Работа для ведьмы из хорошей семьи (джен)

На следующий же день после неудачной попытки бегства судьба вознаградила Беллу за терпение. Недаром она потратила столько времени на обхаживание Джины и Лавинии, оставив надзирательниц на десерт. Вызывалась работать на тех же заданиях, что давали им, с разговорами не приставала, ответственность за неудачи брала на себя. Не то что она надеялась на свое обаяние — скорее пыталась улучить-таки момент для Империо. Сегодня ее, Джину и еще двух девиц послали в очередную заброшенную шахту — разобрать завал и по возможности приспособить под жилое помещение. Белла-то знала, что это задание — очередной бред. Новенькие, конечно, все время прибывали, уже приходилось делать двухэтажные койки, а поскольку столяров среди девиц не оказалось — койки держались на соплях, одна вон развалилась вчера. И что, жить теперь в шахтах? Прошлую магловскую нору так и не удалось сделать пригодной для жилья. Вот и здесь тоже — магловские лампы были, но не работали, одной из команды все время приходилось держать Люмос. Сверху капало. Разнокалиберные булыжники перемешаны с обломками перекрытий, было ощущение, что стоит им хоть капельку углубиться в завал — будет новый обвал. Зря маглы понарыли в этой горе своих подземных ходов. Острову это, похоже, не понравилось.

Но девчонки упрямо продолжали ковырять заклинаниями завал. «Акцио камень», «Глютинум», «Репаро», потом все заново, потом — то же самое в другом порядке. Белла выбрала другой фронт работ — пыталась облагородить часть тоннеля ближе к вертикальному колодцу, ведущему наверх. Выровняла пол, а потом занялась трансфигурацией. Фонарь под потолком — из камня, камин — из камня, койки — из обломков толстых брусьев. Нет, вы объясните — кто из девчонок захочет жить так глубоко? Уж на что Блэки привычны к разным подземельям — а ей все равно не по себе здесь, в самой сердцевине горы! Такой сильный магический фон! Тут, наверное, и гномы водятся! Не английские садовые гномы, тупые вредители, а воинственный народец, искусный в боевой магии и ковке оружия…

Джина дрожала от холода. Пару раз она попыталась наколдовать согревающие чары, но колдовать на саму себя было не с руки. Белла ловко направила это же заклинание рикошетом от каменной стены в себя, почувствовала, как ласковое тепло расходится по всему телу, промозглый холод отступает. Напарница завистливо наблюдала за ней, но молчала. Белла наколдовала согревающие чары и для нее и тут же отвернулась, показывая, что не настроена общаться. Она прекрасно знала, что Джина — не любитель болтать и не снисходит до просьб или ответов на вопросы.

После этого Белла решила, что пора и прерваться, достала из глубокого кармана толстый ломоть хлеба, вонзила в него зубы. Джина молчала. Белла, демонстрируя равнодушие, протянула ей второй ломоть.

— Ты его стащила, — заявила Джина, делая круглые глаза.

— И что?

— А мне? — подала голос Энни.

— У меня только 2 куска!

В этот момент сквозь завал некстати просочился призрак. Постанывая и причитая, он начал рассказывать о каком-то метане, потом принялся звать каких-то Петера и Ингвара. Девчонки пораскрывали рты, а Энни дрожащим голосом спросила, не могут ли они ему чем-то помочь. Белле было не до потусторонних проблем, и она приказала призраку валить туда, откуда явился. Призрак послушался и, продолжая звать своих, просочился сквозь пол. Девчонки охренели еще больше. Нет, а чего с ним церемониться? Чай, не Кровавый Барон и даже не Серая Дама, ясно же, что при жизни покойник был маглом!

Когда призрак ушел, Энни вернулась к волнующей теме хлеба.

— Что же ты не взяла на всех!

— Зачем ты взяла без спросу, они будут недовольны!

Хренасе — наша молчунья решилась на разговор!

— Есть хотелось. Ну не наедаюсь я на завтраках!

— Ты ничего не понимаешь. Здесь отлично кормят. Каждый день, да не по разу. Засыпаешь — и знаешь, что завтра снова будет еда: и рис, и макароны, и консервы… И вареная рыба тоже… — Джина несмело улыбнулась.

— Значит, тебе нравится здесь? — спросила Энни.

— Еще как. Я, знаешь ли, не просто маглорожденная. Я из такого района… Каждый третий сидел в тюрьме, каждый второй — безработный. После наступления темноты на улицу выходить опасно, а полиция вообще не появляется. Когда оказалось, что я — волшебница, я так надеялась вырваться. Чтоб никогда больше все это не видеть!

Белла без особого интереса выслушала историю, как Джина ушла из Хогвартса после 5 курса (ушла, как же! Экзамены не смогла сдать, и все!), как она пыталась найти работу в магическом мире (еще бы она ее нашла! маги не работают прислугой или курьерами!)… А чего ты хотела, детка, это магический мир! Хорошие люди здесь идут по десятку за кнат, нужно хоть что-то из себя представлять! В итоге Джина поселилась в магловском мире, старательно обхаживала сожителя, а он не оценил, хуже того, принялся на нее давить — только попробуй, мол, не угодить, расскажу, что ты нарушаешь Статут Секретности!

— Так и оказалось, что мне нет места ни в волшебном мире, ни в человеческом, — вздохнула Джина. — И мне очень нравится здесь, честно. Они говорят — я скоро буду готова уйти, мне не очень-то хочется, но они столько для меня сделали…

— А давно ты здесь? — решила Белла направить разговор в нужном направлении.

— Почти 2 месяца.

— Значит, дольше всех? Может, ты встречала здесь девчонку с черными кудряшками? Такая, знаешь, вся красивая, с манерами, ничего тяжелей палочки в руках не держала — ну, как все эти чистокровки.

— Ты опять об этом, — протянула Энни. — Ты всех уже спрашивала. И что тебе до этой девчонки?

— Я ж говорила. Мой отец — секретарь у одного чистокровного. И у них дочка сбежала из дома. Ну да, мне любопытно, чего ей дома не жилось — они такие богатые! А она, может, тоже здесь скрывалась!

— Я ее помню, — медленно сказала Джина. Беллатриса затаила дыхание, мысленно заклиная ее: «Говори, говори, говори! Что ж ты молчала, стерва, столько времени!»

— Ни фига она не красивая, а в остальном — точно как ты описала. Она давно уже улетела. За несколько дней до тебя. Августа решила, что она готова.

— Некрасивая?..

— Угу. Вялая, худая… вся замедленная какая-то. Просто бледная немочь.

Чего еще ждать от грязнокровок, разве они способны оценить утонченность типичной Блэк! Получается, Меду признали достойной вернуться обратно — значит, ей надо всего лишь повторить путь сестры. И она больше не будет ходить вокруг да около, пытаясь мимикрировать под остальных приютских. Ее уже до печенок достало, что надзирательницы скрывают от них настоящую цель. Возьмет да и спросит обо всем напрямую. Сегодня же, за ужином.

* * *

— Как вы определяете, кто будет готов вернуться в Англию? Будет какое-то испытание?

— Почему тебя это так волнует, милая?

— Экзаменов боюсь, сами знаете — после тех СОВ, — отрезала Белла. Прозвучало неубедительно. Ее резкий голос выражал что угодно, но не страх.

— Вот сейчас и решим, Бетти, — мило улыбнулась Марта. Свет магловского потолочного светильника отразился от ее бритой макушки, и Белла с трудом подавила ухмылку. — Сколько ты уже здесь? А мы почти ничего о тебе не знаем! Пришла твоя очередь рассказать о себе. Про твою работу мы уже слышали. Чтобы помочь тебе, нам нужно знать остальное. Не стесняйся, все на острове — твои друзья. Рассказывай все без утайки!

Белла сухо кивнула, вышла вперед и присела на краешек рабочего стола, оказавшись посреди столовой, на пересечении любопытных, недоброжелательных взглядов. Надсмотрщицы переглянулись, кто-то хмыкнул.

В легенде Беллы не осталось фактов, которые она не упоминала бы раньше, и вроде как рассказывать было особо не о чем. Но она прекрасно понимала, что от нее ждут проявления слабости. Мелодрамы пополам с нытьем. Того, что излагали три четверти девиц до нее. И, старательно мешая правду с враньем, Белла выдала историю о сложных отношениях в семье. Она тщательно обходила все, что могло выдать богатство и статус ее рода, делала акцент на строгости отца, нелюбви матери и бестолковости сестер. Нужно зарабатывать деньги, а у нее ничего не получается. У нее множество родственников, но нигде она не чувствует себя такой одинокой, как дома, в кругу семьи. Все считают ее необучаемой, невоспитанной, бесполезной, постоянно сравнивают с сестрами. Сквозь весь рассказ красной нитью проходила тема отца. Очень начитанный, на редкость умный, воспитаннее любого аристократа. Несколько слов, сказанных им с холодной иронией, цепляют сильнее часовых поучений матери, и самый страшный страх грубиянки «Бетти Джонсон» — разочаровать отца.

Наконец Белла выдохлась и замолчала. Реакция ведьм превзошла все ожидания — поняли ее совсем не так, как хотелось.

— Похоже, дорогая, ты почему-то выбрала образцом для подражания отца, а не мать. А ведь мы, женщины, должны держаться вместе. Почему ты отрицаешь свою женственность?

— Ни хрена я не отрицаю, — буркнула Белла. И тут вопросы посыпались без удержу, от обеих надзирательниц одновременно, девушка только и успевала головой вертеть:

— Мы заметили, как сильно ты зависишь от мнения отца!

— Он тебя подавляет, признай это, и тебе станет легче!

— Ну, а что такого страшного случится, если он «разочаруется» в тебе?

Белла не успевала отвечать, а нежные голоса становились все сочувственней, и наконец произнесли отвратительное, невообразимое!

— У вас были запретные отношения?

— У вас был инцест?

Ярость, так долго тлевшая внутри, наконец полыхнула. Белла направила в Марту Редукто. Она никогда не имела дела с магловскими пулями, но прекрасно осознавала, что Редукто в грудную клетку с такого близкого расстояния ее убьет. Она вложила в пасс всю свою силу, красочно представила, как заклинание пробивает насквозь лживое сердце, разрывает легкие, стремительно начала следующий пасс — стриженой сучонке она тоже сейчас наподдаст!..

Редукто срикошетило от щита Марты прямо под ноги драчунье, она еле успела отскочить — за миг до того, как попасть под Импедименту Августы.

И они опять взялись за свое:

— Почему ты так остро реагируешь? Мы просто хотим помочь!

— Не смейте оскорблять мою семью! — пробормотала Белла, еле ворочая языком. После Импедименты все движения резко замедлились, она чувствовала себя мухой, попавшей в сироп, даже говорить было трудно, но она не сдавалась. — Не было никакого инцеста!

Папа ведь говорил — Стойкость защищает от части боевых заклинаний! А на деле — ни от Инкарцеро не помогает, ни от Импедименты, как выяснилось! Опа, Редукто ее все же зацепило — вон какая дыра в подоле мантии, а ноги целы!

А девчонки столпились вокруг нее и чирикали на разные голоса вместе с надзирательницами:

— Бетти, тебе плохо? Хочешь чаю?

— Нет-нет, ей нельзя сейчас есть и пить, еще подавится. К ночи заклинание выветрится, вот тогда можно будет. Она уходит в отрицание…

— Совсем не готова…

— Пока она не признает свои проблемы…

— Ей нужно больше времени, нужно остаться здесь подольше…

— Остров помогает всем…

* * *

— Результаты вашей работы оставляют желать лучшего! Преступник до сих пор на свободе, и нападения продолжаются! — Орион Блэк был очень недоволен.

— Я уже заменил аврора, работавшего по вашему делу, — ответил Скримджер, пытаясь сохранить над собой контроль. — На сотрудника, которого вы сами же и выбрали. Хотя я был против! Хмури работает в отделе экономических преступлений, исчезновения и порча — вообще не по его части! Вы хотели бы его тоже заменить?

— Нет, — заявил Сигнус Блэк. — Хмури вполне способен раскрыть это дело! Мне кажется, он просто не старается! Если бы он прикладывал чуточку больше усилий…

— Может быть, нам пора обсудить ваши методы напрямую с министром?

У Скримджера уже раскалывалась голова от братьев Блэк. В чем проблема, он приблизительно знал и выхода из ситуации не видел.

— Прекрасная идея. — Он встал, намекая, что высокородные господа могут валить к министру магии хоть прямо сейчас.

Блэки переглянулись.

— Не горячись, Орион, — сбавил тон Сигнус. Раз Скримджер не испугался, не начал лебезить — значит, не так уж боится за свою должность. Видимо, и правда делает все возможное. — Почему бы нам для начала не обсудить дело вчетвером, с Хмури и господином Скримджером?

Начальник аврората вздохнул и создал крохотный самолетик-записку, вызывая подчиненного в кабинет.

Хмури ввалился к начальнику самым бесцеремонным образом. От него сильно тянуло гарью, мантия была прожжена в нескольких местах. Кроме того, он сильно хромал. Поздоровавшись сквозь зубы, он положил на пол мешок, внутри которого что-то шевелилось.

— Аластор, мог бы привести себя в порядок! — вполголоса одернул аврора Скримджер.

— Вы же сказали «явиться срочно»! — Хмури пододвинул себе стул ногой и уселся на него верхом. Блэки снова переглянулись.

— Добрый день. Мы собрались здесь сегодня, чтобы обсудить дело о нападениях на нашу семью, — взял инициативу на себя Сигнус Блэк.

Хмури сверлил его неприязненным взглядом маленьких темных глаз.

— Мы не продвинулись вперед ни на дюйм! Андромеда так и не найдена, а мой племянник чуть не получил тяжкие увечья! И я спрашиваю себя, — его голос похолодел, — с чем это связано, господа? Это намеренный саботаж? Может быть, вы в сговоре с преступниками?!

— Не мы, — коротко ответил Хмури.

— На что вы намекаете?!

Из мешка слышался писк и шуршание.

— А мы это уже обсуждали, — аврор повернулся к начальнику. — Очевидно, что семья Блэков чем-то крепко насолила этому типу. Никто лучше них не знает их врагов. Я просил каждого из Блэков предоставить мне свои воспоминания для изучения.

— Аластор, да ты что!

— Это совершенно неприемлемо!

— Вы пытаетесь вторгнуться в нашу частную жизнь! Наши воспоминания…

— Тогда что вы от меня хотите? — перебил Хмури. — Все, что мог, я вам рассказал. Преступник довольно богат — может позволить себе две порции Оборотного. Или он сам владеет боевой магией, или оба напавших на вашего племянника были наемниками — что опять же возвращает нас к тому, что он очень обеспечен. Владеет темной магией — если помните браслет, который пытались презентовать вашей дочери. Камилла Стоун так и не пришла в сознание, если вам интересно. Вывод — этот маг из вашего круга, и вы знаете, кто это. Как минимум, знаете, где искать.

— Это вообще-то ваша работа!

— Поэтому я и просил воспоминания! — парировал Хмури. — Я бы просмотрел каждую мелочь, сопоставил самые незначительные факты! Вам есть что скрывать, так? Вы считаете, что эти ваши тайны важнее безопасности молодежи?

Шевелящийся мешок издал тихий жалостный чих. Дешевая огнеупорная ткань не выдержала, в мешке появилась выжженная дыра, и паркет рядом с ним тоже начал тлеть. Братья Блэк, как по команде, поджали ноги в лаковых ботинках.

— Аластор, зачем ты принес эту гадость!

— Это вещдок, сэр, очень важный. Я-то нес его к ветеримагу — как бы не сдох…

— Займись немедленно своим вещдоком! А вы, господа… я думаю, всем ясно, в чем заминка. Если хотите результаты — придется пойти аврорату навстречу. Всего хорошего!

— Могу я переговорить с вашим медиумом? — тихо спросил враз погрустневший Сигнус Блэк. Орион с братом не остался — сказал, что пойдет поздоровается с министром.

* * *

Орион Блэк уже обсудил с министром магии все, что его интересовало, когда кто-то из министерских мелких сошек пришел с докладом. Увидев в кабинете постороннего, чиновник увял на глазах и попытался было отложить доклад на попозже. Но тема показалась министру Дженкинс настолько интересной, что она приказала излагать немедленно — да-да, прямо в присутствии господина Блэка. Речь шла об электричестве. Чиновник начал сдержанно, но мало-помалу увлекся. Он подавал министру пергаменты с рисунками и схемами магловских электроприборов, восторженно бубнил о новой загадочной стихии: при неловком прикосновении — болезненный удар, а если это самое электричество будет очень уж сильно — может и убить! Не пора ли магам всерьез взяться за эту грозную силу и использовать ее в своих интересах?

— А вы что думаете, Орион? — покосилась мисс Дженкинс на старого знакомого.

— Все это интересно, да… но не несет никакой практической пользы. Вот это, допустим, — он ткнул пальцем в нарисованную тушью стиральную машину, — для этого домовые эльфы есть. И для этого тоже. Вместо этого устройства, — небрежный жест в сторону схемы красивой люстры, — человечество давно изобрело Люмос. Для этого всего, — двумя пальцами приподнял пергамент с изображениями магловского телефона и телеграфа, — есть совиная почта или Патронусы… для тех, кто владеет такой магией, конечно.

Блэк небрежным жестом отодвинул все пергаменты на край стола, подальше от министра, и повторил:

— Абсолютно бесполезно в нашей жизни.

— Освоение электричества позволило бы нам сберечь магическую силу, — позволил себе возразить чиновник. — И еще — не к лицу нам отставать от маглов! Они давно уже…

— Ах, вот как. Вы, похоже, маглофил, — Орион поднялся с места. Высокий и холеный, безупречный с ног до головы, от красиво уложенных черных с проседью волос до перстня с черным опалом-кабошоном на мизинце, он мог кого угодно смутить одним своим видом.

— Так вот, не следует тревожить никакие новые стихии без острой необходимости! Уж поверьте, они созданы не для того, чтоб стирать ваше грязное белье или шнырять во все концы земли! Существуют области магии, в которые даже я не позволяю себе вторгаться. Даже я! Есть, в конце концов, законы природы! Эти ваши маглы — примитивный и самоуверенный народец, зависть к их успехам до добра не доведет! Если хотите знать мое мнение, мисс Дженкинс, — он повернулся к министру, — это исследование следует свернуть. Под любым предлогом — хотя бы финансовым. Есть у вас отдел магловедения — ну и пусть изучают тихонько что-нибудь безвредное.

Чиновник, не поднимая глаз, собрал материалы доклада, над которыми работал с такой любовью, поклонился и вышел.

* * *

Лет до 12 он был уверен, что уж кого-кого, а его не будут чморить за происхождение. Как-никак он был не маглорожденным, а полукровкой. А уж когда поступил на Равенкло, и вовсе свято верил, что его не коснутся разборки по поводу чистоты крови.

Собственно, никаких разборок и не было. Просто у него были лучшие оценки — не на факультете, а на всем курсе! — а Слизнорт так ни разу и не пригласил его в Клуб Слизней. А потом пришли приглашения на шикарные заграничные стажировки — по чарам в Дурмштранг и по истории магии в Шармбаттон — и обе пролетели мимо него, достались мажорам Сигнусу Блэку и Абраксасу Малфою. А потом, когда все они закончили Хогвартс, все деканы как один улыбались и твердили одно: «Не надо тебе в Отдел Тайн. Почему? Ну ты же сам понимаешь!» Он все же пошел на собеседование, вакансия невыразимца была просто создана для него — или он для вакансии? — а ему отказали без объяснения причин! Место занял другой богатенький мальчик — вот этот самый Орион Блэк! Только для того чтобы через пару месяцев устать, заявить, что это «не его», и уволиться — и даже после этого его не взяли на работу! И тогда он решился пойти к Дамблдору, разрыдался у него в кабинете — и по протекции старика для него был создана вот эта должность. Да, уникальная должность… то ли серьезный ученый, то ли шут гороховый…

Его завораживали магловские технологии. У маглофилов были свои сторонники, некоторые — довольно влиятельные. Может, поэтому его до сих пор не вытурили из министерства магии. И он регулярно, с упорством, достойным лучшего применения, пытался привлечь внимание то к магловской живописи, то к их одежде, простой и удобной. Писал статьи о красоте древней и грозной водной стихии, запертой в трубах и резервуарах и поставленной на службу человечеству. О воздушном пространстве, рассекаемом невероятно быстрыми аппаратами. Об укрощенной стихии огня, пойманной, запертой и рассортированной по печам, двигателям и зажигалкам, мирной и безопасной. В душе он считал, что настоящие повелители стихий — это маглы, и был уверен, что волшебникам не грех у них и поучиться.

А ему не то чтобы не верили — просто не воспринимали всерьез. Всю жизнь его будто окружали стеклянные стены, на первый взгляд незаметные, но совершенно непреодолимые. Достучаться до магов было не легче, чем заставить маглов поверить в магию. И вот сейчас тоже — новый министр, прогрессивная, казалось бы, тетка — как близко к сердцу она приняла борьбу за права сквибов! И опять у него на пути препятствие в виде очередного чистокровного подонка.

Собственно, решение он уже принял — в тот момент, когда Сигнус Блэк, подлая копия своего зажравшегося братца, протащил в Визенгамоте свой законопроект. На первый взгляд — безобидный. Чтобы быть принятым на стажировку в аврорат, отдел международных отношений, отдел тайн, на должность колдомедика — дальше список из 15 пунктов — маг должен был доказать чистоту крови. В день, когда Сигнус Блэк добился своего, он весь день пролежал без сил, холодно раздумывая, не пора ли ему сдохнуть. Маглорожденные были достаточно хороши, чтобы с поклонами подавать сливочное пиво в барах или менять белье пациентам Мунго, а престижные должности были предназначены для тех, кто родился в правильной семье. Десятки мальчишек и девчонок не смогут найти работу вообще — а с хогвартским образованием в магловском мире их тоже никто не ждет. Дальше чистокровки, конечно, возьмутся за остальные профессии, потом — за среднее образование, оттесняя таких, как он, от самого бесценного — знаний…

И тогда само собою возникло решение — извести чистокровную заразу под корень, выкосить их всех, чтоб не осталось и следа от древнейших родов. Следующее поколение волшебников будет жить в открытом для всех, дружелюбном мире, где найдется место для любого.

Конечно, он не собирался никого убивать. Не хотел уподобляться негодяям, использующим темную магию на завтрак, обед и ужин. Он же не маньяк, в самом-то деле. Просто легкая порча в стиле гриффиндоро-слизеринских детских разборок — и в следующем поколении чистокровок будет гора-а-аздо меньше, чем важных должностей. Он гордился изысканностью своего плана — самыми гуманными способами нейтрализовать сначала младших Блэков, потом младшее поколение остальных древних родов. Так, чтобы они не смогли больше никому причинить вреда — ну и еще не оставили потомства. Да, он собирался совершить самую настоящую бескровную революцию! И даже самому себе не признавался, что действует с типично слизеринской жестокостью, планируя удар в самое больное место.

А сегодня он понял, что и старых темных магов нельзя обходить стороной. Конечно, обезвредить их будет на порядок сложнее. Но очередной Блэк в очередной раз плюнул ему в душу, и он это так не оставит.

* * *

— Рад, что вы пришли. Добро пожаловать.

— Вы пригласили — и я пришел. Я всегда прихожу к тем, кому нужен, — вежливо ответил медиум хозяину. Диалог происходил в гостиной Блэк-хауса.

— Из какой все же вы страны?

— Из самых разных, — сверкнул узкими глазами медиум. Улыбка не сходила с его широкого лица. — Мне более пятисот лет, господин Блэк. Я неоднократно перерождался — среди камчадалов, ненцев, саамов.

Сигнус Блэк слушал поток сознания медиума, по привычке держа лицо. Пусть пиарится, пусть несет любую ересь — его интересовало только то, что его видения, говорят, верны в 70% случаев. Значит, нужно всего лишь подтолкнуть парня.

— Так что же вы хотели показать? Я готов.

— Пойдемте.

Хозяин привел медиума в роскошную, но мрачноватую комнату на втором этаже.

— Значит, это комната вашей дочери?

— Нет. Ваша.

Медиум обернулся к нему, на лице — растерянность. Сигнус Блэк стоял, загораживая дверной проем.

— И вы будете моим гостем до тех пор, пока не увидите все, что я хочу знать.

Наконец улыбка сошла с круглого лица, медиум выставил перед собой раскрытые ладони. О, невербальная магия какой-то незнакомой школы? Дверь сорвало с петель, да и самого хозяина покачнуло потоком воздуха — но Сигнус Блэк недаром считался мастером защитной магии. Он просто отступил за порог, даже не посчитал нужным насылать порчу на строптивого предсказателя. Дверь со скрипом приросла обратно, на ней стали одна за другой высвечиваться запирающие руны — красная, желтая и, наконец, белая. Блэк удовлетворенно улыбнулся.