Пять в одном (джен)

Несмотря на то, что Гарри был ужасно измотан, он долго не мог заснуть. Он думал о своём решении и о том, что было бы, сделай он другой выбор.

Например, он мог бы затащить Гермиону в Слизерин – он не сомневался, что смог бы. Она явно была умна, а значит, послужила бы живым плакатом в подтверждение того, что предрассудки по поводу магглорождённых – именно что предрассудки. И всё-таки от этой части своего плана он отказался, потому что ей пришлось бы очень нелегко на факультете Салазара Слизерина.

Гарри считал, что у него нет права забирать у Гермионы возможность комфортно жить на том факультете, который действительно стал бы ей семьёй.

Слизерин бы не стал.

Сам Гарри тоже мог оказаться не на том факультете, где он был сейчас. Ему так много и так обширно рассказывали про факультеты целый год, что все они казались ему почти одинаково привлекательными.

Гриффиндор – факультет верных и храбрых манил его. Его склонной к проделкам и розыгрышам натуре было бы легко ужиться там, причём ужилось бы ему там очень весело и интересно, в этом Гарри не сомневался.

Слизерин – факультет благородных и амбициозных, оплот самых родовитых и чистокровных. Откуда ещё стоит вести борьбу, как не из логова врага? Да и, что скрывать, хитрость и лукавство, присущие этому факультету, Гарри импонировали.

Хаффлпафф – там Гарри наверняка бы завёл друзей, стал бы прилежнее и мягче. Ну, или собрал бы свиту, армию, способную пойти за ним, если он захочет завоевать мир. Да и вообще, так сказать, отлично бы замаскировался для последующего завоевания. Только вот мир Гарри завоевывать не хотел.

Рейвенкло – этот факультет привлекал его, пожалуй, больше остальных. Гарри тянулся к информации, его жажда знаний порой пугала его самого. Ему казалось, что именно факультет, где выше всего ценится ум, подходит ему больше остальных.

За несколько часов до этого

Гарри знал, что ему ещё предстоит переодеться в мантию, ведь поезд вот-вот приедет, но у него было дело поважнее. Достав из чемодана пергамент и шариковую ручку, он принялся сочинять послание. Для разговора наверняка не будет времени и возможности, их не будет, наверное, даже на то, чтобы получить ответ. А значит, Гарри не сможет ответить на все возражения Малфоя, и тот, вероятно, поступит по-своему. Но один шанс у Гарри всё-таки был – письмо, и его следовало сделать крайне убедительным.

Недолго поразмыслив, Гарри принялся строчить на пергаменте.

Секретно, никому не показывать.

Гарри П.

Перечитав написанное, Гарри остался доволен. Он открыл клетку и привязал к сове письмо.

– Ну что, Змейка, – улыбнулся он, открывая окно, – вот тебе и первое задание. Лети к Драко Малфою. Ответа не жди, возвращайся сразу сюда, клетка будет не заперта.

Наконец он почувствовал, что поезд замедляется.

* * *

Профессор МакГонагалл, держащая в руках длинный свиток пергамента, шагнула вперёд.

– Когда я назову ваше имя, вы наденете шляпу и сядете на табурет, – сказала она. – Начнём. Аббот, Ханна!

Пока проходило распределение, Гарри был далеко в своих мыслях. Он довольно часто кидал взгляды на Малфоя, пытаясь по выражению его лицо определить принятое решение. Однако по этому выражению можно было понять только то, что Малфой в смятении и большом замешательстве. Казалось, он сам ещё не знает, как поступить.

Гарри это не слишком обнадёживало.

– Грейнджер, Гермиона, – раздался голос МакГонагалл.

Гермиона уверенным и пружинистым от нетерпения шагом подошла к табурету и надела на голову шляпу. Та, помолчав около минуты, вынесла вердикт:

– Гриффиндор!

Гарри кивнул – он так и думал. Пусть Гермиона, на первый взгляд, подходила больше для Рейвенкло, её выбором был Гриффиндор.

После ещё нескольких распределённых первогодок наступил ещё один важный для Гарри момент. Профессор МакГонагалл вызвала Драко Малфоя.

Тот медленным шагом вышел к табурету и бросил взгляд на Гарри. Гарри торжественно ему кивнул, после чего Малфой, сглотнув, надел шляпу.

В зале на несколько минут воцарилась тишина. Малфой, сильно зажмурившись, был как никогда бледен. По столам студентов прошлись шепотки.

– Гриффиндор! – наконец выкрикнула шляпа.

Смертельно серый Малфой снял шляпу и медленно двинулся к столу своего факультета, откуда раздавались жидкие и неуверенные хлопки. Громко хлопали только близнецы Уизли.

– Больше энтузиазма, друзья! – крикнул один из близнецов. – На ваших глазах происходит чудо!

– На ваших глазах творится история! – добавил второй близнец. – Первый возможно храбрый Малфой, который потенциально не засранец!

МакГонагалл бросила на них такой взгляд, что даже Гарри стало несколько не по себе. Она продолжила называть имена. Непрошедших распределение первокурсников становилось всё меньше. Наконец...

– Поттер, Гарри!

Стало так тихо, что Гарри мог бы слышать дыхание всех собравшихся – не бейся его сердце так пугающе громко. Он сделал несколько шагов до табурета и, как и все до него, надел шляпу.

– Хм-м, – задумчиво произнёс голос в его голове. – Непросто, очень непросто. Впечатляющий ум, большая тяга к знаниям. И смелости не занимать, да... А сколько амбиций и хитрости! Куда же мне распределить тебя?

«На тот факультет, который я себе выбрал», – отчётливо подумал Гарри.

– Я ведь здесь, в твоей голове, – произнесла шляпа, – я вижу. Но вижу я и причины выбора, и они совсем не искренние... Факультет должен подходить тебе, а ты должен подходить факультету. А я знаю, что ты не чувствуешь себя подходящим для него. Подумай о факультете, на котором ты разовьёшь свой ум и дашь волю своему воображению, на котором ты будешь таким, каким хочешь быть.

«Я выбрал», – решительно возразил Гарри.

Для верности он несколько раз повторил название факультета.

– Ну что ж, если ты в этом уверен, пусть будет так. В конце концов, это не самый плохой выбор. Что бы ты ни думал, этот факультет подходит тебе куда больше, чем ты сам думаешь... чем ты хочешь думать. И он поведёт тебя по пути истинного величия.

Голос в голове затих. Решение шляпы раздалось на весь зал.

– Слизерин!

В зале по-прежнему было пугающе тихо. Никто не проронил ни звука. Спустя несколько мгновений радостный голос со стола Гриффиндора нарушил тишину:

– Я выиграл пятнадцать галлеонов! Спасибо, Гарри Поттер! – выкрикнул Фред Уизли (если это, конечно, был именно Фред). – Встречайте и чествуйте Гарри Поттера, нашего будущего Тёмного Лорда!

– Мистер Уизли, вы дважды нарушили порядок распределения, если вы немедленно не замолчите, я приму меры, – сурово заявила МакГонагалл.

– Не беспокойтесь, профессор, я уже сказал всё, что хотел, – задорно улыбнулся близнец Уизли.

И зал наконец ожил. Столы Гриффиндора, Хаффлпаффа и Рейвенкло взорвались разговорами и перешёптываниями, стол Слизерина – бурными приветственными аплодисментами.

Гарри снял шляпу и направился к своему столу. Распределение продолжилось, но он не мог следить за ним, поскольку был слишком взволнован. Со стола Гриффиндора на него смотрел недоумевающий и злой взгляд Малфоя. Эх, а ведь ещё предстоит объяснение...

Гарри неожиданно поймал на себе взгляд того самого профессора сурового вида с внушительным носом и сосульками чёрных волос, спадающих до плеч. Взгляд этот поразил его – он был шокированным и полным неприязни.

Хагрид тоже бросал на Гарри взгляды – удивлённые и, пожалуй, огорчённые. А вот директор Дамблдор представлял собой интересное зрелище – на Гарри он не смотрел и, казалось, был целиком поглощён распределением. Он улыбался и хлопал каждому решению шляпы. Вот только Гарри не мог отделаться от ощущения, что все мысли Дамблдора заняты им и что мысли эти – тревожные и беспокойные.

Наконец распределение закончилось, шляпа отправила Рона Уизли на Гриффиндор и была унесена из зала профессором МакГонагалл.

Альбус Дамблдор поднялся со своего трона и, широко разведя руки, улыбнулся.

– Добро пожаловать, – произнёс он, и голос его Гарри неожиданно понравился. – Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнём пир, я хотел бы сказать несколько слов. Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Всем спасибо!

Золотая посуда на столах наполнилась всевозможной едой, и зал взорвался радостными криками и аплодисментами. Дамблдор вновь сел за своё место во главе преподавательского стола.

Гарри почувствовал, как сосед слева хлопнул его по плечу, и обернулся.

– Добро пожаловать на Слизерин, Поттер, – благожелательно улыбнулся ему старшекурсник. – Уверен, тебе здесь понравится.

Гарри молча кивнул и принялся за еду.

– Эй, а кто-нибудь мне объяснит, что произошло с Драко? – раздался писклявый голос рядом с Гарри.

Он покосился и увидел темноволосую девочку, смахивающую на мопса.

– Не знаю, – в один голос прогудели верзилы, приятели Малфоя, которые без последнего выглядели ужасно потерянными.

– Не имею ни малейшего представления, Панси, – ответил мальчик, которого, кажется, звали Забини. – Но я думаю, что его отца хватит удар. Жаль, что Малфои не имеют привычки показывать общественности свои эмоции, а то мы могли бы прослушать интересный вопилер.

– Это не смешно, Блейз! – возмутилась Панси.

Блейз пожал плечами.

– Ну, если тебе так неймётся, спроси у Поттера. Судя по отвратительно важному и напуганному виду Малфоя, именно от него он получил то письмо в поезде.

– Причём тут может быть Поттер? – удивилась Панси.

«Действительно», – довольно подумал Гарри.

– Поттер тут не причём, – передразнил он, возмутившись тем, что о нём говорят в третьем лице, тогда как он сидел прямо напротив Блейза и Панси.

Панси нахмурилась, а Блейз хмыкнул, с любопытством разглядывая Гарри.

Когда все наелись, столы внезапно опустели, и профессор Дамблдор вновь вышел из-за стола. Он сообщил несколько правил, которые Гарри нехотя запомнил, сообщил несколько новостей, а потом предложил спеть школьный гимн.

Он встряхнул палочкой, и над столами поднялась длинная золотая лента, рассыпавшись на слова.

– Каждый поёт на свой любимый мотив! – сообщил Дамблдор. – Начали!

Каждый и правда пел на свой любимый мотив – кто-то громко, кто-то тихо, кто-то медленно и торжественно, кто-то задорно. Громче всех голосили близнецы Уизли – пели гимн они, правда, как похоронный марш. Пели очень долго, когда все остальные уже замолчали. Однако Дамблдора, похоже, это ничуть не смущало – он даже начал дирижировать им.

– А теперь пора по кроватям, – с доброй улыбкой обратился он к ученикам, – Рысью в спальни!

Первокурсники Слизерина, возглавляемые старостой, отправились в подземелье. Гарри старательно запоминал дорогу, чтобы не заблудиться в будущем – в таком огромном замке сделать это было очень легко. Они подошли к тупику и остановились.

– Пароль – серпенс, – громко сообщил староста, стоя лицом к стене.

В ней неожиданно появилась огромная вычурная дверь, и первокурсники прошли через неё вслед за старостой. Гостиная Слизерина была просторным, со вкусом обставленным помещением, хотя и довольно прохладным. Освещение было слабое, но сам свет Гарри понравился – зеленоватый, спокойный. На стенах висело множество гобеленов, восхваляющих подвиги знаменитых слизеринцев.

Староста дал первокурсникам несколько минут на разглядывание гостиной.

– Комнаты мальчиков – слева и вниз по лестнице, – громко сказал он, – комнаты девочек – справа и вниз по лестнице. Ваши вещи уже доставлены. И я знаю, что все вы наверняка устали, но вам придётся побыть здесь ещё кое-какое время, вы должны встретиться с нашим деканом. Его зовут, как некоторые из вас уже наверняка знают, профессор Снейп. По правде сказать, – тон старосты стал ниже и рассеяннее, – он обычно встречает первокурсников уже здесь, не знаю, почему он сегодня опаздывает – должно быть, какие-нибудь дела у директора.

Едва он это произнёс, дверь в гостиную открылась, и в неё торопливым шагом вошёл профессор Снейп. Им оказался черноволосый сурового вида волшебник, бросавший в Большом зале сильно удивлённые и неприязненные взгляды на Гарри.

– Всем добро пожаловать на Слизерин, – низким холодным тоном поприветствовал он, кивком давая разрешение старосте уйти. – Меня зовут профессор Снейп, я буду вести у вас Зельеварение. Выражаю надежду, что каждый из вас станет достойным слизеринцем и не опозорит благороднейший факультет Хогвартса.

Взгляд его задержался на Гарри. Глаза у профессора Снейпа были чёрные – как у Хагрида, только вот тепла и доброты в них не было ни капли. А при взгляде на Гарри они и вовсе смертельно холодели.

– Гостиная Слизерина уникальна, – продолжил он. – Никто из студентов других факультетов не знает, где она находится. Надеюсь, вы, как и все слизеринцы до вас, сохраните местоположение гостиной в тайне. Поверьте, это в ваших же интересах. При любых возникших проблемах обращайтесь к старосте. Или, если посчитаете свои неприятности значимыми, – сразу ко мне. На этом всё. По кроватям.

Профессор Снейп развернулся – полы его чёрной мантии взметнулись в воздухе – и вышел из гостиной.

Чемодан Гарри и клетка со Змеёй уже стояли у одной из пяти кроватей – той, что находилась рядом с окном. Гарри это понравилось. Он переоделся в пижаму, лёг на кровать и задёрнул зелёный полог.

– С поступлением, мой мальчик, – с улыбкой поздравил его Альб.

– Да, Гарри, с поступлением, – несколько вяло добавил Ри.

– Добро пожаловать на Слизерин, – с нескрываемым торжеством произнёс Том. – Ты сделал правильный выбор.

– Надеюсь, тебе здесь понравится, – с заметным сомнением в голосе сказал Сев.

«Спасибо», – устало подумал Гарри.

Реагировать на странный тон поздравляющих его волшебников не было сил.

– Какие у тебя впечатления? Что думаешь о своём новом декане? И о директоре? – полюбопытствовал Альб.

«Сложно сказать, – задумался Гарри. – Мне кажется, декану я не нравлюсь. Но он преподаёт Зелья и не выглядит идиотом, что очень хорошо – не хотелось бы, чтобы Зелья преподавал идиот. А вот директор идиотом выглядит. Либо притворяется. Если так, то мне он уже нравится – выгодная позиция. У него голос, знаете... приятный. У профессора Снейпа, кстати, тоже».

Сев задумчиво хмыкнул, а Альб тихо засмеялся.

– Любопытные мысли, мой мальчик, – улыбнулся Альб. – А теперь мы, пожалуй, оставим тебя. Выспись перед первым учебным днём. Приятных снов.

Гарри ещё поворочался в кровати, но ближе к полуночи всё-таки заснул.

* * *

– Профессор, я помню, вы объясняли мне насчёт голосов, что Гарри их не узнает. Но боюсь, что я всё-таки не совсем понимаю, – слегка виновато заметил Гарри.

– К сожалению, Гарри, и я не понимаю это так, как хотел бы. Есть несколько теорий, почему Гарри не узнаёт наши голоса. Самая вероятная, на мой взгляд, такая: Гарри не узнаёт их потому, что мы свои голоса не используем, у нас их вовсе нет – есть разум и есть мысли. Мы общаемся с помощью них. И несмотря на то, что маленький Гарри определяет почти все характеристики наших голосов, они звучат для него не так, как настоящие голоса. Впрочем, схожесть тонов и интонаций Гарри всё-таки может заметить.

– И что будет тогда? Мы не слишком скрывали наши имена. Ему не составит большого труда провести параллель между Альбусом Дамблдором и Альбом, между Северусом Снейпом и Севом, – сказал Гарри.

– Потом – будет потом, мой мальчик. Не думай об этом, – посоветовал Дамблдор. – У нас есть более интересные темы для обсуждения.

– Да, я как раз хотел... – Гарри огляделся, понял, что они здесь одни, и продолжил. – Меня удивил Северус, профессор. Я думал, он обрадуется такому раскладу. Слизерин – его факультет. Почему он?..

– Так мрачен? – улыбнулся Дамблдор. – Человек – удивительное существо, мой мальчик. Я полагаю, некоторое недовольство Северуса тем, что Гарри выбрал Слизерин, является доказательством его заботы. Зная характер Гарри и его планы, легко можно сделать вывод, что на Слизерине ему будет нелегко. А ещё даже Северус не может не знать, как важна для тебя была дружба с мисс Грейнджер и мистером Уизли.

Гарри грустно улыбнулся.

– По-прежнему важна, профессор.

– Да, Гарри, я знаю, – тихо пробормотал Дамблдор.

– А как вы думаете, Снейп... тот профессор Снейп – изменит ли он своё отношения к Гарри? Или всё сложится так, как у меня?

Дамблдор загадочно улыбнулся.

– О, мой мальчик, то, что Северус изменит своё отношение к Гарри, – это то немногое, в чём я уверен.

– Если вы закончили обсуждать меня и маленького Поттера, – прошипел рядом с ними голос Северуса, – давайте мы лучше подумаем, как вернуть рассудок этому маленькому паршивцу.

– Я думаю, рассудок Гарри находится при нём, – заметил Дамблдор. – И несмотря на некоторую необычность его... кхм... планов и методов их осуществления, я полагаю, что всё будет хорошо.

– Зная эти планы, вы всерьёз полагаете, что я – тот я, что в Хогвартсе, не возненавидит мальчишку ещё больше? Вы в своём уме? – возмутился Северус.

– Ты снова недооцениваешь Гарри, – улыбнулся Дамблдор. – И себя. Пусть ты и склонен к предрассудкам, я думаю, что здравый смысл всё-таки возобладает.

– Как замечательно, что все вы, друзья мои, – довольным тоном обратился к остальным Том, – не хотите замечать очевидного. Этот Гарри – намного больший слизеринец, чем прошлый Гарри, чем многие ученики Слизерина. Рано или поздно, он примет этот факт. И тогда... Тогда...

Что – тогда, Том не рассказал, лишь многозначительно улыбнулся.

– Ещё один такой злодейский монолог, Том, и я отправлю тебя в воспоминание о сне, где Гарри скачет на розовом пони посреди фиолетовых лугов, – угрожающе произнёс Северус. – И поверь, выбраться без повреждения психики ты оттуда не сможешь.

Том вздрогнул и поспешил ретироваться.