Всегда и навеки (джен)

В кабинете за стеной звучали пререкания, но из-за толстых ковров голоса походили на неясный и тяжёлый гул. Ирна сидела на постели и кормила грудью ребёнка, боясь поднять взгляд. Рога минотавра, что висели теперь над её любимым портретом выводили из себя. Данный шаг супруга молодая женщина считала пощёчиной. Аланил будто заявлял данным поступком:

«Не смей искать спасения в иллюзиях!»

Таким образом издеваясь и над памятью отца и над ней. И этот намёк, хоть и вскользь, но возвращал графиню в собор к Ярнару. Их диалог, его слова поддержки, всё это вихрем возникло в голове.

* * *

— Ваши опасения не на пустом месте, моя госпожа. Я понимаю, вас гнетёт поведение супруга. Но могу ли я вмешиваться в чужую жизнь и чему-то поучать, сам будучи холост? — пожилой альтмер смотрел сверху вниз на невысокого роста графиню. Ещё такую юную, но уже с проницательным и серьёзным взглядом не по годам.

— Мне больше не к кому пойти, — коротко заметила она и тут же добавила: — собственный отец на все мои увещевания вернуться, в письмах просит одуматься и не делать глупостей. Он говорит, что я графиня, и в этом должна найти своё счастье. А по поводу супруга, по его словам, мне следует смириться.

— Что ж, не смею возражать вашему отцу, — согласился Ярнар, заложив руки за спину. В свете и бликах витражей его бледное лицо казалось ещё более вытянутым, чем обычно. Неподалёку шептали молитвы служители церкви у стоящих полукругом алтарей.

— Как же так! — чуть ли не навзрыд залепетала молодая графиня. Ярко огненные локоны скрыли её лицо, переполненное страхом и отчаянием, от любопытных глаз.

— Ваш отец абсолютно прав. Вы графиня и вы мать, постарайтесь найти себя в этих ипостасях. И если не увидите любви в глазах супруга, то точно найдёте её в сыне.

— Всё это… — запнулась Ирна, стараясь унять судорогу в голосе. — Всё это красивые слова… — кажется, она разочаровалась окончательно. Её последняя надежда на спасение и поддержку растаяла как снег.

— Идёмте, — внезапно взяв её под локоть, Ярнар повёл графиню куда-то вниз. — Воздадим молитвы Акатошу, у меня есть маленький алтарь в личных покоях.

— Не думаю, что это мне поможет, — замерев на лестнице, запротестовала графиня. Но Ярнар, обведя монахов взглядом, снова одарил молодую женщину вниманием:

— Я настаиваю.

И Ирна, осознав, что их разговор не для чужих ушей, последовала за первосвященником. Когда дверь закрылась, и даже слуга, что тенью следовал за графиней, исчез, она ощутила капельку свободы от назойливой «заботы» мужа.

— Если вы уйдёте, Ваше сиятельство, то боюсь, нам всем несдобровать. Наш молодой граф слишком вспыльчив, и ваш уход он посчитает предательством. Разумеется, Аланил поднимет шум, которому вы вряд ли будете рады, — Ярнар с помощью магии быстро вскипятил воду, предлагая Ирне выпить вместе чай.

— Вы не живёте в замке… Откуда вам знать, каково мне? Вы… — графиня покраснела, отведя взгляд от глиняной кружки.

— Что, я? — священник так и замер с протянутой рукой.

— Вы никогда не делили ложе с незнакомыми женщинами и мужчинами! Ваши близкие наверняка не употребляют скуму! И вы мне предлагаете это терпеть?! Я даже не смею пожаловаться собственному отцу, пишу ему украдкой! Ведь супруг проверяет все мои письма! И сколько бы я не делала намёков, что хочу обратно в столицу, меня как будто никто не слышит! Меня как будто никто не замечает! И это значит быть графиней? Да я ничем не отличаюсь от шута, разве что Аланил пока меня не бьёт… — это был настоящий крик души.

— Знаю, — коротко ответил Ярнар, поставив кружку на край буфета.

— Откуда… — ужаснулась Ирна. — Неужели Его сиятельство ещё и любит прихвастнуть?.. Неужели надо мной потешается весь Чейдинхол?..

— Нет. Всё, что происходит в замке, остаётся в замке. Это негласное правило предыдущего графа, которое Аланил не будет нарушать. А известно мне больше остальных лишь потому, что меня часто навещает Илет. И моему дорогому ученику также несладко в обществе вашего супруга.

— Ах, Илет… Он сторонится меня, и как вам, другом мне быть не желает.

— Оно и к лучшему, — произнёс первосвященник, сделав из своей кружки несколько глотков.

— Но как же так? Если бы хоть кто-нибудь поставил Аланила на место… Неужели его нельзя хоть как-то присмирить? — Ирна, глядя на Ярнара, тоже взяла кружку. Однако пить не стала. Просто грела руки.

— Даже если всё будет так, как вы того хотите, лучше вам, моя госпожа, остаться в стороне. Иначе может случиться что-то непоправимое, — резко остудил её пыл первосвященник.

— И вы тоже будете рассказывать мне про терпение? Мне? Дочери богатого торговца с древней родословной? Неужели я родилась лишь для того, что б потакать другим? Тогда лучше был бы мой отец простым фермером, а мать убогой прачкой!

Ярнар прикрыл глаза. Ох уж эта данмерская неуёмная гордыня. На его памяти она не раз мешала здравому смыслу.

— Что ж, — начал первосвященник, решив подыграть. — Тогда спросите у Аланила, когда будете наедине, вот что…

— Поговорить?! — о Кинарет, какое нетерпение. Ярнар на миг подумал, что рядом с ним стоит Илет, а не графиня.

— Не волнуйтесь. Его не на шутку должен смутить данный вопрос, если, конечно, я сделал правильные выводы.

— Говорите прямо! — наказала Ирна, вызвав на лице старого альтмера улыбку. Она ещё не сломлена, и молодость её торопит жить.

— Спросите, какой день в его жизни самый счастливый. Если он замешкается, и сразу затруднится дать ответ, то на какое-то время оставит вас в покое.

— И это всё?

— Боюсь, что да… — вздохнув, согласился Ярнар. Но графиня была недовольна таким ответом, она ждала решительных действий, а не пустого сотрясания воздуха.

— Вы же, — встрепенулась молодая данмерка. — Вы же мастер иллюзий… Неужели нельзя вылечить моего супруга магией? Внушить ему отвращение к скуме, например?

— Ах, вот оно что… Простите, Ваше сиятельство, но граф меня к себе не подпускает. Мы… Кхм… — Ярнар замялся, заметив на себе удивлённый взгляд. — Скажем так, пока был жив Фарвил, я часто приходил в покои Аланила и пытался излечить его. С тех пор молодой граф меня не любит. Как я понял, он меня боится. Ведь мне под силу развязать любой язык.

— Даже так. Я этого не знала… — Ирна понуро опустила голову. Её супруг не торопился ей что-либо о себе рассказывать, а слуги будто проглотили языки. И лишь управляющая замком Вильбия Доран изредка могла ей что-то намекнуть.

— Так устроен замок Чейдинхол… — подтвердил её мысли Ярнар. Но легче ей от этого не стало. Она покинула часовню в скверном настроении, по пути чуть не сбив с ног местную поломойку. Ирна и не обратила бы внимания на простолюдинку, если бы не глаза последней — они были разного цвета.

У массивных дверей собора графиню встретили Бланш с малюткой Ильвером и Танур, что вальяжно привалился на чей-то могильный камень. Эта картина смутила графиню, ибо эти двое разительно отличались друг от друга. Служанка напоминала глуповатую курицу, а капитан рыцарей был похож на взъерошенного коршуна.

Ирна тряхнула головой, пытаясь сбросить с себя нахлынувшее наваждение. Нужно возвращаться в замок — там сейчас все её проблемы и заботы. А ещё слова первосвященника и его наставления. Графиня сомневалась, что можно вернуть с небес на землю Аланила каким-то вопросом в лоб. Однако за неимением лучшего она решила попробовать, дабы потом у Ярнара не было к ней никаких претензий. Ведь она пыталась!

Спустя несколько часов граф вернулся с охоты весь разгорячённый и довольный собой — об этом свидетельствовала разудалая песенка, которую он напевал себе под нос. Именно по ней графиня поняла, что можно действовать. Раз супруг в хорошем расположении духа, почему бы ему это самое настроение не подпортить? И только Ирна прикрыла полог ковра, где спал малютка Ильвер и приготовилась к беседе, как совсем рядом возник Аланил. Внезапностью своей он сбил графиню с толку, и она, сконфуженная, поначалу растерялась.

— Милая! Как прошёл твой день? — его руки обвили талию молодой жены, а носом граф уткнулся в её шею. Ирна поморщилась. Эта напускная мягкость и слащавые слова — всё нутро коробило от мужа, а в груди закипало отвращение. Кого только подобными словами Аланил не одаривал.

— Не думаю, что тебе это интересно, — но сделав секундную паузу и подумав, она добавила: — Ведь ты так устал… Неужели у тебя есть силы на что-то ещё?

Ирна спокойно попыталась высвободиться из объятий, но с ужасом заметила, как чужие руки сжали её бёдра лишь сильнее.

— Куда ты ходила? — без каких-либо словесных блужданий вокруг да около, ударил вопросом Аланил.

— Раз ты спрашиваешь, то уже наверняка знаешь. Не зря же за пределы замка я могу выйти лишь в сопровождении слуги. Твоего слуги, — едко уколола она, хоть и понимала, что играет с огнём.

— Ты, как и мой брат, подалась в церковь? Там что, мёдом намазано? Или я чего-то не знаю о первосвященнике? Чем он так хорош, что вы к нему бежите? Милая, я начинаю ревновать…

Ирна засмеялась, но слегка наигранно. Ей было неуютно под шквалом вопросов, которыми засыпал её Аланил. Она проигрывала словесную баталию и нужно было срочно это исправлять. Кто же знал, что он нападёт первым?

— Ты и своего брата ревнуешь к этому старику? — иронично заметила графиня, вцепившись пальцами в крепкие руки, что и не думали её отпускать. Этим движением супруг будто сжимал её волю, принуждая подчиниться.

— Немножко… — хмыкнул Аланил, поцеловав Ирну в висок. — Мне бы не хотелось потерять ещё и тебя в сетях этого «иллюзиониста», — в голосе разлилось пренебрежение. — Ведь я тогда буду совсем несчастным! О горе, мне! Горе! Останусь совсем один…

Ирна снова поморщилась. Граф передразнивал речь шута, и выглядело это ребячество не столь потешно, сколько мерзко. Ведь в отличии от графа, шут хотя бы знал границы дозволенного. И данное принижение себя в глазах других не казалось у Цицерона таким фальшивым и циничным. Оно было скорее вынужденным.

— Аланил, скажи мне… — тихо начала графиня, стараясь не выдать своего отвращения. Ей было очень тягостно. Совсем недавно она любила это лицо и эти руки, но что-то пошло не так.

— Да, милая? — этот оклик был полон надежды. Надежды на дальнейшее подчинение и немое согласие.

— Какой день в твоей жизни был самым счастливым? — Ирне действительно было интересно, как подействуют слова первосвященника. Она попала в ловушку, и ей хотелось поскорее выскользнуть из цепких пут.

Внезапно Аланил смолк в какой-то тяжёлой задумчивости. А спустя минуту разжал руки, отступая вглубь спальни. Ирна могла назвать это только чудом, и даже подумала на мгновение, что это были и не слова вовсе, а какое-то мудрёное магическое заклинание. Так резко переменился её супруг и ослабил хватку.

— Ааа… — как-то жалобно простонал граф, будто потерял почву под ногами и стремительно падал. — Конечно… Конечно, день рождение моего… Кхм, нашего сына! — тут же встрепенулся Аланил, но уже не казался таким резким и опьянённым, каким был до этого. — А зачем ты спрашиваешь? — Ирна так и не смогла понять — это был вопрос или угроза?

— Ну, — замялась она, в ужасе подумав, что сила заклинания Ярнара уже иссякла. — Ты так сказал о своём несчастье, будто в твоей жизни и вовсе не было радостных дней…

— Были, душенька… Конечно, были… — согласился Аланил, однако стоял к супруге спиной, и будто боялся оборачиваться. — Ах, совсем позабыл… — как-то натянуто опомнился он. — Мне нужно в кабинет, меня ждёт переписка с чиновником! — и граф столь же быстро ретировался, как и появился. А графиня лишь в кромешном непонимании застыла у свисающих вниз толстых ковров и смотрела на захлопнувшуюся дверь. Как это понимать? Ярнар! Он действительно мастер иллюзии! Настоящий маг, способный взламывать чужие души!

Но тут же радость графини сменилась на смятение. Ирна не знала, как дальше поведёт себя Аланил и эта неизвестность пугала. Как долго продлится невидимая магия первосвященника?

* * *

Гул за стеной всё нарастал и нарастал. Аланил и Илет повздорили. Кто бы мог подумать, что виконт способен на грубость и отстаивание собственных интересов. Грудь графини стянуло чувство вины, ей мерещилось, будто это невзрачная беседа с мужем и «заклинание» послужили причиной к разворачивающейся ссоре. Из-за неё первосвященник Ярнар может пострадать, а вместе с ним и Илет, что, видимо, решил заступиться за старика.

— Ты невыносим! — озвучивал мысли Ирны голос виконта.

— Это предательство! Предательство! — гневно вопил граф.

Крики вырывались за пределы стен и Ирна сильнее прижала сына к груди. Кажется, скоро замок не сможет уберечь все тайны и секреты своих хозяев.