Граф Норт-Айлэнд (гет)

Граф Поттер был найден на следующий день в собственной спальне, мертвым. Следствие установило, что он убил сам себя при помощи палочки. Старшей Палочки, некогда принадлежавшей Альбусу Дамблдору. Лили и Гарри Поттер куда-то скрылись, но в суматохе, вызванной последующими событиями, их почти и не искали, а когда хватились, выяснилось, что они уже покинули Британию.

— Никогда не был бедным, — с кривой усмешкой произнес Гарри, — но все когда-то бывает первый раз.

С этими словами он выложил на стол перед мамой два мешочка с галлеонами.

— Что это? — нахмурилась Лили.

— Взял задаток за полгода, — нарочито небрежным тоном пояснил Гарри, — и завербовался в экспедицию в джунгли Южной Америки. Будем искать какой-то хрустальный череп, не интересовался подробностями.

С этими словами он подвинул мешочки к Лили и вышел из съемной квартиры быстрым шагом, не желая тянуть расставание. Все, что могли, они с мамой уже рассказали друг другу за эти несколько дней, включая истории из прошлого.

— Постой! — Лили бросилась следом.

Она выскочила на лестницу, желая вернуть хотя бы один мешочек Гарри, но вместо этого столкнулась с человеком и едва не рассыпала монеты.

— Северус?! — чересчур громко воскликнула Лили, не сдержав удивления.

— Я искал тебя, — просто ответил Снейп.

Гарри, видимо, аппарировал, едва вышел за дверь, решила Лили, покусывая губы. Затем она пересилила себя и пригласила Северуса в квартиру, просто чтобы не выяснять все на лестнице. Стены в этом доме и без того были чересчур тонкими, на вкус Лили.

— Зачем ты искал меня?

— Помочь.

Лили, прищурившись, смотрела на Северуса. Когда-то тот любил ее, легко можно было выстроить цепочку: «Муж Лили застрелился, бывший жених бросил, денег нет, вот он, мой шанс!» Лили неожиданно стало стыдно за свои мысли — неужели Джеймс так дурно влиял на нее все эти годы? Она наклонила голову, приглашая Снейпа продолжать.

— Вот, — тот достал из-под мантии мешочек. — Это все, что я скопил за жизнь. Бестолковую, не слишком приятную, но все же жизнь, которой я обязан тебе.

— Северус...

— Ты предупредила меня, я не попался в засаду.

— Но ты все же появился там, у Лонгботтомов! — вспыхнул гнев в Лили.

— Я... я не смог бросить их, — растерянно залепетал Северус. — Да, они были Пожирателями, но они были и моей семьей. Возьми, и я... извини, что так все вышло.

Хлопнула дверь, а Лили осталась сидеть и смотреть на мешочек с деньгами. Она знала, что достаточно ей позвать, крикнуть одно слово, и Северус вернется. Примет на себя все ее проблемы, останется с ней до конца жизни. Возможно, он даже окажется неплохим человеком, где-то далеко в глубине души, а возможно, и нет. Лили смотрела на мешочек и понимала, что не будет этого проверять.

— Я недостойна семьи, — прошептала она, думая о том, возможно ли для нее искупление.

На следующий день Лили Поттер покинула Британию и скрылась в неизвестном направлении. Ходили слухи, что ее видели в Африке, где она трудилась медсестрой, а другие уверяли, что встречали ее в Азии, в детском хосписе, но все это были лишь слухи.

Питер Петтигрю бежал, прижимая к груди саквояж с деньгами. Бежать было тяжело, ноги вязли в песке, но он не сдавался. Последние остатки денег, он не мог их бросить! Добраться до континента, получить с гоблинов все долги, и все будет хорошо. Надо лишь добраться, обмануть, перелететь Ла-Манш! Палочка выпала, осталась где-то в темноте, там, где ему не дали покинуть Британию, под идиотским предлогом, что расследование дела гоблинов еще не закончено!

— Вам не добраться до моих денег! — захохотал Питер.

Руки его уже подхватывали метлу, направляя ее в небеса. Хохоча и завывая, выкрикивая ругательства, он полетел в сторону Франции, не обращая внимания на надвигающийся шторм, и совершенно зря. В полете ветер усилился, начал сносить Питера вместе с метлой, затем едва не вырвал из руки саквояж. Питер, ругаясь, сжал драгоценный чемодан двумя руками, метла потеряла управляемость и снизилась.

Затем волна захлестнула Питера, и он потерял сознание.

В себя он пришел от громкого галдежа чаек. Питер вскочил, обнаружив, что до сих пор держит в руках саквояж, и сразу повеселел. С деньгами он может все! Даже то, что он оказался на безжизненном острове в сотню шагов размером, ничуть не беспокоило Питера — появится корабль, он подаст сигнал и уплывет, затем все наладится.

Но корабли не появлялись, и Питер начал беспокоиться. Пресной воды на островке практически не было, только то, что приносили дожди, еда тоже отсутствовала, и он слабел день ото дня. Пытался охотиться на чаек, но те не давались и лишь орали нагло в ответ. Единственным утешением было доставать и перебирать золотые монеты, любоваться их блеском, представлять, как все наладится.

В один день чайка взяла и выхватила монету у Питера из рук. Затем еще одна, и еще, и Питер встревоженно заметался. Что делать? Птицы воруют его деньги! Нужно что-то делать! И тут Питер дико захохотал, ну как он раньше не сообразил? Наесться и скрыть деньги! Не прекращая хохотать, Петтигрю начал хватать монеты и глотать их. Деньги шли с трудом, но Питер не сдавался, трудился изо всех сил.

Ночью он умер: в мучениях, но совершенно счастливый, что не дал украсть у себя деньги.

28 августа 1998 года, Британия

Бартемиус Крауч быстрым шагом ворвался в зал суда. Князь Поклонский сидел в клетке в центре, нагло ухмыляясь и щурясь. При виде Крауча лицо его озарилось радостью, и это немного взбесило Бартемиуса.

— И, наконец, убийство Ремуса Люпина, — закончил он свою энергичную речь десять минут спустя. — Обвиняемый, вы признаетесь в совершении этих преступлений?

— Безусловно, — поклонился Поклонский, — но я прошу суд принять во внимание смягчающие обстоятельства.

— Какие именно? — поинтересовался судья.

Крауч лишь усмехнулся — чего бы ни наплел этот князь, в совершении преступлений он уже признался. Смягчающие? В лучшем случае будет Азкабан вместо казни, но можно ли назвать Азкабан лучшим исходом?

— Видите ли, все дело в воспитании и том дурном примере, который мне подавал отец, — ответил князь с улыбкой. — Он лично демонстрировал мне, что судьбы людей его не интересуют, нарушал законы, применял Непростительные заклинания, убивал людей, может и не лично, но своими словами, покрывал настоящих преступников и держал в тюрьме невиновных!

— Неужели ваш отец — министр магии? — с издевкой спросил судья.

— Нет, мой отец — Бартемиус Крауч, — и князь сделал жест, указывая на главу ДМП, чтобы уж точно не было ошибки.

Шум в зале лишь немногим уступал шуму, поднявшемуся после признания Снейпа.

— И вы можете это доказать?

— Разумеется, достаточно подождать пару минут, и действие Оборотного закончится, — любезно сообщил князь.

Крауч сидел, вцепившись в подлокотники, не в силах разжать руки. Барти! Он же сам, лично, похоронил его два года назад!

— Обратите внимание на ошеломление моего отца, — вещал тем временем Крауч-младший. — Он не может поверить своим глазам, тогда как я всего лишь применил ту же уловку, при помощи которой он вытащил меня из Азкабана, поменяв местами с моей матерью. А чтобы я не возмущался, он семнадцать лет держал меня под Империо и не разрешал выходить из комнаты. Не правда ли, отец? Ведь не может быть у такого отца сына — Пожирателя Смерти, да?

Крауч-младший продемонстрировал Метку под общие ахи и возгласы.

— Или мне напомнить еще детали твоих прошлых дел, отец? Например, дела Лонгботтомов, в котором...

В этот момент Крауч-старший вскочил и, взревев, ринулся к клетке сына. Началась суматоха, глава ДМП опрокинул клетку, освободив сына, и сцепился с ним. Вмешались авроры охраны, лже-князь выхватил у отца палочку и выкрикнул:

— Морсморде!

Вспыхнул знак Темного Лорда — змея, выползающая из черепа, — и в зале началась паника, в ходе которой кто-то ударил боевым заклинанием вместо оглушающего. Краучу-младшему разворотило грудь, но он все же успел прохрипеть напоследок:

— Слава Волдеморту! — после чего согнулся и практически моментально умер.

Крауч-старший что-то рычал рядом, тело сына он объявил подделкой, уверенно заявив, что его Барти жив, надо только убить Темного Лорда. После чего назначил ближайшего аврора таковым и ринулся убивать голыми руками. Крауча-старшего скрутили, доставили в Мунго, где прозвучал короткий диагноз:

— Сумасшествие.

Так Крауч-старший избежал Азкабана, вместо него оказавшись в камере в Мунго, по соседству с Лонгботтомами.

Сириус, ощущая, как кровоточит его сердце (которое он ошибочно полагал окаменевшим), ступил под своды Азкабана, содрогаясь. Он приехал сюда, чтобы добровольно сдаться, сообщить обо всех своих преступлениях, совершенных в ходе мести, но внезапно вид этих каменных стен воскресил в нем поблекшие воспоминания. Крики заключенных, холод дементоров, слова Персиваля... все так живо вспыхнуло в памяти, словно было вчера.

— А могу я увидеть Персиваля? — спросил он у мага охраны.

— Кого? — ответил тот, жуя бутерброд.

— Призрак отца Альбуса Дамблдора.

— А, этот, — маг вытер пальцы о мантию и пояснил: — Так зачистили его.

— Что?

— Когда этот засранец Блэк сбежал, всех призраков зачистили. Приехала команда из Министерства, и фьють! В небытие! Сам я этого не видел, но рассказывали. А вы к нам по какому делу?

Сириус стоял, не отвечая. Разбуженные воспоминания поколебали его решимость сдаться, а известие о смерти Персиваля пробудило другие раны. Месть и ярость снова вспыхнули в нем, напоминая, как он оказался в Азкабане и почему смог сбежать, единственный из всех.

— Так зачем вы к нам? — повторил маг, доставая палочку.

— Заехал посмотреть из любопытства, — бросил свысока Сириус, превращаясь в графа Норт-Айлэнда.

Он ступил на борт яхты, на которой и приплыл к Азкабану, в мрачной задумчивости.

— Господин мой, на вас лица нет, — бросилась к нему Гермиона.

— Я не твой господин, сколько можно говорить, — вздохнул Сириус. — Кстати, вот, пока не забыл!

Он решительным шагом прошел в каюту и вынес на палубу стопку бумаг.

— Что это? — растерянно спросила Гермиона.

— Ты свободна, все мое состояние, за вычетом того, что я должен гоблинам Европы, переходит к тебе. Я купил Мунго, теперь ты сможешь всегда быть с родителями, привлечь лучших специалистов, чтобы их вылечили.

— Зачем ты прогоняешь меня? — в глазах Гермионы блестели слезы. — Я хочу быть только с тобой!

— Посмотри на меня, — ответил Сириус. — Я старый, седой и страшный, мое сердце выжжено местью, тело изуродовано Азкабаном! Бери и будь счастлива, Гермиона!

— Мое счастье невозможно без тебя, господин мой, — Гермиона шагнула в упор к Сириусу, посмотрела на него снизу вверх.

Сириус смотрел в ее глаза, упиваясь и не веря, что он еще может быть счастлив. Затем их губы слились в поцелуе, долгом и горьком. Яхта, предоставленная сама себе, дрейфовала прочь от Азкабана, по воле волн и ветра. Сириусу в какой-то момент померещилось, что над тюрьмой летает призрак Персиваля, улыбается, машет Блэку рукой и что-то кричит. Сириус даже знал, что именно кричит призрак, ту самую мудрость, заключенную в двух словах.

Ждать и надеяться.