Сопряжение (джен)

Дорогой читатель, если ты знаком с миром меча и магии, созданным писателем Анджеем Сапковским и пережил не одно захватывающее приключение вместе с ведьмаком Геральтом, то смело перелистывай это вступление и переходи к чтению первой главы.

Ну а для тех, кто впервые сталкивается со вселенной «Ведьмака» ниже я изложила краткую историю, дабы немного распутать клубок событий и пролить свет на поразительный, четко проработанный вымышленный мир пана Сапковского.

События моего рассказа происходят в 1276 году по хронологии вселенной, спустя около полторы тысячи лет после Сопряжения Сфер, которое принято считать началом эры. Сопряжение сфер — знаменитый магический катаклизм, затронувший целую группу миров. В момент сопряжения границы оных миров смешались, сделав их на короткое время легко преодолимыми. Благодаря этому в Неверлэнде (так называется мир) появились краснолюды, эльфы, люди и множество других существ, не имеющих собственной экологической ниши, такие как вампиры, гули, гравейры, утопцы, виверны и многие многие другие. Вместе с тем, Сопряжение породило магию, сильно изменившую жизнь людей и эльфов, которые впоследствии вступили в противостояние друг с другом. Магия стала активно использоваться обитателями Неверлэнда, появились чародеи, жрецы, друиды, ведуны и ведьмы — личности, обладающие исключительной способностью подчинять себе силы изначального Хаоса. Обнаружились и Истоки — дети, имеющие паранормальный, неконтролируемый магический дар, способный привести к катастрофическим последствиям.

Ну и какая же цивилизация способна обойтись без войн? 1240-й год стал началом долгосрочной военной конфронтации, названной Северными войнами. Волна кровопролитных битв захлестнула почти каждое королевство Континента. Вскоре сформировалось и подключилось к войне партизанское движение, состоящее из эльфов и краснолюдов, именующее себя Скоя'таэлями или Белками. Договоры заключались и расторгались, короли правили и свергались, армии наступали, шпионы информировали, палачи казнили, чародеи строили заговоры и интриги, города горели, знамя поднимались и опускались, гибли люди, эльфы, краснолюды... Кульминацией же можно счесть Третье наступление Нильфгаардской империи на Северные королевства в 1272-м году под предводительством императора Эмгыра вар Эмрейса. Война закончилась полным триумфом Южного Захватчика, оставив после себя руины, пепелища и опустошенные поселения.

Ко всему прочему, после Первой высадки люди столкнулись с необычайным количеством чудовищ, населявшем Континент и вскоре принялись искать решение этой непростой задаче — истреблению опаснейших для человека видов, чьим единственным предназначением было убивать и чьи физические возможности намного превышали человеческие.

Спустя годы овладения магией, исследований и изысканий в области генетики несколько чародеев сумели разработать мутагенные эликсиры, позволявшие улучшить физические показатели человека, превратив его в идеального охотника на монстров. Так возникли ведьмаки. Первые ведьмаки начали появляться на большаках в 960-е годы и принимать заказы на монстров. Один из них, ведьмак по имени Геральт из Ривии и является основным персонажем книжной саги и игровых серий.

Однако в моем рассказе речь пойдет не о Геральте из Ривии, а о его друге и соратнике, Эмиеле Регисе, который не раз вытаскивал его из беды и был свидетелем множества удивительных событий саги. Как ни странно, Регис — высший вампир, один из опаснейших существ, когда-либо живших на Континенте. Он бессмертен, а потому мировоззрение его разительно отличается от человеческого. Тем не менее даже перед вампиром порой стоит непростой выбор, который нужно сделать вопреки сомнению.

Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой прибыл в провинцию голубых роз в полночь. Всю дорогу он пытался отделаться от мыслей о Детлаффе и о произошедшем в Боклере, но даже его любимая настойка из мандрагоры не смогла полностью избавить неприятных воспоминаний.

Назаир был выбран им не случайно. Он занимал выгодную географическую позицию для торговли, по этой причине здешние прогрессивные "обитатели" были слишком заняты предпринимательством, чтобы верить в вампиров. С другой стороны, провинция являлась для Эмиеля чем-то вроде воспоминания о его единокровном товарище, Детлаффе. Далекие отголоски прошлого доносились всюду, напоминая Регису об ушедшем в небытие вампире. Он чувствовал свою вину. Могло ли все быть иначе? Как забыть этот горький вкус крови, кислотой обжигающий глотку и язык? Вкус крови вампира. Вкус предательства.

Эмиель бывал в Назаире, а потому знал каждый захолустный уголок, каждую подворотню блистательного на вид Бор-Хеса. Необходимо было найти какое-нибудь пристанище.

Отогнав тоску, он направился к городскому кладбищу. Годфрой знал, что почти под каждым Нильфгаардским городом лежат внушительных размеров подземные тоннели, построенные эльфами аж за восемьсот лет до появления людей на Континенте. Неприметные склепы зачастую открывают доступ к подобным тоннелям — стоит лишь найти вход.

Регис собирался отыскать уединённое место, дабы никто не смог внезапно вломиться в его обиталище и застать за приготовлением алхимических настоек или чего хуже — за размышлениями. Он любил тишину, а почти неощутимая прохлада подземелий добавляла к ней своеобразную магию. Склепы как ничто другое даровали умиротворение и возможность неспешно и основательно поразмыслить о том многом, что составляло жизнь вампира. А одной из таких составляющих были новые ингредиенты для его мандрагоровой настойки, которая откупоривалась вампиром в особых случаях или в исключительно хорошей компании.

Полностью отказавшись от крови ещё много лет назад, Регис постепенно распробовал человеческие напитки и в понемногу стал самолично участвовать в их приготовлении. Пытливый ум Эмиеля и его неуемная энергия позволили добиться внушительных успехов на винодельном поприще, наряду с изготовлением лекарств, мазей и эликсиров. Но ни одна настойка не могла избавить его от уныния, несвойственного вампиру.

Войдя в полуразрушенную арку склепа, Регис незамедлительно уловил присутствие низших вампиров где-то неподалеку, под землей. Встреча с ними не сулила ничего приятного, ведь после смерти Детлаффа сородичи всего Континента обещали быть агрессивно настроены по отношению к нему. Втянув сырой прохладный воздух, Эмиель спустился вглубь и уже через несколько десятков метров подземных коридоров достиг хлипкой влажной кирпичной стены, у основания поросшей грибами-шибальцами. Вампирье чутье подсказывало ему, что за ней скрыт проход. Так и вышло. Разрушить стену не составило ни малейшего труда. Попав в катакомбы, Регис стал присматривать место поудобнее для расположения алхимического оборудования, которое он прихватил с собой из Боклера.

Спустя непродолжительное время поиски в катакомбах не увенчались успехом — многие из помещений были затоплены, а другие кишели утопцами и ядовитыми грибами. Поэтому, подходящим местом для стоянки была выбрана покинутая много лет назад усыпальница какого-то высокопоставленного барона или графа.

Регису не оставалось ничего, кроме как усесться поудобнее на разложенную дорожную накидку и ждать утра, потому как ночью людские общины погружались в сон, и всяческая народная деятельность приостанавливалась, уступая место ленивому ночному бездействию.

Солнечный свет не достигал стен подземелья, однако Эмиель понял, что наступило утро, услышав пение птиц.

Следующий день прошёл для него совершенно непродуктивно: Годфрой обогнул огромную территорию в поисках интересных трав и грибов, но встретил только самые повсеместные и самые, с его точки зрения, бесполезные.

День близился к концу, в темноте собирать растения было сложнее ввиду того, что некоторые из них цветут и издают аромат только при свете солнца — даже вампиру это весьма осложнило бы задачу. Он решил отложить поиски до следующего утра.

Регис уже шёл на свое кладбище, попутно составляя в голове завтрашний маршрут для обхода, как его тонкий нюх уловил запах крови, такой болезненно-сладкий и ненавистно-желанный. Ему не впервой было подавлять в себе Жажду, не реагировать на кровь, стойко переносить её запах и вкус, не поддаваясь на искушение. Годами Эмиель вырабатывал в себе эту выносливость. Именно поэтому он с легкостью отвернулся от источника аромата и двинулся по привычному пути.

Шаг за шагом он приближался к склепу, где обустроил своё скромное жилище, чувствуя понемногу, как голова становится тяжелой и замутнённой. Регис продолжал идти, борясь с нарастающей пульсацией в висках. Удивившись своему состоянию, он остановился, потёр лоб и подозрительно глянул в сторону доносившегося запаха. Это была определённо человеческая кровь. Ему не очень то и хотелось вдыхать ее в большом количестве, проникаясь аппетитным благоуханием.

«Вероятно, драка неподалеку. Или же косарь порезался о косу», — убеждал себя Регис. — «Но запах такой сильный... Должно быть, кто-то очень сильно поранился. Хм. В такую темень?»

Любопытство всё же взяло над ним верх и вампир неторопливо зашагал по тропинке, ведущей на заброшенную лесопилку. Уже в ста метрах от амбара он услышал сдавленный крик. Ему всё меньше хотелось идти в ту сторону, так как Эмиель начал было подозревать неладное. Он знал, что кровь в высокой концентрации может одурманить его, как после приема сангуриума, Жажде сложно будет противостоять, а виной всему этому кровь вампира, которую ему пришлось испить.

Приблизившись к постройке, Эмиель уже абсолютно точно знал, что внутри кого-то пытают. К тому же, этот кто-то был женщиной. Он тут же вспомнил Сианну, которую так и не смог простить, ведь именно она предала Детлаффа, приведя его к погибели. Окажись она пытуемой, Регис ни за что бы не стал её спасать, несмотря на свои убеждения. По крайней мере, он был уверен, что не стал бы. Врождённая эмпатия к людям была его особенной чертой характера, не раз становившаяся причиной неожиданных приключений. Другие вампиры не разделяли его гуманистической точки зрения, ведомые потребностью своих инстинктов, опьяняемые кровью и человеческим страхом.

«Люди по-прежнему мучают и уничтожают друг друга. Ничего нового», — подумал про себя Эмиель.

Окон в амбаре не оказалось, но были огромные сквозные щели, в одну из которых и стал всматриваться вампир. Изнутри кровью разило так, что у Региса заслезились глаза, и ему пришлось дышать ртом. Посреди комнаты стоял большой столярный стол, спиной к которому была привязана женщина. Её голова свисала со стола, а обмотанные верёвкой руки незаметно подрагивали. Лицо было направлено в сторону стены, за которой находился Эмиель, однако он не мог его разглядеть из-за окровавленных сгустков. Вокруг женщины околачивались трое высоких людей в масках с изображением треугольника и семи глаз. Они вертели в руках маленькие зазубренные ножи странной формы и говорили на языке, которого Регис не знал. Всё это походило на ритуал, при том, что женщина была ещё жива.

Она открыла глаза. Взгляд её скользнул прямо в щель в стене, из которой наблюдал вампир. На мгновение ему показалось, что женщина заметила его. Но она лишь глядела в пустоту, едва заметно шевеля губами.

В следующий миг один из людей в масках занёс нож и со всей силы вонзил его в маленькую женскую ладонь. Истошный крик пронёсся на всю близлежащую округу. Но никто его не услышал. Кроме Региса, конечно, который слегка отпрянул от места своего наблюдения. Внутри него что-то неприятно зашевелилось, но не столько от одурманивающего аромата крови, сколько от жалости к несчастному хрупкому существу, зажатому в тисках судьбы. Он был любопытен, но ему не доставляло особого удовольствия созерцание пыток и смерти, чем он, собственно, и отличался от многих своих собратьев. Медлить было больше нельзя.

Фиолетовой дымкой вампир просочился сквозь запертую на замок дверь ангара и материализовался прямо перед грузным мясником, ошарашенно вскрикнувшем что-то неразборчивое. Все трое неизвестных замерли, глядя на мистического незнакомца из-под деревянных масок.

— Господа, извольте убрать ваше оружие, — произнес он невыразительно, предвидя, какой исход будет у их разговора.

Кровь стояла в воздухе. Кровь была везде. В голове воцарился неистовый звон, звериный голос прорычал на ухо дикие слова. Эмиель покачнулся на ногах, но выстоял.

Громилы, слегка отойдя от шока, тут же рванули в сторону Региса, обнажив свои блестящие кинжалы. Регис никогда бы не стал вмешиваться в подобные казусы без острой необходимости — он умел контролировать себя, как никто другой. Но сейчас вампир просто не мог сопротивляться. Его телом завладел демон, оставив человека под оболочкой сожалеть и осуждать самого себя. Хватило всего пары минут, чтобы раскромсать их тела на куски острыми длинными когтями. В конечном итоге, трое мужчин в разобранном виде лежали по разным углам помещения, истекая кровью. Так вот она, значит, эмпатия?

Регис принял человеческий облик и сделал мимолетную паузу, чтобы прийти в себя — голова всё ещё была тяжелой.

— Нужно убираться отсюда поскорей... Хм, и принять пару капель отвара балиссы, не нравится мне этот туман в голове, — прошептал он, склонившись над лежащей женщиной. Она была без сознания.

«И как же ты угодила в такую передрягу?» — Эмиель отвязал несчастную и порылся в своей сумке в поисках медикаментов. Порезы и ссадины, покрывающие тело женщины оказались несерьезными, не считая сквозной раны руки. Закончив перевязку, он взял ее на руки и направился в город. Там он передал пострадавшую в ближайший лазарет и вскоре поспешил исчезнуть из поля зрения удивлённых лекарей, собиравшихся завалить незнакомца вопросами.

Оказавшись в своём склепе, Регис развалился на самодельной кушетке и потянулся за бутылочкой мандрагоровой настойки.

«И всё-таки, что же это было? Мигрень? Никогда ничего подобного не испытывал. Наверное, я старею, хех. Надо бы запастись эликсирами, а не пить самогон», — он задумчиво отставил настойку в сторону, не сделав и глотка. — «Завтра же отправлюсь на Муредах, там непременно должна расти балисса, ну или хотя бы альдегант», — мужчина продолжал монолог, пытаясь отвлечься от пронзительного взгляда, который до сих пор мерещился у него перед глазами.

Так он просидел всю оставшуюся ночь, раздумывая о случившемся.

«Нужно что-то предпринять. Жажда может помешать мне влиться в назаирское сообщество. Быть может, это последствия нашего с Геральтом эксперимента с Отзвуком?» — успокаивал себя вампир массажируя виски. — «Кажется, фледер пожаловал. Что же, сейчас проверим насколько привлекательной предстанет передо мной субстанция в его жилах».

Некоторое время спустя с кровососом, который явился на запах испачканного кровью жилета Эмиеля было покончено. Однако, убийство чудовища не вызвало абсолютно никаких эмоций, что стало облегчением и недоумением для Эмиеля. Ни одурманивания, ни оглушительной пульсации не наступило. Все это было странно.

Ещё один вопрос не менее интересовал высшего вампира: «Что за персонажи были там, в амбаре?» За свою жизнь он повидал множество изощрённых убийств и пыток, но нелепые деревянные маски почему-то разожгли в нём любопытство.

«Должно быть, на месте преступления я отыщу что-нибудь интересное. Было бы неплохо взглянуть на те самые причудливые ритуальные ножи».

Таким образом, Регис вышел из своего убежища, размял шею и вновь двинулся к лесопилке. От воздействия свежего лесного воздуха туман в голове рассеялся. Войдя внутрь амбара, он, к своему удивлению, не обнаружил ни единого следа вчерашней борьбы, ни единой капли крови, ни единой зацепки. Не осталось даже запаха, будто Регис находился вовсе в другом амбаре. Кто-то вычистил помещение до блеска и убрал все тела. Вряд ли это сделали местные жители, ведь очевидно, что никому не было дела до заброшенного полуразваленного сарая. Это выглядело крайне странно, учитывая то, что солнце едва ли показалось на горизонте.

Регис покинул место преступления со смешанными чувствами. Преступники умело замели следы. Однозначно, это были не наемники. Наемники не особо заморачиваются с уборкой. Банда мародеров? Но зачем им маски? Культисты? Что бы там ни творилось, его это не касается.

Озеро Муредах находилось в миле от городского центра. Водная гладь сияла, отражая в своей поверхности тёплое назаирское солнце. Несмотря на то, что Регис и не любил подобного тепла, он не мог не восхититься прекрасным видом на руины некогда величественного замка Рыс-Рун.

Придя, наконец, к месту назначения для сбора трав, вампир был вновь разочарован васильковой голубизной луга. Чего тут только не было: раека, чемерица, василёк, подкоростник, жимолость. И ни единого намека на балиссу или альдегант, холера. Ни единого.

Прошло две недели.

За это время Регис обошёл вдоль и поперек все поля и леса Назаира, ни один холм или роща не укрылись от его пристального внимания. Он хорошо изучил местную флору, да и кое с кем познакомился в городе. Вампиру удалось обнаружить парочку полезных трав для своей коллекции, однако ни одного листка балиссы или цветка альдеганта найти так и не удалось. Разочаровавшись в поисках, Эмиель решил заглянуть в лавку местного травника.

— Доброго дня, — вежливо кивнул он краснолицему мужчине в льняном сюртуке, — сдаётся мне, Вы, сударь, умудрены опытом в собирании трав и грибов, смыслите в этом деле, как никто другой. Не подскажете ли, где искать эти жгучие детища лесной царицы? — Регис протянул торговцу пергамент с названиями злополучных трав. Тот, почесав затылок и не разберя и половины сказанного, ответил:

— Боюсь вас огорчить, милсдарь, но траву эту давно в здешних краях повыжигали селяне. Скотина стала травиться, вот и решили избавиться от сорняков. Я уже лет десять балиссу не встречал, а альдегант и подавно. А вам-то чего она понадобилась? Небось крыс травить собрались, так возьмите мышьяка, в разы полезнее будет.

Регис нахмурился. С головной болью и недомоганием он встретился впервые за всю свою долгую вампирскую жизнь. Она начинала ему надоедать, мешала сосредоточиться, отвлекала от размышлений. Оставалось только идти в книжную лавку и искать какое-либо упоминание о необходимых ингредиентах в книгах. Так он и поступил.

Назаир был культурной провинцией — здесь обитала высшая знать, искушённая разного рода литературой, потому и книг в лавках было предостаточно и на любой вкус. Шла молва, будто сам наместник назаирский приходит со всей своей свитой в магазинчик Рамиса, чтобы прикупить пару книжек в свою коллекцию.

Регис с осторожностью ступил на скрипучий порог павильона, держась рукой по привычке за ремень своей сумки. На него тут же хлынул поток запахов различных пергаментов: старых, как сам Каэр Морхен и совсем новых, недавно еще шумевших в лесных чащах.

Побродив немного между рядами стеллажей, Эмиель обнаружил парочку интересных сборников, которые отметил себе для покупки. Однако, он так и не нашел того, что искал, а именно «Записи Агмара Лиотта о редких растениях южных королевств». Поболтав с владельцем лавки, известным как Рамис, вампир узнал, что чтиво это находилось в продаже, пока его не приобрела какая-то молодая особа недели три назад.

Неудача за неудачей. Разочарованный Регис собрался было уходить, как внезапно почувствовал неприятную пульсацию у себя в голове. В этот момент в лавку зашла женщина, одетая в простое темно-зелёное платье с коричневой льняной накидкой на плечах. Руки её были облачены в кожаные перчатки, что выглядело, по крайней мере, странно при такой жаре. Она всё время оглядывалась, теребя маленький бархатный мешочек на поясе.

Кровь будто бы на мгновение закипела у Региса в жилах, вследствие чего ему даже пришлось опереться о дубовую полку, чтобы не потерять равновесие. Вытерпев мучительный приступ, вампир отошёл в дальний угол к мягкой атласной кушетке и бесшумно опустился на неё.

«Интересное дельце выходит. Снова эта боль...» — подумал он, поглаживая себя по бакенбардам.

Женщина в зелёном стала внимательно осматривать полку, с которой Регис всего каких-то несколько минут назад снял стопку томов. Были там книги специфичные: по травам, алхимии и лекарству. Эмиель внимательно проследил за тем, как незнакомка легким движением руки вытянула потёртую старую книгу в бордовом переплёте и поспешила к продавцу.

— Здесь не хватает пятидесяти крон, — пробормотал седовласый торговец в шляпе с полями, пересчитывая монеты.

— Но... две недели назад эта книга стоила триста крон, — прозвучал тихий, но приятный на слух голос дамы.

— Женщина, оглянись вокруг! Нильфгаард дерёт со всех бешеные налоги, ты знаешь сколько мне приходится платить, чтобы эти книги оказались здесь?! Одна переправа на Хилсфорк чего стоит! Двух перевозчиков я там потерял. Треклятые трупоеды! Тьфу, — он сплюнул и отодвинул мешок с деньгами.

Незнакомка удручённо опустила голову и тихой поступью направилась к выходу. Выждав момент её ухода, вампир подошел к столу торговца и подобрал оставленную книгу, вызвавшую такой интерес у незнакомой барышни. Это была «Полевая медицина Руфуса ван Эндерогга» на двести страниц. В ней можно было найти все: от лечения кашля до сложных переломов тазобедренной кости.

«Медичка?» — подумал Эмиель, вытаскивая из сумки кошель.

Покинув лавку и направляясь через рыночную площадь к городским воротам, Регис вновь наткнулся на даму в зеленом и решил немного понаблюдать, не попадаясь ей на глаза. Из любопытства.

Она сидела на рыночной скамейке, беспокойно теребя одной рукой край своей перчатки, напряженно о чём-то раздумывая. Ее каштановые волосы были собраны в густой пучок на затылке; волнистые пряди кое-где выбились и развевались от малейшего дуновения ветра. Немного погодя, девушка встала и направилась к прилавку с дорожными товарами.

На крючках висели котелки и половники; на столе кучами лежали веревки, сумки и свёрнутые в рулон покрывала, а также другая походная утварь. Незнакомка оглядела прилавок, взяла в руки первый попавшийся компас и вытащила из кошелька пару монет.

«Лекарский справочник и компас. Интересно...» — Регис проводил её взглядом, стоя над дубовой бочкой и делая вид, что заинтересован вялеными помидорами.

Наконец, девушка исчезла в толпе.

На следующий день Эмиель отправился к Дэто ван Роугу, с которым познакомился на семинаре по ораторскому искусству. Не то, чтобы Регис собирался стать оратором, однако он ценил полезные навыки и знания. К тому же, посещение общественных мероприятий давало ему возможность влиться в сообщество.

Регис был высшим вампиром и ему не требовалась община, чтобы выжить; он не чувствовал беспомощного одиночества, а страх для него был чем-то совершенно иным, нежели для людей. Однако, абсолютное затворничество никогда его не привлекало: Эмиель был крайне любознательным интеллектуалом, чтобы попросту сидеть в пещере и ждать окончания времен. Ему хотелось получить от человеческого мира всё. Ну, или почти всё.

Дэто представлял собой высокого полного мужчину в расцвете сил. Его округлые румяные щёки контрастировали с чёрной бородой, придавая ван Роугу облик пышущего здоровьем дворянина, а острый ястребиный нос делал его лицо серьёзным и невозмутимым. Он возглавлял назаирский госпиталь при храме Великого Солнца и являлся коронером по совместительству.

— Здравствуйте, милсдарь Регис! — провозгласил Дэто, всплеснув руками. — Я прочёл вашу рекомендательную грамоту из Диллингена и готов дать вам место в госпитале.

— Приветствую, сир ван Роуг. Премного благодарен. Надеюсь, мои навыки будут полезны святейшей обители.

— Само собой разумеется. Я получил о вас исключительно лестные отзывы. — Дэто потёр нос своими ухоженными мясистыми пальцами, — если не секрет, как вы оказались здесь, в Назаире?

Регис облизнул губы и не спеша ответил:

— Я люблю путешествовать. И встречать новых людей, перенимать драгоценный опыт. Назаир сулил тёплое солнце и начитанных коллег, к тому же, опекаемых Великой церковью, — он придумал отговорку на скорую руку.

— Воистину рад это слышать. Ну что же, раз вы готовы приступать к своим обязанностям, прошу за мной. — Ван Роуг торопливо зашагал из своего кабинета в сторону палат, призывая Региса идти за ним.

Они спустились по винтовой лестнице и оказались в просторном зале с высокими потолками, отгороженном ширмами на отдельные палаты.

— Здесь располагаются больные. Сейчас их немного, но с наступлением осени частенько расходится эпидемия гнойного кашля, и зал наполняется под завязку, — коронер говорил об этом так, будто с нетерпением ждал осени и появления гнойного кашля. — Вы довольно бледны и худосочны, друг мой. Надеюсь, эта зараза вас не свалит, — он окинул взглядом стройного жилистого Эмиеля.

— Уверяю вас, нет повода для беспокойства, я стойко переношу болезни. — Регис выпрямился и вскинул подбородок, чтобы казаться ещё выше и увереннее.

— Хорошо. Займитесь больными. А мне нужно покинуть вас. Буду у себя в кабинете, — с этими словами розовощёкий Дэто удалился из стационара. Регис осмотрелся и зашагал вдоль тряпичных ширм, изучая новое рабочее место.

День пролетел быстро. За окнами госпиталя опустились сумерки. Эмиель, всерьез занявшись осмотром прихожан, почти уже забыл о головной боли и культистах. Однако, неожиданная мигрень снова застала его врасплох.

Тщетно помассировав виски, вампир собрался было отправиться на ночёвку, как в палату вбежала женщина, едва ли сдерживающаяся от крика. Она умоляюще уставилась на него, дрожа и переминаясь с ноги на ногу. Её измученные, но отдающие теплотой ореховые глаза скользнули по лицу вампира, не узнав в нём прежнего доктора, а затем переметнулись к её собственной руке. Регис не мог произнести ни слова — в голове стоял дикий звон, казалось, если он что-то и скажет, то не услышит собственного голоса. Девушка с трудом вытащила руку из перчатки.

— Милсдарь, прошу, помогите! Нет больше сил терпеть! — Эмиель едва ли расслышал ее голос. Он лишь увидел вздутую нагноившуюся рану и почувствовал резкий запах отмирающей кожи, окончательно убеждённый в своих догадках. Это была она — женщина из амбара.

Собрав всю волю в кулак, он произнес:

— Скверно выглядит. Будем промывать.

Они двинулись к бочке с очищенной водой. Перед глазами у Эмиеля всё мелькало, ноги казались ватными.

«Чёрт возьми, да что со мной такое?» — подумал он.

Головная боль достигла критической силы. Дрожа всем телом, Регис подумал было, что сейчас рухнет на пол или ещё хуже того — трансформируется в боевую форму. А тогда ждать беды. Зажмурив глаза, он схватил руку пострадавшей и быстро сунул в воду. Та жалобно вскрикнула, но не дёрнулась.

В следующую секунду мигрень ослабла и боль начала отступать. Вампир открыл глаза и с облегчением смахнул пот со лба. Разум прояснился, а в тело постепенно вернулась прежняя бодрость.

Он глянул на девушку, съёжившуюся у деревянной бочки. Теперь он четко видел её измученное лицо, чувствовал болезненное напряжение её тела. Он был готов принять все необходимые меры. Эмиель аккуратно вытащил распухшую руку из воды, слегка прополоскал рану, затем удалил все отмершие ткани пинцетом и обработал несколькими дезинфицирующими средствами. Напоследок он нанёс заживляющую мазь и наложил повязку.

— Спасибо... Я чуть было не лишилась руки.

— Вы её непременно потеряете, если и впредь будете надевать перчатку. В ней рана не дышит и может снова загноиться, — произнес Регис, глядя на покрасневшую от облегчения незнакомку.

— Прежний доктор утверждал обратное, — она не спешила убирать руку, — он твердил, будто рану нужно плотно закрыть, избегая её контакта с воздухом.

— Что же, и вот результат. Впрочем, я сделал всё, что в моих силах. И как же вы поранили руку? — ему стало интересно услышать её версию произошедшего.

— Я... резала кабачки. Нож оказался слишком острым.

— Вот как. Стоит нынче потерять бдительность и контакт с безобидными овощами и фруктами может привести к печальнейшим последствиям. Впредь будьте осторожны. И приходите на перевязку. Рану нужно постоянно обрабатывать.

— Непременно. Я сделаю так, как скажете, только прошу вас, не говорите никому о том, что видели...

— Хм. Не скажу, — вампир поправил воротник своего костюма. — Меня зовут Эмиель Регис, я новый доктор. Позвольте узнать ваше имя?

— Арис, — девушка робко улыбнулась и опустила глаза.

— Арис? А имя семьи у вас имеется?

— Нет, увы. Я лишь Арис...

Эмиель заметил тревогу, проскочившую во взгляде собеседницы, и решил не продолжать эту тему.

— Простите мне моё любопытство. Но, по воле случайности, я видел вас в лавке Ремиса. Вы, кажется, собирались купить книгу по лекарству, довольно редкую и ценную, к тому же, она не для каждого читателя. Скажите, если не секрет, зачем она вам?

Арис внимательно посмотрела в антрацитовые глаза собеседника и неохотно проговорила:

— Видите ли, доктор, который работал в госпитале до вас, был не особо силен в травматологии. Затем, он куда-то пропал. Другой лекарь находится в разъездах, а сир коронер отказался принимать пациентов, сославшись на сильную занятость. Лекаря не стало вовсе. Я решила, что смогу сама оказать помощь себе и другим, если буду руководствоваться этой книгой.

— Похвально! Однако, чтобы лечить, одной книги будет недостаточно. Могу вас успокоить, я не собираюсь никуда пропадать в ближайшее время и предоставлю вам всю необходимую помощь, — Регис улыбнулся, не показывая зубов. Он пытался растянуть разговор, любопытства ради, — но раз вы интересуетесь книгами, быть может, в вашей коллекции найдётся что-нибудь и о редких южных растениях?

Арис на секунду отвела взгляд, задумавшись, а затем произнесла:

— Да, была у меня такая книжка. Агмар Лиотт, кажется. Но она мне наскучила, и я её перепродала приезжему торговцу.

Регис удивленно моргнул несколько раз.

— В каком смысле наскучила? Это же справочник редких видов!

— Знаю. Я запомнила наизусть каждое растение, и бумажное полотно стало просто-напросто бесполезным. Лучше хранить всё в голове, так надежнее.

Регис ещё больше удивился услышанному.

— Должен признать, вы обладаете превосходной памятью, раз смогли запомнить такой объём информации за раз! Стало быть, вы знаете, где произрастают все эти растения? — вампир заёрзал на скамье от нетерпения.

— Конечно, знаю, — девушка засобиралась уходить, — прошу простить, но мне пора идти, на дворе уже совсем темно...

Эмиель не стал ее задерживать, так как понимал, что на этот раз задал достаточно вопросов, чтобы не вызвать лишних подозрений. Ему оставалось только ждать, когда Арис снова придёт в госпиталь, а ждать вампиры умеют.

Прошло еще пять рутинных дней для Региса. Солнце близилось к горизонту, окрашивая небо в алый и пурпурный. В стационаре почти никого не было, один только старик с острым артритом, да и он уже крепко спал после обезболивающих микстур.

Вампир с нетерпением ждал прихода Арис. Его до глубины души поразила новая знакомая. Он знал, что не стоит давить на нее, засыпая вопросами, однако любопытство не давало ему покоя. Она всегда приходила вечером, незадолго до закрытия госпиталя, обдавая помещение запахом душицы, гинации и чем-то еще, очень легким и свежим, сравнимым с ароматом горного ручья.

Бодрый духом Эмиель начищал свой докторский сюртук, стоя над умывальней. Еще немного и он доберется наконец до злополучных трав.

Двери госпиталя отворились, впустив вечернюю прохладу в душный больничный зал. Вошла она. Регис обернулся и тут же почувствовал уже знакомую пульсацию в голове.

«Немыслимо», — подумал вампир, — «боль возникает каждый раз, когда она находится рядом... Быть может, у нее в сумке отвар из волкобоя или скороцели? Не переношу их», — он кивнул вошедшей даме и сделал шаг навстречу. Кровь пульсировала все сильнее, разливаясь жаром по всему телу. На висках у Эмиеля проступили вены.

— Как ваша рука? — Регис сделал вид, что с ним ничего не происходит.

— Послушайте, эта ваша мазь... Просто чудо! Рана стала затягиваться и почти не болит. Это словно магия какая-то...

Было забавно наблюдать, как девушка жестикулирует, радуясь своему выздоровлению.

— Наука и ничего больше! Я рад, что вам лучше.

— С вами все в порядке? — Арис заметила, как доктор напрягся и закрыл глаза.

— Все в порядке, не обращайте внимания, это всего лишь резь в глазах. Давайте же приступим к процедурам, — произнес вампир как можно более невозмутимо.

Девушка сняла повязку и протянула руку. Рана действительно выглядела намного лучше, чем в самый первый раз. Эмиель аккуратно взял ее запястье и с удивлением понял, что боль вновь отступает.

«Я решительно ничего не понимаю».

Регис облегченно выдохнул и принялся обрабатывать прокол.

— Арис, — начал он, — не хотел бы показаться назойливым, но у меня к вам есть деловое предложение. Взаимовыгодная сделка, так сказать.

В глазах девушки промелькнула искорка недоверия.

— Мне нужна ваша помощь, чтобы отыскать кое-какие травы на просторах Назаира. Взамен я могу предложить вам это... — Регис запустил руку в сумку и достал оттуда истрепанную пожелтевшую книгу в бордовом переплете. Арис с удивлением уставилась на объект своих мечтаний, а затем улыбнулась.

— «Полевая медицина Руфуса ван Эндерогга»! Так она у вас...

— Именно. Она ваша, если расскажете где растет балисса и альдегант, только и всего.

— Хм, что же, так и быть. Я отведу вас.

* * *

Миновала еще неделя. Арис каждый вечер приходила в госпиталь на перевязку. Каждый вечер Регис ждал, когда госпожа в зеленом платье снимет бинты и протянет свою руку, чтобы избавить его от мигрени, которую сама же, по всей вероятности, и спровоцировала. За это время они нашли друг в друге интересных собеседников. Регис узнал, что Арис собирает травы и другие ингредиенты для лавки одного алхимика в богатом районе города и хорошо разбирается в эликсирах. Регис, в свою очередь, рассказывал о Бругге и о вымышленном отпуске в Туссенте (это мог бы быть замечательный отпуск, если бы не вся эта история с Дэтлаффом).

В остальное время вампир без устали выполнял свою повседневную работу, успевая похаживать на вечера в Лаулетто. Лаулетто был одним из таких заведений, куда попадали только по знакомству. Дэто ван Роуг имел странную тягу к представлениям пиромантии, которые частенько здесь устраивались. Регис был приятным эрудированным собеседником, к тому же давал Дэто шанс почувствовать себя властителем Назаира, расточая тому комплименты и хваля его профессиональную хватку. Само собой, ван Роуг, не выстоявший перед обаянием вампира, стал таскать его в Лаулетто, представляя каждому из своих знакомых. Регис был не против убить время, глядя на магические феерии и попивая дорогое туссентское вино, сидя на великолепной, отделанной красным деревом террасе.

* * *

Они договорились встретиться на мосту Жан-дер-Ми перед рассветом. Время и место были выбраны не случайно: от моста вела дорога прямиком к горячим источникам Рун-Рун. Ярко-оранжевые цветки альдеганта раскрываются на восходе солнца всего на час, а затем закрываются, оставляя крайне мало шансов на обнаружение неприметного ростка среди множества других.

Регис стоял на деревянном мосту в ожидании спутницы. По нарастающей боли в голове он понял, что Арис уже где-то рядом. Через минуту она появилась перед вампиром, но уже в совершенно ином обличии, нежели раньше. Вместо зеленого платья на ней был надет, поверх льняной рубашки, искусно пошитый костюм из тонкой оленьей кожи с серебряными пряжками. На ее руках красовались мужские охотничьи перчатки, а ноги были обуты в удобные походные сапоги. Регис заметил висящий у девушки на поясе деревянный арбалет.

— Арбалет? Надо думать, нас ждут трудности? — вампир смерил ее взглядом, задержавшись на маленьком колчане с болтами.

— Да, путь неблизкий. Идем же.

Они двинулись по направлению к источникам, оставляя позади еще спящий город.

Дорога тянулась через суходольные луга и скалистые ущелья, петляя из стороны в сторону, подобно хвосту виверны. С каждым шагом она истончалась и терялась в траве, пока не исчезла вовсе. Послышались голоса птиц, возвещающие о скорейшем восходе солнца. Спустя час ходьбы путники достигли каменного спуска, который указывал на горячие источники. Они спустились вниз, очутившись в скрытом ущелье у подножия небольшой горы. Еще издалека Регис заметил пар, исходящий от бурлящих резервуаров.

Но не успели они приблизиться и на сто метров, как густые поросли бузины зашелестели, и путь им перегородило уродливое морщинистое существо с багряной изъязвленной кожей и огромными рваными крыльями. Из отвратительного перепачканного засохшей кровью клюва раздался пронзительный крик, сигнализирующий о том, что существо настроено агрессивно. Арис схватилась за арбалет.

— Лучше бежать! Тебе не хватит болтов, чтобы убить гарпию! — прошептал Эмиель, дабы еще больше не разозлить чудовище. — Вероятно, где-то неподалеку гнездо.

Однако монстр взревел и без промедления рванул в их сторону. За два взмаха крыла он оказался перед Арис, сбив ее с ног. Чудовище собиралось клюнуть девушку в глаз, но промахнулось, потеряв на секунду равновесие. Ошеломленная таким нападением, Арис тут же нацелила арбалет в грудь чудовища и выстрелила. Регис, находившийся в пяти шагах позади, хотел было уже вступить в бой с эринией, но увидев, как монстр с визгом отшатнулся назад, решил повременить и не выдавать себя. Он схватил Арис за руку и помог отбежать в сторону. Гарпия била крыльями по земле в попытках взлететь и кинуться на противников сверху, но болт попал ей прямо между ребер, по всей видимости, в легкое, не давая сделать вдох. Арис глядела на яростно брыкающееся в луже собственной крови существо. В следующий миг она достала еще один болт и выстрелила снова. Но уже в обезображенную птичью голову. Гарпия дернулась, притихла и медленно опустилась на землю.

Травница, убедившись в том, что существо испустило дух, осторожно подошла. Она склонилась над ним и прошептала: «Прости меня, чудище».

— Должно быть, твои болты чем-то смазаны. Эринии — сильные противники, — Регис почесал подбородок, глядя на скорчившееся тело монстра.

— Верно. Масло из белого мирта, гинации и зубровки.

— Превосходно. Но все же я думаю, тебе не стоит ходить по лесу одной. Нам еще повезло, что она тут оказалась одна. Самоуверенность сгубила больше людей, чем все монстры вместе взятые.

— Я не боюсь гарпий, накеров или катаканов. Есть монстры и пострашнее.

— Например, кто? — усмехнулся Эмиель. — Вампиры?

— Люди, — Арис болезненно посмотрела вниз, а в следующий момент направила свой арбалет на Региса. — Скажи, зачем тебе лепестки альдеганта?

— Я доктор и готовлю настойки для своих пациентов, — вампир медленно выпрямился, удивленный неожиданным поворотом событий.

— Я знаю все рецепты с этим растением и могу сказать, что ни один из них не лечит. Это ингредиент для приготовления газовых бомб, ядов, отрав для крыс и насекомых.

— Браво. Однако я готов поспорить, что не все. К тому же, любой яд в малых количествах способен давать целебный эффект, — Регис невозмутимо выдерживал взгляд Арис.

— А что ты скажешь насчет этого? — девушка вытащила из-за пазухи пергамент и сунула Эмиелю. Тот развернул его и пробежал глазами по тексту.

— Здесь список редких масел и паст. Еще спирт для получения формальдегида и специфичные травы. Похоже кто-то готовит нервнопаралитический яд и формалин.

— Именно... — травница сглотнула ком в горле не отводя взгляда.

— Послушай, я не знаю кто дал тебе этот список, но этот кто-то явно не кисель варить собрался. И я тут совершенно ни при чем, — Регис сделал ударение на последней фразе.

— Два месяца назад начали пропадать люди. Это были в основном бедняки, некоторых из них я знала. Они приходили в госпиталь, чтобы получить лекарство. Тогдашний доктор был добр к ним и давал его бесплатно. Его имя Рагнар Изиллах. Он пропал месяц назад. Я спрашивала коронера об этом, на что тот сказал, что доктор исчез бесследно. Затем появился ты в качестве нового доктора. И вот теперь мне передали этот заказ от имени главы госпиталя Дэто ван Роуга...

— Хм. Ты думаешь, я и ван Роуг имеем отношение к исчезновениям? Хладнокровные убийцы в шкурах докторов убивают невинных людей и остаются безнаказанными, так как один из них является коронером. Как банально.

Арис округлила глаза и посмотрела на спутника.

— Как ты можешь так спокойно об этом говорить?!

— Если хочешь знать, я прибыл в Назаир совсем недавно, спроси у начальника стражи, он ведет списки прибывших. Я ничего не знаю о предыдущем лекаре, да и с коронером знаком всего две с лишним недели.

Арис неуверенно шагнула назад и, опустив оружие, села на выступающий камень.

— Прости... Я сама не своя. Быть может, Дэто...

Вампир сел рядом с ней и скрестил руки, превозмогая звон в ушах.

— Ты правда хочешь это выяснить?

— Я не уверена. Наверное, зря я вообще лезу в это дело, надо бы просто забыть обо всем и двигаться дальше...

— Тобой движут благие намерения, как я вижу. Я помогу, если не будешь больше направлять на меня арбалет и покажешь, наконец, где растет альдегант. Он мне необходим, пойми.

Девушка резко встала и направилась к источникам. Регис последовал за ней. Солнце уже показалось из-за горизонта, окропив ущелье теплыми лучами света. Они сделали двести шагов и оказались у природных ванн, вокруг которых раскинулся ярко-оранжевый ковер из цветов альдеганта. Регис с облегчением стал собирать долгожданный ингредиент в свою торбу.

— Так как мы разоблачим Дэто? — девушка переминалась с ноги на ногу, глядя на ползающего на корточках Региса.

— Значит ты все-таки решила все выяснить.

— Меня терзают сомнения, но я готова рискнуть.

— Что же, в таком случае, мы заявимся в госпиталь и обыщем все хорошенько, быть может, найдем какую-то зацепку.

Регис стоял над чугунным котелком в своем склепе, помешивая кипящее желтоватое варево. Он раздумывал над тем, стоит ли вообще вмешиваться в дело с исчезновениями, ведь неизвестно, к чему приведут попытки разоблачения нильфгаардского коронера. А может, там скрывается нечто большее, чем просто убийства? Все может оказаться запутанным и чревато разоблачением самого Эмиеля. Но что-то постоянно терзало вампира и не давало просто закрыть на чужую проблему глаза. Ему было жаль людей, несмотря на то, что в очередной раз ему придется ввязаться из-за них в авантюру. Хотя, в конце концов, мир огромен, и всегда можно уехать в другое место, куда-то далеко, затеряться в толпе.

Обильное испарение с поверхности жидкости дало знак о том, что отвар готов. Оставалось дождаться, когда он остынет и принять пол чашки на грудь. Регис отложил в сторону деревянную лопатку, которой мешал варево и потер ладони в предвкушении избавления от надоедливой мигрени. Сев на кушетку, он стал ждать.

Взгляд вампира начал скользить по поросшим плесенью и паутиной обветшалым стенам склепа, замасленным свечам, пока, наконец, не остановился на собственной руке, на которой кровавым пламенем сверкало древнее кольцо его рода. Он в очередной раз вспомнил Детлаффа, пренебрегшего всеми принципами ради одного человека. Региса все еще мучило чувство вины. Он так и не смог помочь ему справиться с болью, Детлафф не оставил ему выбора. Рано или поздно ему пришлось бы умереть.

Вампир теребил кольцо, уставившись в пустоту. Воспоминания вертелись у него в голове, как стая летучих мышей на улове. Спустя несколько минут он оживился, вспомнив об отваре. Наполнив металлическую рюмку до краев, он залпом выпил содержимое и поморщился от кислой горечи во рту. Результат не заставил себя ждать: назойливая вибрация в висках стала стихать. Подействовало! Вампир воодушевленно выпрямился, размял шею и прошелся рукой по своим бакенбардам.

«Так и быть».

* * *

Арис и Эмиель договорились встретиться через три дня. За это время Регис дважды побывал в кабинете ван Роуга под видом заинтересованного во мнении главы госпиталя о том, какие лекарственные препараты быстрее снижают воспаление или благотворнее влияют на гнойный кашель. Он хотел убедиться в том, что Дэто кладет ключ от кабинета в сумку, а, значит, уносит его домой, а не прячет где-то под ковриком. Разумеется, Регису не был нужен ключ, чтобы попасть в какое-либо закрытое помещение. Однако, ему предстояло идти вместе с Арис, а это означало действовать по-людски.

В ночь перед самой встречей с девушкой Эмиель проник в дом Дэто ван Роуга и стащил связку ключей, отпирающих все нужные двери. Сделать это не составило никаких усилий для вампира. Арис не стала задавать вопросов, и они двинулись к белокаменному зданию госпиталя, гордо возвышающемуся среди прочих городских построек.

— Если что-то пойдет не так — беги! — прошептал Регис, поглядывая на арбалет, висящий на поясе девушки.

— Думаешь, есть вероятность, что там кто-то будет? — Арис тревожно уставилась на обшарпанную дверь госпиталя.

— Все может быть. Поэтому, если заметишь кого-то внутри — беги и не оглядывайся.

— Я не кинусь наутек, сломя голову, пока не узнаю в чем тут дело, — девушка отвела взгляд и, сглотнув, сделала шаг вовнутрь, — ко всему прочему, я тебя не брошу здесь, даже и не надейся.

Регис едва заметно улыбнулся, восхитившись такой самоотверженностью существа, которого так легко лишить жизни. Хоть он и понимал, что это самоотверженность напрасна, вампиру было приятно ощутить искреннее участие со стороны человека.

Они стали медленно продвигаться по прохладному залу, огибая застиранные пожелтевшие ширмы одну за другой. Стояла мертвая тишина, прерываемая только шагами Арис. Регис шел бесшумно, держа наготове ключ для следующей двери. Отперев вход на лестницу, спутники поднялись по ступеням и уперлись в кабинет коронера. Девушка взяла арбалет и зарядила болт. По ее лицу было видно, что страх одолевает ее, но по неведомым причинам она продолжает упорно следовать по темным коридорам в поисках правды.

Регис осторожно распахнул дверь и с облегчением осознал, что внутри никого нет.

— Нужно обыскать кабинет, может найдем ключ от подвала или какие-то важные документы, — вампир стал просматривать выдвижные ящики стола.

— Эмиель... Как ты собрался искать все это в кромешной тьме? — Арис стояла посреди комнаты, ее рука беспомощно тянулась к какой-нибудь опоре. Регис вовсе забыл, что свет необходим людям для ориентации в пространстве... Он взял керосиновую лампу со стола ван Роуга и зажег фитиль.

Спустя непродолжительное время спутникам удалось найти ключ от подвального помещения. Однако, никакого упоминания о похищенных обнаружено не было. Они покинули кабинет и направились вниз.

Лестница тянулась по широкому коридору и уходила в темноту. Звуки шагов становились все более гулкими, эхом проносясь по гладким каменным стенам.

— Да это не подвал, а целое подземелье! — прошептала девушка, подняв лампу повыше, чтобы осветить помещение. Действительно, подвал представлял из себя огромную сеть комнат с высокими потолками и находился глубоко под землей.

— Надеюсь, ты не боишься мертвецов? Дальше мертвецкая, — Регис остановился и посмотрел на Арис. В свете огня его лицо казалось слегка зловещим. Он чувствовал, как ее дыхание участилось, а сердце заколотилось в груди. С каждой минутой нарастал шум и в его собственных ушах. Она смотрела так испуганно, то и дело сглатывая комок в горле и сжимая рукоятку арбалета. Появилась легкая боль. Регису пришлось отступить, чтобы слышать сердцебиение Арис не так громко. Выходит, отвар не избавил его от приступов.

— Только если они не решат напасть, — Арис нервно усмехнулась и заправила волосы за ухо, — идем же.

Они стали осматривать комнаты одну за другой. Кругом было тихо, слышалось, как где-то копошатся крысы.

Войдя в морг, Арис отшатнулась от резкого запаха разлагающейся плоти. Она хотела вскрикнуть, но зажала рот рукой, чтобы не нарушить тишину. Свет лампы озарил труп, лежащий на полке под покрывалом. К счастью, он был единственным, иначе дышать стало бы совсем невозможно.

Оставалась одна неприметная комната. Регис прислушался и определил, что крысы находятся именно там. Но ни один ключ из связки не подошел к замку. Регис осмотрел скважину: отверстие было потертым, его часто использовали. Воспользовавшись темнотой, он просунул свой длинный коготь в замок и уже через пару минут послышался щелчок сдавшегося механизма. Эмиель повернулся к Арис и кивком дал ей знать, что открывает дверь.

За дверью в последнюю комнату девушка и вампир с неподдельным ужасом столкнулись с тем, что просто так из головы не выкинешь. Вонь стояла невообразимая. Вдоль стены располагались столы, а на них лежало с десяток трупов, у каждого из которых были вскрыты черепа, животы и грудные клетки. Какие-то тела разлагались уже несколько месяцев, другие — всего пару недель. Повсюду на стеллажах и на столе хаотично стояли емкости, наполненные формалином — в них плавали органы и какие-то гранулы. Запачканные стопки бумаг и книг заполняли почти все свободное пространство между сосудами. Кроме того, на огромном залитом кровью столе в дальнем углу помещения поблескивали инструменты, которыми проводились вскрытия. Пол был практически черным от многократно проливающейся и засыхающей на нем крови. Все выглядело небрежным: от разбросанных склянок с неизвестными веществами до рваных окровавленных тряпок и раскиданных бумаг. Одно лишь было выполнено исключительно тонко и искусно — разрезы на бездыханных телах.

Регис поморщил нос, а Арис ошеломленно прислонилась к стене, едва сдерживаясь, чтобы не упасть в обморок.

— Этого я и боялся...

Неожиданно послышался шорох, заставивший спутников вздрогнуть. Только этого не хватало... Гулкие шаги зазвучали уже совсем недалеко. Регис заслонил собой Арис, готовясь к стычке. Та судорожно нацелила арбалет на дверь и замерла.

Дверь со скрипом распахнулась. На пороге сначала появился живот Дэто ван Роуга, а затем и он сам. Регис оскалился, но не решился нападать.

— О Великое Святило, что здесь творится!? — раздался ошарашенный голос коронера.

— Это мы и хотели у тебя спросить, — вампир подал голос из темноты. Дэто вздрогнул и отскочил назад.

— Что это за месиво? — Регис указал на распотрошенные трупы.

— Я... — коронер обомлел и не мог произнести ни слова, уставившись на окружающий хаос.

— Вам немедленно придется объясниться! — Арис не спускала его с прицела.

— Клянусь всеми богами, я впервые вижу все это...

— Докажите.

— Я никогда не заходил в эту комнату. Признаться, у меня и ключа то не было. Ключ был только у сборщиков останков, они использовали помещение для хозяйственных нужд. Кстати говоря, о ключах... А как вы сюда попали? — Дэто испуганно посмотрел на Региса. Тот был серьезным как никогда:

— Предлагаю покинуть это скверное место и продолжить разговор у вас в кабинете.

* * *

Эмиель и Арис сидели за столом напротив друг друга. Окно было плотно закрыто, а шторы опущены. Это был дом Арис, точнее комната, которую она снимала на окраине Бор-Хес. На столе стояла вишневая настойка и тарелка с сушеной ветчиной.

— Как тебе настойка?

— Хм, не хватает нотки череды или облепихи. Да и слабовата градусом. Я предпочитаю покрепче, — Регис повертел бокал, держа его тремя пальцами по своему обыкновению.

— Вот как. А по мне, так самое то: люблю простоту и монокомпонентность, — девушка облизнула губы и взяла ломтик ветчины.

— Есть у меня одна наливка — ароматная, без излишеств. Но, боюсь, тебе такое будет не по зубам.

— Верю на слово, — Арис заметно посерьезнела. — Это странное чувство... Когда хочешь сказать больше, но боишься, хоть и понимаешь, что от этого зависит чья-то жизнь. Тебе это знакомо?

Регис замялся. Ему хотелось поделиться своей тайной, рассказать каково это, быть вампиром и испытывать иные чувства, быть откровенным и честным, как с Геральтом, но он не мог. Он лишь улыбнулся и сказал:

— Да, мне это знакомо. У всех свои тайны, Арис. В конце концов, ты вправе оберегать в первую очередь свою собственную жизнь. Однако, если есть шанс спасти другого, почему бы им не воспользоваться?

— Ты прав, — Арис улыбнулась и продолжила. — Дэто не причастен к похищениям и экспериментам, однако под его носом происходили все эти события, значит, есть кто-то, кто имеет доступ к подвалу.

— Мы сверили письма ван Роуга с письмом, которое получила ты, не хватает одной печати, оно действительно было подделано. Значит, этот кто-то еще и имел доступ к его кабинету.

— Быть может, это один из его ассистентов? Или сборщик останков?

— В любом случае, пока идет следствие, мы не можем вмешиваться. Коронер даст нам знать, если что-то обнаружится. К тому же, я провел в подвале несколько дней — никто так и не явился. Видимо, он знает о слежке, — Регис вздохнул и посмотрел в свой опустевший бокал.

Сумерки плавно спускались на город, окутывая все вокруг прохладным туманом. Побагровевшее небо отражалось в огромных круглых витражах храма Великого Солнца.

Прошел месяц. Близилась осень, но солнце все еще выходило высоко, согревая своими лучами девиц в легких платьях на набережной Суазир. Каждое утро Регис шел в госпиталь, надевал докторский дублет, фартук из вощеной кожи, перчатки и принимался за работу. Дважды в неделю ван Роуг давал ему отгул. Сам он стал менее разговорчив, по его лицу было видно, что он над чем-то корпит день и ночь, а потому отвечает на вопросы коротко и по делу.

Свободное от работы время Регис проводил у себя в склепе за чтением книг или, что случалось намного чаще, в небольшом сквере на окраине города, сидя на скамейке с Арис. Поначалу она с неуверенностью вступала в диалог, но Регису удалось ее разговорить. Он уже не мог обойтись без ее общества, девушка поражала его своими глубокими познаниями и прозорливым умом, ничуть не уступающим самому Эмиелю. Они беседовали часами в тени пышных крон назаирских ив, жадно поглощая знания. Больше всего им нравилось обмениваться книгами и читать их на скорость, высказывая затем друг другу свои впечатления. Им обоим это казалось невинной забавой, способом скрасить время. Однако между ними закрепилась тесная дружественная связь и взаимопонимание. Регис почти уже и забыл про кровавые убийства, думая, что преступники давным-давно бежали из провинции. Но в глазах Арис все еще теплилась надежда на поимку убийц.

Время шло неспешно, давая всем насладится теплыми южными вечерами в компании друг друга. В один из таких вечеров к Арис домой заявился Дэто ван Роуг. Он знал, что застанет там и Региса за кружечкой теплого ароматного глинтвейна — куда же без него.

— Есть новости. Поскольку вы двое столь любезно соизволили пролезть в мой кабинет в поисках правды, стало быть вам они будут интересны, — начал он своим гортанным тенорским голосом.

Арис заерзала на скамье и подалась вперед, чтобы не пропустить ни единого слова. Эмиель повернул голову, оторвавшись от книги.

— Прошу, садитесь, — девушка указала коронеру на стул. Тот грузно сел и поправил ворот своего табарда, натирающего шею.

— Мы с коронером из Меттины изучили все оставленные улики, в том числе трупы. Тексты в оставленных бумагах все до единого на языке айгрендэ, нам пришлось отправлять запрос аж в цинтрийскую библиотеку в Тигге, чтобы выяснить это.

— На этом диалекте уже почти никто не говорит, очень хитро со стороны злоумышленников использовать его в качестве шифровки, — перебил ван Роуга Регис.

— Позволь мне закончить! Нам это вовсе не на руку, к тому же в переведенных бумагах нет ни единого упоминания о самих преступниках и их намерениях. Только описание экспериментов.

— И что же там написано?

— Ничего особенного. Просто опыты с химикатами, умерщвление, последовательное вскрытие и кремация органов.

— Так они... были живы? — Арис побледнела, глядя на Дэто. Ей становилось не по себе от этого разговора, она чувствовала себя будто в дурном сне. — Как вы думаете, они все еще здесь?

Коронер почесал лоб и ответил:

— Мы опросили все пограничные патрули, никого подозрительного они не заметили.

Регис внимательно смотрел на травницу, которая опустила голову на грудь и уставилась куда-то в пространство. Он прекрасно знал, о чем она сейчас думает, но не решился заговорить об этом.

— Это еще не все. Видите ли, я пришел просить вас двоих об услуге, — Дэто скрестил руки на груди. — Мы нашли кое-что еще: маленькую брошь, которая принадлежала Рагнару Изиллаху, пропавшему лекарю.

— Возможно, убийцы сняли ее с тела... — Арис пробормотала едва слышно.

— Рагнара не было среди трупов. Также, мы выяснили, что эту брошь подарила ему некая госпожа Анвар. Сборщики трупов больно болтливые. Из этого следует моя просьба: вы должны попасть к ней в имение и обыскать дом, эта женщина — единственная зацепка.

— А почему бы просто не выписать разрешение на обыск ее поместья? Вы же коронер и занимаетесь расследованием. Думаю, наместник будет не против, — Регис провел рукой по седым волосам.

— Зная заранее об обыске, она избавиться от всех возможных доказательств своего причастия к убийствам, если уже этого не сделала.

— Так вы предлагаете нам проникнуть к госпоже Анвар в дом и что-то украсть?

— К счастью, у нас есть шанс попасть туда совершенно законно. Через неделю состоится празднование дня Великого Солнцестояния. В этот день в Бор-Хесе будет суматоха и гулянья. Мадам Анвар по этому случаю собирает гостей в своем поместье недалеко от Рыс-Рун.

— Почему именно мы?

— Сдается мне, вы пролезли в мой кабинет неспроста. Вы можете помочь следствию, изобличить преступника, тем самым, спасти кого-то. Насколько мне известно, среди найденных жертв были твои знакомые, не так ли, Арис?

Регис медлил с ответом. Арис же произнесла, глядя на него:

— Я помогу господину коронеру с его заданием, тебе вовсе не обязательно идти.

— Превосходно! — повеселел Дэто. — Я позабочусь о приглашениях. Ваше дело — не привлекать к себе лишнего внимания и выглядеть соответственно приему, — Ван Роуг медленно встал и направился к выходу. — Увидимся через неделю.

* * *

Неделю спустя, за пару часов до назначенной встречи в имении Анвар Регис стоял перед столиком из светлого дерева, который приобрел на ярмарке в Бор-Хесе. Ему пришлось снять комнату и переместить туда все свои вещи, благо он мог позволить себе ее содержать. Вампир решил разъяснить все вопросы, связанные со своим проживанием, возникшие у Дэто с Арис за последнее время.

Он поправлял рукава своего парадного костюма, в котором ходил на вечера в Лаолетто. Приталенный камзол из шерсти и зеленого шелка до колен с длинными отороченными красной тесьмой рукавами лоснился на свету, переливаясь причудливым орнаментом и сидел на стройном сухом стане вампира как влитой. Застегнув серебряные пуговицы на обшлагах рукавов он снял с пальца родовое кольцо с красным камнем и убрал поглубже в ящик. Ему вовсе ни к чему расспросы об этом изделии. Пригладив волосы, Эмиель вышел из комнаты и направился по дороге из города к Рыс-Рун.

* * *

Бор-Хес ослепительно сверкал на фоне неба цвета индиго. Сотни воздушных фонариков, словно светящиеся мотыльки, вздымались ввысь над шумным суетливым городком. Позолоченный купол Храма Великого Солнца возвышался из самого центра, а его белоснежные стены бельмом выделялись на фоне темных неприметных домов. В воздухе пахло жженой бумагой, хмелем и различными ароматическими маслами.

Регис остановился у самого берега, оглянувшись назад. С озера на Бор-Хес открывался великолепный вид. До имения Анвар оставалось с сотню шагов, если не меньше. Вампир решил подождать компаньонов прямо здесь, любуясь на вечерний полет огней.

Не прошло и получаса, как на тропинке из камня, ведущей к воротам поместья появились двое: Арис и ван Роуг. Они шли торопливо, девушка то и дело останавливалась, обеспокоенно поправляя волосы, собранные в пышный пучок, украшенный живыми цветами. Когда они подошли к Регису, тот сумел разглядеть изящное длинное платье пепельного цвета, надетое на Арис. Нежный полупрозрачный шифон с тончайшей вышивкой покрывал верхнюю часть платья и руки, доходя до кистей. Внизу была пышная серая юбка, перехваченная тонким атласным пояском. На травнице не было никаких украшений, кроме цветов гинации и ландыша на голове. На ван Роуге был праздничный расшитый золотыми нитками табард поверх роскошной туники из красного бархата.

— Эмиель, хорошо выглядишь, — девушка нарушила неловкое молчание, воцарившееся при встрече. — Похоже, что все в сборе. Можно идти!

Регис пропустил приветствие мимо ушей, восторженно рассматривая Арис, будто увидел не ее, а саму богиню Мелителе (в которую он, кстати, не верил). Он старался не подавать виду, что в голове у него вибрировало, звенело и кипело, сдавливая виски. Эмиелю хотелось крови, но он и думать об этом себе запрещал.

— Как только окажемся внутри, мы с Арис отыщем госпожу Сувиэллу, попытаемся отвлечь ее, а ты, Регис, проберешься в дом и осмотришь все хорошенько. Советую обыскать кабинет, — Дэто уперся руками в бока, давая наставления своим «подручным».

Они вошли во двор имения Анвар, обсаженный по кругу великолепными, цветущими алым цветом кустами в виде животных. На макушке каждого из них был посажен круглый фонарь, освещающий каменную дорожку. Резные стены старого роскошного особняка по самую крышу оплетали вьющиеся кустарники. Обойдя дом, компания вышла к чудесному саду с колоннами, среди которых прогуливались гости, попивая вино. Неподалеку от прямоугольного пруда, обставленного свечами, располагался стол с напитками и яствами.

— Это же Эст-Эст, — прошептала Арис спутникам, — пятьсот крон за бокал! Я не упущу такой возможности, — она плавно зашагала в сторону угощения.

— Куда?! А если мадам сейчас... Эх. Ушла, — Дэто нахмурился вслед ускользающему подолу платья девушки.

— Пусть идет. Ей нечасто приходится бывать на подобных вечерах, — Регис улыбнулся ван Роугу, не разжимая губ. — Похоже, хозяйки не видно. Пойдемте и мы выпьем чего-нибудь.

Коронер вздохнул, кивнув в знак согласия. Они медленным шагом двинулись по саду.

Регис вдыхал побольше воздуха, в попытках унять мигрень, как заметил среди гостей знакомую фигуру с коротко стриженными черными волосами и почуял запах амбры и роз. Без особого удовольствия он узнал в фигуре Фрингилью Виго, бывшую любовницу Геральта и родственницу Анны-Генриетты. Будто почувствовав на себе чей-то взгляд, она обернулась и высокомерно фыркнула, увидев перед собой Эмиеля. Фрингилья сверкнула своими зелеными глазами и, наслаждаясь отражением в кубке, произнесла:

— Какая неожиданная встреча. Удивительно, что Геральта рядом нет.

— Добрый вечер, Фрингилья. Неудивительно, что при встрече со мной ты первым же делом вспомнила именно его.

Чародейка скривила губы и сжала посеребренный бокал.

— Мы можем и дальше обмениваться колкостями на людях, но я воздержусь. Не представишь меня своим спутникам?

— Разумеется. Познакомься, это — глава госпиталя и по совместительству коронер при наместнике Бор-Хеса, Дэто ван Роуг. Дэто, это Фрингилья Виго, чародейка, — произнес Регис бесстрастно.

Через пару мгновений к собеседникам подошла Арис в своем очаровательном легком одеянии, цвета печального неба, заинтересованная черноволосой дамой.

— Я не помешаю? — застенчиво произнесла она.

— Фрингилья, это Арис, она...

Чародейка глянула на девушку и в тот же момент ее зрачки расширились как у кошки, увидевшей добычу. Она застыла и скорчилась, словно от боли, судорожно цепляясь руками за стоящих рядом людей. Ее стало трясти, на лбу проступили голубоватые вены, а из носа показалась капля алой крови. Виго жадно хватала ртом воздух, медленно сползая вниз. Гости ошарашенно глазели, не решаясь справиться о ее состоянии и принять меры. Регис ухватил Фрингилью и уложил на землю, покрытую мягкой пушистой ровно подстриженной травой.

— Что с вами, госпожа Виго?! — ван Роуг обеспокоенно склонился над чародейкой, пытаясь идентифицировать у нее синдромы инсульта или инфаркта.

— Все... все в порядке. Уже проходит, — через пару мгновений она привстала и потерла лоб руками. — Просто дикий звон в голове.

— Вам необходимо срочно показаться врачу! — Дэто не переставал беспокоиться.

Фрингилья не ответила, она лишь прикрыла глаза и вытерла кровь под носом. Регис внимательно за ней наблюдал, ощущая при этом схожие чувства. Арис стояла рядом, прикрыв рот ладонью. Гости суетились вокруг, заинтересованные происходящим.

Выждав пару минут, пострадавшая встала и во второй раз посмотрела на Арис.

— Прошу прощения за этот инцидент. Такое иногда может случаться у людей моей профессии. Фрингилья Виго, — представилась чародейка, глаза которой горели каким-то невероятным магическим огнем, а зрачки все еще были расширены.

— Арис. Приятно познакомиться, — травница рассматривала ее лицо, пытаясь найти в нем ответ на произошедшее. — С вами точно все в порядке?

— Не беспокойтесь. К сожалению, я вынуждена вас покинуть. Мсье ван Роуг прав — мне нужно показаться лекарю. Я надеюсь, мы познакомимся поближе в следующий раз. Оу... — Фрингилья устремила взгляд на прическу Арис. — Какие прелестные цветы. Позволите? — она протянула руки к каштановым волосам и мягким движением поправила цветок гинации, при этом приблизившись к девушке вплотную так, что та могла рассмотреть ее зеленые глаза, бледные губы, тонкие изогнутые брови и почувствовать сладко-приторный парфюм. — Готово! Господа, прощайте. Прощайте, Арис.

Она развернулась и, бросив напоследок ледяной взгляд Регису, удалилась из сада.

— Что с ней произошло? — не унимался коронер.

— Она — чародейка. У их болезней свои особенности, которые не поддаются нашей медицине, — произнес Эмиель менторским тоном.

— Она так странно смотрела на меня... — Арис опустила глаза. Регис напрягся, чтобы подавить вновь нахлынувшую боль. С каждым днем его состояние нравилось ему все меньше.

— Что же, будем ждать мадам Анвар. Где ее черти носят? — пробурчал Дэто, думая, что его никто не слышит.

Компания направилась к живописной, обсаженной цветами площадке, у которой располагались музыканты, готовящиеся играть. В следующий момент зазвучала музыка, все присутствующие гости, одурманенные алкогольными напитками и ласкающей ухо мелодией, пустились в пляс. Арис захохотала, глядя на неуклюже припрыгивающего пожилого графа де Лантерье и вихрем кружащуюся по площадке баронессу Лафат в своем чересчур пышном и обвешанном драгоценностями наряде. Все будто позабыли о титулах и приличии, расслабившись под любимый мотив.

— Никогда не видела, как графы танцуют! Я думала, они зануды, — Арис слегка раскраснелась после выпитого вина.

— Граф графом, а напиваться, плясать и баб обжимать — никто не отменял! — Дэто хихикнул, двинувшись к площадке. — Раз Лантерье гульбанит, то и нам не грех, — он жестом пригласил спутников к танцу.

Арис, подобрав подол платья, последовала за Дэто. Регис в недоумении смотрел на резвящуюся толпу, решив, что подобные развлечения не для него. Он отошел ближе к фуршетному столику и, опрокинув рюмку медовухи, стал наблюдать.

Так незаметно пролетел еще час. Музыканты, уставшие играть быстрые композиции, переключились на более спокойные и медленные, давая передышку себе и гостям. Арис вышла из толпы: ее волосы слегка растрепались, но не потеряли формы, щеки румянились, а глаза блестели от веселья, такого простого человеческого веселья, которое сложно было понять вампиру. Она часто дышала, на ее губах была самая искренняя и наивная улыбка. Девушка подошла к Регису и протянула руку, приглашая на танец. Вампир отказался бы при любых других обстоятельствах, не испытывая удовольствия от подобных покачиваний и хождений по кругу, но глядя в ее влажные глаза, к изумлению своему, встал и последовал в круг.

Следующие несколько минут были будто в тумане. Приглушенная музыка играла где-то на заднем фоне. Эмиель держал Арис за талию и за руку всматривался в ее лицо, испытывая чувство, будто знает ее все свои четыреста с лишним лет. Ветер шумел в кронах, играла музыка, гости гудели за столами, шелестели ткани нарядов. Но ничего этого они не слышали. Медленно перемещаясь в старинном танце, они молча улыбались друг другу, не замечая никого вокруг.

Этот момент можно было бы растянуть надолго, если бы не прибытие хозяйки имения. Среди толпы появилась худосочная, бледная женщина средних лет в роскошном темно-сливовом платье. На ее шее красовалось дорогое колье из желтых топазов в золотой оправе. Все женщины восторженно пожирали ее взглядом. На лицо она была не красавица, но на свой манер симпатичная. Светлые пшеничные волосы делали ее моложе, нежели она была на самом деле. Дэто оторвался от закусок и посмотрел в ее сторону.

— Пора, — шепнул он расплывшимся в улыбках Арис и Регису. — Сейчас большая часть стражников находится у сада, потому что госпожа здесь. Остальные у входа в дом, но есть черный выход...

— Я что-нибудь придумаю, — Регис перебил его, слегка раздраженный прерыванием танца.

Коронер повел травницу к графине, а вампир пошел к особняку. Само собой, ему не понадобились никакие черные выходы, чтобы туда проникнуть. Стражники, пользуясь отсутствием пристального взора госпожи Анвар, дремали стоя на посту и даже не заметили фиолетового облачка, скользнувшего внутрь дома. Прислуга ночевала в отдельной пристройке.

Регис начал с самого верха, но кроме роскошной резной мебели, бесчисленных нарядов и украшений, диковинной утвари, редких книг и изысканных полотен ничего не нашел. Он стал спускаться ниже и попал в кабинет. Но и в нем тоже не оказалось ничего полезного, только книги, распоряжения, счета и письма от поклонников. Обшарив еще раз дом, Эмиель спустился еще ниже, в подсобку. Двери в нее были закрыты, но он уже чувствовал, что там кто-то есть.

«Сдается мне, все самое интересное творится за закрытыми дверями», — подумал он, просачиваясь сквозь щель двери, затем в еще одну, что за ней.

Услышав голоса, он материализовался и стал подкрадываться к третьей двери. Регис глянул в замочную скважину и увидел нечто, искрой сверкнувшее в его памяти. В помещении горели свечи, и стоял широкий стол, замызганный и окровавленный; вдоль стены стояли банки с формальдегидом и пробирки с неизвестными веществами; кровь была повсюду: на стенах, полу и даже потолке. В комнате суетились люди, и Регис тот час же узнал в них культистов в масках с семью глазами. Он замешкался. Кровавое благовоние вновь ударило ему в нос, вскружив голову.

Вампир, изо всех сил стараясь не поддаваться, укрылся в старом ветхом шкафу, где нынче хранились овощи и стал выжидать дальнейших действий.

Послышался отдаленный звук шагов. Топот все приближался, вскоре уже можно было услышать диалог идущих:

— Сир ван Роуг, я польщена вашей начитанностью и опытом в медицине! Вы столь интересный собеседник, я бы хотела поближе познакомиться с вашим... интеллектом. Был у меня знакомый, он, кажется, работал в вашем госпитале доктором. Люблю поболтать с докторами, — раздался низкий хрипловатый женский голос графини. — А вы, Арис, как нашли свое призвание? Должно быть, нужно обладать отменной памятью, чтобы помнить, где какой цветок растет...

— Меня всегда интересовала природа и все ее творения, которые я искренне ценю и люблю. А когда что-то любишь по-настоящему — это ни за что не выйдет из памяти.

— Я ведь обещала показать вам мой погреб с винами, извольте сюда.

Ключ заскрежетал в замочной скважине, дверь заскрипела и отворилась. В коридор вошли мадам Анвар, Дэто и Арис. Графиня и коронер остановились, перекрыв собой дверь на выход. Травница обернулась и посмотрела на них с недоумением.

— Наивная мышка угодила в мышеловку, — ледяным тоном произнесла Сувиэлла. — Я знала, что во второй раз осечек не будет, — она смотрела на девушку со зловещим торжеством. Та побледнела и попятилась к стене.

Дэто беспристрастно молчал, скрестив руки на животе. Арис не проронила ни слова, осознав всю опасность, в которой находилась. Она дернулась к выходу, но массивный коронер схватил ее за руку и грубо оттолкнул назад.

— Дэто... — прошептала девушка ошеломленно.

— Не дергайся. Это бесполезно.

Скрипнула ветхая дверца шкафа и из нее показался Регис. Нахмурив брови, он медленно проговорил:

— Я что-то пропустил?

Злоумышленники, ничуть не удивившись его появлению, даже и не думали отвечать на вопрос. Они лишь надменно ухмыльнулись, устремив взор на Эмиеля.

— Чем вы здесь занимаетесь? — Терзиефф-Годфрой приближался, зная что произойдет дальше.

Графиня громко выкрикнула что-то на айльгренде, и в следующую секунду дверь с грохотом распахнулась от удара ногой. На пороге стояли пятеро высоких крепких головорезов в масках и мясницких фартуках. Они мигом набросились на Региса и Арис, заломив им руки за спину.

— Не суй носа в чужое просо. Знаешь такую поговорку? Раз такой любопытный — будешь первым, — Анвар ехидно улыбнулась Регису и скомандовала подручным. — На стол его!

Двое бугаев затащили Эмиеля в окровавленное помещение и опрокинули на стол, привязав руки ремнями. Вампир поддавался, не зная, как далеко все это зайдет. У него в ушах стоял сильнейший звон, руки тряслись, внутри все вибрировало, грозясь потревожить покой спящего зверя.

Арис, увидев, как Региса привязывают к столу пыток, фурией рванула к стеллажу и выхватила оттуда заточенный нож. Затем, она в два прыжка оказалась рядом с головорезами, держащими вампира, и со всей силы резанула одного из них в шею. Тот, ошалев от неожиданности, с размаху ударил девушку локтем в грудь, да так, что она упала на пол и скорчилась от боли.

— Арис, не нужно! — Эмиель произнес как в тумане.

— Не троньте его! Он тут не при чем! — прохрипела травница, пытаясь подняться.

— Ее тоже на стол! Храбрая, значит? Сейчас посмотрим, насколько у тебя хватит храбрости! — глаза графини горели каким-то диким огнем.

Вскоре и Арис оказалась привязанной, лежа на железной кушетке. Она кричала и плакала, когда мясник доставал инструменты для вскрытия тел, и замерла в отчаянии, когда он разорвал ее платье, чтобы вспороть живот.

Это была последняя капля. Глаза Региса налились кровью и почернели. Клыки выдвинулись вперед, оголяя, острые как бритва, края. Кожный покров сморщился и огрубел, волосы ощетинились. Словно жидкое раскаленное железо прокатилось по всем сосудам тела, давая мощный импульс в голову. Пронзительный рык со свистом вырвался из обезображенной пасти, повергнув окружающих в шок. За долю секунды зверь сорвался с ремней и задержался посреди комнаты, ядовито посматривая своих недоброжелателей. В следующий миг его уже было не поймать взглядом: он молнией проносился от одного угла к другому, рассекая всех на своем пути когтями. Кровь струилась и брызгала во все стороны вместе с обрывками кожи и органов. Злоумышленники не успевали опомниться, как оказывались изрубленными на куски. Несколько минут царили хаос и какофония суматошных криков, стонов и звуков мясорубки.

Наконец, когда с пятерыми в масках было покончено, вампир повернулся к Сувиэлле, в панике прижавшейся к окровавленному шкафу.

— Говори, кто вы такие?! — прошипел он, подходя все ближе.

Графиня тряслась от страха и старалась не смотреть в глаза Регису.

— Зачем вы преследуете Арис? — Эмиель, не меняя облика, придавил шею преступницы к стене.

— Сопряжение... Она... исполнит пророчество. Нельзя допустить... — Анвар вздрогнула и замерла, а ее бесчувственные «рыбьи» глаза потухли. Ее ладонь разжалась, открыв маленький раздавленный стеклянный пузырек с белым порошком и кровь. Графиня умерла, отравившись содержимым. Кругом больше никого не было, кроме Арис. Ван Роугу в суматохе удалось сбежать.

Регис закрыл глаза, чтобы успокоиться. Кровь все еще неистово пульсировала в висках. Он скорей подошел к девушке и развязал ее. Она лежала, наклонив голову набок, в ее глазах читался ужас. Арис не произнесла ни слова, только встала и поковыляла к выходу. Эмиель остался стоять посреди очередного кровавого мессива, которое учинил.

Все приготовления были завершены: сваренное зелье тихонько побулькивало в колбе, кристаллы расставлены в отверстия в мегаскопе, чтобы, на всякий случай, иметь связь с внешним миром, женский волос покоился в центре ровно очерченного круга с замысловатыми рунами внутри. Фрингилье оставалось только произнести заклинание, чтобы узнать все о той девушке, Арис, что вызвала в ней ощущения, сравнимые с ударом плетью по голой коже.

Чародейка выкрикнула несколько слов на старшей речи, и колба с зельем тут же поднялась в воздух, перевернулась и вылила все содержимое в магический круг, а женщина без сознания рухнула на мягкий ковер.

Вокруг было чертовски холодно, как показалось чародейке. Виго не могла понять, что это за место и не сниться ли ей все это. Вероятно, что это видение — по крайней мере, Фрингилья хотела себя в этом убедить. Она осмотрелась: бурные волны поднимались на море и с гулким треском разбивались о скалы в считанные секунды; небо было затянуто черными тучами, будто сам дьявол развернул свои черные простыни и накрыл ими весь мир; под ногами было мягко и скользко. Виго глянула вниз и чуть было не упала от испуга: вместе с топкой грязью по земле струился ручеек из алой густой крови.

Волшебница взяла себя в руки и попыталась наложить защитное заклинание, но ничего не вышло. Здесь не было ни источников магии, ни даже намеков на них, а руки не слушались от холода.

«Наверняка от холода», — подумала Виго.

Она решила пойти к тому месту, где кровавый ручей должен был брать свое начало.

Холодный ветер дул прямо в лицо, и, если бы у волшебницы волосы были не коротко стриженными, то дороги она бы не рассмотрела. Небо все больше менялось: облака закручивались в разные формы, и Фрингилье казалось, что в них она узнает лица тех, кого когда-то знала, но поспешила забыть. Вдруг на нее посыпался ледяной град. Она подставила ладонь, и на нее упало несколько круглых шариков черного цвета. Виго подняла голову вверх, и в этот момент прямо в лоб ее стукнула новая градинка, причем довольно больно. Шарики увеличивались в размерах, а когда разбивались о землю, превращались в маленьких черных паучков. Один из таких заполз на Фрингилью, от чего та вскрикнула и смахнула его вниз.

«Они же меня сожрут ко всем чертям! Надо бежать!», — Виго схватила подол платья и пустилась вверх, на холм, к истоку ручья.

Сквозь черный град и пробирающий до костей леденящий ветер женщина, прикрывая голову одной рукой и держа второй платье, добралась до верхушки холма. Когда она вбежала на него, то не заметила под ногами камень и упала лицом на землю, прямо в кровь. Виго охватила паника, она пыталась стереть кровь тканью одежды, но та лишь больше размазалась по лицу. И тут кто-то подхватил ее под руки и поднял с колен.

— Хорошо, что ты пришла, — голос принадлежал женщине, одетой в черное и белое, лицо которой скрывал капюшон.

— Грядет Великое Бедствие, — Фрингилья узнала в новом голосе слащавые нотки эльфского наречия.

— Фран… Францеска?! — удивленно пробормотала Виго сквозь замерзшие губы. — Где мы? Что это за место?

— Нальется смолью небосвод, моря омоют горы. А те разверзнутся и поглотят всех и вся, очистив землю священную от греховных порождений. И откроются все двери, чтобы назад Великую Силу забрать. И наступит Новая Эра, но с чистого листа. И виной тому будет трехглазое дитя, что своей гибелью призовет Сопряжение. — третий голос, несомненно, был голосом юной Цириллы, которая взяла ее под руку и толкнула вперед.

Фрингилья вновь упала на колени и только теперь увидела, что на холме вокруг нее разбросаны тела чародеев и чародеек, многих из которых она знала сама, а прямо перед ней сидела на мягких подушках девочка, лет десяти… с третьим глазом посередине груди, который просматривался через грязную широкую рубаху. Девочка не произнесла ни слова, а только смотрела своим пронзительным голубым взглядом прямо Фрингилье в глаза.

— Найди травницу, что привела тебя сюда. Лишь она может изменить предначертанное... — прошептала Цирилла из ниоткуда, — или отдай свою силу и умри.

— Что за… — пыталась уверенно проговаривать слова Фрингилья. — Я никому ничего не отдам, никто не посмеет…

Она не договорила. Девочка резво вскочила со своего трона и из его третьего глаза в разные стороны посыпались молнии, после чего Виго услышала, как пали на землю Цирилла, Францеска Финдабаир и Йеннифэр. Она осталась одна.

— Я не понимаю! Что это еще за пророчество?! — процедила она, впадая в ярость. Чародейка вскинула руки и произнесла заклинание. Но ничего не произошло. Трехглазая девочка расхохоталась, а на небе засверкали молнии.

— Смерть! — пронеслось гулом отовсюду.

«Нет!» — хотелось выкрикнуть Фрингилье, но она начала задыхаться и схватилась руками за горло. «Нет, только не так, я не могу так просто умереть! НЕТ!».

Чародейка проснулась в холодном поту и сразу прощупала свою шею и осмотрелась в зеркале. Все было на месте, следы удушья или крови отсутствовали, она была жива. По-настоящему.

* * *

Арис не оглядываясь бежала со всех ног по сухой хрустящей траве прочь из имения Анвар: в лес, во тьму. Ее платье было разорвано и забрызгано кровью, волосы растрепались, а юбка постоянно цеплялась за густые поросли черники и андры. Спотыкаясь и падая, девушка мчалась вперед, чтобы оказаться как можно дальше от ужасающего ее места. Пробежав с полмили и достигнув широкого карстового провала посреди леса, она повалилась на землю от усталости. В лесу было тихо и темно, многоголосый шелест листвы не нарушал царившего в нем покоя и умиротворения. Но Арис не знала покоя, ее терзали страх и неведение. Травница села и уперла голову в колени.

— Прости, что так вышло... — послышался голос из тишины.

Травница вздрогнула от неожиданности и утерла грязным рукавом скатившуюся слезу.

— Что это было, Эмиель? Поверить не могу, что ты... — она всматривалась в приближающийся из темноты силуэт Региса.

— Вампир?

— Почему ты мне не сказал?

— Это непросто — признаться кому-то в том, что ты не такой, как остальные. Обычно, такие признания оканчиваются плачевно. Полагаю, нашим беседам в миг бы пришел конец. Я лишь хотел немного усладиться человеческим обществом, только и всего.

— Вампир значит... И что же? Ты убьешь меня? Высосешь мою кровь? — Арис пыталась говорить безразлично, изо всех сил скрывая страх.

Регис вздохнул и присел рядом с ней.

— Я не пью кровь и не убиваю невинных людей. Видишь ли, мой народ оброс мифами и предрассудками, большинство из которых — ложные. Я должен хранить свою истинную природу в тайне, так гласит кодекс.

— Предрассудки... В людском обществе тычут пальцем, как в прокаженного, будь ты не той расы, вероисповедания или социального статуса.

— Понимаю. Но к вампирам относятся куда более нетерпимо, уверяю тебя. И на это есть причины.

Арис помолчала немного, обдумывая услышанное, а затем спросила:

— Почему ты здесь, Эмиель?

— К сожалению, у меня нет ответа на этот вопрос. Вы, люди, назвали бы это судьбой, но я не верю в высшие силы. Так что, пусть это будет жестом доброй воли. Я лишь хотел помочь. Прости, что тебе пришлось увидеть все это. Знаю, выгляжу я при трансформации весьма непривлекательно.

— Не извиняйся, Регис. Тебе ли извиняться... А я ведь тоже рассказала о себе не все... — девушка виновато посмотрела на собеседника. — Как ты уже понял, меня преследуют люди в масках. Раз уж мы решили быть откровенными, то и я поделюсь своими секретами. Все началось четыре года назад, когда умерла моя мать... Мы жили тогда под Дорефором: я, она и брат Вальдо. Отца я помню только по рассказам мамы. Она была очень начитанной и опытной травницей, многому научила меня, но после смерти отца ей пришлось устроиться на дубильню, так как денег совсем не хватало. Повзрослев, Вальдо стал работать каменщиком, а я — прислугой на барской кухне. Как раз тогда и началась охота на ведьм по всей Редании. Здоровье матери стремительно ухудшалось. Когда ее не стало, Вальдо замкнулся в себе и перестал со мной разговаривать, а через некоторое время исчез. Я осталась совсем одна. Однажды в мою лачугу вломились охотники на ведьм и стали расспрашивать о том, что я делала прошлой ночью. Получив неудовлетворительный с их точки зрения ответ, они стали бить меня, приговаривая, что я ведьма. Все мы знаем, что им не нужно особого повода, чтобы обвинить кого-то в беззаконии. Затем, они начали сдирать с меня одежду. Но что-то остановило их. Попритихшие охотники потащили меня к местному интенданту, который, осмотрев меня, приказал бросить в темницу Дракенборг. Я не знала, что меня ждет, горе и страх туманом окутали мой разум. Это были самые ужасные дни в моей жизни. Каждый день из камер выносили умерших от оспы или сеписа; крысы были повсюду, они суетились под ногами, кусали все, что дышит. Там я провела пять дней, думая, что умру от заражения крови. Но случилось чудо: появился Вальдо и помог мне бежать. Оставаться в Дорефоре было нельзя. В ту же ночь мы отбыли в Каэдвен. Держа путь в Аэдирн через Шаэрравед, мы достигли Калькара и остановились. Охотники за ведьмами были далеко, брат предложил на время осесть. Пришлось работать в серебряной шахте, чтобы хоть как-то выжить. Так прошло несколько месяцев, пока Вальдо снова не пропал. Позже я узнала, ужасающую новость — Вальдо погиб от рук человека в деревянной маске. Это рассказала мне старая Аведа, она называла его «ихланзекиле». Моему горю не было конца, я потеряла единственного родного человека... Мне хотелось отомстить, но я знала, что это невозможно. И мне снова пришлось бежать. Так я скиталась по множеству мест: Махакам, Элландер, Содден, Цинтра, Меттина... Но люди в масках не переставали меня преследовать. Только чудом мне удавалось ускользнуть от них. Затем, я прибыла в Назаир. Долгое время я следила за людьми в провинции, почти не выходила из дому. Но охотники все равно настигли меня у Рыс-Рун. По правде говоря, я толком не знаю, имеет ли все это отношение к охоте на ведьм. Они потащили меня...

— Потащили тебя в амбар. Затем привязали к столу и стали пытать.

Глаза Арис округлились, а губы задрожали.

— Откуда... откуда ты знаешь?!

— Я был рядом тогда. И не смог пройти мимо, — Регис потупил взгляд, вспоминая ту самую ночь и тот самый запах.

— Так это был ты? Ты спас меня?!

Вампир кивнул, в его глазах читалось сочувствие.

— Что они от тебя хотели?

— Я бы очень хотела знать ответ на этот вопрос. Люди в масках говорили со мной на неизвестном языке, делали на моем теле надрезы, будто искали что-то. Еще в Дорефоре интендант осматривал мою кожу. У меня на спине есть шрам, происхождение которого я не помню. Мама говорила, что я получила его в детстве, когда прыгала с детворой в сено и напоролась на вилы. Но я не помню этого. Быть может, этот шрам что-то значит для охотников на ведьм и тех культистов?

— Пыталась ли ты разузнать об этом?

— Я все время бегу и скрываюсь. Мне кажется, если я стану интересоваться своими преследователями, они тут же найдут меня.

— Хм, возможно ты права. Что-то подсказывает мне, ты столкнулась с очень серьезным преследованием, раз дело вышло за пределы Редании.

— Да. Поэтому мне больше нельзя оставаться в Назаире, — Арис печально глянула на Региса и положила руку ему на плечо. — Я должна уезжать.

В кустах послышался шорох. Травница резко одернула руку и отскочила назад, в ожидании стражников госпожи Анвар или их гончих. Эмиель же спокойно сидел и наблюдал, как к ним приближается знакомая чародейка, пахнущая амброй и розой. Он учуял ее за милю.

— Уфф... Нелегко было вас найти. Не будь я чародейкой — заблудилась бы в этой глуши, — недовольно произнесла возникшая на поляне Фрингилья, отряхивая свой замшевый сарафан.

— Что ты тут делаешь? — Регис откинулся назад, уперевшись руками во влажный мох.

— Пришла поговорить. Но не с тобой.

Виго смахнула волосы со лба и обратилась к травнице.

— У меня было видение. Очень серьезное видение. Я не до конца его поняла, но, по-моему, с тобой связано какое-то пророчество. Прошу, выслушай меня очень внимательно...

Регис напрягся и с любопытством подался вперед.

Чародейка рассказала им о том, что ей довелось увидеть и услышать в магическом трансе. Арис молча смотрела на Фрингилью, обхватив ноги руками, не веря своим ушам.

Сквозь густую листву ив стали пробиваться первые лучики солнца, а в кронах запели птицы, возвещая лес о начале нового дня.

Они сидели по разным углам помещения: кто на обтрепанной тахте, кто на мраморной, покрытой мхом скамье. Свечи озаряли их лица — задумчивые, усталые, уставившиеся друг на друга. Тишину прерывал только треск свечей и капание воды где-то поодаль, в соседней комнате склепа. Регис разглядывал изысканные резные надгробные плиты с выгравированными на них титулами и почестями усопшим. Он не видел, но чувствовал, как Арис украдкой посматривает на него, все еще не веря в то, что сидит рядом с вампиром. Виго, скрестив руки на груди язвительно произнесла:

— Какая изящная усыпальница. А этот затхлый аромат плесени и разлагающихся тел! Лучшего места для разговора было просто не найти.

Эмиель оторвался от разглядывания надгробия.

— Фрингилья, это вынужденная необходимость. Нас наверняка сейчас ищут...

— Знаю, знаю, — отмахнулась чародейка. — Итак, что же вы намерены делать?

Арис прикрыла глаза и потерла лоб рукой. Она молчала все время, пока они шли к кладбищу.

— Если твое видение правдивое, нужно выяснить, какое отношение ко всему этому имею я, — подала голос травница.

— Магические видения никогда не лгут. Проблема в другом: зачастую их крайне сложно интерпретировать. Однако, при первой встрече с тобой я почувствовала странную силу, которая, подобно черной дыре, высасывает энергию у других, — Виго склонила голову набок, пристально разглядывая Арис.

— В твоем пророчестве говорилось, что грядет катаклизм, виной которому станет смерть некого трехглазого дитя, — обратился Регис к чародейке.

— Верно, в видении была девочка с третьим глазом на груди. Наверняка именно ее смерть и приближает к нам ужасный конец света.

— Ты запомнила как она выглядит? Сдается мне, нужно найти ее.

— Ничего особенного: рыжие волосы, голубые глаза, лицо детское. Не представляю, как мы собираемся ее искать: это все равно что искать иголку в стоге сена. К тому же, ее образ может оказаться символическим.

— Осмелюсь предположить, что при встрече с ней ты ощутишь нечто схожее, как при встрече с Арис, — вампир задумчиво почесал подбородок.

— Первым делом нужно выяснить, кто ее преследует.

— Это может быть очень опасно, — Арис нахмурила брови, выпрямившись на табурете. — мы видели, что они делают с людьми. Идея повернуться к ним лицом кажется мне безумной. Тем не менее, я понимаю, что это необходимо. Но это сугубо мои личные неприятности. Вы не обязаны вмешиваться!

— Приятно узнать, что ты так обеспокоена моей безопасностью, однако, позволь мне самому сделать выбор. — Эмиель доброжелательно глянул на травницу, а затем перевел взгляд на Виго. — Что касается Фрингильи...

— Что касается меня: я могу сама за себя ответить, спасибо. — Перебила Региса чародейка и обратилась к травнице. — Видение однозначно мне дало понять, что я должна помочь тебе. Я собираюсь поговорить со Знающими и разузнать у них о пророчестве. Это будет непросто, учитывая то, с каким неудовольствием Aen Elle* идут на контакт с людьми. А вы выясните, кто такие эти люди в масках.

Виго поднялась со скамьи и направилась к выходу. Она не стала прощаться, даже не обернулась напоследок, а лишь покинула склеп, оставив после себя шлейф амбрового аромата. Ее невыносимо раздражала сложившаяся ситуация: пророчество перечеркивало все ее планы, будоражило ночной сон, грозило необъяснимой смертью.

После ухода Фрингильи повисло неловкое молчание. Регис украдкой поглядывал на встревоженное лицо Арис: ее темные двухцветные кофейно-фисташковые глаза бегали из стороны в сторону, выдавая суету мыслей; ноздри ее заостренного носа слегка раздувались, вторя дыханию; бледные пересохшие губы сжимались в напряжении.

— Покажи его. Шрам, о котором ты рассказывала, — Эмиель вывел девушку из раздумий. Его седые брови как тучи нависали над черными глазами.

Немного мешкаясь, она повернулась на скамье спиной к вампиру и стала расстегивать крохотные пуговички на спинке платья. В разрезе ткани постепенно появлялась бледная тонкая кожа, совсем не похожая на кожу нордлингов-крестьян из бедных семей. На шее виден был легкий след от загара, а по лопаткам пробегали мурашки, вызванные холодом склепа. Женская рука остановилась, дойдя до поясницы, оголив небольшой аккуратный розовый шрам в виде закрытого... глаза. Эмиель напрягся: он не ожидал увидеть нечто подобное, вместо обычной полосы со стежками от медицинской нити.

— Очень странный шрам. Ты знала, что он по форме напоминает глаз?

Арис удивленно посмотрела на Региса, а затем на свою метку.

— Разве? А по-моему, просто кривой порез.

Вампир, не отрываясь, смотрел на шрам и отчетливо различал в нем спящее око.

«Нет, мне это не кажется. Это какая-то метка», — подумал он, щуря глаз и давая знак Арис одеваться.

Девушка быстро накинула края платья на плечи и стала застегиваться.

— Помнится, ты упоминала женщину из Калькара, которая рассказала тебе о твоих преследователях. Откуда ей было это известно?

— Аведа? Она очень мудрая женщина. Именно она отговорила меня идти навстречу своей смерти, чтобы увидеть тело Вальдо. Признаться, тогда все произошло слишком быстро и у меня не было времени расспрашивать. В страхе и отчаянии я бежала подальше из города, в надежде, что когда-нибудь вернусь и навещу могилу брата. Если выживу, конечно. С каждым днем эта надежда тает у меня на глазах...

— Не отчаивайся, — Регис встал и подошел ближе к Арис, — я уверен, у тебя будет такая возможность. Я отправляюсь в Калькар и поговорю с Аведой, может она расскажет мне что-то полезное.

Девушка тоже встала и улыбнулась вампиру. Ее глаза наполнились слезами благодарности, но она опустила голову, чтобы собеседник этого не увидел. В следующее мгновение Арис крепко обняла Региса, уткнувшись ему головой в грудь. Он обнял ее в ответ, не произнося ни слова.

— До встречи, Эмиель. Спасибо.

* * *

Солнце стояло высоко в голубом небе, согревая кристально-чистые воды Муредаха своим теплом. Густая зелень неподвижно нависала над песчаными берегами, отражаясь в зеркальной глади озера. Величественный Рыс-Рун «восседал» на холме, словно монарх на своем троне. Царил абсолютный штиль: ни одна веточка, ни одна травинка не шелохнулись от порывистого ветра. Все будто бы замерло в ожидании.

Регис стоял на пологом берегу и любовался прекрасными творениями природы и человека. Скоро от городских ворот тронется повозка в Бельхавен, на которую он сядет. Вдохнув побольше освежающего, наполненного ароматами трав и назревших плодов воздуха, вампир двинулся в сторону Бор-Хеса.

Но не успел он пройти и трех шагов, как резкая оглушающая боль вонзилась в голову Эмиеля, словно когти мантихоры. Он закричал, рухнув на колени и схватившись за виски. Все вокруг закружилось и завертелось бурной рекой, а затем потемнело, не оставляя перед глазами ничего, кроме черноты. Минутная боль сменилась мучительной Жаждой. Регису хотелось рвать и метать, расчленять и испивать густую теплую кровь, но он не мог пошевелиться, ко всему прочему, ничего не видел. Шум собственной крови в голове оглушал его. Боль давила и сгибала его невосприимчивое ко многим воздействиям тело.

Неизвестно, сколько времени прошло, пока помутнение не отступило, и вампир не пришел в себя, лежащий на мягком травяном ковре. Приступ обессилил его. Едва ли поднявшись на ноги, Регис осмотрелся: пейзаж расплывался перед глазами, голова была тяжелая и мутная.

Так больше нельзя. Ехать в Аэдирн было опасно с подобными неконтролируемыми припадками. Эмиель решился на весьма опасный шаг, который обдумывал уже давно. Вместо Бельхавена он отправился в Ассенгард, в логово меттинского Скрытого.

Спустя сутки он уже стоял перед огромными воротами разрушенного города. Массивные руины из черного камня поросли плющами и молодыми ивами. Тучные стволы аэдирнского дуба возвышались отовсюду над разваленными стенами и колоннами. Ассенгард был давно покинутым городом, не сумевшим восстановиться после набега Нильфгаардской армии, поэтому в округе никого не было, кроме парочки плавунов около пруда неподалеку.

У Региса не было хакландского арагонита в качестве подношения старшему Владыке, но было кое-что не менее ценное. Он двинулся в сторону леса, обрамляющего стены города, где и должен был находиться вход в пещеру. Преодолев пару миль букового бурелома, вампир стал принюхиваться и вскоре вычислил нужное направление.

Потайной тоннель уходил все глубже и глубже под землю, извиваясь то вправо, то влево, переходя из одной поросшей грибами каверны в другую, пока не вывел путника к огромному залу естественного происхождения. Зал, в свою очередь, оканчивался глухой стеной без единого намека на дальнейший путь. Разумеется, не будь Регис вампиром, он бы никогда не отыскал проход в пещеру в густой труднопроходимой чаще, к тому же кишащей призраками и утопцами. И тем более, не смог бы попасть по ту сторону стены. Но при помощи особых чувств, доступных только высшим вампирам, Эмиель распознал проход прямо в центре монолита, а пара капель его крови довершили дело, открыв магическую дверь в скале.

Регис осторожно ступил внутрь. Перед ним открылся еще один зал, но уже совсем не похожий на предыдущий. Неровные каменные стены изменились до неузнаваемости: они были выточены и отшлифованы до идеальных геометрических форм, великолепная искусная резьба покрывала их, изображая множество миниатюр всех эпох мира; ровный гладкий пол переливался своей разноцветной росписью от света сотни свечей и магических светильников, а тяжелый потолок пещеры образовывал симметричный куполообразный свод, выбеленный и также расписанный. Словом, это была невообразимая чарующая красота; пещера больше походила на величественный храм, отделанный руками искуснейшего мастера при помощи самых дорогих металлов и камней.

Эмиель застыл, потеряв бдительность, восхищенный круглым залом, вдоль стен которого стояли стеллажи из редчайших пород дерева, наполненные книгами.

Но не успел он опомниться, как что-то мелькнуло у него перед глазами с невероятной скоростью, и уже в следующую секунду Регис стоял в оцепенении, не в силах пошевелиться. Ему не было больно, но и приятного в том состоянии, когда не чувствуешь рук и ног, тоже маловато.

Из-за его спины медленно вышел Скрытый и встал прямо перед Регисом, беспристрастно глядя ему в глаза. Он был высок, худ и бледен, как покойник. Его лицо, покрытое рубцами и оспинами (по крайней мере, внешне это походило на оспины), почти безжизненное и впалое уставилось на непрошеного гостя, поблескивая красными радужками на фоне черных склер. Прямые белоснежные волосы ниспадали аж до самого пояса. На старейшем вампире был изысканный парчовый камзол цвета темного сапфира поверх белой шелковой рубашки с жабо, расшитый золотой нитью. Вышивка на груди изображала кольцо с личным гербом Скрытого. Талию обхватывал роскошный плетеный пояс из кожи василиска, украшенный золотой пряжкой с рубинами. Этот шикарный наряд смотрелся совершенно абсурдно на своем мертвецки бледном владельце.

— Что тебе нужно? — послышался низкий сиплый голос, эхом отразившийся от стен пещеры.

Регис, с трудом открыв рот, выдавил на древнем языке:

— Приветствую тебя, Angarmasham'shie Ess Valderu-Nun! Я принес дар. Прошу, прими его от меня...

Скрытый опустил голову вниз, разглядывая рисунки на полу, демонстрируя свою незаинтересованность. Эмиель снова попытался заговорить:

— Это N'carrah an coel, единственный экземпляр, сохранившийся от предков D'ahne... — он уже чувствовал, как немеют его губы.

Владыка резко поднял голову, устремив взгляд на дорожную сумку соплеменника. Едва заметно пошевелив рукой, он вывел Региса из оцепенения и сложил руки за спиной, в ожидании презента. Годфрой, немного поразмяв онемевшие ладони, порылся в торбе и через минуту вытащил маленькую ветхую книжонку в черном кожаном переплете. Она была настолько мала, что помещалась на ладони, а страницы ее настолько состарились, что из белых стали коричневыми. Вампир почтительно протянул ее Скрытому, склонившись перед ним:

— Это самое ценное, что у меня есть. Я получил ее в наследство и хранил долгие годы, эта книга...

— Я знаю, что это, — перебил его старший вампир, не отрываясь от подарка, — зачем ты пришел? — он стал бережно перелистывать истончившиеся страницы.

— Я пришел за советом. С некоторых пор меня одолевают приступы боли и Жажды. Я перепробовал все известные мне способы справиться с этим. Но с каждым разом боль все острее впивается в мое тело, а Жажда все больше окутывает мой разум. Мне становится трудно себя контролировать. Ты, мудрый Владыка пяти Unrhan', великий хранитель знаний, могущественный Ghakne, знаешь что происходит со мной, — взмолился Регис, не поднимая головы. — Прошу, помоги мне.

Angarmasham оторвался от книги и пронзительно глянул на «гостя» своими алыми фосфоресцирующими глазами.

— Идем, — кратко молвил он, кивком призывая Региса следовать за ним.

Они двинулись через мерцающий зал, обходя богатую библиотеку меттинского вампира. За углом резной колонны показалось роскошное позолоченное кресло со спинкой из кости грифона, инкрустированное всевозможными драгоценными камнями, больше походившее на трон. Его окружали зеленые магические светильники, висящие в воздухе.

Скрытый жестом указал Эмиелю сесть на кресло, а сам взял с полки какой-то бутылек и растер содержимое в руках. Запахло маслом из цветков каприфоли. Затем, он протянул когтистые руки к лицу младшего вампира и замер, не касаясь его.

Несколько минут Скрытый напряженно стоял над Регисом, подрагивая и интенсивно вдыхая воздух носом. Вдруг, он выпрямился и отпрянул с широко раскрытыми глазами, на время потеряв ориентацию в пространстве. Эмиель с любопытством наблюдал, в ожидании ответа. Его смутила реакция изменившегося в лице Скрытого. Тот будто постарел еще на пару сотен лет и побледнел до синеватого оттенка. Выдержав небольшую паузу, Владыка произнес:

— Человеческая женщина виной твоему недугу. Я видел Белый Холод и энергию, притягивающую Сферы. Портал снова откроется. Мы вернемся в свой мир! — зрачки старшего вампира дрожали от возбуждения, словно угольки в костре. — Но есть то, что не даст Сопряжению сбыться... Что-то внутри нее, внутри этой жалкой никчемной оболочки: могущественная сила, неподвластная никому. Убей ее, потомок Гхарасхам! И твоя боль уйдет. Убей женщину, которую пытаешься спасти! Я приказываю тебе. Убей!

Его слова прозвучали, как гром среди ясного неба. Регис сидел, вцепившись ногтями в подлокотники, прильнув к спинке кресла. Светильники беззаботно мерцали над их головами, отражаясь в холодном зеркальном полу.

Он сидел, опершись о старое засохшее дерево, одиноко стоящее среди других, молодых и цветущих, напоенных подземными водами, согретыми теплым солнцем, одетых в яркую густую листву. Дерево поскрипывало на ветру, шевеля своими голыми ветками, будто пыталось казаться таким же гибким, таким же живым. Вампир смотрел на колыхающуюся траву у него под ногами и на черных воронов, осмотрительно выискивающих насекомых в груде валунов.

«Убить, убить ее...», — Регис судорожно повторял эти слова, не веря в то, что Скрытый увидел угрозу в Арис.

«Портал... Неужели это все-таки случится? Портал откроется, и мы вернемся в свой мир, в тот, из которого пришли? О, как бы я хотел увидеть его, хоть на мгновение! Мир, где вампир может быть собой, не прятаться и не играть в игры по человеческим правилам. Я даже не могу себе представить, насколько он реален, сколько возможностей скрывает для нас, его порождений... Каково это? Вернуться туда, где я никогда не был? Отринуть всю свою прожитую жизнь, чтобы начать жить по-новому, по-настоящему? Жить так, как я и должен был жить с самого начала?» — он размышлял, гладя подушечками пальцев кожаный ремень своей сумки. — А как же они: эльфы, краснолюды, низушки, гномы, дриады и...люди? То, что они называют Белым Хладом, убьет их, не дав преодолеть пространственно-временной разрыв. И что же, не будет больше госпиталей, войн, балов, пыток, блудничества и политики, не будет махакамской медовухи и свекольных драников, не будет овечьих тулупов и зерриканского шелка, роголистника и мандрагоры, не будет кукурузных полей, деревень, городов... Не останется и следа от когда-то живших тут существ, засыпавших и просыпавшихся, любивших и ненавидевших друг друга, женившихся, рождавших детей, разжигавших войны, устраивавших застолья и драки, строивших величественные города, покорявших науку и магию... Все канет в небытие, будет стерто с лона земли — ни единого отголоска, ни единого намека на тех, кто был здесь. Начнется новая эпоха, с чистого листа. Она тоже исчезнет, как и Геральт, и Лютик, и Фрингилья, и все они, не такие как он, погибнут. Это несправедливо. Увы, но ни одно возвращение домой не стоит таких жертв».

Холодало. Наступала та пора, когда теплое назаирское солнце сдавало позиции, затягиваясь сероватыми облаками, уступая место осенней прохладе. Ветер потрепывал еще зеленую листву деревьев, нашептывая лесу о приближающихся морозах.

Регис все еще сидел неподвижно, опустив голову на грудь. Как он мог ослушаться воли старейшего вампира, не подчиниться ему? Не убей он Арис — казнь настигнет их обоих бесповоротно, беспощадно, это лишь вопрос времени. Ему хотелось провалиться сквозь землю прямо здесь, на этом месте. Ведомый своим недугом, Эмиель пришел к Скрытому, а ушел от него еще более мрачным, разочарованным в своем отчаянном решении.

«Не сидеть же мне тут вечно. Нужно идти. Но куда? Бежать подальше, на край света, залечь на дно, стать затворником, чтобы Скрытый и его приспешники никогда не нашли меня? Однозначно нет. Не существует такого места, где можно было бы укрыться от взора Владыки Ghakne. Найти Арис? Непременно нужно найти ее прежде, чем это сделают другие вампиры. А дальше...» — он повернулся и устремил печальный взор к далеким вершинам гор. Регис знал, куда направляется травница, ее путь лежал через перевал Теодуль, к Бельхавену.

Узкая речная долина Нэви встретила Региса резким сквозящим ветром, подгоняющим водное течение. Бурная река тянулась меж гористых склонов, омывая известняковые отмели. Параллельно ей шла дорога, именуемая Теодульским трактом, то и дело огибая каменистые обвалы и промоины. Совсем недалеко от того места, где брала свое начало Сансретур, дорога примыкала к Бельхавену. Бельхавен был бедным городком, единственный доход которого приносили рудники, добывающие железную руду.

Регис вошел в город, будучи абсолютно убежденным в том, что травница где-то рядом: боль назойливо щекотала виски. Он побродил среди редких одноэтажных домов, пытаясь уловить частичку запаха, так хорошо запомнившегося ему еще с первой их встречи.

И вот он увидел ее, стоящую напротив худощавого седовласого мужчины в ухоженном стальном нагруднике с гербом. На ее плечах висела огромная походная сумка, а на поясе — крючки, веревка, арбалет и маленький колчан с болтами. Арис что-то объясняла мужчине, который, по всей вероятности, являлся начальником стражи. Регис решил подождать, пока они окончат разговор.

Через минуту пожилой мужчина высокомерно вздернул подбородок и удалился, повернувшись к собеседнице спиной. Девушка осталась стоять на своем месте. Эмиель медленно обошел знакомую и увидел разочарование на ее лице, которое тотчас же сменилось радостной облегченностью.

— Эмиель! Как же я рада тебя видеть! — воскликнула она, посылая Регису волну своего аромата и очередную мигрень. — Кажется, ночлег найти не удастся: здешний градоначальник запретил проезжим задерживаться.

— Арис, мы должны поговорить... — начал было вампир.

— Конечно. Но сперва нужно найти угол поудобнее, да и перекусить чего-нибудь. Идем в корчму.

А в корчме было шумно и людно, будто весь народ здесь и собрался, громко разговаривая и хлебая местное пойло. Большинство посетителей были грязными и потными, только что вернувшимися с рудников.

Как только путники присели за стол, к ним подскочил бородатый корчмарь и пробормотал, не отрываясь от полировки стакана:

— Извольте пить, есть и веселиться. Но на ночлег не извольте оставаться. До Ридбруна день пути, там можно и комнатушку снять, авось успеете до заката. А здесь барин не велел.

— Дайте-ка я угадаю, — Регис скрестил руки на груди и начал тем самым тоном, которым общается исключительно с сельскими мужиками, не обремененными грамотностью и умом. — Завелся у вас тут недоброжелатель, который градоначальника вашего изводит: то казну обкрадет, то посев попортит, то девушку незамужнюю обесчестит. Вот барин-то и обставился стражей, приезжих не любит, да и местным лишнюю монетку заработать не дает, сдавая ночлежку.

Трактирщик поджал губы и покраснел, но не решился ответить. Очевидно, ответ угодил прямо в точку. Арис спокойно обратилась к нему:

— Милсдарь, принеси-ка нам вишневой наливки да вареников. Мы не задержимся дольше положенного.

Трактирщик кивнул и тут же исчез. А появился он уже с двумя кружками и большой, исходящей паром тарелкой вареников. Поставив на стол еду и питье, он удалился, не сказав ни слова.

— Так о чем ты хотел поговорить? Неужели ты побывал в Калькаре? До туда не меньше месяца пути... — травница смахнула прядь волос со щеки.

— Я не был в Калькаре, а ездил в Ассенгард, — Регис замялся.

— Ассенгард? Это же заброшенный город, зачем он тебе понадобился?

— Я навещал высшего вампира... такого же как я, только намного старше и могущественнее. Меня беспокоит боль, с которой я не могу свыкнуться, которую не могу контролировать. Я ходил к нему за советом, — Регис не поднимал своих антрацитовых глаз, не желая встречаться взглядом с Арис.

— И что он тебе сказал...? — девушка нахмурилась, предчувствуя неладное.

Их прервал громкий возглас, донесшийся откуда-то из-за соседнего стола:

— Арис, травинка! Ты ли это? — смуглый румяный бритоголовый эльф направлялся к ним, помахивая лисьим хвостом на бедре. Арис растерянно смотрела на него, будто увидя перед собой призрака.

— Рагнар?! — прошептала она. — Ты жив?

Эльф подсел к Регису, наградив его подозрительным взглядом.

— Живее всех живых! Я — Рагнар, — протянул он свою по-эльфски изящную вытянутую кисть вампиру. Тот быстро пожал ее и убрал руки под стол.

— Регис. Должно быть, с Арис вы знакомы, — без удовольствия произнес Эмиель.

— Так и есть. Мы часто виделись в Назаире. Ее травы очень выручали меня на работе. Иной раз и подавно спасали. Да и я в долгу не остался: залатал сквозной порез, когда она по неосторожности рукой на нож напоролась, — он горделиво поправил воротник своего потрепанного тулупа. Эмиель незаметно усмехнулся, припоминая как именно эльф «залатал» этот порез.

— А вы, я так понимаю, тот самый пропавший доктор, чье место заняла моя скромная персона. Позвольте узнать, что же заставило вас так спешно покинуть госпиталь и отправиться в здешние, грубо говоря, захолустные края?

Эльф шмыгнул носом и обратил взор на Арис, по всей видимости, не ожидая такого вопроса. Но травница молчала: ответ волновал ее не меньше, чем Региса.

— Что же, вы наверняка устали с дороги, а переночевать под крышей не представляется возможным, так что, приглашаю в свое скромное жилище! Там и поболтаем, — Изиллах встал и кивнул спутникам, чтобы те шли за ним. Арис с Регисом переглянулись и осушили до конца свои кружки с вишневой наливкой. Эльф отошел от них, чтобы перекинуться парочкой слов со своими приятелями, с которыми проводил время в трактире моментом раньше. Тем временем Эмиель шепнул травнице:

— Я бы предпочел переночевать под открытым небом, ну или в каком-нибудь уютном склепе, но только не под боком у этого типа. Это может быть ловушка.

— А вот я не горю желанием спать на кладбище. К тому же я знаю Рагнара — он не простой проходимец. Но все же, будем осторожны, — Арис закинула сумку на плечо, собираясь к выходу. Регис встал и побрел на ней, изо всех сил принюхиваясь к идущему впереди Изиллаху.

Боль изводила его, то усиливаясь со звоном в ушах и заволакивая пеленой взор, то отступая, становясь слабой приглушенной вибрацией где-то глубоко внутри. В то же время, вампир ощущал непривычное беспокойство, тянущее его вслед за травницей, заставляющее оглядываться и прислушиваться, обострять органы чувств. Он хотел бы уйти, но не мог.

Трое спутников шли по узким, тесно застроенным улочкам Бельхавена, пока не приблизились к маленькому двухэтажному домику, сплошь покрытому растрескавшейся штукатуркой. Под окном домика находилась крохотная клумба, на которой росли незабудки и петунии вперемешку с одуванчиками. Компания вошла в дом.

— Прошу, располагайтесь. Наверху есть тюфяки для сна, — эльф зажег свечу, несмотря на то, что за окном еще не стемнело, и тьма не окутала помещение.

Арис скинула сумку и расстегнула пару пуговиц на своей кожаной курточке. Регис стоял в дверях неподвижно.

— Ну же, смелей. Крыс тут нет, я их повывел всех до единой, не бойтесь.

— Благодарим тебя, Рагнар. Это только на ночь. Утром мы уйдем.

— А к чему такая спешка? Неужто гонится за вами кто? — Рагнар прищурился, не отводя своих глаз цвета стали от Региса.

— Вовсе нет. Мы едем в Новиград на семинар, а путь туда неблизкий — не хотим запоздать... — девушка фальшиво улыбнулась и принялась копаться в сумке.

— Стало быть, доктор Регис отправляется на семинар, когда вот-вот наступит сезон гнойного кашля в Бор-Хесе... — эльф все еще сверлил вампира глазами. Тот не отреагировал, продолжая стоять у входной двери, держась на ремень своей сумки.

— Именно, — Арис резко глянула на Изиллаха, прекращая дальнейшие расспросы. — Господин коронер соблаговолил отпустить доктора в Новиград ненадолго.

— Что ж, раз так, то и ладно. Присаживайтесь к столу, угощу вас своим фирменным супом из утиной крови.

Арис быстро метнула взгляд на Эмиеля, а затем опустилась за стол.

— Твое предложение, Рагнар, воистину заманчиво, но я, пожалуй, откажусь, — Регис натянуто улыбнулся, стараясь говорить как можно вежливее и обходительнее.

— Что-то не очень аппетитно звучит, — Арис поморщилась и так же натянуто улыбнулась.

— Я не принимаю отказов. Это весьма вкусно! Здешние все едят эту похлебку, она дает силы, чтобы преодолевать горные тропы, к тому же хорошо бодрит.

Арис сглотнула. Регис сидел рядом, чувствуя себя крайне глупо и некомфортно.

— Прошу, не тратьте утиную кровь понапрасну. Я достаточно сыт и бодр, чтобы подняться хоть на сам Анатурн. Тем более, есть сырую кровь небезопасно, вы как доктор должны это понимать.

— О нет, нет, все в порядке, уверяю вас. Утки проверены лично мной, — эльф поставил перед Регисом миску, в которой лежал с кулак размером сгусток свернувшейся крови, посыпанный зеленью и арахисом. Он источал приятный сладковато-острый аромат, побудивший Региса дышать ртом, а не носом, чтобы не соблазняться запретным блюдом.

— В чем дело? Люди, эльфы, краснолюды — все они оценили вкус и пользу этого замечательного супа, попробуйте! — эльф нависал над вампиром, до неприличия пристально рассматривая его лицо.

Эмиель покрутил головой в попытке отделаться от нарастающего звона в ушах. Еще год назад ему был бы абсолютно безразличен этот суп, он мог бы смотреть на него бесконечно, беспристрастно вдыхать его аромат, чувствовать присутствие терпкой густой манящей субстанции прямо перед его носом и при этом не хотеть ее испить. Но только не сейчас.

— Рагнар, прошу тебя! Он же сказал, что не хочет, — произнесла Арис, повышая голос, не в силах смотреть на побледневшего, уставившегося в тарелку Региса. Она грозно глядела на эльфа, а ее рука незаметно переместилась к колчану с болтами на поясе.

— Хорошо, хорошо... как изволите, — Изиллах сел и стал невозмутимо поглощать суп, смачно прихлебывая и постанывая от удовольствия.

Эмиель отодвинул миску от себя и благодарно улыбнулся травнице. Еще чуть-чуть и эльф пожалел бы о своей возмутительной настойчивости.

Завершив трапезу, Рагнар отлучился по важным делам, оставив Региса и Арис наедине.

Наступили сумерки, уличный гул поутих, окна домов загорелись, как десятки светлячков на фоне густой синей мглы. Путники поднялись на чердак, где не было ничего, кроме стога сена и двух проеденных клопами тюфяков. Арис шумно завалилась на один из них, стянула сапоги и стала массировать уставшие от долгой дороги ноги. Регис тихо опустился рядом.

— Спасибо за... понимание, — произнес он полушепотом.

Девушка, не вставая, повернулась к собеседнику. Ее глаза, наполовину прикрытые густыми коричневыми ресницами, были сонными и блестящими.

— Не за что, Эмиель. Хотя, признаться, я думала, ты не откажешься от подобного блюда, в виду того, что ты...

— Что я вампир? Кровожадный монстр, безвольный раб своих инстинктов, алчное до крови чудовище, пожирающее все на своем пути? — усмехнулся Регис.

— Вовсе нет!

— Видишь ли, я привык считать себя разумной личностью, каковыми и являются высшие вампиры. А разумные личности вольны делать выбор. И свой выбор я сделал. Но иногда мне кажется, что я и есть то самое чудовище, слепо повинующееся Жажде и Стае.

— Значит, ты отказываешься быть вампиром? Отказываешься от своей истинной природы?

— Я не отказываюсь. Я всегда буду вампиром, монстром для таких, как вы. Но важно то, каким вампиром я буду.

— И правда... Мы не те, кем родились. Мы те, кем стали. Ты не монстр. Ты воплощение человечности...

Регис глядел на засыпающее лицо Арис и улыбался, но уже не сжимал губ — он улыбался полной искренней улыбкой.

Эмиель бесцельно бродил по холодному лесу, окутанному туманом. Он был обеспокоен, искал что-то, сам не зная что именно. Мысли мелькали и путались в голове, образуя тесный неразборчивый клубок. Гнетущее безмолвие, не свойственное лесной чаще, давило и подгоняло Региса вперед. Все вокруг казалось мертвым и пустым: ни пения птиц, ни шелеста листвы, ни дуновения ветра. Царила лишь всепоглощающая тишина и густая мгла, пронизывающая ветки деревьев.

Утро подкралось незаметно. Тонкий слух Эмиеля уловил голоса, доносившиеся с первого этажа дома. Тонкая дымка беспокойства постепенно рассеялась, и он осознал, что так и уснул вчера, сидя на пыльном тюфяке. Впервые за много лет Регис спал и видел сновидения — тревожные грезы сознания, приходящие к тому, кто одержим страхом или отчаянием: к людям, эльфам, краснолюдам, да к кому угодно... только не к вампирам. Еще вчера, по своему обыкновению медитируя в ночной тиши, он и подумать не мог, что утомление болевыми приступами неминуемо погрузит его в глубокий, почти наркотический сон.

Он неспешно поднялся и стал разминать обмякшее тело, попутно прислушиваясь к разговору внизу. Очевидно, Арис проснулась раньше него и теперь беседует с Рагнаром. Что же, этой беседы следовало бы ожидать.

— Ну что, теперь то ты отведаешь похлебки? Утро ведь на дворе, пора бы и сил набраться перед дорогой, — послышался слащавый акцент Изиллаха.

— Рагнар, что на тебя нашло вчера? — Арис не обратила ни малейшего внимания на предложение эльфа.

— Что на меня нашло? Пф-ф. Я лишь хотел кое-что узнать. И узнал. Травинка, зачем ты притащила сюда этого типа? Ты не представляешь себе, насколько он опасен...

Последовала непродолжительная тишина.

— О чем ты говоришь? Вообще-то ты сам пригласил нас с Эмиелем в дом.

— Я проявил вежливость. Но на этом моя вежливость заканчивается, ибо такие монстры, как он не ведают ни этикета, ни жалости! — прошипел Изиллах, однако Регис отчетливо различал каждое слово.

— Не говори то, о чем не знаешь... — травница понизила голос.

— О чем не знаю?! — взвизгнул эльф, забыв о том, что может быть услышанным. — Мой отец погиб, сражаясь с этими мерзкими отродьями! Я узнаю их из тысячи. Двое моих братьев также были убиты, разорваны на куски и обескровлены! Он вампир, Арис! А вампиры не имеют права на жизнь. Только не после того, что они совершили!

— Эмиель не сделал тебе ничего плохого!

— Дура! За свои сотни лет существования он убил тысячи таких, как ты и я! Убил беспощадно, хладнокровно, неистово! Не оставляя им ни единого шанса! — Рагнар закипал от негодования.

Ветхая деревянная лестница, ведущая на чердак, скрипнула. Медленным размеренным шагом по ней спускался Регис, ведя ладонью по шероховатой потолочной балке. Его лицо было спокойным и невозмутимым, а правая рука, как ни странно, не держалась за ремень сумки.

— Осмелюсь присоединиться к вашей эмоциональной дискуссии, — начал он бесстрастно, обращаясь к эльфу. — Раз уж тема разговора пришла к насилию, то извольте поведать нам, каким образом ваша брошь оказалась среди окровавленных тел невинных людей, над которыми ставили жестокие опыты? Идеально ровные разрезы, точно распиленные черепные коробки и сверхтоксичные яды в крови. Столь изощренной технике умерщвления позавидуют даже такие чудовища, как вампиры, не правда ли?

Изиллах злобно уставился на Эмиеля; его губы дрожали, а рука сжимала на поясе инкрустированную черным деревом рукоять четырехгранного стилета. По лицу его было видно то, что разговор не приведет ни к какому дипломатическому исходу.

Арис попятилась, заслоняя своего компаньона от взбешенного хозяина дома. На ее поясе не было арбалета, о чем она, очевидно, жалела. Но не успела девушка сделать и двух шагов, как Рагнар бросился вперед, сверкая в воздухе серебристым клинком. Подскочив к вампиру, он замахнулся моментально, попытавшись пырнуть его в грудь, однако тот отпрянул, ожидая такого поворота событий. Разъяренный своим промахом, эльф стал неистово кидаться на противника, всерьез решив его одолеть. Эмиель не трансформировался в боевую форму, он лишь уворачивался от ловких ударов, используя врожденную быстроту реакций. Воздух в помещении накалился. Пламя свечей резко подергивалось то вправо, то влево от энергичных взмахов кинжала.

Тем временем Арис кричала и хватала Изиллаха за одежду в попытках угомонить взбесившегося лекаря. Но его было не остановить. Тогда она выждала, когда он повернется к ней спиной и прыгнула сверху, ожесточенно стискивая его шею.

— Прекрати! Остановись! — вопила она верхом на эльфе.

Однако, тот резким движением стряхнул девушку с себя и посмотрел на нее своими пылающими яростью стальными глазами. Рагнар был высок и широкоплеч, одна его рука казалась вдвое толще шеи Арис. Он схватил ее и мигом прижал к полу.

— Не смей вставать у меня на пути! — выдавил эльф, приставляя кинжал к горлу травницы.

Регис, стоявший поодаль, тут же отреагировал и метнулся к ней на помощь. Но стоило ему приблизился к Изиллаху всего на сажень, как перед глазами молниеносно сверкнуло острое жало стилета, вмиг настигая свою цель. Эмиель почувствовал холод железа в районе живота, а затем тепло, медленно перерастающее в жар. Что-то густое и теплое потекло вниз по подолу изношенного камзола. Боль появилась парой секунд позже, но она была куда терпимее, чем боль, которую Регис испытывал во время приступов мигрени.

Все трое замерли. Эльф ликующе заулыбался и стал погружать острие все глубже в ненавистную плоть, другой рукой придерживая девушку за грудки одежды.

— Не-е-ет! — Арис вскрикнула и, собрав все, что есть силы, ударила обидчика головой. Тот, ошарашенный резкой болью, упал на спину, выпустив стилет из рук. Девушка резким движением выдернула оружие из не шелохнувшегося от удара вампирского тела и навалилась всем весом на Изиллаха, не давая тому подняться. Теперь уже она сжимала у его глотки окровавленный кинжал.

— Только дернись, и я прирежу тебя ко всем чертям!

Регис стоял на коленях, хрипло дыша. Кровь перестала сочиться из глубокой колотой раны у него в животе. Сквозь продырявленный камзол было видно, как плоть шевелится и срастается прямо на глазах. Регенерация шла полным ходом. Однако, болезненное жжение не покидало поврежденного места, разливаясь волнами по всему телу.

— Квебритовое масло... — прошептал он, тяжело поднимаясь на ноги.

Рагнар недвижно лежал под острием собственного стилета, упершись локтями в пол. На его лице отразился ужас, когда вампир выпрямился, стоя над ним.

— Итак, повторю вопрос, — Регис откашлялся и произнес это так, будто бы ничего не произошло. — Какое отношение ты имеешь к убийствам?

— Я не хотел этого! — выдавил эльф. — Я не мог сопротивляться... Они заставляли меня подкармливать прихожан психотропными снадобьями и расчленять тела в мертвецкой... Но я не убивал их! Я не мог... Это все Сувиэлла! Она будто околдовала меня, лишила воли. Меня завербовали в клан. Моя сестра... Моя единственная сестра... — голос Изиллаха сорвался на стон.

— Расскажи нам все, что ты знаешь о них! — Арис не убирала ножа от его горла.

— Меня шантажировали и использовали в дурных целях, не раскрывая при этом намерений. Все, что я могу сказать — это то, что клан огромен и преследует честолюбивые цели. Вскрытые тела — это лишь ничтожная часть содеянного ими на пути к осуществлению высшего замысла. Они изучают, выделяют и изменяют организмы, применяя самые бесчеловечные методы... Я не смог смотреть на это. Я бежал. Больше я ничего не знаю... Отпустите меня!

Арис поднялась над Рагнаром и отступила, все еще держа стилет наготове.

— Как ты, Эмиель? Твоя рана... — она взволнованно посмотрела на вампира.

— Все в порядке. Нужно уходить. Достаточно с меня гостеприимности.

Травница кивнула, а затем молча развернулась и направилась к своей лежащей у порога дорожной сумке. Взяв ее в руки, она отворила дверь и на миг остановилась, устремив взор на эльфа. В ее взгляде угадывались усталость и разочарование, переполнявшие ее изнутри. Девушка неспешно покинула дом.

— Беги, Aen seidhe*. Беги как можно дальше, иначе они найдут тебя — в этом нет ни малейшего сомнения. И еще кое-что, в следующий раз, когда ты решишься напасть на вампира с миниатюрным ножичком, тебе может свезти куда меньше, — бросил Регис на прощание и поспешил удалиться.

Они шли по извилистой скалистой тропинке, переступая через пучки армерий и родиол, огибая хаотично разбросанные среди крутых склонов кусты алиссума. Уж в третий раз с тех пор, как путники покинули поселения, солнце подходило к горизонту, пригревая предзакатными лучами огромные каменные глыбы, раздробленные на множество осколков селевыми сходами. Змеи, ящерицы и прочая живность лениво принимала солнечные ванны на булыжниках и сухих корягах. Приятный теплый ветерок ласкал лица путников, оставивших Бельхавен далеко позади, среди скал.

Арис высматривала ориентиры, боясь потерять из виду тонкую тропку, идущую в обход основному тракту. Регис брел позади, изучая взглядом горную флору. Однако, его внимание было рассеянным. Ткани в области брюшины пылали огнем, посылая болевые импульсы по всему телу. Ко всему прочему прибавилась очередная мигрень, назойливо пульсирующая в висках. Идти становилось тяжело.

«Так вот она, плотская бренность», — думал вампир, шагая по каменной насыпи.

Сумерки не заставили себя ждать: солнце быстро скрылось за горизонтом, окрасив склоны в приглушенно-синие тона. Путники все шли, не останавливаясь, пока ночь не застигла их на пологом подъеме к вершине небольшого хребта.

— Эмиель, как ты себя чувствуешь? На тебе лица нет! — травница обеспокоенно повернулась к Регису.

— Должен признать, скверно. Твой дружок смазал кинжал маслом против вампиров — ощущения не из приятных.

— Мне очень жаль, что так вышло... Нужно было послушать тебя и переночевать в поле.

— Не все так плохо. Ведь мы кое-что узнали о твоих преследователях.

— Но этого мало, чтобы остановить их, — девушка задумчиво присела на сухую траву, расстегивая куртку. — Могу я как-то облегчить твою боль?

— Боюсь, что нет. Я уже принял альдегантового отвара — остается только ждать, когда она пройдет.

— Хм. Значит и у вампиров есть слабые места.

— Их больше, чем ты думаешь... — Эмиель многозначительно глянул на спутницу.

— Слушай... а ты правда убивал невинных людей?

— К сожалению, это одна из страниц моей жизни, которую я хотел бы навсегда вычеркнуть из памяти. Но это невозможно. Да, я убивал. Ради забавы, чтобы забыться в исступлении от кровавого опьянения... Потому что другие вампиры делали это. Но я осознал всю ущербность своего существования слишком поздно. Моя теперешняя жизнь наполнена раскаянием за те далекие времена, когда я был молод и безрассуден. Нынче все по-другому.

Арис промолчала. По ее лицу было видно, что такое откровение опечалило травницу. Через некоторое время она сказала:

— Не мне судить тебя, Эмиель. Для меня важны твои нынешние поступки. Я не стану упрекать тебя за твое прошлое. Остановимся здесь, тебе нужно отдохнуть.

— Ты так беспокоишься обо мне, несмотря на то, что сама в опасности... Ты могла бы оставить меня и идти дальше. — Регис сделал акцент на последнем слове. Он никак не мог решиться рассказать ей...

— В опасности? Опасность не должна делать из человека животного. Как я могу оставить тебя, после всего того, что мы пережили? Нет, все мое существо отвергает эту мысль. Опасность есть в горах, в полях, в подземельях и в городах. Она есть даже в теплом уютном доме, у очага и в мягкой постели. Ничто не дает нам уверенности в следующем дне. Наше «завтра» туманно. Но я не вижу ни единого повода причинять друг другу страдания.

Регис стиснул зубы. В голове у него вперемешку с болью мелькали отрывки воспоминаний... Боклер, Геральт и Детлафф, ван Роуг и храм Великого Солнца, озеро Муредах и крепость Рыс-Рун, руины Ассенгарда и пронзительный голос Скрытого: «Убей ее! Убей!» Он сглотнул ком в горле, а затем произнес:

— Неужели один лишь туман и неопределенность видятся тебе на твоем пути? Мне всегда был интересен образ мышления существ, чьи тела столь слабы и деликатны, что тлеют год от года, как сухое древо на ветру, а умы столь беспокойны и горячи, что толкают на безрассудства и самопожертвование. Что ты чувствуешь, Арис?

— После стольких лет отчаяния и скитаний что-то погасло во мне, будто маленький костерок надежды, всегда согревающий в ненастную пору, перестал теплиться. Наплевать, погибну я в этой погоне или выживу. Знаешь, я уже и не помню ту прежнюю жизнь, когда могла спокойно спать по ночам, бродить по городу, глядя на улыбки людей, не боясь, что кто-то из них причинит мне боль. Да я и привыкла убегать: подальше из города, подальше от людей. И уже не важно, зачем они преследуют меня: я наслаждаюсь каждым моментом своей отчаянной жизни. Да-да, не смейся, я живу! Не будь этой погони, увидела ль бы я эти величественные горы и быстрые реки, преодолела ли сотни миль безграничных равнин и каньонов, горных перевалов и диких лесов? Нет, я бы так и не узнала настоящей жизни, а прошла бы мимо нее. Следуя по тропе своего страха, я встретила тех, кому не безразлична чужая судьба, я встретила тебя… — она смотрела на Региса, а ее глаза печально поблескивали в темноте. — Нет, я благодарна чертовым мясникам за то, что они показали мне жизнь. Пусть даже это все игра, и рано или поздно она окончится моим поражением. Они находят меня. Всегда и везде. Вот что я...

Арис не закончила. Над горными склонами раздался пронзительный душераздирающий вой десятка голосов, не похожих ни на одно дикое животное. Регис вскочил, устремив взор и все свои чувства к источнику звука.

— Что это было?! — девушка испуганно смотрела во тьму.

«Вампиры... Паршивый денек задался, ох какой паршивый», — подумал Эмиель, ощущая всю ярость и бешенство, приближающихся к ним гаркаинов и катаканов.

— Хватай арбалет и бегом вверх по склону! — крикнул Регис, перехватив рюкзак Арис.

Они кинулись напролом через колючие заросли можжевельника по направлению к хребту. Рыхлая почва и сухая тернистая растительность замедляли их бег. Поднялся нешуточный ветер и стал порывисто раздувать одежду, норовя сорвать ее с путников. Пестрые склоны скрылись во мраке. Вновь послышался вой, но уже совсем рядом, за их спинами.

Регис обернулся и ощерился: к ним мчался целый рой кровопийц, неистово вопя, фыркая и клацая безобразными жвалами. Их было немыслимо много, весь предлежащий спуск покрылся снующими из стороны в сторону уродливыми тварями и походил на огромный муравейник. Кого тут только не было: гаркаины и фледеры, экиммы и катаканы... Сами по себе они никак не могли организоваться в такую ватагу и покинуть привычные для обитания кладбища и катакомбы, чтобы напасть на двух путешественников. Без сомнений, это был призыв Скрытого, призыв Стаи.

Дикий гул пронесся по широкой горной долине. Все произошло в считанные минуты. Свирепое войско, подобно водному потоку нахлынуло на бегущих Эмиеля и Арис и поглотило их в яростной какофонии рыка и топота. Им не оставалось ничего, кроме как принять этот бой.

Чудища неистовым водоворотом закружились вокруг путников, нападая один за другим и тут же падая замертво на землю от ударов бритвенно-острых когтей Региса. Поверхность склона в радиусе двадцати шагов стала активно усеиваться трупами фледеров и экимм. Кровь заструилась и забрызгала. Противники все прибывали. Арис стреляла из арбалета беспрестанно, едва ли успевая заправлять в него смазанные паутинником болты. Выстрелы не могли нанести тварям смертельного урона, однако они хорошо отбрасывали их назад силовым ударом.

Воцарился хаос. Звуки агрессивной резни, щелкания челюстей, скрежета когтей по земле и гневный протяжный рев не утихали ни на миг. Болты кончались. Региса было почти не видать в толпе остервенело кидающихся на него низших сородичей. Он метался из стороны в сторону, весь в крови, сокрушая противников мощными ударами, оскалившийся в чудовищной гримасе. Однако, некоторые их них все равно успевали вцепиться, раздирая его плоть на куски, окропляя иссушенную почву черной вампирской кровью.

Арис, не помня себя от ужаса, бросилась вверх к хребту, пытаясь вырваться из дышащей смертью гущи. Она спотыкалась и падала, раздирая руки в кровь о колючие кустарники, но продолжала бежать.

В какой-то момент нечто тяжелое и смердящее повалило девушку на траву, впиваясь в мягкую ткань ее бедра все глубже и глубже с каждым рывком. Боль истошным криком вырвалась наружу из уст травницы. Обернувшись, она увидела багровую, покрытую костяными наростами уродливую голову гаркаина, злобно сжимающего зубами ее ногу. Арис выхватила из-за пояса стилет, который отобрала у Рагнара и со всей силы вонзила чудовищу в глаз. Оно взвыло, но не разжало челюстей, а лишь стало жадно всасывать сочащуюся из раны кровь.

Девушка кричала и била кулаками по костяной голове, нестерпимая боль сковывала и сжимала измученное тело. Силы начали покидать ее.

Но не успел кровосос как следует напиться, как что-то промелькнуло за его спиной и одним взмахом раскроило его череп, снеся пол головы вместе с верхней челюстью в сторону. Окровавленный труп гаркаина изошел судорогой и покатился вниз по склону. Это был Регис, превосходивший по силе и быстроте каждого из нападавших монстров в десятки раз. Ему не стоило особых трудов разрубить жесткое костлявое тело фледера напополам или оторвать косматую голову экимме. Ярость высшего вампира затмевала ярость всех нападавших вместе взятых.

— За хребтом... Вода... Беги к воде! — Арис услышала грубый рычащий, едва ли знакомый голос из дерущейся массы.

Она поползла прочь, затем, превозмогая боль, привстала на ноги и поковыляла вверх. Девушка не оборачивалась: не могла смотреть на кровавое месиво, к тому же боялась, что если она посмотрит, то кто-то из вампиров почувствует это и тут же настигнет ее. Но вампиры не преследовали ее: то ли от того, что были слишком заняты Регисом, то ли от того, что попросту не видели ее и не успевали взять след, потому как высший вампир одолевал их с завидной быстротой.

Травница с трудом вскарабкалась на извилистый край хребта и увидела мерцающую, раскинувшуюся у самого подножия гор гладь озера, отражающую полную серебристую луну.

«Это же Лок Мондуирн», — подумала она, — «так близко...».

Собрав последние силы, Арис ринулась вниз по резкому, почти отвесному склону. Она что есть мочи шевелила ногами, а инерция делала свое дело — несла ее тело вниз с огромной скоростью. Подвернись под ее сапог камень или сухая коряга, девушка тут же полетела бы кубарем вниз и разбилась об острые камни. Но к счастью, она спустилась без происшествий и болезненно поковыляла к воде.

За спиной послышалось угрюмое ворчание преследующего ее кровососа. Арис бежала как могла, не оглядываясь сквозь тьму, вновь и вновь спотыкаясь и царапаясь о густые заросли. Храп и топот приближался, был уже почти рядом, чтобы схватить и сожрать ее. Впереди уже показался берег озера, густо поросший камышом, как вдруг громкий неистовый рев раскатисто огласил окрестности. Такой рев, несомненно, издавало нечто огромное, свирепое, намного большее по размеру, чем какой-нибудь фледер или гаркаин. По спине девушки пробежали мурашки. Выхода не было, и она, тяжело дыша, прорвалась через камыш и бросилась в спасительную воду.

Арис стояла по пояс в озере и глядела, как на берегу суетились и рычали, хрустя зарослями, вампиры, то и дело просовывая свои отвратительные физиономии меж длинных стеблей. Они не решались зайти в воду, что-то не позволяло им прикоснуться к мутной холодной жидкости. Вместо этого, чудовища фыркали и ревели, не в силах достичь своей жертвы. Травница едва ли держалась на ногах, кровь сочилась из ее ноги и стекала в воду, сводя с ума кровопийц. Она пребывала в полнейшем неведении и ждала самого худшего. Но твари медлили.

Вдруг, тьма над озером озарилась ярким изумрудным светом. Секундой позже раздался громкий хлопок, гулко разнесшийся на мили вокруг. Вампиры застыли на месте, тут же покрываясь зеленой магической оболочкой, которая явно пожирала каждый дюйм их туловища. В какой-то момент она поглотила их полностью, и чудища с визгом кинулись врассыпную. Вскоре, берег Мондуирна опустел. Магия.

Арис дрожащими от холода руками сжимала раненое бедро и всматривалась во вновь опустившуюся на озеро темноту. Минуту спустя на берегу Мондуирна появилась женщина в черном платье с полотном рун, заправленных за пояс. Это была Фрингилья Виго.

— Не бойся, дорогая, чудовищ здесь больше нет, — чародейка протянула руку в знак помощи, — осталось только одно...

Травница осторожно вылезла на берег, воспользовавшись рукой Виго.

— Где... где Эмиель?! — девушка судорожно огляделась по сторонам.

Фрингилья не ответила, она лишь кивнула в сторону склона, откуда совсем недавно раздавался душераздирающий рев.

Дамы медленно поднялись на бугристый хребет. Перед ними в лунном свете раскинулось гигантских размеров побоище, сплошь усыпанное трупами низших вампиров. Ветер, дующий из лощины, доносил резкий металлический запах крови. Травница вздрогнула от ужаса, а чародейка лишь поморщилась и потерла запачканные пылью ладони. Они стали понемногу спускаться, то и дело переступая через окровавленные куски тел. С каждым шагом трупов становилось все больше.

Преодолев сто саженей, они остановились у места, где произошло нападение. Арис напряженно всматривалась во тьму и через мгновение увидела ужасающий гигантский силуэт, выделяющийся черным пятном на фоне сероватой ночной мглы. Присмотревшись, она разглядела в силуэте крылатое чудовище, похожее на огромного нетопыря. Арис отпрянула, но переборола в себе желание бежать.

Чудовище сидело на земле, возбужденно рыча, понурив безобразную косматую голову. Громадные кожистые крылья, пронизанные сетью сосудов, были сложены на траве. Длинные саблеобразные когти на крыльях вонзались в бездыханный труп катакана. Хищная клыкастая пасть нетопыря была слегка приоткрыта, дьяволиные глаза светились во мраке, подобно красным уголькам в догорающем костре.

Фрингилья застыла на месте.

— Стой! Не подходи, он убьет тебя! — прошипела она, пытаясь не привлечь к себе внимание монстра, но Арис медленным шагом приближалась к нему, не веря своим глазам.

Нетопырь зашумел и зашевелился, по его телу пробежала заметная судорога, а через минуту началась жутковатая трансформация. Громкое дыхание то и дело вырывалось из его окровавленной пасти. Тело вампира изгибалось и искривлялось, дрожало и уменьшалось в размерах, хрустело и скрежетало, пока перед спутницами не оказался некто человеческих размеров, абсолютно нагой и бледный, весь выпачканный кровью. Это был Регис, но не тот Регис, с которым Арис прошла тридцать миль по горным тропам. Его лицо было обезображено злобной гримасой, а ногти удлинены почти на целый аршин, похожие на когти ястреба. Таким он был в своей боевой форме.

Девушка прошептала:

— Эмиель...

Регис поднял голову и сверкнул злобными, залитыми кровью глазами. Каждый его мускул был напряжен до предела, вены проступали сквозь обнаженную кожу, придавая телу худобы и невероятной жилистости. Он оскалил свои острые конусовидные зубы и в ту же секунду бросился вперед...

Не успела Фрингилья создать магический щит, как вампир уже держал Арис за горло, собираясь нанести смертельный удар когтями. Жар, исходящий от его цепких рук обжигал кожу. Он яростно сжимал шею жертвы, издавая низкий утробный рык.

Но Регис медлил. Он дышал часто и неуверенно, его грозный чудовищный взгляд скользил по лицу Арис, словно пытаясь узнать его.

— Эмиель, это я... — хрипела девушка, задыхаясь в стальной хватке.

Еще минута и она бы потеряла сознание. Еще минута и он бы перерезал ей горло, в очередной раз пролив кровь на многострадальную землю. Но внезапно вампир отпустил ее и отступил назад, опускаясь на колени. На его безобразном лице отразились боль и растерянность, сквозь которые читалась внутренняя борьба.

Виго подскочила к травнице и сотворила барьер, чтобы зверь не смог напасть снова.

— Уходим отсюда, пока он не прикончил нас! — чародейка сердито смотрела на нее.

— Нет, он не станет... — девушка не отрывалась от Региса, тяжело дыша. — Ему очень плохо, мы не можем просто бросить его здесь!

— Ты с ума сошла! Он чуть не убил тебя! Уверена, вампир в состоянии сам о себе позаботится.

— Я никуда не пойду. Подождем здесь, пока он придет в себя...

Фрингилья раздраженно фыркнула и отвернулась.

Большой сияющий шар луны мягко освещал скалистые склоны и терялся в кронах деревьев. Чернота небосвода разбавилась лучами солнца, которое вот-вот появится на горизонте.

— Должна признаться, я догадывалась, Регис, — Фрингилья пристально глядела на вампира, стоя у высокого витражного окна просторного зала. — С самого начала ты был загадкой. Но то, что я увидела... поразило меня. Все это время среди нас был вампир. Знаешь, не будь этого видения, этого пророчества, я бы не стала связываться с таким как ты. Но выбора у меня нет. Особенно после разговора со Знающими...

— Любой мудрец скажет тебе, что выбор есть всегда. Вопрос в том, хочешь ли ты сделать этот выбор, — Регис сидел, сгорбившись, на длинной деревянной скамье рядом с Арис. Его кожа была болезненно бледной, почти серой, белки глаз пожелтели, лицо казалось усталым и изможденным; его лоб и виски покрывала густая сеть выступающих сосудов. — Ежели тебе неприятно мое общество, не стану принуждать. Однако, сейчас я не могу оставить Арис, так как ей угрожает опасность. И именно я повинен в этой опасности...

— Если ты о том нападении в горах, то не нужно больше извиняться, — пробормотала травница, поправляя на ноге аккуратно наложенную повязку. — Я не знаю, каково это, быть вампиром. Не знаю, что двигало тобой в тот момент... Я видела, какую боль ты испытывал. Я тебя ни в чем не виню.

— Арис, послушай... — прервал ее Регис. — Они напали на нас неспроста. Я давно должен был сказать... Как ты уже знаешь, я навещал старшего вампира в Ассенгарде. И к нему пришло видение о том, чего он жаждет более всего: о родном мире, об открытии врат, о Сопряжении... — вампир говорил тихо и неохотно. — Было в его видении и то, что могло не дать желаемому сбыться, гасило вновь разгоравшуюся надежду. Не знаю, что еще Скрытый увидел, но он приказал мне...убить тебя, — он стиснул зубы и замолчал.

Виго в замешательстве смотрела то на него, то на травницу, не решаясь что-либо сказать. Арис уставилась в пол, на ее лице ясно читались усталость и отчаяние. Она не произнесла ни слова, а лишь печально вздохнула, закрыв глаза. Наконец, заговорила Фрингилья, присев на стоящий рядом стул:

— Я в ужасе. Все пророчества вторят друг другу, предупреждая о конце света, о Белом Хладе, о Дне Черного неба. К ним нельзя относиться пренебрежительно. Регис, как ты не понимаешь, эта девушка крайне важна! Поверить не могу, что ты привел к ней целую ораву трупоедов!

— Это были вампиры, а не трупоеды.

— Какая, к черту, разница! Если Арис погибнет, может произойти непоправимое!

— Я сожалею о случившимся. Мне не понять вашего страха перед неизведанным, страха перед болью и смертью. Но и вам не понять вампира, который чувствует запах крови, утопая в собственном безумии. Не понять, каково это, когда древнейший владыка приказывает Стае бежать, овладевает разумом, заставляет убивать, причиняя неистовые страдания.

— Значит ты и сам осознаешь, что твое присутствие крайне нежелательно. Глупо предполагать, что тебе небезразлична судьба людей. Ну конечно же, выходит, вампирам апокалипсис только на руку... — не унималась чародейка.

— Ты права, мы сможем вернуться в наш мир, случись открытие портала. Этого хотели бы мои собратья. Этого хочу и я. Но мне не все равно, что станет с людьми, нет. Именно поэтому я не дал своим сородичам убить Арис.

— Какое благородство. Прости, но ты противоречишь самому себе! Что-то мне не верится в то, что ты пойдешь против своих, чтобы спасти человечество и Старшие расы!

— Я уже пошел против них... — прошептал Регис, но Фрингилья его не услышала.

— Хватит! — Арис остановила Виго, уже было открывшую рот, чтобы продолжить спор. — В конце концов, вампиры ничем не обязаны людям! Они не обязаны, как ты выразилась, спасать Старшие расы.

Чародейка недовольно смахнула челку со лба движением головы и отвела взгляд от Эмиеля.

— Фрингилья, оставь Эмиеля в покое. Лучше расскажи нам, что тебе поведали Знающие?

— В его присутствии я не скажу ни слова!

— Прошу тебя, он же спас мне жизнь! — Арис умоляюще смотрела на строптивую собеседницу.

— Что же, я не ручаюсь за последствия. Мне удалось связаться с Аваллак'хом. Должна сказать, он неохотно делился со мной знаниями, что неудивительно. Но кое-что он все-таки рассказал. Все мы знаем историю нашего мира. Со времен прихода Старших рас на континент прошло немало столетий, за это время самые разные народы заселили землю, освоили науку, земледелие и магию. В каждом из них рождались те, кто был наделен высшими силами. Чародеи, ведуны, дети Старшей Крови... Истоки. Они обладали уникальными способностями управлять стихиями, перемещаться между мирами, предсказывать будущее. Наиболее известное нам пророчество о Белом Хладе провозгласила ведунья Итлина, предвещая смерть всему живому, кроме тех лишь эльфов, что пойдут за Ласточкой. Но есть и другие — все они говорят о Часе Конца.

— Само собой, эльфы считают свой народ исключительным, достойным жить и править всем миром, строя свои восхитительные дворцы на руинах враждебных цивилизаций. Более того, в преданиях каждого из народов описывается час конца, дающий спасение только лишь праведным, избранным. Есть в этом нечто наивное и эгоистичное. Не стоит принимать на веру все, что сказал Аваллак'х, — произнес Регис, не поднимая головы.

— Дай мне закончить! — Виго фыркнула и продолжила рассказ. — Цири — дитя Старшей Крови. Согласно предсказанию, именно она должна спасти эльфов. Но она — лишь проводник, способный увести от погибели и возродить угасающий народ. Исход катаклизма непредсказуем, им нельзя управлять. Есть еще одно пророчество, намного более древнее, чем любое из пророчеств эльфских Знающих. Аваллак'х знал о нем, но не захотел делиться с непосвященными. Тут мне помогла Ида Эмеан аэп Сивней. Пророчество происходит из далеких времен, еще до Сопряжения Сфер. Принадлежит оно безымянному мудрецу из народа низушков, которые жили на континенте за тысячелетия до эльфов. Звучит оно так:

Сойдутся в первый раз неведомые центры. Родится сила великая, да скверная, явив на землю огненный народ. И окропится почва кровью да слезами. И не видно будет войнам конца и края. Но вновь сомкнуться две Сферы. Нальется смолью небосвод, моря вопьют в себя горы. А те разверзнутся и поглотят всех и вся, очистив землю священную от греховных порождений. И откроются все двери, чтобы назад Великую Силу забрать. И наступит Новое Время. И причиной тому будет трехглазое дитя, что своей гибелью призовет новое Сопряжение.

— В точности те же слова, что ты слышала во время своего видения... — Арис медленно повернула голову к чародейке, взгляд ее выражал заинтересованность.

— Именно. Низушки с самого начала знали о Сопряжении. И знали, что будет еще одно. Но почему-то предсказание не дошло до широких кругов. Лишь немногие о нем слышали, — Фрингилья потерла переносицу кончиком пальца.

— Пусть даже и так. Не понимаю, как нам все это поможет... Ты узнала что-то еще?

— Да. По словам Знающих, первое Сопряжение Сфер сопровождалось мощным энергетическим взрывом, волны от которого с силой выплеснулись через открывшиеся межпространственные порталы в наш мир. Большая часть энергии рассеялась, породив магию. Но часть ее сконденсировалась в горной породе вблизи разрывов. Со временем очаги энергии уменьшались и уплотнялись, формируя твердую субстанцию, уникальную энергетическую породу. Магическую породу, по свойствам противоположным двимеритовой. Когда сжатие достигало критической точки, происходил взрыв, и энергия рассеивалась. Есть догадки, что эта порода формирует особое магическое поле — щит, который по принципу полярности отталкивает Сферы, не давая им сойтись. Не знаю, как эльфы до такого додумались, но им понадобились на это сотни лет.

Арис и Регис задумчиво молчали, переваривая услышанное.

— Так вот, — продолжала Виго, — по нынешний день целью некоторых посвященных магов является та самая порода, так называемая Руда Истока, в которой сконцентрирована огромная сила, даже большая, чем та, которую можно извлечь из гениев. За полторы тысячи лет с момента первого Сопряжения Руда была почти полностью исчерпана. Тревожные знаки не покидают нас вот уже долгое время.

— Значит, мы сами роем себе могилу... — травница глядела куда-то вдаль сквозь разноцветный витраж окна.

— Алчность людей не знает границ. Однако, где-то еще осталась крупинка той самой судьбоносной материи, защищающей нас от катастрофы.

— Сдается мне, нужно отыскать ее, а это крайне непростая задача... А как же трехглазое дитя? Какую роль во всем этом играет оно?

— На этот вопрос у меня нет ответа. Ида и Аваллак'х ничего не знают о нем. Или знают, но не хотят говорить. В любом случае, это все, чем они смогли помочь.

Присутствующие замолкли. Сквозь приоткрытое окно доносился свист ветра и звуки шумного города. Они сидели так, молча, некоторое время, пока Виго не встала и не направилась к выходу. По пути к двери она произнесла:

— Советую как следует набраться сил и обдумать дальнейшие действия. Проблему с вампирами нужно немедленно решить, а иначе...

— Да, Фрингилья. Мы знаем, чем это грозит, — Регис угрюмо проводил чародейку взглядом.

— Я открыла портал сюда, в Лирию, не случайно. Город окружен высокими стенами, на которых осуществляется круглосуточный караул. Здесь более или менее безопасно. Вы можете находиться тут, пока не оправитесь от ран. А теперь мне пора на встречу.

Виго удалилась из зала, величаво подняв голову. Как только дверь за ней закрылась, Регис повернулся к Арис, потирая бледные ладони о колени. Рукам было непривычно без перчаток, которые разорвались в клочья во время полуночной трансформации. Вампир сидел в своем парадном зеленом камзоле, вышитым красной нитью, потому как его костюм также превратился в кучу тряпок. Голова все еще гудела, ноги казались ватными, руки дрожали от слабости.

— Стены города не сдержат вампиров, здесь вовсе не безопасно.

— Эмиель, я сомневаюсь, существует ли вообще безопасное место... — тихо ответила девушка. — Тебе нужно отдохнуть: выглядишь крайне болезненно.

— Раны на вампирах заживают почти мгновенно.

— Ну я же вижу, что это не совсем так... — Арис обеспокоенно взглянула ему в глаза. — С тобой что-то творится, а я не могу ничем помочь. И мне скверно от этого. Скверно, что ты впутался во все это из-за меня...

— Не беспокойся об этом. Все будет в порядке, Арис. Поверь, со мной бывало и хуже. Я умирал дважды, если подобные происшествия можно назвать смертью.

— Покажи свои раны, — травница пристально смотрела на шрам, выглядывающий из-под высокого воротника Региса.

Вампир хотел возразить, но не стал, а молча расстегнул серебряные пуговицы камзола. Перед девушкой открылось шокирующее зрелище. Глубокие раны покрывали плечи, шею, бока и живот так, что места живого было не разглядеть. Ткань камзола прилипла к окровавленной коже, с которой местами свисали отодранные куски мяса. Некоторые укусы уже затягивались бледной сероватой пленкой, а из некоторых продолжала сочиться кровь. Ни один человек не пережил бы таких ранений. Да и для вампира эти травмы были весьма неприятными, требующими время на регенерацию.

— О боги...! — девушка в ужасе прикрыла рот ладонью.

— Нужно некоторое время...

Девушка резко встала и потянула вампира за руку в сторону огромной кровати. Тот покорно последовал за ней, чувствуя невероятную усталость. Она молча уложила Региса на постель, сняла его запыленные ботинки, а сама принялась рыться в сумке в поисках медикаментов. Эмиель не сопротивлялся. Его тело было измождено и обессилено, голова разрывалась от болезненной пульсации, он был не против обработки ран, не против микстур и отваров, мазей и спиртов, да хоть конца света. И конечно же, он был не против теплых прикосновений рук Арис, которые то и дело что-то промывали, смазывали, толкли в ступке и растирали. Эмиель не заметил, как погрузился в глубокий расслабляющий сон, убаюканный шелестом одежды, бульканьем настоек и звоном склянок.

Неизвестно, сколько прошло времени, пока Регис спал, но проснулся он в полумраке просторной комнаты, освещаемой несколькими свежевылитыми свечами. За окном было темно и абсолютно тихо, судя по всему, ночь. Вампир повернулся и увидел Арис рядом, блаженно спящую прямо в одежде на не расстеленной кровати. Он не стал ее тревожить, а лишь едва заметно коснулся рукой края ее одежды, чувствуя исходящее от нее тепло.

«Почему она это делает? Глупость ли это или чувство долга? Дружеская солидарность? Или же нечто большее? О, я бы хотел, чтобы это было не так. Но кого я обманываю? Конечно, я хотел бы... Такое странное чувство, я испытывал его раньше. Очень давно, когда еще был не готов. А что же теперь? Неужели все стало по-другому? Определенно. Не верю в судьбу и пророчества, однако, что-то подсказывает мне, что неспроста я пережил смерть дважды...»

Регис глянул на свое тело, и отметил, что раны по большей части затянулись под старательно уложенными, пропитанными кровью и мазью из тысячелистника повязками. Почти. Кожа порозовела, приняла естественный человеческий оттенок, боль и пульсация немного утихли. Эмиель лежал в распахнутом камзоле и думал, думал, думал...

«Что же делать дальше? Как отделаться от Скрытого? Да и это пророчество... С одной стороны, пророчества — это всего лишь выдумки, созданные для того, чтобы пугать ими детей или же оправдывать свои нерассудительные поступки. Но Скрытый тоже увидел Сопряжение. К тому же, есть в ней нечто необъяснимое, нечто сильное и неспокойное», — размышлял вампир. — «Это энергия, которая повергает в припадок чародея и остро воздействует на тонкие чувства вампира. Я буду чувствовать боль, пока нахожусь рядом с Арис, и тут не помогут никакие отвары».

— Почему ты не убил меня? — вдруг донесся до него тихий шёпот. Девушка смотрела на Региса с подушки полуоткрытыми глазами, подложив ладонь под голову.

— Вы тоскуете по своему миру, не так ли? Сопряжение и правда произойдет, я чувствую это. Не могу объяснить как, но чувствую. Двери откроются и из них повеет родным домом. Домом, где вас не назовут чудовищами... Так почему ты не дал меня убить или не убил сам? — она ждала ответа.

— Хм. Ваша жизнь так деликатна и недолговечна. Она, подобно искре, проносится перед глазами, наполненная неподдельной радостью, отчаянием и безумством. Вы живете ярко, непринужденно, почти как бабочки-однодневки: прекрасные и хрупкие, манящие нас, вампиров. У вас есть один лишь только шанс потратить отведенное вам время. И ни один владыка не заставит меня отнять у тебя этот шанс, — Регис отвел взгляд, он не знал как сформулировать свои чувства, вышедшие за рамки филантропии.

Арис улыбнулась и прикрыла глаза. Очевидно, слова были не нужны.

Миновал месяц. Все это время Арис, Регис и Фрингилья жили в летней резиденции графа Ормо, который находился в служебной командировке в Оксенфурте. Одной богине известно, что произошло между чародейкой и графом, что он так любезно согласился предоставить свой изысканный дом ей и ее спутникам.

Эмиель освоился и стал выбираться в город ненадолго, избегая лишнего общения с Виго, которая тоже частенько отлучалась по своим делам. Арис же не выходила за пределы сада, а чаще всего сидела в доме у окна, почитывая ту или иную книжицу из обширной библиотеки Ормо или обсуждая с Регисом новые рецепты эликсиров. Виды из окон поместья были великолепными: с одной стороны располагался город с его причудливыми, отделанными резным камнем и деревом домами; другая сторона выходила на северо-восток, где за тонкой дымкой облаков виднелись голубоватые вершины Синих Гор. Граф знал толк в красоте.

Время от времени Арис выходила во двор, заряжала свой арбалет болтами и целилась в самодельную мишень, представляющую собой мешок, плотно набитый соломой и опилками. Стрелять по мешку было легко, ведь мешок безвольно висел, приколоченный к деревянному шесту, он не скакал яростно из стороны в сторону, не ревел на всю округу, оглушая всех и вся, и не забегал сзади, чтобы вцепиться в живую плоть.

Изо дня в день девушка засыпала и просыпалась с мыслью о том нападении. Клацанье уродливых пастей и невыносимая боль мерещилась ей каждую ночь. В ушах звенел страшный рев, на шее ощущались сдавливающие острые как бритва когти, а перед глазами рисовалась злобная скорчившаяся физиономия, залитая кровью.

Рана на ноге Арис затянулась, но оставила внушительный рубец на коже и неприятные воспоминания в голове. Однако, несмотря на угрозу очередного нападения вампиров, девушка не унывала. Напротив, она впервые за долгое время чувствовала себя в безопасности, потому как Регис и Фрингилья находились рядом. Ее окружали те, кто поймет и поддержит и главное — те, кто не желает ее смерти... Это ли не счастье после стольких страданий?

Здесь, в графском раю, все, что происходило до прибытия в Лирию, казалось ей сном. Со свойственной ей детской мечтательностью Арис представляла себя лирийской графиней. Воображала, как примеряет каждый день новые роскошные наряды из парчи и шелков. С полуприкрытыми глазами и почти до ощущения вкуса надумывала себе, как трапезничает свежеиспеченным кроличьим рагу в просторном зале за огромным столом, а в руках у нее серебряные приборы. Представляла, как путешествует по миру в удобном экипаже с целым кортежем подданных. Травница рисовала в мыслях долгие вечерние прогулки по восхитительному цветущему саду со всевозможными диковинными растениями, ну и, конечно же, с ее любимыми гинациями. А рядом с ней ступал бы ее бравый кавалер. Но у кавалера в ее воображении было бледное задумчивое лицо, испещренное морщинами, длинные костлявые пальцы и внимательные черные глаза, похожие на два блестящих антрацита.

«Испытания еще не закончились. Сейчас нельзя предаваться несбыточным мечтам» — твердила она себе, утопая в непривычной манящей роскоши графского быта.

Фрингилья периодически навещала Арис в ее комнате. Чародейка не оставляла попыток выпустить энергию из девушки, научить ее пользоваться магией, думая, что травница наделена магическими способностями, нужно только научиться ими управлять, прямо как в школе чародеев. Но все попытки были тщетны. Ни единого колебания, ни единого всплеска энергии. Девушка ничего не чувствовала, несмотря на все усилия, не могла сконцентрировать ту огромную мощь, которая находилась внутри. Сокрытая в ней стихия не подчинялась своей хозяйке, не взаимодействовала с ее разумом.

В одно прекрасное утро в трапезную вошла Фрингилья, застав полусонную травницу за поеданием рисовой лепешки с медом и вампира, попивающего какой-то отвар с книгой в руке. Он постоянно что-то штудировал, рылся в собственных бумагах, делал записи в дневнике даже во время обеда. Спутники оживленно беседовали, глаза обоих как-то странно блестели, в них была и радость, и вместе с тем печаль.

— С добрым утром, — произнесла чародейка, бодро присаживаясь к ним за стол. — Сегодня мы идем на очень важную встречу, поэтому советую как следует подготовиться, — она посмотрела на заштопанную пожелтевшую рубаху, в которой сидела Арис и скривилась.

— Утро действительно благодатное, — подметил Регис, опустив глаза на страницу книги, — несмотря на то, что сейчас чересчур холодно для этого времени года. В Лирии еще должен дозревать и собираться урожай...

— И правда... На окнах и деревьях появилась корка инея, уже который день дует морозный ветер, листья пожухли, а ведь сейчас только начало осени. Нетипично для этой местности, — Арис глянула в сторону окна, украшенного веточками омелы. — Так с кем нам предстоит встретится?

— С самой Мэвой, владычицей Лирии и Ривии.

Арис округлила глаза и растерянно посмотрела на чародейку.

— Но у меня даже нет подобающей одежды... И о чем мы будем с ней говорить?

Виго вздохнула и сделала глоток горячего травяного чая.

— Я рассказала ей о пророчестве и попросила помощи. Некогда Мэва была у меня в долгу, так что она согласилась выслушать.

— Неплохими должниками ты обзавелась. Но, боюсь, Мэва не в силах избавить нас от преследования, — Регис лениво перелистнул страницу.

— Однако она может помочь нам отыскать Руду Истока или то, что от нее осталось, — Фрингилья раздражительно глянула на оппонента.

— Надеюсь, ты рассказала ей не слишком много, — игнорировал раздражительный взгляд вампир.

— Не беспокойся. Выдай я твою демоническую тайну, Мэва тот час же велела бы схватить нас всех и отвести на эшафот. Мне еще дорога моя жизнь и мое доброе имя...

— ...Не запятнанное слухами о делах с вампиром, — докончил Эмиель.

— Прекратите! Нам нужно обдумать все хорошенько. Не стоит рассказывать правительнице об инциденте в поместье Анвар и о сбежавшем лекаре.

— Боишься, что его поймают и станут допрашивать?

Арис промолчала. Хоть она и не питала особой симпатии к Рагнару, ей не хотелось усложнять ему жизнь, которая и без того нынче превратилась в бегство. В точности, как и ее.

Они стояли посреди огромного зала, богато украшенного белым и зеленым мрамором в сочетании с причудливой позолоченной лепниной. Над ними возвышались величественные резные колонны, отражающиеся в глянцевом полу, расписанном в растительном мотиве. На стенах висели роскошные зеркала, под ними на столиках из красного дерева красовались золотые канделябры. Трое спутников ждали, когда перед ними распахнутся помпезные изукрашенные двери, и они войдут.

На Арис было новомодное закрытое платье желтого цвета с длинным рукавом, кружевным воротником и белой юбкой, которое ей одолжила Фрингилья. Сама чародейка была одета в пышный бордовый наряд с неизменно глубоким декольте. На шее у нее переливалось ожерелье из зеленых турмалинов в серебре. Регис застегнул воротник своего зеленого камзола под самое горло, чтобы скрыть следы от недавно затянувшихся ран.

Двери отворились. Услужливый лакей жестом пригласил троих спутников в следующий зал. Они вошли.

Их встретила высокая статная женщина, с длинными, тронутыми сединой волосами, на вид лет сорока, в великолепном серебристом наряде. Ее красивые полные губы едва заметно улыбались, а светло-зеленые глаза внимательно наблюдали за вошедшими. Левую щеку женщины пересекал глубокий уродливый шрам, полученный в битве.

— Добро пожаловать в мой замок, — начала она незамедлительно. — Вы, я так понимаю, Арис, а вы — Эмиель Регис?

Спутники утвердительно поклонились правительнице. Травница некоторое время восторженно глядела на Мэву, а затем произнесла, склонившись перед ней:

— Это огромная честь говорить с вами, моя королева! С детства я слышу рассказы о вашей красоте и мудрости, восхищаюсь вашей доблестью в Битве за мост на Яруге.

Мэва улыбнулась чуть шире, но ее скулы напряженно дрогнули.

— Да, было время отчаянных битв, в которых мы одерживали верх. Но оно давно прошло. Одной доблести оказалось слишком мало, чтобы противостоять Нильфгаарду. Теперь Лирия и Ривия принадлежат Эмгыру, королевству пришлось принести ленную присягу Империи. Какая я уж теперь королева, дитя мое.

— Прошу простить меня, если оскорбила вас. Все то время, что шла война в северных землях я провела в скитаниях, вдали от городских слухов.

Мэва благосклонно кивнула.

— Фрингилья поведала, что грядет нечто беспрецедентное, угрожающее нашему существованию, пусть даже и не мирному, но все же существованию, — сменила тему королева. — Насколько я знаю, речь идет не только о пророчестве. Похищения, пытки и убийства, ложь и голод, межрасовые и гражданские войны — мы утопаем в крови. К тому же, есть и другие предвестники катаклизма. Я склонна относиться к подобным вещам весьма серьезно.

— Вы правы, ваша милость, игнорировать посылаемые нам знаки нельзя. Что-то изменилось, это ощущается в воздухе, некое напряжение, нарастающее с каждым днем. Мы, чародеи, чувствуем подобные энергетические колебания очень тонко, — заговорила Виго.

— Белый Хлад идет. Он уже стоит на пороге в наш мир, сквозя своим леденящим дыханием, — травница медленно подняла голову и взглянула в зеленоватые глаза Мэвы.

— Раз вы так уверены в этом, то какого рода помощи от меня вы ждете?

— Нужно отправить поисковую экспедицию и как можно скорее. Отыскав магическую руду, мы особыми методами законсервируем ее и не дадим энергии высвободиться. К тому же, надо найти упомянутое в пророчестве трехглазое дитя и допросить его, — откашлялась чародейка.

— Хм. Хорошо, но не проще ли будет задействовать других чародеев? Как-никак, их способности многократно превосходят силы даже искусно обученных солдат, — Мэва не спускала глаз с Арис.

— Нет, чародеев нельзя в это вовлекать. Некоторые из них могут поддаться на соблазн овладеть Истоком. А в пророчества и подавно верят немногие. Исключено.

— А что же Арис? Как эта девушка поможет найти редчайший элемент в бескрайних горных массивах?

— Мы не знаем. Но я подозреваю, что она укажет нам путь. Внутри Арис также кроется магическая энергия, судя по всему, именно по ней преследователи неизвестного нам культа находят девушку повсюду. По магическим меткам. Возможно, эта энергия и даст нам сигнал о том, где находится Исток. Так или иначе.

— Это интересно. Однако, это весьма небезопасное предприятие. Если девушка важна и ее преследуют, то необходимо соблюдать меры предосторожности. Организовать конвой или хотя бы приставить к ней рыцаря.

— Это лишнее, ваша милость. Я и Регис в состоянии обеспечить надлежащую безопасность Арис.

— Хорошо. Надеюсь, вы не пожалеете о своем решении.

— Ваше сиятельство, простите мне столь смелое вмешательство, — подал голос Эмиель. — В ваших владениях имеется великолепная библиотека при королевской академии наук. Разрешите воспользоваться ею, чтобы поспособствовать поискам.

— Разумеется, я разрешу вам посетить библиотеку, если ответите мне на один вопрос. Фрингилья сказала, что вы выступаете в роли попечителя Арис. Но при вас нет ни лука, ни меча, ни магического посоха. С виду вы мало напоминаете воинствующего протектора. Так как же вы будете защищать ее?

— Внешность бывает обманчива. У меня много талантов, одним из которых является дипломатичность. Однако, я сумею применить грубую силу, если это будет необходимо и неизбежно, — утвердительно произнес Регис.

Те немногие, что довольно близко были знакомы с Мэвой, могли бы поклясться, что сейчас её пристальный взгляд живо выискивал малейшую фальшь в словах и в глазах собеседника. Но трое спутников, стоящих подле ног этой несомненно прекрасной женщины, этого знать не могли, и для них лицо Белой королевы не выражало ровным счётом ничего.

— Да будет так. Я вышлю отряды на поиски и задействую все ученые умы, которыми располагаю, — Мэва мягко опустилась на роскошный обитый зеленым бархатом стул. — Госпожа Виго, держите меня в курсе. Желаю вам удачи.

Аудиенция была окончена.

За окном шумел холодный, пронизывающий до костей дождь, не прекращающийся вот уже несколько дней. Пестрый ухоженный сад поник под нескончаемым потоком воды, изливающимся на него ежечасно. Яркие переливающиеся витражи на окнах поблекли от недостатка солнечного света. Однако, летняя резиденция графа Ормо наполнилась еще большим уютом, чем прежде, согревая своими старинными каминами, мягкими пуховыми постелями и сытной домашней едой. Наивысшее блаженство доставляла роскошная баня, с достоинством отделанная мрамором и кедровой доской.

Женщины сидели на деревянной скамье, обмотав головы влажной тканью. На столике рядом с каменной печью стояла глиняная мисочка с разведенными в воде сандаловым, лавандовым и розмариновым эфирными маслами. Горячий пар, исходящий от раскаленных камней клубился в просторном помещении, то и дело «покусывая» размякшую влажную кожу.

— Ари... Ты не против, если я буду иногда звать тебя Ари? — Фрингилья без стеснения скинула с себя банный халат, обнажив все свои округлости и изгибы.

— Зови как хочешь. Способности творить магию мне это не придаст... — травница последовала примеру чародейки, неуверенно сняв полотенце.

— Мне всегда было интересно, почему ты его так защищаешь? Региса. Он же вампир — ему ничего не стоит разрубить пополам стальной нагрудник, ну или сломать человеку шею, к примеру. Плевал он на твою заботу, Ари.

— Cила не обязывает к действию, Фрингилья. Каждый вампир в состоянии сделать выбор, не зависящий от его природы. У меня нет причин не доверять Эмиелю. Быть может, я чертовски наивна, но поступать вопреки своим убеждениям не стану.

— Милая моя, наверняка ты думаешь, что хорошо его знаешь, — почти пропела чародейка, ухмыляясь так, что Арис невольно поежилась. — Соглашусь, что вампиры крайне интеллектуальные и рассудительные существа. Их жизнь исчисляется не десятками, а сотнями и тысячами лет, в виду чего они строят далеко идущие планы. Некоторые из них вливаются в человеческое сообщество так натурально, что их запросто можно принять за соплеменников. Но не дай себя обмануть. Каждый вампир жаждет крови и самоутверждения, таковыми они были, есть и будут.

— Может ты и права, но прошу, давай закончим этот спор, ибо я сужу по поступкам, а не по происхождению, — Арис набрала в ковш воды и выплеснула на себя, блаженно прикрыв глаза.

— Что же, дело твое. В моих интересах не дать катастрофе сбыться. Будь на моем месте какой-нибудь другой чародей, он бы действовал совершенно иначе.

— Иначе? Схватил бы меня и стал проводить опыты? Пытался бы вытянуть из меня магию, невзирая на мое явное несогласие? Казнил бы ненавистного вампира и завладел таинственной энергией?

— Именно, — чародейка стала обильно натираться облепиховым бальзамом.

— Благодарю за тактичность, — незаметно съязвила травница, откидываясь на бревенчатую стену. — Таковым был Вильгефорц, не правда ли?

— Хм. Ты знаешь об этом?

— Знаю. Эмиель рассказал.

— Должна признаться, он откровенен с тобой. К сожалению, Вильгефорц стал заложником собственной жажды власти и погиб, несмотря на гениальный ум и недюжинные магические способности. Но тем лучше для нас... Для тебя.

Арис провела рукой по тонкому изогнутому шраму на ключице и, немного помолчав добавила:

— Ах-х, как же прекрасно быть графом! Ни одно событие мира не волнует тебя больше, чем нехватка вина в погребе. Никаких тебе магий и пророчеств, никаких подпольных культов и преследований.

— Однако, и графские головы порой летят с эшафотов. Поверь мне, чародеем быть намного лучше.

— Насколько я знаю, в последнее время чародеев преследует та же участь.

— Да, мучительная смерть постигла многих магов за эти четыре года. Но Охота на ведьм окончена. К счастью, Радовид мертв, иерарх Хеммельфарт тоже, ложе все-таки удалось его настигнуть. А этот жрец, Виллимер, кажется, исчез. Это единственное, что он мог сделать после всего, что случилось, — Виго встала и жестом пригласила собеседницу присоединиться к натиранию.

Девушка послушно плеснула на руки пахучую эссенцию и начала обмазывать свою упругую, покрытую ссадинами грудь. Фрингилья некоторое время с любопытством осматривала Ари со всех сторон, пока не замерла в изумлении.

— Боги, что это?! — она указывала на шрам, выделяющийся на фоне бледной влажной кожи ниже лопатки. — Это же... глаз! Не может этого быть...

— Это просто царапина.

— Нет, только не в нашем случае. Это не может быть просто царапиной.

— Что ты такое говоришь?!

— Ты была в моем видении...

— Вовсе нет! Не хочешь ли ты сказать, что считаешь меня трехглазым дитя?!

Чародейка не ответила, продолжая разглядывать рубец.

День выдался, как обычно, дождливым и холодным. Собранные сумки стояли у входной двери, отбрасывая длинные закругленные тени на каменный пол. Снаряжение было начищено, одежда выстирана, припасы уложены, а раны залечены. Пришло время двигаться в путь. Они направлялись в Dohl Blathanna, Долину Цветов.

— В Верхнем Посаде вас встретит человек по имени Содер. Там сейчас полным ходом идет подготовка к первой экспедиции, — Фрингилья сидела за столом, разбирая письма. — Мэва сдержала свое слово.

— Фрингилья, если позволишь... Чем княгиня обязана тебе, раз так любезно согласилась организовать экспедицию за свой счет? — Регис стоял у окна, опершись руками о подоконник, глядя на пустынный двор сквозь капли дождя.

— Да так, косметические дефекты и еще кое-что. Не в моих правилах разглашать столь личную информацию... Особенно, когда это касается королевской особы.

— Стало быть, нам пора, — тихо произнесла Арис, смазывающая арбалет, сидя на корточках. — Дождь и не думает заканчиваться, нужно идти.

— Если нигде подолгу не задерживаться, через неделю вы будете уже в Долине. А мне нужно навестить кое-кого под горой Карбон, — чародейка понизила голос, будто сказанное доставляло ей неудовольствие.

— Тропа труднопроходимая, извилистая, безлюдная. Будем идти медленно, но зато вряд ли кто подвернется нам на пути, — спокойно произнес вампир. — Разве что Скоя'таэли.

— Уж постарайся, чтобы вам никто не подвернулся на пути! — Виго грозно глянула на него, откладывая надушенный пергамент в сторону. — Я присоединюсь к вам так скоро, как только смогу. Прошу, не влипайте в передряги!

За воротами поместья их ждали две снаряженные лошади. Нацепив походные сумки на спину, двое путников ступили за порог теплого уютного жилища навстречу ледяному дождю, навстречу неизвестности.

Они покинули Лирию, оставив далеко позади полуразрушенные от войн с Нильфгаардом поселения. Стены города, некогда осаждаемые требушетами и баллистами, крюками и лестницами гордо возвышались над зеленоватой равниной, зияя трещинами и пробоинами от булыжников. Королевский замок и десятки огней Лирии вскоре расплылись вдали в холодной завесе дождя. Их путь лежал на север, через густой лесной массив на границе двух, в прошлом самостоятельных королевств: Аэдирна и Лирии с Ривией.

Регис ехал впереди на черном мерине с кудрявыми бабками, которые то и дело цепляли репейник и колючки. Мерин был спокойным, поэтому шагал по вязким топям без нареканий, не обращая внимания на резких запах, доносившийся из сумки Региса. Арис брела на своей каурой кобыле сзади, периодически одергивая ее от поедания листьев ежевики и черноголовки. Двигались они медленно, дожди подзатопили и без того труднопроходимый бурелом, делая движение по мокрому трухлявому валежнику практически невозможным.

Спустя четыре дня езды под непрекращающимся, то ливневым, то моросящим дождем с остановками на ночлег в промокших насквозь накидках путники достигли границы с Аэдирном.

— Чертов дождь! Плащ тяжелый, будто из чугуна вылит — столько воды вобрал, — травница размяла затекшую спину, сидя в седле.

— Ветер сменил направление и стал порывистым, быстрым. Скорость движения циклона тесно связана с силой ветра, отсюда и возникла народная примета: «Сильный ветер во время дождя предвещает хорошую погоду». К тому же, холодает. Все говорит о том, что дождь скоро прекратится.

— Хм, должна сказать, перспектива смены дождя на холод не очень-то и радует. Нужно остановиться, набрать воды в флягу. Ручей где-то неподалеку: я слышу его.

— Верно. Думаю, и привал пора сделать — лошади устали.

Эмиель и Арис слезли с коней и пошли пешком.

Вампир прислушивался и принюхивался, постоянно вертел головой, всматривался в лесную чащу. Все то время, что они пробыли в пути, он ни разу не сомкнул глаз, не позволил себе отвлечься от напряженного наблюдения за окружающей обстановкой на чтение или поглощение пищи. Регис изо всех сил старался побороть головную боль, не обращать на нее внимание.

С момента его схватки с Вильгефорцем прошло семь лет, за которые тело Региса так и не регенерировало полностью. Периодические ранения не давали тканям срастаться как нужно. Такие органы как селезенка, почки, часть легких, а так же сеть кровеносных сосудов все еще развивались, доставляя вампиру дискомфорт, снижение чувствительности некоторых участков тела и общую слабость, тем не менее никак не сравнимую с человеческой. По прибытию в Назаир четыре месяца назад Регис рассчитывал пересидеть восстановительный период где-нибудь в склепе, появляясь в обществе только разнообразия ради, дабы быть в курсе происходящего вокруг. Однако, теперь он здесь: мокнет под дождем, продираясь сквозь скользкие лесные дебри; к недомоганию прибавилась пульсирующая назойливая головная боль и, что самое неприятное, Жажда. Она лишь усилилась с того самого момента, когда вампир вкусил крови других вампиров у озера Мондуирн.

Он стал изгоем для собственных сородичей, которые теперь при каждом удобном случае пытались напасть на него. И теперь он, высший вампир, опаснейший и сильнейший из ныне живущих существ настороженно бредет по лесу, в страхе оглядываясь по сторонам. Страх раздражал Региса, усугублял его самочувствие, доводил до исступления. И он ничего не мог поделать, ведь боялся он не за свою собственную шкуру. Вдобавок ко всему, слишком много людей, а теперь ещё и эльф, знают, кто он такой. Паршивей ситуации и не придумаешь.

Они остановились у оживленного ручья, сняли снаряжение с лошадей и стали разжигать костер.

Вечерело. В лесу мгновенно воцарилась непроглядная темнота. Регис молча сидел у поваленного дерева, его черные глаза бегали из стороны в сторону, отражая языки пламени. Он казался напряженным и даже злым, хотя Арис знала, что вампир просто настороже. Девушка глядела на огонь, время от времени подкидывая в него сухие веточки. Ее глаза тоже наполнились пламенным свечением. Вдруг, она тихо произнесла:

— Берберки листья в киновари,

Щепотка соли, лисий глаз,

Раног томится в том отваре,

Что смерть приманит в тот же час.

Регис резко повернул голову в ее сторону. На его лице читалось удивление. Травница продолжала:

— Но труп не стлеет бездыханный,

Не сгинет дух, покинув плоть.

И вновь откроет взор туманный

Мертвец, чтоб гибель побороть...

— Изумительно... Как же я раньше не догадался?! — вампир склонился к костру, будто выискивая в нем то, что упустил из виду. — Меш или Летарг, так его называют кметы. Это снадобье погружает в летаргический сон! Я прочел массу книг в библиотеке Лирии, день и ночь думал о том, как сбить Скрытого со следа, но ответ оказался столь прост и лаконичен!

— И не знаю, с чего мне вспомнились эти строки... Я ведь никогда не готовила его и не знаю точных пропорций для ингредиентов. К тому же, я не совсем понимаю, как мы избавимся от вампиров...

— Высшие вампиры способны общаться на большом расстоянии с помощью связи, наподобие телепатической. Мы погрузим тебя в летаргию, все процессы жизнедеятельности в твоем теле временно приостановятся. Затем, я свяжусь со Скрытым и попытаюсь убедить его в твоей смерти. Он почувствует ее и не сможет отрицать, я абсолютно уверен в этом. К счастью, рецепт снадобья я знаю. Однако, это столь же небезопасное мероприятие, сколь и бродить по ночному лесу в одиночестве, когда вокруг обретаются чудовища.

— Судя по компонентам, это и правда небезопасный коктейль. Но других идей у меня нет, — Арис произнесла это без тени страха, не отрывая глаз от огня.

Регис не ответил. Первичное воодушевление сошло с его лица, сменившись задумчивостью.

Дождь давно стих, ветер тоже на время прекратил завывать между стволов деревьев. Костерок тлел, обдавая путников приятным теплом. Ночь, как и прежде, наводила на размышления. Но теперь в этих размышлениях появился тонкий отблеск надежды, такой же теплый и согревающий, как и пламя перед глазами, танцующее на горсти хвороста.

Копыта лошадей вязли в грязи, так что верховым пришлось спешится и продолжить путь на своих двоих, осторожно перешагивая размякшие от влаги ветки и обходя поросшие травой трясины.

Заболоченный ольховник казался бесконечным. С тех пор, как Арис и Регис пересекли границу Аэдирна им на пути уже успели повстречаться кикимора, гнилец и эхинопсы, которых был пруд пруди в прохладных влажных чащобах. Каждый раз, останавливаясь на ночлег, путникам приходилось развешивать сетки с толченым корнем зарника и грибами-шибальцами, отпугивающие медведей, волков и трупоедов, которые не брезговали поживиться и свежей плотью. Днем, когда в лесу было чуть-чуть посветлее, путешественникам не давали покоя главоглазы, сбегающиеся на запах конского навоза и копченой рыбы в седельной сумке. Инсектоиды то и дело выскакивали из кустов в самый неподходящий момент, когда кто-нибудь из компаньонов собирался справить естественную нужду на обочине.

С каждым днем холодало все больше, по утрам ветки деревьев и влажная перегнившая лиственная подстилка покрывались корочкой льда. Несмотря на это, к вечеру в воздухе появлялось множество насекомых, назойливо липнувших к мешкам с припасами. К тому же всю дорогу вампир и травница натыкались на мертвых птиц, упавших на землю по неизвестным причинам.

— Жаль их, — каждый раз шептала Арис, — птицы очень тонко реагируют на изменения магнитных полей, давление и энергетические колебания. Что-то убило бедняжек. Они так и не успели улететь в солнечную Зерриканию.

Дни напролет в седле под холодным дождем и ледяным ветром, а также ночи в сыром шалаше из льняного тента сделали свое дело. Арис заболела. Она ехала молча, съежившись и закутавшись в шерстяную накидку, бледная и обмякшая, словно тряпичная кукла, привязанная к седлу. Ей жутко хотелось спать, но травница безропотно двигалась вперед, борясь с одолевающей ее лихорадкой. Сильный жар удалось сбить приготовленным Регисом отваром из ивовой коры и сушеной малины. Однако полностью излечить простуду при нахождении в подобных погодных условиях не представлялось возможным.

— И почему бы Фрингилье просто не открыть портал и не перенести нас в Верхний Посад? — пробурчала девушка, прижимаясь к теплой лошадиной шее. — Ей же удалось это сделать тогда, на Муредахе...

— Боюсь, все не так просто. Когда я спросил ее, почему бы нам не телепортироваться, она ответила уклончиво. Мне кажется, Фрингилья решила избегать магических взаимодействий с тобой. Хотя, я могу и ошибаться.

— Вполне вероятно. После каждого эксперимента, который мы с ней проводили в поместье, она уходила в свою комнату усталой и подавленной. К тому же Фрингилья постоянно беспокоилась о состоянии магического экрана, который сотворила в целях безопасности.

— Она боится. И это неудивительно, — протянул вампир, — с магией шутки плохи. Тем более, с такой необузданной, не поддающейся контролю.

— Но я не чувствую магии. Я не понимаю, что должна сделать... Чего от меня ждут? Иногда мне кажется, будто все это дурной сон... Но каждое утро я щипаю себя за руку и с горечью осознаю, что все по-настоящему.

Регис не ответил. Он не знал, как подбодрить Арис, тем более изнурительная мигрень сбивала его с толку, путала мысли в клубок. Вампир не ел и не спал, тем не менее, понимая, что его силы на исходе. Он никогда прежде не чувствовал себя так скверно, если не считать того случая, когда он пятьдесят лет пролежал с отрубленной головой на дне могилы, любезно выкопанной кметами.

В один из дней путники остановились на привал у старой засохшей ольхи. Ее голые ветви возвышались над прочими деревьями вокруг, а корни насквозь пронизывали землю, оплетая рыхлые торфяные гребни. Арис почти падала с лошади, поэтому решено было остановиться раньше срока, несмотря на то, что еще не стемнело.

— Ты помнишь тот вечер? Когда мы сидели в полумраке теплой комнатушки и пили вишневую настойку, ту что принесла хозяйка Тангве, — хрипло прошептала травница, устраиваясь на грязной льняной подстилке. — А на столе лежала «Тысяча миров и жизнь».

— Ну разумеется, помню.

— Ты счел ту книгу чересчур претенциозной. Пожалуй, ты прав. Нет ничего глупее, чем мечтать о покорении звезд, лежа на сене в хлеву. Или по пояс в грязи... — девушка выжала воду с краев шерстяной накидки. — Вернуться бы в тот теплый вечер.

— Уверен, этот вечер наступит еще не раз. А что касается «Тысячи миров», то я изменил свое мнение на этот счет. Порой, время движется неумолимо быстро, не давая возможности осмыслить свое существование. Это касается вас, людей. Порой, нужно просто действовать, идти вперед, не оглядываясь. И даже человек, сидящий на сене в хлеву, может что-то изменить, спасти кого-то или приоткрыть завесу тайны, покорить звезды, в конце концов. Пожалуй, нет ничего претенциозного в том, чтобы потратить свой краткий век на нечто...

Регис резко прервался. Его зрачки расширились и Арис тут же поняла, что они здесь.

Она уже и не помнила, как взобралась на сухую ольху и уцепилась за тонкую качающуюся ветку, не в силах больше пошевелиться. Все произошло мгновенно: небольшая бугристая поляна заполнилась экиммами и катаканами, потоком хлынувшими со всех сторон. Арис закрыла глаза, оглушенная собственным сердцебиением. Чудовища из ее кошмаров вновь стали явью, они рычали и возились прямо под деревом, разрывая лесную тишину клацаньем зубов.

Регис, усталый и промокший, ощетинился и выпустил свои смертоносные когти. Завязался неистовый бой, а точнее, неистовая резня. И вновь земля окропилась кровью.

Казалось, что столкновение длится целую вечность. Арис судорожно сжимала ветку, не глядя на творящийся внизу хаос. Лошади пронзительно ржали и пытались сорваться с привязи, вокруг в хаотичном порядке валялись походные вещи.

«Кровь. Снова кровь... — пронеслось у нее в голове. — Но я не должна убегать, я не должна бездействовать, сидя на сене в хлеву...»

Девушка осторожно открыла глаза и потянулась за арбалетом на поясе. Лихорадка все еще ломила кости, измученное тело не слушалось хозяйку. Однако вскоре в воздухе засвистел выстрел: сначала один, затем второй, третий и четвертый. Монстры взвизгивали и валились с ног, сбивая друг друга. На этот раз болты наносили им куда более существенный урон, так как были смазаны специальным маслом против вампиров.

«Простите меня, твари. Простите. Ибо и вы заслуживаете жизни...»

Ветер шевелил тонкие веточки бересклетов, а начинающийся дождь окроплял пестрые листья прозрачными капельками воды, понемногу смывая с них вязкую красную субстанцию. Поляна опустела, застывшая в кровавом беспорядке. В воздухе стоял резкий запах железа, как и тогда, у озера Муредах. Регис сидел на корточках, облокотившись спиной о старую засохшую ольху.

Убедившись, что вокруг не осталось фледеров и прочих кровососов, Арис, сдирая кору, шумно сползла вниз: сил карабкаться у нее не было. Она приблизилась к обхватившему голову руками товарищу.

— Эмиель? Ты... — не успела она докончить, как вампир подскочил с места и метнулся к ней: его лицо было искажено все тем же звериным оскалом, как и тогда. Одним только чудом девушке удалось увернуться от бритвенно-острых когтей, просвистевших всего в дюйме от ее шеи. Регис взревел и схватился за голову, пытаясь закрыть нос и глаза руками, сбить себя с толку. В страхе Арис вновь запрыгнула на многострадальное дерево и забралась как можно выше, ошарашенная такой близостью смерти.

Страх пожирал ее. Она боялась этих дьявольских, налитых кровью глаз, этой оскаленной пасти. Но еще больше ее страшило то, что внутри этого чудовища заперт Регис, тот самый Регис, которого она знала: отзывчивый, рассудительный и человечный, не раз спасавший ее жизнь.

Так она просидела несколько часов кряду, пока с грохотом не свалилась с ольхи на землю, задремав и расслабившись от изнеможения. К счастью, почва под деревом оказалась мягкой и податливой, поросшей болотной травой, и травница не разбилась при падении, а лишь слегка ушиблась о выступающий корень. Она тут же вскочила и огляделась: вокруг никого не было, только бездыханные трупы чудовищ и двое лошадей. Регис пропал.

«Быть может, ему необходимо побыть в одиночестве...»

Девушка поковыляла к раскиданным сумкам. Приведя в порядок снаряжение, она забралась на каурую кобылу, подвязала черного мерина к седлу и двинулась вперед, подальше от мерзкого побоища, подальше от крови.

На лес опустились густые сумерки, моросил холодный дождь. Ехать дальше было трудно и небезопасно, и Арис остановилась, натянув поводья. Она слезла и прижалась лбом к шее кобылы, такой теплой, такой живой. Лошадь наверняка не понимала, что каждую секунду ей грозила опасность, она просто шла за хозяйкой, слепо верила ей. Травница погладила животное по крупу и стала расседлывать.

Спустя некоторое время, из темноты леса показалась ссутуленная, медленно приближающаяся фигура. Регис был ужасающе мрачным и бледным, глаза его смотрели куда-то вниз, а окровавленные руки безучастно свисали по бокам туловища. Вампир остановился в десяти шагах от Арис, рядом с мерином и потянулся к седельной сумке за бутыльком с особым отваром.

— Арис, я... — хрипло заговорил он.

— Не говори ничего, — прервала его Арис. — Порой, нужно просто идти вперед, помнишь? Не оглядываясь...

* * *

Путники отклонились от пути к Dohl Blatanna. Посоветовавшись, они решили, что свернут на запад, к городу Альдерсберг, где, по словам Региса, проживает его старинный знакомый. Причиной такой перемены стала острая необходимость изготовить летаргическое снадобье, а без перегонного куба и прочей лабораторной утвари сделать это было невозможно.

Они ехали молча, каждый думая о своем. На привалах Арис заставляла Региса есть и спать, осознавая, что чувствует он себя еще хуже, чем выглядит. Оба они были грязные, промокшие, бледные и нечесаные, будто провели несколько лет в отшельничестве в лесу.

На поверку лес оказался не таким уж и бесконечным. Через четыре неполных дня Арис и Регис наконец вышли на широкую опушку, густо покрытую подлеском в виде крушин и бересклетов. Далее следовало безлесое верховое болото, ведущее напрямик к тракту. Альдерсберг был уже совсем недалеко.

Перед ними стоял высокий пожилой мужчина в потертом дублете оливкового цвета. С плеча у него свисала великолепная черная накидка с вышитым на ней золотым Нильфгаардским солнцем. Он был чем-то похож на Региса: такой же горбатый нос и тонкие губы, такие же аристократично угловатые плечи и лицо. Однако, в отличии от вампира, у мужчины были голубые, подернутые старческой пеленой глаза и белоснежно-седые волосы до плеч, собранные на затылке. Он выглядел значительно старше Эмиеля, его физиономию сплошь покрывали глубокие морщины, а пораженные подагрой пальцы с трудом разгибались.

— Регис, ты ли это? — всплеснул руками седовласый. — Я и подумать не мог, что встречу тебя здесь, в Аэдирне. Точнее, ныне в великой Нильфгаардской империи, мать ее.

— Рад тебя видеть, дружище. Сколько лет… Ты постарел, — голос Региса на мгновение дрогнул.

— Да, много времени уж прошло… Болячек только прибавилось. Старость — та еще дрянь. Зато ты ничуть не изменился! А мне ведь казалось, что мы с тобой одного поколения! Что же это получается, ты изобрел эликсир вечной молодости, а со мной поделиться не соизволил, черт ты эдакий? — мужчина рассмеялся, пытаясь скрыть грусть в слезящихся глазах.

Вампир улыбнулся, не разжимая губ. Они обнялись.

— А кто твоя милая спутница? Девица, что буквально дырявит нас глазами?

Эмиель махнул Арис рукой, и та спешно слезла с кобылы, направившись к ним.

— Позволь представить тебе, это Хион Фотвик Патера, ментор, антрополог, химик, натуралист и мой старинный друг. Хион, познакомься, это Дайне, знаток флоры и фауны, эрудит, надежный товарищ, да и просто приятный собеседник.

— Ишь ты! Умники то какие собрались, оказывается, — иронично буркнул про себя Патера, улыбаясь новоиспеченной знакомой.

Травница поняла, что несмотря на тот факт, что Регис зовет Хиона другом, посвящать его во все подробности их путешествия он вовсе не собирается.

— Весьма рад знакомству. Итак, что же привело вас сюда? Выглядите вы оба, мягко говоря, не вполне здоровыми. А если честно, то как кони после пахоты.

— Нам нужна твоя помощь, Хион. Необходимо приготовить один эликсир, крайне важный для Дайне. Однако, по воле случая, мы оказались слишком далеко от тех мест, где можно было бы осуществить эту затею. Потому я прошу позволить нам воспользоваться твоей лабораторией, благо у такого профессионала как ты она всегда в свободном распоряжении.

Патера несколько минут пристально смотрел то на Эмиеля, то на Арис. За это время на его лице сменилось несколько эмоций, начиная с недоверия и оканчивая любопытством.

— Господин Патера, уверяю вас, мы не посмеем стать причиной ваших проблем. — Арис прервала задумчивое молчание. — Мы расположимся в ближайшей корчме и, если позволите, будем являться в лабораторию исключительно ночью, дабы избежать каких-либо хлопот с вашей стороны... На приготовление потребуется около тридцати часов, а следовательно, за пять ночей мы управимся с эликсиром, и вскоре исчезнем, не оставив ни единого следа от своего присутствия...

Мужчина внимательно выслушал девушку, а затем, ко всеобщему облегчению, расхохотался.

— Ха-ха! Ну что за глупости, дитя! Не каждый день происходят столь приятные встречи со старыми друзьями. Регис, бери лошадей и за мной. Будете ночевать в моем доме. А то корчмарей распугаешь своей бледной небритой физиономией.

Компания двинулась по узкой, мощеной шестигранной плиткой улочке вглубь города, между домов. Спустя некоторое время они достигли высокого каменного забора, ограждающего двухэтажный особняк. Трое вошли через калитку во двор, где их встретил молодой кучерявый парнишка в перепачканном фартуке.

— М-милсдарь Патера? Рано вы сегодня, чавой-то. И гостей привели. Стало быть, заказчики нарисовались-то? Иль как? — паренек подскочил к Хиону и прошептал на ухо.

— Осади, Лотте. Это не заказчики. Принеси-ка нам лучше перекусить чего, с утра во рту ни крошки не было. Хожу как пес бродячий, — Патера снял бархатную накидку и тут же швырнул ее на садовую скамейку.

— Да, милсдарь, сделаю, — кучерявый Лотте исчез за дверями летней кухни, краснея от пристального взгляда Арис.

— Подобрал его в прошлом году, — обратился Хион к гостям, — конюшенный избил бедолагу так, что тот еле глаза смог разинуть, лежа в вонючей канаве. А на деле еще и сиротой оказался. Жаль его стало, взял к себе в помощники парня. Ну, пойдемте же в дом.

Спутники привязали лошадей к коновязи и вошли.

Миновав гостиную, они оказались в просторном, хорошо освещаемом помещении, представлявшим собой универсальную лабораторию. Комната была уставлена столами, на которых в идеальном порядке располагалась уйма различных приборов и приспособлений: от толстостенного пикнометра для измерения плотности веществ до брикетного пресса. На деревянных полках в ряд выстраивались колбы, пробирки, бюксы и тигели; на стене из металлических держателей торчали бюретки, стеклянные трубки и шланги; в углу ютился массивный отполированный до блеска перегонный куб, а центральное место в комнате занимала с сажень высотой клепсидра.

— У меня тут небольшой беспорядок, — Патера махнул рукой на дальний стол, где стоял деревянный штатив с пробирками в окружении промасленных бумаг, — потому как сейчас я работаю над одним поручением от наместника.

Арис с удивлением уставилась на идеально обставленную лабораторию в поисках так называемого беспорядка.

— Здесь есть все необходимое для приготовления эликсира. Великолепная лаборатория, Хион. Браво! — довольным голосом проговорил Регис.

— Пользуйтесь на здоровье. Только не трогайте бумаги. И не побейте мне склянки с эфирными маслами! А не то выпорю как сидоровых коз!

— Эфирными маслами? Друг мой, стало быть, ты теперь занят на парфюмерном поприще? А как же твое недовольство потребительским отношением к науке? — Эмиель прищурил глаза, а уголки его губ задорно растянулись. Он почувствовал аромат сотен душистых масел еще до того, как они приблизились к каменной ограде дома.

— Да, Регис, это так. Я опустился до лицемерия и потворства праздным человеческим фантазиям. Я использую знания, накопленные за века существования человечества для того, чтобы удовлетворить чью-то глупую прихоть, направленную на объект сексуального вожделения, при этом унижая себя и науку. Низкий поклон пресловутой империи с ее неиссякаемой жаждой поглотить всех и вся.

Они продолжили разговор позже, сидя за столом в гостиной, отделанной редким скеллигским кленом.

— Сдается мне, все не так уж плохо, — продолжал Регис неторопливо, — ты живешь в прекрасном особняке, у тебя есть нильфгаардский чин и превосходная лаборатория для работы. Многие ученые хотели бы оказаться на твоем месте.

— Я мог бы сейчас находиться в Венгерберге, среди коллег, возглавлять кафедру химии в университете, заниматься исследованием физиологии огроидов. Я мог бы закончить труд всей моей жизни, мою книгу. Но эта паршивая война нарушила все мои планы... — ученый потер обеими руками лоб.

Они сидели в вечернем полумраке, Хион и Регис, на столе перед ними стояла бутылка местной медовухи и тарелка с оленьей колбасой. В соседней комнате крепко спала Арис, свалившись с ног после изнуряющего скитания по болотам.

— Война никогда не бывает вовремя, — протянул вампир, откусывая большой кусок колбасы, — она всегда застает врасплох. Однако, все, что люди могут поделать — это вынести определенный урок из всего этого. Важный жизненный урок.

— Если бы я еще был на десяток лет помоложе. С годами приспосабливаться к изменениям все труднее. Усваивать эти самые уроки. Ты будто отстаешь от окружающего мира, будто теряешь с ним связь, — ученый пригладил седые волосы рукой. — Нюх мой, кажется, вовсе притупился. При приготовлении парфюмерии необходимо обонять каждый компонент ароматической субстанции... эмм, то есть, духов. Ведь составлением пропорций на бумаге ничего не добьешься. Меня преследуют неудачи...

— Хм, есть у меня на примете одно средство, которое могло бы помочь тебе в этом деле...

— Да брось ты, — Патера сделал большой глоток медовухи, — эффект будет кратковременным. Мне уже ничего не поможет, Регис. Да я и не хочу ничего чувствовать... Не хочу ничего создавать и познавать. Без нее я почти что стал дальтоником ко всему... — его глаза заблестели при свете свечей.

— Мне очень жаль, что все так вышло... Жаль, что я не смог помочь твоей дочери тогда. Я иногда думаю об этом и мне становится совсем скверно на душе. Как много зависит от одной лишь минуты, одной секунды. Слишком много... Поэтому медлить нельзя, — Эмиель бесшумно встал из-за стола. — Я должен заняться снадобьем.

— Может, сперва проспишься с дороги? Черт подери, ты себя в зеркало то видел? Эликсир никуда от тебя не денется.

— Ты ведь не знаешь, насколько все серьезно. Нужно приготовить его как можно скорее, иначе... — Эмиель замялся.

— Понимаю. И по всей видимости, это строжайший секрет, которым ты не можешь поделиться со своим другом, который, кстати, слепо доверил тебе самое ценное, что у него осталось в этой паскудной жизни.

— И я крайне признателен тебе за оказанное доверие. Но мы в опасности, Хион. Дейне преследуют опасные люди и опасные существа. И отчасти я повинен в этом. Я просто не могу рассказать тебе все. По крайней мере, сейчас.

— Ее имя не Дейне, не так ли? Ты произносишь это имя так, будто оно чуждо тебе. Меня не обманешь, Регис. Может я старый, но не глупец.

— Ну хорошо, ты меня раскусил. Но прошу, давай отложим этот разговор на потом, сейчас мне нужно идти, — вампир спешно направился к двери.

— Она тебе дорога? — произнес Патера ему вслед, не отрывая взгляда от картины на стене, скрываемой темнотой.

Вампир не ответил. Он не стыдился ответа на этот вопрос, но промолчал, сочтя ответ довольно-таки очевидным. Он шел к лаборатории, где уже заранее разложил инструменты для подготовки ингредиентов.

Надев кожаный фартук, Регис приступил к измельчению листьев берберки и кефеандра. Ночь обещала быть долгой.

* * *

Дни стали стремительно сокращаться, уступая холодным беззвездным ночам, которые густым мраком окутывали старый Альдерсберг и окружающие его болота. Ночи были столь беспросветными, что кузнец или же бондарь, бредущий из мастерской по улочкам города в поздний час, ни за что не нашел бы свою хату в кромешной зябкой тьме, пожирающей каждый отблеск света, каждый огонек свечи. Что уж говорить про мужиков, изрядно насидевшихся в корчме за медовухой, решивших совершить ночной поход по девкам.

Другая напасть заставляла торговцев сворачивать прилавки, пастухов загонять скотину в стойла, а пахарей спешно убирать последний урожай. Лютый холод, какого народ отродясь не видывал в октябре, ударил по Аэдирну, сковав льдом сырую землю, погубив еще не опавшую зелень, заморозив близлежащие пруды.

В особняке мэтра Патеры работа кипела в прямом смысле этого слова. Регис шинковал, высушивал и перетирал травы, нагревал смесь из ртути и серы в медной реторте, вымачивал в слабом уксусе хрусталик из лисьего глаза. Арис занималась вытяжкой эссенции ранога и плодов крастницы, а также помогала Лотте на кухне и с уборкой по дому. Сам мэтр корпел над бумагами, скрупулезно смешивал эфирные масла в крошечных бутыльках и наносил их на шелковые платочки. Единственным, кто не обременял себя бурной деятельностью был здоровенный кот, лениво развалившийся на пороге в лабораторию. Кот блаженно вылизывал свою черно-белую шерсть, краем глаза посматривая на Региса. Котов не обманешь — они всегда видят, кто есть кто на самом деле.

Шли дни, и по мере того, как на улицах города становилось все холоднее, в доме Патеры теплело. И дело было не только в работающих горелках и печках. Хион повеселел и стал частенько таскать из погреба превосходные вина и угощать ими своих гостей. Арис поправилась от болезни и много времени проводила с Лотте: она учила его читать и готовить разнообразные блюда, рецепты которых передала ей мать. Вместе они смастерили деревянную удочку и подвесили на нее кусочек конины, обернутый в ткань. Коту настолько понравилась эта забава, что под конец дня он лежал как убитый с высунутым языком после многочасовой ловли «добычи». Регису приятно было видеть Арис в кухонном переднике, хозяйничавшую у котла, довольную тем, что кто-то смотрит на нее с восхищением, что кому-то она может оставить частичку своих знаний, частичку себя. Беготня с котом стала ее любимым занятием. Хион частенько выгонял шумную компанию из лаборатории, скрывая при этом улыбку. Однажды, Эмиель услышал, как травница хохочет вместе с Лотте во все горло. Он никогда не слышал подобного смеха, казалось, будто смеялся ребенок в теле взрослого.

Вампир также не обделял себя развлечением, периодически подшучивая над Хионом по поводу его парфюмерной деятельности. Вместе они дискутировали о необходимости вынесения мандрагоры в отдельное семейство, обсуждали современные методы научных исследований.

Прошла неделя, а эликсир еще не был закончен. Дистиллят из корня аренарии выходил недостаточно чистым, несмотря на все старания Региса и Арис, которые без конца намывали корешки и начищали трубки перегонного куба. До последнего момента Патера не вмешивался в ход приготовления, но, заметив недоумение на лицах товарищей, произнес:

— Дамы и господа, как я посмотрю, у вас появились некоторые сложности с этим вашим секретным эликсиром. Я прав?

Регис взглянул на Патеру, нетерпеливо потирая ладони.

— К сожалению, вынужден признать, что это так.

— Так уж тебе скорбно признавать мою правоту, Регис.

— Вовсе нет. Напротив, я буду крайне признателен, если ты поделишься своим парфюмерным опытом и разрешишь нашу проблему.

— Если будешь и дальше паясничать, то даже и не надейся! — вздернул нос беловолосый мэтр.

Вампир улыбнулся и продолжил:

— Мы пытаемся получить чистый экстракт аренарии, но на выходе он мутнеет и приобретает ненужный осадок. Очевидно, что температура в кубе недостаточно высокая, однако, если ее повысить чересчур сильно, то дистиллят попросту испортится.

Хион внимательно осмотрел стеклянный приемник с не пахнущей мутноватой жидкостью.

— Хм, аренария значит... — он помял в руках шелковый платочек. — Тут нужен другой подход, парфюмерный, черт бы его...

Арис скрестила руки и с любопытством подалась вперед, к кубу.

— Есть одна хитрость. Нужно понизить давление и добавить соль в дистилляционные воды. Соль вытеснит капельки эфирного масла из воды, тогда вы получите чистейший эфир.

Травница воодушевленно засуетилась и стала готовить к дистилляции очередную порцию корней аренарии. Регис недоверчиво прибавил огня, открыл заслонку стеклянной колбы и достал кулек каменной соли. Когда материал был загружен в агрегат, все присутствующие стали взволнованно наблюдать за процессом сквозь стеклянные трубки. Медный куб тихо потрескивал от давления водяных паров и уже через половину часа по стенкам аллонжа начали стекать желтоватые, совершенно прозрачные капельки дистиллята.

Эмиель поднес пробирку с маслом к свече, а затем взглянул на Хиона Патеру.

— Преклоняюсь перед твоим мастерством, друг мой, — он восхищенно склонил голову. — Как говорится, век живи — век учись!

Мэтр улыбнулся и хотел было что-то сказать, как вдруг прозвенел колокольчик на воротах во двор, возвещающий о том, что пришли гости.

— Кого это принесло в столь поздний час? Лотте наверняка уже спит, так что я отлучусь ненадолго, — Хион накинул на плечи бобровую шубу и направился к двери.

Арис и Регис настороженно переглянулись, когда старик вышел.

— Что-то подсказывает мне, не стоит показываться на глаза тем господам, что звонят в колокол. Кем бы они ни были, — произнес вампир.

— Доброго вечера, милсдарь, — обратился пухлощекий мужчина к Патере. За его спиной стояло еще несколько человек в черных плащах, из-под которых виднелись рукоятки дубинок.

— Доброго. Чем могу служить в столь темный час?

— Я камердинер самого бургграфа Армадала Лахлана аэп Гиллеспа. Кажется, некоторое время тому назад бургграф вверял вам поручение, касающееся его личной гигиены.

— Да, он попросил меня изготовить духи, специально для его милости. Духи еще не готовы, так что...

— Не беспокойтесь, милсдарь, я лишь хотел внести кое-какие коррективы от господина Гиллеспа. Вы позволите войти?

Патера нехотя отступил, впуская непрошеных гостей во двор.

— Итак, я внимательно вас слушаю, господа. И будьте так добры, побыстрее, я тороплюсь в постель. Годы берут свое, знаете ли...

— Разумеется. Но перед тем, как приступить, позвольте задать вам пару вопросов, они не займут много времени.

— Помнится, поручение от бургграфа мне передавал другой камердинер, это определенно были не вы. Что же с ним стало?

— С другим? С ним все в порядке, просто напросто, у бургграфа два камердинера. Итак, скажите, вы случаем не встречали здесь в городе невысокую женщину с каштановыми волосами лет тридцати на вид и мужчину лет пятидесяти с ней?

Патера сглотнул ком в горле, но не подал вида.

— Ну конечно. Не проходит дня, чтобы я не встречал на улице прелестных темноволосых дев, идущих под руку со своими пожилыми кавалерами. А что за дело?

— Они преступники. Господин аэп Гиллесп заинтересован в их поимке и вознаградит того, кто посодействует расследованию. Так что, будьте добры, напрягите память, милсдарь, — последние слова пухлощекий произнес вовсе без почтения.

— Понятия не имею, о ком вы толкуете. А в чем они повинны?

— Эту информацию я не в праве вам доверить, увы.

— Что же, вынужден признать, господа, что вся сложившаяся ситуация выглядит крайне подозрительно: вы являетесь поздно вечером, называетесь камердинером наместника и допрашиваете меня о каких-то преступниках, не раскрывая при этом их преступления, — мэтр обвел глазами присутствующих, не потеряв осанки.

— Есть сведения, что эти личности находятся в твоем доме. Так что, мэтр, хочешь ты того или нет, мы осмотрим дом прямо сейчас, — пухлощекий тип кивнул своим безликим товарищам, — и если мы найдем кого искали, тебе не поздоровится...

Но не успели они сделать и шагу, как седовласый ученый взмахнул рукой, держа в ней нечто блестящее и со всей силы швырнул о мощеную камнем землю в то место, где стояли злоумышленники. Сам он, довольно резво для своего возраста, отскочил в сторону, к пышному кусту гортензии. Прогремел оглушительный взрыв, вспышка света озарила холодную ночную тьму. От грохота на милю вокруг всполошились сидящие на ветках деревьев птицы, в стойлах испуганно заржали лошади. В некоторых домах загорелся свет, люди повыглядывали на улицу в поисках источника шума.

Когда едкий густой дым, образованный ударной волной рассеялся, Хион, прикрываясь подолом бобровой шубы, увидел корчившихся на земле людей: кто с окровавленными глазами и ушами, кто харкающийся кровью от ядовитого пара, кто лежащий вовсе без сознания. Он безучастно зашагал прочь по ночному двору.

— Не стоило вам приходить, господа. Час уж поздний.

— Не изволите ли объясниться, друзья мои? — Хион Патера стоял на пороге в лабораторию, мех его бобровой шубы был осыпан белой пылью. — Время для разговора настало, ты так не считаешь, Регис?

Регис и Арис смотрели на него с полуоткрытыми от удивления ртами. Они никак не ожидали увидеть подобного представления от Хиона на заднем дворе. Неподалеку суетился прибежавший на шум Лотте с еще более взъерошенной шевелюрой на голове, чем обычно.

— Случилось чего, мэтр? У меня сердце аж ушло в пятки, как грохот тот услыхал! — испуганно затараторил парнишка. Однако, мэтр даже не взглянул на него.

— Это гремучее серебро, не так ли? — Регис посмотрел в окно — на двор, где еще не до конца рассеялся едкий серый дым. — Впечатляет! Ты не выдал нас, Хион. К тому же, ты подверг себя опасности, вступив в конфронтацию с теми неизвестными. Разумеется, ты заслуживаешь того, чтобы узнать правду. Однако, что-то подсказывает мне, что непрошеные гости могут вскоре заявиться вновь. Стоит подыскать более уединенное место для беседы.

Патера скрестил руки на груди и повернулся к Лотте.

— Сынок, пакуй сумки, мы идем в Арренский лес.

* * *

Они вошли в полумрак одинокой ветхой хижины, которая располагалась в миле от Альдерсберга, в лесу, почти у самого края каменистого оврага. В хижине было сыро и пахло замшелым сеном и землей. Спутники зажгли побольше свечей, растопили маленькую закопченную печку, заперли дверь на засов.

Изба тут же наполнилась теплом, запахло жженой ольхой, причудливые тени забегали по пыльным бревенчатым стенам.

Рассевшись кто куда, компания стала раскладывать сумки. Беловолосый мужчина первым нарушил молчание:

— Здесь нас вряд ли найдут. Летом я иногда останавливаюсь в этой хижине, чтобы набрать материала для работы. Место здесь глухое...

Присутствующие из вежливости огляделись. Все были погружены в свои, судя по лицам, не слишком радостные мысли.

Нас все равно найдут... Лучше уходите, пока не поздно! — девушка сняла шерстяную накидку и заглянула старику в глаза.

— Мы никуда не пойдем. К тому же, дом наверняка сейчас обшаривают ваши дружки. Наутро пошлю письмо наместнику — он живо выкурит этих говнюков.

Арис не ответила.

— Меня все еще терзают сомнения... — продолжал старик. — Ваша затея с Мешем абсурдна! Насколько мне известно, от этого эликсира отказались, ввиду его исключительной вредности для здоровья. К тому же, если ошибиться в пропорциях хотя бы на грамм — последствия могут быть катастрофическими!

— Вампиры или охотники отыщут меня, где бы я ни находилась. Лучше умереть так...

— Что ты такое говоришь, девочка моя?! Одна смерть не может быть лучше другой! Тебе не нужно умирать! — в глазах беловолосого мужчины промелькнуло отчаяние.

— Я не умру, если мы все сделали правильно. Не беспокойтесь, мэтр Хион.

— Не беспокоиться? Неужто нет другого способа отогнать этих ваших вампиров?! Регис, как ты можешь быть таким бесстрастным?! Арис погибнет! — не унимался ученый.

Но Регис отнюдь не был бесстрастен. Внутри у него все звенело, вибрировало и содрогалось. Беспорочное вампирское сердце сокращалось на порядок чаще обычного. Головная боль усиливалась, пробуждая то самое, мучительное, гнетущее, сводящее челюсть чувство Жажды. Он не ответил, а лишь отвернулся к окну, чтобы никто не видел сомнение на его лице.

— Другого способа нет, — сказала травница. — На вампиров не действует ни один из известных нам методов отпугивания чудовищ; яды и обычное оружие практически бесполезны, а договориться с ними не представляется возможным... Если я не выпью эликсир, они придут сюда. А я не хочу, чтобы кто-то из вас пострадал. Поэтому, я прошу вас уйти.

Хион отрицательно отвернулся, а Лотте поежился от страха.

— Дождемся полуночи, — наконец произнес Эмиель. — А пока — будьте начеку.

Ночь наступила очень скоро. На небо водрузилась белоснежная луна, окруженная светлым ореолом, тьма окутала хлипкую одиноко стоящую лачугу.

Лотте соломинкой рисовал на земляном полу какие-то закорючки, Хион неподвижно сидел, уставившись на пламя свечи, Арис расчесывала волосы гребешком, а Регис теребил в руках бутылек с синеватой жидкостью.

— Пора, — вампир вывел всех из задумчивости.

Травница неторопливо встала и подошла к деревянному столу. Он был точь-в-точь такой же, как тот, на котором она лежала в ту ночь, в Назаире, связанная по рукам и ногам. Забравшись на него, она посмотрела на лица своих товарищей: они были напряжены и взволнованы.

«Они не должны быть здесь. А вдруг ничего не выйдет и вампиры придут сюда?» — думала Арис. — «Они не должны страдать. Никто не должен. Мне страшно. А если я умру? Что станет с пророчеством? Может, все это дурной сон, просто дурной сон...»

Регис протянул бутылек. Его черные глаза бегали, поблескивая в тусклом огненном свете.

— Ты еще можешь передумать, Арис, — тихо произнес он.

— Дитя мое, одумайся! — взмолился Патера. — Не пей эту дрянь!

Но девушка откупорила пробку стеклянного бутылька и вдохнула приятный, сладковатый запах, слегка напоминающий запах свежеиспеченного хлеба. Одним глотком она осушила маленький стеклянный резервуар, ощутив на языке кислый уксусный вкус.

Эффект не заставил себя долго ждать.

Произошло то, чего Регис ожидал с неприязнью: учащенное дыхание, затем болезненный стон, хрип, дрожь, волной расходящаяся по телу, снова стон, затем мучительный крик, продолжительные судороги, тяжелый вздох, хрип и... ледяное молчание.

Он видел это множество раз: на операционном столе в госпитале и в канаве на месте побоища, в теплой домашней постели и на деревянном колу, в мутных речных водах и в пылающем костре. Смерть представала перед ним во множестве образов и всегда обходила его стороной. Кто-то умер от Катрионы, несмотря на старания Региса и прочих лекарей, кого-то убил он сам — собственными руками разорвал на куски. Смерть. Они были для него как прочитанные книги, как прекрасные бабочки: они умирали, а он с сочувствием провожал их в последний путь, не без интереса наблюдая за столь удивительно необычным, чуждым ему процессом.

Но только не в этот раз. Что-то терзало и давило на него, хотя Эмиель и знал, что Меш — всего лишь обманный эликсир. В этот раз вампиру было отвратительно смотреть на эти конвульсии, на это скривленное от боли лицо, слышать эти беспомощные вопли, а затем внезапно воцарившуюся тишину. Ему хотелось исчезнуть, превратиться в пурпурный туман и покинуть наполненную страхом и болью хижину.

Но Регис не отступил. Девушка лежала неподвижно, ее глаза были полуоткрыты, а зрачки расширены до предела. И вот, ее кожа побледнела, губы пересохли и покрылись трещинками, дыхание прекратилось. Вампир слышал, как сердце Арис остановилось, а тепло стало покидать ее безжизненное податливое тело. «Восхитительно и отвратительно».

Он подошел ближе и коснулся кончиками пальцев ее висков.

Дальше все было как в тумане.

Боль исчезла. Темный коридор. Мокрый пол. Запах. Запах железа или крови? Детский смех и плач. Мужские голоса. Ослепляющая буря. Осколки лезвием пронзают плоть. Яркий свет режет глаза, обжигает лицо. Лес. Девочка и взрослые. Им страшно, но они улыбаются. Скальпель, спирт. Мегаскоп. Магия раскалила воздух. Запах железа или... Кровь! Деревянная маска. Сотня кровавых деревянных масок. Безжизненные глаза. Вспышка. Синий свет и белый огонь... Боль нарастает... Больно, как же больно! Один безжизненный стеклянный глаз. Беловолосый. Горячая каменная колонна. Холод. Тьма. Люди кричат, они воют, как волки. Она бежит, теплая и тягучая жидкость сочится по ее ноге. Маленькая девочка, ореховые глаза... Это Арис. Солнце светит так ярко. Пот стекает по ее лбу. Рожь. Изба на окраине деревни. Женщина и мальчик сидят на крыльце. Синий свет... Белый огонь! Мильва, Ангулема, Кагыр, Детлафф... Холод. Как же жарко. Кровь, слезы девочки. Запах огня. Мужчины срывают одежду с дрожащего тела. Слезы женщины.

— Кто я? Мамочка, я не помню, кто я! — звучит детский голос.

— Ты моя дочь. Ничего не бойся. Это всего лишь дурной сон.

Черное небо и две луны. Снег и лед. Одиночество. Темный коридор.

— Я люблю тебя, — едва слышно в нарастающем шуме толпы.

Невыносимо больно. Я больше не могу... Запах каприфоли. Злость и отчаяние. Холодные алые глаза. Это он, владыка...

— Убей ее, потомок Гхарасхам! Убей женщину, которую пытаешься спасти! — гремит отовсюду.

Собирая последние силы, он кричит, не произнося при этом ни звука. Она уже мертва. Ты видишь ее. Она мертва.

Снова боль. Тьма. Холод. Одиночество. Сотни одиноких лет.

Регис очнулся на холодном земляном полу в диком похмелье. По телу пробегали электрические разряды, голова гудела, во рту ощущался уксусный привкус. Чувствовал он себя так, как будто конница самого императора Эмгыра проехалась по нему дважды. Однако, было кое-что, доставляющее ему неимоверное удовольствие: Эмиель знал, что вампиры более не побеспокоят их. Всем своим существом он испытывал ликование владыки Unrhan'. Скрытый поверил ему, и это не могло не заставить Региса вымученно улыбнуться.

Вампир с трудом поднялся на ноги и краем глаза увидел бледные, ошарашенные до тошноты физиономии Хиона и Лотте.

— Больно смотреть на вас, господа. Неужто зрелище предстало столь удручающее.

Патера расслабил воротник камзола и произнес:

— Кхе-м. Удручающее?! Сначала Арис билась в конвульсиях на этом чертовом столе. Потом ты стал орать и кататься по полу, выкрикивая какой-то бред! Мы не знали что и делать! Ты не сказал, что все будет вот так! Регис, я ни черта не понимаю.

— По правде говоря, я тоже. Ты хотел правды, а правда в том, что в этом мире есть вещи, не поддающиеся простому объяснению. Вещи, которые невозможно выразить языком; они существуют в незримом мире чувств и мыслей. Произошло не совсем то, что должно было произойти. Хотел бы и я понять то, что увидел, потому как чувствую исключительную значимость увиденного. Однако, важно и то, что вампиры не придут. Опасаться больше нечего.

— Боюсь, радоваться слишком рано, Регис, — Хион беспокойно глядел на Арис. Алая капелька крови из носа мягко скатилась по щеке и скрылась в блестящих волнистых локонах. — Это дурной знак.

Пять морозных восходов солнца кануло в бездну. Арис должна была очнуться на второй день, но тело ее было холодным и бездыханным, подобно мокрому камню, лежащему на берегу Лок Мондуирна. Любой лекарь, взглянув на нее, незамедлительно определил бы девушку в покойницы. Однако, несмотря на полное отсутствие признаков жизни, был очевиден тот факт, что трупное окоченение не наступило — тело не претерпело никаких существенных изменений за прошедшие дни. Те, кто все это время находились рядом, знали, что смерть так и не настигла травницу.

Чего они только не испробовали: поили Арис через трубку отварами из ласточкиной травы и краснолюдского бессмертника; растирали кожу уксусным раствором и спорышом; проводили принудительные ингаляции ангилумом и даже совершали иглоукалывание в так называемых «витальных точках». Но попытки не принесли ровно никаких результатов — девушка не просыпалась.

Регис был в замешательстве. Он ослабел и обмяк, все еще испытывая неимоверную боль и чувство вины. Слишком многое приключилось с ним за последнее время. Слишком многое он узнал и слишком многое сказал.

«Как же я устал... Но что станет, если я премину своими принципами и уйду сейчас? Кем я буду? Человеком или чудовищем? Ну вот опять. Иногда я хочу перестать мыслить...».

На шестой день в лесную избу под покровом ночи заявилась Фрингилья Виго. Чародейка была в ярости от увиденного. Устроив встряску Регису и всем остальным, она принялась испытывать на Арис различные оживляющие и приводящие в чувства заклинания, затем магические эликсиры. Но и она потерпела неудачу.

— Ничего не выходит, — сказала она, — обычные заклинания не действуют. Некромантия же будет бесполезна и даже смертельна, ровно, как и магические эликсиры. Судя по всему, Арис пребывает в глубочайшей коме.

Регис, сидящий в неосвещенном углу комнаты, произнес, не отрываясь от своего кольца с алым камнем:

— Насколько мне известно, люди, которые когда-либо принимали летаргический эликсир, просыпались ровно через сорок два часа или же погибали. Арис находится в переходном состоянии, и неизвестно, сколько это состояние продлится. Ее сердце не бьется, но она продолжает жить, из чего можно сделать вывод, что жизнь в ней поддерживается за счет какой-то витальной силы. Я полагаю, это магический источник внутри нее, тот самый, что оставляет следы в пространстве.

— Похоже на правду. Энергия Арис ослабла, едва ли мне удалось найти ее здесь по магическим меткам. Но она не иссякла совсем, я чувствую ее.

— Как и я, — вампир отозвался глухо. — Возможно, стоит попробовать кое-что другое?

— Что ты имеешь в виду?

— Сдается мне, есть у чародеев способность проводить манипуляции с разумом и сновидениями.

— Онейромантия...

— Именно.

— Хм. Не каждый чародей обладает даром нейроскопии, разум — весьма тонкая и сложная материя. Для человека же подобный сеанс может окончиться плачевно.

— Арис не совсем обычный человек, как мы знаем. К тому же, это шанс ее спасти. Когда я попытался связаться со Скрытым, что-то проникло в мои мысли, похожее на воспоминания. Они перемешались с моими собственными. Это было нечто вроде сновидения онейроманта, но с поправкой на прошлое, а не на будущее. Попытки повторить подобный опыт не увенчались успехом. Тем не менее ее сознание все еще функционирует, а значит, ты могла бы попробовать прочесть ее мысли...

Виго задумалась. Регис уже было подумал, что сейчас она встанет и просто безмолвно покинет хату, но чародейка произнесла:

— Я не уверена, что получится. Но так и быть, я сделаю это. Однако без специального снадобья ничего не выйдет. Все-таки, я специализируюсь на иллюзии, а не на онейромантии.

— Снадобья мы варить умеем, — вмешался в разговор Хион Патера, — говори, какие нужны ингредиенты. Лишь бы поскорей все это закончилось.

Лотте вернулся с увесистым мешочком различных порошков и бутыльков, плотно обмотанных льняной тканью. Путь до Альдерсберга был неблизкий, но юркий худосочный паренек преодолел шесть миль туда и шесть обратно всего за половину дня.

Лепестки игольчатого мирта, корень мандрагоры, ребис... Тривиальный рецепт для тех, кто собирается погрузиться в наркотический транс. От субстанции тянуло странным, ни на что не похожим ароматом. Фрингилья стояла над Арис и собиралась с мыслями. Сон уже понемногу затуманивал ее разум.

Пахнет магией. Во тьме слышится отдаленный гул.

— Мама, почему мои глаза не видят? Может, я сплю и мне нужно проснуться? Может, это просто дурной сон?

Темнота. Запахи, столько запахов... Амбра. Магия. Что-то режет глаза. Вспышки. Холм. Рев толпы. Лязг мечей и топоров. Крики, вопли. Горн. Фиалковые глаза. Стук копыт. Белый огонь. Жар и боль.

«И окропится почва кровью да слезами...»

Беловолосый. Хризопразовый волк. Девушка со шрамом на щеке. Пахнет раскаленным железом. Девушка со шрамом на ключице. Море крови. Осколки. Снова белый огонь. Снова жар.

— Ари, помоги брату с уборкой!

— Мне не нужна ее помощь!

— Вальдо, пожалуйста...

— Ненавижу ее!

Рожь. Теплый ветер. Изба на окраине деревни.

— Что это? Что это? Что это? Кто я? — десятки голосов кричат невыносимо громко. — Что это? Где я?

— Арис? Ты в лесах Альдерсберга!

— Что это? Что это? Кто я...

— Это я, Фрингилья!

Голоса становятся все неразборчивее. Женщина листает книгу и улыбается. Ее теплая рука касается лица девочки. Снег и лед. Черное небо. Одиночество. Все перемешалось. Слишком мало воздуха... Слишком темно...

Виго очнулась, завалившаяся на стол в глубоком бесчувствии. Из носа текло что-то вязкое и теплое, судя по всему — кровь. В груди болезненно покалывало, как будто после удара электрического шара. Фрингилья знала это ощущение. Она едва могла стоять на ногах.

— Она еще тут, — произнесла чародейка, тяжело дыша, — но что-то затягивает ее. Слишком много воспоминаний, перемешанных с болью и страхом. Арис не может сконцентрироваться.

— Она что-нибудь говорила? — Хион обеспокоенно взглянул на нильфгаардскую чародейку. Он ненавидел Нильфгаард, ненавидел Эмгыра, испытывал неприязнь ко всем его придворным магам. Но он изо всех сил скрывал это, изредка отпуская двусмысленные шутки.

— Арис постоянно повторяла «что это?» и «кто я?». Я пыталась говорить с ней, но она не отвечала мне...

— Хм. Быть может, она ждет какой-то особенный ответ? Я думаю, тут дело в подсознании. Девочку что-то мучает, ее нужно направить на верный путь, — Патера элегантно поправил свой шелковый воротничок. — Я бывал на лекциях по психологии, когда еще учился в оксенфуртской академии.

Фрингилья взглянула на Хиона с нескрываемым безразличием к его научной карьере. Патера закашлялся и продолжил:

— Расскажи, чаровница, что еще ты увидела в своем сне?

— Многое. Это были и мои воспоминания тоже. В основном те, о которых я хотела бы забыть... Кроме того, я видела женщину, должно быть, мать Арис. Она не единожды явилась мне.

— Неудивительно. Воспоминания о матери для любого дитя являются самыми сокровенными. Кто знает, к ней ли она взывает?

— Ума не приложу. Все слишком смутно...

— Кажется, я знаю, в чем тут дело, — подал голос Эмиель из своего темного угла.

Присутствующие вопросительно повернулись к вампиру.

— Кто бы сомневался, что ты не возомнишь себя самым умным, полагая, будто знаешь выход из сложившейся ситуации. А ситуация крайне тяжелая! Сейчас не время для твоих безответственных экспериментов! В том, что Арис на грани жизни и смерти виноват именно ты!

— Фрингилья, выслушай меня. Я осмелюсь попросить тебя вновь ступить на порог этого мучительного сна. Знаю, это нелегко, но так нужно...

— Да что ты знаешь о физических страданиях?! Ты бесчувственный кусок... — взорвалась Виго.

— Фрингилья, конфликт делу не поможет, — Хион прервал волну негодования. — Прошу, сделай это для Арис, а не для Региса, раз так ты его на дух не переносишь.

— Если бы ты знал кто он таков на самом деле, ты бы по-другому заговорил.

— Знаю, Эмиель бывает невыносим. Но уверяю тебя, в душе он честен. И благороден как профиль его носа, ты только взгляни! Сейчас не время для перепалок, нужно вытащить девченку.

Виго закатила глаза и отвернулась. Это была победа.

* * *

Черноволосый мужчина держал в руке промасленное письмо, написанное мелким и торопливым почерком:

Таралан, мы потеряли след. Но это временные трудности, уверяю вас. Что-то произошло и энергия обогащенной матрицы стала менее заметной для спектрального сканирования. Требуется несколько дней, чтобы определить местонахождение носителя.

Что касается полуэльфа, то смею предположить, что он покинул Стоки и теперь направляется на Север. Сомневаюсь, стоит ли вообще тратить ваше драгоценное время и ресурсы на этого недочеловека. Вряд ли кто-нибудь станет прислушиваться к нему, решись он во всеуслышание рассказать о нас.

Ожидайте дальнейших вестей.

Deus autem hominum!

Гог

Черноволосый бесстрастно отложил в сторону пергамент и направился по коридору в залу, где его уже ждал гонец. Мужчина неторопливо вручил гонцу вычерченный железным купоросом конверт. Увидев черный конверт, курьер тут же побледнел, но не произнес ни слова, а лишь смиренно поклонился и покинул залу.

«Смерть... Что же, Eviscero, Гог» — подумал он.

* * *

Бесконечный темный коридор. Тяжело дышать. Постель пахнет раскаленным железом. Белый снег. Черные горы.

«...а те разверзнутся и поглотят всех и вся...»

— Я поступлю на службу к императору! Я теперь чародейка и вольна выбирать.

Замок Монтекальво. Осуждающие взгляды. Изумрудное колье стискивает шею.

— Геральт, останься со мной!

Девочка с третьим глазом на груди. Черный град.

— Вальдо, прости меня! Я не хотела!

— Ненавижу тебя!

— Что...что ты делаешь?! Не тронь меня!

Холодный Лок Мондуирн. Рев сотен окровавленных глоток. Огромное черное существо смотрит своими дьявольскими глазами. Старая ольха. Теплая лошадиная шея. Страх и одиночество. Нет, нет, совсем не одиноко! Антрацитовый взор. Балисса и...альдегант? Боль...

— Что это? Кто я? Кто я? Кто я? — снова эхо десятков голосов. — Кто я?

— Ну что же, Ари. Ты моя дочь. А это всего лишь дурной сон...

— Дурной сон...? Сон...? Сон...

Один голос сорвался на плач. Другие голоса стихли. И темнота. Темнота. Темнота...

* * *

Высокий смуглокожий мужчина стоял посреди просторного зала, преклонив голову к груди. Его миндалевидные глаза цвета стали смотрели на отражение женщины в блестящем мраморном полу.

— Приветствую, моя госпожа, Энид ан Глеанна, владычица Долины Цветов! Мое имя Аэдвинн Мораллак аэп Ятвен.

— Приветствую тебя, Аэдвинн Мораллак. Я вижу твою обеспокоенность и понимаю, что неспроста неделю ты ждал моей аудиенции. Однако, по обычаю, сначала расскажи кто ты таков, и что за путь привел тебя сюда. Да поподробней, обожаю душещипательные истории, — Францеска Финдабаир надменно ухмыльнулась, поправляя свои роскошные волосы цвета темного золота.

— Что же, я расскажу, раз так вам угодно. Моя мать, Моринт Мораллак аэп Фильдерим была эльфкой Aen Seidhe. Всю свою жизнь она посвятила алхимии и фантомологии. Когда-то в Новиграде хорошо платили за ее эликсиры, и дело процветало. Но началась охота на ведьм, которая постепенно переросла в охоту на нелюдей, и Новиград стал обителью ненависти и расовой дискриминации. Сейчас почти и не осталось мест, где были бы рады эльфу. Впрочем, эту историю вы знаете. Так вот, когда Моринт встретила моего отца, человека, у них возникли чувства друг к другу: вдовец и одиночка-ученая, не знавшая мужской ласки. Так появился на свет я. Мать дала мне эльфское имя, но отец звал меня по-своему, по-человечески. Тем не менее семья не смогла отбить у нее любви к алхимии и призракам, за которыми Моринт денно и нощно гонялась по подземельям. Вскоре мать покинула нас. С тех пор я ее не видел. Я, двое моих сводных братьев и сестра остались с отцом. Он увез нас в Анхор, потому как умерла моя тетка по отцовской линии, оставив в наследство дом. Спустя много лет я узнал, что Охота погубила множество жизней, в том числе и жизнь Моринт.

— Значит твоя мать скончалась на костре… Сочувствую утрате.

— Я любил ее. Жаль, что она не любила меня в ответ. Все, что у меня от нее осталось — фамильный амулет. Говорят, он очень ценен тем, что защищает от магии, но я мало что в этом смыслю. Моя госпожа, я дарю вам его в знак моего уважения и готов преклонить колено, поклявшись в вечной преданности. Взамен позвольте мне просить вас о помощи…

— Мне не нужен твой амулет. Я в состоянии защититься от магического заклинания и без всяких побрякушек. Я выслушаю твою просьбу, однако ничего не обещаю.

— Благодарю вас, о милосерднейшая госпожа! В таком случае, позвольте рассказать вам еще одну историю. После того, как мы поселились в Анхоре, я и мой старший брат навязались в подручные одному местному лекарю, за что он и стал платить нам по пять оренов в месяц. Другой работы найти не удалось, да и захотелось мне стать лекарем, аж сил не было. И все хорошо так складывалось, что отец даже меня в академию отправил учиться, там я опыта набрался, познакомился с ладной женщиной, даже жениться было собрался. Но жизнь моя вмиг пошла под откос. Прибыло мне письмо в академию, мол, приезжай, случилось горе. Приехал я в Анхор, а вместо отца да братьев встретила меня толпа ошарашенных людей. Дом наш было не узнать — одно кровавое месиво: пол залит кровью, стены и мебель истерзаны, окна выбиты. Позже я узнал, что это сделали вампиры. Сестра моя в то время пребывала в отъезде, а потому и осталась жива. Местные утверждали, что все это работа фледеров, но я стал сомневаться в этом при первом же осмотре дома. Годы в академии не прошли для меня даром. Со временем я окончательно убедился в том, что убийцы — высшие вампиры, оставившие после себя едва заметные укусы на шеях и окровавленные винные бокалы. Какое извращение! Лишь немногим позже падальщики разнесли дом и поживились обескровленными телами. Горесть и злоба пожирали меня изнутри. Я забросил академию, неделями бродил по улицам Анхора, чувствуя, как стены домов давят и напирают на меня. Зная, кто убил моих близких, я не мог до них добраться. Годами я искал следы хоть какого-нибудь высшего вампира, но тщетно.

— И что бы ты сделал, попадись он тебе на глаза? Тот самый вампир, — глаза Энид горели любопытством.

— За тем я и явился к вам, госпожа. Раньше я думал, что смогу его одолеть, но ошибся. Книги не смогли дать ответов на все мои вопросы. Поэтому я прошу вас поведать мне о монстрах, что погубили мою семью, ибо знаю, какой мудростью вы, о прекраснейшая Энид, обладаете. Я встретил вампира. Он должен ответить за те невинные жизни, что отнял. А отнял он множество жизней, в том числе и жизни эльфов.

— Хм... Весьма любопытно. Разумеется, мне кое-что известно о вампирах. Огорчу тебя, но высшего вампира невозможно убить. Тем не менее есть парочка способов его усмирить. И как же ты его нашел, позволь спросить?

— Я еще не нашел. Но я знаю кто он. Этого достаточно, чтобы достать его хоть из-под земли.

— Как самонадеянно. Стало быть, он выдал себя, раз ты так уверен в его происхождении.

— Именно. Он защищал женщину и осекся...

— Прекрасно! Становится все интереснее. Так и быть, я помогу тебе, взамен на твою верность. Ибо тот, в чьих жилах течет хоть капля эльфьей крови должен быть предан своему истинному народу, народу Aen Seidhe. Ты получишь свою месть и поможешь мне укрепить мой народ.

* * *

— Ничего... Я сделала все, что смогла. Большего я не в состоянии вынести, — чародейка сидела съежившись и прикрыв лицо руками. — Прошли сутки. Все впустую.

Присутствующие тягостно молчали.

Солнце безмятежно поднималось и опускалось за горизонт. Ему было наверняка все равно, что происходит здесь, на земле, под его тусклыми осенними лучами. Несмотря на пронизывающий холод в лесу, внутри избы было душно и тесно — почти все свободное место занимали спальные места, сооруженные из шерстяных накидок и набитых соломой мешков. На подоконнике лежал кулек с недоеденной солониной, рядом с ним стоял бутыль облепихового компота.

Все «обитатели» хижины спали. Кроме Эмиеля, который сидел на самодельной кушетке, облокотившись о бревенчатую стену и глядел куда-то во тьму. Он не спал ни единой ночи, проведенной в избе. Регис все думал и думал, искал в омуте своей памяти хоть какую-нибудь зацепку, способ, рецепт, которые могли бы вернуть к жизни Арис, но не находил ничего. С горечью он осознавал, что знания, накопленные им за десятки лет штудирования книг, не могут дать в действительности того, чего он хочет. В нужный момент они оказались лишь пустыми словами, витающими в общем потоке мыслей. С каждой минутой надежда угасала в нем, хоть Эмиель всеми силами и отрицал это.

И вот, усталый и разочарованный он погрузился в сон. Он позволил себе забыться, на время перестать мыслить, на время перестать чувствовать боль, которую даже альдегантовый отвар давно уже перестал облегчать.

Темно. Так тихо и темно. И боли нет. Этот привкус. Прелестный привкус. Остаться бы здесь... Нет ничего приятнее, чем быть здесь сейчас. К черту мир, к черту людей и книги... Здесь я такой, каким и должен быть. Я не чувствую холода, я не чувствую жара и боли, я не чувствую голода и Жажды. Я не чувствую страха, сомнения и злости. Есть только я и сила, которая меня наполняет. Я не привязан к телу, не привязан к миру, не привязан к людям. Я увижу все эпохи мира. Все жизни угаснут у меня на глазах. Останусь только я. Не уязвленный пороками. Как же приятно. Как же... Я... Я чувствую... Свободу? Нет, это... Пустота. Одиночество. Я не хочу в пустоту. Я хочу видеть и слышать их. Мне это нужно. Только не боль... Только не Жажда... Я всегда буду таким. Я всегда буду вампиром. Высшим существом? Или рабом своих инстинктов? Чудовищем? Кто я на самом деле?

— Ты воплощение человечности... — послышался тихий женский голос. Он возник из ниоткуда. — Потому как чудовище не стало бы терзать себя этим вопросом.

— Арис? Ты ли это?

— Эмиель...

— Как же нам тебя разбудить?

— Самые важные качества, которыми ты обладаешь и которыми должен обладать любой порядочный человек это доброта, честность, смелость, справедливость и...мандрагоровая настойка.

— Что, прости?

— Я хочу пить. Где твоя мандрагоровая настойка?

Регис подорвался с места как ошпаренный. Сон будто рукой сняло. Вместо того, чтобы глянуть в окно по своему обыкновению, он подбежал к дубовому столу, где лежала она. Вампир судорожно схватил Арис за руку и к своему величайшему восхищению почувствовал такое приятное, такое пульсирующее, щекочущее кожу живое тепло. В следующую секунду она открыла глаза.

— Арис... — Эмиель впервые не знал, что сказать.

Девушка все еще была бледна, но улыбалась самой что ни на есть счастливой улыбкой.

— Как же я рада тебя видеть. Ты принес настойку?

— Фрингилья, выпей это, — Патера протянул чародейке кружку с желтоватой жидкостью, источающей густой пар.

— Что это за дрянь?

— Это отвар из первоцвета, лаванды, розмарина и мяты. Он улучшит твое самочувствие. И никаких тебе алхимических порошков и вытяжек из органов животных.

Виго с недоверием взглянула на него и настороженно понюхала содержимое кружки. Хион кряхтя уселся рядом с магичкой на огромный мешок, набитый соломой.

— Эх ты. Ну гляди! — он знатно отхлебнул из деревянной емкости собственноручно приготовленный отвар и блаженно прикрыл глаза. — Пей давай. Голова болеть вмиг перестанет!

У Фрингильи имелся неприятный опыт употребления эликсиров, потому она с неуверенностью приняла из рук Хиона стакан. Она вздохнула и, немного погодя, все же сделала первый глоток, потому как в голове у нее гудело как в осином гнезде. В нос ударил теплый ароматный пар, насыщенный травяным сбором. На вкус напиток оказался весьма приятным, и чародейка осушила кружку до дна.

Мэтр не торопился справляться о ее самочувствии. Он знал, что головная боль пройдет не сразу, ему доводилось как-то испытывать мигрень. Это случилось ровно через год после капитуляции аэдирнских войск, когда Патеру и других деятелей насильно депортировали из столицы сюда, в Альдерсберг, пообещав им сохранение статуса и, вместе с тем, жизни. Взамен на сотрудничество с Империей, конечно. То была первая мигрень в его жизни, несмотря на весьма преклонный возраст. Черт знает сколько стаканов лавандового отвара пришлось ему тогда выхлебать, прежде чем мигрень утихла. Разумеется, мэтр знал и более действенные рецепты декоктов от боли, однако никогда не принимал их. Как истинный ученый, большую часть своей жизни проведший за чтением книг и лабораторными экспериментами, он понимал, что знает так мало о мире и о вещах, в частности, о травах и соединениях, которые использует каждый день в своей работе. Они все еще скрывали много секретов. Кто знает, что получится, если смешать тот или иной компонент в неправильной пропорции?

— Черт возьми, твоя бурда и правда действует. Чувствую, как силы понемногу возвращаются ко мне. Еще чуть-чуть и я смогу открыть портал, дабы мы поскорее убрались из этого клоповника, — Фрингилья надменно окинула взглядом сплошь покрытый паутиной потолок избы.

— Всегда пожалуйста... — Хион забрал у Виго стакан и встал.

— Как только прибудем в Долину — наведаюсь к Францеске, мне срочно нужно принять ванну.

— Ты же не собираешься... — Регис подозрительно глянул на воодушевившуюся чародейку.

— У меня все под контролем. Она не узнает больше, чем нужно. К тому же, экспедиционное мероприятие намечается на ее территории, а значит есть определенная необходимость нанести ей визит.

Эмиель промолчал. Фрингилья, дождавшись, когда Патера отойдет в дальний конец хижины, чтобы привести в порядок свой запылившийся дублет, одарила вампира хмурым взглядом.

— Ты должен уйти, Регис, — тихо произнесла она. — Твое присутствие опасно для Арис, ровно как и для всех окружающих. Тебе не место рядом с ней.

— Знаю. Однако позволь мне все же сопроводить ее до Долины. Затем я уйду.

— Хорошо, будь по-твоему. Честно говоря, нас уже заждались. Скажи Арис, чтобы собирала вещи. Кстати, где она?

— Дышит свежим воздухом, — Регис незамедлительно направился к двери. Однако он сделал это не потому, что его поторопила Фрингилья, а потому, что длительное нахождение в одном помещении с ней грозило очередной перепалкой.

За порогом хаты царил предутренний туман. Небо заволокли серые тучи, не давая пробиться сквозь себя первым лучам солнца. Лужи и протоптанные в рыхлой грязи следы ног покрылись толстой ледяной коркой. Тишина стояла такая, что можно было услышать дыхание того, кто находился на расстоянии пяти саженей. А при слухе вчетверо острее человеческого и подавно — как кровь движется по сосудам, отдавая глухой пульсацией.

«Прямо как в том сне...» — подумал вампир.

Арис, чья кровь и шумела в пяти саженях от Эмиеля стояла неподвижно, облокотившись о бревенчатую стену избы. Ее дыхание было ровным, но громким и жадным, ей словно не хватало воздуха. Так почудилось вампиру. В воздухе же держалось напряжение, незаметно сдавливающее барабанные перепонки. Даже Регису окружающая атмосфера показалась угрюмой. Одно его несомненно воодушевляло — можно было быть почти уверенным, что из этой морозной мглы не покажется безобразная оскаленная рожа фледера и не огласит округу своим истошным воем. Фледер ни за что не покажет носа из своего привычного обиталища по собственной воле.

Регис неспешно подошел к Арис, похрустывая льдом из-под подошв ботинок.

— Ты в порядке?

Арис отреагировала на вопрос не сразу. Несколько секунд она глядела куда-то в даль затуманенным взором, и Регису пришлось приблизиться еще на шаг, чтобы она заметила его.

— Это ты... — вздрогнула девушка. — Да, все... Все хорошо. Только... Странно себя чувствую, но это лучше, чем все время пребывать в кошмаре, от которого не можешь очнуться...

— Если захочешь поделиться мыслями — я всегда к твоим услугам, ты же знаешь.

— Да, пожалуй ты единственный, кому я могла бы рассказать нечто подобное. Мне снилось мое прошлое. Одни и те же моменты. Они повторялись снова и снова: раннее детство, моя мать, леса Дорефора, тюрьма Дракенборг и... Вальдо. Было и еще кое-что... То, чего не происходило в моей жизни. Странно, быть может это мои страхи, даже и не знаю.

— Ты видела мраморную колонну, не так ли? Белый огонь, кровь, боль, а затем холод и страх... Это ты видела?

На лице травницы застыло изумление.

— Эмиель, откуда ты знаешь?! Значит, это были твои...

— Мне интересно, а чувствовала ли ты вкус?

— Да, я чувствовала вкус. Вкус крови на языке. Это было отвратительно и одновременно приятно. А перед глазами то и дело проскальзывал образ мужчины — темноволосого, бледного и мрачного, окутанного печалью. Кто это был, Эмиель? Он смотрел так пронзительно...

— Его имя Детлафф ван дер Эретайн, — Регис прикрыл глаза, будто пытаясь представить его себе. — Однажды он возродил меня ценой собственной крови. Если бы не он, меня бы ждали десятки лет мучительного небытия. А я убил его. Это был вкус его крови.

По телу травницы пробежали мурашки. В горле у нее стоял ком.

— На то была причина... Ведь так? — Арис заметила болезненное напряжение на лице собеседника. Кровь стыла в ее жилах от одной мысли о том, что ей довелось увидеть и почувствовать в своем сне. Она искренне надеялась, что это был первый и последний раз, когда она побывала в шкуре вампира.

Девушка хотела было обнять Региса, но не решилась. Вместо этого она вдохнула побольше морозного утреннего воздуха, собираясь что-то сказать, как за спиной скрипнула дверь избы. Через несколько мгновений перед ними вырос худенький розовощекий парнишка.

— Ну и туман! На два локтя не видать ни зги! — Лотте нахлобучил на голову кроличью шапку. — Мэтр говорит, чтоб вы прощаться шли. Уходим, стало быть.

— Уже? Ну что же, идем.

Втроем они направились в хату, служившую им пристанищем последние семь дней. Было в ней что-то приятное; что-то домашнее в этой скошенной ветхой крыше; уютное в этих маленьких окошках, озаряемых желтым сиянием свечей; родное в этих изъеденных короедом стенах.

Пришло время прощаться.

— Счастливой дороги! Ты оказал нам неоценимую помощь, благодарю тебя друг мой, — Регис крепко пожал руку Хиону Патере, который смотрелся нелепо в рюкзаке, надетом поверх толстой бобровой шубы. Лотте тоже был хорошенько закутан в два шерстяных плаща и уже стоял у двери, кратко поглядывая на Арис.

Все присутствующие, кроме Фрингильи, обнялись.

— И вам удачи, куда бы вы ни направлялись. Регис, двери моего дома открыты для тебя. Если надумаешь вдруг заделаться парфюмером — добро пожаловать!

Вампир в благодарность кивнул. Патера же повернулся к Арис, взял ее за плечи и прошептал на ухо так, чтобы никто не услышал, кроме нее:

— Береги себя, девочка моя. И приглядывай за Регисом, он сейчас на распутье. Наступят времена, когда и вампир будет нуждаться в помощи ближнего.

— Счастливого пути. Спасибо вам, мэтр Хион. Не возвращайтесь в Венгерберг.

* * *

— Выглядишь уставшей, — Францеска Финдабаир смерила Фрингилью взглядом своих прекрасных ланьих глаз. — Приглашаю тебя в мою купальню в южной части дворца. Купальня снабжается термальной водой из старинной эльфской скважины. Вода там все время горячая, поэтому нет нужды подливать кипяток. Помещение отапливается при помощи хитроумной конструкции под названием гипокауст. Эльфы не приемлют раскаленный пар, нам больше по душе теплые влажные термы. Это лучше, чем баня.

— С удовольствием приму твое предложение. Ты не представляешь себе, как мне осточертело скитаться по вонючим болотам и спать на проеденных блохами подстилках.

— Сочувствую тебе, дорогая. Итак, что за Арис? Я получила письмо от Мэвы о том, что в Долину прибудет некая любопытная особа, якобы имеющая отношение к древнему эльфскому пророчеству.

Виго слегка напряглась, подумав о том, что Мэва таки не выполнила их договоренность о неразглашении информации об Арис.

— Ну, не дуйся ты так. Мэва лишь ограждает себя от последствий. Так что, придется рассказать все мне.

Нильфгардская чародейка сделала вид, что ее никак не затронула перспектива вовлечения Францески в дело о пророчестве.

— Девушка действительно особенная. С первых секунд я поняла, что с ней что-то не так. Я даже испытала дермарецепторный удар при контакте с ней. Проведя магический обряд сканирования с волосом Арис, однако, я получила не совсем то, что хотела...

— Ты увидела пророчество Итлины Аэгли аэп Аэвениен? — глаза эльфской чародейки загорелись.

— Не совсем. Это было другое пророчество, но предвещающее те же самые последствия.

— И при чем же тут Арис?

— Пока не знаю. Может, все дело в ее энергии и она как-то может повлиять на ход катастрофы?

— Ты хочешь сказать, что эта девушка — Исток? Как Цири?

— Я в этом не уверена. Я пыталась научить ее использовать магию, но из этого ничего не вышло. Вообще, понимаешь?

— Не вполне.

— Арис не в состоянии черпать магию у стихий, не в состоянии ею управлять. Неизвестно, откуда же тогда берется эта самая колоссальная энергия?

— Капитул приказал бы немедля передать Арис чародеям для дальнейшего изучения, может быть даже вскрытия. Жаль, его больше не существует, как и Ложи Чародеек. Единственное, что мы можем сделать — это собственноручно заняться ею.

— Я уже этим занимаюсь, Францеска, не стоит беспокоиться.

— Ты посылаешь ее в горы? Что же ты этим, позволь спросить, пытаешься добиться? — Финдабаир прищурилась.

— А разве Мэва тебе об этом не написала? — съехидничала Фрингилья.

— Нет, увы.

— Я собираюсь испытать ее, — соврала чародейка, — хочу опробовать одну нильфгаардскую методику. Может получится проявить ее магические способности.

— Хм... Ну ладно, дело ваше, — эльфка сделала вид, что более не заинтересована в продолжении темы. — В любом случае, ты всегда можешь применить артефактную компрессию, если что-то пойдет не так. — Она улыбнулась. — Идем же в купальню.

* * *

Все утро Арис нежилась в тусклых лучах осеннего солнца, мерно ложащихся на подушку. После жестких соломенных тюфяков тело просто ныло от удовольствия, утопая в мягкой пуховой постели. Утонченный эльфский дворец очаровывал своей красотой и изысканностью. Он чем-то напоминал дворец королевы Мэвы, однако отличался наибольшей изящностью узоров и изгибов, а также цветовой палитрой: вместо белого и зеленого в дворце преобладали красный и шафранный цвета.

Было тихо, никто не пришел будить девушку ото сна. Впервые за долгое время Арис спала в одиночестве в огромной спальне, где один только подсвечник стоил больше, чем ей удавалось заработать за пол года.

А ведь там, в Назаире дело шло в гору, все только начало налаживаться... Арис устроилась в лавку алхимика в богатом районе, на завтрак по утрам она ела лимонные пирожки и запивала малиновым чаем, она даже купила себе на ярмарке жилет из оленьей кожи и превосходное шелковое платье, после всего того тряпья, что ей приходилось носить раньше. Каждый день, когда Арис возвращалась с травами к алхимику, мастер-кукольщик из лавки напротив приветливо улыбался ей, он был чем-то похож на того Детлаффа... Вечерами девушка слушала выдуманные байки хозяйки дома, а ночью мечтала о том, как бы вернуться в Дорефор. Если бы не эта дурацкая погоня...

Травница встала с кровати. Не успела она одеться, как перед дверью появился Эмиель Регис в своем зеленом камзоле, вышитом красной нитью, как всегда стройный и невозмутимый. Он вошел бесшумно, как кошка, не выдавая себя ничем, кроме легкого, едва заметного колебания воздуха. Девушка попыталась оттянуть ночную рубашку вниз, чтобы прикрыть колени, но безуспешно.

— Прости, что без стука, — Регис нехотя перевел взгляд от собеседницы к ее одежде, лежащей на тахте, — к дверям твоей комнаты выставили стражу. Фрингилья позаботилась о том, чтобы никто не побеспокоил твой утренний сон. В том числе и я.

— Как видишь, я не сплю. Выспалась с лихвой, если ты понимаешь, о чем я, — девушка заметила на его боку плотно набитую сумку, явно собранную в дорогу.

— Арис, я должен уйти, — глухо произнес вампир.

Ее сердце сжалось на несколько мгновений. По коже пробежала противная дрожь. Травница опустила голову, пытаясь выдавить из себя добродушную улыбку. Ей хотелось вцепиться в него, закричать, не дать ему уйти, обратиться в туман и исчезнуть. Но она стояла, сжав в кулаках края своей рубашки.

«От меня исходит дурная аура. Энергия это или нет, но я причиняю ему боль. Эмиель того не заслуживает. Если во мне есть хоть капля совести, я не должна его останавливать. Я знала, что он уйдет. Его жизнь отличается от моей, глупо надеяться, что она изменится».

— Да, я все понимаю. Ты слишком много вытерпел, находясь рядом со мной.

— Отнюдь. Мне было крайне приятно узнать тебя, Арис из Дорефора, — было видно, как Регис нервозно теребит пальцами ремень своей сумки. — Прошу, береги себя и никогда не связывайся с вампирами.

«И все же, ты недооцениваешь людей. Они переплюнут любого из вас в жестокости и безрассудстве. Ты убедишься в этом когда-нибудь».

— Не важно, что произошло там, в Боклере, и в твоем прошлом, для меня это не имеет значения, — слезы предательски наворачивались на глаза. — Эмиель, я хочу поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал. Спасибо, мой дорогой друг, я никогда тебя не забуду.

Он шагал по лесистому урочищу, избегая припорошенных снегом оврагов, которые грозили оказаться жидкими трясинами или ямами.

Сегодня впервые выпал снег, надежно укрыв землю и остатки урожая от мороза. Крестьяне, хоть и были тому рады, ощутили некое нарастающее беспокойство, ведь вместо посевов теперь по неизвестной причине стала гибнуть скотина. Каждую неделю в стойлах по одной овце да свинье издыхало. Селяне все извелись, думали — хворь какая массовая на стада накинулась, но никаких признаков болезни ни у одного животного выявить не удалось. Так и оставили это дело, начав молиться всем известным и неизвестным богам за звериное здравие и за свое. И сказал кто-то, что Хлад Волчий грядет, мол, все это вестники конца свету. Никто всерьез его слова воспринимать не стал, ссылаясь на детские сказки.

— Были в нашей деревне и пострашнее времена. — Говорили крестьяне. — И скотина дохла от хвори зеленой, и урожай погибал под морозом нещадным, и солдатня голодом нас морила, отбирала хлеб последний — все пережили. Нечего в тяжкую подаваться — ведьмины притчи слушать.

А потом пришел гнойный кашель. Да вместе с брюшным тифом.

Регис ступал аккуратно, вглядываясь в белесую мглу. Снежные бугорки проваливались под его ногами, оголяя сухие пучки травы, а иногда — птичьи трупики. Он оставил болота далеко позади, двигаясь на запад, к Элландеру. Эмиель не имел четкого представления того, куда направляется. Он не знал, куда хочет идти, где он нужен и где должен быть в данный момент. Он просто брел вперед, погруженный в свои мысли. В голове было пусто и тихо. Так тихо, как никогда раньше.

Солнце вставало и заходило множество раз, а вампир все еще не мог найти какого-либо пристанища.

Через неопределенное время Эмиель достиг холмистой пустоши, в тридцати милях от границы. Судя по всему, лет пять или шесть назад здесь была дубовая вырубка, оставившая за собой рощу гнилых кряжистых пней.

«Отправиться в Диллинген? Нет, определенно. Туда я не вернусь. В Элландер? Начинать все с начала... Снова люди с их физиономиями, преисполненными лицемерием, снова зловонные города с их шумными рынками и душными больницами... Нет, не сейчас. Во всяком случае, не сегодня. С меня хватит».

Регис долго блуждал по безлюдным, брошенным всеми окрестностям, не находя себе места. Пересечение границы означало встречу с патрулем, а также прохождение через кордегардию с дальнейшим досмотром. Желания вступать на территорию Элландера как такового у вампира не было. Оставалось два пути: в Махакам или в обратную сторону. Несмотря на то, что перспектива обитания среди краснолюдов и низушков казалась Эмиелю более или менее приемлемой, махакамские порядки не позволили бы ему заниматься врачебной практикой, ровно как и любой другой, так что, оставалось пересечь махакамский хребет транзитом и двигаться дальше — на юг.

* * *

— Мое имя Содер. Формально, начальником экспедиции назначен сир Оттре ди Байхос, но ему, откровенно говоря, не до зимних походов, поэтому негласно прогулкой руковожу я, — произнес мужчина в заношенной до дыр буйволиной шубе. Он был невысокого роста, однако, каким-то чудом умудрялся смотреть на своих собеседников «свысока».

— Прогулкой? — Арис сперва приняла его за боболака-переростка из-за густой, доходящей почти до глаз щетины.

— Именно. Терпеть не могу идти куда-то, не имея цели. А цели у нас, как я понял, нет.

— Тогда какой смысл тратить королевские деньги на бесцельную экспедицию? — девушка улыбнулась, решив, что это смягчит высокомерный тон мужчины, но тщетно.

— Догадываюсь, что от меня что-то скрывают. В любом случае, я-то смогу выжить в горах, случись что. А вот ты... — он развернулся, собираясь уходить, и напоследок бросил:

— Сегодня в ночь выдвигаемся, будь готова.

На поляне Верхнего Посада, в окружении скромных деревенских хижин расположились навьюченные мулы с провизией, мешки, бочки, коробки, теплая одежда. Вокруг уже собралась толпа зевак; несмотря на позднюю ночь, в окнах домов горел свет. Среди мешков суетились люди, краснолюды, а также один эльф — всего около тридцати человек.

Арис стало не по себе от мысли о том, что вся эта суматоха происходит по ее вине.

Однако ее приход не внес никаких изменений в обстановке — все были слишком заняты делом и не замечали травницу. Никто не стал задавать ей вопросов.

«Тем лучше», — подумала она.

Через некоторое время Содер свистком дал всем знать, что пора в путь, и экспедиция неспешно выдвинулась в направлении Синих гор.

Как только группа вышла за пределы долины, и последнее поселение осталось позади, толпа заметно оживилась. Под нескончаемый галдеж и матерные песни они вошли на горную дорогу, ведущую, как уточнил Содер, в никуда.

— Твою мать, наконец-то можно спокойно отхлебнуть лимоночки* и снять эту паршивую тряпку, — Содер расстегнул черную безрукавку с вышивкой в виде солнца и закинул на спину. Несколько человек, в таких же безрукавках поверх шуб, последовали его примеру.

Мулы бодро шагали по каменистой тропе, волоча за собой воз, колеса которого были щедро обмотаны тряпками. Коренастые краснолюды шли плотной гурьбой и басовито обсуждали какие-то сплавы, перебивая друг друга на полуслове. Эльф держался впереди, вместе с Содером. Его белоснежные волосы бельмом выделялись на фоне бурой краснолюдско-человеческой массы.

Так они шествовали до заката, пока не настигли узкого ущелья, где и решено было сделать привал. Толпа вновь засуетилась и в одно мгновение ока на расчищенной площадке меж двух склонов появилась кучка хвороста, которая затем превратилась в добротный костер.

Арис валилась с ног от усталости. Безостановочно восходить в гору было вдвое трудней, чем продираться через топкие аэдирнские болота. Она шумно опустилась на поваленный ствол дерева и потянулась за флягой с водой. Тут же откуда ни возьмись перед ней нарисовался Содер, который уселся на то же бревно и насмешливо глянул на травницу.

— Нелегко из шелковых перин да сразу в горы? — пробубнил он.

— Ты ничего обо мне не знаешь. Не так уж и часто я сплю на перинах.

— А мне плевать на чем ты там спишь. Никакой особенности в тебе нет, чтоб тобой интересоваться. Девка как девка, ни дать ни взять.

— Ну как знать, неспроста же ты так беспокоишься о моем самочувствии.

— А ты не выступай! Я-то добрый, а вот ребята могут тебя и по кругу пустить.

— Ребятам твоим я и слова поперек не сказала.

— Стоит только шепнуть им на ухо...

— Что же, в доброте тебе не откажешь.

— Тьфу, шлендра... — «боболак-переросток» закатил глаза.

— Лучше скажи сразу, — Арис подсела к нему чуть ближе, — чего ты хочешь и избавь меня от своих невнятных притязаний.

— Ох ты ж какая... — Содер нащупал на поясе деревянную баклагу, откупорил и с лихвой глотнул оттуда, — какие же вы, бабы...надутые. Вечно строите из себя черт знает что.

— Ты не ответил на вопрос.

Содер закусил питье ломтем черного хлеба и отвернулся в противоположную сторону.

Арис пожала плечами и тоже стала распаковывать кулек с пайком.

Привал длился недолго. Когда на горы опустилась ночь, а на небе показались звезды, компания двинулась дальше, разгоняя тишину хохотом и бессвязной болтовней. Арис чувствовала себя утомленной. Ей удалось вздремнуть каких-то пару часов, но даже во сне она не переставала слышать этот раздражающий назойливый гул, состоящий из десятков разных голосов. Голоса шептали, кричали, смеялись, рыдали и выли у нее в голове.

Спустя еще ночь ходьбы, группа вышла из ущелья, наткнувшись на полузамерзшее горное озеро. Раньше здесь текла речка, размывшая ущелье. Когда она пересохла — осталось лишь небольшое, но глубокое озерцо в месте, где был плес.

Как только из-за скал показалось озеро — толпа вмиг затихла, как по команде. А команда действительно была. Содер стоял на возвышении, далеко впереди колонны и всматривался в расщелину на противоположном берегу. Беловолосый эльф тихой поступью направился вперед по льду, держа раскрытые ладони на виду. Кто-то из краснолюдов крикнул:

— Лед еще не окреп!

Но эльф не обратил на него никакого внимания, он уверенно шел по направлению к противоположному берегу озера.

В то же мгновение из-за огромной скальной глыбы показались фигуры в зеленых накидках. Это были эльфы — те немногие, что отказались участвовать в кровопролитии и становиться Скоя’таэлями, те, кто решил скрываться в горах, отрекаясь от своего народа.

Беловолосый поклонился им и подошел ближе. Завязался разговор. Никто не слышал их беседы, да и вряд ли кто-либо из присутствующих знал Старшую Речь, чтобы понять, о чем они говорят. Эльфы говорили долго и спокойно. Из толпы краснолюдов уже послышался нетерпеливый ропот, как беловолосый вдруг обернулся и жестом дал знать, что можно идти. Эльфы в зеленых накидках скрылись.

«Вот зачем он здесь», — травница вытерла рукавом конденсат, потекший из замерзшего носа.

— А я уж было подумал, стрелять по нам будут остроухие, — проворчал рыжеволосый бородач-краснолюд, вышагивающий рядом с Арис. — Ох, не надежный лед под нами, как бы воз не провалился. Тьфу.

— Верно, по правому берегу такая полынья раскинулась, что дно видать. Меня зовут Арис, — девушка стянула толстую варежку и протянула руку попутчику. Тот, слегка опешив от такого жеста со стороны женщины, по-краснолюдски крепко пожал ее, буркнув что-то себе под нос.

— Беринн Эльмер к вашим услугам.

— Послушай, Беринн, куда мы идем? Я имею в виду, какова точка назначения?

— Как же, ты не знаешь? К перевалу Тунны какому-то, горняки мы. Говорят, там выход кварца обнаружился, авось и золото есть. Идем разведывать, стало быть. Правда, кто это сказал — не понять, эльфы-то никого дальше этого озера не пускают...

«Так они ничего не знают...» — подумала Арис.

— Может, тот эльф?

— Филавандрель-то? Никакой он не горняк, он из знати. Честно говоря, вообще не понимаю, какого лешего он с нами поперся.

— Что скажешь насчет Содера?

— А, этот... Этого я хорошо знаю, мужик неплохой, раньше на шахте работал, как и я, горы хорошо знает, не раз в шторм попадал, так ребят вытаскивал из-под снега и завалов. Одна напасть — пьет, падла, нещадно, хоть по башке его бей.

— Да, я заметила.

— Ты на него не обижайся, если он тебе гадость какую скажет — это он по трезвости.

Арис усмехнулась. Путь продолжался.

Следующий привал был устроен к вечеру. Вновь пылающий теплом огонь костра озарил ночной скалистый массив.

К Арис подсел Содер со своей неизменно постной физиономией и деревянной баклагой в руках.

— Бивуак пробудет здесь несколько дней, — хрипло начал он, — пока рабочие будут разведывать. А вы с господином эльфом отправитесь за перевал.

— Зачем? Почему я не могу пойти с вами?

— А мне почем знать? Моя задача — довести экспедицию до перевала. Не я все это организовал, — он вынул пробку из баклаги, сделал глоток, а затем знатно рыгнул. Разило от него как от скального тролля.

— Что за дрянь ты пьешь? — травница не побоялась задать столь интимный для страдающего алкоголизмом вопрос.

— Нильфгаардская лимонная, — Содер и глазом не повел.

— А воняет как помои.

— Попридержи язык! Это самодельная. Думаешь я позволил бы нильфам для меня пойло варить?! Тьфу, да что ты можешь в этом понимать.

Арис порылась в сумке и нащупала гладкий стеклянный пузырек, бережно завернутый в ткань. Она достала его из сумки и развернула: на бутыльке из зеленого стекла красовался аккуратно наклеенный кусочек пергамента, изображающий белые цветы на фоне веера листьев. Что-то заныло и затрепетало у нее в груди. Ей захотелось прижать к себе эту бутылку и вдохнуть легкий аромат базилика и аниса, оставшийся на бумаге после прикосновения его рук. Но она сдержалась и лишь откупорила сосуд.

— У меня есть кое-что получше. Намного лучше. Ароматнее изысканнейшего боклерского вина и уж точно ароматнее твоего убогого самогона...

Прохлада. Благодатная ночная тьма приятно окутывала неподвижное тело, скрывая кривые зловещие «когти» корней, образующие свод небольшой пещеры. Пещера была естественного происхождения — Регис чувствовал это, он знал каждый запах своего подземного убежища: запах земли, и сырых камней, старого мха и мышиного помета, терпкий запах грибов-шибальцев и горьковатый аромат перегнившей осенней листвы, занесенной в пещеру ветром. И ни единого намека на присутствие человека или кого-то еще.

Тишина и спокойствие тесно переплелись с его мыслями, заставляя наслаждаться каждой секундой своего уединения вдали от мира, вдали от болезненных ощущений.

«Детлафф мертв. Люди виноваты в этом. Но их ли вина в том, что они хотят жить? Их ли вина в том, что смерть существует и для нас?» — проскользнуло у вампира в голове. — «Может, Скрытые в чем-то и правы. Какой в этом всем смысл? Жить среди людей, эльфов, краснолюдов... Можно ведь просто ждать. Минуты, часы, дни... Столетия. Время не имеет никакого значения».

Регис не открывал глаз. Он прекрасно видел во тьме, мог разглядеть малейший комок грязи на своем ботинке, малейший желобок, прокопанный земляным червем в стене пещеры, но не хотел. Ему нужна была темнота.

Так он провел два месяца. Два месяца он неподвижно сидел в своем земляном логове, оплетенном корнями старого дуба. Он так и не двинулся к Махакаму. Эмиель не знал, что твориться снаружи, кроме того, что снег наглухо завалил вход в пещеру, погрузив ее в кромешную тьму. Его торба лежала рядом, сплошь покрытая пылью и грязью; стеклянные флаконы внутри наверняка уже полопались от мороза, когда Регис бесцельно бродил по промерзшему лесу. Однако он не чувствовал холода, то ли от того, что в пещере было тепло, то ли от того, что он вообще ничего не чувствовал в последнее время. Никакой боли и жжения, никакого холода и усталости, разве что...одиночество.

«Ждать, чтобы увидеть новый мир? Но чем же плох этот? Пожалуй, я зашел слишком далеко в своих рассуждениях. Отшельничество — это прекрасная умиротворяющая пустота, и ничего больше».

На шестьдесят четвертый день своего аскетичного существования Регис неожиданно для себя решил во что бы то ни стало покинуть пещеру и впредь больше никогда в нее не возвращаться. Что-то изменилось в его мировоззрении или же созерцание угрюмых земляных стен столь наскучило вампиру, что он, закинув торбу на плечо, стал пробираться наружу сквозь немыслимую толщу снега. Со второй попытки он вылез из-под обледеневшего завала и сразу же оказался в заметенной снегом пеньковой роще. Осадков выпало настолько много, что Эмиель увяз по пояс, не в состоянии двигаться дальше.

«Как ни крути, и в людских словах есть мудрость: нужно жить настоящим, а не прошлым. Пора отпустить Детлаффа».

Он обратился в туман и беззвучно растворился в морозном воздухе: Регис направлялся в Альдерсберг, к своему давнему другу.

* * *

— Слушай, а что за девка с нами увязалась? Да и остроухий этот... Байхоса спрашивал — тот что воды в рот набрал, — Содер сплюнул в сугроб, сделав в нем дырку.

— Если бы ты на сборах чаще бывал, — Беринн Эльмер подтянул штаны после справления малой нужды неподалеку от лагеря, — может и знал бы, что да как.

— Занят я был, дела, понимаешь ли.

— Ага, сдается мне, другого Содера я за день до того в корчме видал, валяющегося гузном кверху поперек лавки.

— Да ты ошалел, бородатый?! Попутал меня, говорю тебе. Я был на ярмарке в тот день, во-от такой мешок пшена прикупил — самогон варить буду.

— Ну-ну.

— Ну так что с девкой то?

— Говорят, ведунья. То бишь, месторождение серебряной руды могет учуять или минерала какого. Вот и прислали нам ее.

— Учуять? Рехнулся ты, не иначе. Не нравится она мне, хоть и надо признать — пойло у нее знатное по закромам водится.

— Сдается мне, спрашивать, кто тебе нравится, а кто нет — никто и не собирался. Ты это... К девке то не лезь. Больно замученная и без твоих пьяных домогательств.

— А эльф на что? Ебсти ее повел? Изумруды видал на башке какие? Вот же болдырь бледнорылый.

— Слыхал я еще кое-что... А именно, как тот бледнорылый с другим перешептывался во дворце. Я то Старшую речь с малых лет знаю, не спрашивай откуда. Говорили, мол, девушка со способностями, госпоже пригодится. И чтобы прозекторий готовили в скором времени. Только тс-с... Никому!

— Странные ты вещи говоришь. Что еще за прозекторий?

— Ну, комната такая, где покойников режут да внутрях ковыряются. Не знаю, к чему все это сказано было...

— Вот те раз. Что-то неладное творится, зуб даю!

— То-то и оно. Ладно, пора нам выдвигаться, а то околеем, на холоде стоявши...

Ветер усиливался. Навесы и холщовые подстилки трепыхались, будто пытаясь взлететь ввысь, размахивая тряпичными «крыльями». Бивуак начало понемногу заметать снегом.

Арис топталась на месте, поочередно растирая в варежках замерзшие пальцы, когда к ней неспешной поступью подошел эльф. Его черные глаза резко выделялись на бледном измученном лице; заостренные уши пронизывали белоснежные волосы, а тонкие иссохшие губы были надменно искривлены.

— Нам пора, — без тени дружелюбия произнес он, не глядя на травницу.

Арис кивнула и послушно побрела вслед за Филавандрелем, оставляя шумный лагерь позади.

Они стали подниматься по широкому склону, который с каждым шагом становился все круче и каменистее, ведя к заснеженным вершинам Синих гор. Величественные скалистые пики приближались, подобно громадным клыкам чудовища, разверзнувшего пасть в небо. Они чередовались с глубокими котловинами, окаймленными рыхлыми каменистыми обрывами. Ветер неумолимо толкал путников вбок, пытаясь сдуть их в обрыв, откуда не было ни единого шанса выбраться, в случае несмертельного падения. Морозное дыхание «чудовища» пробирало до костей, сковывая движения.

Эльф шел уверенно, его снежные волосы буйно развевались на ветру. Арис плелась за ним, с трудом удерживая равновесие, чтобы не рухнуть на землю и не скатится вниз в непроглядную бездну.

Всю дорогу девушка пыталась сконцентрироваться на своих чувствах, ведь она знала, что Филавандрель повел ее в горы вовсе не на увлекательную прогулку. Арис оглядывалась, осматривалась, принюхивалась и прислушивалась в поисках хоть какого-нибудь намека на присутствие так называемой «Руды Истока». Но она не чувствовала ничего, кроме холода и...одиночества.

Вдали показалось узкое ущелье, куда не смог бы добраться ни один воз. Маленький проход, зажатый в тиски меж двух каменных монолитов, зиял своей чернотой. Это и был перевал Тунны, больше похожий на обыкновенную трещину в скале. Из трещины доносился заунывный вой ветра.

— Ты знаешь, почему перевалу дали это имя? — вдруг заговорил эльф. — Перевал Тунны.

Арис замешкалась. Само собой, она не знала ответа на его вопрос.

— Давным-давно, — начал он, — в одной семье на свет появилось дитя. Девочка. У нее было доброе сердце и золотые руки. Девочка умела создавать прекрасные вещи, умела петь прекрасные песни. Ее родители гордились тем, что у них растет такая способная дочь. Но другие завидовали их счастью. Понемногу в их сердца начала закрадываться ненависть. Через некоторое время у девочки обнаружились интересные способности: она могла творить огонь и разрушать предметы на расстоянии. Другие подумали, что девочка — чародейка. А потом случилось несчастье: дом, в котором жила девочка и ее родители сгорел дотла белым пламенем. Девочку нашли целой и невредимой, а вот родители погибли в агонии. Все возненавидели ее. Было решено изолировать опасное магическое «отродье» от других людей. Девочку заковали в двимерит и посадили в башню. Но двимерит и магический барьер не могли ее удержать, и девочка сбежала. За ней гнались богатые вельможи и простые крестьяне, верослужители и наемники. Они били и пытали ее, натравливали на нее собак, угрожали ей и проклинали. Девочка обладала огромной силой, и они боялись ее. Но были и те, кто не испытывал ненависти к тому, кто сильнее. Эльфские чародеи. Они помогли девочке выжить, дали ей кров. Взамен они попросили девочку поделиться своей силой.

Арис от холода не чувствовала пальцев. В этот момент ей было не до легенд и россказней. Она старалась не смотреть Филавандрелю в глаза, чтобы тот не увидел в них раздражения и усталости. Но ему было просто-напросто наплевать:

— Она дала им намного больше, чем просто силу. Она показала им Исток силы. Уникальную породу, которая защищает наш мир от катастрофы. Изначальную энергию, порождающую магию.

— Руда Истока... — выдавила травница.

— Именно. Ты понимаешь, о чем я говорю.

— И что же было дальше с девочкой?

— Она ушла. За перевал. Здесь ее видели в последний раз. Здесь же, в этом ущелье и была найдена Руда.

Арис глянула в бездонное ущелье.

— Неужели там можно пройти?

— За этими горами — земля драконов. Девочка исчезла во тьме ущелья. Быть может, сейчас она там, а может, она давно уже мертва. Никто этого не знает.

— Тунна — это ее имя?

— Т'унна в переводе со Старшей речи означает «Исток».

— Печальная история. Ты рассказал ее потому, что считаешь и меня Истоком?

— Возможно. Но решать не мне. Госпожа Энид ан Глеанна поможет тебе понять, кто ты на самом деле, — эльф приближался к Арис все ближе, посматривая на нее свысока. — А ты помоги нам отыскать Руду Истока. Так мы вместе сделаем доброе дело.

— Зачем она тебе? Я же вижу, ненависть в твоих глазах. Ты ненавидишь людей. Вряд ли тебя заботит спасение человечества...

— Ты права, любить вас я не имею никаких оснований. После всего того, что вы сделали с моим народом. Но с меня довольно крови. Ваша смерть для меня более не имеет значения. Я лишь хочу спасти свой народ. Этого хочет и госпожа Энид ан Глеанна, — Филавандрель навис над девушкой как коршун, сверкая своими злыми холодными глазами. — Помоги нам, а мы поможем тебе.

Арис слегка поежилась от его пронзительного взгляда.

— Я не знаю, где она. Быть может, я вообще не Исток. У меня нет никаких способностей... Я не знаю, что должна сделать... Я не знаю...

Беловолосый протянул свою руку девушке и произнес:

— Дотронься до ладони и узнаешь всю правду...

Травница с недоверием отшагнула назад, и в этот момент глаза Филавандреля вспыхнули диким голубым огнем, придавая ему еще более грозный вид. Арис поняла, что он читает заклинание... Она едва ли успела отскочить в сторону, увернувшись от ослепительной вспышки, пронесшейся мимо нее.

Девушка споткнулась и упала на землю. Эльф стоял над ней, набирая силы для нового заклинания. Арис вскрикнула и закрыла лицо руками, но новая вспышка не последовала. Вместо этого послышался глухой стук и вопль.

— Получи, сука! — выкрикнул Содер, появившийся на каменистом склоне из ниоткуда. Он держал в руке камень, размером с яблоко и намеревался запустить его в Филавандреля. Но тому хватило и первого камня, прилетевшего ему прямо в висок. Эльф упал на колени и застонал.

Арис, не теряя ни минуты, ринулась вниз по склону, скользя на обледеневшей гальке и спотыкаясь о булыжники. Содер также не стал дожидаться, пока эльф придет в себя и кинулся вслед.

Они бежали так быстро, как только могли, не оглядываясь, пока не достигли бивуака. Там их уже ждал Беринн Эльмер с огромной сумкой за спиной.

— Вовремя вы. Уходим! — крикнул он, и компания растворилась в завесе поднявшейся метели.