Сопряжение (джен)

Он шагал по лесистому урочищу, избегая припорошенных снегом оврагов, которые грозили оказаться жидкими трясинами или ямами.

Сегодня впервые выпал снег, надежно укрыв землю и остатки урожая от мороза. Крестьяне, хоть и были тому рады, ощутили некое нарастающее беспокойство, ведь вместо посевов теперь по неизвестной причине стала гибнуть скотина. Каждую неделю в стойлах по одной овце да свинье издыхало. Селяне все извелись, думали — хворь какая массовая на стада накинулась, но никаких признаков болезни ни у одного животного выявить не удалось. Так и оставили это дело, начав молиться всем известным и неизвестным богам за звериное здравие и за свое. И сказал кто-то, что Хлад Волчий грядет, мол, все это вестники конца свету. Никто всерьез его слова воспринимать не стал, ссылаясь на детские сказки.

— Были в нашей деревне и пострашнее времена. — Говорили крестьяне. — И скотина дохла от хвори зеленой, и урожай погибал под морозом нещадным, и солдатня голодом нас морила, отбирала хлеб последний — все пережили. Нечего в тяжкую подаваться — ведьмины притчи слушать.

А потом пришел гнойный кашель. Да вместе с брюшным тифом.

Регис ступал аккуратно, вглядываясь в белесую мглу. Снежные бугорки проваливались под его ногами, оголяя сухие пучки травы, а иногда — птичьи трупики. Он оставил болота далеко позади, двигаясь на запад, к Элландеру. Эмиель не имел четкого представления того, куда направляется. Он не знал, куда хочет идти, где он нужен и где должен быть в данный момент. Он просто брел вперед, погруженный в свои мысли. В голове было пусто и тихо. Так тихо, как никогда раньше.

Солнце вставало и заходило множество раз, а вампир все еще не мог найти какого-либо пристанища.

Через неопределенное время Эмиель достиг холмистой пустоши, в тридцати милях от границы. Судя по всему, лет пять или шесть назад здесь была дубовая вырубка, оставившая за собой рощу гнилых кряжистых пней.

«Отправиться в Диллинген? Нет, определенно. Туда я не вернусь. В Элландер? Начинать все с начала... Снова люди с их физиономиями, преисполненными лицемерием, снова зловонные города с их шумными рынками и душными больницами... Нет, не сейчас. Во всяком случае, не сегодня. С меня хватит».

Регис долго блуждал по безлюдным, брошенным всеми окрестностям, не находя себе места. Пересечение границы означало встречу с патрулем, а также прохождение через кордегардию с дальнейшим досмотром. Желания вступать на территорию Элландера как такового у вампира не было. Оставалось два пути: в Махакам или в обратную сторону. Несмотря на то, что перспектива обитания среди краснолюдов и низушков казалась Эмиелю более или менее приемлемой, махакамские порядки не позволили бы ему заниматься врачебной практикой, ровно как и любой другой, так что, оставалось пересечь махакамский хребет транзитом и двигаться дальше — на юг.

* * *

— Мое имя Содер. Формально, начальником экспедиции назначен сир Оттре ди Байхос, но ему, откровенно говоря, не до зимних походов, поэтому негласно прогулкой руковожу я, — произнес мужчина в заношенной до дыр буйволиной шубе. Он был невысокого роста, однако, каким-то чудом умудрялся смотреть на своих собеседников «свысока».

— Прогулкой? — Арис сперва приняла его за боболака-переростка из-за густой, доходящей почти до глаз щетины.

— Именно. Терпеть не могу идти куда-то, не имея цели. А цели у нас, как я понял, нет.

— Тогда какой смысл тратить королевские деньги на бесцельную экспедицию? — девушка улыбнулась, решив, что это смягчит высокомерный тон мужчины, но тщетно.

— Догадываюсь, что от меня что-то скрывают. В любом случае, я-то смогу выжить в горах, случись что. А вот ты... — он развернулся, собираясь уходить, и напоследок бросил:

— Сегодня в ночь выдвигаемся, будь готова.

На поляне Верхнего Посада, в окружении скромных деревенских хижин расположились навьюченные мулы с провизией, мешки, бочки, коробки, теплая одежда. Вокруг уже собралась толпа зевак; несмотря на позднюю ночь, в окнах домов горел свет. Среди мешков суетились люди, краснолюды, а также один эльф — всего около тридцати человек.

Арис стало не по себе от мысли о том, что вся эта суматоха происходит по ее вине.

Однако ее приход не внес никаких изменений в обстановке — все были слишком заняты делом и не замечали травницу. Никто не стал задавать ей вопросов.

«Тем лучше», — подумала она.

Через некоторое время Содер свистком дал всем знать, что пора в путь, и экспедиция неспешно выдвинулась в направлении Синих гор.

Как только группа вышла за пределы долины, и последнее поселение осталось позади, толпа заметно оживилась. Под нескончаемый галдеж и матерные песни они вошли на горную дорогу, ведущую, как уточнил Содер, в никуда.

— Твою мать, наконец-то можно спокойно отхлебнуть лимоночки* и снять эту паршивую тряпку, — Содер расстегнул черную безрукавку с вышивкой в виде солнца и закинул на спину. Несколько человек, в таких же безрукавках поверх шуб, последовали его примеру.

Мулы бодро шагали по каменистой тропе, волоча за собой воз, колеса которого были щедро обмотаны тряпками. Коренастые краснолюды шли плотной гурьбой и басовито обсуждали какие-то сплавы, перебивая друг друга на полуслове. Эльф держался впереди, вместе с Содером. Его белоснежные волосы бельмом выделялись на фоне бурой краснолюдско-человеческой массы.

Так они шествовали до заката, пока не настигли узкого ущелья, где и решено было сделать привал. Толпа вновь засуетилась и в одно мгновение ока на расчищенной площадке меж двух склонов появилась кучка хвороста, которая затем превратилась в добротный костер.

Арис валилась с ног от усталости. Безостановочно восходить в гору было вдвое трудней, чем продираться через топкие аэдирнские болота. Она шумно опустилась на поваленный ствол дерева и потянулась за флягой с водой. Тут же откуда ни возьмись перед ней нарисовался Содер, который уселся на то же бревно и насмешливо глянул на травницу.

— Нелегко из шелковых перин да сразу в горы? — пробубнил он.

— Ты ничего обо мне не знаешь. Не так уж и часто я сплю на перинах.

— А мне плевать на чем ты там спишь. Никакой особенности в тебе нет, чтоб тобой интересоваться. Девка как девка, ни дать ни взять.

— Ну как знать, неспроста же ты так беспокоишься о моем самочувствии.

— А ты не выступай! Я-то добрый, а вот ребята могут тебя и по кругу пустить.

— Ребятам твоим я и слова поперек не сказала.

— Стоит только шепнуть им на ухо...

— Что же, в доброте тебе не откажешь.

— Тьфу, шлендра... — «боболак-переросток» закатил глаза.

— Лучше скажи сразу, — Арис подсела к нему чуть ближе, — чего ты хочешь и избавь меня от своих невнятных притязаний.

— Ох ты ж какая... — Содер нащупал на поясе деревянную баклагу, откупорил и с лихвой глотнул оттуда, — какие же вы, бабы...надутые. Вечно строите из себя черт знает что.

— Ты не ответил на вопрос.

Содер закусил питье ломтем черного хлеба и отвернулся в противоположную сторону.

Арис пожала плечами и тоже стала распаковывать кулек с пайком.

Привал длился недолго. Когда на горы опустилась ночь, а на небе показались звезды, компания двинулась дальше, разгоняя тишину хохотом и бессвязной болтовней. Арис чувствовала себя утомленной. Ей удалось вздремнуть каких-то пару часов, но даже во сне она не переставала слышать этот раздражающий назойливый гул, состоящий из десятков разных голосов. Голоса шептали, кричали, смеялись, рыдали и выли у нее в голове.

Спустя еще ночь ходьбы, группа вышла из ущелья, наткнувшись на полузамерзшее горное озеро. Раньше здесь текла речка, размывшая ущелье. Когда она пересохла — осталось лишь небольшое, но глубокое озерцо в месте, где был плес.

Как только из-за скал показалось озеро — толпа вмиг затихла, как по команде. А команда действительно была. Содер стоял на возвышении, далеко впереди колонны и всматривался в расщелину на противоположном берегу. Беловолосый эльф тихой поступью направился вперед по льду, держа раскрытые ладони на виду. Кто-то из краснолюдов крикнул:

— Лед еще не окреп!

Но эльф не обратил на него никакого внимания, он уверенно шел по направлению к противоположному берегу озера.

В то же мгновение из-за огромной скальной глыбы показались фигуры в зеленых накидках. Это были эльфы — те немногие, что отказались участвовать в кровопролитии и становиться Скоя’таэлями, те, кто решил скрываться в горах, отрекаясь от своего народа.

Беловолосый поклонился им и подошел ближе. Завязался разговор. Никто не слышал их беседы, да и вряд ли кто-либо из присутствующих знал Старшую Речь, чтобы понять, о чем они говорят. Эльфы говорили долго и спокойно. Из толпы краснолюдов уже послышался нетерпеливый ропот, как беловолосый вдруг обернулся и жестом дал знать, что можно идти. Эльфы в зеленых накидках скрылись.

«Вот зачем он здесь», — травница вытерла рукавом конденсат, потекший из замерзшего носа.

— А я уж было подумал, стрелять по нам будут остроухие, — проворчал рыжеволосый бородач-краснолюд, вышагивающий рядом с Арис. — Ох, не надежный лед под нами, как бы воз не провалился. Тьфу.

— Верно, по правому берегу такая полынья раскинулась, что дно видать. Меня зовут Арис, — девушка стянула толстую варежку и протянула руку попутчику. Тот, слегка опешив от такого жеста со стороны женщины, по-краснолюдски крепко пожал ее, буркнув что-то себе под нос.

— Беринн Эльмер к вашим услугам.

— Послушай, Беринн, куда мы идем? Я имею в виду, какова точка назначения?

— Как же, ты не знаешь? К перевалу Тунны какому-то, горняки мы. Говорят, там выход кварца обнаружился, авось и золото есть. Идем разведывать, стало быть. Правда, кто это сказал — не понять, эльфы-то никого дальше этого озера не пускают...

«Так они ничего не знают...» — подумала Арис.

— Может, тот эльф?

— Филавандрель-то? Никакой он не горняк, он из знати. Честно говоря, вообще не понимаю, какого лешего он с нами поперся.

— Что скажешь насчет Содера?

— А, этот... Этого я хорошо знаю, мужик неплохой, раньше на шахте работал, как и я, горы хорошо знает, не раз в шторм попадал, так ребят вытаскивал из-под снега и завалов. Одна напасть — пьет, падла, нещадно, хоть по башке его бей.

— Да, я заметила.

— Ты на него не обижайся, если он тебе гадость какую скажет — это он по трезвости.

Арис усмехнулась. Путь продолжался.

Следующий привал был устроен к вечеру. Вновь пылающий теплом огонь костра озарил ночной скалистый массив.

К Арис подсел Содер со своей неизменно постной физиономией и деревянной баклагой в руках.

— Бивуак пробудет здесь несколько дней, — хрипло начал он, — пока рабочие будут разведывать. А вы с господином эльфом отправитесь за перевал.

— Зачем? Почему я не могу пойти с вами?

— А мне почем знать? Моя задача — довести экспедицию до перевала. Не я все это организовал, — он вынул пробку из баклаги, сделал глоток, а затем знатно рыгнул. Разило от него как от скального тролля.

— Что за дрянь ты пьешь? — травница не побоялась задать столь интимный для страдающего алкоголизмом вопрос.

— Нильфгаардская лимонная, — Содер и глазом не повел.

— А воняет как помои.

— Попридержи язык! Это самодельная. Думаешь я позволил бы нильфам для меня пойло варить?! Тьфу, да что ты можешь в этом понимать.

Арис порылась в сумке и нащупала гладкий стеклянный пузырек, бережно завернутый в ткань. Она достала его из сумки и развернула: на бутыльке из зеленого стекла красовался аккуратно наклеенный кусочек пергамента, изображающий белые цветы на фоне веера листьев. Что-то заныло и затрепетало у нее в груди. Ей захотелось прижать к себе эту бутылку и вдохнуть легкий аромат базилика и аниса, оставшийся на бумаге после прикосновения его рук. Но она сдержалась и лишь откупорила сосуд.

— У меня есть кое-что получше. Намного лучше. Ароматнее изысканнейшего боклерского вина и уж точно ароматнее твоего убогого самогона...