Сопряжение (джен)

Прохлада. Благодатная ночная тьма приятно окутывала неподвижное тело, скрывая кривые зловещие «когти» корней, образующие свод небольшой пещеры. Пещера была естественного происхождения — Регис чувствовал это, он знал каждый запах своего подземного убежища: запах земли, и сырых камней, старого мха и мышиного помета, терпкий запах грибов-шибальцев и горьковатый аромат перегнившей осенней листвы, занесенной в пещеру ветром. И ни единого намека на присутствие человека или кого-то еще.

Тишина и спокойствие тесно переплелись с его мыслями, заставляя наслаждаться каждой секундой своего уединения вдали от мира, вдали от болезненных ощущений.

«Детлафф мертв. Люди виноваты в этом. Но их ли вина в том, что они хотят жить? Их ли вина в том, что смерть существует и для нас?» — проскользнуло у вампира в голове. — «Может, Скрытые в чем-то и правы. Какой в этом всем смысл? Жить среди людей, эльфов, краснолюдов... Можно ведь просто ждать. Минуты, часы, дни... Столетия. Время не имеет никакого значения».

Регис не открывал глаз. Он прекрасно видел во тьме, мог разглядеть малейший комок грязи на своем ботинке, малейший желобок, прокопанный земляным червем в стене пещеры, но не хотел. Ему нужна была темнота.

Так он провел два месяца. Два месяца он неподвижно сидел в своем земляном логове, оплетенном корнями старого дуба. Он так и не двинулся к Махакаму. Эмиель не знал, что твориться снаружи, кроме того, что снег наглухо завалил вход в пещеру, погрузив ее в кромешную тьму. Его торба лежала рядом, сплошь покрытая пылью и грязью; стеклянные флаконы внутри наверняка уже полопались от мороза, когда Регис бесцельно бродил по промерзшему лесу. Однако он не чувствовал холода, то ли от того, что в пещере было тепло, то ли от того, что он вообще ничего не чувствовал в последнее время. Никакой боли и жжения, никакого холода и усталости, разве что...одиночество.

«Ждать, чтобы увидеть новый мир? Но чем же плох этот? Пожалуй, я зашел слишком далеко в своих рассуждениях. Отшельничество — это прекрасная умиротворяющая пустота, и ничего больше».

На шестьдесят четвертый день своего аскетичного существования Регис неожиданно для себя решил во что бы то ни стало покинуть пещеру и впредь больше никогда в нее не возвращаться. Что-то изменилось в его мировоззрении или же созерцание угрюмых земляных стен столь наскучило вампиру, что он, закинув торбу на плечо, стал пробираться наружу сквозь немыслимую толщу снега. Со второй попытки он вылез из-под обледеневшего завала и сразу же оказался в заметенной снегом пеньковой роще. Осадков выпало настолько много, что Эмиель увяз по пояс, не в состоянии двигаться дальше.

«Как ни крути, и в людских словах есть мудрость: нужно жить настоящим, а не прошлым. Пора отпустить Детлаффа».

Он обратился в туман и беззвучно растворился в морозном воздухе: Регис направлялся в Альдерсберг, к своему давнему другу.

* * *

— Слушай, а что за девка с нами увязалась? Да и остроухий этот... Байхоса спрашивал — тот что воды в рот набрал, — Содер сплюнул в сугроб, сделав в нем дырку.

— Если бы ты на сборах чаще бывал, — Беринн Эльмер подтянул штаны после справления малой нужды неподалеку от лагеря, — может и знал бы, что да как.

— Занят я был, дела, понимаешь ли.

— Ага, сдается мне, другого Содера я за день до того в корчме видал, валяющегося гузном кверху поперек лавки.

— Да ты ошалел, бородатый?! Попутал меня, говорю тебе. Я был на ярмарке в тот день, во-от такой мешок пшена прикупил — самогон варить буду.

— Ну-ну.

— Ну так что с девкой то?

— Говорят, ведунья. То бишь, месторождение серебряной руды могет учуять или минерала какого. Вот и прислали нам ее.

— Учуять? Рехнулся ты, не иначе. Не нравится она мне, хоть и надо признать — пойло у нее знатное по закромам водится.

— Сдается мне, спрашивать, кто тебе нравится, а кто нет — никто и не собирался. Ты это... К девке то не лезь. Больно замученная и без твоих пьяных домогательств.

— А эльф на что? Ебсти ее повел? Изумруды видал на башке какие? Вот же болдырь бледнорылый.

— Слыхал я еще кое-что... А именно, как тот бледнорылый с другим перешептывался во дворце. Я то Старшую речь с малых лет знаю, не спрашивай откуда. Говорили, мол, девушка со способностями, госпоже пригодится. И чтобы прозекторий готовили в скором времени. Только тс-с... Никому!

— Странные ты вещи говоришь. Что еще за прозекторий?

— Ну, комната такая, где покойников режут да внутрях ковыряются. Не знаю, к чему все это сказано было...

— Вот те раз. Что-то неладное творится, зуб даю!

— То-то и оно. Ладно, пора нам выдвигаться, а то околеем, на холоде стоявши...

Ветер усиливался. Навесы и холщовые подстилки трепыхались, будто пытаясь взлететь ввысь, размахивая тряпичными «крыльями». Бивуак начало понемногу заметать снегом.

Арис топталась на месте, поочередно растирая в варежках замерзшие пальцы, когда к ней неспешной поступью подошел эльф. Его черные глаза резко выделялись на бледном измученном лице; заостренные уши пронизывали белоснежные волосы, а тонкие иссохшие губы были надменно искривлены.

— Нам пора, — без тени дружелюбия произнес он, не глядя на травницу.

Арис кивнула и послушно побрела вслед за Филавандрелем, оставляя шумный лагерь позади.

Они стали подниматься по широкому склону, который с каждым шагом становился все круче и каменистее, ведя к заснеженным вершинам Синих гор. Величественные скалистые пики приближались, подобно громадным клыкам чудовища, разверзнувшего пасть в небо. Они чередовались с глубокими котловинами, окаймленными рыхлыми каменистыми обрывами. Ветер неумолимо толкал путников вбок, пытаясь сдуть их в обрыв, откуда не было ни единого шанса выбраться, в случае несмертельного падения. Морозное дыхание «чудовища» пробирало до костей, сковывая движения.

Эльф шел уверенно, его снежные волосы буйно развевались на ветру. Арис плелась за ним, с трудом удерживая равновесие, чтобы не рухнуть на землю и не скатится вниз в непроглядную бездну.

Всю дорогу девушка пыталась сконцентрироваться на своих чувствах, ведь она знала, что Филавандрель повел ее в горы вовсе не на увлекательную прогулку. Арис оглядывалась, осматривалась, принюхивалась и прислушивалась в поисках хоть какого-нибудь намека на присутствие так называемой «Руды Истока». Но она не чувствовала ничего, кроме холода и...одиночества.

Вдали показалось узкое ущелье, куда не смог бы добраться ни один воз. Маленький проход, зажатый в тиски меж двух каменных монолитов, зиял своей чернотой. Это и был перевал Тунны, больше похожий на обыкновенную трещину в скале. Из трещины доносился заунывный вой ветра.

— Ты знаешь, почему перевалу дали это имя? — вдруг заговорил эльф. — Перевал Тунны.

Арис замешкалась. Само собой, она не знала ответа на его вопрос.

— Давным-давно, — начал он, — в одной семье на свет появилось дитя. Девочка. У нее было доброе сердце и золотые руки. Девочка умела создавать прекрасные вещи, умела петь прекрасные песни. Ее родители гордились тем, что у них растет такая способная дочь. Но другие завидовали их счастью. Понемногу в их сердца начала закрадываться ненависть. Через некоторое время у девочки обнаружились интересные способности: она могла творить огонь и разрушать предметы на расстоянии. Другие подумали, что девочка — чародейка. А потом случилось несчастье: дом, в котором жила девочка и ее родители сгорел дотла белым пламенем. Девочку нашли целой и невредимой, а вот родители погибли в агонии. Все возненавидели ее. Было решено изолировать опасное магическое «отродье» от других людей. Девочку заковали в двимерит и посадили в башню. Но двимерит и магический барьер не могли ее удержать, и девочка сбежала. За ней гнались богатые вельможи и простые крестьяне, верослужители и наемники. Они били и пытали ее, натравливали на нее собак, угрожали ей и проклинали. Девочка обладала огромной силой, и они боялись ее. Но были и те, кто не испытывал ненависти к тому, кто сильнее. Эльфские чародеи. Они помогли девочке выжить, дали ей кров. Взамен они попросили девочку поделиться своей силой.

Арис от холода не чувствовала пальцев. В этот момент ей было не до легенд и россказней. Она старалась не смотреть Филавандрелю в глаза, чтобы тот не увидел в них раздражения и усталости. Но ему было просто-напросто наплевать:

— Она дала им намного больше, чем просто силу. Она показала им Исток силы. Уникальную породу, которая защищает наш мир от катастрофы. Изначальную энергию, порождающую магию.

— Руда Истока... — выдавила травница.

— Именно. Ты понимаешь, о чем я говорю.

— И что же было дальше с девочкой?

— Она ушла. За перевал. Здесь ее видели в последний раз. Здесь же, в этом ущелье и была найдена Руда.

Арис глянула в бездонное ущелье.

— Неужели там можно пройти?

— За этими горами — земля драконов. Девочка исчезла во тьме ущелья. Быть может, сейчас она там, а может, она давно уже мертва. Никто этого не знает.

— Тунна — это ее имя?

— Т'унна в переводе со Старшей речи означает «Исток».

— Печальная история. Ты рассказал ее потому, что считаешь и меня Истоком?

— Возможно. Но решать не мне. Госпожа Энид ан Глеанна поможет тебе понять, кто ты на самом деле, — эльф приближался к Арис все ближе, посматривая на нее свысока. — А ты помоги нам отыскать Руду Истока. Так мы вместе сделаем доброе дело.

— Зачем она тебе? Я же вижу, ненависть в твоих глазах. Ты ненавидишь людей. Вряд ли тебя заботит спасение человечества...

— Ты права, любить вас я не имею никаких оснований. После всего того, что вы сделали с моим народом. Но с меня довольно крови. Ваша смерть для меня более не имеет значения. Я лишь хочу спасти свой народ. Этого хочет и госпожа Энид ан Глеанна, — Филавандрель навис над девушкой как коршун, сверкая своими злыми холодными глазами. — Помоги нам, а мы поможем тебе.

Арис слегка поежилась от его пронзительного взгляда.

— Я не знаю, где она. Быть может, я вообще не Исток. У меня нет никаких способностей... Я не знаю, что должна сделать... Я не знаю...

Беловолосый протянул свою руку девушке и произнес:

— Дотронься до ладони и узнаешь всю правду...

Травница с недоверием отшагнула назад, и в этот момент глаза Филавандреля вспыхнули диким голубым огнем, придавая ему еще более грозный вид. Арис поняла, что он читает заклинание... Она едва ли успела отскочить в сторону, увернувшись от ослепительной вспышки, пронесшейся мимо нее.

Девушка споткнулась и упала на землю. Эльф стоял над ней, набирая силы для нового заклинания. Арис вскрикнула и закрыла лицо руками, но новая вспышка не последовала. Вместо этого послышался глухой стук и вопль.

— Получи, сука! — выкрикнул Содер, появившийся на каменистом склоне из ниоткуда. Он держал в руке камень, размером с яблоко и намеревался запустить его в Филавандреля. Но тому хватило и первого камня, прилетевшего ему прямо в висок. Эльф упал на колени и застонал.

Арис, не теряя ни минуты, ринулась вниз по склону, скользя на обледеневшей гальке и спотыкаясь о булыжники. Содер также не стал дожидаться, пока эльф придет в себя и кинулся вслед.

Они бежали так быстро, как только могли, не оглядываясь, пока не достигли бивуака. Там их уже ждал Беринн Эльмер с огромной сумкой за спиной.

— Вовремя вы. Уходим! — крикнул он, и компания растворилась в завесе поднявшейся метели.