Честный договор. С чистого листа (джен)

Выходя из лаборатории, Донателло намеренно замешкался, припоминая, все ли потенциально опасные предметы убрал из зоны досягаемости. Пока что выходило, что все. Он не был готов признаться даже себе, что просто оттягивает миг объяснения, раз уж невозможно избежать его совсем. Дон и сам вот только недавно понял, в чем загвоздка с очередной ремутацией, но вот как объяснить это остальным — и, самое главное, быть понятым.

Когда Леонардо прикрыл за его спиной дверь, Донателло не стал его поправлять, хотя обычно старался держать вход в свою обитель надежно закрытым. Медленно выдохнул, развернувшись лицом к гостиной: и точно, оставшиеся члены семьи собралась в ожидании его не в додзё, как обычно перед тренировкой, а на диване по центру комнаты. Даже Сплинтер был там, стоял, оперевшись ладонями о спинку мебели и, как показалось черепашке, выжидающе на него глядя.

Лишь дойдя до дивана, Донателло сообразил, чего, а точнее, кого не хватает. Майки, обыкновенно любивший восседать по центру и влезать с неуместными вопросами, отсутствовал. Его не было ни на диване, ни на самодельных качелях из старой шины над бассейном, ни у телевизора, ни даже у пинбола. Что самое удивительное — никто, кроме Донателло, не удивился отсутствию Майки. Получается, он снова что-то пропустил?

Дон уже открыл рот задать вопрос, когда донесшийся из комнаты младшего приглушенный грохот подсказал, где его искать. А секундой позже появился и сам Майки, пыльный, со съехавшей набок маской-банданой и очень расстроенный.

— Нету ее там! — заявил он прямо с порога, обиженно глядя на братьев, словно это они куда-то заныкали его пропажу. — Я же говорю, пять раз уже искал — и нету. Ну, что делать-то?

— Я уже говорил: дурацкая была затея вообще приносить ее сюда, — буркнул Рафаэль и наклонился вперед, собираясь встать. — Что нам, своих, что ли, не хватает? А насчет делать лучшая идея — пойти размяться, а заодно и вытрясти лишнюю дурь.

— Чего — своих? — не понял Донателло, но не был даже услышан.

— Она особенная, — возразил Майки и даже подбоченился, что, впрочем, делало его позу не гордо-серьезной, а скорее комичной. — Ну, не мог же я бросить ее одну, на съедение крысам.

— Зато теперь ее съест Караи, — грубовато ухмыльнулся Рафаэль и хлопнул себя по коленям. — И не надо тратиться на еду.

Леонардо укоризненно взглянул на него.

— Поищем ее потом, Майки, — решил он, — после тренировки. А сейчас Дон расскажет нам, что мешает в создании ретромутагена.

— Но не раньше, чем я узнаю, что или кого вы потеряли! — неожиданно воспротивился тот. Ему здорово надоели эти недомолвки. — Что опять ухитрился посеять Майки?

— Я не се… — начал было тот, но Сплинтер знаком велел ему умолкнуть, и младший, угрюмо косясь на Рафаэля, присел на диван рядом с ним, а после и вовсе забрался с ногами.

— Майки нашел в тоннеле белую мышь, — пояснил Леонардо. — Ему стало жалко малыша, который обязательно попадет под поезд или в зубы к крысам, и он принес его сюда, пообещав посадить в клетку.

— Она домашняя, — уверенно заявил Майки. — Просто потерялась. Как и твой Спайк, — не упустил он случая напомнить-кольнуть Рафа. Тот равнодушно отмахнулся.

— Принес сюда? — Донателло драматически хлопнул себя по лбу. — Чем ты думал, Майки? Ты забыл, что сейчас с нами живет Караи, а она охотится на мышей? Я потратил уйму времени, выводя их из логова — только затем, чтобы ты притащил новых?

— Всего одну, — надулся младший. — И в свою комнату, там она никому бы не помешала. Правда, учитель? — он с надеждой уставился на учителя.

— Заводить питомца, никого не спросив, плохая идея, Микеланджело, — не согласился Сплинтер, сцепил когтистые пальцы на обивке дивана, чуть наклонившись вперед. — Донателло прав: если он попался Миве, тебе некого винить в этом, кроме себя.

— Я и клетку для нее нашел, — дрожащим голосом пробормотал Майки, отодвигаясь на край дивана и пряча подозрительно блестящие глаза. — Я не хотел…

— Скорее всего, твоя мышь давно сбежала отсюда, — решил успокоить его Донателло. — Я установил по всему логову ультразвуковые отпугиватели грызунов, чтобы ни один из них не забегал на нашу территорию. Простите, учитель, — он оглянулся на Сплинтера, — вы можете ощутить тревогу и дискомфорт от них, но это — единственный способ держать крыс и мышей на безопасном расстоянии от нас… и от Караи.

— Тебе не за что извиняться, сын мой, — спокойно ответил Сплинтер. — Настоящий ниндзя умеет побороть неприятные чувства и не дать им затуманить рассудок. Леонардо сказал, что в твоих экспериментах не все идет удачно, — он сменил тему, и тон голоса сменился, став более… серьезным? обеспокоенным? Донателло не мог сказать наверняка, он не слишком разбирался в психологии и выражении эмоций, а уж учителя-то, он был уверен, не раскусил бы и завзятый психолог.

Почти сразу же перестав сокрушаться по поводу потери, Майки тоже обернулся к брату, любопытно блеснув голубыми глазами. Донателло показалось, те же искорки были во взгляде каждого, не исключая Сплинтера. Тяжело вздохнул, и остановившийся позади него Леонардо ободряюще коснулся его локтя.

— Дело хуже, чем я ожидал, — юный изобретатель старался держаться невозмутимо, но не мог скрыть огорчения. — Мутаген по-разному трансформирует различные системы живого организма, и в случае его аннигиляции возможные побочные действия тоже различны. Особенно в случае слияния с нейронной сетью, она…

— Дон, а если по-английски? — раздраженно поинтересовался Рафаэль. Вот хоть убейте, он ничего не понял из сказанного и был уверен, что то же касалось и любого из братьев, а вполне возможно — и учителя, хотя они и не признаются в этом.

Микеланджело энергично закивал. Сложные слова, которые так любил употреблять ученый брат, звучали завораживающе и интересно, но все-таки хотелось бы знать, что же на самом деле не так с Караи и мутагеном в ее теле. Майки знал лишь, что тот отличается от мутагена, изменившего их самих, и что она может по своему усмотрению менять обличия А вот в чем причина, понять не мог до сих пор даже Донни. А этого чертовски мало, чтобы избавить ее от мутации.

Донателло устало выдохнул, но терпеливо начал пояснять:

— Помнишь, когда мы нашли Караи после первой мутации, ее разум понемногу затуманивала змеиная сущность? Инстинкты заменяли рассуждение, она стала хуже говорить и осознавать себя. Помнишь?

— Предпочитаю не вспоминать, — проворчал недовольно Рафаэль. И правда, воспоминание о тогдашней тревоге — удастся ли сохранить настоящую Караи — слишком ярко и посегодня жило в его памяти. Как и раздражающее чувство бессилия что-либо изменить. Самое отвратное, что только может быть.

Раф раздраженно передернул плечами. Нет, пока что ничто в данной ситуации не напоминало подобного, но все же…

— А зря. Потому что при повторной мутации случилось нечто подобное, — с досадой возразил Дон. — Караи на время потеряла ориентацию в пространстве и времени, утратила рассудок и память. Они и сейчас не до конца к ней вернулись.

— Ну и?.. — Майки опустил голову на сцепленные на поднятых коленях ладони.

— Мутаген заметно перестроил нервную систему Караи, сильнее, чем прочие, — Донателло нервно размял пальцы: привычный жест, когда он пытался успокоить себя, когда, вопреки тщательным расчетам, что-то снова шло не так, и он чувствовал себя ничтожным и бессильным. Он ненавидел это чувство, но со времени выхода на поверхность оно посещало его все чаще. — При каждом воздействии на нее какие-то цепочки нейронов разрушаются, и происходит сбой: в первый раз — в речи и понимании, в прошлый — в памяти. Очередное вмешательство, попытка обратить мутацию, может привести к неожиданным последствиям. Не факт, что обратимым.

— Например? — Майки поднял голову. Леонардо также выглядел встревоженным, и даже Сплинтер подался чуть вперед.

— Она может потерять зрение или слух, — Донателло начал загибать пальцы, перечисляя. — Может утратить чувствительность. У нее может отняться какая-либо из конечностей. Она может стать рассеянной, агрессивной, перестать различать добро и зло, своих и чужих. Продолжать?

— Нет, не надо, — протестующе замахал руками Майки. — Этого хватит с лихвой.

— И что хуже всего, — Донателло виновато повесил голову, — я пока не знаю, как обойти этот побочный эффект. И не могу даже предположить, когда узнаю.

— Не переживай, сын мой, — неслышно подошедший Сплинтер опустил руку на плечо приунывшего сына. — К тому, кто не отступает, рано или поздно приходит решение, и я уверен, ты сумеешь распорядиться им должным образом. А пока… — он на миг прервался, повел ушами, словно прислушиваясь.

— Что-то случилось, сэнсэй? — Леонардо огляделся, также напрягая слух, но ничего не услышал (плеск воды в бассейне да жужжание лампы под потолком не в счет).

Тот не ответил, оставаясь напряженно-отстраненным. «Может быть, действие отпугивателей Донателло», — попытался успокоить себя Лео, но не слишком успешно.

* * *

Свернувшись клубком, оставив на поверхности лишь голову, уложенную на сложенные руки, Караи и правда задремала. В неярко освещенном помещении было тепло и тихо, почти по-домашнему уютно. Потом она наверняка удивится тому, насколько привыкла к этому настораживающему, напоминающему о дурном помещению и его хозяину. Но это потом, а сейчас… лампа грела слишком уж приятно, расслабляя напряженные мышцы, отгоняя привычную настороженность. Да и чего бояться, раз, как говорили ей уже не раз, она дома? Что может повредить ей здесь, в кругу близких?

Отдых был недолгим. Караи сама не поняла, что ее потревожило, вскинула голову, настороженно оглядываясь. Никого. Негромкие отзвуки голосов пробивались через дверь, но помешали явно не они. Что-то ближе и четче.

Звук повторился, тихий, ощутимый скорее телом скребущий шорох маленьких коготков по бетонному полу. Караи повернула голову, и вертикальные зрачки превратились в еле различимые щелочки, во рту мелькнул раздвоенный язык, а расслабленное было тело вновь сжалось пружиной. Неяркий свет сменялся в углах густыми тенями, но даже в них змея-куноити различила маленький суетливый силуэт, перебежавший ближе к ней, точнее, к ножке стола.

Мышь. Белый (как странно, прежде встречающиеся все были серыми, изредка с рыжизной) зверек с длинным хвостом и красноватыми бусинками глаз. Караи напряглась. Она уже помнила, что населяющие подземелье грызуны для нее не добыча, но инстинкт был еще силен. Вдобавок ко всему она проголодалась.

Повернув голову так, чтобы не видеть потенциальную добычу, Караи старательно напомнила себе, как неприятен вкус сырого мяса… вдобавок с кровью и шерстью. Которая к тому же забьет всю пасть, и так трудно будет очистить ее руками-змеями. Отвела взгляд, пытаясь сосредоточиться.

Как нарочно, мышь выбежала на середину комнаты, подняла голову, смешно шевельнула носиком, принюхиваясь. Змеиный хвост скрутился спиралью. Изо всех сил пытаясь сдержаться, Караи сжала руки так, что челюсти змеиных пастей с щелчком сомкнулись. Напуганный звуком зверек бросился бежать.

Вид убегающей добычи оказался сильнее рассуждений. Караи метнулась вслед за мышью и уже почти схватила ее пастью правой руки, но ненароком задела стол. С него со звоном посыпались инструменты и лабораторная посуда. Караи попыталась подхватить ее, остановить падение… Лучше бы она этого не делала! Ловя колбу, она ненароком оперлась на упавшую пипетку — ту самую, недавно помытую и еще не высохшую, мутную. Вещица негромко хрустнула, и в левой ладони-пасти больно кольнуло.

Сердито зашипев, Караи выдернула обломок из ранки, отбросила в сторону. Подула на выступившую капельку крови, потрясла поврежденной рукой, ожидая, что вот сейчас станет легче. Так было всегда, когда Донателло брал у нее кровь для анализа. Но на этот раз боль не проходила, напротив, становилась сильнее, расходясь волнами по конечности до самого позвоночника.

Что-то не так. Караи поняла это сразу, но позвать на помощь не успела. Новая вспышка боли молнией пронзила все тело, и дыхание перехватило в груди. Из горла вырвалось полушипение-полустон, и Караи скорчилась на полу, испуганная, ошеломленная, не понимающая, что происходит. «Лео!» — отчаянный зов-крик рвался из груди, но сжатое судорогой тело глушило его, выдавая лишь слабые, неразборчивые звуки. И Лео не слышал, не приходил. Она снова была один на один с ожившим кошмаром.

* * *

— Вы слышали? — Леонардо подскочил на месте. На сей раз он был уверен, что не ошибся, что не подводит привычка постоянно ждать подвоха от судьбы. Странный еле различимый звук коснулся слуха, моментально пробудив некрепко спавшую тревогу. Лео быстро оглядел помещение и тут же вспомнил, кого не хватает в комнате, кто мог быть его источником. А ведь он говорил…

— Караи! — лидер бросил уничтожающий взгляд на Донни и бросился к лаборатории. Даже заметно прихрамывая, он вырвался вперед, братья последовали за ним, опоздав лишь чуть.