Что было в баре, остаётся в баре (гет)

— Рори, подожди меня! — Эми стоит в дверях «Межпланетной лавочки развлеченьиц». — Доктор, там аттракцион из плотной радуги с крутыми петлями! Ты с нами?

— Что? — Доктор с трудом отводит взгляд от маленькой тёмной дверцы в стене, над которой горит чуть заметная надпись. — А, нет-нет, катайтесь без меня. Я побуду здесь. Если потеряемся, после заката встретимся в ТАРДИС.

— Эй, с тобой всё будет в порядке?

— А разве бывало иначе? — улыбается он.

Девушка убегает вслед за мужем, а Доктор поворачивается к хозяину лавки.

— Здесь по-катасски написано «сквозная нора вероятностей». Насколько я понимаю, катасси называют так бреши между параллельными мирами?

— О, приятно иметь дело со знатоком, — кивает зеленокожий владелец магазинчика. — Именно так, господин, именно так. За этой дверцей можно нырнуть в параллельный мир. Ненадолго, совсем ненадолго, господин — очень большой расход энергии. Переброска живого тела — очень большой расход. Час, два — всё. Потом вас выносит обратно.

— А какой именно мир, известно? — приподнимает бровь Доктор.

— Нет, господин, то никто не может знать, но говорят — говорят, прежний хозяин этой лавки говорил, а его дед был катасси, они умеют, они знают — говорят, если вы знаете, куда вам надо, вы туда и попадаете.

— И вы говорите, это перенос физического тела? Я буду не проекцией?

— Нет, господин, не проекция, не призрак, не картинка — тёплое, живое тело. Вас можно будет потрогать, вас можно будет покормить или убить, — вдруг лукаво усмехается хозяин. — Вам нужно будет быстро бегать, если что-то пойдёт не так, ведь мёртвое тело не вернётся назад живым.

— С «быстро бегать» обычно проблем не бывает, — кивает Доктор.

А дальше он молчит и несколько очень долгих минут смотрит на тёмную дверцу. Рыбьи глаза хозяина лавки не мигают, он не произносит ни звука, глядя, как гость без слов уговаривает сам себя решиться на что-то — или, напротив, убеждает себя чего-то не делать.

Доктор на миг оборачивается к входной двери, за которой уже не слышны голоса Эми и Рори.

А потом делает шаг.

В этом баре на окраине Лондона наплыв посетителей обычно бывает ближе к девяти часам, а сейчас лишь половина седьмого. Бармен протирает кружки и краем глаза наблюдает за немногочисленными гостями. Парочка за столиком у окна, два завсегдатая за угловым, троица студентов возле пинбольного автомата да нескладный длинный парень приткнулся у дальнего угла стойки. Чай, покрепче, пакетик не вынимать — и стоило за таким топать в бар?

— Элвин, прими доставку! — Со стороны служебного входа появилась симпатичная блондинка в джинсах и короткой куртке. — Ребята несут ящики в подсобку, проследи или кликни кого-нибудь.

Бармен исчезает, но меньше чем через минуту возвращается.

— Рита проследит, миссис Смит. Будете что-нибудь?

— Кофе, пожалуй.

Когда перед ней появляется чашка, девушка не спешит уйти за столик. Бармен возвращается к своим кружкам, а она медленно пьёт кофе, словно задумавшись о чём-то. И потому, наверное,вздрагивает от неожиданности, услышав:

— Разрешите, я вас чем-нибудь угощу?

Долговязый парень в смешной бабочке и старомодном пиджаке, оказавшийся рядом, неловко улыбается.

— Не то чтобы я с вами флиртую, вы не подумайте, я и не умею флиртовать, если честно. Просто вы одна сидите, и я коротаю тут время один, подумал, вдруг могу что-то приятное для вас сделать. Ничего такого, если что.

Девушка улыбается.

— Ты забавный. Мне пока достаточно кофе, но можем посидеть вместе, если ты скучаешь один.

— Роза Смит.

— Красивое имя — Роза. Вроде бы простое, но редкое.

— Спасибо. Это папа так решил меня назвать. Мама хотела что-то более вычурное — она у меня такая, но он настоял. Не представляю, что бы я делала с другим именем, — она смеётся, и парень в бабочке с улыбкой наблюдает за ней.

— Чем занимаешься, Роза Смит?

— Помогаю отцу. Где-то с магазинами и поставками, где-то — во всяких его научных делах. Он у меня техногик, знаешь ли, изобретает разные интересные штуки... Трудно всё рассказать. Если видел парящую карусель в Гайд-парке — это он придумал. Ну, не он один, ему немного помог мой муж.

— А ты давно замужем?

— Два года, — Роза бросает взгляд на кольцо на своей руке. — Джон во многом помогает папе, но у него и свой проект... скажем так, большой и интересный. Они умники оба, а я активная девочка для руления рабочими, это у меня лучше выходит. А ещё круче командует процессом мама. — Девушка смеётся, и Доктор слушает нотки её смеха. Нет недовольства, нет сожаления, она искренне веселится и приглашает посмеяться его.

— Значит, с мужем тебе повезло?

Она внимательно смотрит незнакомцу в глаза, а потом уверенно кивает.

— Да. Лучше него на этой планете нет никого. И во всей этой Вселенной. Разве что в параллельной найдётся ещё один такой же.

Когда бармен ставит перед ними чашки, теперь уже с чаем для обоих, Роза сбоку смотрит на нового знакомого.

— Слушай, ты всё время как будто что-то хочешь сказать, но не решаешься. Смелее, мистер, я не кусаюсь.

— Да ничего особенного, — мнётся парень. — Просто... Ну, хотел сказать, что ты, по-моему, не просто активная девочка для руления рабочими. Ты можешь очень многое.

— Спасибо, дорогой, — Роза улыбается в чашку, делая глоток. — Хочется верить, что так и есть. Но не переживай за меня: то, что я рассказала — это не всё, что я делаю. Просто... всего не расскажешь.

— А ещё ты очень красивая, — одним выдохом произносит парень.

И спустя полминуты тишины добавляет:

— Надеюсь, твой муж не забывает тебе очень часто это говорить.

Роза снова улыбается, кивая — то ли ему, то ли своим мыслям. И с интересом смотрит на собеседника.

— А ты женат?

— Ну... Вообще-то да. Но это такая история... В общем, мы не очень часто видимся, и нормальным браком это назвать трудно.

— А она красивая?

— Да, — уверенно отвечает он. — Не как ты, по-другому. Но тоже очень красивая. И тоже может многое.

— Значит, ты счастлив?

Он молчит очень долго, глядя на свою чашку. А когда поднимает взгляд, Розе вдруг становится жаль, что её дёрнуло за язык спросить это. Но её новый знакомый отвечает без горечи, просто очень задумчиво:

— Иногда — если честно, реже, чем хотелось бы — я счастлив. Но разве кто-нибудь бывает счастлив всегда? И потом, я постоянно в пути. Все мы в пути, но моя дорога очень длинная, и зачастую я не понимаю, куда она. Но на этой дороге я иногда бываю счастлив.

Роза мягко кладёт ладонь поверх его руки.

Сумерки за дверью бара оказываются уже совсем густыми, и даже от фонарей света маловато. Стоя на ступеньках, Доктор нерешительно произносит:

— Знаешь, мне бы очень хотелось проводить тебя до дома. Но мне уже совсем пора в дорогу, буквально несколько минут — и я... должен уехать.

— Ничего, — улыбается Роза. — Здесь остановка рядом. Раз уж я отпустила наш грузовик, вспомню детство и проедусь на автобусе.

— Тогда прощай?

Она улыбается ему, и Доктору отчаянно хочется сказать, крикнуть, хотя бы прошептать: это я, это же я, смотри...

— Счастливо, Роза Смит.

Он успевает сделать два шага и слышит:

— Эй, мистер!..

Роза подходит вплотную и тихо просит:

— Наклонись.

Она целует его мягко и легко, коротко, но так ласково, как будят утром того, с кем просыпаются рядом.

— Это тебе на удачу.

Доктор едва успевает зайти за угол бара, как его начинает окружать темнота, совсем не похожая на вечерние сумерки. Обратный переход даётся тяжелее, чем первый, а в голове бьётся одна мысль: «Три поцелуя на три реинкарнации. Третий — значит, точно на прощание».

Сидя у окна в вечернем автобусе, Роза Смит улыбается. Всё, что было в баре, остаётся в баре. Подумаешь, замужняя женщина поцеловала странного парня. В конце концов, с ней такое в первый и единственный раз. Не обязательно рассказывать об этом мужу.

Джону лучше не знать, какой ужасный подбородок достался его двойнику в том мире.

«Три поцелуя. Третий — значит, точно на удачу. Пусть она будет с тобой».