Мимезис (гет)

Джинни очень не хотелось это признавать, но Гарри оказался прав по поводу мистера и миссис Грейнджер: через неделю после отъезда Рона и Гермионы в окно Норы залетела тропическая птица с удивительным, ярким опереньем. Казалось, что такое сказочное создание должно приносить только добрые вести, но, к сожалению, это оказалось не так. В письме Рон сообщал, что они задержатся в Австралии на неопределенный срок: оказалось, что использованный Гермионой Обливиэйт имел некие последствия, которые не позволяли чете Грейнджер вернуться к нормальной жизни. Однако была и хорошая новость: в местной больнице нашелся целитель, который согласился лечить магглов. Рон уверял, что они поправятся, но это займет время, а до этого он, разумеется, решил остаться в Австралии вместе с Гермионой.

Тем временем новое правительство под предводительством Кингсли путем титанических усилий все-таки смогло запустить обескровленную государственную машину. Состоялось награждение героев войны. Его Джинни запомнила как-то смутно, уж очень все было сумбурно: духота, толчея, суета, радость, и тут же — чей-то громкий плач. Рассеянно теребя тускло блестящую медальку «Участнику Битвы за Хогвартс 02.05.1998», она смотрела, как Гарри вручают Орден Мерлина Первой Степени. Награды за Рона и Гермиону получала миссис Уизли, и Джинни подумала, что брат наверняка расстроится, что не смог присутствовать, пусть даже он никогда и не скажет об этом Грейнджер.

А потом начались суды над Пожирателями Смерти. Джинни знала, что Невилл Лонгботтом ходил на каждое заседание: он хотел лично убедиться, что все выжившие пособники Волдеморта, а особенно Рудольфус Лестрейндж, навсегда вернутся в Азкабан. Почти всегда компанию Невиллу составлял и Гарри. Но сама Джинни абсолютно не желала просиживать часы в холодном и мрачном зале суда. Она хотела жить в мире, а не преследовать призраков войны, упиваясь местью, но, тем не менее, читая в газетах об очередном осужденном преступнике, Джинни не скрывала удовлетворенной улыбки.

Однако один суд ей посетить все-таки пришлось. Заседание по делу Малфоев. Джинни оказалась там практически случайно: сначала Гарри сообщил, что пойдет, а потом с ней связалась Луна и попросила подругу о поддержке. Лавгуд проходила по делу как пострадавшая, ведь она несколько месяцев провела в заточении в темницах Малфой-мэнора. Разумеется, Джинни не могла отказать. Именно поэтому в тот день ей пришлось встать ни свет ни заря и, едва позавтракав, поспешить к камину: отец уже ждал ее, нетерпеливо потрясая мисочкой с Летучим Порохом.

Атриум Министерства был полон народа. Чудом ни с кем не столкнувшись, Уизли встали в конец очереди, выстроившейся перед лифтами.

— Целая толпа зевак! — недовольно пробурчал стоящий перед ними волшебник.

— И не говорите! — кивнула его соседка — невысокая ведьма в высокой остроконечной шляпе. — Они, видите ли, хотят поглазеть на то, как некогда неуязвимые Малфои все-таки пойдут ко дну. А нам, простым и честным работникам, что делать?! Мне начальник за опоздание выговор сделает, и плевать ему, что я к лифту пробиться не могла! Ой, скорее бы уже закончились эти суды, никаких сил уже нет!..

Ее собеседник только сокрушенно вздохнул в ответ.

* * *

— Свободных мест в зале не осталось! — объявил взмыленный аврор.

Толпа, собравшаяся в коридоре перед залом суда, недовольно заворчала и продолжила осаждать несчастного стража порядка.

— Мадам, ну что я сделаю?! Мест нет! Сэр, ну куда вы рветесь?! О, вы ведь мисс Джиневра Уизли, верно?

— Да, — растерянно кивнула Джинни.

— Мистер Поттер предупредил, что он занял вам место. Проходите!

Джинни поспешно проскочила сквозь высокие двустворчатые двери. Отец последовал за ней. Аврор дернулся было задержать его, но затем, видимо, узнал и остановился, лишь сокрушенно махнув рукой.

— Артур! Идите сюда! — обернувшись на крик, Джинни увидела машущую им Гестию Джонс.

— Доброе утро, мисс Джонс. Вы не видели Гарри?

— Видела, он сидит где-то впереди. Прошел мимо меня и даже не заметил!

— Спасибо! Папа, я пойду?

— Конечно, доченька! Увидимся позже. О, Дедалус! Давай к нам!

Джинни быстрым шагом направилась вниз по ступеням и уже скоро заметила знакомую макушку с торчащими угольно-черными волосами.

— Гарри, привет!

— Джинни, — Поттер с легкой улыбкой кивнул на место рядом с собой, и она внезапно почувствовала, что краснеет.

Рассердившись сама на себя — нашла время! — Уизли быстро опустилась в кресло.

— Ты не знаешь, где Луна?

— Она куда-то отошла, но будет сидеть рядом с тобой.

— Хвала Мерлину! Знаешь, я ведь пришла ради нее, чтобы поддержать…

— Неужели? А я думал, ты хотела составить компанию мне, — заметил Гарри неожиданно холодным тоном.

Джинни поежилась — ей показалось, что она почувствовала обжигающее прикосновение мелких и острых льдинок, таких, какие бывают только в талой воде.

— Одно другому не мешает, верно? О, а вот и Луна! Привет!

— Джинни, я так рада, что ты смогла прийти, — певуче произнесла Лавгуд, усевшись в соседнее кресло.

— Заседание по делу Люциуса, Нарциссы и Драко Малфой объявляется открытым! — объявил Кингсли, поднявшись на трибуну. — Введите обвиняемых!

Дверь в дальнем углу зала распахнулась, и в зал вошли авроры, ведущие закованных в цепи арестантов. Сразу после Победы новое правительство сообщило о том, что дементоры будут изгнаны из Азкабана. Однако реформа провалилась: неприкаянные твари расползлись по маггловским городам. Способа уничтожить дементоров никто не знал, угроза грозила не только немагическому населению Британии, но и самим волшебникам, ведь далеко не все владели заклинанием Патронуса. У Министерства не было другого выхода, и дементоры вернулись в Азкабан, но теперь время их воздействия на узников было значительно ограничено. Не доверяли им и конвоирование заключенных, чему Джинни была несказанно рада: последнее, чего она хотела сейчас — это лицезреть этих отвратительных тварей.

Малфоев подвели к трем креслам, стоящим в центре зала. Цепи, свисающие с подлокотников, тут же оживились и, зловеще звякнув, обвили руки обвиняемых. Драко судорожно вздохнул, дернувшись. Он вообще выглядел очень испуганным и почти готовым заплакать. Люциус Малфой сильно похудел, от его былого лоска не осталось и следа, а взгляд был затравленный, точно у загнанного животного. Нарцисса, казалось, держала себя в руках лучше, чем мужчины: она сидела в кресле, гордо выпрямившись, и оглядывала зал, будто ища кого-то.

— На предыдущем заседании Визенгамот ознакомился с показаниями свидетелей и потерпевших, а сегодня мы дадим последнее слово обвиняемым и вынесем приговор, честный и беспристрастный! — зычно провозгласил Кингсли. — Сперва будет слушаться дело Нарциссы Друэллы Малфой, обвиняемой в пособничестве Лорду Волдеморту, — речь Шеклболта потонула в испуганных восклицаниях, но он, взяв небольшую паузу, продолжил как ни в чем не бывало. — А также в даче заведомо ложных показаний после окончания Первой Магической Войны. Миссис Малфой, вам есть, что сказать?

Нарцисса вскинула голову:

— На протяжении стольких лет вы боялись Того-Кого-Нельзя-Называть: ходили с оглядкой, запирали свой дом сотней надежных заклинаний. Вы до сих пор вскрикиваете при звуках его имени. Он до дрожи, до паники пугал каждого из вас, хотя большинству из здесь присутствующих повезло: вы видели его лишь раз, во время Битвы за Хогвартс, или не видели вовсе. А теперь представьте, что бы вы чувствовали, если бы Тот-Кого-Нельзя-Называть захватил вашу семью в заложники и поселился в вашем собственном доме!

По залу пронесся негодующий ропот. Джинни услышала, как тихо хмыкнул сидящий рядом с ней Гарри.

— Я понимаю, чем вы недовольны! — Нарцисса чуть повысила голос. — Да, мы сами загнали себя в ловушку. Отец моего супруга привел его к Тому-Кого-Нельзя-Называть, когда Люциус еще учился в Хогвартсе! По сути, у него не было другого выхода!

— Вашу мужу еще предоставят слово, миссис Малфой, — заметил Кингсли. — Говорите о себе!

Глаза Нарциссы гневно сверкнули:

— Извольте. Три года я прожила в таком ужасе, какой вам всем не привидится и в худших ночных кошмарах! Я была вынуждена терпеть унижения от этого чудовища и той маргинальной своры, которую он притащил в наш дом! Я была вынуждена смотреть, как он издевается над моим мужем, и была бессильна сделать хоть что-то! Я знала, что он шантажирует Драко! Этот монстр сказал моему шестнадцатилетнему сыну, что, если он не выполнит его приказ, я умру, и смерть моя будет мучительной!

Джинни вздрогнула, услышав сдавленное шипение, и обернулась. Гарри не сводил с Нарциссы прищуренных глаз, он так вцепился в подлокотники своего кресла, что его пальцы побелели.

— Ты чего? — прошептала Джинни, накрыв его ладонь своей. — Не переживай, на этот раз выкрутиться им точно не удастся!

— Помолчи! — шикнул на нее Гарри, не отводя взгляда от Малфоев.

— Я хотела это прекратить, правда хотела. Освободить Драко от всего этого… В тот год я несколько раз хотела покончить с собой, но так и не решилась. Я не могла оставить свою семью в такой момент, тем более, у них были Темные Метки, которые все равно не позволили бы сбежать. Я ничего не могла сделать, мне оставалось только надеяться, что найдется тот, кто сможет победить Того-Кого-Нельзя-Называть, кто избавит всю Британию от его гнета. Вся наша семья мечтала об этом, и именно поэтому мы не выдали мистера Поттера, когда его пленили и доставили в наш дом! Я признаю себя виновной лишь в том, что ничего не сделала для того, чтобы предотвратить возвращение этого чудовища! Впрочем, в этом повинна не только я, это допустили мы все, все магическое сообщество. Я закончила.

— Уважаемый суд, кто считает миссис Малфой виновной?

В воздух взметнулось множество рук. Кингсли удовлетворенно кивнул.

— Кто считает достаточной мерой заключение в Азкабане сроком на три года?

С места поднялась незнакомая Джинни седовласая волшебница:

— Господин министр, я считаю — и думаю, многие коллеги меня поддержат — что в данном случае необходимо заменить заключение домашним арестом, а также штрафом.

— Что ж, есть ли те, кто против этого предложения?

Пересчитав голоса, Кингсли, казалось, остался недоволен:

— Большинством голосом предложение мадам Шафик принимается к исполнению.

Было невозможно не заметить, какое колоссальное облегчение испытала Нарцисса. Еще бы, ведь нет ничего хуже Азкабана… Даже Малфой-старший смог выдавить слабую улыбку, обращенную к жене, но та не повернула головы в его сторону.

— Уважаемые члены Визенгамота, кто считает допустимым наказанием три года домашнего ареста и взыскание штрафа в размере двух тысяч галеонов?

Джинни попробовала подсчитать поднятые руки, но сбилась.

— Большинством голосов решение принято. Приговор вступает в силу немедленно.

Цепи, свисающие с подлокотников кресла, звякнули, отпуская миссис Малфой.

— Я могу остаться, пока судят моего сына и мужа?

Кингсли смерил Нарциссу недовольным взглядом, но все же кивнул, и она села в первом ряду. Рядом с ней тут же встал один из авроров.

— Слушается дело мистера Люциуса Абраксаса Малфоя, обвиняемого в пособничестве Волдеморту, членстве в организации Пожирателей Смерти, пытках и убийствах магов и магглов, использовании Непростительных Заклятий, похищении и незаконном удержании людей, а также в лжесвидетельстве после окончания Первой Магической Войны.

В своей речи Люциус также упирал на то, что у него не было другого выхода, и он действовал не по своей воле. Однако предъявленные ему обвинения были гораздо более серьезны.

— Кто считает двадцать лет Азкабана справедливым наказанием для этого человека? — провозгласил Кингсли.

Руки подняли почти все члены Визенгамота.

— Приговор вынесен подавляющим большинством голосов!

— Отец! Нет, не уводите его! Отец! — Драко впервые подал голос, безуспешно и отчаянно дергаясь в своих цепях.

Нарцисса впервые растеряла свою королевскую осанку, сгорбившись и спрятав лицо в ладонях. Со своего места Джинни не видела, плачет она или нет. Сам Малфой-старший казался безвольной куклой: он без всяких протестов пошел за аврорами, низко опустив голову.

Джинни поморщилась, найдя в себе невольную жалость к этой семье: фактически, Люциуса только что приговорили к медленной и мучительной казни. Теоретически у него был шанс продержаться эти двадцать лет и выйти из тюрьмы, но она чувствовала, что этот сломленный человек не выдержит столь долгого заключения в одиночной камере, окруженной дементорами. Джинни вспомнила, как впервые увидела Люциуса Малфоя в магазине «Флориш и Блоттс» шесть лет назад. Тогда он разительно отличался от себя нынешнего: статный, холеный и высокомерный хозяин жизни. Их знакомство началось с того, что Малфой попытался ее убить, вложив в ее школьный учебник дневник Тома Риддла, и, пусть его замысел не удался, но даже сейчас, спустя много лет, стоило Джинни открыть новую тетрадь, ее пробирала дрожь, она никак не могла избавиться от мысли, что написанная ей строчка всосется в чистую поверхность страницы, а через секунду появится вновь, вот только это уже будут не ее слова, не ее почерк.

Привет, Джинни, меня зовут Том Риддл.

Она поежилась, тряхнула головой, отгоняя непрошенные воспоминания, и поняла, что умудрилась пропустить начало слушания дела Малфоя-младшего.

Драко говорил нервно, путанно, его голос дрожал и срывался. Было видно, что ему смертельно страшно. Но это не удивительно, ведь его обвиняли в использовании Непростительных, попытках убийства и пытках. Ничего нового младший Малфой не сказал, также утверждая, что у него не было другого выхода.

— Да что ж они все такие безвольные? — тихо фыркнул Гарри. — Ну чисто бараны! И это была одна из самых древних и влиятельных семей… Кингсли абсолютно прав, говоря, что таких, как они, надо выжигать каленым железом.

— Уважаемые члены Визенгамота, кто считает семь лет Азкабана справедливым наказанием для этого волшебника?

— Что?! Нет! Нет, вы не можете!

— Миссис Малфой, не кричите, в противном случае я буду вынужден удалить вас из зала суда! Решение принято большинством голосов! Уведите осужденного!

— Мама!

— Драко!

Нарцисса стремительно сорвалась с места и, подлетев к сыну, стиснула его в объятьях. Аврорам пришлось воспользоваться заклинаниями, чтобы разжать руки этой, казалось бы, хрупкой женщины и оттащить ее от Драко.

Джинни отвела взгляд и увидела, что Луна не отрываясь смотрит на Малфоев. В ее больших голубых глазах стояли слезы.

— Эй, ты что? Луна, кому как не тебе знать, что они это заслужили!

Лавгуд легко пожала плечами и промолчала.

— Объявляю заседание Визенгамота закрытым! — объявил Кингсли.

Зрители начали вставать со своих мест, громко обсуждая увиденное.

— Мистер Поттер!

Джинни вздрогнула, увидев стоящую перед ними Нарциссу Малфой. Смертельно-бледная, с горячечно блестящими глазами, волшебница казалась безумной, и Уизли невольно сжала рукоятку своей волшебной палочки.

— Вы что-то хотели, миссис Малфой? — спокойно, даже дружелюбно спросил Гарри, встав рядом с Джинни.

— Мистер Поттер, я ведь писала вам, и вы обещали…

— Я обещал, что сделаю все для того, чтобы суд был справедлив. По-моему, таким он и был.

— Подождите! — Быстрым движением Нарцисса схватила Гарри за руку. — Я ведь спасла вас! Неужели вы успели об этом забыть?!

Гарри медленно опустил взгляд на унизанные кольцами пальцы, нервно сжавшие темную ткань рукава его мантии, а затем заглянул в ее лихорадочно сверкающие глаза и вдруг улыбнулся:

— Разумеется, нет. Я ничего не забываю. Именно поэтому от меня вы снисхождения не дождетесь.

Лицо Нарциссы вдруг помертвело, ее глаза широко распахнулись, а горевший в них огонь в одночасье угас, будто под порывом ледяного ветра. Медленно она отпустила Гарри и попятилась назад, не отводя от него взгляда.

— Пойдем, Джинни, — Поттер как ни в чем не бывало подхватил ее под руку.

— Погоди, Гарри, когда это миссис Малфой успела тебя спасти?

— В их мэноре, когда подговорила сыночка сделать вид, будто он меня не узнал.

— Теперь ясно. Луна, ты с нами?

— Нет, мне надо дождаться Невилла, идите без нас.

— До встречи, Луна, — кивнул Поттер.

— Прощай, Гарри, я буду скучать, — Лавгуд рассеянно улыбнулась, глядя куда-то поверх их голов.

— Ну а она что имела в виду? — недоуменно спросила Джинни, под руку с Гарри идя к выходу из зала суда.

— Понятия не имею, — усмехнулся Гарри. — Может, об учебе в Академии Авроров? Вряд ли у меня будет свободное время для встреч с друзьями.

— А со мной?

— А ты, Джинни, мне не друг.

— И то верно. Ладно, в конце концов, Луна часто говорит странные вещи. Может, она имела в виду, что тебя вот-вот съедят нарглы или еще что-нибудь вроде этого?

* * *

Джинни сидела у камина в безлюдной гриффиндорской гостиной. По оконным стеклам стекали потоки воды — опять дождь, опять эта вечная непогода. Зато здесь, в башне родного факультета, этим вечером было тепло и уютно, как никогда. Вот только удивительно пустынно, хотя, казалось бы, в такое время гостиная должна быть полна людей. Однако компанию Джинни составляла только неизвестно откуда взявшаяся канарейка. Высокая и узкая клетка с яркой, словно солнечный зайчик, птичкой была водружена на стол, заваленный учебниками и неаккуратными пергаментными свитками. Джинни с тревогой взглянула в окно: на улице давно стемнело. Где же все? И, главное, где Гарри?! Внезапно Джинни похолодела от ужаса: а что, если он сбежал на улицу, чтобы полетать на метле?! Но ведь это смертельно опасно — Волдеморт не дремлет, за Гарри ведется настоящая охота, ему ни в коем случае нельзя покидать стен школы!

Джинни в волнении сцепила пальцы и только сейчас заметила, что ее ладони покрыты многочисленными кляксами чернил. Когда это она умудрилась так извозиться?! Достав платок, Джинни принялась остервенело оттирать черные пятна, но они не поддавались. Увлекшись, она не заметила, что больше не одна, и, когда внезапно на ее плечо легла чья-то рука, вскрикнула от неожиданности, резко обернувшись. Но тут же облегченно выдохнула: позади ее кресла стоял Гарри. Какой-то бледный и осунувшийся, но зато целый и невредимый. И промокший насквозь.

— Ты все-таки выходил на улицу?! Гарри, это очень опасно! Тот-Кого-Нельзя-Называть…

— А я больше не боюсь Волдеморта, Джинни. Мне уже поздно его бояться.

Она недоуменно нахмурилась, не зная, что ответить на такое странное заявление. Гарри тоже молчал. Разговор явно не клеился. Джинни растерянно скользнула взглядом по пустой гостиной. Канарейка в клетке перепорхнула с одной жердочки на другую.

— Ты не знаешь, чья она? — спросила Джинни, кивком указав на птичку. — Она выглядит брошенной, так жалко…

— А какая разница? Ее все равно скоро съест змея, — равнодушно ответил Гарри.

— О чем ты? Какая змея?!

— Она и тебя съест.

Похолодев, Джинни внезапно поняла, что лицо Гарри мокрое не только из-за дождя — его зеленые глаза были полны слез.

— Что ты говоришь?! — воскликнула она, судорожно пытаясь нащупать свою волшебную палочку. Безрезультатно.

— Она уже здесь.

Джинни вскочила на ноги и лихорадочно оглядела гостиную.

— Я никого не вижу!

— Но ты и не сможешь увидеть, Джинни, — мягко, словно маленькому ребенку, объяснил ей Гарри. — Ты же слепая.

— Что?! Но я же…

И в этот момент ее накрыла тьма, абсолютная, беспросветная, внушающая первобытный страх.

— Гарри! Помоги!

Джинни хотела моргнуть и ужаснулась, осознав, что не может. Она стремительно вскинула руки к лицу и содрогнулась, ощутив под пальцами глубокие провалы — глаз просто не было!

— Я не могу спасти тебя, Джинни! — закричал Гарри. — В этот раз тебе придется выбираться самой!

Она почти не слышала его: объятая ужасом, Джинни металась по гостиной, точно раненое животное. Она слышала громкий шорох, издаваемый змеей, приближающейся неспешно, но неумолимо, сжимающей вокруг нее свои кольца.

— Где твои глаза, Джинни?! Где твои глаза?! — истошно кричал Гарри.

Отпрянув от особенно громкого шороха, она ощутила под рукой холодную гладь чешуи. Отчаянно взвизгнув, она шарахнулась в сторону. Змея, что, стоит на хвосте? Готовится к прыжку? Воздух наполнился шипением, которое, казалось, доносилось ото всюду. Нет, змея ползает вокруг нее — вдруг поняла Джинни. Просто она очень большая.

Все тело внезапно стало ватным, будто лишенным костей, паника сдавила горло так, что Джинни не могла вздохнуть. Ей в лицо дохнуло чьим-то смрадным дыханием, и она все поняла: никакая это не змея. Это был василиск.

* * *

Джинни рывком села на кровати, судорожно огляделась и осознала, что темнота больше не была абсолютной: она видела очертания предметов и полосы лунного света на своем стеганном одеяле.

— Люмос!

Спальню залил теплый и мягкий свет. Понимая, что поступает глупо, Джинни дрожащими пальцами прикоснулась к лицу и облегченно вздохнула. Но охватившая ее противная дрожь все не унималась, тело будто бы не могло поверить, что это был всего лишь ночной кошмар.

Осознав, что в ближайшее время она точно не уснет, Джинни встала и, накинув на плечи ярко-желтую легкую шаль, выскользнула из спальни. На цыпочках прокравшись мимо спальни родителей, она спустилась на первый этаж и, войдя на кухню, вздрогнула от неожиданности:

— Папа?! Что ты здесь делаешь?

Артур Уизли, странно нахохлившись, сидел за столом. Перед ним стояла початая бутылка огневиски.

— Могу задать тебе тот же вопрос, Джинни.

— Я… мне приснился кошмар, и я спустилась выпить чаю.

Артур грустно улыбнулся и взмахом палочки вскипятил чайник.

— Да, кошмары… Нам всем они снятся, доченька. А мама… знаешь, она до сих пор плачет каждую ночь.

Какое-то время они молча сидели друг напротив друга. Джинни осторожно грела руки о горячую чашку, вдыхая ароматный дымок.

— Я ждал этого дня, как праздника, — вдруг произнес Артур, сделав очередной глоток огневиски. — Дня, когда я наконец-то увижу, как Люциус Малфой получит по заслугам.

— Неудивительно, вы ведь всегда были врагами.

— Нет, не всегда. Знаешь, нет худшего врага, чем тот, кого ты когда-то называл другом.

Джинни изумленно распахнула глаза:

— Что?! Ты дружил с Люциусом Малфоем?!

— Скорее, приятельствовал. Это было очень давно, в начале семидесятых. Тогда Пожиратели Смерти еще не перешли к активным действиям. Но они уже представляли угрозу. А я… официально я не был в Ордене Феникса в то время, хотя иногда выполнял кое-какие поручения Альбуса и рассказывал ему, что происходит в Министерстве. А Малфой пришел туда сразу после окончания Хогвартса. Он сказал, что хочет побольше узнать о магглах… Сперва я, конечно, совсем ему не доверял, но потом… Я решил, что не буду относиться к человеку с предубеждением из-за его семьи. Наивный дурак!

— И что было дальше? — глухо спросила Джинни.

— Дальше? Благодаря мне он смог втереться в доверие к Ангероне Гросвенор, главе Департамента Магического Правопорядка. И вскоре она вместе с мужем была убита в собственном доме! А Малфой больше не появлялся в Министерстве. Ангерона была очень осторожна, она никогда не доверилась бы ему, если бы не я!

— Ты не виноват! А Малфой теперь получил свое наказание, как и все они!

— Знаю, — ответил Джинни отец, делая еще глоток огневиски. — Еще сегодня утром я думал, что буду радоваться, но этот суд… Почему-то мне показалось, что сегодня мы были точно зрители на средневековой казни. Будто мы пришли не за правосудием, а за зрелищем. Пришли посмотреть на отчаянье наших врагов, позлорадствовать их горю. Еще и детей с собой привели…

— Я давно не ребенок, папа! Подумай, сколько зла совершили Малфои! Они бы нас не пожалели!

— Да-да, я знаю, — вздохнул Артур, глядя куда-то вдаль. — Они получили по заслугам. Но почему мне тогда так тошно?