Мимезис (гет)

Джинни шарахнулась прочь от картины.

— Что вы…

— БЕ-Е-ЕГИ-И-И!

Казалось, у мадам Блэк случился припадок: по ее подбородку текла слюна, а вытаращенные, налитые кровью глаза вызывали какой-то почти суеверный страх. Немного придя в себя, Джинни потянулась за палочкой и взвизгнула, когда кто-то жестко перехватил ее руку. Она резко отпрыгнула в сторону в отчаянной попытке освободиться.

— Уймись!

Джинни облегченно выдохнула, услышав голос Гарри. Взгляд черных лихорадочно блестящих глаз Вальбурги тоже метнулся к нему.

— ТЫ-Ы-Ы! — завопила старуха, и Джинни стало жутко от ненависти, которая сквозила в ее голосе.

Не говоря ни слова, Гарри взмахнул палочкой, и в сторону отчаянно кричавшего портрета устремился поток огня.

Джинни с ужасом смотрела, как пламя приобретает форму змей, как в нем появляются чьи-то оскаленные пасти. Это же Адское Пламя! Гарри создал Адское Пламя в их доме! Прямо перед лестницей, ведущей на второй этаж, к спальне Альбуса!

Джинни начала оборачиваться вокруг своей оси, чтобы аппарировать за сыном и переместить его прочь, пока Пламя не вырвалось из-под контроля и не превратило их дом в чудовищный пылающий факел. Но Гарри не позволил ей этого, резко обхватив ее за талию свободной рукой и прижав к себе.

— Что ты творишь?! Отпусти меня!

— Ты же знаешь, Джиневра, что при использовании этого заклинания нельзя терять концентрацию. А ты меня отвлекаешь, — с мягкой укоризной ответил Гарри.

Миссис Блэк уже давно не кричала, огненные твари лизали стену, вгрызались в нее зубами. Гарри был абсолютно спокоен, почти расслаблен. Через мгновение он, легко улыбнувшись, опустил палочку. Адское Пламя утихло. Вместо портрета на стене расползалось отвратительное черное пятно.

Джинни вырвалась из объятий мужа. Несмотря на то, что в коридоре стоял удушающий жар, ее била крупная дрожь.

— Какого Мордреда ты творишь, Гарри?! — Джиневра сама поразилась, как надсадно и сипло прозвучал ее голос.

— Я избавил нас от проблемы. Если ты не забыла, миссис Блэк была крайне неприятным портретом.

— Ты сошел с ума?! Адское Пламя, Гарри! В нашем доме!

— А разве не ты вынудила меня принять столь радикальные меры? С чего вдруг тебе в голову вообще пришла эта странная идея — оживить миссис Блэк?

— Да с того, что ты врал мне все эти годы! — больше не сдерживаясь, закричала Джинни.

Гарри странно усмехнулся в ответ:

— Неужели?

— Да! Ты солгал мне, что из портрета по какой-то причине ушла магия, но на самом деле это ты заколдовал его! Правда, де Рибера сказал, что он никогда не слышал о настолько сильных заклинаниях…

— Вот как, де Рибера? И о чем еще ты с ним болтала?

— Даже не пытайся сменить тему, Гарри! Если профессионал никогда не слышал об этих чарах, то это значит, что ты нашел их в тех книгах, которые остались от Блэков! Ты воспользовался запрещенной магией! Темной магией, Гарри!

— Вот именно поэтому я тебе и не сказал. Мне принести пергамент и перо?

— Зачем? — процедила Джинни. Гарри своим непробиваемым спокойствием только злил ее еще больше.

— Ну как же? Чтобы ты могла скорее написать донос в Министерство.

— Вот, значит, как ты обо мне думаешь?!

— А я неправ? Почему же тогда ты сейчас так бурно реагируешь?

Гарри обошел ее, направляясь в гостиную.

— Мы еще не договорили!

Супруг не остановился, но Джинни заметила, как дрогнули пальцы его левой руки, так, словно он хочет выхватить волшебную палочку. Вот только Гарри был правшой и, к счастью, в принципе никогда не стал бы отстреливаться от собственной жены заклинаниями. Нервно усмехнувшись пришедшей в голову абсурдной идее, Джинни кинулась за ним.

— Ты, что, правда думаешь, что я злюсь из-за того, что ты использовал запрещенную магию? Проблема же не в этом!

— Так просвети меня.

— Ты мне солгал! И, кроме того, ты обрек миссис Блэк на ужасное существование! Зачем, зачем ты это сделал?!

Гарри, наконец-то остановился и резко обернулся к ней:

— Я сделал это ради нас: сама подумай, разве этот сумасшедший портрет дал бы нам жить спокойно? А потом, когда родился Альбус Регулус? Эта карга непременно оскорбляла бы нашего сына!

— Но неужели не нашлось другого способа?

— Я в то время не владел Адским Пламенем также хорошо, как сейчас.

— Гарри, я серьезно! Ты мог поделиться со мной, и мы вместе…

— А ты вспомни, в каком состоянии я был тогда, — Гарри словно на мгновение задумался. — К тому же хорошим я был бы женихом, если бы даже не смог сладить с домом, в который хотел тебя привести. Вот я и решил проблему своими силами, как сумел.

Гнев, пылающий в груди Джинни, тут же утих. Она почувствовала, как на губах против воли расцветает улыбка, но тут же постаралась придать лицу как можно более строгое выражение.

— Гарри, скажи, кроме того случая, ты больше не практикуешь темные искусства?

— Только те из них, которые разрешены для авроров.

— Пообещай, что больше не будешь лгать мне!

Гарри мягко улыбнулся и посмотрел на нее тем особенным взглядом, от которого вся воля Джинни тут же испарялась.

— Ну разумеется.

Уже не скрывая улыбки, она крепко обняла мужа:

— И ты больше не будешь пытаться сжечь наш дом Адским Пламенем.

Гарри только фыркнул ей в волосы.

— Я завтра приду с работы пораньше — хочу, чтобы мы сходили кое-куда.

Джинни тут же вскинула на него горящие любопытством глаза:

— И куда же?

— Не скажу — пусть будет сюрприз.

— Ну и ладно. Мне надеть вечернюю мантию?

— Ни в коем случае!

Гарри легко улыбнулся и оставил Джинни — в кабинете его ждали какие-то важные бумаги, а она отправилась в комнату Альбуса, думая о том, что никакого письма от нее Фредерико де Рибера так и не получит.

* * *

Несмотря на не самые приятные ощущения, Джинни всегда любила аппарацию, ведь это удивительная свобода — когда ты в любую секунду можешь оказаться там, где только пожелаешь. Однако в этот раз только Гарри знал, куда они отправляются.

Переместившись в обнимку с мужем и не спеша разрывать объятия, Джинни с интересом огляделась. Они стояли перед восхитительным особняком, больше похожим на замок, а вокруг зеленел чудесный сад: извилистые дорожки, фонтаны, скульптуры…

— Где это мы? — растерянно спросила Джинни, рассматривая окружающее великолепие.

— В Малфой-мэноре, — весело ответил Гарри.

— Что?! Но зачем?.. У тебя что какие-то дела с миссис Малфой?

— Вовсе нет. Мы пришли сюда не для того, чтобы общаться с Малфоями, а чтобы осмотреть дом, — заметив ее недоумение, Гарри усмехнулся. — А ты не знала? Мэнор продается.

Джинни изумленно распахнула глаза:

— Но почему?! Они что уезжают из Англии?

— Именно. История еще одной одиозной семьи подошла к концу. По крайней мере, в анналах истории нашей страны.

— Ничего себе… — растерянно протянула Джинни, машинально идя вслед за Гарри.

Массивная входная сверь распахнулась, и на крыльцо выскочила щуплая темноволосая женщина в строгой классической мантии.

— Мистер и миссис Поттер! Очень рада вас видеть! Я Аманда Миллер из риэлтерской конторы «Вильямс и Скотт». Позвольте, я покажу вам дом!

— Не стоит, мисс Миллер, мы осмотримся сами.

Та вроде хотела возразить, но, встретившись с Гарри взглядом, только послушно кивнула.

— Как вообще можно жить в таком доме?! — воскликнула Джинни, разглядывая искусную мозаику на потолке одного из залов. — Это же просто музей какой-то!

Ее голос разнесся вокруг гулким эхо, таким, какое бывает только в нежилых домах. Сердце кольнула невольная жалость к прекрасному особняку, лишившемуся хозяев и словно осиротевшему.

— А мне нравится, — откликнулся Гарри. — Вот только жалко, что барельефы забрали, — он махнул рукой на голые стены. — Они изображали Нормандское вторжение и были весьма впечатляющи.

Джинни вдруг словно ударило жалящим проклятьем:

— Гарри, — медленно произнесла она, — а откуда тебе это известно?

— Что? А, так мы же бывали тут с Роном и Гермионой. Тогда еще, во время войны. Пожиратели волокли нас через этот зал, и те барельефы врезались мне в память. Уж не знаю, почему.

— Зачем мы вообще пришли сюда? — резче чем хотелось, спросила она. — Разве тебе приятно быть здесь?

— Вообще-то тут очень красиво. Малфой-мэнор уникален — это богатейшее волшебное поместье.

— Интересно, что же будет с ним теперь?..

— Очевидно ему нужен новый хозяин. И, знаешь, я подумал, что мы могли бы его купить.

Джинни изумленно распахнула глаза:

— Ты это серьезно?!

Она оглядела пустынную залу, залитую солнечным светом, льющимся из огромных окон. Мебель, закрытая белоснежными чехлами, напоминала снежные сугробы. И вообще тут было слишком просторно, слишком светло. Даже не верится, что в этом доме веками жили темные маги, что когда-то тут царствовал Волдеморт…

— А почему нет? Посмотри, сколько тут пространства. А сад? Согласись, Альбусу тут было бы гораздо лучше, чем в Лондоне.

— Ты хоть представляешь, сколько может стоить такой дворец? — спросила Джинни, улыбнувшись.

— Я уже узнал точную сумму: один миллион.

Джиневра рассмеялась:

— Миллион галлеонов?! Гарри, это же астрономическая сумма!

— Разве ты не знаешь, что мы богаты? Если продадим дом на Гриммо…

— Нет, ни за что!

Гарри возвел глаза к расписанному потолку:

— Но это — очень выгодное вложение…

— Нет, Гарри! Я так старалась, чтобы сделать наш дом уютным, и я люблю его! Я хочу, чтобы именно там вырос Альбус, а мы — состарились. Тем более он ведь достался тебе от Сириуса…

Гарри поморщился:

— Позволь напомнить, что он сам ненавидел этот дом.

Горло внезапно перехватило:

— А ты? Ты тоже его ненавидишь? — тихо спросила Джинни.

— Не говори глупостей! — Гарри кинул на нее раздраженный взгляд. — Заставлять я тебя не собираюсь, но призываю хотя бы подумать над этим предложением, — он предложил ей локоть. — А сейчас предлагаю осмотреть сад — говорят, это что-то выдающееся…

Джинни рассеяно кивнула. Золотой грифон, свернувшийся над огромным старинным зеркалом, проводил их взглядом выпуклых хищных глаз.

* * *

Лето принесло в Нору упоительный аромат фрезий, вереска и нагретой солнцем земли. Джинни, закрыв глаза, вдыхала этот запах, запах лета и дома.

— Эй, сестренка, идем чай пить! — раздался крик Рона.

Она распахнула глаза и, улыбнувшись, поспешила подняться на веранду. Артур рассеянно кивнул дочери, тут же уткнувшись в книгу. Судя по крупной надписи на аляповатой обложке, это был какой-то учебник для маггловских детей. Альбус бегал по лужайке, гоняясь за разноцветными бабочками, которых наколдовывала ему Молли, и не обращал на мать никакого внимания.

Джинни села напротив брата и утянула с блюда пышущий жаром пирожок:

— Ну что, рассказывай, как у тебя дела. Как работа?

— Даже не спрашивай, — махнул рукой Рон. — Если бы я только знал, что работа аврора почти полностью состоит из марания пергамента… Такая скука! Честное слово, порой я хочу бросить все это и пойти продавать вредилки вместе с Джорджем!

— А Гарри мне ни о чем таком не говорил — он напротив очень увлечен своей работой.

— Ну ты сравнила: рядовой аврор и высокопоставленная шишка!

— Рон…

— Ладно-ладно, молчу!

Джинни печально вздохнула: когда-то она думала, что инициатором отдаления этих двоих будет Рон, но, как ни странно, именно у Гарри, увлеченного сначала ускоренной учебой, затем работой и молодой женой, перестало находиться время на друга. Как оказалось, Рон все-таки был готов простить Гарри и популярность, и стремительную карьеру, но вот такое пренебрежение его до сих пор очень обижало. Насколько Джинни знала, сейчас они общались только на работе и во время семейных обедов в Норе. Однако с мужем Джиневра поговорить не пыталась, понимая, что дружба — это не чашка, ее Репаро обратно не соберешь, тем более с годами они оба, а особенно Гарри, слишком сильно изменились, и сейчас у них было слишком мало общего.

— Как Гермиона? — спросила Джинни, решив сменить тему.

— Носится со своим законопроектом о запрете жестокого обращения с домовиками, вся такая воодушевленная… — бодро ответил Рон, левитируя через стол чайник с чаем.

Джинни замялась:

— Рон, понимаешь…

— Его зарубят, да? — устало вздохнул брат, тут же став серьезным.

— Боюсь, что так.

— Ну еще бы, у каждого члена Визенгамота есть домовики, — досадливо скривился Рон. — Даже у Гарри. Он тоже будет голосовать против, не так ли, Джинни?

— Я точно не знаю, мы это не обсуждали, но думаю, что он воздержится.

— Но почему, Джинни, почему?! — негодующе воскликнул Рон. — Это ведь и вправду хорошее дело!

— Потому что, как ты сам заметил, у всех членов Визенгамота есть домовики, — неохотно ответила Джинни. — И подобный законопроект будет расценен ими как вмешательство в личную жизнь. Будто, ну не знаю, Министерство пожелало узнать какие у тебя панталоны.

— Джиневра Поттер! — раздался сзади возмущенный голос. — Сравнивать домовиков — живых, мыслящих существ — с панталонами — это… это…

— Привет, Гермиона! Давно подслушиваешь? — Джинни с улыбкой обернулась к подруге.

— Я не подслушивала, просто вы говорите слишком громко! — фыркнула Гермиона, усевшись рядом.

Судя по строгой темно-серой мантии и кожаному дипломату, она только вернулась из Министерства.

— И я не сравниваю домовиков с панталонами, — заметила Джинни. — Но, к сожалению, именно так делает большинство владельцев эльфов.

— Большинство, говоришь? — зло прищурилась Гермиона. — Ладно эти старые чистокровные снобы, но неужели меня не поддержат Кингсли, Стерджис, Гарри наконец?!

— Понимаешь, это вопрос не столько морали, сколько политики, — ответила Джинни. Благодаря Гарри она волей-неволей научилась немного разбираться во всех этих министерских интригах. — Чистокровных снобов в Визенгамоте все еще большинство, и никто не хочет раскола.

— Может, им стоит напомнить, что от их политических игр напрямую зависят жизни живых существ?! — гневно воскликнула Гермиона. — Может, и Гарри стоит вспомнить о Добби, которому мы обязаны жизнью, в конце концов?!

Джинни замялась — разговор явно свернул куда-то не туда — и попыталась сменить тему:

— Кстати о Добби… Вы ведь знаете, что Малфои покидают страну и продают мэнор? Мы с Гарри даже ходили взглянуть на него.

— Неужели хотели купить? — усмехнулся Рон.

— Гарри иногда посещают странные идеи, — ответила Джинни, пожав плечами. — Но замок и вправду очень красивый.

— Да, у него очень богатая история, — живо подхватила Гермиона. — Что вы там видели?

— В основном статуи да фонтаны. А Гарри все сокрушался, что Малфои забрали с собой какие-то уникальные барельефы, — Джинни скривилась и невольно понизила голос. — Он сказал, что запомнил их еще со времен вашего… первого визита в этот дом.

— Я не помню никаких барельефов. А ты, Рон?

— Издеваешься?! Это был максимально неподходящий момент для созерцания скульптурок! Тем более нас же сразу от входа потащили в темницы — когда уж тут глазеть по сторонам… Джинни, что с тобой?

— Нет, ничего… Просто я вдруг поняла, что, значит, та комната — с барельефами и зеркалами… Это оттуда вы сбежали, и именно там пытали Гермиону.

— Нет, Лестрейндж издевалась надо мной прямо в холле. И зеркал там не было.

— Но когда же Гарри успел увидеть эти барельефы? — нахмурилась Джинни.

— Ты же не думаешь, что он зачем-то решил тебе соврать? Джинни, это глупо.

— Тогда как ты это объяснишь?

— Легко: все дело в ложных воспоминаниях.

— Хочешь сказать, нам задурил голову какой-то легилимент?! — нахмурился Рон.

Гермиона улыбнулась:

— Нет. Это скорее маггловский термин. Видите ли, человеческая память — довольно ненадежная вещь. На эту тему было проведено множество исследований, и ученые выяснили, что наш мозг часто нас обманывает. Удивительно, но это так: часто люди помнят те или иные события не так, как это было на самом деле. Поэтому, возможно, это мы с Роном забыли ту комнату с барельефами, а, возможно, это Гарри помнит происходящее в искаженном виде, и на самом деле он видел ее во время другого визита в Малфой-мэнор. Авроры ведь бывали там с проверками, верно? Или… Ну, знаете, Гарри же иногда видел глазами Волдеморта, а тот жил в Малфой-мэноре и точно рассматривал эти барельефы. Прошло много времени, Гарри мог увидеть их в одном из своих снов, а столкнувшись в реальности, его мозг интерпретировал воспоминание, как собственное.

— Жутко как-то, — заметил Рон. — Я начинаю понимать пользу думосборов.

Джинни поежилась:

— И не говори. Если уж собственной памяти нельзя доверять…

Она осеклась, когда на веранду, радостно хохоча, вбежал Альбус Регулус.

— Подожди, малыш, бабушка едва за тобой поспевает! — воскликнула Молли. — Не отвлекай маму, пусть спокойно попьет чай. А мы пока поиграем в мяч.

Ребенок помотал головой.

— Нет? Не хочешь? А книжку будем читать?

— Про зверей!

Молли рассмеялась и села в кресло, стоящее в углу веранды. Альбус тут же взгромоздился ей на колени.

— Давай посмотрим, как разговаривают разные животные, — сказала миссис Уизли, открыв детскую книжку с красочными двигающимися картинками. — Как говорит собачка?

— Гав! — звонко воскликнул ребенок.

Все присутствующие обменялись улыбками. Мрачные мысли Джинни тут же рассеялись, словно яркие солнечные лучи разогнали темные тучи.

— А лев?

— Р-р-р-р! — из-за легкой детской картавости у Альбуса получилось скорее «Л-л-л».

Джинни откинулась на спинку стула, прикрыв глаза. Как все-таки тут хорошо!..

— А как говорит змейка?