Дадли (гет)

Мама снова невидяще уставилась на огонь в камине. Она не хотела с ним разговаривать. Молчала уже вторую неделю. Дадли беспомощно смотрел на неё. Он давно всё осознал и уже много раз попросил прощения. Мама никогда раньше не обижалась так долго. А теперь совсем как неродная. Сидит, молчит, плачет всё время.

Ну что он такого сделал? Просто ушёл из дома погулять. И не один ушёл, между прочим. Вместе с отцом. Им надоело сидеть взаперти в этом старом пыльном доме в Паучьем тупике Коукворта.

Дадли помнил, как отец громко возмущался, когда эти ненормальные волшебники притащили их сюда из чистого уютного домика на Тисовой. Кричал, что ни за что не позволит поселить его семью в этой ужасной дыре, что, в конце концов, у него бизнес, за которым надо приглядывать, и что они вообще себе позволяют.

Какой-то чернокожий волшебник в дурацком тюрбане (или как это у них называется?) терпеливо выслушал все стенания Вернона Дурсля, а потом просто, тихо и буднично сказал:

— Дело ваше. Если вам не дорога ваша семья, можете проваливать, куда хотите. Только не жалуйтесь потом, что мы вас бросили на произвол судьбы.

— Но почему здесь? — всё-таки спросил подрастерявший пыл мистер Дурсль.

— Поверьте, это последнее место, где убийцы станут искать семью Гарри Поттера, — не стал ничего объяснять волшебник. — За вами будут присматривать. Продукты лучше всего заказывайте на дом. Не стоит вам светиться на улицах.

— Это надолго? — хмурился папа, а мама невидящим взглядом уставилась в грязное, пыльное окно, словно призрак увидела.

— Надеюсь, что не слишком, — неопределённо ответил волшебник. — Идёт война. Поверьте мне, мистер Дурсль, это лучшее, что мы смогли придумать, чтобы защитить вас.

* * *

И они остались. Папа долго бушевал, поминая проклятого Поттера и упрекая маму, что это её мягкотелость довела их до такого. Ведь он тогда ещё, семнадцать лет назад, предлагал отправить мальчишку в приют. Жили бы себе припеваючи без ненормального племянника и горя не знали.

Мама кивала, соглашаясь. Она тоже не жаловала кузена Гарри.

А Дадли тогда почему-то впервые подумал о том, что было бы, если бы всё случилось наоборот. Если бы он, Дадли Дурсль, остался без родителей совсем маленьким, взяли бы его к себе родители Гарри? И как бы они к нему относились? Он бы тоже жил в чулане и ходил в обносках?

Тогда он быстро отогнал эти мысли. К чему думать о том, что и как могло бы быть? Всё случилось, как случилось. А вот как жить без телевизора — это вопрос вопросов.

Телевизор им привезли на большом грузовике вместе с холодильником, стиральной машиной и новой электрической плитой. Папа говорил, что проводка в доме ни к чёрту, но не век же им тут куковать. А потом они всё это с собой заберут.

Дадли откровенно скучал. Все его дружки остались на Тисовой. Телевизор даже ему смотреть надоело, а ведь он рекордсмен по просмотру всех подряд передач. Читать он не любил, да и книжки в этом доме стрёмные какие-то были. Гулять не выпускали.

Хорошо маме, у неё есть дело — она убирается в доме с утра до ночи. Папа тоже нашёл себе занятие — он всё-таки решил поменять проводку, бурча под нос, что обязательно выставит счёт хозяину дома.

И только Дадли неприкаянно болтался по дому. Ему почему-то ни разу не пришло в голову попробовать помочь родителям.

* * *

Месяц прошёл, а ничего не изменилось. У волшебников продолжалась их непонятная война, а Дурсли сидели взаперти в чужом старом доме.

Ещё через месяц папа не выдержал и заявил, что с него хватит. Он должен привести в порядок дела фирмы, иначе они по миру пойдут.

Мама плакала, убеждала ещё немного подождать, но папа был неумолим. Он собрал вещи, сел в машину и уехал в Лондон. Его не было целую неделю. Мама с ума сходила. В этом старом доме даже телефона не было, чтобы он мог позвонить семье и как-то их успокоить.

Приходили волшебники, двое. Видимо, именно они и приглядывали за домом. Спросили, где Вернон, получили в ответ "не знаю" от мамы и молча удалились. А вечером вернулся папа. Злой, взъерошенный какой-то, с кипой бумаг в руках.

Ещё через месяц он продал фирму своему компаньону, а все деньги положил на счёт в банке. На них они и жили всё это время.

Папа так и не рассказал ничего о той недельной поездке. Но долго не заговаривал о желании выбраться из дома.

* * *

Снова он вспомнил об этом к новому году. Предложил маме подумать о том, чтобы уехать на континент, пока у них ещё остались какие-то деньги. Мама колебалась. Она злилась на волшебников, но почему-то верила им. Верила, что ей и её семье грозит серьёзная опасность.

Папа убеждал, грозил, умолял (Дадли и не знал, что он умеет умолять), обещал, что всё будет хорошо. Дадли был с ним согласен. Ему просто осточертело прятаться в этом скучном доме.

Так и не убедив маму, папа однажды просто взял ключи и сел в машину. Дадли не знал до сих пор, что заставило его прыгнуть следом. Наверное, он был уверен, что скоро они вернутся за мамой. Папа покосился на него и одобрительно хмыкнул.

* * *

Дадли помнил, как они ехали в Лондон. Помнил здание аэропорта, толпы людей вокруг. Помнил, как все вдруг заволновались, началась паника. Их с отцом разделило толпой. Дадли испугался, очень сильно испугался. Кажется, даже плакал.

К нему подошёл кто-то (теперь он не мог вспомнить, кто это был, как ни старался) и предложил помочь. Дадли был рад любой помощи и кивнул.

Больше он про тот день ничего вспомнить не может. Следующее, что всплывает в памяти, — плачущая мама и этот дом.