Драконоборец (джен)

Утром Филипп по-прежнему выглядел виноватым и подавленным, но Ричард уже отошел и не имел желания возвращаться ко вчерашнему разговору. В детстве мать всегда внушала Ричарду, который ссорился (сказать по правде, даже дрался) с Невиллом и Алисон, что новый день — это прекрасный шанс оставить в прошлом то, к чему не стоит возвращаться, так что снова вспоминать случившиеся накануне ссоры и размолвки утром — глупая идея.

— У нас две проблемы — кольцо и Гильом, — сказал он так же спокойно, как при других обстоятельствах сказал бы «у нас две проблемы — дождь и холод». — Ну, с кольцом все ясно. Выбросить его нельзя, передавать лорду Освальду с каким-нибудь местным крестьянином тоже нельзя — слишком большой соблазн, эдак у нас вместо одного вора станет два. Я мог бы сам вернуть кольцо, но тогда с меня спросят, почему я не привел тебя назад — ведь если я забрал кольцо, то я не мог не знать, что ты его украл, а я, как всякий странствующий рыцарь, обязан всех встречающихся мне в пути преступников ловить и передавать в руки правосудия. Это во-первых. Во-вторых, я обещал тебе помочь и не намерен брать свои слова обратно. А если я сам поеду возвращать кольцо, то ты ехать со мной, конечно же, не сможешь, а без меня тебя запросто схватит кто-нибудь из людей сэра Освальда. К тому же, есть еще и сэр Гильом… Он не просто охотился на беглого, он действовал по праву и преследовал преступника, а я его ранил, пускай даже и случайно... Хорошо ещё, что он не свернул себе шею, падая в этот овраг! Хоть мы с ним сражались один на один, навряд ли кто-нибудь признаёт, что это наше личное дело, которое мы решали между собой поединком. Речь шла не о доблести и не о чести дамы, так что вряд ли мы найдем защиту от закона среди странствующих рыцарей. Так что и твой бывший хозяин, и Гильом, который принял это дело на свой счёт и теперь не отступится просто из гордости, пожалуй, обратятся за королевским правосудием… и, вероятно, пожелают написать леди Эмилии. Лучше бы мне не появляться на людях, пока не станет ясно, что они решили предпринять. Ты, как я понимаю, тоже в города сейчас не рвешься?

Филипп утвердительно кивнул.

— Значит, продолжать путь в том направлении, в котором мы ехали весь вчерашний день, нельзя. Надо сворачивать назад, к восточным пустошам. Попробуем скрыться от наших преследователей и выждать. Может, дело и уляжется само собой. Я знаю по ту сторону холмов одно глухое место... Думаю, что там мы будем в полной безопасности.

Место, где Ричард оставил Ригеля, выглядело совершенно заурядно — как любая другая часть поросшего сосняком побережья небольшого озера среди холмов. Никаких следов дракона Ричард не заметил. Если быть точнее, те отметины когтей, которые он обнаружил на стволах нескольких сосен, относились к тому времени, когда он сам еще был здесь. Значит, Ригель ушел. Видно, ему надоело ловить рыбу и охотиться на кроликов, и он отправился вглубь леса в поисках добычи, которой растущему дракону требовалось много. Это было правильно, но Ричарду все равно было немного грустно.

«А чего ты себе представлял?.. — мысленно спросил он у самого себя. — Что Ригель выбежит тебе навстречу, виляя хвостом? Ты ведь затем его тут и оставил, чтобы он не привязался к тебе слишком сильно и не начал потом тосковать, оставшись без тебя!»

В голове промелькнула гадкая мыслишка, что Ригель и так мог затосковать, и, проводя первую ночь на воле в полном одиночестве, жалобно плакал и кричал, надеясь, что Ричард услышит и придет назад, но Ричард быстро оборвал поток нелепых угрызений. «Даже если так, дальше было бы только хуже, — мысленно напомнил себе он. — Я же не мог забрать его в свой замок и позволить ему спать в моей постели! Особенно перед свадьбой с Алисон. Я так себе и представляю эту сцену — Алисон, это Ригель, он очень хороший, только постоянно норовит обвиться вокруг меня во сне. Не возражаешь, если он немного поспит с нами на одной кровати?..»

Ричард против воли рассмеялся, и Филипп, шагавший рядом с Турном, удивленно обернулся, явно не понимая, что могло привести рыцаря в такое легкомысленное настроение. Ричард ничего объяснять не стал — ну как такое объяснишь?.. — но перекинул повод Турна через луку седла и соскользнул на землю.

— Ну вот и добрались. Это и есть то место, о котором я говорил. Уверен, что нас здесь никто не потревожит. Я не так давно прожил здесь больше двух недель, и за все это время не только не видел ни одной живой души, но никогда не чувствовал даже запаха дыма от стоянки каких-нибудь лесорубов или пастухов.

Филипп вытаращил на него глаза.

— Вы жили в таком месте две недели?! А зачем? Отшельничали, что ли?

— Ну… не совсем, — уклончиво ответил Ричард. — Поститься мы, во всяком случае, не будем — это я тебе могу пообещать. Дичи здесь столько, что хватило бы на целую деревню. Да и рыбы тоже.

День был пасмурным, прохладным, и Ричард подозревал, что к ночи может запросто начаться дождь. Непромокаемый кожаный тент, запасенный им на такой случай и притороченный к седлу, был слишком мал для двух людей — в случае долгого дождя им с Филиппом пришлось бы всю ночь просидеть на земле, притиснувшись друг к другу. Это было не особенно удобно, так что Ричард решил выстроить шалаш. В детстве они часто занимались этим с Невиллом и Алисон, и лучшая из их построек сохранилась в прилегавшем к замку лесе до сих пор. Но, правда, тот шалаш они строили с размахом, да и Олаф c Диком охотно снабжали их всеми необходимыми материалами и инструментами — от крепких вощенных веревок до топориков, которыми было очень легко срубать и обтесывать жерди нужной толщины. Сейчас Ричард не собирался строить ничего похожего, а собирался просто на скорую руку соорудить шалаш, в котором удобно и сухо будет ночевать. Работа не на шутку увлекла его, а так как Филипп, ни разу не участвовавший в подобном деле, почти нисколько ему не помогал, закончил Ричард уже к вечеру. Они поужинали холодным жареным мясом, остававшимся от подстреленного накануне глухаря, а потом легли спать — и тут же, словно бы дождавшись этого момента, по настеленным поверх жердей еловым лапам мягко зашуршали дождевые капли.

«Как же хорошо…» — подумал сытый и усталый Ричард и заснул.

Правда, из-за дождя заметно похолодало, воздух стал прохладным и сырым, так что под утро Ричард в первый раз за много дней проснулся здорово продрогшим. Он выбрался из шалаша, хотел заново развести костер — но понял, что, несмотря на какое-то количество сухой растопки, предусмотрительно спрятанной внутри шатра, провозится с этим делом дольше, чем ему хотелось бы. Значит, лучше сперва согреться, а потом уж разводить костер, рассудил он и побежал, не сомневаясь, что через пару минут не только перестанет мерзнуть, но и почувствует, что от него вот-вот повалит пар, и начнет радоваться холодным дождевым каплям, падающим на него с ветвей. Бегал он быстро и всегда получал удовольствие от этого занятия, даже если бежать приходилось в гору. Единственным, что могло уничтожить это чистое, пронзительное удовольствие от быстрого движения и ощущения свободы, легкости и силы собственного тела, был его наставник Гидеон, который требовал, чтобы он бегал в теплом поддоспешнике, кольчуге и всем остальном, что полагается носить в бою. Ричард не сомневался в целесообразности такого упражнения, но вот приятнее оно от этого отнюдь не становилось. И Ричард не мог не радоваться, что дни этой тяжелой и мучительной муштры остались в прошлом, и теперь он волен делать все, что хочет.

Бегать без доспеха, или, например, выкармливать детеныша дракона… или оказывать покровительство ворам…

Поняв, что его мысли свернули куда-то не туда, Ричард прибавил хода. Лучше он будет бежать так быстро, чтобы в голове не оставалось ни единой связной мысли, чем без толку спрашивать себя, что о нем сейчас думают во внешнем мире.

Но отвлечься Ричарду не удалось, поскольку от стоянки, где спал в шалаше Филипп, внезапно донесся такой пронзительный, отчаянный и дикий вопль, что рыцарь едва не подскочил. И тут же, развернувшись, бросился назад. Сердце у него колотилось где-то на уровне горла. Ричард плохо представлял себе, из-за чего человек был способен _так_ кричать, но понимал, что это, несомненно, что-то очень страшное.

«Неужели медведь?!..» — подумал Ричард в панике.

Как бы быстро Ричард ни бегал, к тому моменту, когда он добрался до поляны, худшее, по-видимому, уже случилось. Из-под развалин обрушенного шалаша торчали бешено лягающие воздух ноги Филиппа, а потом палки внезапно разлетелись во все стороны, и что-то черное молниеносно бросилось в кусты, едва не сбив Ричарда с ног.

Рыцарь уже начал догадываться, что произошло, но, чтобы убедиться в этом, требовалось расспросить Филиппа, и Ричард поспешил вытащить своего спутника из-под обломков шалаша.

— Змея!.. — задыхаясь от ужаса, выпалил тот. — Эта змея напала на меня!! Что, если эта тварь ещё и ядовитая? У меня вся рука в ее слюнях!

Ричард слегка встряхнул Филиппа за плечи, надеясь привести его в чувство.

— Спокойно. Никто на тебя не нападал. И никакого яда тоже нет. И это — вовсе не змея, это дракон.

Вместо того, чтобы успокоиться от этих объяснений, Филипп испустил еще один громкий, нечленораздельный вопль. Ричард подумал, что с драконом он, наверное, поторопился. Но надо же было как-то убедить Филиппа, что он не отравлен... Всем известно, что в слюне драконов яда нет. Вот кровь, особенно у старых и больших драконов, вправду ядовитая — если сразу же не отмыть, может остаться ожог раз в десять хуже, чем, допустим, от крапивы.

Впрочем, судя по диким глазам Филиппа, о драконьей крови и слюне он совершенно ничего не знал, а о самих драконах знал разве что то, что они все — безжалостные кровожадные убийцы.

— Филипп, успокойся. Все в порядке, — мягко, словно уговаривая раскапризничавшегося ребенка, сказал Ричард. — Я ведь здесь. И рука у тебя цела. Посмотри на нее, этот дракон тебя даже не укусил. К тому же, он еще совсем детеныш. Как ты себе представляешь взрослого дракона, который залез бы в наш шалаш?..

Успевший слегка успокоиться Филипп посмотрел на свою ладонь — и медленно кивнул.

— Да. Да, вы правы… Он был маленький. То есть не слишком маленький… размером с гончую или вроде того. Но все-таки не взрослый. Вы его убьете?

Ричард покачал головой.

— Ни в коем случае. Это ведь я его сюда принес. И к тебе он полез, скорее всего, потому, что ты лежал, закутавшись в мой плащ.

Дракон, конечно, обладал прекрасным обонянием и не мог не понять, что завернувшийся в плащ человек — не Ричард. Но знакомый запах убедил его в отсутствии опасности, и он по старой памяти заполз в шалаш, пристроившись под боком у Филиппа. Видимо, во сне тот ненароком обнял теплого дракона, потому что Ригель, восприняв это, как дружественный жест, с восторгом принялся облизывать нового приятеля... Дальнейшее Ричард видел своими глазами.

Судя по мутному, какому-то плывущему взгляду Филиппа, тот совсем перестал понимать, что происходит и о чем ему толкует Ричард. Может быть, ему казалось, что он спит и видит сон, а все происходящее — и неожиданно набросившееся на него «чудовище», и Ричард, утверждающий, что это он принес это чудовище сюда и не намерен его убивать — все это ему только снится.

Чтобы разрешить все недоразумения разом, Ричард предпочел пересказать Филиппу всю историю с самого начала — то есть с убитой драконицы и выползшего из пустого логова детеныша.

— Зачем вы вообще решили помогать дракону?! — возопил Филипп, наконец вникнув в суть его рассказа и поняв, что Ричард отнюдь не шутил.

— А тебе я зачем решил помогать? — сердито спросил Ричард. — Из-за помощи дракону у меня, по крайней мере, не было таких проблем!

Филипп пристыженно умолк, но через с минуту спустя все же спросил :

— Так что мне делать, если он вернется? Лежать тихо и надеяться, что он не передумает и не захочет меня съесть? Этого вы хотели бы?

— Вряд ли он теперь еще вернется, — вздохнул Ричард. — Представляешь, как ты его напугал?..

— Да уж, как подумаю об этом — прямо сердце кровью обливается, — сварливо сказал Филипп. Но больше язвить не стал, поскольку мысль о том, что дракон испугался и больше не станет приближаться к их стоянке, явно пришлась ему по вкусу.

Ричард прекрасно понимал, что Филипп не виноват в своем испуге, а виноват только он сам — ему бы следовало с самого начала рассказать своему спутнику историю с драконом. Но мысль о том, что до смерти напуганный Филиппом Ригель больше никогда не подойдёт к стоянке и будет шарахаться от запаха самого Ричарда, все равно вызывала у него сильнейшую досаду. И, должно быть, именно поэтому в глаза стали бросаться разные связанные с Филиппом мелочи, на которые он раньше просто-напросто не обращал внимания. Ричард заметил, например, что Филипп предоставил ему заниматься восстановлением сломанного шалаша, а сам уселся на траве и просто наблюдал за тем, как он работает, даже не спрашивая, может ли он чем-нибудь помочь. Ричарду вспомнилось, что точно так же Филипп поступал и раньше — и тогда, когда он разводил костер, и когда свежевал убитую добычу.

— Можешь пока сходить за дровами? — стараясь не давать воли раздражению, бросил он Филиппу через плечо.

Тот встал и пошел к лесу. Двигался он неохотно — то ли потому, что опасался снова встретить за деревьями дракона, то ли потому, что ему вообще не очень-то хотелось заниматься этим делом. Еще вчера Ричард, скорее всего, поставил бы на первое, но сейчас, в его раздражённом настроении, вторая мысль казалась Ричарду куда правдоподобнее. В конце концов, дровами для костра он тоже раньше занимался сам, хотя уж это дело Филипп запросто мог бы взять на себя и без его подсказок.

Филипп вернулся подозрительно быстро — ему явно не хотелось отходить от их стоянки далеко, и он набрал того, что можно было найти за ближайшими деревьями. Ричард отвлекся от работы, уже чувствуя, что ничего пристойного Филипп собрать не мог — в конце концов, вчера сам Ричард собрал все приличные дрова, которые можно было найти поблизости от лагеря.

Догадка оказалась верной — почти все дрова, которые принес Филипп, не стоили того, чтобы их подбирать.

— Вот эти слишком мелкие и тонкие, они сгорят за две минуты, — резко бросил Ричард, носком сапога отбрасывая в сторону часть веток. — А вот эта, — он сердито встряхнул толстую корягу — вообще никуда не годится. Она вся трухлявая внутри. Дыма от нее будет много, а тепла — нисколько! Ты вообще можешь что-нибудь сделать нормально?..

Филипп опустил глаза.

— Я плохо в этом разбираюсь. Лучше уж вы сами.

Это "сами" окончательно взбесило Ричарда.

— Кажется, я начинаю понимать, почему у твоего лорда тебе поручали самую тяжёлую и глупую работу, да ещё и постоянно колотили! — процедил рыцарь. — За что ни возьмись, тут же выходит, что ты не умеешь сделать никакого дела. С того дня, как мы с тобой впервые встретились, мне приходится быть твоим слугой и делать всю работу за себя и за тебя, как будто ты калека или малое дитя. Не представляю, кто способен это вытерпеть, если он только не святой.

Глаза Филиппа сузились и загорелись злым огнем.

— А вы, конечно, сами выучились всем вещам, которые умеете. Или, может, ваши наставники, впервые поручая вам какое-нибудь дело, сразу же кричали, что вы все испортили, и принимались колотить вас, почем зря? То-то знатный умелец из вас вышел бы!

Он стоял перед Ричардом, выпятив подбородок, и смотрел на него с вызовом, хотя по его позе было видно, что он взвинчен да предела. Он явно ожидал, что Ричард его поколотит, но ярость пересиливала страх.

Ричарду поначалу в самом деле показалось, что его ударили по голове. В ушах у него зашумело от гнева. Да какое право имеет этот висящий у него на шее вор, обманщик и бездельник разговаривать с ним в таком тоне?! Он был слишком вежлив с ним, и Филипп уже совершенно обнаглел. Он, видимо, решил, что с таким тюфяком, как Ричард, можно не считаться.

Но потом Ричард вспомнил Гидеона, обучавшего его охотничьим премудростям и бою на мечах, и бесконечно терпеливого отца Ансельма. Злость постепенно утихала, и он неожиданно подумал, что Филипп не так уж и не прав. Большой вопрос, сумел бы он усвоить хоть что-нибудь из того, что он сейчас умел, если бы с ним все время обращались, как с Филиппом.

Кроме того, Ричарду некстати вспомнилось, что пару раз за время путешествия Филипп пытался взяться за какое-нибудь дело, но всякий раз приступал к нему так неумело и неловко, что он тут же отбирал у него нож, которым тот хотел освежевать убитого им кролика, или кресало и кремень, и говорил — "Не так... Давай я сам". Выходит, хотя он, в отличие от людей в замке Освальда, не орал на Филиппа и не бил его за глупые ошибки, он всё-таки каждый раз давал ему понять, что ему проще сделать что-то самому, чем терпеть его неумелые попытки чем-нибудь помочь.

Ричард длинно, звучно выдохнул, как будто вместе с воздухом из груди выходило чувство злости.

— Ладно. Я и в самом деле был не прав, так что беру свои слова назад. Не дело попрекать тебя за то, что ты чего-то не умеешь, если никто никогда не пробовал тебя этому научить. Давай поступим так. Я обещаю, что не буду говорить, что ты все только портишь, и научу тебя делать то, что нужно — а ты не будешь считать, что у тебя все равно ничего не получится, и постараешься чему-то научиться. Как ты полагаешь, это будет честно?

Несколько секунд Филипп смотрел на Ричарда, приоткрыв рот. А после этого промямлил :

— Да. Можно попробовать.

— Отлично, — сказал Ричард. — Думаю, что для обычного урока подойдет и то, что ты собрал. Так что смотри — огонь разводят так...

На этот раз он постарался быть как можно терпеливее, как будто имел дело с маленьким ребенком. Разведя огонь и раздув пламя, он сказал:

— Ну вот... В целом — не слишком сложная задача, особенно когда к этому привыкнешь. В другой раз будешь всё делать сам, а я посижу рядом, чтобы подсказать, если что-то пойдет не так. Идёт?

— Идёт, — сказал Филипп. И, помолчав, добавил — Вы самый необычный человек из всех, кого я знал. Я был уверен, что вы разозлитесь и дадите мне по морде.

— Это я заметил, — согласился Ричард. — Это мне в тебе и нравится... Ты знаешь, что это может привести к серьезным неприятностям, но не боишься сказать то, что думаешь. Ты храбрый человек, и у тебя есть гордость. Значит, ты никак не можешь быть таким плохим, как полагали те, из-за кого тебе пришлось сбежать. Хотя с кольцом ты был неправ, понятно? — строго спросил он, чтобы Филипп не вздумал, что он одобряет эту выходку, как и все остальное. — Эй, Филипп, я к тебе обращаюсь, между прочим! — сухо сказал он, заметив, что Филипп не слушает его и внимательно смотрит на что-то поверх его плеча.

— Дракон… — чуть слышно прошептал Филипп. — Смотрите, ваш дракон вернулся!..

Ричард, успевший забыть об основной причине ссоры, быстро обернулся — и увидел за деревьями припавшего к земле и внимательно наблюдавшего за ними Ригеля.