Молчание — золото (джен)

Память — забавная штука, думал Кирк. Он лежал в кровати со скрещёнными на груди руками, согнув одну ногу в колене. Его взгляд блуждал по потолку, отыскивая один и тот же узор снова и снова. Смена закончилась ещё час назад, и Кирк лёг спать раньше, чем обычно.

Но как и каждую ночь на протяжении двух месяцев он долго не мог заснуть, лёжа в своей каюте и прокручивая в голове воспоминания.

К примеру, счастливые: краткие, мимолётные, но яркие. Со временем они выцветали, медленно стираясь из памяти. Возможно, именно воспоминания о той неудаче побудили его вспомнить что-то радостное.

Пугающие: отчетливые и яркие, но после мелькающие только обрывками. Может, из-за них Джим никогда не мог понять, почему выходил из драк таким помятым — он просто не мог вспомнить.

Память также весьма переборчивая. Казалось, детали событий оставались свежими и чёткими только если связаны с какой-то трагедией. Мгновения печали, катастрофы и чувство вины застряли в его голове, отказываясь её покидать. Кирк видел слишком много трагедий за эти годы. Некоторые отзывались глухой болью. Однако худшее из его воспоминаний состояло лишь из трёх ничтожных слов.

Не его одного задели эти слова, но его они тревожили сильнее всех. Он — капитан, они предназначались ему, и он отдал тот чёртов приказ.

Виноват был только он сам.

Команда пыталась убедить его в обратном. Одним вечером Спок даже пришёл к нему с подробным анализом, который логичным путём доказывал, что Кирк сделал то, что должен был в таком случае, и если можно было кого-то винить, то это был Звездный флот: за то, что отправил их на ту миссию.

Джим не переставал винить себя.

В конце концов, команда просто решила оставить всё как есть.

И каждую ночь Джеймс Кирк ложился в постель, раз за разом прокручивая в голове это воспоминание и пытаясь понять, что он упустил.

Миссия была обречена на провал с самого начала. Как только командование отдало приказ, все знали: это очень плохая идея. Маскирующее устройство, захваченное у ромуланцев, работало лишь частично. Оно накрылось окончательно, как только они вернулись в пространство Федерации. Учёные Флота и Федерации принялись за изучение его принципа работы и конфигурацию под параметры разных кораблей.

Теперь у них был прототип.

И кто же лучше подойдет для испытаний, как не корабль, который и похитил это устройство?

Их заверили, что оно абсолютно рабочее. Устройство прошло все лабораторные тесты. Прежде чем использовать его на других судах, нужно было всего лишь испытать его в полевых условиях, а именно использовать в условиях, идентичных реально возможной ситуации.

Как, например, при столкновении с врагом.

Это было как войти в львиное логово в костюме льва, подумал тогда Кирк и озвучил свои мысли на совете. Учёные и адмиралы отказались выслушивать его возражения, приказав продолжать выполнение задания. Слетать в Нейтральную зону, включить маскировку и попасть в Ромуланское пространство незамеченными. Какое-то время пробыть на их территории и вернуться в Федерацию с отчётом.

Это был полный провал.

Они не должны были наткнуться на ромуланские суда, не говоря уж о целом патруле. Устройство не должно было дать сбой, и всё же это случилось, несмотря на отчаянные попытки Скотти вдохнуть жизнь в эту штуку.

Короче говоря (потому как в голове остались лишь короткие вспышки воспоминаний), в результате этой цепочки обстоятельств капитан Кирк очутился на ромуланской «хищной птице» с фазером в руке, порванной униформой и кровоточащим плечом. Судя по непрекращающимся выстрелам дисраптора, его преследователи были неподалёку.

Пробираясь по тускло освещённым коридорам, Джим заметил вспышки сквозь иллюминаторы. Его сердце сжалось: в корпусе его прекрасной серебристой красавицы зияла пробоина, но корабль продолжал отчаянно отбиваться от нападающих. Полнейшая тишина, сопровождающая попадания в щиты, казалась жуткой, абсолютно не сочетающейся с масштабами последующих взрывов.

Кирк протиснулся между каких-то труб и нырнул в первую попавшуюся дверь. Он открыл коммуникатор, чувствуя, что это его единственная возможность связаться с кораблём прежде, чем ромуланцы вычислят его местонахождение.

— Приём, «Энтерпрайз»!

— «Энтерпрайз» на связи, Спок слушает.

Джим облегченно выдохнул. Хотя бы Спок смог вернуться на борт. На его лице появилась шальная улыбка от осознания, что только Спок способен командовать погибающим кораблем посреди битвы и при этом звучать всё так же монотонно и профессионально.

— Поднимайте меня на борт, скорее!

— Принято, — Кирк почувствовал покалывание от луча транспортера еще до того, как Спок договорил. Должно быть, сигнал коммуникатора поступал прямо в транспортерную.

Он пошатнулся, появившись на платформе. Стоявший за консолью энсин растерянно застыл на месте, разрываясь между Кирком и кем-то, лежащим на полу. Корабль сильно качнуло, и обоих мужчин впечатало в ближайшую стену.

— Энсин, докладывайте: кто вернулся на борт? — потребовал капитан, перекрикивая грохот.

— Я не знаю, сэр! — отозвался тот и указал на тело на полу. Кирк узнал в нём лейтенанта Кайла. — Последний взрыв ударил его о балку и он потерял сознание как раз, когда я пришёл. Я транспортировал на борт вас и лейтенанта Адамса, но об остальныхх я не знаю.

Кирк саданул кулаком о балку.

— Ясно. Оставайтесь здесь на случай, если нам придется вытаскивать оттуда ещё кого-то! — приказал он и быстрым шагом направился к двери.

В коридорах царил беспорядок. Повсюду сновали инженерные бригады и пытались починить хоть что-нибудь. Кирк за рекордно короткое время добрался до турболифта и попал на мостик, где его ожидал настоящий кошмар.

Воздух на мостике был наполнен шумом и лихорадочными выкриками приказов. Ухура выполняла целую уйму задач одновременно: ретранслировала экстренные вызовы, следила за отчетами о повреждениях и мониторила каналы связи ромуланцев в попытке взломать код. Сулу и Чехов работали как одно целое и делали всё, что в их силах, чтобы помочь разбитому кораблю избежать вражеского огня, и даже в такой безнадёжной ситуации умудрялись отстреливаться. Правда, довольно слабо. Как понял Кирк по мигающему свету на мостике, у них была серьёзная нехватка энергии.

Словно ощутив его присутствие, Спок молча покинул капитанское кресло и занял своё место у консоли.

— Две боевых птицы по правому борту, — с мрачным спокойствием доложил он Чехову и Сулу. — Рекомендую уклониться вверх.

Приказ был исполнен. Корабль издал протяжный тяжелый скрип.

— Инженерная, что у вас? — громко спросил Кирк, пытаясь взять контроль над ситуацией.

— Мы потеряли щиты 2, 4 и 5, — раздался голос Скотти. Он звучал обеспокоенно и даже напугано, чего никогда раньше не было. — Маскировочное устройство полностью накрылось, сэр… навигация… серьёзно пострадала… не могу…

Помехи усилились, и связь оборвалась.

— Скотти! — воскликнул капитан. — Лейтенант! Соедините с инженерной палубой!

— Я пытаюсь, сэр, — в отчаянии выкрикнула Ухура. — Кажется, схемы замкнуло…

— Так почините их! — прорычал Кирк. Что-то ударило корабль снизу, и все они кубарем попадали с мест. Джим испытал легкое головокружение, глядя на перевернутые боевые корабли на экране. Преимущество искусственной гравитации.

— Кто уже вернулся на борт? — спросил он Ухуру, Спока… да хоть кого-нибудь. — Я не слышал ничего от Райли, Маккоя, Гаррика и Барроуса.

— Райли вернулся, — бросил Сулу не оборачиваясь. — Я видел его… или это было до высадки на «хищную птицу»?

Ещё один взрыв, на этот раз с левого борта.

— Вы не помогаете, лейтенант! — отчитал его Кирк.

— Было зафиксировано использование транспортера, — доложила Ухура. Её пальцы буквально порхали над кнопками. — Неизвестно, кто вернулся на борт.

— Капитан, — раздался голос Спока. — Щиты на корпусе сильно повреждены. Корабль не выдержит ещё двух прямых попаданий.

Кирк перевёл взгляд на сражение, разверзнувшееся перед ним. В поле зрения была только одна «хищная птица» и она неуклонно приближалась к «Энтерпрайзу».

Невозможно было определить, остался ли кто-нибудь на вражеском корабле.

Очередное попадание, и свет выключился. Через пару секунд подключилось аварийное питание.

— Ещё одно попадание — и корабль будет разбит, — доложил Спок.

— Скотти! У тебя хватит мощности для варпа?

— Да, сэр, должно хватить!

— Оставайся на связи! — Кирк всмотрелся в ромуланский корабль, пытаясь понять, был ли кто-нибудь на борту. Спок тоже сканировал его, но биосенсоры были такими медленными…

— Они заряжают фазеры, капитан.

Чехов уже рассчитал курс для отступления. Сулу держал руку между варп драйвом и кнопкой фазеров, что бы ни приказал капитан.

— Почти заряжены!

— Уходим в варп! — скомандовал Кирк одновременно и Сулу, и Скотти. Им потребовались лишь секунды, чтобы исполнить приказ.

И в эти короткие секунды из консоли Ухуры донеслись три слова:

— Джим, поднимай меня…

Корабль ушёл в варп.

Безмолвие повисло в воздухе, не нарушаемое ничем. Никто не произнес ни слова, не осмеливаясь даже пошевелиться, когда три коротких слова громом прозвучали на мостике.

Даже когда их положение дало о себе знать, и все бросились проверять курс и проводить диагностику повреждений, Кирк сидел в своем кресле, словно оглушенный. В его ушах шумело, а в голове эхом отдавались эти последние слова.

Ведь Джеймс Тиберий Кирк, который никогда не оставлял свой экипаж позади, только что бросил своего друга.

Кирк молча смотрел на экран мостика. Мимо проплывали звезды: красные, белые, синие… Вместо обещаний о бесконечных приключениях, теперь они несли лишь холодную отраду. Он знал, что его угрюмое настроение передалось и остальной команде. Беспокойно было всем.

Ремонт и восстановление заняли недели. Отчёты и пустые разглагольствования — ещё дольше. Научники возились с маскировочным устройством, ища причину, по которой оно сломалось в самый неподходящий момент. Кирк старался не думать, что всего этого можно было избежать, стоило только поменять местами два провода. Его тошнило от этой мысли.

Когда корабль привели в порядок, они провели перепись. Гаррик, Барроус и Кайл были на борту; их транспортировал Кайл, попавший в лазарет с сотрясением. Джим не мог его навестить. В последнее время он не мог даже проходить мимо медотсека, ведь его сердце осталось на корабле ромуланцев.

Маккой вообще не должен был там находится. Ложный медицинский вызов — на самом деле, никто не был ранен, — но благодаря нему десантный отряд сбежал с гауптвахты и разбрёлся кто куда. Ромуланцы хватались за любую возможность вернуть пленников; как, например, пытались соблазнить их спасением заложника. Это произвело прямо противоположный эффект: Джим знал, что Маккою тоже удалось сбежать. И теперь по их кораблю разгуливали семь членов Звёздного Флота.

Кирк считал себя дураком за то, что не проконтролировал возвращение каждого члена экипажа.

Он, как и все, тяжело переживал происходящее. Звёздный Флот не собирался спасать одного пропавшего доктора. У них были ценные ромуланские пленные, все высокого звания. Слишком значимые, чтобы обменивать их на какого-то рядового начальника медслужбы. Никакого обмена. Никакого спасения. Экипажу «Энтерпрайза» приказали бросить это дело и поручили им более мирное задание.

Патрулирование.

«Это всё — чья-то шутка, — думал Кирк. — Жестокая, жестокая шутка»

Прошло уже два месяца с тех пор, как Маккоя взяли в плен, и теперь они патрулировали границу с Нейтральной зоной, выслеживая нарушителей.

Никакого спасения, Кирк.

Это как размахивать куском пирога перед человеком на диете. Но сейчас Боунс мог быть где угодно в Ромуланском пространстве.

На мостике в тишине проделывали рутинные действия, принимали необходимые меры. Ромуланцев весьма злило, когда корабли Федерации подходили слишком близко к Нейтральной зоне, но у Кирка были свои причины. Сенсоры большого радиуса могли достать до дальнего рубежа пустого пространства.

Как раз за ромуланской границей.

Всё это, скорее всего, бесполезно. Но это лишь слабое утешение для Джима.

— Первый пролёт завершён, капитан, — доложил Сулу. Они слегка изменили курс.

Кирк постучал пальцами по подлокотнику, борясь с искушением. Ромуланское пространство. Так заманчиво…

— Капитан?

Негромкий голос Спока вырвал Кирка из его мыслей. Первый помощник заметил что-то на сканерах. По его реакции Кирк понял, что информация конфиденциальна. Он поднялся и медленно подошёл к нему.

— Что там у вас? — спросил он шепотом.

— Сенсоры засекли ромуланский корабль с их стороны Нейтральной зоны, — полушёпотом ответил Спок. — Он впереди и его курс параллелен нашему.

Кирк поднял голову и встретился взглядом с вулканцем, понимая молчаливое предположение. Тяжесть на плечах внезапно стала ощутимее.

— Что-то ещё нам известно? — он затаил дыхание.

Спок отрицательно покачал головой.

— Не на таком расстоянии. Нужно подобраться ближе, чтобы получить более точные показания.

Кирк мрачно кивнул.

— Хорошо, мистер Спок. Сделаем всё, что потребуется, — Кирк вернулся в свое кресло, чувствуя, как адреналин пульсирует в его венах. — Мистер Сулу, — мягко произнёс он. Все повернулись, услышав необычные нотки в его голосе. — Мистер Спок получил весьма интересные данные. Курс на 14, отметка 2.

— Но это… прямо внутри Нейтральной зоны, капитан, — осторожно сказал Сулу.

— Я знаю.

Рулевой быстро смекнул, что происходит.

— Есть, капитан, — кивнул он, введя необходимые команды и направив корабль в опасную зону.

Напряжение росло. Все знали, что они идут против приказов Флота. Они были сами по себе.

Спок не сводил глаз с консоли, пока Сулу старался держать корабль вне диапазона ромуланских радаров, но достаточно близко для сенсоров Спока. Первый помощник принялся сканировать корабль. Кирк замер в ожидании.

— Капитан, — это опять Спок.

Кирк подошел к нему. По его телу пробежали мурашки, когда Спок зачитал ему свои выводы.

— На борту того корабля есть одна человеческая жизненная форма.

— Один человек?

— Да, в зоне, экранированной от луча транспортера.

Всмотревшись в экран, Джим торопливо всё обдумал.

— Рассчитайте курс перехвата, — приказал он.

— Джим, — тихо начал Спок.

— Подкрадёмся к ним. Лейтенант Адамс, ждите меня в транспортерной.

— Джим, — сказал Спок, на этот раз настойчивей. — Это может быть и не он.

Кирк повернулся и впервые за всю свою службу Спок увидел тоску в его глазах.

— Это человек, Спок. Вне зависимости от того, кто он, скорее всего, это гражданин Федерации. Я... я должен попытаться, — его голос прозвучал почти умоляюще.

Спок глубокомысленно кивнул.

— Конечно.

— Договоритесь об одновременной транспортировке. Выберите, кто пойдёт. И в это же время я хочу, чтобы меня и лейтенанта Адамса транспортировали как можно ближе к человеку.

— Будет сделано, — сухо ответил первый помощник.

— Хорошо, — Кирк наблюдал, как ромуланский корабль приближался к ним на экране. Это абсолютно другой корабль…

Он должен попытаться. Должен узнать.

— Я покину мостик, так чтобы у них не возникло вопросов, — сказал Кирк. — Я буду во второй транспортерной, — он кивнул Споку. — Удачи.

Кирк ушёл, и вулканец занял капитанское кресло. Он просчитал время, которое понадобится Джиму, чтобы дойти до транспортерной. Убедившись, что он добрался, Спок скомандовал:

— Лейтенант, откройте канал связи с кораблем.

— Есть, сэр.

Вместо звезд на экране появился мостик ромуланского корабля. Капитан усмехнулся ему.

— Привет, «Энтерпрайз», мы встретились вновь, — ехидно поприветствовал он.

— Мы не встречали ваше судно прежде, — ответил Спок. — И я не помню нашего знакомства.

— Правда? — капитан досадно цокнул языком. — Прошло довольно много времени, у меня теперь свой корабль, но я помню последний раз, когда вы… — он запнулся, подбирая слово, — вторглись в наше пространство. Прямо как сейчас.

— Мы пришли кое-что с вами обсудить.

— Где ваш капитан? — спросил ромуланец, разглядывая мостик.

— Он больше не капитан. Капитан здесь я, — ровным тоном заявил Спок. Экипаж мостика внешне никак на это не отреагировал, однако только что они получили подтверждение, что вулканцы (или, по крайней мере, Спок) всё же лгут.

Ромуланец прищурился.

— Хорошо. Он это заслужил, после того, как дерзко нарушил границу, — продолжил он, хотя в его голосе всё ещё слышалось сомнение. — Что же вы хотели обсудить такого, что нельзя сказать по обычному каналу связи?

— Предпочитаю перестраховаться. Мы будем говорить только если вы обеспечите одновременную транспортацию.

— Понятно. Двое за двоих? Хм-м, вам удалось меня заинтересовать, — кажется, ромуланец получал от всего этого удовольствие… с чего бы это? — Мы начнём, когда вы будете готовы.

* * *

Внизу, во второй транспортерной комнате, Кирк и Адамс уже заняли места на платформе. Кирк знал, что возвращение будет весьма проблематичным, но надеялся, что Скотти сможет перенести их, двух «обменных людей» и спасённого человека одновременно. И каким-то образом вернуть посланных к ним ромуланцев. Не нужно, чтобы ромуланцы преследовали их с намерениями оторвать голову.

— Поехали, — предупредил Скотти, внося последние корректировки в параметры. Адамс и Кирк напряглись.

«Энтерпрайз» исчез…

…и перед ними возник коридор ромуланского корабля.

— Вперёд, — Кирк бросился к двери. Судя по всему, они находились прямо перед гауптвахтой, хотя он не ожидал увидеть здесь цельную дверь вместо силового поля. Кирк попробовал её открыть. Дверь не поддалась. Рядом были какие-то кнопки, но, к сожалению, комбинацию им никак не узнать.

— Придется её сорвать, — решил капитан и быстро окинул взглядом коридор. — Лейтенант, стойте там и прикрывайте меня.

— Да, сэр! — коротко ответил Адамс.

Кирк прицелился фазером и выстрелил по кнопкам. Те, в свою очередь, вспыхнули снопом искр. Дым ещё не успел рассеяться, а Джим уже дёрнул на себя дверь и воровался внутрь.

В карцере была кромешная тьма. Единственный свет исходил из коридора через дверной проём, рассекая темноту и падая на дальнюю стену.

И у той дальней стены кто-то был.

Из-за резкого контраста освещения, сложно было понять, кто перед ним. Но Джим узнал его с первого же взгляда.

— Господи, Боунс, — прошептал он. Джим бросился к другу и заглянул в испуганные голубые глаза. Что-то моргнуло красным рядом с головой Маккоя, и Кирк машинально выдернул устройство, выкидывая его в сторону. Доктор находился в состоянии шока, но уже начинал медленно реагировать. Выглядел он ужасно.

Кирк взялся за кандалы, приковывавшие руки Маккоя к стене. Он действовал торопливо, почти лихорадочно, и всё же осторожно, чтобы не задеть Боунса. Он разрезал наручники фазером и сорвал их. Горячий металл обжёг ему пальцы, но это не страшно. Когда со вторым наручником было покончено, Маккой рванулся вперёд, и не упал только благодаря Кирку. Они быстро выяснили, в чем проблема: на ногах доктора тоже были цепи.

Джим с тревогой заметил, каким лёгким был его друг, когда переместил его в более удобное положение и избавился от вторых кандалов. Затем он положил руку Маккоя себе на плечи и помог ему подняться. Стоявший у двери Адамс поторопил их, напоследок подхватив что-то с пола. Время на исходе. Пора было выбираться отсюда.

Маккой едва мог ходить. Кирк попытался приноровится к его шагу, но расстояние было небольшим, так он он просто выволок его наружу.

Док часто заморгал, щурясь от яркого света. На свету он выглядел еще хуже. Тёмные круги под глазами, ужасающие налитые кровью белки, а его истощенное тело сильно шаталось от усталости.

— Забирайте нас, лейтенант, — отчаянно выдавил Кирк.

— «Энтерпрайз», сейчас! — скомандовал Адамс, и они исчезли за секунду до того, как прибыла охрана.

Троица появилась на платформе транспортера вместе с двумя обменёнными офицерами. Одновременно с этим с другой платформы исчезли ромуланцы. Кирк мысленно поблагодарил Скотти за предусмотрительность: тот вызвал медицинскую бригаду прямо в транспортерную.

Кирк посадил Маккоя на ступеньки и почувствовал, как заработали двигатели, унося «Энтерпрайз» прочь. Он положил руку на спину доктора и сквозь тонкую ткань нащупал острые плечи и лопатки. Маккой не сказал ни слова. Его глаза сомкнулись, и он безвольно прислонился к Джиму. Кирк серьёзно забеспокоился. Малейшая активность сильно утомила его друга.

Доктор М’Бенга и сестра Чепел быстро прибыли на место и невольно отшатнулись, увидев, в каком состоянии был их бывший начальник. Кирк передал им Маккоя и проводил взглядом каталку, на которой его увезли.

— Капитан? — окликнул его Адамс. Молодой лейтенант держал в руках странное металлическое устройство, по форме напоминавшее повязку на голову. В круглой выемке мерцала красная лампочка. Кирк понял, что эта штука была прикреплена к голове Маккоя.

— Я… я не уверен, что это, — сказал Адамс, — но, учитывая обстоятельства, я подумал, что оно может оказаться важным…

— Вы всё сделали правильно, лейтенант, — заверил его Кирк. После такого сильного выброса адреналина на него накатило лёгкое головокружение. — Я отнесу его в лазарет. Оно может помочь выяснить, что случилось с Боунсом, — он сглотнул.

— Спасибо, капитан, — Адамс замялся. — Капитан, с ним всё будет в порядке?

— Надеюсь, лейтенант, — мрачно ответил Кирк. — Надеюсь.

Прошёл день. Кирк был по уши в делах, разрываясь между заполнением отчетов со Споком и посещением Маккоя в лазарете. М’Бенга и медсестры перевязали всё, что нужно было перевязать, но кое-что требовало больше времени на заживление. Кирк не знал подробностей — он ещё не получил медицинское заключение.

— Вы сказали, капитана звали Дженций? — переспросил Кирк, потирая виски. Он вымотался за день и как раз собирался идти к себе в каюту.

— Да, — кивнул Спок. — От нашего разговора его отвлёк сигнал тревоги. Предположительно, в это же время вы с лейтенантом Адамсом ворвались в камеру, где держали доктора. Тогда он впервые начал что-то подозревать за время нашей встречи.

— Звучит странно, — заключил Кирк. — Обычно ромуланцы проявляют подозрительность во время любой встречи.

— Он вёл себя… самоуверенно, однако, учитывая, кто находился у него в заключении, это заставляет посмотреть на его положение с другой стороны, — сказал Спок.

— Он мог использовать Боунса против нас, — горько пробормотал Джим. — Или использовать нас, чтобы поглумиться над доком.

Спок почти минуту сидел неподвижно. Затем негромко спросил:

— Капитан, вы уже сообщили командованию Звёздного Флота о возвращении доктора Маккоя?

— Ещё нет, — был ответ капитана. Он открыл что-то у себя в падде. — У меня есть письменный отчёт, готовый к отправке, но сначала я должен увидеть медицинское заключение.

На лице Спока возникло странное выражение. Впрочем, оно моментально исчезло.

— Логично, — уклончиво сказал он. — Хотя написание заключения обычно не занимает так много времени.

— Спок, их начальник только-только вернулся, — парировал Кирк, машинально потирая бровь. — Да ещё и худшим из возможных способов — на носилках. Все немного взбудоражены.

— Я не хотел проявить неуважение к медицинской службе, — возразил Спок, — но я определённо… разочарован.

Кирк резко поднял голову и вперился взглядом в вулканца. Такое заявление его удивило.

— И что же именно вас… разочаровало?

Спок поджал губы.

— Разговор с ромуланским капитаном, — начал он. — Он не говорил о докторе, вообще не упоминал каких-либо человеческих заключенных. Он был рад видеть «Энтерпрайз», совсем не зол. Кроме того, состояние, в котором мы нашли доктора Маккоя. Поэтому я нахожу тот факт, что написание стандартного заключения занимает у медицинской службы больше времени, чем обычно, крайне разочаровывающим.

Кирк кивнул, зная, насколько это признание было близко к вулканскому эквиваленту паники.

— Я заскочу в лазарет, как только мы здесь закончим, Спок. Возможно, у М’Бенги или ещё кого есть объяснение.

— Хорошо, капитан.

* * *

Кирк сдержал слово и заглянул в лазарет, несмотря на поздний час. На входе его никто не встретил, и Джим сразу направился к койке, где лежал подключенный к капельнице Маккой. Капитану было больно смотреть на потрёпанное тело друга. Экран над кроватью мягко светился, демонстрируя стабильные показатели, но всё внимание Кирка было сосредоточено на вздымающейся и опускающейся груди. Это всё взаправду. Маккой и правда был здесь.

— Господи, Боунс, — пробормотал он. — Если бы я только… — предложение так и не было закончено.

— Вы в курсе, что он в сознании?

Кирк резко обернулся и увидел М’Бенгу, стоящего в дверях.

— Что вы имеете в виду? — он слегка опешил.

Подойдя ближе, доктор жестами попросил его понизить тон.

— Что вы имеете в виду, доктор? — шёпотом переспросил Джим.

— Он просто спит, — М’Бенга кивнул на лежащую фигуру Маккоя.

— Всё это время?

Доктор кивнул. Он вздохнул и внезапно стал выглядеть ещё более уставшим.

— Я хочу вам кое-что сказать.

Они отошли к дверям.

— Мы закончили с отчётом, капитан, — начал М’Бенга. — Я отправил его на ваш падд, но подумал, что вы захотите услышать всё сами.

— Что не так? — Кирк почувствовал тяжесть в груди.

— Говоря медицинским языком, пациенту практически не был нанесен физический ущерб. Однако мы обнаружили его признаки. Они были вылечены кем-то другим. Мы подлатали пару синяков, ничего серьёзного. Есть и другая проблема, с которой мы столкнулись, — доктор сделал паузу, собираясь с мыслями. — Почему Леонард так много спит? Из того, что мы выяснили, он длительное время подвергался интенсивному лишению сна и систематическому голоданию.

— Это объясняет капельницу, — пробубнил Кирк. В сердце что-то кольнуло.

— Мы пытаемся поддерживать его состояние. Сейчас я рад, что он отдыхает. Ему много чего нужно наверстать, — М’Бенга закусил губу и достал металлическую повязку, подобранную Адамсом. — Это приспособление контролирует мозговые волны. Как только носитель засыпает, оно издает громкий звук и будит его.

Капитан мрачно кивнул.

— Спасибо, что проинформировали, доктор, — сказал он, уходя. Но его остановил голос М’Бенги.

— Капитан?

— Да?

Доктору нелегко дались эти слова, но, тем не менее, он твёрдо заявил:

— Не говорите командованию о Леонарде.

Кирк, мягко говоря, удивился.

— Почему? — спросил он встревоженно.

— Он… — М’Бенга подбирал слова. — С ним что-то не так. Пока я не могу сказать точнее, по крайней мере, пока он не проснется. Но, капитан, вы должны понять: мы провели все необходимые тесты и процедуры прежде чем Леонард заснул. Он не был без сознания или насильно усыплен. То есть, всё это время он бодрствовал и в какой-то степени осознавал происходящее. И он просто сидел на биокровати и не произносил ни слова. Он смотрел в пол и молча соглашался со всеми нашими требованиями, но так и не заговорил. Разве это тот Маккой, которого вы знали?

Нет. Не тот. И это тревожило ещё больше.

* * *

Двумя месяцами ранее…

Маккой нёсся по ромуланскому кораблю так, словно от этого зависела его жизнь. В одной руке он сжимал коммуникатор и не прекращал попыток связаться с «Энтерпрайзом». Не то что бы он долго протянет в такой ситуации. Ромуланские охранники висели у него на хвосте.

Чёртовы ромуланцы. Чёртовы ложные вызовы. Чёртовы приказы Звёздного Флота, не имеющие смысла.

Он не знал, где остальные. Он столкнулся с Джимом на пару секунд, но потом им вновь пришлось разделиться. С тех пор он никого не видел.

Впереди доктор заметил поворот. Он сможет протиснуться, если постарается. Маккой удивился, увидев в конце такого узкого прохода смотровую площадку. Подождав, пока его преследователи пробегут мимо, он открыл коммуникатор и выглянул сквозь огромный иллюминатор на «Энтерпрайз».

— Джим, поднимай меня! — отчаянно крикнул он.

Пока он говорил, случилось нечто. Корабль, который только что был перед ним, исчез, оставив позади след от варпа.

И его самого.

Маккою словно вышибли весь воздух из легких. Часть его словно онемела, отказываясь воспринимать происходящее. Другая часть выла от досады и без конца умоляла: «Нет! Не уходите, не оставляйте меня! Вернитесь!»

— Джим? — только и смог произнести он.

Сзади началось какое-то движение, и Маккой смутно осознал, что ромуланцы нашли его: слишком долго он находился на одном месте. Маккой не пошевелился, пока они окружали его, с дисрапторами наготове. Ромуланцы забрали его коммуникатор, а он, не оказывая сопротивления, всё ещё не мог поверить, что его бросили.

Ромуланцы не отвели его обратно на гауптвахту. Вместо этого они держали Маккоя на прицеле, пока не прибыл капитан и несколько старших офицеров.

— А, как же кстати, что они оставили доктора, — капитан расплылся в хищной ухмылке. Он показался Маккою больше клингоном, чем ромуланцем: коренастое телосложение, уродливое лицо. — Не хотите ли снова стать нашим пленником?

— Только если это бесплатно, — пожал плечами Боунс.

Ромуланец не выглядел довольным его остротой.

— Мы не любим, когда нас выставляют дураками, доктор, — теперь его голос звучал угрожающе. — Вы не сбежите от нас снова.

Взгляд Маккоя метнулся туда, где еще недавно был «Энтерпрайз». Капитан подавил смешок.

— Кроме того, не похоже, что вам есть куда сбегать.

— Они вернутся, — с уверенностью сказал Маккой. — Как только они заметят, что я пропал, они вернутся, чтобы забрать меня.

— В таком случае, их судёнышко разнесут вдребезги три патрульных корабля, — ответил капитан. — Они не смогут вернутся, пока не починят корабль, и кто знает, сколько времени это займет, — он наклонился прямо к лицу Маккоя. — Смиритесь, доктор. Они бросили вас. И что бы там не говорил Джеймс Кирк, он не будет спасать вас, рискуя при этом более чем четырьмя сотнями жизней. Он не сделает этого ради одного человека.

— Ты ошибаешься, — ответил Маккой, хотя и с намеком на сомнение в голосе. — Он никого не бросает.

— Кроме вас, — сухо вставил ромуланец.

У Леонарда челюсть свело от гнева.

— Слушай сюда, чёрт возьми! Если Джим Кирк и ушёл, то лишь потому, что промедление принесло бы смерть. Но как только они починят корабль, он вернётся и вам останется только молиться, — прорычал он.

До этого ромуланец вёл себя сдержанно. Внезапно он замахнулся и отвесил яростную хлёсткую пощёчину Маккою. Доктор едва удержал равновесие. Перед его глазами заплясали тёмные пятна. Он вспомнил, что ромуланцы, как и вулканцы, намного сильнее людей.

Капитан дал знак одному из присутствующих.

— Дженций. Отведите его в камеру и покажите, что бывает с теми, кто вторгается в наши границы.

Дженций кивнул с азартным блеском в глазах.

— Есть, капитан.

Стража повела Маккоя обратно по коридору, вглубь корабля. Он уже забыл о той пощёчине, но с горечью понимал, что так просто забыть предстоящий, наверняка весьма болезненный разговор с Дженцием у него не выйдет.

Маккой проспал ещё два дня. На четвертый день с его возвращения, М'Бенга проверял показатели мониторов, когда заметил пару голубых глаз, наблюдавших за ним.

— Доброе утро, Леонард, — улыбнулся он. — Мы рады, что вы к нам вернулись.

Маккой кивнул, каким-то образом больше глазами, чем головой, и осторожно сел на постели. Он изучил провод капельницы, пока М'Бенга перенастраивал биокровать в более удобное положение.

— Вам что-нибудь принести? — поинтересовался М'Бенга.

В глазах Маккоя промелькнула настороженность. Джефф быстро всё понял и сменил тактику.

— Могу заказать куриный бульон. Вы, наверное, жуть как проголодались.

Настороженность исчезла. Леонард робко улыбнулся и благодарно кивнул. М'Бенга с беззаботным видом ушёл за бульоном.

Маккой ел жадно, хотя и медленно, чему Джеффри был рад. Это хороший знак, что он голоден, но не спешил, чтобы не поперхнуться. Когда он закончил, М'Бенга забрал тарелку с ложкой и снова проверил показатели. Маккой лёг обратно на кушетку и наблюдал за ним из-под полуприкрытых век.

И по-прежнему молчал.

— Капитан, — выйдя из комнаты, М'Бенга вызвал Кирка.

— Кирк слушает. Что у вас?

— Леонард проснулся, — он практически слышал смех и вздохи облегчения на мостике. — Он немного поел и теперь отдыхает, но если вы хотите его навестить…

— Уже спускаюсь, — канал связи отключился, и Джефф, смеясь, покачал головой. Он вернулся в палату и увидел Маккоя возле биокровати; судя по всему, он хотел избавиться от капельницы.

— Доктор, вы и сами прекрасно знаете, что нельзя так просто вскакивать с постели и пытаться отсоединить капельницу, — отчитал его М'Бенга.

Маккой проворчал что-то нечленораздельное и одарил коллегу своим знаменитым взглядом. У Джеффа снова появилась надежда. Леонард вёл себя как обычно, за исключением постоянного молчания. Возможно, Кирку удастся его разговорить.

Словно в ответ на его мысли, дверь открылась, и в лазарет зашёл нетерпеливый Кирк, что удивительно, со Споком позади. Джефф заметил, как загорелись глаза у Маккоя.

— Боунс! — воскликнул капитан. Он моментально заключил доктора в крепкие объятия. Маккой кашлянул, словно ему вышибло весь воздух из легких, и неуклюже похлопал его по спине рукой, не присоединенной к капельнице. Джим отстранился, улыбаясь во весь рот, и Леонард наконец увидел Спока, стоящего поодаль, и кивнул ему в знак благодарности.

Брови Спока взметнулись вверх.

— Боунс? — спросил Кирк озадаченно. Маккой повернулся к нему с выражением лица, словно вопрошающим «Да?»

— Могу я поговорить с вами наедине, капитан? — вмешался М'Бенга. — Мистер Спок, прошу, останьтесь пока с Леонардом.

— Конечно, — отозвался Спок.

Кирк и М'Бенга удалились в кабинет Маккоя.

— Что происходит? — спросил капитан, как только за ними закрылась дверь. — У него что-то не так с голосом?

— Капитан, — попытался успокоить его доктор, — предварительное сканирование ничего не выявило, и, насколько я могу сказать, он не испытывает боли. Я обязательно проведу еще несколько тестов, прежде чем выпустить его, но сомневаюсь, что что-нибудь обнаружится.

— Почему?

М'Бенга замялся в нерешительности.

— Ну… он действует вполне осознанно.

— Вы хотите сказать, он осознанно выбрал молчание?

— Всё не так просто, но, полагаю, да, — ответил Джеффри. — На вашем месте, я был бы более осторожен, задавая ему вопросы; он сразу настораживается.

— Хорошо, — медленно кивнул Кирк. — У вас есть идеи, почему он так себя ведет?

М'Бенга вздохнул.

— Джим, ещё недавно он был в заключении у ромуланцев. Не считая вылеченных физических травм, кто знает, что с ним произошло? Дайте мне больше времени, и я смогу выяснить, какие темы отныне для него нежелательны.

— Как вопросы?

— Именно. Это состояние может быть лишь временным, на протяжении периода реабилитации. Или более постоянным. Мне нужно больше с ним пообщаться, — доктор покачал головой.

— Вы будете проводить с ним беседы?

— Это стандартная процедура, — ответил М'Бенга.

— Но ведь он не разговаривает.

— Если вы присмотритесь повнимательней, капитан, — туманно произнёс Джеффри, — то увидите, что он находит другие способы коммуникации.

* * *

Спок всегда считал себя весьма наблюдательным. Он мог пересказать каждое воспоминание с поразительной точностью как раз потому, что замечал и запоминал абсолютно всё. На корабле этот навык нечасто ему пригождался, до тех пор, пока они не спускались на новую неизведанную планету.

Однако, находясь рядом с Маккоем, ему пришлось подключить все свои способности наблюдателя.

Он никогда не был хорошо знаком с тем, что люди называют «лёгкой беседой». Спок предпочитал тишину. Обычно доктор Маккой всегда пытался завязать с ним разговор или дискуссию. Его склонность к болтовне время от времени раздражала вулканца; доходило до того, что ему приходилось просить доктора замолчать.

Но не сегодня.

Доктор наблюдал за происходящим в комнате со своей биокровати и иногда закрывал глаза, чтобы расслабиться. Это безмолвие было настолько несовместимо с Маккоем, что Спок захотел и сам что-нибудь сказать, лишь бы его нарушить.

Он прокашлялся.

— Надеюсь, вы хорошо отдохнули, доктор.

Маккой приоткрыл глаза и кивнул.

Спок не был уверен, как продолжить. Как люди могли поддерживать беседу часами? Как у них только не заканчивались темы для разговора?

Леонард смотрел на него с признательностью, и тут Спок понял, что их роли поменялись. Вместо говорящего Маккоя и слушающего Спока, теперь вулканец должен говорить, а доктор будет слушать.

Что ж, в таком случае, ему стоит сказать что-нибудь ещё.

— Нам не хватало вашего присутствия, доктор, — медленно произнёс первый помощник. — Особенно в медотсеке. Вас не заменили, доктор М'Бенга просто получил временное повышение в должности.

Маккой внимательно его выслушал и кивнул в знак одобрения. Наблюдая за доктором, Спок мог заметить многое. Его глаза бегали туда сюда, и палец стучал по руке, словно задавая вопрос.

— Причина, по которой повышение было временным, — ответил Спок, — в том, что, несмотря на ваше неопределенное положение и желание командования Звёздного Флота оставить всё как есть, Джим был уверен, что найдет способ спасти вас.

Маккой воспринял это весьма спокойно. Он сделал глубокий вдох, выдох, и снова кивнул, затем мягко улыбнулся Споку. «Спасибо».

— Не благодарите логику, — сказал Спок.

Маккой тихо фыркнул и, отмахнвшись от него, снова подёргал провод капельницы.

— Не думаю, что вам стоит это делать, доктор, — заметил вулканец, наблюдая за ним.

Тот вполне доходчиво заворчал и продолжил возиться с капельницей. Избавившись наконец от неудобного довеска, он слез с кровати и свободно пересёк комнату. Спок последовал за ним до репликатора, где Маккой заказал ещё еды. Пару секунд спустя перед ним на тарелке появился тост с сыром и чашка чая.

Доктор взял поднос и повернулся к Споку, приподняв брови и кивая на репликатор. «Хочешь чего-нибудь?»

— Нет, доктор, я, пожалуй, откажусь, — произнёс Спок. — Разве вы не съели только что тарелку супа?

Маккой подозрительно прищурился. «Ну и что с того?»

— Я не имел ввиду ничего оскорбительного, — поспешно добавил вулканец. — Я всего лишь не хочу, чтобы вам стало плохо.

Ответ обнадёжил Маккоя, но поднос он не отдал, лишь коротко глянул на вулканца. Спок практически слышал несказанное: «Я голоден, чёрт возьми!»

— Как пожелаете, — он отступил. Маккой довольно кивнул и принялся за еду. Спок присоединился к нему за небольшим столом и принялся рассказывать ему обо всех событиях, произошедших на корабле во время его отсутствия.

* * *

Двумя месяцами ранее…

Маккой весьма удивился, когда вместо допросной его привели в здешнюю версию лазарета — маленькую и тесную. И ромуланский «доктор» на первый взгляд не очень-то отличался от Дженция.

Он остановился на входе.

— Почему я здесь? — спросил он, не желая двигаться с места.

В спину ему упёрся дисраптор.

— Шевелись.

— И не подумаю, пока мне не объяснят, что здесь происходит.

— Если доктор не хочет сотрудничать, он может уйти, — равнодушно заявил ромуланский доктор.

— Вот! Видите? — Маккой повернулся к сопровождающим его конвоирам.

— Однако, — продолжил доктор, — в таком случае мне будет трудно гарантировать возвращение исходных показателей состояния вашего здоровья. Но неважно, даже если у меня нет достаточных знаний человеческой анатомии, я весьма хорош в угадывании.

Услышав это, Леонард почувствовал подкатывающую к горлу тошноту.

— Погодите, — сказал он, когда стража уже собиралась его увести.

— Вы хотите остаться?

— Пожалуй, — неохотно кивнул Маккой. — Почему бы и нет. Всё же лучше, чем… — он сглотнул, пытаясь избавиться от дрожи.

Доктор отпустил стражу и принялся разглядывать и ощупывать Маккоя. После этого он взял несколько образцов крови и сделал полный медосмотр.

— Интересно, — протянул он. — У вас действительно красная кровь.

— А у вас зелёная, прямо Рождество какое-то, — огрызнулся Маккой. Ромуланец бросил на него холодный взгляд, который Боунс просто проигнорировал. Затем, неожиданно для него, ромуланец вздохнул.

— Я надеюсь, вы сохраните ваше упрямство и нахальность. Они исчезнут в скором времени, но я вижу, что пока у вас их предостаточно.

— Что вы имеете ввиду? — спросил Маккой.

— Ну же, доктор, — сказал ромуланец. — Как вы думаете, зачем я собираю столько подробной медицинской информации о вас? Мы с вами оба знаем, что скоро произойдёт.

Да. Маккой прекрасно знал, что за судьба его ожидала.

— Или же я мог бы сдаться сейчас и избавить вас от лишней работы.

— Могли бы, — кивнул ромуланец, — но вы не тот человек, который так просто сдаётся, — он отложил форму, которую заполнял ранее, и протянул ему руку. — Я Ретрил. Я так понимаю, раз Дженций серьёзно за вас взялся, видеться мы будем часто.

Маккой пожал её.

— Леонард Маккой, — он обречённо вздохнул. — Если вы будете латать меня каждый раз, когда я буду близок к смерти, вам нужно кое-что знать…

Они заполнили еще несколько форм, выясняя, какие препараты использовать не стоит. Разговор шёл на удивление живо, хотя оба понимали, что следующая их встреча произойдёт при менее приятных обстоятельствах.

Маккою до сих пор не разрешили вернуться к своим обязанностям. Первое время он бродил по кораблю, заглядывая в каждый укромный уголок и проводя руками по стенам. Скотти с радостью провёл ему экскурсию по инженерной, в чём не было необходимости, но что определённо пришлось по душе Маккою.

Но, осмотрев каждый дюйм «Энтерпрайза», он неизменно возвращался в медотсек, к работе.

И персонал вежливо этому препятствовал.

— Нет-нет, мистер, — сестра Чепел была непоколебима, в очередной раз выводя его за руку из лазарета. Маккой ворчал, вырываясь и пытаясь заглянуть внутрь. — Вы отстранены ещё на две недели. Это означает никакой работы, никаких проверок и, Боже упаси, никаких операций! Единственная причина, по которой вы можете здесь находиться, это консультации с Джеффри.

Маккой угрюмо на неё покосился.

— Ох, и не надо смотреть на меня волком, — отрезала Кристин. — Мы оба прекрасно знаем, что я не могу объявить вас пригодным для службы.

Её тон смягчился, как и выражение её лица. Взгляд Маккоя наполнился надеждой. Чепел вздохнула.

— Что-нибудь ещё? — шёпотом спросила она.

И снова в его взгляде что-то промелькнуло. Это происходило каждый раз, когда ему задавали вопрос. Маккой энергично покачал головой. Словно говорить было опасно.

— Ладно, — Кристин слегка улыбнулась и добавила. — Поправляйтесь, Леонард.

Маккой кивнул и улыбнулся в ответ.

— И чтоб я вас больше не видела за работой! — крикнула она ему вслед.

* * *

— Как проходят ваши встречи? — спросил Кирк.

М’Бенга вздохнул и отставил кружку на стол.

— Честно? Мы немногое можем сделать. Я определил темы, на которые он говорить не желает. Любые вопросы, как мы уже знаем. Допрос у ромуланцев, хотя странно, что при этом его параметры остаются в норме, и, что весьма интересно, его знания о корабле.

Кирк поднял на него взгляд.

— Но он на корабле. Почему его это так беспокоит?

— Капитан, вы заметили, что, не считая постоянного молчания, Леонард ведёт себя абсолютно нормально? — немного подумав, спросил М’Бенга.

Кирк не заметил резкой смены темы, но понял, что доктор к чему-то клонит.

— Заметил, — ответил он. — Почти как в старые времена. Они со Споком умудряются находить другие способы пререкаться, — по правде говоря, это вызывало у Кирка недоумение. Как будто эти двое общались на абсолютно другой волне; на частоте, которую понимали только они. — А что с этим не так?

— Я встревожен, — признался доктор. — Обычно после подобного опыта следуют различные стадии, среди которых отрицание, шок, резкие смены настроения и множество других способов справиться с пережитым. У Леонарда не было ничего из этого, и я думаю, что знаю почему.

Кирк терпеливо ждал объяснения. Джефф облизнул губы.

— Я полагаю, что причина кроется в речи. Стоит ему произнести что-нибудь, это вызовет эмоциональное потрясение, и он пройдёт через все стадии. Разговор — это последний шаг.

— Но он не хочет говорить, — подметил Кирк. — Напрочь отказывается…

— Капитан, если бы вы находились в плену на ромуланском корабле недели, месяцы, через что вам бы пришлось пройти? Психологически? — резко перебил его доктор. — Лишение еды и сна, физические пытки и враг, целыми днями требующий от вас ответы. Какова максимальная скорость корабля? Какие пароли вы знаете? Какие приказы поступали на ваш корабль? За каждый неотвеченный вопрос приходится платить кровью. Они заставляют вас кричать от боли, возможно, рыдать. Вы истощены, испытываете ужасную боль, эмоционально вымотаны, без какой-либо надежды на спасение. Любой другой человек на вашем месте давно уже сломался. Но только одна вещь помогает вам справляться, — М’Бенга наклонился вперед. — Тот факт, что вы никому ничего не рассказали. Они могут пытать вас сколько угодно, но до тех пор, пока вы держите рот на замке, они от вас ничего не получат. Вы не поддались. И так как вы не ничего рассказали, не раскололись, вы можете быть уверены, что ваши друзья в безопасности.

От его слов по спине капитана пробежали мурашки. М’Бенга не стал ничего смягчать и выложил всё как есть. Зная старающегося защитить всех Боунса, это было вполне вероятно. Он громко сглотнул.

— Если вы правы — а я уверен, что так и есть, — это объясняет, почему он так подозрительно относится к вопросам и безобидным на первый взгляд темам, вроде повседневной жизни на корабле.

Джеффри кивнул.

— Он сопротивлялся вопросам два месяца кряду. Потребуется время, чтобы перестать.

— Но со временем ему придется снова начать разговаривать, — сказал Джим. — Особенно когда его восстановят в должности начальника медотсека.

— Я знаю, — Джефф вздохнул. — Кирк, как только он заговорит, он начнёт выказывать симптомы посттравматического расстройства. Это шаг к выздоровлению. Не принуждайте его, так вы только навредите.

— Кажется, пока он в порядке…

— Да, — признал доктор. — Но это лишь внешне. Частично это может быть отрицание, но я так не думаю. Леонард игнорирует сам факт случившегося, предпочитая его не обсуждать. Я знаю, что у него бывают кошмары по ночам.

Кирк встрепенулся.

— Кошмары? — переспросил он. — Что мы можем…

Доктор уже успокаивал его.

— Это вполне ожидаемо. Леонард тоже прекрасно это понимает. Однако он решил не использовать снотворное, а просто их терпеть.

— Каковы ваши рекомендации?

Джеффри отодвинулся назад, обдумывая ответ.

— Пока я с ним согласен. Он всё ещё много спит, наверстывая то, чего ему не хватало эти два месяца, так что обычно он даже не вспоминает их утром. До тех пор, пока кошмары не начнут представлять проблему, мы поддержим его план.

— Хорошо, — согласился Кирк. — Я рад, что вам удалось всё это выяснить, — он потер рукой переносицу. — С ним тяжело общаться… я то и дело нечаянно задаю вопросы, даже такие невинные, вроде «как поживаешь?». От меня никакой помощи.

М’Бенга одарил его вялой усмешкой.

— У меня та же проблема. Я занимаюсь с Ухурой. Учусь перефразировать вопросы в утверждения, которые Леонард сможет отрицать или подтвердить. Это очень помогает во время наших бесед.

— Тогда мне тоже стоит поговорить с ней.

Доктор кивнул и вернулся к своему напитку.

* * *

Тем временем Ухура добросовестно выполняла свою работу. Её консоль запищала, оповещая о новом сообщении от командования.

Звёздная станция 8 связывается с «Энтерпрайзом», авторизация 462, протокол 47, расшифровка стенограммы. По причине состояния лейтенанта-коммандера Леонарда Г. Маккоя мы отправляем наш персонал для составления рапорта о пребывании на ромуланском корабле. Команда прибудет через две звёздные даты после получения этого сообщения. Другие/дальнейшие отчёты о состоянии Леонарда Г. Маккоя должны быть переправлены на Звездную станцию 8, адмиралу Кессельбергу.

Подтвердите.

Брови Ухуры взметнулись. Предполагалось, что Звёздный Флот не знает о докторе Маккое. Капитан приказал держать его спасение в секрете, пока они не смогут узнать больше и исцелить его.

Кто-то проболтался.

— Мистер Спок, — позвала Ухура. Вулканец в капитанском кресле повернулся к ней.

— Да, лейтенант?

— Я получила… — она замялась, — сообщение от Звёздного Флота, которое ввело меня в замешательство.

Спок почувствовал волнение в её голосе. Он встал и подошел к ней. Ухура дала ему наушник и прокрутила сообщение с начала. С каждой секундой взгляд вулканца становился всё мрачнее, а его брови соединились в напряженную линию на переносице.

— Подтвердите, лейтенант, — наконец сказал он.

Ухура быстро нашла нужную частоту.

— Подтверждаю, Звездная станция 8.

Она обернулась и увидела, как Спок связывается с медотсеком.

— Капитан? У нас проблема.

* * *

Ромуланская «хищная птица»

Господи, как больно.

Маккой закашлялся, жадно вдыхая сладкий, пусть и пропахший гнилью воздух. Горло саднило. На самом деле болело все тело, но горло начало лишь недавно.

Он ожидал, что ромуланский допрос будет похож на любой человеческий. Сначала ему предложат сотрудничать по-хорошему, а затем, если он откажется, то они применят силу, бла-бла-бла, и пытки постепенно будут становиться всё более жестокими.

Как же он ошибался.

С того самого момента, как его ввели в камеру, Дженций не отходил от него ни на шаг. Лёжа на полу, Боунс держал над собой руки, в попытке защититься от побоев, но знал, что это всё равно не поможет.

Сквозь туман боли он с удивлением (и с радостью) отметил, что ромуланцы не сломали ему руки. Они были такими хрупкими, по сравнению с вулканскими. Леонард свернулся калачиком, но его продолжали избивать с ужасающей жестокостью и силой. Его ребра ныли, несколько из них определенно были сломаны.

Он не знал, какова цель всего этого. Они посчитали его бесполезным? Что мог знать обычный доктор? Но, в таком случае, зачем оставлять его в живых?

Он не знал до тех пор, пока Дженций не поднял его за горло и не прижал к стене. Рука ромуланца сжалась вокруг трахеи, перекрывая доступ воздуху и заставляя Маккоя бороться за каждый вдох.

— Вы доктор, — наконец произнес он. Его голос был низким и рокочущим. — Каково это: иметь чью-то жизнь с своих руках?

Леонард отчаянно извивался в его хватке. Дженций наклонился прямо к его лицу.

— Я знаю, каково это.

Он отпустил Маккоя за мгновения до того, как он потерял сознание. Леонард тяжело ударился о пол, кашляя, хрипя и задыхаясь.

— Не забывайте это, доктор, — бросил Дженций, обходя его вокруг. — Я в ответе за вас и могу забрать вашу жизнь, когда пожелаю. Она полностью в моих руках.

Даже в полубессознательном состоянии, Маккой издал ехидный смешок.

— До тех пор, пока твой капитан не вмешается, — выдавил он.

Выражение лица Дженция изменилось — и как же было непривычно наблюдать такую богатую мимику на лице, напоминавшем вулканское, — но всё, что увидел Маккой, это искры, когда тяжелый ботинок ударил его по лицу. Он закашлялся и почувствовал, как по виску стекает струйка крови.

— Не разочаровывайтесь, доктор, — холодно и твёрдо заявил Дженций. — Очень скоро я буду капитаном. А что до вас…

Он наклонился к распластавшемуся на полу человеку и расплылся в ухмылке.

— Давайте сыграем в «двадцать вопросов».

Кирк стремительно шагал по коридорам — воплощение целеустремленности и гнева. Завидев его, члены экипажа поспешно прижимались к стенам и оставались под впечатлением, что появление капитана отныне должно сопровождаться угрожающей музыкой.

Промчавшись через весь корабль, капитан зашёл в транспортерную. Атмосфера моментально потяжелела от напряжения. М’Бенга уже стоял там со смертельно серьезным видом. Спок сам стал за консоль, решив, что происходящее в комнате должно быть конфиденциальным в случае каких-либо… разногласий.

Кирк стиснул зубы, глядя, как на платформе транспортера материализуются две фигуры. Он не хотел, чтобы эти болваны донимали Боунса. Фигуры наконец приняли вид двух мужчин: одного крепкого, но явно тренировавшегося только в спортзале, и второго, более пожилого и делового.

— Капитан Кирк, — поприветствовал второй. — Я Жерар Гретер, — произнёс он, растягивая «а», — а это мой коллега Брэд Пулмнар, — мускулистый мужчина кивнул.

Кирк окинул их критическим взглядом. Тёмные волосы Пулмнара были коротко подстрижены, рубашка и брюки плотно облегали его мускулистое тело. Выглядел он так, словно спортзал или поле битвы были ему родным домом. Дипломат в его левой руке совершенно не сочетался с общим образом, но это компенсировалось расслабленным, открытым выражением лица. Хотя он не улыбался, но источал дружелюбие и подготовленность.

На лица Гретера читался строгий профессионализм. Его костюм был серым, почти как его волосы. Он пристально изучал присутствующих, готовясь узнать, с чем же ему придется столкнуться. Он также держал в руке дипломат, но, в отличие от коллеги, он с ним выглядел естественно.

— Гретер. Пулмнар, — Джим даже не потрудился сказать «добро пожаловать». Он знал, что наблюдательные мужчины быстро поймают его на лжи. — Записи в журнале и переписка показывают, что вы здесь вопреки моим желаниям. Советую запомнить это на время пребывания на корабле.

Гретер коротко кивнул.

— Ясно, капитан. Однако, я уверен, вы понимаете причину нашего присутствия, вкупе с тем фактом, что вы неделю с половиной держали возвращение доктора Маккоя в тайне от Звёздного Флота.

Этот человек умел выбирать слова. Будь Кирк лингвистом, как Ухура, он бы восхитился его искусности строить предложения и менять тему как ему удобно. Хотя в чём-то он был прав: командование Звёздного Флота не любит, когда их держат в неведении. Не считая заключения Маккоя, которое само по себе было деликатной темой из-за вовлечения ромуланцев, они повысили давление после получения (запоздалой) новости о его возвращении.

Это была та ещё головная боль. С того момента, как Спок сообщил об утечке информации, Кирк и М’Бенга разбирали бортовые журналы и записи переговоров, ища того, кто нарочно или случайно проболтался.

Ответ нашли в обычном медицинском заключении. Обновления в личных делах экипажа автоматически высылались командованию вместе с обычными отчётами. М’Бенга дополнил информацию о Маккое уже после того, как последние были отправлены, и скрыл её от Флота. Но одним вечером он недосмотрел, и медсестра Реднер заполнила отчеты сама. На самом деле, там было всего одно предложение. «Состояние доктора Маккоя продолжает улучшаться, пока он привыкает к жизни на корабле». Но этого было достаточно.

Бедная медсестра рыдала, когда узнала о последствиях своей ошибки. Кирк не стал тратить на неё время, позволив Чепел со всем разобраться. Вместо этого он сосредоточился на том, как сообщить Боунсу о предстоящих… вопросах.

Услышав об этом, Маккой молча кивнул.

Гретер наконец сошёл с транспортера, а следом за ним и Пулмнар.

— Ради сохранения конфиденциальности, нам потребуется один из ваших залов для совещаний, капитан. Я уверен, вы поймёте.

— Да, — сказал Кирк. — Сообщите, когда будете готовы начать. Я приведу доктора Маккоя.

М’Бенга шагнул вперёд.

— Я лечащий врач Маккоя, — представился он. — Я буду присутствовать во время заседания. Если вы читали мои медицинские отчеты, я уверен, вы понимаете, почему.

В душе, Кирк ухмылялся. М’Бенга так же остёр на язык, как и Гретер. Капитан немного расслабился: если Джефф будет там с Боунсом, всё должно пройти хорошо.

По крайней мере, он на это надеялся.

* * *

М’Бенга, Гретер и Пулмнар ждали в зале для совещаний. Джеффри воспользовался моментом, чтобы расмотреть двух мужчин. Пулмнар показался ему сговорчивым, но Гретер был слишком холодным на его взгляд. Слишком безликим.

На столе было установлено звукозаписывающее устройство. Пулмнар повозился с ним, настраивая его так, чтобы оно моментально передавало информацию на падд.

Дверь открылась, и в зал вошёл Маккой. Он окинул взглядом троицу.

Пулмнар широко улыбнулся.

— Здравствуйте, Леонард, — произнёс он, указывая на стул. — Присаживайтесь, и мы можем начинать.

Маккой нерешительно облизнул губы, но медленно двинулся к креслу. Все уселись, М’Бенга и Маккой по одну сторону стола, Гретер и Пулмнар по другую. После короткого знакомства, Пулмнар начал:

— Доктор, наша задача в Звёздном Флоте заключается в сборе показаний и фактов, в особенности касающихся безопасности Федерации. Уверен, вам известно, почему нас так интересует тот промежуток времени, который вы провели у ромуланцев.

Маккой осторожно кивнул. Пулмнар продолжил:

— Мы понимаем ваше нежелание отвечать на вопросы. Мы также понимаем почему вы не хотите говорить об этом прямо сейчас. Поэтому, — он достал из дипломата падд и вручил доктору стилус, — как только будете готовы, можете записать свои показания.

Леонард тупо уставился в падд, не делая никаких движений.

Прошли долгие минуты без намёка на содействие со стороны Маккоя. М’Бенга наблюдал, как надежда агентов получить лёгкий ответ таяла на глазах, и едва сдерживал усмешку.

— Возможно, требовать от вас целостного рассказа — это слишком много, — нерешительно сказал Пулмнар.

— Почему бы не разбить историю на части, а, доктор? — вмешался Гретер. — Это намного всё упростит. Вы не обязаны рассказывать нам всё. Но мы весьма заинтригованы услышать, как вас, так сказать, исцелили во время заключения.

Падд лежал на столе под пристальным взглядом Маккоя. М’Бенга внимательно наблюдал за ним, на случай если что-то пойдет не так. Жерар и Брэд терпеливо ждали.

Внезапно, к удивлению всех собравшихся, Маккой поднял стилус. Он замер, рука. Его рука замерла над паддом. Все затаили дыхание.

Рука слегка подрагивала. Этого не заметил никто, за исключением его коллеги-хирурга. М’Бенга уловил пробежавший по ней тремор. Он нахмурился, борясь с совестью. С одной стороны, он не хотел принуждать Маккоя делать то, что он, судя по всему, не хотел. С другой стороны, если бы Маккой сам описал произошедшее за те два месяца, это можно было бы считать большим шагом к выздоровлению. А М’Бенга просто обязан был проследить, что его пациент выздоровел. Но он также должен убедиться, что пациент не пострадает в процессе.

Маккой сжал стилус в кулаке и внезапно со злостью швырнул его через комнату. Гретер и Пулмнар вскочили с мест, пораженные его выходкой, и М’Бенга наконец решился.

— Довольно, — процедил он. — Господа, мы предупреждали, насколько эта идея сомнительна…

— Доктор, — сухо перебил его Гретер, — не вмешивайтесь. Вы знаете, как важно выяснить, что произошло. Для обеспечения безопасности границ Федерации. Что если он проговорился?

Оба перевели взгляд на Маккоя: тот откинулся на спинку кресла и зажмурил глаза. Выглядел доктор изрядно побледневшим.

— Ничего подобного он не сделал, — твёрдо сказал Джефф.

— Этого мы не знаем, — возразил Гретер. — Он ни с кем не говорил, в том числе и с вами.

М’Бенга чувствовал, что закипает.

— И на то есть объяснимая психологическая причина!

Гретер лишь приподнял бровь.

— В самом деле? И какая же?

М’Бенга мысленно выругался. Он еще не выяснил причину такого поведения. Всё, что у него есть — это догадки, что, конечно, неплохо, но одних догадок и предположений мало.

И Гретер прекрасно это знал.

— Вы свободны, доктор, — произнёс Жерар и отвернулся.

— Вы не можете… — возмутился Джефф. — Как глава медицинской службы этого корабля…

— Но вы больше не глава медицинской службы, — уверенно заявил Гретер. Он повернулся к Джеффу с самодовольным блеском в глазах. — Вы лишь временно занимали эту должность, до тех пор, «пока Леонард Маккой не поправится».

— И ежу понятно, что он ещё не поправился! — бушевал доктор. — Вы же сами видите!

— Но он оправился после встречи с ромуланцами, — блеск в его глазах стал заметнее. — Он вернулся на борт «Энтерпрайза». Если ваше повышение должно закончится при его выздоровлении, так тому и быть. Вы более не глава медицинской службы этого корабля. Им является доктор Маккой.

М’Бенга ненавидел его искусную игру со словами. Это низко.

Гретер беспристрастно наблюдал за его реакцией.

— Итак, доктор, вы свободны. Вы не обладаете полномочиями чтобы со мной спорить. Покиньте эту комнату, пока вас не увели силой.

Доктор замер, точно громом пораженный. Это происходило в самом деле? Он перевёл взгляд на Маккоя. Леонард смотрел на него широко распахнутыми глазами. На его лице смешались гнев, страх, подозрение и ещё несколько необъяснимых эмоций.

Пулмнар и Гретер ждали. Они не собирались отступать. Чёрт, у них наверняка были официальные документы, позволяющие им решать, кто может присутствовать во время заседания (единственной лазейкой были полномочия начальника медотсека).

М’Бенга отступил. Он проиграл эту битву. Но он собирался вернуться с подкреплением. Он наклонился к Маккою и прошептал ему на ухо:

— Я приведу капитана Кирка.

И ушёл.

— Теперь нам никто не помешает, — продолжил Пулмнар, словно ничего не произошло. Он снова положил стилус перед Маккоем. — Вы хотели бы сказать?

Маккой хотел как обычно помотать головой, но что-то его остановило. Внезапно его лицо прояснилось, он схватил стилус и принялся выводить что-то в падде. Мужчины расслабились и обменялись облегчёнными взглядами. Наконец они чего-то добились.

Их надежда развеялась окончательно, когда Маккой показал им падд. Вместо показаний, устройство содержало анатомически правильный рисунок Гретера и Пулмнара, засовывающих свои приказы себе в задницы.

Маккой прыснул в кулак, видя, как переменились их лица.

Но им было совсем не до смеху.

* * *

— Я просто хочу знать почему, Феликс.

Адмирал Кессельберг вздохнул с экрана.

— Джим, как только Флот узнал, что вы скрыли возвращение Маккоя, поднялось волнение. Прибавьте к этому то, что вы вошли в Нейтральную зону без разрешения… радуйтесь, что вам не приходиться разгребать последствия этого бездумного поступка…

Кирк задумался. За такое вопиющее нарушение его вполне могли бы лишить звания.

— Почему?

— Потому что вы вошли туда не совсем без разрешения, — мягко сказал адмирал.

Это ввело капитана в ступор. Кирк не советовался по поводу своего решения ни с кем, кроме Спока.

— Не ходи вокруг да около, Феликс, что ты имеешь в виду?

— Джим, ты не задумывался, почему тебя немедленно назначили на патрулирование? — спросил Кессельберг. — Зная тебя, разумнее было бы отправить «Энтерпрайз» в другой квадрант. Но я знал, что ты чувствовал в тот момент. Знал, как такое решение на тебя повлияет. Я сам отдал приказ патрулировать Нейтральную зону. Это дало бы шанс найти Маккоя… — он замолчал.

На Кирка снизошло осознание.

— Вы взяли на себя всю вину за пересечение границы?

Кессельберг устало кивнул.

— Однако, я не жалею о своем решении. Вы вернули члена своего экипажа. Я лишь хотел, чтобы ты сообщил нам об этом немедленно, а не скрывал на протяжении двух недель.

Кирк мрачно потупил взгляд.

— Я должен поблагодарить тебя за возможность спасти Боунса, — пробормотал он.

Адмирал покачал головой.

— Не стоит. Они отправили к вам своих людей, не так ли? Это…

— Капитан! — в каюту ворвался доктор М’Бенга.

— Я должен идти, — быстро сказал Кирк, прекращая передачу. Он повернулся к врачу. — Что случилось? Где Боунс?

— Он по-прежнему с ними в зале совещаний, — прохрипел М’Бенга, тяжело дыша. Кирк догадался, что доктор пробежал весь этот путь до каюты капитана.

— А почему вы не с ним?! — потребовал он.

— Они меня выставили. Докопались к формальностям и заявили, что я не начальник медотсека и потому не имею права вмешиваться. Я сразу пришёл к вам, капитан. Вы должны положить этому конец!

Мозг Кирка гудел от потока слов. Он выругался. У этой чёртовой парочки были свои приказы от адмиралов. Но ему в голову пришла идея, и Джим вызвал Спока по коммуникатору.

— Зайдите ко мне в каюту, сейчас же.

— Принято.

Спок оперативно отреагировал на вызов. Придя в каюту, он увидел взволнованного, почти взбешённого врача и взвинченного капитана.

— Вы меня звали, капитан?

— Да, — он повернулся к М’Бенге. — Я назначаю вас главой медицинской службы звездолёта «Энтерпрайз». Мистер Спок, вы свидетель.

Джефф подпрыгнул от неожиданности.

— Что? Нет, капита…

— Вы сможете уйти в отставку, когда Боунс полностью выздоровеет, — отрезал Кирк. — И раз вы теперь начальник медицинской службы, и у нас есть свидетель, эти варвары не смогут вас выгнать.

М’Бенга моментально все понял. Спок также сделал выводы.

— Джентльмены, — сказал он. — Если мои подозрения верны, не должны ли мы вернуться к доктору Маккою?

Не прошло и пары секунд, как все трое быстрым шагом направились в зал совещаний.

* * *

Кирк вышиб бы дверь, если бы мог. Может, даже ногой. Но вместо этого дверь плавно скользнула вверх, и он торопливо вошёл в зал.

— Ладно, Гретер, достаточно! — крикнул капитан. За ним подоспели Спок и М’Бенга.

Гретер стоял рядом с доктором. Пулмнар сидел за столом напротив, со смущением на лице. А Маккой…

Маккой по-прежнему сидел на стуле, но его глаза были крепко закрыты, а пальцы судорожно сжимали ткань брюк. Он выглядел так, словно отчаянно пытался удержаться от чего-то.

Гретер обвёл взглядом людей, прервавших процедуру.

— Что всё это значит? — спросил он.

— Сэр, — сказал М’Бенга — как начальник медицинской службы «Энтерпрайза» я завершаю это заседание. Мой пациент негативно реагирует на происходящее, и я вынужден увести его. Капитан покажет вам, где транспортерная.

— Вы же не можете всерьёз… — Гретер не скрывал свой скептицизм.

— На данный момент, доктор Джеффри М’Бенга является начальником медицинской службы, — Спок выступил вперёд и навис над Жераром. — Я стал свидетелем его повышения. Спорить с этим не только нелогично, но и недисциплинированно.

Кирк приободрился. В определённых ситуациях спокойный голос Спока звучал действительно угрожающе.

Гретер пристально посмотрел на троицу.

— Очень хорошо, — пробормотал он. — Пулмнар, собираемся.

— Уже, — сухо ответил Брэд.

Гретер молча взял свой дипломат. Кирк подошёл к Маккою и, остановив взгляд на лежащем в стороне падде, не смог сдержать улыбку. Старый добрый Боунс.

— Мистер Спок, проследите, чтобы господа добрались до транспортерной, а оттуда до Звёздной станции 8.

Втроем они покинули зал, оставив Кирка и М’Бенгу наедине с Маккоем. Капитан наблюдал, как Джеффри, хмурясь, осматривал Леонарда.

— Что там, доктор?

М’Бенга закрыл трикодер.

— Вероятно, слишком много вопросов, — угрюмо произнёс он и встретился взглядом с капитаном. — Эти дуралеи вызвали рецидив. Помогите мне довести его до лазарета, капитан, мне предстоит много работы.

* * *

Ромуланская «хищная птица»

Головокружение спутывало ему все мысли.

Нахлынуло оцепенение. Он медленно отключался, пока новая вспышка боли не накрывала его с головой.

Голоса. Нет. Один голос. Это он сам? Он звучал уставшим.

…корабль …Кирк …процедуры …пароли …управление

— Что это?! — кричал кто-то, а затем разум подавляла боль: жгучая, будоражащая, гудящая…

Он очнулся в совершенно другом месте. Лёжа на спине. На мягкой кровати. Что-то не так. Попытался поднять голову. Опустил глаза на свои органы. Разве он должен их видеть?

Серые глаза. Острые уши. Ретрил осторожно уложил его голову обратно.

— Спите, доктор, — но он уже терял сознание…

Это повторялось бесконечно. Дженций. Боль. Ретрил. Потеря сознания. Обратно в камеру. Он смеялся, если бы мог, сам не зная почему. А может и рыдал бы.

Ты должен сопротивляться. Нельзя давать ему то, чего он хочет.

Больше нет сил держаться.

Ты должен.

В бесконечном цикле наступили перемены. Он знал это потому, что боль в голове отошла на второй план, мысли прояснились, и он даже мог ползком передвигаться по камере. Пришел Дженций, и он сжался в комок в углу, но ромуланец не стал подходить ближе, а остановился в дверях, с ухмылкой на лице.

— Считали себя сверхчеловеком? — сказал он насмешливо. — Думали, что неплохо держитесь, доктор? — Дженций присел, глядя ему в глаза.

— Позвольте рассказать, что я смог выяснить из вашего бормотания и остроумных замечаний. Запомните, каждая мелочь важна. «Не сложнее, чем шахматы со Споком»? Это вулканское имя, и он состоит в экипаже вашего корабля. Шахматы? Должно быть, он хороший стратег. «Скотти её починит»? Звучит как инженер, вероятно, главный инженер. «Ешь свои овощи, Джим»? Что ж, у капитана есть нездоровые привычки. Это интересно знать.

Нет, этого не может быть, он не… Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет…

Надо было держать рот на замке.

Надо было держать рот на замке.

Маккой поднял голову и устало посмотрел на Дженция.

— Ладно, тогда… — прохрипел он, — я не скажу больше ни слова.

Дженций расплылся в ухмылке.

— В самом деле, доктор? Я знаю, какой вы прямолинейный и многословный. Вы недолго продержитесь, жалкий человек.

Маккой не ответил.

— Решили хранить молчание, так значит? Должен сказать, это бессмысленно. Есть много способов, которыми вы можете сообщить мне то, что я желаю знать.

И вновь ничего.

Дженций всё понял. Его лицо переменилось, он принял правила игры.

— Очень хорошо. Давайте посмотрим, удастся ли вас разговорить. Я получу удовольствие от процесса.

Допросы теперь ощущались совершенно иначе. Больше не было мучительных расспросов, скорее бездумные попытки заставить его говорить. Он кричал. Бессмысленно, дико, отчаянно. Без слов. Просто крик. Он кричал от невыносимой боли.

Ну же, Боунс, держись, мы скоро тебя вытащим.

Дженций пробовал разные тактики. Доктор все больше времени проводил в лазарете, восстанавливаясь после очередной сессии. Его постоянно лихорадило, и Маккой задавался вопросом, не мог ли он подцепить какую-нибудь болезнь в местных тюрьмах. А может эта зараза его таки прикончит.

Леонард!

Он не знал, сколько это продолжалось, но слышал шёпот Ретрила, находясь на грани сознания.

— Не думаю, что ты задержишься здесь надолго, — произнёс доктор. — Дженция повысили в звании.

Но Леонарду не хватило времени осмыслить услышанное. Темнота унесла остатки сознания.

Спустя дни (недели?), он заметил и другие изменения. Его камеру почти не навещали. Дженций давно к нему не приходил. Оставшись один, Маккой набрался сил чтобы стать на ноги и даже передвигаться по камере, опираясь на стены. Голова прояснилась, хотя он сильно ослаб из-за далеко не заботливого отношения ромуланцев.

В какой-то момент открылась дверь, и в камеру зашли двое охранников. Дженция с ними не было. Один из них держал пару кандалов, и Маккой молча протянул запястья. Затем его, закованного, вывели из камеры.

Доктор уже и не помнил, когда в последний раз шёл по коридорам «хищной птицы». Большую часть времени он провёл в медотсеке без сознания, медленно умирая. Он с удивлением осознал, что не видел этих коридоров со дня той роковой битвы.

Его привели к транспортерной. Охранники, сопровождавшие его, резко остановились, и доктор едва удержался на ногах. В комнате собралась целая процессия. Маккой узнал капитана, Дженция и некоторых ромуланцев. На всех была парадная униформа.

Дженций выступил из общей толпы. На его лице красовалась уже привычная Маккою ухмылка.

— Здравствуйте, доктор. Нравится смена обстановки?

Маккой почувствовал острое желание сказать какую-нибудь колкость в ответ, но вспомнил, что не должен ему отвечать, и промолчал.

— Вам будет интересно узнать, — продолжил Дженций, — что я теперь сам себе капитан. Сейчас мы перенесемся на мой корабль, и вы пойдёте со мной.

От этих слов Маккой совсем упал духом. Он держался за мысль, что Джим сможет отследить эту «хищную птицу», но совершенно другой корабль… Это почти невозможно.

Всё хорошо, Боунс, мы здесь.

Его поставили на платформу рядом с Дженцием. Мгновение — и теперь они находились в несколько иной транспортерной. Его повели на гауптвахту. Остановились возле камеры с обычной дверью. Внутри была непроглядная темень. Охранники толкнули доктора внутрь, даже не потрудившись снять кандалы. Он едва подавил всхлип отчаяния.

Ты в безопасности, Леонард.

Нет, вовсе нет. Он в плену! И направлялся Бог знает куда с этим дьявольски коварным ромуланским капитаном. Дженций продолжал приходить и пробовал всевозможные тактики, желая выдавить из него хоть слово. Игра продолжалась.

Маккой не знал, как ему удалось так долго сдерживаться. Дженций продолжал потешаться над ним, пытаясь добиться от доктора чего-либо кроме криков. На место физической пытки пришла психологическая. Его оставляли одного в темноте на целые дни, где он полностью терял ощущение времени. Затем капитан решил испытать другой способ, затем ещё один, и ещё. Урезал и без того скудный рацион пленника. Приковывал его стоя к стене, повесил ему на голову это треклятое устройство, не дающее заснуть.

Недостаток сна плохо отразился на его состоянии. Доктор испытывал сильные эмоциональные перепады, иногда крича в пустоту, иногда хихикая, иногда жалко всхлипывая в углу. Когда и они прошли, Леонард чувствовал себя опустошенным и перестал реагировать на что-либо. Иногда у него возникали галлюцинации. Джим и Спок, и даже Джоанна появлялись из темноты, затем исчезали. Он хотел позвать их, умолять их остаться.

Но не мог. Молчание — последнее, что у него осталось. Казалось, всё его здравомыслие, вся надежда и личность держались на одном лишь молчании. Как только он скажет хоть слово, всё будет кончено. Дженций одержит победу. Маккой не мог позволить ему победить. Он цеплялся за эту мысль днями и ночами, вечно в напряжении. Порой возникало ощущение, что молчание приносило реальную физическую боль.

Доктор, вернитесь к нам.

Тепло. Дверь сорвана с петель, из проёма лился свет, яркий-яркий…

Маккой открыл глаза, тяжело дыша и лихорадочно оглядываясь. Лазарет. Он задёргался, не понимая, что с ним происходит. М’Бенга держал его за руки и что-то говорил. Спок стоял рядом, но почему-то пятился. Джим тоже был здесь и звал его по имени. Джим, ты в порядке? Что случилось? Что происходит?

Вслух он ничего не сказал. Из его закрытого рта вырывались слабые звуки. Но голос М’Бенги звучал успокаивающе, Спок и Джим тоже уверяли его, что всё нормально, он в безопасности, и Маккой наконец начал расслабляться.

— С возвращением, Леонард, — облегчённо выдохнул Джефф. В его глазах была искренняя забота. — Приятно видеть вас снова.

Снова? А где он был? Маккой плохо соображал и чувствовал усталость, но всё равно попытался сесть. Джеффри не стал возражать, и Маккой вопросительно уставился на Джима и Спока.

— М’Бенга сказал, что ты перенёс рецидив, — объяснил Джим. — Ты не реагировал, и Споку пришлось немного вмешаться.

Маккой кивнул. Его сердце всё ещё трепетало в груди, хотя и постепенно успокаивалось.

— Думаю, вам стоит выспаться, Леонард, — сказал М’Бенга. — Отдых творит чудеса, вот увидите.

Спать? А он хочет спать? Может быть. Веки уже опускались. Он успел только лечь на биокровать и тут же провалился в сон.

* * *

Увидев, что Маккой заснул, М’Бенга выдохнул.

— Наконец всё закончилось, — сказал он, поднимая голову. — Спасибо вам, Спок.

Спок кивнул ему.

— Не стоит благодарности, доктор.

М’Бенга постучал пальцами, тревожно закусив губу.

— Спок, я знаю, слияние разумов это нечто очень личное, но я должен спросить… что вы видели?

Спок долго обдумывал ответ. Кирк и М’Бенга терпеливо ждали, но когда он наконец ответил, он услышали нечто неожиданное.

— Его молчание — единственное, что у него есть.

— Что вы имеете в виду, Спок?

Спок вновь опустил голову.

— Прошу прощения. Возможно, мне стоит сформулировать ответ иначе. Его молчание было последним, что он имел, и его разум продолжает так думать. У меня создалось впечатление, что ромуланцы не просто допрашивали его. Это превратилось в, так сказать… игру, некое соревнование, в котором его старались заставить заговорить, а он, в свою очередь, пытался сохранить молчание.

М’Бенга прикрыл глаза и понимающе кивнул.

— Он по-прежнему ощущает себя частью соревнования… неудивительно, что он так яро отказывается говорить.

Кирк тяжело вздохнул.

— Что ж, по крайней мере, теперь мы хоть что-то знаем. Это уже хорошо, — его взгляд задержался на спящем Боунсе. Затем он повернулся к Споку. — Вы отправили тех людей обратно на станцию?

— Станция сообщила о неполадках в транспортере, — ответил Спок. — За ними выслали шаттл.

— Но Скотти сейчас работает в транспортном отсеке, — встревожился Кирк. — Они не смогут попасть в грузовой отсек.

— Знаю, капитан. Мы транспортируем их на шаттл, когда он будет в диапазоне. Это произойдет примерно через десять минут.

Кирк выглядел недовольным. Он хотел, чтобы Гретер и Пулмнар немедленно покинули его корабль. Но, если ничего не поделаешь, придётся подождать.

— Хорошо. Доктор, если у вас все под контролем, мы вернемся на мостик.

— Да, капитан.

* * *

Когда Маккой проснулся спустя пару минут, все уже ушли. Он сел на биокровати. Раз никого рядом не было, никто не мог приказать ему оставаться в постели.

Он встал и потянулся, чувствуя усталость, но не сонливость. Возможно, ему стоило чем-нибудь подкрепиться. Интересно, что сегодня в меню.

Раздался какой-то непонятный звук. Он прислушался. Транспортер. Внезапно перед ним материализовались две фигуры…

На секунду всё его тело онемело. Ромуланцы. Но стоило им шагнуть в его сторону, доктор моментально пришёл в себя. Он выхватил скальпель из своего набора старинных инструментов и швырнул в них. Инструмент задел рукав одного из ромуланцев и попал второму прямо в ключицу. Тот пошатнулся, зелёная кровь окрасила его униформу.

Маккой продолжал пятиться и готовился в любой момент воспользоваться ближайшей дверью, как вдруг в лазарет зашла сестра Чепел.

— Леонард, мы… — она заметила ромуланцев и, стоило отдать ей должное, быстро среагировала, включив коммуникатор. — Внимание: угроза вторжения, ромуланцы в лазарете! Служба безопасности, сюда, немедленно!

Они с Маккоем успели нырнуть в дверной проём. Позади них раздался первый выстрел дисраптора. Завыла сирена, оповещая о чрезвычайном положении. По интеркому голос Ухуры сообщал о полной боевой готовности.

Чепел и Маккой добрались до выхода из лазарета, буквально на ходу влетев в отряд безопасников.

— Там, — задыхаясь, произнесла Кристин, — двое ромуланцев, вооруженных.

— Понял, — Джиотто повёл свой отряд в лазарет. Мгновенно началась перестрелка из фазеров, прерываемая выстрелами дисраптора.

Чепел заметила, что Маккой торопился покинуть лазарет.

— Леонард, вы куда?

Он повернулся, и Кристин увидела странное выражение на его лице, совершенно неуместное, учитывая его недавнее состояние. В его глазах холодным блеском читалась решимость.

Этот человек хотел завершить начатое.

Она вздохнула.

— Ладно, идите. Мы сами здесь справимся.

Он ответил коротким кивком и, покинув лазарет, направился на мостик.

Кирк не был в восторге от происходящего, но времени подумать об этом не хватало. Всё произошло так быстро, что никто не успел толком среагировать.

После пробуждения Маккоя они со Споком вернулись на мостик. Зрелище в лазарете было пугающим. Для Кирка Маккой всегда был непоколебимым, как и его руки — руки хирурга, — и видеть доктора дрожащим, как осиновый лист, было тревожно. Когда даже совместными усилиями М’Бенге и Джиму не удалось его разбудить, Кирк попросил Спока совершить слияние разумов. Лёгкого касания оказалось достаточно. Маккой очнулся, лихорадочно дыша, очевидно сбитый с толку, но он был здесь, с ними.

А теперь их нашли ромуланцы.

Как только Кирк вернулся в капитанское кресло, а Спок сообщил об успешной транспортировке Гретера и Пулмнара на шаттл, взвыли сирены, оповещающие о «красной тревоге».

— Сенсоры обнаружили замаскированное судно по левому борту, — сообщил Спок.

— Сигнатура? — потребовал Кирк, хотя и сам знал ответ. Кто ещё мог использовать маскировочное устройство? Из-за кого всё это началось?

— Капитан, поступило сообщение о двух ромуланцах в медотсеке! — Ухура пыталась перекричать вой сирен. — Служба безопасности уже там.

— Они в медотсеке? Спок, как они попали на борт?!

— Вероятнее всего, это произошло когда мы транспортировали Гретера и Пулмнара на шаттл. Это скрыло их появление от сенсоров.

Кирк с досадой ударил кулаком по креслу.

— Очевидно, за кем они вернулись, — он поднялся и громко приказал: — Поднять щиты! Приготовить фазеры!

Никто не стал перечить. Все знали, о ком шла речь.

— Капитан, шаттл всё ещё в опасности, — отметил Спок.

Кирк выругался.

— Как далеко он от Звёздной станции 8?

— Достаточно далеко, чтобы станция не могла его защитить.

— В таком случае… Оповестите станцию о сложившейся ситуации, если они ещё не в курсе. Надо расширить щиты, так, чтобы мы смогли сопроводить шаттл до базы. Разверните «Энтерпрайз» и заслоните шаттл от ромуланского корабля.

— Капитан, они снимают маскировку.

Кирк выругался во второй раз. Ромуланцы знали, что их засекли. Но, опять же, тяжело скрыть неожиданное поднятие щитов и корабль в боевой готовности.

— Ухура, свяжитесь с ними. Я хочу знать, что делает их «хищная птица» в пространстве Федерации, и как они осмелилась приблизиться к одной из станций.

— Будет сделано, сэр.

— Сулу, что там с шаттлом?

— Шаттл в радиусе действия наших щитов, — доложил рулевой. — Мы находимся между ним и «птицей».

— Хорошо. Сохраняйте дистанцию и держите курс на Звёздную станцию 8. Наша первостепенная задача — защитить людей на этом шаттле.

— Есть, сэр, — кивнул Сулу, затем с сомнением добавил: — Стоит ли нам транспортировать их обратно?

— Нет! — отрезал Кирк. — Не хочу давать ромуланцам ещё один шанс проникнуть на борт «Энтерпрайза»

— Понял.

— Капитан, служба безопасности задержала нарушителей, — сообщила Ухура. — Ущерб нанесен лишь оборудованию медотсека. Пострадавших нет.

Кирк облегчённо выдохнул. Отлично. Одной причиной для беспокойства меньше.

— Заприте их на гауптвахте. Разберусь с ними после.

— Ромуланский корабль поднял щиты и зарядил фазеры, — сказал Спок. — Они движутся прямо на нас.

Открытое столкновение? Кирк провёл рукой по лицу. Они не стреляли и в целом не вели себя враждебно. С другой стороны, двое ромуланцев на борту «Энтерпрайза» вполне могли сойти за доказательство недобрых намерений.

— Полная остановка, — приказал капитан. — Ухура, продолжайте вызывать их. Возможно, удастся выяснить, что происходит.

— Есть, сэр.

Открылись двери турболифта, и на мостике появился Маккой. Заметив на экране «хищную птицу», он бесшумно скользнул к капитанскому креслу. Джим бросил на него быстрый взгляд. Лицо доктора не выражало эмоций, но его глаза блестели.

— Рад снова видеть тебя в строю, Боунс, — поприветствовал его Кирк.

Маккой глянул на Джима, коротко кивнул и снова повернулся к экрану.

— Ухура, дайте мне с ними поговорить, — сказал Кирк.

— Да, сэр, вы в эфире.

— Внимание, ромуланское судно, говорит Джеймс Т. Кирк, капитан «Энтерпрайза». Вы нарушили границы Федерации, и мы готовы принять соответствующие меры если потребуется; ответьте.

На мостике наступила тишина пока Ухура передавала сообщение и ждала ответа.

— Они выходят на связь, — наконец сказала она.

— На экран.

Вид «хищной птицы» и станции позади (честно говоря, Кирк надеялся, что никогда её больше не увидит) сменился мостиком ромуланского корабля. С эрана ему нагло ухмылялся их капитан.

— Здравствуйте, Кирк! Я знал, что вы всё ещё капитан, что бы там ни говорил ваш вулканец, — он оскалил зубы в усмешке.

— Приветствую, капитан Дженций, — сухо произнёс Кирк. Тот же корабль, тот же капитан, от которого они спасли Боунса… Джим не хотел думать о таких совпадениях.

— Согласно договору о границах… — начал он, но ромуланец пригрозил ему пальцем.

— А-а, Кирк, подумайте ещё раз. Ведь это вы первыми нарушили наши границы. Раз так, то все вши претензии не имеют смысла.

Кирк с трудом подавил желание фыркнуть в ответ.

— Зачем вы здесь?

Дженций откинулся в своем кресле.

— Видите ли, во время нашего прошлого визита, — протянул он, — кое-что с моего корабля было похищено. Я как раз был занят одним важным делом и хотел бы закончить начатое, — он слегка наклонился вперед. — Я бы хотел вернуть это обратно.

Кирк не был глупым. Хоть Дженсиус и сказал «кое-что» и «это», он здесь явно из-за Боунса.

— Боюсь, мы не позволим вам этого сделать, — ответил он, поражаясь собственной вежливости. Он чувствовал, что с легкостью может разбивать камни голыми руками — настолько он был зол и напряжен. — А ещё спешу сообщить, что у нас под арестом двое ваших людей. Возможно, вы не отвечаете за нарушение границ, но уж точно ответственны за преступление против члена Звёздного флота и гражданина Федерации.

— Кирк, не стоит усугублять положение «Энтерпрайза». Выдайте нам доктора, мы уйдём с миром и пощадим вас, ваш экипаж и тот шаттл, который вы пытаетесь защитить. Должно быть, вы думаете, что мы не сможем уничтожить целый корабль, а я напомню, что у нас есть плазменная пушка. Если наши разведданные верны, вы уже сталкивались с ней однажды.

Джим напрягся. Да, им уже приходилось видеть её в действии. Огромный пылающий шар, разносящий в пыль аванпосты на границе Федерации.

Одна такая пушка чуть не уничтожила «Энтерпрайз», и лишь своевременный варп из пределов её досягаемости спас их. Даже так, положение было опасным. Но здесь? Находясь прямо у них на мушке и с шаттлом, который нужно защитить? Картина не слишком-то обнадеживает.

Конечно, они могли бы выстрелить в «хищную птицу». Фазеры на полной мощности и фотонные торпеды с такого расстояния разобьют корабль противника, а остаточную энергию поглотят щиты ближайшей станции. Всё зависело от того, кто выстрелит первым.

— Мы так же легко можем расправиться и с вами, — парировал Кирк. — На вашем месте, я бы дважды подумал, прежде чем нажимать кнопку запуска.

Ромуланец усмехнулся.

— Вы считаете это безвыходной ситуацией? Уверяю вас, это не так. Так или иначе, я заберу его, Кирк.

Неожиданно для всех Маккой шагнул в поле видимости экрана. Кирк проследил за ним, желая убедиться, что с другом всё в порядке. Однако прочесть выражение лица доктора он не смог.

Стоило Дженцию заметить Маккоя, как его лицо просветлело.

— А, здравствуйте, доктор! Рады снова меня видеть?

Маккой не ответил, пристально глядя на экран. Сулу обернулся и встретил холодный взгляд его глаз. Он быстро отвернулся, настолько жутко сейчас выглядел доктор.

— Мы не закончили с вами, доктор, — продолжал Дженций. — Я хотел бы опробовать ещё несколько методик… и увидеть, как вы пытаетесь им сопротивляться. Я уверен, они подействуют, но в прошлый раз вы уже доказали мою неправоту. Что скажете?

Пока Дженций сосредоточил всё своё внимание на Маккое, Кирк украдкой сделал жест в сторону Сулу. Рулевой никак не выдал то, что он его заметил, и медленно передвинул руку на кнопку фазера. Хорошо.

Маккой по-прежнему молчал. Лицо ромуланца исказилось от недовольства.

— Я собираюсь стереть в пыль весь ваш экипаж, доктор. Ваших друзей, — Дженций придвинулся ближе к экрану. — Но я пощажу их, если вы добровольно сдадитесь мне. Тогда даже капитан Кирк будет не в силах вас остановить.

Маккой не пошевелил и мускулом. Кирк надеялся, что доктор знал об их готовности выстрелить при первой же необходимости.

— Вас это не возмущает, доктор? — ромуланец продолжал дразнить Маккоя. — Никаких возражений? Да как вы вообще можете смотреть своим друзьям в глаза после такого? — прошипел он, откинулся на спинку кресла и стал ждать.

Внезапно Кирка осенило. Вот почему Дженций зашёл так далеко в пространство Федерации. Вот почему он рисковал сойтись в неравном бою между кораблем и станцией. Дженций так же помешался на этой «игре», как и Маккой. Он ставил на кон всё, лишь бы сломить доктора, заставить его заговорить. То же самое делал Маккой, отчаянно держась за свое молчание.

Дженций не собирался отступать. Всё или ничего.

— Всё кончено, — твёрдо заявил Джим, поднимаясь. — Уходите, пока еще есть возможность.

— Это не ваша битва, капитан Кирк! — крикнул Дженций. Теперь ромуланца буквально разрывало от гнева. — Ничего не кончено! И не закончится пока ты не заговоришь, Маккой! Я никому не позволю помешать нам!

Он обезумел, понял Кирк. Его разум, как и сознание Боунса, зациклился на этом противостоянии. И он не остановится, если его не остановить.

Кирк дал сигнал Сулу приготовить торпеды к запуску. Со всем имеющимся боезапасом и легким движением пальца, необходимым чтобы пустить его в дело, Кирк был готов положить конец противостоянию.

Однако это сделал не он. Дженций рвал и метал по ту сторону экрана, плюясь угрозами и крича, что ничего ещё не кончено. Очевидно, что из пространства Федерации ему так просто не выбраться, но он этого не осознавал. «Игра» не окончена, пока один из них не сдастся.

И в промежутке между напыщенно-гневной бранью Дженция, в тишине раздались два слова. Передатчик Ухуры подхватил их и транслировал прямо на «хищную птицу». Произнесённые измученным, ломким, хриплым голосом, молчавшим вот уже несколько месяцев. Но именно они нанесли сокрушительный удар ромуланцу.

— Я победил.

Когда Кирк приказал открыть огонь, последним, что они видели, было выражение искреннего удивления на лице Дженция. А затем экран залил ослепительный свет.

Кирк покинул мостик, чувствуя усталость и тревогу. Уничтожив «хищную птицу», они сопроводили шаттл до станции и отдали двух ромуланцев под стражу. Разобраться с произошедшим само по себе было головной болью. Экипаж «Энтерпрайза» по-прежнему находился в боевой готовности, как и сотрудники станции, на случай если поблизости появятся другие замаскированные корабли, однако пока что Спок ничего не обнаружил.

Сейчас самое время было объявить отбой и отправится на боковую. Но Кирк не пошёл к себе в каюту.

Заговорив впервые за долгое время, Маккой воспользовался суматохой и исчез. Исполненный решимости Кирк пошёл его искать.

Он не нашёл доктора ни в медотсеке, ни в столовой, хотя в такое время он обычно принимал пищу. Кирк добрался до его каюты и позвонил. Ответа не было.

Не сомневаясь ни секунды, Кирк открыл дверь вручную и зашёл внутрь. В комнате не было света, но на кровати определенно кто-то сидел. Джим осторожно подошёл и сел рядом. Его друг не сводил безучастного взгляда со стены напротив.

— Боунс? — прошептал Кирк.

Маккой, казалось, не слышал его и продолжал смотреть в стену. Джим тяжело вздохнул. Значит, М’Бенга был прав. Стоило Маккою заговорить, как на него нахлынули последствия пережитого.

Словно в подтверждение его мыслей, по телу Маккоя пробежала дрожь. Он не плакал, не всхлипывал, не издал ни звука. Кирк молча обнял его, прижав к себе. Дрожь не прекращалась довольно долго, то затихая, то возвращаясь с новой силой.

— Боже милостивый, Джим, — хрипло пробормотал Маккой, — неужели всё это правда со мной произошло?

Джим не знал, что именно его друг имел в виду под словом «всё», но он потрепал его за плечи и сказал:

— Да, Боунс, так и есть. Но всё уже закончилось.

Маккой медленно кивнул.

— Да, — едва слышно произнёс он, — закончилось.

* * *

В последующие дни стало заметно улучшение его состояния. М’Бенга сильно продвинулся в своих сеансах с ним, узнавая всё больше о случившемся на ромуланском корабле. После чрезмерного ворчания и обещаний хорошо себя вести его восстановили на облегченном режиме в медотсеке. Работа заставила Маккоя воспрянуть духом; он наконец мог заниматься тем, чем не занимался уже два месяца. Он говорил негромко, давая своему голосовому аппарату время приспособиться. Он отказался от лекарств и вместо этого в обильном количестве поглощал чай с мёдом. Все вроде бы даже поддержали идею — Кирк однажды застал Маккоя и Спока, обменивающихся чайными рецептами.

Отчёты о его выздоровлении и пережитом в плену у ромуланцев отправили командованию Флота. Они рады были заполучить в свои руки информацию о ромуланских методах допроса. Важно всегда оставаться в курсе деятельности другой стороны.

Экипаж вёл себя очень любезно по отношению к доктору: с ним заводили беседы в столовой, тайком приносили ему редкий нереплицированный шоколад и постоянно приглашали принимать участие во всяких развлечениях в комнате отдыха. Словно цветок, что распускается при лучах солнца, постепенно к ним вернулся общительный и дружелюбный Боунс. Вскоре он почти стал похож на того самого старого, напористого, прямолинейного южанина, которого все знали.

Но чего-то по-прежнему не хватало…

* * *

Кирк поднял глаза на звук открывающейся двери.

— А, доктор М’Бенга, чем я могу вам помочь?

Джефф ответил мягкой улыбкой.

— Вы могли бы подписать кое-что для меня, сэр.

— О, в самом деле? — Кирк удивленно приподнял брови.

— Да, — доктор положил на стол падд. — Хоть я и ценю вашу веру в меня, сэр, думаю, мне стоит подождать и набраться опыта, прежде чем стать главой медицинской службы.

— Понимаю, — подыграл ему Кирк. — Печально, что вы решили отказаться от должности, доктор. Но раз вы решили, я ничего не могу с этим поделать.

— Жаль, но это так, — согласно кивнул М’Бенга.

— В таком случае, — продолжил Джим, подписывая падд, — нам понадобится новый глава медицинской службы.

— Естественно, — добавил Джефф.

— К счастью, — губы капитана растянулись в улыбке, — у меня есть кое-кто на примете.

* * *

— Да перестань ты так ухмыляться, Джим, — Маккой с подозрением косился на своего друга. — Это всего лишь маленькая подпись.

— Маленькая подпись для большой должности, — сказал Кирк, безуспешно пытаясь стереть глупую улыбку с лица.

— Мне не впервой. Не пойми меня неправильно, я рад вернуться к работе, но я не могу избавиться от ощущения, что за этим что-то кроется.

— Что именно? — невинно спросил Кирк. — Ничего не кроется, Боунс, ты просто вернул свою должность. Уже подписал падд?

— Да, давным-давно, — Маккой закатил глаза. — Пока ты тут канителился.

— Почему бы и нет? Зачем спешить? — Кирк забрал падд и незаметно глянул на часы. — Почему бы нам не пойти прямо в медотсек, а, Боунс?

— Зачем спешить, да? — Боунс криво усмехнулся, но позволил Джиму вывести его за плечи из своей каюты.

Прежде чем войти в медотсек, Маккой остановил его и посмотрел Джиму в глаза.

— Там вечеринка, не так ли?

— Вечеринка? Какая вечеринка? — Кирк непонимающе моргнул.

Маккой приподнял бровь.

— Да, вечеринка, — признался тот.

Однако вместо ворчания доктор лишь улыбнулся.

— Не переживай из-за испорченного сюрприза, Джим, я почувствовал запах торта ещё у лаборатории.

— Ну, тогда давай есть торт? — оживился Джим.

Только они успели войти, как им навстречу донеслось громогласное «СЮРПРИЗ!». Здесь собрался весь медперсонал, плюс экипаж мостика. Даже Спок, видимо, посчитал это достаточно логичным и присоединился к поздравлениям.

— Джим, — Маккой закрыл лицо рукой, — никто не устраивает вечеринок по поводу восстановления кого-то в должности.

— С сегодняшнего дня будем устраивать, — заявил Кирк, сияя от радости. — Может, мы положим начало новой традиции. Скоро вечеринки «в честь восстановления кого-то в должности» будут устраивать в командовании Флота и даже Адмиралтействе.

— Ну да, конечно, — протянул Боунс. — А сейчас я собираюсь расслабиться и стащить здоровенный кусок того пирога.

— Удачи, Боунс. Наслаждайся!

Маккой улыбнулся.

— Спасибо, Джим.

Джим улыбнулся в ответ.

— Всегда пожалуйста.

* * *

Празднование продолжалось, но уже переместившись в кают-компанию по просьбе Маккоя (он беспокоился, что такая толпа людей обязательно повредит чувствительное оборудование медотсека).

Несмотря на статус виновника торжества, Маккой нашёл себе тихий уголок и там смаковал свой кусочек торта, наблюдая за происходящим.

— Любопытно, — раздался знакомый голос. — Я полагал, что обычно тот, для кого устраивают праздник, является центром события и активнее всех в нем участвует.

— И я рад тебя видеть, Спок.

Спок кивнул ему и стал рядом. Какое-то время они молча наслждались покоем.

— Нужно ещё ко многому привыкнуть, — признался ему Маккой.

Спок поднял бровь.

— Как ты там сказал? Центре события? — доктор щёлкнул пальцами. — Это всё очень мило, но пока чересчур.

Спок кивнул, поняв ход его мыслей.

— Я бы тоже чувствовал себя неловко в подобном положении.

Маккой усмехнулся краем рта, неуверенно потёр затылок и сказал:

— Слушай, Спок, я, э-э…

Вулканец внимательно смотрел на него, ожидая продолжения. Маккой промычал что-то, качая головой.

— Я… хочу поблагодарить тебя за… невозмутимость. Нет, не так. Всё это время, пока я… понимаешь, ты единственный, кто не пытался от меня чего-то добиться. Ты просто принял это как должное, будто ничего не изменилось, и я просто хочу сказать, что… ну, это сработало, и… нет, опять не то, в общем…

— Доктор, — перебил его Спок. — Принятие факта изменения это первый шаг к его осуществлению. Стоит ли нам вести себя иначе?

— Нет! — быстро сказал Маккой. — Но я чувствовал, что мне нужно сказать… выразить свою благодарность…

— А, — кивнул Спок. — Хорошо, что вулканцам это не требуется.

Боунс облегчённо улыбнулся. Пару мгновений они просто смотрели друг на друга, найдя это негласное товарищество, и такое же понимание.

— Не хочешь немного торта? — поинтересовался Маккой, меняя тему. — По-моему, он ванильный, но там есть оттенок лимона, так что я не уверен.

— Возможно, я смогу определить компоненты использованной смеси, — кивнул Спок.

Они оба направились к столу с тортом, продолжая беседу. Леонард рассказывал о случае, когда его кузены хотели испечь пирог и чуть не устроили пожар, а Спок слушал с безмятежным выражением лица.

Кирк наблюдал за ними с другого конца комнаты. На его губах сияла довольная улыбка. Всё вернулось на круги своя.