Deep memory (гет)

Я не собираюсь описывать тебе все, что мы пережили во время битвы. Этим тебя снабдят воспоминания, не беспокойся. Правда, хотелось бы взглянуть тебе в глаза после Омута памяти. Я хочу знать, что ты переживешь всю боль, все слезы и страдания. Я хочу знать, что ты видел ее слезы, слезы всех из этого чертового Ордена Феникса. Они, кстати, спасли мою семью. Точнее, помог Дамблдор. Абсолютно выживший из ума старик поверил нам. Отца чуть было не посадили в Азкабан. Я поражаюсь мудрости и одновременно глупости Дамблдора. Ведь мой отец мог в легкую его убить, сдать всех орденовцев Лорду, но он этого не сделал.

Но сейчас не о том. Раз тебе настолько интересна наша история любви, я расскажу. Хотя, Гермиона рассказала бы гораздо красочней.

Нам было всего по четырнадцать, совсем еще дети. Тогда я ничего еще не понимал и не чувствовал к ней. Меня даже веселил тот факт, что ты пропал, и они с Роном остались вдвоем, без своего горе-героя.

Но четвертый курс перевернул мое сознание. Я начал встречаться с Панси Паркинсон. Сам не помню, что сподвигло на такой шаг. Возможно, бесконечные истории родителей о ее чистокровной и благородной семье. Да и уговаривать ее быть моей девушкой не пришлось. Панси и так вешалась на меня весь прошлый год. Но большой разницы я не почувствовал. Одиночество все равно оставалось со мной рядом.

А в какой-то момент я понял, что не единственный одиночка в Хогвартсе. В тот год, год Турнира Трех Волшебников, вообще трудно было грустить и хандрить. Но я заметил ее полупрозрачную тень среди веселой толпы. Казалось бы, чего удивительного в том, что Грейнджер сидит на перемене в углу и читает очередную энциклопедию. Всего лишь очередной счастливый случай задеть ее чувства. За моей спиной, как и всегда, Крэб и Гойл, Панси с кучей подружек стоит поодаль и во весь голос рассказывает о моем подарке. Да, одаривал я ее щедро. Точнее не я, а мои родители. Но ей об этом было знать не обязательно.

И вот я решительно двигаюсь вперед к Грейнджер, чтобы съязвить что-нибудь насчет ее крови или внешнего вида, не важно, по ходу придумаю.

Она слышит мои шаги и отрывает взгляд от томика "Все об исцеляющих зельях". Вот сейчас я определенно ляпну что-нибудь с ядовитой ухмылкой. Грейнджер смахивает спутанные волосы со лба и смотрит мне прямо в глаза. А в ее глазах цвета горячего шоколада, такого, который готовила раньше мама, я вижу слезы. Блестящие бусинки слезинок. Меня словно ударило по макушке этим томиком о зельях. А обидные речи наотрез отказались выскакивать из ядовитого рта, ударяя Грейнджер по самому больному.

Я стоял, раскрыв рот, несколько секунд, которые, видимо, и положили начало шторму в моем сознании, который принялся рушить плотину гордыни, эгоизма и яда. Гойл похлопал меня по плечу, когда в дверном проеме класса вырос Снейп. В который раз он оказался в нужном месте и в нужное время

— В класс! — рявкнул он.

Весь урок я сидел молча, что заметил даже профессор. Он несколько раз бросал в мою сторону удивленные взгляды.

Ночью сон абсолютно не шел. Я сопротивлялся бунту моей души. Знаешь, когда в детстве родители запрещают тебе играть с бездомной собакой, ты подсознательно и беспочвенно начинаешь ее ненавидеть. Но однажды, будучи достаточно взрослым, ты видишь эту собаку на обочине дороги всю в крови. Однако в тот миг бродячим псом чувствовал себя я. Грейнджер, сама того не желая, нашла меня на обочине жизни.

О, подробности Битвы ты с упоением понаблюдаешь в Омуте памяти. Особенно советую присмотреться к воспоминаниям Гермионы.

Так вот, в ту ночь я решил прогуляться по замку, подышать воздухом. На худой конец проветрить затуманенное минутной слабостью сознание. Но мои планы потерпели крах, когда я увидел лежащую посреди коридора Грейнджер. Хм, мы давным-давно женаты, но мне до коликов приятно называть ее по ее девичьей фамилии. А когда она злится, то ругает меня Белобрысым Малфоем. Обожаю ее в ярости. Щечки горят, от чего веснушки проступают еще сильней. Так, о чем это я?

В общем, та встреча еще больше меня обескуражила. И началось.

Я готов был съесть соплохвоста, только чтобы не встречаться с ней взглядами в столовой, на общих занятиях, в Хогсмиде. Но до меня долетели слухи о предстоящем Бале в честь Рождества и Турнира одновременно. Конечно, с кем мне идти, если не с Панси. Но она будучи недостаточно умной умудрилась заболеть. Звонок прозвенел. Меня словно гиппогриф за задницу клюнул, и я помчался в крыло Гриффиндора поздней ночью. Постоял напротив Полной Дамы, переступая с ноги на ногу, и убежал. Вернулся в спальню, написал письмо. Удивлен, что Гермиона вообще разобрала подчерк. Ты не представляешь, как меня колотило, когда на следующий день за завтраком совы принесли почту. Я два раза чуть вилкой себе глаз не выколол. Была бы рядом Панси, сразу бы повела в больничное крыло. Но рядом оказался Забини, и просто вывел из зала незаметно. Я ничего не стал ему рассказывать. Мерлин, если бы я рассказал, мы бы сейчас с тобой, Поттер, не сидели вот так вот.

А она не пришла. Просто не явилась на Бал. Я стоял, как дурак и ждал у входа в Большой Зал. Во мне боролись два Драко: эгоистичный аристократ и сошедший с ума романтик. Откуда взялся второй, я так и не понял. Спустя час я уже стоял в проходе в гостиную Гриффиндора и в упор смотрел на Грейнджер. Убей, но я не вспомню, о чем мы говорили. Главное, что уже через пять минут мы танцевали вальс. Мое сознание заволокло густым туманом, я не соображал, что я делаю, как я танцую и с кем я танцую.

Естественно, на следующий день Панси устроила мне скандал, который сопровождался ужасным грудным кашлем, но, кажется, она послала меня целоваться с мандрагорой.

Отец следующим же вечером прислал письмо, нет, не кричалку, а обычное. Но лучше бы он накричал на меня при всех, тогда, возможно, я бы пришел в себя.

Поттер, ты слушаешь вообще? Ну, так вот и началось. Итог всего этого сейчас мирно посапывает в спальне, храня под сердцем нашу любовь.

Грейнджер боялась меня первое время, не доверяла. Я сам себе не доверял. Удивляюсь, что еще был в состоянии сам подносить ложку ко рту. Но ее я оберегал, как мог. Сам несколько раз попадал в переделки, но ее выгораживал. В основном из-за Рона. Рыжий игнорировал Гермиону, что меня вполне устраивало, но она часто плакала, когда видела его в компании девушек. Конечно, друг погибшего героя нуждается в женском внимании, как в воздухе. А подруга значит никто и поддерживать ее не нужно. Мерлин, кажется, мы поменялись местами. Я сижу перед тобой, распинаюсь, говорю о любви, а ты засыпаешь с самым безразличным выражением лица. Кстати, до включения портала осталось семь минут.

Давай, расскажу тебе о нашей свадьбе. Это самое яркое воспоминание всех лет. Не пришел никто. Представляешь? Никто не пришел. Были мы с Гермионой, отец, мама, священник и эльф-домовик, который держал подол платья.

Думал, все так легко и просто? Тебе еще столько предстоит увидеть касаемо нашей жизни, что моя история просто милое предисловие. А теперь хватай свой портал и убирайся из моего дома!

Знаешь, ты все же неслучайно вновь объявился. Что-то здесь не так, это я точно знаю. Ты исчез во время Войны, которая перевернула тысячи жизней и разбила ни одну семью. Теперь ты появляешься, а у меня будто дежа-вю. Вся шайка вместе, правда, я немного не вписываюсь в вашу команду.