Глава рода Блэк (джен)

Родовой Камень в Ритуальной комнате Блэк-мэнора был обжигающе горяч. Если в обычные дни он был цвета ночного неба с небольшими жемчужными вкраплениями, подобными мириадам звезд, то сейчас эти частицы горели столь ярко, что его можно было принять за кусочек сияющей жемчужно-серой звезды. Потоки магии кружили вокруг него небольшими чуть видимыми вихрями.

Каждому, кто смотрел на этот символ рода, казалось, что этот свет проникает в самую душу в поисках чего-то неясного, чуть ощутимого, таящегося в глубине его сердца. Чувство ожидания чего-то грандиозного и сильнейшее напряжение заставляет деревенеть все тело, а волны мельчайшей дрожи прокатываются по коже. Осознание того, что скорее всего больше никогда в жизни ты не испытаешь такого ощущения мощи и силы, останавливает всякое желание скинуть с себя это оцепенение. Перед этой силой хочется не только склониться, но и позволить нести себя на ее мягких волнах в умиротворяющих материнских объятьях.

Три дня назад скончался Глава рода Блэк.

Арктурус Блэк на протяжении долгого времени был центром древнего и темного рода Блэков. Его смерть почувствовали не только члены семьи, но и все маги, кто был связан с этим родом. И они чувствовали, что магия требует заполнить пустоту, которая образовалась после его смерти, она требует выбрать преемника умершему Главе.

Арктурус был Главой Рода почти пятьдесят лет. Все это время Блэки были одним из самых сильных и уважаемых семейств в магическом мире. Девочки, даже принадлежащие к побочным и дальним ветвям рода, считались выгодными невестами и сильными ведьмами; мальчики, все без исключения магически сильные, занимали высокие посты, либо достигали больших высот в магических науках.

Сейчас в мэнор в спешном порядке съезжались все представители этого большого и процветающего рода. Все — сильные маги, некоторые наделенные родовыми дарами. Они знали, что от того, кто станет следующим Главой, зависит дальнейшее процветание их семей. И не только их, но и всех тех, кто с ними связан.

Члены рода собрались тут, чтобы магия решила, кто из них достоин стать Главой Рода. Зная, что делать, они казалось, боялись просто пошевелиться или глубоко вздохнуть. Даже неугомонный, никогда не сидевший на одном месте Сириус, молча, смотрел на происходящее вокруг.

Избран мог быть любой: от нынешнего главы Древнего и Благородного Дома Блэк лорда Арктуруса II до самого младшего Блэка, шестилетнего Регулуса. Потому что Глава Рода — это нечто несоизмеримо большее, чем носитель имени или крови и силы. Это жрец, хранитель знаний, это представитель рода перед магией и глашатай воли магии перед семьей. Именно поэтому Главой Рода далеко не всегда становился лорд Блэк или старший мужчина в роду. Только тот, кто, по мнению магии и предков, наиболее достоин всех их знаний и силы, кто готов нести за все это ответственность и тот, кто сможет заплатить ту цену, которую за эти знания, силу и власть потребует магия — только тот сможет стать Главой Рода.

Нет, разумеется, мало кто верил, что белокурая красавица Нарси или либерал Альфарад смогут стать представителем семьи перед магией. Род Блэков практически полностью состоял из темных магов и магия, которая поддерживала эту семью, была далеко не безобидным маленьким котенком, а грациозной пантерой, сколь красивой, столь же опасной, мощной и непредсказуемой. Кроме этого, Блэки всегда считались одной из семей равновесия, за счет сил которой в мире поддерживался баланс темных и светлых энергий, а это в свою очередь накладывало еще большую ответственность на Главу Рода.

Разумеется, строились догадки и предположения. Маги в достаточной мере осознавали значимость предстоящего события. По распространенному мнению наиболее вероятными кандидатами считались Поллукс Блэк и Арктурус II Блэк. Так же было мнение, что место Главы Рода могла занять Вальбурга Блэк, которая, не смотря на свой молодой возраст, была одной из сильнейших ведьм своего поколения и обладала твердым характером, необходимым для подобной ноши.

Многие семьи уже некоторое время пытались завоевать их расположение. Одной из причин этого было то, что со смертью предыдущего Главы практически все договоренности теряли свою силу, и только новый Глава мог их подтвердить или заключить новые. Так, все договора о помолвках, поддержке тех или иных семей или отдельных магов, участие в тех или иных коалициях и организациях, все то, что требовало одобрение магии, должно было быть подтверждено новым Главой.

Магическая общественность всего Старого Света замерла в ожидании. Каково бы ни было решение магии, его ожидали с нетерпением.

Необходимость избавляет нас от трудностей выбора

Люк Вовенарг)

Родовой Камень в Ритуальной комнате Блэк-мэнора был раскален так, что создавалось ощущение, что внутри него пылает огонь. И этот огонь заставлял светиться кольцо Главы Рода, которое лежало в его центре.

Кольцо было массивное, широкое, ажурный обод с такой же оправой под камень венчала ромбовидная площадка, только в центре его была пустота. Камень, который украшал это кольцо в течение почти пятидесяти лет, был похоронен вместе с почившим Арктурусом I, а его место должен занять камень нового Главы Рода.

Но вот Поллукс Блэк, на секунду замерев и крепко сжав что-то в руке, сделал шаг к Родовому Камню. И если присмотреться, то каждый из присутствующих сжимал в руке какой-то небольшой предмет. Небольшой драгоценный камень — это был камень-покровитель мага, в который была вложена частичка его магии.

В это время Поллукс дошел до середины зала и, вытянув руку, положил свой агат на Родовой Камень — и в то же мгновение, как камешек коснулся поверхности, он исчез в маленькой вспышке. Все, кто собрался в зале, по одному начали подходить к Камню рода и класть свои камни на него, а те, в свою очередь — некоторые сразу, а некоторые после небольшой паузы — исчезали в маленьких разноцветных вспышках.

И вот, как только последний камень коснулся поверхности Родового Камня, серый туман укрыл его от взглядов магов, а когда он рассеялся, кольца Главы на нем уже не было, сам же Родовой Камень светился лишь чуть заметным серебристым светом.

* * *

В Ритуальном зале, точь-в-точь повторяющем зал в Блэк-мэноре с той лишь разницей, что он был пуст, вошел мужчина. Несмотря на явно немолодой возраст и абсолютно седые волосы, весь его вид говорил о силе. Одежда его, больше всего похожая на одежду богатого лорда эпохи раннего средневековья, была из явно дорогой ткани, но в то же время проста и удобна. Верхнюю тунику украшала вышивка серебряной нитью, плащ скрепляла янтарная брошь в оправе из серебра. Высокие сапоги, сделанные из мягкой, хорошо выделанной кожи, также украшала вышивка серебром. Стремительно подойдя к Родовому Камню, он долго наблюдал, как на его сияющей поверхности появляются различные драгоценные камни и, взлетая, начинают кружиться над ним, как звезды в ночном небе. Последним с легким хлопком появилось кольцо, заняв центральное место, вокруг которого вращались камни.

Казалось, прошло несколько часов с того момента, как маг начал вглядываться в этот странный, но безумно красивый танец камней. Внезапно застонав, он опустился в появившийся позади него стул с высокой резной спинкой.

— Это просто невероятно… Никого, абсолютно никого нет! Ни одного достойного Блэка, который мог бы стать Главой Рода, — основатель рода Орион рвал бы на себе волосы, если бы мог. К сожалению или к счастью, в тонком мире существовать могло только сознание и образ человека, так что такой возможности у него не было. — Мой род загублен. Все то, на что трудились целые поколения, выродилось за пятьдесят лет, а еще через пятьдесят исчезнет вовсе.

— Ты стонешь это каждый раз, когда приходится выбирать нового Главу, мол, маги мельчают, нет никого достойного… Но каждый раз вроде мы находим неплохих кандидатов, — Альтаир Блэк, четвертый Глава Рода, пытался успокоить патриарха. Весельчак по жизни, он, возможно, создавал впечатление легкого, несерьезного человека, а из-за привлекательной внешности в свое время слыл повесой. На самом деле он был одним из самых ответственных магов, которые когда-либо были Главой Рода. Он погиб в молодом возрасте во время проведения ритуала, призванного спасти род от проклятья. Это проклятье должно было пасть на род Блэков из-за ошибки трех его глупых братьев, которые возомнили себя великими магами и попытались провести сложный ритуал увеличения собственных магических сил, а в результате его проведения погибло два магловских поселения. Смерть маглов списали на чуму, а Альтаир в попытке оградить остальных членов рода от наказания магии принял все наказание на себя и погиб.

— Да, стону! Но сейчас это действительно конец, — Орион обессилено склонил голову. — И дело не в вырождении магов или отсутствии силы, дело в магии и их к ней отношении. Посмотри, уже сейчас они считают, что она их подруга, помощница, а скоро и вовсе сочтут ее своей рабой, инструментом! Даже в нашем роду, одном из самых сильно придерживающихся традиций, многие ритуалы и обряды забылись или не используются. Остались только те, что нужны самим магам. Они не понимают своей ответственности перед магией, перед Великой Матерью, которая дала им все! Из-за лени и самоуверенности они считают, что знают все лучше нее, не спрашивают ее советов и позволений. Считают, что она может ошибаться и делать нелогичные вещи. Они забыли старые законы, не осознают, что эти законы возникли в то время, когда маги были гораздо ближе к Великой Матери и ее силе, что они возникли не просто так.

— Мое сердце обливается кровью от осознания того, что ты прав, — Кассиопея Блэк, одна из немногих женщин, ставших в свое время Главой Рода, появилась рядом с мужчинами. Невероятно красивая, она к тому же обладала очень острым умом истинного исследователя. Возможно, именно поэтому всю свою жизнь она посвятила заботе о роде и своим исследованиям магических камней, так и не выйдя замуж. — К сожалению, это не наш род терпит крах — это весь магический мир стоит на краю обрыва. Еще шаг, и он падет в бездну.

— И этот шаг магическому миру помогают сделать, — Орион вскочил и начал нервно нарезать круги. — Этот Орден… Я не понимаю, чего они пытаются добиться, но ясно одно: именно с его появлением все началось, стали забываться традиции, подменяться понятия, забываться знания. И если раньше можно было только предполагать, то сейчас уже абсолютно ясно, что именно после появления этого Ордена Звезды магический мир начал падать в пропасть. Еще немного и ему из нее не выбраться!

— Ты думаешь, это он, — было видно, что леди Кассиопея не хочет слышать голословных обвинений. — Орден появился около пятидесяти лет назад, и в него всегда входили в основном маглорожденные, полукровки, да не слишком родовитые чистокровные, за которыми нет ни памяти рода, ни их силы. Но что они могут сделать? Сила и власть старых чистокровных родов неоспорима.

— Я думаю, что не все так просто, моя дорогая. Да, Орден появился лет пятьдесят назад, но именно в это время был принят закон, который можно считать началом конца. Закон, который и позволил этому Ордену развиться и набрать сил, и я сомневаюсь, что за всем этим стоят, лишенные знаний и сил рода, маглорожденные. — Орион ненадолго остановился, после чего продолжил свое хождение вокруг Родового Камня.

— Ты говоришь о законе, запрещающем забирать маглорожденных в старые рода? — уточнила женщина.

— Да, именно этот закон, якобы направленный на гуманное обращение с детьми, на самом деле направлен на то, чтобы маглорожденные попадали в магический мир абсолютно к нему не подготовленные, лишенные какой-либо поддержки, но уже сформировавшие многие черты характера которые неприемлемы в магическим мире. И что самое главное — не желающие меняться, а желающие менять все под себя. К тому же многие более мелкие и незаметные, но от этого не менее важные законы, принятые позже, делают пропасть между детьми из мира маглов и детьми из магического мира еще больше, особенно если сравнивать их с детьми из старых семей.

— И это разделяет и ослабляет магический мир?

— Хуже, это делает из основной массы магов, маглов с магическими способностями, не понимающими и уничтожающими благословение магии! Придет день, и Великая Мать отвернется от своих детей. И этот день близок, потому что все те, кто поддерживает равновесие и хранит знания этого мира, будут уничтожены или забудут свои обязанности.

— Но зачем, кому это нужно?

— А вот этого я не знаю. Могу только сказать, что чем слабее становятся старые семьи, чем меньше они выполняют свои обязанности — тем сильнее становиться Орден Звезды или те, кто за ним стоит.

— Увы, мы ничего не можем сделать. Все, что нам подвластно — это назначать нового Главу Рода и иногда давать ему подсказки, но столь расплывчатые, что я в свое время не понимал и половины из них, — Альтаир невесело усмехнулся, но довольно жестко остановил развивающийся разговор. — Мы можем только смотреть за развитием событий и оплакивать упущенные шансы и допущенные ошибки наших потомков. Это их жизнь. Мы будем поддерживать их до последнего своей силой, силой рода, но жить они должны своим умом.

— Но нам и назначить некого, — голос Ориона сорвался. Замолчав на секунду, он продолжил: — Ты сам увидишь, когда придет время выбирать, мы не сможем выбрать. Нет никого, кто смог бы отвратить предопределенный крах. Никого, кто заставил бы род и весь магический мир изменить направление в котором они сейчас развиваются. Кого бы мы ни выбрали, любой, тем или иным путем, приведет род к угасанию. Вот увидите, через пятьдесят лет не останется ни одного Блэка. Я не знаю, что мы можем сделать, чтобы изменить судьбу нашего рода.

— Ты не можешь этого знать наверняка, ты не пророк и никогда им не был — остановила Ориона Кассиопея.

— Ты права, не могу, но что то мне подсказывает, что так и будет…

Из тумана продолжали появляться фигуры. Все те, кто в свое время были Главами рода Блэк, собирались сегодня, чтобы выбрать из нового поколения следующего Главу Рода.

* * *

Сейчас Арктурус Блэк стоял в стороне от своих родственников, опустив голову. Он был в этом месте лишь однажды, в тот момент, когда был признан Главой Рода. Магия на мгновенье перенесла его в этот зал, к его предкам, которые улыбались, были горды им, и надеялись на то, что он продолжит процветание рода. Только что весь его мир перевернулся. Всю свою жизнь он был уверен, что живет верно, согласно законам магии и кодекса Блэков. Даже умирая, он был уверен, что встретят его как достойного и равного, что предки гордятся им. Ни на секунду он не сомневался, что за то время, пока он являлся Главой Рода, все его действия были только на благо. При нем род был богат и уважаем. И только сейчас все осознание истины обрушилось на него со скоростью бладжера.

Осознание того, что многие его поступки привели к возможной гибели рода и к тому, что все оставшиеся Блэки попадут в немилость магии, действовало на него подавляюще. Потому что именно он в свое время первым начал относиться к ней, как к своим возможностям, а не как к благословению Великой Матери, и научил также относиться к этому остальных. Стал делить ее на нужное и не нужное, верное и не верное. Нет, не словами, а лишь своим собственным примером. А главное забыл ее истоки.

И сейчас не важно, что и не он сам пришел к этому, что его тонко подтолкнули именно к такому восприятию магии, и что не он один был так искусно одурачен. Важно лишь то, что он не выполнил свой долг. Его даже не винили, просто некоторые считали, что им следовало выбрать кого-то иного, более крепкого духом, а другие — что он все же человек и ему, как и всякому человеку, свойственно ошибаться. Но ни то, ни другое не имело для Арктуруса значения. Сейчас он думал лишь о том, что это его вина и именно он должен попытаться сделать то невозможное и неизвестное, но, безусловно, необходимое, что требуется для спасения рода. А если для этого надо спасти еще и магический мир, значит, так тому и быть.

И в этот момент будто сама Великая Мать, почувствовав всю силу его терзаний, раскаяния и желания пожертвовать всем для исправления своих ошибок, услышав крик души сына своего, решила вмешаться. Сначала его окружило тепло и покой, а потом в сознании появился голос, который успокаивал, дарил надежду и давал знания, которые могли изменить все. Да, он понимал, что плата высока, но как бы ни складывалась его жизнь ранее, сколько бы он ошибок в ней ни допустил, он всегда знал, что долг перед семьей и родом должен быть превыше всего, и как бы страшно ни было принимать подобное решение — именно он должен это сделать. Это его плата за ошибки и он не отступится. Стряхнув с себя оцепенение, Арктурус I Блэк сделал шаг к Родовому Камню.

* * *

Спор возле Камня Рода становился все жарче, но чувство безысходности вызывало то, что он велся отнюдь не о том, кто более достоин стать новым Главой Рода, а о том, надо ли его избирать. Слишком многие считали, что род уже не спасти.

Те, кто настаивал на том, что выбирать Главу все же надо, делали это только потому, что это их долг. Те, кто говорил, что Главу Рода выбирать не надо, делали это, потому что не понимали, как можно делать заведомо провальный выбор. Но во взглядах всех присутствовала одинаковая обреченность.

Орион Блэк поднял руку, призывая всех к молчанию. Подождав несколько мгновений, пока последние разговоры стихнут, он повернулся ко всем собравшимся в зале:

— Мы просмотрели всех, и я думаю, каждый из нас понимает, что ситуация, которая сложилась, очевидна. Кого бы мы ни избрали, результат будет один: тем или иным путем это приведет к упадку рода. Но и отказаться что-либо делать мы не в праве. Хоть прямое вмешательство нам и запрещено, мы все же можем попытаться. Поэтому Главу Рода мы избирать будем в любом случае, мы не имеем права сдаться, особенно в такой ответственный момент. Иногда одной надежды бывает достаточно, чтобы чаша весов качнулась в нужную сторону.

— Но кого выбрать, если разницы нет… — Кастор Блэк, еще один бывший Глава этого рода, обреченно развел руками.

— Стойте! Мне кажется, есть решение.

Мгновение — и тишина опустилась на зал. Все повернулись в сторону человека, сказавшего эти слова. Никто не ожидал от Арктуруса даже минимального вмешательства в это обсуждение. Да, его не обвиняли в открытую, но все же на него и не смотрели как на равного. А тут он, стремительно шагнув к Камню, делает такое заявление, при этом излучая уверенность, смешанную с какой-то полубезумной надеждой.

— Мы должны провести ритуал замены.

— И что это за ритуал? Что-то я о таком не слыхивал. Ты достаточно в своей самоуверенности натворил дел. Постой в сторонке, позволь более умным людям решать, что необходимо сделать для спасения рода.

— Тише, Кастор, ты всегда был ворчливым стариком, даже когда был первокурсником в Хогвартсе, — Орион постарался сгладить смысл только что прозвучавших слов. — Такие заявления просто так не делаются, давай послушаем. Выбор у нас не так богат, так что еще один вариант лишним не будет. Арктурус, расскажи, о каком ритуале идет речь?

— Я не знаю, откуда у меня есть понимание того, что и как надо сделать. Возможно, это Великая Мать сжалилась над нашим родом и над всеми магами. Но сейчас я точно уверен, что этот ритуал — наша единственная возможность спасти наш род и возможно магический мир.

— Ты хочешь нам еще раз напомнить, к чему все идет? — Кастор не желал успокаиваться и продолжал возмущаться, но уже гораздо тише.

— В чем конкретно суть ритуала и что нам необходимо сделать? — теперь уже ни капли сомнений не прозвучало в голосе Ориона, когда он задавал этот вопрос. Слишком много видел он на своем веку, чтобы противиться магии, которая сейчас говорила с ними голосом его потомка, чуть не приведшего род к краху.

— Первая часть ритуала найдет необходимого нам человека. Как вам известно, тонкий мир, где мы находимся в действительности существует вне времени и это позволит нам найти наиболее подходящего нам человека обладающего необходимыми нам моральными качествами, который будет способен пережить подобное потрясение. Он должен обладать магическими способностями, но при этом они должны быть не активны, так как в ином случае его собственная магия перекроет магию Блэков. Возможно, это будет латентный маг или человек с примесью крови волшебного существа. Он не обязательно будет из нашего времени, но по своим чертам характера будет наиболее подходящим для того, чтобы стать Блэком. Вторая часть ритуала ослабит тело и жизненные силы этого человека практически полностью, так что он окажется на грани между жизнью и смертью.

— Но это же чуть ли не прямое убийство, это же проклятье на весь род! Или же, если магия признает это как единственно возможный выбор, она потребует немалой жертвы. — Кастор Блэк действительно всегда был нетерпимым и нетерпеливым человеком, хотя в свое время он стал хорошим Главой Рода. Невысокого роста, чуть сутулый и с маленькими глазками, он иногда казался вредным ворчливым старикашкой. Вот и сейчас, когда он услышал, что необходимо сделать при проведении ритуала, опять не смог удержаться от того, чтобы высказаться.

— Ну, фактически это не будет убийство, не зря же этот ритуал называется ритуал замены. Но ты прав, жертва нужна. Все же значительный вред будет нанесен и отсутствие выбора, у того чье сознание мы будем переносить, тоже должно быть искуплено. И этой жертвой буду я, — Арктурус не показал ни малейшего сомнения. — Как только я начну проведение ритуала, необходимый нам человек найдется, не сомневайтесь. Магия поддерживает наше решение. По крайней мере, она предоставила нам возможность — и только нам решать, воспользоваться ею или нет. В момент, когда связь между телом и сознанием будет совсем тонка, третий этап ритуала позволит мне занять тело и погибнуть вместе с ним. Мое сознание также погибнет и не попадет назад в тонкий мир, а развеется, обеспечив нам необходимую жертву и высвободив нужное количество силы, чтобы вы смогли притянуть и удержать дух этого человека.

— Подожди, насколько это необходимо? Ты не должен так поступать, — леди Кассиопея взволнованно попыталась отговорить от этого безумного шага своего потомка. — Я понимаю, ты подавлен, но никто не требует от тебя такой жертвы. Добровольно отказаться от возможности возродиться! Согласиться на то, что твой дух совершенно исчезнет — это же абсолютный конец для тебя!

— Поймите, так должно быть. Какие бы ни были оправдания случившегося, именно я привел к сложившейся ситуации, и именно мне необходимо сделать это, чтобы восстановить мир с магией.

Никто больше не решился ему возразить. Все они, воспитанные в традициях, которые на первое место превозносили долг перед родом и честь рода, понимали этот поступок.

— Как только вы сможете захватить сознание этого человека, вы всеми силами должны будете удержать этот дух и добиться согласия на слияние с нашей магией и нашим родом. И это согласие должно быть произнесено им самим, добровольно. После получения согласия вы должны передать все родовые знания, необходимые Главе Рода, и знания о нашем мире, а так же знания того, в чье тело этот дух будет вселен. Правда ограничение на прямые советы остается.

— Вселен? Но что ты хочешь этим сказать? — было не ясно, кто спрашивает это, но сейчас все собравшиеся здесь напоминали единый организм с одними мыслями и стремлениями.

— Это обязательное условие, необходимо из нашего рода выбрать того кто должен, как бы должен, стать Главой Рода. В тот момент, когда дух выбранного мага или ведьмы появится в этом зале, вы должны будете его уничтожить, и назад должен попасть уже призванный дух.

— Но кого вы хотите заменить? Да, наши потомки ошибаются в своих суждениях, но в этом не так много их вины. Кто из них, по-вашему, не достоин существования? Как мы можем это решить? — леди Кассиопея задала вопрос, волнующий многих в этом зале, почти шепотом.

— Вы правы, мы не можем решать, кого из наших потомков лишать существования, — поддержал ее лорд Кастор. — Да и магия не позволяет нам вмешиваться так сильно, решая, кому жить, а кому нет.

Все взгляды вновь повернулись к Арктурусу и Ориону.

— Беллатрикс Блэк.

Это имя, произнесенное Арктурусом, прозвучало как гром в тишине зала, повергнув в шок практически всех присутствующих. Только Орион кивнул, подтверждая, что он согласен с этим выбором.

— Вы сошли с ума, — смог только выдохнуть Кастор, — Вы хотите уничтожить ни в чем неповинную десятилетнюю девочку?

Когда волна возмущения, криков и вопросов стихла, а не получившие ответ маги осознали, что на их крики никто отвечать не собирается, воцарилась мертвая тишина. Орион, понимая, что это заявление требует пояснения, тяжело вздохнул и, достав темно-синий, почти черный опал из многих камней, парящих над Родовым Камнем, начал говорить:

— Это камень Беллатрикс. Когда в нашем роду рождается ребенок и его представляют магии рода, его камень-покровитель также как и сейчас появляется перед нами, дабы показать, что он достоин войти в род. Я очень хорошо помню, как десять лет назад тут появился ее камень. Давно в нашем роду не рождалось настолько потенциально сильных ведьм. И тот и этот камень на первый взгляд очень похожи, но присмотритесь и скажите, что видите вы? Скажите мне, что я ошибся.

Наверное, никогда и никем ни один камень не изучался так, как этот. Маги и ведьмы всматривались в него, стараясь понять, что же так взволновало основателя рода. Первой, вздрогнув, отшатнулась от камня леди Кассиопея. Уже мало кто помнит, но именно ее труды и исследования магических камней лежали в основе современной магической артифакторики. А еще спустя некоторое время многие поняли, о чем говорил Орион.

— Безумие… — одними губами прошептал лорд Кастор, а потом уже громче, будто бы пытаясь отрицать сказанное ранее: — Но это невозможно! Она маленькая девочка с таким сильным потенциалом! Всем известно, что сама магия заботится о маленьких детях, храня их тело и разум. С ее потенциалом она до становления не должна даже простудой болеть, а тут… Как это возможно?..

Действительно, в глубине темно-синего камня то тут, то там блестели красные искры — явный признак развивающегося безумия.

— Я действительно не могу понять, как такое возможно, — вновь заговорил Арктурус. — Никогда я при общении с Беллой не видел даже признака этого. Но ее магия, заключенная в камне, не может соврать. Мы видим все признаки безумия, которое с годами будет явно прогрессировать, а то, что оно проявилось в столь раннем возрасте, говорит, что никакими средствами ей не помочь. Уже сейчас это стало ее неотъемлемой частью, и со временем оно будет только расти, и развиваться вместе с ней. Это же помешает ее духу после смерти попасть в тонкие миры. Безумие рано или поздно уничтожает душу. Но ее потенциал действительно велик, и если следующий Глава будет им обладать — это будет только большим плюсом. К тому же, если мы оставим все как есть, то это проклятье будет разрушать и так ослабевшую связь семьи с родовой магией. Безумная ведьма с ее силами может принести много вреда роду.

— У нас действительно нет выбора, — будто подводя черту, сказал Орион. — Этим ритуалом мы не только, возможно, спасем род, но и избавим магический мир от безумной ведьмы. И пусть сейчас тяжело судить ее по действиям, которые она еще не совершила, но это наш долг.

— У нас нет выбора, это наш долг и единственная возможность спасти род, — прозвучало согласие леди Кассиопеи.

Каждый высказывал свое согласие, и как только последний из присутствующих согласился, наступила тишина. А еще через мгновение Арктурус начал произносить слова ритуала, который был призван изменить путь, по которому шел весь магический мир.

Вот в воздухе появилась чуть видимая серебряная нить. Постепенно она уплотнялась и сияла все ярче, она прорывала пространство и время, уходя за видимый горизонт, как будто тянулась к чему-то далекому, но безумно необходимому. И вот, достигнув того, к чему так стремилась, замерла, вспыхнула невероятно белым светом, натянулась как тетива лука и прочным канатом соединила два мира.

Сначала была тьма. Та тьма, которая ассоциируется с глубоким, бескрайним космосом. А еще было ощущение пространства, которому нет ни начала, ни конца, бесконечного времени и невозможной, почти невероятной тишины. А самое яркое — это ощущение абсолютного покоя, который окружает тебя, словно заворачивая в пуховое одеяло, нежно качает на своих волнах.

Но понимание этого пришло только в тот момент, когда мой мир взорвался, словно сверхновая. Поток света пронзил эту ночь и за мгновение распространился везде, заставляя сознание сжаться до невозможно малого состояния, чтобы сбежать от него. Этот свет подавлял, пытался проникнуть в тебя, узнать о тебе все, разобрать на самые маленькие детали, добраться до самых сокровенных и мельчайших мыслей. Он безжалостно извлекал все твои страхи, тайны которых ты страшишься и стыдишься.

Звук, сначала ощущаемый как тихий гул, постепенно превращающийся в глубокий морской рокот — он начал обретать смысл. Это были голоса, десятки голосов, которые что-то говорили, объясняли, просили, уговаривали. Но осознать, что именно, не было никакой возможности. Казалось, что этот звук сейчас разорвет тебя на мельчайшие частицы, сильнейшее напряжение только нарастало. А потом просьбы прекратились. И голоса начали что-то требовать. Их эмоции, казалось, сейчас раздавят, или сметут, как штормовая волна сметает все у себя на пути. Хотелось кричать. Кричать так, чтобы силой своего крика отбросить все это назад, чтобы освободить себе хоть немного пространства. Но звук и свет, они все наваливались, подавляли, требовали, объясняли, умоляли… и только одно могло спасти, освободить от всего этого. Как только эта мысль сформировалась… «Я согласна…»

И потом все отступило. Поток света стал мягче, ласковее, как бы успокаивая тебя и извиняясь. Пространство начало искриться. Пришло ощущение пылинки, что танцует теплым ранним утром на веранде летнего домика, когда все окна открыты, а солнечные лучи пытаются проскочить через зелень сада, чтобы заглянуть в окна, и легчайший теплый ветерок чуть колышет занавески.

Сколько времени прошло в этой неге, невозможно сказать. Может, минута, а может, несколько лет — это не имело никакого значения. Чувство покоя, тепла, легкости наполняло сознание, и оно открывалось потоку, что заполнял его. Непонятные и неясные знания, имена, даты — они заполняли, кружили, выстраивались в какие-то цепочки, схемы и постепенно заполняли всю меня. Если сначала это происходило абсолютно незаметно, то именно это чувство наполненности, которое постепенно росло, заставило обратить внимание на эти потоки, вынырнуть разуму из этого чувства удовольствия. Теперь уже потоки-знания заполняли его не на подсознательном уровне, разум пытался в них разобраться, изучить. Несмотря на необычность знаний, почему-то чувства удивления они не вызывали, они принимались как данность, хотя какая-то маленькая часть просто кричала о том, что такого просто не может быть.

Но вот потоки становились все слабее, некоторые и вовсе исчезли, остался только один. Он, казалось, был самым важным. Тем самым, который должен был завершить все, яркой точкой ознаменовать окончание этого потока информации. Он истончался, какие-то несомненно важные даты кружились и укладывались к остальным знаниям. И вот очередной взрыв, когда все, чем был заполнен мой разум, мгновенно обрело смысл. Самым ярким знанием среди всех тех, вершиной, звездой в моем сознании загорелось имя, мое имя. Беллатрикс.

Пространство вокруг превратилось в бескрайний космос. Осознав это имя, как цель, мое сознание понеслось к нему, сначала медленно, потом постепенно набирая скорость. Мимо проносились какие-то неясные тени, вспышки света, но ничто не могло остановить, задержать или отвлечь от приближающейся цели, яркой звезды, в окружении прочих звезд, складывающихся в созвездие.

Моей целью была Беллатрикс, воительница в созвездии Ориона.

* * *

Уже не один час прошел с того момента, как последний из камней самого младшего члена семьи, Регулуса, был положен на Родовой Камень. Были прочитаны все ритуальные слова, призывающие магию рода для совершения выбора, но ни у кого не возникло даже мысли о том, чтобы уйти из Ритуального зала. Несмотря на то, что так долго не избирался еще ни один Глава, а дети, да и многие взрослые устали от непривычных слов заклинаний, которые все эти часы повторяли, призывая своих предков, и от необходимости стоять без движения в легких ритуальных одеждах в прохладном помещении. Все терпеливо ждали ответа предков.

И вот в центре Родового Камня показалось свечение, которое становилось все ярче и ярче, и в потоке этого света возникло кольцо, которое венчал темный камень.

Однако сразу понять, чей это камень, было невозможно. Как минимум у половины присутствующих магов камень был темного цвета. Поэтому все, затаив дыхание, заворожено смотрели, как кольцо, не спеша паря по воздуху, окруженное все тем же светом, вылетело сначала за невидимые границы Ритуального Камня, потом за границы круга, в котором проводились основные ритуалы, мимо замерших лордов Поллукса и Арктуруса II, мимо явно ожидающей чего-то Вальбурги, мимо многих других старших магов рода. И вот, достигнув своей цели, оно зависло перед невысокой девочкой лет десяти. Ее непослушные черные кудри обрамляли еще по-детски округлое личико, практически черные глаза на фарфорово-белой коже притягивали взгляд, фигурка была все еще немного не складна, но уже сейчас очевидно, что девочка вырастет в настоящую красавицу, которой многие поколения сильных и красивых предков передали все самое лучшее.

И в тот момент, когда кольцо застыло напротив этих черных глаз и полоса света соединила воедино глаза девочки, камень на кольце и Родовой Камень, ее взгляд из удивленного стал пустым, как будто ее душа покинула тело оставив лишь пустую оболочку. Движение времени в зале будто остановилось. Маги не могли ни пошевелиться, ни вздохнуть. Даже пыль, казалось, застыла в воздухе.

Через мгновение сияние, вновь вырвавшись из камня, как стрела вонзилось в ребенка, на секунду полностью скрыв ее от посторонних взглядов. Затем, взорвавшись фейерверком, оно взметнулось под потолок Ритуального зала, постепенно затухая. Как только свечение погасло, на стенах зажглись факелы, осветив замерших магов. А на месте, где еще недавно стояла маленькая Беллатрикс Блэк, теперь стояла Глава рода Блэк, леди Беллатрикс с кольцом рода на тонком пальчике, окруженная коконом внезапно вырвавшейся на свободу магии. Ее взгляд, обращенный на Родовой Камень, так и остался застывшим. А еще через один вздох ее тело расслабилось, и она начала оседать в спасительный для разума обморок, уже не видя, как магия смягчает ее падение и плавно опускает на пол, как зал наполняет шум голосов, как отец подхватывает ее на руки и выносит из зала и как в глазах матери, несмотря на привитую с детства маску аристократического спокойствия, мелькает страх и переживание за своего ребенка.

* * *

В отражении Ритуального зала осталось около десятка магов. Все они были в свое время Главами рода Блэк, и даже сейчас, спустя много лет, все их мысли и стремления были сосредоточены на процветании их рода.

Сейчас они наблюдали за событиями, разворачивающимися в мире живых.

— Вы уверенны, что наше решение было верным? — леди Кассиопея выглядела действительно уставшей, хотя странно было наблюдать такое у того, кто не обладал материальным телом. — Несколько раз я была уверена, что мы не сможем удержать ее.

— Да уж, — согласился с ней выглядящий не лучше лорд Альтаир. — Я тоже был почти уверен, что у нас не получится. Сложно было ожидать такого сопротивления от маглы, мы ее явно недооценили и чуть не поплатились за это.

— Конечно, она сопротивлялась — мы вырвали ее из привычного мира, из семьи, и у нас это получилось только потому, что мы тоже делали это ради семьи, — леди Кассиопея задумчиво смотрела на Ритуальный Камень, будто пытаясь получить у него ответ на какой-то внутренний вопрос. — Но то, что мы совершили по отношению к своему потомку, к Беллатрикс, будет вечность на нашей совести. И хоть мы знали, что это необходимо, она еще не совершила ничего из того, что могла совершить в своем безумии.

— Но мы же убедились, что безумие в ней было. Можно сказать, мы обезопасили род от такого проклятья, — лорд Кастор пребывал в более спокойном расположении духа, хотя он никогда не отличался сожалением о совершенных поступках.

— Все же я не могу понять причин появления этого, особенно в таком раннем возрасте.

— О, Асцелла, в тебе заговорил исследователь, — эта черта восьмого Главы Рода была причиной нескончаемых шуток, так как в свое время он превратил мэнор в испытательную базу для своих научных изысканий. Однако в голосе Альтаира не было смеха.

— Все же стоит понять, почему это произошло, — согласился с Асцеллой Блэком основатель рода.

— Орион, тебя беспокоит что-то конкретное? — еще более встревожено спросила леди Кассиопея.

— Я не хотел бы паниковать раньше времени, но все мы согласны с тем, что у ребенка такого возраста и с такими магическими силами просто не должно было быть ничего подобного. Как верно заметил Кастор, она даже простудой не должна была болеть, максимум ушибы и ссадины. Я боюсь, что это влияние извне. И еще больше я боюсь, что если мы правы, то это может повториться и наши действия ни на что не повлияют.

— У тебя есть какие-то предположения? — Альтаир был человеком действия. И после смерти эта черта характера оставалась в нем крайне сильна.

— Абсолютно никаких. — Орион развел руками. — Но в свете того, что сейчас твориться в магическом мире, ослабление наследников старых семей выглядит не очень хорошо.

— Но это только у Беллатрикс. Все остальные абсолютно здоровы, — лорд Кастор явно хотел найти этому простое объяснение, надеясь, что в случившемся не будет ничего, что укажет на умышленное нанесение вреда роду.

— Вот именно поэтому я и не могу говорить что-либо однозначно. Однако если бы подобного рода проблема возникла массово, то это у всех вызвало бы пристальное внимание. А так уничтожается наиболее сильная наследница. Сириус хоть тоже наследник, но он слишком бунтарь, уже сейчас он пытается сделать все поперек, вне зависимости от того о чем идет речь, на этом наши противники могут сыграть и разругать его с семьей. Нарцисса послушная девочка, но она уже сейчас понимает, что уйдет в семью мужа и именно та семья будет для нее ближе. Она не пойдет против выбора родителей, главное, чтобы выбор был хороший, но сама по себе не настолько важна. Так же как и Андромеда не настолько сильна, чтобы играть какую-либо ведущую роль. А вот Белла уже сейчас выделяется и силой, и она могла бы стать силой и сама по себе, быть лидером. Возможно, именно поэтому ее и пытаются вывести из игры, хоть и таким нестандартным способом. Если она станет окончательно безумной, то максимум, на что будет способна — это пойти за кем-то и умереть за него. Правда, пока непонятно, кто же этот лидер или кому предназначена такая безумная последовательница.

— В твоих словах есть смысл, но как теперь нам исключить возможность дальнейших покушений? — Кастор начал расхаживать по комнате, как еще недавно делал сам Орион. — Что мешает этим людям продолжить сводить с ума уже новую Беллатрикс? Рано или поздно они добьются своего.

— В том-то и дело, что ничего, но я заметил одну интересную деталь. Вы видели в сознании этой девушки вероятное будущее, которое ожидает наш мир?

— Это было не будущее. Как я поняла, по восприятию это было больше похоже на историю, может быть книгу, ее сознание определяло это как выдумку, — леди Кассиопея больше времени провела в уговорах и изучении сознания девушки, которую они отправили в тело Беллатрикс, поэтому говорила со значительной долей уверенности.

— Какая-то уж слишком четкая книга, тебе не кажется?

— Меня тоже поразила ее большая достоверность, но она же из другого мира. Как она может знать о нас? — Альтаир попытался как можно более точно вспомнить, что он видел в ее памяти.

— Я не понимаю как, но такого будущего нам точно не надо, и если я что-то понял в характере нашей протеже, она тоже постарается избежать развития подобного сценария. В том числе и безумия, которое постигло Беллатрикс в этой ее книге. Она знает, чего опасаться, возможно, она сможет разобраться с тем, что происходит. В конце концов, и мы можем давать небольшие подсказки.

— В том-то и дело, что небольшие, а наши подсказки она может и не понять или понять неправильно, или вообще не заметить — еще раз напомнил Альтаир.

— Все равно сейчас ей нужно время, чтобы освоиться. Я думаю, нам надо просто подождать и посмотреть, как будут развиваться события.

— Ты прав, переживать раньше времени не стоит. Мы подождем.

— Вы не понимаете, в ее возрасте это слишком, я бы даже сказал, невероятно большая нагрузка!

Тихий, но явно недовольный голос резко прервал говорившего, но тут же умолк под натиском первого.

— Нет, я не собираюсь спорить с магией рода. Я понимаю, что она не сделала бы неправильный выбор, я просто говорю, что…

В очередной раз прерванный, говоривший явно начал испытывать сильное раздражение, но постарался успокоиться и после вздоха продолжил:

— Да послушайте, не сможет она участвовать завтра в ритуалах! С таким истощением хорошо, если она очнется через неделю. Я понимаю, что вам надо, но я, как целитель, отказываюсь помогать приводить ее в сознание, пока ее тело и магия не придут хоть в какое-то согласие — это просто опасно! Вы и представить не можете, что случится, если вся ее сила вырвется из-под контроля. Или вам надоел ваш мэнор? Она очнется тогда, когда сможет управлять своими новыми силами — и не раньше, иначе может их просто не сдержать, и в этом случае я бы хотел находиться где-нибудь в другом месте. В конце концов то, что ритуал главенствия всегда проходил в течение трех дней после выбора, не значит, что это обязательное условие. Все прежние Главы были гораздо старше, с уже сформировавшимся магическим ядром, они управляли им полностью, а после избрания у них лишь открывались дополнительные резервы, которые в обычной жизни никогда бы не были открыты. На момент ритуала они были полностью сформировавшимися магами. И то, некоторым из них, требовалось несколько дней, чтобы овладеть всеми этими силами и очнуться. Сейчас же, когда магия призвала ребенка, то ей для начала необходимо открыть те резервы, которые обычно открываются постепенно, по мере взросления. Это и без всяких дополнений невиданная нагрузка, а с учетом того, что необходимо еще и принять главенство над родом, я вообще не представляю, как ее организм и личность вынесут столь резкие изменения! Уже несколько поколений маги моей семьи являются целителями Блэков и не тебе, Вальбурга, так устрашающе на меня смотреть! Я помню, как ты родилась, поэтому успокойся и послушай. Это не моя блажь и не перестраховка старого целителя. Очнуться она должна самостоятельно, иначе не укрощенная никем магия рода просто уничтожит все вокруг. И нечего об этом говорить тысячу раз! Два дня, три, да хоть десять! Пока не придет время, я не позволю приводить Беллатрикс в сознание. А теперь выйди, здесь и так достаточно неспокойно, это может повредить ей.

Этот и подобные разговоры я слышала как в тумане, сознание то возвращалась ко мне, то исчезало. И все это время я пыталась понять, кто же я? Меня приводили в замешательство несоответствие всплывающих воспоминаний. Вот я обнимаю высокого светловолосого отца… нет, папу — и он нежно называет меня котенком, рассказывая о далеком космосе, звездах, сидя с большой книгой в руках, и мне кажется так неважно, о чем он говорит, просто главное, что мы сидим вот так рядом, а мама готовит обед, и смеясь отвечает на его шутки. А вот другое воспоминание: девочка лет восьми входит в большой обеденный зал и лишь после того, как пара взрослых — отец и мать — проходят к столу, она и еще две ее сестры могут сесть за стол. Или маленький загородный домик в летнюю пору и бабушка, испекшая блины на завтрак, а в следующую секунду чинный реверанс перед почему-то движущимся портретом сурового мужчины, ответы на его вопросы без всякого проявления эмоций, хотя и от скупой похвалы хочется гордо улыбаться.

И вот наконец-то все больше и больше воспоминаний обрело логическое объяснение: два сознания сливались в одно, и теперь разум пытался разложить по полочкам свои знания. Я — Беллатрикс Блэк, именно так в этом мире звали девочку, в теле которой я сейчас находилась. И в то же время я — Виктория Белова, и судя по моим новым знаниям, еще не родившаяся — потому что сейчас на дворе идет 1965 год, а я родилась в 1980. И в своем времени я погибла. Погибла нелепо, хотя какая смерть, кроме как смерть от старости в своей постели в окружении внуков и правнуков, может быть не нелепой? А потом захотелось завыть от страшного осознания того, что там остался любимый человек, от мыслей о несостоявшейся свадьбе, до которой оставалось всего несколько недель. Хотелось скрести по груди, пока не доберешься до сердца, чтобы вырвать его и избавиться от внезапно накатившейся боли. И только очередной провал в спасительную темноту не позволил разуму взорваться от невыносимой боли.

Очнувшись в следующий раз я, я поразилась, все ощущения связанные с моей прошлой жизнью и с близкими мне людьми как будто заволокло туманом, легкой дымкой. Нет, все они остались, только я на них смотрела как бы со стороны, понимая, что всего этого еще не произошло и даже точно не зная, произойдет или нет, ведь события уже изменены. Но сейчас у меня не было сил об этом думать, до этих событий еще долгие и долгие годы, а я здесь и сейчас должна была решать те проблемы, которые свалились мне на голову. Я не понимала, откуда вдруг взялась подобная рассудительность и спокойствие, но понимала что в данный момент это лучшие чувства для меня.

Итак, что мы имеем? Какая-то группа людей, вероятно магов, так как это единственное что могло объяснить произошедшее, пытаясь спасть свой род от деградации и вымирания решила вмешаться в судьбу. При этом, надо заметить, что эти маги давно должны были покоится с миром и не высовываться, однако вместо этого они решили заменить одного из своих потомков на кого-то, кто, по их мнению, лучше справиться со сложившейся ситуацией. Вроде бы и похвальное желание, если бы этим кем-то, они не выбрали меня, ничем на первый взгляд не примечательную жительницу крупного мегаполиса, в котором ты уже ничего не знаешь о человеке, который живет на несколько этажей выше, не говоря о соседнем подъезде. Где каждый живет в своем меленьком мирке и не желает никого впускать в него. Где большинству откровенно безразлично с кем и что происходит. И даже если ты понимаешь неправильность сложившейся ситуации, то ничего не можешь, да и, наверное, не хочешь сделать, ибо это означает необходимость бороться с системой, а всем известно, что нет ничего более неблагодарного, чем это. Вот ты и живешь в своем маленьком мирке, окруженный безликой толпой, которой до тебя нет никакого дела, да и тебе по большому счету до них тоже. Даже если иногда тоненький голосок пытается тебе напомнить что ты в мире не один, серые будни и серые люди, которые тебя окружают, заставляют его быстро замолчать.

И вот меня, ребенка этой системы, выдернули в мир, где благополучие многих зависит от благополучия одного, где с молоком матери впитывают такие понятия, как долг перед родом, семьей, отодвигая на третье, а то и более далекое место свои личные интересы. Где семейные ценности и ответственность перед родом не пустой звук, а вполне четкие требования к жизни. Кроме того, не маловажным является и ответственность сильного перед слабым, и чем сильнее маг — тем больше от него требуется.

Нет, их намерения благородны и даже оправданны в какой-то мере, я даже не могу их осуждать. Но именно тут встает классический вопрос: а собственно, почему я?

И именно в этот момент два не до конца объединенных сознания, а точнее даже мое сознание и знания девочки, чье место я заняла, вступают в сильнейший конфликт. Мое сознание, та часть, которая хоть и считает себя честной и благородной, но на самом деле является такой лишь в своем маленьком мирке, а на самом деле всего лишь единица безликой серой массы пытается противостоять искренней вере в необходимость подобных действий на благо рода. Когда конфликт в моей голове, в очередной раз, грозит перейти в жесточайший срыв, я опять проваливаюсь в спасительную темноту.

При новом пробуждении все предыдущие метания кажутся смешными, так как в мыслях царит абсолютный порядок, а очередной кусок моей памяти покрыт легкой дымкой. В первое мгновение когда я поняла, что это не просто случайность, а кто-то или что-то целенаправленно на меня влияет хочется разозлиться. Злость даже начинает подниматься где-то в глубине меня, но как-то вяло, как бы нехотя, и в итоге сходит на нет. Почему? На заданный самой себе вопрос я моментально нахожу ответ, потому что сделано это лишь ради того, что бы мне было легче адаптироваться в новой реальности и когда придет время, я смогу вернуться к этим воспоминаниям. Абсолютная уверенность в правильности этого знания, позволяет отнестись к произошедшему с некоторой долей спокойствия.

В этом спокойствии всплывает еще один важный вопрос, почему довольно значительные различия в двух мирах я их воспринимала вполне спокойно. Несмотря на то что в голове было множество знаний и понятий никогда ранее мной не изучавшихся, объединение моего сознания и знаний которыми меня наделили, помогало мне почувствовать себя в этом мире своей, но не объясняло то знакомое, почти родное ощущение от новых знаний. Оказывается, этот мир, для меня не такой уж непонятный, точнее я с ним вполне знакома — это мир книги. Да-да, именно книги, и очень популярной в моем прошлом. И я, как большая любительница чтения, разумеется, не могла пропустить ее. Причем эта книга была настолько популярна, что фанаты не просто ограничились ее прочтением, но и развили многочисленные продолжения сюжета, а зачастую и придумывали альтернативную реальность для полюбившихся героев. И хотя время, описываемое в этих книгах и ее альтернативах, чаще всего было ближе к моему, но, тем не менее, это был именно этот мир, мир Гарри Поттера.

На самом деле я, как человек думающий, в оригинале видела множество нестыковок и нелогичностей, и поэтому была фанатом именно альтернатив с хорошо продуманным сюжетом и более реалистичным и логичным поведением героев. И, разумеется, среди этих альтернатив я не раз и не два находила варианты с попаданием обычных на первый взгляд людей в этот придуманный мир.

Хотя мир оказался не настолько уж и придуманным, а попадание и вообще оказалось реальной вещью. Конечно, меня немного нервировало, в КОГО я попала. Но при здравом размышлении я поняла, что переживать по этому поводу смысла как раз таки и нет, от меня тут явно ничего не зависело. К тому же на данный момент моему нынешнему «я» было всего десять лет, и я надеялась, что до этого времени Беллатрикс еще не успела стать окончательно свихнувшейся маньячкой. А сейчас это все равно я, так что и дальнейшие поступки будут полностью моими. Да и в принципе переживать сейчас о своем психическом здоровье было глупо, потому что допусти я раньше, что такое возможно, комната с мягкими стенами была бы мне обеспечена.

Несмотря на то, что мир оказался знакомым, как говорится, в каждой бочке меда есть ложка дегтя, а даже на первый взгляд я их видела сразу три. И теперь хотелось надеяться, что бы при ближайшем рассмотрении вся бочка не оказалась с этим самым дегтем.

На данный момент меня волновали три момента. Во-первых, какая именно из реальностей была в данном мире правдой или, как говориться, мы попали в канон? Хотя в это верилось с трудом, но необходимо было разобраться с исходными данными как можно быстрее, чтобы понимать, в каком направлении можно совершать движения, а в каком лучше вообще не дергаться. А во-вторых, все знания, которые у меня были, касались будущего, причем довольно далекого, о настоящем я имела смутное представление. Из второго вытекало не менее не радующее третье, а именно, с учетом того, что я это будущее знала, и оно мне не нравилось, вероятность того, что я своими действиями это будущее изменю, приближается к ста процентам. Следовательно, эти самые знания о будущем уже не играют такой уж большой роли, хотя, разумеется, не будут лишними.

И тут круг замкнулся.

По большому счету, именно для этого я и оказалась тут, чтобы не допустить того, что произошло в известных мне книгах. Нет, речь идет отнюдь не о предотвращении истории Мальчика-Который-Выжил, или первой и второй магической войны. Я прекрасно знала, для чего я появилась в этом мире, моей целью было не допустить исчезновения рода Блэк, и при возможности, многих других древних родов. Я, можно сказать, сейчас стояла в начале конца, конца магического мира, и мне надо было не допустить развития мира по известному мне сценарию. А это значило, что после нескольких шагов будущее становилось таким же неизвестным, как если бы я ничего и не знала изначально. Видимо, от большой перегрузки мое сознание снова стало уплывать.

Все дальнейшие мои провалы в целительный сон и пробуждения проходили в таком же русле. И вот видимо на третий день я услышала тот разговор. Голоса всех этих людей вились вокруг моего сознания. К этому моменту память Беллатрикс настолько объединилась с моей, что голоса я узнавала на уровне рефлексов, я просто знала кто говорит, что целитель Эдриан, чья семья уже несколько поколений лечит всех Блэков, в жизни спокойный и покладистый человек, о благополучии своих пациентов будет заботься, как мать о своем ребенке, и также защищать их интересы. Что тетка Вальбурга, спорящая сейчас с ним, настолько верит в, по большому счету, самой собой же придуманные правила, что считает себя, чуть ли не самым великим знатоком канонов, по которым должны жить чистокровные. А вот отец внешне строгий и холодный, но так гордо улыбающийся, когда у дочерей получалось выполнить особо сложное задание. Или мать, прячущая смешинки в глазах, наблюдая как домовые эльфы, дергая себя за уши за то, что в очередной раз не уследили за молодыми леди, вытаскивали их в помятых и рваных платьях из зарослей ежевики в самой дальней части сада.

В тот момент когда я поняла, что уже большую часть времени провожу в сознании, чем в забытьи, хотя до сих пор внешне переходы между этими двумя состояниями никак не проявлялись, я обратила внимание на физический дискомфорт, который ощущало мое тело. При этом понимание того что со мной происходит было скорее на подсознательном уровне, похожим на то, как ты понимаешь почему у тебя болит палец после укола иглой.

Ритуал, который меня — взрослого человека — поместил в тело маленькой девочки, а к тому же признание меня Главой рода Блэк, заставил мою магию развиваться значительно быстрее, так как воспринималась я уже как взрослый человек или, по крайней мере, готовый к таким изменениям. Магия живым огнем разливалась по венам. Я ощущала себя сетью сухих русел рек, заполняющихся в сезон дождей. Это открывались магические силы, и окончательно формировалось магическое ядро. И каждый рубеж, который должен был открываться в свое время, по мере моего взросления, открывался уже сейчас, отзываясь во мне сильнейшими болезненными всплесками. Наконец, последний уровень, которого я должна была достичь в семнадцать лет, в момент становления, был открыт, а после этого началось преобразование моей магии под нужды Главы Рода.

Уже сейчас я знала что основными обязанностями Главы Рода является связь между магией и семьей, а самый верный способ достичь этого является проведение ритуалов. Каналы, отвечающие за ритуальную магию, значительно расширялись, обретая новые притоки и становясь полнее, так же как и отвечающие за родовые способности. На самом деле далеко не каждый маг мог проводить ритуалы, для этого у него должны быть или врожденные способности или, как у меня, полученные от магии по необходимости. Поэтому раньше маги, которые могли проводить ритуалы, очень ценились, так как без них нельзя было ни принять в род новорожденного, и связать себя узами брака, ни умереть. Слишком многие аспекты жизни магов были связанны с ритуалами. Сейчас же министерство магии старательно подменяло понятия и суть ритуалов простой формальностью, а ритуалисты остались только в старых семьях.

Неожиданно поверх всего этого как будто накинули легкое кружево, сплетающееся в причудливый узор-созвездие, каждый из узелков-звезд которого был одним из членов моей новой семьи. И что самое удивительное, я прекрасно знала их всех и, не задумываясь, могла сказать, кто есть кто. Вот почти белая, светящаяся ровным теплым светом звезда моей сестры Нарциссы, а вот звезда второй сестры Андромеды, светящаяся приятным шоколадным светом. А вот звезда Сириуса, мерцающая синим цветом, переменчивая, как и он сам, и гораздо более спокойного и глубокого синего цвета звезда его отца Ориона. А вот несколько серых, почти бесцветных звездочек — я поняла, что это сквибы нашего рода, о которых до этого я не имела никакого понятия. Но в этот момент у меня не было возможности долго задумываться, с этим я буду разбираться позже и более подробно, но не сейчас.

И тут я поняла, что я могу не только видеть, но и чувствовать их, знать, что с ними происходит и в каком они сейчас состоянии, и не угрожает ли им опасность. Это открывались во мне силы Главы Рода.

Мое формирование практически закончилось. Та мощная сила, что открылась во мне, уже не могла меня радовать, она пугала. Как я смогу справиться с ней? Даже если мой разум взрослого человека может хоть как-то попытаться с этим совладать, то мое тело все так же остается телом маленькой десятилетней девочки. Сомнения все сильнее поглощали меня. Но магия — это очень тонко чувствующая мать для своих детей. Будто поняв причину моего беспокойства, она как бы укутала мое уже сформировавшееся магическое ядро в многослойные покровы-ограничители, которые должны были спадать тогда, когда мое тело будет способно справляться с данными мне силами. Да, это будет происходить быстрее, чем у обычных детей магов, но все же не так ошеломляюще, чем это было бы, если бы все открылось одновременно.

Именно в этот момент я поняла, что мое появление в этом мире завершено. Сколько бы я не рыдала и не проклинала судьбу, изменить уже ничего невозможно. Пути назад нет. Мне предстоит новая, нелегкая жизнь и только от меня зависит, насколько она будет счастливая. Но уже сейчас я знала, что сделаю все возможное, чтобы выполнить то, зачем меня сюда призвали. Постараюсь вернуть суть магии в этот мир. И возможно когда-нибудь я узнаю, как мне вернуться в мир, откуда я пришла, я не отрекусь от него, не забуду. Но сейчас меня ждал мой новый мир и новая судьба…

Я открыла глаза. Комнату, в которой я находилась, заполнял приятный полумрак, и хотя сквозь тяжелые темно-синие портьеры пробивались тоненькие лучики света, они тут же, как будто пугаясь, растворялись в общем сумраке. Пересохшие губы давали ясно понять, что пробыла я тут довольно долго. Рядом с широкой кроватью, на которой я лежала, стоял небольшой столик, инкрустированный драгоценными камнями, на котором стоял хрустальный бокал и графин с водой. Я попыталась потянуться к нему, но от резкого движения мир перед моими глазами тут же пошатнулся. Хлопок, а потом писк из угла заставил дернуться еще сильнее. А когда какое-то непонятное лопоухое создание маленького роста, закутанное в полотенце, запричитало рядом со мной, я в шоке вновь откинулась на подушки, с которых только что пыталась подняться.

Попытка сразу же понять, что же происходит, не увенчалась успехом.

— Маленькая госпожа проснулась. Тилли сейчас скажет об этом господину и госпоже. Что Тилли еще может сделать для маленькой госпожи?

Не заметив никакой реакции на свои слова, существо — судя по всему домовой эльф, по крайней мере, именно это название всплыло в моей голове — начало выкручивать себе уши.

— Прекрати сейчас же, — мой голос был хриплым от сухости во рту, но я точно не собиралась смотреть на бессмысленные самоистязания Тилли. — Позови моих отца и мать, и дай мне воды.

Получив точные указания, эльф радостно заулыбался и у меня в руках практически мгновенно оказался стакан с прохладной чистой водой, после чего эльф с хлопком исчез.

Выпив почти всю воду и перестав ощущать чудовищную жажду, я постаралась поднять подушки так, чтобы находиться хотя бы полусидя, когда ко мне придут. Но я не успела даже нормально сесть, когда дверь в комнату открылась и в нее, отбросив все манеры, практически вбежала мать, а за ней более спокойно, но не на много медленнее, вошел мой отец.

Сейчас я осознала, что многие вещи делаю автоматически, абсолютно не задумываясь, и честно говоря, это меня радовало, потому что я понятия не имела, что же делать дальше. Постаравшись максимально расслабиться, я позволила своему подсознанию вести меня.

В моих воспоминаниях… Точнее в воспоминаниях, которые мне достались от настоящей Беллатрикс, Сигнус и Друэлла Блэк всегда выглядели спокойными и даже, можно сказать, холодными людьми, которые и в свете и в личной жизни носили маски аристократов, к чему и дочерей приучали с детства. Но сейчас, увидев их, я поняла, что равнодушием это могло казаться только ребенку. Да, это были аристократы, которые подчинялись множеству правил и привыкли не показывать свои истинные эмоции. Но все же это были люди. Люди, которые, несмотря ни на что, даже не зная, как это показать, любили своих детей, любили меня.

Отец — высокий кареглазый шатен, представлял собой образец главы аристократического семейства. Несмотря на то, что он обладал спокойным, вдумчивым характером, а также не позволял себе спешки или излишней суетливости и, по сути, был одним из самых спокойных представителей Блэков, фамильная вспыльчивость и гордость все же были ему присущи в не меньшей степени, чем тетке Вальбурге. Брак с моей матерью, чистокровной волшебницей из рода Розъе, был основан скорее на политике, чем на страсти, но, как оказалось, по прошествии времени они вполне неплохо ладили и в их отношениях появилась та нежность, которая бывает в парах, связанных не страстью, а взаимным уважением и самым ценным в жизни любого мага и человека — семьей.

Мама же была не столь красива, сколь элегантна, и эта ее черта позволяла во многих случаях затмевать признанных красавиц. Именно умение подать себя позволяло ей уже много лет носить негласный титул королевы светского общества.

Что бы в свое время ни свело этих двух людей вместе, сейчас они были единым целым, заботящимся о своей семье и своих детях.

— Как ты себя чувствуешь, Беллатрикс? Целитель Эдриан должен быть через несколько часов, но если тебя что-то беспокоит, то мы можем послать за ним сейчас, — голос отца был приятным, а беспокойство, которое пробивалось сквозь привычные уверенные интонации, заставляло тепло растекаться по телу.

— Все хорошо, я хотела только пить, но Тилли уже дала мне воды. Что произошло? И сколько я тут лежу? Я плохо помню, — мне пришлось немного соврать, но было бы странно, если бы десятилетний ребенок сразу смог бы понять суть случившегося в Ритуальном зале.

— Моя девочка, все хорошо, не волнуйся, — вот тут я действительно была удивлена, моя всегда строгая мать, откинув всякие маски, нежно обнимала меня, а потом, даже отстранившись, все равно не выпускала моей руки.

— Все хорошо, — после выпитой воды голос перестал напоминать скрежетание плохо смазанных петель на двери, а в горле пропало ощущение наждачной бумаги. — Мне кажется странным то, что я помню. Может ли быть такое, что именно меня магия выбрала Главой Рода?

Отец опустился в кресло которое стояло недалеко от кровати.

— Беллатрикс, я хочу, чтобы ты послушала меня предельно внимательно, — в голосе отца была какая-то неуверенность, как будто он сам не знал точно, что сказать. — Да, магия рода действительно выбрала именно тебя. Это странно, я ни сколько не умаляю твоих сил, милая, но выбор был из многих сильных и состоявшихся магов, однако выбрали тебя. Возможно, точнее я уверен, что раз это произошло, значит, именно ты нужна нашему роду. Но в то же время, раз потребовался столь неординарные выбор, значит, есть какие-то серьезные причины, о которых мы пока не знаем.

— Тетя Вальбурга сильно бушевала?

— Вальбурга, как и все мы, понимает, что выбор не мог быть случайным, и если выбрана ты, значит так и должно быть. Она примет выбор магии, хотя возможно смириться с ним ей будет тяжелее, нежели остальным, — я не могла не заметить усмешку в голосе отца.

— Но главное не переживания Вальбурги. Белла, ты еще не задумывалась, но Глава Рода это не только всеобщий почет и уважение, это еще и серьезные обязанности. Я, как и любой отец, не останусь в стороне, я буду помогать тебе, но некоторые вещи можешь и должна будешь делать ты и только ты. Кроме этого я хочу, чтобы ты уже сейчас поняла одну важную вещь: обязанности Главы Рода — это то, что останется с тобой до конца твоих дней, ты не сможешь отказаться от этого или заняться чем-либо еще. Мы будем говорить на эту тему еще не раз и не два, возможно, сейчас ты еще не поймешь до конца, о чем я говорю, но чем раньше ты осознаешь это, тем тебе будет легче, во многом твоя будущая жизнь уже решена. Теперь твоя жизнь навсегда неразрывно связанна с родом Блэк.

Даже будь мой разум разумом маленькой девочки, та серьезность, с которой говорил мой отец, не могла не привлечь внимание. А поскольку я все же была не ребенком, из того что он сказал я прекрасно поняла, что кроме кучи бонусов, став Главой Рода, я получаю ту самую незабвенную бочку дегтя.

Сейчас, однако, разбираться и раздумывать над сложившейся ситуацией у меня явно не было времени. Дело в том, что последние минут пять я начинала ощущать растущую потребность совершить что-то. Нет, разумеется, не подвиг, но я чувствовала, что мне надо куда-то пойти, совершить ритуал…

Ритуал! Эта мысль как будто взорвалась в моей голове. Я знала, что это так, что ничего не может быть так важно, как окончательное принятие главенства, это было в моем подсознании, как и знание о том, как надо это сделать.

— У нас мало времени, надо закончить ритуал, — эта попытка подняться далась мне гораздо легче.

— Возможно все же стоит дождаться целителя, ты так слаба, ты больше трех дней провела без сознания, — именно то, что мама до сих пор так и не смогла окончательно взять свои эмоции под контроль сказало мне, что сложившаяся ситуация действительно серьезна.

— Мама, я понимаю, что ты переживаешь, но есть долг и обязательства, которые необходимо выполнить. Но после я буду строго следовать указаниям, твоим и целителей.

— Хорошо, раз ты настаиваешь, будь по-твоему. Я распоряжусь, чтобы все собрались в Ритуальном зале, через полчаса все будет готово. Я зайду за вами, — с этими словами отец стремительно вышел из комнаты, и только то, что я пристально следила за ним, позволило мне рассмотреть, как он расслабился по мере того, как понял, что со мной все более-менее нормально. И так как он понимал, что значит выполнять свой долг, он не стал спорить со мной и пошел готовиться к ритуалу.

Мать же осталась со мной. Вызвав домового эльфа — на зов явилась все та же Тилли — она приказала наполнить ванну, добавив в воду ароматные травы, которые росли вокруг нашего поместья. Эти травы собирали женщины нашего рода в строго определенные даты, и считалось, что их целительная сила для Блэков просто уникальна. Когда ванна была готова, Тилли помогла мне перейти в нее. Действительно, все мое тело практически сразу начало ощущать прилив энергии. Сначала расслабились мышцы, которые, как оказалось, были сильно напряжены, а потом из них ушла боль, во всем теле появилась невероятная легкость. Мысли как будто очистились, в них появилась четкость.

Пока я наслаждалась ванной, в голове обосновался один важный вопрос, который необходимо было решить как можно раньше: кто же я теперь? Одно я знала точно — я уже не та Виктория Белова, это было бы просто невозможно после того, что со мной произошло, слишком сильно было влияние тех знаний, которые я получила, находясь там. Я до сих пор так и не могла понять, что же это было за место, где я совершила переход из одной жизни в другую. Но, что пугало намного больше, я достаточно сильно чувствовала в себе новой влияние Беллатрикс, слишком многие ее мысли и суждения были переданы мне. На мгновение я даже испугалась, не вытеснит ли она меня, но тут же успокоилась. Просто сейчас ее знания были более необходимы мне.

Единственный вывод, к которому я пришла — мне необходимо стать кем-то новым, человеком, совмещающим в себе два диаметрально противоположных мира. Переход, который я совершила из одной жизни в другую, знания, которые были вложены в меня в той бескрайней пустоте, и три дня, которые я провела в этом мире, наполненные различными мыслями и рассуждениями, все это приводило лишь к одному. Решено, новая жизнь — новая я.

Через десять минут выходя из ванны я была полна сил и уже не чувствовала ни слабости, ни усталости. Меня, завернутую в полотенце, Тилли усадила перед зеркалом, а мама, отобрав у нее расческу, начала сама расчесывать мои волосы. Это было непривычно, но очень приятно, и дало мне время рассмотреть себя в зеркале. То, что я видела, казалось мне странным. В конце концов, я много лет привыкла видеть в зеркале другое лицо. А сейчас на меня смотрело лицо ребенка, даже сейчас обладающего необычайно яркой внешностью, возможно даже слишком яркой для девочки десяти лет. Кожа словно алебастр без единого изъяна, огромные темные глаза, почти черные, затягивающие в свою глубину. Яркие полные губы и волосы, блестящая темная непокорная масса, спускающаяся почти до талии, немного присмиревшая под заклинаниями моей матери, перехваченная темно-синей лентой.

Наряд был уже готов и лежал на кровати. Взглянув на него, я поняла, что раньше ничего такого в моем гардеробе не было. Все это было пошито за те три дня, которые я провела без сознания. На высказанное удивление мать сказала мне, что обновился весь мой гардероб, так как теперь он обязан соответствовать требованиям. Ушли в прошлое легкие детские платья, и теперь вся моя одежда должна подчеркивать мой новый статус Главы Рода. И хотя это довольно необычно, для девочки моих лет иметь полный взрослый гардероб, однако именно так и должно быть.

Сейчас передо мной лежал наряд, состоящий из длинного темно-синего нижнего платья самого простого кроя, с вырезом «лодочкой» и длинными узкими рукавами, только по подолу его украшала серебряная вышивка. На это платье одевалось верхнее. Оно было более яркого синего, почти сапфирового цвета, застегивалось спереди и имело чуть более глубокий вырез. Рукава, расширяющиеся от локтя, были богато украшены, как и само платье, а так же имели небольшие застежки чуть выше локтя что бы закреплять их во время ритуалов. Руны вышиты драгоценными камнями и серебряной нитью, они складывались в причудливые узоры. В то же время, с первого взгляда было видно, что это не просто наряд модницы, а ритуальное платье.

Также к наряду прилагался широкий пояс, в котором было предусмотрено место для крепления кобуры для волшебной палочки и ритуального кинжала. Кинжал находился тут же, ему минула уже не одна сотня лет. Узкий стилет, выкованный из неизвестного, чуть светящегося металла, длинная ручка с орнаментом из рун, украшенная камнями. Говорили, что его выковали темные альвы специально для нашего рода.

Туфельки, обитые тканью того же цвета, что и верхнее платье, на невысоком каблучке, завершали образ. Сейчас я выглядела не столько старше своего возраста, сколько словно девочка, принадлежащая не этому миру.

Стоило мне закончить одеваться, пришел отец.

Я накинула простую черную мантию, и мы вышли из комнаты. Длинный коридор с рядом дверей по обе стороны уходил вглубь дома. Портреты, висящие на стенах, молча, провожали нас взглядами. Дойдя до центральной лестницы, мы спустились на первый этаж, оказавшись в огромном холле, освещенном тысячами висящих в воздухе свечей.

Зайдя за лестницу, мы остановились перед массивными двустворчатыми дверями, за ними была еще одна лестница, ведущая в нижние помещения. Первые два уровня предназначались для хозяйственных нужд, тут располагались основные лаборатории, тренировочные залы и кладовые. Еще два уровня — темницы и различные оружейные помещения. И наконец, пятый, самый нижний уровень, опускающийся невероятно глубоко — Родовой зал с высокими потолками, освещенный факелам на стенах и свечами, висящими в воздухе. Он располагался в природной подземной пещере, в дальнем его конце журчал подземный родник, а через несколько естественных переходов было подземное озеро и родовое хранилище, где собирались вещи, которые нельзя доверить на хранение даже в Гринготтс. Тут же располагались самые страшные темницы. Судя по ощущениям, знания об этом принадлежали не Беллатрикс, а появились в моей голове недавно, что указывало на то, что это информация доступна только для Главы Рода и избранных его членов. Именно это подземное озеро было местом силы, на котором строился Блэк-мэнор, именно его воды были напитаны магией. Хотя на поверхности было еще одно озеро, питающееся водами подземного, и многие считали, что именно из-за него, для постройки Блэк-мэнора, было выбрано это место. В верхнем озере не было магии, но никто никогда не пытался кого-либо разубеждать в обратном.

Войдя в двери зала, я увидела всех членов своего рода, находящихся здесь, и звезды на паутине-кружеве в моем сознании ярко вспыхнули, а потом приветливо замерцали, чувствуя родственную энергию.

Самым интересным было то, что я смогла ощутить, что чувствовал каждый из них. Нет, это было не так как будто я знала, кто о чем думает, но если очень прислушаться и если те чувства достаточно сильны, тогда я могла бы сказать, какие они. Самым ярким было глухое раздражение, испытываемое тетей Вальбургой, удивленная заинтересованность дяди Поллукса и, как ни странно, облегчение, исходящее от моих сестер, они действительно были рады, что со мной все более-менее в порядке. Ради интереса я прислушалась к Сириусу, почему-то меня не удивило обычное чувство скуки и нетерпеливого ожидания конца церемонии, исходящее от него. Как ни обидно, но для единственного потенциально-светлого Блэка, мое избрание было не больше, чем очередным скучным заворотом от его семейки.

Ситуация однако не располагала к долгим размышлениям и я постаралась переключиться на более насущные вещи. Это получилось сделать довольно просто, и я с радостью поняла, что шквал эмоций моего семейства мне абсолютно не угрожает.

И хотя все дальнейшие действия казались немного вычурными и напыщенными, на самом деле они были проверенны и отточены веками существования рода.

Отец вышел вперед, все разговоры сразу стихли. Даже если кто-то не понимал, почему была выбрана именно я, или были не согласны с этим выбором, они ни на секунду не показали своего отношения. Пока я шла в центр Ритуального зала, все, мимо кого я проходила, склоняли голову в знаке почтения. Подойдя к Ритуальному Камню, я заметила, что с другой стороны от отца ко мне подошел дядя Поллукс, еще больше я удивилась, когда он, сделав шаг вперед, заговорил:

— Сегодня мы приветствуем новую Главу нашего рода. Надеюсь, что процветание рода продолжится и в будущем. Мы должны сделать все для этого, и первым нашим шагом будет обещание верности новому Главе. Приветствуйте Беллатрикс из рода Блэк.

Все присутствующие опустились на одно колено и склонили головы, а через несколько секунд поднялись назад.

Знания, которые я получила от предыдущих Глав Рода, позволили мне ни на секунду не задумываться о том, что необходимо делать. Я скинула мантию.

Выйдя к Родовому Камню, я сняла с безымянного пальца правой руки кольцо Главы и положила его в центр Камня.

Рядом с Родовым Камнем стоял ритуальный кубок и простой глиняный кувшин, наполненный водой из источника. Наполнив кубок на треть этой водой, я поставила его на Ритуальный Камень и, стилетом сделав надрез на руке, позволила крови свободно стекать в кубок, пока он не стал заполненным на две трети. Только после этого я начала читать слова древнего ритуала — слова, которые не менялись уже несколько сотен лет.

— Магия рода моего, прими меня как продолжение твое перед родом моим. Обязуюсь силой своей служить роду твоему, и кровью своей защищать детей твоих, и волей своей наставлять их, и разумом своим обучать их, и болью своей искупать за них, и жизнью своей отвечать за них.

Когда кубок был заполнен на две трети, по поверхности пошла рябь, как будто кто-то перемешал кровь и воду, над кубком появилось свечение. Взяв кубок в руки, я повернулась к членам рода и они по одному стали подходить ко мне в той же последовательности, что и три дня назад, когда клали камни. Делая небольшой надрез на ладони, они позволяли нескольким каплям крови упасть в кубок с ритуальными словами:

— Принимаю тебя над собой как продолжение магии рода моего. Защищай меня, наставляй меня, воля твоя как закон для меня.

Каждый из членов рода таким образом показывал магии свою готовность принять меня как Главу. И я не чувствовала никаких сомнений в их словах, все знали, что выбор магии рода не может быть ошибочен. Все понимали, что мой возраст не позволит сразу полностью возглавить род, но во всех чувствовалась надежда, чтобы со временем я стала достойной Главой Рода, и эта надежда передавалась мне и давала силы.

Когда последние слова клятвы были произнесены, а все своей кровью приняли выбор магии, кубок был полон до краев.

Сейчас наступал самый важный момент, и самый ответственный для меня. Обхватив кубок двумя руками я, закрыв глаза, начала искать в себе ту силу, которая должна была помочь мне в проведении ритуалов, а точнее силу, отвечающую за ритуальную магию.

Найдя необходимый мне поток силы, я начала постепенно мысленно наполнять из него кубок, и в этот момент линии, связывающие меня с членами рода, начали наливаться светом и крепли, так что разорвать их будет очень тяжело, практически невозможно. Кроме этого я ясно видела, как каждый из семьи воспринял необходимость подчиняться мне и признать меня Главой Рода, но как бы тяжело для некоторых это ни было, все клятвы были даны искренне. Я понимала, что сейчас это отношение во многом обусловлено той силой, что витала в воздухе, она облегчала это принятие. Что станет потом, и как будут складываться отношения с каждым из этих людей, предсказать невозможно. Те нити, что связали меня с членами рода, действительно практически невозможно порвать, если только не ими самими, я же буду отвечать за этих людей всегда.

Свечение все увеличивалось, и сейчас жидкость в кубке казалась серебристой. Аккуратно вытянув руку, я тонкой струйкой стала выливать эту жидкость на середину Родового Камня, прямо на кольцо Главы Рода. И вся жидкость попадала точно в центр кольца и как будто впитывалась в него. Когда последняя капля упала и исчезла в кольце, факелы на стенах вспыхнули ярче, осветив самые дальние уголки зала. Магия рода скрепила договор между его Главой и членами рода.

К этому моменту я чувствовала себя полностью выжатой. Надев кольцо, чуть пошатываясь, я сделала несколько шагов и поняла, что сейчас ноги перестанут держать меня. Но тут мой отец подхватил меня под руку, не позволив упасть. Я не очень хорошо помню, как оказалась в комнате, в которой очнулась за несколько часов до этого.

Сказать, что целитель Эдриан был недоволен, значит ничего не сказать. Даже через плотно закрытые двери я слышала, как он выговаривал моим родителям и тетке Вальбурге за то, что мне не просто позволили подняться с постели, но и проводить тяжелый ритуал. И действительно, слабость преследовала меня еще несколько дней.

Ни о каких серьезных занятиях и речи не шло, так что все это время я в основном общалась с сестрами, размышляла или спала.

За эти дни я постаралась систематизировать все те знания, которыми обладала, основываясь на прочитанных книгах и историях. А также разобраться с тем, что требовалось от меня как от Главы рода Блэк.

Мне было десять лет и, значит, через год я должна получить письмо из школы волшебства и чародейства Хогвартс. До этого никаких возможностей близко изучить сложившуюся в стране ситуацию у меня не было.

Как и у большинства детей из аристократических семей, круг общения у меня был крайне невелик, и в основном состоял из родственников и людей, близких семье. Объяснялось это тем, что дети магов до начала формирования магического ядра были очень уязвимы к внешнему воздействию. Нет, магия, разумеется, защищала, но в основном это касалось роста и развития ребенка, но если бы кто-то захотел навредить ему, например, проклясть — это могло иметь достаточно серьезные последствия. Именно поэтому в Хогвартс принимали только тех, кому на первое сентября исполнилось одиннадцать лет, и соответственно, хоть какая-то защита у них уже была. Даже если ребенку одиннадцать исполнялось первого или второго сентября, его принимали уже на следующий год.

В общем, именно поэтому в настоящий момент все мое окружение состояло из немногочисленных близких родственников. А среди них моих ровесников или близких по возрасту детей было и того меньше.

В свое время этот вопрос вызывал большие споры в нашей семье, так как мой день рождения был в конце августа. И хоть на первое сентября мне уже и исполнится одиннадцать лет, мое магическое ядро было бы сформировано не до конца, обычно на это уходит около двух недель. Конечно, в связи с последними событиями этот спор потерял свою актуальность. Будучи Главой рода Блэк я с одиннадцати лет могла фактически претендовать на полную самостоятельность.

На самом деле мне даже повезло, что я попала в тело Беллатрикс, до ее одиннадцатилетия. Это давало мне время разобраться в себе и в том, что происходит, прежде чем кто-то начнет ожидать от меня каких-то действий. Дело в том, что, кем бы ни был ребенок, по всем законам до одиннадцати лет, когда начинается первое открытие магического ядра и когда маг получает свою первую волшебную палочку, он был полностью зависим от родственников или опекунов и даже в моем случае это не отменялось. В дальнейшем, в зависимости от обстоятельств, ребенок в том или ином возрасте мог претендовать на самостоятельность, в основном это касалось сирот и несовершеннолетних глав семей или родов. Поэтому до одиннадцатилетия никаких особых действий от меня как от Главы Рода не ожидается. Также до одиннадцати лет я не могу заключать или подтверждать какие-либо договоренности ни от своего имени ни от имени рода, значит, и с этой стороны у меня есть время во всем спокойно разобраться. Следовательно, в ближайший год я должна была провести лишь несколько ритуалов на крупные магические праздники, такие как Самайн или Йоль. Эти мысли напомнили мне, что до Самайна оставалось не так уж и много времени, поэтому подготовкой к нему надо было все же заняться серьезней. В свете этого я думала, что в основном пока все мои обязанности возьмет на себя мой отец или другой маг, который станет моим негласным наставником, он должен будет объяснить мне все тонкости и нюансы дел. А я буду тихонечко набираться опыта.

Однако потом я узнала, что это, мягко говоря, не соответствует истине. На самом деле большую часть то, для чего избирается Глава Рода, невозможно переложить ни на чьи плечи, так как суть действий Главы Рода исходит из взаимодействий с магией. То что я не смогу по тем или иным причинам сделать сейчас будет откладываться до того момента когда я не смогу исполнить свои обязанности, а это значит что дела будут просто копиться как снежный ком что бы потом, в один момент обрушиться на ленивую Главу Рода.

Обязанности Главы Рода можно условно разделить на две части. Первая часть заключается в проведении ритуалов, просто на данный момент я буду проводить минимально возможное количество, только то, что необходимо для поддержания рода, а постепенно буду увеличивать их количество и силу. Вторая часть больше связанна с политическим положением семьи, многие эти вопросы будут решаться представителями семьи, либо позже, либо с советом наставников, однако ни одно из этих решений не может считаться окончательным до тех пор, пока я не смогу принять так называемый «совет магии». «Советом магии» называется ритуал, который я смогу проводить для получения некого одобрения наших действий, но только после того как мне исполнится четырнадцать. Это означает, что сейчас меня будут обучать, чтобы потом я могла решать путь нашего рода.

В любом случае у меня есть чуть меньше года, дабы освоиться в этом мире. И начать я решила со сбора сведений о проблемах, которые я должна была решить — по мнению Глав Рода, отправивших меня сюда. Во-первых, насколько обоснованно было их беспокойство. А во-вторых, также надо было определить, в какой именно мир я попала, и какие знания у меня есть о вероятном будущем этого мира. На основании этих двух условий надо было составить хоть небольшой, а лучше все же подробный план действий.

А первым делом все усилия надо было направить на собственное восстановление.

* * *

Через три дня я смогла уже встать с постели и присутствовать на общем завтраке. Большинство родственников уже разъехались. В поместье же остались только близкие мне люди и главы семей, входящих в род. Андромеда уже вернулась в Хогвартс, Нарциссу вместе с кузенами Сириусом и маленьким Регулусом отправили в дом тетки Вальбурги, из детей за столом была только я.

Завтрак проходил в довольно чувствительном напряжении, все были в небольшом замешательстве. Сейчас я с удивлением поняла то, что никогда не приходило мне в голову в детстве. Взрослых гораздо сильнее выбивает из колеи необычные ситуации. Никто до конца не понимал, как они должны себя вести вроде с ребенком, а вроде и с главой клана.

Несмотря на то, что домовики, как всегда, были на высоте и блюда, поданные к столу, просто таяли во рту, от такого пристального внимания я едва смогла проглотить несколько кусочков. Хорошо, что память моей предшественницы позволяла абсолютно не задумываясь вести себя в обществе и знать кто есть кто.

Блэк-мэнор всегда в большей мере выполнял функции резиденции и принадлежал Главе Рода. То есть, как только избирался новый Глава, семья предыдущего должна была покинуть поместье. Разумеется, проблем с этим не было, Блэки был крайне состоятельны и у каждой семьи был не один дом, однако, это все же накладывало некую напряженность в отношения, хотя все понимали необходимость данного поступка. Объяснялось это довольно просто: именно Глава Рода должен был иметь доступ к Родовому Камню и источнику силы.

Когда после завтрака отец, дядя Поллукс и дядя Орион попросили меня пройти в кабинет, это не стало неожиданностью. Кроме них там присутствовали еще несколько магов и ведьм нашей семьи и, к явному неудовольствию дяди Ориона, тетя Вальбурга.

Кабинет, в который мы прошли, еще недавно был кабинетом предыдущего Главы. Как любая комната, где человек проводит много времени, он был просто пропитан духом и магией дяди Арктуруса. Темные деревянные панели на стенах, массивная мебель и плотные темно-коричневые портьеры, которые не позволяли свету проникать в комнату, массивные бронзовые подсвечники и стол, на котором в абсолютном порядке лежали бумаги. Этот кабинет казался его продолжением.

Все вели себя со мной подчеркнуто вежливо и по-деловому, практически как с равной, понимая, что через несколько лет я сама буду принимать решения, ни с кем не советуясь. Именно поэтому сейчас они явно пытались занять место наставников, чтобы влиять на дела рода. Когда все расселись, первым заговорил дядя Поллукс.

— Беллатрикс, я хочу еще раз поздравить тебя с тем, что магия сочла тебя достойной стать Главой нашего благородного рода. Этот кабинет вскоре станет твоим, именно поэтому мы решили, что разумнее всего будет собраться здесь.

В этот момент возникла небольшая пауза, вызванная внезапно упавшей книгой из небольшого книжного шкафа. В таких шкафах хранились те книги, которые часто требуются хозяину кабинета, дабы он не брал их постоянно из хранилища. Этой паузой воспользовалась тетя Вальбурга. Встав передо мной она, не обращая на раздражение остальных, начала свою, явно подготовленную и отрепетированную речь.

— В ближайшие годы тебе придется много понять и изучить, мы собрались здесь для того, чтобы помочь тебе стать достойной Главой Рода Блэк. Ты должна понять, что быть Главой Рода, такого как наш, это не просто большая честь — это постоянное совершенствование и неустанное следование кодексу чистокровных. Мы поможем тебе осознать свой долг перед родом и понять, как стать великой Главой Рода, — голос тетушки никогда не был особо приятным, скорее можно было его назвать мощным. Эта ведьма всегда считала, что именно она представляет из себя истинную Блэк. Она была высокого роста, почти черные глаза и темные волосы, убранные в тугую прическу, при всей красоте тети придавали ее образу мрачность. Кроме этого, ее жизненные взгляды и твердая, до нетерпимости, приверженность им не добавляла ее образу привлекательности, особенно для детей. Хотя прежняя Белла общалась с тетушкой довольно неплохо, можно даже сказать, она во многом старалась быть на нее похожей. Но это скорее объяснялось тем, что Вальбурга не делала различий между детьми и взрослыми, когда вопрос касался обсуждения чистокровности и позиции магов в мире. Возможно, Беллу зачаровывала та уверенность, с которой она говорила о превосходстве магов и обещания тех знаний, которые в свое время сулила ей тетя.

Именно на этом сейчас и хотела сыграть Вальбурга. На самом деле ее радикальная позиция не находила сильного отклика в семье. Если сейчас Глава Рода окажется под ее влиянием, это сулило большие перемены в жизни Блэков. На самом деле ее уверенность в том, что именно она больше всех сможет повлиять на Беллатрикс, больше всего сейчас волновала семью. Все видели тот интерес, который до этого она проявляла к разговорам тети о превосходстве чистокровных магов над полукровками и маглорожденными, а тем белее над маглами. Из-за этого опасения, что семье придется занять более радикальную позицию, выглядели вполне реально.

Одно дело, когда речь идет просто о ребенке — это проблемы его родителей, а вот когда такая же ситуация касается Главы Рода, волнений становится значительно больше. И только довольно спокойное поведение Беллы после ритуала, на которое, разумеется, все обратили внимание, немного успокаивало магов. Они увидели явную возможность ослабить влияние Вальбурги. Просто же не подпускать к ней Вальбургу невозможно, несмотря ни на что, она имела такие же права, как и остальные.

— В первую очередь надо решить, какой особняк выделить для семьи Арктуруса. — Вальбурга продолжала вести себя так, будто она является председателем этого импровизированного собрания.

— Я думаю, что дом в Уэльсе прекрасно подойдет, — Орион, всегда немногословный, предпочел предложить наиболее лучший вариант, чтобы сразу решить этот вопрос. Он всегда отличался тем, что решал все вопросы быстро и четко, не пытаясь юлить и перебирать варианты, и чаще всего все его предложения оказывались оптимальными. А сейчас это одним махом перечеркнуло все старания его жены взять ситуацию в свои руки. — Тем более именно там предпочитает проводить время Лисандра.

Все обернулись ко мне. В моей памяти сейчас же всплыл образ этого поместья: красивый дом, большое количество земли, прекрасные конюшни. Я не видела никаких причин отказывать, к тому же пока было страшно принимать такие решения, но глубоко вздохнув, я кивнула. С этого мгновения вопросы понеслись, как снежный ком. Я только успевала хоть немного вникать в их суть. Кто будет решать вопросы с гоблинами? Кто займет место в попечительском совете Хогвартса? Кто будет представлять род в Визенгамоте? Кто будет заниматься делами и жалобами крестьян? И еще множество иных вопросов, которые решал Глава Рода и которые необходимо разделить между взрослыми до тех пор, пока я не смогу ими заниматься самостоятельно. Отец и дядя Поллукс виртуозно обходили все попытки Вальбурги выдвинуть свою кандидатуру, а также отводили огонь от дяди Ориона, когда она пыталась решить вопросы с его помощью. Все и так понимали, на что он идет, отказываясь в открытую поддерживать супругу.

Я пока не могла сказать точно, что за коалиции собирались вокруг моей персоны, но уже сейчас было видно, что эти трое мужчин объединены каким-то договором. Я не знала их, да и память Беллы не могла мне помочь, так как и она знала их не иначе как родственников, которых видишь лишь на большие праздники, и отца, с которым так же общаешься на довольно большой дистанции. Все же в благородных домах детьми, особенно девочками, до определенного возраста чаще всего занимались матери или воспитатели и домовики. Решение присмотреться к ним повнимательнее на тот момент показалось самым оптимальным.

Отстраненно я заметила, что если оценивать все мои поступки и мысли с момента появления в этом теле, то все они в основном сводились к решениям осмотреться и изучить. Действительно, что я могла сделать сейчас, не зная ни этих людей, ни того, что от меня требуется?

Также поднимался вопрос о брачных договорах, но я отказалась пока это обсуждать. Я в принципе старалась не трогать пока те вопросы, которые касались известного мне будущего, потому что не знала что нужно сделать так же, а что необходимо предотвратить.

Решение всех вопросов заняло несколько часов, так что, когда я после обеда вышла в сад, моя голова напоминала мешок сена — большой объем, абсолютная легкость, и ни одной весомой мысли.

В середине октября еще бывали дни, когда солнце вдруг вспоминало, что еще недавно было лето, и пригревало достаточно жарко. Присев на лавочку, я и не заметила, как задремала. Проснулась я, когда рядом со мной на скамейку сел отец. Почему-то именно в этот момент я почувствовала к нему такое необычайно сильное доверие, что, абсолютно не задумываясь, сказала:

— Я не знаю, как я справлюсь, — я действительно была растеряна.

— Не переживай, мы поможем тебе, я всегда буду рядом, — эти простые слова как будто придали мне сил. — Мы ведь понимаем, что ты не можешь сразу отвечать за все, мы будем поддерживать и обучать тебя. Магия не делает ошибок, ты станешь прекрасной Главой Рода, и я очень горд, что ты моя дочь.

— Но ведь все ожидали другого выбора. Неужели так просто приняли такой?

— Разумеется, не просто. Особенно твоя тетка Вальбурга. Но мы не можем знать всего, возможно, именно такой путь должен привести к процветанию рода. Не сомневайся в себе и никому не позволяй сомневаться. Это выбор магии, нашей матери и покровительницы, не нам его оспаривать.

— А ты? Как ты относишься к тому, что произошло?

— Знаешь, Белла, я буду с тобой откровенен, — отец как-то странно на меня посмотрел. — Возможно, ты поймешь меня не сразу, однако это хорошо, что ты задала такой вопрос. Ни одному своему ребенку я не пожелал бы такой судьбы. Хотя это может показаться странным, ведь это напрямую говорит о том, что наша семья сильна, и поднимает ее на новые высоты в обществе. Да, твое избрание Главой Рода говорит, что ты сильная и талантливая ведьма, это сулит почет и уважение, уже сейчас ты магически сильнее многих своих сверстников, а вскоре станешь ровней и взрослым магам, с твоим мнением будут считаться и уважать его. Однако у всего в мире есть две стороны. Сейчас ты этого еще не можешь прочувствовать до конца, но вскоре поймешь, что такое высокое положение принесет в твою жизнь и множество отрицательных моментов. Большая сила и власть всегда привлекает множество подхалимов, которые надеются на что-то для себя, они могут прикрываться личиной друзей, но на самом деле будут обычными лицемерами. И распознать их в своем окружении — неимоверно сложная задача. Но даже это не самая главная причина того, почему я не рад тому, что Главой Рода стала моя дочь. Ты знаешь, сколько из Глав нашего Рода имело семью?

— Нет, я никогда особо не рассматривала семейный гобелен.

— Вообще-то это плохо. Я был уверен, что вас лучше учат истории рода, — отец задумчиво замолчал.

— Так какой же ответ на твой вопрос?

— На самом деле, не так уж много, даже среди мужчин, а из женщин ни одна. Чаще всего для Главы Рода именно род становится семьей. Слишком много ответственности и забот ложится на него. Глава заботится обо всех членах рода, они все, от мала до велика, его дети и во всех этих заботах чаще всего даже не возникает мысли о какой-либо другой семье. И даже если мужчина еще может жениться или был женат до того, как стал Главой рода, то для женщины это практически невозможно.

— Но почему, ты считаешь, что никто не захочет взять меня замуж?

— Ты задумывалась над тем, из кого выбирают Главу Рода, кроме мужчин?

— Ну, из девушек.

— Да, из девушек, рожденных Блэк. Жены хоть и вошли в род, но все же несут в себе кровь другого рода, а когда девушки, например твои сестры, выйдут замуж, они перестанут быть полностью Блэк. Эта двойственность всегда будет у замужних женщин, они всегда, хоть немного, но принадлежат двум родам. Для тебя же этот путь закрыт. Нет, ты можешь выйти замуж, но ни при каких условиях Глава Рода не может войти в другой род. А значит надо, чтобы мужчина вошел в наш род, но вероятность этого крайне мала. Магов, даже не являющихся прямыми наследниками, воспитывают так, что они крайне редко соглашаются перейти в другой род. Для подобного должны быть очень веские причины, что бы их магия ни сочла это предательством. Поэтому сразу, как только ты стала Главой рода Блэк, все брачные обязательства, если бы такие были, аннулировались бы. И хотя ты, возможно, еще не задумывалась над этим, но боюсь, твоей семьей навсегда останется род Блэк, а это не та участь, которой я бы желал для своей дочери.

Наверное, это был самый сложный разговор, который когда-либо приходилось вести моему отцу. Говорить с маленькой девочкой о том, что она теряет, хотя возможно она еще не до конца понимает это. Я сама же напротив, прекрасно понимала перспективу. Видеть, как все твои сестры и подруги влюбляются, обзаводятся семьями, практически не имея надежды обрести все это для себя, действительно было не весело. Но сделать с этим я ничего не могла. Сейчас же более важным казалась необходимость поддержать отца, который, несмотря на внешнюю холодность, действительно сильно переживал за свою дочь, поэтому я сделала вид, что эта проблема не затронула меня очень сильно, и постаралась переключить его внимание.

— В таком случае, мне надо много учиться, чтобы не обмануть ожидания рода. Ты поможешь мне?

— Конечно, ты же моя дочь. Я бы помог тебе в любом случае. А уж помогать Главе моя святая обязанность. Но это не значит, что я буду позволять тебе отлынивать от обычных твоих занятий. Я знаю, как ты не любишь занятия музыкой с сеньором Фочетти. Однако ты должна стать не просто Главой Рода, но и истинной леди. Надеюсь, что завтра утром нам не придется как всегда разыскивать тебя по всему поместью, — несмотря на серьезный вид отца я слышала смех в его голосе.

— Конечно, я понимаю, сеньор Фочетти остается, несмотря ни на что, будь то пожар, наводнение или избрание меня Главой Рода. Хотя наша нелюбовь взаимна. Мама все еще надеется сделать из меня великого музыканта, или хотя бы прилично играющую леди. Увы, Нарцисса в этом случае для нее гораздо большая отрада, чем я.

Легко поцеловав отца в щеку, я побежала переодеваться к ужину. Так как количество людей в поместье еще было достаточно велико, ужин накрывали в большом зале, и наряд должен соответствовать.

Спустя несколько дней жизнь приняла свой обычный монотонный характер. Я и Нарцисса занимались положенными для леди нашего возраста занятиями, такими как музыка, танцы, история, иностранные языки. Несмотря на то, что мы не были ровесницами, и Цисса действительно сильно отличалась от остальных Блэков, мы с ней неплохо ладили. Если прошлая Беллатрикс не особо старалась общаться с младшей сестрой, то мне это было довольно приятно. Она была веселой и явно любила своих старших сестер, а мне было нетяжело полюбить эту светлую девочку. К тому же она явно старалась не отставать от меня, поэтому практически все занятия у нас проходили вместе. Сириус же хоть и был ровесником Нарциссы, к занятиям особо не стремился, хотя дядя Орион собирался настоять на том, чтобы он присоединился к нам после Смайна.

Отец начал рассказывать нам более глубоко о так называемой темной магии, так как именно эта магия является близкой нашему роду, а также о том, почему магию делят на темную и светлую, и в чем суть этого деления.

Дядя Орион обучал нас основам экономики, и под его руководством мы делали первые шаги в мире инвестиций и бизнеса. В нашем роду считалось, что каждый должен уметь управлять своим состоянием. В этом мне было гораздо проще, так как и в прошлом, я была довольно тесно связана с экономикой. К тому же более взрослый разум позволял мне гораздо быстрее вникать в суть его объяснений. Основу благосостояния семьи составляли крупные землевладения. Ирония ситуации была в том, что если не учитывать магические способности у магов, как и у магглов, земля была самым большим богатством. Она давала зерно и различные травы, на ней выращивался скот и магические животные, и из ее недр добывали различные металлы, а также магические кристаллы и руды. Вторым богатством семьи было участие в различных предприятиях, вложения во многие из них приносили неплохой доход, а некоторые разработки хоть и были на данный момент убыточны, в перспективе своей могли принести семье значительную прибыль. Мои успехи в изучении дел семьи просто восхищали дядю Ориона, причем настолько, что через несколько занятий мне пришлось даже начать немного скрывать и занижать свои знания.

Все эти занятия носили теоретический и, я бы сказала, почти не магический характер, что, надо заметить, меня немного разочаровало. Однако этому быстро нашлось объяснение. В нашем обучении отказались от магической нагрузки в связи с тем, что меня начинали готовить к проведению Самайна.

Я даже не сразу поняла это. Но когда третий день подряд на обед подали только самую легкую пищу, в основном овощи и рыбу — это заставило меня оглядеться. Как оказалось, мой рацион был заметно скуднее, чем у остальных, и он продолжал уменьшаться. Взглянув на календарь, я обнаружила, что до Самайна осталось пять дней.

Внезапная паника даже заставила меня на несколько мгновений заметаться по комнате. Проведение ритуалов, особенно на главные магические праздники, было не простой задачей. К тому же от них во многом зависело благополучие семьи.

Судорожно пытаясь извлечь из памяти хоть какие-то сведения о том что мне предстоит, я с удивлением поняла, что это не вызывает такой уж сильной проблемы, и это позволило мне немного успокоиться. Уж если каждый год из века в век Главы моего рода проходят через подобный ритуал, значит, есть шанс, что все будет хорошо. Однако то, что это мой первый серьезный ритуал, заставляло волноваться. По крайне мере стало понятно, почему мой рацион так стремительно уменьшается.

Залогом удачного проведения многих ритуалов является очищение организма, перед многими праздниками этого добивались, принимая легкую пищу. А именно перед Смайном это было наиболее важно, так как считалось, что магу, проводившему ритуал, приходится оберегать род от жителей потусторонних миров или общаться с сидами, а значит, частично переходить в иные миры. Легче всего этот переход давался тем, чье тело было так же легко, как и его дух.

За три дня до празднования занятия отменили и вовсе.

Все эти дни я проводила практически одинаково. Тилли, которая оказалась моим личным домовым эльфом, будила меня на самом восходе солнца, после чего я проводила около получаса в ванной с травами, благодаря этой процедуре мои чувства неимоверно обострялись. После ванной я ела то, что мне приносила Тилли. В основном это были лепешки из пресного теста, холодное мясо и травяной чай. Затем первую половину дня я, как и остальные женщины, находящиеся в доме, в простых одеждах занималась сбором трав на полях недалеко от поместья. Немного удивляло, что те травы, которые собирала я, складывались в отдельную корзину, в то время как то, что собирали остальные, складывалось вместе. Объяснение этому было довольно простое, травы собирались только женщинами, а травы собранные Главой Рода считались более целебными и сильными магически, по этому, так как Глав Рода женщин было не так много, все собранные ими травы хранились отдельно и использовались только в особых случаях.

Как только солнце поднималось достаточно высоко, я спускалась к Родовому Камню. Эти часы были самые удивительные. Первое время я не понимала, зачем это необходимо, и бесцельно бродила по Ритуальному залу. Однако позже я начала ощущать странные потоки. Я не могла понять, что это за потоки, и даже как-то систематизировать их направление, поэтому я просто сидела рядом с Ритуальным Камнем и наблюдала за ними. Позже я с удивлением обнаружила, что могу любоваться ими несколько часов подряд. Только на третий день я поняла, что все они пропадают в одном месте, как вода, исчезая в портале-воронке. Выйдя из Ритуального зала, я ощутила такие же потоки, которые кружили в саду, за поместьем. Разница была лишь в том, что тут они возникали из такого же портала.

Эта поляна за домом была рядом с небольшим озерцом, я была почти уверена, что она находится точно над Ритуальным залом. Она была такой же формы и размера, как зал внизу, но в середине поляны находилось кострище, на нем зажигался ритуальный огонь, а немного сбоку было еще одно кострище и небольшое сооружение, напоминающее печь.

Перед заходом солнца я вновь принимала ванну с травами, а потом Тилли опять приносила мне еду. Обычно это были овощи и легкая рыба или птица. Даже такую нехитрую еду эльфы готовили просто великолепно. Сразу после захода солнца я ложилась спать.

Мужчин за это время я практически не видела. Они все эти три дня ездили на охоту. И если день женщин проходил практически в полной тишине, то их день был наполнен скоростью и шумом.

Проснувшись на четвертый день, я поразилась чувству легкости, которое было в моем теле. Приняв ванну и получив ставший уже обычным легкий завтрак, я спустилась вниз. И поразилась тому количеству людей, которые там находились. Многие из нашего рода прибыли, чтобы отпраздновать этот праздник под покровительством главной семьи.

День был суматошный и пролетел в одно мгновение. Когда солнце начало садиться, практически все разошлись по своим комнатам готовиться к празднику, который начнется поздно вечером. Я же спустилась в Ритуальный зал, где Тилли уже ждала меня около подземного озера. Раздевшись, я вошла в озеро. Вода только вначале казалась ледяной, через секунду мне стало очень тепло. Немного постояв, я оттолкнулась от берега и поплыла. Очень странное ощущение. Мне казалось, что я плыву не в воде, а в какой-то магической субстанции, и хоть вода и была пресная, она держала меня на своей поверхности, как в самом соленом море. Я точно знала, что тут я не смогу утонуть. Несколько раз окунувшись, я вышла на берег. Тилли подала мне ритуальное платье, которое я уже одевала несколько недель назад.

Выйдя из Ритуального зала, очищенной как телом, так и духом, я поднялась на поляну около верхнего озера. Ощущение легкости было настолько невероятным, что казалось, захоти я сейчас взлететь, это получилось бы у меня без малейших усилий.

Солнце уже село, а члены семьи собрались около поляны. Я первая ступила на поляну и высекла новый огонь, как еще недавно обучал меня отец; разгорелся ритуальный костер, от этого огня были зажжены факелы, которые держали мужчины. Отойдя от костра и сосредоточившись, я постаралась уловить то место, где образовывался портал. Сейчас я поняла, что он почти закончил свое формирование и готов был открыться. Мурашки побежали у меня по спине, когда я стала осознавать, что то, что может пройти через этот или тысячи ему подобных порталов, открывающихся в эту ночь во всем мире — отнюдь не мирное, и к тому же обладает такой неимоверной силой, что я и все маги, собравшиеся на этой поляне, могли быть сметены одним дуновением этой силы. Но, стоя перед порталом и держа ритуальный клинок, я была готова в любой момент своей кровью защитить свой род. И вот свечение возникло передо мной в воздухе, и я, надрезав ладонь и собрав пригоршню крови, плеснула ее на открывающийся портал. Кровь исчезла в нем как вода, пролитая на землю в жаркий день.

— Мы дети магии, мы ваши братья и сестры. Примите наши жертвы и радуйтесь с нами, а потом вернитесь в свой мир и не оставьте нам ни печалей, ни горестей, лишь свое благословение.

Образовавшаяся арка засветилась мягким светом, что означало, что мир сидов принял нашу семью.

Кроме собравшихся на поляне членов семьи, вместе с нами Самайн встречали все те, кто находился под покровительством Блэков: крестьяне, живущие на наших землях, рабочие, работающие на наших предприятиях. Нет, разумеется, не все были именно здесь, в каждом из наших поместий разводили священный огонь и был праздник. Но было понятно, что все эти люди принадлежат одному клану.

Части всего того, что было получено за год, приносились в жертву. Не только животные и растения, что были выращены или собраны на наших землях, но и то, что было создано на наших предприятиях. Все это было либо сожжено в ритуальном огне, либо предано земле.

Особое место в ритуальной трапезе занимал хлеб. Месилось тесто, и готовились обрядовые лепешки на овечьей шкуре, обладавшей магическими свойствами оберега и плодородия. Этот хлеб ели все члены семьи.

А после подношений обрядовой пищи начался пир.

Не было и намека на ту утонченность, которая присутствовала на трапезах в обычные дни. Где те изысканные леди и лорды? На этом празднике были лишь потомки великих воинов и крестьян, живших на этих землях и возделывающих ее много веков назад, когда они были благословлены магией.

Появились столы и лавки, покрытые шкурами, все садились кругом, ближе к середине сидели члены рода, а дальше простые люди. Пища подавалась на глиняных, бронзовых и деревянных подносах. Как у наших предков, на столе была та дичь, которую добыли на охоте мужчины, и те продукты, которые были выращены в наших поместьях, а также молоко, масло, сметана, сыр, яблоки, орехи.

Сам пир знаменовал собой окончание плодородного года. А то, что мы собрались вместе, говорило о том, что род силен и сплочен. В этот день мы показывали, что род — это единое целое, и нельзя навредить кому-то одному, потому что за ним стоит сила рода.

А самое главное, на пиру ощущалось присутствие гостей из мира сидов. Но мирных гостей, не желающих навредить, а лишь, возможно, давших благословение нашей семье или кому-то из ее членов.

Уже начинало светать, костер горел далеко не так ярко, как в начале вечера, когда Тилли аккуратно тронула меня за плечо.

— Госпожа, пора, — ее шепот был чуть слышен.

Оглянувшись, я поняла, что почти все, кто был на поляне, дремлют или негромко разговаривают. Домовые эльфы уже проворно наводили порядок. Осознав, зачем меня потревожили, я встала с довольно жесткой лавки, на которой я, видимо, дремала некоторое время.

Подойдя к костру, я взяла немного ритуального хлеба и одну из специально приготовленных веток. Она была не обработана, но подобрана так, чтобы служить факелом. Я зажгла ее от костра и направилась в Ритуальный зал.

Затекшие ноги сделали спуск достаточно трудоемким, однако пока я дошла, сон практически полностью прошел.

Поток рядом с порталом-воронкой был уже практически неощутим. Гости с той стороны покидали наш мир. Остановившись прямо напротив портала, я установила факел в специальную напольную подставку, которую заранее приготовили. В глиняную миску я положила хлеб, из кувшина налив немного воды из подземного источника, я, опять сделав надрез на руке и собрав пригоршню крови, также добавила ее в миску. Отец, который сопровождал меня, быстро прошептал заживляющее заклинание, и на руке вновь не осталось ни шрама. Хлеб в миске впитал воду и кровь и стал мягким, вновь похожим на тесто.

Даже зная, что надо делать, я плохо представляла сам процесс, однако, вновь решив просто отдаться на волю инстинктов, я закрыла глаза и стала искать те невидимые для остальных нити, которые для меня олицетворяли всех членов моей семьи. Найдя и поймав их все, я открыла глаза и взглянула на хлеб, и постаралась направить эти нити на него. В этот момент тесто поднялось в воздух и, медленно кружась, начало менять форму. Этот процесс требовал много сил. Сначала было мало понятно, во что же превращается эта бесформенная масса, но через некоторое время перед моими глазами в воздухе висела небольшая фигурка. И то, с каким искусством и точностью деталей была она выполнена, просто поражало.

Адская гончая — символ нашего рода. Эти мифические стражи загробного мира, они были нашими покровителями.

Еще немного полюбовавшись на творение магии, я взяла факел и поднесла его к фигурке. И она вспыхнула.

Горела она завораживающе, пламя полностью повторяло ее очертания и казалось, что перед тобой и есть та самая адская гончая, объятая пламенем и замершая в преддверии дикой охоты. Внезапно пламя полыхнуло в последний раз, и фигурка взорвалась облаком пепла, которое зависло, а потом, подхваченное последним потоком, устремилось в портал между мирами, после чего он исчез.

Так как празднование Самайна длилось всю ночь, на следующий день в поместье царила необыкновенная тишина. Однако уже поздним утром следов самого праздника не осталось, поляна была чистая, и только ярко-черное кострище указывало на то, что еще недавно тут разжигали огонь.

* * *

И опять несколько дней — и все вошло в привычную колею.

Хотя конечно были и некоторые изменения. Во-первых, к нам присоединился Сириус. Первое впечатление о нем практически полностью подтвердилось. С одной стороны, он был непоседливым мальчишкой, хотя ничего другого я от него в этом возрасте и не ожидала. Однако кроме этой непоседливости в его характере было множество черт, сформированных под влиянием непростых отношений между Орионом и Вальбургой. Слишком требовательная мать и нежелающий лишний раз вступать в конфликт, а чаще и не знающий о нем, отец развили в нем стремление не только противостоять всему, но и самому идти наперекор им. Наличие младшего брата и желание его оберегать, пусть и отвлекая внимание матери на себя, развили в нем привычку жертвовать собой ради блага тех, кого он решил защищать. Это же породило нетерпимость к тем, кого он относил к противоположной стороне. В общем, его характер был сложен и противоречив, врожденные черты менялись под жизненными обстоятельствами, что превращало его в заряд замедленного действия.

Во-вторых, к обычным спокойным теоретическим занятиям наконец-то добавилась практика, или правильнее было бы сказать подготовка к ней. Дядя Поллукс начал преподавать нам основы магического боя, разумеется пока без применения магии, а также боя с оружием. Хотя требовали от нас умения владеть различным оружием и даже использовать для боя просто попавшие под руку вещи, больше всего мне полюбился легкий недлинный клинок, выкованный альвами. Он казался продолжением моей руки, и хотя сейчас он для меня еще великоват, вскоре я смогу использовать его полноценно. Сейчас же эти занятия были больше похожи на занятия физкультурой и направлены на развитие наших физических сил.

Сколько я себя помнила до того, как я попала в этот мир, я не была слишком спортивной, скорее наоборот, немалая доля лени сделали из меня крайне неспортивного человека. Тут же я для себя открыла целый новый мир. Магический бой напоминал мне танец, где тебя и партнера связывают неимоверно сильные чувства, а ваша магия переплетается, превращаясь в единое целое.

Также нам начали преподавать основы зелеварения, к которому, у меня особых способностей не обнаружилось. И хотя и полной бездарностью в этом предмете я не была, маловероятно, что я когда-нибудь пойму прелесть нарезания скользких и противных ингредиентов. Хотя четкость и аккуратность этой науки мне импонировала.

Кроме этого, лично со мной разбирались все действия, которые принимались от моего имени, как от имени Главы Рода, что тоже занимало немало времени.

Таким образом, мои дни были расписаны с утра до позднего вечера, а постепенно я стала даже получать удовольствие от этого плотного графика.

В таком напряженном темпе прошел месяц.

Занятия зельеварением заставили меня вспомнить о Северусе Снейпе. Почему именно с него я решила начать свои попытки влиять на будущее, сказать довольно тяжело, однако у меня была внутренняя уверенность, что именно так будет правильно. Вероятно, это было связанно с тем, что вскоре мне предстояло поступление в Хогвартс.

Историю делают люди, и начинать ее изменение надо было с изменения будущего людей. И именно с тех людей, с которыми я буду связана, и которые в этом будущем будут играть не последнюю роль.

Конечно, проще было начать с кузена Сириуса, но обдумав этот вариант некоторое время мне пришлось принять первое непростое решение. К сожалению, манипулируя людьми и пытаясь добиваться своих целей мне еще не раз и не два придется делать подобный выбор и не всегда этот выбор будет красивым с этической точки зрения. Я была заинтересована в том, чтобы Сириус попал на Гриффиндор, потому что это был единственный выход на так называемую светлую сторону, и пусть это звучало цинично, мне он нужен был именно там. Поэтому я ни как не вмешивалась в его жизнь, наблюдая, как благодаря действиям тетки, простое непонимание и инстинктивная защита превращаются в желание бунтовать и поступать вопреки ожиданиям родителей. Пока его негатив был направлен в основном на мать, а не на семью в целом. Мне надо будет постараться удержать эту грань.

Поэтому я решила начать с Северуса Снейпа. Талантливый полукровка, но очень бедный. Из-за своей бедности был изгоем на родном факультете, пока не попал под покровительство Малфоев. Меня такая ситуация в корне не устраивала. Мне он был нужен на моей стороне. Поэтому первым делом я постаралась узнать, насколько правдиво его отношение к роду Принц.

Самый простой способ найти ответ на интересующий тебя вопрос — это задать его.

Если бы я стала самостоятельно искать информацию, это вызвало бы массу ненужного мне внимания, а простому случайному вопросу могли и не придать особого значения. Несмотря на то, что теоретически я в семье имела довольно высокое положение, я решила сыграть на том, что меня все же еще считают ребенком и не до конца воспринимают всерьез, и что мои вопросы сочтут простым любопытством. Поэтому однажды вечером, когда, на мой взгляд, отец был наиболее расслаблен после ужина, проведенного в неспешных разговорах, и читал какую-то книгу, я присела на диванчик рядом с его креслом.

— Отец, я бы хотела задать тебе вопрос, у тебя есть минутка?

— Конечно. У меня всегда есть для тебя время, что ты хотела?

— Недавно я в библиотеке натолкнулась на книгу о Северных лордах и хочу тебя спросить, что ты знаешь о роде Принц?

— Ну, на самом деле не так много, — голос отца стал еще более заинтересованным. — А к чему этот интерес?

— Мне просто любопытно, я читала, что они считаются хранителями северных морей, но последние лет тридцать о них известно не так много.

— Да, вороны и волки, самые сильные лорды севера.

— Принцы и Лестрейнджы?

— Да, но я не хотел бы тебе пересказывать различные слухи, в которых выдумки возможно даже больше, чем правды. Давай вернемся к этому разговору позже.

— Хорошо, спасибо, отец, — меня насторожил такой ответ на, в общем-то, простой вопрос, но делать уже было нечего.

На следующий день, в доме появились Орион и Поллукс. Они с отцом долго совещались, закрывшись в кабинете, и я поняла, как сильно ошибалась. Ни одно слово Главы Рода, даже такой маленькой девчонки, как я, не могло быть воспринято, как простое любопытство, от которого можно просто отмахнуться. Они твердо верили, что все мои поступки диктуются волей магии, и что все мои действия и вопросы идут на благо семьи и к ним следует относиться предельно внимательно. А потом, они весь ужин странно на меня смотрели. Мне даже стало казаться, что они что-то заподозрили и знают, что в теле Беллатрикс не маленький ребенок, а пришлая захватчица.

А еще через три дня они меня пригласили в кабинет. И я опять вспомнила свои подозрения о коалиции этих трех магов. Входя в кабинет, я очень смутно представляла направление, которое может принять наш разговор, потому что до сих пор не могла разобраться в отношении к себе старших магов нашей семьи. Слишком часто с их стороны проскальзывало какое-то непонятое ожидание. Да, именно так, я воспринимала это чувство, которое возникало, когда они слишком пристально на меня смотрели — ожидание. Вот только чего?

— Ты просила узнать о роде Принц. Я в свое время был дружен с Огастесом Принцем, нынешним Главой Рода, — без всяких вступлений начал Поллукс, однако, задумавшись ненадолго, замолчал.

В этот момент я решила перестраховаться:

— Что вы, это было простое любопытство.

Тяжело передать, чего мне стоила эта фраза под тремя недоверчивыми взглядами. Особенно когда дядя продолжил, как доклад, как будто не обратил на мои слова ровным счетом никакого внимания:

— Этот род никогда не был многочисленным. Жена нынешнего Главы Рода погибла при родах, а так как он ее действительно очень любил, то о втором браке речи не шло, хотя, насколько я знаю, ему не раз предлагали своих дочерей многие семьи. В общем, это привело к тому, что у него была только одна наследница, дочь Эйлин. Он любил и гордился ею, она ближе всех, за последние насколько поколений, подошла к тому, чтобы вновь открыть родовой дар — зельеварение. По крайней мере, она была в нем крайне сильна. Но через год после окончания Хогвартса она исчезла. Ходили слухи, что сбежала то ли с маглом, то ли с маглорожденным. Огастес никогда не был особо добрым и мягким, его характер всегда был скорее жестким, в порыве злости и разочарования он выжег ее с родового дерева и изгнал из семьи. Причем, насколько я знаю, таким образом, что даже если бы захотел, не смог бы найти ее и восстановить родство с ней. Периодически появляются всякие родственники, которые надеются, что он оставит им титул и наследство, но насколько я знаю, долго его характер никто не выдерживает и они предпочитают дожидаться его смерти подальше от сварливого дядюшки. Больше ни о каких достойных представителях фамилии Принц я не знаю, только побочные ветви.

— После изгнания дочери он закрылся в родовом имении, откуда выходит крайне редко, — продолжил отец. — Однако нельзя сказать, что он совсем не интересуется тем, что происходит в обществе, он как-то узнал, что мы интересуемся его родом и прислал мне письмо, в котором поздравлял с тем, что моя дочь была избрана Главой Рода. И хоть и не открыто, но высказал недоумение нашими изысканиями.

Сделав такой «отчет», взрослые маги тихо заговорили между собой, давая мне время обдумать их слова, ожидая какого-то моего решения. Эта их позиция заставила меня еще больше напрячься. Неужели они действительно настолько доверяют десятилетней девочке, пусть и избранной магией Главе Рода? Этот вопрос требовал отдельного изучения, на которое сейчас у меня не было времени. Поэтому я решила перестать изображать из себя любопытствующего ребенка, уж коль ко мне, видимо, все равно так не относились.

Исходя из всего сказанного, я сделала вывод, что в свое время конфликт между отцом и дочерью привел к ситуации, о которой вероятнее всего оба сильно жалеют. Когда речь идет о двух сильных людях с непростыми характерами, вероятность, что кто-то сможет уступить, крайне мала, а последствия уже не позволяют что-либо поменять. Судя по тому, как отнесся к нашему интересу лорд Принц, он не так уж и спокойно переживает ссору с дочерью, и возможно он настроен на примирение. Ясно одно: необходимо познакомиться со старым лордом, и желательно узнать, почему он за столько лет не попытался найти дочь самостоятельно.

— Мы могли бы пригласить его на воскресный обед, — прервал мои размышления дядя Поллукс. — Мне все равно необходимо решить вопрос о приобретении оловянных копей, которые хочет продать Огастес.

— Это было бы замечательно, — иногда мне казалось, что мои родичи могут читать мои мысли. Хотя я точно знала, что для них мысли Главы Рода закрыты.

* * *

На обед лорд Принц прибыл точно в назначенное время, как и полагается настоящему аристократу, который хочет показать свое уважение и расположение к хозяевам дома. И несмотря на то, что возраст угадывался на лице этого аристократа, он выглядел полным сил и энергии, в темных глазах светился ум, а тело было подтянутым и сильным. Хотя некоторая мрачность образа, вызванная абсолютно черной одеждой, присутствовала, но именно это позволило мне увидеть в нем того, кого я ожидала: деда Северуса Снейпа.

Прибыл он в сопровождении племянника — ничем не примечательного бледного молодого человека, с какими-то мышиными чертами лица, к которому лорд относился с видимым пренебрежением. Действительно, было вполне заметно то подобострастие, с которым молодой человек относился к своему патрону, и оно несколько раздражало. Однако кроме явного угоднического отношения к старому лорду, его племянник так же явно пытался придать ему в глазах окружающих вид уже совсем дряхлого старика. Из себя же он старался сделать чуть ли не его представителя, этакого родственника, который освобождает бедного пожилого лорда от лишних забот. Было видно, что никакого уважения лорд, который, к слову, выглядел достаточно бодро, к молодому человеку не испытывает.

Обед проходил нельзя сказать что напряженно — все-таки все люди, участвовавшие в нем, были слишком хорошо воспитаны, чтобы показывать какие-либо эмоции — но можно сказать, что в каком-то ожидании. Светская беседа, обсуждение последних деловых сплетен, прекрасная еда. После завершения трапезы все перешли в гостиную, где лорд Огастес и дядя Поллукс продолжили разговор о перспективах развития добычи олова, в свете продажи оловянных копей нашему роду.

— У вас прекрасные дочери, — это был довольно резкий переход, но чего-то подобного от старого лорда мы ожидали. Он был из породы людей, не дипломат, но воин.

— Благодарю, лорд Принц, — мой отец, сама невозмутимость, спокойно отреагировал на перемену в теме беседы. — Сегодня с нами только две младшие, старшая находится в Хогвартсе.

— От имени моего рода я хотел бы поздравить леди Беллатрикс. Надеюсь, что, будучи Главой Рода, вы принесете процветание не только роду Блэк, но и связанным с ним родам, в том числе и роду Принц.

Изумление на моем лице, вероятно, было не уместно, но на несколько мгновений свою маску потерял даже мой отец. А лорд Принц, как ни в чем не бывало, преподнес мне легкую небольшую коробочку. Такую, в которой хранятся старинные драгоценности. В ней лежал изумительный браслет-цепочка из светлого золота, с лазуритами. Также на украшении ощущались какие-то чары.

— Благодарю вас, лорд, — я достаточно быстро смогла взять себя в руки. — Не могли бы вы мне сказать, какие чары наложены на украшение?

— И разве ваш род вассален по отношению к Блэкам? — этот вопрос задал Орион, хотя это было не слишком прилично.

— На этот браслет наложены чары, которые помогают распознавать приворотные зелья в еде и напитках, рядом с такой едой браслет будет светиться. Для такой красивой леди это не бесполезная вещь. — лорд Принц явно собирался вести эту беседу по собственному сценарию.

— Благодарю, лорд Принц, — комплимент, что и говорить, был приятен.

— Но я думал, этот браслет вы собирались подарить моей сестре, — протеже лорда бесцеремонно влез в разговор, но после взгляда, который старый лорд бросил на него, быстро замолчал.

— Я сам буду решать, кому и когда дарить драгоценности, которые принадлежат мне. Что касается вашего вопроса, лорд Блэк, то могу сказать, что род Принц не вассален Блэкам в общепринятом значении, но довольно долго был под патронажем у Глав рода Блэк. Правда, уже несколько поколений мы его не подтверждали. Я думаю, что было бы неплохо возобновить эту традицию, — с этими словами он посмотрел мне в глаза, и в глубине его взгляда я увидела затаенную надежду. В то же время молодой спутник лорда заметно скривился при этих словах, однако все решили не обращать на него внимания.

После своих столь неожиданных слов лорд Принц бодро встал с дивана, на котором сидел до этого, и, опустившись передо мной на одно колено, произнес:

— Я, Огастес, лорд рода Принц, от своего имени и имени моих родичей приношу свою верность, честь и силу тебе, Беллатрикс, Главе рода Блэк. Мы будем почитать тебя и пойдем за тобой, дабы ты привела нас к процветанию и величию.

Я растерялась, но откуда-то появившиеся слова просто сорвались с моих губ.

— Я, Беллатрикс, Глава рода Блэк, принимаю вас, Огастес, лорд Принц, и ваш род под покровительство свое, принимаю вашу верность, честь и силу, и буду вести вас к процветанию и величию.

Я сумела произнести свою часть клятвы не дрогнувшим голосом и абсолютно автоматически, хотя в тот момент мне хотелось убежать и спрятаться так, чтобы меня никто не смог найти. Все больше и больше людей становились зависимыми от моих действий. Наверное, остановило меня только то, что я понимала, что мой путь уже начат, и свернуть с него мне некуда, а поэтому таких людей рядом со мной будет все больше и больше.

* * *

В общем, старый лорд произвел не меня весьма благоприятное впечатление. Особенно в свете разговора, который состоялся между нами позже.

Уже стемнело, когда я вышла в сад. Несмотря на позднюю осень, погода стояла великолепная.

— У вас прекрасные родители, которые во всем вас поддерживают.

— Поверьте, я очень ценю это, лорд Принц.

— А я, к сожалению, слишком поздно понял, что с детьми нельзя общаться с позиции силы. Увы, иногда уроки, преподаваемые жизнью, для нас слишком болезненны, и нет никакой возможности исправить причиненное зло.

— Вы говорите о своей дочери, — я решила пойти ва-банк, или по крайней мене приоткрыть хоть какие-то карты. Похоже, он именно этого и ждал.

— Да, — судя по всему, лорд Принц, был готов и даже желал этого разговора, потому что абсолютно спокойно заговорил на такую болезненную для него тему, — мать Эйлин была для меня, как лучик солнца в наших северных морях, и так же ненадолго она осветила мою жизнь. К сожалению, нам слишком мало было отпущено. Когда ее не стало, я погрузился в отчаянье. Дочь была слишком похожа на меня, а я хотел ее видеть продолжением моей кроткой дорогой жены. Я не хотел видеть истину и считал, что знаю все лучше, а она в своем, хотя правильнее сказать в нашем семейном, максимализме и упрямстве тоже не смогла пойти на компромисс. Или я не хотел услышать ее объяснения. В итоге я потерял ее.

— Но неужели нет никакой возможности исправить все и примириться? Вы пытались говорить с ней после ссоры?

— В том состоянии, в котором я находился, когда произошел конфликт, я совершил то, о чем жалею до сих пор. Я изгнал дочь из семьи и сейчас даже не представляю, где она.

— Но ведь существуют поисковые заклинания, кровный поиск, в конце концов.

— Разумеется, я пробовал все это. И неужели вы думаете, что меня бы остановил запрет министерства на кровную магию? Никакие поисковые заклинания не срабатывают, я даже не уверен, что она жива. Возможно, мой род вернулся под ваше покровительство лишь на одно поколение. А возможно, произойдет то, на что я надеюсь, и вы вернете нам будущее.

— Я верю, что у вас все еще будет хорошо.

— Благодарю, миледи.

Еще долго после того, как я осталась одна, я размышляла о том, как наши поступки, совершенные в порыве злости и гордыни, ведут в итоге к таким сожалениям, с которыми приходится жить многие годы.

На следующий день я задумалась о том, как найти Эйлин и Северуса. Все, что мне было известно — это то, что они жили рядом с маглорожденной Лили Эванс. Она тоже была в моем списке тех, в чью жизнь я намерена вмешаться, но, в связи с законами о защите маглорожденных, сейчас это не представлялось возможным. Согласно этих законов, отслеживались все контакты магов с маглами и их семьями. И пока я не знала, как найти лазейку в этих законах, пытаться даже познакомиться с Лили было просто безумием. Как, в свое время, это удалось Северусу, мне не понятно. Поэтому этим вопросом я собиралась заняться чуть позже. Так же мне был известен адрес. Точнее название улицы — Тупик прядильщиков.

— Дядя, — я обратилась к Ориону Блэку, как к человеку, от которого меньше всего ожидала вопросов, перехватив его перед уходом около камина. — Как вы думаете, много ли в Англии улиц с одинаковым названием?

— Я думаю, что не мало, — дядя усмехнулся, давая понять, что мой вопрос был из разряда глупых или, по крайней мере, странных, но он готов продолжить меня слушать.

— Давайте предположим, что в Англии есть улица под названием Тупик Прядильщиков, на которой проживает некое семейство Снейпов. Сколько времени понадобиться, чтобы найти их? — я не хотела раньше времени открывать все карты, но мне явно нужна чья-то помощь.

— Я посмотрю, что можно сделать, — на мгновение задумавшись, пообещал мне он, после чего исчез в пламени.

Мне оставалось только ждать и строить планы о том, что же мне делать, когда он их найдет. А в том, что рано или поздно он их найдет, я почему-то не сомневалась. Но прошла неделя, а никаких новостей не поступало. И только через десять дней меня пригласили в кабинет, где собрался уже привычный состав.

Наверное, со стороны это смотрелось странно, но вот уже несколько месяцев в этом кабинете несколько раз в неделю собиралась довольно интересная компания: трое взрослых магов и маленькая девочка. Почему странно? Наверное, потому что, ожидая увидеть, как этот ребенок что-то объясняет взрослым или, по крайней мере, выслушивает какие-то наставления, заглянув в кабинет можно было увидеть абсолютно противоположную картину. Девочка сидела в кресле за большим столом, а взрослые сидели перед ней и что-то объясняли. Привычная или ожидаемая картина глава-подчиненный была явно нарушена.

Сам кабинет тоже изменился за последнее время. Темно-бордовые портьеры сменились, теперь они были мягкого цвета кофе с молоком, на полу лежал песочного цвета ковер, а вместо массивной темной мебели стоял более легкий на вид стол светло-серого дерева и такой же гарнитур из дивана и нескольких кресел. В прочем весь интерьер был выполнен в песочно-серой гамме.

Сразу видно, что собравшиеся тут люди чувствуют себя в обществе друг друга если не полностью раскованно, то вполне комфортно. Взрослые маги, выполняющие сейчас роль наставников, не пытались перетянуть решение всех вопросов на себя, позволяя своей юной подопечной разбираться в них самостоятельно, тем самым закрепляя за собой роль не наставников, от которых хочется избавиться при первой же возможности, а советников и старших товарищей.

Надо заметить, что периодически тетка Вальбурга пыталась тоже стать мне кем-то вроде наставницы, однако это не вызывало ни у кого большого энтузиазма. Дяде Ориону она периодически устраивала по этому поводу нешуточные скандалы.

Не обладая дипломатическим талантом, не желая ни с кем, в том числе и с самой Беллатрикс, делиться властью и стремясь полностью взять под контроль дела рода, Вальбурга только еще больше отталкивала меня от себя. Если в начале общения с ней собеседник даже мог восхититься ее идеями, с такой убежденностью она их подавала, то позже этим же она и отталкивала людей. Самым тяжелым в общении с ней была ее твердая уверенность в верности выбранной ею позиции, и ее нежелание слышать иные мнения.

* * *

Так что этим вечером Поллукс, Орион и Сигнус в очередной раз собрались в кабинете, ожидая Беллатрикс. Сидели они в полном молчании, каждый размышлял о своем, но их мысли были по большому счету схожи. Все трое — старшие маги трех семейств Рода Блэк. Уже очень давно их объединяли различные дела рода, а так как их жизненные позиции оказались довольно схожи, им было вполне комфортно работать друг с другом. Опыт и хорошие инстинкты давно говорили им, что, несмотря на все внешнее благополучие в старых семьях, и их в том числе, происходит что-то нехорошее. Но понять, в чем же проблема и что их так настораживает и заставляет волноваться, они так и не могли. Поэтому в тот момент, когда Главой Рода стала десятилетняя Беллатрикс, они осознали одно: их опасения были не беспочвенны. Иначе как объяснить такой странный выбор магии, как не необходимостью каких-то радикальных перемен? Потому что одно эти умудренные опытом маги знали точно: такой выбор не делается случайно.

Как и многие поколения магов до них, они знали, что наивысшей ценностью для мага является его Род. Поэтому они приняли решение всячески поддерживать новую Главу Рода, подозревая, что в этом выборе не все так просто. И действительно, невозможно было не заметить тех изменений, которые произошли с Беллатрикс после принятия обязанностей Главы Рода. Даже если не обращать внимания на ее изменившиеся взгляды и действия, в глаза бросались даже более взрослые и четкие движения, не свойственные детям, это были скорее скупые экономные движения взрослого человека. Разумеется, эти изменения не могли не заинтересовать, но они приняли решение не пытаться каким-либо образом узнавать их причину, а принять их как данность, так как вполне могли потерять не так уж легко завоеванное доверие. Каждый из них наверняка имел свое мнение о причине произошедших изменений. И сейчас, после второй довольно странной просьбы, все трое, не сговариваясь, думали именно об этом. Однако ровно до тех пор, пока Беллатрикс не вошла в комнату.

* * *

— Уж задала ты мне задачку, моя дорогая, — именно этими словами меня встретил в кабинете дядя Орион. — Мало того, что в нашей стране около сотни улиц с названием Тупик Прядильщиков, — на этом он заметно скривился, давая понять, что он думает о таких местах. — Так и найти на них этих твоих Снейпов было не так уж и просто. Вот тебе четыре города, в которых проживают Снейпы на улице с этим замечательным названием.

Передо мной опустился лист бумаги, на котором убористым почерком дяди были написаны четыре строки.

— И скажи нам теперь, что делать с этими адресами? — поинтересовался отец.

Честно говоря, этим вопросом он поставил меня в тупик, поскольку я сомневалась, какой ответ в этом случае будет верным. Поэтому просьба вырвалась у меня до того, как я успела хорошо над ней задуматься:

— А могу я посетить эти места?

— Нет.

Практически выкрикнутое в три голоса, это слово заставило меня резко вздрогнуть.

— Пойми, дорогая, кроме общих ограничений, это не место для леди, — отец постарался сгладить впечатление от предыдущей реплики. — Я вообще не понимаю, что тебе могло понадобиться от жителей этих мест, но если уж что-то надо, скажи, и мы решим все вопросы.

То, что произошло дальше, стало для меня такой же неожиданностью, как и для всех остальных собравшихся в комнате.

Несмотря на понимание того, что это всего лишь проявление заботы, что-то внутри меня начало протестовать против таких ограничений. Это нечто нарастало и требовало выплеснуться, показать, что не в их силах запретить что-либо Главе Рода.

Началось все с небольшого, но крайне надоедливого гула в ушах, который, как бы странно это ни звучало, в моем восприятии начал принимать вполне отчетливую форму небольшого торнадо. Гул нарастал, и я стала понимать, что нахожусь в центре этого торнадо, но в своеобразной зоне спокойствия. На моей голове не шелохнулся ни один волосок, в то время как все те, кто находятся за пределами моего кокона, уже чуть справляются с сильнейшим ветром. Света в комнате уже давно не было, поэтому все происходило практически в полной темноте, так что видны были только очертания предметов. А мой торнадо становился все сильнее и сильнее. И внезапно я абсолютно отчетливо ощутила страх и чувство подчинения, который шел снаружи моей зоны спокойствия. И в ужас меня привел не сам этот страх, а то чувство удовольствия, которое я ощутила, когда почувствовала его. Именно это помогло мне взять себя в руки. Хотя на то, чтобы успокоиться полностью, потребовалось еще несколько минут.

Очнулась я в полной темноте, сидя в кресле. Когда три люмоса рассеяли тьму, я увидела абсолютно целую комнату, моему удивлению не было предела. Я плохо поняла, что произошло, но изумление и страх на лицах отца и дядей заставило меня напрячься, особенно после того, как они, стараясь говорить спокойно, и я бы даже сказала успокаивающе, резко изменили свое мнение.

— Хорошо, мы отведем тебя туда, — больше всего меня поразила дрожь в голосе всегда спокойного отца. — Но только вечером, нечего там появляться днем.

— Что произошло? — мой голос тоже нельзя назвать спокойным. Я с трудом смогла подавить желание вернуть и вновь почувствовать то чувство чужого страха, которым упивалась еще несколько минут назад.

— Ничего страшного, дорогая, — дядя Орион похлопал меня по руке. — Просто нам надо немного привыкнуть, что как бы мы ни хотели тебя защитить и оградить от всех проблем, у тебя гораздо больше сил, чем мы думаем. Не зря тебя избрали Главой Рода. Нам надо привыкнуть, что ты не просто наша маленькая девочка, а Глава Рода Блэк.

— Сегодня вечером и отправимся, — отец уже взял себя в руки. — Жду тебя в девять в кабинете.

— Спасибо, отец.

Я поняла, что у этого инцидента явно будет продолжение, и хотя для меня действительно было важно, что старшие маги приняли меня, как равную, произошедшее напугало меня.

Немного позже, когда я лежала в своей комнате и пыталась читать книгу, ко мне зашел отец. Присев на край кровати, он несколько минут смотрел на меня.

— Я думаю, мне стоит объяснить, что произошло сегодня в кабинете. Что ты поняла?

— Не знаю, вначале я подумала, что это просто спонтанный всплеск магии, но, во-первых, я уже давно прекрасно их могу контролировать, а во-вторых, комната была абсолютно в порядке. Могу сделать вывод, что все это происходило только в наших головах, но я не понимаю, как такое возможно.

— Ты права. Это действительно было только в нашем сознании. Тебе не раз говорили, что быть Главой Рода — это большая ответственность, просто в понятие «Глава» вкладывается куда больший смысл, чем принято считать. Ты действительно, если захочешь или если это потребуется, можешь полностью подчинить род своим желаниям. Сегодня ты по какой-то причине считала, что это важно — тебе лично посмотреть на всех этих людей, а мы своим поведением сопротивлялись твоему решению, поэтому твоя магия нас наказала, показав, кто принимает окончательное решение. Это было абсолютно неосознанно, но ты можешь так поступать и сознательно. Большая ответственность — иметь над людьми такую власть, обычно Глава Рода не пользуется такими возможностями, многие даже не знают о том, что такое возможно, но это в большей степени происходит потому, что его решения и так не оспаривают. Сейчас же, когда даже мы порой воспринимаем тебя как ребенка, произошел такой конфликт. Хорошо, что мы все опытные и подготовленные маги, и смогли пережить твою ментальную атаку без больших травм. Но нельзя забывать, что такое могло бы произойти и просто в том случае, когда Нарцисса или еще кто-нибудь из детей начали бы тебе перечить. Никто не может утверждать, что твоя магия не воспримет это как сопротивление. Ты столкнулась с этим впервые, но тебе необходимо научиться контролировать такие вспышки.

— Но как это можно контролировать?

— Ты же обучалась основам оклюменции, попробуй использовать их. Основной способ — это контролировать свои мысли и желания. Я понимаю, что в твоем возрасте это гораздо сложнее, и при сильных эмоциональных всплесках тебе будет тяжелее контролировать себя.

— Я должна перестать испытывать чувства?

— Не совсем, просто тебе будет необходимо крайне жестко держать свои эмоции под контролем. Это приходит с опытом. У тебя все получится, — с этими словами отец вышел из комнаты, а я постаралась еще раз вспомнить, что произошло в кабинете сегодня утром.

В свете последних событий и того, что говорил отец, необходимо было выбрать какой-то образ которого стоит придерживаться постоянно. Решение стать этакой Снежной Королевой для меня было действительно идеальным вариантом. Неконтролируемые эмоции могут провоцировать подобные агрессивные атаки, а я не могла допустить этого. А так как можно либо держать их под контролем либо нет, то я обязана добиться жесткого контроля над ними.

Отбросив прядь волос, я решительно взялась за книгу, которая лежала у меня на коленях — это оказалась геральдика европейских семейств. Что ж, геральдика — значит геральдика.

«Члены совета постановили, чтобы всем бедным людям был предоставлен выбор (так как, разумеется, они никого не хотели принуждать) либо медленно умирать голодной смертью в работном доме, либо быстро умереть вне его стен.»

Чарльз Диккенс

Вечером, надев неприметную темную одежду и темную простую мантию, которую вполне можно было принять за магловский плащ, я спустилась в кабинет, где меня уже ожидали. Судя по лицам, между старшими магами состоялся какой-то серьезный разговор, однако мне о нем не было сказано ни слова. Я даже была немного разочарована, боязнь, что они о чем-то догадаются и начнут задавать вопросы давила гораздо сильнее, чем я старалась показывать.

— Я думаю, нам следует осмотреть эти места по порядку. Ты будешь аппарировать с отцом, — спокойный голос Поллукса позволил расслабиться и отпустить то внутреннее напряжение, которое сковывало меня с самого утреннего разговора.

Апарировать можно было лишь за пределами поместья. Кроме этого был специальный зал, прилегающий к холлу на первом этаже. Однако воспользоваться им могли лишь некоторые члены семьи или кто-то в их сопровождении. Войдя в аппарационный зал, я подошла к отцу, который сначала коротко обнял меня, как бы пытаясь поддержать, а потом прижал к себе для аппарации.

Поверьте, ни одна книга, ни одно красочное описание не может передать это ужасное ощущение протягивания тебя через узкую трубу, после чего тебе некоторое время приходится мысленно проверять наличие на месте всех своих внутренностей и учиться заново дышать.

— Как ты? — отец склонился надо мной.

— Все хорошо, мне надо только несколько секунд, и я буду в порядке.

Тихий смех дяди Ориона заставил меня собраться, чтобы быстрее придти в себя.

— Все хорошо, мы можем идти, — я постаралась взять себя в руки, сотни магов аппарируют и считают это вполне удобным, значит и я смогу.

Мы появились на каком-то пустыре, находящемся в конце нужной нам улицы.

Сказать, что меня поразило место, в котором я оказалась — это ничего не сказать. Не освещенная, грязная улица с темными обшарпанными домами. В стороне серело полуразрушенное здание старой закрытой фабрики. То ощущение бедности и безысходности, которые пропитали этот воздух, с такой силой давили на меня, что становилось тяжело дышать. Если бы я не знала, что это абсолютно магловский район, я бы заподозрила присутствие дементоров. По крайней мере, именно так описывали их влияние на людей в прочитанных мной книгах.

Подойдя к одному из этих безликих серых домов, я под дезиллюминационными чарами, наложенными на меня отцом, заглянула в окно. Практически сразу я поняла, что это не то место, которое нам надо. Семья бедных стариков ютилась за столом в практически пустой комнате. Даже одного взгляда на них хватило, чтобы понять: у них нет абсолютно ничего. Мужчина ел какую-то корочку хлеба, и было видно, что он пытается растянуть ее как можно на большее время, и подталкивал такой же кусочек к женщине, но она не обращала на это никакого внимания и сидела, обхватив дрожащими руками чашку с водой. Смотреть без слез на эту картину было невозможно. Я повернулась к отцу.

— Нет. Это не они.

Видимо что-то в моем взгляде было такое, что даже моего отца, обычно не обращавшего внимания на маглов, заставило сделать то, чего я от него не ожидала. Вызвав домовика, он приказал принести корзинку, какую обычно мать приносит нашим многодетным арендаторам в праздники, или если они болеют и нуждаются в помощи лорда. Ничего особенного, но туда всегда клали мягкий хлеб, кусок соли и сахара, вяленого мяса, сыра и еще некоторые вещи, которые необходимы в хозяйстве. Поставив корзину перед дверью и постучав, отец скрылся в тени домов. Прошло несколько минут, прежде чем дверь открылась. С недоумением рассматривая находку, старик несколько раз крикнул в темноту, но, не получив ответа. Даже после этого он не решился взять ее, рассматривая так, будто ожидал, что она сейчас исчезнет, стоит ему протянуть руку. И лишь когда за его плечом появилась старуха спрашивая что-то так тихо, что я ничего не услышала, взял и занес корзину в дом. Лишь мельком я увидела радость на лицах этой пожилой пары, когда они рассматривали содержимое корзины.

Вторая аппрация прошла намного лучше. Возможно потому, что я теперь знала, чего мне необходимо ожидать. Хотя все равно несколько секунд после этого пришлось приводить дыхание в порядок.

Район, в котором мы оказались, был немного чище, но не на много лучше, чем предыдущий. И только новое здание фабрики давало понять, что в этом месте жизнь не так тяжела, как там, где мы побывали раньше, а главное — есть надежда.

Здешние Снейпы оказались молодой парой. Видимо, недавно поженившиеся; маленькая кроватка, стоявшая в углу комнаты, как будто освещала всю довольно бедную обстановку. И самое главное — это выражение надежды и уверенности, которое читалось на лице женщины, кормящей ужином своего уставшего мужа. Оставив на их пороге такую же корзинку, что и в первый раз, заметив, что туда дядя Орион приказал домовику добавить красивую материю на платье и детскую погремушку, мы перенеслись по третьему адресу из нашего списка.

Появились мы на берегу какой-то маленькой речушки, практически под мостом у дороги, которая вела к старому заводу.

Дым из труб и сточные воды давно отравили и воздух, и землю в этом месте. Полсотни бедных домов ютились на небольшом пятачке и нескольких улицах.

Я сразу поняла, что мы попали, куда нужно. Несмотря на абсолютную общую похожесть с двумя предыдущими местами, меня просто окрыляло чувство, что мы наконец-то достигли цели.

Осмотревшись, я заметила, что чуть выше, по течению реки, на другом берегу стоит более благополучный район. Но меня быстро отвлекли от созерцания окрестностей. Мы довольно быстро оказались около нужного нам дома. Но близко не подходили. Отец тихо прошептал, что вокруг дома достаточно сильные сигнальные и защитные чары. Это еще больше убедило меня в том, что это именно то место, что нам надо.

Тут из дома раздались женские крики, звуки ударов и ругань, к которым присоединился крик ребенка, пытающегося остановить начавшеюся драку, а точнее избиение матери.

Я так и не поняла, что заставило меня броситься в дом. Прошептав что-то, что, скорее всего, я бы не услышала от него дома, за мной побежал мой отец. Сначала я почувствовала, как сработали сигнальные чары, а через секунду вбежала в дом. Картина, которая мне открылась, заставила замереть в дверях. Мужчина с выражением неконтролируемой злобы на лице обернулся ко мне. Судя по всему, он был сильно пьян. Женщина, прикрывая от ударов голову, пыталась отползти от него и заслоняла собой сына. Он же, наоборот, пытался выйти вперед и заслонить собой мать, причем и от отца и от нас. Я была уверена, что это Северус Снейп. Он выглядел на несколько лет меня младше, хотя я точно знала, что он ровесник Нарциссы. Потом, много раз обдумывая свои поступки, я так и не поняла, зачем первая побежала в этот дом. Почему я так стремилась защитить его, что могла десятилетняя девочка против огромного сильного мужчины? Довольно быстро придя в себя, мужчина выбрал себе новую жертву, и стал с криком замахиваться на меня. Удар пришелся по скуле. Я испугалась, но успела увернуться, так что меня чуть задело. Второго удара не последовало, так как отец откинул его от меня заклинанием. А я, не обратив на это внимания, поднявшись, стала подходить к женщине.

— Не бойтесь, мы не причиним вам вреда, — Северус настороженно смотрел на меня, на взрослых, но видимо придя к выводу, что трое мужчин не стали бы брать с собой девочку, если бы хотели причинить вред, начал успокаиваться.

Еще некоторое время ушло на то, чтобы помочь женщине подняться, а мужчину отправить в глубокий сон и связать на всякий случай. Хотя я видела ярость в глазах дяди Полукса, и что моим спутникам хочется применить к нему заклятие посильнее связывающего, а дядя Орион довольно сильно придерживал моего отца за плечо.

— Спасибо, что помогли, — голос женщины был уставший и немного сорван от криков, она отводила взгляд, стараясь прикрыть порванное платье. — Но вам не надо было этого делать, завтра он будет еще злее.

— Глупости, мама, завтра этот… не будет ничего помнить, — перебил ее Северус. — Кто вы и зачем пришли к нам?

Он пытался показать, что будет защищать мать даже при столь неравных силах.

После этого вопроса даже мои сопровождающие повернулись ко мне. На самом деле, кроме меня никто не знал, зачем мы сюда пришли, я даже немного растерялась от такого внимания, пытаясь сообразить, о чем уже никак не умолчать, а что можно и не говорить. В итоге я решила сначала поговорить с женщиной.

— Леди Эйлин, могла бы я переговорить с вами?

Это обращение привело в замешательство не только моих спутников, которые сразу же поняли, кто перед ними, но и саму женщину, уже давно не ожидавшую, что к ней кто-либо обратится таким образом.

— Хорошо, — она согласилась как бы нехотя, — только подождите меня.

Достав из-за полки на камине волшебную полочку, она, прошептав заклинание диагностики и убедившись, что с мужем все в порядке, отлеветировала его на второй этаж.

Довольно быстро спустившись, она, оглянувшись и как бы раздумывая, как лучше поступить, предложила мне пройти на кухню. Кухонька была маленькая, с щербатыми чашками и обшарпанными стенами. Предложив мне сесть на табуретку, она ожидающе посмотрела на меня. Сделав глубокий вдох, я постаралась успокоиться и заговорить.

— Леди Эйлин, меня зовут Беллатрикс Блэк, и недавно я была избрана Главой рода Блэк.

— Просто Эйлин, я давно уже не леди, да и мой отец явно против был бы, называйся я так, — сейчас я смогла рассмотреть ее лучше. Я не думаю, что ее можно было бы назвать красавицей, она слишком походила на отца: высокая, с черными и абсолютно прямыми волосами, темными, почти черными глазами и бледной, чуть ли ни белой кожей. Особенно сейчас, после многих лет лишений и невозможности полноценно использовать магию. Однако в ней до сих пор сохранилось то, что делает аристократку той, кто она есть, вне зависимости от обстоятельств, хоть и значительно приглушенное ею же самой чувство собственного достоинства.

— Вы не правы, ваш отец глубоко несчастен и сожалеет о совершенных поступках, которые разлучили вас, — я понимала, что если сейчас у меня не получится задуманное, то разочарование в самой себе еще долгое время не позволит мне решиться на что-либо.

— Глупости, мой отец не из тех, кто сожалеет о содеянном, — в этой фразе я увидела желание сохранить остатки гордости, потому что иначе невозможно жить.

— Возможно, так было раньше. Сейчас он несчастный и одинокий человек. Вы оба обладаете непростыми характерами, которые разлучили вас, но вы сильные люди, и должны суметь преодолеть все ваши старые разногласия и объединить семью. В конце концов, у вас сын.

— Мой отец никогда не примет внука полукровку, — она действительно была в этом абсолютно уверенна. Скорей всего, сейчас я не смогла бы переубедить ее, поэтому я решила не заострять на этом внимание.

— Вы слишком категоричны, но я не смогу переубедить вас, пока вы сами не захотите поверить в это. Сейчас я хотела бы поговорить с вами о другом, хоть и косвенно связанном. Скажите мне, только честно, от вашего ответа зависит очень многое, и не только для вас. Вас устраивает такая жизнь? — хотя это действительно был глупый вопрос, но я не знала, как подойти к той части разговора, которая меня интересовала больше всего. И возможно именно нелепость вопроса разрушила тот лед который ее сковывал с момента когда Эйлин поняла что ее спасители маги и к тому же аристократы.

— Вы смеетесь? Как такое может устраивать? Но у меня нет никакой возможности вырваться из этого места. К тому же вы можете не верить, но раньше Тобиас был неплохом человеком.

— Это было раньше, но сейчас он не принимает и, я бы сказала, что ненавидит вас и вашего сына. Вам не страшно, что в одном из своих пьяных припадков ваш муж забьет его, пока вы будете цепляться за свои воспоминания о том, каким он был раньше?

— Вы правы, к сожалению, он так и не смог принять мою сущность и сущность нашего сына. Но он дает нам крышу над головой и еду, и обещал не препятствовать его обучению в Хогвартсе.

— Вы пытаетесь сами себя убедить, что жить в таких условиях возможно, но это не так.

— А куда мне идти? К отцу, который вычеркнул меня из жизни и ни разу не поинтересовался тем, как живет его дочь? — к этому моменту нашего разговора она уже давно отбросила всякую сдержанность и металась по маленькой кухоньке.

— Ваш отец не знает, где вы. Он даже не знает, живы ли вы, — мне опять приходилось возвращаться к вопросу, в котором, скорее всего, ее не переубедить.

— О, что вы говорите, как такое возможно? — потрясение в голосе женщины переплеталось с издевкой над самой собой. — Есть же родовой гобелен, и ритуалы кровного поиска.

— Вы знаете, что происходит, когда в конфликт вступают два мага? — эту теорию мне недавно рассказывал отец, и сейчас я старалась объяснить произошедшее. — Если один значительно сильнее другого, то магия вероятнее всего выполнит именно его желание. А вот если ни один из них не имеет значительного преимущества и их желания не противоречат, а скорее похожи друг на друга, магия объединит их, тем самым усилив его. Когда вы разругались, вы оба не хотели иметь друг с другом ничего общего, и взаимно отказались друг от друга, тем самым заставив исчезнуть вас с родового гобелена, и перекрыв возможность провести поиск кровью или зельем. А магия еще и усилила ваше желание. Другие же варианты поиска не дали результата.

— О Мерлин, отец искал меня.

— Да, — я постаралась сказать это как можно увереннее.

— И он бы не отказался и не прогнал нас, если бы мы пришли к нему? Вы поймите, когда я, чистокровная ведьма из не бедной семьи, оказалась в мире маглов, я поняла, что не стою и канта. Я ничего не умею, нигде ни нужна. Тобиас содержал меня. Когда он уговаривал меня бежать из дома и выйти за него замуж, он думал, что я просто дочка богатых родителей и сначала, когда он узнал, что меня из-за побега не примут назад и мне не достанется ни цента, он был очень разочарован. А потом он еще и узнал, что я ведьма — и моя жизнь превратилась в ад. А когда он понял, что Северус тоже обладает магическим даром, жизнь стала просто невыносима. Он всегда подчеркивал, что я без него не протяну и недели. А у меня и мысли не возникало, что после всего, да еще и с сыном полукровкой, я буду нужна отцу. Отказаться от сына я бы не смогла, я очень люблю его. Я считала, что отец найдет меня, если решит простить, и то, что он ко мне не пришел, говорило только о том, что он был тверд в своем решении отказаться от меня.

— И поэтому вы были согласны жить с этим мужчиной, несмотря на то, как он к вам относился?

— Да. У меня, по сути, не было выбора.

— Скажите, а если бы я помогла вам вырваться отсюда, вы бы ушли?

— Я до сих пор не уверена, что мой отец примет меня и Северуса.

— Вообще-то я говорю не о вашем отце, по крайней мере, не сразу.

— А что вы предлагаете?

— Как я уже говорила, недавно я стала главой рода Блэк, и ваш отец вернул ваш род под мое покровительство. Я пока не знаю, есть ли какая-нибудь возможность вернуть вас в род Принц, но вашему сыну я постараюсь помочь. В любом случае, я могу взять вас под свою защиту.

— Зачем это вам? — долгие годы боли и унижений заставили эту женщину стать осторожной, поэтому я старалась подбирать слова как можно аккуратней, чтобы не потерять уже появившегося расположения. Но уже внутри ликовала, у меня получилось.

— Скажем так, я заинтересована в том, чтобы род Принц процветал и продолжался. Кроме этого у меня есть все основания полагать, что в вашем сыне проснется родовой дар, а может, и не один.

— Это невозможно, его кровь разбавлена кровью магла.

— Мы вернемся к этому разговору позже, а пока вы должны решить, готовы ли вы вернуться в ваш мир, и вернуть нашему миру наследника рода Принц или, по крайней мере, дать ему достойную жизнь.

— Да, я готова, — уверенность все больше и больше появлялась в ее голосе. — Но мне надо переговорить с сыном, я хоть и рассказывала ему о мире магии, он знает не много о моей семье.

— Мне не хотелось бы оставлять вас тут. Давайте вы сейчас объясните ему основное, а уже потом, в нашем доме, у вас будет время рассказать ему все подробнее.

— Хорошо. Наверное, так действительно будет лучше.

Мы вернулись в комнату. Как оказалось, разговаривали мы не меньше часа и время уже было довольно позднее. За это время дядя Полукс наведался по последнему адресу и удостоверившись что там, как и в двух первых случаях живут ничем непримечательные маглы и оставив им аналогичную корзинку, тем самым закрыв вопрос с организованной нами проверкой.

Разговор матери с сыном занял гораздо меньше времени, как и время на сборы. Через полчаса мы были готовы выходить. Северус старался выглядеть уверенно. Пока я общалась с Эйлин, мои дяди разговаривали с ним и, судя по всему, они произвели на него сильное впечатление, так же как и он на них.

Секунда, и мы перенеслись в зал для аппараций Блэк-мэнора. Еще немного времени потребовалось, чтобы придти в себя и распорядиться, чтобы для наших гостей приготовили комнаты. И так как уже было достаточно поздно, оставив их на попечение домовых эльфов, я отправилась спать.

Утро было пасмурным, сильный ветер гнал низкие свинцовые тучи. Сумрак в комнатах не мог разогнать даже яркий огонь в камине. Завтрак проходил в тяжелом молчании. Несмотря на то, что домовики попытались привести одежду гостей в порядок, ее серость и ветхость было тяжело подать хоть в каком-либо приличном виде. Сразу бросалось в глаза, что нашим гостям не особо уютно, но, несмотря на это, держались они с достоинством. Воспитание, которое получила леди Эйлин, никуда не делось с годами, а ее сын наблюдал за окружающими и довольно ловко подражал им, ни разу не перепутав столовые приборы. Моя мать старалась поддерживать видимость светской беседы. Однако, несмотря на все ее старания, это был тот случай, когда даже такая аристократка была бессильна.

После завтрака отец позвал меня в кабинет. Не меняющийся состав участников уже вызывал улыбку и чувство поддержки, которое много для меня значило. Я понимала, что несмотря ни на что, меня поддержат и помогут в моих начинаниях.

— Что ты предполагаешь делать с нашими гостями? — спросил отец.

— Ну, для начала, я думаю, надо привести их в порядок, но при этом желательно, чтобы это не выглядело, как благотворительность. Несмотря на ту ситуацию, в которой они оказались, гордость не позволит им долго пользоваться нашим гостеприимством просто так. И еще… Я бы не хотела пока говорить о них лорду Принцу.

— Почему?

— Не знаю. Это странное ощущение. Почему-то мне кажется, что сначала надо узнать более подробно о том обряде, которым они разорвали связывающие их узы, — чувство беспокойства было настолько сильным, что я с трудом подавляла в себе желание начать грызть ногти. На самом деле я смогла уснуть только под утро, когда поняла, что именно это ощущение неправильности моих первоначальных планов, устроить встречу лорда Принца с дочерью и внуком, беспокоит меня. Игнорировать такое предупреждение, от собственной интуиции, было глупо, — почему-то мне кажется, что сначала надо узнать более подробно о том обряде, которым они разорвали связывающие их узы. Я сама не понимаю, но что-то подсказывает мне, что если они встретятся прямо сейчас, случиться что-то плохое.

Отец поддержал меня практически мгновенно, как только я рассказала о том что меня тревожит.

— А во-вторых? — вопрос в голосе Ориона давал понять, что от него не укрылась недосказанность в моем объяснении.

— У меня есть основания полагать, что в Северусе откроется родовой дар, а может и не один, — тут я уже была более спокойна, как только стало ясно, что даже к моим ощущениям прислушиваются с особой серьезностью, и не отметают такие доводы, как несущественные.

— Это невозможно, может он и сильный маг, но он полукровка, — да уж, кажется, я рано радовалась, Орион, как и большинство магов, некоторые вещи воспринимал как аксиому. Я же в конкретно этом случае сильно сомневалась, и не стала бы занимать столь радикальную позицию. Слишком сильным магом по всем описаниям был Северус Снейп, а значит, либо его отец был не маглом, либо существовало еще какое-то объяснение этому феномену.

Это заставило меня задуматься о том, как обычный магл мог так привязать к себе сильную ведьму. Настолько, что она столько лет жила в такой нищете, терпела издевательства и побои и при этом ничего не пыталась сделать. Леди Эйлин не создавала впечатление глупой женщины. А учитывая характер ее отца и сына, и тот факт, что смогла пойти против воли семьи, хоть и не очень удачно, она не могла быть настолько флегматичной, что не пыталась ничего изменить. Да, это было действительно странно. Я все больше и больше склонялась к мысли, что Тобиас Снейп не такой уж и простой магл. Хотя, можно было допустить, что сам он и не подозревал об этом. Нет, он точно не волшебник, но и не магл. Надо будет попытаться узнать, как они познакомились. К тому же, если действительно покорность леди Эйлин вызвана чем-то искусственным, и только адреналин смог помочь ей решиться уйти от мужа, то в спокойном состоянии она может почувствовать желание вернуться к нему. Не зная истины, я могла строить множество теорий, однако все они требовали доказательств, а значит более глубокого изучения.

Я настолько погрузилась в свои мысли, что абсолютно отвлеклась от беседы, и очнулась, только когда отец дотронулся до моего плеча, привлекая внимание.

— С этим вопросом мы разберемся позже, — Поллукс как всегда был настроен по-деловому. — Но я согласен с Беллатрикс. Уже сейчас можно сказать, что он будет сильным магом. А если в нем и правда есть такой потенциал, что он сможет открыть родовой дар, тем более надо, чтобы он был на стороне нашей семьи.

— Мы могли бы заключить договор на патронаж, а потом провести ритуал в Гринготтсе, по определению родовых даров и наследия. Раньше это была довольно распространенная практика, хотя в последние годы я и не слышал о подобном.

Орион выдвинул предложение, которое крутилось у меня в голове, в очередной раз, подтвердив свою славу человека с острым умом, практически моментально предлагающего оптимальные решения. Это обрадовало меня еще и потому, что появилась возможность лишний раз не привлекать к себе внимания. Судя по поведению моих родственников, они и так достаточно внимательно следили за мной, не стоило их настораживать еще больше. Пока их мысли крутятся только в их головах, я могу играть хоть и достаточно умного, но ребенка, и мне бы не хотелось это менять, потому что, как только они начнут задавать вопросы, ситуация значительно осложнится.

Предложение Ориона было в нашей ситуации просто великолепным. Мы со своей стороны обязались заботиться о Северусе и его матери, обучать его, а взамен они были бы полностью лояльны и преданы нашей семье.

— Ты предлагаешь заключить патронаж с родом Блэк или с кем-либо отдельно? — этот вопрос я задала Ориону, показывая, что раз это его предложение, то он и должен продолжать решать этот вопрос.

— Я думаю, что лучше отдельно. Например, ты, Поллукс. Мог бы ты взять себе под покровительство такого перспективного человека?

— А почему все же не взять его под покровительство рода в целом? — хотя предложение мне понравилось, я и не знала что такое возможно. И тут я в очередной раз поняла, как опасны все мои действия, когда в голосе отца появились металлические нотки и не чувствующееся до этого раздражение.

— Потому что буквально несколько дней назад ты подтвердила покровительство роду Принц. Не хватало нам еще конфликта интересов! Ты уверена, что магия не воспримет это, как предательство или хотя бы просто не достаточную заботу о доверившихся тебе? — отец говорил очень резко. — Я еще тогда хотел поговорить с тобой, но упустил момент. В будущем с такими, безусловно, красивыми жестами тебе стоит быть предельно осторожной, потому что неизвестно, что может произойти и не обернется ли такое решение, позже, большими проблемами. Даже сейчас тебе стоит подумать и найти решение, как вернуть их в семью. Потому что благополучие рода Принц зависит от наследника, а он вот тут, у нас, но по твоим же ощущениям его пока не стоит даже знакомить с дедом. Я склонен верить твоей интуиции, но пока ситуация складывается для тебя не самым лучшим образом. Возможно, ты не заработала откат магии только потому, что у тебя нет намерения, скрывать его дольше необходимого, и есть желание найти способ вернуть его в род. Но если не решить эту проблему, магия вполне может посчитать, что ты не достаточно заботишься о роде ответственность, за который, приняла. Не стоит доводить до такого варианта. Ты хотела поиграть в большие секреты? Пожалуйста, но теперь, имеешь большие проблемы.

Когда я осознала, насколько велико раздражение отца, меня впечатлило, как же до сих пор он ни словом, ни как-либо еще не показал этого. Я действительно не предполагала, что могут возникнуть такие сложности. Представив, в какие еще проблемы я по незнанию могу втянуть семью, я почувствовала себя весьма скверно. Сейчас же проблемы были у меня одной, хоть это тоже не очень хорошо, но, по крайней мере, не сильно затрагивало род. Общаясь с лордом Принц, я видела только несчастного отца, желающего вернуть себе дочь, а надо было видеть Главу рода, готового на все, чтобы его род продолжил свое существование. Хотя на самом деле, я не могла даже злиться на него за это. Это было болезненным уроком, но для публики я постаралась сохранить нейтральное выражение лица и, обернувшись, спросила дядю Поллукса:

— Так ты согласен взять его под свое покровительство?

— Хорошо, — простое согласие после обмена взглядами заставило меня еще больше напрячься.

Судя по всему, я делаю все больше ошибок. Такое непринужденное, еще недавно, общение, теперь создавало у меня впечатление хождения по минному полю, каждый шаг мог стать роковым. А при последней части разговора у меня вообще создалось впечатление, что я что-то упустила.

— Тогда я думаю мы могли бы пригласить сюда леди Эйлин с сыном, — стремительность развивающихся событий не оставляла мне времени задуматься над тем, как выйти из этой ситуации с минимальными потерями.

Пока домовики были отправлены за нашими гостями, я отошла в дальний угол, чтобы не мешать вести переговоры старшим магам.

— Леди Эйлин, прошу, проходите, — дядя Орион был сама галантность. Провел женщину к мягкому креслу и усадил ее. Однако настороженность в поведении матери и сына была видна, несмотря на все его усилия расположить их к себе.

— Леди Эйлин, — дядя Поллукс решил взять разговор в свои руки, пока они окончательно не замкнулись в себе, — я понимаю, что вчера наше знакомство произошло достаточно сумбурно, однако хочу заверить вас в наших добрых намерениях.

— Вы помогли мне, поэтому у меня нет причин вас подозревать в иных намерениях, лорд Блэк.

— Я рад, надеюсь, что со временем мы станем добрыми друзьями. Однако сейчас вы находитесь в достаточно затруднительном положении, и наша семья, и я хотели бы помочь вам.

— Благодарю вас, я понимаю, какая удача для нас с сыном ваша помощь, но что именно вы хотели бы предложить нам?

Это был разговор истинных представителей двух аристократических домов. Не обмен любезностями, а деловое соглашение. Как острые рифы под поверхностью воды в прибрежных водах, так и небольшие нюансы в таких переговорах — они могут погубить как одну, так и другую сторону. Но оба собеседника прекрасно знали правила игры, и к тому же в достаточной мере доверяли друг другу.

— Я хочу предложить вашему сыну патронаж. Разумеется, контракт составят гоблины и все будет оформлено официально и вы, как его мать, тоже будете под защитой нашей семьи.

— Это щедрое предложение, но вчера я поняла, что возможно мой отец тоже не отказал бы нам в помощи.

— Леди Эйлин, я ни в коем случае не хочу опровергать вашу надежду! Действительно, лорд Принц надеется на встречу с вами. Но я буду откровенен, мы не сообщили пока ему о том, что знаем о вашем местоположении.

— Почему вы скрываете это от него и не хотите сказать ему о нас, если, как утверждаете, он бы хотел нас видеть? — Северус был все еще ребенком и поэтому не смог сдержать свой порыв, когда посчитал, что мы хотим заманить его мать в какую-то ловушку.

— Все очень просто. К сожалению, мы точно не знаем, какова природа ритуала изгнания и отказа от семьи, который был проведен. Так как в основе всего было больше эмоций, нежели разума, надо точно выяснить, как приняла ваше желание магия. А то, что никакие поисковые заклинания и поиск по крови не действовал, еще раз убеждает всех нас в необходимости действовать осторожно, — дядя Поллукс не отмахнулся от вопроса Северуса и постарался показать свою готовность действительно стать его патроном и объяснять и наставлять его. — Мы не можем гарантировать, что встретившись, ваши мать и дед не активируют какое-нибудь отсроченное проклятие или что-нибудь похуже. И я буду с вами откровенен, если для вас еще есть возможность вернуться в род, то для вашей матери шанс на это не очень велик.

— Я понимаю это, лорд Полукс, простите моего сына, — видимо, не я одна провела сегодняшнюю ночь в раздумьях. Все же леди Эйлин оказалась на редкость здравомыслящей женщиной, при других обстоятельствах из нее вышла бы достойная наследница своего отца. Это еще раз заставило меня задуматься, почему она поступила таким неразумным образом. В принципе, как два человека, не склонных к драме и необдуманным поступкам, смогли натворить такое?

— Ничего страшного, я понимаю его желание защитить мать. Этим стоит гордиться. И вам не стоит расстраиваться, все будет хорошо, мы постараемся сделать все возможное, чтобы вы смогли встретиться с отцом.

— Что ж, лорд Поллукс, я понимаю ваши доводы и думаю, что согласиться будет в наших же интересах, поэтому благодарю вас за столь щедрое предложение.

— Я думаю, в Гринготтс мы отправимся после Йоля, там и подпишем контракт, но вы должны уже начинать привыкать, что станете близкими нашей семьи. Сын Ориона ровесник вашего сына, мы попробуем подобрать ему что-нибудь из его одежды. И вам тоже, пока вы не сможете обновить гардероб. И не стоит возражать, это моя обязанность — заботиться о вас.

Обсудив еще несколько вопросов, присутствующие разошлись, а я так и осталась сидеть в углу кабинета, практически спрятавшись за портьерой. Необходимо, что-то решать, я не могу действовать так дальше, что бы при этом не вызвать вопросов. Только вот что рассказать, и кому? Как же тяжело принимать решения, зная, что последствия могут быть непредсказуемы.

Тем же вечером я столкнулась с Северусом около библиотеки, честно говоря я была рада этому. Потому что очень хотелось познакомиться с первым человеком, о котором, мне по книгам известно больше, чем несколько ничего не значащих описаний. Мне было безумно интересно, насколько же мое восприятие этого мира совпадает с действительностью. И хоть я понимала, что сейчас Северус еще ребенок, и скорее всего в нем нет ничего от той, хоть и не однозначной, но от этого не менее интересной личности, о которой я читала, я не могла себя остановить от желания познакомиться с ним ближе.

— Здравствуйте, леди Блэк, — видимо, не смотря на то, что мать постаралась провести с сыном беседу, он нам еще не слишком доверял, потому что в его голосе сквозила подозрительность.

— Добрый вечер. Я думаю, мы могли бы называть друг друга по имени. Меня зовут Беллатрикс, — сама не знаю почему, но я ощущала потребность найти общий язык с ним, несмотря на его явную нелюдимость.

— Северус, — выдав свое имя, он снова замолчал, видимо, не сильно понимая, о чем можно поговорить с девочкой, да еще от которой зависит их будущее. Скорей всего, он просто боялся сказать что-нибудь лишнее.

— Тебе нравится наш дом? — я пыталась разговорить его.

— Он очень большой, — эти короткие ответы не давали мне ни малейшего шанса.

— Ну, сейчас, наверное, так и кажется. Но когда собираются все родственники и гости, иногда, кажется, что тут нет ни единого местечка, где можно было бы побыть в одиночестве. Хочешь, я покажу тебе дом?

— Твоя мать уже показывала нам его, утром.

— Тогда может библиотеку? — судя по тому, как загорелись его глаза, мое предложение попало в самую точку.

Надо сказать, что библиотека Блэк-мэнора поражала. Еще пятый или шестой лорд Блэк заказал у искусного мастера чар создать такую библиотеку, где доступ к книгам был бы из каждого дома, принадлежащего нашему роду. Так что можно сказать, что в остальных домах хранились только каталоги, а все книги тут. Когда кто-то хотел взять какую-нибудь книгу, ее выбирали в каталоге, и она оказывалась в нужном доме.

Конечно не все книги были доступны. Была еще одна библиотека, она находилась в подземельях, недалеко от ритуального зала, и это собрание книг нашей семьи было, чуть ли не легендой в магическом мире, уже много столетий члены нашего рода не подтверждали факта ее существования, хотя и из Блэков о ней знали лишь единицы. На самом деле там хранились темнейшие и редчайшие фолианты и гримуары, которые собирались веками. Но и «официальная» библиотека заставила Северуса замереть на месте на несколько секунд.

— Ну как? — я заметила, что гордость за семейные ценности и достижения довольно часто настигала меня, и иногда даже в не самые подходящие моменты.

— Это великолепно! — всякая настороженность слетела с моего собеседника. — А могу я…

— Конечно, ты можешь пользоваться библиотекой. Какие книги ты хотел бы почитать? — я постаралась скрыть свое любопытство, но мне на самом деле было интересно, какие книги выберет будущий гениальный зельевар и, надо сказать, он не разочаровал меня.

— Мама много рассказывала мне о зельеварении. Это был ее любимый предмет в школе.

— Ну что ж, я могу дать тебе книгу, по которой нас с сестрой учит мастер Кассиус.

— Кассиус Макдугал?

— Да, ты слышал о нем?

— Мама говорила, что он автор самого лучшего учебника для начинающих заниматься зельеварением.

— Ну да. По крайней мере, я хоть и не имею сильной склонности к этому предмету, под его руководством стала неплохо разбираться в нем. Ты должен присоединиться к нам на занятиях.

Северус взглянул на меня, словно пытаясь понять, как можно не понимать и не любить зельеварение. А потом осознал смысл моей последней фразы.

— Вы хотите, чтобы я занимался вместе с вами?

— Ну да, ты же ровесник Нарциссы, а она тоже занимается со мной, как и Сириус, сын дяди Ориона. К тому же вам все равно надо готовиться к поступлению в Хогвартс.

— Так я могу посмотреть книгу?

— Конечно. Смотри, как пользоваться каталогом. Вообще-то у нас у каждого есть свой экземпляр, но в библиотеке книга тоже есть.

После того, как я вызвала ему по каталогу книгу, общаться с Северусом стало просто невозможно, потому что он просто пропал в ней.

— Я скажу, чтобы эльфы позвали тебя, когда будет девять. Отец очень не любит, когда мы ложимся после десяти. Он считает, что мы должны придерживаться режима, чтобы наша магия развивалась равномерно и без сбоев.

Ответом, из-за книги, мне прозвучало нечто, что, должно быть, означало согласие.

На следующие утро вид не выспавшегося Снейпа и хмурого отца дали мне понять, что мое предупреждение прошло впустую. Отец действительно не любил, когда кто-то из детей не ложился спать вовремя и, соответственно, сбивал себе график дня, тренировок и занятий. И хотя я думаю, что Северус отделался просто лекцией о пользе режима и равномерных нагрузок для формирующегося магического ядра молодого мага, для мальчика, которым отец интересовался только как объектом для вымещения своей злобы, и такое проявление заботы было в диковинку.

Однако долго задумываться над этим у меня времени не было. Йоль должен был начаться уже через четыре дня и в доме вовсю шли приготовления к празднованию. Бедные домовики ходили с разодранными ушами, не успевая выполнять все дела по подготовке, при этом сохраняя быт хозяев на прежнем уровне. Род собирался на двухнедельный пир. Поэтому они натирали серебро, проветривали гостевые комнаты, начищали до блеска паркет в бальном зале. Бал, который на Двенадцатую ночь давала наша семья, считался одним из самых значимых в обществе, получить на него приглашение стремились все. Мне даже пришлось специально запретить Тилли себя наказывать, потому что и она поддалась всеобщей панике.

Дух Йоля уже витал в поместье, украшенном яркими огнями и вечнозелеными деревьями. Выпавший недавно снег укрыл его мягким белым покрывалом. По вечерам, смотря на наше поместье, издали, сложно было поверить, что оно реально. Оно выглядело как ожившая сказка.

Из всех зимних праздников Йоль — самый главный, самый священный и самый могущественный, и при этом самый радостный. Тринадцать ночей, называемых «Ночи духов», длятся от первого заката солнца и до последнего рассвета — брешь между двумя годами. Время, в течение которого нет ни привычного времени, ни привычных границ. Избранные маги покидают свои тела и присоединяются к всадникам Дикой Охоты или же общаются с прочими духами. Время Йоля — это дни и ночи, когда связь между миром людей и Иным Миром особенно прочна. Этим я хотела воспользоваться, чтобы попытаться связаться с теми, кому я была обязана своим присутствием в этом мире и этом теле. Однако сделать это следовало так, чтобы привлечь к себе как можно меньше внимания.

Йоль, в первую очередь, праздник не просто семейный, а клановый. Весь род собирался вместе на двухнедельный пир, чтобы проводить угасшее солнце и встретить новое. Любая работа была запрещена, ничто не должно было помешать хрупкому равновесию.

За день до начала праздника начали прибывать гости. В какой-то момент мне даже стало казаться, что они появляются постоянно и не проходит ни минуты, чтобы камин не загорался зеленым пламенем или не был слышен хлопок аппарации. Самым тяжелым для меня стало всеобщее желание гостей поговорить со мной, рассказать о своих проблемах, спросить совета или, наоборот, дать его, или попросить помощи. Тут я была готова ежеминутно благодарить трех магов, которые в значительной мере сдерживали натиск родственников, принимая большую часть их потока на себя.

Сейчас, когда я осознала, как велик род Блэков, мне действительно стало непонятно, как за каких-то пятьдесят лет он мог полностью исчезнуть. По крайней мере, в одном я убедилась точно: без постороннего вмешательства такое произойти просто не могло.

Несмотря на мою безумную усталость от такого количества людей, моя магия приветствовала их всех. Сейчас звездочки на том, что я называла «покрывало рода», мерцали почти непрерывно. Если за последнее время я почти перестала его ощущать, потому что рядом со мной находилось небольшое количество, в основном одних и те же людей, то сейчас, я постоянно отвлекалась на новых членов семьи появлявшихся в моем окружении.

Кроме непосредственно родственников, в поместье прибывали и те семьи, которые находились под покровительством Рода. Я только облегченно вздохнула, когда лорд Принц вернул свое приглашение с извинением и отказом. Переживать еще и за его встречу с дочерью у меня просто не было сил.

Йоль воистину один из самых радостных праздников. Детей было не много, но даже такое их количество умудрялось создавать невообразимый шум и хаос, и порой я тоже с удовольствием присоединялась к ним. Во-первых, этого от меня многие ожидали, а во-вторых, что может быть увлекательнее снежной баталии из созданных магией ледяных замков? Это было так волшебно, что я не могла удержаться и забыв обо всем отдавалась окружающему меня веселью. Подобными забавами должны были быть заполнены все праздничные дни.

Но вот пришел первый вечер. Самая главная ночь уже стояла на пороге, «Материнская ночь». Уже нашли Йольское дерево — огромное свежесрубленное полено, оно ни в коем случае не должно быть куплено или выменяно, только члены семьи должны найти его и принести в дом. Мой отец с другими членами семьи лично выбирал его в лесу около поместья. Этот символ Йоля был благословлен и окроплен вином и маслом. После того как его положили в камин, я подожгла его лучиной, которая осталась от прошлогоднего йольского полена. Оно останется гореть все двенадцать дней, и его тепло и свет защитят семью от несчастий и злых духов на протяжении всего следующего года.

События проносились почти незаметно, и вот уже все ритуалы были проведены, а пир длился не первый час, и гости стали не столь проницательны. Я решила, что сейчас самое лучшее время, чтобы воплотить в действие мой план по общению с предками.

Выскользнув из-за стола и сделав вид, что сегодняшний день меня сильно утомил, я, попрощавшись с родителями, направилась в сторону своих комнат. Удача улыбнулась мне, так как именно в тот момент, когда я проходила около дверей, ведущих в ритуальный зал, рядом никого не было и я незаметно, как мне казалось, скользнула за приоткрытую дверь.

Все предыдущие разы, когда я ходила по этой лестнице, магия поместья и домовиков освещала ее достаточно ярко. Сейчас же огонь в свечах и факелах на стенах был чуть заметен, они горели ровно настолько, чтобы немного обозначить ступени лестницы. Спустившись до самой нижней площадки, я подошла к двери, которая вела в ритуальный зал. Взявшись за ручку, я ощутила легкое волнение, вдруг дверь будет закрыта и я не смогу войти? Вдруг у меня ничего не получится? Да и в принципе нахождение в таком темном и мрачном пространстве заставляло мурашкам бежать по спине.

Как это ни странно, здесь, под землей, не было холодно. Температура сохранялась ровно такая, чтобы находящийся здесь человек ощущал легкое тепло, но ему не было жарко. Возможно, объяснением этому были какие-то подземные источники, а возможно магия. Я заметила, что, попав в этот мир, я на многие вещи начала смотреть гораздо проще, не пытаясь объяснить себе их с научной точки зрения. Простой ответ, что это магия, чаще всего был более верен, чем попытки вспомнить и применить известные мне законы физики и химии. Это ощущалось как еще одна плоскость в системе координат этого мира, плоскость магии.

Дверь беззвучно поддалась и открылась от легкого толчка. Освещение в ритуальном зале было таким же скудным, как и на лестнице, однако только до тех пор, пока я не вошла в него и не закрыла за собой дверь. Как только я сделала это, загорелись свечи, висящие в воздухе, а факелы на стенах стали гореть ярче, насколько требовалось, чтобы разогнать темноту по углам, но при этом не залить светом все пространство. Так что я оказалась в приятном полумраке с причудливо играющими тенями на стенах и довольно ярким, но все же приятным пятном света в центре зала.

Только оказавшись здесь, я поняла, что имею весьма смутное представление о том, что мне необходимо сделать. Разумеется, было понятно, что точкой соприкосновения между нашим миром и миром, где обитали предки Блэков, был Родовой Камень. Но вот как связаться с ними и, главное, не только задать вопрос, но и получить ответ, оставалось для меня загадкой.

Когда я пыталась разузнать о такой возможности в дневниках предыдущих Глав Рода, я поняла только то, что никто раньше даже не пытался осуществить подобное. Все, что я нашла, так это то, что иногда они получали некие подсказки от предков, но чаще всего эти подсказки были настолько запутаны и туманны, что никакой практической пользы не несли. В основном это объяснялось тем, что предкам запрещено вмешиваться напрямую в дела ныне живущих Блэков, так что им доступны только вот такие туманные послания, да и они, как я подозревала, требуют от них немалых жертв. И чем больше вмешательство, тем больше должна быть жертва.

Однако я рассудила, что меня в первую очередь интересует не будущее, а скорее прошлое, так что я все же решила попытаться связаться с ними. К тому же в этот раз вызывающей стороной буду я. Осталось только решить, как же лучше организовать этот разговор. Именно раздумывая над этим я пришла к выводу, что данный ритуал лучше всего провести в один из крупных праздников, когда грань между мирами наиболее тонка, а лучшим местом будет место, являющееся центром силы Рода.

И вот Йоль, Камень рода и я — все составляющие для общения, можно сказать, в сборе. Подойдя к Камню я несколько раз обошла вокруг него. Не идеально круглый, он был скорее похож на прямоугольник с закругленными краями и углами, размером чуть больше тела взрослого человека. Теперь я не могу точно сказать, что заставило меня сделать то, что я совершила в тот момент, но тогда мной двигала какая-то непреодолимая сила, и я легла спиной на камень таким образом, что мой взгляд был направлен точно вверх.

Я стала рассматривать сводчатый потолок, созданный природой и магией этого места. Несмотря на свою простоту, он, казалось, был сделан самым искусным мастером. Засмотревшись на самую верхнюю точку свода, я пропустила момент, когда пространство вокруг начало стремительно темнеть, и попыталась встать лишь в тот момент, когда вокруг стало совсем темно. Однако я не смогла не то, что подняться, даже повернуть голову было мне не по силам. Нарастающая паника грозила полностью захватить меня. Однако в этот момент спокойствие пролетело по моим мыслям как легкий ветерок.

— Белла, успокойся, тут никто не причинит тебе вреда, — сначала голос говорившей женщины заставил меня дернуться, потому что я была уверена, что нахожусь в зале одна, но потом я смогла услышать в нем успокаивающие заботливые нотки и постаралась расслабиться. — Ты не должна шевелиться и пытаться что-то увидеть, сейчас ты еще недостаточно сильна, чтобы полностью находиться в тонком мире. Стоит тебе потерять контроль, и ты можешь не вернуться, поэтому мы постарались предупредить это, как только поняли, что ты пытаешься связаться с нами. Хотя и не ожидали этого.

— «Мы» — это кто? И где я?

Конечно у меня были довольно четкие представления об ответе на оба эти вопроса, мне все равно хотелось получить подтверждение.

— Ты так хотела попасть к нам и поговорить, а сейчас спрашиваешь, кто мы? — голос заговорившего мужчины был полон силы и, можно сказать, некоторого презрения к девчонке, которая посмела побеспокоить его. — Мы — те, с кем ты так хотела поговорить. Тебе нет нужды знать наши имена. Чем меньше ты будешь привязана знаниями или действиями к тонкому миру, тем легче тебе будет вернуться. Все, что тебе необходимо знать — это то, что мы твои предки, Главы Рода Блэк.

— Не мои. Лишь та Белла, которая была в этом теле до ритуала выбора Главы Рода, была вашим потомком. Я не хотела этого. Вы заставили меня стать тем, кем я не должна была быть.

— Не имеет значения, как и что, могло быть. Каждый сделал то, что считал должным. Теперь жизнь развивается по тем условиям, которые были заданы, и размышлять о том, что могло бы произойти в ином случае — просто глупо, — голос, произносивший эти жестокие, хоть и правдивые слова, звучал для меня, как скрежет металла.

— Но я не хотела этого! Какое вы имели право совершать то, что сделали со мной? — Несмотря на то, что я вроде смирилась со своим теперешнем положением, в тот момент, когда у меня появилась возможность поговорить с виновниками случившегося, обида и злость, которые, как оказалось, никуда не исчезли, а просто затаились в глубине, поднялись на поверхность, и я не смогла их удержать внутри себя.

— А ты думаешь, мы хотели? Хотели увидеть как в один «прекрасный» момент разрушается все то, ради чего мы трудились всю свою жизнь, и не одну жизнь? Просто у тебя не было возможности изменить что-либо, а у нас была. И мы этой возможностью воспользовались. Ты можешь обвинять нас и ненавидеть за это, но если бы такая ситуация повторилась, мы все равно поступили бы так же.

— А почему вы решили, что я захочу что-либо делать для исправления сложившейся ситуации? Почему я не должна прямо сейчас начать делать все, что может уничтожить ваш род еще быстрее?

— Возможно, ты и могла пойти по этому пути, но сейчас это уже невозможно, — опять этот успокаивающий женский голос принес в мои мечущиеся мысли спокойствие. — Ты могла это сделать в начале, но даже тогда ты понимала, а сейчас точно знаешь, что наша семья стала твоей. В тебе есть то, что всегда было главной чертой Блэков — преданность. И сейчас твоя преданность принадлежит именно нашей семье. А еще в тебе есть огромное чувство ответственности, ты не сможешь стоять в стороне и наблюдать, как рушится магический мир и как гибнут люди от действий двух заигравшихся магов, уже давно превратившихся в чудовищ.

— Значит все-таки двух, я надеялась, что ошиблась в своих предположениях. Вы точно уверены в том, кто эти два мага?

— К сожалению не совсем, мы точно знаем, что существует две стороны, каждая из которых тянет магический мир в пропасть, просто разными путями.

Тишина на некоторое время наступила в зале. В какое-то мгновение мне даже показалось, что я осталась одна. Но, судя по темноте, все еще царящей здесь, я понимала, что нахожусь еще в тонком мире, а значит, предки Рода Блэк все еще находятся рядом.

— И что вы хотите, чтобы я сделала? Я, по меркам этой реальности, всего лишь ребенок. Если я захочу что-либо сделать, мне все равно необходима помощь взрослых магов, а значит, необходимо объяснять им хотя бы минимум своих поступков. Я до сих пор не понимаю, как обходилось без веритасерума в моем чае или соке.

— Они не посмеют поступить так с Главой Рода. Твои решения не должны подвергаться сомнению, — еще один мужской голос вмешался в наш разговор, было крайне неудобно общаться с людьми, не видя их и даже не подозревая, сколько их всего находится в зале. Однако я не пыталась нарушить запреты, прозвучавшие в самом начале, почему-то я была уверенна, что угроза о том, что я могу не вернуться потом в свое тело, вовсе не шуточная. Еще не все мои силы раскрылись полностью, а значит, я всего лишь чуть сильнее своих сверстников.

— Возможно, это было бы актуально, если бы я была старше. Но когда Глава Рода ребенок, избежать вопросов практически невозможно. Возможно, я могу понять, почему вы провели тот ритуал, почему выбрали меня, но я абсолютно не могу понять почему вы выбрали Беллатрикс!

— Ты многое понимаешь, но несмотря на это, во многих ситуациях мыслишь как магла, на самом деле у нас был только один выбор, проводить ритуал или нет. Но и тебя и Беллатрикс выбрала магия, она, а не мы, решила кто должен стать во главе рода, что бы спасти его. Что же касается того, что твои действия вызывают множество вопросов, то да, ты права. И судя по всему, вопросы будут раньше, чем ты хотела бы. Трое твоих добровольных учителей ждут твоего пробуждения.

— И что мне им сказать? — сколько я ни думала над этим вопросом, решить его мне было, пожалуй, не под силу.

— Не переживай, я думаю, ты найдешь правильное решение. Помни, что людям чаще всего проще поверить в тот вариант, который они сами себе придумали. Тебе остается только слушать подсказки, которые тебя окружают. Что же касается тех вопросов, с которыми ты пришла к нам, я могу лишь сказать, что жизнь не всегда справедлива и нам приходится играть теми картами, которые она нам сдала, но в любом случае есть шанс выиграть. Тебе просто надо слушать свои чувства и инстинкты, и вести за собой свой род. Не имея опыта и знаний, которые все воспринимают как истину, ты инстинктивно знаешь истинные правила магии, которые мы тебе рассказали проводя ритуал. А теперь прощай, и постарайся не приходить сюда без необходимости, по крайней мере, пока твоя магия не станет сильна и стабильна настолько, чтобы удержать тебя на той стороне, стороне живых.

На последних словах мне показалось, что время замерло и все вокруг начало светлеть. И вот я опять лежу на Родовом Камне, но в зале я уже не одна, я чувствую чье-то еще присутствие. Повернув голову, я замечаю три силуэта около стены. Они стоят так, чтобы не мешать мне, но в любой момент иметь возможность придти мне на помощь, хотя по их лицам видно, что они понятия не имеют, что делать, если что-то пойдет не так. Да и как определить это «не так» тоже не знают.

— Эм… а что вы тут делаете?

Вопрос явно был не самый удачный, потому что в тот момент, как трое мужчин его услышали, выражение их лиц сменилось с облегченного на явно раздраженное.

— Что ты тут делаешь? — вопрос отца не то чтобы застал меня врасплох, но был задан таким тоном, что я сразу же почувствовала себя нашкодившим ребенком. Я тут же начала придумывать себе хоть какие-то оправдания, но потом поняла всю их бессмысленность, так как сложно придумать объяснение для вполне однозначной ситуации, в которой меня застали. Единственное, что я могла — это наконец-то решить для себя, сколько я могу рассказать своим довольно проницательным родственникам.

— Итак, юная леди, не могли бы вы объяснить, что вы тут делали? — дядя Поллукс, видимо, решил начать разговор как можно раньше, дабы у меня не было времени собраться. Наверное, он надеялся, что я в чем-то могу сейчас проговориться.

— Ну, вы же видели, я лежала на камне, отдыхала и набиралась сил, — очень хотелось, чтобы этот бредовый ответ сработал, и они мне поверили, или у меня хотя бы появилась передышка и время собраться с мыслями.

— Белла, давай сразу пропустим весь бред, который ты хочешь попытаться нам подсунуть, и поговорим серьезно, — отец внезапно заговорил таким уставшим голосом, что мне захотелось подойти и обнять его. — Пойми, мы не враги тебе. Думаешь, мы не видим всех тех странностей, которые происходят вокруг тебя? Я не прошу тебя рассказать мне все, но то доверие, которое сложилось между нами за последние время, стоит того, чтобы хотя бы перестать нас откровенно обманывать. Не можешь сказать, лучше просто скажи об этом, но не пытайся выдавать полуправду для манипулирования нами.

Уже позже, лежа на кровати в своей комнате, я поняла, как тяжело дался мне этот разговор. Ситуацию немного облегчало то, что они не требовали рассказать все, а также то, что у них самих имелись некоторые догадки. Нельзя сказать, что эти догадки были верны, но это было вполне достойным объяснением всего того, что происходит вокруг меня последнее время.

Они сами высказали предположение, что в моем теле кроме Беллатрикс существует кто-то еще. Кто-то, кто направляет ее и подсказывает решения. Они очень уважали этого кого-то и воспринимали как мудрого наставника и защитника рода. Жаль только, что я так и не смогла им сказать, что их Беллы тут нет и уже не будет никогда, а есть только я, отнюдь не мудрая и всезнающая, а растерянная и боящаяся каждого своего шага и его последствий.

Единственное, что я знала точно — это то, что за время, проведенное в этом мире, я не просто смирилась с тем, что я навсегда попала сюда, но я сама стала ощущать себя Беллатрикс Блэк, ощущать свою ответственность за всех этих людей, ощущать себя Главой Рода Блэк. Поэтому в тот момент, когда Сигнус, всматриваясь в мои глаза, с надеждой спросил: «Белла, девочка моя, ты ведь тут, ты не оставишь нас с мамой?» Я с полной уверенностью ответила: «Да, папа, я всегда буду с вами».

"Прежде чем ополчиться на зло, взвесьте, способны ли вы устранить причины, его породившие?"

Люк Вовенарг

Ну вот, практически завершилось празднование Йоля. Впереди предстоял лишь бал-маскарад, который меня в принципе не сильно волновал, так как ни я, ни прочие дети, не достигшие одиннадцати лет, участия в нем не принимали.

Разумеется, мы все переживали за Андромеду, которая будет участвовать в первый раз. От волнения она умудрилась переполошить весь дом, так, что даже матушка ушла в свою комнату под предлогом начинающейся головной боли, а отец заперся в кабинете, занимаясь делами. За последние несколько дней ее переживания по поводу того, как она будет выглядеть, вызывали у меня и Нарциссы лишь жуткое раздражение. Только то, что она была нашей сестрой, не давало нам сбежать и не поддержать ее. Мы лишь старались успокоить разнервничавшуюся Меду, которая в очередной раз начинала обсуждать, что может одеть та или иная ее знакомая.

На самом деле она прекрасно выглядела в бледно-розовом платье, расшитом шелковой нитью чуть более яркого цвета, и в полумаске таких же оттенков. Я не сомневалась в том, что она произведет прекрасное впечатление. Какие бы переживания ни тревожили ее — она Блэк, а аристократическое поведение в любой ситуации, у нас в крови.

Она должна будет поздоровается со всеми гостями, а потом в основном будет участвовать в детской части приема, где будут все, кто старше одиннадцати, но не достиг пятнадцати. Общаться со старшими можно, только если те сами начали разговор, в остальное время необходимо общаться со сверстниками. Те же, кто старше пятнадцати, могут общаться и с взрослой частью гостей, и с младшими на равных. Но их место все еще на детской половине приема.

— Я посмотрю, что ты скажешь в следующем году, — сказала Андромеда на мое очередное фырканье, когда она в десятый раз начала обсуждать, насколько это платье лучше того, которое собирается одеть какая-то из ее однокурсниц.

Это замечание мгновенно испортило мне настроение, ведь действительно, в следующем году мне придется так же участвовать во всей этой праздничной суматохе, а так как я не просто дочь богатых и влиятельных родителей, а Глава рода Блэк, то суеты по этому поводу ожидается гораздо больше. Андромеда же, заметив мое резко изменившееся настроение, лишь задорно улыбнулась, у нее получилось заставить меня замолчать, что было большой редкостью.

Но вот до начала праздника осталось полчаса и меня, Нарциссу и Северуса попросили подняться в верхние комнаты. Сириуса и Регулуса родители отправили на Гриммо. Оставшиеся члены семьи начали занимать свои места, как актеры в пьесе, режиссеры которой — светские правила и этикет.

Конечно, как в любом старом доме, у нас, детей, были свои способы понаблюдать за праздником таким образом, чтобы нас никто не заметил.

И вот стрелки на часах указали на восемь, и началось «действо». Ведь даже появление на таком мероприятии — маленькая, продуманная до мелочей постановка.

В начале вечера родители приветствовали появлявшихся гостей, после чего те отходили здороваться и общаться с прочими прибывшими, находившимися в зале, а по прошествии положенных сорока минут, отведенных на встречу гостей, присоединились ко всем остальным. Тем же, кто по тем или иным причинам прибудут позже, необходимо будет самим разыскивать хозяев и подходить к ним для приветствий. К сожалению, мы не могли видеть комнату, где встречали гостей, поэтому первые полчаса были довольно скучны и мы использовали это время, пытаясь угадать, кто есть кто из присутствующих в зале.

Помещения, которые отводились в Блэк-мэноре для проведения подобных мероприятий, были гордостью семьи. Кроме того, что сами по себе они были роскошны и элегантны, чего, по мнению моей матери, не хватало многим подобным залам в других поместьях, каждое поколение старалось добавить в них что-либо, что еще больше подчеркивало богатство и силу нашего рода. Кроме основного, бального зала, пол в котором был искусно выложен мозаикой, вокруг него тянулась цепочка комнат, соединенных как между собой, так и с самим залом, которые использовались для фуршета и возможности отдохнуть от толпы и пообщаться. Так же из зала имелся прекрасный выход в сад, который тоже украсили по случаю бала. На выходе в сад домовики предлагали гостям теплые меховые накидки и небольшие меховые ботинки. А еще всем выходящим в сад гостям предлагали горячие напитки.

Часть, отведенная для детей, отличалась тем, что имела выход не в основной сад, а в небольшой специально отведенный его участок, где было все, что могло развлечь юных гостей, снежные крепости, небольшой каток и прочие зимние развлечения.

Над залом для приемов находилось два скрытых балкончика, с которых прекрасно были видны как общий зал, так и та часть зала, которая отводилась для детей, участвующих в приемах.

Несмотря на то, что это был бал-маскарад, его сутью было не спрятаться, а показать себя. Собравшиеся здесь люди были, прежде всего, аристократами. На таких мероприятиях заключались политические альянсы, брачные договоренности и прочие сближения различных семейств.

Разумеется, родители знали, что мы будем наблюдать за балом, но до тех пор, пока мы не заметны для остальных, закрывали на это глаза. Кроме того, Андромеда привезла из школы забавный артефакт, придуманный кем-то из старшекурсников гриффиндорцев. Меда абсолютно случайно помогла ему, когда он убегал от завхоза, указав неверное направление. А так как она была из нейтрального в факультетской борьбе Равенкло, да и к тому же первокурсницей, через несколько дней в благодарность за помощь он сунул ей этот подарок. Артефакт представлял из себя несколько парных пластинок, суть их была в том, что если ты оставляешь одну пластинку в одном месте, то находясь в другом, активируя вторую, ты можешь слышать разговор людей, находящихся в радиусе трех метров от него. Правда, после активации этот артефакт работал всего минут пятнадцать. Всего таких пар было три, и мы разложили их перед началом праздника в разных местах зала, в надежде на то, что сможем услышать что-нибудь интересное.

* * *

Бал длился уже около часа, а я, Северус и Нарцисса тщательно следили, не войдет ли кто-нибудь интересный в зону действия артефактов, потому что просто послушать светский бред нам не очень хотелось. Ну и, конечно, рассматривали присутствующих гостей. Так как и Северусу, и Нарциссе быстро надоело обсуждать взрослых, мы довольно быстро переключились на детскую часть приема.

Андромеда была неформальной хозяйкой этой части гостей, и она блистала, купаясь во всеобщем внимании. Все ее волнение, так надоевшее нам накануне, исчезло, и она в очередной раз подтверждала теорию о том, что если ты настоящая аристократка, то ты безупречна в любой ситуации.

Детей на приеме было не так много, почти все учились в Хогвартсе, и так как разница в возрасте была небольшой, то общие интересы нашлись довольно быстро. Балкончик, на котором мы находились, располагался так, что ничего, кроме музыки и небольшого шума нам не было слышали. В свете тысяч свечей все казалось нереальной сказкой, из-за этого зрелище веселящихся внизу людей завораживало. Не отдавая отчета, мы с Нарциссой отодвинули портьеру, которая прикрывала наше убежище, тем самым оказавшись на всеобщем обозрении, достаточно было только кому-то поднять взгляд наверх.

Через какое-то время я постаралась стряхнуть с себя накатившее оцепенение, с силой закрыв глаза, я несколько раз помотала головой и потерла виски, а когда я вновь посмотрела вниз, то увидела его. Мальчик, наверное, ровесник моей старшей сестры, довольно высокий, темноволосый, он сильно выделялся даже на фоне более старших детей. Он смотрел прямо на меня, но не робко или приветливо, а с таким видом, будто вызывал меня спуститься с этого балкончика к нему. На секунду мне даже показалось, что я двинулась на встречу, и только его еще более наглая улыбка помогла мне придти в себя. Я почувствовала, что еще секунда — и мои щеки вспыхнут краской смущения, поэтому я сейчас же отодвинулась вглубь балкона.

Оглянувшись, я увидела, что Нарцисса, все еще оставаясь на виду, заворожено рассматривает еще одного мальчишку, надо признать невероятно красивого, с практически платиновыми волосами. Абсолютно непроизвольно я представила их рядом и поразилась гармоничности этой картины, но тогда же поняла, что это Люциус Малфой, будущий Пожиратель Смерти. Зная вероятное развитие событий, и так как я сильно привязалась к моей младшей сестре, я пока была абсолютно не уверена в том, что он подходящая партия для Нарси.

В этот момент темноволосый сказал что-то блондину и тот так же поднял взгляд. Теперь засмущалась Нарцисса. Однако смотрящий на нее Люциус похоже так же застыл в восхищении. Еще одна фраза от брюнета, и он незаметно поклонился в ее сторону, я же уже успела оттащить сестру от края балкона.

— Нарси, не стоит так пристально рассматривать гостей, ты же знаешь, нам нельзя показываться никому на глаза. А тем более так переглядываться с гостями.

— Но он такой красивый, просто волшебный — сестра явно до сих пор пребывала в своих грезах.

— Судя по описанию, это Люциус Малфой, по крайней мере, я не слышала больше ни о ком с таким выдающимся цветом волос.

— Андромеда рассказывала мне, что прямо перед каникулами разразился большой скандал, так как Люциус Малфой и какой-то второкурсник с Гриффиндора участвовали в ночной дуэли и разгромили зал наград, так что там не осталось ни одного целого предмета мебели, — восхищение в голосе Нарциссы стало еще больше, а это мне категорически не нравилось.

— Перестань! Ну, подумаешь, мальчишки подрались, это только называется так, дуэль, они наверняка в итоге кулаками друг друга мутузили.

— Но он же такой красивый, и друг у него ничего.

— Ну подумаешь, симпатичный, это же еще не главное, может, он злой и жестокий. А про друга вообще не понятно кто такой, мало ли в зале семей, у которых дети брюнеты.

— Судя по тому, что нам из школы писала Меда, лучший друг Люциуса Малфоя Рудольфус Лестрейндж, — теперь уже в голосе Нарциссы была усмешка, я явно не смогла скрыть свою заинтересованность и смущение, как и наше переглядывание.

Решив, что мне срочно необходимо понаблюдать за другой половиной зала, я быстро перебралась на другой балкончик, где Северус откровенно скучал.

Значит, вот как выглядит Рудольфус Лестрейндж. В другом мире — в том, которого уже никогда не будет, этот мальчишка станет мужем Беллатрикс и одним из самых верных последователей Темного Лорда. Возможно, именно с этого переглядывания на балу и началась бы их история. Он действительно очень красив и довольно высокий. И он не выглядел неженкой, по нему было видно, что он не просто хорошо сложен для своего возраста, его манера двигаться выдавала в нем увлечение фехтованием, а темные волосы и почти черные глаза придавали облику что-то дьявольское. Да он выглядел как юный чертенок. Вместе с Люциусом Малфоем они смотрелись как две противоположности, ангел и демон, день и ночь, свет и тень. Два друга, две противоположности. В другом мире — двое мужчин, женатых на сестрах Блэк.

И тут я заметила, что один из гостей, судя по всему, отец Люциуса, остановил моего отца как раз около одной из наших подслушивающих пластин. Еще некоторое время ушло на то, чтобы активировать вторую часть артефакта и позвать Нарси, поэтому, пропустив обмен любезностями, мы услышали саму суть разговора между мужчинами.

— У вас прекрасная старшая дочь, лорд Блэк. Я слышал, что младшая столь же прекрасна.

— Благодарю, лорд Малфой, ваш наследник так же производит приятное впечатление. Я слышал, что ночные дуэли в Хогвартсе все так же популярны, — в голосе моего отца слышался сарказм, мне показалось, что он не слишком хорошо относится к остановившему его лорду, но хорошие манеры и обязанности хозяина дома не позволяют ему прекратить беседу.

— Увы, горячность свойственна многим детям в его возрасте, однако я уже побеседовал с ним о недопустимости такого поведения для наследника Малфоев.

Еще раз кинув взгляд на Люциуса, я обратила внимание на неестественность его осанки и немного более напряженное, чем положено по этикету, выражение на лице, которое возникало при особо резких движениях. Мне не составило труда догадаться, что именно имел в виду лорд Малфой, говоря о беседе с сыном. Лицо Северуса сковала гримаса отвращения при взгляде на лорда. И сразу стало понятно, почему мой отец, который никогда не наказывал детей физически, презрительно относится к подобному человеку.

— Ну, раз мы оба считаем, что у нас растут прекрасные дети, почему бы не подумать об объединении наших родов, — лорд Малфой, казалось, и не заметил холодного тона собеседника.

— Мои дочери еще слишком юны, чтобы обсуждать подобные вещи, младшие еще даже не пошли в Хогвартс.

— Я так не думаю, — продолжал довольно бесцеремонно настаивать лорд Малфой, — сейчас время ничем не хуже другого. Подобного рода партия выгодна для обеих наших семей.

— В любом случае, этот вопрос решать Главе рода, а реально это станет только в будущем году, а возможно и позже.

— Ну что вы, лорд Блэк, Глава рода — ваша дочь, совсем юна, да и к тому же девушка. Я думаю, что она согласится с мнением родителя, так что это пустая формальность.

То, как Малфой отмахнулся от наших традиций, не на шутку разозлило моего отца, так как его голос стал заметно холоднее и раздраженнее.

— Традиции нашей семьи не позволяют влиять на решение Главы Рода. Решение о парах для моих дочерей будет приниматься не раньше чем через год, и делать это будет Глава рода Блэк, леди Беллатрикс. А теперь позвольте пожелать вам наслаждаться праздником, увы, но, как хозяину вечера, мне необходимо уделить время леди Анабель.

Тетушка Анабель была вредной старухой, по крайней мере, так считали многие, я же думала, что она просто отличается довольно неплохим чувством юмора, приправленным изрядной долей язвительности. Так что лорд Малфой довольно быстро оставил моего отца выполнять его обязанности, не пожелав даже приблизится к даме. Около того места, где сидела тетушка Анабель, как раз находился второй диск, так что, как только отец подошел к ней, мы активировали его.

— Ну что, Сигнус, — голос леди Анабель был на удивление сильным и бодрым для ее возраста, — вот и началась охота на твоих девчонок. Ну правильно, они у тебя хорошенькие получились, да и силой не обделены, и мозги на месте. В нынешнем поколении это редкость, все больше пустоголовые болтушки.

— Им еще рано о замужестве думать.

— Ничего не рано, Абрахас вон на твою младшую нацелился, прослышал небось, что блондинка, не хочет видать породу портить. Только вот если сынок как папаша, ты ж согласия не дашь?

— Не дам. Но не мне это решать, у нас Глава рода есть.

— Это да, наконец-то у рода шанс появился. И не смотри на меня так, Арктурус хоть и неплохой был Глава, да только что-то не то он делал. Вроде все по уму, а роду все хуже и хуже. Это ты молод, не помнишь много, а я, старуха, при трех Главах жила, многое видела, коль твоя дочь не поможет, ничто уже род не спасет.

— Что же не так?

— Да словами это не скажешь, это как ледяная фигурка на солнце, не ломается, просто тает потихоньку. Ладно болтать, Сигнус, вон сколько гостей хозяина ждет, знаю, что балы эти светские не отдых, а работа сплошная, так что иди долг свой выполняй. Это мне, старухе, можно уже расслабиться. А девчонок своих, хотя бы старшую и младшую, все ж долго свободных не оставляй, что б глупостей не натворили.

— Благодарю за совет, леди Анабель.

— Ты иди, вон, Вальбургу ко мне отправь, уж больно она разбушевалась, лезет, куда не следует.

Найдя в зале свою тетушку, я увидела ее разговаривающую о чем-то с Абрахасом Малфоем, причем, судя по расслабленности в поведении, знакомы они были давно.

Тут из детской части приема послышался какой-то шум, и мы поспешили узнать, что его вызвало.

Четырнадцатилетняя Лиззи Дуэйн, дочь делового партнера отца из чистокровной в двух или трех поколениях, но не знатной семьи, впервые присутствующая на подобном мероприятии, видимо от волнения пролила на светлый, почти белоснежный, костюм Люциуса Малфоя вишневый сок.

Наблюдая за суетой, развившейся внизу, я поражалась парадоксу, который поставил меня в тупик еще в самом начале моего появления в магическом мире и так до сих пор не переставал удивлять. Обычную одежду, которую маги носили каждый день, при таком происшествии можно было почистить простым заклинанием, как и починить ее в случае если бы вещь была порвана. Разумеется, рано или поздно и это бы не помогло, ни над одним предметом нельзя бесконечно проводить магические манипуляции. Однако в экстренном случае одно движение палочки — и никаких проблем. Но вот на дорогие, можно сказать эксклюзивные костюмы, которые стоили не одну сотню галеонов и создавались практически полностью с помощью магии, как в данном случае, воздействовать магией было нельзя. Даже домовики чистили их абсолютно по-магловски. Поэтому сейчас посреди зала стоял злой Люциус Малфой в элегантном костюме с огромным бордовым пятном на брюках, которое было абсолютно невозможно скрыть. Мельком я обратила внимание на резко побледневшего наследника Малфоев, мне даже почудился испуг в его глазах.

Мне было жаль обоих. С одной стороны, такая неловкая ситуация для блондина. А с другой — ужас, который явно испытывала девочка от осознания, что подобное происшествие могло отразится не только на ней, но и на ее семье.

В этот момент произошло то, чего не мог ожидать никто. На Лиззи пропала абсолютно вся одежда. Более кошмарной ситуации представить было невозможно, хотя, разумеется, теперь все внимание было переключено с Люциуса на нее. Незамужняя девушка предстала перед более чем сотней гостей, привлеченных шумом именно сюда, абсолютно обнаженной. Для девушки это был конец. У нее не было возможности прикрыть свое тело даже волосами, так как они были собранны в высокую прическу. Будь на ее месте девица из благородной семьи, это не имело бы таких последствий. Были бы произнесены публичные извинения, компенсирован ущерб, возможно, была бы даже дуэль между представителем рода и оскорбившим подобным образом девушку или его представителем. Однако в итоге, это бы вспоминали лишь как пикантную подробность. В данном же случае ни один из подобных сценариев был практически невозможен. Лиззи не принадлежала к благородному дому. Даже если бы за нее было кому заступиться, ее шанс в дальнейшем попасть в аристократические круги равнялся нулю.

Возможно, практически никто не понял, почему так случилось, однако я видела, кто виновен в случившемся. Рудольфус Лестрейндж незаметно прятал свою волшебную палочку в наручную кобуру. Чтобы отмстить за своего друга, он сломал человеческую судьбу. Испорченный костюм за испорченную репутацию. В этот момент мне показалось, что я не могу ненавидеть кого-то сильнее.

Единственное, что я решила для себя в этот момент, что ни Люциус Малфой, ни Рудольфус Лестрейндж не получат в жены сестер Блэк.

Третьим артефактом мы так и не воспользовались, после произошедшего, настроения продолжать наблюдать за праздником не было совершенно. Хотя после довольно быстрого отбытия Малфоев и Дуэйнов, а за ними и Лестрейнджев, бал продолжился, как будто ничего и не произошло, аристократы не позволяли ничему нарушить установленный порядок. В положенное время отгремели фейерверки, но их я наблюдала уже из своей комнаты, ощущение праздника пропало.

Через несколько дней после двенадцатой ночи обычный, ничем не примечательный завтрак был прерван появлением дяди Поллукса.

— Я предлагаю после завтрака отправиться в Гринготс, с гоблинами я договорился, а потом мы зайдем в Косой Переулок, — озвучил он свои планы, и потом, обращаясь к моей матери, спросил: — Вы не присоединитесь к нам?

Я поняла, что мой план исполняется так, как я и рассчитывала, и в Хогвартс Северус пойдет совсем другим человеком и начнет свою жизнь в мире магии по-другому. Уже сейчас он нет, не дружил с Сириусом, слишком разные они были, но вполне неплохо общался. Северус периодически поддразнивал моего кузена по поводу безумной любви к полетам, которую сам абсолютно не разделял. А Сириус, в свою очередь, не оставлял без внимания любовь Северуса к книгам, однако их шутки и перепалки проходили вполне в мирном ключе.

— Я не думаю, что девочкам стоит выходить из поместья, без особой необходимости — на этих словах матери у меня вырвался вздох разочарования. Теперь единственная, хоть и небольшая, надежда была на отца, который не спешил ее поддерживать, однако и не возражал напрямую.

— Я не думаю, что что-то случится если девочки немного времени проведут вне поместья, — слава магии, видимо отец решил побаловать нас прогулкой вне стен семейных домов. Нарцисса даже не смогла сдержать радостное восклицание, когда поняла, что нам предстоит такая прогулка.

— Я все же не уверена… — мама попыталась возразить, но видимо наши с сестрой умоляющие взгляды подкрепили решимость отца и после некоторого обсуждения было решено, что пойдут все.

То время, пока принимали это решение, мне показалось, что я старалась даже не дышать. Мне очень хотелось попасть в Гринготс вместе со взрослыми, но шанс, что меня возьмут туда просто так, был невелик. Северус удивился возникшему ажиотажу. И еще больше он удивился нашей с Нарциссой радости.

— Я не понимаю, из-за чего столько шума? Вы что, в Косом Переулке никогда не были? Ладно бы я так радовался, я там был только один раз, а вы же выросли в магическом мире, — Северус не смог удержаться от вопроса, когда Нарцисса, обычно тратившая на сборы к обеду или ужину не меньше получаса, умудрилась собраться за пятнадцать минут на выход из поместья. — И что на вас за балахоны, вас же за ними абсолютно не видно, вы что, прятаться будете или грабить кого-то? — тут перед ним с хлопком появился домовик и вручил точно такой же черный плащ с глубоким капюшоном.

Нарцисса не смогла сдержать смех при виде его удивленного лица:

— Беллатрикс, объясни ты, у меня, наверное, не получится.

— Дело в том, — начала объяснять я, так как поняла, что придется восполнять этот пробел в его образовании, — что до одиннадцати лет дети магов крайне редко покидают стены родных домов. И если у богатых больших семей есть хотя бы возможность находиться в различных домах, то у обычных волшебников в большинстве своем детство проходит в одном доме.

— Все время в одном? — Северус при всей своей природной сдержанности не смог удержаться от вырвавшегося восклицания.

— Это не просто так придумано, и не говори, что это глупо, раньше времени. Как это делают дети маглов, которые даже не хотят понимать, почему мы делаем и живем так, как живем. Дело в том, что в доме, где концентрация родовой магии или хотя бы просто родственной магии так велика, формирование нашего магического ядра проходит спокойно и полноценно. Ну, это можно сравнить с формированием бабочки под защитой кокона.

Я старалась донести до него важность этой традиции и в этот момент поняла, почему в будущем маги бы так спокойно отнеслись к тому, что Гарри Поттера отдали родственникам. Обыватели просто не знали, что родственники эти не маги, да и дом нельзя назвать родным. В том же, что мальчика до школы скрывали, не было ничего необычного с точки зрения волшебников. И этим же объяснялся тот факт, почему почти все дети, и из магловских и из магических семей знакомились в Хогвартс Экспрессе.

Большинство детей первый раз надолго покидали свой дом, отправляясь в Хогвартс. Там они жили большую часть времени в течение следующих семи лет. Замок был не просто местом, где жили и учились маленькие волшебники, магия в этом месте была такова, что большинство детей начинали воспринимать ее как продолжение домашней, и в итоге начинали считать Хогвартс еще одним домом.

Может показаться странным, почему для многих детей одно и то же место может восприниматься как родной дом, если учитывать, что магия каждой семьи уникальна. Этого добивались специально. Как и в любом другом магическом строении, в замке имелся свой ритуальный камень. Ежегодно все магические семьи, чьи дети обучались в Хогвартсе, передавали директору специально заряженные амулеты, в которых был отпечаток родовой магии. Первого сентября, перед появлением детей в замке, директор раскладывал эти амулеты на ритуальном камне замка, где они находились весь учебный год. Таким образом, в магии замка присутствовала частичка магии каждой семьи. Естественно, маглорожденные ничего не могли добавить. Раньше для них такие амулеты делали главы тех семей, в которых они воспитывались и к чьей магии привыкли, либо те, в чьи рода были частично введены. Теперь же, так как у них не было своей родовой магии, они пользовались смешанной магией всех магических семей.

— Нам с сестрами можно сказать повезло, — продолжила я свои объяснения, — у семьи Блэк множество домов в разных уголках мира, и мы бывали в разных странах и многое видели.

— Но даже для нас поход куда-то за переделы дома — большое событие, — продолжила за меня Нарси, укладывая капюшон на плаще аккуратными складками.

Тут за моей спиной появилась мама, которая, как оказалось прислушивалась к нашему разговору. И видимо она тоже решила внести свою лепту в образование Северуса

— Выход благородного семейства, имеющего детей до одиннадцати лет, за пределы своего особняка, а особенно в общественное место, далеко не простое дело. Вам надо одевать длинные плащи с глубокими капюшонами, ткань таких плащей пропитана различными защитными отварами и зачарованна старинными заговорами, причем обычно это делают матери, чтобы максимально оградить их от влияния чужой магии. Всю такую одежду для девочек я делала лично. Любая уважающая себя волшебница должна уметь защищать своих детей. Это одно из первых умений которому учат девочек в чистокровных семьях, а нередко этому учат и мальчиков, чтобы они при непредвиденных обстоятельствах могли позаботиться о детях, если их матери нет рядом. Кроме этого, вам обязательно надо одеть несколько амулетов от сглазов и порчи, которые защищают, когда плащ снимается в магазине или кафе, — Подойти к семье, гуляющей с такими детьми, считается нарушением всех правил приличий и может расцениваться как нападение или злой умысел.

В очередной раз поняв те или иные действия волшебников, изначально казавшиеся мне архаичными, я осознала, к чему может привести отказ от подобных вековых традиций. Еще недавно маглорожденные, воспитанные в древних чистокровных семьях под покровительством их магии, имели такие же хорошо и правильно сформированные магические ядра, как и чистокровные маги. Это облегчало им доступ к их магии, которая правильно формировалась и полностью раскрывалась, и к тому же была так же защищена до одиннадцати лет. Сейчас же у маглорожденных, появляющихся в магическом мире в одиннадцать лет, были слабые, неровно сформированные магические ядра, а их магия зачастую уже имела ту или иную направленность, что значительно ослабляло их силы. Как следствие этого, они были гораздо слабее и не имели возможности развить свои силы полностью.

Как пример такого развития можно было привести того же Гарри Поттера из книги. Растя в незащищенном, не магическом месте, в тех стрессовых условиях — его магия развивалась крайне однобоко, в основном направленная на защиту своего носителя. При этом, не подпитываясь силой рода, она не могла достичь своего потенциального уровня. В итоге получился маг с силами не выше среднего, у которого реальные возможности прорывались только в стрессовых ситуациях с целью самообороны.

Одевшись как полагается и объяснив Северусу, который до этого жил в магловском мире, все нюансы и правила поведения, мы собрались в комнате с подключенным камином. Кстати, оказалось, что, даже живя в магловском мире, всю его одежду леди Эйлин, в тайне от мужа, так же пропитывала защитными отварами и чарами. Пройдя каминной сетью через Дырявый Котел на Косую аллею, мама и Нарцисса отправились по магазинам, а отец многозначительно промолчал, когда я присоединилась не к ним, а отправилась с остальными в сторону банка.

* * *

Гоблины — одна из немногих магических рас, которая не только не склонилась перед волшебниками, но и добилась значительных уступок с их стороны. Обычные волшебники не любили гоблинов и всячески пытались доказать, что превосходят серокожий народ, но как бы они не пытались ущемить их права очередным министерским указом об ограничении для нечеловеческих рас, на самом деле это было просто сотрясание воздуха. Как запрет для рыб подниматься на горы, так и для гоблинов все министерские указы были попросту смешны. Гоблины жили в своем мире, и на самом деле точек соприкосновения с волшебниками у них было не так много, а в этих точках превосходство чаще всего было на их стороне. И если бы какой-то министерский чиновник вздумал полезть в их подземные города, чтобы насаждать там мнение Министерства Магов, то, скорее всего, этого чиновника больше бы никто не увидел.

Волшебники из древних семей напротив, уважали и поддерживали с гоблинами хорошие отношения, сознавая всю зависимость магической экономики от хранителей золота. Обыватели считали, что гоблины работают с магами, подчиняясь закону министерства, но на самом деле практически у всех старых семей были заключены договора с гоблинами напрямую, и они решали с ними вопросы, абсолютно не основываясь на министерских законах и договорах.

Даже просто проходя мимо по улице, попадая в тень от здания банка, ты начинаешь себя чувствовать неуютно. Гоблины не только великолепные банкиры и финансисты, они также отчаянные и жестокие воины. Поэтому они не только могут преумножать богатства, но и охранять его. Здание, хоть и выполненное из белого мрамора, было не изящно и воздушно, как дворец, а мощно и неприступно, как средневековая крепость. Проходя через массивные двери, обычный человек попадал в огромный зал, высокие потолки и массивная лепнина, покрытая тонким слоем золота — все это заставляло человека чувствовать себя тут неуютно, как бедная Золушка, попавшая на бал во дворец, но не получившая от крестной ни красивого платья, ни туфелек. Гоблины же, вели себя абсолютно спокойно и уверенно.

Однако представить себе таких потомственных аристократов, как мой отец или дядя, ожидающих возле стойки, когда гоблин обратит на них внимание, было просто невозможно. Быстро пройдя через общий зал к скрытой в дальнем углу двери, мы пройдя небольшой коридор оказались в зале поменьше, обставленном удобными диванчиками и креслами. Нас встречал совсем юный гоблин.

— Добрый день, лорды, леди, меня зовут Гробмул. Прошу вас, проходите сюда. Не желаете ли чего-нибудь? — он проводил нас к одной группе диванчиков, расположившихся вокруг небольшого столика, на котором лежали свежие газеты.

Кроме нас в этом зале сидело несколько мужчин, ожидающих своего времени за чашкой кофе и газетой. Но не успели мы окончательно рассесться, как к нам подошел пожилой представительный гоблин.

— Лорд Блэк, рад видеть вас снова! Прошу вас, пройдемте в кабинет, — гоблин повел нас к одной из дверей, которые были расположены напротив той двери, в которую мы вошли.

— Позвольте представиться, меня зовут Зайрас, — гоблин поздоровался с каждым по мере того, как отец представлял ему тех, кто присутствовал тут первый раз, как оказалось, это были я, Северус и Эйлин. С остальными присутствующими он был, видимо, знаком. Почтительно раскланявшись, он предложил нам располагаться.

Я не думала, что кабинет гоблина предполагает прием такого количества людей, но видимо на него были наложены какие-то чары пространства, потому что места не просто хватило всем, но и вся мебель смотрелась органично и уместно.

Когда мы расселись на удобные диванчики и кресла, дядя кратко обрисовал причину, по которой мы обратились в банк. Вероятнее всего он уже обсуждал это с представителями банка, но повторил, чтобы ни у кого не возникало никаких вопросов.

Помимо финансов, существовало еще несколько сфер деятельности, в которых гоблинам не было равных.

Во-первых, они превосходные оружейники и ювелиры. Жизнь в подземных городах настолько приблизила их внутреннюю магию к магии земли, что все работы, которые связаны с подземными ресурсами, выходят у них практически безупречно.

Во-вторых, их ритуальная магия, связанная с родовыми линиями и наследованием, так же была близка к совершенству. Объяснялось это опять же тем, что в основе родовой магии так же лежит магия земли. Поэтому при необходимости провести независимый или сложный ритуал, связанный с наследованием, обращались именно к гоблинам.

И, в-третьих, гоблины были прекрасными юристами. Так как их независимость могла быть описана в легендах и во всем, что касалось их честности, они были крайне щепетильны, то при необходимости заключения магических контрактов маги чаще всего обращались к гоблинам. При заключении контрактов гоблины всегда выступали третьей, абсолютно независимой стороной, и отвечали за то, чтобы при подписании контракта не было никаких скрытых пунктов и ловушек, а также за его выполнение. Обмануть гоблинских юристов практически невозможно, а те, у кого это и получалось, потом могли сильно об этом пожалеть, так как свою честь гоблины очень ценили и обиды смывали кровью, обидчика или своей.

Мало кто знает реальную иерархию в мире гоблинов, однако известно, что гоблины, работающие со старыми семьями, стоят не на последней ступеньке в этой иерархической лестнице, поэтому было удивительно, что этот гоблин вышел к нам лично. Гордость этой расы могла соперничать разве что с любовью к золоту. Этот жест и удивление отца, которое подтверждало, что это не обычное поведение, говорили о том, что в нашей семье гоблины крайне заинтересованы. Умение читать в жестах и поступках, подоплеку того или иного действия, появилось у меня совсем недавно, и я даже сначала думала, что это простая мнительность, однако позже прочитала в одном из дневников, доставшихся мне как литература по подготовке к тому, чтобы стать Главой рода, что это просто один из дополнительных бонусов моего положения. Так как Глава рода должен быть гораздо более чутким, то со временем у него развивается такая восприимчивость к окружающему. И чем больше пользоваться этим даром, тем сильнее он будет развиваться, в идеале можно приблизиться к некоему предвиденью будущего, основываясь на жестах и мимике окружающих. Однако до этого мне было еще очень далеко.

Как оказалось, Зайрас являлся гоблином-юристом, который не первый раз консультирует нашу семью. Он должен был заняться оформлением договоров, но кроме этого он же должен был определить, что именно из ритуалов необходимо в данном случае, и какой из гоблинских ритуалистов должен нами заняться.

Довольно быстро прояснив первый вопрос о договоре покровительства и уточнив пожелания обеих сторон, гоблин, вызвав своего молодого помощника и отдав ему какие-то указания на гобледуке, попросил нас подождать, когда подготовят договор. Пока мы ожидали, он тихо обсуждал какие-то текущие вопросы со старшими магами.

Договор принесли довольно быстро, и каждая из сторон погрузилась в его изучение. Я еще раз получила подтверждение, что Эйлин воспитывали как наследницу рода, потому что изучала договор она с видимым знанием дела. Так же всех приятно удивил Северус, который так же попросил возможность прочитать договор и даже не постеснялся уточнить некоторые непонятные для него моменты — ложная скромность и инфантильность не уместны в момент, когда решается такой важный в его жизни вопрос. И хотя юридически он не имел никаких прав, никто не стал ему отказывать в возможности узнать свою судьбу. Вероятно, если бы у него появились какие-то просьбы по договору, не противоречащие его основной сути, они были бы внесены в него. Однако договор устроил все стороны, и он был подписан и засвидетельствован. Легкое свечение показало, что магия так же приняла договор.

Следующий вопрос был более деликатный и касался родового дара Северуса.

— Если вы настаиваете, я приглашу мастера ритуалов, — сказал все еще сомневающийся Зайрас, когда мы только объяснили ему суть нашей просьбы, однако он был настроен крайне скептически, и только уверенность в голосе моего отца и дяди Поллукса заставили его согласиться на проведение ритуала. Хотя я знала, что, несмотря на то непонятное доверие, с которым мои родственники принимали все мои заявления, они тоже сомневались, могла ли кровь магла позволить развиваться дарам, которые не проявлялись и в чистокровных представителях рода уже несколько поколений.

Еще раз вызвав гоблина-помощника, Зайрас попросил пригласить к нам мастера ритуалов, после чего протянул моему отцу какие-то бумаги.

— Это стандартный договор на проведение ритуала обнаружения родовых даров, тут же указывается сумма вознаграждения. Прошу обратить внимание на пункт, в котором мы не отвечаем за последствия, если мастер ритуалов после осмотра молодого человека предупредит вас о каких-либо вероятных проблемах, вы сами настаиваете на его проведении. Прошу изучить его тщательно.

Пока старшие углубились в изучение договора, в дверях появился мастер ритуалов. Я никогда не видела такого гоблина. Хотя в принципе видела их не много, но он отличался от всех. Несмотря на то, что он был старше всех видимых мной гоблинов, было видно, что он полон сил и энергии. Сначала его взгляд остановился на мне, и он где-то с минуту меня разглядывал, после чего переключился на Северуса.

— Позвольте представить мастера ритуалов Цепниша, — то уважение, которое Зайрас выказывал этому гоблину, говорило о том, что его положение в их мире крайне высоко. — Мастер Цепниш, лорд Блэк желает проверить этого молодого человека на родовые дары, однако предупреждает, что отец его по их данным магл без единой примеси магической крови. Я предупредил, что особого смысла в проведении ритуала нет и это может быть просто опасно, однако лорд настаивает. Стандартный договор они уже подписали.

Поздоровавшись кивком со всеми присутствующими, гоблин подошел к Северусу. Тот заметно поежился, однако постарался взять себя в руки. На правой руке гоблина было одето кольцо с кроваво-красным камнем. Эту руку он положил на голову Северуса, простояв так практически пять минут, он отошел и обратился ко всем присутствующим.

— Если не затрагивать вопрос отца мальчика, основным препятствием будет то, что его магическое ядро формировалось не в родовом поместье и оно сформировано не ровно. Судя по тому что я вижу, он совсем недавно стал жить в окружении магов и несмотря на то, что обычно родовые дары просыпаются в тринадцать лет, я не думаю, что этого времени хватит на то что бы выровнять формирование его магии. Жизнь в магловском мире, и судя по всему не в самых лучших условиях, сильно повлияла на его магию. Для него процедура будет гораздо более болезненна, чем для тех, у кого магия развивалась ровно, — Решайте, готов ли он проходить его, — после этой фразы мастер ритуалов отошел в сторону, предоставив нам возможность пообщаться.

Из рассказов Эйлин я поняла, что, когда она проходила его, то все даже поверили в то, что в ней откроются дары, но в последний момент ничего не вышло, так что она хоть и сильно одарена в зельеварении, фамильной специализации Принцев, никогда бы не смогла добиться значительных успехов.

Наличие родового дара не означало, что в один момент ты проснешься и будешь абсолютным гением в том или ином вопросе. Как и в любом деле, чем больше возможности, тем больше ответственность мага, а также тем больше усилий требуется прилагать. Поэтому далеко не все решались проводить ритуал на предрасположенность к родовым дарам, и чаше всего на это решались в старых семьях, при этом именно в этих семьях детей растили и оберегали в соответствии с традициями. Северус же рос в совсем другой обстановке, ему этот ритуал дастся гораздо тяжелее, чем прочим. Даже если сейчас подтвердится, что в нем откроется родовой дар, Северусу придется работать значительно больше и серьезнее, нежели остальным.

Однако у того что не многие проходили ритуал открытия родовых даров была и обратная сторона. Часто случалось так, что когда родовой дар открывался у неподготовленного мага или у того, кто не развивал свою направленность достаточно сильно, он так и не мог добиться какого-либо значительного превосходства в этих видах магии. Да, некоторые вещи давались легче, но не более того.

— Ну что ж, Северус, решать тебе. В этом вопросе мы не вправе давить на тебя, — дядя Поллукс не хотел решать за него, и видимо сомнения у него все же были, поэтому он не хотел заставлять его проходить ритуал напрасно.

— Я хочу попробовать, — минуту поразмышляв, решил Северус. — На самом деле, я за последние дни постарался прочитать как можно больше на эту тему, и все авторы, как один, твердят, что в моем случае шансов на открытие дара нет, но я все же хочу попробовать, а боль я смогу вытерпеть. Мама?

Эйлин молчала, однако когда заметила, что на нее смотрят все, кто находится в комнате, будто очнувшись, сказала:

— Милый, я не знаю, что сказать тебе. Я слишком много ошибок сделала в своей жизни, и не хочу сделать еще одну запретив тебе сделать то, что возможно позволит тебе стать великим магом. Как мать, я не могу думать о боли, через которую тебе придется пройти, но я также понимаю, что это решение может повлиять на всю твою дальнейшую жизнь, и принять его должен ты сам. Я поддержу тебя в любом случае, — а потом, улыбнувшись, добавила: — И еще, я верю в тебя, а не в этих писак, которые считают, что это невозможно.

— В таком случае, я согласен.

Наконец, все вопросы по поводу ритуала были согласованны, договор подписан, так же, как и отказ от претензий. Нас пригласили в малый ритуальный зал, как я понимаю, такой прилегал к каждому кабинету гоблина, занимающегося делами древних родов.

Ритуальный зал представлял собой небольшую комнату без отделки, с голыми серыми стенам и сводчатым потолком. Часть его отделяла защитная линия — именно в этой части проходил сам ритуал. По форме она напоминала квадрат, в который вписан круг, так как рисунок на полу состоял из концентрических кругов различного оттенка серого, с яркой, почти черной точкой в середине. Другая часть комнаты была прямоугольной формы, она располагалась перед ритуальной частью — тут могли находиться родственники и свидетели. Единственным предметом мебели здесь был стол, причем половина его находилась в ритуальной части комнаты, а вторая — в той, где находились свидетели, на нем располагались различные ритуальные принадлежности: чаши, кинжалы, свитки, травы.

Подойдя к Северусу, мастер Цепниш речитативом произнес стандартную древнюю клятву мастеров ритуала о том, что полученная для ритуала и во время него кровь, волосы и прочее не будут более нигде использоваться и после ритуала будут уничтожены, и приступил к проверке.

Первым делом, подойдя к столу, он передвинул в часть, где проходил ритуал, некоторые предметы и, взяв Северуса за руку, перешел черту, разделяющую комнату. Если вначале мне показалось, что никакого барьера нет, и эта черта — просто визуальная граница, то сейчас я поняла, как я заблуждалась, увидев, как под давлением переходящих проявляется щит, натягиваясь, но потом, пропуская их внутрь, после чего возвращается в свое прежнее состояние, снова становясь прозрачным. В этот момент я поняла, что если бы гоблин не держал Северуса за руку, тот бы не смог пройти на ту сторону.

Оставив Северуса в центре комнаты, точно на черной точке, сам мастер, подойдя к столу, пододвинул к себе небольшую горелку, на которой в ту же минуту зажглось ровное голубоватое пламя, и поставил на нее небольшой котелок размером с квоффл. Налив в него воды, он пододвинул к себе блюдо, на котором небольшими пучками лежали различные травы. Северус с любопытством наблюдал за его действиями. Вода закипела практически мгновенно, и гоблин начал добавлять в нее травы, при этом с каждым ингредиентом он поступал по-разному: из одного пучка, он выбрал самые неповрежденные листья и аккуратно опустил их на поверхность воды, а из другого отщипнул их не глядя и растер над котлом, третьи растолок в каменой ступке, и затем, добавив около десятка составляющих и подождав несколько минут, погасил огонь.

Полученный отвар он перелил в небольшой кубок и предложил выпить Северусу три глотка еще не остывшего напитка. О, будущий мастер зелий был виден в нем даже без ритуала: аккуратно понюхав содержимое кубка, он задал какой-то вопрос гоблину, и лишь после его такого же тихого, но явно довольного ответа, сделал положенные три глотка.

После того, как я стала Главой рода Блэк, у меня появились способности к ритуальной магии, сейчас, смотря на то, что происходит, я замерла и вдруг с удивлением поняла, что начинаю чувствовать магические потоки, которые начали кружить на той стороне комнаты, еще когда мастер Цепнеш только начал готовить зелье. Неотрывно наблюдая за происходящим, я настолько отрешилась от окружающего, что в какой-то момент впервые соскользнула на внутреннее зрение и уже им наблюдала магические потоки. Такое восприятие позволяло увидеть все происходившее гораздо четче, а понять гораздо раньше. И в то время, когда Северус еще прислушивался к своему организму, пытаясь понять, что же с ним происходит, я уже видела, как магия этой жидкости прорывается в его магическое ядро, чтобы найти и впитать в себя нужную ей информацию. На краю сознания я видела, как он начинает кричать от разрывающей его боли, как дядя Поллукс удерживает его мать, чтобы она не бросилась на помощь сыну, и как у нее сочится кровь от прикушенной губы, и как мой отец, взглянув на меня, пытался привлечь мое внимание, потому что я застыла с абсолютно пустым взглядом и, не шелохнувшись, смотрела на агонию, сотрясающую тело Северуса.

Для меня же это была потрясающая картина, хоть и ужасная. Я видела, как внутри Северуса, в районе солнечного сплетения, переливаясь темной зеленью, вокруг какого-то неподвижного центра вращается сгусток энергии, по размеру похожий на крупное яблоко. Для меня не было сомнений — это его магическое ядро, зрелище было настолько завораживающим, что мне казалось, я могу наблюдать за ним вечно, но в этот момент рядом с этой прекрасной картиной появилось что-то неправильное. Сгустки энергии, похожие на змей, начали кружить вокруг сосредоточия его магии. Их было три, и я поняла, что это зелье, которое он выпил. Сначала они кружили вокруг его ядра, будто бы ища слабые места, а потом по очереди начали атаковать его. Первые несколько атак они упирались в поверхность, но потом с каждой новой атакой все больше и больше погружались в его глубину. Это продолжалось не так уж долго, после того как каждая из этих змей побывала в самом центре его магического ядра, они перестали бросаться на него.

Постепенно Северус стал успокаиваться, видно было, что боли больше нет. Мастер Цепниш через некоторое время после прочтения ритуальных призывов сделал надрез на его руке, позволив крови свободно стекать в подставленный кубок с оставшейся половиной зелья. Я уже практически пришла в себя и смутно наблюдала, как эти магические змеи, как будто почувствовав, где находится кубок с остальным зельем, будто бы желая быстрее соединиться с ним, метнулись по венам и вместе с кровью покинули его тело. Когда это произошло, гоблин убрал кубок и залечил порез. Отойдя к столу, он поставил его на серебряный поднос. После чего взял несколько пузырьков с зельями он дал их выпить Северусу, что тот сделал безропотно. Зелья мы определили, как восстанавливающее и кроветворное.

Вернувшись к столу, он добавил в кубок какой-то порошок, похожий на измельченную кость и отошел на несколько шагов. Дальнейшее было похоже на какое-то феерическое представление. Содержимое кубка на подносе начало дымиться, из него выбивались разноцветные клубы пара, даже создавалось впечатление, что кровь в нем кипела. Минут через пять все успокоилось, и гоблин перевернул кубок на специальный серебряный поднос. На него выкатилось два небольших, размером с мелкую монету, серых камня, на каждом из которых была выгравирована руна дара.

— О, Мерлин и Моргана.

Не часто можно было услышать подобное изумление в голосе такого сдержанного аристократа, как Орион Блэк. А довольный блеск в глазах дяди Поллукса подтверждал, что мы не прогадали, приняв под свое покровительство молодого Принца. То, что рано или поздно мы добьемся его возврата в род, уже не вызывало сомнения, родовая магия не станет просто так отказывать столь сильному своему потомку.

Передав камни Северусу, гоблин, так же взяв его за руку, вывел его из ритуальной зоны. Когда леди Эйлин бросилась к сыну и удостоверилась, что с ним все в порядке, она стала рассматривать камни, которые лежали у него на ладони. Судя по уверенности, которая появилась в ее взгляде, она, наконец, была спокойна за будущее своего сына. Теперь не только они получают выгоду от подписанного соглашения, но и мы заинтересованы в нем.

— Ну что ж, как мы видим, юноша обладает предрасположенностью к открытию двух родовых даров, — мастер Цепниш, подождав, когда все восторги понемногу успокоятся, не спеша продолжил: — Наиболее сильным и перспективным к развитию будет дар зельеварения, как я понимаю, это родовой дар Принцев, хоть и не активный последние несколько поколений. Со вторым дело обстоит несколько сложнее, — гоблин замолчал, ненадолго задумавшись.

— В чем проблема? — забеспокоились маги.

— Дело в том, что дар ментальной магии достаточно редок, и в роду Принцев его никогда не было. Кроме того, что он редок, он еще и крайне тяжел в развитии, чаще всего все, чего может добиться человек — это просто сильного независимого блока, развивать же дар можно только под строгим контролем старшего мастера, иначе магия разума может сыграть с вами злую шутку. Я бы не рекомендовал вам в принципе развивать это направление. Хороший природный блок, как я сказал, у вас будет и так.

— Вы предлагаете отказаться от такого подарка магии? — Северус явно не хотел лишаться такой возможности.

— Я просто указываю вам проблемы, которые могут у вас возникнуть. Вам, молодой человек, не стоит путать жажду знаний с жадностью.

— Уважаемый Цептеш, — постарался дядя Орион вежливостью сгладить конфликт, — мы крайне благодарны вам за вашу помощь и беспокойство, в молодости мы все верим в собственное всесилие, особенно после таких побед.

— Если все же молодой человек не устоит перед соблазном, я бы рекомендовал вам поискать корни этого дара со стороны второго родителя. Возможно, там будут родственники, которые смогут вам помочь овладеть им. Еще раз повторю: не стоит заниматься этим самостоятельно, и для обучения лучше привлечь родственника.

— Дело в том, — леди Эйлин немного замялась, — что мой муж не был магом, я никогда не ощущала в нем ни капли магии.

— Я лишь указал вам наиболее вероятное направление поисков, дальнейшее — ваше личное дело.

— Возможно, потерянный род? — дядю Поллукса явно заинтересовал вопрос, — Мы можем как-то проверить?

— Да, но я не рекомендую проходить эту проверку сейчас, слишком сильная нагрузка на организм молодого человека.

— Но я прекрасно себя чувствую, — Северус, прислушиваясь к разговору, не мог промолчать в такой момент.

— Я понимаю, но вы же не хотите получить полное магическое истощение, молодой человек? Каждый ритуал требует от мага сильного магического всплеска, и нагрузка на формирующееся магическое ядро в вашем возрасте может быть не так безопасна. Вы может, и определите родственников, но нужен ли будет им сквиб?

— И когда будет безопасно проводить такой ритуал? — было видно, что эта идея захватила Северуса полностью.

— Я думаю, что месяца через два-три мы могли бы вернуться к этому вопросу. В любом случае, развивать сразу два дара у вас не получится, займитесь пока зельеварением. Мы обычно в таком случае предлагаем создать артефакты дара на основе этих камней, полученных из вашей крови. Лорд Блэк, вы желаете заказать такие для вашего подопечного? Это в значительной степени облегчит овладение даром.

— Разумеется, артефакт мы закажем. И конечно проведем ритуал определения рода, когда вы сочтете это безопасным для моего подопечного.

— В таком случае, прошу вас оставить камни здесь, — с этими словами гоблин ловко подставил шкатулку под руки Северуса, и тот сам не заметил, как выпустил их из рук и они оказались на ее дне. — Мы пришлем вам артефакт, как только он будет готов, — невозмутимо продолжил гоблин. — А месяца через два попробуем определить родственников молодого человека.

— Хорошо, тогда о повторной встрече мы договоримся позднее.

— Лорд Блэк, не в моей привычке давать бесплатные консультации, однако все же скажу, юной леди Блэк так же стоило бы месяца через два пройти ритуал на определение родовых даров, время Остары было бы самым подходящим. Его благодатное воздействие позволит свести тяжесть от проведения ритуала к минимуму.

— Почему так рано? Мы рассчитывали провести его в начале лета, как раз за два месяца до одиннадцатилетия Беллы, — мой отец явно не понимал, зачем что-то менять, а вот я, кажется, уже начинала догадываться.

— Лорд Блэк, судя по всему, вы забыли принять в расчет тот момент, что магическое ядро юной леди было полностью сформировано в тот момент, как она была избрана Главой Рода.

То, что дальше высказали мои отец и дядя, они никогда бы не произнесли в присутствии женщин и детей, не будь они столь ошарашены. Однако служащий Гринготса оставался невозмутимым и продолжал ожидать их ответа. Когда мужчины успокоились, отец, коротко вздохнув, поблагодарил гоблина.

— Благодарю, господин Цепнеш. Мы, разумеется, воспользуемся вашим советом и проведем ритуал на Остару.

— Это будет большой честью для нас, помощь Главе Рода Блэк, — ответил старый гоблин, после чего мы быстро распрощались и отправились на встречу с матерью и сестрой, а у меня появилось странное чувство, что не просто так Цепниш давал свой совет по поводу ритуала для меня. В конце концов, как верно было замечено, не в правилах гоблинов делать что-то, что не сулило бы им выгоды, и совсем не обязательно эта выгода должна измеряться в золоте.

Выйдя из банка, мы встретились с мамой и Нарциссой в кафе Фортескью, чтобы обсудить наши дальнейшие действия. Разумеется, мужчины, когда поняли, что предстоит, сразу же вспомнили о массе важных дел, которые ни в коем случае нельзя отложить. Нам же предстоял долгий поход по магазинам, чтобы приобрести вещи для Северуса и его матери.

Лишь спустя несколько часов мы, абсолютно измученные, вернулись домой.

Еще несколько дней мы, под предлогом того, что Северусу необходимо привыкнуть к новому дому и вообще оправиться после так резко изменившейся жизни, получали возможность заниматься в полсилы. Но потом, взрослые резко вспомнили, что до получения письма из Хогвартса осталось, не так уж и много времени, и мой график занятий не только восстановился, но и значительно уплотнился.

Вначале мне казалось, что я просто не смогу потянуть весь этот объем. Однако тот, кто был студентом однажды, сможет выучить все, что угодно, ведь самое главное — мне было безумно интересно. Быть может, если бы я на самом деле была маленьким ребенком, я не смогла бы понять всю важность того, что нам объясняли, но с точки зрения человека, который уже пришел к осознанию того, что знания за плечами не носить, я иногда сама себе казалась одержимой, впитывая информацию, как губка воду. Когда я смогла правильно распределить нагрузку, у меня все стало получаться, я даже не могу сказать, что сильно уставала. Времени хватало даже на то, чтобы заниматься тем, что интересовало лично меня.

В моей жизни появилась страсть.

Сколько я помню себя, я всегда была спокойным и, можно даже сказать, холодным человеком, который подходил ко всему с точки зрения логики и рационализма. Наверное, было бы правильнее сказать, что события, происходящие вокруг меня, не задевали мои чувства. Мой разум успевал быстрее разложить их на составляющие, и все мои ощущения были продиктованы скорее головой, чем сердцем.

Даже мир магии я пыталась разложить на логические составляющие. И так было до тех пор, пока я не увидела магию своими глазами.

После посещения банка все мои мысли были заняты только ритуальной магией, она казалась мне совершенной. Впервые в жизни мне хотелось не просто разобраться в чем-то, а хотелось быть частью чего-то. То, что я увидела у гоблинов, заставило меня трепетать от желания постичь тайну.

Сначала я решила, что для первых шагов мне хватит каких-нибудь несложных книг по этому вопросу, однако, довольно скоро я обнаружила, что несложных книг по ритуальной магии не существует. Да и просто книг по этому разделу очень мало. К сожалению, это был очень закрытый раздел магии, можно сказать для избранных. А если учесть, что очень часто она пересекалась с магией крови, которую у нас если и не запретили, то изучение и использование ее старались не афишировать.

Магия ритуалов была мощной и всеобъемлющей. С ее помощью можно было сделать практически все. Ее самый большой недостаток был в том, что на проведение большинства ритуалов требовалось значительное время и серьезная подготовка, однако мощь поражала. Одни и те же действия, проведенные с помощью ритуала и простого заклинания, были просто несравнимы.

Артефакты, заряженные при проведении ритуалов, служили веками, магические поместья, которые должны были простоять десятки поколений, строились так же при участии мастера ритуалов, а что говорить о защитных ритуалах, которые держались не одно десятилетие, а то и больше, тогда как обычные защитные чары надо регулярно обновлять. В конце концов, с помощью ритуалов можно полностью и навсегда изменить внешность человека, чего не могут сделать никакие маскирующие чары. Примеры можно приводить до бесконечности. Я была покорена этой магией.

Почему-то я была уверена, что смогу овладеть ею, хотя первая же информация, которую я раздобыла, быстро опустила меня с небес на землю. Все многообразие ритуальной магии было доступно лишь тем магам, у которых был родовой дар. Это утверждение звучало почти как приговор. Следующими по силе шли те, кто происходил из тех же семей, и для которых это была родовая специализация. Все, что было доступно для остальных магов, из ритуалистики это: нумерология, частично магия рун, и еще некоторые частности, связанные с магией крови. Тогда я вспомнила, что я все же, как Глава Рода, провожу различные ритуалы, значит, у меня есть к этому способности. Но и тут все оказалось не так просто, возможность проводить ритуалы для семьи является бонусом к возможностям Главы Рода, однако это также является одной из узких специализаций магии ритуалов и не распространяется на прочие ее возможности.

Единственное, что меня обнадеживало, так это то, что по описанию многих Глав Рода проведение ритуалов было одним из сложнейших занятий и выкачивало много сил и энергии из магов. Объяснялось это тем, что их магия все же не была предназначена для этого. У меня же в те несколько раз, когда я проводила ритуалы, не было того ужасного ощущения, которое описывали все мои предшественники. Да, я уставала, но усталость эта была какая-то довольная, что ли, как усталость от любимого занятия.

Однако я точно знала, что у предков Беллатрикс в пределах пяти поколений нет никого, обладающего подобным даром, да и среди более отдаленных родственников ни одного прямого носителя такого дара не наблюдалось.

Как безумная металась в библиотеке от одной книги к другой. Но все источники были вполне категоричны. Мне никогда в полном объеме не будет подвластна магия ритуалов.

Поверить в это? Опустить руки? Это была не просто любовь с первого взгляда, это была страсть. И что бы мне ни говорили книги, я была уверена, что меня не касаются эти ограничения. Хотя сама и не могла назвать причину этой уверенности.

Я довольно долго пыталась понять, в чем же причина такой привлекательности для меня этой магии, пока в один из вечеров, когда я еще пыталась читать различные дневники магов, обладающих этим даром, меня едва ли не осенило. Решение лежало на поверхности. Если бы речь шла о Беллатрикс, жившей в этом теле до моего появления, то ее возможности в ритуальной магии были бы не больше, чем у всех бывших Глав рода Блэк. Однако я появилась в этом мире благодаря сложнейшему ритуалу, проведенному всеми Главами рода, и это, разумеется, не могло не оказать своего влияния. Я, можно сказать, в какой-то мере результат ритуала, и видимо, это отразилось на моей магии. Возможно, гоблинский мастер ритуалов заметил это во мне, и поэтому посоветовал изучить родовые дары, все же, подобная магия была довольно редкой.

Если я все правильно рассчитала, то, скорее всего, после проверки у меня не будет этого родового дара, так как эта магия у меня в крови, а вот мои возможные дети уже имеют шанс унаследовать эту предрасположенность, как родовой дар.

Очередной тур поисков в библиотеке опять ничего не дал.

Еще недавно я была уверена, что в ней есть все и даже больше, а тут такое разочарование. То, что было, не подходило для человека, который желал только начать изучение ритуальной магии и понять ее основы. Отрывочные данные и неясные заметки, для того, чтобы понять о чем они, нужна глубокая теоретическая база, которой у меня, к сожалению, нет. В результате, я понимала не больше трети слов, написанных тяжелым языком, и через некоторое время оставила попытки пробраться через эти дебри.

Мое настроение в связи с этим было не самым радужным, и все больше и больше в нем проявлялась не свойственная мне раздражительность. Даже Тилли, которая до этого всегда неутомимо восхищалась, какая у нее замечательная, добрая и хорошая хозяйка, не понимала, в чем причина моего испортившегося настроения. Однако, она своей странной, свойственной только домовикам логикой, связала происходящее с посещением банка и теперь при каждой моей вспышке или очередном приступе угрюмости довольно нелестно отзывалась о гоблинах. На мое подавленное настроение так же быстро обратил внимание и отец, и через пару дней все же решил узнать его причину.

Я не решилась рассказывать ему все свои размышления по поводу родовой магии, лишь кратко обрисовала суть проблемы, что не могу найти необходимую мне литературу. А так как я ищу в одной из самых крупных частных магических библиотек, то это не может не расстраивать.

— Я, честно говоря, удивлен, что ты нашла хотя бы эту литературу, — подобное заявление отца ошарашило меня еще больше.

— Отец, я не понимаю…

— Как ты поняла, существуют разделы магии, которыми могут пользоваться лишь те, у кого к ней определенная предрасположенность, либо те, кто обладают значительной магической силой. Но так как вторых мало, чаще всего речь идет о семейных знаниях. Так как таких семей насчитывается едва ли больше двух десятков, вероятность, что они позволят уйти знаниям из семьи, практически равна нулю. Это очень узкая специализация. Своих учеников, у которых есть склонность к этой магии, они вводят в род на правах супругов или наследников.

— Но это значит, что магию ритуалов может изучать и обычный маг?

— В общем-то, любой маг может изучать любой вид магии, но цена этого часто бывает очень высока, и большинство предпочитают пользоваться всем понемногу, не сосредотачиваясь на чем-то отдельном.

— Как это?

— Из каждого вида магии обычно большинству магов доступна какая-то небольшая часть. Все мы можем варить зелья, создавать небольшие артефакты, использовать чары. Дальше же идет то, что мы называем «специализация» мага. В большинстве своем специализацию может иметь маг только с определенным уровнем силы и выше, тем самым отсекая слабых магов. Однако специализация означает предрасположенность к какому-либо виду магии в ущерб другому. Например, мастера зельевары, чаще всего не особо хороши в трансфигурации, а мастера чар, не блещут в магии рун. И, чем большего они хотят добиться в своей специализации, тем большим им надо пожертвовать в остальных предметах. В истории даже зарегистрированы случаи, когда маги, для того чтобы максимально развить свою специализацию, полностью отказывались от всех остальных видов магии. Некоторые особо сильные маги могут иметь две или три специализации. И третья группа — это маги с родовым даром. Сила этих магов чаще всего выше среднего и то, что эти маги могут делать в своей области магии, не доступно прочим магам. Знания чаще всего передаются лишь в пределах семей, у которых проявляется этот дар. Склонность этих магов к их предмету не идет в ущерб прочих видов магии, однако, они чаще всего настолько углубляются в развитие дара, что просто не желают тратить время и силы на глубокое изучение чего-то еще. Их дар и так поднимает их на верхние ступени в иерархии магов. Однако, некоторые, кроме дара, развивают еще какую-нибудь специализацию по смежным ветвям магии. Например, гербология у зельеваров.

— А Северус? Ведь у него два родовых дара.

— Такое случается редко, но бывает. Почему? Я не могу сказать. Обычно так случается, когда у двух магов с дарами рождается магически сильный ребенок и его магия, так сказать, не может выбрать направленность. Возможно, есть еще варианты, при которых может родиться маг с двумя родовыми дарами. Мы точно знаем, что у леди Эйлин нет родового дара, а всего лишь специализация магии. А про его отца мы знаем, что он не обладает магическими способностями, что мы еще раз проверили, правда, мы ничего не знаем о более дальней родне Северуса со стороны отца. Так что пока объяснить, откуда у него два родовых дара, мы не можем. К тому же, развивать сразу два дара очень тяжело. Так что пока, Северус изучает зельеварение, потом, возможно, займется ментальной магией. Хотя у него, вероятно, не будет возможности развивать это направление как дар, если мы не найдем достаточно квалифицированного наставника, и придется оставить его в рамках специализации. Одно могу сказать точно: маги, которые имеют два родовых дара, по магическому потенциалу очень сильны, возможно, это еще одно объяснение данному феномену.

— Сомневаюсь я, что он оставит это просто так.

— Вероятно, ты права, мне уже сейчас пришлось внести запрет в библиотеке на выдачу ему книг по ментальной магии, хотя бы пока мы не разберемся с вопросом, откуда она у него.

— Это значит, что если бы я захотела изучать, например, магию ритуалов, то мне было бы практически невозможно найти литературу или учителя без того, чтобы не заключить какой-нибудь брачный договор с одним из родов с подобной специализацией? Что, разумеется, невозможно.

— Вероятнее всего да. А ты хочешь найти учителя? Магов Ритуалистов в нашей семье никогда не было.

— Я бы хотела попытаться в этом разобраться. Мне кажется, это было бы полезно для меня.

— Ну, допустим, для начала можно было бы попробовать найти преподавателя среди мастеров нумерологии или рун, и к тому же тебе вскоре проходить ритуал открытия родовых даров. И если у тебя откроется родовой дар, то гораздо важнее было бы заниматься именно его развитием. Возможно, нам стоит вернуться к этому вопросу после ритуала. Может быть, у тебя к тому времени изменятся интересы.

— Я так не думаю, меня очень заинтересовала магия ритуалов.

— Все же давай подождем два месяца, а потом, если у тебя все еще будет желание изучать ее, мы подумаем об учителе.

Незаметно прошел Имболк. Гоблины прислали две цепочки с кулонами-артефактами, сделанными из камней, которые были созданы из крови Северуса при прохождении ритуала открытия родовых даров. И если кулон с камнем, который указывал на его дар как зельевара, Северус одел сразу же, украдкой любуясь на него по нескольку десятков раз в день, то второй артефакт был спрятан в специально подаренную ему опекуном шкатулку и убран подальше, дабы не провоцировать его.

После нескольких внушений Северус перестал пытаться добыть литературу по ментальной магии, и полностью погрузился в зельеварение под присмотром нашего профессора, который первые две недели не мог придти в себя от восторга, что он будет первым преподавателем у столь многообещающего мага с родовым даром. Так что они уже некоторое время пропадали то в библиотеке, обложившись книгами по зельеварению, то в лаборатории, пытаясь взорвать очередной котел.

Правда, потерпев этот беспорядок неделю, дядя Поллукс напомнил им обоим о необходимости также заниматься и прочими предметами, и, если они не смогут организовать свое рабочее время так, чтобы его хватало не только на зельеварение, но и на прочее обучение, а так же на сон, еду и отдых — то это самое зельеварение вообще будет исключено из их расписания до тех пор, пока оба не повзрослеют. Разумеется, этим двум фанатам своего дела пришлось смириться со столь жестким ультиматумом.

Я также немного успокоилась и теперь тратила на поиски информации о магии ритуалов не больше двух часов в день. Помимо обыкновенных занятий, которые у меня уже давно шли по отработанному графику, я много размышляла по поводу одного из разговоров с Нарциссой, который произошел приблизительно в то же время, когда я ходила раздраженная из-за отсутствия информации по магии ритуалов.

— Белла, что случилось? Ты давно не была такой раздраженной, — когда она задавала мне этот вопрос, на какой-то момент мне даже показалось, что она боится смотреть мне в глаза.

— Ничего страшного, Нарси, просто у меня кое-что не получается, вот я и нервничаю, — я постаралась сказать это как можно более спокойным тоном, потому что услышала явное напряжение, которое испытывала сестра, задавая мне этот вопрос.

— Просто я не хочу, чтобы ты стала такой, как раньше.

— А какой я была раньше? — наверное, это был не самый умный вопрос, но мне так хотелось узнать, какой была моя предшественница, что он вырвался прежде, чем я смогла хорошенько его обдумать.

— Ну, такой, как была прошлым летом, да и раньше. Просто мы так хорошо дружим сейчас, как настоящие сестры, и я не хочу, чтобы опять… — сейчас, когда она поняла, что я спокойно реагирую на этот разговор, то решительность в ее голосе уступила место смущению.

Спустя какое-то время, с помощью массы наводящих вопросов я наконец-то поняла, что же заставило обычно сдержанную сестру начать этот разговор.

Все время, что она себя помнит, она была младшей и самой тихой из детей нашего поколения. Я все время тянулась к старшей сестре Меде, с нами много времени проводил шебутной Сириус и еще несколько наших кузенов и кузин. Нарцисса же всегда предпочитала спокойные игры тому шумному веселью, что устраивали мы, и в итоге оставалась одна. Регулус был еще слишком мал, чтобы составить ей компанию.

А в прошлом году, после того как Андромеда вернулась из Хогвартса она вообще перестала замечать младшую сестру. Я, по рассказу Нарциссы, первую неделю вроде и старалась общаться, как раньше, но потом и со мной произошла разительная перемена. Теперь, если Меда просто не замечала ее, то я явно пыталась побольнее уколоть или обидеть. И вообще, по признанию Нарcи, я стала очень жестокой. Все изменилось после того, как я стала Главой Рода, я стала более спокойной и доброй по отношению ко всем, и особенно к ней. И сейчас она, видя мое плохое настроение, опять боялась повторения прошлого изменения.

Разнервничавшись во время такого эмоционального разговора, Нарси явно не осознавала и половины того, что говорила мне тогда. Это просто был выплеск эмоций.

Эти слова о жестокости что-то задели, и я даже не заметила, как Нарцисса перестала говорить и просто смотрела на меня, не понимая, как воспринимать мое молчание. А я в это время пыталась вспомнить, как вела себя Меда. Действительно, хоть она и не много была дома, лишь пару дней на зимних каникулах и еще пару дней во время избрания Главы Рода, можно было совершенно точно сказать, что она ведет себя так, будто не замечает младшую сестру, как будто рядом находится человек невидимка, и в то же время, при общении со мной, у нее на возникает никаких проблем. Я даже удивилась, как я раньше не смогла заметить такую явную странность в ее поведении.

И жестокость. Слишком сильно мне это напоминало ту Беллатрикс, которую описывали в книгах: беспричинная жестокость и постоянные всплески ярости и агрессии — именно такое описание я смогла вынести из сбивчивого объяснения сестры. То, как она описывала меня, было не сильно радужно. Единственное, что я поняла — несмотря на то, что я и раньше не сильно общалась с младшей сестрой, такие значительные изменения произошли, когда Меда вернулась из Хогвартса. Если бы изменения коснулись только кого-то одного — или меня, или ее — можно было бы не обратить на этот факт внимания, но тут, слишком много совпадений. К тому же, по некоторым прочим сведениям, собранным в разное время, я поняла, что описание, которое сейчас дала мне сестра, было близко к истине, а не плодом ее фантазии. Прошлым летом характер Беллатрикс претерпел значительные изменения, из возможно излишне шумной и деятельной девочки она стала жестокой и злой.

Постаравшись успокоить перенервничавшую Нарси и убедив ее, что я не собираюсь меняться и просто переживаю из-за того, что не могу найти в библиотеке нужную мне книгу, я решила, что необходимо быть как можно более внимательной, когда Меда вернется из школы на летние каникулы.

Пришло время Остары. Я обратила внимание, что с приближением назначенной проверки, начинаю все больше нервничать. Даже проведение праздничных ритуалов, которые были, к слову, довольно просты в этот раз, не доставило мне удовольствия. Пришлось несколько раз себя одернуть, чтобы не сделать ошибок.

Так как в этот раз было запланировано только посещение банка, Нарцисса осталась дома. Через Дырявый Котел мы довольно быстро оказались у здания банка, а потом и в уже знакомой нам комнате ожидания. Как и в первый раз, тут было (так же) немноголюдно. Однако сейчас ожидать нам пришлось немного дольше, только через десять минут Зайрас пригласил нас к себе в кабинет. Мастер Цепнеш уже ожидал нас там. Некоторое время отняло изучение и подписание договоров, в этот раз это был договор на проведение ритуала по определению предков Северуса и уже виденный нами договор по определению родовых даров для меня.

С формальностями мы закончили довольно быстро, и гоблины пригласили нас в ритуальный зал. В этот раз Северус не удержался от вопроса, который заинтересовал и меня:

— Скажите, а почему ваш ритуальный зал так просто выглядит и такой небольшой по размеру? И почему тут нет ритуального камня?

Гоблины хитро переглянулись.

— Дело в том, юноша, — ответил ему мастер ритуалов, — что на самом деле большая часть ритуалов, которые мы проводим, не особо мощные, и поэтому не требуют полностью оборудованного ритуального зала. У нас есть несколько Больших ритуальных залов, и мы используем их, когда в этом есть необходимость. Например, те ритуалы, которые мы будем проводить сегодня, не будут сопровождаться большими магическими всплесками, поэтому достаточно малого зала.

— А камень?

— В малых залах его заменяет рисунок на полу, точка силы в центре заменяет камень, который на самом деле служит для концентрации магии в определенном месте.

В течение всей этой мини-лекции гоблин периодически посматривал на меня, как бы проверяя степень моей заинтересованности.

— Ну что ж, я думаю, мы вначале проведем определение родословной молодого человека, так как это будет немного проще. Не думаю, что нас ожидают какие-то особые проблемы. А затем уже, никуда не торопясь, займемся юной леди.

Почему-то именно слова гоблина о легкости ритуала сделали меня уверенной, что все будет, не так уж и просто, и нам придется еще не раз удивиться сегодня.

Дождавшись подтверждения согласия от всех присутствующих, а затем, взяв Северуса за руку, гоблин повел его на ритуальную половину зала.

На этот раз он не стал ничего делать за столом, а лишь взял с него три предмета: кинжал, маленькую пиалу, и небольшой предмет прямоугольной формы белого цвета, перевязанный лентой. Кинжал темно-серого цвета был странным, если рукоять была довольно обычной, то лезвие загибалось, и было больше похоже на крупный птичий коготь. Красно-коричневая пиала выглядела высеченной из камня, а белый прямоугольник оказался на деле большим свернутым куском полотна.

Подведя Северуса к центру комнаты, гоблин точно на точку по центру поставил эту пиалу, а затем сдернул ленту, которая удерживала сверток полотна. Полотно оказалось зачарованно, так как после того как лента перестала его удерживать, оно сразу же распрямилось и в таком виде зависло в воздухе прямо над пиалой, как будто удерживалось за невидимую веревку. Оно было абсолютно белым, и по форме напоминало детский нарисованный домик, только перевернутый. Угол, который обычно означал крышу, смотрел точно вниз; в таком состоянии полотно зависло над пиалой, самым кончиком (угла) указывая на пиалу. Гоблин передал Северусу кинжал и попросил самостоятельно надрезать себе руку, тем самым символизируя то, что кровь дана добровольно, без чьего-либо вмешательства, и на треть заполнить пиалу. Это действие не заняло много времени.

Быстро залечив порез, гоблин вывел Северуса за пределы ритуальной части. Сам же вернулся обратно и достал из-за пояса небольшую трубочку, в которой оказался мел. Обычный, абсолютно не магический мел. Однако я поняла, зачем он, когда гоблин начал чертить им вокруг пиалы круг, точнее не чертить, а писать какой-то неразрывный текст. Символы, используемые гоблином, были мне незнакомы, но чем-то напоминали арабскую вязь. При этом этот текст в итоге образовал абсолютно ровный круг.

В тот момент, как круг замкнулся, ткань, повинуясь неизвестной силе, медленно опустилась, самым кончиком окунувшись в кровь на дне пиалы. А когда кровь мгновенно впиталась, полотно опять поднялось и зависло в воздухе.

Минуту ничего не происходило, а затем от этой красной точки будто начали проявляться линии, которые поползли вверх, образуя рисунок, который показывал предков Северуса.

На формирование рисунка ушло около пятнадцати минут, но это было настолько захватывающе и увлекательно, что присутствующие завороженно наблюдали за этим действом все это время.

Когда стало понятно, что дальнейших изменений не будет, гоблин специальной метелочкой, которую достал из-за пояса, нарушил нарисованный мелом круг и только после этого подошел к полотну с рисунком. Некоторое время он его рассматривал с сосредоточенным видом, а потом дотронулся до него. Как только он прикоснулся к полотну, оно сразу же стало мягким и упало ему в руки, как будто то волшебство, которое удерживало его в воздухе, исчезло.

К сожалению, в этот раз наблюдать ритуал магическим зрением у меня не получилось, так как переключаться на него по собственному желанию я не умела, а беспокойство о собственной проверке не позволяло успокоиться и попытаться сосредоточиться. Да и вообще, после того раза у меня больше не получалось увидеть магические потоки.

Аккуратно сложив ткань, гоблин вышел из ритуальной части зала. Передавая полотно дяде Поллуксу, покачав головой, мастер ритуалов сказал, обращаясь к Северусу:

— Вы все больше и больше удивляете меня, молодой человек. Я не думал, что когда-либо смогу увидеть такую родословную. Вам вместе с этим полотном передадут книгу, где описано все, что может быть отображено на нем, все варианты знаков, которые могут встретиться. Я провел немало подобных ритуалов, но никогда не думал, что смогу увидеть такое. Изучая эту книгу, я всегда считал, что некоторые записи и обозначения были сделаны, так сказать, для полноты и объема, но не мог предположить, что они реально могут встретиться. Хотя теперь понятно, откуда у Вас дар к ментальной магии.

На этой фразе мне показалось, что гоблин сейчас засмеется. Хотя я бы не хотела видеть, как смеется гоблин. Их вид, судя по всему, не предполагал такой эмоции, как смех, поэтому, смеющийся гоблин у остальных вызывал скорее ужас, а не желание присоединиться к веселью.

— Я думаю, вам стоит изучить это полотно дома. И если решите связаться с родственниками, банк будет рад помочь вам. Мне уже самому интересно, что же покажет ритуал определения даров у леди Блэк.

Все еще посмеиваясь, гоблин повернулся ко мне.

Так как я уже присутствовала при проведении подобного ритуала, я могла предположить к чему быть готовой. Но знала это только потому, что видела, я не раз пыталась расспросить Северуса, что он чувствовал во время ритуала и он честно пытался мне рассказать, но не мог. Магия не давала такой возможности.

При прохождении через разделяющую грань мне на секунду показалось, что воздух вокруг меня уплотнился, как бы уточняя, имею ли я право находиться с той стороны, но видимо в том, что гоблин держал меня, как и Северуса раньше, за руку была необходимость, так как это позволяло пройти через эти охранные чары, гоблин буквально перетянул меня на другую сторону.

Пока я пыталась разобраться в своих ощущениях, Цепниш начал произносить ту же клятву, что и перед проведением ритуала для Северуса, и я почувствовала, как часть моей силы, на секунду вырвавшись из под контроля, метнулась к нему, как бы проверяя чистоту произнесенных слов, после чего, оставив на нем около сердца невидимый отпечаток, вернулась ко мне. Теперь о том, что моя кровь и прочие частицы будут использованы, где-либо еще, можно было не волноваться.

Стоя в центре комнаты на черной точке я наблюдала за действиями мастера. Манипуляции его около стола ничем не отличались от того, что он делал несколько недель назад, однако стоя по эту сторону барьера я видела, как небольшое свечение охватывало все предметы используемые в ритуале. При этом, каждый ингредиент имел свой абсолютно неповторимый цвет и более того, менял его в зависимости от того, что с ним делали. Так, например, листья растения больше всего напомнившего мне кувшинку белую, хотя Северус наверняка прочитал бы мне занудную лекцию о неподобающем отношении к столь ценному ингредиенту и выдал бы зубодробительное название, лежа на столе, были окутаны белым, почти молочным светом, а в тот момент, когда Цепниш добавлял ее, порезав аккуратными полосками, светилась кроваво-красным светом.

Честно говоря, я была так заворожена процессом, что очнулась только тогда, когда мне в руку практически насильно впихнули кубок и, уже явно не в первый раз, повторяли наставления.

Три глотка. Это кажется совсем немного, однако, когда вам надо выпить три глотка абсолютно непонятной киселеобразной субстанции, по цвету напоминающую болотную жижу, это просто ужасно много.

Короткий вдох и… абсолютно ничего страшного, безвкусный напиток проскользнул в горло. Интересно, что же будет? Я помнила, как это выглядело со стороны, и теперь напряженно прислушивалась к собственному организму.

Никогда не думала, что могут быть такие ощущения. Удар! Нет, не в грудную клетку, а во что-то внутри меня. А потом еще один и еще. Это было безумно больно, и эта боль не прекращалась. Хотелось упасть и как-то закрыться, но что-то мешало, и я оставалась стоять, и получать эти удары.

Казалось это длиться вечность. Я ничего не видела и не слышала, в ушах стоял все нарастающий шум прерывающийся ударами, слышавшимися мне как удары в огромный гонг.

Но вот, ощутив какой-то треск, я почувствовала, как я перестаю быть единым целым, пропуская агрессора в самую свою суть, а потом еще одного и еще. А потом, втянув эту агрессивную магию, я заперла ее в себе. Понятия не имею, как это получилось, но на мгновения я стала абсолютной хозяйкой положения, а потом еще немного и чужеродный сгусток магии выкинуло из того, что я ощущала, как свое магическое ядро. Немного гула в ушах и я поняла, что все закончилось. Боль ушла, и не было даже намека на то, что еще недавно я готова была забиться в самый темный угол лишь бы спрятаться от этой пытки. Оглядевшись, я поняла, что у меня по руке уже стекает кровь, наполняя подставленный кубок.

После того как рана была залечена и у меня в руках оказалось два пузырька с кроветворным и восстанавливающим зельем кубок оказался на серебряном подносе.

Было видно, что мастер чем-то озадачен или недоволен, разбираться в мимике гоблинов не самая легкая задача. Единственное, что можно было сказать точно — что-то пошло не так.

Вернувшись к столу, он, так же как и в прошлый раз добавил в кубок какой-то порошок, так же отошел на несколько шагов. Когда содержимое кубка перестало дымиться и успокоилось, настал решающий момент. Казалось, все затаили дыхание, и даже гоблины высказали нетипичную для своей расы нервозность. На поднос выпал овальный камень, темно-серого почти черного цвета, похожий на морскую гальку, на одной стороне которой была изображена руна, а обратная сторона была покрыта причудливым рисунком, напоминающим тонкую паутинку.

Гоблин не спешил передавать мне этот камешек, настороженно крутя его, пытаясь, казалось, получить у него какие-то ответы. И даже, когда я протянула за ним руку, не отдал его мне.

Но почему? Растерянность начала сменяться раздражением, а потом злостью. Интересно насколько уместно будет мне выразить эти чувства? Я уже была почти готова потребовать у гоблинов объяснений, но меня опередили.

— Что происходит? — нервозность в голосе отца заставила меня напрячься, я уже знала, что когда начинал нервничать отец или Поллукс с Орионом стоит быть как можно внимательнее. Сейчас же я ощущала, что необходимо быть крайне осторожной.

Гоблины были удивлены, и это никому не сулило ничего хорошего, напряжение просто звенело в воздухе, а главное можно было увидеть, как элита этой серокожей расы моментально просчитывает в уме все возможные варианты от вновь открывшихся сведений. Редко когда гоблины были к чему-то не готовы, застать их врасплох практически невозможно, гораздо чаще они, выдавая неожиданную информацию, умудрялись добиваться невероятной выгоды от заключенных по горячим следам соглашений. На любое предложение гоблинов дать ответ надо было незамедлительно, гоблины не признавали времени на раздумья. Нет, никогда эти соглашения не были во вред клиентам, но всегда были выгодны для гоблинов. Почему то мне казалось, что и в моем случае готовилось нечто подобное. Но произошло что-то, чего не могли предугадать и их блестящие аналитики. И теперь, когда были открыты непредусмотренные факты, а желание получить то, что было задумано, было так же сильно, Цепниш и Зайрас явно пытались быстро просчитать, как действовать в сложившейся ситуации. Но у них не было главного — времени.

Глупо думать, что каждый гоблин это и отменный банкир, и кузнец, и воин. Хоть они никогда и не признают этого, но, как и люди, каждый из них обладает тем или иным талантом, и совсем не так силен в чем-то другом. Единственное, количество талантов, в которых специализируются гоблины не так велико. А так как для многих людей все они на одно лицо, то и заставить верить в то, что все гоблины и банкиры и воины было не сложно.

Вот и теперь, Цепниш, явно обладал знаниями о том, что же за камень держит в руках, но он не настолько успешен в ведении переговоров как Зайрас, а тот уже видел, что ситуация изменилась, но не знал нового предмета торга. И к тому же им не хватало аналитика, который бы связал воедино их знания.

И вот, тянуть время дальше было уже не возможно, и приходилось смириться с тем, что придется действовать по ситуации и возможно упустить часть запланированной выгоды Цепниш начал говорить.

— Еще несколько недель назад, когда вы пришли в банк в первый раз, вы поразили меня, приведя вероятного наследника рода Принц, который, к тому же, несмотря на отца, предположительно магла, обрел два родовых дара, что не удавалось никому уже двести лет. Позже вы не меньше поразили меня, когда я увидел его родовой гобелен, так как я читал, что такого не может быть. Вы поймете это сами. Но то, что я вижу сейчас, заставляет меня еще и еще пытаться убедиться, что этот камень, не плод моего воображения. Видите ли, лорд Блэк, за всю свою достаточно долгую жизнь я не сталкивался с подобным и знаю об этом явлении только из рассказов моего наставника, который тоже только слышал о таком. В данный момент я просто немного поражен, — Цепниш говорил как-то отстраненно, продолжая рассматривать камень, нарушая при этом весь этикет гоблинов, который они чтили не меньше чем свое золото.

— Да что с этим камнем не так, о Мерлин! Не думал, что доживу до того, что увижу пораженного гоблина. Цепниш, придите в себя, в конце концов! — всегда спокойный и я бы сказала даже тихий дядя Орион просто рявкнул на опять ушедшего в себя гоблина, при этом подскочили все, кто был в зале, а Северус, который на уровне рефлексов помнил, что крик ни к чему хорошему не приводит, метнулся к двери и замер около нее, готовый выскочить из зала в любой момент.

— Прошу прощения господа, давайте пройдем в кабинет, там нам будет легче разговаривать.

Возражающих не нашлось, несмотря на немного скандальное поведение в первые минуты все быстро вспомнили, что являются хорошо воспитанными аристократами и прошли в кабинет. Гоблины тоже вернулись к своему обычному спокойному виду, только Цепниш время от времени начинал пристально разглядывать камень.

-Ну что ж, пожалуй, мне следует объяснить вам значение этого камня, и мое удивление. Как вы знаете камни, которые получаются при проведении ритуала открытия родовых даров, выглядят немного иначе. Они небольшие, как будто части чего-то большего, и они отождествляют собой часть магии семьи. Так же и маги, которые получают возможность пользоваться родовым даром, хоть и считаются очень сильными, на самом деле получают лишь часть сил, которые были у их предка, первого открывшего в себе этот дар, и только он обладал даром в абсолютно полной мере. Данный же камень говорит другое. Такие камни не появлялись уже почти восемьсот лет, — гоблин опять замолчал на несколько мгновений, — это камень главы дара.

— Это значит..?— я не смогла удержаться от вопроса, когда гоблин вновь умолк.

— Это значит, что вы принесли в род новый родовой дар. Блэкам никогда не была подвластна ритуальная магия, ваш дар боевая магия. Вы же будучи достаточно сильной для того что бы открыть в себе родовой дар при этом каким-то непостижимым образом обрели склонность к магии ритуалов, более того вы объединили в себе оба этих вида магии тем самым обретя для своих потомков новый родовой дар. А так как ритуальная и боевая магия имеют не так много точек соприкосновения как, например, чары и боевая магия, то и ваш дар можно сказать уникален. Уже несколько столетий у магов не появлялось новых родовых даров.

Все время пока Цепниш говорил мы, молча, как завороженные, слушали его. Он рассказывал подробно, обстоятельно, и именно это давало время гоблинам прийти в себя.

— Что ж мастер Цепниш и вы уважаемый Зайрас, мы благодарны за оказанную помощь, — Орион резко встал и, не давая гоблинам опомниться, почти мгновенно поднял всех присутствующих. Я не успела заметить, как камень оказался у меня в руках, а я переместилась сначала в приемную банка, а потом через Дырявый Котел в поместье. Позже оказалось, что это, почти бегство, не заняло и десяти минут. Зато сейчас у нас было время обдумать произошедшее и подготовиться к возможным предложениям, а то, что они последуют, было понятно и без пророческого дара.

Оказавшись в поместье, никто, разумеется, и не подумал расходиться. Но и обсуждать таким расширенным составом камешек, который я все еще держала в руке и абсолютно не хотела никому отдавать, никто не собирался. Поэтому все, не сговариваясь, решили обратиться к вроде бы более простому вопросу, а именно к полотну, на котором магия запечатлела предков Северуса.

Просто! Как же мы были наивны. Мы и не предполагали, что чем дальше, тем больше вопросов как снежный ком будут сваливаться на нас.

Мы удобно расположились в бежевой гостиной. Северус вышел на середину комнаты и несильно подбросил свернутую ткань вверх. Сверток взлетел, но как-то странно, необычно плавно, и потом, ткань зависла как натянутая на тонком невидимом канате. Книга, которую нам дали с собой была отложена на стол, сейчас всем хотелось рассмотреть поближе то, что вызвало такое недоумение у гоблинов.

Мы аристократы, нам не пристало суетиться, бегать и расталкивать друг друга, чтобы рассмотреть какой-то кусок ткани, даже если на нем изображено дерево рода. Поэтому сначала к жадно рассматривающему это произведение магии Северусу присоединилась Эйлин и приобняла сына за плечи, даря свою поддержку, потом подошел Поллукс, как патрон Северуса, а потом подошли я, отец и дядя Орион.

Однако сразу понять, что на нем изображено у нас не вышло. Пришлось несколько раз сходить к столу, на котором лежала книга, в которой можно было узнать, что означают те или иные символы. Расшифровка потребовала некоторого времени, а после того как мы разобрались, что изображено на гобелене, еще некоторое время потребовалось на перепроверку данных.

Гобелен представлял собой не родовое дерево, которое обычно находится в каждой чистокровной семье, а нечто абсолютно противоположное.

Родовое дерево это то, чем гордится всякая чистокровная семья. Чаще всего оно находится в специальной комнате, недалеко от ритуального зала. На одной из стен этой комнаты нанесен рисунок, который больше всего действительно напоминает дерево. Это дерево живет, питаясь магией рода, пока жив хоть один из представителей рода живет это дерево. Оно практически самостоятельно, и не требует никаких действий от магов, на нем отражаются все члены семьи. В момент зачатия, на родовом дереве появляется новый лист, на самом деле это просто выделяется место, где позже должно появиться имя, этот лист практически незаметен, но магия уже знает, что где-то есть еще один член рода. Когда ребенка представляют магии рода, и если она принимает его, то этот лист наливается цветом и тогда можно говорить о том, что это полноправный член рода. Также на дереве появляются листики для имен супругов входящих в род. Все течение жизни мага можно видеть, наблюдая за родовым деревом. Как настоящий лист, яркий и блестящий в начале жизни мага, лист на родовом дереве со временем угасает, теряет краски и в момент смерти больше похож на отпечаток в камне, чем на живой лист. Внизу этого дерева находятся основатели рода, от которых тянутся вверх ветви и листья с отраженными на них потомками, вся нижняя часть родового дерева цвета камня, из которого сложены стены комнаты. Верхушка же представляет смесь листьев как будто собранных в разные поры года, самые яркие и свежие из которых на его вершине. А еще, листики живых членов рода как будто светятся изнутри. И чем многочисленнее род, тем ярче светится дерево рода.

Наше дерево Блэков сейчас сияет, его можно рассматривать без помощи люмоса или освещающего огонька. И нет ничего печальнее, чем родовое дерево с одним единственным листочком. Во многом именно поэтому маги, несмотря на довольно длительную продолжительность жизни, стараются, как можно раньше жениться и обеспечить появление нового поколение рода, чтобы не остаться на дереве рода в одиночестве.

На полотне, которое рассматривали мы все было с точностью до наоборот. Молодой, ярко-зеленый лист, на котором было имя Северуса Тобиаса Снейпа, находился в самом низу полотна, а от него вверх тянулись две веточки с именами Эйлин и Тобиса, а от них к их предкам.

— Ну? И кто-нибудь понимает, что это означает? — не выдержал Северус. Он явно был ошеломлен тем, что видит. А я поняла, что гоблины не зря удивлялись.

— К сожалению должен признаться, что не имею не малейшего понятия как такое возможно, — именно Поллуксу, как его патрону пришлось первому расписаться в собственном незнании, остальные же просто подтвердили, что понимают не больше остальных.

— Итак, что мы имеем, — Орион попытался вслух систематизировать увиденное, — в книге поясняются обозначения, которые мы можем увидеть на гобелене. На самом деле все довольно просто у нас в основном три переменные: цвет, которым записано имя, цвет рамки, в которой написано имя и форма этой рамки. Цвет имени указывает на то, кому принадлежит это имя, точнее, какая кровь в нем течет. Цвет рамки указывает на то, какими силами может пользоваться маг. А форма рамки показывает на возможность пробуждения наследия. Теперь, что касается нашего случая. Со стороны леди Эйлин все отображено, так как и должно быть, по крайней мере, нет ничего удивительного. Мы видим имена вашего деда Огастеса Принца и его жены и их предков еще на четыре поколения назад, это максимум на что хватает памяти крови при обычном ритуале. Почти все предки этой линии отображены как чистокровные маги, без примеси крови волшебных существ. Мы можем это видеть, так как их имена записаны фиолетовым цветом в прямоугольной рамке, которая так же фиолетового цвета. Все, кроме вашей прабабки, которая, судя по всему, была частично сирена. Ее имя записано бирюзовым цветом, но так как оно так же записано в прямоугольной фиолетовой рамке, это значит, что крови сирен было совсем немного, и у нее не было возможности ни пользоваться магией сирен, ни пробудить наследие. Уже даже в ее детях эта кровь не проявила себя. Но вот родственники со стороны отца… Фактически все предки маглы, что видно по серому цвету имени в квадратном поле и серой рамке. Серый цвет — потому что в крови маглов нет магии, которая и придает оттенок крови, а квадратная рамка означает, что они не подвержены никакому магическому изменению. Вроде бы все в порядке кроме одного момента, судя по полотну у Тобиаса одна мать и два отца: Тобиас Норман Снейп и Кадмор Джеймсон Лерк, один магл, а второй вампир...

— Но это невозможно. Мама! — похоже, Северус был в ужасе от таких новостей, а леди Эйлин замерла, как громом пораженная и даже не смогла отреагировать на вопрос сына.

— Что именно? Два отца или отец-вампир? — Орион напротив, был абсолютно спокоен, как и всегда когда на его пути вставала интересная и трудная задачка. — Первое как раз таки иногда встречается, существует несколько ритуалов, при которых кто-то еще кроме родных родителей магией может быть признан за отца или мать ребенка. А вот отец вампир — раньше я бы действительно сказал, что это невозможно. Но он есть на гобелене, и написан, так сказать, красным по белому.

— Почему? — тут уже удивилась я, — я не так много знаю о так называемых разумных расах, по крайней мере, о вампирах. Но если сам факт наличия двух отцов возможен, то почему это неверно и для них?

— На самом деле, большинство волшебников знает только то, что вампиры существуют и живут Кланами. А так же то, что они достаточно сильны, так что простым волшебникам лучше с ними не конфликтовать, а в случае чего — вызывать авроров.

— Ты хочешь сказать, знают только то, что преподают в Хогвартсе?

— По сути — да. Дело в том, что вампиры живут очень замкнуто, не допуская к себе никого постороннего. Да и сами не встревают ни в чьи конфликты. Их на самом деле не так много, тем более что бы сильно влиять на что-то в магическом мире. К тому же тут они приравниваются к прочим разумным расам, таким как оборотни, гоблины, сирены и обладают такими же правами, как можно догадаться их это не сильно устраивает. Они достаточно опасны и поэтому отношение к ним всегда было несколько прохладное, поэтому уже довольно давно они предпочитают магловский мир и стараются не связываться с магами. Но есть одно отличие вампиров от прочих разумных рас, магов и маглов, они не могут иметь детей, то есть стать вампиром можно только через обращение, а это довольно сложная и опасная процедура, провести которую к тому же может не каждый вампир.

— Возможно, речь идет о частичном усыновлении? Уж, коль ты вспомнил о ритуалах, — высказал предположение Поллукс.

— Ну и с какой стати вампиру усыновлять ребенка маглов, тем более Тобиас явно не тянет на милого ангелочка, которого бы хотелось потом обратить. К тому же магия вампиров… довольно своеобразна. Они могут пользоваться магическими предметами, могут видеть магический мир, но обычная магия им не подвластна. Правда, есть два исключения, которые как раз и подтверждают, что то, что мы видим на гобелене реально — это магия разума и магия крови. И если принять как данность наличие деда-вампира, то первое вполне объясняет ментальные способности Северуса.

— Но почему ты отвергаешь возможность усыновления? — не прекращал настаивать Поллукс, хотя вероятнее всего понимал, что если Орион в чем-то уверен, значит, скорее всего, так и есть.

— А вот это объясняет их магия крови. У вампиров она настолько сильна, что во многом помогает компенсировать их невозможность родить ребенка, при усыновлении или обращении она разорвала бы все прежние связи с родителями, создав связь, отец-сын, только с вампиром, но мы этого не видим. Напротив, у нас видны и более дальние предки Тобиаса, но вампир только один. Эйлин, что ты знаешь о родителях мужа?

— На самом деле не очень много. Я видела его мать только несколько раз, совсем недолго. Я в то время только познакомилась с Тобиасом, и не сильно обращала внимание на что-либо вокруг. А потом она умерла, еще до того, как я ушла из дома, — было видно, насколько леди Эйлин неприятна эта тема, хоть она и понимает ее важность. — И хоть она не показалась мне приятной женщиной, но она была невероятно красивой, даже несмотря на возраст. Наверное, в молодости, она была потрясающей красавицей. А отец был крайне неприятным типом, умер, когда Северусу было года четыре, характером Тобиас похож на него.

— А вы не слышали ничего странного в их разговорах, может, упоминалось что-то необычное?

— Нет, ничего странного на первый взгляд не было, хотя теперь я могу сказать, что ее красота была какой-то неживой. Сейчас я думаю, что возможно именно поэтому она мне и показалась не очень приятной.

— Интересно, — заметил Орион, — маги, уровень силы которых высок именно так и описывают красоту вампиров: красиво — но неприятно. В то время как слабые маги и маглы считают их, чуть ли не прекраснее вейл. Простите что перебил. Продолжайте, может быть что-то еще? Мать Тобиаса не могла быть вампиром, на гобелене мы видим, что она обычная магла.

— А еще я могу сказать, что отец Тобиаса ее не любил, или вообще не испытывал к ней положительные чувства, скорее наоборот ненавидел. Даже после ее смерти постоянно говорил о ней гадости. Я старалась не слушать. К тому же, в то время и отношение мужа ко мне было далеко не нежное, и я все относила на то, что они очень похожи. Хотя сейчас мне кажется, что причина была не в этом.

— Да уж, странная семейка. Но мы уже о ней выяснили все что могли, можно конечно нанять людей еще раз, но не думаю, что нам откроется что-то новое. Надо попробовать найти выход на Кланы. Гоблины, судя по всему, могут помочь в этом. Поллукс тебе стоит переговорить с Зайрасом.

— Ты прав, в данном случае стоит воспользоваться их помощью, завтра зайду в Гринготс и переговорю с Зайрасом. Не переживай Северус, мы обязательно узнаем, что означает на твоем гобелене появление такого родственника. И к тому же, если мы сможем заручиться помощью вампиров в изучении тобой ментальной магии, это будет наилучший выход. Вампиры по праву называются лучшими менталистами. Им действительно подвластно не так много магии как магам, но в том, что им доступно они добились выдающихся результатов.

После этого, старшие еще немного попытались обсудить гобелен, но никаких новых мыслей никто не высказал.

Я же решила немного успокоить выбитого из колеи Северуса. Но он на мои попытки никак не реагировал, то начинал нервно ходить по комнате, то останавливался около окна и смотрел куда-то вдаль. Разговор явно не клеился, и в итоге я предложила ему пойти почитать что-нибудь по зельям, что бы успокоить расшатавшиеся нервы. Не знаю, услышал ли меня Сев, но он, молча, развернулся и отправился в библиотеку, а я позвала Тилли и попросила ее присмотреть за ним.

Тихо выйдя из гостиной вслед за ними, я пошла в кабинет и, устроившись в любимом кресле, стала размышлять о том какая же странная штука жизнь и какие у нее шутки. Непонятно, то ли плакать, то ли смеяться. Гобелен Северуса, который открыл нам таких его интересных родственников, и мой камешек, который я за все это время так и не выпустила из рук.

Я попыталась положить его на стол, но уже через секунду схватила его обратно. Ощущения, которые я почувствовала, расставшись с ним, были крайне неприятными. Что ж, еще одна неприятность, в ворохе накопившихся проблем. Надо сделать для него какое-то крепление, но чтобы не повредить. Это опять возвращает нас к гоблинам. Что-то они задумали, и мне совсем не хочется с этим связываться, но в ювелирном искусстве они лучшие, придется просить их сделать кулон с цепочкой, а пока, носить камешек в руках.

За рассматриванием камня, погруженную в свои мысли меня и застали старшие маги.

— Да уж, милая, занятный камешек тебе достался. Как ощущения?

— Отвратительно дядя Орион, если честно. Я надеялась на что-то иное, а теперь не представляю даже, что с этим делать.

— Почему иное? То, что случилось, говорит о твоей силе, и добавляет престижа.

— Иногда от этого больше проблем, чем реальной пользы, пока я только понимаю, что стала обладательницей силы, к которой даже не знаю с какой стороны подойти. К тому же у нас и так куча вопросов, так что можно было бы обойтись просто даром боевого мага, к чему я, в общем-то, и готовилась.

— Боишься не справиться?

— Боюсь? Не уверена, что мои ощущения можно описать именно так, скорее, я понятия не имею, чего ждать, и это вселяет некоторую неуверенность. Когда знаешь, с чем имеешь дело, жить гораздо проще. Не развивать подобный дар будет преступлением, а как развивать, я не имею ни малейшего представления.

— Когда ты несколько недель назад заинтересовалась ритуальной магией и выказала желание изучать ее, я поинтересовался, кто и на каких условиях мог бы обучать тебя. Разумеется, не в таких масштабах, какие открылись нам сегодня, а на уровне мага с предрасположенностью к этому виду магии.

— Отец, разве не ты советовал мне даже не думать об этом?

— Может и советовал, но это не значит, что я не должен был выяснить, чем могу помочь тебе.

— И что ты смог узнать? Смог найти наставника?

— Не могу сказать, что у меня хорошие новости. На территории Британии есть лишь несколько магов, которые можно сказать разбираются в этом предмете, так что изначально выбор у нас был невелик.

— Судя по твоему тону, сейчас, у нас выбора нет вообще.

— Сразу хочу сказать, что потомственные ритуалиты Селвины вежливо отказались даже рассматривать возможность обучать тебя, после того как я не стал обсуждать предлагаемый ими брак их сына с Андромедой.

— Андромеду?

— В общем, их ответ звучал приблизительно так: мы им Меду, а они попробуют обучить тебя.

— Это невозможно, они с ума сошли.

— Почему же, с их точки зрения это довольно выгодное соглашение. Их сын был помолвлен, но полгода назад невеста скончалась. Официально погибла при неосторожном обращении с дьявольскими силками, которые разводит ее бабка, неофициально ходят слухи, что связалась с маглом и забеременела от него, а семья, таким образом, пыталась замять скандал. Так что Селвин-младший остался без невесты, и хоть никто ничего не говорит открыто, слухи есть слухи, и на брачном рынке их семья сейчас не котируется. Андромеда для них просто клад, сильная ведьма из чистокровной семьи, несмотря на несовместимость магической предрасположенности. Существуют ритуалы способные подавить предрасположенность матери в пользу магии отца. Многие за знания готовы платить и большую цену, чем брак сестры, с чистокровным магом. Только вот они так вцепились в эту идею, что теперь пытаются поставить нас в такое положение, что если нам нужен учитель, мы не могли ни к кому больше обратиться. Так как Селвины наиболее сильные ритуалисты на территории Британии, то они так же возглавляют гильдию ритуалистов. После того, как я не согласился на их условия, связываться с кем-то из гильдии не имеет смысла, вероятность, что кто-то согласится, очень мала.

— Да уж, тут мы ничего сделать не можем. Они в своем праве, и заботятся о роде так, как умеют. — Поддержал отца Полукс.

— Этот вариант неприемлем. — Я не могла представить, как можно отдать сестру замуж, только потому, что мне хочется изучать ритуальную магию или почитать несколько книг.

— Я подозревал, что ты так скажешь, хотя это не самый плохой вариант. Тебе надо учиться, а Селвины лучшее, что может приложить Британия, — спокойно продолжил отец, — Хотя если бы они знали, что реально упустили, то точно еще пару поколений кусали бы локти от досады.

— Но я так понимаю, есть еще варианты.

— Да, варианты есть. Можно обратится к магу, который изучал ритуальную магию, но не входит в гильдию ритуалистов, то есть к теоретику.

— Например?

— Ну, во-первых, Николас Фламель. Он хоть и алхимик, но за свою жизнь успел изучить многое и одно время интересовался ритуальной магией, правда в основном как приложение к алхимии, так что я не думаю, что это наш вариант, к тому же его сейчас не очень просто найти, он предпочитает не появляться в магическом мире. Второй вариант: небезызвестный вам директор школы волшебства и чародейства Хогвартс — Альбус Дамблдор. Несмотря на то, что как вы знаете, его сильная сторона трансфигурация, он, во-первых, долго работал с Фламелем и, как оказалось, так же интересовался нужной нам темой. А во-вторых, он был дружен с Гриндевальдом, мать которого была из семьи ритуалистов. Он часто использовал ритуалы, не знаю, был ли у него дар, но то, что он изучал их, это факт и он мог поделиться своими знаниями с другом. Суть в том, что сейчас Дамблдор одни из немногих, кто знает о ритуалах немало, и при этом не связан с гильдией.

— Но он директор Хогвартса и, чтобы он заинтересовался занятиями с Беллатрикс, ему надо будет слишком много рассказать. Его политика по снижению уровня образования в Хогвартсе не внушает мне доверия. Я бы не стал к нему обращаться. — Высказал свои опасения Поллукс.

— Мне кажется, что вариантов должно быть больше? — меня начинала раздражать эта манера отца выдавать сведения по капле, почему-то казалось, что следующие варианты «обрадуют» меня не меньше чем первые.

— Можно сказать и так. Недавно появился один маг, и из некоторых источников мне стало известно, что он так же немало знает о ритуалах, по крайней мере, точно известно, что он многими пользуется.

— И кто он?

— Некто мистер Риддл, — после слов отца я чуть сумела удержать себя от восклицания, которое приличной молодой ведьме знать абсолютно не положено, — я не смог выяснить, к какой он семье относится. Знаю только, что с ним общается Вальбурга, а она, как ты понимаешь, не стала бы и находиться в одной комнате с нечистокровным волшебником, если у нее есть возможность выбирать. Хотя общение с твоей женой не самая лучшая рекомендация, прости, Орион.

— Ты думал меня этим удивить?

— Суть не в этом. Кстати, он также был замечен в обществе Абрахаса Малфоя, а вы знаете, как я отношусь к нему. Поэтому этот вариант я бы тоже пока не рассматривал. Возможно, мы сможем придумать что-то еще. Но в принципе, Белла, как видишь, вариантов не так уж и много.

— Но отец, это все британские маги, а если поискать кого-то за границей?

— Это практически бесполезно. Попробовать можно, но шанс, что кто-то поедет сюда, чтобы учить тебя, ничтожен. Мы, маги, слишком тяжелы на подъем, к тому же, за границей не очень-то любят англичан, чтобы поехать сюда только ради любопытной девочки. Раскрывать же истинную ситуацию нельзя, пока мы сами не поймем, что же за дар ты получила.

— А что же гоблины? У них явно будут к нам предложения.

— Разумеется, но к моменту разговора с ними, нам надо иметь свой вариант, а его нет, и я пока не могу придумать, что нам делать. Но если мы не сможем им показать, что справимся и без их помощи, они поставят нас в крайне невыгодные условия. В то же время, если у нас будет что им противопоставить, то их предложение могжет быть интересно.

— В таком случае, видимо я не зря старался — хитро улыбаясь заявил Поллукс. — так как я не был в курсе твоих поисков информации о ритуальной магии, — в этом месте он как-то осуждающе посмотрел на моего отца, как будто тот нарушил какую-то договоренность, — я подумал о другом. Не вызывало сомнения, что у Беллатрикс будет дар, и так как Блэки боевые маги, я начал искать наставника именно по боевой магии.

— Но нам нужен ритуалист, попытался возразить мой отец, но на его слова Поллукс только улыбнулся еще шире.

— Я не ожидал от тебя, Сигнус, такой слепоты. Ты очень уж зациклился на ритуальной магии, в то время как гоблины четко сказали, что дар Беллатрикс объединяет ритуальную магию и боевую магию Блэков.

— Но…

-Послушай, а потом скажешь все, что сочтешь нужным. Мы сами не можем обучать Беллу. Потому что хоть мы можем выучить только боевого мага, что означает просто выкинуть подарок магии, мы не представляем, как использовать ее новые возможности. Надо пригласить того, кто уже обучал и обучал не одного-двух магов, а множество, который смог бы раскрыть прочие сильные стороны Беллатрикс. Кроме того, не забывайте, что наверняка будет еще и предложение от гоблинов, и поверьте, у нас будет, чем сбить с них самоуверенность. А в свете того, что ее дар связан еще и с ритуальной магией, то мой вариант представляется мне идеальным.

— Ну и кто это?

— Недавно в Лондоне появился мой знакомый, мы неплохо общались, когда я несколько лет жил в Париже, мистер Долохов. Боевой маг, один из лучших выпускников Дурмстранга. Он происходит из семьи ритуалистов, но свою направленность он получил от матери. Я не знаю, почему его семья допустила такое, но факт остается фактом. Наверняка его дома обучали и ритуальной магии. Вообще его отец был одним из ярых сторонников Гриндевальда, а после его поражения все имущество семьи было конфисковано. Сам же Антонин в это время был на обучении, и я думаю, только поэтому не ввязался в эту войну. После школы оказалось, что семья разорена, отец убит, как и многие прочие приверженцы Темного лорда, мать умерла немногим раньше. Дядя, старший брат отца не желал иметь ничего общего с племянником, как и прочие родственники. Одно время он обучал боевой магии и дуэлингу молодых магов в Париже, и был чертовски неплохим учителем, по крайней мере, после тренировок с ним даже безнадежные тюфяки могли удивить. Я предлагаю пригласить его позаниматься не только с Беллатрикс, но и с другими детьми. Не надо сразу говорить ему все, мы можем присмотреться к нему и, возможно позже он смог бы помочь нам и с ритуалами.

— Он совсем незнакомый человек, я бы не стал подпускать его к детям.

— Я понимаю твои сомнения, Сигнус. Да, на первый взгляд он не очень надежен, но он действительно хороший учитель. Если пригласить его сейчас, то оставшиеся месяцы до школы он мог бы позаниматься основами боевой магии. Этого времени как раз хватит решить, оставить его как учителя для Беллы или искать дальше.

— Искать стоит в любом случае, — подвел итог Орион, — мы не знаем, насколько он силен в ритуалистике, но пригласить его обучать детей основам боевой магии стоит. Хотя, разумеется, не нужно пока говорить, про родовой дар Беллы.

— Если только он сам не поймет, я же говорил, что он обучал не одного и не двух магов, у него должен быть наметанный глаз.

— Вот и проверим, если он сам поймет, с чем имеет дело, то это будет лучшей рекомендацией. А что ты думаешь Белла?

— Наверное, стоит попробовать. Думаю, что за пару месяцев мы все успеем составить о нем свое мнение.

Отец и Поллукс все обсуждали, на каких условиях приглашать Долохова, а я не переставала поражаться вывертам судьбы. На мгновение, мне стало даже страшно, вдруг все то, что говорят о невозможности изменить будущее правда, ведь я, сама того не желая, только что получила в учителя того, кто в том уже не существующем будущем обучал Беллатрикс у Темного Лорда.

Долохов — что я знала о нем? Немного. Поддерживал Риддла, практически с самого начала, и, скорее всего, уже сейчас знаком с ним, если еще не стал Упивающимся, то скоро точно станет. Но мне он всегда казался более независимой фигурой, чем прочие Упивающиеся.

Так, я согласилась на появление в моей жизни первого волшебника, который не просто разделяет идеи Темного Лорда, но точно находится на его стороне, если уже не служит ему.

Хотя на самом деле, выбор, который предоставляла мне жизнь, можно было со всей откровенностью назвать его отсутствием. Как говориться, при всем богатстве выбора — выбора нет.

И тут я поняла, что на самом деле очень хочу с ним познакомиться.

Глава 20

С Долоховым дядя Поллукс связался в тот же вечер. Выяснилось, что он прибыл в Лондон по приглашению друга, однако, пока тот не может ему предложить ту работу, которую обещал. Поэтому маг с удовольствием воспользуется предложением и позанимается с подрастающим поколением. И, возможно, даже согласится на длительный контракт, так как пока не имеет других постоянных перспектив.

Когда мне это рассказывали, я остолбенела на несколько секунд, когда поняла о каком друге и какой работе идет речь. Вариантов было не так много, а возвращение в Лондон Ридла и появление тут же Долохова, одного из самых ярых его сторонников, не оставляло места для фантазии.

На следующий день он обещал посетить Блэк-менор, чтобы оценить своих будущих учеников. В общем, уговор был следующим. До моего поступления в Хогвартс мистер Долохов возьмет на себя обязанности дяди Поллукса, который занимался с нами основами магического боя и боя с холодным оружием. И если за это время он нас устроит в качестве преподавателя, то будет обучать меня, а потом и Сириуса, более усиленно, во время каникул и прочих посещений дома.

На самом деле, так как далеко не все знания может дать Хогвартс, в уставе школы прописана возможность дважды в месяц студентам третьего курса и старше отсутствовать на территории школы. Для детей из чистокровных семей это довольно частая практика. На самом деле, возможность посещать Хогсмид это лишь частный случай проведения свободных выходных. Посещения Хогсмида организованны в основном для маглорожденных студентов и полукровок, у которых нет возможности перемещаться домой. Но и запереть их в замке, когда часть студентов может отсутствовать, посчитали не совсем верным. В таком замкнутом обществе, как школа, рано или поздно это вызвало бы возмущение, поэтому и были организованны посещения деревни. Но дети из древних чистокровных семей чаще всего в это время перемещаются домой, чтобы обучаться тому, что не преподается в Хогвартсе. В основном это ведение дел рода, семейных предприятий и развитие сил, связанных с личной специализацией.

Утром, еще до завтрака, я, Нарцисса, Сириус и Северус были приглашены в зеленую гостиную. Не самая уютная комната в доме, но она находилась на первом подземном уровне рядом с тренировочным залом. И чаще всего использовалась как комната отдыха после тренировок.

О, Мерлин, я знала, что маги живут дольше маглов. И чем больше магическая сила, тем позже и щадяще проявляется внешнее старение, при условии, что магии не приходится восстанавливать какие-либо повреждения или защищать своего носителя. По моим подсчетам Долохову было около сорока — сорока пяти лет, но выглядел он на двадцать пять. Подтянутое тело, не двигающееся — перетекающее в пространстве. Невозможно было понять, где начинается движение, а где заканчивается, просто ты понимаешь что он, секунду назад находящийся на противоположной стороне комнаты, оказывается уже у тебя за спиной.

До этого мое окружение состояло из детей и родственников, сейчас же я видела перед собой сильного, уверенного в себе мужчину, который не был красив, в общепринятом понимании красоты, но, несмотря на это, производил неизгладимое впечатление, покоряя сочетанием силы и грации.

Он рассматривал нас, а мы его. Мы стояли перед ним как солдаты перед генералом, а он ходил вокруг и осматривал, как породистых лошадей, выискивая малейшие недостатки.

И в тот момент я вспомнила, что хоть и нахожусь в детском теле, но уже не совсем ребенок. Теперь я понимаю, что это была проверка, проверяли наше терпение, спокойствие, умение быть сосредоточенными, а тогда хотелось выцарапать ему глаза — как же, меня, леди Блэк абсолютно ничем не выделяли из остальных, а точно так же осматривали и оценивали. Все таки, за последнее время, я привыкла к своей некоторой исключительности.

Но все же моей выдержки хватило на то, чтобы вспомнить, что я никогда не была истеричной барышней и понять, что это представление устроено не просто так. Хоть с целью я разобралась немного позже, главное моей выдержки хватило, чтобы, сделав несколько глубоких вздохов, заставить себя не шевелиться под прицелом изучающих глаз, но при этом сохранять максимально расслабленное состояние.

И хотя спокойствие давалось мне ой как нелегко, я понимала, что мне надо, кроме всего прочего, еще проследить, как на этот вызов отреагировали мои коллеги по аукциону, на котором мы выступали в качестве товара.

Нарси, к сожалению, ничем не удивила меня и, как я и предполагала, для того чтобы успокоиться и отвлечься от внешнего раздражителя, перевела все свое внимание на узор ковра, и выглядела абсолютно погруженной в свои мысли. Но я и не ожидала от нее как-либо выраженного недовольства, она всегда была самая спокойная из детей нашего поколения.

Северус выглядел напряженным, но, как я поняла, именно это напряжение и собранность не давали развиться панике и наделать глупостей. В общем, за него я была спокойна.

А вот Сириус заставлял меня волноваться. Не сложно предположить, что в нем темперамент Блэков проявит себя и за меня, и за Нарси. Он мечтал стать боевым магом. Были все основания предполагать, что в нем откроется родовой дар. Будучи не в курсе факта прохождения мной ритуала открытия даров, он искренне полагал, что на данный момент среди нас он наиболее подходит для обучения боевой магии. С самого начала он будто ожидал чего-то, выглядел как нахохлившийся петух, но когда не встретил должного восхищения своей особой, сначала начал нервно дергаться, а потом и вовсе вспылил:

— И что вы нас так осматриваете, будто покупать собираетесь?

— А с чего вы взяли, что это не так, — голос мага звучал чарующе, но фразы были коротки, и казалось, что их отрубают острым клинком. — В каком-то смысле это так и есть. Сейчас я решаю, сколько именно моих усилий вы стоите, — и, повернувшись к дяде, перестал обращать на нас внимание, по крайней мере, так стало казаться. — Что ж, Поллукс, я буду заниматься этими детьми, это должно быть достаточно интересно. Только почему ты не сказал, что двое из них уже пробудили свои дары? Скрывать такие вещи с самого начала не самый лучший способ совместной работы. Судя по тому, что я вижу, всем четверым требуется различный подход.

— Мне жаль, но это была обычная предосторожность. Пока ты не согласился, это тебя не касалось, а кричать об этом на каждом углу не входило в наши планы. Но, как ты догадался, я не думал, что такие вещи легко обнаружить. По крайней мере с первого взгляда.

— А это и нелегко. Но если претендуешь на звание наставника и можешь без ложной скромности сказать, что ты неплохой учитель, то умение распознать сильные и слабые стороны своих учеников должно быть отточено. К тому же для боевых магов умение подмечать мелочи и быстро делать выводы жизненно необходимое умение. А я не самый плохой боевой маг.

— И что же ты успел подметить, пока рассматривал детей? — в голосе дяди слышалось любопытство пополам с настороженностью.

— Проверяешь меня?

— Не без этого, ты же понимаешь, что я хочу для них самого лучшего.

— Ну что ж, могу и объяснить. Для начала я должен признаться, что в те несколько секунд пока ты звал детей, я распылил в комнате небольшую дозу порошка кости келпи. Этот порошок в небольшом количестве заставляет инстинкты выйти на первый план, и человек некоторое время ведет себя в большей степени инстинктивно, нежели руководствуясь разумом. Эта практика довольно распространена среди магов, которые занимаются обучением. Длится действие порошка буквально минуту-две и практически не действует на взрослых магов, но вот в такой ситуации может помочь определить, имеет ли смысл заниматься с ребенком или нет.

— И что ты скажешь?

— Ну что ж. Младшая не боевой маг. Но так как ее магия достаточно сильна, ее можно обучать и это не будет потерей времени. Можно выйти на хороший уровень в защите, это ей ближе. С нападением сложнее, но все же можно поработать. В общем, против боевого мага ей будет не выстоять, но и обузой она не станет. С юношами проще, они оба хорошо подходят для обучения, хоть их сильные стороны абсолютно в разном. При должном обучении из них выйдет толк, надо только немного поработать над умением сдерживаться для одного и раскрепощаться для другого. Я так понимаю, этот молодой человек еще не проходил ритуала открытия даров? — Долохов указал на Сириуса. — Велика вероятность, что он этот дар в себе откроет, но он слишком несдержан. И хоть для боевых магов горячность это одна из отличительных черт, в то же время неумение обуздывать свой характер это верный способ расстаться с жизнью. Второй молодой человек уже открыл в себе дар, но что-то спокойное, и связанное с высоким уровнем концентрации. Ему лучше дается контроль, я бы сказал, что именно холодная голова обеспечит ему довольно неплохие результаты. Но на одном контроле не победить, надо еще научиться доверять своим инстинктам, в бою невозможно просчитать все. И в одном и во втором случае толк будет только если они найдут баланс, — на этом Долохов замолчал, явно задумавшись о чем-то.

— Что означает твое молчание? Хотелось бы услышать обо всех, — дядя Поллукс задал вопрос, а я в это время чувствовала себя как натянутая струна, казалось, еще немного и я разорвусь от переполнявшего меня напряжения.

— Как я понимаю, ты предлагаешь мне обучать главу твоего рода. Что ж, это честь для меня. Безусловно, дар боевой магии уже открыт, я чувствую горячность и готовность броситься в битву, но есть что-то еще, чего я не могу определить. Странное ощущение. Порывистость как раз является основной чертой боевого мага, и она есть в полной мере, но потом как будто она в каком-то коконе спокойствия. Я видел, что первой реакцией было возмущение, но потом она слишком быстро взяла себя в руки. Не хочешь пояснить?

— Пожалуй, пока нет.

— Значит, все же есть что-то необычное. Я никогда с таким не сталкивался! Если бы меня попросили описать мои ощущения, я бы сказал, что это желание боя, но отсутствие под рукой подходящего оружия.

— Так ты будешь заниматься с детьми?

— Однозначно да. Давно у меня не было такого ощущения вызова. Магически сильные ученики с такими интересными загадками. О чем можно еще мечтать?

— Где ты сейчас живешь?

— Снимаю комнату у одной милой пожилой ведьмы в Косом.

— В таком случае я предлагаю тебе переехать сюда.

— Я не уверен, что это хорошая идея. Если это не обязательное условие, я бы воздержался. Занятия не будут занимать так уж много времени, несколько часов в день. Я предпочитаю распоряжаться свободным временем по своему усмотрению.

— Что ж, я открою для тебя камин, когда ты определишься с расписанием.

— А есть ли какие-то ограничения, возможно, другие занятия, которые невозможно подвинуть? Я предпочел бы первую половину дня. Для начала по два часа с восьми до десяти.

— Замечательно, я открою камин для тебя завтра в восемь. Пойдем, я проведу тебя.

* * *

Разумеется, так необычно начавшийся день не мог продолжиться абсолютно спокойно. Уже во время завтрака, на который мы, разумеется, опоздали, и только заступничество дяди спасло нас от участи остаться голодными, возле дяди и отца возник домовик и передал каждому письмо, на котором была видна печать Гринготса. После чего только было начавшийся, завтрак был окончательно загублен, потому что в это же момент в столовую вошел дядя Орион, у которого в руках было точно такое же письмо. Старшие маги поднялись и, приказав подать им в кабинет кофе, вышли. Моя мать, и так раздраженная нашим опозданием, разозлилась еще больше, после чего все постарались как можно быстрее закончить завтрак.

Совещание в кабинете не продлилось долго и уже через минут десять маги вышли полностью одетые и, не задерживаясь, исчезли в пламени камина.

Весь день в доме царила настороженная тишина. Вернулись они поздно вечером и опять направились прямиком к кабинету.

Напряжение дня дало о себе знать, когда, минут через десять, Тилли с легким хлопком появилась недалеко от меня с просьбой пройти в кабинет. Перед дверьми я встретила Северуса, нервничавшего не меньше меня. Было ощущение, что сейчас мы узнаем что-то очень важное. Остановившись на секунду, мы вошли.

Я не ожидала, что старшие маги будут выглядеть настолько ошарашенными. Хотя у них было время взять себя в руки. На столе стояло три бокала с янтарной жидкостью и тарелка с закусками. Все трое стояли и рассматривали нас, как некое диковинное чудо, хотя не нас, а Северуса.

Сначала я не поняла, почему позвали и меня. Но потом осознала, что трое взрослых магов прибывают в абсолютной растерянности и, возможно, даже не осознавая того, обратились к Главе рода. Особенно это стало заметно, когда Северусу предложили присесть в кресло, которое находилось как бы напротив остальных. Мне же оставили место рядом.

— Присаживайтесь, — отец немного отодвинулся, пропуская меня на мое место. — Я понимаю, что наше сегодняшнее поведение вызвало множество вопросов. Я думаю, вы уже поняли, что это касается тебя, Северус, и ты можешь сейчас решить, приглашать ли леди Эйлин, или пока все сказанное останется между нами.

— Я думаю, что все же стоит позвать ее, потому что все равно возникнут вопросы, а сам я, возможно, не смогу объяснить ситуацию.

— Что ж, очень здравое решение, молодой человек. Я рад, что вы умеете реально оценивать свои возможности и не стемитесь к показной, ничем не подкрепленной самостоятельности, — похвалил Северуса дядя Поллукс. — Тилли, пригласи к нам леди Эйлин.

Мать Северуса появилась буквально через минуту, наверняка она уже была в курсе нашего небольшого собрания и ждала в гостиной недалеко от кабинета.

— Как вы, наверное, уже в курсе, мы сегодня получили письма из Гринготса, — продолжил отец, как только все разместились в кабинете. — Основным предметом встречи был так удививший нас гобелен Северуса. Гоблины, ранее хранившие тайны клиентов пуще золота, в этот раз отступили от своих правил. Разумеется не совсем, но все же. Как вам известно, существует коалиция разумных рас, которая объединяет в себе гоблинов, оборотней, вампиров, вейл и еще некоторые расы. В свое время эта коалиция создавалась как некий противовес магам, своего рода защита. В последнее время она не слишком активна и внутри нее довольно часто возникают конфликты, однако это не мешает некоторым из них общаться довольно тесно. Широко известно, как важно для магических рас потомство, даже для вампиров, которые своих обращенных воспринимают как детей. На гобелене Северус отражен как внук вампира, и хоть до недавнего времени это считалось невозможным, как только гоблины узнали об этом, они рискнули и решили дать знать об этом главе клана. Хотя имя не было названо, а круг посвященных лиц среди вампиров состоит только из главы клана и его ближайшего помощника.

— Они будут искать Северуса? — по мере объяснений мать Северуса бледнела все больше и больше, да и он сам выглядел не очень счастливо. Хоть мы, маги, и не были подвержены суевериям маглов, вампиров все же опасались.

— Глава клана попросил о встрече с родителями или опекунами мальчика, на нейтральной территории. Мы согласились на встречу. Потому что в противном случае они бы точно организовали поиски. К тому же мы все равно собирались искать с ним встречи, и как минимум часть правды пришлось бы открыть, а так мы можем сами диктовать условия, так что сложилось все не как уж и плохо. Встреча была организованна в Гринготсе в специально оборудованной для таких случаев комнате. В качестве жеста доброй воли глава клана вампиров открыл свое лицо, мы же не стали проявлять такого доверия, хотя я не буду утверждать, что у вампиров нет своих способов опознания. Гоблинов можно не опасаться, мы взяли клятву с главы банка от имени всего клана, больше они ни с кем делиться не будут.

— И что вампир?

— Не стоит так переживать, леди Эйлин, он не так плох, как можно было бы ожидать. Он был ошарашен случившимся не меньше чем мы. В основном он интересовался, не унаследовал ли ребенок каких либо их слабостей, с которыми может понадобиться их помощь, и просил разрешения встретиться с ним, чтобы понять, как такое могло выйти. При этом он готов дать любую клятву на наше усмотрение, в пределах разумного, конечно.

— Вы согласились?

— Мы обещали подумать.

— Я против.

— Я понимаю ваши опасения, но в данном случае это скорее материнский страх, нежели взвешенное решение. К тому же Северус находится под моим патронажем.

— Хотите сказать, что решать вам и не интересуетесь ни чьим мнением?

— Ошибаетесь, в данном случае мое решение будет зависеть от решения Главы рода, — что ж, видимо, чем дальше, тем больше решение подобных вопросов будет ложиться на мои плечи.

В этот момент пять пар глаз повернулись ко мне, и я захотела сейчас же спрятаться.

— Беллатрикс, сложившаяся ситуация касается не только Северуса, она может сильно повлиять на род, поэтому окончательное решение должна принять ты. Хотя я считаю, что надо согласиться.

— Спасибо за то, что высказали свое мнение, дядя. Отец, а что думаешь, ты? — я решила, что для начала самым лучшим будет узнать мнение каждого.

— Я согласен с Полуксом, хотя и отношусь к этому более настороженно, но мы в любом случае собирались искать клан, чтобы решить вопрос с ментальной магией.

— Дядя Орион?

— Я так же согласен, но необходимо хорошо продумать пути отступления и клятву.

— Леди Эйлин, я так понимаю, что вы против.

— Судя по всему, это не имеет значения, и я согласна, что сейчас во мне больше материнского желания защитить своего ребенка, нежели здравого смысла, но в подобной ситуации я не могу иначе.

— Северус, а что ты думаешь? — на самом деле его мнение меня интересовало сейчас больше всего, хотя я была уверенна, что он согласится.

— Я думаю, что рано или поздно помощь вампиров мне понадобится, и мы обратимся к ним. Я не хочу оставить дар ментальной магии на том уровне, который будет доступен мне, если не развивать его. К тому же я хочу знать, как вышло так, что у меня два деда. Так что лучше сделать это сейчас и на своих условиях, — говоря это, он старался не поднимать глаза на мать, которая хоть уже и поняла, какое решение я приму, все же не хотела с ним смириться.

— Что ж, я тоже считаю, что не стоит сразу отказываться от такого шанса, но и не будем торопиться. Прежде чем мы согласимся на встречу, я хочу, чтобы была составлена клятва, которая защитила бы и Северуса и наш род. Леди Эйлин, я прошу вас также принять участие в этом обсуждении, — этим жестом я хотела хоть немного примирить ее со своим решением.

— Что ж, благодарю, в таком случае мне необходимо пойти и немного успокоиться, а также подумать. Северус, ты идешь?

— Да, конечно.

Как только мать и сын покинули кабинет, все трое старших магов схватились за бокалы, что до этого стояли на столе не тронутыми.

— Я не думал, что она так быстро согласится, — отец пересел в кресло у камина и, наконец, расслабился. Становилось ясно, что для них я все больше и больше становлюсь человеком, которому доверяешь и перед которым не надо держать лицо.

— А гоблины ничего не говорили по поводу меня?

— Пытались. Но Поллукс был так зол за их выходку с вампиром, что отказался даже слушать. Я сначала испугался, что мы потеряли шанс на их помощь, но они и сами понимали, что мы вправе быть недовольными и сделали вид, что не заметили его грубости. А уж когда я намекнул, что мы нашли тебе наставника, так вообще сникли, я думаю, что они еще не раз попытаются поднять эту тему, когда буря уляжется.

— Что ж, посмотрим. Пока надо решить с клятвой, нельзя тянуть долго. Спокойной ночи отец, дядя Поллукс, дядя Орион.

— Спокойной ночи, милая.

На следующий день, ровно в восемь, мы вчетвером стояли у камина, подключенного к общей сети. Часы еще не успели пробить положенное количество раз, как во взметнувшемся пламени появился высокий маг. Выйдя из камина он, наткнувшись взглядом на нас, резко остановился. Мое лицо невольно начало расплываться в улыбке. Да, мне немало нервов, угроз и уговоров стоило поднять и построить нашу компанию вовремя, но результат стоил того. Еще вчера отец предупредил нас, что эти занятия будут мало похожи на те, которые проходили с дядей Полуксом. Долохов отдельно обговорил, что он будет учить нас так, как сам сочтет нужным и не потерпит вмешательства в этот процесс, а иначе, по его словам, это будет пустая трата времени. Судя по словам отца, щадить нас никто не собирался, как и делать скидку на юный возраст. Ложась спать я уже понимала, что если я хочу, чтобы нас не просто учили, но и принимали в расчет как личностей, в первое время придется постараться и найти для себя место в системе ценностей этого мага, и желательно, не рядом с Флобер-червями. Теперь, глядя на мистера Долохова можно было точно сказать, что он явно готовился к шоу «поднять новобранцев с кроватей» и именно в этот момент к нему пришло понимание, что противник может быть не так уж и прост, как казалось в начале. Что ж, один-ноль наставник.

Занятия закрутили меня лихой волной. Если раньше я просто получала удовольствие от получения новых знаний, то сейчас, под руководством опытного мага, который знал, как заинтересовать своих учеников, описать восторг, который охватывал меня, когда получалось то, или иное, практически невозможно. Обучение перешло на новый уровень. Я не просто получала знания. Я могу! Вот то, что стало моим девизом в это время.

Теперь я понимаю, почему в первую магическую войну Пожиратели настолько превосходили в силе Орден феникса. Если их действительно обучал этот человек, то удивительно, как они не смели сторону Света своим напором.

Долохов не просто мог правильно объяснить и показать то, чему учил. Он мог дать тот необходимый толчок, который заставлял тренироваться до потери сознания, но выполнить задание. И это происходило не потому, что это надо кому-то, а потому, что ты верил сам в себя. Я могу!

Он никогда не сомневался в том, что все, чему он учит нас, нам по силе, но при этом всегда четко знал границы каждого. В его манере обучения не было никакого метания, продуманное размеренное движение вперед — вот секрет его успеха в обучении. И это давало свои плоды. Уже через месяц наши, как оказалось, хаотичные знания приобрели некую систему, что привело к нашим более спокойным и точным действиям.

— Ты долго будешь резать нам этот салат?

Сириус лишь вздрогнул, больше никак не показав, что услышал резкий окрик наставника, и аккуратно, ни на секунду не сбившись с ритма, продолжал нарезать ровные кусочки тростника. Для него было одно из самых сложных заданий. С первого дня наставник стал лечить его от излишней вспыльчивости, безустанно повторяя, что у настоящего воина горяча должна быть кровь, в то время как голова должна оставаться холодной. И Сириус ежедневно занимался какой-либо кропотливой работой, требующей точного исполнения, но не в отдельном помещении, а там же, где занимались все остальные, кроме того, под нескончаемые комментарии наставника. Первое время он постоянно отвлекался, вздрагивал при каждом шуме, рвался на помощь остальным. Постепенно он научился разделять то, что касается его, и что для него не важно. Например, сегодня он должен был нарезать тростник довольно неудобным ножом, кусочками по три сантиметра, не отвлекаясь на занятия остальных, но предупреждая попытки испортить его работу.

Рядом Северус, шипя от боли, изучал искусство метания клинков. Каждый раз, когда он промахивался, на нем появлялась небольшая, но неприятная царапина, в том месте, куда должен был попасть клинок на манекене.

Нарциссе было не проще. Она должна была предугадать, попадет ли Северус в манекен или нет, за то время, пока летит клинок. Если у нее получалось, Северус оставался без царапины, даже когда промахивался.

Мое задание тоже было несколько необычным, хотя в то же время безумно мне нравилось. Мне приходилось выполнять набор движений, больше похожих на танец, по крайней мере я не чувствовала в них никакого боевого оттенка. Хотя сначала я не понимала смысла в этом, в конце концов, меня учили танцам, что не сильно отличалось от этого задания. Зато через неделю, когда я уже не делала ошибки на каждой фигуре, и научилась плавно перетекать из одной стойки в другую, мое задание наполнилось смыслом. Наставник учил меня концентрации и внимательности на подсознательном уровне. Я должна была в любой момент времени точно рассказать, кто и чем занимается, вопросы были столь детальны, что я даже не могла представить, когда я успеваю запоминать все, при этом концентрация на движениях сохранялась.

Во время очередного занятия дверь в тренировочный зал резко открылась, и показался мой отец. Все мое внимание переключилось на него, разумеется, я сбилась с ритма и, неверно поставив ногу, уже не смогла перейти в следующую позицию. Краем взгляда я отметила, как резко дернулся и зашипел на свою неловкость Северус, так же отвлекшись на открывшуюся дверь он, разумеется, не попал в манекен, а Нарцисса не смогла его подстраховать. Только Сириус смог, не дернувшись, закончить нарезать очередную порцию тростника и только потом повернулся к двери, но, когда осознал, что у него получилось то, над чем он бился месяц, неловко дернул рукой и, зацепив поднос, рассыпал тростник по полу.

— Прости Антонин, но мне срочно необходимо переговорить с Беллатрикс.

— Разумеется, но так как всего одно мгновение доказало, что нынешнего количества занятий маловато, то жду вас вечером в семь часов. С сегодняшнего дня будем заниматься дважды в день. Можете быть свободны.

Со вздохами мы покинули тренировочный зал. Мне пришлось сразу же отправиться в кабинет, так как отец ожидал меня, не отходя от дверей, остальные же разбрелись по своим комнатам.

В кабинете собралась уже знакомая компания, но, судя по нерадостным лицам, новости были не из приятных.

— Я сегодня получил письмо от лорда Прюэта, — начал Орион, передавая мне несколько листков пергамента.

— Судя по всему, новости не из приятных, — заметила я, пробегая взглядом по строчкам.

— Да уж, иначе и не скажешь. Визенгамот хочет провести новый закон, направленный против некоторых разумных рас.

— Что за закон? — с тех пор, как всплыла правда о некоторых специфических родственниках Северуса, меня живо интересовала эта тема, но чем больше я изучала сложившееся положение, тем больше вопросов возникало.

— Они собираются присвоить разумным расам классы опасности, и тем, кому будет присвоен класс опасности А, будет запрещено появляться в магическом мире и вступать в контакт с магами по собственному желанию.

— Они сошли с ума! Это просто безумие, неужели найдется столько идиотов готовых мало того, что развязать войну между магами и разумными расами, так и в принципе изгнать волшебные народы из магического мира.

— Пока, единственные кому будет присвоен класс А, будут вампиры. Расчет очень тонкий, во-первых, они и так большое время живут в мире маглов, а во-вторых, их не так уж и много. Ну а в в-третьих, нормальные отношения в коалиции они поддерживают далеко не со всеми. Не знаю с какими расами есть какие договоренности, но по прогнозам конфликт скорее всего не перерастет в военную фазу. Разумеется, будут сложности, но как я понимаю те, кто проводят этот закон, хотят понемногу откалывать от коалиции расы, и к тому моменту, как вся картина будет видна, она развалится окончательно.

— Безумие. Когда будет голосование в Визенгамоте?

— Послезавтра. Мы ничего не сможем сделать, все было подготовлено очень тщательно. Видно, что те, кто стоят за этим, хорошо подготовились. Закон составлен так, что к нему не подкопаешься.

— Но изгоняя магические народы мы ослабляем себя.

— Визенгомот — это тебе не палата лордов. Там слишком много полукровок, они не понимают катастрофичности этого решения.

— А почему палата лордов ничего не сделает? Вы же можете наложить вето на решение Визенгомота.

— Уже нет.

— Что! Почему?

— Ты видимо не достаточно хорошо изучала наше государственное устройство.

— Мы до него еще не дошли, так что просто объясните. В такие моменты нет времени для сарказма.

— Ну что ж, я думаю отец тебе объяснит лучше.

— Как ты должна знать, — начал после минутной паузы отец, — согласно закону от тысяча четыреста шестьдесят седьмого года палата лордов состоит из двадцати высокородных лордов и двухсот лордов, так называемые малый и большие советы. Визенгамот состоит из двухсот двадцати человек, во главе которых стоит избираемый глава. Визенгамот издает законы. А палата лордов их принимает или накладывает свое вето, но это правило действует только до тех пор, пока количество членов палаты лордов больше половины членов Визенгамота. Так как палата всегда насчитывала от ста семидесяти до ста девяносто человек, это ограничение никогда не считали существенным, но за последние годы численность лордов, которые могут претендовать на место в палате, значительно сократилась, и все больше наследников не могут пройти ритуал вступления в палату лордов. По большому счету мы и сами не сильно помнили об этом ограничении. На прошлой неделе скончался старый лорд Баркс, а его наследник не смог пройти ритуал. Нас стало девяносто девять, о чем нам любезно напомнил мистер Крауч. Последнее время было все больше разногласий между палатой лордов и Визенгамотом, теперь палата не может влиять на его решения.

— Да уж, как удобно, что это случилось, как раз накануне принятия такого закона.

— Увы, но эту партию мы проиграли.

— И что, означает ли это, что мы не сможем никак контактировать с новообретенными родственниками Северуса? Кстати, а как же те маги, которые нанимают вампиров в качестве охраны, это конечно не самая распространенная практика, но и не очень уж большая редкость, да и существуют иные точки взаимодействия магов и вампиров.

— А вот тут у нас появляется шанс. Чтобы от этого закона не пострадали маги, исключение будет сделано для тех представителей рас, признанных особо опасными, у кого будет заключен магический контракт, с условием, что маг, заключивший такой контракт, будет полностью отвечать за действия второй стороны, совершенные в магическом мире.

— Да уж, немного найдется желающих отвечать за вампиров. Но я так понимаю, это значить, нам надо срочно заключит такой контракт с вампирами.

— Я уже связался с гоблинами, чтобы они нашли наших недавних знакомых.

— И?...

— Маркус, глава интересующего нас клана, сделал предложение, подтвержденное магией, от имени всего своего клана на охрану нашей семьи.

Сообщая мне это, дядя Поллукс должен был понимать, что реакция на такое предложение будет вполне однозначной.

— Это неприемлемо, если закон пройдет, мы будем в ответе за действия целого клана, а мы даже не имеем понятия, сколько их, и что каждый из них представляет. И он же должен понимать, что мы на это не пойдем. Зачем было делать заранее провальное предложение?

— Ну… меня есть предположение. Я не думаю, что он ожидал нашего согласия. Скорее всего после того как не получилось достоверно узнать с каким родом он имеет дело, Маркус решил попытаться добиться от нас каких либо активных действий. Сделав такое неприемлемое предложение, он мгновенно выяснил, что никто из нас не имеет возможности принимать окончательное решение, потому что я не смог от него отказаться. Теперь Маркус хочет встретится с главой рода.

— Со мной?

— Ну, в общем то да, мне надо только подтвердить наше согласие.

— А они не боятся, что я просто откажусь от встречи?

— Если учесть, что вторую встречу, мы назначали сами, они понимают, что наша заинтересованность в них тоже есть.

— Сколько у нас есть времени?

— Чем раньше, тем лучше. До принятия закона меньше недели.

— В таком случае нечего тянуть. Договаривайтесь на сегодня, часа на три.

— Хорошо. Я бы предпочел, чтобы ты с ним не встречалась, но увы, во-первых, как только вампиры поняли, что не я принимаю решения конструктивного диалога не получится, а во-вторых — рано или поздно тебе все равно придется с ним встретится, нет повода откладывать дальше.

Встречу назначили в Гринготтсе; все же гоблины являлись не просто посредниками, а неким гарантом безопасности и искренности для обеих сторон. В честности сделок и договоров, заключенных на территории банка, не сомневался никто. Так как встречу назначили на довольно позднее время, с учетом особенностей одной из сторон, к банку мы подошли уже в сумерках, и входили не через главный вход, который был уже закрыт, а в неприметную дверь, выходящую на соседнюю улицу.

И я, и трое сопровождавших меня взрослых оделись в темные плащи. Наши лица скрывали не только капюшоны, но и небольшие магические полумаски, плотно прилегающие к лицу и зачарованные таким образом, чтобы снять их мог только сам маг и только добровольно. Мне на секунду даже показалось, что мы больше похожи на скрывающихся преступников, чем на добропорядочных граждан магического мира.

— Добрый вечер, господа. Следуйте за мной, я провожу вас, — нас встречал молодой гоблин. Тот самый помощник, которого я видела в первое свое посещение банка. Он провел нас длинными коридорами с десятками ответвлений, и уже через несколько минут я поняла, что выйти отсюда без помощи кого-то из гоблинов будет абсолютно невозможно. После очередного поворота мы уперлись в небольшой коридорчик, оканчивающийся массивной деревянной дверью. — Прошу вас.

Встряхнув связкой ключей, гоблин нашел нужный и, открыв дверь, пропустил нас внутрь.

Первыми вошли Поллукс и Орион, затем я, а после — мой отец. Вопреки моим ожиданиям, комната была обставлена не как кабинет, а как гостиная, тем самым подчеркивая, что все находящиеся тут равны. Несколько диванов и кресел располагались небольшим полукругом так, чтобы все видели друг друга, но при этом никто не оказался спиной к двери.

Навстречу нам поднялись двое мужчин, оба были одеты в магловские костюмы, но при этом я бы никогда не приняла их за простых маглов.

— Добрый вечер, господа. Я рад, что вы так быстро отозвались… — пока дядя Поллукс обменивался приличествующими случаю приветствиями с этими двумя, я позволила себе их немного рассмотреть. Оба довольно высокие, подтянутые, скорее жилистые, нежели худые. Несмотря на то, что на первый взгляд их одежда выглядела довольно простой, я ни за что не сказала бы, что ее покупали в обычном магазине. Можно спорить на что угодно, что каждая деталь их одежды была сделана на заказ, из дорогой качественной ткани с индивидуальной подгонкой. Одному на вид можно было дать лет пятьдесят, второй выглядел лет на тридцать пять. Старший явно главный, второй скорее сопровождающий и доверенное лицо.

— Добрый вечер. Я рад, что случившееся небольшое недоразумение не повлияло на ваше желание вести с нами диалог, — странно, мне не говорили ни о каком конфликте. Судя по всему, без моего присутствия вампиры отказывались вести диалог. Старший из них в то же время продолжил: — Судя по тому, что на сегодняшней встрече нас стало больше, и вы с пониманием отнеслись к нашей просьбе. Я же, со своей стороны, готов принести клятву, закрепленную собственной кровью, что не буду пытаться связаться с ребенком, признанным магией моим потомком, в обход семьи, под чьим покровительством он находится, — его голос звучал очень красиво и глубоко.

— Пока еще рано о чем-либо говорить, но я надеюсь, что ваши сегодняшние предложения окажутся, более реальны в исполнении, нежели те, что вы озвучивали в прошлый раз. Прошу вас, присаживайтесь, — дядя Поллукс первым подал пример, усадив меня на небольшой диванчик рядом с отцом, а сам разместился в кресле рядом. Дядя Орион — в кресле с другой стороны диванчика. Тем самым я оказалась напротив вампиров, но при этом в окружении взрослых магов.

— Что ж, поскольку, как я понимаю, наши переговоры с сегодняшнего дня будут более конкретны, возможно, вы все же позволите узнать, с кем мы имеем честь разговаривать, — даже находясь в невыгодном положении, старший вампир сохранял потрясающую выдержку и самообладание. По нескольким оброненным фразам я поняла, что несколько предыдущих встреч прошли, не особенно гладко, во многом по причине того, что дядя и отец были категорически против до заключения соглашений открывать вампирам истинное название рода, который опекает Северуса, как, собственно, в принципе его имя. При этом оба вампира пристально смотрели на меня, явно показывая, что при всем уважении ко всем собравшимся, ждут именно моего решения. Что ж, видимо, придется на практике изучать науку дипломатии.

Открыть лицо — секундное дело, решение же, как мне казалось, я принимала часы, хотя реально не прошло и нескольких минут с тех пор как мы вошли в эту комнату. Но стоило мне поднять руки к лицу, чтобы снять капюшон, как то же проделали и старшие маги, тем самым полностью подтверждая мое право принимать решения.

Оказывается, вампиры не такие уж и невозмутимые, или это я настолько исключительная. Хотя не каждый день тебе представляют девочку лет десяти как главу одного из влиятельнейших и древнейших магических семей. Чем хорош светский протокол, так это тем, что пока исполняются формальности, есть время взять себя в руки. Сейчас это было актуально не только для меня, но и для вампиров.

Начало разговора было довольно напряженным, все же я не привыкла к активной роли в переговорах такого уровня. Очень хотелось объявить, что дядя Поллукс может полностью представлять интересы рода, и самоустраниться. Но это было бы слишком малодушно, да и не имела я права так подвести свой род. В вампирских кланах очень жесткая иерархия, в их понимании глава клана должен обсуждать вопросы только с равным. В общем, наши собеседники сразу же дали понять, что говорить будут именно со мной.

— Что ж, лорд Алимра, теперь, когда мы наконец-то представлены, надеюсь, ничто не помешает нам прийти к согласию.

— Пожалуйста, для Вас я Кристиан, леди Блэк.

— В таком случае, Беллатрикс.

— Благодарю. Я должен принести свои извинения за то, что так настойчиво просил встречи именно с главой рода, но вы должны понимать, в сложившейся ситуации я, во-первых, хотел бы придти к взаимопониманию как можно быстрее, а сделать это при участии посредников невозможно. Всегда найдется масса нюансов, которые неумышленно можно исказить или не придать значения при пересказе. А я бы хотел, чтобы в наших отношениях все было прозрачно и кристально чисто, поэтому так настаивал именно на вашем присутствии.

— Ну что ж, мы готовы выслушать ваши предложения.

— Мое предложение достаточно просто по своей сути. Я, глава клана Алимра, от имени своего клана готов принести роду Блэк клятву верности и прошу взять наш клан под свой протекторат в магическом мире. Со своей стороны, я гарантирую защиту, а также знания, которые мы сможем передать, не нарушая законов нашей расы.

Да уж, тут было, над чем задуматься. Одно дело заключать договор на охрану, а совсем другое принять клятву верности целого клана вампиров, пусть и в рамках магического мира. Но знания, которые могли дать вампиры, могут быть поистине бесценны, библиотеки вампиров могли сравниться лишь с библиотеками очень старых родов, при этом они чаще всего не имели какой-либо узкой направленности, поэтому там можно было найти практически все что угодно. Охрана бы так же не помешала, вампиры одни из лучших телохранителей. К тому же лояльность одного крупного клана с высокой долей вероятности гарантировала лояльность прочих кланов. Однако существовала и другая сторона медали, а именно ответственность за несколько сотен вампиров, не все из которых воины или достаточно старые вампиры, обладающие невозмутимым характером.

— Я хотела бы уточнить еще раз. Сейчас Вы говорите от имени всего клана, но мне хотелось бы знать, насколько ваша клятва свяжет всех вампиров клана. Если я решу согласиться, это наложит на меня некоторую ответственность, хотелось бы быть уверенной, что мои приказы и приказы членов моей семьи будут выполняться.

— Все члены моего клана связаны со мной, если я дам вам клятву, они автоматически подтвердят ее. К вопросу же о приказах, вампиры телохранители, а не слуги.

— Я ни в коем случае не хочу вас оскорбить, но все ли члены вашего клана телохранители? Для уборки у нас есть домовые эльфы, речь не идет о том, чтобы сделать из вас слуг, но если вы хотите защиты для всех ваших вампиров, то я хочу иметь возможность отдать приказ любому из них.

— Никаких приказов, унижающих или могущих навредить самому вампиру и кому-либо, не угрожающих лично вам и вашей семье.

— Хорошо. Но если вашими действиями будет причинен вред мне и роду Блэк, независимо в какой форме, именно мы будем назначать меру наказания.

— Согласен, это разумное требование.

— Но это не все. Также вы не будете пытаться общаться, или как-то иным образом влиять на того, кто признан магией вашим потомком, без предварительного согласования. А также искать встречи наедине без присутствия кого-либо из старших магов нашего рода. Мой род несет ответственность за этого мага, и мы против присоединения его к вашему клану.

— Я бы хотел получить немного его крови. Для меня так было бы легче понять, как же так произошло, ведь вы понимаете, что до сих пор считалось, что у нас не может быть наследников, признанных магией, и у нас не может быть детей, как у прочих рас, именно поэтому нам была дана возможность обращать людей в вампиров. Случившееся для меня такая же неожиданность, как и для вас. Поэтому мы очень заинтересованы в том, чтобы разобраться в случившемся.

— Не думала, что вами движет лишь желание разобраться в случившемся.

— Ни в коем случае, просто до недавнего времени я не думал, что у меня могут когда-либо появиться потомки. Мне пока еще не привычно думать об этом, особенно если учесть, что я не понимаю, как это произошло.

— Что ж, я думаю, мы сможем вам предоставить все необходимое, — я с удивлением посмотрела на отца. — Однако клятву мы бы хотели получить сегодня, так как вы знаете теперь, в каком роду искать, хотелось бы быть уверенным в вашей преданности.

Мне оставалось лишь кивать, подтверждая сказанное. Оказывается, мои родственники предусмотрели возможность подобной просьбы и приготовили небольшой флакон, в котором была кровь под чарами консервации. Вампиры не отрываясь, как зачарованные смотрели на него.

Пока я так же отвлеклась на кровь, вампир успел подняться со своего места и оказаться передо мной. Я тоже поднялась. Принимая клятву верности стоя, я как бы признавала наше равенство, главы рода Блэк и главы клана Алимра, и лишь давая клятву вампир признавал меня выше.

— Я, Кристиан Алимра, глава клана, вверяю себя и эпигонов своих тебе, Беллатрикс Блэк, и роду Блэк. Клянусь в верности нашей к тебе и твоему роду до тех пор, пока ты и твой род верны нам. Требую от тебя чести и справедливости для нас в твоем главенстве. Клянусь не нарушить твоей чести нами, как твоими вассалами. Да будет магия мне свидетелем.

— Я, Беллатрикс Блэк, глава рода Блэк, принимаю тебя, Кристиан Алимра и эпигонов твоих как своих вассалов. Клянусь защищать вас и относиться по чести и справедливости. И быть верной вам до тех пор, пока ты и твой клан верны мне и роду Блэк. Да будет магия мне свидетелем.

Как только слова клятвы были произнесены, небольшая, но яркая вспышка показала, что магия приняла нашу клятву. Но так как для вампиров все же магия крови была ближе, пришлось провести еще небольшой ритуал, который, впрочем, заключался лишь в том, что сделав небольшой надрез на запястье, я дала Кристиану несколько капель своей крови. Теперь он и все вампиры, которые ему подчинялись, на инстинктивном уровне всегда смогут опознать того, в ком течет кровь и магия моего рода.

— Что ж, я была рада познакомиться с вами, Кристиан. Надеюсь, что все, что произошло сегодня, послужит на укрепление как рода Блэк, так и клана Алимра. Надеюсь, вы не против того, что большинство вопросов вам придется решать с моим дядей Поллуксом. Как видите, я пока еще больше учусь, чем реально занимаюсь делами рода, но все же я всегда буду рада вас видеть и при необходимости решать возникающие вопросы.

Боже, кто бы знал, чего мне стоили это полчаса! Сейчас я, как никогда раньше, осознавала, что мне предстоит еще учиться и учиться, что сегодняшнею встречу я выдержала разве что на чистой наглости и чувстве поддержки, которое мне дарили отец и дяди. Идя к двери, я практически расслабилась, я мечтала оказаться дома, когда, уже на пороге, меня застал голос вампира.

— Благодарю вас, Беллатрикс. Я уверен, что это честь для нашего клана быть связанным с вашим родом клятвой верности. Я могу рассчитывать на возможность пообщаться со своим родственником.

Страх сделать или сказать что-то не то, который давил на меня в течение всего разговора и почти отступивший по мере того, как я надеялась, что все закончилось, трансформировался в злость пополам с ехидством. Особенно, когда я поняла, что именно моей расслабленности и ждал вампир, чтобы в самом важном для себя лично вопросе получить именно тот результат, который был ему нужен.

— Непременно. Вероятно, когда вы сможете, просветите нас по поводу этого неожиданного родства. Насколько я поняла с ваших слов, крови будет достаточно. Так вот, я приглашаю вас к нам, как только вы сможете рассказать нам эту занимательную историю, — после чего, еще раз попрощавшись, вышла из комнаты.

Через секунду за мной вышли отец и дяди, и ожидающий гоблин повел нас бесконечными коридорами к выходу из банка. Запоминать путь я даже не пыталась.

Дома нас ожидали взволнованные Северус и леди Эйлин. Пересказывать наш разговор я предоставила дяде Поллуксу, только еще раз подтвердив, что мы не собираемся позволять вампирам влиять на Северуса и каким-либо образом пытаться ввести его в клан.

Северус Снейп должен стать Северусом Принцем, иначе помимо непредсказуемого и трудно просчитываемого поворота в истории я могу еще получить немаленький откат от невыполненного обещания лорду Огастесу.

Глава 23.

— Белла, скорее, отец с Медой будут с минуты на минуту, — Нарцисса влетела в мою комнату как маленький вихрь. За прошедшее время мы стали очень близки, наверное, для меня она стала самым родным человеком.

— Уже иду. Не могла бы ты не так быстро бежать, мы прекрасно успеваем.

— Мама просила не задерживаться.

— Но никто не говорил, что мы должны придти на полчаса раньше.

— Неужели тебе совсем не интересно, Меда не была дома с Йоля. Как же я хочу в Хогвартс.

— Ну и зачем так туда рваться? Да и мечтай, не мечтай, а все равно ты попадешь туда не раньше одиннадцати лет, так же как и я и все остальные.

— Тебе хорошо говорить. Ты поедешь в школу уже в этом году, а я останусь одна. И этот год будет наверняка самым ужасным и скучным.

— Северус между прочим тоже остается.

— У Северуса есть его зелья. Хотя, конечно, лучше его компания, чем кузена Сириуса, — несмотря на показную веселость в ее голосе я услышала какую-то обреченность.

— Подожди, Нарси, я не понимаю, ты чего-то боишься? — я остановилась посередине лестницы и придержала сестру за плечо.

— Нет, какие глупости приходят тебе иногда в голову, — эта фраза заставила меня насторожиться еще больше.

— Нарси, я же вижу, что тебя что-то беспокоит, ну-ка расскажи мне.

— Мы опоздаем.

— У нас есть еще пару минут, чтобы разобраться с тем, что тебя так волнует, — мне не хотелось оставлять не решенной проблему, которая так явно беспокоила большую часть времени невозмутимую Нарциссу.

— Ты скажешь, что это глупости.

— Я постараюсь не делать столь поспешных выводов. Обещаю тебе.

— Просто когда Меда пошла в Хогвартс, она сильно отдалилась от нас. Нет, даже не от нас, от меня. Я понимаю, что там у нее появились новые друзья, и ей просто может быть стало не интересна младшая сестра, но я боюсь потерять и тебя. Ты уедешь в школу, и забудешь про меня. И даже в редкие посещения дома будешь смотреть на меня как на пустое место, — к концу объяснения голос Нарси был уже почти не слышен, а слезы готовы вот-вот посыпаться из глаз.

— Перестань, — я обняла сестру стараясь передать ей, свое спокойствие и уверенность, — я не буду обещать, что у меня не появятся друзья, но я точно знаю, что ничто не заставит меня забыть о тебе. Ты же моя самая любимая сестренка. А теперь давай успокаивайся и пойдем, послушаем, что нового произошло в Хогвартсе со времени последнего письма Меды и самое главное, что там случилось такого, о чем нельзя было написать.

Камин вспыхнул, и в нем появились отец и Андромеда. Он подхватил ее под руку, когда она, немного дезориентированная, пошатнулась.

Выйдя из камина Меда поздоровалась сначала с мамой, потом со мной. Нарцисса от сестры удостоилась лишь кивка, взгляд же вообще как-будто и не задержался на ней. Я ободряюще сжала руку сестренки, родители же никак не показали, что что-то заметили. Хотя надо признаться, что на фоне общей степенности приветствия, некоторая холодность по отношению к Нарциссе не так уж и бросалась в глаза.

Так как до обеда оставалось не так уж и много времени, то после приветствий и не долгого разговора в гостиной все разошлись. Андромеда пошла в свою комнату, переодеваться, отец ушел в кабинет, мама отправилась проверять последние приготовления перед обедом, так как на обед должны были собраться гости, а я с Нарциссой решили прогуляться в саду.

Я не знаю, что я ожидала от этого обеда, но, несмотря на прекрасное настроение, меня не отпускало ощущение чего-то неправильного, надвигающейся беды, и то, что я не могла понять, что именно меня беспокоит. Я понимала, что мое беспокойство связанно со старшей сестрой. Но с другой стороны, кроме инстинктов, просто кричащих, что от нее исходит опасность, у меня не было ни малейшего повода для беспокойства. Даже Нарцисса спустя некоторое время успокоилась и расслабилась, и даже пыталась включиться в общий разговор.

У меня же особенного желания общаться не было, поэтому я рассматривала собравшихся за столом, попутно следя за нитью разговора, чтобы не пропустить, если с вопросом обращались ко мне. Почему-то мой взгляд постоянно возвращался к платью Андромеды, оно было нежно розового цвета с искусно вышитыми, почти прозрачными бабочками. И я практически весь обед не могла оторвать взгляд от этого, можно сказать, произведения искусства. Хотя, разумеется, со стороны мое пристально внимание было не заметно, я все же хорошо воспитанная аристократка, а не голодранка какая-то, чтобы неприкрыто пялиться.

Вот, вот этот момент. Я сама себе казалась туго натянутой струной, которая вот-вот лопнет. Мне даже казалось странным, что все остальные были спокойны и расслабленны. Для меня все было как в замедленной съемке.

Вот Андромеда небрежным жестом пробегается по рукаву платья, хотя в этой нарочитой небрежности видна некоторая система и вот одна из этих почти прозрачных, невесомых бабочек отделяется от ее рукава и взлетает над столом. В лучах солнца, пробивающихся из-за портьер она практически не заметна. Расстояние между нашими местами невелико, всего пара метров, которые бабочка преодолевает за каких-то несколько секунд. И вот она уже около моего бокала с вишневым соком, еще мгновение и призрачный мотылек растворяется в нем, оставляя после себя лишь небольшой радужный перелив.

Сеть Медичи, один из артефактов изобретенных итальянской семьей зельеваров, специализирующихся на ядах. Потомственные отравители, ходят слухи, что ни один из членов семьи не может считаться Медичи до тех пор, пока не изобретет яд или новый способ незаметного отравления, это касается не только рожденных в этом темном роду, но и тех, кто вошел в него через брак. Сеть Медичи — артефакт, изобретенный в семнадцатом веке третьей женой тогдашнего главы рода, первая и вторая жена скончались при неизвестных обстоятельствах. Этот артефакт представлял собой тончайшую золотую сеть, которая набрасывалась на платье, создавая видимость вышитого золотой нитью рисунка. Эта сеть пропитывалась нужным составом, поле чего определенным заклинанием часть сети отделялась от основного полотна и перемещалась в бокал ни о чем не подозревающей жертвы.

Рука непроизвольно тянется к бокалу. Из-под ресниц наблюдаю за реакцией сестры, и к своему удивлению, не вижу ни малейшего отклика на свои действия. Создается впечатление, что она не осознает или вообще не понимает, что сделала. А я в замешательстве, что же делать. Я очень сомневаюсь, что мне была бы польза от напитка, который я держу в руках. Последствия же, для Андромеды, в принципе жуткие. Попытка навредить главе рода, карается жестоко. В магическом мире нет понятия помилования, есть лишь равная мера наказания. В любом случае я очень боюсь узнать, что же это была за бабочка, потому что, если целью было причинение вреда, мне придется принимать нелегкое решение. Но и оставить случившееся незамеченным также невозможно. Так как, во-первых, магия может счесть отсутствие наказания слабостью рода и наказать нас всех и по своему, а во-вторых, есть вероятность повторения покушения, а в том, что это было именно покушение, я, к сожалению, не сомневаюсь.

Боже мой, Меда, как же так. Даже то, что я подозревала, что может произойти что-то подобное, не облегчало той боли, которую я чувствовала. Покушение на главу рода, это же практически самоубийство, зачем? И то, что я уже знаю об этом, только ухудшает ситуацию, так как теперь я не имею права сделать вид, что ничего не происходит. Сестра должна понести наказание, и времени на это не так уж много. Иначе через три дня начнется откат, и магия может наказать весь род, начиная с меня. Я не могу поверить, что она осознает, что делает и совершает это по собственной воле, хотя для магии не имеет большого значения добровольность действий в подобном случае. Значит, у меня есть максимум три дня, что бы узнать, зачем она так поступила и придумать наказание, которое удовлетворит магию рода, но при этом Меда останется жить и при этом не сквибом. Все-таки за последнее время я очень привязалась к своей семье, искренне полюбила всех, и не хочу видеть слез в глазах матери и страданий отца от потери дочери.

Вихрь мыслей пронесся в моей голове в считанные секунды, но что же делать сейчас? Обличить сестру при всех? Это разобьет матери сердце. Пригласить сейчас же всех в кабинет? Все равно в тайне ничего не удержать. И главный вопрос как же Меда из книги прожила достаточно долгую жизнь при этом не получив откат магии, да и еще родив при этом довольно сильную, пусть и весьма неуклюжую дочь.

Но вот идеальный момент, с тихим хлопком перед отцом появился домовик с письмом на подносе. Внимание всех присутствующих на несколько мгновений непроизвольно переключилось на него и это дало мне несколько секунд, чтобы незаметно вызвать Тилли и приказать ей принести мне новый бокал с соком, а этот же перенести в кабинет и проследить, чтобы с ним и соком ничего не произошло. Надо сказать мне повезло, Тилли была весьма сообразительным домовиком и при этом еще и с довольно устойчивой психикой.

Казалось, обед тянулся нескончаемо долго, но, как и все на свете он закончился.

* * *

Куда бежит ребенок, когда ему страшно, где ему спрятаться? В родительской комнате, теплых материнских объятьях?

У кого спросит совета, когда его терзает вопрос, ответ на который должен повлиять на самое ценное, что у него есть, его семью? У наставника?

На кого можно переложить ответственность за трудные решения? На отца, старших родственников?

Я Глава рода Блэк. Я не могу бежать и прятаться от страха, я не могу перекладывать на чьи бы то ни было плечи решения.

Около часа я просидела в кабинете и практически не отрываясь, смотрела на бокал со злополучным вишневым соком. Желание разбить его было практически нестерпимым, но, к сожалению, проблему невозможно было решить таким простым способом.

Варианты решений крутились в голове как хоровод. Но ни одно из них не казалось хотя бы приблизительно удовлетворительным. Сейчас я с ужасом поняла, как жесток мир, в который я попала. Он не понимал и не принимал полумер. В этом мире настолько большое значение имел род, что преступления, результатом которых было значительное ослабление или уничтожение рода, карались неимоверно жестоко. Любой вред изначально рассматривался с точки зрения вреда роду, а после конкретному человеку.

В данной ситуации намеренная попытка причинить вред главе рода была просто самоубийственна. Если бы вред был бы причинен, то Андромеде грозила бы смерть или мгновенное изгнание из семьи с полным отречением и блокированием магических способностей. Однако, мне известно из книги она доучивалась в Хогвартсе как Андромеда Блэк и была изгнана из семьи лишь когда вышла замуж за Тонкса. При этом она, вероятно, осталась волшебницей и смогла родить магически сильную дочь. Как ей это удалось, я не понимала.

Через час, так и не придя к какому-то окончательному решению, я попросила Тилли пригласить отца в кабинет, даже присутствие, ставших, за последнее время, близкими людьми, Поллукса и Ориона, сейчас мне казалось не уместно. Реакцию матери я даже не могла предугадать и поэтому решила ей пока ничего не сообщать.

Однако недаром моя мать была сильной волшебницей, а магия, вероятно, обостряет внутренние инстинкты, потому что она появилась вместе с отцом, всем своим видом показывая, что не уйдет.

— Беллатрикс, прежде чем ты скажешь, что хочешь поговорить с отцом наедине, послушай. Я не знаю почему, но я уверена, что разговор очень сильно касается нашей семьи и я должна быть тут, должна, чтобы ни случилось чего-то непоправимого.

— Хорошо, возможно будет даже лучше, если вы узнаете все сразу.

— После начала учебы в Хогвартсе Андромеда изменилась, не настолько значительно, чтобы это бросалось в глаза, но некоторые нюансы заставили меня насторожиться. Основным моментом было игнорирование Нарциссы, в то время как ко мне наоборот интерес увеличился. Конечно, можно было бы списать все на разницу в возрасте и изменение интересов, но все же мне ее поведение больше напоминало некую программу, в которой Нарси просто не имела значения, поэтому на нее и не обращалось внимание, а мне наоборот отводилась какая-то значительная роль. Возможно вы обратили внимание на мое изменившееся поведение прошлым летом вплоть до того момента, как я была избрана главой род.

— Ты действительно была несколько агрессивна, но я не уверена о том, насколько это изменение было обусловлено внешним вмешательством. В то время ты много общалась с Вальбургой и многие твои действия были отражением ее поведения. Хотя я конечно рада, что ты перестала поддерживать с ней столь тесные отношения. Что касается Андромеды, я не заметила каких-либо значительных изменений, кроме тех, которые происходят, когда ребенок взрослеет. Да, возможно она немного отдалилась от нас, но это нормально, она девять месяцев в году живет в Хогвартсе.

— Настолько отдалилась, чтобы надеть на обед сеть Медичи? И не просто одевать, а воспользоваться этим, несомненно, выдающимся артефактом итальянцев.

— Сеть Медичи? Воспользовалась? Когда? Кто? Ты уверена?

— Боюсь, что сомнений нет, — я перевела взгляд на бокал, смотреть в лицо матери я не могла, — это бокал из которого я пила за обедом. Нам остается только проверить содержимое.

— Я так понимаю, надеяться, что там будет только вишневый сок — глупо?

— Боюсь, что так, отец.

— Сколько прошло времени?

— Часа полтора-два. У нас есть два дня на проверку и принятие решения.

— Проверить довольно легко, Норри, принеси зеленую шкатулку из моего кабинета, — с легким хлопком эльф отца исчез, чтобы через мгновение появиться с довольно большой шкатулкой оббитой темно-зеленым бархатом.

— Что именно ты хочешь сделать?

— У меня есть довольно полезный артефакт, универсальный проявитель ядов, он довольно неудобен в использовании, однако выявляет не просто наличие различных зелий, но и степень их опасности. Вот он, — отец достал круглый кулон размером с грецкий орех. Состоящий из двух половинок он представлял собой то, что маглы назвали бы анализатором. В одну половинку отец поместил несколько капель из бокала, и плотно закрыв повесил себе на шею, — кулон использует энергию мага для того чтобы работать.

Через несколько секунд кулон окутало желтоватое свечение, а когда оно погасло отец, сняв кулон, положил его на стол.

Втроем мы смотрели на изящную вещицу, которая содержала в себе не столько ответы на наши вопросы, сколько приговор нашей семье.

Глава 24

Когда стало понятно, что ни мать, ни отец не смогут решиться открыть кулон, я взяла его в руки. Он оказался слегка тёплым на ощупь, с немного шероховатой поверхностью. Как только артефакт оказался у меня в руках, внутри него что-то щелкнуло, и две половинки чуть приоткрылись. Немного нажав, я развела их в стороны и перевернула. На стол выкатился темно-синий камень величиной с горошину.

При взгляде на него отец как-то осунулся, и на мгновение черты его лица приобрели почти смертельную бледность.

— Что это означает? — я задала вопрос, когда молчание стало практически невыносимо.

— Это яд? — мама подалась вперед, всматриваясь в злополучный камешек.

— Нет, это не яд, — несмотря на этот факт, голос отца звучал напряженно, — если бы это был яд, то камень стал бы красного цвета, и по интенсивности окрашивания можно было бы судить о его силе.

— Тогда что это?

— Темно-синий цвет указывает, что данное зелье из класса зелий разума, а яркость указывает на его необратимость.

— Можно узнать, что это за зелье? Но, не привлекая внимания.

— Как только мы к кому-либо обратимся, есть шанс, что об этом станет известно посторонним, а я сомневаюсь, что это зелье относится к разрешённым.

— Думаю, можно обратиться к мистеру Макдугалу, он известный зельевар, и в то же время связан с нашей семьей контрактом, в который входит пункт о неразглашении.

— Это хорошая идея, Беллатрикс. Норри, пригласи к нам мистера Макдугала.

Наш учитель-зельевар долго рассматривал бокал с соком, затем камень, а затем опять бокал. Водил над ними палочкой, чуть слышно бормотал заклинания, даже принес из лаборатории несколько флаконов с неизвестными зельями, в которые добавил сок. Только через двадцать минут, отставив флаконы и устало опустившись в кресло, он с каким-то сочувствием посмотрел на меня, а после на моих родителей.

— Я не знаю, да и знать не хочу, откуда у вас это адское зелье. Однако хотелось бы верить, что этот сок никто не пил. Сам я с этим зельем ни разу не сталкивался, хотя, безусловно, знаю, что это такое. За половину ингредиентов, требующихся для его изготовления можно попасть в Азкабан до конца своих дней, а за его приготовление получить поцелуй стражников этого милого заведения. Среди зельеваров это зелье называется Слёзы Немайн. Вы правы, лорд Блэк, это зелье разума, точнее, зелье безумия. Выпивший его становится неимоверно жестоким и не только по отношению к другим, но и к себе, разум затмевает жажда битвы. Ни страха, ни жалости, полное бесстрашие перед болью. Идеальная машина для террора.

— Кто мог создать такой ужас?

— Как ни странно — друид, точнее, друид-отступник. В четырнадцатом веке землям на севере нынешней Ирландии угрожало нашествие великанов и троллей. Магов в тех местах не особо много и сейчас, а в то время было и того меньше, вот местные и обратились к друидам, чтобы они дали им зелье, которое придало бы им отваги и сил для победы над великанами. Но друиды отказали, и великаны, все же обладающие зачатками разума, обходили стороной их поселения, а специально наносить вред живым существам, видите ли, не позволял их кодекс. Так продолжалось довольно долго, пока один из молодых зельеваров не решил помочь и не попытался создать зелье искусственно, на несколько часов, позволяющее входить в боевой транс берсеков. Однако что-то в его расчетах было не так, и уже после одной порции зелья люди начинали сходить с ума, становясь безжалостными убийцами и маньяками, полностью лишенными каких-либо ограничений. Хотя они не получали силу берсека, отсутствие чувства страха и моральных ограничений делало их поистине ужасными, а то, что они сохраняли способность мыслить, позволяло им некоторое время скрывать свои новые наклонности. Всего несколько десятков людей, которые пили это зелье, за два года вырезали больше половины местного населения, после того как уничтожили угрозу нашествия великанов.

— Как же их остановили?

— Друид, который создал это зелье, все же был не совсем наивен и предполагал, что при наступлении боевого транса эти люди должны кого-то слушать, и одним из составляющих этого зелья был его волос, благодаря которому он был единственным, кого люди, изменившиеся под влиянием зелья, слушались, причем практически безоговорочно. Когда он осознал, к чему привело его изобретение, то собрал всех тех, кто принимал зелье и за ужином их отравил и отравился сам. Долгое время считалось, что рецепт зелья был утрачен, но позже всё же был обнаружен у одного из потомков людей первых принявших его. Практически сразу же оно было внесено в список запрещённых, так как казалось ужасным, даже по тем достаточно суровым временам.

— Эффект необратим?

— Абсолютно, леди Блэк, я могу заявлять с полной уверенностью, что даже несколько глотков из этого бокала приведет к безумию и проявлению садистских наклонностей. Это путь в один конец, единственный способ борьбы с человеком, который отведает этого напитка — это его смерть. Поэтому я и спрашиваю, пил ли кто-нибудь из этого бокала, потому что если это так, то при всем уважении к вам и роду Блэк я разорву контракт, даже, несмотря на то, что придется потерять лучшего ученика, которого только может пожелать зельевар. Хотя, в любом случае, я готов принести непреложный обет о том, что буду молчать обо всем, что было сказано сейчас в этой комнате.

— Что ж, я готова принять ваш обет и гарантирую, что из этого бокала никто не пил.

— Простите, леди Блэк, но я бы хотел более существенные гарантии.

— Я, Беллатрикс Друэлла Блэк, глава рода Блэк, клянусь, что никто не пил жидкость из бокала после того, как туда было добавлено зелье Слёзы Немайн. И будет магия моя мне свидетельницей.

— Я, Кассиус Сэмюэл Макдугал, приношу непреложный обет Беллатрикс Друэлле Блэк в том, что никто и никогда не узнает содержание сегодняшнего разговора, касающегося зелья Слёзы Неймейн.

— Благодарю вас, мистер Макдугал.

* * *

— Нам надо поговорить с Медой, узнать, что произошло, почему она так поступила?

— Мама, поговорить? Если это было сделано под Империусом или каким-либо иным принуждением, мы ничего не сможем узнать сразу, а если это было осознанное решение, то тем более, не думаю, что мы дождемся от неё объяснений.

— Это не может быть Империус, она носит комплект защитника, наложи на неё кто-то заклятье подвластия, я бы уже знал об этом.

— А зелье подчинения?

— Оно очень дорогое.

— То, что сейчас в моем бокале, тоже не пять сиклей стоит, да и не в аптеке покупалось.

— Зелье подчинения имеет довольно специфический вкус, опять же, артефакты бы дали сигнал, хоть и не настолько явный, как если бы это было Империусом.

— А что, если на неё наложили заклятье, когда на ней не было комплекта?

— Как только она надела бы его снова, я бы получил сигнал.

— Все же я предлагаю сначала показать Меду целителю.

— Я сейчас же напишу целителю Эдриану. Друэлла, прикажи позвать Андромеду.

— Я думаю, нам надо сначала ввести в курс произошедшего целителя, а уже после этого звать Меду.

Оказалось, в поместье остались и Поллукс, и Орион. Выглядели они крайне настороженно, видимо, от них не укрылись ни моя нервозность за обедом, ни последующее уединение в кабинете. Они явно чувствовали, что что-то нехорошее надвигается на семью.

Через полчаса, когда прибыл целитель Эдриан и мы ввели всех в курс дела, было решено пригласить Меду. К тому моменту домовики принесли из её школьного сундука небольшой ларец, в котором лежала сеть Медичи. Андромеда появилась в кабинете, ничем не выдавая ни настороженности, ни опасения, казалось, что она вообще не понимает, по какому поводу ее сюда позвали.

— Добрый день, целитель Эдриан. Белла, кабинет превосходен, я помню, ты писала, когда закончили его отделку, я себе именно таким его и представляла.

— Присядь, Андромеда.

— Отец, что произошло? Мама, что-то случилось? На тебе лица нет, — казалось, только сейчас она заметила напряжение, окутывающее всех нас.

— Меда, дорогая, позволь целителю Эдриану осмотреть тебя.

— Мама, но я замечательно себя чувствую.

— Все же позвольте мне осмотреть вас, юная леди.

— Разумеется, если вы считаете что это необходимо.

— Лорд Блэк, я так же прошу разрешение на проведение сеанса легилименции.

— Это необходимо? Насколько это опасно для Андромеды?

— Я квалифицированный целитель, никакой опасности нет, тем более, я не собираюсь глубоко внедряться в её сознание, мне лишь необходимо проверить её щиты и наличие затертых участков памяти. Я не могу строить свое заключение лишь на догадках, это позволит мне более чётко увидеть картину произошедшего.

— Я доверяю вам, Эдриан, и даю свое разрешение на сеанс легилименции.

— Скажи, Андромеда, ты носишь комплект защитника постоянно?

— Да, целитель, малый комплект, с одиннадцати лет.

— Сними его сейчас и покажи, что из твоих украшений входит в него.

— Вот эти два браслета, кольцо и серёжки.

— И что за что отвечает?

— Кольцо распознаёт яды, браслеты отражают легкие заклинания, серьги отражают ментальные атаки.

— И ты никогда не снимала их, даже на несколько минут? Постарайся вспомнить, это очень важно.

— Вроде нет. Хотя… мне кажется.., я не помню…

— Постарайся вспомнить, или опиши, что тебя беспокоит.

— На первом курсе, где-то в марте, девочки в гостиной начали показывать свои украшения, и какая-то третьекурсница попросила показать мои серёжки, я отказалась… Мне так кажется. Я была уверена, что отказалась, но сейчас я не помню этого, сейчас мне кажется, что я их снимала.

Мама пересела на диван к недоумевающей Андромеде, даря молчаливую поддержку.

— Ну что же, — выдал вердикт доктор, — могу утверждать, что на юную леди чуть больше года назад был наложен Обливиэйт, потерянное время составляет около пяти минут, так же затёрто несколько воспоминаний, в том числе и несколько минут на сегодняшнем обеде. В крови обнаружено модифицированное зелье подчинения, направленное на срабатывание ментальных закладок, возможно, именно срабатывание этих закладок и дает некоторую замутненность воспоминаний. Случившееся — результат срабатывания ментальных закладок.

— Ментальные закладки? Мама, что я сделала? Я ничего не делала, Белла, скажи им, я ничего не делала, я ни в чем не виновата, отец… — взгляд Андромеды начал метаться от меня к отцу, потом к матери, к целителю Эдриану и опять ко мне, у неё явно начиналась истерика.

Целитель был профессионалом своего дела, так как мгновенно у неё перед лицом оказался флакон с зельем, выпив которое Меда моментально обмякла и провалилась в спасительный сон. Отец, не вызывая эльфов, подхватил её на руки и молча вышел из кабинета. Вернулся он спустя несколько минут.

— Я оставил эльфа, он доложит, когда она проснется

— Не волнуйтесь, она проспит около шестнадцати часов.

— Эдриан, что вы думаете по этому поводу?

— Вероятнее всего, по какой-то причине Андромеда всё-таки сняла серёжки, причём добровольно. Этого момента было достаточно, чтобы, возможно под Империусом, или каким-то иным образом её заставили снять ещё и кольцо и выпить зелье подчинения, и оставили нужные закладки. После чего стёрли память и надели серьги назад, уверив, что она их не снимала. Это объясняет, почему комплект не сработал. Малые комплекты оповещают об угрозе, только когда находятся на ребёнке, и если их снять, а потом надеть, то они запоминают это состояние как норму.

— Значит, она не осознавала, что делает?

— Нет, она даже не помнит, что делала. Это достаточно тонкое вмешательство, оно действует только в определенной ситуации, все остальное время, оставаясь неактивным, лишь незначительно влияя на поведение, поэтому распознать его практически невозможно, если не искать конкретно.

— В чём выражается это незначительное влияние?

— Человек, подвергшийся подобному вмешательству, может более активно интересоваться объектом, на которое оно направленно, особенно когда объект находится перед глазами, часто в ущерб прочему окружению.

— Да, так примерно и было, когда Андромеда оказывалась наедине со мной и Нарциссой. Её Меда практически не замечала, в то время как со мной общалась постоянно.

— И ещё, я вынужден предупредить вас, у Андромеды уже заметны повреждения магического ядра, пока незначительные. Сейчас это больше похоже на сероватый налёт на ауре, но вскоре это может перекинуться на ближайших родственников. Не мне вам объяснять, но, даже учитывая то, что она действовала под принуждением, откат предотвратить невозможно. Вам надо принимать решение.

— Сколько времени у нас есть?

— Сигнус, пойми, я искренне переживаю за Андромеду, но как целитель обязан уменьшить ущерб. Учитывая обстоятельства, у вас есть около трёх дней на то, чтобы отсечь её от рода так, чтобы не пострадали остальные. А учитывая, что могла пострадать глава рода, если Андромеда останется в роду, откат будет не маленький.

— Каковы её шансы? — мама безропотно приняла от целителя еще один флакон успокоительного.

— Она останется жива, и, вероятно, даже не станет сквибом. Магический резерв, конечно, заметно уменьшится, ей будут недоступны заклинания высшей магии, в общем, её уровень останется где-то на уровне бытовых чар. Возможно, будет чуть больше болеть. Не знаю, возможно, у ее детей могут быть проблемы с контролем над магией, это можно будет сказать позже. Судя по тому, что ее не накрыло мгновенным откатом, подневольность ее действий была принята магией. У вас есть время максимально облегчить для нее отсечение от рода, возможность защитить ее финансово.

— Что мы можем ещё сделать?

— Есть артефакты, способные до некоторой степени снизить повреждения магического ядра, они недёшевы, но я свяжусь с Мунго, где заведующий отделом проклятий — мой хороший знакомый, а там они есть. Так же оставлю некоторые зелья, они должны помочь поддержать её физическое состояние и, возможно, предотвратить некоторые магические повреждения. Но вы должны понимать, что такие случаи не так уж часты, как и, к сожалению, попытки помочь тем, кто попал в такую ситуацию, поэтому каких-то эффективных способов помощи не существует.

Когда в кабинете остались только члены семьи, воцарилось напряженное молчание.

— Предлагаю не принимать поспешных решений, сегодня был слишком тяжелый день. Думаю, стоит собраться завтра, чтобы обсудить имеющиеся варианты. Поллукс, возможно, ты мог бы проконсультироваться с гоблинами.

— Да, конечно, Сигнус, отправлюсь прямо сейчас. Я уверен, что какое-то решение должно быть. Вины Меды в случившемся не так много.

— Дорогая, тебе стоит пойти отдохнуть, — тон отца, когда он обратился к матери, был удивительно мягким, но в то же время настойчивым.

— Да, ты прав. Я буду у себя, или в саду, — и она вышла в дверях кабинета, вызывая свою старенькую домовушку, которая была в ней с самого детства. Было видно, что отец собирался долго уговаривать мать пойти к себе, чтобы немного прийти в себя и успокоиться, но она на удивление быстро, даже как-то поспешно согласилась.

— Папа, надо попросить, чтобы домовики присмотрели за мамой, она так неестественно спокойна, — неясное волнение за мать поднялось во мне. — Хотя три флакона успокоительного кого угодно превратят в механическую куклу.

— Не волнуйся, с ней Митси.

— Это-то и странно, Митси слишком стара. Мама старается ее лишний раз не волновать и пользоваться услугами других домовиков, хотя та и считается ее личным домовиком.

— Митси с ней самого детства, возможно, она просто не задумываясь позвала ее.

— Возможно, но все же, пусть присмотрят, мне не спокойно.

— Вероятно, ты права, я распоряжусь, — согласился отец.

— Как ты думаешь, гоблины смогут чем-то помочь?

— Не знаю, мне очень хочется в это верить, но боюсь, что шансов не так много.

— Я не уверена, что смогу пойти на такой шаг, это слишком…,— я не смогла закончить предложение, но отец понял и так.

— Пока не думай об этом, — вздохнув, он покачал головой.

— Не думать я тоже не могу. Я буду у Камня Рода, — уже в дверях сказала я и направилась к лестнице, ведущей в подземелья.

Следующие два часа я провела то бездумно сидя, облокотившись о ритуальный камень, то бессознательно бродя по ритуальному залу. Но мыслей не было, точнее, не было дельных мыслей. Я мало что знала из книг о судьбе моей старшей сестры, разве что о том, что ее изгнали из рода, когда она сбежала с магглом. Хотя сейчас мне эта версия казалась все более абсурдной, разумеется, как и всякие аристократы, мы на людях были холодны и отстраненны друг с другом, но мать и отец любили нас, и я не думаю, что Меду выжгли бы, лишив большей части сил и поддержки семьи. Да брак могли не признать, ограничить общение, но изгонять — что-то тут не сходится.

А еще меня беспокоила мама, как она сможет перенести все это. Я чувствовала отголоски ее эмоций — волнение, страх, неуверенность и даже панику. Почему-то за нее я волновалась не меньше, чем за сестру. Эмоции мамы слишком отвлекали и не давали сосредоточиться, и я постаралась как можно сильнее от них отгородиться, потому что-то, что я собиралась сделать, было не самым безопасным.

Обращаться к предкам было страшно, к тому же меня предупреждали не лезть за грань, но выбора я не видела, возможно, они могли бы подсказать что-то. Я не могла просто ждать, пока взрослые найдут какой-то выход или признают окончательное поражение.

Решалась я на это долго, как оказалось, слишком долго.

— Мисс Беллатрикс, ваш отец попросил срочно вас подняться в кабинет, — с полными слез глазами Тилли появилась прямо около меня, немного даже напугав резким хлопком.

— Не сейчас, Тилли, передай, что я занята.

— Мисс должна идти сейчас, — эльфийка явно теряла остатки спокойствия.

— Да что случилось, иду, иду, успокойся, — я тоже начала нервничать, видя такое проявление нервозности у своей достаточно спокойной домовушки.

Быстро поднявшись и скинув накидку, в которую куталась в не слишком жарких подземельях, я как можно скорее направилась в сторону лестницы. Теперь меня, всю во власти какого-то нехорошего предчувствия, не надо было подгонять.

В кабинет я уже вбегала, не заботясь даже о видимости приличий.

— Что случилось? — отец сидел в кабинете один и был смертельно бледен, его руки судорожно держали бокал с огневиски, как будто боясь, что он вот-вот выскользнет и разобьётся, — что с Медой?

— С Медой все хорошо, по крайней мере, на какое-то время, она спит, — голос отца был совершенно пустым.

— Но как? Что случилось? Что значит «на какое-то время»? — вопросы роились в голове, как пчелиный рой.

— До совершеннолетия ей ничего не грозит, — смысл произносимых отцом слов абсолютно не вязался с тем, каким голосом он их произносил.

— Но как? Я не понимаю.

— Друэлла…, — голос отца сорвался.

— Мама? — только прошептать смогла я.

— Друэлла провела ритуал Палладиума.

— Что? Какой ритуал? Зачем? Но мы ведь еще ничего не собирались делать, Меда ведь ни виновата, мы бы боролись. Что с ней, что с мамой?

— Она в магической коме, с ней Эдриан.

— Что конкретно она сделала?

— Провела обряд добровольной передачи силы.

— Я не совсем понимаю, что это значит.

— Это древний ритуал, обычно его проводят, если ребенок сильно болен, или если его жизни угрожает опасность, — начал объяснять отец. — В таком случае родственник может провести ритуал, после которого уже его силы — магические и физические, будут идти на восстановление. Этот ритуал проводится только для несовершеннолетних детей и только близкими родственниками.

— То есть сейчас мама приняла на себя откат магии?

— В данном случае, по сути, да.

— То есть сейчас она своими силами поддерживает Меду. Но сколько это будет продолжаться? На сколько хватит ее сил, и как остановить этот ритуал? Ведь, по сути, мы еще не нашли решения и неизвестно, когда найдем.

— Друэлла сильная волшебница, на ее силах Андромеда сможет остаться в роду до своего совершеннолетия, после чего обряд перестанет действовать. Это даст нам время.

— А мама?

— Сейчас она находится в магической коме, это значительно сокращает количество расходуемых ею сил, но на сколько ей их хватит после всех лет поддержания Меды, я не знаю. Я хочу быть честен с тобой, возможно, она даже не сможет очнуться, ведь ее силы будут расходоваться в два раза быстрее, в то время как восстанавливаться даже медленнее, чем обычно. Вообще-то, этот ритуал не рассчитан на длительное время. И обычно к нему не прибегают в безнадежных случаях, потому что часто ребенок может утянуть мать или отца за собой.

— Мы должны что-то придумать и прервать эту связь, если после стольких лет у мамы может просто не остаться сил.

— Это был ее выбор, разорвать связь можно, только если откат на Меду прекратится, во всех остальных случаях эта связь продержится до совершеннолетия.

— А получат ли откат те, кто заставили Меду сделать все это? — во мне бурлил гнев. — Как же я надеюсь, что они заплатят за все.

— Боюсь, даже, вероятно, нет.

— Но почему? — от несправедливости и всего случившегося я не смогла сдержать слезы, и они невольно выступили у меня на глазах.

— Вероятно, и раньше сделавшие это были как-то защищены, есть сложные ритуалы, позволяющие закрыться от подобных откатов. Ритуалы не самые светлые, как ты понимаешь, но кого в таком случае это волнует? А как только Друэлла провела ритуал, она замкнула откат на себя, и магия наказания просто теперь не может пройти вперед по связи и дойти дальше Меды.

— Зачем она это сделала! — я больше не могла быть спокойна и сорвалась практически на крик. Все же и Друэлла и Сигнус для меня уже давно воспринимались как родители, видимо, наложились воспоминания и ощущения реальной Беллатрикс.

— Милая, пока тебе не понять этого.

— Ты согласен с тем, что она сделала? Я всегда понимала, что ваш брак был больше договорным, но неужели ты совсем ее не любишь? — слезы текли из глаз уже сплошным потоком.

— Белла, я очень люблю Друэллу, да, мы поженились не по большой любви, но за время, прошедшее со дня свадьбы мы стали близкими людьми, любящими и уважающими друг друга. И мне горько от ее выбора, но просто я хочу сказать, что понимаю и принимаю его. Она мать и имеет полное право так поступить, чтобы спасти своего ребенка.

— А как же…, — я хотела спросить про себя и Нарси, но поняла, насколько неправильно это будет. Мама сделала все, чтобы спасти Меду, пусть я и не одобряла ее поступка, по крайней мере, считала его преждевременным, но изменить уже ничего было нельзя.

— Белла, не злись на нее, я понимаю, сейчас тебе тяжело, но помни, что так, как ты будешь относиться к ее поступку, так же и окружающие будут воспринимать его. Ты глава рода, именно твое восприятие формирует позицию семьи. Я прошу тебя постарайся ее понять и не осуждать.

— Я все понимаю, отец, я постараюсь. Просто… мне надо немного времени, чтобы осознать все это.

— Тебе лучше пойти лечь.

— Я хотела обратиться к магии рода и предкам, — решилась сказать я.

— Ты что?! — отец пришел в ужас, — тебе нельзя этого делать, и ты знаешь это. Это безрассудство похуже того, что совершила твоя мать. Не вздумай так поступать, пока мы не попробовали другие варианты, тем более что теперь времени у нас немного больше. А теперь тебе надо лечь отдохнуть.

— Хорошо, — я уже было оказалась около двери, когда она распахнулась и в кабинет влетела тетушка Вальбурга.

— Сигнус, я хочу точно знать, что произошло! — громкий голос тетушки заставил меня вздрогнуть.

— Вальбурга, успокойся, все в порядке.

— Я хочу знать правду! Орион вернулся домой и заперся в кабинете, при этом он был сам на себя не похож. Поллукс трижды приходил за два часа, при этом камином перемещался прямо в Гринготтс в кабинет нашего управляющего. И после этого ты говоришь, что ничего не произошло?

— Ничего, что требовало бы немедленного обсуждения, — твердо ответил отец. — Я сообщу обо всем позже.

— Я так и знала, что ты не захочешь ничего говорить, и не захочешь слушать моего разумного совета. Но я тебе скажу, благо я знаю, что произошло, и в ужасе от случившегося. Вы должны немедленно выгнать мерзавку из дома!

— Вальбурга! Что ты несешь? Кто тебе что сказал?

— Я хозяйка в своем доме, неужели ты думаешь, что я могу не знать, что в нем происходит? Если бы вы сразу спросили меня, не было бы никакой суеты. Я все понимаю, бедняжка Друэлла раздавлена случившимся, все же старшая дочь. Но уж если такое случилось, надо жить дальше, у вас две замечательные дочери, одна из них — глава рода, да и Нарси приличная девочка. Надо забыть про эту выбраковку, и жить дальше. Где Друэлла? Я должна ей сказать, чтобы она была сильной и поступила так, как подобает настоящей Блэк, да и просто чистокровной волшебнице. Я уже выжгла мерзавку с гобелена в нашем доме, хотя я понимаю, что она пропадет с него, как только вы проведете ритуал изгнания, но уже сейчас не желаю видеть ее лицо.

Она все говорила и говорила, а я стояла и не могла произнести ни слова. Но вот первый шок прошел и:

— Покиньте наш дом немедленно.

— Что?! Беллатрикс, детка, ты еще юна и не понимаешь, что я абсолютно права, да, тебе жаль эту девочку, но она тебе уже не сестра. Изгнать из рода милосерднее, чем убить.

— Покиньте наш дом, — мой голос стал громче лишь на пол тона, но мне казалось, что я почти кричу.

— Сигнус, ты должен был объяснить дочери, что, несмотря на её положение, взрослые понимают гораздо больше, и нельзя руководствоваться жалостью и добротой. Чистокровная волшебница должна следить за честью семьи и…

— Я, как глава рода приказываю покинуть этот дом и ни с кем ни при каких обстоятельствах не обсуждать произошедшее в нашей семье и никак не показывать изменившегося отношения к моей сестре Андромеде. Когда будет принято решение, вам сообщат.

— Сигнус, твоя дочь …

— Я сказала вон, — дом тряхнуло от вырвавшейся магии.

Через секунду Вальбурга исчезла в камине, но ее лицо оставалось ошарашено-возмущенным.

— Отец? — я чувствовала себя абсолютно растерянной.

— Ты же прекрасно знаешь свою тетю. Твой запрет позволит держать ее в рамках, но когда у нее пройдет шок, она будет сильно зла на тебя.

— Злость на кого бы то ни было — это ее обычное состояние. Неужели она действительно так думает?

— Боюсь, что да.

— Она не одна такая, — скорее утверждала, чем спрашивала я, — если о случившемся узнают, все будут думать так же.

— Не все, но, возможно, многие. Маги в подобных вопросах занимают достаточно жесткую позицию.

— Но почему, почему вместо того, чтобы спасти близкого, от него отказываются, даже если раньше это был самый родной человек?

— Страх, страх перед магий, перед наказанием, перед последствиями. Мы привыкли так жить, отрекаясь и изгоняя все и всех, кто не вписывается в наши каноны. Сквибов, нарушивших кодекс или совершивших проступок, вне зависимости от его тяжести, мы стараемся вычеркнуть из нашей жизни и сделать вид, что они не имеют к нам никакого отношения.

— И ты?

— Раньше я думал также, наверное, но сейчас я понимаю, что не согласен с этим, тем более — не тогда, когда это коснулось нашей семьи. И ты знаешь, я вижу, что именно твое неприятие этого позволило мне и всем нам так реагировать. Семья неосознанно перенимает мнение главы. И я рад, что ты такая, спасибо тебе.

Глава 26

Спала я в эту ночь ужасно. Уже ранним утром, не выдержав, я встала и отправилась прогуляться по саду.

Сад Блэк-менора был сделан в классическом английском стиле, поэтому, гуляя по нему, невозможно было найти два повторяющихся вида. Достаточно было сделать один шаг, и перед глазами появлялась новая, еще более чарующая картина, чем та, которая была за мгновение до этого. Начало лета подарило этому саду буйство красок, а раннее утро — ни с чем несравнимую прохладу. Здесь и сейчас не хотелось предаваться никаким грустным мыслям. Покой этого места изгонял все страхи и тревоги и наполнял душу невероятной надеждой — надеждой, что все будет хорошо, что решение найдется, а семья будет счастлива, и еще надежду, что если по прошествии времени мы оглянемся назад, то увидим, что все случившееся сделало нас сильнее, несмотря на происки врагов.

— Белла, Белла, наконец-то мы тебя нашли, — запыхавшаяся Нарцисса практически выскочила на меня из-за поворота, а следом за ней показался и Северус. Оглядевшись, я поняла, что забрела в дальнюю часть сада, да и гуляла уже достаточно долгое время — солнце уже было довольно высоко, и летний зной разгонял утреннюю свежесть.

— Да уж, далековато я забралась. А что вы тут делаете? Еще же довольно рано.

— Белла. Я хочу знать, что происходит, Северус, скажи ей, — Нарцисса выглядела очень взволнованной, — отец ходит потерянный, к маме и Меде никого не пускают. Да и целитель Эдриан в поместье.

— Нарси, успокойся, ты должна держать себя в руках, — мне даже пришлось немного придержать сестру за плечо.

— Мне страшно, Белла, я понимаю, что что-то происходит, но никто ничего не говорит!

— Я не могу сказать всего, по крайней мере, пока. Не буду врать, сейчас у нас не самые лучшие времена, но верь, мы справимся. Ты просто должна верить, — мне пришлось добавить в свой голос немного успокаивающего тона, потому что Нарцисса начала дрожать от эмоционального напряжения. Она понимала, что происходит что-то очень нехорошее, но говорить ей пока, что произошло, я не хотела. По крайней мере, пока нам точно не будет известно, как помочь маме и Андромеде. Иногда лучше промолчать, чем рассказать что-то, чего сам не до конца понимаешь.

— Пообещай, пообещай мне, что все будет хорошо, — она с такой силой сжала мне руку, что казалось, еще немного — и у меня останутся синяки.

— Все будет хорошо, — как можно более успокаивающе постаралась сказать я.

— Нет, ты Глава рода, я хочу, что бы ты мне пообещала, что с мамой и Медой все будет хорошо.

— Нарцисса, — настойчивость сестры заставила сорваться и меня, — я не могу ничего обещать! — но, немного успокоившись, сама я постаралась дать сестре надежду, — но я сделаю все, что возможно, чтобы с ними все было хорошо.

— Я верю тебе, я верю в тебя, Белла, ты не допустишь, чтобы с ними случилось что-то плохое, ты не просто так стала Главой нашего рода, и если кто-то и может все исправить, то это ты.

— Я постараюсь. А теперь, почему бы тебе с Северусом не пойти и не потренироваться? На последнем занятии с мистером Долоховым вы оба были не на высоте.

— Тебе легко говорить, тебе все дается так, будто ты все это знаешь уже давным-давно, — чуть обиженно заметила Нарси, а раздраженный взгляд Северуса из-за ее спины дал мне понять, что он полностью согласен с ней.

— Я не виновата, что внимательнее слушаю объяснения, а не витаю мыслями среди талмудов по Зельеварению или просто мечтаю. У вас все получится, просто надо немного больше времени и тренировок.

— Ты не скажешь, что с ними? — последний раз попробовала надавить Нарси.

— Я не могу сейчас ничего говорить, но обещаю: как только мы во всем разберемся, я тебе сразу же все расскажу.

Видимо что-то в моем тоне удержало ее от дальнейших расспросов. Еще немного прогулявшись, я наконец-то нашла в себе силы подняться в комнату Андромеды. Сестра, казалось, спала. Она лежала на кровати и даже не пошевелилась, когда я вошла. И лишь подойдя ближе к кровати, я поняла, что она не спит, а просто безучастно смотрит в одну точку, и из ее глаз катятся слезы.

Вся злость, все раздражение, которые я испытывала до этого, ушли в одно мгновение. Я чувствовала ее боль, практически задыхаясь от силы эмоций, бушевавших под этой неподвижной маской. Теперь я поняла причину ее неподвижности, она просто боялась пошевелиться и потерять контроль над болью.

И в этот момент я воспринимала ее не как сестру, а как существо, которое я призвана защищать и оберегать, мне хотелось забрать ее боль, или хотя бы разделить ее, хотелось обнять и пообещать, что все будет хорошо, что я не дам ее в обиду, и смогу защитить ее хотя бы теперь, раз не смогла сделать это раньше. Я действительно чувствовала свою вину, ведь я как Глава рода должна была почувствовать, что с Медой что-то не так гораздо раньше, не должна была позволить ей сделать такую чудовищную ошибку. А еще я поняла, что обязательно найду выход, но не позволю изгнать сестру из рода. Я обязательно найду этот чертов выход, но спасу и ее, и маму, иначе, зачем тогда мне быть Главой рода? Какой от меня толк, если я не могу защитить свой род? Мои чувства можно было сравнить с пресловутым материнским инстинктом, только в роли моих детей выступал весь род Блэк. И при этом абсолютно не учитывалось, что по реалиям этого мира мне всего десять и почти все в роду гораздо старше и опытнее меня, я чувствовала необходимость их защищать.

Присев на край кровати, я медленно взяла Меду за руку, и, казалось, именно в этот момент она отпустила себя. Она как пружина подскочила с кровати, и, вцепившись в меня, разрыдалась. А я могла лишь поглаживать ее по спине и дарить молчаливую поддержку.

Сначала это был просто поток слез, потом сквозь них начали пробиваться отдельные слова, еще неразборчивые, но с ними она отпускала всю ту боль, которая, казалось, сжигала ее до этого. Я не вслушивалась в то, что она говорила, но ощущала, как боль постепенно проигрывает нашей объединенной силе.

Спустя полчаса, когда слез уже не осталось, Меда немного отстранилась от меня.

— Белла, — ее голос был чуть слышен, и казалось, больше она ничего не сможет произнести, но она продолжила, — что же я натворила, Белла? Я совсем ничего не помню, как будто кто-то стер куски воспоминаний. Вот только почему-то забыл стереть эмоции — я ничего не помню, но в то же время знаю, что совершила что-то ужасное. Что же я натворила?

— Успокойся, Меда, все будет хорошо, ничего непоправимого не случилось.

— Не случилось, но это чудо. И в этом нет моей заслуги. Почему я все еще здесь? Мне кажется, что то, что я сделала, должно было навсегда закрыть для меня двери этого дома.

— Я же говорю, что ничего непоправимого не произошло, и поэтому я не вижу причин, чтобы ты задавала подобный вопрос.

— То, что я ничего не помню, не значит что я дурочка, Белла. Я точно знаю, что то, что я сделала, должно было привести к изгнанию меня из рода. Я не стремлюсь к этому, но хочу понять, почему семья рискует и я все еще здесь.

— Ты — Блэк, и моя сестра, разве этого мало, чтобы мы пытались спасти тебя?

— Значит, ты не отрицаешь, что меня должны были изгнать из рода.

— Я не хочу тебе врать, но мы делаем все, чтобы этого не произошло.

— Я не хочу, чтобы род так рисковал, я уйду сама.

— Никуда ты не пойдешь, я запрещаю тебе как Глава рода. Мы не для того делаем все возможное и невозможное, чтобы ты играла в благородство, — раздражение вновь накатило на меня.

— Прости, я сама не знаю, что говорю. Просто мне так жаль.

— Я знаю. Все будет хорошо, — ответила я, стараясь направить на нее волну спокойствия, и, видимо, у меня что-то получалось, потому что Меда медленно, но верно начинала успокаиваться.

— Почему я чувствую себя довольно-таки хорошо? Мне кажется, я должна чувствовать давление родовой магии, а тут ни одного неприятного ощущения.

— Это же хорошо, — я постаралась увести разговор от этой довольно опасной темы.

— Это странно. Такое ощущение, что передо мной какая-то преграда, которая не дает мне почувствовать недовольство магии. Это какой-то амулет или ритуал? — Меда была готова задать еще миллион вопросов, но я заметила, что после перенесенного стресса она явно хотела спать.

— Скорее, ритуал. Тебе стоит немного поспать.

— Нет, я не хочу, — она, видимо, хотела произнести это как можно тверже, но зевок испортил все впечатление, — я не хочу остаться одна. Почему мама не пришла ко мне? Она не хочет меня видеть? Даже отец зашел, а она нет.

— Не говори глупости, она просто делает все возможное, чтобы помочь тебе и не смогла прийти, но ты должна знать, что если бы она могла, то обязательно была бы здесь. Но я могу посидеть с тобой, — я не знала, как еще объяснить отсутствие матери, но понимала, что сейчас правды она не перенесет и может натворить глупостей.

— Пожалуйста, не уходи.

— Я подожду, пока ты уснешь, — она, так и не выпустив мою руку, легла, а я, пересев поближе, держала ее, пока Меда не заснула. Лишь после этого я смогла встать и, задернув шторы на окнах, чтобы солнце не беспокоило ее сон, вышла из комнаты.

Пережив эмоции сестры, я чувствовала себя полностью опустошенной, вероятно, пытаясь успокоить ее, я отдала слишком много своих сил.

Я уже почти закрыла за собой дверь комнаты Андромеды, когда услышала крик с первого этажа, и абсолютно не задумываясь, бросилась туда.

Когда я вбежала на верхнюю площадку лестницы и посмотрела вниз, я увидела ужасающую картину. В центре холла лежало три человека, держась за руки. Они бились в ужасных, болезненных конвульсиях. Узнав в этих троих лорда Принца, Эйлин и Северуса, я, забыв про слабость, побежала вниз. Сначала я не понимала, почему все собравшиеся не могут им как-то помочь, но почти спустившись, поняла, что никто просто не может к ним приблизиться.

Однако сама я смогла подбежать, не заметив никакой преграды. Упав на колени, я попыталась оттянуть их друг от друга. Но в тот момент, когда я дотронулась до их соединенных рук, я провалилась в темноту.

Глава 27

Очнувшись во тьме, я некоторое время ощущала себя дезориентированной, однако, взяв себя в руки, попыталась успокоиться и разобраться в случившемся. И как только почувствовала себя достаточно спокойной, появился свет, и тьма рассеялась. Однако возможность видеть не принесла желаемого понимания ситуации. Я находилась в молочной пустоте. Кроме меня тут ничего не было — ни надо мной, ни подо мной, ни вокруг меня. На самом деле, я даже себя не видела, а просто знала, что я есть.

— Зачем ты вмешалась? — голос из пустоты был, можно сказать, раздражен.

Несколько раз осмотревшись, я заметила три сгустка энергии, один из которых был очень похож на магическое ядро Северуса, каким я его запомнила, а два других, как я поняла, принадлежали лорду Принцу и леди Эйлин. В этот момент я поняла, что, скорее всего, здесь и сейчас я тоже нахожусь в виде своей магии. Я постаралась приблизиться к ним, но не смогла, а они, казалось, дрожали, будто боясь очередной боли.

— Зачем ты вмешалась? — прозвучал снова голос из пустоты, он становился все более недовольным, и я поняла, что мне следует хорошо подбирать слова для ответа.

— Прошу прощения, я не хотела мешать вам, я просто пыталась помочь своим друзьям.

— Ты не имела права вмешиваться в наказание, они предали и должны заплатить за это.

— Предали кого? Вас? Я не понимаю.

— Нет, не меня. Я лишь посредник, исполнитель воли. Они предали и самих себя, и всех остальных. Они предали Магию, которая дала вам жизнь и силы. Вы — дети Магии, но, видимо, как и все дети, вы неблагодарны. Поэтому должны понести наказание.

— Но они не делали ничего нарочно, должен быть способ исправить то, что они сделали. Они и так достаточно наказаны за свои поступки, позвольте им искупить вину.

— Нет. Они должны понести наказание. Они лишатся того, чем магия одарила их предков. Вы, маги, все чаще и чаще забываете свои обязанности и долг. Вы не помните, что ничего не дается просто так, а особенно сила. Магия не желает больше терпеть это.

Почему-то я была уверена, что если я не предприму что-то сейчас же, то я уже ничем не смогу помочь ни Северусу, ни Эйлин с лордом Принцем.

Возможно, если бы меня распределяли в Хогвартсе именно в этот момент, то я бы однозначно попала на Гриффиндор, потому что то, что я сделала в следующий момент, я никогда бы не сделала при здравом рассуждении.

— Я не позволю причинить им вред, — с этими словами я оказалась между тем, что я воспринимала как Северуса, Эйлин и Огастеса и голосом, который говорил со мной.

— А ты уверена, что можешь мне помешать? — услышала я из-за плеча. Оглянувшись, я поняла, что оказалась опять один на один с тем голосом. Только в этот раз я была в своей человеческой форме, а голосом оказалась невысокая девушка, возраст которой определить было невозможно. Она была невысокого роста, с иссиня-черными волосами, и она была изящна, как статуэтка. Ее вид абсолютно не вязался с карающей дланью Магии. И, видимо, удивление отразилось на моем лице, потому что она ответила на мой невысказанный вопрос.

— Я могу выглядеть так, как мне хочется, — и в этот момент она стала моей точной копией, а через секунду мной, но той, которая была до перемещения в тело десятилетней Беллатрикс. Я с жадностью всматривалась в свои черты, которые, казалось, уже никогда не увижу. Но заметив усмешку на своем, таком родном лице, усмешку, которая никогда не была мне свойственна, я смогла очнуться.

— Почему ты хочешь их уничтожить? И почему именно сейчас?

— Потому что это — то наказание, которое следует за предательством. А сейчас — потому что, изгнав и уйдя из рода, соответственно Огастес и Эйлин активизировали проклятье, которое сейчас, когда они встретились, их уничтожает. А Северус попал под него, потому что был рядом с матерью в этот момент.

— Ты уже не в первый раз говоришь о предательстве. О каком предательстве идет речь?

— О том, когда они из-за своих глупых ссор оставили незащищенным рубеж Северных морей.

— Я не понимаю.

— О, маги! Как быстро вы забыли свое предназначение.

— Расскажи, пожалуйста.

— Ты не боишься так просто просить меня о лекции? — в голосе раздражение уступало заинтересованности. Мне показалось, что я на верном пути, мне надо успокоить эту разрушительную силу.

— Да, люди, к сожалению, обладают столь же короткой памятью, сколь коротка их жизнь, за многие поколения знания были утеряны. Но если я буду знать, я смогу напомнить магам их предназначение.

— Не много ли ты на себя берешь, девочка — отвечать за всех магов? Тебе бы свой род вернуть на верный путь.

— Да, это так, — спокойно признала я, — у меня много проблем с родом, но, возможно, ответы на мои вопросы помогут мне спасти свой род, и я смогу помочь еще кому-нибудь.

— Что ж, может быть, эти знания помогут тебе спасти и род, и мать с сестрой. Ты нравишься мне, ты осознаешь свой долг перед родом, а человек, который знает свой долг и не боящийся его выполнять, не может остаться мной не услышанным. Ты знаешь, как раньше называли род Принцев раньше?

— Хранители Северного моря.

— А Блэков?

— Хранители равновесия.

— Хорошо, а, например, Малфоев? Нет? Когда-то их звали Хранителями вересковых пустошей. Вы, маги, существуете не просто так. Вы созданы быть хранителями этого мира.

— Созданы? — я чувствовала себя словно на очень важном экзамене, к которому, как думала, хорошо готова, а преподаватель раскрывает мне всё новые и новые истины, и я понимаю, что никогда не буду знать всего, и что нет ничего хуже самоуверенности.

— А ты думала, вы всегда были магами? Думала, что ваша сила дана вам просто так?

— Нет, но я… Объясни, я хочу знать, — я уже забыла, зачем был начат этот разговор. Единственное, что я чувствовала — неудержимую тягу к знаниям, которые мне так небрежно раскрывали.

— Вокруг вашего мира — море Хаоса, и когда-то этот Хаос ничего не сдерживало, можно сказать, что в мире царил Хаос. Людей было очень мало, и жизнь их была тяжелой, но самым большим кошмаром для людей древности были создания Хаоса, которые чувствовали себя на Земле хозяевами. А когда Порядок победил Хаос и смог откинуть демонов за пределы этого мира, то решил создать грань, защиту. Однако он не мог поддерживать эту грань постоянно, и тогда он обратился к магической энергии, которая свободным потоком существовала в этом мире, но которую так боялись создания Хаоса. Он попросил создать Хранителей этой грани, которая бы сдерживала Хаос от прорыва в этот мир. И тогда Магия послала зов к людям, и с теми, кто смог на него откликнуться, был заключен договор: за полученные магические силы те обязывались охранять грань, поддерживая ее силами своих родов.

Я, как зачарованная, слушала этот рассказ, а перед моими глазами проносились великие битвы прошлого и победа Порядка над созданиями Хаоса.

— Однако со временем рода стали забывать о необходимости отдавать свои силы на поддержание грани. Они все еще пользовались магией, но забывали платить за нее. И это можно было бы терпеть, так как, несмотря ни на что, пока род существует, он даже неосознанно подпитывает щиты. Но сейчас рода стали все чаще пропадать, из-за своих амбиций многие главы предпочитают позволить роду угаснуть, но не оставить достойного наследника. И как только род исчезает, защита грани истончается. Вот и те, кого ты так защищаешь! Они своими действиями ставят под угрозу существование грани.

И перед моими глазами открылась потрясающая картина. Огромное бушующее Северное море, волны, разбивающиеся о прибрежные скалы, а вдали — прозрачная грань, за которой беснуются чудовища. И эта грань непозволительно тонка, а чудовища знают, что, не сейчас, и, возможно, не скоро, но пройдет какое-то время, и они смогут пробить эту сдерживающую их преграду и вновь сеять хаос и ужас в этом мире.

— Но и раньше же рода исчезали?

— В небольшом количестве это не так страшно. Частично поддержка грани распределяется между соседними хранителями, к тому же, раньше на смену исчезнувшему роду приходили вновь созданные. Однако сейчас маги не хотят создавать рода, наполненные силой родовой магии, которая могла бы поддержать хоть маленький кусочек грани. Это слишком тяжелый процесс, требующий вложения сил многих поколений. Магам проще просто пользоваться данными им силами, но ничего не давать взамен.

— А магглорожденные?

— А что магглорожденные? Когда стало понятно, что тех магов, которые появились сразу, недостаточно для того, чтобы была возможность поддерживать грань и возобновлять кровь магов, а также воссоздавать исчезнувшие рода, было решено, что те из детей магглов, которые обладают такой же эмпатической чувствительностью, как и первые отозвавшиеся, будут тоже наделены магией. Раньше таких детей забирали в семьи магов и воспитывали так, чтобы они осознавали свою ответственность и цену за дар, который они получили. Те же дети, которых вы называете сквибами и выкидываете, как бракованных котят, на самом деле просто не обладают достаточной чувствительностью, чтобы совершать магические действия, но это не значит, что у них не может появиться ребенок, наделенный магией.

— Это потрясающе, как же много мы забыли, как много упустили.

— Так что? Все еще хочешь спасти этих предателей?

— Да, — этот резкий переход не сбил меня, так как я подозревала возможность чего-то подобного.

— Почему они тебе так важны?

— Я несу за них ответственность, и я не хочу, чтобы люди, которые мне доверились, пострадали, — глубоко вдохнув, проговорила я, — и я готова понести наказание за них.

— Интересно, у тебя действительно сильно развито чувство долга, возможно, я и не зря дала тебе знания, которые вы давно утратили. Ты просишь за них, несмотря на понимание, что из-за их действий грань могла истончиться настолько, что многие бы погибли, пока она не восстановилась, и, несмотря на то, что тебе очень страшно.

— Я готова ответить за них.

— Хорошо, я приму твое предложение, но немного не так, как ты думаешь.

— Но а как же проклятье, которое убивает их?

— На счет проклятья не беспокойся, оно не тронет их, я обещаю.

Так страшно, как в тот момент, мне в жизни еще не было. Хотелось закрыть глаза в надежде, что если ты ничего не видишь, то и тебя не видят. Единственное, что успокаивало — голос этой девушки был спокоен, что точно нельзя было сказать в начале нашей встречи.

— Не переживай, я не буду лишать тебя силы или как-то еще вредить тебе, однако уж коли ты чувствуешь такую ответственность за них, то Огастес Принц лишается сил и возможностей Главы рода. И отныне он — обычный маг и твой прямой вассал. Теперь он должен жить на благо своего сюзерена, и если в дальнейшем он не предаст свои вассальные клятвы, то получит прощение магии. Эйлин Снейп не позволено вернуться в род Принц, она принадлежит роду отца своего мужа. Северус Снейп очищен от предательства Магии его матерью и дедом, но до становления совершеннолетия его статус не поменяется.

После объявления решения три сгустка энергии, на мгновение появившиеся, вновь исчезли, но теперь я знала, что с ними все будет в порядке, и они просто вернулись в свои тела, и, возможно, уже очнулись.

— А теперь подойди ты, Беллатрикс.

Несмотря на то, что трое магов отделались довольно легкими наказаниями, особенно на фоне того, что всем грозила потеря магии, я не знала, чем же придется заплатить за их защиту. Взяв меня за левую руку, девушка, осуществляющая волю Магии, притянула меня к себе и провела острым ногтем по запястью. Кровь показалась мгновенно — порез оказался на удивление глубоким.

— Беллатрикс Блэк становится регентом и хранителем магии рода Принц до момента, когда Северус Снейп не достигнет времени становления, и если он будет достоин, то она может передать род ему, после чего он сможет взять имя рода. Ежели он достоин не будет, то она может передать род иному своему преемнику, однако, несмотря на это, она несет ответственность за этот свой выбор до конца своих дней. А теперь иди.

-Постой, — мне было страшно, но я не могла не спросить, — а как же моя мать и сестра? Скажи, что делать, как мне спасти их?

— Ты опять пытаешься всех спасти и вмешиваешься в естественный ход событий. Почему тебя беспокоит сестра, которая пыталась навредить тебе?

— Ее вины в этом нет, наказание должны понести другие, те, кто заставил ее это сделать. Ты знаешь, кто это сделал?

— Знаешь, сколько поступков в жизни люди объясняют тем, что они не хотели или их заставили, или так вышло случайно? За все в жизни надо нести ответственность. Те, кто заставил твою сестру сделать это, тоже заплатят — проведенные ритуалы не позволят отвести от них наказание, но это лишь в жизни, а вы, маги, как и люди, не вечны, и только глупцы думают, что могут скрыться от наказания за свои поступки. Я не могу назвать тебе их имена, да и не стала бы, если могла, ты должна сама узнать их.

— А сестра? Я, конечно, рада, что рано или поздно они получат по заслугам, но она-то ни в чем не виновата.

— У нее была возможность избежать подобного влияния на себя, но она пренебрегла безопасностью и сняла с себя защиту, значит, ее вина в этом есть. Она должна отвечать за последствия своего поступка. И основная вина ее не в том, что она попыталась сделать тебе, а в том, что в своей самоуверенности сняла защиту, позволив тем самым подчинить себя.

— Но наказание! Неужели обязательно изгнание из рода?

— Ну почему же, тут маги ужасные перестраховщики, часто вы сами наказываете себя сильнее, чем это сделал бы кто-то иной. Я думаю, твоя мать уже заплатила за проступок твоей сестры.

— Мама очнется?

— Очнется, но вся ее сила уменьшится наполовину.

— Наполовину, — я не могла себе представить такое, это было очень-очень много.

— Это было ее решение и ее сделка, а ты хоть и Глава рода, но должна понимать, что все они — живые люди со своей волей и имеют право самостоятельно принимать решения. И еще: изгонять из рода твою сестру Андромеду, конечно, не стоит, но становление ей лучше проходить все же уже будучи не Блэк, родовая магия может ей не подчиниться.

— Не Блэк? Но это невозможно, брак до становления — это позор, ни одна семья не согласится на такое без объяснений, а получив эти объяснения, уже точно откажется.

— У вас есть еще несколько лет, чтобы найти решение, поверь мне, оно есть, и ты его знаешь, просто тебе надо немного подумать. А теперь иди, ты заставляешь волноваться своих родных, так долго не приходя в себя, — девушка вновь поменяла обличье, превратившись в мою мать. И я увидела холл, посередине которого лежала я на руках у отца, пытающегося дозваться до меня, и как целитель Эдриан безуспешно пытался применить диагностические чары.

Глава 28

Очнулась я на руках у отца, чувствуя слабость во всем теле. Целитель Эдриан хмурился, но как только понял, что я очнулась, немного расслабился. И тут же вновь направил на меня серию диагностических чар.

— Всё в порядке, — стараясь говорить как можно увереннее, я попыталась встать, но мою попытку мгновенно пресёк отец, и мне пришлось осматриваться так, хотя моему взгляду была доступна лишь небольшая часть холла.

— Предлагаю всем пройти в гостиную, думаю, нам там будет удобнее, — сказал он, находясь уже в дверях, и я услышала, как все направились за ним.

Опустив меня на диван, отец отошел к окну, а целитель протянул стакан воды, в который добавил несколько капель какого-то зелья из небольшого пузырька.

— Это укрепляющее, — правильно поняв моё осторожное рассматривание стакана, пояснил он, а потом добавил, — без снотворного эффекта, хотя я бы предпочёл дать то, которое даст вам несколько часов хорошего сна, но судя по всему, лорд Блэк хочет получить ответы на некоторые свои вопросы.

— Если это необходимо, мы можем перенести разговор, — отец отозвался практически мгновенно.

— Диагностика подтвердила, что всё порядке, так что я не вижу необходимости в таких жёстких мерах. Думаю, получасовой разговор навредить не должен, — вынес вердикт целитель, и уже более сурово добавил, — но не более получаса и никаких сильных волнений, — после чего профессиональным жестом достал из чемоданчика несколько флаконов успокаивающего и раздал тем, кого счёл наиболее напряженным.

Когда последний флакон был выпит моим отцом, видимо, все решили, что молчать больше нельзя и заговорили практически одновременно.

— Подождите, — мне даже пришлось немного повысить голос, чтобы меня услышали, — во-первых, сколько я была без сознания?

— Минут пятнадцать до того, как очнулись лорд Принц, Леди Эйлин и Северус, и ещё минут пять после этого, — Орион, как всегда был наиболее информативен и краток.

— Спасибо, дядя, а теперь послушайте. Я понимаю, что у всех вас сейчас масса вопросов, но давайте пока я скажу самое главное. Опасность для Андромеды и мамы, можно сказать, миновала.

Очередная попытка говорить всем вместе на этот раз закончилась быстрее.

— Что ты имеешь в виду? — мне даже показалось, что отец подался ко мне, да, действительно — его ледяная маска на секунду дала трещину, обнажая истинные чувства, бушевавшие в нем.

— Будут, конечно, некоторые трудности, но мама скоро очнётся, и Меду изгонять не придётся, — я улыбнулась и посмотрела прямо в глаза отца, пытаясь мысленно сказать ему, что продолжать этот разговор лучше не при таком количестве народа. Возможно, мой мысленный посыл был услышан. А, возможно, отец сам пришёл к аналогичным выводам, но он коротко кивнул и повернулся к лорду Принц.

— Огастес, а что произошло с вами?

Теперь, внимательнее взглянув на пожилого лорда, я отметила его неестественную бледность и чуть подрагивавшие руки, хотя старался держаться он неплохо. Например, леди Эйлин пребывала в предобморочном состоянии и полулежала в кресле, стоящем напротив меня, Северус, также выглядевший бледнее обычного, хотя при его светлой коже подобное казалось невозможным, стоял за его спинкой и держал мать за руку.

— Я узнал…, узнал… — голос Огастеса был похож на шепот, но, порывисто тряхнув головой, он уже более уверенно продолжил, — сегодня утром мне пришло письмо, в котором было указано, что моя дочь и внук находятся в Блэк-меноре и что Поллукс стал патроном моего внука. Я не очень-то поверил этой информации, так как надеялся, что в случае, если бы нашлась моя дочь, вы поставили бы меня в известность, поэтому поспешил к вам, чтобы развеять свои сомнения. Но в холле столкнулся с Эйлин и Северусом. Я и слова не успел произнеси, как вокруг нас вспыхнула светящаяся сфера и я почувствовал, как будто магия из меня утекает огромной рекой, а после этого была лишь темнота.

— А как вы себя чувствуете сейчас? — с профессиональным интересом спросил целитель Эдриан, поднося к губам Эйлин очередной флакон с неизвестным зельем.

— Чувства утечки магии нет, но всё же что-то изменилось, и небольшая слабость не дает точно определить, что.

— Мне очень жаль, лорд Принц, — после этой моей фразы все вновь повернулись ко мне, — мы не поставили вас в известность о том, что леди Эйлин и Северус нашлись именно потому, что пытались избежать подобного, — кратко пересказав присутствующим, что именно произошло с тремя Принцами, я умолчала о гранях и долге магов, так как надо разобраться вначале, какая информация может стать достоянием общественности, а о чём лучше умолчать, — таким образом, лорд Принц, вы лишены прав главы рода, — тишина, наступившая в комнате, казалось, давила на плечи, заставляя гордого и уверенного в себе лорда сразу сделаться как-то меньше и старше. Лишь через минуту он смог произнести охрипшим голосом, глядя мне в глаза:

— Эйлин?

— В род не возращена, но перешла в род вампиров на правах супруги Тобиаса Снейпа.

— В таком случае, советую предупредить вампиров как можно скорее, — прервал меня целитель, и тут же пояснил — чтобы ритуал принятия в род прошел как можно быстрее, судя по состоянию леди. Резкий отток магии Принцев — видимо, именно сейчас и произошел окончательный разрыв с магией рода, что и привело к ее такому состоянию, и маловероятно, что без принятия в клан ее состояние улучшится.

— Вампиры должны прибыть сегодня к вечеру, — проинформировал в ответ на мой молчаливый вопрос дядя.

— Что ж, на укрепляющих леди вполне может продержаться до вечера без особых последствий для организма.

— Вампиры? — перебил целителя Огастес.

— Мы выяснили, что каким-то образом в вашем внуке есть наследие вампиров, более того, магия признала у него наличие двух отцов — кроме Тобиаса Снейпа отцом Северуса по магии признан некий вампир, наследие пришло по мужской линии. Мы даже выяснили, какого конкретно клана, встретились с главой клана, но он не смог нам объяснить, как появилось это наследие, хотя все проверки показали, что Тобиас Снейп — чистокровный человек. Как раз вчера вампиры попросили нас о встрече, она наверняка что-то выяснили.

— В таком случае, возможно, стоит позвать их раньше?

— Нет смысла, Северус, — ответил мой отец на вопрос мальчика, — в любом случае, для всех ритуалов вампиров ночь является обязательным условием, так что сейчас они появятся, или вечером, как и было запланировано, значения не имеет.

— А мой внук? Он тоже не был признан родом Принц? И кто же теперь глава рода, или… — казалось, бывший глава рода Принц начал задыхаться от осознания возможной катастрофы.

— Северус признан наследником, — вздох облегчения вырвался практически у всех присутствующих, ведь всё же исчезновение одного из старейших магических родов было бы ужасным, — однако с некоторыми ограничениями, — перебила я общую эйфорию.

— Какими именно? И кто возглавит род? К сожалению, я не уверен, что кто-либо из младшей ветви готов даже временно к такой ответственности, — Огастес заметно скривился, а все, кто присутствовал на ужине несколько месяцев назад, вспомнили лощёного молодого человека, который сопровождал лорда Принца и явно были готовы разделить сомнения Огастеса.

— Честь стать регентом рода Принц выпала мне, — немного склонив голову в знаке уважения к произнесенному, я постаралась охватить взглядом как можно больше присутствующих, чтобы заметить их реакцию на столь неожиданное заявление.

И как я и ожидала, на лицах многих отразилось удивление, но помимо этого в глазах отца я разглядела гордость, а тот же Огастес явно был доволен сложившейся ситуацией и даже заметно расслабился. Именно эта невысказанная явно, но так сильно ощутимая поддержка и признание позволило мне окончательно поверить, что всё будет хорошо.

— А каковы условия для признания меня главой рода? — как ни странно, но именно Северус единственный услышал скрытый подтекст в моих словах, — как я понимаю, простого совершеннолетия не достаточно.

— До твоего совершеннолетия я являюсь просто регентом, но если ты не пройдешь испытания рода, то перейдёшь в младшую ветвь, а я останусь регентом, пока не передам род кому-либо на своё усмотрение. Но в любом случае я несу ответственность за род Принц до конца своей жизни и имею право вето на любое решение главы рода. Но я уверена, Северус, ты станешь замечательным главой рода, и я спокойно передам тебе все права сразу же после твоего совершеннолетия, — я постаралась улыбнуться как можно увереннее, однако моя улыбка померкла, как только я увидела лица отца и Огастеса.

— Нда… давно уже не было у нас права сюзерена, — чуть слышно пробормотал отец, но я его очень хорошо расслышала в наступившей тишине.

— Что? Ты о чем сейчас?

— Скажи мне, а условие не включало в себя слова о твоей ответственности за весь род Принц до конца дней твоих?

— Ну да, но что в этом страшного? Северус станет главой рода, и я уверена, что род примет Северуса, а если будет полностью признанный глава рода, то и проблем быть не должно, как и необходимости в моём вмешательстве.

— Беллатрикс, слова о принятии ответственности за чужой род до конца своих дней — часть из древней клятвы сюзерена принимающего вассалов, но не как принято в последнее время — под покровительство и защиту, а как монарха.

— Монарха? Вы издеваетесь, — моему возмущению не было предела, а после я зацепилась за оговорку отца, — часть? Я правильно понимаю, это означает, что она не вступила в силу?

— Да, но я боюсь, что может возникнуть ещё какая-то ситуация, а возможно, и не одна, и клятва будет произнесена полностью.

— А её не надо говорить всю вместе?

— На самом деле это комплекс обязательств, который берёт на себя человек, желающий стать верховным сюзереном. Частично эти клятвы должны произноситься, когда маг занимает пост министра магии, но уже несколько министров пренебрегают этим.

— Но я же не желаю! Абсолютно не желаю становиться там каким-то верховным сюзереном, мне бы с родом разобраться.

— Надеюсь, что это просто стечение обстоятельств и нервное напряжение заставляет меня видеть то, чего на самом деле нет. А ты в следующий раз будешь аккуратнее с обещаниями. Хотя я рад, что род Принц будет спасён.

— Я буду внимательнее, отец.

— Ну что ж, до вечера ещё есть время, я предлагаю всем разойтись и отдохнуть, — с этими словами отец повернулся ко мне и позвал домовика, — Тилли, отнеси госпожу в комнату и проследи, чтобы ей принесли поесть, и она отдохнула.

— Но! Я бы хотела еще с тобой переговорить, — я взглядом пыталась дать понять, что мы ещё не обсудили, что будет с мамой и Медой.

— Ты сказала, что всё будет хорошо, этого достаточно. Сейчас тебе надо отдохнуть, более подробно мы поговорим позже, я скажу чтоб тебе принесли зелье Сна Без Сновидений.

— Хорошо, — тон отца не подразумевал иного ответа, да и как оказалось, сил на сопротивление у меня совсем не было, я протянула руку Тилли и успела заметить, как другие вызванные домовики исчезают с леди Эйлин и Северусом, а Огастес Принц тянется за ещё одним флаконом успокоительного.

* * *

Съела я практически всё, что принесла мне Тилли, так как оказалось, что, несмотря на усталость, я очень голодна. А потом, выпив половину флакона зелья Сна Без Сновидений, я легла и мгновенно уснула.

Проснулась я около пяти часов, чувствуя себя вполне отдохнувшей и полной сил. Успела спокойно собраться, как раз к тому моменту как Тилли появилась и сообщила, что вампиры уже прибыли и сейчас вместе с отцом, лордом Поллуксом и мистером Принцем находятся в зелёной гостиной и просят меня присоединиться к ним. Разумеется, я, не раздумывая, направилась к ним.

К тому моменту, как я пришла, в гостиной собралось уже достаточное количество народа, и помимо виданных мне вампиров — главы клана Алимра и его сопровождающего, которого мне в тот раз так и не представили. Присутствовало ещё два вампира, точнее, молодая вампирша, явно исполняющая роль телохранителя и немолодой вампир, больше похожий на учёного, чем на воина. Ещё в кабинете находились мой отец, оба моих дяди и Огастес Принц. При моём появлении все взгляды обратились на меня и я почувствовала себя абсолютно неуверенно среди всех этих взрослых и уверенных в себе людей, но эти ощущения лишь мелькнули, а после пришла уверенность в себе и своих силах, и я прошла в комнату. Ещё меня смутило нахождение деда Северуса тут, но потом я поняла: если главе клана уже известно, откуда у Северуса наследие, то и о том, кто Северус и о его родственниках известно тоже, а значит, тайны о том, кто он, уже не существует.

— Добрый вечер, лорд Алимра, о, простите, Кристиан, — исправилась я, заметив порыв главы вампирского клана исправить меня.

— Рад видеть вас, Беллатрикс. Позвольте представить вам моих спутников. Мой заместитель, можно сказать, правая рука, мистер Эдвард Лонгер, наш один из лучших наставников нашего клана в ментальных науках мистер Джонатан Босвел, и Элейна, — как я и предполагала, главу клана сопровождал второй по силе вампир и будущий преемник, учёный и, судя по представлению, телохранительница.

— Очень приятно вас видеть, господа.

— Беллатрикс, — обратился ко мне отец, — я ввел лорда Алимра в курс ситуации с леди Эйлин.

— Замечательно, — я была рада, что эту часть разговора отец взял на себя, не хотелось бы рассказывать вампирам всё, а я не была уверена, что рассказ в моём исполнении не вызвал бы дополнительных вопросов. Мои же старшие родственники, судя по всему, уже успели адаптировать версию произошедшего так, что прямых не стыковок не возникло. А подозрения… подозрения — это не повод, чтобы задавать вопросы и сомневаться в словах хозяев встречи.

— И что же вы можете сказать по поводу сложившейся ситуации, Кристиан? — я обратились напрямую к главе клана.

— Разумеется, леди Эйлин будет принята в клан, возможно, будет лучше, если пригласить её сейчас сюда, — а после некоторой заминки продолжил, — и я думаю, что, возможно, вы могли бы пригласить и наследника Принц.

— Я так понимаю, вы уже всё выяснили?

— Не скажу, что это было легко, но да. Я уже знаю, кто является моим наследником, и даже предполагаю, каким образом это произошло.

— Просветите нас?

— Разумеется. Но я всё же сначала хотел бы видеть леди Эйлин и её сына, — вампир продолжал настаивать, но в его словах мне почудилась не упрямство, а мольба. Для этих практически бессмертных существ невозможность иметь собственное потомство было проклятьем, и выпавший на долю лорда Кристиана шанс упускать они не хотели.

— Что ж, я думаю, рано или поздно знакомство должно было произойти. Так почему бы не сейчас? Тилли, — на мой вызов явилась моя домовушка, — пригласи к нам леди Эйлин и Северуса.

Несколько минут прошли в полном молчании, но, видимо, благодаря сверхтонкому вампирскому слуху, услышав шаги спускающихся по лестнице Эйлин и Северуса, вампир, успевший сесть, вновь поднялся, а я лишь отметила, что, несмотря на маску спокойствия, руки его непроизвольно сжались. Спустя секунду дверь в гостиную открылась, и вошли те, кого мы с таким нетерпением ждали.

Глава 29.

Дверь открылась абсолютно бесшумно, на пороге появились леди Эйлин и Северус.

За те несколько часов, что прошли с момента утреннего происшествия, мать Северуса стала выглядеть значительно бледнее и слабее. Казалось, жизненные силы покидают её прямо на наших глазах. Северус бережно поддерживал её под руку, и было видно, что это не жест вежливости, а необходимость. Всё же магия значительно поддерживает магов. Многие годы лишений не так повлияли на леди Эйлин, как полное исчезновение поддержки родовой магии. Даже тех крох, которые оставались у неё, было достаточно, чтобы поддерживать её десять лет. Конечно, этого хватило бы ненадолго, но за те несколько месяцев спокойной жизни, что она провела в нашем доме, она практически полностью восстановилась. Утреннее потрясение и последующая потеря поддержи рода вновь выкачали из неё практически все силы.

— Добрый вечер, — голос леди был слаб.

— Рады, что вы смогли присоединиться к нам, — поприветствовал их мой отец, после чего представил им присутствующих в комнате вампиров, — прошу вас, присаживайтесь.

— Благодарю вас, лорд Блэк, — уже более уверенно сказала леди Эйлин после того, как отец бережно усадил её в кресло. А Северус, поприветствовав гостей, стал за спиной матери, положив руку ей на плечо, как будто стараясь передать ей часть своих сил.

— Как ваше самочувствие, Возможно, стоит позвать целителя?

— Не стоит, целитель Эдриан оставил для меня зелья, которые должны помочь, но даже он больше не может ничего сделать. Да и на самом деле я себя чувствую не так уж и плохо, как могло бы быть в моем случае.

— Я вижу, что обряд принятия в род следует провести как можно быстрее. Судя по всему, нам следует отправляться немедленно.

— Но я думала, что вы сможете нам рассказать, как и что вам удалось узнать о наследии моего сына.

— Ваше состояние не предоставляет возможности к длительной беседе.

— Я готова подождать. Сейчас, особенно в свете того, что я буду принята в ваш род, а значит, вы получите возможность напрямую влиять на жизнь моего сына, я думаю узнать, откуда появилась эта связь, важнее.

— Леди Эйлин, я не буду спорить, так как понимаю, что вы как мать на первое место ставите благополучие сына, и спор сейчас будет лишь оттягивать наше отбытие в ваш новый дом и проведение обряда принятия в род, — заговорил лорд Алимра, снимая какой-то амулет со своей шеи, – поэтому я просто прошу вас надеть этот амулет. Он немного облегчит ваше состояние. Это часть родовых артефактов моего клана, он поможет временно поддержать ваши силы.

— Благодарю за понимание, лорд Алимра.

— Ну что ж, я не буду тянуть время и расскажу, что мы выяснили, — с этими словами всё наше внимание сосредоточилось на главе вампирского клана.

— В общем, я могу сказать, что мне практически доподлинно известно, каким образом Северус получил наследие нашего клана. Всё началось с его бабки, матери Тобиаса. У меня был сын, как вы понимаете, родился он, когда я был ещё человеком, но после обращения я оборвал связь с семьей. Ему было двадцать пять, когда он нашел меня, и я не смог уже оставить его. Через год я его обратил из-за ранения. Нет, это я это сделал не потому, что он был на волосок от смерти, его жизни ничего не угрожало, но он был моим сыном и я любил его. И как любой отец, я был готов сделать для своего ребенка всё, что в моих силах. Артур хотел силы, он видел, насколько вампиры сильнее и могущественнее обычных людей. И он уговорил меня обратить его, давя на то, что он смертен и слаб. К сожалению, он не стал сильным вампиром, но я был силен и достаточно скоро создал свой клан, и неслабый, надо сказать, а мой сын занял высокое место в нашей иерархии. Я всё понимал, без моей поддержки он бы не смог подняться так высоко, но поддерживал его, хотя это не принято в нашем мире. Пятьдесят лет назад он пришел ко мне с просьбой — он попросил обратить девушку. Далеко не каждый вампир может обратить человека, обычно это делают лишь сильнейшие вампиры, это гарантирует удачное проведение обряда без последствий, поэтому ничего удивительного, что он пришел ко мне. Я видел, что он был влюблен, и был готов для его счастья сделать это, тем более девушка была не против. Однако когда я познакомился с избранницей своего сына, я отказался обращать её. Я до сих пор не могу понять, чем она так зацепила его, нет, внешне она была достаточно хорошенькая, но изнутри! Я редко встречал более неприятного человека. Казалось, в ней собрались все пороки мира: алчность, злоба, зависть и, несмотря на страх перед вампирами, предвкушение силы и безнаказанности. Я понимал, что давать ей силу нельзя, но не смог жёстко прервать её отношения с сыном, а под различными предлогами откладывал её обращение. Я не знаю, как он решился, но поняв, что я не собираюсь обращать его возлюбленную, он отправился к клану, с которым мы находились в тот момент на грани войны, и, передав некоторые сведения, получил артефакты, с помощью которых мог сам провести ритуал обращения, — сказав это, лорд Алимра замолчал на несколько мгновений. — Как вам известно, нам запрещено обращать магов, только обычных людей, магглов. Мой сын был слаб, а девушка, как оказалось, обладала небольшой магической силой. Он не сумел достаточно экранировать помещение, где проводился ритуал, оповестители в министерстве магии сработали, а прибывшие авроры долго не разбирались. Позже мы смогли доказать, что Артур не нарушил закон, и уровень сил девушки был настолько минимален, что кристаллы оповещения не должны были даже моргнуть. Возможно, аврорам помогли уловить эту опасность для якобы мага, а в таком случае инструкция у авроров чёткая, — лорд замолчал, погружённый в воспоминания.

— А что произошло с девушкой? — я позволила себе прервать его затянувшееся молчание.

— Думаю, он успел переправить её разовым порт-ключом, но она успела увидеть что-то очень страшное. Ввозможно, она видела, как маги уничтожили Артура, но, видимо, она так перепугалась, что никогда не пыталась связаться со мной или с кем-либо ещё из магов. Более того, по собранным нами сведениям она до конца жизни очень чего-то боялась и жила крайне скрытно. Возможно, она считала, что и её за проводимый ритуал ждёт наказание и постаралась скрыться. По тому адресу, где, по моим сведениям, она проживала, мы никого не обнаружили, да и надо признаться, я не особо её искал.

—А ритуал?

— А вот с ритуалом всё произошло куда занятнее. Во-первых, я еще раз хочу отметить, что не зря далеко не каждый может провести обращение в вампира. Для того, чтобы ритуал прошёл удачно, необходимо умение чётко выверять силы воздействия, да и иных нюансов множество. А тут… Судя по отчётам авроров, участвовавших в операции, ритуал на две трети был завершён, хотя было сложно судить — настолько размазано использовалась сила. По заключению эксперта из министерства, обращения не должно было произойти, и не найдя девушку сразу, дело положили на полку и забыли. Но я смог выяснить, что данная особа кроме всего прочего не отличалась и высокой нравственностью и на момент проведения ритуала была беременна. Как маги вы должны понимать, что нет разницы, на каком сроке беременности производится магическое воздействие. И вот на её ребенке последствия неверного и неполного ритуала сказались гораздо сильнее.

— Но в Тобиасе нет ничего от вампира, он чистокровный человек.

— Физически — да, так как и мать, и отец у него — люди, но вот… Одни из самых ярких черт, присущих вампирам — агрессия, ярость, практически неконтролируемая. И единственным естественным успокоительным против этой ярости является кровь. Я думаю, для вас не секрет, что происходит с вампиром, который длительное время не получает кровь.

— Он сходит с ума от ярости.

— Да, в таком случае вампир перестает себя контролировать и просто сходит с ума. Если вампир голодает недолго, это помешательство обратимо, если же — длительное время, безумие становится необратимым. Но Тобиасу не нужна была кровь, он человек, а вот приступы ярости и агрессии настигли его, как и всех вампиров, так как изменения после ритуала затронули только ментальную его сторону, оставив без изменений тело. Более того, ему абсолютно не передались от матери даже слабые магические способности, которые хоть как-то бы скрадывали влияние ритуала. Я ведь не ошибусь, если предположу, что приступы агрессии с каждым годом становились всё сильнее и продолжительнее?

— Да, это так, — леди Эйлин тихо подтвердила предположение лорда Алимра, — ему можно помочь?

— Увы, нет, слишком много времени прошло, и только если у него была бы хоть капля магии, а так — нет, увы, ничего невозможно сделать.

— А как же Северус, почему ему передалось это? Разве у него последствия этого ритуала не должны были проявиться в меньшей степени?

— Да, будь вы магглой. Но вы ведьма, и из-за магии воздействие ритуала не уменьшилось, а наоборот стало сильнее, но при этом магия сделала это воздействие более контролируемым.

— И все эти приступы ярости и агрессии коснутся и меня? — неожиданно в разговор вступил Северус. — Я ведь тоже не испытываю потребности в крови.

— Ну тут не всё так страшно. Даже если бы вы не вернулись в род Принц, такого явного влияния вампирское безумие на вас бы не оказало. Конечно, под его влиянием вы вряд ли стали бы душой компании — повышенная раздражительность, нетерпимость, замкнутость, при должной самодисциплине преобразовались бы в педантичность, язвительность и холодность, но неконтролируемых приступов агрессии у вас практически не было бы. Но принятие вас родовой магией переводит последствия ритуала в наследие.

— Что это значит?

— Куча плюсов и практически никаких минусов. Склонность к ментальной магии, увеличение реакции и более высокая переносимость боли, улучшение слуха и обоняния.

— А минусы?

— Сейчас сложно говорить однозначно, практически все негативные последствия должна погасить родовая магия, но судя по всему, вы будете предпочитать красное вино белому и стейк с кровью хорошо прожаренному, — явно постарался обратить все в шутку вампир, — да и зелья на основе крови должны будут действовать лучше.

Разговор с главой вампирского клана, который, казалось, пролетел незаметно, на самом деле длился практически час. Леди Эйлин, которая поначалу от воздействия амулета немного повеселела, сейчас снова выглядела не очень хорошо.

— Ну что ж, думаю, нам пора, — вампиры чётко придерживались установленных правил и не пытались каким-либо образом заговорить с Северусом.

Лорд Алимра продолжил, обращаясь к дяде Поллуксу:

— Лорд Блэк, мистер Босвел — лучший из преподавателей по ментальной магии в нашем клане, и если вы позволите, то он мог бы остаться и обучать как Северуса, так и леди Блэк и её сестер, — хотя лица вампиров были абсолютно невозмутимыми, в глубине глаз горел огонёк восхищения и предвкушения, ведь впервые человек наследовал магию вампиров, при этом не становясь вампиром. Вампиры были единственной расой, которая не могла передать свои способности как наследие своим потомкам, и из-за этого их часто считали не полноценной расой, а тупиковой ветвью эволюции, и сейчас у них появилась возможность изменить сложившуюся ситуацию.

— Благодарю за предложение, лорд Алимра, мы с удовольствием им воспользуемся, и если вы не против, то в список учеников я прошу добавить так же моего племянника Сириуса.

— Разумеется, не вижу в этом никаких проблем.

— В таком случае прошу вас, мистер Босвел, добро пожаловать в наш дом, — как радушный хозяин, мой отец поприветствовал вампира, который отныне должен был сделать всё, чтобы содержимое наших мыслей осталось только нашим.

— Что ж, господа, разрешите вас покинуть, леди Эйлин, прошу вас, — попрощался лорд, помогая матери Северуса подняться из кресла.

— Я могу пойти с вами? — спросил Северус.

— К сожалению, нет, — в голосе Кристиана послышалось неподдельное сожаление, — обряд принятия в род достаточно длительный, да и после него вашей матери потребуется продолжительный отдых, и какое-то время ей будет лучше воздержаться от контактов с носителями магии рода Принц, да и в принципе магией, отличной от магии клана.

— Мама станет вампиром?

— Нет, — Кристиан даже улыбнулся, — клан состоит не только из вампиров — любимые, родители, сёстры и братья. Не много, но всегда есть близкие люди, которых хочется защитить. Вампиры не бездушные существа, мы можем любить, и в таких случаях мы принимаем людей под защиту клана.

— А когда мы сможем увидеться?

— Возможно, через два-три месяца. Мне жаль, но я не хочу вас обманывать, наследник Принц. К тому же вам стоит как можно быстрее вступить в права наследника рода, это поможет лучше укорениться вашему новому наследию, и сведёт к минимуму негативные последствия.

Где-то минуту Северус и его мать смотрели друг на друга, как будто молча общаясь, а потом он, забыв обо всех присутствующих, бросился к ней в тёплые объятья.

Глава 30

Когда трое вампиров и леди Эйлин отбыли, отец вызвал домовика и приказал проводить оставшегося вампира в отведенные ему покои. После этого, дождавшись ухода Северуса и Огастеса, которым явно необходимо было пообщаться, да и просто поддержать друг друга, пока дорогой им обоим человек находится в опасности и неизвестности, обвел оставшихся в комнате Блэков взглядом и усмехнулся:

— Да уж, наш состав, похоже, окончательно определился.

Действительно, трое взрослых мужчин и я, целая глава рода, ростом не достигшая еще и полутора метров, есть чему улыбнуться.

— Что ж, в таком случае предлагаю пройти в кабинет, потому как гостиная слишком велика для четверых, — предложил Орион.

Перейдя в кабинет, я вновь отметила, что у всех у нас уже были свои любимые места, да и то, как мы держались, говорило о том, что нам комфортно в обществе друг друга и мы уже не просто соратники, а части единого целого.

— Итак, — начал Орион, — вопрос с информированием Огастеса решился сам собой, хоть не могу сказать, что без особых потерь, но и не самым худшим образом, по крайней мере без особого вреда для рода.

— Дядя, повиснувший на моей шее род вы называете отсутствием вреда? Да я только смогла более или менее разобраться, с какой стороны подойти к решению наших проблем, а тут…

— А тут — возможность влиять на один из старейших родов севера, контроль над сорока процентами территории Северного моря, восемь голосов в Визенгамоте, поддержка значительной части магических родов севера и лояльно настроенный наследник рода, который является твоим вассалом.

— И ответственность.

— А ответственность, моя дорогая, уже и так на нас, с тех самых пор, как ты так неосмотрительно пообещала поддержку Огастесу Принцу. И сейчас все складывается не таким уж и плохим образом. У тебя есть реальное право действовать, а не просто давать советы. Наследник рода и так был под нашим покровительством. Финансово род не представляет проблем, грамотные управляющие сумеют продолжить вести дела так, чтобы до совершеннолетия наследника все работало как часы. Сверхприбыли, конечно, не будет, рисковать состоянием — не дело наемных рабочих. А вот поддерживать уже имеющиеся активы вполне реально. Я могу даже направить наших аудиторов, чтобы они оценили теперешнее состояние рода.

— Чтобы избежать обвинений в злоупотреблении? Думаешь, кто-то может предъявить претензии?

— Не исключено.

— Младшая ветвь?

— Не только, ведь Северус стал богатым наследником, кто-нибудь вполне может попробовать оспорить твое регентство по причине того, что ты и сама еще ребенок, и, фактически опекуном является Поллукс. А мы не кровные родственники Принцам. Но все эти проблемы имеют решения, не переживай. Лучше расскажи, что с Медой и Друэллой.

И я рассказала все, что говорил мне голос. И даже поделилась сомнениями, которые меня посетили в самом начале.

— Я так понимаю, у тебя есть мысли по поводу того, как решить проблему с браком Андромеды? Ты ведь сама сказала, что нам не найти подходящего жениха среди чистокровных, имеющих поддержку рода. Слишком много вопросов возникнет, если брак будет заключен раньше становления.

— Да, у меня есть мысль по этому поводу, но она еще не до конца сформирована, чтобы выдавать ее за решение.

— Поделись.

— Как мы все понимаем, чистокровные с поддержкой рода на такой брак не пойдут. А с теми, что согласятся, думаю, уже нам не стоит связываться, если мы не ставим цель наказать Меду. А это значит, что у нас остается только один вариант — магглорожденный маг.

— Что! — возмущенный возглас моего отца разорвал наступившую тишину.

— Успокойся, Сигнус, — оборвал его возмущение Поллукс, — если Белла что-то говорит, то у нее как минимум есть какие-то аргументы в поддержку своего предложения.

— Спасибо, дядя, — приятно, когда тебе доверяют и не отмахиваются даже от, казалось бы, безумных предложений, давая право на объяснение, — у меня действительно есть аргументы в пользу моего предложения. Говоря о магглорожденном маге, я не имею в виду выдать Меду за безродного. Я предлагаю подобрать того, кто мог бы при поддержке одного из древнейших родов основать свой род.

После того, как я, выдав это предложение, замолчала, на меня несколько мгновений смотрели молча, но потом понимание появилось в глазах Ориона, а затем Поллукса.

— Основать свой род, даже не так — заложить фундамент для этого — не так просто. Слишком много условий и слишком много сил для этого надо. Далеко не каждый пойдет на подобное, и еще меньше в итоге смогут дойти до конца. Тем более, сейчас, когда многие знания замалчиваются и забываются. Должна быть сильная мотивация. И вторая проблема в том, что наш род для поддержки не подойдет. Нужен род, не связанный с Блэками, чтобы Меда после перехода в род мужа точно не получила наказание магии.

— Но кто пойдет на такое? Кто даст такую поддержку, и главное: кому мы можем довериться? — задал волнующие всех вопросы Поллукс. — Нам надо найти магглорожденного мага, который бы пошел на не просто на сложные обряды, но и обрек себя на полную ограничений и самоотдачи жизнь первого из рода, а своих потомков минимум в пяти поколениях — на безоговорочное подчинение родовому кодексу и правилам. К тому же нам надо найти род, который поддержит основание нового рода и кандидатуру главы. Кто пойдет на такое? Да, это большая честь и при благоприятном исходе очень выгодно, магия оценит поддержку новому роду, но это и большая ответственность, и при неудаче это может стать ударом по магии рода. К тому же нам надо быть уверенными в лояльности этого рода.

— В общем, вариант имеет право на существование, но для его реализации надо решить еще массу вопросов, — подвел итог Орион.

— Ну, что касается рода, мне кажется, решение лежит на поверхности, — начала рассуждать вслух я, — у нас есть род Принц: не связанный с нами родством, а, значит, с абсолютно иной магией, к тому же, ему будет не лишним благодарность магии при образовании нового рода, а я, как регент рода, даю такую возможность. И мы можем быть уверены, что род будет образован именно так как нам надо и в том что брак с Медой будет заключен.

— Неплохое решение, — поддержал меня Орион, — может, у тебя есть еще и маг на примете?

Этот вопрос был самым слабым в моем плане. Дело в том, что сколько я не думала, но на ум мне приходила только одна кандидатура, но уверенности в правильности этого выбора у меня не было, потому что вся информация о Теодоре Тонксе у меня была из знаний, с которыми я попала в этот мир, и на сколько эти сведения были верными, я не знала. Да и я знала лишь, что Андромеда влюбилась, и, отказавшись от семьи, предпочла жизнь с магглорожденным, и что вроде бы и после почти двадцати лет брака была счастлива с ним. Ну и что у них была дочь с достаточно редким активным даром метаморфа.

Могла ли я, на основе столь неполных сведений, принимать такое решение? Хотя, как мне кажется, именно на это и намекал голос, говоря, что я знаю решение.

— Я не могу сказать, что у меня есть стопроцентное решение, — я все же решила высказаться, — но, думаю, попав в школу, я смогу присмотреться к возможным кандидатам. Магглорожденный маг с четвертого и более старших курсов, достаточно сильный и целеустремленный, не боящийся трудностей. Думаю, вариантов будет не много. Ну и конечно, ему должна нравиться Меда.

— Лучше четвертый или пятый курс, может, шестой. Старше не надо. К образованию рода надо готовиться, и немало, постепенно развивая свою магию, а до становления она более гибкая, и как следствие, шанс на успех больше, — внес свои поправки в озвученную мною характеристику Орион.

Ещё немного обсудив требования к будущему главе нового рода и мужу Андромеды, мы разошлись, а я всё думала, правильно ли поступаю, принимая серьёзные решения, которые изменят жизнь не одного человека.

* * *

Время вновь полетело с невероятной скоростью.

И вот наступил долгожданный для меня день. Завтра мне должно было исполниться одиннадцать. Для детей магов это один из самых важных моментов в жизни. Именно с этого дня мы получаем первую долю самостоятельности и ответственности. И самое главное: именно в этот момент магия становится нам полностью доступна. И хотя, чтобы использовать её, необходимо много и упорно тренироваться, фактически только после одиннадцатилетия ребёнок становится полноценным магом, получая доступ к своей силе.

Но на самом деле глупо думать, что вот, часы пробили полночь и, как по желанию феи, происходят эти изменения. Например, у тех же магглорождённых магов открытие доступа к силе может происходить не в сам день рождения, а в течение недели или двух после него, а иногда даже и до него. Так как чаще всего такие маги не обладают большим потенциалом, то это происходит достаточно незаметно. Если же магглорождённый маг оказывается достаточно силен, подобные изменения отслеживаются — раньше этим занимался совет магов, а теперь эти обязанности выполняет министерство магии, которое и помогает юному магу адаптироваться и убирает последствия магического всплеска. Но в старых семьях, дети из которых чаще всего обладают куда большим потенциалом, да и имеют еще и доступ к магии рода, уже много веков для открытия магии используют ритуал, который проводят в ночь перед одиннадцатилетием и который помогает более спокойно пройти этим изменениям.

Ночь перед днём рождения я, как и все поколения Блэков до меня, провела в ритуальном зале. Одежда на мне была крайне простая: юбка и туника из небелёного льна, лёгкая плетёная обувь, распущенные волосы и никаких украшений. Ничто не должно нарушать ток магии.

Мне должно быть легче, чем всем, кто проходил этот ритуал до меня, ведь в тот момент, как я стала главой рода, я фактически получила доступ к магии, хотя и не пользовалась ей, дабы не навредить себе. На этом настояли родители, и я их понимала, хотя жутко хотелось попробовать поколдовать. Но после некоторых размышлений я все же пришла к такому же выводу — не стоит торопиться, всему должно быть своё время. Недоношенные младенцы конечно выживают, но они всё же гораздо слабее тех детей, которые были рождены в срок. Так и с магией, и мне, и ей надо было полноценно сформироваться, по крайней мере, именно так я сама это ощущала и поэтому, запасшись терпением, ждала своего дня рождения. Только если по рассказам взрослых при прохождении ритуала ощущения были словно рушилась плотина, разделявшая мага и его магию, то я ощущала, что меня и мою магию разделяет лишь лёгкая завеса, и достаточно было потянуть — исчезнут все преграды.

Поэтому я спокойно подошла к ритуальному камню, выпила из заранее принесённого кубка настой из трав, который должен был помочь расслабиться, и начала читать слова ритуала, которые были давно выучены так, что сейчас я могла полностью сосредоточиться на лёгком тёплом ветерке, который обдувал меня, хотя понять, откуда он тут взялся, я не могла. Моя завеса начала понемногу раскачиваться, подниматься, ветер усиливался, но приносил лишь удовольствие. Тут внезапный порыв подхватил её и унёс куда-то. А меня в тот же момент окатила прохладная сила, она кружила вокруг меня маленькими водоворотами, немного щекоча. Но не было ни ожидаемого мной урагана, ни сносящего с ног вихря. Видимо, всё же я основной удар уже приняла на себя, когда лежала после ритуала, сейчас же просто получила полный доступ. И так как я не потеряла ориентацию и чувствовала себя замечательно, а не уставшей и выжатой как лимон, а именно этого по описаниям родных я и ожидала, меня обуяло любопытство. Именно сейчас, пока сила ещё не улеглась, а тихонько бурлила вокруг меня, я решила посмотреть, что я могу с ней сделать.

Одной из сложностей, с которой я столкнулась, было умение видеть семью в той контрольной сетке, которая мне так напоминала звездное небо. В тот момент, когда я стала главой рода, сила во мне бурлила бешеным потоком, и я видела всех очень чётко и ярко, со временем же моё небо стало тусклым и я не могла уже с той лёгкостью вызвать его образ в своём сознании, в итоге я стала видеть лишь самых близких мне людей, а звёздочек могла насчитать всего чуть больше десяти. Хотя я помнила свое любопытство по поводу сквибов рода и обещании узнать о них больше.

Сейчас же, зачерпнув сырой силы, я начала смотреть, даже не особо понимая механизм действия, скорее силой желания, чем продуманно напитывать своё ночное небо. Сначала ярче вспыхнули наиболее близкие мне звезды, совсем тусклые звезды мамы и Меды, я постаралась сделать их немного ярче, и мне даже показалось, что замерцали они как-то благодарно, что ли. И вот количество звездочек начало увеличиваться. Прислушиваясь к собственным ощущениям, я задерживалась то у одной, то у другой, пытаясь понять, что же меня настораживает и неосознанно то делилась силой, то исправляя только мне видимые недостатки. То у одной мне показалось, что на бело-зеленоватом сиянии какие-то непонятные пятна, то у другой мне виделось, что светить она должна совсем другим светом — не лиловым, а желтоватым, лиловый был совсем неправильным цветом для этой звезды.

И вот я увидела три почти бесцветные звезды. Они не воспринимались мной как нечто неправильное, они такие и должны были быть: не сиять, а просто тускло светиться, потому что у тех, кого они отражали, не было магии, которая придала бы им сияние. И вдруг одна из этих звездочек начала стремительно чернеть, а вот это было уже совсем неправильно. Я прислушалась к себе и поняла, что меня ужасно тянет помочь этой погибающей звезде, я чувствовала, что это будет верно. Поэтому зачерпнув как можно больше силы, я начала её вливать в стремительно чернеющую звезду. Некоторое время мне казалось, что ничего не меняется, и у меня ничего не вышло. Но она сначала перестала темнеть, потом некоторое время ничего не менялось, но я чувствовала, как мои силы уходят на то, чтобы сохранить это пусть и не хорошее, но стабильное состояние, и лишь спустя довольно продолжительное время я смогла переломить ситуацию в свою сторону. Постепенно чернота стала уходить, заменяясь сначала тусклым серым, а потом ровным белым светом. Еще некоторое время я продолжала удерживать контакт, стараясь как можно больше энергии влить в эту звездочку, но в какой-то момент поняла, что у меня больше это не получается. Видимо, как только энергия восстановила какие-то повреждения, которые могла восстановить, она перестала усваиваться, и влить хоть немного магии у меня не вышло. 

Собравшись с силами, я отпустила эту звездочку, готовая в любой момент помочь снова. Только этого не понадобилось, она светилась ровным светом, и ничто не указывало, что ей что-то угрожает. Я почувствовала, как на меня накатилась слабость и голова начала немного кружиться, всё же тот уровень концентрации, который пришлось поддерживать довольно длительное время, явно вымотал меня. Последний раз, взглянув на своё личное звёздное небо, мне показалось, что маленькая белая звездочка благодарно мигнула, после чего я закрыла глаза, а открыв, увидела, что вновь нахожусь в ритуальном зале. Бурление силы вокруг уже почти не ощущалось, поэтому я направилась к выходу, где меня ждали люди, действительно ставшие моей семьей.

Когда я вышла, оказалось, что в ритуальном зале я провела около трёх часов, и если учесть, что само открытие силы заняло минут пятнадцать, всё остальное время я провела в борьбе за ту белую звездочку. Интересно, а кто это был? Но сил долго раздумывать у меня не было, глаза начали закрываться, и я заснула в тот же момент, как добралась до постели.

Утро встретило меня сиянием летнего солнца, и, спустившись к завтраку, я застала всю семью за столом, что было довольно необычно, так как завтракали мы чаще всего в разное время. Но так как сегодня был мой день рождения, все собрались, чтобы поздравить меня. Получив свою порцию поздравлений, я только приступила к завтраку, как около меня возникла Тилли с подносом, на котором лежал довольно-таки объёмный конверт.

Да, это было именно оно, самое главное письмо в жизни любого юного волшебника. И хотя никто не сомневался в том, что оно придет, всё равно его ждали с нетерпением. На чуть желтоватом пергаменте, запечатанном пурпурной восковой печатью, изумрудно-зелёными чернилами было написано: «Мисс Б. Блэк, графство Ланкашир, Блэк-менор».

Несколько секунд я как заворожённая смотрела на конверт, чуствуя себя Золушкой, которой только что сказали, что чудеса существуют и она поедет на бал, но вот я взяла письмо, и встретившись взглядом с отцом, с тихим хрустом сломала печать. В конверте было несколько листов такого же желтоватого пергамента, разве что чуть тоньше на ощупь. На верхнем листе было написано: «Дорогая мисс Блэк,

Мы рады вам сообщить, что вы приняты в Школу Магии и Колдовства Хогвартс. Присылаем вам перечень необходимых книг и принадлежностей.

Семестр начинается 1 сентября. Сову с подтверждением высылать не позднее 31 августа.

Искренне ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора»

Встретившись взглядом с улыбающимся отцом, я передала ему письмо.

— Ну что ж, мы предполагали, что хотя твой день рождения так поздно, ты всё же получишь приглашение из Хогвартса в этом году, так и получилось. Поздравляю.

— Спасибо, отец.

— Времени осталось совсем мало, так что предлагаю позавтракать и отправиться на Косую аллею. Как я понимаю, на остальных листах список необходимого?

— Да, — кивнула я.

— На Косой аллее сегодня будет очень много людей. Возможно, стоит заказать всё по почте, — вмешалась тетушка Вальбурга, которая до этого сидела молча, видимо, последняя наша встреча заставила её немного обдумывать свои слова, прежде чем пытаться давить на меня, но уже следующая фраза перечеркнула мои радостные мысли по этому поводу. — Когда в Хогвартс начали брать всё это грязнокровное огребье и предателей крови, в последние дни августа уважающим себя волшебникам становится просто мерзко там появляться.

— Не думаю, что всё так плохо, Вал, — постарался сгладить эффект от её слов Орион, — к тому же, первый поход перед Хогвартсом на Косую аллею — праздник для каждого волшебника, мы не можем лишать его Беллу только потому, что тебе не нравится общество.

— Ну что ж, через полчаса жду всех около камина, — подвёл итог отец, после чего встал и покинул столовую.

Разумеется, и я, и Нарси, так же как и Северус, подскочили и побежали собираться. Уже в дверях я оглянулась, заметив, что Меда осталась сидеть за столом.

— Меда, а ты не собираешься с нами? — спросила я. Она подняла на меня удивлённый взгляд, в то время как тётушка недовольно поджала губы, но промолчала.

— А можно?

—Конечно, тебе же тоже ещё ничего не покупали.

— Мама сказала, что всё закажет по почте.

— Не говори ерунды, ты пойдешь с нами, иди собираться.

— Спасибо, — взгляд сестры сразу повеселел, на её лице заиграла счастливая улыбка, и мы вместе побежали собираться.

* * *

Бирмингем, Британская больница Королевы Елизаветы.

Эдварт Хорк был врачом уже тридцать лет, но сейчас он понятия не имел, как объяснить произошедшее. Вчера к ним поступил восьмилетний мальчик в критическом состоянии. Колесо велосипеда, на котором ехал ребенок, попало в выбоину на тротуаре и его выбросило прямо перед машиной на дорогу. Обширные повреждения усугублялись ещё и тем, что у него была очень редкая группа крови, которой не было в их больнице. Родители мальчика оказались приёмными и не подходили в качестве доноров. Конечно, был сразу же сделан заказ на кровь, но, к сожалению, они были не Лондоне, где с доставкой редкой группы крови было бы значительно проще. И хотя врачи боролись за жизнь ребенка как могли, все понимали, что шансов продержаться у него до прибытия вертолета практически нет. Но вдруг, что Эдвард так и не смог объяснить иначе как чудом, состояние мальчика стабилизировалось и держалось в таком состоянии в течение почти полутора часов, тех самых, которых, как они боялись, им не хватит. Но они смогли, и мальчик дождался так необходимую ему кровь. Конечно, предстоит ещё длительная реабилитация, но сейчас, спустя двенадцать часов, можно было точно говорить, что жизнь ребенка вне опасности, и всё будет хорошо.

Конец первой части.

Косая аллея встретила нас шумом и гвалтом, множество магов куда-то спешило, десятки детей пытались сбежать от зорко следящих за ними родителей и, конечно же, толпы в магазинах и лавочках, что продают всё необходимое к школе.

Хотя я не первый раз посещала главную торговую улицу магической Англии, но впервые не была одета в защитный плащ. Лёгкая летняя мантия кобальтового оттенка. Волосы, перехваченные синим кожаным шнурком в низкий хвост. Мне казалось, что от охватившей меня лёгкости я сейчас взлечу. Но, конечно, на моём лице эти эмоции не нашли своего отражения, как и в спокойной походке. Да, мы, воспитанные в древних родах, умеем парить в душе, оставаясь при этом абсолютно спокойными внешне. Может, поэтому нас так часто считают заносчивыми и неприятными в общении. Просто отпускаем себя мы только в обществе самых близких людей, не делая из своих эмоций и переживаний бесплатный аттракцион.

Северус и Нарси всё ещё находились под защитой детских плащей и только иногда сверкали из-под них глазами. Меда, хоть и была одета, как и я, но на ней ещё был принесённый из банка полный защитный комплект, хорошо хоть многие украшения или были невидимы, или прятались под одеждой. Потому что иначе она была бы похожа на новогоднюю елку. Кстати, несмотря на утреннюю радость, сейчас она выглядела не очень хорошо. Усталость сквозила в каждом её движении, а бледность кожи ещё больше усугубляла болезненный вид. Странно, почему произошли такие резкие изменения? Даже отец поглядывал на неё с волнением.

Так как людей действительно было много, мы решили разделиться. Мама с Медой и Нарси отправились в книжный, Огастес Принц и Северус любезно согласились зайти в аптеку — они старались как можно больше проводить времени вместе, поддерживая друг друга. Мне же предстояла самая важная покупка в жизни юного волшебника — первая волшебная палочка. После чего мы условились встретиться в кафе.

Лавка Олливандера располагалась на южной стороне Косой аллеи, в небольшом тупичке за сверкающим зданием банка. Двухэтажное здание было довольно невзрачным и, несмотря на охватившее меня предвкушение, производило не самое приятное впечатление. Это, кстати, касалось практически всей Косой аллеи — несмотря на ясную погоду и прекрасное настроение, даже самые новые и яркие здания при ближайшем рассмотрении оказывались какими-то неухоженными и обшарпанными, я бы сказала — больными, если такое определение можно бы было применить к домам. Я невольно скривилась.

— Да, не самое приятное зрелище, — заметив мой удивлённый взгляд, прокомментировал отец.

— Но почему, мы же волшебники, неужели магия не может помочь привести хотя бы внешний вид улицы в порядок? Создаётся впечатление, что уже много лет никто этим не занимается.

— В большинстве своём здания построены с помощью магии, и поддерживаются ею же за счёт сил постоянно сбрасываемой магами при создании чар. Но в последнее время свободной магии стало так мало, что её уже не хватает на поддержание магических зданий.

— А Блэк-мэнор?

— Да, Блэк-мэнор, как и прочие родовые поместья, построен с помощью магии и за её счёт существует, но во-первых, он стоит, как и почти все мэноры, на месте силы, а во-вторых, в нём постоянно проживает большое количество сильных магов.

— Поэтому почти все прочие наши дома — обычные, построенные людьми?

— Да, именно поэтому, у нас бы просто не хватило магии поддержать все здания, будь они магическими. Пойдём?

— Да, конечно.

Самым странным было, что несмотря на столпотворение, которое было на самой Косой аллее и в прочих магазинчиках, в лавке Олливандера никогда не было больше одного посетителя, даже в последний месяц лета невозможно было ни с кем столкнуться входя или выходя из этой лавки. Наверняка это обеспечивалось какими-то чарами. Но факт оставался фактом: мистер Олливандер лично обслуживал каждого клиента, и сколько бы времени у него это не занимало, никто и никогда не прерывал этот процесс, но все получали свою палочку, когда приходили за ней.

Зазвенел колокольчик, оповещая хозяина о том, что у него посетители, и в глубине лавки послышались звуки падения каких-то небольших предметов, как будто камешки рассыпались по полу. К тому моменту, как появился мастер Олливандер, я успела рассмотреть всё помещение магазина. На самом деле оно было довольно-таки большим, но свободным было только пространство непосредственно перед дверью, где-то около семи квадратных метров, всё остальное же занимали стеллажи под самый потолок с тысячами небольших продолговатых коробочек.

— О, мисс Блэк, рад, очень рад вас видеть, — произнёс мастер Олливандер. Он не выглядел старым, но седина в его волосах уже преобладала, что, в общем-то, странно для мага.

— Добрый день, мастер Олливандер.

— Как я понимаю, вы пришли подобрать себе палочку, что ж, я ждал вас, — и уже обращаясь к моему отцу, — мистер Блэк, граб и перо гиппогрифа, насколько я помню, хлесткая, двенадцать дюймов. Прекрасная сильная палочка. Надеюсь, она служит вам так же хорошо, как и в день, когда выбрала вас.

— Благодарю вас, мастер Олливандер, разумеется, палочка, как и тогда, великолепна, как я думаю, и все прочие ваши творения. Как видите, сегодня мы пришли подбирать полочку для моей дочери.

— И не просто дочери, но и главе рода, примите мои поздравления. Леди Блэк, я уверен, что вы достойно будете возглавлять род, и я заранее предвкушаю удовольствие подбирать палочку столь неординарной волшебнице.

— Благодарю за поздравления, мистер Олливандер, я пока ещё ничем не заслужила столь восторженного отношения, но я надеюсь оправдать ожидания рода и своих близких.

— Я ничуть не сомневаюсь, что вам всё удастся. Но давайте приступим, где-то здесь есть палочка, которая наверняка с великим нетерпением ждёт встречи с вами. Ну что ж, давайте попробуем эту: одиннадцать с половиной дюймов, очень жёсткая, граб, как у вашего батюшки, волос единорога. Граб — любимое дерево вашего рода. Наверное, две третьих палочек, выбравших Блэков, из граба, прошу вас, — Олливандер подал мне не очень тёмную, практически прямую недлинную палочку.

С каким-то трепетом я брала первую палочку, которая, возможно, будет моей. Нет, я понимала — маловероятно, что мне подойдёт первая же предложенная палочка. Но ощущение нереальности момента присутствовало. И, конечно, это ощущение мгновенно было прервано вырвавшимися из палочки клубами чёрного дыма, сопровождавшиеся оглушительным грохотом.

— Да, единорог — не ваш вариант, — пробормотал Олливандер, — хотя чем я думал, предлагая палочку с волосом единорога представителю рода Блэк, надеялся… А может, ива и перо грифона, лёгкая, хлёсткая, двенадцать дюймов?

Взяв предложенную палочку, я сначала даже не поняла, что ничего не произошло, немного покрутила её в руках и положила на стол. После реакции первой палочки тишина была оглушающей, а отсутствие реакции напугало ещё больше, чем грохот и чёрный дым.

— Не то, — продолжил поиски Олливандер, — вот, попробуйте эту. Сосна и чешуя саламандры, интересное сочетание, вполне может подойти, невербальная магия и индивидуальность на грани с… — продолжая бормотать что-то о свойствах пород древесины и магических сердцевин, он предложил мне длинную светлую палочку. Когда я взяла её, сначала ничего не происходило, но потом небольшой столик в углу вспыхнул так, будто попал в эпицентр сильнейшего пожара. Олливандер пробормотал заклинание, и огонь потух, предоставив нам на обозрение обугленный остов стола.

— И эта не подошла, попробуем в таком случае иное сочетание, — с этими словами он протянул мне очередную палочку, а потом ещё одну и ещё. Некоторые не отзывались вообще, некоторые выдавали спецэффекты, достойные хорошего фильма, показывая, что не желают иметь со мной ничего общего, хотя гудящее пламя, пожирающее стол, не переплюнула ни одна.

Однако сказать, что время потрачено бездарно было нельзя, путём проб и ошибок мы пришли к выводу, что в качестве сердцевины для палочки мне больше всего подойдет сердечная жила дракона. А вот с деревом определиться мы никак не могли, и одна из палочек просто развалилась у меня в руках.

— Ничего страшного, мне никогда не нравилось сочетание каштана и сердечной жилы дракона, нехорошо так говорить, но часто люди, которым подходит такая палочка, не слишком щепетильны в способах достижения своих целей и удовлетворении желаний, — успокоил меня Олливандер, когда, ойкнув, я оказалась с двумя половинками палочки в руках, — что же вам подойдет? Давно у меня не было столь сложной задачки. А давайте-ка попробуем вот эту, — он протянул мне изогнутую как коготь полочку, — грецкий орех и сердечная жила дракона, прочная и жёсткая.

Когда я взяла эту палочку, мне на мгновение показалось, что да, это она, вокруг меня закружился небольшой вихрь и я даже начала улыбаться — наконец, вот она, моя палочка, но мастер посмотрел на меня как-то неуверенно.

— Что случилось, мастер Олливандер, разве это не она?

— Я не уверен, с одной стороны, всё вроде бы так, как и должно быть, и палочка признала вас, но почему-то мне кажется, что вы с этой палочкой неидеальный тандем, — после этих слов я начала прислушиваться к своим ощущениям и поняла, что несмотря на кажущееся удовлетворение, эта палочка и я недовольны друг другом, — вы ведь тоже это чувствуете? Опишите мне ощущения.

— Не знаю, это как будто ждал встречи со старым другом очень-очень долго, но вот она состоялась, и вроде все рады, а на самом деле друг изменился, появилось ощущение несоответствия ожидания и реальности. Что это? Почему?

— Что ж, я постараюсь объяснить. Крайне редко первая палочка настолько требует изначального соответствия. Отношения палочки и волшебника можно сравнить с отношениями между людьми. Выбор — как любовь с первого взгляда, а потом со временем палочка и волшебник как бы притираются друг к другу, как пожившие в долгом браке супруги. Но иногда, как сейчас, случается, что даже вроде бы удачная палочка не даёт ощущения полного объединения.

— Но почему? Я ведь чувствую, что это моя палочка, но она мне не подходит.

— Вот именно, вы сами объяснили случившееся, я не смог бы сказать лучше, пустился бы в пространные рассуждения о взаимоотношениях палочки и волшебника. Думаю, я могу быть достаточно откровенен. Хотя у меня в лавке множество палочек, это не значит, что я их делаю просто так, а потом надеюсь, что какая-то подойдет покупателю. Один из необходимых навыков мастера волшебных палочек — небольшой дар предвидения. В один момент появляется ощущение, что надо сделать именно такую палочку из именно этих материалов, и вот спустя несколько лет кто-нибудь приходит и ему подходит именно эта палочка. И я думаю, что эта палочка действительно предназначалась именно вам.

— Но тогда почему сейчас она мне не подходит?

— Я не могу говорить полностью уверенно, но думаю, что произошло что-то, что изменило вас настолько, что палочка перестала подходить. Такие изменения случаются крайне редко, но бывает, когда после каких-то событий волшебнику перестает подходить его старая палочка, а с вами это произошло просто до того, как была найдена первая, вот она и не подходит.

— И что же мне делать? — задала вопрос я, а сама размышляла над тем, что в действительности я была по сути другим человеком, а не той Беллатрикс, которой предназначалась эта палочка. Вполне разумное объяснение, почему она не подошла.

— Я уверен, что существует ваша идеальная палочка. Можно поискать среди родовых, иногда после таких изменений именно эти палочки лучше всего работают с волшебником. Можете взять эту, всё же она ждала вас очень долго, возможно, вы сможете сработаться и будете замечательными партнерами. Увы, не хочу вас обманывать, полностью объединиться с ней у вас не получится.

— Ну что ж, я, пожалуй, возьму её. Буду надеяться, что мы договоримся. Сколько мы должны? — и хотя разумом я понимала, почему так произошло, разочарование не давало мне насладиться радостью от приобретения волшебной палочки.

Но как только я повернулась к отцу, чтобы сказать, что мы можем расплачиваться и идти, как в глубине комнаты что-то загремело, один из стеллажей покачнулся и, наклонившись, замер. Он зацепился за следующий стеллаж, который, к счастью, выдержал и не повалил все другие дальше по принципу домино. Однако это не помешало сотням коробочек с палочками соскользнуть с его полок и разлететься по полу. Олливандер, уже было готовый назвать мне цену, вдруг замолчал и пристально стал всматриваться в рассыпавшиеся по полу палочки.

— Мастер Олливандер, — я решилась наконец привлечь его внимание.

— Леди Блэк, вы верите в знаки, которые даёт нам судьба?

— Мы живем в волшебном мире, глупо не верить знакам.

— В таком случае вы понимаете, что не можете уйти с этой палочкой. Я верю, что ваша палочка здесь, и она так стремится к вам, что готова прорываться буквально с боем.

Теперь уже я нетерпеливо всматривалась в горы палочек, лежащих на полу.

— Посмотрим, посмотрим, — тем временем Олливандер направился в сторону стеллажа, на ходу заклинанием устанавливая его ровно, — тут находятся палочки, изготовленные мной в то время, когда я только стал мастером палочек, не могу сказать, что они плохи, но я тогда был больше экспериментатором и пробовал свои силы. Был жив ещё мой отец, а я мог себе позволить искать свой путь в нашем ремесле. Хотя, наверное, любой мастер должен пройти этот этап, чтобы найти себя и свой стиль, в ином случае он простой ремесленник, не способный на нечто больше, чем только повторить работу по шаблону. Вот несколько интересных палочек, которые вполне могут подойти, — он вынырнул из-за стеллажей и протянул мне веер из пяти палочек, — так как палочки не совсем классические, то и те составляющие, которые мы отвергли ранее, в необычном сочетании вполне могут подойти. Выбирайте.

— Эм… Как выбирать?

— Просто закройте глаза и попытайтесь почувствовать, к какой палочке вас больше тянет.

— А может, просто попробовать все подряд?

— Нет, я уверен, что какая-то из этих палочек звала вас, и мне хочется понять, насколько сильна ваша связь.

— Ну что ж, — я ещё раз взглянула на палочки, которые мастер Олливандер к этому времени разложил на прилавке, послушно закрыла глаза, попытавшись их представить. Перед моим мысленным взглядом появилось пять светящихся полосок, которые, как я поняла, и отражали для меня суть каждой из палочек. Две светились совсем тускло, и это был явный признак того, что они мне не подойдут, еще одна светилась ярко, но её свет резал мне глаза. Оставшиеся две палочки светились ярко, но приятным мягким светом. Я открыла глаза и показала на вторую и последнюю в ряду палочки, — одна из этих.

— Хорошо, — сказал мастер Олливандер и убрал те, которые мне совсем не приглянулись, — теперь попробуйте ещё раз, когда их осталось две, я думаю, выбор будет сделать проще.

Две лежащие передо мной палочки наяву выглядели совсем по-разному. Обе ровные, первая была немного длиннее, казалось, была создана из разных пород дерева. Её цвет было трудно определить: тёмная, но не однородного цвета, а в чёрно-серых оттенках, как бы переходящих из одного в другой, местами в очень светлые тона, с рунами на рукоятке. И хотя она была отполирована до блеска, казалось, достаточно секунды, чтобы она ощетинилась острыми шипами. Вторая, тёмно-коричневая, была чуть короче, с искусной резьбой на рукоятке чуть более светлого оттенка, чем у древка. Я ещё раз закрыла глаза. Свечение обеих палочек всё так же было приятным, но свет одной как бы тянулся ко мне, в то время как у второй оставался в границах вокруг воображаемой палочки, словно говоря: "Ты мне нравишься, но я жду другого волшебника".

— Первая, — я протянулась к столу, замерла ненадолго, не донеся руку совсем немного, так как почувствовала лёгкое покалывание в кончиках пальцев, а потом, решившись, взяла чёрно-серую палочку.

По моей руке пробежались небольшие электрические разряды, а в воздухе разлился запах озона и ощущение свежести. Да, это моя палочка, моя, без всяких условий и допущений. Сама не заметила, как стала улыбаться, ощутив во всём теле небывалую лёгкость. В себя я пришла от лёгкого покашливания мастера Олливандера.

— Рад, что оказался прав, вы нашли свою истинную палочку.

— Что это за палочка? — не отрывая взгляд от своего сокровища, спросила я, и подняла глаза на мастера только когда поняла, что он не торопится отвечать на мой вопрос.

— Как я уже говорил, это одна из моих первых палочек, довольно необычное сочетание — терновник и сердечная жила дракона, двенадцать и три четверти дюйма, достаточно жёсткая. Терновник — необычное дерево для волшебной палочки, мастера не очень любят с ним работать, так как оно крайне редко подходит волшебникам. Такая палочка чаще всего появляется во время перемен. Среди мастеров это дерево довольно-таки заслуженно пользуется славой предвестника потрясений и воин. Прекрасная боевая палочка, она замечательно подойдет для чар и ритуалов, а вот трансфигурация ей будет даваться не так легко, для этого ей не будет хватать мягкости, ну и заклинания целительства тоже не для этой палочки по той же причине. Но одно я могу сказать точно: это палочка незаурядного мага, и это лишнее подтверждение тому, что нас ждут великие перемены, и для меня честь создать эту палочку.

— Спасибо, мастер Олливандер, — ответил мой отец, когда понял, что я от слов мастера пребываю в некотором ступоре и не могу ответить как подобает. А я смотрела на палочку и пыталась понять, бояться мне такого предназначения или радоваться замечательному инструменту для реализации своих планов. Хотя они не были настолько глобальны, как следует из слов мастера, но кто знает, как повернётся жизнь в будущем?

— Скажите, мастер, — уже в дверях я обернулась и задала ещё один мучивший меня вопрос, — а вторая палочка из чего?

— Эта? — уточнил Олливандер, как раз собираясь было убрать её в небольшую коробочку, — это тоже очень интересная палочка, одиннадцать дюймов, остролист и перо феникса, сочетание хоть и редкое, но не настолько поразительное, как у вас. Особенность этой палочки в том, что феникс, давший перо для неё, сразу же дал ещё одно, и если эта палочка ещё ждет своего хозяина, то палочка с первым пером уже его нашла, и волшебник, ею обладающий — крайне незаурядный маг, хотя и иногда наводит ужас. В той палочке я использовал тис, и она получилась мощной, но тёмной. Я надеюсь, что этот остролист сможет компенсировать тьму тисовой палочки. Честно говоря, я думал, что именно она подойдет вам, но, видимо, для неё ещё слишком рано, или просто у вас другой путь. А эта палочка, я уверен, дождётся своего волшебника, — сказав это, мастер развернулся и исчез за стеллажами, давая понять, что больше он ничего говорить не будет. А я думала о волшебнике, которого ждёт палочка из остролиста, дождётся ли она его, каким он будет и насколько сильно моё вмешательство изменит историю.

Выйдя из лавки Оливандера, мы направились к кафе Флориана Фортескью, где должны были встретится с остальными. Как оказалось, времени прошло немало, и я думала, что мы, должно быть, пришли последними. Так и получилось. Мама, Нарси и Меда уже сидели за столиком на улице, а Огастес и Северус подходили со стороны аптечной лавки. Рассевшись и заказав холодное лакомство, которое было как нельзя кстати в такой жаркий день, мы стали подводить итоги. Как оказалось, мы приобрели всё, что требуется, в рекордные сроки и вполне готовы отправляться домой. Все оживленно разговаривали, только Меда сидела ещё более бледная и осунувшаяся, чем час назад, когда мы расставались, при этом она практически не поднимала взгляд от мороженного.

— Меда, всё в порядке? — обратилась я к ней.

— Не знаю, наверное, просто жара, вернёмся домой, и я отдохну, — Меда постаралась улыбнуться обеспокоенно смотрящей на неё матери.

— Тогда я думаю, нам не стоит задерживаться, — отец поднялся первым, отодвинул стул матери, помог подняться сестре. Теперь волнения не скрывал никто, хотя выражалось это всего лишь в чуть белее нервозных жестах.

Уже на выходе из кафе мы столкнулись с небольшой группой людей. Двумя взрослыми и двумя мальчиками лет четырнадцати-пятнадцати. Взрослые — явно магглы, одеты неброско, но со вкусом, в качественную дорогую одежду. Русоволосый мужчина и невысокая женщина с каштановыми волосами сопровождали, судя по всему, сына-волшебника и его друга. Так как один из подростков был очень похож на мужчину, в то время как во втором предположить родственника этих троих было абсолютно невозможно, да и держался он немного обособленно, ближе к другу чем ко взрослым. Вероятно, я бы и не обратила на них никакого внимания, если бы не взгляд, с которым светловолосый подросток смотрел на Меду. Вспыхнувшая в глазах явная радость от встречи сначала сменилась удивлением от её усталого вида, а потом непониманием, когда она прошла мимо, не подняв на него взгляда. И если почти для всех это выглядело как столкновение двух незнакомых людей, я явно заметила, как непроизвольно дернулась к нему её рука и как сестра задержала дыхание, чтобы удержать в себе эмоции и сделать вид, что они не знакомы.

Ни отец, ни мать не обратили внимание на заминку, но я теперь уже с большим вниманием посмотрела на эту группу. Так как мама и сёстры уже вышли из кафе, а я и отец немного задержались, поэтому у меня была возможность увидеть, как дернувшегося вслед за Медой парня остановила рука друга, придержав его за плечо и что-то тихо ему сказав.

Теперь не страх, а злость горела во взгляде парня. Я сначала удивилась такой перемене, но оценив сцену со стороны, я смогла найти ей объяснение, потому что теперь смотрел он на моего отца, а после так же на спину удаляющейся матери. Сестра явно выглядела усталой и несчастной, а что она не оторвала взгляда от матери, явно старательно ни на кого больше не смотря, добавляло общей картине зловещего смысла. Парень явно решил, что у неё какие-то проблемы и сделал вывод, что причина тому общение с ним, а что они общались, я уже не сомневалась. Слишком явно Меда не смотрела в его сторону, а он пытался поймать её взгляд. Слишком сильно было разочарование на его лице, когда она «не заметила» его.

Однако надо отметить, что он быстро взял себя в руки и не поддался своему первому порыву, что не помешало ему сказать несколько слов своим спутникам и отправить их в кафе, а самому на некотором отдалении пройти за нами до аппарационной площадки и не уходить, пока мы не аппарировали домой. А ещё я заметила, как он до последнего момента пытался поймать взгляд сестры, но она так ни разу на него не посмотрела.

Что-то мне подсказывало, что этот мальчик и был Тед Тонкс.

* * *

Как только мы появились в зале для аппарации Блэк-менора, отец, несмотря на протесты сестры, связался с целителем Эдрианом, хотя она уверяла, что ей достаточно лишь немного отдохнуть. Как оказалось, это было сделано не зря. Целитель диагностировал резкий отток жизненных сил. Однако понять причину этого он не смог, выглядело все так будто кто-то питался энергией Меды, осушая ее. Единственное, что смогли выяснить, так это что вне Блэк-менора это происходит гораздо быстрее, чем в доме. Положение усугублялось еще и тем, что завтра надо было отправляться в Хогвартс, и если сестра там не появится, возникнет масса ненужных вопросов.

Около часа безрезультатных попыток понять, что происходит, привели всех в уныние, ни одно заклинание не выявило ни сглаза, ни проклятия на сестре, хотя такое предполагать изначально было глупо. Защитный родовой комплект — особенно такого темного рода как наш — это не простенькие артефакты, что на вес продается в лавочках Косой аллеи и Хогсмите. Он не только защитит своего носителя, но и отразит многие атаки, так что недоброжелателю останется только посочувствовать. Всепрощением род Блэк не страдает, и даже попытка нападения на представителя рода не должна быть просто забыта.

Все время, что отец, целитель Эдриан и срочно вызванные Поллукс и Орион пытались понять, что именно вредит Меде, у меня в голове крутилась какая-то мысль, которую я все никак не могла уловить. Единственное, в чем я была уверена, так это в том, что ответ лежит на поверхности, мы смотрим на него, но не видим.

— Подождите, — я прервала повторяющееся по кругу уже не в первый раз обсуждение того, что же происходит с Андромедой, — уже третий или четвертый раз вы проверяете одно и то же. Давайте попробуем рассуждать в другом направлении.

— Что ты предлагаешь? — Орион сразу же повернулся ко мне, давая понять, что готов слушать мои рассуждения.

— Мы уже больше часа пытаемся понять, кто и как вредит Меде, и я не совсем понимаю откуда, но у меня ощущение, что никакой попытки нанести вред извне не было.

— Почему ты так думаешь?

— Не знаю. Это больше на уровне ощущений, но что-то мне подсказывает, что это так. Мы все пытаемся понять, как кто-то обошел защиту? — с этим вопросом я обратилась к отцу, так как могла только догадываться, на что именно были направлены заклинания, которые они использовали последний час.

— Да, — ответил отец, — но мы не видим повреждений в системе защитных чар на комплекте, которые обязательно появились бы, если бы атака имела место быть.

— Тогда нам надо исходить из того, что атаки не было, — я почему-то была уверена, что все было именно так.

— Я проверял, магия Андромеды стабилизировалась, и никакого негативного влияния родовой магии я не чувствую.

— Значит, это не влияние извне, и не влияние родовой магии. Защитные свойства комплекта усиливаются, а состояние ухудшается, когда она покидает менор, но как только она попадает в наиболее безопасную среду, ее состояние улучшается, — я попыталась размышлять вслух. — Поэтому можно предположить, что опасность либо поджидает ее сразу же за стенами родового дома, либо покидает его вместе с ней, но активируется только за границей менора, — теперь за нитью моих рассуждений следили уже все четверо мужчин.

— Но мы проверили всю ее одежду и украшения, на них никаких посторонних чар, только те, которые и должны быть, — уже менее уверенно высказался Орион.

— Те, что должны быть… — что-то в этой фразе зацепило меня.

— Именно, мы втроем проверяли, ни следа атакующих заклинания, только следы активации защитного комплекта, и непонятно, на что они срабатывают. Надо будет, конечно, пригласить специалистов, но я предположить не могу, что мы могли еще не проверить. Должны были остаться хоть какие-то следы, и пусть мы бы и не до конца определили их, но чтобы вообще чисто, я не понимаю.

— Значит, как только Меда покидает дом, комплект активируется.

— Да, обычно так и происходит, рядом с источником комплект практически неактивен, но при удалении от него он как бы переходит в режим ожидания. Не полная активность, но готовность отразить атаку. Но в этом случае комплект активируется практически сразу после перехода в режим готовности.

— А вы пробовали вывести Меду без комплекта?

Отец нахмурился:

— Мы не можем так рисковать, Беллатрикс!

— Я понимаю, но вы проверяли работу самого комплекта?

— Да, он абсолютно исправен.

— Но все же воздействия извне вы не обнаружили, но мы исходим из того, что комплект исправен для кого-то, кто принадлежит роду полностью, но магия Андромеды претерпела некоторые изменения. Может ли, что конкретно для нее комплект работает неправильно, или даже вредит? — я сама поразилась крамольности этой мысли, ведь защитные артефакты семьи могли быть агрессивны по отношению к окружающим, но не к тому, кто их носил. По крайней мере, я была в этом уверена раньше.

— Вредить, сам комплект, — Орион пытался осознать мои слова, как бы рассматривая их со всех сторон. — Я никогда не сталкивался с подобным, но я не мастер-артефактор. Однако за неимением иной версии, эту я бы не стал скидывать со счетов. Поллукс, у нас есть артефактор к которому мы можем обратиться, но так, чтобы это не вышло за пределы семьи?

— Муж Дореи — мастер-артефактор, правда он получил мастерство довольно-таки давно и из-за дел рода не особо занимается этим. Но, думаю, его квалификации должно хватить для того, чтобы подтвердить или опровергнуть эту версию.

— Ты не мог бы… — Орион замялся, — боюсь, буквально недавно Вал сильно с ним разругалась, и тебе будет проще договориться.

— Разумеется, я сейчас же свяжусь с Дореей, и хоть мы с Карлусом не самые близкие приятели, помочь семье он не откажет, несмотря на довольно либеральные взгляды, на почве которых он и не сошелся с твоей супругой.

— Не будем сейчас о ней, пока ее действия не выходят за рамки простых разговоров, я не буду вмешиваться.

— Я тебя не понимаю, — отец, проживший с матерью всю жизнь практически без единого конфликта, осуждающе покачал головой.

— Вал надо с кем-то бороться, — все же попытался объяснить свою точку зрения Орион, — ей нужна идея, цель. И не тихая, типа организации клуба защиты клобпухов, а действительно громкая, грандиозная цель. Сейчас такая цель для нее — превосходство чистокровных. И пока это не выходит за рамки разговоров и лозунгов, я не буду ее останавливать. Потому что лиши я ее этого, и вся ее энергия и бескомпромиссная прямота будет направлена внутрь семьи, которая и так не особо крепка. Если я и мальчики и выдержим ее напор, то дастся нам это ой как нелегко.

— Я связался с Карлусом, — объявил оторвавшийся от камина Поллукс. — Он будет у нас в течение пятнадцати минут.

Когда камин вновь вспыхнул, на ковер выступил немолодой мужчина. Его темно-каштановые волосы были собраны в хвост, мантия была безупречна, и весь его вид говорил, что перед нами был чистокровный волшебник. Я даже немного растерялась, как-то абсолютно не таким я представляла себе отца шалопая Джеймса Поттера. Но впечатление серьезного мага, многие поколения предков которого были людьми важными и обличенными властью, длилось ровно до тех пор, пока я не встретилась с взглядом его теплых карих глаз, вокруг которых уже намечалась сеточка морщинок, но не тех, которые говорят о том, что человек уже перешагнул зенит своей жизни, а тех, которые дают понять, что перед тобой открытый, незлой человек, любящий веселье и смех. И искорки в его глазах не смогла пришить даже теперешняя довольно нерадостная ситуация, они просто затаились в глубине, как бы говоря: "Подождите, мы со всем разберемся и еще посмеемся над случившимся".

Глядя на него, я как-то сразу поверила, что все будет хорошо. А еще я поняла, почему Сириус, со своим довольно бесшабашным нравом предпочел веселую семью Джеймса Поттера, а не суровую авторитарную Вальбургу и не желающего создавать конфликтные ситуации отца.

И я еще раз убедилась, что необходимо повлиять на отношения Ориона и сыновей, к сожалению, тетушку переделать, скорее всего, не удастся. В чем-то я была согласна с дядей — пока она занята своими идеями, но это не выходит за рамки разговоров, вмешиваться не стоит. Но необходимо внимательно отслеживать ситуацию.

За то время, пока я размышляла, для меня фоном прошло и представление главе рода Поттер и то, как его ввели в курс ситуации. В реакции мага я не увидела ни притворного сочувствия, ни затаенного злорадства, он молча выслушал отца и повернулся к Меде, доставая палочку.

Работал он мастерски: никаких лишних движений, все четко, выверено, точно. Различного цвета и интенсивности свечения окутывали то одно, то другое украшение, сначала на столе, и после, когда они вновь оказались на Меде. Отсутствие регулярной практики выдавали лишь небольшие паузы перед особо длинными заклинаниями и сложными пассажами. И вот стало заметно небольшое оживление в его движениях, заклинания он начал плести интенсивнее, паузы становились короче, а на лице появилось удовлетворенное выражение.

— Ну что ж, я сомневался, что смогу помочь вам, но сейчас вынужден признать, что вы не зря подозревали артефакты. Ситуация сложилась довольно нетривиальная, из разряда "нарочно не повторишь". Как вы и предполагали, из-за некоторого разлада с родовой магией на Андромеду защитный комплект стал действовать не совсем обычным образом. Так что лучше пока снимите его. Парадокс состоит в том, что хотя комплект продолжает выполнять свою защитную функцию, он же и наносит вред, — мастер-артефактор, а именно он сейчас был перед нами, сделал эффектную паузу.

— Но как такое возможно? — выразил общее недоумение Поллукс.

— Та часть артефакта, которая отвечает за защиту, воспринимает Андромеду как представительницу рода Блэк и активируется, как только ей начинает угрожать опасность, но часть, которая отвечает за поддержание энергии в артефакте, не видит связи с источником вашего рода, не может черпать энергию из него, и поэтому артефакт заряжается за счет сил самого носителя, тем самым нанося ему вред. Но самое парадоксальное заключается в том, что данная ситуация превратилась в замкнутый круг.

— То есть как только Меда покидает менор, который стоит на родовом источнике, артефакт переходит в режим готовности и забирает энергию у нее, тем самым нанося вред, а ощущая нанесенный вред, усиливает защиту, забирая еще больше энергии, — нереальность озвученной мной картины поражала, вот уж действительно нарочно не придумаешь.

— Именно, чем сильнее работали его защитные функции, тем больший вред он наносил.

— Что же делать? — отец обратился к Карлусу Поттеру.

Если ситуация сложилась именно так, то ни один родовой артефакт, который наденет Меда, не найдет ее связи с источником, и поэтому будет пить ее жизненные и магические силы. Отсутствие же родовых украшений вызовет массу вопросов и пересудов — проблема действительно была серьезная, для многих чистокровных семейств отсутствие на Меде родовых украшений будет лучше объявления в газете говорить, что у Меды проблемы с родовой магией.

— Не понимаю, в чем ты видишь проблему, — спокойно ответил Карлус, — сделай то же, что и все, когда одевают родовые украшения на невест, принятых в род. Ритуал привязки — и никаких проблем. Конечно, все родовые артефакты ты так не привяжешь, но пять-шесть безделушек — без проблем, в том числе и защитный комплект. Конечно, сейчас редко принимают в род посторонних, но уж Друэлле ты же наверняка дарил после помолвки какой-нибудь родовой браслет или кольцо. Только лучше пусть ритуал привязки проводит глава рода, тогда даже с помощью артефактов не будет видно, как именно поступает энергия.

— Спасибо, Карлус, я в долгу перед тобой, — произнес ритуальную фразу мой отец, тем самым признавая оказанную помощь, но не рода Поттер роду Блэк, а мастером-артефактором Карлусом Поттером магу Сигнусу Блэку.

— Я оказал помощь от чистого сердца и без корысти, — так же в соответствии с древними обычаями ответил Карлус, признавая долг и подтверждая бескорыстность поступка, — а теперь позвольте вас покинуть, я обещал сопровождать Дорею на чай к Малфоям, хоть я и не особо люблю Абрахаса, но его жена милая леди.

* * *

Спустя еще несколько минут мы вновь остались одни.

— Ну что же, я готова слушать. Что за ритуал привязки? — обратилась я к отцу, доставая свою новенькую волшебную палочку.

— А ты ничего не забыла? — отец был сплошное ехидство. Осознав, что ничего страшного Меде не угрожает, он стремительно веселел.

— Забыла? Мерлин мой, точно!

За всеми этими переживаниями у меня из головы вылетело, что мне еще предстоит событие, которое я до этого ждала с большим нетерпением.

Одной из традиций магического мира был ритуал привязки волшебной палочки. Часть этого ритуала проходила в лавке мастера палочек, когда при первом соприкосновении объединялись магия волшебника и палочки, и многие считали эту связь достаточной, но в древних семьях, особенно если у ребенка оказывалась предрасположенность к какому-либо виду магии, проводили еще один вид привязки. Считалось, что для полного раскрытия дара первое заклинание должно быть связано именно с предполагаемым родовым даром, и это не должно было быть мощным заклинанием или заклинанием высшей магии, они как раз-таки и не подходили для этого, чаще всего наоборот, это было одно из самых простых базовых заклинаний. Так, дети с даром целителя чаще всего первым заклинанием произносили Эпискей, с даром боевого мага — Протэго или Экспелиармиус. Мне же как обладательнице довольно уникального дара необходимо было хорошо продумать свое первое заклинание — произнеси я Протэго, моя связь с ритуалистикой заметно ослабнет, проведи я простой ритуал, и боевая магия будет сильно ограничена.

— Но это же прекрасный вариант, — как только я осознала все перспективы, настроение еще больше улучшилось. Мы много обсуждали, что именно надо будет сделать мне, и до этого я думала использовать простенький поисковый ритуал, так как боевые ритуалы были слишком сложны и не подходили, а тут такая удача — ритуал по настройке защитного артефакта, видимо, веселье моего отца объяснялась еще и тем, что он раньше меня осознал открывающиеся перспективы.

Ритуал привязки оказался довольно прост: по капле крови от меня и Меды на каждый предмет комплекта, небольшое связующее заклинание и позволение от меня как от главы рода. После чего около десятка проверок показали, что покидая менор, Андромеда не теряет ни капли собственной энергии, а комплект защищает как и положено, что было продемонстрировано на Орионе, который покрылся зелеными чешуйками, когда попытался наслать на Меду довольно безобидное проклятье жабьей кожи.

Праздничный ужин стал прекрасным завершением дня, только Меда была задумчива, впрочем как и всегда в последнее время. Возможно, она сожалела о своем поведении сегодня днем, но я думаю, что если этот Тед Тонкс действительно достоин моей сестры, то все у них будет хорошо. Тем более, завтра нас ждет Хогвартс.