Подруга для Грегори (гет)

— Какого черта?! — Нотт повертел в руках розовый конвертик. — Уже третий за месяц!

— Даю на отсечение мизинец, что это снова Гойлу... — Забини погрозил конверту мизинцем.

Тед призвал свечу, погрел сургуч, запечатавший розовый листок бумаги, и... Эмблема Гриффиндора расплавилась, складываясь в имя адресата: "Грегори Гойлу".

— Остается надеяться, это от Булстроуд, — завистливо почесал затылок Забини. — Откуда такая популярность?!

— Все потому, что дуракам везет! — Нотт швырнул конверт на кровать Гойла как раз тогда, когда тот появился из душа. Выглядел он, как всегда, комично: эдакий медведь в полотенце по самые подмышки.

— Тебе письмо! — отчеканил Нотт. Сейчас была его очередь мыться мыться, но Тед просто не мог пропустить момент, когда уши Гойла сольются с цветом конверта от удовольствия, но...

Ничего такого не произошло. Грегори покрутил письмо в руках, вскрыл его, посмотрел на подпись и, не читая, скомкал и метко отправил в корзину для мусора.

— Иы дурак?! — Нотт метнулся к корзине и разгладил измятый листок.

— Дай-ка взглянуть, — перехватил инициативу молчавший до этого Малфой. Обычно он не интересовался делами Гойла, но столь вопиющее безразличие к соплям гриффиндорки не могло оставить Драко равнодушным. — "Дорогой Грегори! — пафосно начал он, принюхиваясь к аромату, исходившему от пергамента. — Вот уже несколько недель я пишу тебе в надежде получить ответ на столь важный для меня вопрос: да или нет?! Ты говорил, что видел меня во сне, и вот теперь я пылаю..." Что?! — Драко фыркнул.

— Пылает?! — рот Нотта искривился в усмешке, а Забини расхохотался в голос.

— Кто это там пылает?! — едва смог выдавить он, изображая страдающую от любви к Гойлу девицу.

— Некая Мэгги Саттон, — Мафлой покачал головой. — И давно она тебе снится, Грег?

— Да пошли вы! — выплюнул Гойл меланхолично. Он уже надел брюки и рубашку и теперь трудился над галстуком. Зеркало строило ему смешные гримасы, как бы подбадривая в нелегком деле.

— Не можем! — жалостно проблеял Нотт, которого любопытство так и не отпускало в ванную комнату. — Нам важно знать все о твоих мокрых снах!

— Я даже не знаю, как выглядит эта идиотка, — процедил Гойл сквозь зубы.

— Но она пылает! — возразил Забини. — Ты не можешь игнорировать сей факт! Костер нужно потушить!

— Как я его потушу, если не знаю, кто такая Мэгги Саттон?! — рявкнул Гойл взбешенно, и Нотт решил, что сейчас самое время укрыться в стенках душевой кабины.

Малфой не выдержал и рассмеялся заливисто, Забини подхватил, и оба они еще долго валялись на кроватях, держась за животы.

— Я узнаю для тебя, кто это! — пообещал Драко наконец, хлопая Гойла по плечу. — Как джентльмен, я не могу допустить, чтобы девушка так себя изводила!

— А оно мне надо?! — хмыкнул Грегори, хватая с комода сумку.

— Ты хочешь сказать, это я вчера не убрал в душе после того, как... — Забини снова фыркнул.

Гойл покраснел и промычал какое-то проклятие, после чего покинул спальню и окунулся в жужжание гостиной Слизерина.

По правде сказать, странная Мэгги Саттон не давала ему покоя. Она никак не выдавала себя во время уроков — только писала эти дурацкие письма в ожидании чуда. Но чудо запаздывало: Гойл был слишком плох в легилименции, чтении мыслей и логике, чтобы понять, которая из гриффиндорок могла написать ему такое...

На уроках Грегори, как всегда, скучал, изредка посматривая по сторонам и притворяясь невидимкой в надежде, что его не спросят. А после обеда его догнал Малфой.

— Пошли!

— Куда это?!

— Знакомиться с Мэгги Саттон, конечно! — изрек Драко многозначительно, и Грегори поморщился.

— Да ну на! Я лучше пойду в Плюй-камни с Харпером перекинусь.

— Я что, зря время тратил?! — Малфой возвысил голос, и его взгляд стал опасным.

Гойл пожал плечами и смиренно поплелся сзади. Ему вовсе не хотелось ни с кем знакомиться и краснеть лишний раз, пытаясь из кожи вон вылезти, чтобы не напугать малохольных девиц до полусмерти. И вообще, он и без Драко знал, кто ему по-настоящему нравится... Но почему-то шел следом.

— Вон, — Малфой резко остановился у фонтана и указал в направлении теплиц. — Та простушка, слева, возле младшей Уизли.

— Не пойду, — Гойл покачал головой. — Она это... Не в моем вкусе! — и он шмыгнул носом.

— Пойдешь! — зашипел Драко, подталкивая приятеля в сторону девчонок.

— Не хочу!

— Поздно! — Драко победно оскалился. — Тебя заметили!

Мэгги и Джинни и вправду повернули головы в сторону слизеринцев. Саттон покраснела, а Уизли скорчила физиономию, которой могла позавидовать сама миссис Малфой в минуты пренебрежения кем-то из рыжей семейки.

— Вперед! — и Драко с силой толкнул Грегори, ретируясь в удобное для наблюдения место.

Гойл, несчастно обернувшись на Малфоя, нерешительно двинулся в сторону гриффиндорок, собирая разбегающиеся мысли. Мэгги выглядела счастливой, а Джинни Уизли... Гойл был вынужден признать, что в этой паре именно Саттон была "некрасивой подругой", хотя назвать ее дурнушкой было бы слишком...

— Э-э-э... Привет, — Грегори почесал затылок.

— Чтоб ты сдох! — выдала Уизли сквозь зубы и отошла в сторону, не желая, видимо, огорчать подругу.

— Привет! — Мэгги опустила глазки, ожидая, что предпримет Гойл. — Ты получил мои письма?..

— Да, — пропыхтел он напряженно. — Получил.

Повисла неловкая пауза. Джинни сверлила их нехорошим взглядом, и Гойл нервно сглотнул, думая, что застрял между Уизли и Малфоем, как между этими... Сциллой и... Гоморрой?! Вот же геморрой!

— И? — Мэгги посмотрела на него испытующе, облизывая зачем-то губу.

— Ну и... — Грегори бросил быстрый взгляд на Джинни, вспомнил их короткую и крайне неприятную встречу на башне и глубоко вздохнул. — Я думаю, мне нравится другая девушка, — он пожевал губу.

— Дру... гая? — переспросила Мэгги, бледнея, а затем залилась краской с новой силой. — Но ты же сам говорил... Сны... И все такое...

Даже Гойлу стало ясно, что она вот-вот заплачет.

— Я уверен, что ничего такого тебе не говорил, — пожал он плечами.

— Мне — нет, но... — Саттон резко обернулась на Джинни, и та испуганно замахала руками:

— Он правда мне это говорил! Я никогда не вру!

— Ничего не знаю, — ответил Гойл угрюмо и начал медленно отступать.

— Ты! — младшая Уизли пошла в атаку. — Ты! Как ты смеешь врать мне в глаза?! Да я же своими ушами слышала!

Она выхватила палочку, готовая уложить бедолагу на месте. Гойл выставил руки в блок, понимая, что в дуэли с Уизли у него нет шанса, и затравленно выдохнул:

— Ты не можешь меня повредить!

— Это я-то не могу?! — она замахнулась.

— Долг Жизни... — Гойл ссутулился, словно рассчитывая съежиться до размеров пикси.

Джинни задохнулась и резко опустила палочку, со свистом рассекая воздух прямо перед его носом.

— Черт! Вот же чертов черт! — бросила она и погрозила Грегори: — Это тебе с рук не сойдет!

Получив столь желанный карт-бланш на побег, Гойл не стал дожидаться развития ситуации и самым постыдным образом трусливо сбежал под крыло к Малфою.

Еще несколько дней Гойл приходил в себя после истории с конвертами. Нотт, Забини, да и Малфой буквально прохода ему не давали, постоянно отпуская остроумные и не очень шуточки по поводу Мэгги, писем и правой руки в совершенно неприглядном контексте. Но Гойл терпел, изредка отмахиваясь от насмешников грубыми угрозами, которые действовали, впрочем, разве что на Нотта, да и то только если рядом не было Блеза.

Утешало только, что о его злоключениях неизвестно той, о которой Гойл думал в последнее время постоянно. Она была слишком хороша для него, поэтому и привлекала сильнее других. Слишком красивая, слишком умная, слишком взрослая. И на вершине всех этих "слишком" покоилось суровое "недоступная". Гойл тихо страдал от этого, лишь украдкой глядя в ее сторону. Иногда ему казалось, что она замечает его взгляды, и тогда он взирал чаще, преисполняясь глупой надеждой. Но быстро понимал, что ошибся.

Однако сердцу не прикажешь — Грегори очень хотелось, чтобы предмет его воздыханий обратил на него внимание. А поскольку ни красотой, ни силой, ни смелостью он не блистал, идея зайти со стороны ума показалась ему самой простой. И судьба даже преподнесла ему чудесный подарок — Долг Жизни Джинни Уизли, но... Та категорически отказалась снабдить его "искусственным интеллектом" в виде реферата от Грейнджер.

Пришлось идти в обход. Эта идея показалась ему безумной с самого начала, но тут случилось маленькое событие, заставившее Грегори идти напролом.

— Ты больше писем не получал? — хохотнул Нотт, нагоняя Гойла в коридоре по дороге на Прорицания.

— Откуда?! — вынырнул с другой стороны Забини. — Его собственная правая рука все время занята, а больше некому!

— Кретины! — Гойл похолодел: за поворотом показалась компания девчонок, среди которых он увидел ту... — Заткнитесь!

— Да ладно тебе! — Блез обнял его за плечо, словно лучшего друга. — Как товарищ я тебя понимаю: эта Саттон... — он поморщился. — Но как мужчина... Не могу одобрять твое стремление сдохнуть девственником!

И они с Ноттом заржали, а девчонки, шедшие впереди, услышали последнюю фразу, обернулись и... Она посмотрела на него так, что перехватило дух.

— Козлодои! — и Гойл побежал в другую сторону, понимая, что теперь еще долго не покажется на занятиях.

Нужно было что-то делать, чтобы исправить ситуацию. И выбирать особенно не приходилось.

Грегори дождался вечера и поспешил в библиотеку. Конечно, Грейнджер оказалась там. Он терпеливо ждал, пока зал опустеет, но гриффиндорская всезнайка за все время даже позы не поменяла. Наконец, решив, что ждать больше нет сил, Гойл вошел в зал и крадучись проследовал к столу, за которым корпела Гермиона.

— Грейнджер! — зашипел он, привлекая ее внимание.

— Что тебе?! — она изогнула бровь, недовольная тем, что ее отвлекли.

— Есть разговор.

Она скептически фыркнула, но из вежливости или от любопытства отложила книгу в сторону.

— Я слушаю.

Гойл помедлил немного, а потом напустил на лицо самое грозное свое выражение и начал:

— Ты знаешь, у твоей подружки — Уизли — должок... И я могу закрыть его, и очень просто!

— Долг Жизни может быть погашен только при условии возвращения, — тут же отчеканила Грейнджер, и Грегори поморщился от ее формулировки.

— Да нет же! Я сам могу погасить его! От тебя требуется только выполнить одно маленькое условие!

— Это неэтично, низко и вообще — неприемлемо! — тут же выдала Гермиона сердито.

— Да подумаешь! — Гойл слегка возвысил голос, но тут же спохватился, вспомнив, что он в библиотеке. — Это Уизли тупо не по чину с таким связываться, а тебе-то что?! Долг-то не твой! Зато есть шанс и подружке помочь, и лицо не уронить!

— Не потерять.

— Что?

— Правильно говорить: "не потерять лицо", — Гермиона закатила глаза. — Так что же ты хочешь?

— Работу по Трансфигурации! — выпалил Гойл, чувствуя, что ему улыбнулась удача.

— И все?!

— Да! — выдохнул он, чтобы хоть чуть-чуть расслабиться.

— Не густо... — Грейнджер задумалась ненадолго, одарив его презрительным взглядом. — Ну хорошо! Получишь свою работу, как только я ее подготовлю. Свяжусь с тобой отдельно.

— Правда?! — Гойл не мог поверить своему счастью.

— Да, — холодно кивнула Гермиона и снова раскрыла книгу, давая понять, что разговор окончен.

Грегори вылетел из библиотеки, окрыленный маленькой победой. Он буквально парил в сторону подземелий, когда на пути ему попалась проныра Гринграсс.

— Эй, Гойл! — окликнула она, и Грегори напрягся, ожидая подвоха.

— Чего тебе?! — грубо буркнул он и ссутулился, как делал всегда, когда хотел стать незаметным.

— Хотела узнать, кого ты сегодня... Осчастливил, — промурлыкала Дафна, но на Гойла ее уловка не подействовала.

— Не твое дело. Еще что-то?

— Да нет... — Дафна задумчиво провела пальцем по подбородку, и Грегори воспользовался заминкой, чтобы исчезнуть из поля ее зрения.

Он не мог передать свои чувства словами, но всегда ощущал, что с этой ведьмой лучше не связываться. По крайней мере, если рядом нет Малфоя.

И вот наступил долгожданный день. Очевидно, Грейнджер решила "задавить" Гойла авторитетом, потому что из всех способов сообщить, что работа готова, выбрала патронус. И, надо сказать, ей это удалось. Наблюдая магию столь высокого уровня, Гойл нервно сглотнул, но собрав в кулак остатки смелости, поплелся в означенное место. Они встретились в коридоре, и Гермиона улыбалась как-то странно — снисходительно, что ли. Но Гойлу было не до этого.

— Принесла?! — спросил он нетерпеливо, надеясь покончить со всем этим скорее.

— Сначала погаси Долг Джинни, — повелительно сказала она.

— А... не обманешь? — прищурился Гойл, признавая силу ума Грейнджер.

— Честное гриффиндорское! — Гермиона подняла руку, словно принесла присягу.

Гойл кивнул и поднял палочку. Это было одно из немногих заклинаний, в которых он был хорош.

— Подожди! — вдруг остановила его Грейнджер, когда Грегори уже был готов разорвать магический контракт. — Что ты хочешь делать с этой работой?

— Ну... — Гойл пожал плечами. — Хочу выступить... Э... Чтобы достойно. Очков для факультета заработать...

Гермиона кивнула:

— Потом Долг погасишь — когда ответишь МакГонагалл, — жестко сказала она, но в конце ее голос чуть дрогнул.

— Круто! — выдохнул Гойл, пораженный таким благородством.

Грейнджер протянула ему пухлый конверт, и Гойл схватил его, словно Птицу Удачи за хвост.

— И больше не смей лезть ко мне с подобными гадостями! — провозгласила она, и Грегори закивал, как деревянный болванчик.

Ничто не могло испортить его настроения в этот вечер! Не замечая ничего вокруг, он вернулся в спальню, где стал предаваться фантазиям. В его розовых мечтах выступление — несомненно, лучшее за семестр — должно было произвести на всех неизгладимое впечатление. И тогда она — та, о которой он так много думал, — посмотрит на него совсем другими глазами. Такими же, как смотрит на... Но он отогнал от себя странные мысли.

Завтрак показался ему невероятно вкусным. Он даже позволил себе несколько дольше задержаться взглядом на своей Музе, предвкушая собственный триумф...

МакГонагалл удивилась его рвению, но дала слово. Гойл поднялся с места, прочистил горло, с превосходством оглядев класс, взял со стола конверт, достал из него свиток с докладом и не спеша стал разворачивать, как вдруг... От свитка повалил грязно-серый дым, застилая ему глаза. Все поплыло. Гойл зажмурился, закашлялся, выронил пергамент из рук... В классе поднялся хохот, унять который даже МакГонагалл было не под силу. Грегори катался по проходу, сотрясаясь от раздирающего горло кашля, и в его голове крутилась лишь одна мысль: "Подстава!"

— Кто это сделал?! — МакГонагалл, наконец, удалось усмирить студентов, развеять дым и привести Гойла в чувства. — Это низкий, отвратительный поступок!

На сей раз Гойл, раздавленный и разочарованный, был с ней согласен. Ему не меньше МакГонагалл хотелось бы найти того, кто это сделал с ним, и покарать. Но все в этом деле указывало на Грейнджер, что делало месть практически невозможной.

— Это я! — Гринграсс вскочила с места, краснея, а Грегори сжал кулаки. — Это я придумала подшутить на Гойлом!

В комнате воцарилась полная тишина. Малфой недоверчиво изогнул бровь, а Поттер вдруг затряс головой и тоже поднялся с места.

— Не верьте ей, профессор! — срывающимся голосом сказал он. — На самом деле, это все моя идея. Шутка получилась плохая, и я готов понести...

— Ваше желание взять чужую вину на себя благородно, мистер Поттер, — перебила его директор, — но несвоевременно. Сейчас не тот случай, когда надо выгораживать девушку, уже зарекомендовавшую себя не с лучшей стороны.

И снова Гойл был согласен с директором. Ситуация принимала совершенно новый оборот.

— Да нет же! Дафна тут ни при чем! — Поттер беспомощно взмахнул руками. — Я говорю правду!

— Спасибо, Гарри, — Дафна кротко прикрыла веки, — но я, похоже, снова перестаралась...

Гойл вспомнил, как они столкнулись в коридоре пару дней назад... И потом, когда он нес конверт в спальню, Дафна так на него посмотрела... Это точно она!

— Минус двадцать баллов со Слизерина и еше одна отработка у мистера Филча! — огласила МакГонагалл свой приговор, и Гринграсс покорно склонила голову, садясь на место.

Урок продолжился, но для Грегори перестала существовать любая дейстаительность, кроме той, в которой он превращает Дафну Гринграсс в... Он еще не придумал во что, но был уверен, что месть его будет страшнее Адского пламени.

Поквитаться с Гринграсс не удалось. Гойл и вообразить не мог, что сам Драко Малфой придет скользкой ведьме на помощь. Но, может, это и к лучшему. В конце концов, подумал Грегори, лучше не наживать еще одного врага, к тому же, достаточно влиятельного, как выяснилось. Чуть не проговорившись о своих истинных мотивах, он был вынужден признать: с Гринграсс, как и с Грейнджер, тягаться бесполезно.

Пару недель он уныло слонялся из угла в угол, изредка посматривая на свою пассию, и тяжело вздыхал.

— Ты скоро совсем исчезнешь...

— Что? — Гойл обернулся и уставился на Полоумную Лавгуд, так внезапно заговорившую с ним.

— Я говорю, что если не перестанешь блекнуть, то скоро станешь прозрачным, как привидение, а потом исчезнешь...

— Я не блекну, — пожал он плечами.

— Это твоя аура, если выражаться точнее, — кивнула Луна и улыбнулась. — Тебе нужно стать более счастливым.

— Может, ты еще знаешь, как это сделать?! — Грегори закатил глаза, предвкушая очередной бред.

— Это все знают, — загадочно улыбнулась Луна, медленно моргая. — Нужно всего лишь...

— Осторожно!!! — мимо пронесся младшекурсник, преследуемый Пивзом, и Лавгуд не успела договорить, потому что Гойл резко оттащил ее в сторону, преградив дорогу орущему полтергейсту.

Грегори упер руки в бока, прищурился и оскалился так, как умел только он. И, судя по всему, грозный вид произвел на Пивза неизгладимое впечатление. Он резко затормозил и завис в воздухе, пытаясь передразнить Гойла, но ничего не вышло.

— Кабан изображает тролля!!! — завопил он, но на Грегори это никак не подействовало.

— Проваливай! — хрипло сказал он и сжал руку в увесистый кулак. — А то мало не покажется.

— Удаляюсь-удаляюсь! — проскрипел присмиревший полтергейст и умчался прочь, на прощание окатив Гойла неприятным хохотом.

Грегори погрозил кулаком еще немного, не меняя позы, а потом вдруг обернулся на Лавгуд. Та стояла, прислонившись к стене, и выглядела так, будто это ее он хотел испугать.

— Твоя аура... — медленно произнесла она. — Ее уже почти нет...

— Шла бы ты, а? — Гойл почесал затылок. — Надоело!

— Пивз не тебя испугался... Он прочел то, что не всем людям дано видеть...

— Дура! — и Гойл побрел прочь сам в надежде найти уединенный уголок.

Луна посмотрела ему вслед, преисполненная неподдельной жалости, но он только сильнее ссутулился: итак было достаточно.

Грегори никогда не думал о том, что будет делать после школы. И сейчас самым правильным ему показалось уединиться где-нибудь в глубине фамильного имения и провести всю жизнь вдали от людей с их тараканами. Хоть у Малфоя и Лавгуд они были разными, но отнюдь не тощими!

И тут он увидел ЕЕ. Она стояла, прислонившись к перилам, и плакала, закрыв лицо руками. Сердце Гойла совершило тройной тулуп с заходом в аксель и приземлилось в пятках. Он совершенно не знал, что делать, когда видишь любимую девушку в таком состоянии, и он... стиснув зубы, прошел мимо. Просто прошел мимо!

Жалкий, ничтожный трус! И когда только он уже исчезнет?!

На Прорицаниях было тихо. Трелони сидела в своем углу, проверяя работы, а Фиренце вещал что-то непонятное, отчего Гойлу ужасно захотелось спать. Но, может, так и было задумано. Прошло совсем немного времени, и он отключился. Во сне он видел поля и равнины, поросшие высокой травой; горные склоны и звездное небо, такое ясное, такое волшебное... А потом перед его взором возник водопад, в струях которого резвились русалки. Это было так чудесно, что Грегори очень захотелось оказаться в том месте, куда перенес его услужливый Морфей.

— К следующему занятию я надеюсь получить свитки с описанием того, что вы видели, пока пребывали в трансе, — бодро сообщил в конце занятия Фиренце и отпустил студентов.

Гойл снова погрузился в суету учебного дня. Он поболтал с Харпером, поржал над пошлым анекдотом Смита, сопроводил Малфоя в библиотеку, где тот велел ему стоять на стреме и не мешать делать что-то, явно идущее вразрез с правилами.

И вот, наконец, школьный двор и компания ребят, играющих в Плюй-камни. Гойл воспрянул духом, вздыхая полной грудью — жизнь была не такой уж плохой! Девчонки стайками ютились вокруг скамеек, но Гойл точно знал, кого искать. Красные шарфы, синие юбки, зеленые галстуки... И она среди всех — такая яркая, что не заметить невозможно. Грегори горестно вздохнул, чувствуя, что краснеет. Ему пришла в голову мысль написать письмо с признанием, как та Саттон, как вдруг взгляд его упал на двух гриффиндорок, проходивших мимо.

— Даже не знаю, на что эта Гринграсс надеется, — говорила одна из них, блондинка Браун. — Это очень сильно зелье.

— А если ошибка в рецепте?! — спросила ее смуглая подруга — одна из сестер Патил.

— Исключено! — Лаванда затрясла белокурыми кудряшками. — Если зелье вызвало такую сильную реакцию, значит, презрение Малфоя просто зашкаливает!

— Не хотела бы я такое про своего парня выяснить...

— А если ты еще только хочешь, чтобы он стал твоим парнем?!

Подруги посмотрели на Гойла и, не сговариваясь, захихикали. Он отошел в сторону, пропуская их, и отчетливо услышал шепот Браун:

— Этому разве что Лихо-зелье поможет!

Гойл оторопело посмотрел вслед гриффиндорским модницам. Он никогда не слышал ни о чем подобном. И даже догадывался, что это была издевка, но... Что, если и вправду поможет?!

— Браун! — окликнул он так резко, что та едва не подпрыгнула.

— Чего тебе?! — недовольно обернулась Лаванда, а ее подружка попятилась.

— Что за Лихо-зелье?! — он почувствовал, что снова краснеет, но ничего не мог с собой поделать.

— Так ты слышал... — Браун хихикнула. — Разве не знаешь?! Лихо-зелье помогает обменять удачу на исполнение желания!

— Гонишь! — выпалил Гойл прежде, чем успел подумать.

— Только не говори мне, что всерьез решил его попробовать, — Браун скептически помахала рукой. — Опасная вещь вообще-то!

— У меня нет удачи! А желание есть! Так что... — краем глаза он заметил, что девушка грез смотрит на него, и это прибавило сил.

— Ого! Желание! — Лаванда уже не скрывала насмешки. — Как ты понимаешь, если тебе нечего менять, то и обмена не выйдет. А так... Дерзай!

— Как мне его найти?! — Гойл в отчаянии схватил Браун за руку, и она брезгливо оттолкнула его.

— Да закажи просто! В любом выпуске "Пророка" полно таких объявлений!

И она взяла подругу под ручку и продолжила свой путь, а Гойл остался размышлять над тем, что услышал.

Следующее утро Грегори провел в борьбе с собой. Мысли о Лихо-зелье не покидали его, но поддаться искушению было страшно — цена казалась высоковатой. Впрочем, Гойл был не единственным, кто чувствовал себя паршиво этим утром: на Малфое просто лица не было. Он бесцельно метался по гостиной, периодически швыряя то в один, то в другой ее угол заклятия, но успокоиться никак не мог. Гойл решил, что к нему лучше не лезть.

Наконец из спальни показалась Дафна Гринграсс, и гостиную словно солнцем озарило. Она светилась от счастья, и это взбесило Малфоя еще больше.

— Эй, Григрасс! — едко окликнул он. — Ты знаешь, что тебе не идет красный цвет?!

— Не сейчас, Дра-а-ако! — пропела она и, взяв под руку Пэнси, выпорхнула в коридор. Малфой заскрежетал зубами, заметил Гойла и тут же, без предупреждения, выкрикнул:

— Диффиндо!

Грегори успел уклониться от заклятия только благодаря хорошей реакции.

— Ты озверел?! — зарычал он, надеясь проскочить мимо Драко, но тот снова повторил попытку достать его, и на этот раз успешно.

Гойл взвыл от боли, а Малфой, похоже, немного успокоился. Он вздохнул, потряс головой и закрыл глаза ненадолго.

— Все нормально, нормально! — выкрикнул он так, как будто все было как раз не нормально.

Гойл попятился.

— Кураро! — порез Гойла защипало, и вскоре он исчез, словно и не было. — Теперь доволен?

— Нет, — Грегори потер руку, но больше ничего говорить не стал — из страха, что Драко выкинет фокус похуже. — Какая муха тебя...

— Гринграсс! — внезапно выпалил Малфой. — Ты знаешь, что она трахается с Поттером?!

Гойл присвистнул от удивления, а потом вдруг выдал:

— А тебе не фиолетово?

В этот момент ему показалось, что Малфой и впрямь стал лиловым, прежде чем вымученно кивнул:

— Фиолетово.

И пошел на завтрак.

В Большом зале Грегори долго крутил вилку в руке, все еще размышляя о том, на что решиться. Но желание быть любимым, наконец, пересилило:

— Малфой! — он откашлялся. — Дай газету почитать!

— Не дам! — Драко даже не оторвался от строчек. — Тебе вредно.

— Мне на пять минут!

— Голые девочки у Нотта, ты перепутал, — и Малфой оскалился, довольный собой. Казалось, он все еще злился то ли на Гойла, то ли на Гринграсс.

— Дай газету! — Грегори насупился, как индюк.

— Что?! — Малфой, наконец, оторвался от статьи.

Гойл сник, вспоминая, как Драко заставил его плясать и одновременно мучаться от щекоточного заклятия. Но попробовать стоило...

— Ладно, держи, я все равно уже дочитал, — это было слишком неожиданно, чтобы казаться правдой. — Отнесешь эльфам мои грязные рубашки — они на кровати.

Все встало на свои места, и Гойл уныло кивнул. Бесплатно в этой жизни ничего не бывает.

Нужное объявление он нашел довольно быстро, но приложил немало усилий, чтобы запомнить все детали. Впрочем, первого занятия у него не было, чем Гойл и воспользовался, чтобы отправить сову с заказом.

Посылку пришлось ждать целых три дня. Грегори буквально не находил себе места от предвкушения. К тому же, он снова видел свою возлюбленную в слезах. Дважды. И оба раза опять прошел мимо, пытаясь придумать для себя хоть какое-то оправдание малодушию. Но вот, наконец, большая черная сипуха принесла ему пузатый конверт.

Лихо-зелье жгло Грегори руки. Он то и дело доставал флакон и втихаря смотрел на него, не зная, как поступить. Наконец, он решился попросить помощи у Браун.

Когда поблизости не было подружек, она оказалась куда дружелюбнее.

— Не глупи! — тут же сказала Лаванда, как только он показал ей флакон. — Выброси лучше и не связывайся!

— А что если правда поможет? — Гойл упрямо шмыгнул носом больше из чувства противоречия.

— Ты даже не представляешь, какими могут быть последствия! — Лаванда нахмурилась, что было несвойственно ей, дабы звучать убедительнее.

Гойл помолчал немного, взвешивая варианты.

— Ну а если я все же решусь, — спросил он с опаской, — что надо будет делать?

— Написать то, что ты хочешь, на пергаменте, сжечь его, бросить пепел в зелье и выпить... — сказала Браун с видом знатока и тут же осеклась.

— Так ты пробовала его?! — догадался Грегори, и Лаванда густо покраснела, отрицательно мотая головой.

— Просто не делай этого, — тихо сказала она. — Не то чтобы ты мне нравился, но... Просто не делай!

И Гойл тут же решил, что сделает это, ну, скорее всего. Может быть.

Весь следующий день Гойл слонялся по коридорам, размышляя над тем, стоит ли принять Лихо-зелье. Если уж Браун прибегала к его помощи и осталась целой и невредимой, возможно, и ему повезет... Но только вот с везением-то как раз и надо было расстаться.

— Что, Гойл, не знаешь, у кого сигаретами разжиться?! — Нотт хмыкнул, доставая пачку, и Грегори не отказался от заманчивого предложения.

Курили в разбитый в пылу битвы за Хогвартс витраж, и у дамы, изображенной на нем, капали слезы, когда слизеринцы пускали в нее струйки ароматного дыма. Но им было все равно.

— Что-то ты давно писем не получал! — завел Тед старую пластинку, и Грегори устало вздохнул.

— Сам-то вот тоже ни с кем... Только вот с Гринграсс...

При этих словах Нотта передернуло, словно он проглотил сигаретный пепел.

— Не твое дело! — буркнул он уныло, вспоминая, как Дафна заставила его врать всем о близости с ней.

— А ты знаешь, что Гринграсс спит с Поттером?! — поинтересовался Гойл авторитетно.

— Да ладно! — Тед даже закашлялся.

— Так ты не знал?!

— Не важно, знал ли я о Поттере и Гринграсс, — философски отозвался Нотт. — Гораздо важнее, знает ли Поттер обо мне и Гринграсс!

Гойл почесал затылок. Он совершенно не понимал, отчего Тед, который должен был разозлиться от ревности, возрадовался, словно младенец стихийной магии. Впрочем, он даже не успел задать интересовавший его вопрос — так быстро Нотт потушил сигарету и умчался куда-то. Наверное, посвящать Поттера в отдельные части своей личной жизни.

Гойл вздохнул, докурил и тряхнул головой. Все вокруг точно знают, чего хотят! И он не исключение!

В кухне услужливые эльфы подали ему кувшин с водой. Грегори быстро нацарапал на пергаменте свое незатейливое желание и поджег его, наблюдая, как пепел падает точно в кувшин. Перелить туда же Лихо-зелье из флакона не составило труда. Гойл взболтал полученный состав и... Остановился. В Большом зале пить это было нельзя — не та атмосфера. Ему вдруг захотелось уединиться где-то на случай, если... Он не хотел думать о плохом, поэтому просто забрался за трибуны на квиддичном поле. Там было относительно тепло — ветер не заглядывал в этот уединенный уголок, — и можно было не торопиться.

Грегори вообще не любил спешить. Медленно уселся на сваленные для ремонта доски, медленно взболтал содержимое кувшина, вздохнул, огляделся... и увидел ее.

Джинни Уизли сидела чуть поодаль, привалившись к ограде, и в руках ее была бутылка вовсе не со Сливочным пивом, хотя Гойл наивно полагал, что для девушки и пива слишком много. Лицо раскраснелось от алкоголя и от слез, нос распух, и выглядела она вовсе не так уверенно и дерзко, как обычно.

Грегори хотел уде было уйти потихоньку и поискать более уединенное место, но Уизли его заметила. Ее глаза расширились от удивления:

— Гойл, твою ж академию, ты здесь какого делаешь?! — выдала она заплетающимся языком. — Это мое тайное место!

— Вообще-то оно всегда моим было, пока ты тут не объявилась! — насупился Грегори в ответ, но Джинни только затрясла головой.

— Вот только не надо ля-ля! — выдала она пьяно. — Я давно поняла, что ты на меня запал! Только шанса не было!

— Я?! — Гойл закатил глаза. — Иди проспись, дура!

— Конечно ты! — не унималась Уизли. Она вскочила и нетвердой походкой направилась к нему, потрясая полупустой бутылкой. — Думаешь, я не поняла?! Все эти твои подкаты, блин, дурацкие! А история с Мэгги?! Это ж, моя Моргана, так очевидно! И спас ты меня! И потом... Только я занята была... Да! А теперь, когда... Когда... — и она разразилась рыданиями.

Гойл хмыкнул, покрутил пальцем у виска и пошел прочь.

— Это все из-за тебя! — и в него полетела бутылка.

Грегори даже не сразу сообразил, что случилось, когда почувствовал сильную боль между лопатками. Он прорычал что-то невразумительное и резко обернулся. Джинни стояла, закрыв лицо руками, и шумно всхлипывала. Гойл моментально остыл. Что с нее взять: брошенная девица, которая почему-то решила заливать горе без верных Грейнджер и Саттон.

— Дура! — только и смог сказать он.

— Да-а-а! — шмыгнула она носом. — Я такая дура! Я такая... Дай выпить!

И с этими словами она вырвала из рук растерянного Грегори кувшин и прежде, чем он успел что-то предпринять, одним махом выпила почти все, что там было. Целое мгновение Гойл наблюдал, как Лихо-зелье исчезает вместе со всеми его стараниями, а потом... Озверел. Коршуном бросившись к Уизли, он отнял у нее кувшин, но там почти ничего не осталось.

— Ты! Ты! Ты! — он захлебывался от гнева. — Да как ты...

— Жалко, что ли? — Джинни зажмурилась. — Бухаешь какую-то дрянь противную, да еще и зажимаешься, как тот леший!

— Ты просто!.. — Гойл оскалился, не в силах больше терпеть эту пьяную гриффиндорку, и выхватил палочку. — Контркатэр Максима!

Антипохмельное заклятие давалось ему хорошо — жизнь давно заставила Гойла выучить определенный набор бытовых чар.

Джинни задохнулась на мгновение и со стоном схватилась за голову.

— Какого слизня?! — блекло выдавила она, сжимая виски, и Грегори понял, что переборщил. Не надо было усиливать заклинание.

Но он ничего не сказал, только нахмурился и устремился на свежий воздух.

Все было не так. Уизли, конечно, следовало бы помочь — хотя бы принести воды, но Гойл был слишком зол на нее за выходку с его зельем. Поэтому он просто вернулся в гостиную Слизерина.

Ночью ему не спалось. Грегори вынужден был признать, что его безмерно занимает вопрос: что будет с Уизли? Его мало волновала ее удача, но вот оборотная сторона Лихо-зелья... Джинни же девчонка! Значит ли это, что в той, кого он загадал для себя, проснутся нежные чувства к особе одного с ней пола?! Нужно было срочно выяснить все это, иначе... Гойл предпочел не останавливаться на этом неприятном "иначе".

Вместо этого он с утра пораньше решил найти Браун и выведать у нее, как бы между прочим, ответы на все свои вопросы. Но ему не повезло: первым человеком, которого он встретил у башни Гриффиндора, оказалась, конечно же, Джинни Уизли. На нее было больно смотреть. Под глазом ее красовался свежий фингал; кончики волос обгорели и безжизненно болтались; на колене алела ссадина, а по мантии расплылось большое чернильное пятно.

Увидев Грегори, Джинни споткнулась от удивления и растянулась у самых его ног.

— Вот же адовый ад! — воскликнула она в сердцах, потирая сбитый локоть. — Худшее утро в моей жизни! И ты еще со своими ухаживаниями!

— Да не нужна ты мне! — огрызнулся Грегори, хотя почувствовал легкое чувство вины.

— Говори себе это почаще!

— Обязательно! — Гойл вздохнул. — Ты Браун не видела?

— Нет! — раздраженно выплюнула Уизли. — Только ее мне не хватало!

Он пожал плечами и попытался пройти мимо. Но Уизли не дала:

— Просто признайся! — она преградила ему путь так, словно от этого зависела ее жизнь. — Признайся, что влюблен в меня!

Он быстро заморгал, пытаясь понять, является ли все это эффектом Лихо-зелья, или Уизли сошла с ума самостоятельно.

— Мне просто... Моргана и Брунгильда, мне просто это нужно! — казалось, Уизли была в отчаянии.

— Зачем? — Грегори подумал о том, что никогда еще никому не признавался в любви. И не собирался. По крайней мере, не здесь и не сейчас.

— Ты что, совсем тупой?! — она похлопала себя по лбу, изображая неандертальца. — Просто скажи это — я не съем тебя!

— Гойл? — в коридоре показались Финниган и Лонгботтом. — Ты что тут забыл?!

Симус обернулся на Джинни, понял что-то свое и достал палочку, направляя ее на Грегори:

— Ступефай!

Гойла припечатало к стене, буквально размазав по ней, — с такого близкого расстояния было выпущено заклятие, — а Финниган уже вовсю хлопотал над Уизли, справляясь, как так получилось, что оглоед в лице Гойла отделал ее по полной совершенно безнаказанно. Лонгботтом тоже суетился вовсю, создавая еще большую неразбериху.

Грегори воспользовался тем, что про него подзабыли, и ускользнул обратно — к подземельям. В конце концов, Браун можно подкараулить и в другом месте.

В гостиной Слизерина было шумно. Младшекурсники сновали туда-сюда, ребята постарше чинно расхаживали по комнате и негромко переговаривались. Драко Малфой сидел в кресле и отстраненно смотрел на огонь, мерцающий в камине. Блондин выглядел так, словно ждал чего-то...

Гойл тяжело опустился на диван неподалеку. Спина все еще болела, и во рту почему-то пересохло. Он никак не мог понять, что требовала от него младшая Уизли, и вообще вся эта ситуация...

— Паршиво выглядишь, — констатировал Драко почти по-дружески. Оказывается, он пребывал в столь редком для него состоянии умиротворения. — Где схватил заклятие?

— Долгая история, — Гойл махнул рукой. — Финниган постарался.

— И ушел безнаказанно?! — Малфой саркастически изогнул бровь. — Не похоже на тебя, Грег!

— Там были эти... Осложнения, — Гойл шмыгнул носом.

Драко пожал плечами, но вдаваться в подробности не стал — ему была безразлична судьба Грегори.

— Ты чего на завтрак не идешь? — зачем-то спросил Гойл, и лицо Малфоя расплылось в кровожадной ухмылке.

— Я жду... — многозначительно произнес он.

— Чего? — поинтересовался Грегори наивно, но Драко внезапно хмыкнул и вместо того, чтобы привычно послать Гойла к чертям, сказал:

— Смотри! Скоро сам все увидишь...

Еще какое-то время ничего не происходило. Студенты постепенно уходили на завтрак, и вскоре гостиная опустела.

— Есть охота! Долго еще ждать?! — потянулся не выспавшийся из-за усиленной работы мозга Гойл.

— Уже скоро... — Малфой был похож на азартного рыболова, готового три часа следить за неподвижным поплавком ради одной поклевки.

Грегори только вздохнул.

Наконец, из спальни старшекурсниц показались старшая Гринграсс, Паркинсон и Булстроуд. Все трое пропыли по лестнице и гордо продефилировали мимо дивана, на котором Малфой даже сжал кулаки в предвкушении. Гринграсс показалась Гойлу расстроенной, но не более того. И все было, как обычно, пока компания не поравнялась с Забини и Ноттом, которые мирно обсуждали что-то у окна.

Дафна остановилась. Замерла на мгновение, а потом резко подошла к парням и, без объявления войны, отвесила Нотту звонкую пощечину.

— Есть! — прошептал Драко злорадно. — Вот оно! Начинается!

Гойл только глазами захлопал.

— Ты зарываешься, Григрасс! — Тед схватился за пылающую щеку.

— Это ты совсем зарвался, Нотт! — выкрикнула Дафна. — Как ты посмел растрепать Гарри, что мы... Что между нами...

— Я просто сказал правду! — окрысился Тед. — Не моя вина, что он дал шлюхе вроде тебя отставку!

— Что ты сказал?! — Гринграсс выглядела слишком шокированной — Грегори никогда не видел ее такой.

Впрочем, раньше он ни разу не слышал, чтобы саму Дафну Гринграсс обозвали "шлюхой".

— Что, не нравится?! — Нотт прищурился и схватил ее за запястье. — Мне тоже не понравилось, как ты со мной обошлась. Уже забыла?!

— Отпусти, урод! Ступефай! — она не успела поднять палочку достаточно высоко, чтобы она поразила цель, но Нотт резко отпрыгнул в сторону, вставая в боевую позу. Его палочка взмыла вверх, упираясь в грудь заносчивой ведьмы.

— Разве мама не учила тебя, Тедди, что врать нехорошо? — Малфой растягивал слова сильнее обычного — готовился к нападению, и Гойл нервно сглотнул.

— Это я-то вру?!

— Ты-то и врешь! — Драко поднялся с дивана и подошел ближе. — У тебя же не было ничего с Гринграсс!

— Еще как было! — Нотт запальчиво сделал шаг вперед. — Все знают!

— Но я не "все"! — возразил Малфой. — И я знаю то, что другим не положено!

— Да брось! — Тед примирительно махнул рукой. — Ты же сам расспрашивал меня про ее задницу!

— Возможно, — кивнул Драко, усмехаясь. — Я бросил тебе наживку, а ты — дурачок — заглотил ее!

— Гринграсс подтвердит! — взвизгнул Нотт, не желая сдаваться.

— Ты не смел говорить Гарри ничего подобного! — Дафна всхлипнула. — И если теперь все пойдет наперекосяк...

— Я не давал Обет Молчания!

— Но ты не спал с Гринграсс, и она не шлюха! — бросил Малфой едко. — А ты — трепло и завистник!

— Да ладно! — Нотт наморщил нос, словно проглотил таракана. — Даже если она не спала со мной, это не значит, что она не шлюха!

— Засунь байки про своего папочку-педофила себе... — Драко ткнул палочкой в горло Теда. — Сам знаешь куда, дебил! Тебе никто не поверит — и правильно, потому что это все ложь!

— Не смей так говорить о моем отце! — Нотт приставил кончик своей палочки к груди Малфоя, и они стояли так, скалясь друг на друга, как орангутаны перед битвой за самку.

Гойл подумал, что лучше было бы исчезнуть из комнаты прямо сейчас. Но не хотел привлекать к себе внимания.

— Ладно, хватит! — Забини встал между распетушившимися товарищами, словно айсберг, холодный и мыслящий трезво. — Малфой, оставь его. А ты, Нотт, не лезь к Гринграсс. Сам знаешь почему.

Напряжение витало в комнате. Ни один не хотел уступать. Ни один не хотел опустить палочку. Но Блез был неумолим, и к трезвому голосу разума пришлось прислушаться.

— Она не шлюха, а дура, — еще раз повторил Драко, бросив на Дафну выразительный взгляд. — В следующий раз точнее излагай свои мысли, Тедди.

— Да пошел ты! — Нотт опустил палочку и отошел в сторону — поверженный, но не побежденный.

Любопытные стали постепенно расходиться. Гринграсс посмотрела на Гойла, улыбнулась чему-то своему сквозь пелену слез и покинула гостиную, все еще надеясь успеть на завтрак. Малфоя она не удостоила и взглядом.

В Большом зале концерт, словно бы по заявке Драко, продолжался. Джинни Уизли сидела рядом с Гарри Поттером и постоянно пыталась заговорить с ним, то поперхиваясь, то роняя куски еды с вилки. Герой магического мира морщился, щурился, и по его виду было понятно, — мечтал, чтобы все оставили его в покое. Гринграсс тоже наблюдала за столом Гриффиндора и бесилась, докучая Булстроуд едкими комментариями. Малфой, похоже, ликовал — он был так любезен, что поделился с Гойлом яблоком и тостом с ветчиной и сыром совершенно бесплатно. И только Паркинсон глядела на все это со смесью растерянности и ужаса на лице. Это было совсем на нее не похоже. Хотя... Примерно такое же выражение было на лице Грейнджер, которая прилагала немало усилий, чтобы ее друзья пришли в себя хоть немного.

Гойл закончил есть и поспешил убраться подальше от всего этого балагана.

Но балаган нашел его сам. Грегори курил во дворе, жалея, что не взял шапку, когда перед ним появилась Гринграсс собственной персоной.

— Грегори, расслабляешься? — елейно спросила она, чтобы завязать разговор. — Колокол уже звонил.

— Я смотрю, ты что-то тоже не в классе, — буркнул Гойл нелюбезно, ожидая чего-то плохого.

— У меня есть к тебе дело, — Дафна нахмурилась и перестала изображать добрую фею.

— Гм...

— Иди к Уизли и скажи ей, что если она не отвяжется от Гарри немедленно, ты потребуешь исполнения Долга Жизни!

— Магические контракты не так работают, — Гойл удивленно пожал плечами, поражаясь, как Гринграсс может не знать элементарных вещей.

— Я не консультируюсь у тебя, как они работают! — возразила Дафна с таким видом, будто собиралась расцарапать ему лицо. — Я хочу отвадить Уизли!

— Тогда лучше найти другой способ, — резюмировал Грегори с умным видом, надеясь, что она отстанет.

— Да я уже! — Гринграсс усмехнулась. — Если не поможешь мне, я расскажу всем, по кому ты сохнешь!

Гойл моментально покраснел и поджал губы, судорожно соображая, как такое несчастье могло случиться с ним.

— Как ты... Как ты догадалась?! — с придыханием выдал, наконец, он.

— Да никак! — беспечно отозвалась Дафна, накручивая прядь волос на палец. — Я скажу всем, что ты приставал ко мне, потому что именно я — та самая!

— И не мечтай! Ты тут вообще ни при чем! — краснея еще гуще, изрек Гойл. Но сердце его забилось радостнее — она не знала!

— Да мне плевать, — Гринграсс хохотнула, чтобы скрыть разочарование: она любила, когда по ней с ума сходят. Даже если это всего лишь Гойл.

— Вот и...

— Вот и подумай, кому из нас поверят! — перебила его Дафна, уперев руки в бока. — Только представь: Гарри и Малфой тебя с лица Земли сотрут, а остальные еще месяц будут смеяться над пустым местом, которое от тебя останется!

— Вот только не надо меня пугать! — Гойл тоже подбоченился, чтобы не показать, как вся эта ситуация выбивает его из колеи.

— Я не пугаю — просто рассказываю, как все будет. А будет именно так! — она выдержала эффектную паузу, чтобы нанести последний удар. — И в довершение ко всему, та, что так дорога тебе, окончательно убедится, что ты интересуешься мной. И переубедить ее будет... Практически невозможно, уж поверь мне!

— С чего я должен верить?!

— Да с того, Грегори, что ни одна девушка не желает быть "запасным аэродромом"! А на моем фоне...

— Да она в сто раз красивее тебя! И лучше! Она не такая! — Гойл в отчаянии затряс головой.

— Что ж, тебе виднее. Полагаю, ты свой выбор сделал, — Дафна коротко кивнула. — Пеняй на себя, дорогой!

И она чопорно зашагала в сторону замка.

Гойл почувствовал, что оказался в ловушке. Ведьма Гринграсс способна и не на такое! Как выбраться из ситуации, он не знал, поэтому предпочел единственный доступный ему способ:

— Дафна, подожди! — крикнул он, и голос его сорвался. — Я согласен!

Гринграсс кивнула, не оборачиваясь, но Грегори отчетливо представил, как ее лицо расплылось в хищной улыбке.

Гойл нашел Джинни Уизли на квиддичном поле — она готовилась к переигровке, но, судя по тому, как уводило в сторону метлу, надеяться на успешный исход игры ей не приходилось. Однако, упорная, У зли не сдавалась, закладывая круг за кругом. Бита в ее руке постоянно была наготове, но попадать удавалось разве что по трем бладжерам из десяти.

"Запала много, а внимания не хватает, — отметил про себя Грегори, словно тренер, оценивая старания Джинни. — И удачи не хватает."

Подняв глаза на трибуны, Гойл заметил несколько групп старшекурсниц, удобно устроившихся на свежем воздухе. Там были и слизеринки, и гриффиндорки во главе с Мэгги Саттон, и староста Хаффльпаффа с подружками, и... Она!

У Гойла перехватило дыхание. Как можно искать встречи с Уизли на глазах той, которая может понять все совсем неправильно?! Его глаза нервно забегали в поисках решения, но встретились лишь с холодным взглядом Гринграсс, который как бы говорил ему: "Действуй! Я внимательно слежу за тобой!"

Положение казалось безвыходным. Словно затравленный зверь, Грегори судорожно соображал, что делать, но придумать ничего не мог.

— Эй ты! — окрик был слишком грубым, чтобы сойти за удачу, но все же...

— Чего тебе, Поттер? — хрипло спросил Гойл, оборачиваясь.

— Джинни не в лучшей форме, и я подумываю о том, чтобы заменить загонщика.

— А мне-то что? — Грегори напряженно передернул плечами.

— А то, что можешь не надеяться на легкую победу! — Гарри поправил очки. — И Малфою передай, что больше поблажек не будет.

— Как скажешь.

Гойл подумал, что Поттер заменил Уизли не только на поле, и усмехнулся своим мыслям, снова уставившись на поле. Пока герой был рядом, о разговоре с Джинни не могло быть и речи. И Дафна знала об этом, пожирая Гарри взглядом, полным страсти и отчаяния.

— Это... — Гойл нерешительно привлек внимание Поттера.

— Чего тебе?

— Я тут узнал... В общем... — Грегори почувствовал, что краснеет, хотя это и было дико, но Гарри вызывал у него уважение, что бы там ни было между ними в детстве. — Ну, типа... Дафна не спала с Тедом. С Ноттом. Он там наврал что-то, так что...

— Не лез бы ты не в свое дело, а? — Гарри даже не пытался скрыть неприязнь. — Я знаю про Нотта чуть больше, чем ты, в любом случае!

— Хорошо, как скажешь, извини, — Грегори почувствовал себя очень маленьким, размером с гнома.

Они помолчали еще немного.

Джинни закончила тренировку неудачным приземлением, и Поттер поспешил ей на помощь. Дафна зашипела что-то на трибунах, и Пэнси, как попугай, подхватила эстафету.

Гойл ждал Уизли возле раздевалки. Когда она, усталая и потрепанная, очутилась, наконец, в коридоре, Грегори охватила жалость.

— Пришел сказать, что не волочился за мной? — горько бросила Джинни, не скрывая слез. — Давай, добивай уж, итак все летит к чертям!

— Я... — Гойл замялся. — Я не про то...

— А, значит, пришел поржать?! — она взглянула на него пронзительно.

— Что-то не смешно.

— Да брось! — она скорчила гримасу. — Все просто кипятком мочатся — так пробирает! Подумать только: Сам Гарри Поттер бросил, а какая-то баба подобрала!

— Тебя? — тупо переспросил Гойл, мучительно переминаясь с ноги на ногу.

— Ну, не тебя же, слизень с мантикорой тебе в задницу!

Он поразился такой изысканной грубости и ничего не ответил. Лихо-зелье работало, только вот Джинни Уизли вовсе не радовал тот факт, что его — Гойла — девушка клеится к ней. Ситуация складывалась как нельзя хуже.

— Так чего ты тут отсвечиваешь? — вернула его Уизли в мир своей боли.

— Поттер хочет тебя заменить на переигровке, — зачем-то ляпнул Гойл, не зная, что еще сказать.

Она вспыхнула и ссутулилась на мгновение, но тут же расправила плечи и стойко заявила:

— Мог бы не трудиться — я все и так знала!

— Не знала, — возразил Гойл наивно.

— Ну, и что?! — взорвалась она, теряя контроль. — Твоя-то какая наплевать?! Ты! Тупое животное! И задница у тебя жирная! Ненавижу!!! — и она убежала прочь, уронив что-то в траву.

Гойл тяжело вздохнул — мысли о том, что филейная его часть далека от идеала, настроения не улучшили. К тому же, он так и не сказал Уизли то, что должен был, и реакция Гринграсс пугала. Тем не менее Грегори наклонился, чтобы поднять то, что потеряла Джинни, и с удивлением обнаружил небольшой флакончик. Раскупорив его, Гойл почувствовал странный аромат: пахло имбирем, ранней осенью и еще чем-то неясным. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что перед ним — Амортенция. Только под действием Лихо-зелья Уизли могла потерять такую штуку!

Но проверить стоило. Трудно сказать, что получится, если совместить действие двух зелий, но хуже уже вряд ли могло быть. По крайней мере, Гойл рассудил, что это все несмертельно.

Планы роились в его голове, но ни одному из них не суждено было сбыться, потому что у входа в гостиную Слизерина его ждала Дафна. Она скрестила руки на груди и смотрела на него снисходительно.

— Ну как, поговорил? — спросила она лукаво.

— Поговорил, — со вздохом ответил Грегори, и сразу стало ясно, что задание он провалил.

— Ну-ну, — Григрасс недовольно сложила губки. — Но ты не переживай! Я просто сдержу обещание, и все.

Она говорила так, словно речь шла о болезненном уколе, не более.

— Не надо! — трусливо проблеял Гойл. — Я это... Я потом... — и вдруг его осенило: — У меня вот!

Грегори вытащил из кармана Амортенцию.

— Что это?! — брезгливо поморщилась Дафна, явно наслаждаясь триумфом.

— Это любовное зелье... Уизли обронила, а я подобрал.

Повисла пауза — Гринрасс обдумывала, что делать с полученной информацией.

— Так-так-так... — она взяла флакон и понюхала содержимое. — Амортенция из магазинчика братца Уизли... Для кого бы?

Но ей не нужен был ответ, хотя Гойл и кивнул ее очевидной догадке.

— Это... Это не так уж плохо, Грегги, — и она едва удержалась, чтобы не потрепать его за ушком, как собаку. — Если у нас есть такая штука, мы вполне можем использовать ее против самой же Уизли! Филч, например! Чем не жених?! — и она захихикала, жеманно прикрыв рот рукой.

— А может, не надо? — Гойл вдруг испугался, что Джинни очередная шутка просто доконает — и так слишком много на нее навалилось.

— Надо, Грегори, — Дафна кивнула. — И, кстати, за то, что принес мне это, можешь спать спокойно — я не буду тебя компрометировать!

Гойл не мог сдержать вздох облегчения, и Гринграсс хихикнула, чувствуя себя королевой положения.

Ночью Грегори снова не мог заснуть — так жалко ему было Джинни Уизли. И себя. И ту, что, благодаря ему, сходит с ума от рыжей девчонки и не понимает, когда успела стать лесбиянкой. Все было плохо, словно Гойл и сам закинулся Лихо-зельем, только желание опустить туда забыл.

Наутро выпал снег. Малфой подошел к окну и подставил лицо холодному воздуху.

— Сегодня я обыграю Поттера! — с азартом сказал он, ни к кому не обращаясь. — Я сделаю это! И не только.

— А что ж еще? — насмешливо спросил Забини, поеживаясь от холода.

— Не твое дело! — Драко потер руки. Он был доволен.

Хоть кто-то. Гойл посмотрел на него с завистью и начал одеваться.

Когда он в компании Малфоя и Забини спустился в гостиную, Гринграсс, сопровождаемая своими вечными Паркинсон и Булстроуд, уже приближалась к выходу. Грегори осталось лишь тяжело вздохнуть.

Они уселись за стол и принялись за завтрак, но Гойлу кусок не шел в горло от дурного предчувствия.

— Что-то Гринграсс сегодня слишком довольная! — нарочито громко произнес Малфой. — Наверное, Поттер отжарил ее по полной!

— Пошел ты! — Дафна не смутилась. — Здесь и без меня есть кому с кем жариться!

— Ты о чем? — уточнил Драко по-деловому.

— М-м-м... Увидишь, — скромно улыбнулась Гринграсс, эротично снимая с вилки омлет. Ее губы охватили пищу так развратно, что даже у Гойла перехватило дыхание.

В этом была вся Дафна Гринграсс. И она уже вышла на тропу войны.

Наконец, студенты потянулись на выход — завтрак подходил к концу. Малфой не спешил уходить, чувствуя, видимо, что Дафна что-то замышляет. Он поглядывал на нее, потягивая лениво кофе. И Гойл тоже ждал. Он знал, чего ждет: вот-вот Филч или еще кто-то мерзкий допьет свой чай или сок, сдобренный Амортенцией, и приползет к Уизли, пылая от псевдо-чувств. Под общий хохот тех, кто еще не устремился к знаниям.

Но он слишком плохо знал Дафну Гринграсс! Поэтому удивлению не было предела, когда, вопреки всем ожиданиям, Джинни Уизли, спотыкаясь и краснея, как помидор, сама подошла к столу Слизерина и, глядя безумными глазами на Паркинсон, затараторила:

— Пэнси, я знаю, что мы с разных факультетов, что между нами были разногласия, но я, блин, люблю тебя не по-детски! Правда! Я понимаю, что ты девушка, что я девушка...

Гринграсс очень искусно изобразила на лице недоумение, в отличие от Малфоя, который прыснул, даже не пытаясь скрыть злорадство и восхищение остроумием Дафны. Но... Трудно описать словами выражения их лиц, когда Паркинсон, вместо того, чтобы поднять Уизли на смех и послать ее, встала с места и, смущаясь, произнесла:

— Я тоже... Джинни, я тоже давно тебя люблю...

Всеобщее замешательство длилось лишь несколько секунд, пока Рон не вскочил с места и не бросился к сестре, готовой слиться с Паркинсон в страстном поцелуе на глазах у всех.

— Она околдована! — крикнула Грейнджер, вынимая палочку.

— Это любовное зелье! — Браун хихикнула, и ее подружки тоже недвусмысленно прикрыли рты ладонями, наблюдая, как Рон пытается оттащить упирающуюся Джинни от обезумевшей от взаимности слизеринки.

— Надо дать ей безоар! — Поттер оттолкнул Малфоя, ткнул Забини в плечо и, не церемонясь, затолкал шершавый на вид камень в рот бывшей девушке.

Гойлу оставалось лишь гадать, откуда у героя универсальное противоядие, а Слагхорн, недовольно бурчавший что-то из-за преподавательского стола, вдруг нахмурился и поспешил прочь — наверное, проверять целостность своих запасов.

Еще несколько долгих секунд Джинни продолжала отчаянно сопротивляться, но брат крепко сжал ее руки, а Гарри удерживал челюсти, не давая выплюнуть безоар. А потом она затихла. Огонь в глазах потух, и страсть сменилась стыдом за свое недавнее поведение.

— Это ты, да?! — Поттер отпустил Джинни и обернулся к Малфою, но тот лишь развел руками.

— Так круто даже я не смог бы! — вполне серьезно заявил он и нарочито перевел взгляд на Дафну Гринграсс, про которую, казалось, все забыли.

Гарри обернулся, и его глаза полыхнули из-за очков опасным зеленым пламенем. Дафна ахнула и испуганно уставилась на него, часто моргая.

— Это не я, не я! — залепетала она, но Поттер вдруг резко схватил ее за запястье и буквально поволок вон из Большого зала.

Студенты расступались перед ними, надеясь, что в гневе Гарри не прикончит кого-нибудь лишнего.

Гойл покачал головой и посмотрел на Пэнси. Странным образом она тоже изменилась: насупилась, поджала губы и презрительно уставилась на Джинни, которую только что готова была облобызать.

— Ну, и как это понимать? — спросила Гермиона у всех сразу, стараясь, чтобы ее голос звучал строго. — Кто додумался дать Амортенцию двум девушкам одновременно?!

Все молчали и разглядывали друг друга, словно видели впервые.

— Не думаю, что они обе выпили любовное зелье, — подал, наконец, голос Малфой.

— С чего ты взял?! — Грейнджер подскочила к нему и стала подозрительно вглядываться в серые глаза.

— Безоар дали только Уизли, — пожал плечами Драко, — а чары спали с обеих.

Гойл снова поразился уму Малфоя и вдруг подумал, что если правда выплывет наружу, ему несдобровать. Его словно пригвоздило к месту — так важно было узнать, чем кончится дело. Но тут из глубины холла раздался мощный звук колокола, возвестившего о начале занятий, и все, кто еще был в зале, поспешили на уроки.

Грегори тенью последовал за Малфоем в надежде узнать что-нибудь еще. Но время шло, Трансфигурация сменилась Травологией, а Драко не поднимал так волновавшую Гойла тему.

Ни Гринграсс, ни Поттера больше никто не видел.

— Как думаешь, что все же было с младшей Уизли? — решился задать самый важный для себя вопрос Грегори, хотя сам прекрасно знал на него ответ.

Малфой ответил не сразу. Он долго возился со шнуровкой, предпочитая перед вылетом на поле не пользоваться магией, — странная привычка, которую Гойл никогда не понимал. За Драко ответил Блез:

— Думаю, без Амортенции не обошлось — что еще может вызвать такую влюбленность?! А вот касательно Паркинсон... Уизли должна была выпить или съесть еще что-то, чтобы вызвать ответную реакцию.

— Я тоже заметил — Паркинсон давно на нее как-то странно косилась, — Драко поднял голову и взглянул на себя в зеркало. — Значит, Уизли приняла одно зелье задолго до другого. Интересно, где носит Поттера?! Кого я буду натягивать в Квиддич?!

С этими словами он хлопнул дверцей своего шкафчика и вышел из раздевалки.

Гойлу оставалось только тащиться следом. Сегодня он был не в лучшей форме для игры: нервишки пошаливали, к тому же, он не мог перестать думать о Пэнси и Джинни.

— Эй ты! — младшая Уизли ловко подцепила его за локоть и оттащила в сторону. — Есть разговор.

— Это тебя заменили, а мне на поле надо! — огрызнулся Гойл, но Джинни пропустила его замечание мимо ушей.

— Ты нашел Амортенцию, которую я обронила! — выдала она, прожигая его неприязненным взглядом. — Признавайся, ушлепок!

— Отвали!

— Не отвалю, пока не сознаешься!

— Мне не в чем...А! — Уизли больно ударила его в солнечное сплетение.

— Признавайся, слизень! Что тебе от меня было нужно?!

— Да ничего! — Гойл вздохнул, приходя в себя от удара, и тут же перехватил ее руку, готовую нанести следующий. — Ты не можешь меня бить, потому что я тебя спас!

— Какой же ты урод! — на глаза Джинни навернулись слезы. — Если влюбился в эту стерву Гринграсс, так и скажи! Это же ты все для нее делал, твою ж Моргану! Думаешь, она когда-нибудь обратит на тебя внимание?! Когда рядом Гарри?!

— Да плевать мне на твою Гринграсс! — зарычал Гойл рассержено. Нужно было спешить на поле. — Это ты мне все портишь! Это из-за тебя!..

— Что?! — Уизли непонимающе захлопала глазами. — Что из-за меня?

— Ничего! — Грегори оттолкнул ее и в порыве гнева и досады выскочил на поле.

Поттер уже был там, и игра начиналась.

Раздался свисток, и в воздух взмыли квоффл, бладжеры и золотой снитч. Гойл постарался сосредоточиться, но бита словно жила своей жизнью, не желая попадать ни по мячам, ни по спинам противников. Метлу то и дело трясло, и, как ни старался, Гойл никак не мог удержать равновесие.

Внезапно его взгляд упал на трибуну Гриффиндора и встретился с голубыми, как незабудки, глазами Джинни Уизли. Она не могла заговаривать его метлу из-за Долга Жизни, но смотрела так, что хотелось провалиться на месте.

Мимо с вихрем пронеслись Малфой и Поттер. Первый крикнул что-то второму, тот вильнул, но быстро вернулся на верный курс и с силой толкнул Драко плечом. Малфой не удержался, и его отбросило к трибунам.

На счастье Драко снитч тоже резко изменил направление, словно сам шел ему в руки. Приободренный, ловец Слизерина бросился за трофеем и, на излете, чуть не врезался в Грейнджер, сидевшую в первом ряду. Она была слишком поглощена игрой Рона, чтобы даже испугаться, когда Малфой пронесся буквально в нескольких сантиметрах от нее, всколыхнув пряди каштановых волос. Но не успела прическа Гермионы вернуться в исходное состояние, как мимо пронесся Гарри, вздымая воздушные массы в настоящую стихию.

Поттер жаждал победы. Малфой грезил победой. А Гойл желал только, чтобы все это закончилось поскорее. Он удачно отбил очередной бладжер, посылая его прямехонько в Рона Уизли, и даже успел увернуться от гриффиндорского охотника, только что перехватившего квоффл.

— Мочи его! — заорал Харпер, и Грегори, развернувшись, атаковал неприятеля мощным ударом по метле.

— Неспортивно! — выкрикнул Уизли, но Забини уже завладел квоффлом, направляясь к воротам Рона.

Игра набирала обороты. Гойл поднялся повыше, чтобы лучше видеть плацдарм, но вместо игроков сосредоточился на трибунах, где Пэнси шушукалась о чем-то с Дафной и Миллисентой. Булстроуд гладила Паркинсон по голове и была похожа на самку гориллы. Грегори хмыкнул и перевел взгляд на Джинни Уизли. Казалось, она забыла о его существовании, подбадривая брата, пропустившего гол. Рыжие волосы ее рассыпались по плечам, перехваченные красно-желтой повязкой, как ободком.

Мимо просвистел бладжер, попав Гойлу в плечо. Это отрезвило его и заставило вновь сосредоточиться на матче. Грегори рванул вниз, направляя очередной мяч в Поттера, все еще старавшегося переиграть Малфоя. Ловцы лавировали между игроками, а снитч, словно нарочно, крутился в самой гуще событий, не желая подниматься ввысь. Гарри не успел увернуться и получил по спине, прогнувшись и потеряв несколько драгоценных секунд, которые Малфой использовал, чтобы подобраться к снитчу максимально близко. Он уже протянул руку, напряженно стиснув зубы, когда Поттер с силой оттолкнул его, повалив на траву. Сам он тоже не удержался на метле, сорвавшись вниз.

Несколько секунд ловцы лежали, приходя в себя, а потом, словно псы, бросились на дразнящий их снитч, переходя на рукопашную. Они лупили друг друга, хватали за руки и щиколотки, отталкивали, а вожделенный мячик крутился поблизости, поощряя шоу. Гойл, как и все остальные, замер, наблюдая за странной картиной, когда Поттер коротким ударом в нос устранил противника и, извернувшись, схватил снитч за крыло.

Малфой коротко крикнул и схватился за нос, из которого хлынула кровь, а Поттер вскочил на ноги, сжимая победный трофей все сильнее.

— Да!!! — завопил он в исступлении, и трибуны поддержали его, завыв триумфально.

Гойл спустился на траву, помогая Малфою подняться. Тот, бледный, грязный и раздавленный, обильно осыпал Грегори отборными ругательствами, и в этом был схож с Джинни Уизли.

Не успел Грйл подумать о ней, как бладжер, направленный опытной рукой, угодил ему между лопаток, да так сильно, что искры из глаз посыпались.

— Гойл! — окликнула его Уизли, не принимавшая участия в победном танце гриффиндорцев. — Мы не договорили!

— Отвали, идиотка! — простонал Малфой, но Джинни и бровью не повела.

— Моя бита при мне, и если ты, Мордред вонючий, посмеешь еще хоть что-нибудь...

— Ладно! — Гойл отошел в сторону, позволив Уизли снова зажать себя в углу. — Чего тебе еще?!

— Я долго думала, — сообщила Джинни так, словно это было большое достижение. — И знаешь, к какому выводу я пришла?

Грегори закатил глаза.

— Все мои проблемы начались после нашей встречи под трибунами!

— Ну и что? — Гойл напрягся.

— А то, что тогда я как раз отхлебнула из твоего кувшина, — сейчас она была спокойнее. — И после этого неудачи посыпались на меня, как из рога изобилия.

— Про совпадения слышала? — жалкая попытка. Уизли поняла это и фыркнула.

— В таком случае, совпадением можно считать и то, что черная полоса закончилась, как только Гарри дал мне безоар!

— Почему бы и нет?

— Потому, утырок, что это противоядие! Раз подействовало, значит, меня опоили! А раз я пила только из твоего кувшина, значит...

— А как ты поняла, что черная полоса закончилась? — вдруг спросил Грегори уже с любопытством.

— Слагхорн отпустил меня с занятия после темы с безоаром; Флитвик дал двадцать баллов почти ни за что; Гарри обещал, что вернет меня в команду, и... — она перевела дух. — Паркинсон отстала от меня! Да, она снова меня ненавидит, и это куда лучше ее тупых приставаний!

— И локоть зажил, — заметил Гойл простодушно.

— Да... — Джинни осмотрела локоть. — Ты запомнил...

— Я могу идти? — устало спросил Грегори.

— Можешь, — кивнула Уизли примирительно. — Только сначала скажи, что это за зелье такое у тебя было?

— Ну... — он замялся, не зная, что говорить.

— Я поняла — ты сам хотел его выпить, — Уизли выжидательно склонила голову набок. — Зачем пить зелье, приносящее беды?

— Это не твое дело?

— Неверный ответ, Гойл, блин! — она топнула ногой в нетерпении. — Я все равно узнаю!

— Только не от меня...

Не нужно было этого говорить! Уизли подняла биту, решительно собираясь нанести болезненный удар, как вдруг ее рука заломилась, и она вскрикнула, бросая свое орудие.

— Чертов Долг! — выплюнула она и ушла, бросив на прощание: — Я все равно узнаю!

Гойл уныло зашел в раздевалку. Там уже никого не было — лишь в дальней кабинке шумела вода. Медленно раздевшись, Грегори пошел в душ. Он включил воду и закрыл глаза, размышляя над тем, что теперь делать. Внезапно чьи-то теплые руки обняли его сзади, и Грегори почувствовал женское тело, прижавшееся к его спине... Он замер, судорожно соображая, что происходит. Это чья-то шутка?! Проститутка?! Кто еще мог к нему так...

Гойл медленно повернул голову, сам не свой от охвативших его смущения и возбуждения...

— Чертов черт! — только и смог сказать он, отталкивая Миллисенту Булстроуд. — Какого ты?..

— Гойл! — ее лицо перекосило от обиды. — Ты что, вообще что ли?! Девственник?!

— Я... Нет! — соврал Грегори, тщетно пытаясь прикрыться. — Уходи отсюда! Это мужская раздевалка!

— А Дафна сказала, ты на меня запал... — захныкала Миллисента, предпринимая еще одну попытку сблизиться с ним.

— Как вы мне все надоели! — он снова толкнул бедную девушку и выбежал из душевой.

Булстроуд вышла следом за ним, кутаясь в пушистое полотенце.

— Я что, совсем тебе не нравлюсь? — хныкала она. — У всех уже такое было! У Дафны вон с Поттером... У Пэнси с отцом Нотта, а у меня...

Гойл замер, так и не натянув как следует трусы.

— С кем было... У Паркинсон?! — сорвавшимся голосом переспросил он.

— С отцом Нотта! — крикнула Миллисента обиженно. — А ты — козел! Так и сдохнешь девственником!

Гойл смутно помнил, что было дальше. Кажется, он просидел в раздевалке в одних трусах еще очень долго. В его голове крутилась лишь одна мысль, оформленная в виде колдографии: Пэнси под отцом Нотта.

Определенно, мир Гойла перевернулся. Он не знал, как назвать то, что творилось в его голове и сердце, но было больно. Ревность? Зависть? Просто тоска по неразделенному чувству? Куда ему тягаться с мистером Ноттом, взрослым, статным, уважаемым человеком! Грегори крепче сжимал зубы, чтобы не заплакать. А очень хотелось.

На следующий день он прогулял Уход за Магическими Существами, предаваясь грусти, — то есть сидел в туалете на шестом этаже и уныло курил, периодически гоняя малолеток, пока в дверях не показался Малфой.

Раздавленный поражением, он едва ли выглядел лучше самого Гойла. Тощий, растрепанный и... озлобленный. Драко не умел принимать провалы, поэтому страдал куда сильнее, чем любой другой в схожей ситуации.

— Что ты тут делаешь? — спросил он Грегори, скрываясь в кабинке.

— Сижу, курю, — пожал Гойл плечами.

— Ясно, — Драко стал нервно мыть руки, явно сдерживаясь, чтобы не разбить кулаком зеркало. — Не, ну вот что за тварь?!

— Ты про кого? — на всякий случай уточнил Гойл, чтобы было понятнее, кого поливать грязью.

— Гринграсс! — взорвался Малфой и все-таки разбил зеркало, правда, при помощи магии. — Эта ведьма бесит меня! Невероятно!

— Меня тоже, — Грегори даже не врал.

— Нет, ну вот что бы ей просто не быть, как все?! Надо же было сначала с Ноттом-его налево-старшим, теперь вот — с Поттером! И как ведь они спелись?!

— Как?! Она тоже?! — Гойл чуть не уронил сигарету.

— Что "она тоже"?! — злобно передразнил Малфой, собирая осколки.

— С мистером Ноттом?.. — выдавил Гойл, краснея.

— Да, Мерлин! И она тоже! И еще Дементор знает кто! Этот педофил, похоже, уже полшколы поимел! — собранные с таким трудом осколки снова разлетелись по всему туалету. Один из них поранил Грегори щеку.

— Да забей ты! — Грегори затянулся и выпустил ароматное облачко пыли.

Малфой бросил на него презрительный взгляд и вдруг подошел ближе, протягивая требовательно руку:

— Дай сигарету!

Гойл протянул Драко пачку, и тот прикурил от палочки.

— Как они все... Достали... — он приоткрыл рот и стал медленно выпускать дым, успокаиваясь немного.

Грегори нечего было больше сказать. Он надеялся только, что, увлеченный бренными мыслями о своем фиаско, Малфой забудет историю с Джинни, Пэнси и зельями.

Докурив, Драко еще раз вымыл руки и восстановил-таки зеркало. Больше он не проронил ни слова.

Гойл дождался, когда колокол возвестит о начале обеда, и покинул свое укрытие. Видеть Пэнси ему не хотелось, но она, не подозревая об этом, как ни в чем не бывало сидела за столом, слушая трескотню старшей Гринграсс. А та была явно в хорошем настроении, рассказывая всем и каждому о том, как... Грегори саданул кулаком по столу, и Дафна примолкла, с любопытством наблюдая его реакцию на "повесть о том, как Гойл Булстроуд отшил".

— Хватит! — Грегори яростно сжал кулаки. — Это никого... Никого не касается!

— Да брось, Грег! — воскликнул угодливый Нотт. — Все помнят, как ты послал Мэгги Саттон! А теперь вот Булстроуд!

— Ты у нас, оказывается, нарасхват! — поддержал Забини, а Харпер завистливо усмехнулся.

— Ага, только все еще девственник! — гаденько пропела Паркинсон, добивая его.

— Ну и пусть! — Гойл покраснел. — Лучше уж быть девственником, чем...

Он осекся.

— Чем что? — Дафна прищурилась.

— Чем... Чем... — Гойл напрягся, собрал в кулак остатки мужества и выдал: — Чем спать с мистером Ноттом, как вы с Пэнси!

Гринграсс задохнулась, Паркинсон разрыдалась, а Гойл, не будь дураком, сбежал из Большого зала, ругая себя, на чем свет стоит. Вот зачем надо было говорить это?! Потому что обидно?! Потому что жаль себя?! Потому что хотелось отомстить?! Потому что все слышали?! Все — и даже Гарри Поттер?!

— Осторожнее... Твоя аура... Ты исчезаешь!

Но Гойл промчался мимо Лавгуд со скоростью света. Лучше бы ему исчезнуть, иначе Гринграсс поможет ему в этом...

Весь следующий день Грегори просидел в спальне для мальчиков, куда ни одна ведьма не могла просочиться. К его удивлению, никто из парней не смеялся над ним, а, наоборот, дружественно хлопали по плечу, словно он совершил подвиг.

— На этот раз Поттер бросил Гринграсс окончательно, — удовлетворенно сказал Малфой. Он выглядел так, будто камень с его души свалился. — Если младшего Нотта он еще мог пережить, то уж старшего...

— Гринграсс меня теперь похоронит? — смалодушничал Гойл, но Драко отрицательно покачал головой:

— Я ей не позволю, — сказал он снисходительно. — Она еще у меня узнает...

Он не договорил, но Грегори было плевать на Дафну — и он не стал уточнять.

Однако Гринграсс даже не подошла к нему ни днем позже, ни через неделю. И это напрягало Гойла все сильнее — он ждал подвоха. Пэнси демонстративно избегала его, а Миллисента вдобавок еще и настраивала против него младшекурсников. Странно, но единственным светлым пятном в этой кляксе под названием "последний школьный год" стала Джинни Уизли. Она больше не подходила к нему, возобновив попытки вернуть своего любимого Гарри, но иногда бросала в сторону Грегори странные взгляды, казалось, преисполненные жалости.

Гойл чувствовал, что жалок, но Уизли смотрела как-то по-доброму, и оттого делалось немного легче на душе.

С приближением Рождества страсти поутихли, жизнь вошла в обычную колею, и Грегори немного расслабился. Он вернулся к тренировкам, почти перестал курить, и его частенько можно было заметить на заднем дворе за игрой в карты или Плюй-камни.

А в воздухе вдруг запахло праздником, словно свежеспиленной елью. Школа преобразилась в ожидании совершенно особенного — рождественского — чуда. Гойл решил, что в этом году обязательно загадает желание, и если в сочельник сова принесет ему письмо, желание сбудется. Грегори давно придумал, что загадать, осталось только еще немного подождать...

— С кем ты идешь на бал? — голос будто из потустороннего мира, как всегда, напугал его.

— Не с тобой, — буркнул Гойл Лавгуд, снова возникшей перед ним из ниоткуда.

— Жалко, — ответила она отстраненно. — Всегда хотела потанцевать с тем, кто скоро исчезнет.

— Перебьешься! — Грегори и сам не понимал, с чего вдруг стал так популярен у женского пола.

Мимо, шушукаясь, проплыли Паркинсон и Булстроуд. Гойл взглянул вслед своей безнадежной любви и вдруг резко сказал:

— Пойдем на бал, Лавгуд! Только смотри — чтоб никаких странных ритуалов!

— Ритуалов? — она лишь кивнула. — Смотря что считать ритуалом...

И Луна исчезла, хотя Грегори точно знал, что аппарировать в Хогвартсе нельзя. Он только почесал затылок и пошел своей дорогой.

Подготовка к балу шла полным ходом, когда его окликнул Малфой:

— Ты с кем идешь? — нагло спросил он. — Надеюсь, не с Малюткой Милли?!

— Нет, — отмахнулся Гойл смущенно. — А ты с кем?

— С Гринграсс, конечно! — сообщил он так, словно это было самим собой разумеющимся.

— Ты теперь с ней... — Забини изобразил рукой неприличный жест, и Драко ухмыльнулся.

— Вроде того! — сказал он как-то злорадно.

Гойлу не понравился этот его тон.

Поттер появился на балу в сопровождении Лили Мун, которая не скрывала своего восторга по этому поводу. А вот ее кавалер явно скучал, стреляя глазами во все стороны, пока не заметил Дафну, одетую в шикарное обтягивающее платье, больше похожее на змеиную кожу, с такой открытой спиной, что видны были ягодицы... Точнее, рука Малфоя, по-хозяйски расположившаяся на них. И это зрелище привело Гарри в бешенство. Но все, что ему оставалось, — тащить на буксире свою пару, чтобы изобразить хоть какую-то видимость веселья.

Джинни пришла в компании вечной Мэгги Саттон, у которой, похоже, вообще никого не было и не предвиделось. Девицы сидели, словно смоковницы, и со скорбным видом разглядывали счастливые пары, пока их взгляды не зацепились за мощную фигуру Гойла, ведущего под руку Полоумную Лавгуд. Она мягко ступала рядом, и от нее веяло каким-то странным теплом, словно Луна была закутана в пуховое одеяло. На самом же деле ее платье казалось абсолютно воздушным и легким, как и она сама.

За время танца Гойл несколько раз наступил ей на ногу, но Лавгуд лишь улыбалась, заглядывая в его глаза. Молчала и улыбалась. И пробки от бутылок на ее шее позвякивали в такт ее движениям.

Когда музыка смолкла, Луна коснулась рукой плеча Грегори и тихо сказала:

— Тебя нужно наполнить. Тогда твоя аура не будет такой блеклой.

— Так в чем проблема? — спросил зачем-то Гойл.

— В тебе, — спокойно пояснила Лавгуд. — Ты не позволяешь никому это сделать.

— Никому?

— Никому, — кивнула Луна. — Хотя многие пытались.

Он замер ненадолго, обдумывая ее слова, а потом спросил:

— А ты могла бы это сделать?

— Могла бы, — кивнула она, как всегда, спокойно.

— И как это?

Вместо ответа Луна встала на цыпочки и... Поцеловала его прямо в губы, прямо на глазах у всех! И не просто, а по-настоящему. Он только успел раскрыть рот, сомкнуть веки и отдаться новому чувству, заполнявшему его до самых краев. Он не заметил, как его руки обхватили ее хрупкую талию, как язык подался вперед, навстречу ее языку. Все остальное было сейчас неважно: ни злобные взгляды Миллисенты, ни ревнивые хмыканья Пэнси, ни печальные вздохи Джинни, ни скрежет зубов Мэгги Саттон сейчас не имели никакого значения...

Поцелуй закончился, а Гойл все никак не мог прийти в себя от захлестнувших его эмоций.

— Ну вот, — Луна оглядела его оценивающе. — Твоя аура стала гораздо более... Наполненной.

— Аура? — переспросил Грегори растерянно.

— Да, — кивнула Лавгуд, и ее лицо озарила потусторонняя улыбка. — Теперь ты не исчезнешь. По крайней мере, еще не скоро.

— Да... — тупо повторил Гойл. Он вдруг почувствовал невероятный прилив сил и энергии. — И что теперь?

— Теперь, — Луна склонила голову чуть набок, — ты можешь все.

— Все?

— Абосолютно. Папа говорит, это такое "все", которое вмещает целый мир, — она еще раз улыбнулась.

Гойл сделал несколько глубоких вдохов, ощущая, насколько Луна права. Он мог. Сейчас ему по плечу было все, что угодно. Даже набить морду Малфою. Даже сразиться с василиском, наверное. Даже...

Грегори кивнул себе и быстро пошел через зал по направлению к Паркинсон. Он сделает это. Сейчас или никогда. Пэнси поняла, что он идет к ней, и вся собралась, расправила плечи и широко улыбнулась, показывая ровные зубы. Но что бы ни значила эта улыбка — благосклонность или коварство, — Гойл был уверен в себе как никогда.

Он сделал еще несколько шагов и вдруг... передумал. Остановился, перевел дух, резко развернулся и пошел совершенно в другую сторону.

— Куда это он? — Пэнси прикусила губу, но Грегони не слышал.

Он подошел к Джинни и, выдохнув, произнес:

— Пойдем танцевать!

— С тобой?! — Уизли скривила губки.

— Ну, не одной же сидеть! — он казался слишком уверенным в себе. Джинни обернулась на Мэгги, глядевшую с плохо скрываемой завистью, потом — на Поттера, не сводившего глаз с Дафны, и встала.

— Пойдем! — сказала она, порывисто увлекая Гойла за собой на танцпол. — Этот гребанный вечер протух как раз для танца с тобой!

Сначала музыка велела им двигаться быстро, то подпрыгивая, то разбегаясь, то сближаясь вновь. Джинни отплясывала, как в последний раз, вкладывая в танец всю свою экспрессию. А Грегори вдруг стало очень легко. Уизли не испытывала к нему романтических чувств, как и он к ней, да это и не нужно было сейчас. Гораздо важнее то, что одержимость Пэнси отступила, ушла на второй план, позволяя ему просто наслаждаться вечером, музыкой и быстрым дыханием Джинни. Резче, еще, еще!!!

Музыка внезапно стихла, быстро сменившись вальсом. Грегори не отпустил Уизли — ему хотелось больше движения — а она не сопротивлялась. Вальсировал он неуклюже, с трудом вспоминая полученные в детстве уроки, но, как оказалось, мало кто из парней вообще мог похвастаться умением считать до трех в заданном ритме.

Малфой, естественно, был одним из тех немногих, которые не просто танцевали. Он сливался с музыкой, словно становясь частью ее и, конечно же, Дафна составляла ему отличную пару...

Само собой разумеется, после вальса Гойл предложил Уизли выпить.

— А есть что? — недоверчиво спросила она.

— Виски, — пожал Грегори плечами. — Односолодовый и очень старый.

— Покатит! — Уизли схватила с ближайшего столика два стакана с тыквенным соком, Гойл сгрузил в карман мантии несколько канапе и кое-каких фруктов, и странная парочка практически незаметно выскочила из Большого зала, скрываясь в темноте дремлющего замка. Если не считать Паркинсон и Булстроуд, никто не обратил на них никакого внимания. Ну, разве что Саттон вздохнула угрюмо, а Лавгуд улыбнулась загадочно чему-то своему.

Гойл и Уизли разместились за трибунами — там же, где, как оказалось, оба любили скрываться от назойливых глаз. Пили из горла, по очереди, запивали соком, закусывали фруктами и были вполне довольны раскладом. Грегори закурил, наполняя холодный воздух крепким ароматом табака.

— Дай и мне! — не дожидаясь ответа, Джинни выхватила у него сигарету и залихватски затянулась, даже не закашлявшись.

— Давно покуриваешь?

— С седьмого курса, когда Гарри ушел из школы.

— Я с четвертого.

— Ага... Куришь, бухаешь, морды бьешь... Ты у нас скопище слизеринских пороков?!

— Почему? — Гойл пожал плечами. — Я как все.

— "Все" не собирались убивать Гарри Поттера! — она вернула сигарету и, отхлебнув виски, поморщилась.

— Я и не собирался никого убивать, — Гойл шмыгнул носом. — Просто...

Это была неприятная тема. Тайная комната, метка Малфоя и Адское Пламя Винса...

— Просто ты обделался, как и твой любимый Драко, как и многие другие!

— Ну да, — своим спокойствием Грегори вмиг потушил ее запал. — Испугался. И ты бы на моем месте испугалась.

— Никогда! — горячо возразила она, отправляя в рот виноградину.

— Ну, и дура!

— Сам скучечервь!

— Подумаешь!

Они помолчали.

— Ты поедешь домой на каникулы? — вдруг спросила Джинни.

— Поеду, — кивнул Грегори.

— Я слышала про твоего отца. Мерлиновы кальсоны, он реально легко отделался!

— Десять лет в Азкабане... Это ты назыв...

— Он убийца!

— "Ваши" тоже убивали! — по-детски возразил Гойл, — но у них ордена и медали.

— Мы защищали то, что такие, как ты и твой отец, пытались у нас отнять! — Уизли покраснела от негодования.

Гойл не знал, что сказать на это, а посему просто промолчал. Взял у нее бутылку и сделал несколько больших глотков. Голова уже прилично кружилась, мысли разбегались и путались.

Грегори не помнил, кто из них предложил полетать "зигзагом". Мороз немного отрезвил его, но не настолько, чтобы думать о безопасности. Вскоре оба они взлетели высоко над трибунами и стали кружить вокруг колец, демонстрируя друг другу свою удаль. Уизли смеялась, как одержимая, закладывая новый вираж, а Гойл всякий раз хватался за кольцо рукой, чтобы не выйти из траектории на повороте.

Накатавшись вдоволь, они спустились вниз, на запорошенное снегом поле, и еще долго беседовали о квиддиче и хитрых приемах, подкрученных ударах и лихих маневрах.

— Если бы кто-то из моей семьи узнал, что я общаюсь с тобой... — Джинни пьяно закатила глаза.

— А я уже узнал! — голос Рона гулким эхом разнесся по пустым трибунам. — Мы с Гермионой тебя обыскались!

Он бросил на Гойла полный ненависти взгляд и направился к сестре.

— Я могу общаться, с кем захочу! — Джинни хотела вырвать руку, но Рон крепко сжал ее запястье.

— Пойдем, — коротко велел он.

Гойл хмуро посторонился, пропуская их. Правильно, так и должно быть. И она ничего больше не скажет. А что говорить?! Все и так понятно...

В одиночестве Гойл быстро замерз, захватил бутылку и отправился на поиски того, с кем можно было бы прикончить ее без риска для собственного здоровья. Совершенно случайно этим кем-то оказалась Астория Гринграсс. Она сидела перед камином в пустой гостиной. На ней была надета ночная пижама вместо бального платья, волосы растрепались.

— Ты что не в Большом зале? — спросил Гойл.

— А ты что?

— Ищу с кем бы выпить.

— Считай, что я тоже! — Астория наколдовала пузатый бокал, и Грегори плеснул ей виски.

Младшая Гринграсс пила, забавно морщась, и Гойлу смешно было наблюдать за ней.

— Как думаешь, у Малфоя с моей сестрой серьезно? — внезапно спросила она.

— Разве его разберешь?! — Гойл только развел руками. — Мне иногда вообще кажется, что он хочет Поттеру насолить, вот и...

— Можешь мне помочь? — Астория вдруг резко перекинулась через подлокотник, и ее лицо оказалось очень близко.

— В чем? — Гойл насторожился.

— Нужно пойти в Большой зал и посмотреть, как там и что, — сказала она.

— А сама что?! — недовольно протянул Гойл. — Я спать хочу!

По правде говоря, ему стыдно было возвращаться. Он представлял, как все будут таращиться на него после всего, что он выкинул.

— Я не могу, — тихо сказала Астория. — Просто сходи. А я... У меня есть еще бутылка. И не такого, как у тебя, а настоящего Огневиски!

Гойл устало покачал головой.

— Я не выпью.

— Да ладно тебе, Грег, ну что тебе стоит?! — продолжала подлизываться младшая Гринграсс. — Ну, хочешь, я... Ммм... Помогу тебе с Трансфигурацией!

— Больше не надо, — Гойл махнул рукой. — Ладно, схожу.

И он медленно побрел в Большой зал, недоумевая, к чему такие сложности.

Но стоило ему попасть в гущу событий, как все встало на свои места. На танцполе было жарко и уж точно не скучно. Поттер и Малфой вышли в открытую конфронтацию. Оба стояли друг против друга, красные, злые, разгоряченные. Дафна плакала в сторонке.

— Давай! — кричал Поттер. — Раз в жизни покажи, на что ты способен!

— Да хоть сейчас! — Малфой был очень зол. — И не думай, что ты сильнее!

— Мои поступки говорят за меня!

— Да брось! — Драко фальшиво рассмеялся. — Какие поступки?! Бросил девушку из-за какой-то ерунды! Поджал хвост и сбежал!

— Я не сбежал! — Гарри сжал кулаки. — У меня была причина!

— Так чего ты теперь выступаешь?! — Малфой поймал его. — Ты свой шанс упустил!

— Но я все еще могу набить тебе морду! За то, что воспользовался!

— Чем это?!

— Слабостью Дафны!

— Ха! Ха! Ха! Еще неизвестно, кто кем воспользовался! — Малфой был в исступлении, но Поттер казался Гойлу еще страшнее.

Где-то на заднем фоне Рон и Гермиона вяло пытались "разнять" их, но по всему было видно: конфликт нуждается в немедленном разрешении.

— Будешь моим секундантом! — крикнул Поттер Уизли.

— Грег! — Малфой возвысил голос. — За мной!

— Пожалуйста! Не надо! — взмолилась Дафна, заламывая руки, и Гойл не знал, играет она или и вправду так напугана.

— Отойди! — Драко посмотрел на нее с яростью.

— Решим все, пока преподы не пронюхали! — и Поттер быстро пошел в сторону лестниц.

Гойл не знал, что за чары действовали на всех вокруг, но никто, кроме Рона и него самого, не пошел за ними. Это было только их противостояние.

Дуэлянты расположились на одном из широких пролетов и дождались, пока лестницы разъедутся в стороны, отрезая им пути к отступлению.

— Сейчас! — закричал Поттер. — Ступефай!

— Протего! Анапнео! — сделал выпад Малфой.

Поттер ловко увернулся и послал в противника еще несколько заклятий.

— Шильдус! Эванеско! Сектумсемпра!!!

— Протего! Экспеллиармус!!! — Поттер резко шагнул на врага, а Драко отступил и чуть не оступился, грязно выругавшись.

Эта неудача приободрила Гарри. Он вскинул палочку и был готов выкрикнуть еще что-нибудь страшное, но в это мгновение, с грохотом разбив витраж, влетела огромная сова и бросилась на пол перед Поттером. Он ахнул, отступил назад и резко поднял палочку вверх, чтобы случайно не ранить птицу. Заклятие попало в потолок, но в это время как раз к тому месту, где оказался Поттер, повернулась лестница. Гарри не видел ее, и перила, рванув его мантию, потащили ее, а вместе с ней и Поттера, вбок. Он потерял равновесие и упал, выронив палочку. Одна нога его соскочила вниз, и он буквально повис между лестницей и пролетом.

— Держись! — Рон бросился к другу, но Малфой опередил его в самый ответственный момент и схватил Гарри за руки, не давая свалиться на несколько этажей вниз.

— Тяну! — пропыхтел он, но Рон уже подоспел и схватил Гарри за вторую руку...

Гнев обоих спорщиков куда-то улетучился. Они перевели дух и криво улыбнулись друг другу, а затем посмотрели на птицу — виновницу происшествия. К ее лапе была привязана записка.

Гойл подошел и, рискуя испытать на себе силу клюва голодной совы, добыл послание.

— Это... тебе, — он протянул Малфою клочок пергамента.

Тот выхватил его и развернул. Ему хватило лишь нескольких секунд, чтобы пробежать записку глазами, а потом вскинуть палочку и произнести громко:

— Дебитум Витае!

Повисла звенящая тишина: все поняли, что произошло — Долг Жизни Драко перед Гарри был погашен.

— Это ты все подстроил? — Поттер нахмурился.

— Нет, — чуть помедлив, ответил Малфой. — Если бы это было так, контракт не был бы расторгнут.

— Тогда что в записке? — и Гарри требовательно протянул руку.

Драко отдал ему послание.

— Доброжелатель?! — Поттер пожевал губы. — Ну-ну. Значит, это все же было подстроено.

— Я не знаю, кто автор, — серьезно сказал Малфой, и даже Уизли не смог заподозрить его в лукавстве. — Но он несомненно оказал мне неоценимую услугу.

Поттер только фыркнул.

— Подавись! — прокомментировал Рон.

А Гойлу оставалось лишь гадать, что из всего этого было интересно Астории.

Малфой не мог уснуть. Это была одна из многочисленных ночей, когда он, взобравшись на подоконник возле кровати Гойла, требовал внимания к одолевавшим его мыслям. На этот раз он рассуждал на тему того, кто сделал за него всю грязную работу:

— Это должен быть кто-то, кто... Желает помочь мне?! Иметь меня в должниках?! Но формально долг не скреплен, значит, дело не в этом... И, к тому же, это должен быть кто-то, кто в курсе моих проблем! Грег, ты слушаешь?!

Гойл пробормотал что-то невнятное.

— Малфой! — подал голос Забини. — Тебя все слушают, хотя никому из нас не вставляет такая ночка после тусовки!

— Отвали, Блез, — коротко сказал Драко, и Забини притих, видимо, не желая испытывать судьбу.

На короткое время в комнате воцарилась тишина, и Гойл тут же захрапел, но тычок в бок вернул его в реальность:

— Больше всех обо мне знала Гринграсс, — продолжил рассуждать Малфой, удостоверившись, что Грегори проснулся и готов внимать. — Но этой кукле только и нужно было, что вернуть себе Поттера. Она бы на такое не пошла... За подобное не прощают. Значит, это кто-то, кто хорошо меня знает, но не имеет ко мне отношения... К тому же, это должен быть кто-то неглупый. Я бы даже сказал, очень не глупый! Черт! Только Дафна подходит!

Он стиснул виски пальцами.

— Курить хочешь? — внезапно спросил Гойл, надеясь, что это хоть ненадолго заставит Драко уняться.

— Давай!

Гойл достал палочку и отлевитировал пачку из сундука к Малфою; тот закурил. Грегори закрыл глаза. Он думал о Джинни. Если бы она не была Уизли, пожалуй, они поладили бы. Ему нравилось, как она летала, смеялась и плакала, пила виски прямо из горла и покуривала, когда никто не видел. И даже в ее вечном сквернословии было что-то очаровательное.

— ... Или не хочет... — донеслась до него возобновившаяся литания Малфоя. — Как думаешь, Грег?!

— Григрасс? — ляпнул Гойл первое, что пришло в голову.

— Ты тупой?! — Драко взвился и запустил в Грегори сигаретной пачкой. — Я уже сто раз говорил, что Дафна не могла!

Гойл пожал плечами и промолчал.

Наутро нужно было собираться по домам. Грегори не стал укладывать вещи: решил поспать хоть немного после бдений Драко. Но вдруг вспомнил одну важную вещь...

— Ты куда это?! — остановил его в дверях Малфой, ожидавший, видимо, что Грегори поможет ему разобрать грязное белье.

— Мне надо... Эээ... Понимаешь...

— Нет, не понимаю! — признался Драко насмешливо. — К Уизли поскакал?! Кстати! Она дала тебе вчера?!

— Отвали!

Но было уже поздно.

— Хотя бы соври, что дала! — тут же оживился Нотт. — А мы уж придумаем, как продать это Ронни!

— Уизли будет в восторге! — хрюкнул Харпер.

— Тот, кто пытался его убить, теперь трахает его сестру?! — уточнил прагматичный Забини.

— В яблочко! — хохотнул Малфой. — Давай иди, отжарь ее на прощание!

— Я не к Уизли иду! — взорвался, наконец, Гойл.

— А к кому?

— К Буллстроуд?!

— Не! К Полоумной Лавгуд!!

Стало очень досадно. И даже обидно.

— Нет! — буркнул Гойл сердито. — Пойду расскажу Астории, как Поттер тебя вчера чуть по стенке...

Он тут же прикусил язык, поняв, что кара Малфоя будет ужасной, и съежился, готовясь к атаке.

Драко выхватил палочку, замахнулся, но внезапно опустил ее, прикусив губу.

— А почему именно Астории? — спросил он злобно.

— Откуда я знаю?! Просто она просила меня понаблюдать там... И рассказать!

— Понаблюдать... — Малфой хмыкнул. — А что ж она сама не пошла?

— Да понятия не имею! — взмолился Гойл, надеясь, что его простят. И не ошибся.

— Так! Разбери это белье! — приказал Малфой. — А я пока схожу прогуляться.

— Но я же обещал Астории!

— Забудь! Она и так все знает.

— Думаешь, ей Дафна рассказала?! — поинтересовался Забини.

— И да, и нет, — и Малфой скрылся за дверью.

Гойл глубоко вздохнул.

— И мое разбери! — весело, но непререкаемо сказал Забини, указывая на свою постель, заваленную одеждой.

— И мое! — поддакнул Нотт, но Гойл только погрозил ему кулаком:

— Лучше не нарывайся! — процедил он, и Тед решил не связываться. Не сегодня.

Через некоторое время вернулся Малфой. Он был красный и какой-то... Взбудораженный. Ничего не говоря, он взмахнул палочкой, поднимая с пола чемодан, и левитировал его за собой, даже не застегнув. Все удивленно посмотрели ему вслед.

Уже на платформе Гойл увидел Джинни снова. Она говорила о чем-то с Мэгги Саттон и Гермионой Грейнджер, иногда стреляя глазами по сторонам. Заметила его и тут же отвернулась. Грегори тяжело вздохнул.

— По вагонам! — прогремел над головами зычный голос Хагрида.

Младшекурсники засуетились, столпились в дверях. Старшие студенты закатывали глаза, расталкивали младших или ждали своей очереди, но Малфоя никто не видел.

Гойл нашел его в одном из купе. Тот сидел, бросив все еще расстегеутый чемодан на сиденье напротив.

— Я сяду? — опасливо спросил Гойл.

— Угв, — хмыкнул Драко, не оборачиваясь.

Грегори сел скраю. Он не решился заговорить первым. Малфой подал голос сам, когда поезд набрал скорость, и постукивание колес слилось в монотонный шум.

— Я трахнул Гринграсс. Младшую, — вкрадчиво сказал он.

— Ну и что? — Гойл не удивился: Драко всегда был популярен.

— Не нужно было.

— Почему?

— Это она... Ну... Дафна рассказала ей, что больше всего на свете я хочу избавиться от Долга, и Астория решила помочь мне в этом.

— С чего бы? — удивленно поинтересовался Гойл.

— Похоже, запала на меня, вот и...

— Тогда она, типа, добилась своего, — пожал Грегори плечами.

— Да! Черт... — Драко закрыл лицо руками. — Какой же я козел!

Гойл поразился столь высокому уровню самокритики, но переубеждать Малфоя не стал.

Колеса мерно отстукивали версты. Смеркалось. В глазах уже рябило от постоянно валившего за окном снега. Хотелось скорее домой. Спрятаться в своей комнате, натопить камин и ждать чуда.

Когда купе окутал сумрак, Гойл предложил покурить, и Малфой снова согласился. Казалось, это была единственная идея Грегори, которую Драко всегда готов был поддержать. Каждый думал о своем...

— Малфой! — резкий голос вырвал Гойла из оцепенения. — Ты же староста! Курить в поезде?!

— Грейнджер, — Драко меланхолично повернул голову. — Отвали.

— Слышь, ты! — это был уже Уизли. — Быстро потуши сигарету!

— А то что? — Малфой старался казаться спокойным, но на свету, лившемся из коридора, было видно, как покраснел кончик его носа.

— Мы снимем баллы со Слизерина! — сообщила Гермиона.

— Грейнджер! — Малфой вдруг резко поднялся. — Вот ты же никогда сигареты в руке не держала, глотка бренди не сделала, что за жизнь у тебя?! Ау! Может, секс тоже под запретом?! А старость не за горами!

— То, что я не истязаю свой организм, вовсе не значит, что мне чужды человеческие радости! — отрезала Грейнджер.

— Минус двадцать баллов со Слизерина! — резюмировал Рон и без предупреждения окатил обоих водой. Сигареты потухли.

— Минус тридцать баллов с Гриффиндора за применение магии, угрожавшей жизни студентов! — завопил Малфой, выплевывая мокрый окурок.

— Кто это угрожал твоей жизни?! — Уизли смял его и припечатал к стенке.

— Мы могли захлебнуться, ты, тролль! — прохрипел Драко.

— Он прав! — вечно справедливая Гермиона разняла врагов. — Это было слишком опасно. Пошли отсюда!

И она отвернулась, чтобы не видеть довольную физиономию Малфоя, но в последний момент остановилась и сказала, не оглядываясь:

— Только не думай, что я забыла про историю с Амортенцией!

Наверное, Гермиона надеялась смутить Драко, но смутился лишь сконфуженный Грегори.

— Только не говори, что ты так и не догадалась, что произошло, Грейнджер! — парировал Малфой, и Гермионе пришлось посмотреть на него. — Я разочаруюсь!

— Если тебе есть, что сказать, — говори! — запальчиво крикнул Рон, и Малфой надменно фыркнул:

— Пожалуйста! — он подмигнул Рону. — Ты забыл волшебное слово! Но я все же расскажу. Зелий было два, как я уже говорил. Причем оба приняла Уизли. Если Амортенция заставила ее влюбиться в Паркинсон, значит, второе зелье сработало так, что ее чувства оказались взаимными. Но я подумал, что это слишком даже для самых изощренных умов. Скорее всего, второе зелье Уизли выпила случайно, и предназначалось оно не ей.

— Кто-то хотел опоить Паркинсон? — скептически вставил Рон.

— Ну ты дебил... — вздохнул Малфой почти без издевки, заказывая глаза. — Очевидно, кто-то хотел заполучить Паркинсон, для чего думал сам выпить зелье.

— Лихо-зелье? — уточнила Гермиона.

— Еще немного, и я решу, что ты не совсем безнадежна, Грейнджер! — тут же откомментировал Драко, и это была похвала.

— И как можно было приготовить зелье для себя и недоглядеть за ним? — поразился Рон. В выражении его лица явно читалось недоверие.

— Да, надо быть скучечервем или неудачником полнейшим, — согласился Малфой. — Но ты лучше подумай, кем надо быть, чтобы выпить неизвестно что! Правильно, Уизли, твоей сестрой!

— Еще одна мерзость про Джинни... — Рон сжал кулаки. — Уроды! И ты... Еще раз подойдешь к ней, и тебе кранты! — он ткнул палочкой в Гойла.

— Минус двадцать баллов с Гриффиндора за угрозы в адрес студента! — Малфой фыркнул.

— Пойдем! — Гермиона покачала головой. — Это бесперспективно.

И она вытолкала разъяренного Рона за дверь.

— Больные на всю голову, — пробормотал Драко, просушивая одежду. — Сейчас Уизли наорет на нее за то, что встала на нашу сторону, они поссорятся. А потом окажется, что все их "чувства" — просто дань военному времени.

— Почему ты так решил? — Грегори кое-как привел себя в порядок.

— Неважно, — Драко махнул рукой. — Просто посмотри на Поттера.

Поезд вез их в Лондон. Гойл знал, что на платформе его будет ждать мать. Он очень скучал по ней, хоть и стеснялся признаться в этом даже самому себе.

Каникулы проходили на редкость тихо. Гойл не совершал конных выездов, не охотился, даже не играл с собакой во дворе. Иногда он беседовал с братом. Эти разговоры были короткими, но Грегори хватал каждое слово: брат был в Азкабане, виделся с отцом...

Во время одного из таких разговоров в обеденный зал влетела сова.

— Поздновато для почты, — брат взглянул на часы над камином.

Птица пролетела над столом и уронила перед Грегори небольшой конверт без сургуча, а затем села неподалеку в ожидании угощения. Гойл накормил сову остатками имбирного печенья.

— Сова казенная, конверт — маггловский, — с интересом сказал брат. — Кто-то очень беден и не желает быть узнанным.

Гойл кивнул и выскользнул из комнаты. Удобно устроившись у себя, он сжал письмо а ладони — его желание исполнится! Ведь именно так работает Рождество.

Подписи не было. Впрочем, он и так знал, кто автор короткой фразы: "Хочешь переписываться? Сова ждет ответа".

Ждала она недолго: Грегори чуть ли не кубарем скатился вниз, толкнул мать, пролетел мимо ошарашенного брата, чтобы всунуть в клюв птице клочок бумаги с единственным словом: "Хочу!"

Время, оставшееся до конца каникул, пролетело незаметно: Грегори жил от письма до письма, часами составляя ответы, — боялся обидеть или спугнуть свою тайную подругу. И все время думал и думал о ней — часы напролет. Он даже потерял аппетит и похудел немного. Совсем чуть-чуть, но собственная задница в зеркале к концу каникул показалась ему куда привлекательнее, чем до их начала.

Воображение Грегори то и дело рисовало волшебные образы: рыжие волосы и голубые глаза, веснушки по всему лицу и обветренные губы. Он вспоминал, как она, словно ненормальная, пристала к нему на матче с оскорблениями и так увлеклась, что чуть не упала с метлы... Теперь она у него в долгу! Только с чего Уизли взяла, будто он, Грегори, приставал к ней?! Тогда, на матче... Явно произошла какая-то ошибка. Счастливая ошибка, которая сделала их куда ближе, чем могло показаться со стороны.

Сова принесла очередное послание: "Завтра мы снова встретимся, если не на платформе, то в поезде. Я не знаю, что скажу тебе, подойду ли. Все это очень сложно. Мы с тобой разные, и еще пару недель назад я и подумать не могла, что буду переписываться с кем-то вроде тебя. Письма много значат в моей жизни. Но что стоит за ними? Похожа ли реальность на то, что нацарапано пером на пергаменте? Не торопи меня, ладно? Я знаю, что ты чувствуешь. И я должна все обдумать".

Гойл почесал затылок. Возможно, у нее просто не было времени дома: большая семья, куча братьев... Что ж, пусть думает... Но сердце Грегори учащенно билось: он ждал, когда снова сможет увидеть Джинни.

Грегори шел по платформе, вглядываясь в лица девчонок. Не та, не та, не та... Как же их много! А еще ведь всякие кузины, тетушки и прочие юные родственницы, не собирающиеся в школу, зато отвлекающие внимание от главного... Где же она?!

— Грег! — Малфой грубо схватил его за руку. — Долго тебя искать?! Я уже купе занял!

— Пойдем, — Гойл вздохнул и поплелся за Драко, который явно был не в настроении.

По дороге им попались сестрички Гринграсс. Астория рыдала, а Дафна металась между нею и еще одной парочкой слизеринок: Пэнси и Миллисентой. Булстроуд ревела белугой и выкрикивала в адрес Паркинсон одно оскорбление за другим, но та лишь нахально улыбалась и мурлыкала что-то снисходительное.

— Псих-отделение в Мунго отдыхает! — поцедил Малфой сквозь зубы.

— Ты что-нибудь понимаешь? — Гойл поспешил миновать импровизированное поле боя.

Вдруг за их спинами послышался резкий окрик Поттера, и девицы притихли. Гарри взял Дафну за руку и увел за собой в противоположную часть поезда.

— Гринграсс снова с Поттером! — злобно пояснил Драко очевидный факт. — Я сказал Астории, чтобы прекратила закидывать меня любовными письмами, а Булстроуд и Паркинсон кого-то не поделили. Как всегда!

— Женщины... — пропыхтел Грегори, закрывая за собой дверь купе.

Дорога в Хогвартс оказалась на редкость долгой. Малфой сидел, уткнувшись лбом в стекло, и вслух рассуждал о том, какой он осел. Оказалось, Астория рассказала сестре о том, что было между ней и Драко, чем поставила жирную точку в его отношениях с Дафной. Каких бы то ни было. Вообще. И теперь Малфой усиленно посыпал голову пеплом. Он вывалил на стол целую кучу писем, полученных им от Астории за время каникул, и велел Гойлу прочесть.

— Это ведь того... Неприлично, — попытался отмазаться Грегори от чужих соплей, но Драко настоял.

Все письма сочились розовыми чувствами. Гойл даже представить себе не мог, сколько уменьшительно-ласкательных прозвищ можно образовать от простого имени "Драко". А от слова "люблю" и его производных просто голова кругом шла — так часто они встречались в текстах. Прочитав всю эту дребедень, Грегори решил, что свои записки Малфою показывать никогда не станет.

— Ну как?! — Драко отлепился, наконец, от стекла.

— Слюняво, — признался Гойл.

— Да это еще мягко сказано! — взвился Малфой. — Как этот человек мог придумать столь коварный план по избавлению меня от Долга Жизни?! Ума не приложу!

— А если это не она была? — осторожно поинтересовался Грегори.

— А с чего ей тогда спать со мной и потом слать всю эту чушь?! — Драко вцепился в палочку, теряя самообладание.

Гойл тут же сказал, что ему надо в туалет, и пулей вылетел из купе. Не хватало только еще попасться под горячую руку распсиховавшегося Малфоя!

Вздохнуть с облегчением удалось только в Большом зале, когда подали ужин. Грегори наконец увидел Джинни и даже улыбнулся ей. Она вернула улыбку, но тут же уставилась в тарелку, словно спохватившись. Гойлу почему-то было это приятно. Значит, она все время думала о нем...

Сбоку возникла Паркинсон и начала трещать о том, как прекрасно отдохнула на каникулах. Нотт пару раз съязвил что-то по этому поводу, но она лишь посмотрела на него, как на вошь. А с другой стороны Малфой молча уплетал мясо, прожигая Поттера взглядом. Все это не могло не утомлять, поэтому Гойл постарался юркнуть в постель сразу же, не дожидаясь десерта.

Во сне он опять видел Джинни. Она была очень далеко, слишком. Чтобы дотянуться, требовалось сотворить чудо, не входившее в скудный арсенал Грегори. Она улыбалась, и на ее плече задорно лежала бита для игры в квиддич. Уизли словно приглашала его сыграть...

И вот на следующий день — рано утром — ноги сами принесли его на поле, в укромное место за трибунами.

Едва ступив на деревянный настил, Грегори уловил тонкий аромат мяты и табака — кто-то курил неподалеку. Он знал, кто это. И не ошибся.

Джинни обернулась, увидела его и улыбнулась.

— Хочешь? — спросила она, протягивая ему пачку сигарет.

— Давай, — он прикурил и затянулся, прикрыв глаза.

Разговор не клеился: Уизли молчала, а Гойл очень хотел что-нибудь сказать, но не мог придумать, с чего начать, и только краснел.

— Как каникулы? — внезапно спросила Джинни.

— Н-нормально, — пропыхтел Грегори смущенно. — А твои?

Она пожала плечами:

— Как обычно, — окурок полетел в щель между досками. — Собралась вся семья, включая Гермиону и Гарри. Шумно, душно, и даже было бы весело... Но Гарри то и дело таскался к своей Гринграсс — не знаю куда.

— Наверное, это обидно, — проговорил Гойл застенчиво. Он очень старался, чтобы его голос звучал сочувственно.

— Еще как! — воскликнула Джинни и отвернулась.

— Но... Ты ведь тоже...

— Что "тоже"? — она обернулась, и Грегори заметил дорожку от непослушной слезинки на ее щеке.

— Ну это... Тоже ведь... — он никак не мог придумать, какими словами сказать об их переписке.

Джинни только вздохнула.

— Мне пора, — она бросила взгляд на крошечные часики на руке.

— Так значит... — Гойл не успел договорить, потому что она уже протиснулась между ним и стеной, задев волосами его щеку, и скрылась за неровным краем выломанной доски. Волосы Джинни пахли морем — солеными брызгами...

Грегори докурил и бросил окурок под ноги. Ей нужно время — отлично, оно все в ее распоряжении. В конце концов, это не первый раз, когда ему приходится восхищаться кем-то издалека. Он потерпит.

Несколько дней ничего не происходило. Гойл ходил на занятия, терял баллы и помогал Малфою с грязным бельем. А тот злился всякий раз, когда видел Дафну, и приходил в ярость, если Поттер был неподалеку. В такие моменты Грегори предпочитал исчезать на часок-другой — не хотелось становиться громоотводом.

В коридоре было шумно. Гойл только что выиграл у Нотта два галлеона в карты и шел в спальню припрятать их, когда услышал громкие голоса. Трудно сказать, чем тщедушная девчушка — Чэмберс из Когтеврана — насолила Драко, но староста Слизерина был разъярен, как бык во время корриды. Войдя в раж, он не замечал никого вокруг, осыпая Эмилию унизительными эпитетами вперемешку с угрозами.

— Нельзя заставлять других страдать только потому, что сам страдаешь, — тихий голос Луны Лавгуд отвлек Драко ненадолго.

Он смерил ее презрительным взглядом, задержался на одиозном ожерелье на ее шее, а затем выдал:

— Кто бы говорил! — он сжал кулаки. — Что ты можешь знать о страданиях, ящерица?!

— Я знаю, что тебя может излечить лишь время или другой человек, — Лавгуд никак не отреагировала на выпад Малфоя. — Если хочешь, я могу помочь.

— Да пошла ты! — он оскалился. — Эта дура наступила мне на ногу и понесет наказание, староста я или нет?! А ты лучше уйди с дороги, а не то...

— Не трогай ее! — Гойл вдруг вспомнил волшебный поцелуй на балу. — Драко, пожалуйста...

— Диффиндо! — заклятие попало в Гойла, и он охнул от боли, готовясь к худшему. — Тривилло!

— Фините! — прозвучал за его спиной голос МакГонагалл, и проклятие Малфоя не достигло цели. — Что вы тут устроили?! Мистер Малфой, немедленно в мой кабинет! Мистер Гойл — в Больничное крыло! Остальные — на занятия! Живо!

Коридор моментально опустел. Рука все еще болела, но к мадам Помфри Грегори не пошел, предпочитая просто прогулять Прорицания под благовидным предлогом.

Он вышел на улицу и вдохнул холодный январский воздух. Гойл был горд собой: впервые он защитил девушку, даже не требуя ничего взамен. Он противостоял самому Малфою! Конечно, мысли о том, что тот сделает с ним впоследствии, пугали, и сильно, но сейчас Грегори старался не думать о плохом. Жаль только, Джинни не видела его, но, может, кто-нибудь расскажет ей... Грегори размечтался, как ребенок.

— Сильно болит? — оказывается, он не один прогуливал Прорицания.

— Чего тебе, Паркинсон? — он уставился на свою первую любовь с опаской.

— Я просто хочу помочь тебе — снять боль, — Пэнси улыбнулась и подошла ближе.

— Обойдусь! — Гойл вдруг испугался, что прежние чувства могут вспыхнуть вновь, и хотел уйти, но она не пустила:

— Ну же, не бойся! — Паркинсон откинула мантию с его руки. — Курио Хиларио!

Краска залила лицо Грегори от одного лишь прикосновения. Острая боль в плече сменилась ноющей болью в другом, совершенно непотребном, месте.

— Мне надо идти, — промямлил он, но Пэнси лишь сделала еще один шаг, до минимума сократив расстояние между ними.

— Я говорила, что мне нужно время, — прошептала она. — Ты и я... Мы такие разные... Но после нашей переписки я решила...

Дальше Гойл не слушал. Так это Паркинсон писала ему! Все это время! Это не Джинни! Не Джинни!

— Какого драккла?! — он затряс головой и интуитивно отстранился, приводя Пэнси в недоумение.

— Я не поняла тебя, — она изогнула бровь.

— Я сам себя не понимаю! — с этими словами Гойл быстро пошел прочь.

Все его мечты были разрушены.

Весь день Гойл слонялся по школе. Поругался с Филчем, напугал Пивза так, что тот унесся, громко воя, на самую верхушку Северной башни... На душе было пусто и тоскливо, как происходит, когда слишком уж страстно выдаешь желаемое за действительное.

В спальню он вернулся только к вечеру и застыл в дверях.

— Гойл! — Нотт бросился к нему и потащил вглубь комнаты.

— Где тебя только носит?! — проворчал Харпер, хватая его за другую руку.

— У Малфоя, похоже, психоз, — озабоченно пояснил Забини.

— А я при чем? — Грегори все еще злился на Драко и немного боялся его гнева.

— Иди к нему! — Блез махнул рукой в сторону кровати Малфоя. — Если он кого и послушает, то только тебя.

— Смешно, — Гойл поморщился. — Все знают, как трепетно...

— Хватит болтать! — перебил Нотт. — Нам спать охота, но если этого чокнутого не унять — сам знаешь!

И он подтолкнул Грегори в спину.

Гойл сделал несклько нерешительных шагов и подошел к кровати Малфоя. Полог был опущен, и из-за него доносились какие-от странные звуки.

— Драко! — позвал осторожно Гойл. — Эй, Малфой?

— Грег! — полог приподнялся так внезапно, что Гойл не успел отпрянуть. — Грег, все пропало!

— Что пропало? — Гойл позволил Малфою схватить себя за грудки.

— Все! — возопил Драко истерично. — Все!

Выглядел он совсем плохо: растрепанный, зареванный, в порванной рубашке...

— Может, покуришь? — Грегори сказал то единственное, что всегда выручало его, когда дело касалось Малфоя.

— Как можно, твою ж мантикору! — крикнул Драко, и в его глазах полыхнули молнии. — Хотя да, да, да... Давай сигарету!

Гойл поспешил исполнить просьбу, и Малфой стал быстро-быстро курить, не заботясь даже о том, что пепел падает на его белоснежные простыни.

— МакГонагалл! — он бросил окурок на пол и потянулся за следующей порцией никотина. — Полезла в мои бумажки... Если она выйдет на целителя, которого мне сосватала эта дура Вэйн... Все будет кончено! Азкабан! Нет... Не могу я! Я так не могу!

И он снова начал курить, едва не задыхаясь от окутавшего его густого дыма.

— Так, может, это... Обойдется? — спросил Гойл и тут же получил болезненный удар в солнечное сплетение.

— Дебил! Не обойдется! — и из глаз Драко полились слезы. Он бросил окурок и стал нервно грызть ноготь. — Ничего не обойдется! Я пропал... Конец! Конец, ясно вам?!

Он высунулся из-за полога и обвел комнату безумным взглядом. Все тут же ретировались к двери, не рискуя шутить с нежной психикой Драко.

— Я... Это... Я сейчас... — промямлил Гойл и выскочил из комнаты, судорожно соображая, что предпринять.

Он знал только одного человека, с которым Малфой был достаточно близок, если это вообще можно так назвать, — Дафну Гринграсс. Может, она знает, как помочь?!

Но в гостиной ведьмы не оказалось. Вероятно, она обжималась где-нибудь с Поттером... Где-нибудь поближе к башне Гриффиндора. Ноги сами понесли Грегори в нужном направлении. Он бежал по лестницам, перескакивая через две ступеньки, — так боялся остаться наедине с Малфоем ночью.

— Пивз! — заорал он, наконец, поняв, что никого найти не может. — Пивз, отморозок! А ну вылезай!

Уж этот-то прохвост точно знал, как найти кого нужно в бесконечных лабиринтах школы.

— Ты чего разорался? — Джинни вышла из гостиной своего факультета в сопровождении подружки Саттон.

— Только Пивза нам тут не хватало! — пискнула Мэгги, колюче глядя на Гойла.

— Мне очень нужна Дафна! — Грегори покраснел, но времени на сантименты было не так уж и много.

— Зачем это? — Уизли изогнула бровь. — Давно ни с кем не сосался прилюдно?!

— А? — не понял Грегори, но потом спохватился. — Нет, не то... У Малфоя... У него проблемы, и Гринграсс могла бы помочь, наверное...

— Почему бы просто не обратиться к декану?! — снова подала голос Саттон, и Гойл впервые в жизни посмотрел на нее с презрением:

— Не тупи! — гордо выдал он фразу, которую давно хотел сказать хоть кому-нибудь. — Это такие проблемы, о которых профессорам знать не следует!

— Малфой, конечно, полный урод, — Джинни фыркнула, — но если мы ему не поможем, всем будет хреново, ясен красен!

Под "всеми" она, конечно же, имела в виду Гойла, и тот лишь согласно кивнул.

— Ты можешь обрисовать, что за проблема? — Джинни подошла ближе, оставляя Мэгги Саттон позади.

— Он... ну... ему нездоровится...

— Опять баловались с зельями? — усмехнулась младшая Уизли скептически. — Посмотрела бы я на Малфоя с задницей гиббона и рогом вместо носа!

— Ну и фантазия у тебя! — Грегори замотал головой, отгоняя странный образ, уже успевший запечатлеться в его воображении.

— Нормальная такая фантазия! — отрезала Джинни, поправляя волосы. — Не хуже, чем у этой занозы Паркинсон!

— А при чем тут Пэнси? — совсем потерялся Гойл, чувствуя, как потеют ладони.

— Я слышала, как она трещала недавно, что все каникулы переписывалась с тобой! И ты ей отвечал!

— Ревнуешь?! — выпалил Грегори первое, что пришло в голову, и отвел глаза.

— Не верю! — забористо отчеканила Уизли, слегка краснея. — Ладно, пойду за нашим местным врачевателем. Может, что и порешаем с твоим Драконом-гиббоном!

И с этими словами она скрылась в гостиной Гриффиндора.

Гойл остался наедине с Мэгги Саттон. Она сопела и всячески старалась не смотреть в его сторону, и от всего этого было неуютно.

Наконец, из-за портрета Полной Дамы показалась рыжая шевелюра Джинни, а следом за ней — гнездо каштановых волос Всезнайки Грейнджер.

— Вот! — Уизли с гордостью указала на грязнокровку. — Гермиона согласилась помочь тебе, но при условии, что Малфой признается, что тема с Лихо-зельем и Амортенцией — его рук дело!

У Грегори перехватило дыхание. Очевидно, Драко не собирался признаться в том, чего не совершал, но он вполне был в состоянии пообещать найти виноватого и... сдержать слово! Иногда Малфой мог быть таким благородным — когда это приносило ему выгоду, конечно.

— Ладно, идем, — Грейнджер напоминала МакГонагалл в лучшие годы. — Скоро уже отбой.

Грегори оставалось лишь кивнуть и сопроводить гриффиндорку в подземелья. Перед входом в гостиную Слизерина он долго мялся — не хотел говорить пароль при Грейнджер — но она развеяла его сомнения:

— Змеиное царство! — бодро произнесла Гермиона, открывая проход в стене. — Не задерживайся, Гойл!

— Откуда ты... — только и смог выдавить он.

— Я же староста, — пожала она плечами. — Где у вас тут спальня мальчиков?

Гойл показал на лестницу, по которой деловая Грейнджер поднялась, словно опаздывала.

— Так! Выйдите отсюда! — услышал Грегори ее звучный голос. — Мне надо поговорить с Малфоем! И ты тоже, Забини!

Парни гурьбой выкатились в гостиную. У Нотта была разбита губа, Харпер держался за голову.

— Как тебе удалось заполучить саму Грейнджер?! — спросил Блез с уважением.

Казалось, он единственный не пострадал от припадочного блондина.

— Долгая история, — отмахнулся Гойл, устало усаживаясь в кресло.

— Тут без тебя такое было... — начал Нотт, разглядывая в зеркало над камином свою губу.

— Даже знать не хочу, — Грегори закрыл глаза. Как же ему все это надоело!

Скорее бы этот год закончился, и тогда можно было бы уехать подальше от Малфоя, от Забини, Нотта, Паркисон и всех...

Грейнджер вышла из спальни молча. Она была бледна. Прикусив губу, прошла к дивану и поманила Гойла пальцем.

— Ты знал, что Малфою нужно лечение? — строго спросила она.

— Догадывался, — пожал Гойл плечами. — Но ему нельзя лечиться. Тогда его отправят в Азкабан.

Гермиона вздохнула.

— Слушай, — тихо сказала она. — Малфой сейчас спит. И проспит до утра точно. Но потом мне нужно будет еще раз прийти к нему и дать успокоительное...

— Я скажу ребятам, чтобы... эээ... не храпели громко, — он покраснел. — Приходи, когда нужно, а то нам всем тут...

— А остальные знают, что с ним?

— Он так орал, что, думаю, все в курсе, — кивнул Гойл.

— Плохо, — Грейнджер покрутила в руках палочку. — Придется прийти завтра пораньше.

— И что тогда?

— Увидишь, — она притопнула ногой в такт своим мыслям. — До завтра!

Гойл мрачно наблюдал за тем, как за ней закрылся проход. Им очень повезло, что перед самым отбоем в гостиной почти никого не было...

Грейнджер явилась даже раньше, чем ее ждали. Драко все еще спал, раскинув в стороны руки. Полог его кровати был порван, и свисал безжизненно с надломленной балки.

— Гойл, пойди прогуляйся! — вместо приветствия выдала Гермиона.

— Да я вроде... Не одет как бы! — пробурчал Грегори сонно. — Я сейчас...

— Сейчас же!

И Гойл малодушно сбежал, как был, — в пижаме. Ему казалось обидным, что другим грязнокровка разрешила остаться, но он ничего не сказал. Да и что тут скажешь?!

— Гойл! — широкая улыбка Дафны не предвещала ничего хорошего. — Ты что, не ложился?! Тискался с кем-то всю ночь прямо на диване?! Фу!!!

— Я на этот диван больше не сяду! — надула губы Паркинсон. — И вообще, в мою сторону можешь даже не смотреть!

За дверью спальни для мальчиков послышалась возня. Подружек нужно было срочно убрать из гостиной, а то еще увидят Грейнджер! Гойл стал судорожно соображать, что делать.

— Пошли вы! — буркнул он, махнув на них рукой, словно отгонял птиц.

— Да ты грубиян! — Гринграсс игриво погрозила ему пальцем.

— Подумаешь! — скривилась Паркинсон.

— Думайте в другом месте!

— Хорошо, — Дафна облизала губы. — Мы не видели тебя и твою пижаму с оторванной пуговицей, а ты не видел нас, ясно?!

— Заметано! — облегченно кивнул Гойл, и девицы, к его удивлению, двинулись вовсе не к выходу, а к собственным спальням, словно... словно провели ночь где-то еще.

Грегори вспомнил, как накануне не мог найти Дафну. Возможно, ее вовсе не было в школе...

Вскоре на лестнице показалась Грейнджер. Она быстро сбежала вниз и пальцем поманила Гойла к себе.

— Приведи Малфоя в порядок, — велела она сурово. — И доставь на занятия. Он не должен пропустить ни одного урока.

Грегори кивнул, нервно сглатывая.

— И не болтай особо! — предупредила Гермиона, прежде чем исчезнуть в проеме.

Гойл вообще был не из болтливых, поэтому просто еще раз кивнул вслед гриффиндорской Гарпии и отправился собираться.

Малфой сидел на кровати и медленно застегивал рубашку. Остальные болтались по комнате, задирали друг друга и смеялись, будто ничего не произошло. Грегори это не понравилось. Он быстро скинул пижаму, натянул рубашку и брюки, кое-как застегнул мантию, сунул галстук в карман и подошел к Драко, который за это время справился с целыми двумя пуговицами.

— Ты как? — тихо спросил Гойл, опасливо поглядывая на Малфоя.

Драко ответил не сразу.

— Нормально, — протянул он вязко. — Грейнждер накачала меня... Маггловскими... Этими...

Его глаза были красными, зрачки — расширенными.

Гойл понял, что такими темпами завтракать Малфой будет в ужин, поэтому, не обращая внимания на подколки товарищей, стал помогать ему одеваться.

— Что, Грег, влюбился в Малфоя? — тут же выдал Нотт, и Харпер заржал.

— Прохо выглядите — всю ночь не спали небось! — подначил Забини.

Гойл молча продолжал застегивать мантию Драко, думая о том, что Малфой размажет их всех, как только действие лекарства ослабеет. Но Драко лишь тяжело дышал и едва ворочал руками и ногами.

Несмотря на все старания Грегори, на завтрак они не успели. Харпер, Забини и Нотт умчались набивать желудки, и Малфой, покачав головой, медленно произнес:

— Уроды...

— Еще какие! — с готовностью поддакнул Гойл.

— Грейнджер...

— Да вообще страх потеряли! — Грегори заволновался: если кто из этих троих проболтается...

Но Драко развеял его сомнения:

— Она... Стерла им память... Обливиэйт... — он закрыл глаза ненадолго. — Я ее боюсь...

По коже Гойла пробежал холодок. Выборочно стереть память! Это высший уровень владения магией! Теперь стало понятно, почему Гермиона велела ему уйти: кто-то должен был помогать Малфою. Почему та выбрала именно его?! Забини справился бы куда лучше! Гойл закончил туалет Драко, и они вместе медленно, как будто царственно, направились в сторону кабинета Маггловедения.

Это был сложный урок. Как назло, Малфоя спросили что-то о фотоаппаратах, и тот пустился в очень путаное пространное рассуждение на тему того, что есть процесс запечатления человека на бумаге. Он говорил так нудно и вяло, что вскоре студенты решили, что Драко издевается над преподавателем. То тут, то там стали слышаться смешки. Гойл занервничал и ткнул Малфоя вбок, призывая замолчать. Но блондин не мог закончить мысль и продолжал нанизывать фразы одну на другую, сплетая их в затейливый поток сознания.

Слизерин лишился пятнадцати баллов, а сам Малфой получил выговор за попытку сорвать занятие.

— Это лучше, чем просто молчание, — сказал Гойл, чтобы хоть как-то утешить Драко.

Им едва удалось скрыться в туалете до того, как желающие восхититься "находчивостью" Малфоя, собрались вокруг.

— Я ненавижу Грейнджер... — выдавил Драко с усилием.

— Но ведь если бы не она...

— Я знаю... Я благодарен...

Грегори снова пожал плечами. В его понимании невозможно было испытывать ненависть и благодарность одновременно. Но это же Малфой!

Они проковыляли мимо Джинни, и Гойл нарочито вцепился в локоть Драко, давая понять, что очень занят, помогая ближнему. Уизли понимающе кивнула и не проронила ни слова.

Следующим занятием были Чары, и Малфою вполне сносно удалось отсидеться в самом конце класса. Действие лекарств начало слабеть, и к Драко постепенно возвращалась способность двигаться и думать, а значит, впадать в истерику. Сначала он начал нервно барабанить по столу пальцами. Потом — дико озираться по сторонам, пока не встретился взглядом с Грейнджер.

Она задержалась в классе, подошла и резко протянула Малфою две таблетки.

— Я больше не хочу быть, как овощ! — попытался протестовать Драко. — Наверняка есть другой способ!

— Да, и лучше всех он известен МакГонагалл! — Грегори и не знал, что Грейнджер умеет язвить. — Быстро пей, пока не начал биться головой об стену прямо в Большом зале!

— Но я...

— Быстро! — и она наколдовала стакан воды.

Драко безропотно принял лекарство, даже не сказав ничего по поводу того, что оно маггловское. Гойл подумал, что, возможно, Малфой не очень-то и силен.

Поесть им так и не удалось. Драко столь медленно шевелился под действием странных препаратов, что они едва успевали добраться из класса в класс. Гойл вымотался и злился на Грейнджер за то, что именно его она выбрала на роль няньки. Но ослушаться ее и бросить Малфоя он просто не мог.

Когда Драко заснул, Грегори, вздохнув с облегчением, выбрался из подземелий, чтобы спокойно покурить в одиночестве. Он тихонько разбил витраж и стал выпускать дым в образовавшееся пространство, умиротворенно глядя, как струйка исчезает в темноте.

— Тихо! — вдруг услышал он чей-то шепот. — Не топай так громко!

— Да я крадусь, как мышь!

— Ты хотела сказать "как слон"?!

Грегори спрятался под лестницу и притаился. Вскоре он увидел Гринграсс и Паркинсон, крадущихся в полумраке по коридору. Они явно что-то затевали, то и дело оглядываясь по сторонам. Вид у них был весьма загадочный. Гойл вдруг подумал не без злорадства, знает ли Поттер о ночных вылазках своей благоверной.

— Ты думаешь, получится? — спросила вдруг Паркинсон.

— Должно получиться! — заверила ее Гринграсс. — И не таких обрабатывали!

И с этими словами она полезла прямо... под лестницу, где прятался Гойл. Увидев его, Дафна вскрикнула от неожиданности и отпрянула, а Пэнси споткнулась и чуть не упала.

На некоторое время воцарилась тишина. Слизеринцы пялились друг на друга в недоумении.

— Что ты тут забыл?! — наконец раздраженно спросила Гринграсс.

— Я курил, — пожал Гойл плечами. — Услышал шаги и решил спрятаться. Вдруг там Филч?

— Я говорила, чтобы ты не топала! — Гринграсс состроила страшную гримасу, глядя на Пэнси.

— Я не нарочно! — жалобно простонала она. — Что же теперь делать?!

— Я иду спать! — отрезала Гринграсс. — А вы разбирайтесь тут сами!

И она быстро пошла прочь.

Грегори надеялся, что Пэнси побежит вслед за подругой, но та осталась стоять на месте, глядя в пол.

— Ладно, я тоже пойду, — Гойл взмахнул палочкой, возвращая разбитому витражу прежний вид, и уже хотел идти, когда Паркинсон окликнула его.

— Грег, подожди, — начала она как-то нерешительно. Не похоже на Паркинсон.

— Чего тебе?

— Слушай, мы в тот раз так и не договорили, и я не понимаю...

Гойл тоже ничего не понимал, поэтому ничего не сказал, и Пэнси пришлось вытягивать разговор самой.

— Сначала все эти твои... Взгляды и странное поведение на балу... Ты ведь сначала меня хотел пригласить!

— Ну и что?

Пэнси начинала нервничать. Она покраснела и стала дышать чаще.

— Потом мы переписывались! И я была уверена, что нравлюсь тебе! Но после каникул ты переменился. Как это понимать?!

— Не знаю... — протянул Грегори, почесывая затылок.

Он не спешил рассказывать Паркинсон, что наивно полагал, будто переписывается с Джинни.

— Что "не знаю"?! — взвилась Пэнси. — Я нравлюсь тебе или нет?! Тебе что, совсем не интересно, где я провела прошлую ночь?!

— А должно? — Грегори не хотел злить ее, но было уже поздно.

— Ты любишь меня?! — почти закричала Паркинсон, сжимая кулаки. — Быстро говори! Да или нет?!

Очевидно, сказать правду было опасно. Грегори напрягся.

— Может, поговорим завтра? — предпринял он еще одну попытку слиться.

— Да или нет?! — прорычала Пэнси, сверкая глазами.

— Нет? — то ли сказал, то ли спросил Гойл почти шепотом и тут же инстинктивно закрыл лицо руками.

Инстинкты его не подвели: в следующее мгновение короткие удары вперемешку с жалящими заклятиями посыпались на него, как из рога изобилия.

— Дебил! Болван! Обманщик! — кричала Пэнси, едва успевая утирать слезы.

— Я не хотел! — Грегори медленно отступал к лестнице, надеясь взбежать вверх.

— Если хоть одна живая душа узнает... — причитала Паркинсон. — Я тебя в порошок сотру!

— Да что узнает-то?! — взмолился Грегори, ловко поднимаясь на спасительную ступеньку...

— Узнает, что я... — Пэнси вдруг остановилась и посмотрела на Гойла удивленно. — Ты что, так ничего и не понял?

Грегори поднялся еще на одну ступеньку.

— Ладно... — она вздохнула с облегчением. — Пошел ты! Тоже мне принц нашелся... Забудь об этом разговоре — и все.

Повторять дважды не пришлось: забыть весь этот ужас Гойл был только рад. Он устало сел на лестницу и закрыл глаза: невероятно тяжелый день закончился.

Кризис миновал. Драко постепенно приходил в себя, и Грейнджер уменьшала дозировки препаратов. Малфой приободрился, стал успевать на завтрак и даже — иногда — на ужин. Но бледность не сходила с его лица — озабоченность не не покидала его. Драко то и дело мерещилось, что МакГонагалл узнает его тайну, и тогда...

— Я говорила с профессором МакГонагалл, — выдала однажды грязнокровка, протягивая ему очередную порцию таблеток. — Она считает, что тебе не повредит еще один курс терапии.

Гойл стоял рядом, облокотившись о стену, и слушал этот разговор.

— Я уже и так столько всего принял, — озадаченно проговорил Малфой. — Меня уже тошнит!

— Это побочные эффекты, — Грейнджер и глазом не повела. — Если не хочешь в Мунго — потерпишь!

— Зачем ты говорила обо мне с директором? — настороженно спросил Драко, не реагируя на выпад Гермионы.

— Я хотела удостовериться, что она не будет сдавать тебя аврорам, — спокойно ответила та.

Малфой вздохнул с облегчением.

— Завтра еще два приема, а потом... — произнесла загадочно Грейнджер.

— Что потом? — нахмурился Драко, бледнея еще сильнее.

— Поговорим о делах, — ответила она и ушла.

Малфой сел на корточки и закрыл лицо руками.

— Что у вас с Грейнджер за дела? — зачем-то спросил Гойл, глядя на Драко не без жалости.

— Я тут узнал, — проговорил тот невпопад, — что она стерла память своим родителям... Чтобы они забыли о ней...

— Зачем?! — у Грегори от удивления отвисла челюсть.

— Откуда мне знать?! — выплюнул Малфой горестно. — Она — страшный человек. И благодаря тебе я у нее в долгу...

— Но я же хотел помочь, — вздохнул Гойл обреченно: что бы он ни делал, это всегда обращалось против него.

— Уйди, а, — Драко махнул рукой. — И без тебя тошно.

Грегори обиженно посмотрел на Малфоя и направился в сторону поля для квиддича — скоро должна была начаться тренировка.

Летал он в этот день отвратительно. Шел снег, и рукавицы скользили по древку метлы, норовя соскользнуть. Защитные очки почему-то запотевали, хотя Гойл проверил все заклятия на них перед полетом. Бладжер несколько раз угодил ему в спину, а однажды — в ногу.

Последний удар был самым болезненным: Грегори едва мог идти — так болела травмированная нога. Он медленно принял душ, переоделся и последним выполз из раздевалки.

Грегори медленно добрёл до Большого зала и сел за стол в надежде на то, что эльфы принесут молока и кексов. Впрочем, молоко оказалось слишком холодным, а вместо кексов подали печенье. Гойл сидел, апатично жевал и краем глаза наблюдал за столом Гриффиндора, за которым Джинни шушукалась о чем-то с Саттон, Браун и еще какой-то девчонкой. Они были так увлечены, что не замечали его, а Грегори и не хотел, чтобы заметили. Ему нравилось просто смотреть...

— Гойл! — голос Грейнджер, острый, как бритва, заставил его застыть прямо с печеньем во рту. — У тебя повреждена нога.

Грегори не знал, что сказать. Джинни подняла голову и посмотрела на него с сочувствием. Она перестала смеяться.

— Бладжер попал, — сказал зачем-то Гойл.

— Покажи, — потребовала Гермиона, присаживаясь рядом.

Он вытянул ногу и задрал штанину, демонстрируя раздувшуюся лодыжку.

Грейнджер резко схватила ее и надавила так, что бедняга Грегори взвыл от боли, чуть не поперхнувшись печеньем.

— Перелома нет, — констатировала Гермиона удовлетворенно. — Иди в Больничное крыло.

Грегори кивнул, дождался, пока она уйдет, и медленно побрел в подземелья. Это было его дело — как поступать с собственной ногой. Хотелось думать, что Джинни проводила его долгим взглядом, но он постеснялся обернуться, чтобы посмотреть. Оставалось только мечтать.

Малфой сидел на кровати и зачаровывал пергамент. Он оторвался от своего занятия, когда услышал шаги припадающего на одну ногу Грегори, и внимательно посмотрел на него:

— Бладжер?

Гойл кивнул.

— Дай посмотрю, — Драко поднялся. — Если там перелом...

— Нет там перелома! — почти завопил Гойл: еще одного "осмотра" его нога бы не перенесла.

— Ты понятия о таких вещах не имеешь! — фыркнул Малфой. — Дай ногу!

— Грейнджер уже проверила — это просто ушиб! — запротестовал Гойл совсем уж неистово.

— Грейрджер?! — Драко удивленно изогнул бровь. — А ей не плевать на тебя?

— Понятия не имею. Я к ней на консультацию не напрашивался.

Малфой задумался. Он потер подбородок, покусал губу, а затем вернулся к своей постели.

— Лови! — в Гойла полетела коробочка с чудодейственным бальзамом, которым Драко всегда хвастался перед товарищами, но никому не давал.

— А что взамен? — настороженно спросил Грегори, зная, что просто так этот человек ничего не делает.

— Ничего, — Малфой пожал плечами. — Ты уже заслужил. Раньше...

Это был первый матч в сезоне, который Слизерин выиграл, да еще и с разгромным счетом. Когтевран сдался морально, как только Грегори удалось вывести из строя их ловца точным ударом бладжера. А дальше победа не заставила себя ждать. Правда, Малфрй был не в форме и гонялся за снитчем гораздо дольше, чем следовало бы, но зато другие игроки Слизерина так воодушевились, что били много, часто и результативно.

Гойл вышел с поля с гордо поднятой головой. Он шел следом за Драко и выглядел почти так же триумфально, как ловец, сжимавший в пальцах снитч.

— Молодцы! Молодцы! Молодцы! — скандировали трибуны.

Болельщики бесновались. Преподаватели аплодировали, и только МакГонагалл не улыбалась, внимательно наблюдая за Малфоем. Он знал это, но ничего не предпринимал. Гойла такое бездействие настораживало. Но не более.

Кто-то пронес в гостиную Слизерина Огневиски, девчонки принесли с кухни сладостей, и вечеринка началась! Гойл пил, ел, снова выпивал и был вполне счастлив...

— Гойл, твою налево! — он шел из Большого зала. Голова немного болела после попойки, но в целом ощущение победы и хорошего настроения не покидало его. До этого оклика.

— Джинни? — он остановился и чуть склонил голову набок, чувствуя себя настоящим везунчиком.

— Теперь я понимаю, почему ты попал в Слизерин, вымызгень несчастный! — это уже совсем не было похоже на комплимент, и Грегори скис.

— Что-то случилось? — настороженно произнес он.

— И ты еще спрашиваешь?! — Уизли покраснела, практически сливаясь с цветом собственных волос. — Да мне никто в жизни не врал столько, сколько ты, придурок!

Гойл задумался ненадолго, а потом уверенно сказал:

— Я тебе не врал.

— Ты продолжаешь?! — Джинни чуть не захлебнулась от злости. — Это все было ради Паркинсон! Мне Гермиона сказала!

До Гойла постепенно начало доходить, что его самые страшные опасения сбываются.

— Слушай, так я ж... Это... Я не знал...

— Не знал?! — Уизли уперла руки в бока. — Ты не знал, что в графине, из которого я пила, было Лихо-зелье?! Или ты не знал, что Гринграсс хочет отомстить мне, когда отдал ей Амортенцию?!

— Но я же тогда не знал... — снова попытался оправдаться Грегори, но тщетно.

— Или ты не знал, — продолжала Джинни свою тираду, — что заставишь Паркинсон ревновать, пригласив меня на танец?! Не знал, что переписывался с ней все каникулы?! Скучечервь вонючий!

— Не знал! — Гойлу наконец-то удалось перебить ее. — Я вообще ничего не знал!

— Ты что, идиот?!

— Да!!!

— Пошел ты! — она ткнула кулаком ему в живот. — Твое счастье, что Долг Жизни не дает мне права угробить тебя на месте, а не то полетели бы твои кишки через квиддичные кольца, удод троллеподобный!

— Джинни, подожди! — крикнул Гойл, но она уже бежала по коридору, не оглядываясь.

Гойл мало в чем был хорош, но спортивных талантов у него не отнять. В два прыжка он догнал гриффиндорскую загонщицу и схватил за руку, сжав так, что она вскрикнула.

— Я не знал, — повторил он, чувствуя, как дыхание сбивается совсем не из-за бега. — Я не знал, что переписывался с Пэнси. Я думал, это ты писала мне. После бала... И танца, и того... Под трибунами!

Джинни покраснела еще сильнее и отдернула руку:

— Не верю! — отрезала она.

— Я не знаю, как это доказать, и... Я правда купил Лихо-зелье, чтобы Пэнси обратила внимание на меня... И с Амортенцией тоже я это... Но я тогда не знал!

— Чего же ты не знал на этот раз?! — теперь ее голос звучал скептически.

— Я не знал, что ты понравишься мне, — прошептал Грегори одними губами, низко опустив голову.

— Снова врешь! — Джинни схватила ртом воздух и шумно выдохнула.

— Не вру, — почти так же тихо ответил Грегори, и они замолчали.

Мимо прошли несколько младшекурсников и захихикали, стоило им миновать незадачливую парочку. Уизли это словно отрезвило. Она тряхнула головой и в упор взглянула на Гойла — мужественно, как полагается гриффиндорке.

— У нас ничего не получится, — не очень уверенно, но решительно сказала она. — Мне нужен герой, а ты...

— Не герой, — вздохнул Грегори, прислушиваясь к тому, как осколки его сердца с глухим звуком упали на самое дно души.

— Да, кажется... — чуть сдавленно пробормотала Джинни.

— А откуда столько уверенности, что такая, как ты, нужна герою?! — эту фразу мог сказать лишь один человек во всем мире.

— Да пошел ты, Малфой! — тут же встрепенулась младшая Уизли. — Это не твое дело! Вали лесом!

— Вообще-то мое, — Драко усмехнулся. — Как мы выяснили, герои предпочитают поэффектнее!

Это был удар ниже пояса, и Джинни заморгала, сдерживая слезы: не могла позволить себе расплакаться при Малфое.

— Да ты просто... Просто...

— Ты обидела моего друга, Уизли, так что не просто, — отрезал Драко, злобно глядя на гриффиндорку.

— Прости! — бросила Джинни, не глядя на Гойла, и поспешила уйти, чтобы поплакать в одиночестве или в компании злосчастной Мэгги Саттон.

— Забудь всю эту пургу про дружбу, — сказал Малфой, как только Уизли скрылась за поворотом. — Это я слил Грейнджер про тебя, Лихо-зелье и все остальное.

— Я понял, — на самом деле Гойл все еще переваривал неизящный отказ Джинни. — Мне плевать.

— Вот и отлично! — Малфой потер руки. — Кстати, если хочешь, могу научить, как привязать Уизли при помощи Долга Жизни...

— Не хочу! — отрезал Грегори.

Он уже и сам не знал, что ему было нужно.

Гойл ходил, как в тумане. Где-то на задворках его сознания слышны были отголоски перепалки Малфоя и старшей Гринграсс, которая снова рассталась с Поттером, когда история с Амортенцией выплыла наружу.

Грегори было плевать. Внутри у него образовалась круглая, как мыльный пузырь, пустота. Она заполнила его всего, словно он был лишь собственной тенью.

— Ты обязан помочь мне! — визжала Дафна, заламывая руки.

— Я ничем тебе не обязан, — холодно отвечал Драко, наслаждаясь ее отчаянием.

— Тогда... Я всем расскажу, что ты психически неуравновешенный маньяк! Я знаю про твои махинации в Мунго!

— Какие махинации?! — Малфой фирменно изогнул бровь. — Я совершенно здоров!

— Кому ты это рассказываешь!

— Кому угодно! — Драко резко приблизился. — Я могу пройти любое обследование! А вот ты не получишь желаемого, если...

— Если что?! — Гринграсс схватилась за последнюю соломинку.

— Если не покажешь сиськи! — Малфой даже языком прищелкнул от удовольствия.

— Что?! — завопила Дафна, а потом сломалась, покраснела. — Что, прямо здесь?

— А кого стесняться?! — продолжал издеваться Драко. — Гойла?! Харпера?! А с Ноттом вы же вроде как...

— Ублюдок! — Гринграсс топнула ногой, пылая от горечи и злобы. — Никогда не подходи ко мне больше!

— С удовольствием! — и Малфой скорчил презрительную гримасу. — Надоела!

Он проворно перемахнул через спинку дивана и приземлился как раз рядом с Гойлом.

— Ну ты даешь! — тут же подскочил Нотт. — Отшил так отшил!

— Я уже и так слишком много времени на нее потратил! — кивнул Драко благодушно.

— Не боишься, что ведьма будет мстить? — спросил практичный Забини.

— Когти обломает! — махнул Драко рукой слишком уж беззаботно.

— А я бы на ее сиськи посмотрел! — размечтался Харпер.

— Без проблем, — Малфой пожал плечами. — Пообещай, что поможешь ей вернуть Поттера, и смотри на здоровье.

— И как же вернуть ей Поттера?! — тут же оживился Харпер, а Нотт и Забини заинтересованно подошли ближе.

— Вы как первокурсники, честное слово! — засмеялся Драко. — Обещать не значит жениться!

Все заржали в голос.

— Грег, а ты ничего не хочешь сказать? — бросил Малфой, заметив, что Гойл один не смеялся.

— Мне плевать на сиськи Гринграсс, — просопел Грегори отрешенно. Он думал о том, что его мечтам в очередной раз не суждено было сбыться. Словно кто-то сглазил...

— Вот я послал Гринграсс, и тебе советую поступить так же! — предпринял Драко еще одну попытку втянуть Гойла в разговор.

— Правильно! — тут же подхватил Харпер. — Булстроуд всегда готова раздвинуть перед тобой...

— Урод! — Миллисента услышала его и запустила проклятием.

Харпер повалился на пол и метался в судорогах, пока Забини не спас его. Всем было весело, особенно Малфою. Или он просто хотел, чтобы все так считали?

Гойлу не спалось. Он ворочался под одеялом, а в ушах по-прежнему звучали слова Джинни. Он не герой, не герой, не герой! Он просто человек. Бесталанный, не блещущий харизмой, не очень красивый, в общем-то... И задница у него жирная... Задница... Надо было покурить и успокоиться.

Он накинул мантию, вытащил из тумбочки пачку сигарет...

— Грег, ты курить?

— Да.

— Я с тобой, — Драко слез с кровати и тоже накинул мантию.

Они вышли в холодную гостиную. Камин потух, и эльфы почему-то не спешили разжечь его вновь.

На диване, свернувшись клубочком, тихонечко всхлипывала Дафна Гринграсс. Она замерзла, но не шла в теплую спальню.

Малфой остановился. Нахмурился. Гойлу показалось: еще немного — и он бросится утешать Дафну и жалеть ее. Но нет. Драко взял себя в руки и быстро прошел мимо.

Он сам высадил витраж и занял самое удобное место на подоконнике. Затянулся. Закрыл глаза.

— Она тебе ведь нравилась? — осторожно спросил Гойл, ожидая любой реакции.

— Раньше — да, а теперь... — Малфой выпустил в окно облачко дыма. — Жалко ее, и только.

Гойл промолчал. Он снова думал о Джинни и затягивался чаще, чем обычно.

— Надо просто убрать ее из жизни, и все, — продолжил мысль Драко. — Чтобы ничего не осталось. Тогда все вообще забудется.

— Ты уверен? — недоверчиво спросил Грегори.

— Абсолютно! — авторитетно заявил Малфой.

Гойл взял вторую сигарету и прикурил от первой. Ночь обещала быть долгой...

Наутро он выглядел так, что и Спраут, и Хагрид, и даже МакГонагалл справились, не нужно ли ему в Больничное крыло. Гойл лишь отрицательно мотал головой. Ему необходимо было закончить очень важное дело.

И жалко, конечно, что не будет больше разговоров под трибунами, и невероятных ругательств, и танца на балу... Все забудется, рассыплется, как рыжие волосы по веснушчатым плечам. Зато станет спокойно на душе. Тихо в сердце.

— Джинни! — он выхватил ее из толпы спешащих на обед студентов.

— Грегори, слушай...

— Мне только пара минуток! — он шмыгнул носом. — Пожалуйста!

Уизли вздохнула, кивнула чему-то своему и отошла с ним в сторонку.

— Я это... — Гойл спешил и оттого никак не мог собраться. — В смысле вот... Долг Жизни...

— Это ничего не меняет, — тихо и, кажется, немного грустно сказала она, не глядя ему в глаза.

— Для тебя, может, и нет, а для меня — многое! — ответил Грегори.

Затем отступил на шаг и, пока Джинни не опомнилась, поднял палочку и произнес:

— Дебитум Витае! Фините Тоталум!

Она вздрогнула, чувствуя, как бремя Долга отпускает ее. Магический контракт был расторгнут.

— Грегори! Что ты сделал?! — она посмотрела на него в недоумении. — Долг Жизни необходимо погасить! Нельзя просто так!..

— Можно, — возразил Гойл, постаравшись, чтобы его голос звучал безразлично. — Теперь нас больше ничего не связывает.

— Но...

— В принципе, Лонгботтом тоже герой, — добавил он зачем-то. — Так что вот.

— Но мне не нужен Невилл... — она широко распахнула глаза. — Я даже не думала, что ты можешь быть таким благородным!

— Какое тут благородство! — Грегори невесело усмехнулся. — Проехали. Пока.

— Подожди!

Но он уже быстро шел по коридору, не решаясь обернуться, чтобы не показывать Джинни слезы.

Гойл упал на лавку, устроившись спиной к столу Гриффиндора, и замер. Он не ел, не смотрел по сторонам, не обращал внимания на подколки товарищей.

Рядом присел Малфой. Он деловито осмотрел стол и потянулся к салату из овощей.

— Драко, — Грегори почувствовал, что ему надо с кем-то поговорить. — Я это...

— Да слышал я! — перебил Малфой, широко улыбаясь. — Грег, ты такой тупой!

— Почему? — озадаченно потер нос Гойл. Это было неожиданно. Не в такой ситуации.

— Она же была готова тебе дать! — пояснил Драко.

— Кто?! — тут же включился Нотт.

— Не твое дело! — буркнул Грегори, а Малфой просто посмотрел на Теда одним из своих страшных взглядов.

Нотт тут же отвернулся, переключаясь на разговор с Забини.

— Так вот, — продолжил Драко, поглощая вторую порцию салата. — Помнишь, я говорил, что знаю, как использовать Долг Жизни?! Так это и был тот самый рецепт!

— Какой?!

Малфой закатил глаза:

— Ты избавляешь девушку от Долга, и она гарантированно избавляет тебя от сексуального напряжения!

— Только за то, что ты прощаешь ей Долг?!

— Ну да!

— А как же... — Гойл впал в спупор.

Он никак не мог взять в толк, почему его желание обрубить все концы было расценено Джинни как своего рода геройство. Малфой, похоже, понимал, но его объяснения не казались Грегори достаточно прозрачными.

Обед закончился, а Гойл так и не решил, желает ли воспользоваться ситуацией. И это было странным. Казалось бы, только вчера он отдал бы многое — гораздо больше глупого Долга, — чтобы младшая Уизли оказалась в его объятиях, но теперь что-то мешало ему, словно невидимая рука удерживала.

Грегори сидел за столом в библиотеке и отстраненно листал учебник по Трансфигурации, когда мимо проплыла Луна Лавгуд. Он не заметил ее — просто почувствовал сладкий аромат луговых цветов, окутавших его, как на балу. Гойл поднял голову и проводил ее взглядом. А Луна спокойно прошла к кафедре мадам Пинс и отдала ей увесистую книгу, которую несла в руках.

Грегори потребовалось долгих три минуты, чтобы подумать о том, что Лавгуд может снова помочь ему, как сделала это однажды. Оставив книгу прямо на столе, он выскочил из библиотеки и огляделся: Луна, конечно же, давно скрылась в неизвестном направлении. Хроническое невезение.

Гойл вернулся в гостиную Слизерина, где и провел все выходные, отказавшись даже от похода в Хогсмид. Он хандрил, а товарищи не спешили помогать ему пережить тяжелое время.

Первой, кого Гойл увидел в понедельник утром, была Джинни Уизли. Она ждала его у входа в подземелья.

— Грегори! — нерешительно позвала Джинни.

Он остановился. Почесал нос. Оглянулся по сторонам, убеждаясь, что поблизости нет никого, кто бы мог спасти его.

— Джинни.

— Послушай, я долго думала... — это было плохое начало. — Возможно, я все не так сказала. И...

— Здесь кишат нарглы, — услышали они приятный голос и обернулись.

Конечно же, это была Луна.

— Мы тут разговариваем, — жестко сказала Джинни. — Пожалуйста, поищи нарглов в другом месте.

— Но я не могу, — спокойно возразила Лавгуд. — Грегори Гойл желал, чтобы я поддержала его, и вот...

— Откуда ты знаешь?! — чуть не поперхнулся Гойл, краснея.

— Ты не могла бы, — Уизли едва сдерживалась, — поддержать его позднее?!

— Я же... Вчера... — промямлил, в свою очередь, Грегори.

— Но моя поддержка нужна тебе именно сейчас, — улыбнулась Лавгуд своей потусторонней улыбкой.

Повисла пауза. В голове Гойла пронеслись десятки мыслей, но ни одна из них не вылилась в хоть сколько-нибудь оформленную фразу.

Наконец, Джинни не выдержала:

— Я ухожу! — яростно выпалила она. — Поговорим, когда ты будешь в состоянии обойтись без тупой поддержки!

Грегори хотел остановить ее, но почему-то не сделал этого. Он вздохнул, глядя рыжей гриффиндорке вслед, и вдруг понял, что маленькая ладошка Луны лежит на его предплечии.

— Как тебе все это удается? — спросил он сдавленно, впрочем, чувствуя большое облегчение оттого, что разговор не состоялся.

Лавгуд снова улыбнулась, чуть прикрывая глаза.

— Просто я чувствую человека, если он не пустое место, — легко сказала она и добавила: — По крайней мере, для меня.

— Что "для тебя"? — переспросил Гойл.

— В следующий раз мы будем беседовать, когда ты поймешь, — завораживающе проговорила она и пошла прочь.

А Грегори так и остался стоять посреди коридора. На этот раз рядом с ним не оказалось Малфоя, готового все разъяснить. Он очень старался, но понять Луну Лавгуд... Ясно было только одно: ему вдруг захотелось поговорить с ней снова...