Ларс-де-Рино

#нг #подарки #воспоминания

А мне никогда подарки на новый год не дарили, и вообще в нашем семействе не было принято дарить подарки не на день рождения. Ёлка была всегда, но примерно с моих лет двенадцати это была полностью моя забота. Я сама ходила за ней на рынок, приносила домой, устанавливала и украшала.

Все предновогодние дни я была очень одинока. У папы были сплошные дедлайны, а потом приёмы и корпоратив. Он часто дома появлялся по-нормальному только часов в пять 31-го декабря и обычно уже сильно пьяный.

Моя мама рулила заводским общепитом, и там с начала 20-х чисел декабря шли банкеты за банкетами в главном зале, в маленьком ресторане, в заводской гостинице и т.п. Мама уходила из дома в шесть утра, возвращалась после десяти вечера и так до 30-го декабря, когда она сама приходила домой уже после своего корпоратива и совершенно никакая.

Вся предновогодняя подготовка ложилась на меня — все эти уборки, стирки, украшательства. Ещё и то же самое надо было у бабушки повторить. И всё это на фоне учёбы, а потом ещё и работы. К 31-му декабря у меня было желание куда-нибудь упасть и лежать так пару дней, чтобы меня никто не трогал.

И вся наша квартира в предновогодние дни становилась складом еды для маминых ресторанов. Мы с папой иногда даже суп боялись есть, потому что ну вдруг он не нам? Любую еду надо было проверить на наличие маркировок, но безопаснее было поесть хлеба с майонезом, а ещё безопаснее — поесть у бабушки, потому что майонез тоже мог оказаться купленным для ресторана. Везде были свёртки, пакеты, контейнеры с маркировками что это, кому и зачем. Холодильник был забит сверху донизу, балкон — тоже. На балконе стояли несколько термометров, чтобы мерить температуру в разных местах и определять, что где можно хранить. Если теплело, надо было всё это переставлять, если холодало – укрывать или даже заносить в квартиру. Еда иногда была совершенно невероятной и совершенно нам недоступной, но на неё можно было только смотреть и то издалека. Пару раз в день приезжал водитель из ресторана, и надо было ему выдать то, что у него было в списке. К 30-му декабря вся эта роскошь из квартиры пропадала. А 31-го мама за три часа умудрялась накрыть банкетный стол дома. Разве что торт я заранее пекла и варила овощи и яйца я тоже заранее по чёткому заданию мамы.

А как-то утром 31-го декабря я пришла домой из школы — вижу — на балконе на шикарном серебряном подносе лежит целый фаршированный осётр, украшенный маслинами, салатом, сырными корзиночками с красной икрой и перепелиными яйцами с чёрной икрой. Всё это было перемотано плёнкой, а маркировки не было.

Я целый день завидовала тому, для кого этот осётр. Пришёл пьяный папа, и мы стали вместе завидовать будущим поедателям осетра. А в шесть вечера пришла мама и сказала, что это наш осётр — это подарок маме от шеф-повара. 26 лет прошло, а я всё вспоминаю того осетра, — это было одно из самых вкусных блюд, которые я ела в своей жизни. И уже в полдень 1 января из ресторана приехал мрачный мужик за подносом.

А со 2 января мама снова пропадала, потому что надо было готовить рождественские банкеты. Они были скромнее, но у них была куда более широкая география — заводские санатории, базы отдыха, поэтому маму мы почти не видели до 7 января.