Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Весной 1861 года Чарльз Гамильтон без преувеличения был счастливейшим человеком. Исполнились все его мальчишеские мечты: как-то вдруг, легко и сразу, будто бы во сне. Первая красавица графства (мало у кого возникали в этом сомнения) Скарлетт О’Хара давно была предметом его воздыханий, но Чарльз, неуверенный в себе и робкий в обращении с девушками, даже представить не мог, что она выйдет за него замуж. Вот так возьмет и выйдет без привычного для светских барышень кокетства и жеманства. Да и до жеманства ли, когда война у самого порога? О нет, в искренности чувств молодой жены Чарльз ни разу не усомнился именно по причине особой ситуации. Возможно, в мирную пору Скарлетт долго сомневалась бы, не говорила бы ему ни да, ни нет, продолжала бы упиваться — вполне заслуженно — вниманием многочисленных поклонников, но теперь, в это священное для Юга время, настоящую любовь было уж не спрятать, и эта мысль пьянила сердце еще сильнее.
Со дня на день должна была начаться война с Севером, но Чарльза и ему подобных молодых джентльменов это страшное по своей сути слово не только не пугало, а вдохновляло и вело за собой, как путеводная звезда. Уж бог знает почему юные головы так заражены жаждой ратных подвигов, однако Чарльз не был одинок в своих безрассудных стремлениях поскорее разбить наголову янки и вернуться к прежней богатой и сытой жизни, но уже не безусыми юнцами, а героями войны.
На строевых подготовках в Джонсборо он проявлял невероятное рвение, которое в полной мере искупало недостаток воинских навыков. Никакого страха не было, как и мыслей о смерти — Чарльз словно еще не вышел из детского возраста, когда само понятие смерти окутано ореолом тайны и существует как бы вне мира маленького ребенка. Эта самонадеянность вряд ли была признаком глупости, ведь тогда в дураки пришлось бы записать весь Эскадрон полным составом за редкими исключениями.
Тем не менее, впервые повстречаться с опасностью Чарльзу было суждено уже на шестой неделе пребывания в Южной Каролине, где он находился в воинской части под командованием полковника Уэйда Хэмптона. Поначалу Чарльз не придал ни малейшего значения насморку и кашлю, которые появились ну очень уж некстати, да и виданное ли дело солдату обращать внимание на такие мелочи накануне сражений? Состояние его здоровья резко ухудшилось через несколько дней, и юного пехотинца, не сделавшего еще ни единого выстрела по врагу, сложили в лазарет.
Последовали тяжелые дни и ночи, сливавшиеся для Чарльза в один нескончаемый и неделимый поток времени. Болезнь душила его в прямом смысле слова: его легкие были словно наполнены битым стеклом, грудь — сдавлена тяжелым железным обручем, и в дополнение ко всему его мучила лихорадка, лишавшая больного способности соображать и сознавать окружающую действительность. Вероятно, в его положении это было даже к лучшему — так Чарльз хотя бы не мог испытывать всего ужаса близкой смерти. Пока он лежал в беспамятстве с холодным компрессом на горячем лбу, в его полуживом сознании изредка мелькали образы усадьбы Двенадцать Дубов и зеленоглазой красавицы, такой притихшей, робкой и печальной, несмотря на свой непокорный и озорной нрав, да где-то раздавалась пушечная канонада. Но последнее, должно быть, ему только мерещилось.
* * *
Письма от Чарльза Скарлетт складывала в особую шкатулку, толком не читая ни одно. Она вскрывала их приличия ради под зорким оком Мамушки и делала вид, что читает, на самом деле поверхностно бегая глазами по тщательно выведенным чернилами строчкам. И даже так Скарлетт поражалась однообразию этих писем: объяснения в любви были громоздкими, цветистыми, но до безобразия банальными и слащавыми, а к новостям с фронта, в подробностях следующим далее, урожденная мисс О’Хара и вовсе не испытывала никакого интереса.
Ее апатия по отношению к молодому мужу и его делам сопровождалась ноющей, горькой, неизбывной тоской по другому человеку. Скарлетт считала свой брак полным недоразумением, и еще большим недоразумением ей казалось то, что посредством этого брака она породнилась с Эшли. С Эшли, которого она так — взаимно! — любила. Теперь он был ей все равно что брат, и это обстоятельство упрямо не хотело укладываться у Скарлетт в голове, как и война, как и в принципе все, что ее окружало. Юной девушке порой чудилось, что она крепко спит и видит дурной сон, который вот-вот развеется, и все вернется на круги своя: приемы, балы, танцы, веселая музыка, красивые наряды, назойливые кавалеры и долгие вечерние свидания с Эшли. А потом он, опустившись на одно колено, признается ей в любви и попросит ее руки у Джералда О’Хара, будет пышная свадьба, путешествие и много-много счастья… И никакой Мелли с ее братцем.
В один прекрасный день перестали приходить письма из Южной Каролины. Скарлетт это не то чтобы обеспокоило или огорчило, но удивило. За эти недели она, сама того не ведая, привыкла к восторженным посланиям от Чарльза, и их отсутствие ощущалось примерно так же, как отсутствие привычного, пусть и не самого любимого десерта за завтраком.
— Мисс Скарлетт, время обеда, — в дверях комнаты показалась необъятная фигура Мамушки. — Вы никак забыли?
— Я не голодна, Мамушка, — безучастно отозвалась Скарлетт, лежа на подушках.
— Это еще что за разговоры? — посуровела няня, но увидев, в каком состоянии находится воспитанница, вошла в спальню, чтобы пощупать ее лоб. — Цвет лица мне ваш не нравится. Взяли моду голодом себя морить!
— Я не хочу сейчас есть! — девушка насупилась, обняла подушку и демонстративно повернулась на бок спиной к Мамушке. — Поем тогда, когда захочу.
Мамушка, привыкшая воспитывать в строгости всех трех дочерей О’Хара, едва не проглотила язык от такой дерзости.
— Мисс Скарлетт, это поведение, недостойное взрослой замужней женщины, — отчеканила негритянка.
Скарлетт не шелохнулась. Мамушка заволновалась.
— Уж не захворали ли вы, детка? — заботливо спросила она.
Молодая миссис Гамильтон, у которой с самого утра не было ни сил, ни желания шевелиться, неопределенно что-то промычала в ответ.
Мать оказалась в ее комнате в считанные минуты. Эллин, не являясь врачом, имела тем не менее богатый опыт по части медицины и в некоторых ее областях была сведуща не хуже фельдшера. Задав дочери несколько щекотливых вопросов интимного свойства, она просияла от радости. Вызванный из города врач ее предположение подтвердил: Скарлетт беременна.
Сама Скарлетт известие о своем скором материнстве приняла с бледным, неподвижным лицом, а затем бросилась на постель и зарыдала в три ручья. Растерянный доктор поспешил удалиться, сопровождаемый Эллин, а Мамушка тем временем принялась усовещивать воспитанницу:
— Мисс Скарлетт! Вы перешли все границы сегодня! Какой стыд!
— А мне все равно! — послышался из-под подушки истерический возглас. — Это ужасная новость, просто ужасная!
— Не смейте брать грех на душу!
— О-о-о! — Скарлетт села на постели и начала заламывать руки. — Теперь точно пришел конец всему! Я растолстею, стану огромной и неповоротливой, как… как бочонок с вином! Я не влезу ни в одно платье, а после родов и вовсе подурнею так, что на меня больше никто никогда не взглянет! О-о-о, какая я несчастная!
— Мисс Скарлетт!!! — окрик Мамушки прозвучал раскатом грома.
Скарлетт поняла, что зашла слишком далеко. Она быстро затихла, присмирела и, тихонько всхлипывая, виновато опустила глаза и попросила прощения. Лишние скандалы и нравоучения были ни к чему — хватало и того, что сердце юной миссис Гамильтон было разбито, на этот раз окончательно и бесповоротно. Беременность уничтожила последние укрепления, защищавшие Скарлетт от жестокой и неприглядной реальности, и это было куда больнее и обиднее, чем невозможность надеть любимое платье и выйти в свет.
* * *
С трудом разлепив тяжелые веки, Чарльз зажмурился снова от ярких солнечных лучей, светивших в окно лазарета. Глазам, привыкшим к тьме, было больно. Лазарет был практически пуст — до поры до времени. На соседней с Чарльзом койке лежал другой солдат в серой пижаме и хитро поглядывал на товарища по несчастью близко посаженными голубыми глазами.
— Очнулся! — сказал он то ли сам себе, то ли обращаясь к Чарльзу.
— Что, простите? — прохрипел слабым голосом Гамильтон.
— Очнулся, говорю! — повторил русоволосый молодой человек. — Тебя тут уже в покойники хотели записать, говорили, в три дня скончаешься. Вот было бы обидно помирать, не повоевав, правда?
— Сколько я тут лежу? Бои уже начались?
— Да скоро неделя будет. Я вот тоже с пневмонией слег — за жизнь ни разу не чихнул, а как в армию попал, так сразу. А про бои сказать, извини, не могу, сам ни черта не знаю.
Чарльз угрюмо замолчал. Неужели он и вправду чуть не отправился на тот свет из-за какого-то микроба? Вот был бы позор!
— И сдалась нам эта война? — вслух задумчиво произнес солдат.
Эта фраза подействовала на Чарльза отрезвляюще.
— О чем вы говорите, сэр! — возмущенно воскликнул он так, словно не лежал последние несколько дней при смерти. — Это не просто война, мы защищаем свою честь, честь всего Юга!
— Честь, — хмыкнул солдат. — Видишь все эти койки? Скоро они будут заполнены ранеными и умирающими, и не только койки, а все полы, коридоры и даже пролеты лестниц. И ради чего это все?
— Мы сражаемся за наш мир, — Чарльз попробовал приподняться и застонал от слабости. — За наши устои, за то, что передали нам предки. Янки хотят все это разорить, они низкие люди, не знающие чести и благородства. В бесчестном мире не стоит жить. Вы говорите не как джентльмен, и если бы не мой долг перед Конфедерацией, клянусь, я вызвал бы вас на дуэль.
Солдат рассмеялся.
— Я не джентльмен и никогда им не был. Я всего лишь траппер из Луизианы. Можешь называть меня Монтгомери.
— Именно это и отличает аристократа от простолюдина, — продолжал пафосным тоном Чарльз. — Вы цените свою жизнь и свои интересы превыше чести и интересов Родины, а мы — наоборот.
— Ты когда-нибудь стрелял? — с остроносого лица Монтгомери слетела насмешливая улыбка.
— Что за вопрос вы задаете? Конечно, стрелял! На охоте я…
— В человека.
Чарльз запнулся. Он не хотел ударить в грязь лицом перед траппером, но эти слова вывели Гамильтона из душевного равновесия.
— Сделать выстрел или ударить саблей и увидеть, как навечно закрываются чьи-то глаза, пусть даже глаза ненавистного янки… Это не так-то просто.
— У нас нет выбора, — отрезал Чарльз. — Они не оставили нам выбора.
— Ты еще очень молод, как я погляжу. Сколько тебе лет?
— Вы тоже далеко еще не старик.
— Верно, мне двадцать четыре.
— Что же вы делаете в армии Конфедерации, если не верите в наше Правое Дело?
— Я не трус, — Монтгомери будто оскорбился. — Меня призвали на войну, и я вступил в ряды армии, но это не значит, что я все это одобряю.
Разговор зашел в тупик. Чарльз, еще очень слабый от тяжелой болезни, замолчал. В его душе горел праведный гнев, вызванный дерзкими речами траппера, но в то же время он был ими крайне удивлен. Он никогда не думал о войне так. Впрочем, его сил хватило только на этот короткий разговор, и вскоре больной снова погрузился в сон.
Идя на поправку, Чарльз впервые за все время получил письмо из Тары. Сестра часто писала ему из Атланты, передавала горячие приветы от тети Питти и справлялась о здоровье дорогого брата, но жена не ответила на его послания еще ни разу. Чарльза это огорчало, хотя он нашел вполне приемлемое оправдание для Скарлетт: она оказалась так ранима и сентиментальна, что, должно быть, попросту не имеет в себе сил писать на фронт. Теперь же молодой муж был на седьмом небе от счастья. Письмо оказалось написано рукой миссис Эллин О’Хара, но и это не смутило Чарльза. Теща сообщила ему радостную весть, заставившую его ликовать: в молодом семействе Гамильтон ожидается пополнение.
Nataniel_A, да уж, для самого первого текста (допустим) это вообще шедевр.
3 |
Nataniel_Aавтор
|
|
natoth
Насколько я помню, ММ писала его лет десять. За столько времени текст можно отшлифовать до блеска, но ее талант безусловно потрясает. 1 |
Nataniel_A, ну, работа большая. Мне кажется, за меньший срок ее и не написать.
3 |
jestanka
Мне кажется что муж-редактор/соавтор это для того, чтобы произведение восприняли серьезно. Сексизм тоже был огого как развит, вот та же Голон тоже мужа в соавторы добавила, потому что дамы могут только в лыр, а сурьезная боярка - дело мужское 😂 3 |
Но если даже редактор, почему нет? Все равно семья будет бетами-собеседницами.
2 |
Nataniel_Aавтор
|
|
natoth
Есть ощущение, что женщин-авторов до сих пор нормально не воспринимают, так что вполне понятная ситуация для того времени. 2 |
Nataniel_A
Да, да. Сурьезная литра для мужиков онли. Бабы способны только фанфики слезливые ваять! 3 |
Ну по официальной версии мужу надоело ей книги таскать и покупать, сказал, чтобы сама себе книгу на почитать написала (хватит деньги транжирить, жена!)
3 |
Nataniel_Aавтор
|
|
natoth
Ну по официальной версии мужу надоело ей книги таскать и покупать, сказал, чтобы сама себе книгу на почитать написала (хватит деньги транжирить, жена!) Старо как мир: если хочешь что-то почитать, надо это написать. Но я уверена, что идею ММ вынашивала очень долго.3 |
Nataniel_A
Ну это зрело с детства, учитывая ее происхождение и атмосферу в семье. 3 |
Nataniel_Aавтор
|
|
natoth
Глава 24. Как говорится, бедность не порок. Это стиль жизни. Спасибо за отзыв!Эх, Скарлетт, не поймет, что можно юпитеру, того нельзя быку. То бишь, она и Чарльз могут жить и работать в Бостоне, а Мелани и Эшли и там были бы бедны. Но только еще и без друзей, к которым привыкли. Кесарю кесарево, в общем. 2 |
Nataniel_Aавтор
|
|
natoth
Да, Ретт у меня что-то разошелся прям 😀 Собственно, а что бы и нет? Вольный казак, что хочет, то и делает, куда хочет, туда и ездит по пятам за Скарлетт. А Скарлетт молодец, не так-то легко ведется на провокации. Эти их обмены колкостями - особый вид искусства. Спасибо за отзыв!) 1 |
Nataniel_A
Дети коварные существа! Всего-то видела дядю через забор Минни, а тут же сообщила отцу! Ух, маленькие эээ докладчики! 🤭 1 |
Nataniel_Aавтор
|
|
natoth
Nataniel_A Еще бы! Всегда что-нибудь эдакое выдадут в самый неподходящий момент))Дети коварные существа! Всего-то видела дядю через забор Минни, а тут же сообщила отцу! Ух, маленькие эээ докладчики! 🤭 |
Nataniel_A
С ними не забалуешь! Цветы жизни! 🌺 2 |
Nataniel_Aавтор
|
|
natoth
Глава 26. Ретт - злой дух этого фанфика, эхехе)Ах, Ретт так просто позиции не сдает. Все-таки добился еще одного танца (и даже не одного). И по закону подлости и о будущем ребенке узнал раньше мужа Скарлетт. Прям злой рок. Она имеет право беситься. Рожать-то опять ей, не муженьку. Вообще не понимаю, как жили бедные женщины. Для меня эти конвейерные роды - это что-то за гранью.Но есть плюс в их отношениях - они всё-таки нашли возможность погоаорить и не копить все эти обиды и тп. Скарлетт вспыльчивая, это не изменить. Она и дальше может срываться, тем более в беременность. Но то, что они говорят, прям бальзам на сердце. Думаю, такой тон задает отношениям именно Чарльз. Скарлетт знает, что в некоторых вопросах она может быть с ним откровенной и при этом не рискует получить в глаз. Чего бы не воспользоваться такой опцией?Спасибо за отзыв! 1 |
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |