Лихорадка (гет)

Рождество 1863 года ознаменовалось долгожданной недельной побывкой солдат, уцелевших при Геттисберге, а таковых было не много. Впервые на третьем году войны приезжал с фронта Эшли, и эта новость всколыхнула в душе Скарлетт самые нежные, трепетные и волнительные чувства. Если бы на Святки он остановился в Двенадцати Дубах, она помчалась бы в Тару, не раздумывая ни минуты, и не посмотрела бы на приезд Чарльза домой. Но двоюродные братья приехали вместе, к счастью или к сожалению. Вместе с ними на вокзале толклись еще несколько знакомых солдат — Кэйд Калверт, Алекс и Тони Фонтейны. Все исхудалые, в дырявых сапогах, из которых торчали куски мешковины для тепла, и заплатанных на много раз шинелях.

Первым на глаза Скарлетт попался Чарльз. Перемены, которые произошли в его внешности за минувший год, поразили ее. Возраст Чарльза всегда было трудно определить на глаз — он, как и сестра, выглядел младше своих лет года на два-три, но теперь ему можно было дать в равной мере как девятнадцать, так и тридцать. Румяные щеки побледнели, пожелтели и впали, под глазами залегли тени, и только во взгляде оставался прежний блеск — не такой яркий, как раньше, скорее, тлеющий угольками, но снова разгоревшийся при виде Скарлетт. Он бегом бросился к жене, как восторженный мальчишка, и крепко обнял ее. От его шинели пахло морозами и поездом.

— Скарлетт, родная! — радостно шептал он. — Не могу поверить, что это не сон!

А затем она увидела Эшли, и Чарльз просто прекратил существовать для нее. Эшли стал еще притягательнее, еще мужественнее, чем прежде. В его осанке, движениях, во взгляде появилось нечто новое, властное, настороженное, но и бесконечно печальное, что таилось на самом дне прекрасных серых глаз. Его вместе с Мелли окружила целая толпа, включая отца и сестер Индию и Милочку, приехавших в Атланту за несколько дней до Рождества и поселившихся в гостинице. Эшли обнимал и целовал их всех, будто не замечая ее, Скарлетт, но она была уверена, что в то короткое мгновение, когда их взгляды все же зацепились друг за друга, она увидела то самое нежное, грустное выражение, которое любила больше всего на свете. Сердце радостно замерло в груди — нет, Эшли не забыл ее, не мог забыть!

Чарльз, обнимая жену, заполонил собой все ее пространство и висел на ней тяжелой гирей, которую ей хотелось сбросить с себя. Скарлетт хотелось также прогнать прочь Мелли со всей честной компанией, чтобы ей никто не мешал насладиться долгожданной встречей с возлюбленным. Впрочем, когда Мелани отлепилась от мужа и бросилась в объятья брата, Чарльз наконец выпустил Скарлетт, давая той возможность поздороваться с Эшли.

Она подошла к нему несмело, благоговейно глядя на его красивое, отмеченное несколькими неглубокими шрамами лицо.

— Вы очаровательны, Скарлетт, — Эшли приподнял уголки губ в легкой улыбке и быстро поцеловал ее в щеку, оставляя на ней холодный след.

Скарлетт незаметно прижала пальцы к месту его поцелуя, и по ее щеке скатилась маленькая горячая слезинка.

За ужином только и было разговоров, что о войне. Эшли и Чарльз оказались настоящими героями вечера, а Чарльз, чудом оправившийся от тяжелого ранения, в глазах собравшихся был и вовсе окутан ореолом славы. Взгляд и внимание Скарлетт были прикованы к одному Эшли, который, казалось, умышленно избегал смотреть ей в глаза. Ах, если бы убрать всех лишних людей, что мешают им остаться наедине! Как бы тогда он на нее посмотрел? Что бы тогда он ей сказал? Но жестокая реальность диктовала свои правила. Их разделяли не только пара метров праздничного стола, но и брат с сестрой Гамильтон, и клятвы, которыми они себя с ними связали. Мучается ли Эшли от ревности так же, как она?

После ужина все разместились на диванах в гостиной друг напротив друга. Эшли, Мелли, Джон Уилкс, Индия с Милочкой на одном диване и Чарльз, Скарлетт и тетушка Питтипэт — на другом. Скарлетт уже почти смирилась с тем, что ее крепко обвивают руки Чарльза, но продолжала с грустью исподволь смотреть на Эшли. К ней неожиданно пришло понимание того, что она готова провести так всю оставшуюся жизнь. Наблюдать, как Мелли, улыбаясь по-детски маленьким ротиком, смотрит влюбленными глазами на мужа, терпеть назойливые ласки Чарльза и рожать ему детей, лишь бы быть под одной кровлей с Эшли и знать, что его чувства к ней не изменились. Скарлетт достаточно взгляда, достаточно слова, она будет жить этим до конца своих дней и терпеливо сносить все.

Вдруг Скарлетт уловила насмешливый взгляд Милочки, которым та одарила их с Чарльзом. Смущение Чарльза она почувствовала буквально кожей, даже не видя его лица. Очевидно, юноша не горел желанием встречи со своей несостоявшейся невестой, но выбора он попросту не имел. Скарлетт метнула на Милочку ответный взгляд, полный молчаливого презрения, и теснее прильнула к Чарльзу, который, ощутив поддержку жены, мигом воспрянул и горячо поцеловал ее в щеку. Скарлетт снова украдкой посмотрела на Эшли — не заметил ли он этой сцены? Но Эшли только продолжал мило беседовать с женой, не забывая про отца и сестер, а о присутствии четы Гамильтон будто и вовсе не вспоминал.

* * *

Присси уже уложила спать ребенка, когда к нему зашел повидаться отец. Чарльз стоял возле кроватки подросшего сына, боясь разбудить его, и с нежностью разглядывал черты маленького, ангельского личика. Какое счастье оставить свое продолжение на земле! Если даже Чарльз падет от вражеской пули, снаряда, клинка или его убьет инфекция, Уэйд будет жить, чтить память отца и продолжит все его незаконченные дела. Гамильтон в очередной раз возблагодарил Бога за сына, и тут у него за спиной что-то прошелестело.

Под дверь подсунули записку. Чарльз с недоумением поднял ее и взглянул на клочок бумаги, где было торопливым почерком написано:

«Чарльз, мне нужно сообщить тебе нечто очень важное. Пока ты воюешь, над тобой потешается вся Атланта. Если хочешь знать подробности, приходи в библиотеку».

Это неприятно удивило и обеспокоило Чарльза. Кто же написал записку? Он плохо помнил почерк Милочки, но манера письма была похожа. От волнения на его худых бледных щеках разгорелся румянец. Чарльз хотел было проигнорировать послание, но тревога и любопытство все же пересилили страх и неуверенность.

В библиотеке было темно. Чарльз, осторожно приотворив дверь, прошмыгнул внутрь и огляделся кругом — тихо, ни души. Кто-то его одурачил.

— Сюрприз! — Милочка Уилкс, прятавшаяся в темноте за книжным стеллажом, выскочила на кузена и чуть не довела его до сердечного приступа.

— Милочка! — испуганно выпалил он. — Что все это значит?

Она, кокетливо поглядывая на Чарльза бесцветными глазами, решительно двинулась в его сторону.

— Ми… Милочка, послушай, тебе не стоило этого делать, — Чарльз невольно попятился назад, шаря руками за спиной, чтобы ненароком что-нибудь не опрокинуть. — Я… я знаю, я поступил с тобой нехорошо, но я уже извинился перед Эшли, он должен был передать тебе извинения от моего имени, — скороговоркой тараторил он. — Хотя нет, я должен был написать тебе сам, но я женатый человек, мне… мне было неудобно. Ну так вот, я извиняюсь перед тобой сейчас, глядя тебе в лицо. Ты не держишь на меня зла?

Милочка остановилась и снисходительно хмыкнула.

— Не воображай о себе многого, Чарли, ты мне давно уже не интересен. Я просто решила по-дружески открыть тебе глаза на правду.

Чарльз насторожился.

— На какую… правду?

— О твоей жене, конечно.

Он сглотнул ком, вставший в горле. Милочка продолжала:

— Мелли по своей доброте душевной пригрела у вас в доме некого капитана Батлера — скандалиста, спекулянта и человека очень сомнительной репутации. Говорят, он увивается за Скарлетт.

Чарльз растерянно хлопал глазами, отказываясь верить в услышанное.

— Н-нет, ты что-то путаешь, Милочка. Этого не может быть. Я точно знаю, что этого не может быть. Ты просто обиделась на меня и решила разыграть, так? Ведь это так?..

Милочка упивалась своим жестоким торжеством.

— О нет, ты можешь порасспросить соседей о том, как однажды на благотворительном балу капитан Батлер выиграл аукцион и танцевал с твоей женой, которую выбрал, как какую-то вещь, на глазах у всего общества. Об этом знают даже в Джонсборо, Чарли.

Чарльз похолодел, оцепенел и ссутулился от неожиданно обрушившегося на него удара. Милочка сразу стала для него невидимкой, что бы она ему еще ни говорила и как бы ни изгалялась. В течение минуты ему хотелось то схватить револьвер и бежать на поиски капитана Батлера, то сурово отчитать Скарлетт, то пойти повеситься со стыда и горя. Скарлетт! Неужели она предала его?..

— Вы женились на отъявленной кокетке, мистер Гамильтон, — четко расслышал он очередную едкую фразу Милочки. — Как только ты покидаешь порог дома и идешь на войну, она строит глазки всем мужчинам в округе. Даже странно, что ты так удивлен, с ее-то замашками.

Чарльз, ничего не ответив, пулей вылетел из библиотеки и хлопнул дверью с такой силой, что с верхней полки шкафа, стоявшего у самой стены, посыпались книги.

* * *

Скарлетт была убита горем. Вид закрывающейся за Эшли и Мелани двери их спальни произвел на нее самое удручающее впечатление. До этого момента она будто не сознавала всей серьезности ситуации, хотя прошло уже больше двух с половиной лет, но теперь у нее было ощущение, что ее обокрали. Скарлетт шла туда, куда идти совсем не хотела — в собственную супружескую спальню. И там она увидела нечто, что весьма ее удивило.

Чарльз стоял у окна, крепко вцепившись в подоконник. Костяшки его пальцев побелели, плечи были напряжены, голова опущена. Услышав шаги жены, он вздрогнул, обернулся и посмотрел на нее полными слез глазами. Никогда она еще не видела у него такого выражения лица.

— Боже мой, Чарльз, что случилось? — Скарлетт всерьез испугалась.

— Скарлетт… — проговорил он, хватая ртом воздух. — Скарлетт, что происходит между тобой и капитаном Батлером?

Скарлетт разом вспыхнула, поняв, откуда дует ветер. В довершении ко всем переживаниям минувшего дня ей придется на ночь глядя объясняться с ревнивым Чарльзом, и за эту «роскошь», видимо, стоит благодарить Милочку. Ну, пусть только попадется ей на глаза…

— Я не понимаю вас, — с гордым достоинством ответила Скарлетт, внешне при этом очень напоминая свою мать.

Этим она поставила Чарльза в тупик. Для него было сущим мучением объяснять суть своих претензий.

— Я… я знаю о благотворительном вечере…

— Что вы знаете? — все тем же ледяным, но с явными яростными нотками голосом произнесла Скарлетт.

Чарльз в отчаянии всплеснул руками.

— О, Скарлетт, просто скажи, танцевала ты с капитаном Батлером или нет!

— Танцевала! — с видом оскорбленной невинности сказала Скарлетт. — Танцевала!

Чарльз пошатнулся и закрыл лицо рукой, тихо простонав.

— Но вам, конечно, не рассказали о причинах, по которым я это сделала?

— Разве… разве могут быть какие-то особые причины для этого?

— Представьте себе, могут! — Скарлетт вошла в раж и исполнилась такого величия, которому могла бы позавидовать даже английская королева. Она сама удивлялась, откуда в ней все это взялось. — Идет война, а вы продолжаете жить светскими правилами мирного времени. В госпиталях не хватало лекарств и бинтов, армии нужны были деньги, а капитан Батлер предложил комитету сто пятьдесят долларов золотом. Золотом! Сколько жизней было спасено на них, но эти солдаты могли умереть только потому, что я думала о себе и о своем честном имени! Мне в свое время уже хватило порицания! Чарльз, я думала, что вы поймете меня, а вы… вы…

Она плюхнулась на кровать и зарыдала.

Чарльз был совершенно обескуражен. Он сел рядом с женой и осторожно дотронулся до ее плеча.

— Скарлетт…

Скарлетт подняла на него сверкающие праведным гневом глаза.

— Кто выдумал эту клевету, что я якобы близка с капитаном Батлером? Кто? Милочка Уилкс?

Чарльз был загнан в угол.

— Вы виделись с ней наедине?!

— Но я… не знал, что она будет там одна.

— Ах, так! — Скарлетт уже не до конца понимала, разыгрывает она драму или по-настоящему злится. — С этой… завистницей, которая мечтает отомстить мне за то, что вы предпочли меня ей! Да она же попросту вас ревнует! О, Чарльз, я такого от вас не ожидала!

Сопротивление Чарльза было окончательно сломлено. А ведь и вправду он поступил гадко — мало того что обратил внимание на записку, которую следовало просто сжечь, так еще пошел на тайное свидание и поверил в откровенную ложь Милочки! Да это его следует стыдить, его, а не Скарлетт!

— Скарлетт, милая моя, прости меня! — виновато проговорил он, попытавшись взять жену за руку, но та отдернула пальцы и отвернулась.

Некоторое время они молчали, пока Чарльз не сказал довольно твердым — непривычно твердым — тоном:

— Скарлетт, ты не должна видеться с этим человеком.

Скарлетт с изумлением взглянула на него.

— Пообещай, что ты больше не будешь принимать капитана Батлера в нашем доме и поддерживать с ним какие-либо связи. Эти пересуды нам не нужны.

— О, об этом говорите со своей сестрой и тетей Питти, — вяло ответила она, махнув рукой. — Они просто тают от этого капитана Батлера, а я бы его и на порог не пускала.

У Чарльза отлегло от сердца. Все тучи, сгустившиеся над его головой этим вечером, разлетелись, и снова засияло солнце. Он обнял жену за плечи и притянул к себе.

— Скарлетт, давай навсегда забудем об этой ссоре. Я очень виноват перед тобой, но…

— Оставьте меня, прошу вас, — Скарлетт, морщась, отстранилась от него. Ей и так плохо, ей сейчас совсем не до Чарльза. — Оставьте, я не хочу вас видеть сегодня.

Она молча легла на кровать без сил, а Чарльз, тяжело вздыхая и в мыслях страшно укоряя себя, ушел ночевать в комнату к сыну.