Лихорадка (гет)

Дни шли один за другим, неделя, отведенная солдатам для отдыха дома, заканчивалась, а у Скарлетт все никак не получалось поговорить с Эшли без свидетелей. С течением времени это начало приводить Скарлетт в такое отчаяние, что ей хотелось выставить из дома Мелли, Чарльза, тетушку Питтипэт, дядюшку Питера, Присси, а заодно Индию с Милочкой, которые продолжали наведываться к Гамильтонам, — словом, всех, кто мешался у них с Эшли под ногами. «Хорошо еще, что у Ретта хватило ума не заявиться сюда», — отмечала она про себя.

Однако возможность остаться наедине с возлюбленным вскоре ей представилась. У них было не больше получаса, пока Чарльз с сестрой не вернутся от Мидов. Эшли, казалось, был удивлен, увидев Скарлетт одну, но она, памятуя прошлый раз, хотела дождаться, когда он сам с ней заговорит, и сидела тихо, сложив руки на коленях.

— Скарлетт?.. — негромко обратился он к ней, войдя в гостиную. — Я думал, вы с Чарли.

«Ну почему он опять заговорил про Чарли? — с раздражением и досадой подумала Скарлетт. — От него только и слышно: Чарли, Чарли, Чарли!»

Сохраняя внешнее хладнокровие, Скарлетт невинно взглянула на Эшли. За прошедшие дни она воображала себе этот разговор множество раз и придумала сотню способов, как его начать. А задала самый несуразный вопрос из всех возможных:

— Как вы думаете, Эшли, скоро ли конец войне?

Он слегка улыбнулся своей чарующей печальной улыбкой и присел напротив Скарлетт.

— Да, Скарлетт, полагаю, воевать осталось недолго.

— О, если вы так говорите, значит, это правда! — она радостно просияла.

— Но я не сказал, что война закончится нашей победой, — уточнил Эшли, опустив взгляд.

— Как? — испуганно ахнула Скарлетт. — Янки победят?

— Наша армия обескровлена и поймана в капкан. Мы продолжаем сражаться, но большинство из нас понимает, что поражение неминуемо. Это всего лишь вопрос времени.

— Вот как? И Чарльз тоже так думает?

Губы Эшли вновь тронула еле заметная — добрая, ничуть не насмешливая — улыбка.

— Чарли всегда верит в лучшее.

— Но не до такой же степени, — Скарлетт скрестила руки на груди и недовольно надула губы. — Он уверял меня, что генерал Ли непременно разгромит янки будущей весной, и рассказывал еще про какого-то… Ой, да какая разница. Выходит, Чарльз обманывал меня без зазрения совести.

— Он не обманывал, просто он не хочет, чтобы вы тревожились из-за того, на что не в состоянии повлиять.

— А я не люблю, когда мне лгут! — неожиданно вспылила Скарлетт и тут же осеклась, заметив, как неловко почувствовал себя Эшли от такого ее поведения. — Лучше горькая, но правда, — добавила она тихо и прикрыла глаза, борясь с душившим ее комом подступающих слез.

Словно во сне, почувствовала она широкую ладонь Эшли поверх своей руки и замерла, чтобы запечатлеть это мгновение.

— Скарлетт, чем я могу помочь вам? — участливо говорил он, гладя ее по руке, как ребенка. — Я знаю, вижу, что вам плохо, как и всем вокруг, но я… я такой беспомощный. Все мы, от рядового до генерала, оказались в страшном, безвыходном положении. Все, что мы можем, это выполнять свой долг и молиться. Молитесь за нас, Скарлетт, быть может, Небеса сжалятся над нами.

— Эшли! — у нее не осталось сил сдерживаться, и слезы градом хлынули по щекам.

Какая-то незаметная доля секунды, какой-то страстный, неконтролируемый порыв, и они держали друг друга в объятьях, пылко соприкасаясь губами в поцелуе.

— Скарлетт! — Эшли с ужасом в глазах оттолкнул ее. — Вы сошли с ума!

— Сошла, сошла! — шептала обезумевшая от счастья Скарлетт. — Эшли, я люблю вас! Я всегда любила вас, только вас! Я вышла за Чарльза назло вам! Эшли!

— Скарлетт, это невозможно, — отрезал он, пряча взгляд, и от напряжения его желваки ходили ходуном.

— Но это так! Все эти годы я жила мыслями о вас, я молилась за вас, я готова на все ради вас! На все, на все!

— То, что мы сейчас сделали, это неправильно, отвратительно, жестоко, ужасно! — корил он себя вслух. — Это никогда не должно повториться снова!

— Но вы тоже любите меня, — с блаженной улыбкой нежно проговорила Скарлетт, вцепившись в рукав его нового мундира, сшитого Мелли из старых запасов сукна. — Мне довольно и поцелуя! Повторите снова, что любите меня, я сохраню эти слова в сердце до самой своей смерти!

— Скарлетт, вы не должны так даже думать! — в отчаянии воскликнул Эшли. — Чарли… Он так любит вас!

— Но я его не люблю! — в слезах отвечала она ему. — Чарльз мне не нужен и никогда не был нужен! Если бы я… Если бы я была умнее, я бы вовсе не выходила замуж!

— Что же мы наделали… — тяжело вздохнул Эшли и закрыл лицо руками, кончиками тонких пальцев зарывшись в пепельные с золотистым отливом волосы.

Скарлетт сидела рядом растерянная, совершенно не понимая, что ей сейчас делать и что означает его реакция. Впрочем, сомнения быстро уступили место безумному, упоительному счастью. Она еще чувствовала след губ Эшли на своих губах, и больше будто бы ничего вокруг не имело значения.

Заскрипела входная дверь, в которую с воем ворвался холодный зимний ветер, и Скарлетт поняла, что коротким минутам блаженства пришел конец. Эшли, не в силах показаться на глаза Мелли после своего грехопадения, быстрым шагом покинул гостиную.

— Скарлетт, ты здесь! — едва раздевшись с улицы, подошел к жене Чарльз и встревожился, увидев ее заплаканное лицо. — Что с тобой, дорогая? Почему ты плакала?

Он сел рядом и ласково протянул руку к ее лицу, но Скарлетт невольно отпрянула от его прикосновения.

— Это из-за Эшли, да? — вдруг спросил Чарльз самым серьезным тоном.

Скарлетт вздрогнула от неожиданности и уставилась на мужа испуганными глазами, но Чарльз только рассмеялся.

— Кузен Эшли умеет вгонять людей в тоску. Он говорил с тобой о войне, не так ли?

— Д-да, — пролепетала Скарлетт, все еще слишком обескураженная, чтобы говорить внятно и держаться уверенно.

— Эшли говорит о поражении с самого начала войны, но ты видишь, что мы держимся до сих пор, — улыбнулся Чарльз. — Ну все, милая, хватит слез.

— Я и не плачу, — хриплым голосом возразила ему Скарлетт. — Не плачу.

В эту минуту она просто ненавидела его беспечное, благостное лицо, которое не могли пронять никакие испытания. По сравнению с Эшли Чарльз казался круглым идиотом, и два последних разговора только доказывали это. «Они с Мелли стоят друг друга, — презрительно подумала Скарлетт. — Эти двое никогда не поумнеют, что бы вокруг ни происходило».

* * *

Побывка пролетела незаметно, и из теплых уютных домов нужно было возвращаться на передовую — в голод, холод, снег, окопы, болезни, раны, обморожения. Прощание было наполнено не только горем, но и мужеством, и неугасимый огонек надежды горел в сердцах уезжающих и провожавших.

И только Скарлетт, пожалуй, чувствовала себя пустой изнутри. За все оставшееся после их короткого свидания время Эшли ни разу не подошел к ней и не перемолвился с влюбленной в него молодой женщиной ни единым словом. Скарлетт казалось, что если и на вокзале он ее не заметит, она попросту умрет от горя. Но ее опасения оказались напрасными — Мелли осталась дома, не найдя в себе сил проститься с мужем у перрона, и Эшли улучил минуту, чтобы попрощаться со Скарлетт.

— Эшли! — подалась она вперед, трепеща от горько-сладкого чувства, охватившего все ее существо.

— Скарлетт, пообещайте мне кое-что, — торопливо, с горячностью произнес Эшли. — Всего две просьбы.

— Что угодно!

— Позаботьтесь о Мелани. Вы остаетесь одни, и неизвестно, вернемся ли мы с Чарльзом назад. А вы… вы сильная, смелая. Вы сможете стать для нее опорой.

— О… — разочарованно вздохнула Скарлетт.

— Обещаете? — умоляюще взглянул на нее Эшли.

— Да, я клянусь вам, — сказала она, и ее сердце рухнуло в груди.

— Прощайте, Скарлетт, — он порывисто, едва коснувшись губами, поцеловал ее в щеку и отстранился. — А теперь идите к Чарльзу.

— Эшли…

— Идите, вы ему очень нужны. Вы даже не представляете, насколько. Это моя вторая просьба, Скарлетт.

Скарлетт судорожно вздохнула, но ослушаться Эшли не смогла. Пренебречь его просьбой было для нее сродни кощунству, даже если эти просьбы шли вразрез с ее собственными желаниями.

Чарльз стоял у перрона посреди толпы солдат, с огромным трудом сдерживая слезы, но неизменно улыбаясь. Скарлетт подошла к нему медленно — каждый шаг давался ей с таким трудом, будто она увязала ногами в глубоком песке. Эшли был прав — ей стоит проститься с мужем, несмотря ни на что. Она его не любит, но ему об этом знать не обязательно, и если он умрет, то, по крайней мере, умрет счастливым. Как же благороден Эшли! Никто из тех, кого знала Скарлетт, не мог сравниться с ним в благородстве, и она, совершая добрые поступки, чувствовала себя ближе к нему.

— Прощайте, Чарльз, — сдавленным голосом произнесла она, обняв супруга. — Я буду ждать вашего возвращения.

— О, я вернусь, Скарлетт! — с жаром заверил Чарльз жену, пряча в ее волосах свое лицо, по которому в два ручья лились слезы. — Я вернусь к тебе, чего бы мне это ни стоило!

Очередная группа солдат заняла свои места в вагонах, и поезд с протяжным гудком двинулся по рельсам на север, увозя своих пассажиров в неизвестность.