Леса, полные пророчеств (гет)

Лондон засыпало мелким и колючим снегом с самого начала декабря. Опускаясь с неба вперемешку с дождем, снег падал на землю и таял спустя считанные минуты. Унылая погода зазывала всех греться в уютные кофейни: и волшебники, и маглы предпочитали проводить время с чашкой чая вместо прогулок под дождем.

― Вот здесь свободный столик, ― Джинни, смахивая капельки дождя с лица, показала рукой в сторону.

Они с Гермионой встретились прямо возле кафе и едва не рассмеялись, глядя друг на друга. Даже кратковременное нахождение на улице испортило их прически. Гермиона быстро высушила заклинанием и себя, и подругу ― та благодарно кивнула ― а затем уселась за столик, схватив меню.

― Ты уже гуляешь по магазинам? ― уточнила Джинни, сделав заказ.

Гермиона поймала ее взгляд, направленный на несколько пакетов из книжных лавок и сувенирных магазинов.

― Да. Перед Рождеством меня точно завалят работой.

― Как и предыдущие... одиннадцать месяцев? ― протянула миссис Поттер, ехидно глядя на подругу.

Гермиона в ответ усмехнулась.

― Знаешь, мы с Ремусом приняли еще несколько специалистов в штат. Работы будет меньше, я надеюсь, ― она закончила чуть тише, не особо веря, что количество бумаг в ее кабинете и ответственных задач действительно уменьшится.

― Ладно, посмотрим, ― Джинни улыбнулась, когда официант поставил на столик горячий чайник и тарелки с десертами.

― Как дела у тебя? Пропадаешь на тренировках? ― Гермиона обратила внимание на спортивную сумку подруги.

― Представь, я тоже по уши в работе, ― Джинни взмахнула волосами, удивляясь самой себе. ― Еще один матч ― и я свободна на несколько недель.

― Вы с Гарри думали о покупке дома? ― спросила Гермиона. ― Он заходил пару дней назад ко мне на чай.

― Мы не успели заняться выбором дома во время медового месяца, пока у Гарри был отпуск. В Испании мы забыли обо всем.

Гермиона улыбнулась, накалывая на вилку кусочек яблочного штруделя. Джинни, глотнув еще чай, взглянула на подругу, а затем, хитро прищурившись, спросила:

― Значит, с Ремусом у тебя все прекрасно?

― Конечно, мы ведь хорошие друзья.

Гермиона не почувствовала подвоха, но отчего-то обратила внимание: штрудель заставил ее задуматься о Люпине до того, как Джинни заговорила о нем. Возможно, дело было в сочетании запеченных яблок и пряной корицы? Этот вкус и аромат почему-то Гермиона ассоциировала теперь с Ремусом. Задумавшись, Грейнджер упустила внимательный, заинтересованный взгляд Джинни.

― Только друзья, ты уверена? ― с легкостью спросила она.

― Ага, ― Гермиона продолжала думать о яблоках, шарлотках и Люпине, как вдруг до нее стал доходить смысл сказанного подругой.

― А жаль, ― тем временем отрезала Джинни. ― Вы отлично сработались и очень хорошо смотритесь вместе.

― Стоп, Джинни, ― Гермиона от удивления даже приподняла руки. ― О чем ты?

Джинни вздохнула, поражаясь растерянности Гермионы ― до сих пор та казалась ей образцом интеллекта и сообразительности.

― О вас с Люпином, ― пояснила она. ― У меня сложилось ощущение, что между вами может выйти что-то интересное.

Пазл в голове Гермионы сложился. После ужина в особняке на Гриммо она старалась забыть внимательные взгляды Сириуса, Флер и Джинни ― Гермионе казалось, что им известно об ее чувствах к Люпину. Неужели им рассказал Ремус? Или ее влюбленный взгляд в его сторону подтвердил догадки остальных? Они даже отправили их домой вдвоем ― возможно, специально! Гермиона переживала пару дней, а потом увлеклась работой и попросту забыла о произошедшем на ужине у друзей. Выходит, Джинни действительно что-то подозревала.

Гермиона продолжила жевать штрудель, а та не выдержала:

― Послушай, я просто вижу, как вы переглядываетесь друг с другом... На свадьбе вы танцевали вместе ― было в этом что-то захватывающее, ― Джинни мечтательно вздохнула, а Гермиона от удивления приоткрыла рот. ― Правда, глядя на вас, Рон отчего-то решил, что ты выпила слишком много.

Гермиона коротко улыбнулась: действительно, во время танца с Люпином ей хотелось уснуть в его руках, но не только из-за шампанского.

― Работаете вместе, дружите, читаете один и те же книги, боретесь за справедливость... Вы и правда замечательно смотритесь вдвоем! ― подвела итог размышлений Джинни. ― Разве ты не видишь?

Гермиона казалась ошеломленной: натиск рыжеволосой подруги слегка смутил, но отпираться дальше и строить из себя непонимание она не хотела.

― Вижу, ― коротко ответила Гермиона, отставляя десертную тарелку.

― Так кто из вас двоих пытается затормозить Хогвартс-экспресс? ― пошутила Джинни, мысленно радуясь, что вывела Гермиону на чистую воду. ― Люпин не выглядит так, будто боится перемен. Значит, это ты?

Горячий чай слегка обжег горло, но вопросы Джинни были острее. Гермиона поморщилась.

― Я не готова к отношениям. Ты же помнишь, я хотела разобраться с...

― Прошел год, Гермиона, но ты до сих пор ни к чему не пришла, ― Джинни легко хлопнула по столу.

Гермиона удивилась точности ее слов. Действительно, прошел год с момента разрыва отношений с Роном, но Гермиона ничего не сделала для того, чтобы помириться с родителями и залатать, наконец, дыру в своем сердце. Прошел почти год, когда она осознала чувства к Ремусу, но и здесь она топталась на прежнем месте, рискуя упустить шанс стать счастливой.

― Не понимаю, что вас обоих сдерживает, когда искры так и летят! ― Джинни слегка нахмурилась, а потом схватила Гермиону за ладонь: ― Или вы уже...

Гермиона тут же покачала головой, усмехнувшись намекам.

― Ну и зря, ― разочарованно протянула Джинни, и они засмеялись. ― Не думала, что стану обсуждать бывшего профессора в таком контексте...

Гермиона еще улыбалась: странно, но раскрыть подруге свой уже не секрет оказалось не так уж сложно. Возможно, ей действительно нужен был взгляд со стороны?

― Что тебя останавливает? Его возраст? Люпин выглядит моложе своих лет, особенно рядом с тобой, ― Джинни с удовольствием наблюдала, как появляется румянец на щеках Гермионы.

― Мы расстались с Роном, потому что он хотел семью, понимаешь? Видимо, я просто не готова к такому...

― Как бы я ни любила брата, возможно, Рон ― просто не тот, кто тебе нужен? ― резонный вопрос Джинни будто вскрывал все самое тайное и спрятанное глубоко в сердце.

― Но что, если и Ремус захочет того же, а я ― нет? ― тихо спросила она.

Гермиона старалась не выглядеть перед подругой слишком жалко. Ей казалось: Джинни счастлива в браке с Гарри и, конечно же, не сможет понять ее сомнений. Но когда их взгляды пересеклись, Гермиона заметила понимание. Затем Джинни удивила ее еще больше.

― Я думаю, вы с Ремусом сможете договориться. А если не попробуешь, то не проверишь: а так уж ли ты не готова к отношениям.

Юная миссис Поттер поставила точку в разговоре и откинулась в кресле с чашкой, чтобы допить чай.

Гермиона обнаружила, что смяла всю салфетку. Слова Джинни отозвались в ней: прятаться за ширмой старых проблем за целый год ей порядком надоело. Да и нагружать себя работой, чтобы не оставалось времени на себя, тоже.

― Спасибо, Джин, ― Гермиона вздохнула, а затем взглянула на пакеты с подарками.

Джинни улыбнулась подруге, а затем вскинула руки, когда заметила настенные часы.

― Мне надо бежать: мы с Гарри хотели встретиться раньше, и я уже опаздываю, ― Джинни выпрямилась, а затем встряхнула рыжей копной волос и хитро посмотрела на Гермиону: ― Знаешь, Гарри тоже будет рад, если вы с Ремусом...

Заметив удивленное лицо Гермионы, Джинни рассмеялась и чмокнула ту в щеку.

― Действуй, дорогая! И держи меня в курсе, хорошо?

― До встречи, Джин, ― усмехнувшись, Гермиона проводила ее взглядом.

Яблочный штрудель и бергамотовый чай, как и итог разговора с подругой, оказались в декабрьский заснеженный день особенно странными.

* * *

Уставшим взглядом Ремус осмотрел рабочий кабинет. Даже перед Рождеством бумаги на его столе лежали ровной стопкой: такого не было даже в Хогвартсе, когда ему доводилось проверять больше сотни контрольных работ в конце каждого семестра.

Люпин понимал: завтра ему придется в спешке доделывать отчет, а затем забрать оставшиеся бумаги домой. Провести праздник в их окружении не очень хотелось, но Ремус туманно представлял, как хочет отпраздновать Рождество. Его звал Сириус, а Флер соскучилась по гостям ― он, скорее всего, пойдет именно к ним. В мыслях появилась идея позвать с собой Гермиону или же предложить ей встретить Рождество вдвоем.

Уже три месяца они не делали больших шагов в развитии отношений: Ремус часто заносил ей кофе и встречал по утрам, рассказывая свежие новости. Гермиона иногда звала его на чай вечером и расспрашивала о рукописи книги, которую он написал, пока был во Франции. Люпин быстро сдался и отдал ей единственный экземпляр, но в награду получил целый месяц встреч тет-а-тет.

Они засиживались в кабинетах допоздна, редактируя его книгу об особенностях жизни оборотня в обществе, о правах и справедливом отношении ко всем магическим народам. Гермиона помогала исправить недочеты и взяла с Ремуса обещание издать книгу в следующем году. Она открыто восхищалась им: поддержка подбадривала Люпина и растапливала его сердце, грустившее в ожидании, когда же их отношения сдвинутся с мертвой точки.

Они много разговаривали, зачастую флиртовали друг с другом и всегда при расставании обнимались чуть дольше, чем обычно. Ремусу нравилась неторопливость, подстегивающая азарт каждой новой встречи. Но времени, что они с Гермионой проводили вдвоем, ему категорически не хватало. К Рождеству он планировал воспользоваться советами Сириуса и перейти, наконец, к завоеванию крепости под именем Гермионы Грейнджер.

Ремус улыбнулся мыслям и встряхнул головой. Вдруг он заметил коробку в углу кабинета. Он забрал ее из дома на площади Гриммо последней, но совсем не помнил, что было внутри.

Решив отдохнуть от рабочих заметок, он призвал к себе коробку и принялся изучать ее содержимое. Перья, чернила и магловские ручки заняли нужное место на столе. Он пролистал старые ежедневники и просмотрел другую канцелярию и мелочи, лежавшие в коробке.

Его пальцы нащупали, казалось, еще одну ручку, но... Люпин нахмурился, когда достал следующий предмет из коробки, и аккуратно положил его перед собой.

Длинная металлическая заколка для волос с фиолетовыми камнями, похожая на застежку аврорской мантии. Спустя секунду он вспомнил ― данная вещь когда-то принадлежала Нимфадоре Тонкс.

В памяти пронеслись воспоминания, как однажды Тонкс без стука зашла к Ремусу перед очередным собранием Ордена. Улыбнувшись, цепким взглядом она осмотрела комнату, а затем пошутила, что наконец проникла в святая святых ― его спальню. Дора скинула плащ и оставила его на кровати Люпина до вечера, а заколку, слетевшую с ее волос, он обнаружил лишь на следующий день.

Он помнил переглядывания с Тонкс и трепет внутри, когда она рассматривала его книги, забравшись на постель в позе лотоса. В тот вечер Ремус решил, что просто обязан снова позвать ее на свидание ― и не просто в «Три метлы», а показать Доре что-нибудь действительно захватывающее. На следующий день они попали в Отдел тайн, откуда Нимфадора уже не вернулась.

Ремус вздохнул и бережно взял украшение в руки, слегка погладив холодный металл.

Битва с Пожирателями началась сразу же, как только они перенеслись в Министерство. Они шли к комнате с Аркой Смерти, но Ремус в один момент отвлекся на знакомый крик.

― Гарри, беги дальше! ― крикнул чей-то знакомый голос.

Спустя секунду Люпин сосредоточился, разглядев лежащую на полу Гермиону Грейнджер, но к ней уже подобрался Кингсли Бруствер. Он махнул рукой остальным, дав знак, что отправит Грейнджер в госпиталь.

Ремус переключил внимание и через мгновение удачно спас от темного заклятия Тонкс, пробегавшую рядом. Пожиратель, выпустивший его, уже скрылся, а Дора, падая, едва не подвернула ногу. Ремус рывком поднял Тонкс, принял от нее мимолетную благодарственную улыбку и сосредоточенно устремился вперед, к Арке смерти. Там их уже ждали Гарри Поттер, другие орденовцы и Пожиратели Смерти во главе с Люциусом Малфоем.

Кульминация случилась, когда Беллатриса Лестрейндж, выкрикнув оглушающее проклятье в сторону Сириуса Блэка, оступилась: тем же заклинанием ее задела и сбила с цели Тонкс.

Блэк упал, ударившись об острые каменные пороги Арки, и замер без движения, вероятно, потеряв сознание. Ремус выдохнул — на секунду его сердце замерло. Еще мгновение, и Сириус провалился бы за Арку, а оттуда, как известно, не возвращаются.

Он едва перевел дыхание, как над ними, словно гром, разразился вопль Беллатрисы:

― Убила одного Блэка, убью и тебя, мерзкая девчонка!

Гарри, услышав злосчастное «убила», вне себя от ярости рванул за Лестрейндж: та уже выбежала из темного зала, раскидывая из палочки проклятия то с красными, то с зелеными отсветами.

Люпин заметил, как ворочается очнувшийся Сириус, и в считанные секунды помог другу встать.

― Быстрее, за Гарри! ― просипел Блэк, держась за голову, где уже алела стекающая по виску кровь.

Вдвоем, держась друг за друга и прикрывая от заклинаний, они побежали за Поттером. Вспышки заклинаний они заметили издалека: Беллатриса, смеясь и издеваясь, кидала заклятия в Гарри, а тот яростно направлял палочку в ее сторону, не гнушаясь попыток использования Непростительных заклятий.

― Авада Кедавра! ― Беллатриса резко развернулась в сторону, и ее проклятие неожиданно достигло цели.

Нимфадора Тонкс, пытаясь добраться до своей безумной тетки, вышла из укрытия, но не успела спрятаться вновь: через секунду, освещенная изумрудным светом, она рухнула на пол.

Воздух из груди Ремуса куда-то испарился, и он замер, продолжая смотреть на бесчувственное тело Тонкс, лежащее от него в десятке шагов. Блэк, окончательно придя в сознание, крепко сжал Ремуса: не хватало, чтобы и он бросился под заклинание. Улыбка Беллатрисы превратилась в хищный оскал, и она зловеще рассмеялась.

― Остолбеней! ― взревел Гарри и сбил с ног Беллатрису.

Та начала отползать и приготовила палочку, чтобы дать отпор. В это мгновение Сириус бросился вперед, рассчитывая выстрелить заклинанием в Беллатрису, но его оттолкнуло волной неизвестной магии. Тогда в помещении появился Том Риддл, и его целью стал Гарри Поттер. Беллатриса расхохоталась в последний раз и трансгрессировала.

Ремус, не слушая, что происходит вокруг, подбежал к Доре. Она лежала на полу, и ее волосы казались непривычно обычными: светло-русые вместо тех сиреневых, что он видел пару минут назад.

― Не может быть! Чертова стерва, ― шептал где-то рядом Сириус.

Его голос скоро потонул в сильнейшем шуме: сверху посыпалось разбитое стекло, и в очередной вспышке света в Атриуме появился Альбус Дамблдор.

― Я перенесу вас и вернусь, ― коротко сказал Блэк, и спустя секунду их закрутило в черном водовороте.

Штаб-квартира была полна людей: их, конечно, встретили и постарались помочь, но все было напрасно. Едва ли остальные понимали, что испытывал Люпин в тот момент. Он, боясь остаться с Дорой наедине, так и не попрощался с ней.

Даже сейчас сердце Ремуса болезненно сжималось: он сглотнул подступивший к горлу комок и еще раз прочертил пальцами узор из маленьких фиолетовых камней на металлической заколке, когда-то принадлежавшей Доре. Он решил, что обязательно вернет заколку Андромеде Тонкс.

Вспоминая Дору, Ремус всегда думал и о видениях параллельной жизни: там, где она была жива, но погиб Сириус. Часто в мыслях возникал вопрос: почему именно эти двое? В двух версиях реальности умирали либо Блэк, либо Тонкс ― те, кто был ему дорог.

Ремус верил: где-то его параллельная жизнь действительно существовала. Он не раз размышлял, что же в тот день могло изменить реальность и повести ее по другому пути. Ремус не знал подробностей битвы в Отделе тайн, когда погиб Сириус ― таких деталей его видения в лесах не показывали. Он лишь только предполагал: друг все же упал в Арку Смерти либо его убила Беллатриса.

Но ниточка возможностей тянулась из одной жизни в другую, а он так и не мог нащупать точку, где события разошлись по разным веткам истории. Ремус не рассказывал об этом кому-либо ― лишь Гермионе однажды признался, какие сны тревожат его по ночам в лесах, где они скрывались. Сны прекратились, когда Люпин вернулся, но образов из них для размышлений ему хватало до сих пор. Ремус не сожалел о реальности, где он находился: здесь он выжил в войне. Но призрачное знание об альтернативной жизни увлекало его теоретической возможностью.

О Нимфадоре Тонкс он вспоминал изредка. Ему не хватало ее доброй улыбки и забавной непосредственности. Что бы она сказала о Ремусе Люпине теперь? Взглянула бы на то, как он устроился в Министерстве Магии, удивившись, что теперь он практически ее коллега. Похвалила бы за успешную работу? За то, что он выбился в люди и пытался достичь того же для других оборотней? А что бы она подумала о той, кто теперь волновала сердце Люпина? Как бы посоветовала поступить Тонкс?

― Милый Ремус, ― она сказала бы именно так.

Он с легкостью воспроизвел ее образ у себя в мыслях. Дора присела бы на подлокотник кресла, посмотрела сверху вниз и усмехнулась, глядя в его глаза.

― Пора что-то предпринять, ведь так? Ты же знаешь это, ― подсказывала ему Тонкс. ― Мы не успели стать счастливыми, но не упусти свой шанс теперь, хорошо?

Он шумно вздохнул. Дора исчезла из его мыслей, но оставила после себя напоминание: жизнь настолько непредсказуема, что откладывать нечто важное на день, на месяц, на целые годы ― бессмысленно. Долгожданное «потом» не всегда наступает, а моменты счастья всегда чересчур хрупки, даже если это совершенно не ощущается.

Ремус потер переносицу и исподлобья взглянул на бумажки, лежащие перед ним на столе. Подумав пару секунд, он вскочил с места и решительно направился к выходу. Когда даже призраки из прошлого утверждают, что нужно действовать ― может быть, пора?

* * *

Его будто подталкивала из кабинета невидимая сила: Люпин, подскочив на месте, быстрым шагом направился в коридор.

Гермиона отвлеклась от ежедневника, куда последние полчаса записывала планы на оставшиеся дни года. Помассировав виски, она прикрыла глаза: рабочий день закончился час назад, а она уже невыносимо устала. Ее сонное настроение прервал резкий стук в дверь. Спустя мгновение дверь распахнулась, и на пороге появился Ремус. Смятение от его неожиданного появления смешалось с легкими мурашками.

— Что-то случилось? — торопливо спросила Гермиона, удивляясь внешнему виду Люпина, выражающему нетерпение.

— Все в порядке, — он махнул рукой и медленно вздохнул, интригуя Гермиону еще больше. — Ты разобралась с документами к Рождеству?

— Почти, — ее губы тронула секундная улыбка. — Завтра я все равно буду здесь.

Ремус вспомнил про недоделанный отчет и нахмурился. Затем отбросил мысли о работе куда подальше.

— Как планируешь отмечать Рождество?

Она выпрямилась в кресле, заинтересовавшись его вопросом.

— Пока никак, — и усмехнулась, показав ему рабочие бумажки.

Она старательно разбирала документы каждый день, но по утрам все равно заходила в кабинет, прикрыв глаза рукой. Оставлять работу недоделанной стало привычкой, чего не бывало с домашними заданиями в школе.

— Знаешь, — она внимательно посмотрела на Ремуса, пытаясь разгадать его загадочное появление в ее кабинете. — Если у тебя есть хоть какие-нибудь идеи, я уже согласна.

Он улыбнулся, искренне обрадовавшись ее доверию и желанию провести рождественский вечер вместе, куда бы он ее ни позвал. Люпин развернул стул и сел на него, сложив руки на спинке.

— Я предлагаю тебе поехать в Австралию.

Гермиона благоразумно сдержалась, чтобы не открыть от удивления рот.

— Я понимаю, звучит неожиданно, — поспешил объяснить Ремус.

Он вздохнул, внимательно следя взглядом за Гермионой.

— Тебе пора сделать шаг навстречу к родителям. Завтра — Рождество, и лучше времени не найти!

— Но, Ремус...

Она по-прежнему находилась в шоке от его предложения. Уверенность и спокойствие в то же мгновение куда-то испарились, и Гермиона будто приросла к креслу, боясь и признавая: Люпин прав.

— Я сомневаюсь, что они захотят меня видеть.

— Кто не захочет увидеться со своей дочерью в Рождество?

— У них ведь есть мой адрес и телефон. Они не звонили раньше, значит, не хотят общения.

— А ты приедешь к ним сама и выяснишь, как они к тебе относятся. Прошло много времени с вашей встречи — неужели они станут обижаться так долго?

Гермиона задумчиво вздохнула. Ее родители, как она раньше думала, не казались злопамятным людьми. То, что они не выходили на связь уже полтора года, очень ударяло по самолюбию Гермионы.

— Они могли попросту потерять твой номер, — предположил Люпин в попытках убедить Гермиону. — Хуже не станет, если ты приедешь.

Она переключила внимание на документы и принялась собирать их по ровным стопочкам, чтобы занять руки. Это заняло минуту, а затем ей вновь пришлось посмотреть на Ремуса, терпеливо ожидавшего ее ответа. Гермиона взяла ежедневник: тот самый, что Люпин подарил ей на день рождения в прошлом году. Листы в нем уже заканчивались, и Гермиона с особым трепетом делала в нем последние записи.

— Знаешь, я собиралась заняться этим вопросом после Нового года. Старательно откладывала поездку, но поняла, что все равно должна набраться смелости и приехать к ним вновь.

Взгляд Люпина, до этого серьезный и сосредоточенный, немного смягчился. Он не мог предугадать реакцию Гермионы, поэтому все же переживал.

— И ты можешь не откладывать ее, ведь так?

Она сцепила руки в замок.

— Могу. Но мне не хватает решимости. Глупо, да?

— Нет, но... — протянул Ремус, отзеркаливая позу Гермионы. — Ты лишаешь себя шанса обрести их вновь.

Она задумалась на минуту, разглядывая то бумажки на столе, то ежедневник: рассчитывала, может ли запланировать поездку так скоро. Ум предлагал компромисс: совершить путешествие после Нового года казалось более удачной затеей, но сердце не хотело сопротивляться переменам и жаждало как можно скорее отправиться в путь.

Гермиона испугалась внутреннему порыву: она долго отрицала необходимость в общении с родителями, но сейчас отчего-то особенно остро ощутила потребность в них. Она поднялась с места и вышла из-за стола.

— Ремус, у меня столько работы!

Он повернулся к ней.

— Я могу помочь тебе, если нужно.

— Будто у тебя стол не завален бумагами, — хмыкнула она, продолжая ходить из стороны в сторону.

Ремус деликатно умолчал о недописанном отчете.

— И как мне вырваться? Не знаю, удастся ли взять портал или даже купить билет на самолет...

При мысли о последнем Гермиона слегка вздрогнула: она боялась высоты и не любила передвижение магловскими способами. Волшебные порталы и трансгрессия устраивали ее вот уже несколько лет.

— Кингсли оформит тебе портал, даже если ты обратишься к нему завтра в конце рабочего дня, — заверил ее Ремус с улыбкой. — Он войдет в твое положение.

Гермиона едва не застонала: проблема действительно легко решалась обращением к министру. Она бы вырвалась на денек в Мельбурн и вернулась, чтобы завершить рабочие дела, а потом бы отправилась в Австралию в небольшой отпуск. Если будет смысл ехать туда вновь. Она остановилась рядом с дверью, а Ремус встал со стула и подошел к ней.

— Ты не знаешь причин, чтобы отказаться?

Она взглянула на него и пожала плечами, шумно выдохнув.

— Я просто боюсь, — призналась она с поражением.

Люпин тоже вздохнул, а затем взял Гермиону за руку и притянул к себе. Он погладил ее по спине: Ремус уже знал, что его прикосновения и объятия успокаивали Гермиону, поэтому хотел поддержать ее.

— Значит, тебе просто необходимо поехать, — сказал он тише, а затем неожиданно для себя предложил: — Я могу поехать с тобой, если хочешь.

Гермиона, спрятав лицо на его груди, не ответила, а задумчиво дышала, прикрыв глаза.

«Вот чем от тебя пахнет — счастьем», — подумала она, на мгновение зажмуриваясь, а затем отстранилась с улыбкой.

— Спасибо за помощь... Я подумаю, стоит ли ехать к родителям в ближайшее время.

Люпин кивнул. Он надеялся, что посеял в мыслях Гермионы желание снова поехать в Австралию. С ним или без него — уже не имело значения.

— Конечно. Я поддержу тебя, — он взглянул на нее и вспомнил про оставшуюся работу.

Ремус точно решил: после Рождества он не появится в Министерстве как минимум пару дней.

— И напомню опять, если не сдержишь обещание, — закончил он, шутя.

Они улыбнулись друг другу.

— Спасибо, что зашел. И если я не осмелюсь поехать завтра к родителям, у тебя ведь есть запасной вариант, как встретить Рождество?

Ремус отшагнул к двери.

— Безусловно, — он подмигнул ей и кивнул в сторону двери. — До Рождества я точно должен написать отчет — вот мой план.

Он усмехнулся, а затем его взгляд подобрел. Он протянул руку и ладонью провел по щеке Гермионы, стараясь избавить ее от неуверенности.

— Однажды я пообещал быть рядом, чтобы защищать тебя. Возможно, я делал недостаточно, но я старался, — сказал Люпин, когда Гермиона накрыла рукой его ладонь. — Ты можешь рассчитывать на меня, хорошо?

— Ты сделал все, что в твоих силах, — легко ответила она, сжав его пальцы, и в эту секунду ее сердце замерло.

Смотря в его глаза, она медленно кивнула — в точности как тогда, холодным мартовским утром девяносто восьмого года. Ненавязчивый аромат леса смешался с запахом Люпина, и Гермиона поняла: его обещаниям она верит именно с тех пор, когда они прятались в лесах.

Вместе с этой мыслью в голове где-то вспыхнула догадка, неожиданно появившаяся и так же быстро потухшая — Гермиона отвлеклась, когда Люпин отстранился.

— Дай знать, что решишь, — сказал он ей, а затем попрощался и вышел.

Гермиона осталась в кабинете одна.

Где-то в подсознании отпечатались слова, сказанные Ремусом: пообещал, пообещал, пообещал. Догадка, недавно ускользнувшая из мыслей, вновь появилась в ее сердце и будто взорвалась внутри.

В серые картинки воспоминаний о лесе вдруг врезалась зелень летнего города и гадалка, чьи странные слова быстро улетучились из памяти, но сейчас вдруг снова всплыли на поверхность. Гермиона резко выдохнула и почувствовала, как кожа покрывается мурашками.

Пазл сложился. То, как их с Ремусом судьбы переплетались в течение нескольких лет, наконец, обрело для Гермионы подлинный смысл. Осознание этого приятным теплом разлилось внутри. Осталось лишь набраться смелости и прыгнуть на другой конец земного шара, чтобы, наконец, обрести долгожданный покой.

* * *

Ремус пришел на работу в сочельник самым первым: ему не спалось с раннего утра.

Он не спеша прибрал бумаги на столе и выкинул лишний мусор, а затем посвятил пару часов квартальному отчету.

Пару раз он вспомнил о Гермионе: она не сказала ему, решила ли ехать в Австралию. Попозже он обязательно заглянет к ней, пожелает удачи и только потом отправит Сириусу патронус с ответом, придет он сегодня на рождественский ужин один или в компании Гермионы.

Ремус черкал в записях, слыша, как этаж постепенно наполнялся людьми. До его слуха донеслись незатейливые рождественские мелодии из радиоприемника коллег.

Перепроверив отчет на второй раз, Ремус снял очки и протер глаза. Он решил отвлечься на кофе: выглянул из кабинета и попросил помощницу Гермионы, пробегавшую мимо, занести ему стакан из автомата на другом конце этажа. Джиллиан быстро кивнула и умчалась дальше, даже не сказав, на месте ли мисс Грейнджер.

Ремус прошелся по кабинету из стороны в сторону и на мгновение пожалел, что отправил за кофе ассистентку. Он не успел назначить секретаря для себя, но помощница Гермионы легко справлялась и с его редкими поручениями.

Раздался звук открывающейся двери, и Ремус обернулся.

— Твой кофе, — в кабинет вошла Гермиона и протянула бумажный стакан, обернутый салфеткой.

Ремус вскинул брови в удивлении: Гермиона выглядела решительно. Он перехватил кофе и вернулся в кресло, словно хотел продолжить работу, но на самом деле замер в нетерпении.

— Я еду к родителям, — коротко сказала Гермиона, подойдя ближе к Ремусу.

Она присела на подлокотник, с улыбкой наблюдая за реакцией Люпина.

— Я рад за тебя, — он сделал глоток и взглянул снизу вверх на Гермиону.

Совсем недавно в его мыслях в такой же позе восседала Нимфадора Тонкс, подталкивая Ремуса на решительные действия. Гермиона в течение нескольких секунд смотрела Ремусу в глаза.

— Поедешь со мной?

Ремус вновь удивился и отставил стакан с кофе на край стола. Гермиона потянулась к стакану, спрашивая разрешения — он кивнул.

— И когда же? Министр выдал тебе портал?

Гермиона не спеша глотнула кофе, а затем вернула стакан — Ремус тоже отпил горячий напиток и вернул стакан на стол. Он вновь взглянул на Гермиону в ожидании ответа и только теперь заметил, как она одета: в длинный сарафан и легкую тонкую кофту сверху.

— Через двадцать минут, — она быстро взглянула на часы и коротко улыбнулась.

Ремус усмехнулся и поднялся на ноги, а вслед за ним и Гермиона. Теперь она смотрела на него снизу вверх.

— Неожиданно, — лишь смог сказать он, мысленно подсчитывая время.

— Я знаю, — она поспешила оправдаться. — Но так мы успеем вернуться уже сегодня, и Кингсли позволил...

— Конечно, я поеду с тобой, — сказал Люпин, прерывая бесполезную тираду Гермионы.

Она просияла в то же мгновение и схватила его за руки.

— Ты потрясающий, знаешь? — она улыбнулась, наблюдая, как Ремус в спешке допивает кофе.

Их взгляды пересеклись, и он остановился, показав ей на стакан. Гермиона покачала головой.

— Ты успеешь домой, чтобы переодеться. В Австралии немного теплее, чем у нас.

— Естественно, так я и хотел сделать, — Ремус вздохнул, осмотрев рабочий стол. — Даже успею занести отчет Кингсли.

Гермиона мягко забрала из рук Ремуса папку с бумагами.

— Я передам документы Джиллиан, она занесет твой отчет вместе с моим.

— Отлично.

Люпин еще раз осмотрелся вокруг себя, проверил часы и жестом пригласил Гермиону выйти.

— Встретимся у тебя.

В коридоре они разошлись, и Гермиона потратила пятнадцать минут на сборы: передала стопку бумаг для министра, проверила сумочку со всеми необходимыми ей вещами и покрутилась вокруг зеркала.

Хорошее настроение с утра и уверенность в своем выборе помогали ей держаться и не волноваться перед неожиданным путешествием. Ремус пообещал быть рядом — теперь ей нечего бояться.

Он появился совсем скоро, и Гермиона улыбнулась, взглянув на его слегка мятую рубашку голубого цвета. Ремус закатал рукава, и это сделало его образ каким-то беззаботным, словно они отправлялись в самый настоящий отпуск. Она сжала покрепче свою сумочку и подошла к Люпину. Тот взглянул на часы: скоро сработает портал.

— Ты быстро решилась.

— Да. Мы вернемся сегодня же. Если все пройдет хорошо, я запланирую отпуск после Нового года.

Он подошел ближе.

— Мне нравится твоя уверенность.

— Медитации не прошли даром, — улыбнулась Гермиона и вздохнула. — Пора.

Она взяла со стола газету, которую утром купила рядом с домом. Ремус встал рядом: одной рукой взялся за ладонь Гермионы, а другой — за свежий номер «The Mail». До них донесся запах типографской краски, и через секунду они растворились в воздухе с негромким хлопком.