Леса, полные пророчеств (гет)

Ремус наблюдал, как упал Леон: поверженный, никак не ожидавший нападения со спины и абсолютно неживой. Осознание произошедшего ломало изнутри и наконец принесло понимание неизбежности потерь в сегодняшней битве.

— Нет, — Люпин скривился и помотал головой.

Он все еще не верил в смерть оборотня, а затем попытался пробраться вперед. В тот же момент Неда потянула его резким движением на себя.

— В него ведь кто-то стрелял, — быстро сказала она.

Билл метнулся в сторону и за секунду обезоружил и оглушил Пожирателя Смерти, убившего оборотня минутой ранее.

— Это Мальсибер, — коротко сказал Билл.

Ремус, повернув голову в его сторону, послал связывающее заклинание, и цепи сомкнулись на ногах Пожирателя с оглушительным лязгом. Люпина оглушили отчаяние и ярость, и он осознал: если бы сейчас чуть менее владел эмоциями, запросто бы послал смертельное проклятие в связанного Пожирателя — настолько боль затопила его сердце в эти мгновения.

Ремус оттащил тело Леона к стене и на пару секунд сжал его руку — та еще была теплой; затем он закрыл глаза мертвому и встал.

Отлевитировав Мальсибера на улицу, он не церемонясь бросил его на обуглившуюся траву. Он едва помнил, как заметил одного вервольфа из стаи Леона и коротко рассказал ему, кто убил их вожака, а затем небрежно махнул рукой в сторону связанного Пожирателя. Люпина не заботило, что произойдет дальше: оборотни стаи сами решат, что сделать с убийцей.

Ремус вернулся в замок и вновь окунулся в шум битвы. Тут и там мелькали вспышки проклятий и волшебные палочки, рассекающие с огромной скоростью пыльный воздух. Его затянуло в Большой зал, и здесь он увидел Сириуса, Аберфорта Дамблдора и преподавателей Хогвартса, держащих оборону и не пропускающих внутрь зала Пожирателей Смерти.

— Ремус! — окрикнул его Артур Уизли, взмахнув рукой.

В Большом зале было тише, чем в коридорах. Люпин упал на колени и зажмурился, избавляясь от каменной пыли в глазах, но его тело сотрясала мелкая дрожь: воспоминания о моменте убийства Леона были свежи.

— Ремус, дружище, ты как? — рядом неуклюже приземлился Сириус. — Мы оттеснили почти всех из замка...

В разум Ремуса врывалась вся картина происходящего. Большой зал стал убежищем: сюда сбегались раненые, а члены Ордена Феникса и преподаватели защищали вход в главное помещение замка изо всех сил.

Вместе с Сириусом, вторгшимся в течение мыслей Ремуса, он вдруг вспомнил нечто очень важное — обещание, данное им когда-то. Теперь он четко понимал, что время его исполнения настало.

— Где Гарри, Рон и Гермиона? — тихо спросил Ремус, вглядываясь в Блэка сквозь пелену слез в глазах.

Сириус на секунду оглянулся, когда в коридоре раздался грохот, и поморщился, а затем схватился за ногу.

— Пока бежал, лодыжку подвернул, — быстро пояснил он, смотря на Ремуса, а затем нагнулся чуть ближе: — Я недавно видел Гарри — он успел крикнуть что-то про Снейпа и Визжащую хижину, а потом мне пришлось вернуться сюда.

— А Гермиона? — выдохнул Ремус, вытирая ладони о порванные штаны.

— Она с ним, конечно. Как и Рон, — ответил Блэк, снова озираясь по сторонам.

Люпин, опираясь на руку Сириуса, поднялся: его шатало из стороны в сторону, но он уверенно двинулся в сторону выхода из Большого зала и замка.

— Мерлина ради, куда ты? — крикнул Сириус.

Он, прихрамывая, выбежал вслед за другом. Отразив парочку лихо пролетающих мимо заклятий, Сириус бросился вдогонку за Люпином. Тот побежал быстрее — Сириус медленно догонял его, на ходу уворачиваясь от появившихся снова великанов и акромантулов со стороны Запретного леса.

Ремус бежал вперед, не слыша окликающего его голоса. Шум битвы сменился шелестом ветра, и вскоре он увидел Гремучую иву, беспокойную и нервно потряхивающую большими неугомонными ветвями.

Сириус остановился рядом, и они оба одновременно заметили Гарри, Рона и Гермиону, вылезающих из тайного прохода возле корневищ могучего дерева. Вскарабкавшись наружу, ребята едва передвигали ногами, и отчего-то они выглядели крайне подавленными. Люпин и Сириус не рискнули бежать к ним навстречу, и уже через минуту Гарри, Рон и Гермиона приблизились к ним.

Ремус, все еще пытаясь отдышаться, смотрел только на нее. На лице Гермионы он заметил грязь и копоть; на подбородке кровоточила глубокая ссадина, а глаза наполнились слезами, когда она взглянула на Гарри. Тень какого-то необратимого сомнения мелькнула в мыслях Люпина, пока он разглядывал Гермиону, бесконечно радуясь тому, что та была жива и почти невредима.

— Снейп мертв, — мрачно объявил Гарри, когда Сириус слегка ослабил объятия. — А мне нужно в замок.

Гермиона всхлипнула и отвернулась к Рону, вытирая слезы о рукава его рубашки.

— Мы опять видели патронуса-лань, — сказала Гермиона, поглядывая на Гарри. — Он привел нас к хижине Хагрида, но там никого не оказалось...

— Затем я заглянул в сознание Волдеморта и увидел, как он ждет в Визжащей хижине Снейпа, — продолжил Гарри, и его лицо не выражало практически эмоций в преддверии возвращения в атакованный Пожирателями замок. — Когда мы пришли, Волдеморт сразу же убил его...

Ремус и Сириус переглянулись: время утекало безвозвратно. Знать, что еще один человек из их жизни пал жертвой войны, было нелегко. Даже Сириус, которого Снейп раздражал с детства, застыл на минуту с отстраненным выражением лица, а затем покачал головой.

— Снейп лишь встал на его пути, — сказал Гарри и вспомнил о флаконе с воспоминаниями в руках Гермионы.

Вновь раздался страшный голос Волдеморта: в этот раз тот не отражался от стен Хогвартса, но словно прорывался из-под земли. Голос угрожал и заставлял подчиниться, но Волдеморт отзывал войска: битва была приостановлена.

— Все будет хорошо, Гарри, — осторожно сказал Сириус, кладя ладонь на плечо крестнику.

Вид у Гарри был измотанный и обреченный, но подавать виду о принятых в эти секунды решениях он не собирался.

— Нам нужно в замок, — опомнился Рон, делая шаг в сторону.

Гарри с Сириусом пошли вслед за Уизли, торопящимся к семье. Гермиона на секунду осталась одна — без лучших друзей, которые разом ушли вперед. Ее руки тут же перехватил Люпин и легко потянул за собой в сторону замка.

— Это была та самая лань, понимаешь? — бормотала она, пока шла, не разбирая дороги, вслед за Ремусом. — Если бы Волдеморт не вызвал Снейпа, он дождался бы нас у Хагрида, я уверена...

— А что же Гарри? — уточнил Люпин, не выпуская маленькую холодную ладонь Гермионы из своей руки.

— Я пыталась намекнуть о Снейпе, но Гарри не верил: он ведь так его ненавидел!

Гермиона всхлипнула и оступилась, когда заметила опрокинутых навзничь мертвых акромантулов. Она сильнее вцепилась в руку Ремуса, и он уверенно повел ее за собой вновь.

— Нам осталось убить лишь змею, а потом Гарри пойдет к нему, я знаю...

Ее голос сорвался, и Гермиона с шумом выдохнула: боли в легких накопилось достаточно за длинный день, вечер и ночь, которая началась с разрушительной битвы. Ремус остановился и повернулся к Гермионе, взглянув ей в глаза.

— Он справится, слышишь?

В эту секунду Ремус постарался успокоиться сам: для него было важно самому поверить в то, что он говорил Гермионе, чтобы она хотя бы немного расслабилась.

— Мы все справимся. Я рядом.

Он обнял ее, прижав ее голову к себе, словно утешая маленького ребенка. Гермиона несколько раз вздрогнула в рыданиях — Ремус почувствовал, как ткань его пиджака увлажнилась от ее слез, и зажмурился, сжимая Гермиону в объятиях еще сильнее.

Ремус пообещал, что защитит ее, и он выполнит обещание, несмотря ни на что. Каким бы ни был исход сегодняшней ночи, Ремус будет рядом и поддержит Гермиону — подставит ей плечо, защитит от летящих заклинаний, отразит хоть с десяток смертельных проклятий и, если будет нужно, убьет за нее.

Гермиона глубоко вздохнула, стараясь не утонуть в знакомом успокаивающем ощущении, что всегда мягким покрывалом окутывало ее, когда она находилась рядом с Люпином.

— Нам пора в замок, — тихо сказал Ремус.

Они вновь двинулись вперед: мимо разрушенных стен внутреннего двора Хогвартса, разломанных на щепки дверей, мимо обугленной мебели, горой сваленной у одной из стен; мимо драгоценных камней, хаотично раскиданных по каменному захламленному полу.

Приближаясь к Большому залу, Ремус знал наверняка, что их ожидает внутри. Когда он был там с Сириусом, туда уже подтягивался народ, чтобы подлечить раны, а теперь свое место в главном зале замка заняли мертвецы — два ряда тел, лежащих посередине зала. Монотонный звук скорбного плача сотрясал стены вокруг; потолок почернел, как майская ночь, в которую вершилась битва. Казалось, сам замок сейчас оплакивал погибших — от окружающей атмосферы по коже расползались сотни мурашек.

Ремус пригляделся и с падающим сердцем заметил семейство Уизли, склонившееся над одним из погибших. Рон, вернувшись с улицы, припал к телу брата, а Молли рыдала, не в силах отпустить окоченевшие руки сына.

Рядом же стоял и Джордж — его Ремус узнал по изуродованному уху, потому что когда-то собственноручно перематывал его рану обрывком рубашки, чтобы остановить кровь и довезти до «Норы» живым. Джордж смотрел невидящим взглядом на потолок Большого зала, словно вопрошая у воздуха, отчего же сегодня не стало его самого близкого человека — брата-близнеца.

— Фред? — тихо прошептал Ремус, взглянув на Гермиону.

Она кивнула, отпустила его ладонь и подошла к Джинни, обнимая ту со слезами на глазах. Уточнять что-то еще не было сил, и Ремус прошел вперед к друзьям. Рука замерла в воздухе, когда он заметил Джорджа, но через пару секунд Люпин опустил ее, не решаясь нарушить личное пространство человека, потерявшего сегодня часть себя.

Ремус оглянулся по сторонам и попытался посчитать потери со стороны защитников замка: судя по всему, погибших было около пятидесяти. Его взгляд упал на пол: место между телом Фреда и другим погибшим, лежавшим чуть дальше, осталось пустым. В голове Ремуса на секунду мелькнула вспышка: ему ясно показалось, как на этом месте мог лежать он сам, а рядом — держащая его за руку Нимфадора Тонкс.

Ремус помотал головой, чтобы отогнать призрачное видение смерти, и тогда он заметил тело Леона и нескольких членов его стаи, стоявших рядом.

Люпин протиснулся сквозь толпу и напоследок сжал плечо Артура Уизли, выражая их семье бесконечное сожаление. Подойдя к оборотням, Ремус рассказал, как погиб их предводитель.

Никто не заметил, как из зала ускользнул Гарри Поттер, чтобы выведать тайны бывшего профессора, которого он, сам не понимая почему, с момента смерти Дамблдора до сегодняшней ночи отчего-то сильно ненавидел. После смерти Снейпа ему словно бы стало легче, но не от того, что тот ушел из жизни. Вглядываясь в последние мгновения ему в глаза, Гарри заметил в них глубокое спокойствие, смирение и надежду — таких эмоций прежде он не замечал ни у кого. Предчувствие, о чем могут поведать воспоминания бывшего зельевара, заполняло Гарри ровно с той скоростью, что он приближался к омуту памяти, расположенному в кабинете Альбуса Дамблдора.

В Большом зале царила скорбная передышка. Тела погибших переместили в один из уцелевших классов: Минерва МакГонагалл наложила несколько охлаждающих заклинаний, превращая комнату в подобие морга, и запечатала дверь.

Какое-то время все держались вместе: ожидание новой битвы пугало и утомляло многих из присутствующих — кто-то залечивал раны у мадам Помфри, кто-то пытался вздремнуть, но многие сидели на лавках в напряженном ожидании хоть каких-нибудь новостей.

Холодный голос, с издевкой сообщивший, что Гарри Поттер мертв, стал полнейшей неожиданностью для защитников Хогвартса. Поднялась суматоха, и все выбежали к главным воротам. Происходящее напоминало дурной сон: и то, как Хагрид опустил тело Гарри на землю, и то, как Волдеморт насмехался над Поттером, пока из их толпы доносились редкие крики сопротивления — Том Риддл заставлял замолчать всех, кто смел поднять голос против него.

Сириус не отрывал взгляда с места, куда упал его крестник: его охватило какое-то оцепенение, не дававшее сделать ни шага вперед — казалось, пошевелишься, и все это станет правдой. Он вспомнил о женщине, ждущей его дома на площади Гриммо, и пара горячих слез спустилась по щекам Сириуса. Теперь, когда Гарри не стало, он не видел причин бороться и возвращаться... Да, Флер стала его светом и надеждой, но был ли смысл в дальнейшей битве, если войну они уже проиграли? Чья-то жизнь вот-вот должна была оборваться — мрачное предзнаменование опустилось на территорию замка, и об этом шептались кентавры, бродившие возле руин Хогвартса.

Блэка душила боль, тисками сдавливающая грудь, и он медленно раскачивался из стороны в сторону, пытаясь унять зверя внутри себя, пока Волдеморт продолжал свое шоу.

— Ложь! — выкрикнул Сириус.

Он собирался выйти вперед, но его сдерживала крепкая ладонь Люпина, стоявшего рядом.

— Хватит врать всем и насмехаться над невинным парнишкой!

Волдеморт оскалился, заметив, кто к нему обращается.

— Это же Сириус Блэк, — ехидно протянул Риддл, делая шуточный поклон. — Возможно, ты, наконец, примкнешь к нашим рядам? Блэки всегда выбирали правильную сторону.

Сириус усмехнулся на заявление Волдеморта: ему вспомнился младший брат, отдавший жизнь за то, чтобы свергнуть темного волшебника, до сих пор стоявшего перед ним во плоти.

— Никогда, — Сириус плюнул на землю, и в этот момент легкое подобие улыбки испарилось с лица Волдеморта. — Ты пришел сюда убивать, но сам отсиживался за пределами битвы! Ты не жалел жизней, а теперь предлагаешь спасение, но цена таким словам — меньше кната! Мы будем бороться до последнего — за Гарри и то, что он означал для нас. Я стану первым, кто выйдет на бой.

Вокруг замка воцарилась зловещая тишина, не предвещающая ничего хорошего.

— Тогда ты будешь уничтожен, — холодно ответил Том Риддл на пламенную речь Сириуса. — Думаю, Беллатриса почтет за честь...

— Да, мой Лорд, — тут же отозвалась Лестрейндж, коварно улыбаясь. — Мне доставляет особое удовольствие пытать и убивать предателей рода Блэков...

— Чуть позже, Белла, — Волдеморт махнул рукой, и Лестрейндж снова спряталась в толпе.

Сириус хрипло рассмеялся, глядя на эту сцену, и в этот момент Ремус еще сильнее сжал его плечо, оттягивая друга назад, в толпу.

— Не сейчас, — коротко бросил Люпин, внимательно вглядываясь на другую сторону.

Сириус заинтересованно посмотрел на него, но все же молча отвернулся и продолжил ненавидящим взглядом буравить Беллатрису — та отвечала ему взаимностью. Они должны будут сойтись в решающей схватке — Сириус понимал это и мысленно готовился к дуэли.

Волдеморт обратился еще к одному человеку, посмевшему сказать слово против его воли — им оказался Невилл.

Ремус тем временем пытался понять, какую крохотную деталь он упустил из виду, и продолжал усиленно осматриваться вокруг. Чутье оборотня не успокаивалось, и где-то на уровне подсознания он стал догадываться, что происходило на самом деле. Оставалось лишь присмотреться и прислушаться, чтобы понять и предсказать, что будет дальше.

На мгновение возле замка воцарилась вопрошающая ожидающая тишина. Люпин стоял неподалеку от Пожирателей, охранявших тело Гарри, и наконец услышал звук, дающий надежду ему и всему магическому миру — лишнее сердцебиение.

Дальнейшее происходило с огромной скоростью. Сразу после того, как Невилл убил Нагайну, Гарри Поттер вскочил на ноги и скрылся под мантией-невидимкой. Волдеморт взревел от ярости, и битва началась вновь, возвращая всех в Большой зал.

Люпин бился вместе с другими оборотнями против шайки Фенрира Сивого — те после стычки в Хогсмиде и гибели своего жестокого предводителя рвали и метали. Сириус сцепился с Беллатрисой, оттесняя Гермиону, Джинни и Полумну назад, но затем смертельное заклятие едва не задело Джинни. Молли Уизли грозно выступила перед ними и за пару минут разгромила Беллатрису. Сириус лишь изумленно повел бровью, когда от мощного оглушающего, как ему показалось, проклятия, его ненавистная кузина схватилась за сердце. В эту самую секунду Блэк добил ее тем же заклинанием: от двух красных вспышек в районе груди Пожирательница опрокинулась навзничь. Чаша весов слегка покачнулась: многие переглядывались друг с другом, и во взглядах людей засияла надежда.

В этот момент Избранный вступил в игру, чтобы исполнить предначертанное и завершить, наконец, вторую магическую войну.

* * *

Вступающий в силу день озарил своими первыми лучами комнату уютного светлого дома.

Малышка закричала, и Андромеда не смогла сдержать слез, смотря на единство двух прекрасных созданий: мать и дочь. Когда-то и она испытала подобное счастье, родив Нимфадору — та сделала их с Тедом жизнь намного счастливее. Воспоминания о муже и дочери не принесли боли, обычно накрывавшей с головой, поэтому Андромеда вернулась из мыслей в настоящее, чтобы помочь Флер.

Она быстро проверила новорожденную девочку, укутала ее в чистое покрывало и переложила на живот к Флер, чтобы согреть и успокоить малышку равномерным стуком материнского сердца. Андромеда знала: первые минуты жизни были огромнейшей ценностью, и контакт ребенка с матерью в эти мгновения даровал им чувство удовлетворения и безопасности: они перешли черту, но все еще были вместе — так начинается любая новая история.

Андромеда, залюбовавшись на минуту, вскоре засуетилась, призывая графин с водой, стаканы и полотенца.

— Как ты, дорогая? Поздравляю тебя, — тихо сказала Андромеда, боясь напугать малышку.

— Je suis heureuse, — пробормотала Флер, а затем зажмурилась. — Я счастлива.

На глазах Андромеды блеснули слезы: в ее руках на этот свет появилось чудо. Это исцеляло изнутри миссис Тонкс, и ее жизненная сила словно бы пробуждалась где-то из глубин души. Она мысленно поблагодарила Флер за ощущение целостности и за то, что та решилась прийти и пережить столь сложный путь вместе с ней.

Андромеда напоила Флер сладким чаем с засушенными фруктами и, пока та задремала, уткнувшись носом в макушку ребенка, прибралась в комнате. С помощью волшебной палочки она отправила в стирку грязное белье и убрала пыль на полках, а затем присела выпить чай после бессонной ночи.

Через окно в комнату влетел серебристый лохматый пес:

— Мы живы, Гарри победил! Война окончена! — сказал патронус голосом Сириуса.

Андромеда улыбнулась — Флер уже заснула, но патронус все равно доставил ей сообщение — улыбнулась, задумавшись на минуту и выискивая в памяти счастливые моменты. Андромеда наколдовала сияющего маленького ежа и попросила Сириуса прийти сразу домой к Тонксам. Она удивилась: патронус, на удивление, вышел ярким и получился с первого раза — такого не случалось уже давно.

Андромеда забыла об отправленном сообщении и принялась за домашние дела: наступило утро, и она стала готовить завтрак, впервые за долгое время на нескольких персон.

Необычайно легкий настрой сопровождал все действия миссис Тонкс: осознание победы сил добра и начала новой, мирной жизни потихоньку откладывалось в ее мыслях, и пейзаж за окном в это утро казался ей особенно красивым.

Стук в дверь заставил Андромеду вздрогнуть, но она быстро вспомнила, что сама позвала Сириуса, и поспешила впустить его. Увидев двоюродного брата, она охнула: вид у него был тот еще.

— Пожалуй, сначала тебе следует умыться, — пробормотала Андромеда вместо приветствия.

Она даже не подумала, что Блэк тоже разволновался после сообщения, отправленного Андромедой немного раньше.

— Что случилось, Меда? — Сириус в нетерпении только отмахнулся от просьбы кузины посетить ванную комнату.

— Все хорошо, — она мягко улыбнулась. — Твои девочки в полном порядке.

Сириус приоткрыл рот от удивления. Он пригладил волосы, пытаясь стряхнуть с них пыль, а затем опустился прямо на ступеньку, ведущую от входной двери в небольшую прихожую. Сириус взглянул на Андромеду: лицо его, несмотря на усталость, засияло, а улыбка на губах была безмятежной и счастливой.

— Дочь, — медленно повторил он и покачал головой, на несколько секунд опустив лицо на ладони, не веря в то, что он, наконец, стал отцом. — Как себя чувствует Флер?

— Она заснула, — ответила миссис Тонкс с усмешкой. — Тебе лучше привести себя в порядок. Я пока приготовлю завтрак.

Сириус, резко поднявшись, спустя мгновение скрылся в ванной.

Когда он вышел, то сразу наткнулся на внимательный, проницательный взгляд Андромеды; прошло несколько секунд, а затем она тихо спросила:

— Кто, Сириус?

Блэк нахмурился, но взгляд с сестры не отводил, поняв ту без лишних слов.

— Фред Уизли, — он сглотнул.

Объявлять о смерти юноши, кто еще вчера вечером весело шутил в его собственном доме, было за гранью того, что он представлял себе, когда шел в Хогвартс.

— И еще... — Сириус выждал секунду, прежде чем продолжить: — Беллатриса мертва. Я и Молли победили ее в дуэли.

Андромеда вздохнула.

— Что ж, это справедливо — за все, что она совершила. А Цисси?

— Малфои живы, — Сириус подошел немного ближе, наконец, переведя взгляд на кухонные принадлежности вдоль стены, залитой солнечным светом. — Нарцисса помогла Гарри Поттеру, солгав Волдеморту.

— Неожиданно, — Андромеда вздернула брови, искренне удивившись. — Но Нарцисса всегда ставила интересы мужа и сына превыше всего остального.

— Так или иначе, их судьба сейчас в подвешенном состоянии. А Нарцисса вовремя сделала вклад в их будущее.

Андромеда разгладила руками передник, задумавшись.

— Признаться, я рада, что Белла не смогла утащить Нарциссу в эту бездну.

— Я тоже, — неопределенно пожал плечами Сириус. — Надеюсь, Нарцисса достойно вынесет судебные заседания — Гарри наверняка поспособствует, чтобы ее и Драко не наказали.

Закипел, наконец, чайник, который Андромеда грела на плите, чтобы заглушить звуки их разговора.

— Твоя жена... — миссис Тонкс дернула плечами, поняв, что оговорились, и затем исправилась: — Флер — очень сильная девочка. Ступай к ней, а я принесу чай.

Сириус, опомнившись, улыбнулся сестре. В его глазах сразу появилась нежность, а морщины на лбу разгладились.

— И не мешало бы уже сделать ее своей женой, — услышал он, выходя из кухни в темный коридор.

Флер проснулась, когда услышала, как открывается дверь в спальню, и приподнялась на подушках, все еще держа малышку на руках. Она улыбнулась, когда увидела Сириуса, и даже не пыталась передать, какие эмоции испытывала. Всего одна ночь, но сколько было пережито каждым из них!

Сириус присел рядом и, будто спрашивая разрешения, замер с протянутой рукой, намереваясь дотронуться до малышки. Она кивнула, а затем расплылась в улыбке, когда Сириус аккуратно погладил их дочь по голове и взял маленькую ручку между своими пальцами.

— Спасибо, — прошептал Сириус. — Ты прекрасна. Вы обе великолепны.

Андромеда присоединилась к ним спустя несколько минут. Вручив по тарелке омлета Сириусу и Флер, она расставила на прикроватном столике чай, тосты и булочки со сладким кремом. Сириус с большим аппетитом набросился на еду.

— Я сбежал прямо из Хогвартса, когда МакГонагалл и Кингсли созвали срочное собрание.

— У всех была бессонная ночка сегодня, — Андромеда хмыкнула, разливая чай по чашкам.

Флер, аккуратно положив малышку рядом, приподнялась, чтобы тоже позавтракать. За прошедшую ночь они все изголодались настолько, что завтрак прошел в тишине.

— Сириус, умоляю, расскажи, что произошло в Хогвартсе, — пробормотала Флер, с благодарностью глядя на Андромеду. — Очень вкусно, Меда, спасибо.

— Мы победили, и это главное, — Сириус слегка прищурился, явно не собираясь рассказывать своей возлюбленной всей правды. — Гарри храбро выстоял до конца и исполнил пророчество, а Волдеморт...

Он призадумался, отпивая чай из кружки, и через секунду заметил две пары глаз, смотрящих на него в нетерпении.

— Он погубил сам себя, — пожал Сириус плечами. — Теперь все будет хорошо.

— Но ведь нужно еще поймать всех его сторонников, оставшихся на свободе, — вставила Андромеда, прекрасно осознавая, что с выигранной битвой война не завершилась.

— Безусловно, — кивнул Блэк. — Еще нужно восстановить разрушенное: МакГонагалл в ужасе, какой ущерб причинили замку за одну ночь.

— А что же Северус Снейп? Ведь он — директор Хогвартса, — уточнила Андромеда.

Затем она, быстро сообразив, почему именно Минерва МакГонагалл возглавила школу, резко замолкла и резко поставила чашку на стол, едва не расплескав чай.

— Его убил Волдеморт, — спустя секунду все же решил ответить Сириус. — Каким бы Снейп ни был мерзавцем, все это время он действовал на стороне Гарри...

— Ох, — вздохнула Флер, прикрыв рот ладонью.

Сириус же мысленно решил, что с остальными известиями следует все же повременить.

— Главное, что мы сейчас здесь, ведь так? — как-то поспешно сказала Андромеда в попытке перевести разговор на другую тему. — Вы уже решили, какое имя будет у вашей дочери?

Они втроем вновь направили взгляды на сопящую малышку, лежащую рядом с Флер в мягкой пеленке.

— Андромеда! — вдруг посмотрел на сестру Сириус. — Ты так помогла Флер! Может, нам следует ее назвать...

— Нет, ни в коем случае, — замахала руками миссис Тонкс в ответ. — Мою судьбу не назовешь счастливой, поэтому воздержись от подобной идеи.

Она улыбнулась, понимая, что у молодой матери уже наверняка заготовлено имя для малышки. Флер задумчиво на них посмотрела:

— На рассвете, когда она родилась, я испытала огромное счастье и облегчение. Единственное, о чем я подумала в тот момент: победа! И теперь ты говоришь, — она обратилась к Сириусу, — что на рассвете Гарри победил Того-кого-нельзя-называть. Я подумала, что нашей дочери подошло бы имя Виктуар.

Андромеда и Сириус смотрели на Флер, не сводя глаз.

— Это французское имя, — пояснила Делакур, опустив взгляд. — В Англии оно должно звучать как Виктория.

— Нет, Виктуар — звучит очень красиво, — тут же отреагировал Сириус.

Он взял Флер за руку и оставил легкий поцелуй на ее пальцах, а затем положил ладонь поверх покрывала, под которым спала их дочь.

— Это очень красиво, дорогая, — Андромеда, склонив голову, не могла сдержать улыбки: наблюдать за семейным счастьем кузена ей доставляло огромную радость. — И так символично.

— Да, я тоже об этом подумала, — Флер улыбнулась в ответ и легко выдохнула от понимания, что ее идея пришлась Сириусу по душе.

— Виктуар Блэк, — сказал Сириус негромко, поглаживая дочь, — добро пожаловать в наш мир!

Они втроем чокнулись кружками с чаем и тихо рассмеялись, беспокоясь, чтобы не разбудить малышку.

— Знаете, вы сделали меня такой счастливой сегодня, — призналась вдруг Андромеда, возвращая пустую чашку на столик. — Я будто обрела себя после этой войны и всех потерь, что у меня случились. Рождение вашей дочери что-то разбудило в моей душе, отогрело желание жить. Я очень рада, что ты доверилась именно мне, Флер. Я не могу помочь родной дочери, как и ей уже не суждено стать матерью. Но этой ночью словно снова обрела семью.

Сириус и Флер, переглянувшись, посмотрели на Андромеду с большой благодарностью.

— Ты и есть наша семья, — сказал Сириус, сжимая руку Андромеды.

Начинался новый день — теплый, солнечный и полный надежды. Рассвет подарил победу тем, кто был на стороне справедливости — теперь же колесница раскрутится с еще большей силой, врываясь в светлое будущее без войны.

Начиналась новая жизнь — и сколько всего радостного и доброго будет в ней. Появление на свет чистой души, дождавшейся победы над мраком — лучший дар, что могли ожидать те, чья судьба была полна сомнений и противоречий.

Начинался новый мир — прекрасный и удивительный, закручивающий всех в водоворот приключений, интересных событий и поистине счастливых открытий.