Леса, полные пророчеств (гет)

Легкий ветерок растрепал копну каштановых волос, скрепленных заколкой, и Гермиона прибавила шаг, чтобы избежать небольшого пыльного вихря, кружившего рядом.

Гермиона планировала пойти в парк, но передумала, неожиданно решив присесть на скамейку недалеко от входа. Она расслабленно вглядывалась в густые облака, торопящиеся с востока на запад, и пыталась рассмотреть в них различные фигуры: она заметила букет ромашек и кота, смахивающего на Живоглота.

Гермиона осмотрелась вокруг и выдохнула. Наблюдение за другими людьми и их обычной жизнью помогало ей расслабиться и хотя бы на несколько минут забыть о магическом мире, ставшем ей родным целых семь лет назад. Однажды июльским днем к ней домой пожаловала необычная женщина в остроконечной шляпе и в очках: она доставила для Гермионы красивое увесистое письмо и перевернула жизнь одиннадцатилетней девочки с ног на голову.

Сейчас Гермиона улыбнулась воспоминаниям — возможно, именно поэтому Минерва МакГонагалл и стала ее любимым преподавателем. Выбирая между Гриффиндором и Когтевраном при распределении в первый школьный день, Гермиона Грейнджер обратила внимание: профессор МакГонагалл была деканом красного, а не синего факультета. Так и начался ее путь уверенной, смелой и слегка дерзкой волшебницы.

Но сейчас Гермионе отчего-то хотелось спрятаться в мире маглов. Долгие прогулки по оживленным улицам Лондона невероятным образом успокаивали ее ум и позволяли отстраниться от тех мрачных картин, которые врезались в ее память за время последних месяцев войны, проведенных в осаде, бегстве, плену, а затем и в страшной битве.

Они все находились немного в смятении. Казалось трудным перестроить жизнь в мирное русло: все, кого она знала, некоторое время вздрагивали от любого резкого звука, будь то хлопнула дверь или просто кто-то громко чихнул.

Спокойными оставались лишь те, кто вел эту войну давно. Кингсли Бруствер и члены Ордена Феникса возглавили миссию по восстановлению Министерства магии и мирного режима, чтобы привести в порядок жизнь обычных волшебников. Гермиона была им благодарна и удивлялась стойкости духа каждого из тех, кто без единого дня отдыха после майской битвы вступил на новую тропу — не менее сложную, хотя и более приятную.

Она тоже пыталась держаться и быть примером для остальных. В числе первых Гермиона вместе с Роном, Джинни, Невиллом, Полумной и другими знакомыми ребятами попали в Хогвартс, чтобы помочь восстановить замок после сражения.

Повреждения поражали масштабами: от внутренних дворов замка остались одни руины; часть основного здания повредили взрывами; квиддичное поле разрушили великаны. О продолжении учебного процесса речи не шло — сил нескольких преподавателей и директора не хватало, чтобы восстановить замок к сентябрю, а устраивать перерыв еще на целый год, по понятным причинам, было неразумно.

Гермиона провела три недели в замке, разбирая завалы внутри и снаружи, восстанавливая то, что подлежало ремонту, и сжигая то, что собрать воедино было уже невозможно. Они проделали огромную черновую работу, и следующие две группы добровольцев уже занимались отделкой внутренних помещений и приведением территории замка в порядок.

Разбирая пыльные завалы, Гермиона натыкалась на пятна высохшей крови, и поневоле ее внутренности сворачивались в тугой узел, а перед глазами мелькали картинки происходящего в стенах замка кошмара наяву. Гермиона мрачно радовалась, что смертельное заклятие не оставляло после себя следов, иначе справиться с работой им всем было бы намного тяжелее. Даже Полумна Лавгуд — они жили в одной комнате вместе с Джинни в те недели — выглядела очень печальной и задумчивой, говорила меньше обычного и много рисовала, пока Гермиона и Джинни болтали по вечерам у огня.

Тогда же она долго размышляла над тем, стоит ли возвращаться в Хогвартс в сентябре, чтобы закончить обучение. Помогла ей в принятии решения все та же Минерва МакГонагалл: она поддержала Гермиону и убедила ее: посетить дополнительный курс и сдать выпускные экзамены будет отличным подспорьем для будущей карьеры в Министерстве или для получения высшего магического образования за рубежом.

После возвращения из Хогвартса Гермиона стала жить в доме семьи Уизли. Родительский дом пустовал уже около года, и она понимала, что вернуться туда этим летом не сможет. Чтобы не оставаться в «Норе» дольше положенного, Гермиона решила поехать в Хогвартс вместе с Джинни, а заодно оттянуть момент, когда ей будет необходимо столкнуться с прошлым и последствиями своих действий.

Гермиона, конечно, соскучилась по родителям, но встречаться с ними и возвращать им память пока не планировала. Она хотела убедиться: мирная жизнь в магической Британии действительно наступила. Возможно, это было лишь перестраховкой и оправданием нежелания ехать в Австралию за родителями нынешним летом. Но все же в глубине души Гермиона немного боялась выходить на связь с мамой и папой, ведь те жили в Австралии и ничего не подозревали о взрослой дочери, к тому же волшебнице.

Гермиона вздохнула и допила какао из кофейни неподалеку. Напиток еще был теплым, и Гермиона улыбнулась поднявшемуся настроению. Встав с лавочки, она выкинула пустой стакан в урну и решила пройтись вдоль парка, предвкушая, что вернется в «Нору» отдохнувшей. Прогулки в одиночестве успокаивали ее ум и позволяли хорошо расслабиться. Иногда она чувствовала, что мыслям не хватает замедления, а голове — блаженной тишины, и в последнее пару недель предпочитала восстанавливать равновесие внутри себя именно таким образом.

Неспешно прогуливаясь, Гермиона размышляла о друзьях. Гарри с Роном вовсю обсуждали возможность поступления на курсы в Аврорат и не желали, в отличие от нее самой, заканчивать школу. Мысль о сдаче выпускных экзаменов, мягко говоря, навевала на них заметную тоску. Гарри выглядел сосредоточенным и уверенным, и Гермиона радовалась за друга от чистого сердца. Тот, наконец, расправил крылья: стал больше улыбаться и проводить время с Джинни, когда они вернулись с восстановительных работ в Хогвартсе, а еще поддерживал Гермиону, неожиданно захандрившую этим летом, стараясь зарядить ее своим оптимизмом.

Гермиона и сейчас улыбнулась, вспомнив Поттера, смотрящего в будущее с уверенностью и надеждой. Мысли перескочили на Рона — тут Гермиона тоже была спокойна. Их отношения развивались плавно — именно так, как она того и хотела. После месяцев скитаний и решающей битвы их зародившиеся отношения поначалу казались слишком торопливым решением. Но Рон с нежностью, о которой Гермиона подозревала уже давно, принялся за ухаживания. Их общение оставалось теплым, как и раньше — и сейчас в гостиной дома Уизли они сидели парочками: Гарри с Джинни, а Рон — с Гермионой.

Гермиону все устраивало, и торопиться она пока не хотела. Они только-только вздохнули свободно, без оглядки на войну, и спешить в романтических отношениях было незачем. Рон поддерживал ее — разве этого недостаточно для счастья?

В ход ее плавно текущих и расслабленных мыслей вдруг что-то вмешалось. Оказалось, Гермиону за плечо трясла молодая девушка с длинными прямыми волосами темно-каштанового, почти черного оттенка. Гермиона, слегка нахмурившись, попыталась понять, почему незнакомка так внимательно смотрит, словно бы узнала в Гермионе подругу, и вдруг девушка улыбнулась:

— Могу ли я с вами поговорить?

Гермиона повернулась к ней, мысленно оценивая внешность девушки и пытаясь понять, чего та от нее хочет. Девушка была хорошо одета — платье и джинсовая курточка, небольшая сумка в тон. На вид ей было больше двадцати лет, но Гермиона могла ошибиться.

— Моя просьба может показаться вам странной, — девушка встряхнула длинными волосами и вновь улыбнулась, когда заметила, что Гермиона продолжает слушать. — Я хочу подержать вас за руку и прочитать вашу ауру.

Гермиона настолько удивилась столь необычному предложению, что поневоле нервно усмехнулась в ответ:

— Простите, что вы хотите сделать?

— Подержать вас за руку, — повторила незнакомка, и затем замахала распахнутыми ладонями: — Не бойтесь, я вовсе не воровка или еще кто-нибудь... Я учусь ясновидению, а у вас очень яркая аура. Хочу проверить себя и рассказать что-нибудь о вас.

— Вас что, учат быть ведьмой? — вдруг вырвалось у Гермионы, пока она осматривала девушку.

Та не проходила на волшебницу, и Гермиона не чувствовала на себе действие каких-то невербальных чар. Магловская девушка, уверяющая, что она ясновидящая, хотела рассказать Гермионе Грейнджер о том, какая у нее аура — вот уж забавное совпадение!

— Да, — тише сказала девушка, немного наклоняясь к Гермионе. — Обучение проходит каждая женщина моей семьи, и я тоже хочу научиться тайнам целительства и яснознания.

Едва удерживаясь от смеха из-за комичности ситуации, в которую попала, Гермиона на несколько секунд даже забыла о просьбе девушки. Пока Гермиона оценивала, не была ли похожа странная незнакомка на шарлатанку, та снова пристально вгляделась в Гермиону.

— Вы, вероятно, не верите в такие вещи, — девушка наклонила голову, но в ее глазах не было ни капли расстройства — скорее, интерес. — Но я буду очень рада, если вы позволите мне...

Настроение Гермионы поднялось еще больше: ей вдруг стало очень любопытно, что же может рассказать о волшебнике человек, далекий от магического мира. Она протянула ей ладонь и снова усмехнулась:

— Однажды мне сказали, что я не способна к... интуитивному мышлению, — Гермиона почти не замешкалась, изменяя сказанную несколько лет назад фразу профессором Трелони, — даже назвали чересчур приземленной и не способной к чувствам.

— Не знаю, кто это был, но я крайне с ним не согласна! — воскликнула будущая ведьма, беря собеседницу за руку.

Пальцы мягко сжимали ладонь Гермионы, и незнакомка призадумалась.

— Вы — очень сильная натура, и чувства в вас тоже сильные...

Несколько раз девушка вглядывалась в глаза Гермионы, и та старательно выдерживала зрительный контакт, не собираясь как-то реагировать на услышанное, чтобы новоявленная гадалка не считывала эмоции с лица самой Гермионы. Такими разговорами ее могли отвлечь, чтобы как-нибудь обмануть — известная уловка уличных мошенников. Гермиона дотронулась до внутреннего кармана кофты и нащупала древко волшебной палочки — так она чувствовала себя намного увереннее. Во всяком случае, она сможет зачаровать девушку невербальным Конфундусом и поскорее уйти — это давало Гермионе небольшую фору и успокаивало ее.

Тем временем девушка развернула ладонь волшебницы вверх. Гермиона едва заметно дернулась, проверяя, чтобы шрам на левой руке не был виден под рукавом кофты, но гадалка движения в сторону не заметила и продолжила рассказ о светлой ауре, чистой карме, интересных испытаниях и великом будущем, уготованных Гермионе Грейнджер судьбой. Впрочем, все это можно было сказать и любому другому человеку — волшебнику или маглу — и вовсе не нужно навешивать на себя ярлык ясновидца.

— А вот этот знак очень интересен, — девушка чуть приблизилась, водя пальцем по ладони Гермионы. — Печать обещания.

Гермиона, поймав задумчивый взгляд девушки, вопросительно подняла бровь. Теперь ею двигал не интерес, а легкое любопытство.

— Этот символ означает, что твое сердце способно полюбить лишь того, кто дал тебе обещание, — со взмахом длинных ресниц заявила девушка, а затем чуть нахмурилась.

— Какое обещание?

— Быть рядом, очевидно, — девушка вновь улыбнулась. — Чаще всего речь идет именно о любви. Для остальных сердце будет закрыто.

Девушка рассматривала Гермиону, замечая маленькие крупицы сомнения на ее лице. Собственная реакция заставила Гермиону удивиться: она призадумалась над тем, что наговорила ей девушка. Отчасти ее слова подтверждали когда-то сказанное сумасбродным профессором прорицания: ее душа не способна на любовь.

— Не волнуйся, — та снова коснулась ладони Гермионы, — немногие могут дать обещание, которое отпечатается на ладонях... Но тому, кто его дал, можно верить, и чаще всего его чувства — настоящие.

Внезапный порыв ветра освежил лицо Гермионы, словно пробуждая ее от легкой дремоты, пока она вслушивалась в предсказания гадалки. Она покачала головой и твердо решила не верить ей: даже Трелони, за исключением пары правдивых пророчеств, так больше ничем и не прославилась. Чего уж ждать от обычной девушки, которая даже не смогла почувствовать, что перед ней — настоящая волшебница?

— Странные у вас знаки... — с улыбкой проговорила Гермиона, поправляя сумочку: она все время держала ее под рукой, чтобы обезопасить себя от возможного нападения грабителей.

Гадалка улыбнулась и пожала плечами. Сама она выглядела так, будто верила собственным предсказаниям.

— Это вовсе не означает, что твоя душа не познает глубоких чувств. Если у тебя есть любимый человек...

— Есть, — резко ответила Гермиона. — И я думаю, что у нас все хорошо. А клятвы и обещания обычно дают у алтаря...

Теперь она желала скорее отделаться от наскучившего ей разговора. Она ведь совсем не похожа на Лаванду Браун, чтобы так долго общаться с тем, кто называет себя прорицательницей!

— Но лучше узнать заранее, насколько человек честен, ведь так?

Загадочная улыбка незнакомки заставила Гермиону поежиться. Ей не хотелось переводить их диалог в столь личное пространство и рассуждать об ее романтических отношениях с Роном.

— Помни, что ты сможешь довериться и открыть сердце лишь тому, кто пообещает тебе...

— Хорошо, — Гермиона вновь усмехнулась, прерывая полную нотаций речь. — Благодарю за уделенное мне время, но я, пожалуй, должна идти.

Девушка тем временем понимающе улыбнувшись, взглянула еще раз на ладонь Гермионы, желая напоследок вычитать из причудливых линий что-нибудь еще. Неожиданно она подняла голову и уставилась на Гермиону: улыбка пропала с лица, а ее глаза наполнились непониманием и презрением, будто она чем-то сильно оскорбилась.

— Что ты натворила? — вдруг спросила гадалка.

Гермиона ясно разглядела, как дрожат губы девушки, и напряглась, не отрывая глаз от своей собеседницы. Что удивило и напугало незнакомку? Неужели она разглядела, как Гермиона связана с магией? Или, может быть, увидела, в какой ожесточенной битве ей довелось поучаствовать не так давно? Ведь в мыслях Гермиона, как ни старалась, никак не могла избавиться от страшных воспоминаний.

Но следующие слова незнакомки повергли ее в шок:

— Что ты сделала со своими родителями? — девушка, крепко сжав пальцы Гермионы, трясла ее руку, пока сама Гермиона в ужасе смотрела на гадалку.

Через пару секунд она собралась с духом и вырвала ладонь, тут же пряча ее в карман кофты. В одно мгновение она отступила от гадалки на несколько шагов.

— Это неправильно, это против природы...

На голову Гермионы словно опрокинули кувшин с ледяной водой, а ее ноги даже слегка подкосились.

Что имела в виду незнакомка? Откуда она смогла узнать — или как почувствовала — о том, что Гермиона сделала что-то необычное с родителями? Гермиона, резко отшатнувшись, лихорадочно замотала головой, но было уже поздно. Гадалка смотрела на Гермиону с осуждением и непритворным ужасом. Она отступила, собираясь уйти прочь.

— Они тебя не простят! — крикнула вдогонку ей ясновидящая.

Но Гермиона уже не слушала: она уже развернулась и быстро зашагала вперед — совсем, правда, не в том направлении, куда держала свой путь до этого. Прерывистый ветер словно подталкивал Гермиону вперед, и она шла без остановки, все время то ускоряясь, чтобы успеть перейти дорогу, то слегка замедляясь, чтобы отдышаться.

Стук сердца гулким эхом отражался в ушах, и Гермиона смогла успокоиться только после того, как зашла в небольшой закоулок, откуда смогла трансгрессировать домой.

После прибытия в «Нору» Гермиона не могла сосредоточиться ни на одном деле, за которое бралась. После ужина она рассказала о случившемся Гарри, Рону и Джинни, когда те накинулись с расспросами. Рон на правах ее бойфренда был особенно настойчив, и Гермиона сдалась: поведала друзьям о странной девушке, возомнившей себя гадалкой, о и том, как она почувствовала нечто странное о родителях Гермионы.

— Как она узнала, что я их заколдовала? — пожимала плечами Гермиона, теребя легкую шаль, которую одолжила у Молли Уизли, чтобы согреться у камина, сидя на полу.

В гостиной были лишь они вчетвером.

— Да ничего она не поняла, — быстро заверил ее Рон, поглаживая растрепанные волосы Гермионы. — Даже если что-то и увидела — но разве магл сообразит, в чем тут дело?

— Это точно, — кивнула Джинни и передала Гермионе тарелку с ароматным апельсиновым пирогом, одновременно хлопая Рона по руке, когда он собирался перехватить блюдце. — Держи, это мы с мамой перед обедом испекли.

— Спасибо, — Гермиона глотнула чай и поставила тарелочку на пол рядом с собой.

Гарри сидел в кресле рядом с Джинни и в задумчивости смотрел на огонь.

— Я думаю, что тебе нужно быть осторожнее, — вдруг сказал Поттер.

Гермиона заметила на его лице серьезность, хотя во время рассказа она старалась не сгущать краски. О тайных знаках, которые гадалка разглядела на ладонях Гермионы, она тоже благоразумно умолчала.

— Мало ли, кто узнает тебя на улице. Еще повезло, что в том районе волшебников почти не встретишь.

Между ними повисла легкая тишина. В словах Гарри имелся смысл, и Гермиона согласилась с ним:

— Ты абсолютно прав, Гарри, — кивнула она, подцепляя на вилку кусочек пирога. — Сама не знаю, зачем я остановилась поболтать с ней. Никогда не верила в подобную чушь — не следовало и начинать!

Рон усмехнулся, вспомнив про случай на третьем курсе, когда Гермиона выбежала с урока профессора Трелони. Через минуту они уже все смеялись, когда Гарри и Рон в подробностях описывали Джинни произошедшее. На сердце Гермионы немного полегчало: она расслабилась и постаралась выкинуть странную девушку из головы. Лучше даже не вспоминать о странных словах, которые та ей наговорила.

Ветер, летний и свежий, к вечеру все же нагнал дождевые тучи: на деревушку Оттери-Сент-Кэчпоул и ближайшие окрестности обрушился ливень.

Гермиона Грейнджер, вслушиваясь в дождливую симфонию ветра и стука капель о раму окна, сидела на кровати в комнате Джинни Уизли, где она жила этим летом. Рядом, подложив под голову подушку, лежал Рон и разглядывал брошюру «Аврорат: от обучения до успешной карьеры». Гермиона отложила томик художественной литературы и вгляделась в капли дождя, стекающие кривыми линиями по стеклу.

— Тут интересная программа, только посмотри, — Рон водил пальцем по оглавлению, с интересом заглядывая внутрь, чтобы посмотреть текст под каждым заголовком. — Нас сразу же начнут обучать боевой магии и окклюменции...

— Здорово, — кивнула Гермиона, перебирая пальцами рыжие пряди отросших волос Рона — он не подстригался, наверное, с тех самых пор, когда они жили в коттедже «Ракушка».

— А потом и легилименцию будем осваивать, вот это да! — присвистнул он, перелистывая страницы, а затем взглянул поверх брошюры на Гермиону: — Ты уверена, что хочешь вернуться в Хогвартс?

— Уверена, — на ее лице появилась улыбка. — Думаю, к сентябрю замок восстановят полностью. А получить образование мне необходимо — я не могу просто так воспользоваться предложением Кингсли и занять должность по его рекомендации.

— А нам еще предстоит пройти обучение и сдать экзамены, — деловито сказал Рон.

— Конечно, так и надо. Не удастся тебе избежать экзаменов, — поддела его Гермиона.

Ответом ей послужил глубокий вздох, символизирующий легкое разочарование от ожидания грядущей учебы и аттестации. Гермиона улыбнулась: ее забавляла реакция Рона, но вместе с этим удивляла решимость в поставленной цели.

— Ты обязательно справишься, — подбодрила она Рона, слегка массируя его голову — спустя минуту он даже засопел от удовольствия.

Через некоторое время в спальню вернулась Джинни — вероятно, Гарри решил вернуться на ночь в дом Сириуса.

— О, Рон, ты еще здесь, — Джинни взяла пижаму и прошагала к двери, а затем, улыбнувшись, добавила: — Оставлю вас еще на несколько минут.

Гермиона взглянула на наручные часы и воскликнула:

— Уже так поздно...

— Да, сестренка ненавязчиво намекнула нам об этом, — хихикнул Уизли.

Рон приподнялся на кровати, складывая брошюру в трубочку. Он придвинулся к Гермионе, вовлекая ее в легкий поцелуй, дарящий приятные и беззаботные эмоции. Уютный вечер завершался как нельзя лучше.

— Послушай, Рон, — сказала Гермиона приглушенным голосом, когда они отстранились друг от друга, но Рон еще обнимал ее. — Можешь ли ты мне кое-что пообещать?

Он посмотрел на Гермиону из-под светлых ресниц с большим интересом:

— Что же?

Гермиона, призадумавшись на несколько секунд, вспомнила слова неизвестной ей девушки, с которой встретилась сегодня днем. С момента их разговора почти незаметное чувство, похожее на сомнение, глодало ее душу изнутри.

— Заботиться обо мне, — вдруг сказала она почти шепотом, а потом улыбнулась. — Быть рядом.

Рон расслабленно выдохнул и усмехнулся:

— Ну, конечно, — он легко чмокнул ее в нос и погладил распущенные кудри, которые так любил. — Спокойной ночи.

Когда Рон встал и дошел до двери, Гермиона помахала ему рукой:

— Спокойной ночи!

Вновь она осталась наедине с равномерным стуком дождливых капель, и эти звуки соединялись в музыку, похожую на настроение Гермионы. Сколько в ней было надежды, а сколько отчаяния — она и сама не знала.

И когда Гермиона, наконец, легла спать, за закрытыми глазами и мелодией дождливой ночи перед ней возник образ леса: тихого и спокойного, с мягкой подтаявшей землей и легким шелестом сухих листьев, не успевших опасть с деревьев — ей даже показалось, что этот лес отразился в чьих-то глазах.

Мягким одеялом ее накрыло ощущение безопасности. На краешке сознания вдруг возникла мысль: обещания, данные в лесах, полных пророчеств, будут исполнены.