Под чужой маской: обратный отсчет (джен)

Лондон, ноябрь 1962 года.

Магическая Британия встретила Антона и его «ценный груз» — Абраксаса Малфоя — мелким холодным дождём. После удушающей жары Востока это было даже приятно. И напомнило оставленную больше года назад родину.

Там, в Британии, его и отыскала белая полярная сова.

— Ну, здравствуй, — криво ухмыльнулся он, ловя брошенный амулет. Как Палыч выцарапывал его вместе с палочкой у местных «воинов Аллаха», он спрашивал — но ответа, как обычно, не получил. — Что, подзабытый инструмент достали из кладовки, убедились, что он ещё не сломан, и снова пустили в дело?

— Прекрати, Антон, — устало ответила Ольга, — что за детские обиды?

— Да какие там обиды? — ненатурально удивился Антон. — Всё правильно, всё справедливо. От сумы да от тюрьмы не зарекаются. Ну а что — хороший был жизненный опыт, можно было меня там подольше подержать.

— Тебя вытащили, как только смогли, — возмутилась сова. — Ты хоть соображаешь, что в мире творилось в последнее время? Да все Иные — и Тёмные, и Светлые, и Инквизиция — заняты были только одним — удерживали ситуацию на грани. Тут чуть Третья мировая не началась, так что извини — было не до тебя.

— Третья мировая? — ахнул Антон, — неужели Риддл?

— Если бы, — сова совсем по-человечески вздохнула. — Люди, Антон. Самые обыкновенные люди. Лидеры двух стран — нашей и Североамериканских Штатов. Причем с нашим пришлось работать намного больше.

— Не может быть, — не поверил Антон, — наши бы никогда!

— Никогда что? — насмешливо переспросила Ольга.

— Не затеяли бы конфликт, — уверенно продолжил Антон. — Наша страна никогда не развязывала войн, а лишь защищала своих граждан от захватчиков.

— А я думала, что хоть в тюрьме ты расстанешься с розовыми очками, — с издёвкой протянула Ольга.

— С какими ещё розовыми очками? — резко ответил Антон. — Да, мы никогда не нападали, а вот отбиваться от всякой погани нам приходилось постоянно! То монголы, то немцы, то шведы...

— Турок с французами не забудь, — ехидно напомнила сова. — А ещё англичанку, которая гадит.

— Королеву, что ли? — уточнил Антон. — А турок забудешь, пожалуй. Пропади они пропадом.

— Довольно, Антон, — снова вздохнув, сказала Ольга, — иначе мы сейчас с тобой в такие дебри заберёмся, что не выбраться будет. Скажи лучше, договорились вы с англичанином?

— О чём? — сумрачно поинтересовался Антон.

— Это я тебя хотела спросить, о чём, — устало проговорила она. — А вообще, засиделась я там, на Востоке. В Британии совы хоть спокойно летают днём и ночью, не опасаясь, что их поймают и сделают бешбармак.

— Бешбармак из баранины делают, — удивился Антон, — кто ж его из совы есть-то будет?

— Это, конечно, радует, — сова уже перебралась на свое любимое место — самый высокий шкаф из нашедшихся в мрачного вида старинном доме, комнату в котором Антон снял для них в Лютном переулке. — Но когда всё же этот полярный лис собирается свести тебя со своим «повелителем»?

— Он осторожничает, — задумавшись, ответил Антон. — Пытается выяснить мои политические взгляды. Наверное, не одну ищейку нанял — разведать подробности моей липовой биографии.

— Почему это липовой? — возмутилась сова, — и Михаил Долохов, и его сын существовали на самом деле. Так что любые ищейки, сколько бы их там не было, только подтвердят эту версию.

— И где сейчас второй Антонин Долохов? — поинтересовался Антон, — а то встретимся мы с ним, как эти… Сашка Привалов ещё книгу давал… а, сыновья лейтенанта Шмидта.

— Не встретитесь, — твёрдо пообещала сова. — Тебе не об этом нужно беспокоиться.

— А о чём? — Антону стало не по себе. Как там в лагере наёмников однажды сказал Уайт? «Словно кто-то прошёл по моей могиле»? Что же случилось с тем Антонином Долоховым? Вряд ли он сумеет, да и захочет, это узнать.

— Как не проколоться при встрече с Риддлом, — наставительно сказала Ольга. — Он легиллимент, если ты не забыл. Один из сильнейших в Европе.

— И что ты предлагаешь? Закрыться от него щитом? Но защита его ещё больше насторожит, — Антон оседлал стул спинкой вперёд и вопросительно посмотрел на сову.

— Бывает же врождённый ментальный блок — у сильных магов, в основном, — ответила Ольга. — Гесер поставил тебе хорошую защиту, да и амулет Завулона пригодится.

— Ну, хорошо. А когда он обломается о мои «врождённые блоки» и захочет поговорить? Рассказать ему о том, как я ненавижу магглов и грязнокровок?

— А ты их ненавидишь? — с интересом спросила Ольга. — Потому что если нет, то ложь он почувствует сразу, и никакая защита не спасёт.

— Отдельных если только... — пробурчал Антон. — Но я могу конкретно их представить, когда буду говорить с Риддлом.

— Вот и представляй, — посоветовала Ольга, — в деталях и красках. От гребёнок до ног.

— От каких гребёнок? — изумился Антон, услышав такое странное предложение. — Из всех, кого я знал, только тетя Дуся гребёнку носила, так я с ней нормально ладил!

— С литературой у тебя всё же проблемы, — посетовала Ольга, — ты бы хоть сейчас почитал что-нибудь, пока мистер Риддл дозреет до аудиенции.

— Шекспира? — едко усмехнулся Антон. — В оригинале? Лучше я пока не «почитаю», а подготовлюсь к разговору. Я шёл к нему через не очень приятные события, и теперь должен быть готов на все сто процентов к встрече с Риддлом, а ты мне предлагаешь пойти почитать?! — незаметно для себя Антон повысил голос почти до крика.

— Тогда хоть окклюменцией займись, — сова внимательно на него посмотрела, — твоё сознание сейчас даже недоучка из Хогвартса прочитает — когда ты на пике эмоций, это вообще сделать легче лёгкого.

— Вот и займусь, — буркнул Антон. — После прогулки.

Накинув плащ с капюшоном и постаравшись не хлопать дверью (а то ведь точно в невротики запишут, решил Антон), он вышел из дома под летучие мелкие капли дождя и отправился бродить по переулку. Куда глаза глядят.

* * *

В маггловский Лондон он выбирался пару раз — походил по улицам, удивляясь двухэтажным автобусам и красным телефонным будкам с огромными справочниками в каждой. Он часами бродил по улицам — то вполне современным, чем-то напомнившим ему московские новостройки, то по таким, в которых друг к другу вплотную стояли дома, помнившие даже не викторианскую эпоху, а Славную революцию. Антон решил посмотреть на Биг-Бен и Бейкер-стрит (истории о Шерлоке Холмсе в его детстве рассказывали перед сном в мальчишеской спальне — и Антон просто не смог удержаться), сходил в кино (попался фильм о каком-то Джеймсе Бонде, чуть ли не коллеге Антона), полюбовался на девушек — не прячущих лица и не замотанных в покрывала, как тюк мануфактуры... Всё было очень необычно, интересно, здорово — но Антон постоянно ловил себя на мысли — а что он здесь делает? И потому выбираться к обычным людям он скоро перестал, почувствовав, что они становятся для него чужими. Неинтересными. Как малыши, играющие в песочнице, для готовящегося к выпускным экзаменам студента.

Тогда он стал прогуливаться по кварталам магическим. Первой, естественно, стала Диагон-аллея с её праздничными магазинчиками и разряженными, как на старинных гравюрах, ведьмами и колдунами. Он заходил в маленькие кафе, не ведающие электричества и освещённые плавающими в воздухе или установленными на столиках свечами, заказывал что-нибудь и снова наблюдал за миром, в котором очутился.

Ему иногда казалось, что он попал не то на новогодний карнавал, не то в какую-то странноватую театральную постановку, где актёры спустились со сцены в зал и перемешались со зрителями — мило, симпатично, но слегка скучновато.

«Острых ощущений захотелось? — спросил он самого себя голосом, странно напомнившим интонации дорогого наставника. — Так иди, развлекись — наверняка тут есть местечки... для любителей».

Местечки действительно были.

В Лютном переулке было не так... лубочно. Порой встречались весьма выразительные лица, что напоминали Антону уже не о московских новостройках, а о любимых Палычем местах для встречи — щедро облитых пивом прокуренных забегаловках.

В Магической Британии вообще, а в Лютном особенно, Антон остро ощущал свою неуместность. Если бы он из Москвы поехал в какие-нибудь Петушки и зашёл там в клуб на танцы, то произвел бы точно такое впечатление — недоумение, переходящее в раздражение и желание доказать чужаку, что он глубоко не прав. Просто слов нет, насколько не прав.

Так что, когда он забрел в забегаловку под названием «Белая виверна» — совсем фантазии у магов нет, ты скажи! — и расположился на любимом месте Палыча — за дальним столиком в углу, визиту двух таких субчиков Антон нисколько не удивился.

— И что ты забыл на нашей земле, а? — начал громила с опухшей рожей, уставившись на Антона мутными глазами.

— Он думает, тут ждут всяких понаехавших с континента, — угодливо захихикал второй, мелкий типчик с неприятной физиономией записного пакостника — из тех, что плюют в суп соседям и с удовольствием гадят исподтишка.

Антон молча смотрел на парочку с вновь появившимся интересом к жизни, незаметно сжимая палочку в кармане и чувствуя, как внутри него разгорается привычная по восточной эпопее злая радость.

«Наконец-то повеселюсь», — додумать он не успел, так как первый из магов вскинул палочку и, направив её на Антона, уже выкрикивал «Ступефай!»

Антон, привычно скользнув в Сумрак, уклонился от ползущего к нему луча заклинания и вырвал палочку из рук нападавшего, а затем развернулся и проделал то же с палочкой второго. Вынырнув из Сумрака, он спеленал обоих наглецов Инкарцеро и, поигрывая трофейными палочками, лениво поинтересовался:

— По Мерлину стосковались, убогие? Или всё же по Мордреду? Так сейчас повидаетесь. А я вот пока с вами в дартс поиграю, — и достал из чехла метательный нож.

В зале вдруг стало как-то непривычно тихо. Скосив глаза, Антон отметил, что за ним наблюдают практически все посетители кабака, кроме разве что тех, кто уже мирно спал у себя в тарелках, безвольно свесив руки со стола.

— Слышь, парень, — прогудел хозяин заведения, — тут в такие игры не играют.

— Да ну? — протянул Антон, — а чего ж так?

— Вот тебе и ну. В чужой монастырь со своим уставом не идут, понял? — хозяин подошёл к Антону и наклонился, обдав его дивным ароматом лука и хрена, а потом продолжил шепотом: — Шёл бы ты отсюда, парень. Щас ведь сюда быстро дружки этих двоих сунутся.

— Здорово, — Антон зло оскалился, — пусть суются. Давно у меня ножи крови не пили, соскучились, — и он провёл заострённым кончиком ножа по щеке первого из пленников, пуская тонкую струйку крови.

— Не наглей, парень, — угрожающе проговорил один из посетителей, одноглазый здоровяк, — тебя не трогали — и ты руки не распускай.

— Он в своём праве, — вдруг сказал другой. — Штырехвост напал первым.

— Да мне похрен, кто там напал первым, а кто вторым, — одноглазый сплюнул, — но вот смотреть на душегубство я не собираюсь. Люди выпить пришли, а не кровищу нюхать и мокрухой любоваться.

— Да не вопрос, — криво ухмыльнулся Антон, — мне за их кровищу не платили. Так что я просто поучу парней хорошим манерам — и уползут они отсюда на своих двоих.

А дальше он, трансфигурировав из пары окурков мишени, усадил своих пленников перед ними — и стал показывать посетителям, как можно работать с ножами. Штырехвост с приятелем, возле которых со свистом пролетали метательные ножи, тряслись и беззвучно скулили — Силенцио на них Антон наложил первым делом, остальные с опасливым уважением наблюдали за представлением… в общем, вечер прошёл не напрасно.

* * *

На следующий день Антона у входа в Лютный поджидало восемь типов во главе с незабвенным Штырехвостом. Он заметил их сразу и первым делом нырнул в Сумрак, чтобы вытянуть палочки у своих гостей. А потом, сломав их, эффектно появился за спинами отморозков.

— Привет, ребята! — криво ухмыльнулся он. — Не это потеряли?

И швырнул им под ноги обломки палочек.

Маги переглянулись. Трое сразу растворились в полумраке Лютного, но остальные, то ли не робкого десятка, то ли особо тупые — без палочек против мага! — попытались окружить Антона. Впрочем, это они сделали зря.

Так что Антон, от души наваляв незадачливым противникам, трансфигурировал их в разнообразных монстров, припомнив подсунутые ему Наталией Дмитриевной альбомы с картинами какого-то художника — Боска, что ли? или Босха? — и любезно выгрузил любителей нападать ввосьмером на одного перед дверями местного магического Склифософского. А затем отправился искать троих удравших — ибо всем должно воздаться по справедливости.

С этой благородной целью он вернулся к месту встречи, поскольку, где искать оставшихся, Долохов толком не знал. Но ему повезло — один из нападавших вернулся, уже с палочкой, но, к его несчастью, без подкрепления.

Антон, развлекаясь, гнал его по изгибам Лютного, пока незадачливый противник не нырнул в двери какого-то здания, освещенного парой красных фонарей. Антон, хмыкнув, последовал за ним. Очередной кабак? Это было бы кстати.

Здание встретило его не стойким запахом огневиски и рыбы, как во всех местных забегаловках, а навязчивым ароматом сладких женских духов.

Тяжёлые красные портьеры, пуфики, мягкие глубокие диваны и крохотные столики перед ними, приглушённая музыка... это был какой-то странный кабак. Когда Антон догадался, куда конкретно он попал, молодая ведьма уже легонько приобняла его за плечи.

— Не желаете приятно отдохнуть? — промурлыкала она.

— Желаю, — охотно согласился Антон, — вот сейчас отыщу одного... кадра, и сразу приятно отдохну.

Отвернувшись, Антон с самым решительным видом собрался отыскивать беглеца, при необходимости перетряхнув шторы, кресла и персидские ковры на полу, но ведьма удержала его двумя пальчиками за подбородок:

— Но вам не нужно никого искать. Все здесь, — и она обвела рукой группу смеющихся девушек слева от неё.

— Увы, леди, но меня сейчас интересуете не вы, — и Антон, плюнув на приличия, прервал разговор и нырнул в Сумрак. Здание в Сумраке поросло синим мхом так, что шагнуть было некуда, — не иначе, страсти тут иной раз кипели воистину шекспировские.

Тусклый огонёк — магическую искорку своего противника — он обнаружил у выхода в другом конце здания и ударил беглеца Ступефаем. А затем, выйдя в реальный мир, быстро пробрался к замаскированному под стенную нишу выходу и притянул к себе неподвижное тело.

— А вот теперь повеселимся, — хищно усмехнулся он, трансфигурируя пленного мага в кособокое пианино. — Музыку заказывали?

Он обвел насмешливым взглядом притихших девиц и одним пальцем попробовал сыграть собачий вальс. Получилось просто отвратительно — и инструмент был расстроен, и музыкант из Антона был хуже некуда.

— Тьфу, чёрт, — выругался Антон вполголоса, — Лучше в барабан бы его превратил... Девушки! Не хотите ли сыграть?

Ведьма, встречавшая его у входа, задорно тряхнула головой — завитые «мелким бесом» кудряшки взметнулись вокруг накрашенного лица — и уселась на пуфик перед «инструментом».

— В четыре руки, — весело сказала она, призывно улыбнувшись Антону.

Оставшихся двух нападавших Антон как-то передумал искать. Сегодня. В конце концов, завтра будет новый день!

* * *

Гостиная Лестрейндж-холла, в котором остановился Тёмный Лорд, была освещена огнем камина и несколькими десятками восковых свечей, стоящих в тяжёлых подсвечниках у стен и на столах. Огромная круглая люстра, свисающая с потолка на бронзовых цепях, сейчас не горела — высокий гость предпочитал уютный полумрак. В старинном резном кресле у камина, устроившись поудобнее, глава «Вальпургиевых рыцарей» принимал отчёт о проделанной работе.

Вокруг него собрались самые доверенные люди — те, кого Повелитель называл своим «ближним Кругом» — Лестрейндж, Эйвери, Нотт, Малфой, Джагсон, Яксли…

— Итак, Абраксас, твоя идея о контактах с правительством, состоящим из представителей аристократии, пусть даже маггловской, себя не оправдала, мало того, ты умудрился попасть в плен, — Тёмный Лорд неодобрительно прищурил глаза, в которых то и дело разгорались опасные алые всполохи. — Полагаю, дальнейшую работу по ближневосточному направлению стоит свернуть и переключиться на что-то более перспективное.

— Мой Лорд, — Абраксас Малфой почтительно поклонился, — я позволю себе напомнить вам об этом наёмнике...

— Ты полагаешь, что твой Лорд нуждается в напоминаниях? — Тёмный Лорд слегка усмехнулся. — Я собирал о нём сведения. Что скажешь, Корбан?

Молодой Яксли, работающий в Министерстве третий год, неодобрительно поджал губы и, встав с места, аккуратно расправил незаметную складку на форменной синей мантии.

— Антонин Долохов, в кругу наёмников получивший прозвище Фонт. Ученик Геминуса, больше известного как Палач, ликвидатор первого класса. В Гильдии о нём отзываются, как о редком чистоплюе — не берёт заказы на ликвидацию детей и женщин с детьми. Русский, из семьи эмигрантов от маггловской революции. Его отец служил Гриндевальду, а вот сам Фонт контактировать с бывшими соратниками отца не спешит. Магической силы ему не занимать, но вот что касается его воспитания... Долохов — чистокровный маг, что говорит в его пользу, но эти его замашки наёмника и любовь к неожиданным эскападам... вчера он устроил погром в Лютном, а завтра пойдет крушить Диагон-аллею? Так ли нам необходимо это сомнительное приобретение?

— Погром в Лютном, — Лорд снова прищурил вспыхнувшие алым огнём глаза, — как интересно. Ну, так я и не планировал для него министерскую карьеру. А вот боевик из него выйдет неплохой, да и с типами из Лютного он умеет обращаться. Кроме того, можно будет попробовать сыграть ещё на одном поле. Решено. Абраксас, свяжись с мистером Долоховым и пригласи его в гости. Настало время познакомиться с этим русским.