Под чужой маской: обратный отсчет (джен)

— Добрый день, Антон! — Павел Иванович, немолодой Светлый маг, дежуривший на вахте «Горсвета», то есть Ночного Дозора, приветливо улыбнулся вошедшему, протягивая руку. — Давно тебя не было, парень.

— Добрый день, — ответно улыбнулся Антон. — Меня шеф в командировку отправлял.

Он подошел к дежурному и пожал протянутую руку, а затем привычно щёлкнул по стоящему на столе дежурного артефакту, пропускающему Светлых. Вряд ли кто-то из Тёмных по доброй воле сунулся бы в штаб Ночного Дозора, но традиции надо уважать — а этой было уже несколько сотен лет.

Артефакт — медный петушок, которого в Ночном Дозоре метко прозвали «привет Додону», от прикосновения Антона вдруг разразился громким заполошным кукареканьем.

— Чего это он? — Недоумённо начал было Антон, но договорить не успел — дежурный подал сигнал тревоги.

Антон посмотрел на взволнованного дежурного, уже подвесившего на пальцы несколько заклятий вроде Фриза, и перевел ошарашенный взгляд на мгновенно возникшего шефа.

— Антон, зайди ко мне, — Гесер посмотрел на петушка долгим взглядом, и тот заглох на самой высокой ноте. Павел Иванович облегчённо перевёл дыхание — магом он был очень слабеньким, едва дотягивая до шестого уровня, и в силовых акциях не участвовал никогда. Антон сочувственно на него взглянул, но тот торопливо отвел глаза в сторону. По лестнице на второй этаж, где располагалось начальство, дозорный поднимался с тяжёлым чувством.

— Борис Игнатьевич, это что же... Я что, стал Тёмным? — взволнованно заговорил Антон, едва войдя в кабинет и напрочь игнорируя предложенный стул.

— Антон, во-первых, присядь, — Гесер настойчиво кивнул на неудобный стул для посетителей, возле которого стоял торшер, всегда, даже днем, ярко горевший, — а во-вторых, сам подумай и скажи, чем вообще ты последние три недели занимался?

Антон неохотно устроился на массивном деревянном стуле и стал перечислять, вспоминая свой распорядок в последние дни:

— Пару раз был у Наталии Дмитриевны, она мне очередное задание выдала, потом с Палычем палочковой магией занимались, потом опять работал с ножами у оборотня, потом было фехтование — Палыч сказал, что азы знать надо обязательно, а бой не дуэль, красоваться лишний раз нечего, потом... — он поморщился, — пьянка была, учебная. Никогда больше не буду пить с оборотнями.

— Нет, Антон, я сейчас не об этом. Кем тебя учит быть Палыч, и как тебе нравится результат? Лично я могу сказать, что почти доволен. Ты остался Светлым, в этом можешь не сомневаться, но в тебе стали заметны перемены... — Борис Игнатьевич задумчиво побарабанил пальцами по столу. — Вот скажи, как изменились за последнее время твои отношения с другими дозорными?

— Я не знаю, — медленно сказал Антон, вспоминая, с кем из Дозора он общался в последнее время, и понимая, что ни с кем, — мне кажется... да нет, нормально всё. А какие перемены-то? — с интересом спросил он.

— Ты ведь никогда особенно ни с кем не водил дружбы, — шеф внимательно смотрел на Антона, так что ему стало не по себе, — все у нас знают тебя как хорошего парня, но... никто в твоём присутствии не обсуждает жен и подруг или не зовёт в пятницу отдохнуть, пропустить по рюмочке, так? А теперь ты отдаляешься от остальных дозорных ещё сильнее. И это не делает тебя лучше или хуже. Просто ты становишься… другим.

Антон пожал плечами: всё так и было.

— Ну, может, это и хорошо? — спросил он. — Случись что, никто обо мне и не вспомнит. Мне же всё равно как-то надо будет... исчезнуть.

— А вот сейчас ты стал похож на Тёмного, — тихо ответил шеф. — Это они не хотят ограничивать свою свободу, привязываясь к другим — и неважно, людям или же Иным.

— И опять же это хорошо, — упрямо ответил Антон. — Меньше проблем. А случись что — никто не заплачет.

— Может быть, в сложившейся ситуации ты и прав, — шеф посмотрел на шкаф, на котором обычно сидела полярная сова, и Антон, не увидев ставшего привычным силуэта птицы, слегка поёжился, — вот только одно нехорошо, Антон, — Гесер задумчиво постучал костяшками пальцев о край стола, — скажи, где медальон Ольги?

Антон вдруг почувствовал себя новичком, только пришедшим в Дозор. Хотел бы он и сам знать, в какое «надёжное место» упрятал артефакт, помогающий общаться с напарницей. Он попытался вспомнить, куда мог пропасть этот несчастный медальон, но в голове почему-то крутился только обрывок воспоминания — про непонятную Арку в Сумраке и раздающийся оттуда собачий лай.

— Простите, Борис Игнатьевич, — смущённо сказал Антон, отводя глаза, — я его, кажется, в Сумраке спрятал.

— Антон, — укоризненно покачал головой Гесер, — не было никакой необходимости прятать медальон. Вот скажи, кто, по-твоему, мог им воспользоваться?

— Не знаю, — протянул Антон и неохотно добавил: — вообще-то, я его не поэтому спрятал.

— А зачем? Решил избавиться от напарника и связного? — Гесер не повышал голоса, но в кабинете словно повеяло холодом.

— Да не хотел я от неё избавляться! — возмутился Антон: обвинение было совершенно несправедливым, — мне просто... ну... отдохнуть хотелось. Чтобы никто не ругался. И ничего не требовал.

— И как, хорошо отдохнул? — Гесер прищурился, отчего-то напомнив «дорогого наставника» Палыча. — Кошмары не мучали? Где ты его оставил, на первом слое?

— На третьем, — неохотно признался Антон. — Там ещё Арка была, ну я и...

— На третьем? — шеф внимательно посмотрел на него. — Антон, ты уверен? У тебя третий уровень силы, ты можешь бывать на втором слое Сумрака, я это знаю. Но третий… прости, он тебе не по силам. Я допускаю, что ты, при определённых обстоятельствах, мог бы туда попасть — но вот обратно вернуться бы уже никогда не сумел. На третьем слое могут находиться только маги первого ранга.

— А чем это ещё могло быть? — Антон пожал плечами. — Там вместо моей комнаты в общежитии были каменные плиты да сухие деревья, в небе облака такие… разноцветные, и холод собачий… Кстати о собаках, — наконец вспомнил он. — Там, на месте входной двери, какая-то штуковина была вроде Арки, которую рваными простынями занавесили, и шёпот оттуда шел… меня аж внутрь потянуло. А потом там в Арке собака залаяла, и я её попросил амулет охранять. И ушел обратно, спать.

— Ты что… тебя научили «Заёму сил?» — Гесер недоверчиво покачал головой. — Да нет, зачем бы это Палачу? Антон, на третьем слое нет и не может быть никаких звуков и никаких обитателей, тем более лающих собак в Арках. Ты что-то путаешь.

— Да не путаю я! — Антон рассердился. — Давайте вместе туда сходим и все проверим. Заодно и медальон вытащим.

Шеф одним движением руки открыл портал в его комнату и шагнул вперед. Антон, удивлённый и заинтригованный, последовал за ним. Хотел бы он так научиться.

— Иди в Сумрак и показывай, какие там у тебя отыскались Арки с собаками, — Гесер требовательно посмотрел на своего сотрудника.

Антон привычно нашёл на полу собственную тень и провалился внутрь, тотчас же очутившись на первом слое с его выцветшим пейзажем и холодным ветром. Найти здесь свою тень было куда тяжелее, но Антон справился с этим без труда, оказавшись в ледяном склепе, в который на втором слое Сумрака превратилось его временное пристанище. Шеф безмолвной тенью скользил за ним. На третий слой удалось попасть только после трёх неудачных попыток — в последний раз Антон по какому-то наитию сжал в руках свою волшебную палочку, направляя через неё поток силы, и только это позволило ему, наконец, добиться своего. Но, оказавшись на третьем слое, ничего даже близко похожего на Арку он не нашёл. Ледяной ветер, каменные глыбы, несущиеся по свинцовому небу разноцветные облака… Сумрак стремительно пил его силы, как оголодавший вампир выпивает попавшего в его руки человека, и Антон почувствовал, что обратно вернуться уже не сумеет. Пальцы Гесера раскалённым браслетом сомкнулись на его запястье, палочка в онемевшей, сведенной судорогой руке словно ударила своего незадачливого владельца током — и Антон, уже теряя сознание, почувствовал резкий рывок — к теплу, свету и жизни.

* * *

— ...такой безответственности! — донесся до него голос шефа. Глухо, как сквозь вату. — Ешь! — в голосе звучал отчётливый приказ, и Антон, почувствовав, что ему разжимают стиснутые зубы и кладут в рот что-то съедобное, начал жевать.

«Шоколад, — понял он спустя пару секунд. — Это шоколад, точно».

— Самонадеянный мальчишка, заигравшийся в великого волшебника, вот кто твой подопечный, Ольга! И не спорь со мной, нечего его защищать.

Сова сердито ухнула, и Антон с трудом открыл глаза.

— Что... — начал он было говорить, но шеф сунул ему в рот очередной кусок шоколадки. Смятые обёртки от «Гвардейского» и «Алёнки» лежали на столе, а теперь ему, судя по всему, досталось что-то вроде «Вдохновения». Вкусно.

— Ешь, безмозглый открыватель порталов в иные миры, чтоб ты был здоров, о порождение злокозненного и буйного нрава Иблиса! Где были мои глаза, когда я брал тебя на работу в Дозор, вместо того, чтобы отправить воспитанником в детский сад, где тебе самое место!

Сова насмешливо заклекотала.

— Да я скоро на фарси заговорю с этим искателем приключений, — сердито ответил ей Гесер, — если не по-тангутски.

Антон проглотил очередной горьковато-сладкий кусок шоколадки и, набравшись сил, спросил:

— А что, медальон мы так и не нашли?

— Трудно найти то, что не терял! — ядовито ответил шеф, глядя на него, как на умственно отсталого первоклассника. Да нет, на умственно отсталую инфузорию. Ту, которая туфелька.

— То есть? — не понял Антон. — Как это — не терял?

Сова снова ухнула, на сей раз негодующе.

— То есть пить надо меньше! — ответил Гесер. — А с оборотнями вообще лучше не пить, потому что они такое пойло хлещут, что тебя после пьянки могут и не откачать!

— Вы что, считаете, что я всё это придумал? — обиженно спросил Антон. — Мы же с вами вместе на третьем слое были!

— Да мне даже в ночных кошмарах не могло привидеться, что ты вообще сумеешь туда попасть, — в голосе шефа отчётливо слышалось возмущение, сдобренное изрядной долей тревоги. — Я же проверял тебя — честный третий уровень силы, в перспективе — лет через пятьдесят — второй. Ты просто не мог попасть на этот слой Сумрака без посторонней помощи. А ты, пусть с четвертой попытки, без «Заёма сил», без заряженных амулетов провалился туда, где тебя никак быть не должно!

— Почему не должно? — Антон нашарил в кармане палочку и протянул шефу, — а вот её можно считать за амулет? Она мне как-то помогла.

Гесер взял протянутую Антоном палочку и задумчиво сказал:

— Хотел бы я знать, почему Палач отдал тебе именно её. Эбеновое дерево... при необходимости такие палочки могут генерировать огромную магическую энергию, да ещё и дарят своим владельцам уникальную защиту. Но вот сердцевина... — он не договорил, переглянувшись с совой.

— А что не так с её сердцевиной? — Антон требовательно протянул руку к шефу. Без палочки в руках он чувствовал себя как-то неуютно.

— Там перо птицы Гром, — ответил Гесер, — видишь ли, эти птицы чувствуют смертельную опасность, и палочка с сердцевиной из их перьев может нанести упреждающий удар даже независимо от воли её владельца. Потому использовать их рискует только один мастер — американец Шикоба Вольф. И я никогда не слышал, чтобы он работал с эбеновым деревом.

Сова снова ухнула, и шеф ответил:

— Да, я знаю. Но это всё очень странно — даже для Палача.

— То есть медальон у вас? — спросил Антон, наконец-то связавший концы с концами, — раз вы её понимаете?

Сова очень выразительно на него посмотрела.

— Мне не нужен медальон, — Гесер погладил сову по белоснежному крылу, — я её понимаю и без переводчиков. Всегда понимал.

В его голосе промелькнула целая гамма чувств — и нежность, и сожаление, и тщательно скрываемая боль, перемешанная с сумасшедшей надеждой… Антон смущённо отвёл глаза.

— Ну и где теперь искать этот хренов медальон? — пробормотал он, глядя в пол.

Сова снова ухнула.

— Ольга говорит, что медальон здесь, в этой комнате, — шеф прищурился. — Она его чувствует. Так что вспоминай, куда ты его сунул после своей пьянки с оборотнем. В Сумрак ты не ходил, это точно.

— Я же помню, что холодно там было, — недоверчиво сказал Антон, озираясь по сторонам. Куда в маленькой комнате можно спрятать медальон? Шкаф, стол, два стула, две кровати…

Сова взлетела со стола, на котором сидела, и опустилась на холодильник. Шеф подошёл к нему и открыл дверцу. На сей раз внутри обнаружились кусок «Докторской» колбасы в серой оберточной бумаге, два плавленых сырка и пара бутылок «Жигулевского».

— Вот видите, — сердито начал было Антон, но Гесер открыл морозильник и достал оттуда медальон.

— Да, — согласился он, насмешливо прищурившись, — там было холодно.