Скайвард (джен)

Цитадель Света спала. Дремала и Школьная Башня, предвкушая завтрашний Совет.

Эрик не спал. Именно сегодня он окончательно довел до ума свой летательный аппарат. Можно было переходить к самой приятной части — испытанию.

Эрик с гордостью осматривал свое творение в свете фонаря. Это были уже не примитивные крылья на одного, которые позволяли, при определенной доле удачи и ловкости, парить в воздухе. Нет, это была настоящая летающая машина, способная поднять в воздух четверых, закрепленная в сложном механизме, отдаленно напоминающем катапульту.

Некоторые идеи для создания этого устройства гребнеголовый позаимствовал у мертвых. К примеру, идея двигателя на спирту принадлежала изобретательнице Эйр. Но ведь именно Эрик довел ее до ума и реализовал! Да и проблема стартового ускорения — предложением мертвой была длинная плоская разгоночная полоса, по которой аппарат должен был ехать, постепенно набирая скорость. Но гребнеголовый сделал все совершенно иначе, идея мертвой изобретательницы ему никак не подходила. Хотя бы потому, что он не знал подобных мест в окрестностях Школы Света. Длинная плоская прямая полоса длинной несколько сотен шагов? В горах? Это даже звучало невероятно.

Нет, Эрику пришлось изобретатать что-то совершенно иное. И однажды, после долгих раздумий, десятков хаотичных схем и горячих бесплодных споров с мастером Муром, решение пришло гребнеголовому в голову. Вначале это была очень далекая от реализации, невнятная мысль. Но Эрик сразу почувствовал — это оно.

И вот теперь изобретатель смотрел на стартовую катапульту, на установленный на ней аппарат и едва мог противиться зуду испытать конструкцию немедленно. Бумаги с чертежами, набросками, расчетами, заметками устилали пол Тайного Убежища большим шуршащим ковром. Несколько дней назад Эрик случайно рассыпал их и не стал подбирать. Огромной кучей у стены громоздились запчасти, доски и прочий мусор.

Подхватив фонарь, гребнеголовый устремился к большой двустворчатой двери Драконьей Тюрьмы. Окинул ее оценивающим взглядом, нахмурился, развернулся и почти побежал к куче мусора и запчастей, сваленных у стены. Вытащил оттуда длинную жердь, не обращая внимания на грохот покатившегося вниз от неосторожного движения хлама. Стараясь одновременно удержать в руках свою находку, фонарь и нож, подскочил обратно к двери и принялся измерять ширину проема.

На жерди было много разных зазубрин, иногда даже помеченных какими-нибудь значками. Эрик, пыхтя, ножом нанес на дерево еще одну царапину, отмечающую размеры двери. Затем нахмурился, выпрямился, с досадой потер шею. Выходило, что вход надо расширять, чтобы катапульта и летательный аппарат в него пролезли. Заниматься этим прямо сейчас?..

Внезапно Эрик осознал, что уже давно стемнело, ночь вступила в свои права. Пора было идти спать. Гребнеголовый вздохнул, ссутулился. Испытания вновь приходилось отложить. "Ничего, уже совсем скоро!" — утешил себя Эрик и мечтательно улыбнулся, представляя, как впервые взмоет в голубое небо, рассекая его пополам. К облакам, подобно крылатым живым!

* * *

Несмотря на поздний час, бодрствовали и мастер Мур с Шутером Лизардом. Как раз сейчас они мрачными зловещими силуэтами застыли посреди личных покоев мертвого, болезненно серьезные в голубоватом свете продолговатых ламп.

Мастер Мур сидел за девственно чистым на этот раз столом, на единственном табурете, а Шутер, сжав кулаки, высоким срывающимся голосом требовал:

— Я имею право знать! Зачем нужно было сообщать Лорду Света о телохранителях, что собирались его свергнуть?!

— Я глубоко сомневаюсь, что эта информация… — начал было неестественно спокойный мертвый.

— А я — уверен! — перебил его непривычно решительный Шутер, — они могли просто арестовать Лорда Света, следуя договоренности с Квикером Гризли. И все, Эрик был бы в безопасности!

Мастер Мур прошипел в ответ:

— Ну уж нет! Я не позволю свергнуть Альрека Драгона тихо, за закрытыми дверями, вдали от чужих глаз! Это представляется мне слишком ненадежным, подобное развитие событий позволит Лорду Света остаться жертвой в глазах своих сторонников. Велика вероятность, что в случае подобного течения событий падение этого живого окажется временным, недолговечным явлением. Что его вызволят, оправдают, — и он приобретет в результате даже еще большее влияние. Нет, Лорд Света должен быть развенчан публично, окончательно, чтобы все могли наблюдать, как слетает его маска. Как весь его авторитет разлетается на мелкие осколки.

Пораженный горячностью мастера Мура, тем, как полыхают румянцем его щеки и блестят глаза, Шутер стушевался. Он спросил жалобно, теребя свой цветастый шарф:

— Но разве это не опасно? Что, если Лорд Света просто отмахнется от обвинений? Если он просто, насмехаясь, скажет, что мертвому нечего встревать в дела живых?

— Вы полагаете, что я собираюсь лично высказывать обвинения? — изумился мастер Мур.

— А что, вы планировали, что я?.. — испугался Шутер, но уже через мгновение, нахмурившись, неохотно признал: — Да, действительно, ведь это именно мое расследование, и…

— Не говорите глупостей! — перебил Лизарда мертвый. — Ваше слово, вынужден вас огорчить, едва ли способно стать весомым аргументом для Совета. Куда эффективнее окажутся обвинения Эрика.

— Эрика? Но он же… — удивился Шутер. — Вы же сами говорили, что он не поверит — он слишком восхищается Лордом Света, слишком благодарен ему.

— Совершенно верно — я рад, что вы внимательно слушаете то, что я говорю, — кивнул мертвый, улыбаясь как-то очень зловеще. — Именно потому, что Эрик не поверит нашим аргументам, пусть даже самым логичным и недвусмысленным, он и сочтет необходимым потребовать объяснений от своего Наставника лично. В наших с вами силах сделать так, чтобы он с этой целью отправился прямо на Совет.

— Разве это не будет опасно для Эрика? — нерешительно спросил Шутер, упрямо хмурясь.

— Нет, ведь все высказанные вашим другом обвинения сразу подхватят и подтвердят заговорщики, — терпеливо пояснил мастер Мур. — Теперь вы начинаете понимать? Вы не зря беседовали с Квикером Гризли, описывая ему преступления Лорда Света. Он сумеет правильно распорядиться этой информацией, нам останется лишь немного подтолкнуть ситуацию в нужном направлении…

— И все же… — не унимался Шутер.

— Лорду Света очень быстро станет не до его ученика, — убеждал мастер Мур. — Просто поверьте мне — я ведь и сам весьма заинтересован в благополучии вашего друга. Я нахожу его невероятно талантливым изобретателем и всецело надеюсь на его благополучие.

Не выглядящий убежденным Лизард зябко поежился и неуверенно кивнул. Ему было очень неуютно здесь, в окружении ощетинившихся папками стеллажей, обступающих их с Муром со всех сторон. Еще неуютнее было Шутеру от мысли, что завтра ему предстоит в лицо рассказать Эрику правду о Лорде Света.

* * *

Не спал и Квикер Гризли. Впрочем, он бодрствовал по вполне понятной, объяснимой причине. Ведь как раз сейчас он исполнял свой супружеский долг, грубо вминая костлявое тело своей молодой супруги в постель и терзая гладкую шею острыми зубами.

Давящаяся всхлипами и стонами Тэйл старалась смотреть мимо оскаленного лица мужа на потолок. По нему змеилась трещина, аккуратно упирающаяся острым концом в дальний угол, заросший паутиной.

Скрипела кровать, хрипло дышал Квикер... наконец, все прекратилось. Гризли замер, затем тяжело опустился на жену, всем весом вдавливая ее в перину.

— Тяжело! — пискнула она.

Квикер без лишних слов избавил жену от мучений, ложась рядом, на мятый ком колючих простыней. Теперь оба смотрели в потолок. Гризли — полузакрыв веки, расслабленно. Тейл — широко распахнув мокрые от слез глаза. По ее шее медленно катилась капля крови — Квикер сегодня кусался слишком сильно.

Подобное повторялось уже не в первый раз. Обычно муж крепко засыпал после этого ритуала, оставляя жену в одиночку мучиться бессонницей. Но в этот раз сон не шел и к нему.

— Завтра все решится, — выдохнул он возбужденно. — С Лордом Света будет покончено.

— Почему ты так этого хочешь? — спросила Тейл тихо. — Моя бабушка ввязалась в заговор потому, что жаждет привести клан Лайонов к величию… Но ты… Ты как будто просто ненавидишь Альрека Драгона, без поиска выгоды для себя или своего клана.

— Я презираю его, — помолчав, с искренней злобой ответил Квикер Гризли. — Столь жалкий, лживый и слабый живой не может править.

— А Беловер может? — Тейл неуверенно вгляделась в широкий приплюснутый профиль мужа. Тот расхохотался в ответ и, вытирая выступившие слезы, проговорил:

— Беловер? Этот нелепый балованный мальчишка? О, уверяю тебя, он и не будет править — у него кишка тонка. Он будет делать то, что скажу ему я, его друг и соратник.

— Значит, править будешь ты?

Квикер бросил косой взгляд на жену и неохотно признал:

— Ну, не я один. Поначалу распоряжаться будет Саден, глава моего клана. И твоя бабушка. Но — через меня. Со временем старики помрут — тогда наступит и мое время. Не волнуйся, женушка, ты еще станешь супругой самого влиятельного живого среди светлых кланов!

Тейл только вздохнула на это заявление, кончиками пальцев трогая отметину от зубов у себя на шее.

* * *

Наслаждалась обществом друг друга и иная сладкая парочка — молодые и влюбленные Беловер и Свастика. Они выбрали эту ночь для свидания под звездами. Улетели вдвоем куда глаза глядят, прочь от Цитадели Света, к горам.

Когда разгорелся закат, парочка устроилась на отвесной скале, откуда открывался чудный вид. Город, живописные скалистые склоны, охристо-зеленые просторы до самого горизонта, пряный запах какого-то цветущего неподалеку кустарника. И гигантский диск солнца, медленно скрывающийся за горой.

Они хотели лишь насладиться закатом, но общество друг друга увлекло их. За поцелуями они не заметили, как в свои права вступила ночь. Теперь город было почти не видно, лишь на смотровых площадках башен горел свет, да помаргивала, передавая сообщения, Почтовая Башня. Россыпью мерцали над головой яркие далекие звезды.

Разорвав очередной сладкий поцелуй, Свастика Цигно, пряча глаза, неожиданно сказала:

— Лорд Света не проводил этот ритуал, я знаю точно.

— О, зачем ты вообще говоришь о моем брате в такой момент! — простонал Беловер. Затем, смиряясь, спросил: — Как ты можешь быть уверена?

— Я не хотела рассказывать тебе, эта тема все еще тяжела для меня…

— Тогда — не говори, — легкомысленно предложил Драгон, вовлекая любовницу в новый поцелуй. Но Свастика упрямо мотнула головой, выворачиваясь из тесных объятий.

— Пусть я и презираю Альрека Драгона, но просто наблюдать за тем, как его уничтожают ложными обвинениями… Нет, это не для меня, — с мрачной решимостью проговорила она. — Он может иметь детей, и я знаю это совершенно точно.

— Что ты такое говоришь?

— В прошлом я, проявив небрежность, забеременела от него.

— Это не может быть правдой! — жалобно воскликнул Беловер, отшатываясь от Свастики. — У тебя есть ребенок? От Лорда Света? Мой… племянник?

— Ах, нет! Нет, до этого не дошло! — поспешила заверить юношу Цигно. — Я была очень зла на Альрека тогда, он вел себя просто отвратительно… Словом, я потеряла ребенка. Такое бывает, если женщина во время беременности сильно нервничает.

— Что еще ты мне не рассказала? — после долгой паузы с обидой проговорил Беловер. — Иногда мне кажется, что я знаю тебя, но потом выясняется еще что-то…

— Как ты можешь говорить, что не знаешь меня, ведь я раскрылась перед тобой полностью, вся! — горячо возразила Свастика.

— Да как-то не похоже на это! — воскликнул он, вскакивая на ноги.

— Я доверяю тебе такие вещи, о которых не посмела бы поведать собственной матери…

— Только потому, что это способно защитить Лорда Света! — перебил Беловер. — Ты все еще любишь его, да?

— Я люблю тебя, Беловер Драгон, — с нажимом произнесла Цигно и тоже поднялась на ноги. — Но ты, по-видимому, не в состоянии это оценить.

И, ставя в разговоре точку, она ринулась вниз, со скалы, подставляя крылья теплому ветру.

— Свастика! — крикнул Беловер ей вслед и тоже рванулся вниз… Но его возлюбленная была неуловима. Он не мог больше различить ее стройный силуэт в ночной тьме, она словно растворилась, исчезла. Беловер заметался над скалами, зовя женщину по имени. Затем, признав свое поражение, он вернулся на то место, где они любовались закатом. Приземлился, с размаху саданул кулаком по скале, жалобно выругался, тряся ушибленной рукой.

* * *

Сидел в ночи без сна и Мунк, неприметный перворожденный, что осуществлял такую важную роль в жизни Лорда Света, да и всех светлых вообще. Сейчас он мирно устроился у себя дома за столом, заваленным выкройками, портновскими инструментами, коробочками с пуговицами и нитками.

Он владел этой мастерской долгие годы, но сам шитьем не занимался уже… Кажется, с момента рождения младшей дочери. Для шитья нарядов у него был целый выводок подмастерьев и мастерица-жена. Мунк вмешивался, лишь когда случались какие-то проблемы. Кто-то отказывался платить, или поток клиентов временно иссякал.

Но сейчас перворожденный аккуратно взял со стола иглу, повертел ее в руках, посмотрел на просвет через игольное ушко, прищурился. Со вздохом отложил основной портновский инструмент.

В комнату вошла его жена с подносом в руках — полноватая женщина с толстыми косами и смешно торчащей челкой. Она принесла мужу стакан молока и пригоршню сухофруктов в белой вазочке. Кутаясь в кружевную шаль, подаренную ей когда-то мужем, спросила с тревогой:

— У тебя какие-то неприятности?

Она не знала, чем именно занимается ее муж. И всегда боялась спрашивать, тайно считая его преступником не из последних. Она, конечно, не могла не понимать, что его основное занятие — отнюдь не шитье…

— Как знать, — ответил на вопрос жены Мунк. — Завтрашний день покажет.

Они помолчали. Жена приблизилась и обняла мужа за плечи, поцеловала его в лоб.

— Может быть, вскоре мне останется только заниматься кроем и вышивкой… — признался Мунк тихо.

— И пусть, ничего! — горячо зашептала та. — Мы не пропадем! Даже если дела в мастерской вдруг пойдут плохо — у нас ведь есть дети, они нас не оставят. Обе дочери так удачно вышли замуж, да и сын — совсем не промах, весь в тебя… У нас все будет хорошо, ведь верно?..

Мунк вздохнул, вернул жене поцелуй и подтвердил:

— Не пропадем.

Затем он потянулся к стакану с молоком.

* * *

Мучился бессонницей и Лорд Света. Ворочаясь в своей роскошной постели, он никак не мог расслабиться и забыться. Хотя он устал до головокружения, до рези в глазах — уснуть не получалось. Так же, как и прошлой ночью.

Его одолевали горькие мысли и настойчивые сомнения.

— Никогда не сможет иметь потомства… — прошептал он в пустоту. Фраза эта теперь неизменно сидела в его сознании, не желая покидать его ни на миг.

Всю свою жизнь, начиная с самого юного возраста, Альрек много думал о том, что и зачем он делает. Все в его поступках было на тысячу раз взвешенно — он не жалел и не сомневался.

...До вчерашнего вечера, когда Свастика Цигно произнесла роковые слова. И теперь Лорд Света больше не был уверен, что и зачем он делает.

Но ведь отыгрывать назад было уже поздно, не так ли?

Впереди ждал Совет, во время которого Альреку снова, в который уже раз, предстояло сражаться за власть.

А перед этим было бы неплохо хотя бы немного поспать.