О воспитании (гет)

Но «вдруг, откуда не возьмись», Снейп извлёк редкое милосердие и понимание. Для начала был с пристрастием допрошен Малфой младший. Минут пять ушло на выяснение авторства распространителя слухов. Несчастное дитя из Хаффлпаффа теперь ожидала долгая и мучительная учёба. МакГонагалл, которая последнее время неотрывно наблюдала за слизеринским столом, мигом избавилась от своего косоглазия после короткой, но содержательной беседы. Дамблдор «умыл руки», и только иногда поглядывал то на Снейпа, то на Крисс, слегка кивая головой, как будто играла одному ему слышимая мелодия. В общем, весь Хогвартс окончательно уверился в том, что профессор Снейп и учащаяся Гласс — любовники.

Сама Крис жутко злилась из-за всей этой шумихи (а, возможно оттого, что не могла дать для неё реального повода), и быстрее молнии носилась по Хогвартсу под прикрытием Норманна. Тот, несмотря на свои половые предпочтения, выглядел достаточно угрожающе. Да к тому же репутация «старосты Слизерина» позволяла ему не вступать в открытые конфликты. Бедняга жутко страдал от отсутствия времени, ведь Крис не считалась с его личной жизнью и планами, проводя всё время в библиотеке.

— Раз уж твоя комната весь день свободна, может, сдашь её в аренду? — как-то не выдержал он.

— И как ты собираешься её использовать? Пригласишь того Милашку из квиддичевой команды или сам там закроешься с порнографическим журналом?

— Если будешь надо мной издеваться, я обижусь. И уйду, — Норманн надулся и прикусил нижнюю губу.

— Ладно, не злись. Я бы рада, но кто будет меня охранять, пока ты будешь развращать молодежь? Потерпи ещё чуть-чуть.

Крис сейчас как никогда нуждалась в охране. Приближалось полнолуние. Вампиры не знали «критических дней», но в это время у Крис отрастали внушительные клыки, и она становилась крайне нервной. Гривна не давала никаких поблажек, и в любой момент девушка могла быть наказана за грубость. Норманн принимал удар на себя, а Крис почти всё время молчала.

Кровавый Барон — призрак Слизерина, вызвался отгонять первокурсников. По одному ему известной причине, Людовик ненавидел детей. Гоняться за ними и пугать было его любимым развлечением. Как только на горизонте появлялся наглый студент — первогодка и начинал кричать на весь коридор что-то обидное, Барон вылетал из стены и окатывал беднягу холодной слизью. В таком виде он сам становился посмешищем.

Некоторую поддержку оказывали и сами слизеринские старшекурсники. Хотя и не явно, но они постоянно следили за Крис. Если где-то появлялась опасность в лице учащихся других факультетов, из разных углов тут же подтягивались члены тайного клуба «любителей поиграть в яды на раздевание». С обычной слизеринской наглостью они оттесняли конкурента на безопасное расстояние. Иногда Крис казалось, что все вокруг знают про гривну. Что ж, длинный язык доведет до Азкабана. Хотя она никогда никому не рассказывала о своём позоре. Вроде бы.

Декан продолжал активно подливать масла в огонь. Придя в очередной раз с дополнительных занятий, где окончательно вымоталась, она не раздеваясь и не зажигая света, плюхнулась на кровать.

— Так-так, — до боли знакомый насмешливый тон.

Вскрикнув от неожиданности, она резко села.

— В грязных ботинках на чистое бельё. А потом Грэйнджер пристаёт ко всем, утверждая, что труд домашних эльфов непосилен.

— Как вы сюда попали? — это первое, что пришло ей в голову.

— Это МОЙ факультет. У меня есть ключ.

— Что вы здесь делаете? — заведомо глупый вопрос, не то чтобы Крис была недовольна, скорее удивлена.

— Слежу за порядком, — Снейп сидел в её кресле у стола и даже не потрудился повернуться. — Просто раньше у меня руки не доходили до твоей комнаты. То, что ты здесь устроила, можно было бы охарактеризовать как свинарник. Но, боюсь, свиньи будут недовольны.

Крис недоумевала. Ну, подумаешь, не убралась утром. Торопилась.

Тем временем профессор лениво перебирал вещи и книги, которые горой валялись на столе. Он сидел спиной, и она не могла видеть его лица. И он не видел её. К счастью. Потому что она залилась краской, когда он демонстративно взмахнул трусами, которые выудил из-под учебников.

— Интересное учебное пособие, — море сарказма.

— С радостью одолжу, — она собрала всю наглость, какую позволил стыд, и получила укол от гривны, — если это поможет привлечь внимание аудитории.

— Не заставляйте ловить вас на слове, — мрачно процедил Снейп.

Он отбросил хлопковый комок в угол, где возвышалась гора одежды, и продолжил обыск на столе. У Крис закружилась голова и в ушах зашумело, когда он слегка повернулся, держа в руке её дневник. Маленькая магловская записная книжка. Каждый вечер она записывала туда события дня. Никогда не указывала имён. Только свои мысли. Туда же шли небольшие экспромты по Зельеварению. Рецепты и неожиданные сочетания компонентов постоянно вертелись у неё в голове. Но сейчас она меньше всего хотела демонстрировать профессору эти маленькие этюды.

Книжечка была полна записей вроде: «Папаша — клинический псих, и сынок его не лучше. Сегодня снова испортил мне настроение», — очевидно, Малфой. Или: «Может он идиот. А может быть, мы не в состоянии оценить его гениальность. Но сегодня он невыносим», — Лонгботтом, кто же ещё. «А ещё говорят, что геи — воспитанные и тактичные. Чушь!» — Норманн. Декан бегло перелистал тетрадь, в надежде выявить что-то о личной жизни девочки. Какой-то «ОН», «СЕКСИ» и «КРАСАВЧЕГ» все время фигурировал, но, ни факультета, ни имени, ни даже примет не было. Снейп уже прочитал все записи и страстно желал убить этого выскочку. Интересно, кто посмел поселиться в её сердце? А главное, когда? Она же все время была у него на глазах! Профессору хотелось увидеть её реакцию. Возможно, удастся вычислить «нарушителя территории». Он демонстративно открыл дневник посередине и сделал вид, что углубляется в чтение.

— Профессор.

— Что такое?

— Это не имеет отношения к учёбе, — голос у неё дрожал.

— Странно. А тут написано «две унции корня мандрагоры после последнего крика мелко нарубить».

— Это мой дневник.

— И что? — продолжая листать страницы.

— Это личное. И вас не касается, — она подошла к столу и протянула руку, — отдайте.

— Пока я здесь декан, меня всё касается, — он начал медленно выкидывать со стола книги по одной. — И я должен знать всё. Вам удалось скрыть от меня два года внеклассных занятий по Трансфигурации. Что ещё я пропустил? Мальчики? Свидания в «Выручай-комнате»? Это может плохо сказаться на учёбе. Ты перестала следить за порядком. Это плохой знак, — стол с шелестом покинула ещё одна книжка.

— Что вы делаете? — зло поинтересовалась она. — Я не понимаю!

— Учу тебя наводить порядок, — совершенно спокойно отвечал Снейп, — чем стоять столбом, начинай уборку.

— ОТДАЙТЕ МОЙ ДНЕВНИК! — в её голосе появились истерические нотки. Один молниеносный бросок, и она выхватила у зазевавшегося декана заветную книжечку. Тот с трудом удержался, чтобы не ударить девушку. Но быстро пришёл в себя. В конце концов, она имеет право защищать свои секреты.

— Без резких движений, юная мисс. Я вижу, что вы не способны делать что-либо, не касающееся Зельеварения. Даже собственные мысли приходится переносить на бумагу, чтобы не растерять по дороге. Ну, что ты вцепилась в него!? Храни свои чёртовы тайны!

Вечером следующего дня её ждал неприятный сюрприз. Она взялась за ручку двери покоев Снейпа, когда услышала, что он с кем-то говорит. Странно, потому что она привыкла считать это время своим. Они уже давно не договаривались, она просто приходила, зная, что её ждут. Но сегодня на её привилегию кто-то нагло посягал. И этот кто-то был большой тихоня, потому, что Снейп говорил один. Осторожно постучав, она приоткрыла дверь и замерла. На её месте за шахматной доской сидела, съёжившись, рыжая девушка. Она затравленно обернулась к двери, ища спасения. Но когда её взгляд упал на Крис, последняя надежда в нём погасла. Самой же стипендиатке Мерлина пришлось применить всё своё природное актерское мастерство, чтобы сохранить видимость спокойствия.

— Извините, я не вовремя, — виновато произнесла она.

— Хорошо, что вы это понимаете, — процедил он, пристально глядя её в лицо, — что-то срочное?

— Нет. Это подождёт до завтра. Увидимся на занятиях, — это уже было обращено к девушке. Та судорожно кивнула.

Крис хорошо помнила, как отец учил её, что к августейшим особам не поворачиваются спиной. Потому, что спина не соврёт. Выдаст вас с потрохами. А лицо можно «надеть». Поэтому она отступила за дверь, не поворачиваясь спиной к тёплой компании. Но как только за ней закрылась дверь, она опрометью помчалась по тёмному коридору к себе в комнату. Там она бросилась на кровать и долго плакала, уткнувшись носом в подушку.