Следующая цель - магический мир (джен)

Чем ближе была пятница, тем сильнее я дёргался. Друзья моего волнения не понимали, вполне справедливо возражая, что мне ничто не грозит, а худшим, что может случиться, станет продление срока Дина Томаса. Но это ничуть не помогало.

Уже к обеду среды я смирился, что работать с артефактами до разрешения проблемы Томаса не стоит — я лишь портил заготовки, то забывая своевременно прочитать заклинание, то меняя местами руны, а то и вовсе неверно писал их, ошибаясь с направлением или глубиной линий. И потому решил пока заняться чем-то другим, например, складом: нудная сортировка старых улик и практически бездумное составление отчётов по ним как нельзя лучше подходили для моего отвлечённого состояния.

А ещё я читал. Пресс-папье из единорожьей плаценты всё не давало мне покоя. Хотелось запрятать его подальше, оберегая от случайного обнаружения, но в то же время я отдавал себе отчёт, что пыльная полка, на которой оно стоит, едва ли не лучшая в мире защита: лишней работы в Аврорате не искали, а потому к старым уликам без повода никто не приближался.

В четверг Сьюзен вытащила меня на прогулку. Мы давно закончили школу, но оба почему-то без колебаний выбрали окрестности Хогвартса в качестве места встречи. Со времён нашей учебы практически ничего не изменилось, разве что часть тропинки облагородили…

— Здесь бой был, — пояснила Сьюзен и поёжилась, словно от холода. — Профессор Флитвик с кем-то из защитников школы догнал пытающихся скрыться Пожирателей, завязался бой. Здесь всё было перевёрнуто верх дном и залито кровью. Ханна говорила, что так и не удалось уничтожить все следы Тёмной магии, пришлось по-маггловски засыпать песком.

Заинтересовавшись событиями прошлого, я бросил несколько сканирующих заклинаний и разочарованно покачал головой:

— Зачистили отлично. Чары подтверждают, что здесь были использованы сильные проклятия, но никаких их следов не осталось.

— Ещё не хватало! Это же школа, Бастер! Здесь дети гуляют.

Я не стал рассказывать, насколько «грязен» в этом плане сам Хогвартс, чтобы не пугать Сью, но задумался. В школе было немало мест, где я ощущал себя крайне некомфортно. Сейчас-то я понимал, что причина крылась в следах Тёмной магии, а в детстве просто ёжился да спешил поскорее покинуть неприятное место. Но я в силу совокупности наследственной предрасположенности и крестража в голове мог выделить негативную энергию среди многочисленных магических следов, а большинство нормальных детей регулярно подвергались их воздействию. Так почему отдалённую тропинку вычистили после стычки, а замок остался полон отпечатков Тёмной магии?

Вечером Регулус стал подшучивать надо мной, интересуясь, как прошло свидание, и я с досадой понял, что наши встречи со Сью — что угодно, но не свидания.

— Всё прошло настолько плохо? — усмехнулся Реймонд.

Огрызнувшись, я скрылся в библиотеке в смущении, где быстро выбросил из головы надуманную проблему. Были намного более серьёзные вопросы, о которых стоило волноваться, чем дружба со Сьюзен, так и оставшаяся просто дружбой.

Пятница для меня началась в пять утра. Рассвет едва занялся, в комнате было темно, вокруг царила приятная тишина, и даже за окном в вечно бодрствующем Лондоне было тихо. Закрыв глаза, я попытался снова уснуть, но вытесненные сном мысли многочисленной толпой рванули обратно, и я со вздохом встал: о сне можно было забыть до следующей ночи.

Овертон ждал меня лишь к десяти, нужно было придумать, чем занять себя на ближайшие пять часов.

Кричер, как и все в Блэк-хаусе, спал, поэтому я сам занялся приготовлением завтрака. И неожиданно это занятие оказало успокоительный эффект.

У Дурслей, с их культом еды, я довольно-таки рано научился готовить. Тётя Петунья с радость переложила на мои плечи часть обязанностей, но только после того, как убедилась, что я не переведу продукты зря и не отравлю семью. Пока был маленьким, я надеялся, что заслужу расположение Дурслей полезностью, а когда понял, что никакие мои заслуги не заставят магглов симпатизировать магу, продолжил совершенствование на кулинарном поприще потому, что кухня была единственным местом, где я был в безопасности: рисковать целостностью техники и посуды и переводить продукты тётя Петунья не позволяла даже ненаглядному Дадли. С тех пор прошло много времени; ни в Хогвартсе, ни в доме Уизли я не мог готовить, да и в палатке это было затруднительно, а в Блэк-хаусе был Кричер, ревностно оберегающий своё право кормить хозяев. Так что за исключением недолгого периода в доме Северуса, я давным-давно не готовил ничего сложнее бутербродов. Но сейчас все спали, и кухня была в моём полном распоряжении.

— Соблазнительно пахнет! — констатировал Эдриан, как всегда первым спускаясь в столовую.

— Я почти закончил, — улыбнулся я, левитируя на стол тарелку с высокой стопкой блинчиков. — Кричер! Сделай нам, пожалуйста, кофе.

Домовик с громким хлопком, свидетельствующем о его недовольстве, возник в кухне и принялся греметь чайником.

— М-м-м… Вкусно! — прожевав первый блинчик, оценил Эдриан. — С чего это тебя потянуло на тесто?

— Проснулся рано, — развёл я руками, не желая вдаваться в подробности переживаний.

Эдриан молча посмотрел на меня, успокоительно улыбнулся и продолжил завтрак. Не восхититься его тактичностью я просто не мог.

* * *

Усевшись подальше от кафедры, я постарался слиться со стеной и тем самым избежать любого внимания авроров, и мне это удалось. Далтон быстро раздал задания, утвердил назначения для сопровождения невыразимцев и, разнообразия ради не став сегодня никого критиковать, отпустил подчинённых.

Бесшумной тенью проскользнув в свой кабинет, я запер дверь и принялся нервно мерить шагами весьма скромное пространство. Принимать умиротворяющий эликсир я опасался, не зная, к какому эффекту может привести его смещение с Веритасерумом, а без него успокоиться был не в силах. Уже раскрыв пейджерный блокнот, намереваясь задать вопрос о смешении зелий Драко, я вспомнил, что флакон так и остался стоять на столе в моей комнате, и огорчённо стукнул по стене.

До встречи с Овертоном оставалось ещё двадцать минут, я вышел в общий зал и, запретив себе бежать к Рею за поддержкой, чеканя шаг двинулся в противоположную сторону, к выходу из Аврората. Я справлюсь. Я не дам повод усомниться в моей непричастности к любым преступлениям, а значит, следователю незачем будет задавать лишние вопросы. Я смогу…

— Доброе утро, — кивнул при виде меня Овертон и приглашающе махнул рукой. Я вошёл, сел, и он сразу протянул мне свиток пергамента. — Список вопросов. Запомни, — продолжил он говорить, не обращая внимания на то, что я читаю, — отвечай кратко. В идеале — да или нет. Веритасерум не даёт солгать, но не заставляет давать развёрнутые ответы. Поменьше жестикуляции, поменьше гримасничания. Смотри в переносицу следователя. Что бы он ни говорил — держи себя в руках.

Оторвавшись наконец от вопросов, я удивлённо взглянул на Макса. Он спокойно выдержал мой взгляд и указал на статуэтку с весами.

— Сейчас нас никто не слышит, — подтвердил он мою догадку и достал из ящика стола флакон зелёного стекла. — Тебе повезло с друзьями, Бастер Блэк. Пей. Нам пора.

— Что это? — недоверчиво нахмурился я, поднося флакон к лицу и рассматривая плещущаяся в нём жидкость.

— Нейтрализатор Веритасерума.

Я поднял изумлённый взгляд, но Макс уже отвернулся.

Нейтрализатор сыворотки правды — зелье посложнее самого Веритасерума. И подороже. Северус рассказывал, что Дамблдор едва ли не навязывал спонсорство для этого зелья, с радостью предоставляя и редкие травы, и галлеоны на покупку остальных ингредиентов, опасаясь, что Лорд решит проверить штатного шпиона, хотя обычно лишь разводил руками, ссылаясь на недостаточное финансирование Хогвартса. По словам Сева выходило, что при регулярном приёме нейтрализатора можно добиться стойкого эффекта… Я впервые приму это зелье, потому панацеей оно не станет, однако при должном старании убережёт от излишней откровенности...

Рей верит Овертону. Я верю Рею. Хм. Кажется, у меня нет иного пути, кроме как тоже поверить Максу. Отбросив колебания, я проглотил безвкусную жидкость.

— Спасибо.

— Я не ради тебя стараюсь, — отмахнулся тот. — Идёмте, мистер Блэк, нельзя опаздывать на допрос по вами же инициированному расследованию.

То ли я наконец-то сумел взять себя в руки, то ли нейтрализатор обладал успокоительным эффектом, однако по ДМП следом за Максом я шагал практически спокойно. Овертон кивал знакомым, я равнодушно скользил взглядом по лицам...

— Заместитель министра?

Я встрепенулся и вопросительно уставился на Эдриана: увидеть его стало приятной неожиданностью.

— Доброе утро, — спокойно кивнул тот и улыбнулся мне, — Бастер, зайди ко мне, как освободишься.

— Ладно, — медленно кивнул я.

На мне скрестились сразу несколько взглядов, и я понял, что Нотт оказался в ДМП в эту минуту не случайно: прикрытие мне было на всякий случай обеспечено на самом высоком уровне.

ДМП-шники демонстративно утратили ко мне интерес с уходом Эдриана, и Макс провёл меня дальше — в кабинет следователя. Комната была весьма скромных размеров, но вмещала массу мебели, а вот посетителям оставалось весьма ограниченное пространство прямо у двери.

— Доброе утро, мистер Блэк, присаживайтесь. Меня зовут Феликс Саморти, я буду вести ваш допрос.

Вежливо улыбнувшись в ответ, я неуверенно устроился на стуле и покосился на Макса — тот стоял с невозмутимым видом. Саморти бросил на него вопросительный взгляд и, видимо, получив невербальный ответ, перестал обращать внимание на свидетеля. Следователь кратко перечислил мои права (в том числе, право развернуться и уйти вот прямо сейчас) и выставил передо мной поднос с маленьким хрустальным флаконом, стаканом и графином с водой. Подняв на меня глаза, он удовлетворённо кивнул, убедившись, что я твёрд в своём желании дать показания, накапал Веритасерума в стакан и принялся диктовать самопищущему перу стандартный текст:

— Допрос от двадцать пятого августа двухтысячного года проводит следователь Департамента магического правопорядка Феликс Саморти, — он сделал мне знак выпить сыворотку правду и продолжил диктовать. — Допрос с согласия допрашиваемого проводится с использованием Веритасерума. Назовите ваше имя.

Меня бросило в холодный пот, сердце застучало как сумасшедшее, ладони стали мокрыми, на миг потемнело в глазах…

— Бастер Блэк, — непослушными губами произнёс я.

Следователь поощрительно кивнул и продолжил задавать стандартные вопросы, а я едва подавил облегчённый стон. И чего, спрашивается, перепугался? Я ведь не просто так решил назваться чужим именем, я и есть Бастер Блэк: отказавшийся от прошлого, официально принявший новое имя… А взяв под свою ответственность угасающий род Блэков, я магически закрепил право зваться Блэком.

Я давным-давно перестал быть Гарри Поттером; для магглов я — Бастер Линд, и документы, добытые Эдрианом два года назад, пройдут любую проверку, а для магов — Бастер Блэк, и, как выяснилось, подтвердить это я могу даже под Веритасерумом.

Между тем допрос продолжался. Макс молча стоял за моей спиной, и я старался не думать, в чём смысл его присутствия: бросить в меня Силенцио, если какой-то вопрос спровоцирует на лишние слова, или же для своевременного Обливиэйта в Саморти. Уже через пару минут стало ясно, что следователь не заинтересован в том, чтобы потопить меня — все его вопросы были из утверждённого списка, да и задавал он их без ажиотажа, просто выполняя свою работу. Как бы то ни было, нейтрализатор помогал обдумывать полноту ответов, и я без запинки отвечал на все вопросы, так и не ляпнув ничего лишнего.

Последнее, что спросил Саморти, было имя настоящего преступника, но тут я ничем помочь ему не смог, ведь мы искали маньяка с помощью поискового ритуала и, застав на месте преступления, сразу нейтрализовали, не тратя время на расшаркивания.

— Благодарим за сотрудничество, мистер Блэк, — не меняя интонации произнёс следователь и, взглянув на часы, удовлетворённо улыбнулся: — Мы как раз уложились во время действия зелья.

Признаться, я ожидал много худшего, потому и не сразу поверил, что всё осталось позади.

— Это всё? — удивлённо уточнил я.

— Да. Ваши показания полностью оправдали мистера Томаса, так что мы займёмся его освобождением в ближайшее время.

Я машинально кивнул и тут же встрепенулся: выпускать Дина на свободу до того, как он принесёт обет, было не то чтобы опасно, но нежелательно.

— Скажите… А как это вообще будет? Мистер Овертон сказал, что этим будете заниматься не вы сами...

— Верно. Когда я закончу с оформлением, — он обвёл широким жестом пергаменты, которые заполнял в соответствии с моими показаниями, — передам начальству на подпись, а уже после этого документы на освобождение мистера Томаса окажутся у невыразимцев.

— И что дальше? — игнорируя намёк, что мешаю работать и вообще отвлекаю, спросил я.

— А дальше данные мистера Томаса внесут в систему. Мистер Блэк, позвольте мне закончить.

— Да, конечно, — вынужденно отступил я и повернулся к Максу.

Но тот мотнул головой, и я заткнулся. Наконец, минимум через десять минут, Саморти поставил последнюю точку и протянул пергаменты мне.

— Посмотрите, всё ли верно зафиксировано, и подпишите каждую страницу.

Просматривая пергаменты, я пытался придумать, как разговорить следователя и получить разрешение на то, чтобы самому отправиться за Дином. Взяв перо, я занёс его над пергаментом и вперил взгляд в следователя, ожидающего, когда я наконец подпишу показания и уйду.

— Мне бы хотелось самому сообщить Томасу новости, — твёрдо сказал я.

Саморти вздохнул, бросил на Овертон недовольный взгляд и с усталым видом кивнул:

— Для этого вам нужно будет обратиться в Отдел тайн. Мистер Овертон, вы не объясните мистеру Блэку процедуру?..

— Разумеется, — холодно кивнул тот и повернулся ко мне, — мистер Блэк, если желаете обсудить это вопрос…

— Желаю! — решительно кивнул я.

— …Прошу вас проследовать за мной.

Простившись с Саморти, я следом за Овертоном покинул кабинет, и мы молча двинулись по пустому коридору.

— Мистер Овертон? — окликнул я через минуту, не дождавшись от него даже знака.

— Не сейчас, мистер Блэк.

Вздохнув, я смирился, что просто в ДМП ничего не бывает, и приготовился терпеливо ждать, когда наступит подходящий момент.

«Заместитель начальника по следственной работе» значилось на двери, перед которой Овертон остановился. Сделав мне непонятное внушение глазами, он постучал и, дождавшись резкого «войдите», открыл дверь.

— Сэр, по делу Томаса. Подпишите?

— А, Макс… Оставь.

Секундная пауза подсказала, что теперь мой ход, и я перешагнул порог кабинета.

— Добрый день, сэр. Меня зовут Бастер Блэк, это мои показания позволят освободить мистера Томаса, — реакции не последовало, кроме вперившегося в меня взгляда, и я начал злиться: что за бесчувственные рыбы тут работают? — Мне бы хотелось лично освободить мистера Томаса.

Принимать отказ я не собирался. Конечно, я мог хоть прямо сейчас аппарировать в Перт, навязать непреложный обет Дину, снять с него именное проклятие и оставить всё остальное ДМП-шникам, но это было не слишком правильно и могло потянуть за собой ненужные вопросы: за Дином наверняка наблюдают, а магию, применяемую рядом с ним, точно засекут и весьма вероятно заинтересуются…

— Мистер Блэк… — я нахмуренно посмотрел на оставшегося безымянным замначальника, и это возымело действие: крякнув, он отвёл взгляд в сторону и совсем иным тоном договорил: — В принципе, вы можете это сделать. Единственное что — вам нужно будет соблюсти протокол и действовать в соответствии с указанными временными рамками.

— Отлично! — воодушевлённо закивал я.

Он вздохнул и размашисто расписался на титульном листе отданной Овертоном папки.

— Мистер Блэк, идёмте, я объясню, что вам предстоит, — подал голос Макс.

— Спасибо, сэр, — на прощание улыбнулся я хозяину кабинета и вышел вслед за Максом.

Молча прошагав по коридору, Макс вошёл в свой кабинет, и лишь когда дверь захлопнулась за нашими спинами, возмущённо воззрился на меня:

— Почему ты не предупредил? Ты хоть понимаешь, сколько проблем тянет за собой твоя прихоть?

— Это не прихоть, — небрежно бросил я. — Это — необходимость.

Макс не проникся важностью момента, так что пришлось напоминать и более подробно рассказывать о ситуации: о проклятии, которое не так просто снять, а выпускать Дина на свободу проклятым — излишняя жестокость, и о том, что без непреложного обета мы вообще не планировали добиваться освобождения.

— Я не собираюсь бегать за Томасом с палочкой наизготовку, разыскивать его и уговаривать принести обет, — закончил я импровизированное выступление. — Сначала обет, потом свобода. Как мы и договаривались.

Довольным Макс не выглядел, но аргумент принял к сведению.

— Что ж, раз тебе это важно, будешь уговаривать невыразимцев сам.

Мне не оставалось ничего иного, как согласно кивнуть.

Пока Овертон подготавливал бумаги для передачи дела в следующую инстанцию, я обдумывал ситуацию.

— Слушай, а как происходит амнистия?

Ошарашенный взгляд был мне ответом.

— Давай я сначала объясню, что имею в виду, — поспешно произнёс я и изложил историю сначала Симуса Финнигана, а затем и Оливера Вуда. — Финниган срок заслужил, но мало того, что он был под действием зелий, так ещё им же откровенно откупились от требований Европы. А Вуда и вовсе прикрыли морализаторы — он же с совершеннолетней девушкой встречался…

— Бастер, подожди, — подняв обе руки вверх, Овертон покачал головой и признался: — Дело Вуда проходило через меня, я его помню. Амнистия, в принципе, возможна, преступление не тяжёлое, да и вообще… Но только на словах. А добиться его освобождения вряд ли удастся.

— Но почему?

— Показательная порка, — равнодушно пожал плечами Макс. — Пока средний возраст членов Визенгамота — трёхзначная цифра, на подобное преступление глаза не закроют. А что до второго… Давай закончим с Томасом, прежде чем кого-то ещё освобождать, ладно?

Согласно побурчав, я вернулся к молчаливому созерцанию его работы. Впрочем, это не заняло много времени, и уже через пять минут Макс захлопнул папку и поднял на меня взгляд.

— Так, это готово, теперь давай о протоколе. После утверждения всех документов и принятии окончательного решения, но до того, как состоится само вмешательство в маггловский мир, вступает в действие протокол сокрытия. В него входят подготовительные работы, в том числе, бюрократические, а также настройка ритуала и непосредственное изъятие из мира магглов мага. Если невыразимцы согласятся пойти тебе на встречу, они расскажут подробнее, но даже поверхностное знание даст тебе пару очков при уговаривании.

— Что значит «изъятие»? — не удержался от вопроса я.

— То и значит, — пожал плечами Макс. — Ты караулишь момент, ритуал запускается, и в тот момент, когда определённый человек стирается из маггловского мира, ты его перемещаешь. Не раньше и не позже.

— А как он стирается? — мало что поняв из объяснений, уточнил я.

— Это закрытая информация, — качнул головой Макс. — Я знаю лишь, что каждое вмешательство в ритуал требует сотни согласований. Невыразимцы вообще не любят это делать, а без серьёзной необходимости и не делают. В качестве примера — Пожиратели смерти. Многие из них уже мертвы или навсегда заперты в Азкабане, а обновлять сведения никто не собирается — лишняя работа.

— Так значит, сначала нужно убедить Отдел тайн, что дело Дина стоит того, чтобы провести ритуал. А уже после каким-то образом убедить их позволить мне… — я не договорил, осознав наконец-то всю сложность задуманного.

— Не провести ритуал, — вдруг произнёс Макс. — Ритуал действующий. Но внести в него исправление.

Попытавшись представить, как можно стереть человека из памяти всех, я ощутил себя тем одиннадцатилетним Гарри Поттером, что впервые попал в мир магии: масштаб колдовства не укладывался в моей голове.

Пока я предавался самоуничижению, Макс отправил документы по междепартаментской связи и получил ответ.

— Рассмотрение дела и ходатайства об освобождении назначено на следующий вторник, — прочитал он. — Если что-то изменится, я сообщу.

Поняв, что на этом пора прощаться, я поднялся, поблагодарил Макса за помощь, и покинул ДМП с гудящей головой. Мало мне было уникального ингредиента, теперь всплыло совершенно невообразимо колдовство, а я ни сном ни духом! Пообещав себе непременно посвятить досуг этому вопросу и выяснить всё возможное, усилием воли я заставил свои мысли вернуться в здание Министерства магии, а именно — в Аврорат. Какие бы захватывающие приключения не обещало новое знание, я был взрослым человеком и не мог пренебрегать работой.