Diamonds and Rust (джен)

Вернуть — не вернуть, вернуть — не вернуть… Лон-Гор раздумывал над этим уже давно и успел составить подобие плана. Однако память — не то явление, которое можно подчинить какому-то распорядку. Во всяком случае, если хочешь её восстановить.

Для начала полковник обсудил свой план с Гелли. Она не нашла, к чему придраться, так что его начали воплощать уже на следующий день.

Да, над Ранавиром висела угроза мести, но смысла откладывать Лон-Гор не видел.

Тринадцатого вайо он за общим ужином объявил о своём намерении вернуть арзакам память. Заодно направил к Вей-Кану желающих выучить арзакский менвитов. Таких набралось с первой попытки около сорока: вся эскадрилья, Ир-Лат с Кем-Нором, Хин-Сан и ещё несколько сержантов… Капитан Ер-Вис предложил лингвисту свою помощь — он арзакский уже знал.

Среди арзаков же добровольцев нашлось на удивление мало: Арнис и Сариа, Лейн, Наит и пятеро строителей, которых Лон-Гор по именам не помнил.

Вечером они все собрались в лазарете. Из карантина высунулась Ваэри.

— Можно мне тоже? Я и так что-то вспоминаю, но слишком туманно.

Лон-Гор воспользовался возможностью облегчить себе работу и начал с неё.

Камир рассказал, что в своей коме бродил в сером тумане и периодически наталкивался на какие-то предметы или на людей: на Сариа (брата, а не техника), на игрушечную собаку (оранжевую, без левого уха), на разбитую банку компота (мама когда-то очень ругалась), на соседскую девчонку (в очках и с крысиной косичкой), на ракушку (даже с жемчужинкой)… Постепенно из небытья проступали воспоминания из его детства — до первого гипноза. Они стали скелетом, на который наросло всё остальное.

Значит, детство. Те, кто родился после всего, получали первый гипноз лет в десять-двенадцать, а до этого жили в специальных интернатах, где их нужным образом воспитывали. Детство, хоть и не самое счастливое, оставалось нетронутым.

Добровольцев отправили ждать в коридоре, а Лон-Гор и Гелли вошли в палату к Ваэри. Девушка как всегда завернулась в одеяло — кажется, это была не столько попытка защититься, сколько новая уютная привычка. Почему нет?

Лон-Гор устроился на стуле напротив Ваэри, Гелли отошла куда-то в угол — её задачей было контролировать ситуацию, если что-то пойдёт не так.

— Начинаем?

— Я готова, — решительно произнесла Ваэри.

— Смотри мне в глаза.

Чёрные глаза послушно остекленели. Можно сказать что угодно, слепить что угодно. Но нельзя. Надо дать свободу действия.

— Загляни внутрь себя.

Плохая фраза. Под гипнозом образное мышление сносит начисто. Последствия непредсказуемы. Отыграть назад? Нет, не надо — взгляд Ваэри поплыл и из стеклянного стал каким-то нездешним, словно она взаправду заглянула в своё подсознание, или где там располагается это «внутрь».

— Отвечай: кто ты?

— Я не знаю.

Голос был совершенно спокойный, ровный, но Лон-Гор уловил в нём панику. А ещё он ясно почувствовал, что ответила ему не девушка, а маленькая девочка. Получилось?

— Где ты?

— В колбе. Или в луче. Я не знаю. Надо мной фонарь. А вокруг темнота.

Не туман. Скорее что-то вроде личного подгипнозья Ирлена. Правда, тот вроде в коридор проваливался.

— В темноте что-нибудь есть?

— Чудовище с синими глазами.

С синими. Не Лон-Гор. Неплохо.

— Оно опасно?

— Нет. Оно голодное. Хочет отобрать у меня конфеты.

— У тебя есть конфеты?

— Да. Мятные леденцы в зелёных фантиках.

— Откуда они у тебя?

— Подарила тётя с рыжими волосами. Она сказала, что я хорошая девочка.

— А что ещё она говорила?

— Что если я буду хорошо читать и писать, то буду носить серый костюм, а если нет — то малиновый, а это очень-очень плохо.

Девочка-Ваэри зарыдала. Лон-Гор почувствовал движение вперёд и боль в затылке. Что за?.. А, неважно. Наверное, стоит перевести тему.

— Конфеты вкусные?

Послышалось шуршание фантиков.

— Очень.

— Что ещё у тебя есть?

— Карандаш.

— Какой?

— Обычный. Зелёный. С ластиком. Погрызенный.

— Кто его погрыз?

— Сони.

— Зачем?

— Он обзывался. Рвал мои тетради. Мешал мне учиться. Мы подрались. Я ткнула ему карандашом в зубы. Больше он меня не трогал.

Последняя фраза прозвучала злорадно — кем бы ни был этот Сони, Ваэри его победила. Полноценное воспоминание, к тому же растянутое во времени. Отлично.

Лон-Гор продолжил задавать вопросы, озвучивал первый, что приходил в голову. Иногда Ваэри реагировала странно: замолкала, хрипела, плакала. Всякий раз Лон-Гор чувствовал боль в затылке и аккуратно переводил тему.

Он прошёл вместе с Ваэри через тысячи серых документов до самой экспедиции, услышал крайне нелестные характеристики некоторых пехотинцев и Дер-Раоха, увёл девушку подальше от Оро-Эна и осмотрел лабораторию Виллины. Наконец, подгипнозье расширилось от луча до удобного кабинета с большим столом, крутящимся креслом, в котором можно было свернуться клубком, и бархатным чёрным ранвишем на подоконнике.

Через секунду Лон-Гор увидел большие чёрные глаза в одеяле.

За спиной зажужжал сканер. Гелли сказала:

— Вы оба в полном порядке. Ваэри, как ты?

— Прекрасно, — улыбнулась девушка. — Хотя вспомнила, кажется, не всё.

— Я побоялся восстанавливать некоторые моменты, — просипел Лон-Гор. Горло сдавило, будто он говорил целый час.

— Наверное… они мне и не нужны. Спасибо вам, полковник!

Ваэри вылезла из одеяла и сжала его руку в тёплых ладонях. Лон-Гор их едва почувствовал — тело словно одеревенело.

— Пойдёмте, мой полковник, — произнесла Гелли, взяв его за локоть. — Вам надо отдохнуть.

Она кое-как вытащила его в коридор, где столпились арзаки. На помощь тут же пришли Риэм и Лейн, которые под руки довели Лон-Гора до дивана в его кабинете. Гелли тут же положила лёд ему на лоб и под затылок.

— Извините за подзатыльники, мой полковник. Слов вы не слышали, а что-то определённо шло не так.

— Ничего страшного. Они мне помогли.

— Как Ваэри? — спросил Лейн, приоткрыв дверь, чтобы и остальные слышали.

— По её собственным словам, прекрасно. Вспомнила всё, кроме самых травмирующих вещей. Кто следующим будет? Думаю, до отбоя…

— Уже три часа ночи! — перебил кто-то.

Что? Так много?

— Мой полковник, вы сейчас пойдёте спать, — не терпящим возражений тоном заявила Гелли. — И ринетесь на новые подвиги не раньше, чем я сочту ваше состояние приемлемым.

Лон-Гор прикрыл глаза. Хотелось привести всех в норму как можно быстрее, но Гелли была права: ему надо отдохнуть.

— Всем спать, — сказала Гелли арзакам. — Риэм, Лейн, подождите.

В коридоре стало тихо. В кабинете приглушили свет, оставив лишь настольную лампу. Лон-Гор опустил компресс на глаза. Капли бы, но так вставать не хочется.

Чьи-то руки отодвинули компресс обратно. В полузакрытые глаза упали несколько капелек. Невыносимо больно. Офтальмологи — самые большие садисты после зубных.

— Вы ещё не спите, мой полковник? — спросил Риэм. — Давайте мы вас в комнату проводим.

Хорошо, что недалеко — дверь в спальню находилась рядом с диваном. Лон-Гор ненавидел, когда с ним обращались как с пациентом. Он тут врач, в конце концов!

Заботливые арзаки ещё и сапоги с него сняли и пледом его укрыли. В процессе Лейн поинтересовался:

— Эми, а почему ты не пришёл? Я думал, первым запишешься.

— А я вспомнил уже всё. С того момента, как очнулся в Торренуоле, память постепенно восстановилась.

— Вывод: кома — лучше средство от постгипнотической амнезии! — провозгласила Гелли и, наклонившись к уху Лон-Гора, прошептала: — А что вы думаете о карательной медицине?

Полковник распахнул глаза и уставился в белеющее в полумраке лицо.

— Гелли, не шути так больше! — взмолился Лейн.

— Арзаки и чёрный юмор — страшно… — пробормотал Лон-Гор, засыпая.

Дверь с тихим скрипом закрылась. Арзаки ушли.

* * *

Ол-Кет опять проспал. На этот раз будильник прозвенел вовремя, но когда майор открыл глаза, за окном была кромешная тьма. Он подумал, что хронометр сломался, и поставил будильник на то же время, но на коммуникаторе. Понятное дело, в эти сутки он уже не звенел.

Во второй раз Ол-Кета разбудил стук в дверь. Это Ер-Вис интересовался, все ли в порядке с командиром.

Одиннадцать ноль три. Основательно поспал.

За окном по-прежнему было темно. Чуть посветлее, чем ночью, но всё равно вместо яркого дня над страной висел какой-то тоскливый сумрак шести часов вечера в конце осени.

Пока Ол-Кет приводил себя в порядок, Ер-Вис докладывал:

— Часовые на местах. Нарушений нет. Ничего чрезвычайного. Полковник просил вас зайти в лазарет.

— Что-то случилось?

— Никак нет. Он вчера Ваэри память вернул — может, поэтому. И… мой майор, вы не знаете, как нам перед ней извиниться?

Ол-Кет скептически оглядел Ер-Виса и проворчал:

— Словами.

В лазарете майор сразу же наткнулся на Ваэри. Она устроилась на подоконнике в коридоре и болтала с сидящей тут же Гелли. Девушки обсуждали платья. Ваэри отвлеклась, приветливо помахала майору рукой и вернулась к беседе.

Лон-Гор был у себя — он растёкся по креслу и изучал здоровенный лист бумаги, криво обрезанный по краям. Выглядел полковник совершенно не выспавшимся. При появлении Ол-Кета он положил лист на стол и приглашающе махнул рукой.

— Что это? — осведомился Ол-Кет, садясь на край дивана.

— Схема минирования замка. Нашёл утром на столе.

В дверь постучали. Пришли Ильсор, Сион, Мей-Кион и Сол-Дит.

Лист перекочевал к арзакам. Они долго рассматривали пометки на карте, и наконец Ильсор заговорил:

— Похоже, что нам сдали план Ланата. Пятнадцатое завтра, значит, если эта схема верна, взрывчатка уже установлена.

— Её не хватит, чтобы разрушить замок, — подхватил Сион, — но все, кто окажется рядом, серьёзно пострадают.

— Вряд ли это правдивый план, — заметил Мей-Кион. — Допустим, Ланат действительно хочет взорвать нас. Но ведь пострадаете и вы, арзаки.

— В лесу он чуть не угробил Камира вместе с Тин-Мором, — возразил Сол-Дит. — Мне кажется, этот парень готов уничтожить вообще всех, лишь бы от менвитов избавиться.

— В любом случае стоит проверить схему, — заметил Лон-Гор. — Майор, займётесь?

Ол-Кет забрал схему и отправился собирать своих парней. С ним пошёл Сион, а Ильсор и лётчики остались что-то обсуждать.

Недалеко от лазарета околачивался сержант Хин-Сан. Ол-Кет отправил его на поиски сапёров, а сам углубился в схему. Холл, самые оживлённые коридоры, столовая… Взрывчатка размещена так, чтобы пострадало максимальное количество людей.

— Чиан составлял, — скривился Сион. — Он наш штатный взрывотехник.

— Заминировали столовую. Похоже, мы знаем примерное время взрыва.

— Одно из трёх, правильно? Восемь утра, час дня, семь вечера.

— Вероятно.

Сапёры собрались. Одиннадцать человек из пехотинцев. Не было только Бен-О, но он ещё когда погиб… М-да, больше жертв допускать нельзя.

— Значит так, — обратился Ол-Кет к подчинённым, — вот схема, согласно которой может быть заминирован Ранавир. Ваша задача: проверить, есть ли в указанных местах взрывчатка, и, если есть, обезвредить.

— При этом лучше не демонтировать, — добавил Сион. — Вдруг проверить решат? Тут двадцать три устройства из сорока четырёх украденных, — пояснил он.

— А какова вероятность того, что план правдив? — поинтересовался лейтенант Ки-Нат.

— Пятьдесят на пятьдесят, — отозвался Сион.

— Выполнять, — скомандовал Ол-Кет, и сапёры разошлись.

Сам майор отправился в наблюдательный пункт. Должны же были эти ниртаевы диверсанты хоть на одну камеру попасть?

Должны. Но не попали. Артефакт-невидимка? И сколько их всего?

Через пару часов сапёры доложили: схема была верна, устройства обезврежены. Отлично.

Ол-Кет пошёл к Лон-Гору. В его кабинете оказалась та же компания, словно они и не уходили. Сам полковник о чём-то расспрашивал Сол-Дита — судя по всему, они составляли карту вертолётных обломков. Ильсор и Мей-Кион вполголоса переругивались.

Дверь растворилась без стука. Примчался Сор-Ан, который сегодня был дежурным метеорологом.

— Не лазарет, а проходной двор! — зашипел полковник. — Что у вас?

— С полудня температура понижается где-то на четверть градуса каждый час. Солнца не было со вчерашнего дня, так что примерно через пять дней средняя температура в Гудвинии достигнет ноля.

— Зимней формы у нас нет, — сообщил Мей-Кион и вернулся к спору с Ильсором: — Не хватит нам на это мощности генератора. Не хватит.

Инженер тяжело вздохнул и принялся выписывать прямо в воздухе какие-то формулы. Мей-Кион смотрел на них, и досада на его лице постепенно сменялась пониманием.

— Так что там с температурой? — вернул всех к теме Сол-Дит. — Формы нет. Другое что-нибудь?

— Одеяла нас не спасут — не ходить же в них всё время. — Лон-Гор пожал плечами.

— А Гелли нам не может помочь? — поинтересовался Ол-Кет. — Помнится, Лиона себе с лёгкостью одежду создавала.

Все тут же вспомнили злобное чёрное платье, в котором она покинула лагерь. Женщины… Как бы они ни страдали, нарядиться соответствующе никогда не забудут.

Сор-Ан вышел в коридор и вскоре вернулся с Гелли. На плече девушки уютно обустроилась Рамина, волшебница-мышь.

Дамы выслушали предложение Ол-Кета, посовещались, затем Гелли сдёрнула с дивана плед и накинула его на сидящего тут же Сол-Дита. Плед заискрился, и капитан оказался одет в коричнево-клетчатое пальто странного покроя.

Несмотря на непрезентабельный вид, оно было вполне годным. Мей-Кион и Гелли тут же договорились, что он соберёт со всех пледы, а она их заколдует. После этого лейтенант и Ильсор куда-то ушли.

* * *

Над Ранавиром стояла ночь. Внешне она ничем не отличалась от прошедшего дня — солнца сегодня не было. Однако во всём остальном…

Ночью было тихо — казалось, можно услышать шорох рассыпающихся звёзд или мягкие шаги того самого чёрного ранвиша, который, по мнению Ол-Кета, украл солнце. Ночью воздух был другой — влажный, холодный, пахнущий цветами дождя. Ночью все спали и не мешали наслаждаться миром.

Ваэри несколько месяцев не выходила на улицу. После экспериментов Виллины ей было очень плохо. Больно, страшно. Она будто бы попала в ловушку того луча среди тьмы. Мимо проплывали неясные образы, но Ваэри не удавалось поймать их даже кончиками пальцев.

Вчера Лон-Гор вывел её на свет. Сразу стало легко и хорошо. Настолько, что её сегодня выписали.

Увидев Ваэри в столовой во время обеда, куча народу уткнулась носами в тарелки и не поднимала лиц до самого конца.

А перед ужином девушке преподнесли пятилитровую кастрюлю полевых цветов.

Стараясь не смотреть на Кем-Нора, который за спинами кастрюльной делегации заламывал руки и делал трагические лица, Ваэри сказала, что всех прощает. Ей, конечно, хотелось дать кое-кому по морде, но не выискивать же их среди всей сотни пехотинцев?

До самого отбоя Ваэри плела из подаренных цветов гирлянду. Кастрюлю у неё забрали ругающиеся повара, а выбрасывать цветы не позволили ботаники.

Гирлянда теперь висела над окнами в столовой, радуя глаз яркой чередой красок. Жалко, что солнце больше не встаёт, — всё-таки в природе эта яркость намного красивее.

На границе лагеря неярко светилась колючая проволока. В ангаре еле слышно гудел генератор, поддерживавший волшебный щит. У Ильсора не получилось повторить барьера Эн-Рал, но и эта конструкция могла защитить Ранавир. По крайней мере, незаметно в лагерь никто не проберётся.

Ваэри прошлась вдоль проволоки, пожелала спокойного дежурства часовым и свернула на бывшую вертолётную площадку.

Дурные воспоминания вызывало это место. И не у неё одной, наверное.

Однако сейчас это было самое обычное ночное поле. Пепел давно развеял ветер, из выжженной земли выросла трава. Кстати, покосили бы — высокая, аж ноги путаются.

Из сумрака выступили тринадцать человек в серых плащах поверх зелёных комбинезонов. Ой-ой. Ваэри встала как вкопанная.

— Ваэри? Это ты? Как ты? — закидал её вопросами Ланат.

— Это я. Нормально всё. Вы что удумали, идиоты?

— Я волновался за тебя.

Ланат обнял Ваэри, а она сцепила руки за его спиной, хотя стоять вот так, в кругу мстителей, было откровенно жутко. Гелли уже рассказала про смерть Дер-Раоха и покушение на шестых. Ланат тем временем продолжал шептать Ваэри на ухо, гладя её по голове:

— Пойдём с нами, родная. Здесь скоро мало кто останется. Скоро этих тварей не будет — мы уничтожим их всех. Скоро всё будет хорошо.

— Вы взаправду хотите убить вообще всех менвитов? — недоверчиво прошептала Ваэри, посмотрев в лицо Нилиро, который стоял за спиной Ланата.

Техник прикрыл глаза, скрывая эмоции, а Ланат кивнул, задев нос Ваэри распущенными волосами.

— Всех.

— И Лон-Гора, который нас защищал и пытается вернуть нам память? И Сор-Ана, который всегда нам помогает? И Хин-Сана, который спас жизнь Айни? И даже Вей-Кана?

— Родная, не жалей их, — попросил Ланат и наконец отстранился.

Ваэри внимательно оглядела весь отряд и, пожелав им спокойной ночи, пошла гулять дальше. Помнится, на крыше ангара можно было посидеть, любуясь на звёзды.

Когда серые плащи скрылись в темноте, Ваэри включила коммуникатор и позвонила Ол-Кету.

«Простите, ребята, но вы хотите слишком много крови».

— Мой майор, Ланат в лагере.