Diamonds and Rust (джен)

Прошло уже больше двух недель, но ситуация не спешила меняться к лучшему. Наверное, потому, что не уже, а всего.

Элар с трудом заставлял себя уснуть и до утра вскакивал от каждого звука, хоть немного походившего на скрип дверных петель или шорох шагов.

В первые дни рядом всё время был Сор-Ан. Он обитал на соседней койке в палате и, кажется, тоже почти не спал.

Элару было неловко так глубоко вмешивать Сор-Ана в свои проблемы, но он успокаивал себя тем, что когда-то давно делал точно так же.

…Это был Вайклем, первый день Сор-Ана на войне. Установилось затишье, чужая авиация пряталась за морем. Позавчера умер от ран лейтенант Ли-Нар, и для доукомплектации прислали нового лётчика — курсанта, считай.

Майор Мон-Со ненавидел, когда к нему присылали курсантов. Они слишком быстро погибали. Элар-Шен, например, пришёл сюда полгода назад в числе десятка новичков. Из этого десятка к появлению Сор-Ана остались двое.

Однако самого новичка, казалось, не волновало чужое мнение. Он за завтраком даже подсел к Элар-Шену, хотя Тин-Мор сразу сказал: от Курьёза лучше держаться подальше — он приносит несчастья. На самом деле умные следящие устройства во время боя приписали поражение урхайского корабля не тому пилоту, и Элар-Шен получил чужой орден без права на отказ.

Впрочем, Сор-Ану было наплевать на мнение окружающих, и он даже вовлёк Элар-Шена в беседу. Они говорили о травяном чае, который мать четырнадцатого собирала лично, о книгах, о морях и почему-то о плетёных корзинах.

А ближе к вечеру был бой. Не масштабный — можно сказать, стычка. Но Сор-Ана подбили. Он отделался помятыми рёбрами, однако в лазарет всё же попал.

Элар-Шен зачем-то заглянул к нему да так и остался — проговорили всю ночь. Оказалось, Сор-Ану тяжело далась эта неудача — он ведь даже не подстрелил никого. Элар-Шен на это лишь смеялся: его первый сбитый пришёлся лишь на пятый боевой вылет.

Сор-Ан уничтожил первый вражеский самолёт уже на втором…

Четырнадцатый, чей учебный позывной Рыба очень быстро сменился на Сестру, стал первым и, в общем-то, единственным другом Элара. Эскадрилья, даже не исключая злопамятную сволочь номер шесть, была его семьёй, но Сор-Ан всегда занимал особое место.

К счастью, когда экипаж перебрался в Озёрный край, все спали в общих палатках. Там Элар, проснувшись от кошмара, слышал дыхание спящих и осознавал, что находится среди своих. Дёргать Сор-Ана больше не было нужды.

Хуже стало здесь, в Жемчужном дворце. Несмотря на то, что арзаки знали о полукровности Элара, они всё равно шарахались от него, не смотрели в глаза и нервно вздрагивали, когда он с ними заговаривал.

Поэтому Элар ночевал в кабинете Ханора, где стоял передатчик. Якобы на случай внезапного вызова из Гудвинии. Ильсор его лукавство разгадал, но переубедить оказался не в силах.

Кошмары вернулись, и теперь ночами Элар бродил по саду или по берегу, слушая сухие ветки и море.

С двенадцатого на тринадцатое он встретил Хиа, которая играла с волнами. Они ластились к ней как кошки, виляли хвостами и танцевали вокруг неё как ковыль на ветру. Одна из пяти колдуний? Вероятно.

В убежище эсарийцев подозрение подтвердилось: Хиа — розовая колдунья. И что, Стелла должна умереть? Или всё-таки не она, а Хиа? Элар не знал, что думать.

Вечером зазвонил коммуникатор. Секретарский. И зачем Элар понадобился Ваэри?

— Здравствуй! Как ты там?

— Сор-Ан? — опешил Элар. — Я… бессонница одолевает. А ты?

— А что со мной будет? Скучаю.

— Что, полковник вам дела не нашёл?

— По тебе скучаю, — пояснил Сор-Ан. — Что у тебя там за помехи?

— Море.

Элар включил видеосвязь и показал ему берег с крупными гладкими камнями, подлунным блеском и ореховым деревом, образовавшим практически беседку над водой.

— Красиво. И в таком чудесном месте ты видишь кошмары?

— Кажется, почти все их тут видят. Кроме меня, тут ещё семеро… из Службы. Они — вообще как привидения. Тени. Я в своих снах — такой же. Кстати… Как думаешь, изменяемо ли будущее?

— К чему ты это? — озадачился Сор-Ан.

— Ильсор призвал колдунов сюда, а теперь арзаки ещё и эсарийцев успокоили. Да и приказ о взрыве… Это ведь не я рассказал, что эсарийцы будут здесь десятого! И ведь даже половины того, что я наговорил Верховному, ещё не случилось.

Сор-Ан рассмеялся.

— Видишь? А ты считал себя предателем!

— Но тогда получается, мои видения — бред?

— Ну почему? Если ты стоишь между двумя коридорами и, узнав, что в правом сидит… хм-м… пауколев, пойдёшь в левый, это ведь нормально? Здраво?

— Наверно… Спасибо.

— Всегда рад помочь тебе.

Пожелав Сор-Ану спокойной ночи, Элар вернулся во дворец и лёг спать. Снилось ему какое-то важное видение, но пробуждение оказалось столь резким, что от него остались лишь Призма и кинжал Манрея.

— Элар! — панически вскричала Гелли, влетая в кабинет. — Помоги мне! Кристалл исчез!

Что, опять? Элар со стоном поднялся и принялся одеваться, слушая сумбурный рассказ колдуньи.

По ночам она оставляла кристалл следить за состоянием бывших узников СКК. Сегодня под утро кому-то из них стало плохо, и они разбудили Гелли, хотя это должен был сделать кристалл.

Закончив с арзаками, Гелли решила разобраться, почему он не среагировал, и обнаружила, что кристалла вообще нет в комнате.

Элар призвал свою способность и попробовал найти кристалл в пределах острова. Ничего.

Так, а если применить взгляд в прошлое? Элар вычитал об этой штуке в записях своего деда — Лаора Шеннари.

Приём сработал — мир подёрнулся туманом, и Элар увидел, как по дворцу крадётся Тейлан, как он находит кристалл и, забрав его, исчезает.

— Ты можешь узнать, кто впустил его сюда? — спросила Гелли. — Ильсор говорил, ты научился слышать мысли.

— Я услышал Ильсора только потому, что он обращался ко мне, находясь в… где-то вне физического мира, наверное. Слышать мысли — это не к Шеннари. А вообще, никто Тейлана не впускал. Зачем?

— Что значит «зачем»? — не понял Нилиро. — Как бы он сам прошёл?

— Так ещё при Ниери у него было разрешение приходить сюда. — Элар пожал плечами. — Вас пригласили в Озёрный край, и вы ведь теперь в любой момент туда войти можете, верно?

— Вы что, даже защитой не озаботились? — напустился на всех Нориа. — Ладно остальные, но ты, Нилиро?! Я тебя чему всю жизнь учил, противный мальчишка?!

Старик принялся ругаться, а Элар подумал, что Нилиро был ужасным учеником. Нориа явно следовало заслать в экспедицию кого-то другого. Единственное полезное, что сделал Нилиро, — сдал планы Ланата и помог Камиру спасти от него лётчиков. Зато он был хорошим техником — этого не отнять.

О похищении жёлтого кристалла сразу сообщили в Ранавир. Заодно доложили, что розовый тоже у Тейлана.

В ответ майор Ол-Кет поведал: фиолетовый кристалл заполучил Верховный. Вряд ли майор понимал в кристаллах, но был верен командующему, а значит, ситуация не могла его радовать.

Следующие дни было тихо. Шестнадцатого до «Неба Эсари» дорвался Нориа. Он травил байки из собственной военной молодости, читал стихи и беззлобно переругивался со слушателями, которые не верили, что у Аланари когда-то была армия.

— Откуда армия? Вы ж только инструменты! — возмутился в эфире чей-то голос.

— Вы когда-нибудь задумывались, почему сейчас только девяносто первый, если история насчитывает тысячелетия? — усмехнулся Нориа.

Беседа свернула на календари, к ней подключились ещё несколько слушателей-менвитов, а потом в эфир вышел Шер-Ви, профессор-геолог. Он сам представился именно так и выдал свою старую теорию про тускнеющий мир. Нориа её подтвердил, слушатели заспорили…

А через полчаса Шер-Ви арестовали прямо во время беседы. В эфире было слышно, как командир группы крикнул, что действует Служба безопасности.

— Ага! — обрадовался Нориа. — Будь это иначе, почтенного профессора арестовывали бы психиатры.

Впрочем, мир недолго оставался серым. Уже семнадцатого над Таль-Кари сгустились кроваво-красные тучи. Раньше такое бывало только в Вайклеме, и все полагали это явление проделками тамошней погоды. Однако дело было в колдовстве.

С самого утра передатчик ловил полные тревоги переговоры военных. Урхай наступает. Атакует в самых неожиданных местах. Не только с востока. Где угодно.

* * *

Искусственное сердце, полностью аналогичное настоящему. Элли и не думала, что такое возможно. Конечно, она видела сердце Дровосека, но то было плацебо, как его назвала Гелли. Маленькая яркая игрушка для воодушевления. А тут — настоящее!..

Возможно, оно даже стоило неприятных минут колдовской смерти. Или нет, но Элли, по крайней мере, вернулась. И в мир живых, и домой.

Дровосек забрал её у менвитов и принёс в Изумрудный дворец, где уже ждали Бориль и Робиль. Им, правда, пришлось обращаться за помощью к Лон-Гору, но и так было хорошо.

Дровосек поведал, что десятого сюда приходил Мон-Со. Он извинялся, что не сообщил о случившемся с Элли сразу (к счастью, на самом деле, иначе у Стеллы не было бы времени вылечить её), и просил о помощи гномов. Кастальо и его соплеменники пробирались в указанные уголки Рамерии и разведывали обстановку.

В неизвестном ужасном Вайклеме было подозрительно тихо, как и во всей стране. Казалось, что гроза разразится в самое ближайшее время.

Элли вернулась в Озёрный край. Там Рамину почти расколдовали, а к Юни почти вернулась память. Ваэри преследовала Вел-Зора, а Ер-Вис раздумывал, как с помощью единого реестра арзаков можно помочь людям отыскать семьи и друзей. Сам он хотел найти свою невесту.

— Примет меня или нет, но я хочу удостовериться, что она жива, — заявил капитан.

Ваэри рассказала Элли о том, как расколдовали Рамину, и колдунья, подумав, предположила, что вернуть бывшей мыши контроль над телом можно при помощи волшебной воды из руин Феома.

Туда хотели отправить Вел-Зора, но вместо него вдруг вызвался Арк-Мин. Он искренне хотел помочь Рамине, и никто не стал его отговаривать. Мышиные уши — не лучший аксессуар для девушки.

Пятнадцатого Рамина наконец обрела дар движения и речи. Вовремя, ведь оказалось, что в распоряжении революционеров остался лишь её кристалл. Три прибрал к рукам Гван-Ло, три прихватизировал Тейлан Диссари.

Обоим, видимо, надоело сидеть в тишине, и они перешли в наступление. А это значило, что Урхай, этакий волшебный измеритель менвитских и арзакских ошибок, совсем скоро явится в Таль-Кари, чтобы вправить людям мозги.

Блуждая в небытии, Элли будто бы видела перед собой жизнь Рамерии. Наверное, так проявлялась сила кристалла. У всех пяти были разные основы действия.

Розовый давал больше сил при точных расчётах, и Стелла делала артефакты. Зелёный любил материю, и у домика Рамины цвёл небольшой, но очень красивый сад. Жёлтый ведал изменением, и Гелли лечила раны. Фиолетовый чувствовал мир, и Лиона могла сотворить что угодно под влиянием сильных эмоций. Голубой же отвечал за память, и Элли видела прошлое.

Она видела историю Гудвинии и рамерийские войны, однако причина создания субмира словно нарочно осталась для девушки тайной.

Впрочем, кое-что Элли всё же выяснила. Перед тем, как оторвать кусок Рамерии, все колдуны и колдуньи той эпохи собрались в месте под названием Лааран на самом краю северо-востока.

Однако за тысячелетия это название стёрлось из человеческой памяти — нигде на целом континенте штурман не нашёл ничего под именем Лааран.

Подсказку дали лингвисты. Звуки, а за ними и слова, имеют свойство изменяться со временем, и с течением эпох «Лааран» превратилось в «Лаурейн».

Это название и откопал Дириэ на карте 5000-х годов, хранившейся в архиве Жемчужного дворца. Так именовалась старая-престарая рыбацкая деревушка, вымершая в Эпоху первых полётов. На более поздних картах её вообще не отмечали.

Поиски места завершились только вечером семнадцатого. К этому времени экипаж уже знал, что Таль-Кари заполонили войска Урхая.

В безопасности временно оставались Эсари и Бассания, окружённые лучшими подразделениями войск Рамерии. Но вряд ли их защита продержится долго. Полковник, во всяком случае, в это не верил.

Утром восемнадцатого пришло донесение от гномов, накануне порталом отправленных в Лаурейн: Верховный точно там.

В тот же день «Воробьи», разлетевшиеся вчера по всей Рамерии, поднялись в воздух и, скрываясь от урхайских солдат над багровыми тучами, полетели на северо-восток.