Реинкарнация Лили (гет)

В окне пролетали километры классической английской природы. Гарри и Рон сидели рядом и что-то увлечённо обсуждали. Гермиона гладила Живоглота, параллельно читая очередную книгу, а точнее роман «Война и Мир», который я привезла прошлым летом и теперь одолжила ей почитать на каникулы. Солнце светило в окно и било мне в глаза. Я зажмурилась и просто наслаждалась теплом и светом, пробивающимся сквозь веки, он напоминал мне светящийся кулон, который сейчас висел у меня на шее. Мы уже подъехали к Лондонскому вокзалу, когда солнце клонилось к закату. На вокзале мы распрощались с Гермионой и Роном. Гермиона обещала звонить, а Рон — писать. Гарри тоже просил писать. Я отправилась на поиски площади Гриммо 12. У выхода с вокзала меня уже ждал большой чёрный пёс. Он гавкнул, немного испугав меня, и пихнул мне в руки бумагу, которую держал в зубах.

Закажи такси на площадь Гриммо 11.

Попроси таксиста повозить нас по городу до темноты.

Сириус.

Я взяла такси. Таксист долго не соглашался вести собаку, но я пошевелила носиком, и таксист с искренним радушием открыл дверь перед псом. Сириус устроился на заднем сидении, а я на переднем рядом с водителем. Сказав адрес Площадь Гриммо 11, я попросила таксиста показать достопримечательности Лондона до наступления темноты. По дороге к дому я увлечённо любовалась вечерними стритами, посмотрела на Биг Бен, на Трафальгарскую площадь.

Наконец солнце упало куда-то на запад и такси затормозило у дома под номером 11. Пока таксист выгружал мой багаж, Сириус весело бегал вокруг меня кругами и крутил хвостом. «Что это с ним?» — подумала я. Таксист взял плату за проезд и уехал. Я посмотрела на дома, стоящие передо мной. В доме номер 11 светились окна, и играла приятная магловская музыка. Следующий за ним был дом номер 13.

— А где же 12? — подумала я вслух.

— Сейчас всё будет, — услышала я за своей спиной голос и, обернувшись, увидела Сириуса, выходящего из тени уже в человеческом обличии, — Думай о твоём новом доме, вспомни какой адрес у тебя теперь.

— Площадь Гриммо 12, — сказала я, повторив это мысленно.

Тут дома под номерами 11 и 13 стали медленно разъезжаться, а в просвете между ними появилась старинная чёрная дверь. Чёрная краска на ней сильно потрескалась. Серебряный дверной молоток имел форму свернувшейся в клубок змеи. Ни замочной скважины, ни щели для писем не было. За дверью стали появляться пошарпаные стены с мутными окнами. Войдя в дом, ощутила себя немного неуютно. Всё кругом было покрыто толстым слоем пыли и паутины.

— Здесь, что давно никто не жил? — спросила я, нарушив тишину.

— Да, с тех пор, как умерла наша с Регулусом матушка, здесь никто не жил, до сегодняшнего дня, — сказал Сириус, — но теперь это и твой дом тоже. Добро пожаловать в логово Блэков! — сказал Блэк, усмехнувшись, и заставил старинные светильники загореться.

Прихожая была в очень плохом состоянии. Паутина словно огромный кокон, свисавшая с когда-то шикарной люстры, бахромой спадала на бронзовый подсвечник, стоявший на круглом, покрытом толстым слоем пыли, столе под ней. На противоположной от входа стене висела какая-то огромная картина, завешенная бархатной шторой. Должно быть это был портрет, потому что из-под шторы раздавалось мирное сопение. Из какой-то щели появился домовик.

— Ааах, — протянул он хриплым голосом, — хозяева вернулись! Господин Сириус! Госпожа Лада! Кикимер уже вытер пыль с Вашего изображения на старинном гобелене, изображающем благородный род Блэков.

— Приготовь нам комнаты и позаботься об ужине, — приказал Сириус эльфу, и тот, поклонившись, исчез.

— Подожди здесь, — попросил меня Блэк, а сам отправился наверх по лестнице.

Я взмахнула палочкой, и комната начала очищаться от многолетней пыли, которую высасывало в открытое мною окно. Туда же полетела и паутина вместе с несколькими пауками внушительных размеров. Паутина, прилипшая к подсвечнику, устремилась за остальным беспорядком в окно и, освободившись от пут, бронзовый подсвечник с грохотом упал на пол. В этот самый момент шторы, закрывавшие картину, резко и широко раздвинулись и предо мной предстала, словно живая, Вальбурга Блэк и устремила на меня сияющие гневом глаза. Но, увидев меня, она смягчилась.

— Это ты, дочь моего возлюбленного сына? Как я рада тебе! Наконец ты посетила свою бедную бабку.

— Вы — моя бабушка? — не скрывая своего удивления, спросила я.

— Да! А ты дочь моего любимого сына, Регулуса, и русской чистокровной волшебницы. Слава Салазару, что ты, наконец, вернулась в свой дом, ты продолжишь род Блэков. Ты должна стать достойной представительницей нашего древнего рода!

Пока она говорила, на шум прибежал Сириус.

— Ты-ы-ы-ы! — гневно затянула она, увидев Сириуса, — Осквернитель нашего рода, гад, предатель, позорище моей плоти!..

— Молчи, старая ведьма! — зарычал на неё Сириус и, с силой дёрнув портьеры, закрыл портрет, и старуха стихла.

В старинном доме стало снова очень тихо. Тут появился домовик, он сказал, что ужин и две лучшие комнаты готовы. Проводив меня до моей комнаты, Кикимер спросил, не нужно ли госпоже ещё что-нибудь и, получив отрицательный ответ, удалился, что-то бормоча про себя.

В тишине мне стало немного не по себе. Комната была слабо освещена. Огромная старинная кровать с балдахином была похожа на шатёр, стены, как и в прихожей, были покрыты пылью, и цвет их с трудом угадывался. Напротив кровати возвышался камин из белого мрамора. А над камином висело помутневшее от времени зеркало, отражающее свет от фонаря за окном. В комнате стоял мрачный запах пыли. Я подошла к окну и открыла форточку, взмахнув палочкой, проделала то же, что и в прихожей. Впустив в комнату свежий воздух, я переоделась и через несколько минут спустилась в столовую.

Сириус уже ждал меня, сидя за столом. Он тоже переоделся и выглядел очень посвежевшим. На столе был довольно не хитрый ужин. Я, молча, присела к столу. Сириус нарушил тишину.

— Значит, ты учишься на Гриффиндоре?

— Да, — односложно ответила я и сделала маленький глоток из бокала, наполненного красным вином.

— Прекрасно, ты второй представитель фамилии Блэков, попавший на Гриффиндор.

— А первым были Вы.

— Да. И хочу попросить тебя называть меня на ты.

— Хорошо, и как же мне тебя называть? Дядя Сириус?

— Если тебе так угодно, — ответил он и рассмеялся, — как же ты похожа на твою мать.

— А на отца?

— И на отца тоже.

— Почему Вы, то есть ты. Почему ты совсем ничего не говоришь о брате. Ты знаешь, что с ним произошло?

— С Регулусом у нас были очень натянутые отношения, понимаешь, я никогда не разделял идеи нашей семьи о чистоте крови и прочих устаревших предубеждениях. А Рег наоборот, поддерживал эти идеи и родители, пытаясь внушить мне всё это, часто ставили его мне в пример. И это раздражало. Потом мы с ним долго совсем не общались. Он жил с родителями здесь, а я в семнадцать лет переехал в дом, оставленный мне дядей Альфардом в наследство. Я знаю только, что он стал Пожирателем Смерти, а вскоре погиб при неизвестных обстоятельствах. Должно быть, он был разочарован Лордом, на которого прежде молился, и сделал что-то такое, за что Сама-знаешь-кто решил его убрать. Я считаю, что Тёмный Лорд расправился с братом... Или, точнее, кто-то расправился с ним по приказу Тёмного Лорда: не настолько Регулус был значителен, чтобы тот тратил на него своё личное время.

— Хорошо, а мама? Вы же, то есть ты был знаком с ней?

— Да, Ранс была удивительной девушкой, знаешь, если бы она выбрала не моего брата, возможно, всё было бы по-другому, — сказал он, грустно улыбаясь.

— О чём ты?

— Ох, уже за полночь, — сказал Сириус, взглянув на часы, — тебе, должно быть, пора спать. В Хогвартсе в это время давно все спят. Если хочешь, можешь отправляться в свою комнату, а я ещё немного посижу у камина в гостиной.

— Да, но сейчас лето и, я думаю, можно пренебречь расписанием, тем более этот дом меня немного пугает.

— Хорошо, ты можешь составить мне компанию. Кстати, расскажи о себе. Как тебе удалось попасть сюда?

С Сириусом мы проговорили до рассвета, когда, наконец, туманное лондонское утро осветило все комнаты старинного, погребённого под слоями пыли, дома. Его мрачная атмосфера попряталась по тёмным углам, и я решилась отправиться в свою комнату и, наконец, как только моя голова коснулась подушки, я заснула.

Весь следующий вечер я занималась тем, что избавляла дом от следов времени. Пыль и паутина были уничтожены. Несколько картин пришлось снять, потому что они были изрезаны и окончательно испорчены. Я сложила их на чердаке. По прихожей я проходила очень тихо, на цыпочках, стараясь не разбудить бабку. Телефона в доме естественно не оказалось, поэтому просьба Гермионы звонить оказалась напрасной. Я писала письма. Солнышко за эту неделю, наверное, уже устала летать туда-сюда. От Северуса я получила несколько писем, в которых он просил не волноваться и писал, что всё хорошо. Гарри тоже получал от меня весточки, я рассказала ему, что очень хорошо сдружилась с дядей, и Гарри очень хотел присоединиться к нам. Дамблдор запретил Сириусу покидать дом, он волновался за его жизнь. И меня просил выходить из дома только по необходимости. Несмотря на это, я не отказывала себе в удовольствии погулять по городу. Иногда я садилась в Лондонское метро и доезжала до конечной станции, которая выходила далеко за пределы города. Там было тихо. Не далеко от одного из многочисленных городков, окружающих Лондон, я нашла прелестный пейзаж и часто приезжала именно туда, чтобы любоваться им. В такие минуты я забывала, что я в Англии, что я далеко от родной страны. В округе не было ни одного магла, тишина, покой и прекрасная природа, вот что нужно после мрачного дома моих предков и шумных улиц Лондона.

Спустя пару недель наш дом наводнили члены Ордена Феникса. И во всём доме не осталось свободной комнаты или уголка, в котором можно было посидеть так, чтобы тебя никто не потревожил. Тогда, на одно из первых собраний в дом на площади Гриммо 12 впервые приехал Северус. Он даже не предупредил меня, что приедет. И я столкнулась с ним на парадной лестнице, не зная, что делать: броситься к нему с объятиями на виду у нескольких мракоборцев или с трудом делать вид, что я его не заметила. У него в глазах читалось что-то подобное. На мгновение мы застыли, не отрывая взгляда друг от друга.

— Лада, — окликнул меня Люпин, который тоже приехал на собрание, — Мисс Блэк!

— Ах, здравствуйте, профессор Люпин! — отвлеклась я от Северуса, а тот, вздохнув, направился в столовую, где уже собирались члены Ордена.

— Я уже давно не профессор Люпин, можешь звать меня просто Римус, — я не опоздал на собрание?

— Нет, Римус, Вы как раз вовремя, — сказала я и, обернувшись, увидела край мантии Северуса, скрывающийся в дверном проёме. Оттуда же в этот момент появилась Дора Тонкс, увидев Римуса, она не скрывала своей радости и её ярко-розовые волосы стали ещё ярче.

— Римус! — принялась та обнимать его, а я решила оставить их, и пошла в столовую, где уже собрались почти все Орденцы. В этот день здесь было почти всё, верное Дамблдору, магическое общество, включая и самого Дамблдора.

Сегодня принимали в Орден новых членов. Дамблдор появился рано и сказал, что ему нужно со мной поговорить.

— Здравствуйте, профессор! Я безумно рада Вас видеть, — приветствовала я его не совсем искренне, ибо в последнее время моё отношение к директору Хогвартса стало неоднозначным.

— Я хотел поговорить с Вами до собрания. Я считаю, что Вас уже можно было бы принять в Орден. Конечно, первое время вы будете исполнять только мои распоряжения, и я обещаю, что Ваши обязанности будут не выходить за рамки того, чем вы занимались в этом году. Я Вами очень доволен. Вы довольно хорошо исполняли свою роль.

— Да, профессор, я согласна вступить в Орден, — ответила я.

— Другого от Вас я и не ожидал.

Заметив, как быстро наша столовая превратилась в большой зал заседаний, я нашла глазами Северуса. Он сидел по левую руку от Дамблдора. Тонкс позвала меня и усадила рядом с собой. С кузиной мы уже успели подружиться. Дамблдор начал свою речь с того, что заявил то, что всем уже было известно и так. «Волдеморт возродился» и он уже набирает силу, многие его слуги вернулись к нему, кто под страхом, а кто долго ждал его возрождения. Среди Ордена Феникса не было не одного, кто не доверял бы Дамблдору и оспаривал его заявления, хотя газеты до сих пор молчали, и Министерство Магии вело себя так, словно ничего не произошло. Орден Феникса должен был возобновить свою деятельность и не только собрать прежний состав, часть которого безвозвратно утеряна, но и усилить, приняв новых членов. Среди них были и мы с Нимфадорой. Принимали нас голосованием. Когда Дамблдор объявил меня на вступление в Орден, Северус был неприятно удивлён. Я поняла это сразу. Его взгляд в эту секунду я не забуду никогда. Словно молния на чёрном небе сверкнул гнев в его глазах. Он не смотрел мне в глаза. Он смотрел прямо перед собой. Опустив голову, он взглянул на Дамблдора, так что директор запнулся.

— Северус, мальчик мой, ты с чем-то не согласен? — сказал Дамблдор своим дружелюбным тоном, но при этом в его тоне я заметила что-то издевательское, Северус сразу понял, что вопрос был риторический. Он, молча, посмотрел на меня, его взгляд всегда был красноречивей многих слов. Я прочитала боль в его глазах. А Дамблдор тем временем продолжал. Сириус обратил внимание на реакцию Северуса, и понял её по-своему, это я осознала уже потом.

— Нюниус, что ты имеешь против моей племянницы? — Сириус остановил Северуса, при выходе из столовой.

— Ты ничего не знаешь, Блэк. Я считаю, что она ещё слишком молода и плохо подготовлена, чтобы вступать в такие организации, как Орден Феникса.

— Если Дамблдор решил её принять, значит, она готова к этому.

— Как трогательно, Блэк, ты защищаешь свою племянницу, но при этом не думаешь о её безопасности. Для тебя всегда легко было рисковать жизнью других.

Наконец я смогла вырваться от радостной Нимфадоры.

— Профессор, мне нужно с Вами поговорить, — подошла я к, начинающим ссориться, мужчинам, — с твоего позволения, дядя, я украду у тебя такого приятного собеседника.

В библиотеке, куда я пригласила своего долгожданного гостя, я уже давно навела полную чистоту. И книги на полках и письменный стол и несколько кресел, пару недель назад, погребённые под слоями пыли, теперь были как новые. Северус отошёл к окну. Я сделала заглушающее заклятье на дверь, чтобы нас никто не подслушал.

Северус нетерпеливо молчал, пока нас могли слышать, а теперь он не сдерживал себя. Резко развернувшись, так что задел краем мантии несколько подсвечников, которые, как домино один за другим с грохотом упали на пол.

— Почему? Ты мне скажи, почему ты не посоветовалась со мной? Ты же не представляешь, как это опасно! Я бы никогда не позволил тебе так рисковать собой!

— Я знала, милый, но я не могу сидеть, сложа руки, пока ты рискуешь своей жизнью, — сказала я и, подойдя к нему, положила свои ладони ему на плечи, заглядывая в глаза.

— Из нас двоих только я буду рисковать собой. А ты, я надеюсь, не будешь принимать участия в опасных операциях, — сказал он, смягчившись, — пообещай мне.

— Я обещаю, что я не буду рисковать собой, и буду исполнять только то, что в моих силах, ведь я люблю тебя и не хочу причинить тебе боль.

— Как хорошо, что ты есть у меня, — Северус сжал меня в объятьях, — я не переживу, если я потеряю ещё и тебя.

— Как я могу тебя не любить, — воскликнула я, обнимая его в ответ.

Неожиданно раздался настойчивый стук в дверь.

— Войдите, — сказала я, присаживаясь в кресло.

— Лада, — Сириус окинул взглядом комнату и, переведя взгляд с меня на Северуса, спросил, — позвольте узнать, чем вы здесь занимаетесь?

— Дядя, я что, не могу спокойно поговорить с моим любимым учителем? Так, крылья каких летучих мышей лучше всего использовать для приготовления зелья левитации, профессор?

— Самое лучшее зелье, мисс Блэк, получится, если использовать крылья Азмитов, конечно если Вам удастся поймать хотя бы одного, — Северус принял мою игру, — Блэк, ты так и будешь стоять в дверях с открытым ртом?

— Не знал, что моя племянница так интересуется зельеварением, — сказал Блэк и взял из шкафа первую попавшуюся книгу.

— И она делает в нём большие успехи, — добавил Снейп.

Я благодарно улыбнулась Северусу. Сириус вышел из библиотеки.

— А тебе, дядя, пора повзрослеть, — сказала я, закрывая за ним дверь.