Новые маги (джен)

— Ремус Люпин,— представился маг в несколько обветшалой мантии, латаной мантии, со светло-каштановыми волосами, слегка тронутыми сединой, голубыми, но какими-то неяркими глаза.

— Так вы и есть мой конкурент?— Приятное лицо, светлые волосы, ярко-голубые глаза — этот мужчина был полной противоположностью подошедшего. Аквамариновый щегольский плащ подчёркивал то резкое различие, что делало волшебников будто бы выходцами из разных миров. Даже выражения лиц кардинально отличались: Люпин демонстрировал серьёзность и хмурость, а этот чародей — самоуверенность и показную радость.— Златопуст Локонс, будем знакомы. Не желаете уйти сразу, мистер Люпин?— обезоруживающая улыбка.— Бороться с моей известностью… тяжеловато.

— Полагаю, профессору Дамблдору лучше знать,— нейтральным тоном ответил Люпин, присаживаясь.

— Моя кандидатура рекомендована Попечительским Советом,— заметил Локонс.— У вас есть рекомендации?

— Боюсь, нет,— пожал плечами Ремус.— Профессор Дамблдор сообщил, что есть шанс получить работу, и вот я здесь.

— Вы даже не знаете, на какую должность он собирается вас брать?— поразился Златопуст.

— В своё время я хорошо учился,— ответил тот.

— Чтобы преподавать Защиту от Тёмных Искусств, нужны не оценки, а практика!— горячо возразил Локонс.— В школе у меня было всего лишь «удовлетворительно» по СОВ, но в путешествиях я набрался таких умений, что вы и представить себе не можете!

— У меня была обширная практика,— поморщился, отвернувшись, Люпин.

— Вам ещё не поздно…

— Добрый вечер,— прервал разговор кандидатов в учителя доброжелательный глубокий голос. Возле столика в «Кабаньей Голове» стоял Альбус Дамблдор в парадной лиловой мантии. Выглядел он так представительно, что и Ремус, и Златопуст, не сговариваясь, встали, приветствуя возможного работодателя.— О, не стоит, не стоит. Прошу пройти за мной, господа.

Пока маги выходили из бара, Златопуст пытался вставить слово, но Дамблдор игнорировал вопросы. Ремус шёл молча, будто уверившись в чём-то.

— Куда мы идём?— наконец, спросил он, когда маги оказались у пустыря на окраине Хогсмита, волшебной деревни, в которой размещалась «Кабанья Голова».

— Здесь мы никому не помешаем,— молвил Дамблдор.— Господа, вы оба претендуете на место профессоров ЗОТИ. Мистер Люпин — кандидат от меня, а мистер Локонс — от Совета Попечителей. Они были очень настойчивы, однако я практически ничего не знаю о ваших способностях, мистер Локонс.

— Но мои книги…

— Я занятой человек,— прервал его Альбус.— К сожалению, я не читал ваши книги. В то же время умения мистера Люпина мне известны. Единственным объективным критерием является практика…— пауза.

— Дуэль?

— Верно, мистер Люпин,— кивнул ему директор Хогвартса.— Вам известны правила дуэли на малых дистанциях, мистер Локонс?

— Разумеется,— изобразил тот обиду.— Десять метров, начало по сигналу.

— В таком случае, приступайте,— поощряющая улыбка.

Дамблдор отошёл на несколько шагов, смерил взглядом расстояние меж стоящими спиной друг к другу волшебниками, скомандовал:

— Начали!

— Экспелиармус!— крикнул Локонс, резко поворачиваясь.— Обливиэйт!

Оба заклятия Люпин принял на недрогнувшее «протего» и ответил невербальной цепочкой «конфундус, экспелиармус, инкарцеро». Каким-то чудом Златопуст ухитрился увернуться от первых двух, а вот последнее опутало его верёвками — палочка отлетела в сторону. Небрежным взмахом руки Дамблдор убрал верёвки и констатировал:

— Победа за мистером Люпином. Возможно, вы продемонстрируете какие-то особые способности в ЗОТИ, мистер Локонс?

— Пожалуй… нет,— деланно вздохнул тот, поднимая палочку.— Этот соперник лучше, я умею признавать поражение. Я… лучше пойду.

— Удачного дня!— пожелал Альбус, сохраняя безмятежное выражение лица. Как только Локонс аппарировал, директор Хогвартса расплылся в улыбке.— Давно не виделись, Ремус!

— Давно, Альбус,— Ремус буравил директора взглядом, но того это нисколько не смущало.— Зачем я тебе?

— Это очевидно — преподавать ЗОТИ,— Дамблдор всё так же улыбался, и эта улыбка, казалось, сгоняла с лица Ремуса угрюмость.— Ты целиком и полностью подходишь на эту должность.

— Мне не место в школе,— вдохнул Люпин.— Если бы не этот франт с его лживыми книгами — отказался бы сразу. А так…

— А так ты передашь детям толику своего опыта. Прости уж старика за эту интригу.

— Альбус,— покачал головой маг.— Как вы не понимаете, оборотень в школе — это…

— Северус Снейп, наш зельевар, прекрасно готовит Аконитовое зелье, думаю, ты слышал о нём — недавнее изобретение Дамокла Белби.

— Слышал,— подтвердил Люпин.— Оно… оно действует?

— Вполне. Ты же не думаешь, что я поставлю оборотня преподавать без мер предосторожности?

— Не думаю,— Ремус вздохнул.— По крайней мере, лучше я, чем этот позер.

— В таком случае, добро пожаловать в наш дружный коллектив,— старый маг протянул руку, и Люпин пожал её, после чего они исчезли в хлопке парной аппарации.

* * *

Наутро дедушка сообщил, что Атики не будет сутки, Минерва знакомит первокурсников с магическим миром, он занят чем-то бюрократическим, и Гарри свободен на весь день.

Первым делом, не откладывая на потом, воспитанник Дамблдора нашёл в дедушкиной библиотеке «Систематику чародейства и волшебства». Чтиво оказалось занятным, поражало число различных областей магии, от малых до высоких. Автор предпочитал не придерживаться какой-то единой систематики, но классифицировать магию по шкалам. Например, Авада Кедавра в его представлении находилась на вершине шкал «плотность энергии» и «скорость создания», внизу шкал «структурность», «цвет» и «комплексный цвет». Последние две характеризовали тот самый оттенок магии, насколько она темна или светла, притом вторая использовалась и для сложных переплетений тёмных, светлых и нейтральных частей.

Эрнетт Дороу, автор книги, описывал всевозможное волшебство, по его словам, для этого пришлось много путешествовать. Магия вейл, гоблинов, нечисти, даже нежити была описана наравне со всевозможными практиками людей. Здесь было и шаманство, и классическая европейская магия — от Древней Греции до наших дней,— и традиционное волшебство Азии, и страшные культы Африки и Латинской Америки, и чудеса веры христианства, язычества, мусульманства, и индийские практики, и несколько древних систем — Дороу посвятил этой книге тридцать лет! С удивлением Гарри просматривал главу «новая магия», где Эрнетт рассматривал предполагаемые пути развития чародейства, возможность совместить различные подходы. Настоящие совмещения он называл «плетения» и полагал, что будущее чародейства за ними. Также автор выделял перспективы модульного подхода и безграничные перспективы тех, кто сумеет понимать сущностные матрицы.

Согласно предисловию, Эрнетт Дороу, погиб в сорок пятом году, когда пытался написать дополнение о магии древних майя. Его тело так и не нашли, кенотаф выдающегося теоретика находилась в провинциальной Англии, рядом с домом, где он работал над книгой.

Гарри отложил том — его следовало читать вдумчиво. Не сильно толстый, тем не менее, он требовал значительных усилий на осмысление: компактные схемы несли массу информации, а связи современного шаманства и древней духологии, например, были на диво запутаны. Мальчик решил проветриться.

Метла модели «Нимбус-2000», дополнительно зачарованная дедушкой («Чтобы меньше трясло, мой мальчик») и Атикой («Ты же не хочешь простыть? Давай сюда, похимичим!»), ярко-голубое небо с редкими перистыми облаками над головой да ветер в лицо — что ещё надо для счастья? Летал Гарри инстинктивно, по словам дедушки, «весь в отца», внимание привычно разделилось между будоражащими ощущениями и различными мыслями. Мальчик слышал, что кому-то хорошо думается на ходу. А ему — на лету!

Химеры. Изменённые и созданные существа. К ним, кстати, Дороу относил и духов — сразу вспомнились слова призрачного лорда, Дивора Тея: «Есть ещё искусственные духи — но о них вам говорить рано». Духи должны быть в чём-то проще животных, ведь у них нет тела… Или не должны. Животные-химеры, какие они? Вспомнились муравьи, что разрушили район Берлина. Как они смогли? Сопротивление магии, как у драконов? Вряд ли у того экспериментатора появилась своя версия «археавис». Тогда как?

Что такого у муравьёв, пусть больших или малых, что они смогли победить изгнать из целого района волшебников? Пойти в библиотеку? Или ответ лежит на поверхности? Какая способность, если не сопротивление магии, могла дать муравьям такую силу? Не сопротивление, но… поглощение?

Гарри представил сплошной поток муравьёв, выедающих магию и тут же растущих от съеденного. Как Адское Пламя, только живое и всякие «конфундус», «эл-ступефай» или «игнис эльро» просто съедает. Конечно, Авада Кедавра, Круциатус или тот же «конфринго» муравьи не съедят, но сколько найдётся магов, способных беспрерывно сыпать этими чарами во все стороны сразу? Сколько могут вызывать достаточно сильный неволшебный огонь? Мало, наверное, а когда они опомнились, муравьи сожрали половину района, включая защищённые дома. Щиты-то ведь тоже съедобны! Почти «Адеско Файр» без контроля.

Неужели он нашёл разгадку? На ум пришли слова дедушки: «Никогда не полагайся на единственную гипотезу. Реальность всегда разнообразней, чем ты себе представляешь». Что ещё? Может быть, их просто было много? А действительно, если муравьи плодились прямо на глазах и просто заполонили всё вплоть до антимаггловского барьера — это тоже уничтожение квартала. Тем более большинство магов не ставит на магазины на жилище что-то от муравьёв или универсальные щита. Не все такие параноики, как Атика, или такие важные персоны, как дедушка. Ещё что-нибудь? В голову ничего не приходило, кроме, разве что, способности проникать сквозь щиты, не разрушая, или невидимости — но всё равно муравьёв должно быть много.

«Значит, четыре полезных свойства,— сделал обобщение Гарри.— Поглощение магии, множественность, обход щитов, невидимость. Если дать это моим дракончикам…»

Перед мысленным взором встал дракончик рядом с малюсеньким муравьём. Мальчику вдруг подумалось, что в насекомое ещё попасть надо, а если оно ядовитое… Точно! Размер и яд. Мысленная картина сменилась на кучу малюсеньких дракончиков размером с колибри, совместно продавливающих «эгис», юрко разлетающихся с пути «авад» — вот один из них попадает за щит, волшебник торопливо ставит новый, но дракончик уже кусает его за руку, палочка выпадает, а на клыках был яд… Идеально! То-то Атика завтра удивится! Главное, всё тот же «археавис», правда, надо придумать матрицу преобразования, ведь для дракончика была хотя бы примерная, снятая ещё Атикой в снежном мире. Что-то подсказывало: даже уменьшить волшебных зверей будет нелегко.

* * *

День спустя пустынный полигон в очередной раз озаряли вспышки заклятий.

— Эл-Секо,— выдохнул Гарри.— Реферис-таве! Археавис, археа мотус, таве!

Когда Атика отклонила поднятый чарами импульса песок, и Гарри неожиданно почувствовал звон в голове. Внешние ментальные блоки ослабли, руки дрожали — мальчик едва заставил себя поставить «эгис».

— Так-так-так…— Атика подошла, опустив палочку, внимательно осмотрела мальчика.— Что ж, для первого раза неплохо. Это так называемая «ментальная оплеуха». Донельзя простой и эффективный приём. Вот тебе первый «сюрприз» — до аттестации должен научиться на неё даже внимание не обращать.

— А научить?— пришёл в себя Гарри.

— Защищаться? Сам приловчишься. Исполнять? На самом деле, всё просто…

Спустя полчаса Гарри успел несколько раз попасть под собственную пси-атаку и припомнить недетские словечки. Вслух он их не говорил — как-то раз, дедушка заставил полоскать рот с мылом. Трижды. И предупредил, что в следующий раз к мылу добавится красный перец. Много. Условный рефлекс выработался, как сказали бы магглы.

— Уже что-то,— одобрила наставница — в этот раз Гарри пришёл в себя спустя полминуты.— На этом закончим с чистой боёвкой и приступим к специализации. Пространство-время… Нет, его лучше после основ векторного подхода. Начнём с химерологии. Я тут подобрала парочку книг.

Серебряные искорки из кольца-сумки образовались в увесистые фолианты, явно древние, обёрнутые в чары сохранности. Названия — бессмысленные латинские буквосочетания. Обложки тёмно-зелёные. Гарри открыл тот, что побольше. Вместо нормальных слов — такая же бессмыслица.

— Зашифрованы,— пояснила Атика.— И зашифрованы как следует. Это из архива химерологов Гриндельвальда, предполагаю, шифр смешанный — магия плюс математика. Этим и займёмся на первых порах. Всё одно без векторов там не продвинуться.

— Учитель.

— Да?

— Я тут немного поэкспериментировал с «археавис»…

— Ясно,— деланно вздохнула Атика. С этим заклятием Гарри экспериментировал часто, причём умудрялся получать самую разнообразную крылатую фауну, от грифона до страуса. На дракончиков и их полезность Атика обратила внимание в самом начале: оказалось, их обезвреживает «коньюктивитус», качественный «конфундус» и даже не особо сильный «ступефай-эл-верте». В бою полезны разве что фактором неожиданности, а вот щиты да барьеры продавливают хорошо. Остальные создания помогали ещё хуже, без драконьей шкуры и сопротивления волшебству они гибли от огня или меткого режущего.— Давай уж, показывай, войдёт в курс химерологии.

Гарри сосредоточился, в деталях вспоминая полученную матрицу преобразований. Что-то пришлось подбирать наугад, для чего-то листать толстые справочники по трансфигурации живого, что-то смотреть в не менее толстых томах по «археа» или выискивать в трудах по строению сложных чар.

— Цикло-стабилис археавис-те.

С палочки одна за другой взмыли летуны. Маленькие дракончики, сантиметров двадцать пять от носа до хвоста, удивительно юркие, они собрались в приличную — несколько десятков — стайку и слаженно напали на леди Сей-Тиор. Стая бодро разлетелась с пути «эл-секо» — парочке летунов подрезало крылья — и облепила «протего» Атики, постепенно продавливая. Волшебница не стала вызывать огонь или ударять ментально — она заставила щит расшириться, отбрасывая волшебных зверей, разомкнуться и окружить их прозрачной клеткой. Клетка постоянно утолщалась — дракончики рассеивали её своей магией. Наконец, заклятье иссякло и создания мальчика исчезли.

— Очень любопытно,— молвила Атика.— Что ты хотел получить?

Гарри объяснил ей задумку и аналогию с муравьями.

— А ведь угадал,— улыбнулась наставница.— Те, берлинские,— невидимки и быстро множились. Знаешь, а идея перспективна, особенно если научить дракончиков не давить, а прогрызать, пробуривать щиты. И, конечно, автономность — ты слишком сосредоточился на управлении. Давай-ка разберёмся.

Перед магами возник стол, странным образом не тонущий в песке, на нём — чистые листы, ручки, справочники, рядом — стулья.

— С чего начнём?— с энтузиазмом спросил мальчик.

— Сам выбирай,— Знакомо. Учитель всеми силами поощряла самостоятельность, обыкновенно лишь направляла мысли, делилась опытом, редко подсказывала стандартное решение или просто тыкала на справочник с ним.— Хм. Если это не химерология — то я живой Мерлин,— она покачала головой.— Порадовал старушку,— смешок.— Так что первое? Задача сама собой не решится.