На обочине канона (джен)

— Отличная скорость, Инаби-кун! — жизнерадостный голос Кубо далеко разносится над безлюдным полигоном в предутренних сумерках. — Прибавь, осталось всего шесть кругов!

Воздуха в лёгких давно уже не хватает для ответа, поэтому мысленно желаю ему всего хорошего и продолжаю опостылевший забег. Свежеприобретённый родич, словно издеваясь, неторопливо рысит на три корпуса впереди, играючи пресекая попытки как догнать его, так и снизить скорость. Может быть, в плане личной силы он звёзд с неба не хватает, но такие выносливость и старательность внушают неподдельное уважение. В течение двух последних недель парень находится в состоянии перманентного щенячьего восторга и буквально летает над землёй, успевая за день сделать столько, что иному и за неделю не осилить. А уж вспоминая позавчерашний приезд дяди Кио и резкое насыщение нашего графика… «Тут он уважать себя заставил!»

Я же… был как бы не радостнее молодожёнов. Видеть счастливое лицо родного человека — бесценно! Пусть Анду я воспринимаю скорее как сестру, моей заботы об её благополучии это не уменьшает. Всё сложилось замечательно. Девушка нашла ещё один объект приложения любви и заботы (надеюсь, вскоре их станет больше, но тут уж точно не моё дело); материальное положение семьи чуть укрепилось; а главное — куноичи перестала жить по инерции, во всех её действиях снова появился вектор. Причём моя роль была эпизодической: нужно было лишь чуть-чуть подтолкнуть нерешительного ухажёра, выбив из его головы дурацкое убеждение «этого не может быть потому, что не может быть никогда». Остальное влюблённые сделали сами.

Второй повод для ликования был не менее весомым — некий отмороженный Учиха остался жив! Сам до сих пор не верю, что та авантюра с последовательным дёрганьем песца за усы сошла мне с рук. Ведь одно неверное движение, одно подозрение и недоверчивый Фугаку, вспыльчивая Кушина, да даже находящийся в растрёпанных чувствах Мичио могли не только перечеркнуть мои хитрые планы, но и резко обнулить шансы на выживание. Но гроза прошла стороной, и теперь я смотрю на мир с идиотски-радостной улыбкой, ведь все нынешние проблемы — переутомление от тренировок и немного нудных лекций по этикету. Не сравнить с шансами оказаться макиварой для джинчурики или объектом вдумчивого потрошения для местных мозголомов и вивисекторов. Жизнь — прекрасна!

Разумеется, мой «выход в люди» не имел ничего общего с импровизацией. Больше двух месяцев я старательно, пункт за пунктом прорабатывал возможные варианты действий и реплик. Десятки раз рисовал в уме картину, как разозлённая Узумаки выдаёт мне фатальных люлей (в таком возрасте хватит одного удара), воображал это настолько ярко и жизненно, что кошмары мучили. Продолжалось самоистязание до тех пор, пока страх окончательно не притупился, позволяя сохранять полный контроль. Аналогично дело обстояло с главным Учиха. Сколько ни представлял себя на его месте, не мог придумать способа не вызвать у полицейского никаких подозрений. Так что пришлось действовать от противного и самому подставляться под допрос, но, Ками-сама, сколько нервных клеток сожжено в процессе подготовки! Такую мелочь, как незаметное наблюдение за свиданиями Анды и Кубо я вообще не упоминаю — тривиальное Хенге и ехидная ухмылка Тейяки вслед — булочник наверняка знатно поржал с нашей «семейки конспираторов».

— Достаточно! — новоявленный родственник останавливается и с видимым облегчением сдирает с рук и ног утяжелители. — Хорошо поработали, Инаби-кун, идём в душ и завтракать.

— Мичио-сан. Вы ведь сегодня. В патруль идёте? — судорожно пытаюсь отдышаться. — В торговые кварталы?

— Верно, — парень весело прищуривается. — Так что на вечерней тренировке с Кио-семпаем будешь трудиться за двоих.

— За полтора, — хмыкаю. — Нии-сану тоже достанется. Я бы хотел составить вам компанию после обеда.

— Что тебе понадобилось в трущобах, хулиган? — чуть хмурится свежеиспечённый глава семьи. — Хочешь опять подраться с пьяными возчиками?

— Нет, что вы! Я лучше заманю парочку под бросок вашего куная, — развожу руками. — Знаете же, у меня там осталось неоконченное дело. Две красивые девушки уже третий месяц ждут обещанного визита.

— Ого, неужели кое-кто влюбился? К трём часам пополудни мы будем в забегаловке Акимичи, что по центральной улице. Не опаздывай.

— Буду вовремя. И я не влюбился! Слышали, что я ответил Фугаку-сама про девушек?

— Ну, он ведь тогда ещё не активировал шаринган…

— Хотите, ещё раз сходим и спросим?

— Пф-ф… смерти моей хочешь? Нельзя соваться к нему с такой ерундой!

— Вы ведь теперь тоже глава клана! Значит, можете соваться к нему с любой ерундой, и ничего вам за это не будет! — оставив, таким образом, последнее слово за собой, убегаю собираться в Академию.

Формально я, кстати, не погрешил против истины — не далее чем пару дней назад в стенах Конохи произошло знаменательное событие — был образован клан Секитан[1]. Состоял он ровно из одного человека — Мичио. Но показывал просто сумасшедшие темпы роста — вчера увеличился вдвое за счёт Анды. Такие сложности возникли из-за двойственности положения ока-сан среди Учиха. Не является своей по крови — чужака в клан принимать нельзя. Воспитывает сына — носителя генома — отпускать нельзя тем более. Поэтому и родился изощрённый вариант с формированием вассала. Новообразованная ячейка общества получила просто опупенные привилегии: право первыми вписываться за Учиха, уничтожая их врагов; право воспитывать (за свой счёт, разумеется) подрастающее поколение клана в нашем с братом лице, а также право платить кроме деревенских налогов ещё и сборы в казну клана. При этом никаких плюшек вроде гипотетического голоса в Совете Деревни — там целая заумная процедура и порог численности в пару сотен пользователей чакры. Причём наш случай далеко не уникален — подобных лимитрофов в Конохе пруд пруди. И положение их столь же незавидное. Для защиты своих интересов мелочь так же примыкает к тому или другому сильному клану сообразно принципу: «пусть лучше стригут свои, чем все подряд».

Не устаю поражаться местному менталитету — терпеть заведомо невыгодные условия ради эфемерного престижа… хотя, почему, весьма даже ощутимого. Достаточно глянуть, как изменилось отношение сослуживцев к отчиму. Опять же, брак детей устроить проще будет… наверное. Кстати, о престиже, дольше всего мы возились с выбором и согласованием названия и камона. Компромиссный вариант предложил я: раз молодожёны владеют стихиями Огня и Земли, то и символом их союза должен быть антрацит. Радостный Мичио просиял и выдал чуть ли не поэму о том, как «жар его души потухнет без этого прекрасного чёрного камня». По-моему, метафора не очень, но «камень», судя по смущению и стреляющим глазам, был доволен. Старички-Учиха тоже благосклонно восприняли намёк: «огненный клан и его поддержка», хотя мозгов нам выели порядочно. Ну, а Хокаге и вовсе не возражал, хотя от лекции-проповеди про «Волю Сами-Знаете-Чего» это никого из присутствовавших не спасло. И как самому не надоедает? Или это троллинг такой?.. Единственным, кто не выразил свой одобрямс, был некий Учиха Инаби, но, право же, не думаю, что кому-то интересно было бы слушать про любимых дедушку-шахтёра и дядю-спасателя…

* * *

Весело шлёпая по весьма прохладным лужам (проклятые сандалии, ненавижу вас!) и слушая щебетание Киоко, уверенно держу курс на жилище семьи Ито. Наша компашка практически не претерпела изменений с прошлой «неудачной» попытки. Разве что Мичио теперь гораздо ближе — неторопливо прогуливается с напарником в десяти метрах позади, благо наш путь почти полностью совпадает с его обычным маршрутом. В остальном же всё по-прежнему: Кедоин бухтит, я иногда поддакиваю, Йоко улыбается. Жаль, брат снова умчался к своей ненаглядной, но остановить его не легче, чем паровоз.

Небольшой домик в стиле «мечта Нуф-Нуфа» утопал в листве и цветах. Никогда не понимал всех этих бумажных дверей и картонных стен, но выглядело очень стильно. Зелёная стена деревьев и кустов с пятнами пожелтевших листьев и яркими вкраплениями разноцветных астр. Тщательно, без единой щели замощённая камнем дорожка прихотливо петляла между ветвистых яблонь и небольших вишен. Идеальный порядок — ни единого сорняка или торчащей не к месту травинки — словно на ювелирно выверенном чертеже из курсовой отличницы-первокурсницы.

Ито Кику встречала нас на крыльце. Стройная женщина с чистым лицом и чуть ироничным взглядом. Как и дочь, хозяйка дома была одета в кимоно с цветочным узором и носила на голове сложную причёску с множеством шпилек. Плавные движения, сдержанные эмоции, светящийся в глазах ум — женщина и девочка и впрямь были очень похожи. Изобразив поклон, старшая Ито выдала какую-то заковыристую фразу на тему гостеприимства (несмотря на почти четыре года практики в таких цветистых выражениях, я всё ещё немного путаюсь, но общий смысл ясен), выслушала наши благодарности и направилась в дом. Пустой левый рукав её кимоно был аккуратно заткнут за пояс.

Поразительно, как эта женщина может одной рукой содержать дом, сад и себя в таком потрясающем порядке. Хотя, если посмотреть на отточенные движения Йоко, накрывающей на стол… Мысль была начисто выметена из головы ударившим в нос ароматом. Она ещё и готовит великолепно… настолько, что я даже не заметил, как умял свою порцию. Всё это время хозяйка дома тактично молчала, с лёгкой улыбкой оглядывая гостей. И только разливая чай, позволила себе перейти к беседе:

— Благодарю вас, Учиха-сан, за спасение моей дочери и прошу прощения, что вы подвергли свою жизнь риску.

— Вам не в чем себя винить, Ито-сан, любой поступил бы так же. И, пожалуйста, называйте меня по имени — ведь я не глава клана, а всего лишь одноклассник Йоко-чан.

— Хорошо, Инаби… — женщина сделала небольшую паузу, глядя на мою реакцию, — …-кун. Но я всё равно в долгу перед тобой.

— Кх-м, — неожиданно для самого себя смущаюсь. — Не стоит. Расскажите лучше, чего хотели те пьяницы?

— Они хотели отомстить, — Кику смотрит прямо и говорит спокойно, только в глубине глаз тлеет ярость. — Это долгая история, но я расскажу, если она будет вам интересна.

— Очень, — устраиваюсь поудобнее и замечаю похожее движение со стороны странно молчаливой Киоко.

— Что ж, хорошо, — взгляд собеседницы чуть затуманивается, словно фокусируясь на чём-то невообразимо далёком, — На последней большой войне шиноби я была боевым медиком. Но уже под конец потеряла руку и почти лишилась возможности пользоваться чакрой из-за внутренних повреждений. Сейчас я могу ненамного больше вас. С тех пор работаю в детском приюте Конохи. Это тяжело, но я ни о чём не жалею, ведь там нашлась моя любимая дочь, — замечаю, как Йоко, растеряв обычную невозмутимость, прижимается к боку женщины. — И стала настоящим подарком богов.

Однако с появлением ребёнка прибавилось не только радостей, но и хлопот. Тогда-то и пришлось вспоминать навыки ирьёнина. Моих нынешних сил не хватит, чтобы вылечить шиноби, но достанет для простого человека. А они взамен помогают работать в саду, делятся едой, а один благодарный торговец даже заказал нам красивые наряды в подарок. Те… мужчины приехали в деревню впервые и приняли меня за… — она скептически взглянула на нас и на секунду задумалась, подбирая подходящее для детей объяснение, — …женщину другой профессии и пытались заставить делать то, чего я не хочу. Моих навыков шиноби оказалось достаточно, чтобы не бояться за себя, но они поступили подлее… Попытались отыграться на Йоко. Жаль, меня не оказалось рядом в тот день — одним трупом дело бы не ограничилось.

— Понятно, — медленно киваю. Эх, набрался я уже этих японских заморочек с поклонами. — В таком случае хорошо, что всё произошло так, как произошло. Проблемы, подобные этой, пристало решать мужчине. Я рад, что мы с Мичио-саном смогли помочь вам.

— Дочь знала, кого звать в наш дом, — после всего выпавшего на её долю улыбка у Кику осталась открытой и располагающей. — Передай своей ока-сан, что ей можно только позавидовать — такой замечательный сын у неё растёт.

— Если найдёте свободное время, Кику-сан, она будет рада выслушать ваши похвалы лично, — улыбаюсь. — К тому же, куда мне тягаться с Йоко-чан! Вот уж кто настоящий повод для гордости.

— О, в этом нет ничего удивительного. Она очень умная и усидчивая девочка, — заметно, что эта тема у хозяйки дома любимая. — К тому же, мы уже несколько лет занимаемся изучением целебных трав и снадобий.

— Вот как? — не считаю нужным скрывать удивление. — Вы готовите Йоко-чан на ирьёнина? В таком случае её будущей команде действительно сильно повезёт!

Краем глаза замечаю, как дёргается и надувается Кедоин. Видимо, старшая Ито делает те же выводы, что и я, с явной неохотой переключаясь с обсуждения приёмной дочери на нейтральные вопросы об Академии. Поболтав ещё некоторое время, спешим откланяться и сбежать на тренировки.

Однако даже по дороге домой Киоко хранит вид задумчивый и хмурый. И не реагирует на попытки себя расшевелить.

* * *

— Отвратительная скорость, Инаби-кун! — голос Кио-сенсея сочится ехидством. — Никак не догонишь Обито-куна. Немудрено, что ты опоздал на тренировку.

Окаянный садист! Я уже отвык от его порядков — за что и расплачиваюсь. Нужно было не забивать голову обидками малолетних собственниц, а топить педаль в сторону квартала Учиха! Теперь этот, с позволения сказать, педагог проводит со мной своеобразную разъяснительную работу в лучшем духе армейских традиций. Макаренко на тебя нету, гад! Как говаривал парень, по имени Федя: «Это же не наш метод!» И не выскажешь ведь дяде ничего — просто дыхалки не хватает…

Наконец «лёгкая пробежка» закончилась. Как всегда, ровно за десять шагов до того места, где я планировал рухнуть и отрубиться. Проклятие! Как он это делает?

— Отдышались? Хорошо, теперь поглядим, чему вас научили в этой вашей Академии, — джонин неторопливо усаживается на землю, мы устраиваемся напротив. — Бык! Овца! Дракон! Собака! Медленно, очень медленно!

По нескольку раз перебрав все возможные ручные печати, рыжий тренер грустно постановляет:

— Да, с такими печатями вы ещё нескоро сможете создать полноценную технику…

— Но сенсей! Инаби-кун уже… — брат осекается, получив тычок под рёбра.

— Вот как? — наставник приподымает правую бровь. — И что же за грозной техникой уже овладел наш мастер опозданий?

— Сами смотрите, — открываю глаза и поднимаю голову, ловя взгляд сенсея. Тот мгновенно разрывает зрительный контакт и откатывается в сторону.

— Какого?.. Стоп! А ну-ка… Кай! — растерянность Кио продлилась не более трёх секунд, после чего он сел на задницу и расхохотался во всё горло. — Красавец! Сам догадался, или подсказал кто?

— Вы и подсказали, — ехидно улыбаюсь. — Мне очень нужно было узнать, какие чувства Мичио-сан питает к ока-сан.

— И ты вспомнил мой рассказ про определение лжи шаринганом! — снова заходится в смехе пограничник. — Как только умудрился одурачить бедного влюблённого парня? Он ведь не заставлял тебя перед разговором складывать печати, среди которых можно спрятать нужную для Хенге.

— Мне просто повезло, — пожимаю плечами.

— Плохо! — следует незамедлительный вывод. — В таких вещах нельзя зависеть от воли случая. Поэтому сейчас мы будем отрабатывать эту технику до тех пор, пока надобность шевелить пальцами не исчезнет вовсе. Работаем!

— Кио-сенсей, разрешите вопрос? — на автомате скручиваю нужные фиги, что абсолютно не мешает разговору. — Вы рассказывали нам об основных кланах Конохогакуре, но с нами в Академии учится Кедоин…

— Про которых я не упоминал, — кивает дядя. — Что ж, клан Кедоин — плод альянса Яманака, Нара и Акимичи. Они были союзниками ещё до основания деревни и однажды пытались вывести идеальных бойцов, которые сочетали бы в себе лучшие качества трёх кланов.

— Судя по вашему тону, попытка провалилась?

— Как сказать… — шиноби задумчиво чешет затылок. — Бойцов точно не получилось. Получившиеся шиноби были совсем не способны повелевать тенями, почти не могли читать мысли противника, а изменениями тела владели только самыми небольшими — никаких увеличений до размеров небольшой горы. Плюс ко всему, у них просто мизерный объём чакры — на пару слабых ударов максимум.

— Но почему их клан сохранился? — Обито искренне недоумевает.

— Потому что один из первых шиноби Кедоин нашёл способ сделать свой клан полезным. Благодаря технике Акимичи им доступны изменения тела, а способности Яманака, пусть и усечённые, позволяют контролировать этот процесс и считывать верхний слой мыслей человека. Не мыслей даже — просто жестов, слов и фраз, которые используются каждый день и намертво входят в привычку. В итоге получается идеальное Хенге, которое не раскусить ни Инузука, ни Учиха. Да и Яманака отличат замаскированного родственника только при глубоком сканировании. Кедоин стали идеальными шпионами. Именно такие миссии им и поручают. Удивительно, что они отправили одного из своих в Академию — обычно их дети проходят тренировки исключительно внутри клана и никому не показывают своих лиц.

— Спасибо за рассказ, Кио-сенсей! — только бы не заметил, только бы…

— Не за что. И никаких больше рассказов. Вы оба отвлекались и сбивались множество раз. Переходим к силовым тренировкам.

— У-у-у…

* * *

— Инаби-кун, ты спишь?

— М-м… уже нет, хотя и засыпал.

— Инаби-кун, а почему ты спрашивал у сенсея про Кедоин? Влюбился, да?

— Нет, Обито-кун, не влюбился.

— А я думаю, что влюбился! Вот только не знаю, в Йоко-чан или в Киоко-чан?

— В обеих.

— Что-о?! К-как это — в обеих?

— Да шучу я. Обито-нии, знаешь, что хотел у тебя спросить?

— Что?

— А вот помнишь, ты говорил, что тебе нравится Рин-чан?

— Кх-м, ага, помню…

— Я думаю, на самом деле она тебе не нравится.

— Неправда! Она…

— Не кричи, весь дом перебудишь! Уверен, ты её не поцелуешь.

— Я? Её?!

— Ага, даже если она сама первая потянется, ты испугаешься и отскочишь.

— Враки! Ничего я не испугаюсь!

— Спорим?

— Спорим!

— На желание!

— Идёт! Только никаких дурацких желаний вроде «пни Инузуку» или «ущипни Абураме»!

— То есть, чтобы желание не затрагивало посторонних, а касалось только нас двоих?

— Да!

— Договорились.

— Ха! Вот увидишь, когда-нибудь я обязательно…

— Ну-ну, не верится что-то…

— …

— Обито-нии?

— Что?

— Прекрати обижаться. Ты своим сопением мешаешь мне спать.

— Так тебе и надо, Инаби-бака!

[1] яп. «уголь»