Ведьма - это состояние души (гет)

Я, уже мысленно простившись со свободой, в растерянности опустилась на корточки рядом с пострадавшим и легонько потыкала его в плечо. Ну а что?! Мне никогда раньше не приходилось давить бедолаг — понятия не имею, что надо делать! Оглядевшись в поисках помощи, я чертыхнулась — как назло, ни души. В общем, оно и понятно — район выкупили когда-то давно под масштабное коммерческое строительство, но так и забросили. Людей здесь не было... Пока я взывала к Мерлину и лихорадочно соображала, что делать, а дети любопытно глазели из окна машины, словно пытались узнать: "Мам, а это кто? Тетя, а что ты с ним сделала?", мужчина застонал и приоткрыл глаза.

* * *

Когда последний учащийся Слизерина покинул подземелья на каникулы, Снейп вздохнул с облегчением. Он почти целый учебный год проработал ассистентом Слагхорна, помогая тому с проверкой работ и ведя Зельеварение у трех первых курсов, и с ужасом ждал нового сентября, потому что многоуважаемый профессор Слагхорн, наконец-то найдя себе замену, решил в конце этого года уйти на заслуженный отдых, .

По собственному мнению Северуса, это было смешно — декан старше выпускников всего на пять лет! Дамблдор, когда объявлял ему свою волю, думал иначе. Впрочем, Снейп мог его понять — директору нужен полный штат, но сам себя в роли преподавателя Северус не видел. Какой из бывшего Пожирателя учитель? На месте Дамблдора, да еще и после войны, он ни за что бы не доверил деканство такому, как он.

Впрочем, стоило признаться, работа была сейчас очень кстати. Снейп не хотел даже думать, что было бы с ним, окажись он предоставлен самому себе. Чем дольше он засиживался за проверкой абсолютно идиотских, на его взгляд, эссе, тем меньше времени оставалось на сон. Это спасало. Не было ни одной ночи, когда он не видел кошмары, в которых ему раз за разом являлась Лили, лежащая посреди разрушенной детской, невидяще распахнувшая свои некогда прекрасные, а теперь — мертво остекленевшие зеленые глаза. Такая красивая — даже сейчас. И — такая неживая...

Понимание, что он, и только он виноват в том, что ее больше нет, сводило с ума. Просыпаясь каждое утро в холодном поту, Северус, бывало, даже жалел о том, что директор поручился за него на суде — поцелуй дементора казался ему сейчас именно тем, чего он по-настоящему заслуживал. Жизнь Северуса потеряла всякий смысл и превратилась в ад. Ад, который он создал своими руками.

Дамблдор убеждал его в том, что, если он и вправду любил Лили, то теперь его миссия — защитить ее сына от опасности, которая, по мнению главы Хогвартса, неминуемо настигнет мальчишку. А Снейп не мог понять — ну что ему может угрожать?! Ведь Темный Лорд мертв, все ярые его приспешники в Азкабане, а этого ребенка готова носить на руках едва ли не вся магическая Британия! Если бы не ее сын, Лили была бы жива. Она была бы жива, если бы не проклятый Поттер! Если бы... Если бы!

Щелкнув замком сундука, Северус сжал кулаки от бессильной злости. Он мог сколько угодно пытаться обмануть себя, но всегда знал правду, которая звучала в голове ужаснее любого самого страшного приговора Визенгамота: Лили была бы жива, если бы не он.

Он шагал к антиаппарационному барьеру и понимал, что больше всего желает оказаться у старого дома Эвансов, заглянуть в окна — и может быть, ему даже померещится в них приветственно машущая рыжая улыбчивая девочка, у которой еще нет повода его ненавидеть.

* * *

Чернущие глаза поймали фокус, и мужчина уже осмысленно огляделся. Он медленно сел, опираясь на руки и, поморщившись, потер ушиб на затылке, едва слышно ругаясь сквозь зубы. О, прекрасно! Похоже, никто не собирается умирать. Когда я увидела, что с ним все в относительном порядке, внутри словно резко отпустило сжатую до предела пружину. Я размахивала ледяными от испуга руками, дрожь в которых пройдет, казалось, еще не скоро. Прекрасно понимая, что меня несло, я ничего не могла с собой поделать:

— Ты сумасшедший?! Под колеса бросаться! Ты откуда вообще взялся — на ровном-то месте?!

Он посмотрел на меня, как на дуру, прищурившись, скользнул взглядом, в котором читалось замешательство пополам с узнаванием:

— Петуния?

О, Мерлин... Отлично. Мы еще и знакомы. Я должна его знать? Что может быть хуже...

Все еще нервничая, я поднялась с асфальта, отряхнула дрожащими ладонями запачканные колени и протянула почему-то до сих пор сидящему на земле мужчине руку:

— Ты как? В порядке? Встать сможешь?

Проигнорировав мою помощь, он встал на ноги самостоятельно, еще раз странно покосился на меня и детей в машине, и, слегка взмахнув палочкой, аппарировал, оставив меня стоять с открытым ртом и растерянно пялиться на то место, где он только что стоял.

Как же было непривычно после всего вот так вот случайно столкнуться с магией... Я оказалась к этому совсем не готова. Когда шок прошел, я сумела, наконец, доехать до дома — слава Мерлину, теперь уже без приключений. Остаток вечера я провела, ощущая себя каким-то механизмом, погруженная в свои мысли: машинально поела сама и покормила детей, так и не ответив на множество нескладных вопросов на тему: "Что это был за дядя?", "Что ты с ним сделала?" и "А почему он исчез?". Кажется, мальчишки даже обиделись на подобное невнимание... Но, не задумываясь ни о чем, я на автомате продолжила выполнять свои дела: заложила грязные и несвежие вещи в стирку, сделала небольшую уборку дома, разобрала вместе со странно притихшими детьми игрушки по местам и уложила мальчишек по кроватям.

Только спустившись вниз, я поняла, что дальше так продолжаться не может — от неразберихи в голове стало уже дурно. Усевшись за стол и взяв привычный блокнот-выручалочку, я принялась раскладывать мысли по полочкам.

Что мы имеем? Во-первых, есть маг, с которым меня случайно столкнула сегодня судьба, причем он знаком с Петунией и, если судить по его взглядам и жестам, далеко не лучшего о ней мнения. Во-вторых, она явно в курсе его способностей, иначе он не стал бы так опрометчиво колдовать на ее глазах. И в-третьих, его что-то связывает с этим городом — что-то мне подсказывает, что он вполне мог использовать тот безлюдный квартал, как площадку для аппарации. Волшебник сейчас был бы совсем не лишним. Не знаю, что там наворотила Пэт, но мне было бы неплохо наладить с ним отношения. Только где его искать? Хоть бы одну зацепочку!

Устав ломать голову и решив, что утро вечера мудренее, я отправилась в спальню. Уже лежа в постели, наткнувшись взглядом на дневник Петунии, я вспомнила, что читала его недостаточно внимательно, и решила освежить в памяти некоторые моменты, которые могут дать мне ответы на интересующие вопросы. Листая страницы, на которых было описано её детство, я наткнулась на описание соседского мальчишки, так много рассказывавшего про волшебство Лили. Внимательно вчитавшись в строки, я потеряла дар речи: если представить себе, как этот юноша мог измениться за то время, что успело пройти, то передо мной был портрет сегодняшнего незнакомца.