Ведьма - это состояние души (гет)

Я открыла глаза и, потянувшись, позволив себе еще чуть-чуть понежиться в мягкой кровати, резким рывком встала. Будильник показывал без одной минуты пять, и я поспешила нажать на кнопку выключения, предотвращая противный писк. Распахнула плотные шторы, подставляя лицо лучам уже взошедшего солнца. Да, возможно, я бы не отказалась поспать еще пару часиков, но тогда пришлось бы просыпаться одновременно с детьми — а я уже стала ощущать острую нехватку времени на себя.

Протерев глаза, я приступила к утренней растяжке и гимнастике. Да, это тело было молодо и привлекательно, но со временем я заметила, что по физическому развитию оно сильно отстает даже от моего прошлого. Более или менее крепкими были руки, но и они быстро уставали. Непорядок! И раньше на одну лишь палочку надеяться не приходилось, а теперь-то уж и подавно. Первое время эффектом от упражнений была только боль, но потом я стала ощущать, что носить на руках детей и пакеты с продуктами мне уже не так сложно, а ноги после двухчасовой прогулки больше не норовят отвалиться.

После тренировки я окончательно взбодрилась под контрастным душем, оделась и привела себя в порядок. Так и подмывало достать печатную машинку. Я и подумать не могла, что меня настолько увлечет это занятие, но пока записи пришлось отложить в долгий ящик, потому что приехала Мардж — проверить, как мы здесь устроились. И теперь за то время, что мне удается выкроить, я категорически не успеваю не то, что как следует сосредоточиться, а даже бумаги разложить. Да и не стоит ей читать их, мне сейчас только лишних вопросов не хватало!

Кстати, надо признать, что она сильно изменилась — вроде даже говорить стала тише, уже без ноток недовольства в голосе. От той вздорной тетки, с которой я имела сомнительное удовольствие познакомиться, осталось лишь слабое подобие, а непробиваемая, властная, лучше всех все знающая Марджори, которая с первых минут моментально настраивала собеседника против себя, исчезла, уступив место, несомненно, сильной, но обычной, не очень открытой, однако достаточно приятной женщине, которая ищет, чем заполнить душевную пустоту.

Одним из поздних вечеров, после пары бокалов коньяка, выяснилось, что скорбь по брату — не единственная причина ее подавленного состояния. Моя золовка влюбилась в отставного полковника-заводчика, живущего неподалеку, с которым познакомилась для вязки своего Злыдня — но не считала себя вправе радоваться жизни, когда в семье случилось горе. Пришлось напомнить ей ее же слова, что надо жить дальше. Когда дети легли спать, мы долго говорили, и со временем она начала даже чуть-чуть улыбаться. Надеюсь, мне удалось ее приободрить. Я была ей по-человечески благодарна за то, что она помогает мне с детьми, часто беря их на себя.

На компанию Вернона наконец-таки нашелся покупатель, который был способен дать адекватную цену. Увидев сумму, распорядительницей которой я стала, первой мыслью было плюнуть на все, снять деньги и, схватив в охапку детей, рвануть куда-нибудь на солнечный остров питаться фруктами и нырять среди экзотических рыб. Но я быстро прогнала эти сумасбродные мысли и благоразумно оставила счет нетронутым, заведя чековую книжку.

И не зря! В один из дней мы с Мардж увели детей на прогулку, а когда вернулись, то обнаружили, что дом взломали. Задняя дверь была распахнута, а вещи перерыты и свалены в беспорядке, но, как ни странно, ничего не пропало — все ценности валялись там же, на полу. Полицейские, прибывшие по вызову, опросили соседей, составили протокол и развели руками, оставив нас пребывать в шоке.

Только когда все ушли спать, а я осталась одна, до меня дошло, что на самом деле произошло сегодня. Это была не просто банальная попытка кражи, это была угроза нашей безопасности. Еще повезло, что нас не было дома, а если бы мы были здесь полным составом? Интересно, нас бы просто связали, до смерти запугав, или решили бы избавиться от свидетелей?

Противное чувство осознания собственного бессилия захлестнуло меня. Как же я могла так расслабиться и забыть о бдительности за ежедневными хлопотами, словно тупая квочка?! С каких пор я стала позволять себе так халатно относиться к собственной защите?! Хотелось кричать, и я прикусила костяшки пальцев, не давая вою вырваться наружу. Этот трюк всегда срабатывал, вот и сейчас секундная боль вернула мне способность мыслить здраво. Рассматривая яркие отпечатки зубов на светлой коже, я уже знала, что буду делать.

Спустя пару дней, уже имея на руках лицензию, я припарковала машину напротив магазина ружей, адрес которого сумела найти в справочнике. Народу в оружейной лавке, кроме меня, не было, и молодой рыжий парень, скучающий за прилавком и не ожидавший увидеть в этих стенах кого-то, носящего юбку, поздоровался и, скользнув удивленным взглядом по своей единственной посетительнице, вернулся к книге, которая, казалось, была еще скучней, чем жизнь в этом городишке. По крайней мере, если бы она была интересной, он бы не отрывался от страниц каждые десять секунд, чтобы снова и снова взглянуть на меня.

Но я никуда не торопилась, я обходила прилавок, внимательно приглядываясь к тому ассортименту, который предлагался здесь. Когда парню надоело мое молчаливое присутствие, он решил проявить любезность и поинтересоваться:

— Мэм желает что-нибудь для самообороны? — получив мой утвердительный кивок, он продолжил: — Могу посоветовать для этих целей «Бран Латридж»...

Услышав, какую дрянь он пытается мне предложить, я прервала его на полуслове и решительно указала пальцем на револьвер, лежащий под стеклом:

— Мне нужен «номер два».

Продавец хотел было что-то сказать, но видимо, в моем взгляде достало решительности, потому что он передумал и передал мне «Эйнфилд», который знакомой тяжестью лег в руку, никогда его до этого не державшую. Поняв, что это именно то, что я искала, я добавила:

— И два десятка патронов, будьте добры.

С недоверием поглядев то на мое платье, то на револьвер, однако выдав патроны и приняв деньги, рыжий, по-моему, совсем выпал в осадок, когда я поинтересовалась, где в городе можно найти тир. Махнув рукой на дверь слева от себя, он взял с меня плату в пять фунтов и проводил в комнату с мишенями. По его лицу было заметно, что парень очень хотел остаться и посмотреть, что будет делать «эта клуша с оружием», а то и дать урок. Но в мои планы зрители не входили, и он вынужден был уйти. Я зарядила барабан, вытянула руку и уместила большой палец слева вдоль револьвера, а указательный — у спуска, крепко держа ручку. Глубокий вдох наполнил легкие воздухом и я, прицелившись чуть ниже центра, нажала на спусковой крючок.

Я высадила все двадцать патронов, и с каждым выстрелом ко мне возвращалось ощущение собственной силы и контроля за ситуацией. Возможно, я всего лишь тешила себя иллюзией, сложно сказать... Но, несомненно, это было то, чего мне сейчас так не хватало. Схема избавления от тягучей тревоги была проста и безотказна — вдох, пауза, спуск.

* * *

Северус вышел от Дамблдора в смятении. Поручение, о котором писал директор, оказалось, ни больше ни меньше, как слежка за Люциусом. Он ожидал чего угодно, но не этого. Пока шла война, он шпионил за Лордом ради Лили, и даже в какой-то мере получал удовлетворение, сознавая, что принесенная им информация защищает дорогого человека и помогает переиграть повелителя, ставшего ненавистным. Сейчас же он должен был шпионить за единственным другом, и ему было искренне отвратительно и это задание, и Дамблдор. И прежде всего, он сам себе был противен — казалось, ниже падать уже некуда.

Хорошего настроения не добавило и оповещение сработавших сигнальных чар, заставившее виски бешено пульсировать от звона, стоящего в голове. Аппарировав на задний дворик дома Эвансов, Снейп не заметил ни мелкого Поттера, ни его тётки, зато стал свидетелем того, как двое магглов собираются вынести из коттеджа технику с явной целью обогатиться. Зло плюнув, он наслал на них заклятие, заставив побросать вещи и поскорей смыться, а на само жилище на всякий случай набросил сеть защитных чар, призванных внушить магглам, что этот дом — не их лакомый кусочек, и поживиться здесь нечем.

Легко сказать: «Узнай, не давал ли Волдеморт на хранение мистеру Малфою какие-либо ценные вещи» — да вот только как это осуществить?! И еще — в чем и состоит истинная проблема — все нужно было сделать так аккуратно, чтобы Люциус даже ни о чем не догадался. Что будет в противном случае, Снейп наотрез отказывался даже думать.

Малфоев до сих пор с особым пристрастием трясли авроры, устраивая в мэноре нескончаемые обыски. Хоть за те полгода, что прошли с той злополучной хэллоуинской ночи, Люциусу и удалось при помощи своего красноречия и немалых сумм галлеонов убедить ключевых судей Визенгамота в том, что он действительно находился на службе у Темного Лорда под Империусом, и не попасть в Азкабан — бесконечные проверки изрядно подпортили ему нервы, сделав знатным параноиком. Моуди так просто сдаваться не собирался, заслуженный мракоборец поставил себе цель — посадить в тюрьму каждого, кто носит на руке Метку, а хватка у него была бульдожья.

Это Северус успел испытать на себе, когда отряд авроров под руководством все того же Шизоглаза ворвался в его дом и, связав, отправил в тюрьму, «чтобы лучше воспоминалось». Он пытался считать время, проведенное в камере, но у него ничего не получалось. Только когда его выпустили под поручительство Дамблдора, он понял, что провел там неделю. И эта неделя, видит Мерлин, была одним из самых жутких воспоминаний в его недолгой жизни.

Так что, как ни крути, он теперь крепко обязан директору, а это значило только то, что от неприятных поручений было никуда не деться. Оставалось лишь понять, как выполнить задание так, чтобы не лишиться доверия Люциуса. Дамблдор не ограничил его во времени, но Северус не хотел затягивать, и начал обдумывать этот вопрос сразу же. За неделю так ни к чему и не придя, зельевар решился на отчаянный шаг — он снова взялся доводить до ума свою разработку, которой из-за нагрузки не смог уделить должного внимания в учебном году. Сейчас она казалась почти идеальным решением проблемы.

Это новое зелье было сродни Веритасеруму, у них даже состав был схож, но оно не оказывало такого насильственного воздействия на сознание, скорее, расслабляло, создавая ощущение доверия к окружающим и развязывая язык. Первые испытания были проведены на магглах в местном пабе — в результате Снейп был вынужден стать терпеливым слушателем последних местных сплетен — а из магов Северус испытал его только на себе и остался доволен эффектом. Он битый час стоял перед зеркалом и болтал со своим отражением, едва удерживаясь от желания отправиться на улицу, чтобы поискать другого собеседника.

Как бы то ни было, эксперимент показал — зелье было достаточно действенно и, что являлось приятным бонусом, не вступало в конфликт с алкоголем. Это было на руку изобретателю, ведь за выпивкой гораздо проще добиться «приятной расслабленной атмосферы». Северус далеко не на сто процентов был уверен в том, как оно подействует на Люциуса, однако на свой страх и риск приготовил несколько доз и отправил другу письмо с просьбой о встрече.