Dear Order (джен)

Минули, утекая словно вода сквозь пальцы, еще три дня из жизни обитателей площади Гриммо.

Все, кроме Гермионы и Джинни, попали под крыло Молли и Минервы и принялись за кулинарию. А в гостиной дома тем временем происходили самые разные события.

Альбус, забросивший свое чтиво два дня назад, когда кто-то превратил его книгу в “Пособие по спариванию оборотней”, маялся от скуки, то пытаясь снять заклинание, то бросая подозрительные взгляды на обладателя римского имени и греческого носа. Оный не чесался, не отвлекаясь от подрывного дурака и пытаясь обшельмить Люпина.

Луна и Фред использовали на Джордже двойное заклинание роста волос, и сейчас девочка с самым что ни на есть счастливым видом заплетала подросшие волосы в симпатичные косички. С таким же выражением бесконечного счастья на лице она наманикюрила ногти Фреда днем ранее. Как ей удалось добиться союзничества Фреда и отсутствия протестов со стороны Джорджа, никто не знал, но ходили слухи, что Биллу, Чарли и Рону была уготована такая же участь.

Появление МакГонагалл в компании Джинни и Гермионы вызвало громкий стон Джорджа — ведь Джинни сразу же присоединилась к Луне.

— Я поставила жаркое на медленный огонь, — произнесла Молли, уже снявшая фартук, — так что ужин осталось ждать недолго.

Её прервал негромкий, но настойчивый стук в окно. Вообще-то Биллу сказали оставить его открытым, но, похоже, он благополучно забыл об этом. Невилл поспешил исправить положение и, распахнув окно, впустил Буклю.

Сова приземлилась перед Грюмом. Тот вздохнул и отвязал письмо с протянутой лапки. Лишь проглядев его мельком, отставной аврор усмехнулся и, не дожидаясь недовольства особенно нетерпеливых, начал читать вслух.

"Дорогой Орден,

От безделья я глупею. Грозный Глаз, прошу тебя приехать и помочь мне с поисками. Не забудь прихватить свой волшебный глаз — его свойства сослужат нам хорошую службу.

С любовью, Гарри."

Многие сочли письмо забавным.

— Может, заберем юношу в штаб? — поинтересовался Грозный Глаз.

— Исключено, Гарри должен оставаться у сестры своей матери, — категорично возразил Дамблдор, пресекая дальнейшие просьбы.

Аластор снова взглянул на пергамент. Маленькая приписка в конце письма предназначалась только для его глаз. Точнее, для одного его глаза.

"Грозный Глаз,

Я использовал невидимые чернила, которые можете увидеть только вы, чтобы попросить вас об одной услуге. Только не выдавайте меня.

Попросите профессора Люпина понюхать пергамент письма.

Я не знаю, как это сделать наименее подозрительно, но это действительно важно.

Грюм вздохнул и втянул носом воздух, принюхиваясь к бумаге. Затем изобразил на своем исчерченном шрамами лице озадаченность, нахмурился для усиления эффекта замешательства и протянул письмо Ремусу.

— Держи, Люпин. Я думаю, здесь что-то есть.

Ремус взволнованно принял записку из рук аврора и приложился к пергаменту носом. Он глубоко вдохнул, тотчас же уловив в аромате свежей бумаги нотки чего-то смутно знакомого. Повторив эту операцию несколько раз, оборотень замер. Медленно положив послание на стол, он отступил на пару шагов назад. Вдруг Люпин совершенно нехарактерно для себя и неожиданно для остальных громко чихнул, затем ещё раз, и опять, опять, опять...

Глядя на происходящее, Грозный Глаз поймал себя на мысли, что ему ни капельки не стыдно. Не проникся он даже тогда, когда Люпин, обуздав свое разбушевавшееся обоняние, зло на него посмотрел.

— Доморощенные мародеры! А Гарри — так вовсе малолетний психопат и изверг. Это ведь он тебя подговорил принять участие в выходке?

Отрицать было бессмысленно — Люпин и так знал ответ на свой вопрос. Поэтому Грозный Глаз ухмыльнулся как можно злорадней.

— Так что же там было, профессор Люпин? — полюбопытствовала Гермиона у бывшего преподавателя.

— Лаванда, — злобно прошипел оборотень, адресуя безобидно лежавшей на столе записке взгляды, красноречиво говорящие о его настроении.

И это насмешило всех, кто был в этот момент в комнате. А когда Ремус снова оглушительно чихнул, хохот лишь усилился, на что Люпин только и мог что надуться от обиды.