Честный. Честный? Честный обмен! (джен)

Большой зал приемов усадьбы Малфоев

Люциус Малфой и голова в камине

Пятидесятилетний огневиски плеснулся в хрустальной стопке,⁽¹⁾ выстрелив голубоватым огоньком. Малфой пощурился сквозь маленький огонек на большой огонь камина, покрутил стопочкой у носа, сладострастно втянул воздух… Как вдруг камин полыхнул зеленым, и в опавшем пламени появилась белобрысая голова:

— Лорд Малфой!

— Мистер Роули!

— Сэр, извините за поздний…

— Пустяки, мистер Роули. Я для этого тут и сижу, камин караулю.

— Для чего, сэр?

— Чтобы успокаивать юных впечатлительных камрадов, которые уже Метки удостоились, а до сих пор не усвоили, что Лорд никому не докладывает о своих делах… Отбыл он. Взял Нагайну и мистера Петтигрю, был как всегда спокоен. Это вся объективная информация. От себя добавлю, что Лорд и раньше исчезал на несколько дней.

Малфой лукавил. Сильнее всех переполошились из-за побледневшей метки не юные и впечатлительные, а ветераны, помнившие развоплощение Лорда и светлый террор восемьдесят первого года. Было полчаса чистой паники, когда говорящим головам в камине помешала перекусать друг друга только техническая невозможность такого действа⁽²⁾. И все орут наперебой, и каждый требует немедля впустить его для приватной встречи. А по физиономиям видно, что представляется эта встреча исключительно в формате «Накидаемся у Люца и продолжим в бардаке». Со стороны Малфоя свою лепту в переговоры вносил просочившийся в зал медведь — материальный патронус Долохова. На зависть достоверный и стабильный зверь долго фонтанировал безадресным матом и перед тем, как развеяться, сел на задницу и тоскливо спросил: «Ну, что, Люц, пора у…бывать, что ли?».

Словом, гвардеец пошел нынче нервный и плохо управляемый. Теперь, когда Малфой стал вторым, если не первым лицом заговора, это подталкивало иначе взглянуть на лордовы круциатусы.

— Сэр, но метка… — докапывался юный Роули.

— Сам удивлен! Предполагаю, что на этот раз Лорд вершит свои дела далеко, возможно, в южном полушарии, вот метка и отключилась. Не вижу поводов для беспокойства, Торфинн. — Малфой натянул отеческую улыбку. — А ты по-прежнему в патруле?

— Да, сэр. Чистим этот мир от мрази! — с пафосом заявил белобрысый.

— И себя не забываете! — хохотнул Малфой. — В Лютном сейчас можно за один рейд составить себе состояние… Молодец, Торфинн, истинный слизеринец! Знаешь, с какой стороны у бутерброда масло.

Белобрысый польщенно заулыбался.

— Ты смотри там, осторожнее, — добавил Малфой. — Если артефакт непонятный и всякое такое, даже не пытайся разобраться, а сразу неси к старшему. Нет таких доходов, за которые стоило бы отдать жизнь. Не говоря уже о том, что зажимать добычу от своих экономически не выгодно. Дорогая вещь просит богатого покупателя, и это по определению не барыга. С книгами ко мне — сам куплю или подскажу, кого из серьезных людей какие темы интересуют.

— Благодарю вас, сэр!

— Обращайся…

Люциус вернулся к хрустальной стопочке, но благостное настроение пропало. Выпил залпом, как зелье, и уставился в огонь камина. Благородный напиток не внес в мысли ясности, а в душу покоя.

Вот так однажды летним вечером открываешь дверь на чей-то стук, а на пороге Санта с елочкой:

— Люцик! Ты так ждал Рождества, что я решил не томить столь замечательного мальчика! Вот тебе елка, вот тебе даже полено и мятная палочка!⁽³⁾

Ты говоришь:

— Э-э-э…

— Не бла-адари, — отмахивается Санта, и ты замечаешь, что какой-то он неправильный. И одет слишком тепло, и перегар изо рта совершенно не британский. — А теперь, Люцик, беги скорей за носками, да захвати самые большие, тролльего размера, потому что в детские носочки не поместятся мои главные подарки. Угадай, какие?

Ты говоришь:

— Лето же…

— Не угадал! — веселится неправильный Санта. — Первое слово — трупы! Теперь угадывай, чьи! Первая буква — «Во»! Ну же, Люцик! Вторая буква — «лде»… Давай вместе: Во-лде… Угадай букву «морда», и получишь рождественский кейк!

Ты говоришь:

— А-а-а…

— А гостей я пригласил, не беспокойся! Представляешь сюрприз?! Они такие приходят, а ты такой: «А у меня елка!». И на каминной решетке в трольих носках три трупешника! Можно их под елку посадить, в золотой бумаге с бантиками. Еще прикольней будет!

Ты говоришь:

— Н-ну…

— Ну, что ты такой тормозной, Люцик! — укоряет Санта. — Веселись!

И нахлобучивает тебе венок из больно колющегося остролиста, и нетрезвым голосом запевает «Джингл Беллс».

Вот такой компот из гиппогрифов, лорд Люциус Малфой Второй. Ждал ты дня, когда сдохнет Змеемордый? Ждал, еще как! А что ж тогда не веселишься? Да невесело как-то...

1) Shot Glass: стопка, она же шот, дословно «Стреляющий стакан», т.к. пьют из нее залпом, вмещает обычно одну унцию (29,57мл) или полторы, но тогда называется уже jigger. Вполне себе традиционный англосаксонский и не только сосуд для потребления крепких напитков. Фактом своего существования опровергает миф, что только русские лакают виски, коньяк etc как водку, а джентльмены — обязательно из хайбола или тюльпана (Tulip), теплым, смакуя аромат…

Вернуться к тексту

2) Не помню, решен ли в каноне вопрос «занятой линии» при переговорах через камин. У меня камин может работать в режиме конференции.

Вернуться к тексту

3) Список Рождественской атрибутики в Британии невероятно раздут с точки зрения человека, привыкшего к елке, салату оливье и Советскому шампанскому. Одно перечисление с краткой справкой, откуда это взялось и что с ним делать, требует целой статьи.

Вернуться к тексту