В Саргасе за неделю полтора месяца проходят. И ладно бы это было лишь долгое отсутствие хозяина в доме — дом можно законсервировать, подготовить к длительной отлучке. Но я ещё в самом начале заметил: если меня нет в Замке две-три земные ночи, там какие-то неприятности случаются. То шторм пройдёт, то какое-то аномальное «цветение» океана с последующим загаживанием всей береговой линии…

Саргас — это не совсем обычный мир. Я давно это подозреваю, но до сих пор не понял, в чём тут дело. Слишком уж он завязан лично на меня. Как будто… не вполне объективен. Именно поэтому я боюсь приглашать туда других людей. Кролик, например, перемещения в Замок не пережил. А вот растения — вполне. Патронус Луны, опять же…

— Я наказана, Гарольд, — тихим голосом сказала Луна.

Я нашёл подругу сидящей на берегу реки, под раскидистой белой ракитой. В винтажном инвалидном кресле, с накрытыми пледом ногами. Она неотрывно смотрела на спокойную водную гладь, наверняка видя что-то своё. Я подошёл, тихо присел рядом на землю. Прикоснулся лбом к её руке на поручне.

Мы долго молчали.

— За что? — спросил я, глядя на ноги.

— Заигралась, — ещё тише ответила она. Заметив мой взгляд, добавила: — Ноги — это ненадолго, Гарольд. До Лугнасада. Ты знаешь, как это бывает.

Я облегчённо выдохнул. Да, меня тоже лишали магии на некоторое время. Это обратимо.

— У меня каникулы, Полумна. Могу быть здесь с утра до ночи, семь дней в неделю, — я осторожно похлопал по колесу рукой. — Буду помогать, чтоб не скучала… ну…

Луна, однако, не разделяла мою радость. Повернулась и посмотрела мне в глаза бездонным лунным колодцем, свет которого давно разглядел то, что пока не видел я. Взгляд был невесёлый.

— Наказание Зрящей — видеть несчастье судеб, в которые она вмешалась недопустимо сильно, — сказала Луна, обернувшись к воде. — Видеть — и не иметь возможности исправить.

— Это… из-за патронуса Грэйнджер, да? Рано ей было, наверное… — я понуро покачал головой. — Что там произошло, ты… не знаешь?

— Она захотела рассказать о кунице шмелю, — певуче произнесла Луна. — Мозгошмыги оказались сильнее.

Я обхватил голову руками. Такое можно сделать только сознательно и добровольно.

— Куница ушла и забрала с собой всю память о ней.

— Навсегда? — спросил я обречённо.

— До времени.

— Всё, что нас не убивает, делает нас мудрее, — я погладил её по ладони. — Доставай уж, что ты там прячешь в кармашке. Я так полагаю, там — наказание для меня?

Помедлив, Луна достала что-то небольшое из нагрудного кармана. Медленно расправила.

— Мне нужна твоя пернатая голова, Гарольд.

Несколько мгновений я тупил, пока не осознал, что у неё в руках не гильотина, а цветочный венок. Небольшого размера — как раз на совиную голову. Белые звёздчатые цветы Истинного асфоделия.

Так и не спросил у Снейпа, что такого в этом растении и где его используют.

Я поднялся и пристроил кресло напротив подходящей ветки. Взлетел на неё совой и оказался на уровне глаз подруги.

Луна долго на меня смотрела. Потом подняла руки и водрузила странное украшение.

В голове зашумело. Мир поплыл, зрение уступило место запаху, удивительному и знакомому одновременно. Дрогнуло кольцо на руке. Я убрал все щиты: если уж не доверять Луне, можно вообще махнуть на всё рукой, потому что достойных целей не останется. Меня мягко подхватило, закружило и куда-то понесло.

— Мне можно сказать только три коротких слова, Гарольд, — донёсся издалека голос Луны. — Станет плохо — обернись совой.

Кто-то погладил меня по крылу.

— Не ищи меня.

Поднялся сильный ветер, появилось знакомое ощущение устоявшегося полёта в «путевом стрежене». Чьи-то руки крепко меня обняли — уж не знаю, как это возможно в совином теле.

— Возвращайся.

Поток вынес меня за пределы чужой голубой планеты, к знакомым и родным звёздам. Ещё пара мгновений — и колючее светило осталось далеко позади, а крылья выросли достаточно, чтобы опереться на прохладные струи межзвёздного водорода. Несколько минут усиленной работы ими — вырваться из местной спирали, перейти на нормальный полёт в ручейке тёмной…

В себя я пришёл, когда солнце почти подобралось к деревьям на горизонте. Энергично встряхнулся, выбивая из головы остатки бреда. Последние недели я не выходил из выматывающего марафона, заталкивая в память книгу за книгой — под стимуляторами, без осознания прочитанного. Пожалуй, пора завязывать. Лита, почитай, прошла с заходящим солнцем, а ничего кардинально меняющего мою жизнь не случилось. Похоже, Луна опять ошиб…

Окончательно оттаявшая память вернула подробности последнего разговора. Венок!

Венка или чего-либо другого на голове не было. И в окрестностях — тоже. Подруга, конечно, ушла. Я оглянулся на дом — ночник горит в окне. Подлететь, убедиться, что с ней всё в порядке?

«Не ищи меня».

Ну вот. Опять прилетать и сидеть в ожидании под дверью. Ладно, чего она там ещё наговорила? «Станет плохо — обернись совой», «Возвращайся»… Ага, «не ищи, но возвращайся». Хорошо, перейдём на обмен письмами.

Но сначала — по-быстрому в Хогвартс. Нужно кое-что забрать и кое-кому отдать. Снейп просил составить отчёт по металлу для Совета. Бумага давно готова, но с этим нервным уик-эндом…

А ночью нужно обстоятельно пообщаться с леди Ровеной. Разговор с Луной оставил много вопросов. Допустим, Зрящая «заигралась», но Хогвартс-то её поддержал! Он не десятилетний ребёнок. Гадать надоело, Основательница должна знать свой замок лучше.

В Хогвартсе я был через семь минут. Приземлился у главного входа и потопал к зельеварням. Если профессор не там — оставлю документы у него на столе. Как же здесь непривычно тихо и спокойно, когда нет детей…

Во второй раз за день я пришёл в себя, и опять — стоя. На этом сходство заканчивалось: словно бухта — кабелем, тело оказалось щедро обмотано магическими верёвками. Голени и голова оставались свободными.

Идиот! Зачем я попёрся по замку пешком? Почему не восстановил щиты сразу, как очнулся на ветке? Наверное, гасящий сознание конструкт прилетел в спину, когда я спускался на подземный этаж.

— Можете не притворяться и открывать глаза, Поттер, — услышал я знакомый голос. — Я разбудил вас контрзаклинанием.

— Добрый вечер, профессор Квиррелл, — ответил я, промаргиваясь. — Мы наконец-то перешли к практике ЗОТИ?

— Один балл Гриффиндору за плоский юмор, — холодно произнёс преподаватель. — Приходите в себя, но молча. Мне нужно… сосредоточиться.

Нет проблем. Освободиться от этих пут я, наверное, смогу, а ещё проще уйти перед этим в Саргас и развеять заклинание там. Но кто мне тогда расскажет, что за дичь тут продолжает твориться?

Я огляделся. Знакомый боевой зал правого крыла третьего этажа. Кое-что, правда, с осени изменилось: мусор и ящики убрали, а в центре поставили… до зубной боли знакомое Зеркало Еиналеж. Квиррелл увлечённо пялился в чёрный провал, обозначая глубокий мыслительный процесс сморщенным лбом и пожёвываемой рукояткой волшебной палочки.

— Что показывают? — по-деловому поинтересовался я.

— Камень… — рассеянно пробормотал Квиррелл.

— Философский? — обречённо уточнил я.

— Камень воскрешения, — раздражённо отрезал профессор. — Поттер, если унаследовали троллий интеллект — молчите. В темноте сойдёте за умного.

Да я бы не против, но… Вызвав «темпус», я обречённо расслабился. Мистер Дурсль столько однозначно ждать не будет. Неудобно получилось. Так, а что ещё за Камень воскрешения? Кого он тут воскрешать собрался?

— Долбаный маглолиз… — пробормотал любитель чесночного одеколона. — Либераст-затейник…

— Афазия ушла, я смотрю, — нейтрально отметил я. — Неужели «серебрянка» показала столь стремительную эффективность?

— С чего вы взяли, что я болен? — без интереса уточнил он.

— Да смердит от вас, извините… аж глаза слезятся.

— Даже так… Пожалуй, сразу убивать вас не стоит. Сначала вы кое-что подробно расскажете… Например, куда делся дементор, — Квиррелл достал платок и шумно высморкался. — Проклятые одуванчики… Куда он делся, Поттер?

— Кто делся?

— Вы ещё скажите, что не поняли, о ком речь.

— Ну, не знаю. Звучит как… Особый санитар в доме престарелых? Или… затрудняюсь назвать… специалист по процессам, обратным «менторству»?

Итак, дементора оставил Квиррелл? Это сужает область возможных вариантов и позволяет сосредоточить анализ на конкретной ветви.

— Это гены, Поттер, — вздохнул Квиррелл. — Ваш папаша был таким же клоуном.

Зачем Квиррелу засада из дементора? Вытянуть и пленить душу Г. Дж. Поттера? Не сходится. Квиррелл ничего не знал о «специальной» отработке. О ней даже Снейп не то что не знал — поверил не сразу.

Допустим, дементор должен был «выпить» любого, кто придёт из Хогвартса. Хагрида, например. Зачем?

Переставший притворяться Квиррелл выглядит адекватным и… умным человеком. Допустим, ему и в самом деле позарез нужна эта таинственная безделушка. Как умные люди добывают хорошо спрятанную ценность? Да уж точно не ломятся сквозь ловушки и сейфовые двери, подражая героям Дадлиных мультфильмов.

— Клоуны здесь работают в другой команде, мистер Квиррелл.

Нет, всё равно «голливуд» получается. Почему Хагрид не хотел туда идти? Откуда у Квиррелла дементор? Тут что-то глубже.

— Уже мистер… Это вы от страха хамите? Ничего, не бойтесь вы так… Будет *очень* больно.

— А на профессора вы не заработали, уж извините. Пивз и то лучше справился бы.

Квиррелл оторвался от созерцания выключенного телевизора и обратил на меня холодный взгляд патологоанатома, получившего в пятницу вечером срочную внеплановую работу.

— Вот вам задачка на дом, Поттер. Будет время — поразмыслите на дыбе. С конца пятидесятых и до сего дня на позиции преподавателя ЗОТИ побывало более трёх десятков человек. Внимание, вопрос: оно мне надо?

Он отвернулся, а я попытался переварить неожиданную информацию. Если это правда… Три десятилетия, каждый год — новый преподаватель.

— Откаты? — сделал я предположение.

Я озабоченно посмотрел на чёрное стекло.

— Э-э, профессор, есть одна проблема…

— Довольно!! — Квиррелл взмахнул рукой, и в воздухе оглушительно хлопнул огромный хлыст, сбивая и разрывая в труху связывающие меня канаты. — Следующим я оторву тебе ухо! Живо встал вот здесь!

Я подошёл к указанной точке перед зеркалом. На всякий случай поместил перед зрачками «линзы Пустоты» — маленькие области сгущённого пространства, свет через которые будет идти несколько минут. Поможет не смотреть в опасный артефакт.

Ну что, ленивая отрыжка короедов… Мне опять с натугой выдавливать из себя картинки светлого будущего? Как же это достало.

— Что видишь? Говори!

— Эм… м…мавзолей.

— Что?! Какой ещё… Хотя да, это как раз возможно… Заходи внутрь!

— Не могу! Тут очередь.

— Какая ещё… Обойди её, кретин!

— Нельзя! Там охрана зверская. Начну баловать — живо вышвырнут. И так с утра маюсь…

— Я не понимаю. Ты что, мазохист? Это зеркало показывает твоё сокровенное желание! Ты в очередях обожаешь стоять?

— Да нет же! Вы не слушаете просто… Я-в-зеркале сегодня закончил первый курс. Получил красивый красный значок. Нас ждёт поезд, который отвезёт домой. Я очень хочу домой. Но… всем студентам нужно посетить мавзолей, возложить цветы… Это традиция такая, понимаете? Прошла весна, настала Лита…

Квиррелл опять начал жевать палочку.

— Старый хрыч какой-то дополнительный капкан поставил? — пробормотал он. — Долбаный мозгокрут…

И добавил громко:

— Чей мавзолей? Кто в нём лежит?

— Я не знаю. Тут какая-то хрень нечитаемая.

— Что? Там есть надпись?

— Да. Пять букв. Похоже на кириллицу…

— Не может быть! При чём здесь… Где стоит мавзолей?

— Ну… у стены. Тут замок какой-то, с башенками. Красивый…

— Так. Надпись. Отдельно, по буквам прочти. Первая буква — вот такая? — он нарисовал на стекле перевёрнутую галочку, похожую на заглавную «Лямбда».

— Нет, с перекладиной. «А».

— «А»!?.. Какая ещё «А»? Да прочти же ты эти буквы, баран!

— Эээ… ммм… А, Пэ, Вэ, Бэ, Дэ.

Размотанный тюрбан явил миру лысую профессорскую голову. Побуравив меня зловещим взглядом, Квиррелл развернулся ко мне спиной. Я скривился от ожидаемого зрелища, но вместо вонючего гангренозного очага на затылке увидел… лицо. И с трудом удержался от хохота.

Есть такая французская комедия — «Фантомас». Главный герой-злодей зачем-то обмазывается зелёной штукатуркой и напяливает чулок на голову. Так вот, передо мной стоял кто-то похожий: почти отсутствующий нос, красные белки, шарообразное лицо вида «лысый затылок с глазами».

— Видишь, каким я стал?

— Затрудняюсь ответить, но видок не очень здоровый.

— А всё ты, гадёныш! Тень, химера, огрызок былой мощи — вот что я такое! Даже… — он неловко дёрнулся, — даже голову нормально повернуть не могу!

— Вы что, меня в этом обвиняете?

— А кого же еще, щенок?!

— «Щенок» полагает, что перед ним — самозванец. Истинный лорд никогда не сказал бы таких слов!

— Даже в этом состоянии я способен размазать тебя по…

— Ты — дно. Связался с младенцем в колыбели, огрёб от него, а теперь винишь в этом кого угодно, только не себя. Как и подобает типичному ничтожеству.

— Господин, — отозвался Квиррелл со «спины». — Позвольте, я преподам урок этому червю…

— Молчать, раб! — огрызнулся «фантомас» и продолжил тише: — Он прав. Отчасти.

«Господин» вздохнул и заговорил почти нормально.

— Не всё так просто, Поттер. Мы…

Тут его «лицо» исказила судорога, и он злобно зашипел:

— Как же я тебя ненавижу, гадёныш! Из-за тебя…

Ну ясное дело — на самом интересном месте обязательно кто-нибудь прервёт!

— Присоединяйся ко мне, Поттер! Или ты умрёшь, как твои родители!

— Кто ты такой и что сделал с Тёмным лордом? — спокойно спросил я. — Не верю, что волшебная элита могла добровольно пойти за психом. Столько умных людей не могут ошибаться.

— Арргх… Как же они молили о пощаде, Поттер! Твои родители визжали, будто кастрируемые поросята, и катались по полу обжариваемыми бабочками. Папаша быстро сдох, а вот мать…

— А ты фантазёр… В зеркале за твоей спиной эту лабуду подсмотрел?

— Твоей фантазией, нематода, сейчас станет мечта о смерти.

Он неловко поднял палочку, перехватил её для «стрельбы» за спину и проорал:

— «Cruciatus Tartareus!»

Из палочки вылетел какой-то красно-фиолетовый сгусток, и… помещение заполнил дикий визг агонизирующего мага. Понимаю, неприятно, когда твоё собственное заклинание попадает не в противника, а тебе же в спину. Но до тех пор, пока здесь используют летящие конструкты, у чародея Пространства будут сохраняться некоторые бонусы и преимущества.

Я всмотрелся в происходящее вторым зрением… и поспешно развеял чужое кружево. Какая гадость! Прямое воздействие на болевой центр в мозгу жертвы с одновременной выработкой эндорфинов у атакующего. С учётом того, что обе стороны сейчас совмещены в одном лице — заклинание «замкнуло».

Крик затих, но Квиррелл не спешил подниматься. А вот за его спиной внезапно засветилось зеркало. Этого ещё не хватало! Краем глаза я видел, что картинка в зеркале и близко не соответствует нашему залу. Какое-то тесное помещение, на полу лежит что-то мелкое.

Пожалуй, зеркало необходимо уничтожить. Вот только как? От такого банального действия, как простой удар по стеклу, оно наверняка застраховано. Впрочем, кое-что у меня есть…

— Убей его! — зашипел «затылок». — Убей этого монстра! Я не смог задушить в колыбели — убей ты! Останови его сейчас, пока он не набрал полную силу!

Я начал пятиться назад. Нетвёрдой рукой Квиррелл поднял палочку и, справившись с дрожью в кисти, крикнул:

— «Avada Kedavra!»

Зал превратился в километровой длины коридор, в дальнем тупике которого угадывалось зеркало, Квиррелл и летящая «Авада». А потом мимо меня пронёсся ураган.

Две основные сложности, если в закрытое помещение выпускается слишком много нового пространства — стены и воздух. Новый километр появляется заполненным вакуумом, а нерастяжимые стены вокруг может реально разорвать. Именно поэтому я очень не люблю *проявлять* Пустоту в реальности, поскольку враждебную магию можно оттеснять моей стихией и на нематериальном уровне. Трюк вроде только что сотворённого требует подготовки. Но у меня было время подготовиться — опереточные злодеи любят поболтать.

Манипуляции с метрикой затронули лишь внутренний объём зала, не касаясь стен и не растягивая их. Что касается воздуха… основной ураган ринулся из анфилады дверных проёмов за моей спиной, с единственного доступного пути. Сейчас на всём третьем этаже срывает со стен портреты, переворачивает парты и выбивает окна внутрь комнат. Ничего, Хогвартс легко восстановит стекло — витражей на нашем этаже нет, а песок имеется в достатке в Озере.

Меня не снесло, потому что я заранее укоренился и закрылся щитом. А вот Квиррелла впечатало в зеркало: ворвавшийся в вакуумный коридор ураган разогнался на длинной дистанции и ударил профессора, стоящего в пафосно-атакующей позе.

К сожалению, это не помогло. Ураган ураганом, а втягивался в комнату он слишком медленно: целых полторы секунды. Слишком слабый удар — для зеркала, не для Квиррелла. Хорошо, а если так?

Девятьсот девяносто метров перед зеркалом резко сократились до одного, а мой конец коридора сильно сузился. Воздушная пробка в неполную тысячу атмосфер вынужденно грохнула в самом доступном направлении: на многострадальную профессорскую тушку, и лишь потом — стравливая излишки обратно в общую часть замка. Прости, Хогвартс…

Это помогло… но не так, как я рассчитывал. Тело Квиррелла вбило пушечным выстрелом в прижатое к стене зеркало, замковый кирпич пошёл волнами, и…

Я смотрел на Зеркало Еиналеж, снесённое к стене вернувшего привычные размеры Боевого зала. За стеклом показывали комнату — небольшую, метров пять в диагонали, восьмиугольной формы. На полу валялся кусок красного стекла с кулак величиной, и… с обратной стороны зеркала ко мне беззвучно пытался достучаться Квиррелл.

Надпись на верхней части рамы стала старой, полустёртой и почти потерявшей позолоту.

«Cave quid vis». Опасайся своих желаний.

— Что ж, профессор, — пробормотал я. — Жилплощадь небольшая, но зато нужный вам камень — теперь всегда с вами.

К сожалению, насчёт «всегда» я погорячился. Отворилась неприметная дверь, и в комнату вошёл… некто с лицом Дамблдора, в ночной сорочке и со стопкой шерстяных носков. Мельком мазнув по мне нечеловечески холодными глазами, он уставился на не замечающего его Квиррелла и улыбнулся кончиком губ. Подцепил двумя пальцами носок и игриво бросил его в спину профессору.

Квиррелла в который раз за вечер впечатало в стекло. С обратной стороны «зеркала» осталась кровь с разбитого носа. Профессор упал на пол, обернулся и попытался отползти, вжавшись в стену. Выхватил палочку. Мужик бросил на палочку ещё один носок — и Квиррелл закатался по земле, гася охватившее руку пламя.

Мужик в ночнушке встряхнул руками, выбрасывая стопку и оставляя в руках только один носок. Глядя с улыбкой на трясущуюся жертву, нащупал на носке нитяной кончик и начал медленно распускать вязку, наматывая нить на палец.

Левая рука Квиррелла стала сокращаться, превращаясь в чёрный жирный дым. Профессора выгнуло дугой.

Я достал двустволку и пару подходящих патронов. Кумулятивный и бризантный. Главное — выстрелить дуплетом, чтобы первый полетел чуть раньше второго. Бедное моё плечо… Компенсатор, установленный на приклад с учётом октябрьского опыта, отдачу дуплета полностью не поглотит.

Мужик в зеркале, не прекращая размотку носка, глянул на меня и укоризненно покачал головой. За мгновение до выстрела зеркало снова стало чёрным. Сдвоенный тандем сработал как надо — стекло разбилось тысячей сверкающих осколков. Время остановилось… а потом осколками плюнуло мне в лицо.

Последнее, о чём я подумал перед наступлением темноты: «Я ведь так и не разобрался с лестницами».

Базар. Огромный людской базар раздражающе галдит в уши, мешая сосредоточиться и вдохнуть. Или вдохнуть не даёт навалившаяся тяжесть?

Темнота. Липкая и тягучая, не даёт пошевелиться. Какая-то тётка, перекрывая гомон усиленным «сонорусом» голосом, начинает нараспев орать неидентифицируемую чушь.

Опять на меня что-то навалилось. Это уже было… когда-то. Нужно бороться. Я пытаюсь толкаться, но не тут-то было: режущий уши вой заставляет сжаться в комок, спасая разламывающуюся от боли голову и отбрасывая назад любые попытки сопротивляться.

Ну уж нет! Тут душно, и скучно, и… Я напряг мышцы и попытался помочь себе криком. Первое получилось, второе — нет. Ещё усилие… Веки медленно поднимаются, впуская в зрачки возобновившее свой бег время.

— Ну что ж, парень, вот мы и на месте, — говорит дядя Вернон, перекрикивая вокзальный шум, объявления из мегафона и сигналы маневровых тепловозов. — Это платформа девять, а вот там — платформа десять. Твой перрон, по идее, должен быть где-то посередине. Но, судя по всему, его еще не успели построить.

— Итак, ещё один год позади! — с заразительным восторгом сообщил Дамблдор. — Но перед тем, как мы начнём наш фантастический пир, я немного побеспокою вас старческим брюзжанием и пустой болтовнёй.

Учебный год подошёл к концу. Получены результаты экзаменов, сданы библиотечные книги и инвентарь. Сегодня утром — последний, праздничный пир, после чего нас ожидает Хогвартс-экспресс. Чемоданы собраны с вечера, народ уже пребывает мыслями дома, и лишь на уши ещё капают последние порции навязчивой директорской патоки. Ничего, терпеть осталось недолго. Зато по окончании протокольной части страдальцев ожидает роскошное обжиралово, по слухам затмевающее даже пир на открытии учебного года.

Началось всё с того, что с горизонта пропала Луна. Два дня я не видел ни её саму, ни заячьего патронуса.

Одновременно с этим Грэйнджер вновь увлеклась компанией «золотых заговорщиков». Нырнула, как в омут с головой. Восстановившее свой состав трио, как в старые добрые времена, шушукалось по углам и бросало «незаметные» взгляды на Снейпа, Малфоя и вашего покорного слугу. Я из принципа решил не вмешиваться. Гермиона получила больше, чем я мог безопасно себе позволить. Я не в состоянии нянчить её всю жизнь.

Наступила суббота, 20 июня. Бестолковая и чёрная.

В четверг у старшеклассников прошёл последний экзамен, в пятницу вечером всем выдали результаты, так что содержательно учебный год завершился полностью. Согласитесь, логично было бы устроить выпускной банкет в субботу, но… кому-то пришла в голову светлая мысль, что детям будет интереснее провести лишние выходные в Хогвартсе.

Так что выпускной пир перенесли на понедельник, 22 июня. Лита на дворе. Быть может, ещё и из-за этого нас задержали. Кое-кто не хочет, чтобы кое-где проводили семейные праздники в полном семейном составе.

— Начнём с последнего. Четвёртое место занял Гриффиндор — 1552 очка, — сокрушённо вздохнув, Дамблдор с укоризной уставился в моём направлении. — Сказывается неудачный спортивный сезон.

Да я и не рассчитывал на благодарность, господин директор, но спасибо, что вспомнили. Тут сотня здоровенных лбов сидит, но *не играл* Поттер. Это, конечно, не вина аномально высокого отношения штрафов к заработанным баллам на нашем факультете. На сотню рыл — в среднем полтора десятка положительных баллов в день. Из них половина сгорела в штрафах. Остаток — на табло.

— Третье место — Хаффлпафф. 2718 очков.

Хорошая иллюстрация того, как оно бывает без перекоса в штрафы, пусть и с посредственными положительными баллами. Когда с тобой на уроках в паре — Рэйвенкло, отвечать быстрее воронов — непросто. Хаффлпафф и не стремится. Мудрые ребята. Но их высокая средняя оценка по экзаменам наглядно показывает, что все эти ежедневные баллы — туфта.

И что характерно: не менее неудачный спортивный сезон барсукам не помешал.

— Второе место — Рэйвенкло. 3990 очков.

Я вздохнул, сосредоточившись на своих проблемах. В субботу с самого утра было неспокойно на сердце. Но день выдался отличным и солнечным. Ученики разбрелись по цветущим лугам призамковой территории. Дамблдор куда-то умотал на метле, МакГонагалл зарылась в бумаги. Золотое трио заперлось в хижине Хагрида.

Делать было совершенно нечего, поэтому я улетел к дому-ладье.

Луна навстречу не вышла и в окне не появилась. В её комнате горел ночник, однако он всегда там горит. Я просидел два часа на ветке ближайшего дерева. Потом махнул рукой и решил наконец-то слетать в Париж. В одиночку.

Но к тому времени кошки на душе скребли настолько сильно, что я вернулся с полпути. Опять сел на дерево и прождал почти до ужина. Тщетно.

Как выяснилось, ожидал я не в том месте. Или не того.

— И, как всегда, первое место у Слизерина. 5050 очков.

Слизерин максимизировал всё, что смог. Спорт, ежедневные баллы, минимальные штрафы и идеальные экзамены. Спокойная и уверенная демонстрация, что чистокровные — это элита. Плохо, змеи. На этом островке предсказуемости вас и можно поймать. Но вы, конечно, это прекрасно понимаете. Просто иначе поступить не можете.

Когда солнце стало приближаться к пяти часам, ко мне поступил сигнал, что в дверь моей комнаты кто-то стучится. Это был Перси с традиционно озабоченным видом. Я раздражённо проигнорировал очередную «хотелку» начальства. Меня месяцами не замечают, но стоит выдаться первому погожему и абсолютно свободному дню…

Суета в коридоре мужской половины, однако, нарастала. Следующий сигнал от двери показал Перси в компании МакГонагалл. Староста что-то пытался объяснить декану, которая не видела вход в моё жилище.

Поняв, что покоя мне не дадут, и лучше бы вернуться и выяснить, чего от меня хотят, я перешёл к замку. В комнате появляться не стал, а вместо этого демонстративно пересёк сигнальную сферу Хогвартса.

МакГонагалл с Филчем встретили меня на входе в замок. Приветствие начальства было довольно нервным и политесами не выделялось. Выслушав в третий раз тираду о моей запредельной наглости в ответ на попытку узнать, что им от меня срочно понадобилось, я не выдержал напряжения нервного дня и сорвался:

— Знаете, декан, если уж вы УКРАЛИ у нас два дня каникул, извольте хотя бы не запирать в четырёх стенах одного конкретного ученика. Три четверти Гриффиндора с утра не просыхают в Хогсмиде, остальные расслабляются на окрестных холмах. С какой стати именно я должен…

— Вас не было на территории Хогвартса…

— А на территории Хогвартса меня легко находят рыжие дегенераты, потому что кто-то с полномочиями раздаёт патрульные артефакты направо и налево. Не смотрите на меня так: буквально на днях я сдал один из них мистеру Филчу. Угадайте, какого цвета были шевелюры, которые его потеряли?

— Молчать! — заорала впервые на моей памяти вышедшая из себя декан. — Щенок! В гостиную, живо! Или я замурую вас на всё лето в…

«Карту Мародёров» я действительно презентовал Филчу. Перед этим посоветовался с Бароном, а после мы с леди Ровеной доработали артефакт так, чтобы он работал исключительно в руках Филча. А также — самостоятельно возвращался в ящик его стола, если надолго оказывался вдали от его рук. Тауматургией мы с Ровеной пока не занимались, а в сегодняшней Британии эта дисциплина была под негласным запретом.

— Да, да, вы прекрасно потрудились, — вернул меня из нервных воспоминаний голос Дамблдора. Обращался он к столу Слизерина. — Однако мы не учли последних событий.

Чуть изменившийся тон директорского голоса возвестил, что получасовой вводный оборот наконец-то закончился и сейчас перейдут к подлежащему со сказуемым. Всё, что произносится до слова «но», можно игнорировать.

Позже пришлось раскаиваться: в тот раз я сорвался и нахамил зря. Именно в тот вечер у МакГонагалл была реальная причина беспокоиться за мою жизнь, равно как и куда более нервная предыстория случившегося диалога. Потому что один ученик к этому моменту находился у Помфри в противоожоговом коконе, ещё один — в реанимации Мунго, а третий с фамилией «Поттер» — напрочь отсутствовал на радарах. Ещё немного — и вполне могли вызвать авроров.

— Начнём с мистера Рональда Уизли, — Дамблдор исполнил положенную партитурой паузу. — За лучшую в истории Хогвартса шахматную партию я присуждаю факультету Гриффиндор четыреста очков!

Фортиссимо! Алый стол взорвался приветственными криками так, что задрожала иллюзия на потолке.

Не знаю, что за гениальную шахматную партию разыграл Рон. Будем считать, что он перепрыгнул через собственную природу и в кои-то веки реализовал двухходовку: не только втащил компаньонов в очередную авантюру, но и приправил официальную легенду чудной импровизацией о Снейпе, якобы пытавшем в тёмном углу бедного Квиррелла. Об этом мне, в числе прочих подробностей, поведала Грэйнджер с больничной койки.

— Далее… мисс Гермиона Грэйнджер, — произнёс Дамблдор, когда крики притихли. — За умение сохранять выдержку и хладнокровие перед лицом пламени я присуждаю факультету Гриффиндор четыреста очков!

Грэйнджер вздрогнула при упоминании огня. Выдернутой с больничной койки, бледной, сильно исхудавшей за одну ночь, и… в плотно облегающей голову косынке — ей было совсем не до общего веселья. Но, стараясь быть человеком коллектива, она вяло хлопала вместе с прыгающими в экстазе львами.

Как они преодолели цербера, я точно не понял. Гермиона говорила что-то об особой любви зверя к музыке, которая якобы отправляет его в глубокий здоровый сон. Легендарный охранник адского плана, засыпающий от любой мелодии? Не смешите мои тапки. Скорее уж я поверю в предварительно наложенный «Империус» или подчиняющий артефакт.

Нейтрализовав псину и радостно нырнув в люк, заговорщики угодили в объятия «Дьявольских силков». Есть такая болотная травка с мощными корнями, которые охватывают неосторожную жертву и душат её до смерти, то ли удобряя почву, то ли защищая себя. Что делала целая колония этого хищного вида в техническом помещении под цербером — сама разрослась во влаге и темноте, или кто-то высадил плантацию на ингредиенты… Хотя какое там «сама», с таким вниманием руководства к этому мёдом намазанному месту!

Кому из троих пришла в голову светлая идея спалить растение-амфибию доброй порцией огня — история умалчивает. Исполнить шедевр вызвался Лонгботтом с, напомню, *особым* отношением его концентратора как к огню, так и к нерешительному соплежуйству. «Выдох феникса» в закрытом помещении… страшен.

Экстренное оповещение о смертельной опасности для двух первогодков получили все четверо деканов и Помфри. Меня в замке не было. Уже через минуту Невилла укладывали в реанимирующую ванну в Мунго, спешно вызывая Сметвика поработать в тёплый субботний вечерок. Обугленная кожа, обожжённые лёгкие, повреждения роговицы несмотря на закрытые веки.

Гермионе повезло больше. Её, успевшую отвернуться и скрючиться, лишь капитально обварило паром. Спасла вода, которой насыщены корни «Силков». Остатки волос с волдырящейся кожи пришлось удалить, но лицо не пострадало. Ничего, волосы отрастут. Снейп предоставил свое новое зелье с моими ингредиентами в его составе.

И да, я не оговорился. Пострадало двое. Рон повреждений не получил. Предполагаю, что он не спускался в люк.

Собаку, рыпнувшуюся навстречу спасательной бригаде, безжалостно забили Снейп с Флитвиком, в то время как МакГонагалл со Спраут решали вопросы внизу.

Дамблдор прибыл через полчаса. И первым поинтересовался, а где же Поттер. Впрочем, убедившись, что «сын Поттеров» в «испытательном комплексе» отсутствует, потерял к указанной персоне интерес. В отличие от МакГонагалл.

— Ну и, наконец, Невилл Лонгботтом! — объявил Дамблдор имя находящегося в Мунго героя. В зале установилась тишина. — За железную выдержку и фантастическую храбрость я присуждаю Гриффиндору семьсот очков!

Факультет неистовствовал. Третье место — это не позорное последнее.

Ты даже ломаного кната не заплатил, подумал я. Только циферки в песочных часах да окончательно спущенная в унитаз репутация балльной системы Хогвартса. Впрочем, похоже, её и так предполагалось сливать. Судя по несоответствию произносимых слов происшедшим событиям, речь писалась для иного исхода этой затеи.

— Видал, трусло, как нужно зарабатывать баллы? — жизнерадостно заорал вышедший сухим из воды рыжий придурок.

Вот здесь я поднял взгляд, до тех пор остававшийся неподвижным, и безэмоционально посмотрел на Уизли. Есть несколько исключений для вертикали Хранителей, при которых допускается причинение вреда учащимся. Например, во имя защиты других учеников при полном отсутствии альтернатив.

Видимо, рыжий что-то почувствовал в моём взгляде — долго, скрупулёзно и бесстрастно отыскивающем и взвешивающем эти возможные альтернативы. Рон прекратил смеяться и побледнел, уставившись на меня как кролик на удава. Если из-за тебя начнут калечиться или гибнуть дети, я тебя не пощажу, ушлёпок. Выжги это себе на подкорке.

Дамблдор молчал, не торопясь объявлять начало пира. Скрытая кода. Оркестр затих, вот-вот грянут аплодисменты… но дирижёр взмахивает палочкой — и пауза разражается неожиданным продолжением опуса.

И бородатый оркестр-мейстер не подкачал, показав истинный мастер-класс, как именно надо зарабатывать баллы. Взмахнул рукой, заставляя зал замолчать.

— Храбрость бывает разной, — улыбаясь, сказал он. — Нужно быть достаточно отважным, чтобы противостоять врагу. Но не меньше отваги требуется, чтобы противостоять друзьям.

В Большом зале стало очень тихо.

— Его имя слишком известно, чтобы быть сегодня обойдённым стороной, — Дамблдор обратил взор в мою сторону и после паузы произнес без тени веселья: — За ежедневное, последовательное, молчаливое и запредельно фантастическое БЕЗДЕЙСТВИЕ… факультету этого героя начисляется… Две. Тысячи. Баллов.

Тишина стала абсолютной и не очень хорошей.

После чего взорвалась дичайшим воплем гриффиндорской сотни.

Нда, профессор МакГонагалл, учитесь. Так стремительно поднять факультет, не менее показательно опустив на дно одного из его студентов! Потому что орал только Гриффиндор, с других столов не доносилось ни звука.

Я не видел сейчас лиц слизеринцев, потому что смотрел на директора. Редчайший — второй на моей памяти — случай, когда Дамблдор не улыбался. Ни загадочно, ни укоризненно, ни осуждающе. Не было и тени эмоций — он смотрел на меня пристально и нечитаемо. Как на кусок глины в Астрономической башне.

Что и говорить, дедушка сильно разозлён. Провал какого-то плана на этот год, жёсткие объяснения с Августой, крах ожиданий в отношении раскрученной персоны… Не буду даже гадать. Мне делали серьёзное предупреждение. Возможно, последнее.

Вот только что меня ожидает, если я пойду по предлагаемому пути? Судя по степени прилагаемых усилий — однозначная роль сакральной жертвы. Большинство молодёжи, пошедшей за Дамблдором в восьмидесятых, мертвы. Один он без царапины. Величайший волшебник и чародей.

Тогда какая разница? Лучше уж потрепыхаться.

— Что ж. Таким образом… Грмм… ТАКИМ ОБРАЗОМ, — перекричал Дамблдор неистово орущий ало-золотой факультет невербальным «Сонорусом». — ВРЕМЯ СМЕНИТЬ ДЕКОРАЦИИ!

Вот было бы прикольно, появись сейчас синие флаги, мысленно усмехнулся я. «Факультету этого героя»… Но Хогвартс, будучи и старше, и мудрее, не одобрял «дешёвые понты» ещё сильнее, чем я. Зал ожидаемо перекрасился в красный цвет. С перевесом в два очка победил Гриффиндор.

Хорошо иметь печатный станок. Правда, не очень долго. Но дедушка, похоже, всё поставил на «зеро», и это сильно напрягает. Там ведь и Хогвартс в залоге у этого… игруна.

Однако воспитательная работа на сегодня была ещё не закончена.

— Да начнётся пир! — возгласил Дамблдор.

На столах появилась еда. Народ с энтузиазмом принялся набивать желудки перед долгой поездкой в поезде.

Это действительно была лучшая работа поваров в году. Но любой рекорд можно побить, а шедевр — сделать ещё прекраснее. Я сидел в отдалении от своего факультета, и передо мной появился особый набор яств. Уникальные блюда, не встречавшиеся больше нигде за другими столами. Демонстративно выставленные деликатесы, которых хватило бы на десятерых. Вызывающе обильная награда герою, принесшему победу своему факультету.

Вся еда вокруг меня была отравлена. Нет, не обычными зельями отупения и доверия, и не вредилками рыжих. Часть блюд была с душком или плесенью, остальные вызывали пищевое расстройство разного вида, силы и «инкубационного периода». Неприятное, но не фатальное действие. Не думаю, чтобы замок позволил директору подавать на стол откровенные яды.

А ещё я понял, что у Дамблдора отсутствует чувство меры. Сколь прекрасен был его предыдущий ход, столь излишней является эта добавка. Я усмехнулся. Как там говорил мой двойник-слизеринец? Ломаться за столом — признак снобизма? Что бы ни подали, истинный аристократ должен есть с умеренным удовольствием, будто привычную еду?

Я придвинул к себе пустую тарелку. Окруживший её полный комплект столовых приборов сегодня не понадобится. Надо же, мне ещё и посудный набор с зелёного стола презентовали. Разительный контраст с Гриффиндором, давно и тотально перешедшим на одну универсальную ложку. Отложив в сторону выданную по случаю пира салфетку, я достал и поместил на тарелку свою еду. Наполнил пустой бокал призванной водой, слегка подогрев её, и принялся спокойно завтракать.

Совиное печенье. Отношение к нему магов — как к кошачьим консервам у маглов. И напрасно. Совы — не люди, злаками не питаются. Им нужен белок. Основа печенья — лесной орех и немного бобовых. И кое-что ещё, о чём чуть ниже.

Предвзятое отношение, помимо иррационального «это же еда для животных», вызвано двумя причинами. Во-первых, вкус у печенья — пресноватый. В него не добавляют сахар, соль или специи. Что-то из этого совам не нужно, что-то навредит. Как по мне — не вижу в этом проблемы. Вы не можете есть орехи без сахара?

Второй момент менее однозначен. Насекомые составляют существенную часть рациона сов. В печенье добавляют специальных кузнечиков или жуков, особым образом их обжаривая. И перед тем, как брезгливо отворачиваться, поинтересуйтесь, насколько вкусные блюда делают из жуков, личинок и кузнечиков по всему миру: в Китае, Африке, Южной и Центральной Америке… Думаю, цена вопроса — один раз распробовать.

Мне совиное печенье понравилось. Возможно, это берёт верх звериная половинка. Если бы не Луна, я и не вылезал бы из перьев и полётов. Луна и мои обязанности.

Окружающие начали замечать мой тихий демарш. Гриффиндорцы морщили носы, брезгливо отворачивались, тыкали пальцами и громко комментировали «жрущего куриные отруби». Прочие факультеты соотносили гору элитной еды вокруг меня с этим вызывающим постом, хмурили брови и задумывались. Но мне было всё равно.

Пожалуй, начатые ещё вчера в больничном крыле осторожные расспросы можно закруглять. Гермиона не помнит некоторую часть прошедших событий. Уверена, что мы видели фигуру в балахоне, пьющую кровь из единорога. Осторожные намёки на патронусов не находят никакого отклика. Спрашивать про дементора я не решился. Хватит с неё.

Я задумчиво бросил взгляд на её уши. Серёжки присутствовали и работали. Когда я вчера осторожно попробовал заглянуть в её эмоции — через пару минут осознал себя медитативно рассматривающим трещину на стене. Сама Гермиона, кстати, уверена, что украшение ей подарили родители на Рождество — уж больно хорошо они ей идут.

Это не Дамблдор. Он не оставил бы ей защиту, а если и оставил для какой-то игры — не стал бы подтирать память о дарителе.

Что произошло? Почему она опять сорвалась? Почему не помнит ничего содержательного о ночи в лесу? Мог ли я чем-то помочь, останься я в субботу в замке? То есть, наверное, мог — Гермиона говорила, что искала меня… Но сколько ещё мне быть при ней нянькой? Что ещё мне для неё сделать, чтобы она начала принимать ответственные решения сама?

Может, на неё повлияли внушением? Тогда почему серёжки продолжают работать? Что зацикливает цепочку вопросов: что произошло? Нужна новая информация.

Так или иначе, Гермиона сегодня едет домой. Впереди у неё — несколько месяцев отдыха от гриффиндорцев. Поумнеет, повзрослеет…

— Чо, трусло, жрёшь под подушкой и не делишься? — напротив меня плюхнулся Рон Уизли. Видимо, частично наполненное брюхо сгладило впечатления от нашей игры в гляделки. — Да ты в натуре псих: тут геройский спецпаёк, а ты сухари грызёшь!

Это где же он нахватался лексикона магловских малолетних гопарей?

На прошлой неделе ко мне подошёл Малфой. Поинтересовался, смогу ли я выделить полторы-две недели во второй половине июля. Местное аристократическое общество на каникулах устраивает традиционные сборы для подрастающего поколения. В основном — с целью знакомства и общения детей, но и польза присутствует: это ещё и летняя школа по необходимым для будущих аристократов дисциплинам, таким как бальные танцы, начала фехтования или основы выживания в дикой природе. Сборы завершаются празднованием Лугнасада.

Меня приглашали… наверное, познакомиться и присмотреться, но и от курса бального танца или хоть каких-то начал этикета я бы не отказался. Я дал согласие. Малфой попросил не скрываться от сов или хотя бы от патронусов в первой половине июля, для уточнения деталей.

— Я до шести лет ходить не могла, — сонным голосом сказала Луна. — Что-то случилось, когда я совсем маленькая была. Я не помню, а родители мне не рассказывали.

Я начал медленный подъём, успокаивая наблюдаемый сюжет.

— Потом мама всё-таки нашла средство поставить меня на ноги. Долго поила какими-то зельями, от которых болели кости и колени. Болели, но двигаться не хотели…

— А вот этому острову не хочется быть одиноким.

Я обернулся на северо-запад, где километрах в пяти от берега замельтешил призрак ещё одного острова. Менялась форма, растительность, строения на нём. Россыпь скальных зубов преображалась в вулканическую сопку, становилась ровной песочной проплешиной, вырастала в гигантскую каменную арку, взлетала парящей в воздухе перевёрнутой горой… Покрывалась лесом, глиной, снегом, сверкаюшим хрусталём… На нём вырастали замки, деревеньки, красивый белый маяк, давешнее колесо обозрения… так, а вот этого приложения к попкорну тут не надо!

Колесо истаяло. Остался обычный подрагивающий остров чуть меньше моего — одна половина гористая, вторая — низинная, в основном покрыт лесом. На вершине горы блистает белым мрамором высокий маяк. Красиво. Жаль, что это лишь зыбкий, до сих пор меняющийся сон.

— А теперь спать…

Спать внутри сна — это по-нашему. Мне, кстати, тоже пора на боковую. Заодно проведу экскурсию по интерьерам Замка.

Впрочем, Шутиха уже исчезла, забрав с собой все сонные видения. Удалились по-английски, тихо и незаметно. Минут через десять я уже и сам рассказывал подушке, насколько длинным был этот прекрасный день.

* * *

Здесь по всем канонам нужно ставить точку и начинать новую главу. Однако повествование потеряет полноту, если не упомянуть ещё об одной детали.

На следующий день я обнаружил практически опустошённые резервы в замковом накопителе. Источник отчего-то также работал только в треть силы. А на горизонте, километрах в пяти на северо-запад, красовался новый остров. Наполовину гористый, наполовину равнинный, покрытый лесом и с высоким белым маяком на вершине.

Всем своим видом остров сулил массу интересного любым своим визитёрам. Бывает такое, когда смотришь на лес или гору на горизонте: очень хочется там побывать. И вот именно поэтому я решил для себя в одиночку радость первооткрывателя не забирать. Дождусь Луну. Теперь я знаю: рано или поздно она здесь появится.

Источник частично восстановился спустя неделю, а с наступлением сезона дождей даже заработал сильнее прежнего. Думаю, он и не угасал, а просто отдавал часть магии созиданию новой тверди.

— Что значит «активированный»? — недоумённо спросил Снейп.

— Загрязнённый остаточной мелкодисперсной магией определённого типа, — повторил я объяснение Ровены. Вздохнул. — Если вы придёте на берег реки и скажете «Акцио Золотой песок», собранное золото будет активированным. Оно совершенно не годится для наложения чар. То же самое, в гораздо большей степени, касается трансмутированного золота… если вы вляпаетесь в подобную глупость, конечно.

— Вот как… — взгляд Снейпа стал задумчивым. Прямо как у меня с месяц назад.

— Если у вас только что созрел гениальный бизнес-план, лучше пораньше закатать губу, — обломал я ему чарующий вид на дальние горизонты. Но, уловив опасный огонёк во взгляде, продолжил более сухо: — Начнёте добывать драгметалл этим похабным способом в промышленных масштабах — к вам придут и серьёзно попросят не портить ограниченный ресурс.

Поймав меня на отработку, Снейп поинтересовался, когда же я, наконец, предоставлю ему список требуемых для Хогвартса материалов. Я выложил перед ним исписанный моей рукой пергамент. Пришлось удалять из оригинального текста все упоминания о «добыче в этом мире». Не хватало только разбудить у зельевара и его знакомых нездоровое любопытство.

— Кто придёт?

Очень хотелось ответить «У них и спро́сите».

— Вам известно, что такое расслоённое пространство?

— Что-то вроде Годриковой лощины?

— А в более глобальном плане?

— Вижу, вы существенно продвинулись с позиции «я только месяц назад увидел Косой переулок».

— Ну так вот, — я проигнорировал неконструктивную подколку, за которой Снейп вполне мог прятать своё недостаточное знание. Ничего удивительного, я тоже мало что об этом знаю. — У нас с… *ушедшими* таким способом… в какой-то мере общие недра.

Видимо, Снейп понял, что большего от меня пока не добиться, поэтому сменил направление.

— И что же, очистить «испорченное» невозможно?

— Возможно. Распылить в земле и подержать там с десяток веков.

Для трансмутированного металла, впрочем, понадобится небольшая геологическая эпоха.

— А зачем вам платина? — вырвал меня из воспоминаний Снейп. Ага, лёгок на помине и, как всегда, любопытен.

— Какие-то тонкие системы очистки питьевой воды, профессор, — ответил я. — Говоря современным языком, там работают некие каталитические реакции, но в этой смеси волшебства и магии… короче, я пока не разобрался.

Упоминание катализа полностью удовлетворило зельевара. Ну да, с химией он должен быть знаком, раз уж стал мастером.

— Индий? Осмий? Иридий? Поттер, вы уверены, что ничего не перепутали? Как в десятом веке могли различать металлы платиновой группы?

— Профессор, я не всё могу рассказать. Скажем так, я был вынужден привести некоторые названия к современному виду. И вы напрасно недооцениваете Основателей. Законы Кеплера они, например, знали.

— Ну да, Планетарий, — буркнул Снейп. — Но хотя бы можно узнать, зачем им нужен осмий и иридий? Индий?

— Индий, насколько я понял, используется в каких-то специальных зеркалах, связанных с астрономическими артефактами. Что касается осмия и иридия, их применение пока что закрыто даже от меня. Наглухо.

— Вот как…

— Да. Металлы ищи, а зачем нужно — не твоё дело.

— Какая знакомая ситуация, — Снейп просто сочился сарказмом. Ничего, потерпит, любопытный кошак на змеином факультете.

— Могу сделать предположение, — не обращая внимания на подколки, продолжил я. — На основе осмия и иридия получаются очень износостойкие сплавы. С учётом требуемого количества… хватит, например, для кончиков нескольких перьев.

— Перо приёма! — догадался Снейп.

— Как один из вариантов.

Легендарный и очень закрытый артефакт, отыскивающий новорожденных магов на территории Британии и вписывающий их имена в не менее легендарную «Книгу допуска». Последняя отсеивает те кандидатуры, которые не должны учиться в Хогвартсе.

— Уран!?

— Природный, не обогащённый. Какие-то добавки в витражное стекло. Впрочем, вы правы: вычёркиваем. Не хватало только возбудить нездоровый интерес спецслужб к нашему…

Факелы внезапно на секунду окрасились красным. Мы ошарашенно посмотрели на них и друг на друга.

— Люц достанет, — понятливо буркнул зельевар, дважды подчеркивая соответствующую строчку. — Триста грамм — не то количество. Только бы детей этим не потравить…

— Если заметите, в списке совсем нет мышьяка, сурьмы и даже свинца. Миллилитр ртути требуется предоставить в запаянном сосуде. Замок очень ответственно относится к безопасности детей.

— В неполные двенадцать лет патронусов не вызывают. Вы не Мерлин, Поттер.

— Вообще-то…

Время замедлило свой бег. Горло перехватило невидимой рукой, всё тело будто превратилось в стылый вековой лёд. По вкусовым рецепторам ударил сильный металлический привкус.

Обетное предупреждение. При принесении серьёзной клятвы о неразглашении, выболтать запретную тему случайно невозможно. Только сознательно, с некоторым усилием преодолевая вот такую преграду. Я знал это в теории по урокам Ровены, но впервые столкнулся на практике.

Впервые, потому что никаких обетов никогда не приносил.

Окончание фразы, которую мне настоятельно не рекомендовалось произносить, было: «… известны случаи шестилетних детей с патронусами».

— Если я позову своего патронуса, — осторожно перебирая слова, произнёс я, — вас это удовлетворит?

— Телесный патронус — не подружка, Поттер. Его *формируют*. Мне не нужно вашего истощения, так что…

Ночь, попросил я, доставая палочку. Нужно, чтобы ты появилась, будучи якобы вызванной. Если сможешь ещё и засиять поярче…

— Помните, профессор, мы всё ещё обсуждаем дело Хогвартса. «Expecto patronum».

В подземной аудитории стало непривычно светло. Мы оба ошарашенно уставились на… снейповскую лань. Изящное животное степенно подошло и заняло позицию между нами. Укоризненно посмотрело на обоих.

Похоже, мне столь же настоятельно рекомендуют не распространяться и о своём патронусе. Несмотря на данные клятвы и то обстоятельство, что Снейп пока что не сделал мне ничего плохого. Он всё ещё подневолен? Количество обязательств на его руке говорит в пользу этой версии.

Мама… А я Гермионе куницу организовал! И свою сову показывал. Девчонка-то уж точно клятв о неразглашении не давала и хранить секреты умеет неважно. Но погодите-ка, это ведь урок Хогвартса был!

Может, дело именно в Снейпе? Несмотря на его клятву и…

— Отзывайте, Поттер! Как же с вами тяжело…

— Уйдёт сама, когда посчитает нужным, — я спрятал палочку, досадуя, что меня сбили с мысли. — Вы вот, профессор, всё избегаете рассказа о своём защитнике, а мне приходится скрупулёзно откапывать огрызки слухов. Хорошо оно будет, если я соберу весь паззл в интерпретации улицы?

Укоризненный взгляд теперь предназначался только мне. Но зато с утроенной силой.

— Поттер, даже в вашем случае имеется предел…

Поднявшись по лестничному колодцу и вылетев на факультетский этаж, опять обнаружил засаду. Джордан и оба близнеца. До чего же упорные, слов нет: третий раз за неделю, в одном и том же месте. Хотел было, как обычно, кинуть кружево «полчаса диареи», но вдруг увидел, что один из близнецов внимательно всматривается в какую-то бумагу. «Карта Ма…» — успело разглядеть моё совиное зрение.

Кажется, я нашёл нынешних хозяев «Карты Мародёров». Обдумав в спокойной обстановке поручение Барона об изъятии карты, я пришёл к выводу, что погорячился, отмахнувшись от него: не факт, что директор умеет создавать артефакты, аналогичные этой карте. Изъять «читерский» предмет не помешает, а там видно будет.

Бросив маркер на карту, я отлетел чуть дальше и бесшумно приземлился на карниз в стороне от освещённых мест. Так, чем бы тут…

— Что-то я опять не могу его найти. Джордж, пиво реально подпирает. И вообще, сколько всего мы могли за это время…

Это да. Засады — они такие: мёрзнешь неподвижно долгое время, а потом за мгновение нужно резко перейти к активному бою. В чём радость поджидать Поттера таким образом уже который день?

— Отлей за гобеленом и не ной. Он не может проскочить мимо нас, тут ровно один путь.

Да какие же вы свиньи! Вот правда, не люблю повторяться: у Джордана воняет мочой голова, а у вас вечно мокрыми будут…

— Ты вообще помнишь, что нам было за «отлить» на первом курсе? Дамблдор не вступился — выпороли за курятником и к Помфри обращаться запретили.

— Да кто узнает, если ты не выболтаешь?

— Да узнали же как-то, и минуты не…

Пора завершать их моральные страдания. По коридору пронёсся сквозняк, и рядом с силой хлопнула дверь. Компания отвлеклась, я выхватил телекинезом пергамент и быстро переместил его в Хранилище.

— Б**, карта! Парни, карту унесло!

— В смысле? Грабли ослабели, паралитик?

— Карту ищи, философ херов!

— Да откуда тут этот сквозняк взялся?

— Акцио Карта Мародёров!

Здравая идея, но карты уже нет в нашем мире. Однако опытные, сволочи, и не теряются, будучи застигнутыми врасплох. Нужно иметь в виду. Пожалуй, взлетать и попадаться им на глаза не будем, потому что, где вычислила Гринграсс, вычислят и другие. А вместо этого… не пропадать же сплетённой «диарее», верно?

Хватило их минуты на три, уж больно ценная оказалась потеря. Но потом тройка начинающих гопарей всё же ломанула к ближайшему туалету. Могу представить, как же им было досадно: даже в охрану некого оставить, подпёрло всех троих. И сидеть вам там не «минутку», а примерно до отбоя. Надеюсь, Филч клювом щёлкать не будет.

Скажите, ну зачем она пошла на Гриффиндор? И почему до сих пор считает, что её место здесь?

Почему, почему… Да вот почему.

— Гарольд… Похоже, кто-то опять пытается похитить философский камень.

Магия, дай мне терпения…

— Кто-то?

— Ну… Рон говорит, что это Снейп, но я думаю… Не похож он на злодея. Вот, справочником поделился.

— Под любым снейпом кроется настоящий душка, стоит только поскрести… — пробормотал я про себя. — Гермиона, я много раз тебе говорил, куда надо слать и рыжего, и его идеи.

— Но Флоренц — не Рон. А он говорил…

— Я допускаю минимальную возможность, что кто-то поправляется целебной кровью, надеясь дотянуть до момента поимки эликсира бессмертия. Но это не означает, что такой эликсир держат в Хогвартсе.

— Да почему? Что ещё там может быть?

— И это я тоже тебе многократно говорил. Приманка.

— Но Флоренц не будет беспокоиться просто так! А если всё же…

Гарольд, зачем ты постоянно обижаешь единорогов? Что плохого они тебе сделали?

— Я… не их обижаю. Отношение к ним. Их самих мне жалко, хоть поделать ничего нельзя. Они обречены.

— Какое отношение? Почему обречены?

— Хмм… А вот, хороший пример, — я вытащил томик «Фантастических тварей» из стопки Грэйнджер. — Хорошая, добрая книжка для дошкольников. Но даже в ней половина текста о единорогах — про ингредиенты из них. И ладно бы только шерсть — там на чудесные свойства рога и крови в основном напирают. И это — детки на ночь читают. Что же тогда…

— Что значит «для дошкольников»? Классический труд Саламандера признан лучшим справочником магозоолога на сегодняшний день. Введение к нему написал сам Дамблдор. Это — результат многолетнего…

— Сколько там написано о единорогах, в этом справочнике магозоолога?

— Много! Целых…

— Семь строк. Один абзац. Сказочно красивые, похожи на лошадь, мальчиков не любят, витой прямой рог на лбу. Переходим к ингредиентам…

— Но о них и вправду ничего не известно!

— Если застать Хагрида в добром настроении и разговорить, сколько он о единорогах в нашем лесу расскажет?

— Я… — Гермиона замолчала. Посмотрела на одинокий абзац, вздохнула.

— Но Хагрид у нас — не дипломированный магозоолог, — продолжил я. — Так что, выкинув слова-паразиты, с полученным одностраничным эссе можно идти к Кеттлберну. И вот он-то… Он ведь лекции старшекурсникам о них читает. Сколько там за два часа набегает, в виде необременительной вытяжки для лоботрясов? А сколько он знает на самом деле?

— А…

— А говорят, его заместитель, Граббли-Планк, этих единорогов на уроки приводила. Парней отгоняли за забор, а девчонки — рядом стояли. Это к вопросу о неуловимости.

— Как же так? — Гермиона потрясённо смотрела на пресловутую главу из короткого абзаца.

— Особая магия. «Маркетинг и реклама» называется. Как им только совести хватает — голову единорога на обложку помещать.

— Настоящие знания не продаются во «Флориш» на парадной витрине. Помни это. И ещё одно, более важное: всё знать невозможно. Если после прочитанного у тебя возникает ещё больше вопросов — ты на правильном пути. Если же тебе всё понятно и известно — это агитпроп, в топку его.

— Мне сказки папа рассказывал. Даже когда мама была с нами. Тоже вот, как и ты, в них не верила, — Луна вздохнула. — Что это за треугольные куличи там внизу?

— Ты не поверишь — это древние гробницы фараонов. Под нами Египет. Главное, не рассказывай о своём таланте туристическим агентам, Луна. Ты разоришь индустрию порт-ключей.

— Это египетские пирамиды? Давай на них посмотрим!

— Нужно сойти с «пути».

— Тогда не надо…

Некоторое время мы летели молча. «Стрежень» медленно и изящно повернул на запад, отчего-то ушёл с суши и повёл над долгим океаном. Я представил себе двух птиц, летящих с голубоватыми огоньками на крыльях и медленно гаснущим следом за ними…

— Ночь, ну вот почему он у тебя такой нетерпеливый? — укоризненно нарушила молчание Луна и покачала головой. Моей головой, совиной. — Ладно, слушай. Если мы… В общем, если оба супруга — анимаги, их виды должны быть разнесены. Очень желательно, и чем дальше, тем лучше. Вот… Доволен, что вытянул это из меня?

— Знаешь, да, — улыбнувшись, ответил я. — Ну не дерись, пожалуйста… Об этом нужно знать. Так… И птичью форму я уже занял, да?

— Угу… Знаешь, как я хочу летать с тобой в этом небе?

— Мы что-нибудь придумаем. Есть же крылатые ящеры какие-нибудь, птеро…

— Ты ещё насекомое мне предложи!

— Нет, насекомые — медленные и недальнобойные. Слушай, — вдруг вспомнил я о Средоточии, — давай я тебе хороший нездешний бестиарий приобрету.

— Нет! Гарольд, не убивай мою фантазию. Сказочные звери — это моя область.

— Хм… ты хочешь *придумать* себе форму?

— Если бы это было возможно… Нет, придуманная форма будет как пустая обёртка без конфеты. Зверь должен быть реальным. Ладно, это моя забота.

— Погоди. Большинство анимагов — млекопитающие. Стало быть, э-э… родство в пределах класса — допустимо. Но тогда две птицы…

— Вот так и знала, Ночь, что он с этой темы не слезет. Гарольд Поттер, закрываем вопрос! Не твоя забота!

Я замолчал. Если не хочет говорить — не будем выяснять её девичьи причины. Сама спросит, если потребуется.

Некоторое время мы летели молча.

— Очень хочется найти такую же незаметную форму, как у тебя… — пробормотали вдруг сонным голосом в продолжение «закрытой» темы. Но я решил не вестись на провокацию. — Чтоб везде побывать можно было. Ты мне столько показал, Гарольд…

Под нами проявилось побережье.

— Где мы? — невнятно спросила Луна.

— Судя по береговой линии — дельта Амазонки, — негромко, чтобы не тревожить засыпающую подругу, ответил я. — Не пойму только, почему тут тоже ночь?

— Вот, — с длинным зевком сообщили мне. — Давно хочу тут побывать. Они… не любят чужих гостей. Но если… не приближаться и недолго…

Скольжение по «пути» замедлилось, переходя в нормальную, «вежливую» скорость. Очередные кучевые врата раскрылись, и под прояснившимся небом выступили…

Наверное, так могли бы выглядеть города легендарных Сидов, будь у меня возможность их посетить. Ажурная белоснежная красота, вплетённая в кучерявый покров дивного, древнего леса. Льющиеся в небо водопады и уходящие куда-то за горизонт тонкие серебряные спицы.

Но здесь, наверное, жили не Сиды. Эти города были выстроены на висящих высоко над землёй островах. Не парящих — держащихся на сети этих тонких спиц, будто семена огромного плоского одуванчика. Сколько же всего мы не знаем о нашей Земле и её обитателях…

— Спокойной ночи, Гарольд, — пробормотали мне во сне.

Помня о предостережении, я держался на почтительном расстоянии от манящей красоты, всеми чувствами впитывая и запоминая нечеловеческое великолепие архитектурной симфонии. Сумею ли я когда-нибудь ещё раз такое увидеть… Лишь когда на ближайшем острове зажегся предупредительный жёлтый огонёк, я извиняясь качнул крыльями, благодарно склонил голову — ни на секунду не сомневаюсь, что меня хорошо видят — и перешёл в Саргас.

— Я знаю, ты сегодня целый день свободен! — улыбающаяся Луна легонько ткнула пальчиком в мою совиную грудь. Но быстро посерьёзнела. — Гарольд, покажи мне мир маглов, пожалуйста.

— Э-э… — опешил я. Из совиной глотки вырвался ожидаемый сип. Видимо, морда у птицы в этот момент была довольно выразительной, потому что Луна не выдержала и расхохоталась.

В Хогвартсе наступили короткие пасхальные каникулы. Младшие ученики разъехались по семьям, старшие — засели за подготовку к экзаменам. Делать в замке было совершенно нечего, так что с самого утра я улетел к дому-ладье. Если, как всегда, прогонит — слетаю сегодня в весенний Париж.

Ксенофилиус жёстко усмехнулся.

— Ладно. Так, это вам на расходы.

— У меня есть деньги, мистер Лавгуд, — здесь я решил проявить настойчивость, потому что у меня сложилось впечатление, что избытка средств в этой семье нет.

— Не смейте транжирить родительское наследство, мистер Поттер!

— У меня есть собственный источник дохода, — перебил я его. — Из того мутного сейфа я не беру ни кната.

— Ха! — раздался сзади детский крик. — Полоумная нашла себе такого же психа! Тренируют поход на танцульки.

Я обернулся. Рыжая девчонка. Х-м… А я её уже видел. Первого сентября, в резиновых сапогах.

— Точно, — усмехнувшись, подтвердил я. — А ты — третья лишняя. Особенно если сама при этом без друзей ходишь.

— Не твоё собачье дело, магл! — рявкнула рыжая. Нахмурилась. — Где-то я тебя уже видела… Ну-ка, отвечай! Или я превращу тебя в…

— Джинни, детка, какой у нас номер платформы? — внезапно протянула Луна низким альтом, довольно достоверно имитируя голос тётки с платформы.

— Девять и три четверти, мам, — пропищал я, не оставшись в долгу. Мы с Луной засмеялись.

— Ах ты… Тебе конец, магл!

— Джинни, детка, они к тебе пристают? — рядом нарисовалась миссис Уизли, вышедшая со своего участка с пустой корзиной. Похоже, обе собирались куда-то идти.

— Мам, они дразнятся! — не иначе как по волшебству голосок сменился с угрожающе-требовательного на жалостный и готовый заплакать.

— Что? — тётка посмотрела на Луну, но почему-то не захотела с ней связываться. А затем она увидела меня.

— Ты пожалеешь, что зашёл сюда, жалкий простак! — Тётка достала палочку. — «Инкарцеро»!

Стремительно летящее марево конструкта отчего-то замедлилось и остановилось на полпути к картинно выпученным от страха глазам. Щит Пустоты невидим, пока Пустота не вытаскивается в реальное пространство. Изменение цвета глаз не в счёт.

А затем Луна смешно и шумно дунула — и марево разлетелось тучей мыльных пузырей. Лопаясь, пузыри взрывались маленькими фейерверками. Луна запрыгала и захлопала в ладоши.

Тётка прищурилась и вновь подняла палочку. Но внезапно налетевший порыв ветра выхватил деревяшку из рук и покатил её по земле.

Выругавшись, миссис Уизли побежала к лежащей на дороге палочке. Но та увернулась от протянутой руки, откатившись ещё на метр дальше — ветер и не думал утихать. И ещё. И ещё…

Луна схватила меня за руку, и мы быстро побежали прочь, к зданию почты. Было весело.

Жаль, потратил домашнюю заготовку. Часть кружева взял из «свинского» анимирующего конструкта, часть — из аурного детектора снитча. Ну, ничего, придумки ещё будут. Да и кто сказал, что шутку нельзя повторять в другой компании?

— Твоему маглу конец, Полоумная! — прокричали нам в спину. — Я пожалуюсь Гарри Поттеру! Он оторвёт этому психу голову!

— Пошли Гарри Поттеру сову, — загадочно протянула Луна со ступенек почтового отделения. Вроде бы и не напрягалась особо, но Джинни её услышала.

— Нужна мне эта надушенная макулатура, — буркнул я. — У тебя не будет с ними проблем?

— А ты и не Гарри Поттер, — Луна улыбнулась. — И её духи тебе не страшны. На всякий случай.

Наверное, стоит рассказать о моей новой схеме обмена иномирного золота на земную валюту. Я действую через ломбарды.

Если полагаете, что это просто — вы ошибаетесь. Ни в одном приличном ломбарде у ребёнка не примут в залог даже ложку из нержавеющей стали. Я воспользовался полулегальной скупкой. Признаюсь, успешно это получилось только один раз.

Итак. В Средоточии было заказано некоторое количество простых золотых колец — без камней, без серьёзной отделки, обычные кольца с простейшим узором или даже без оного. Изготовление такого трэша на промышленной базе космической цивилизации стоит недорого, только поставляй материал. Пробу, разумеется, тоже не ставят — это исключительно земной маразм.

Далее поисковым чувством по скрупулёзно выверенным критериям были найдены подходящие скупки. Мне не нужны ни откровенно криминальные «барахолки», ни развитые «конторы» с несколькими оценщиками в одном помещении, ни торговцы определённой национальности. Последнее — от излишнего усердия названной группы к своему делу: мне требуется не слишком въедливый перекупщик, который быстро и не вникая перепродаст принятое от меня в непривередливую розницу, а не станет копать состав примесей, изучать микроцарапины гравировки и наводить справки о новом производителе.

Найдя где-нибудь недалеко от вокзала одинокого барыгу в бронированной клетке с выдвижным лотком, я изучал подходы, после чего незаметно усыплял сидящего рядом охранника, надвигал поглубже капюшон и приступал к операции.

В первой скупке я просто потерял одно кольцо, и после этого торгаш отказался идти на контакт вообще. Мягко усыпив его, я забрал свой обменный актив телекинезом и пошёл дальше.

Во второй конторке оценщик оказался более вменяемым. То есть первое «затравочное» кольцо он точно так же у меня «конфисковал», прикрикнув, что сейчас вызовет полицию. Игнорируя угрозы, я горько вздохнул, поднял прозрачный пакет с кучкой ювелирки поувесистее и, глядя на золотой блеск сквозь полиэтилен, сокрушённо пожаловался, что и здесь, вероятно, всё это добро реализовать не удастся.

Продавец мигом выразил готовность помочь мне с избавлением от этой ноши. Я поинтересовался, сколько же там причитается за первое кольцо. Начался торг… В итоге сформировалась следующая механика транзакций: я передаю ему кольца по одному за раз, придерживая остальное до тех пор, пока не получу расчёт за уже отданное.

Колечки я отдавал в сортированном порядке от самых лёгких к самым тяжёлым. Ну а когда в мешке позвякивала лишь тройка самых увесистых, быстро буркнул «остальное завтра» и см… поспешно ушёл. Не в грязную вокзальную сутолоку ушёл, разумеется: просто присел под бронированный прилавок и перешёл в Саргас. В тесном закутке скупки я был один, а камер здесь, по понятным причинам, не было.

Пачка мятых британских банкнот была принята гоблинами с куда меньшей радостью, чем золотые слитки, но на галеоны они мне её всё-таки обменяли. А я пришёл к осознанию, что опасную тактику нужно менять.

Я попросил леди Ровену обучить меня заклинаниям влияния на разум маглов. А когда она очень недружелюбно поинтересовалась, зачем мне это, я честно обрисовал ситуацию.

— Гарольд, если я узнаю, что ты используешь это недостойным образом… Я сумею тебя наказать. Будет очень неприятно, поверь.

— Леди, если бы я хотел заняться мелким грабежом, я просто пришёл бы в скупку, усыпил персонал и выгреб телекинезом и наличку, и товар, — я вздохнул. — Я конструктор, а не вор. Я создаю и даю, а не ворую.

В итоге мы изучили основной набор начинающего легилимента. Беспалочковый, невербальный, на необычной для нашего времени магии десятого века.

Я посетил несколько скупок под мороком представительного джентльмена и, применив заклинание доверия, узнал всё о границах рентабельности наценок и наиболее удобных способах конвертации драгметаллов в фунты. Оказалось, что готовые кольца являются одной из наиболее удобных форм обменного актива — они могут сразу идти в продажу, а я могу запрашивать за них больше, чем за слитки или лом.

— Нет. Просто я никогда не была так высоко. И не видела столько крыш.

— Добро пожаловать в семимиллионный муравейник.

— Человейник. — Луна посмотрела вниз и тихо добавила: — Знаешь, именно здесь семь миллионов мётел были бы очень кстати.

Она удивительно быстро разобралась, что такое автомобильная пробка.

— Когда-нибудь маглы придумают свой доступный летающий транспорт. А возможно, начнут строить город в высоту. Не отдельными зданиями, а как настоящий муравейник, так что и летать не придётся: дороги будут проложены на сотнях разных уровней.

— Куда тогда деваться магам?

— Не знаю. Может, мы просто не доживём до этого дня. Маглы начнут последнюю войну и перебьют всё живое на Земле. — Я вздохнул. — Я хотел бы утешить тебя возможностью жить в согласии с маглами, но… проблема в том, что на нашей планете становится тесно, а об экспансии к звёздам никто и не думает чесаться. Так что маги здесь — не влияющий ни на что фактор.

Луна поскучнела. Я вздохнул.

— Давай не спешить с выводами. Я вообще ничего не знаю о магах вне нашей крошечной Британии. Может, в мире всё не настолько безнадёжно. Подрастём — посмотрим, что и как.

— Ага. Посмотрим, куда можно увести магов из переполненного мира.

— И ты туда же. Ладно, я услышал тебя, Зрящая, — я шутливо пихнул её локтем. — Ты скажи, мы на второй круг остаёмся?

— А можно?

— Можно столько, сколько нужно. Буду покупать новый билет, да и всё. Это ты сегодня выбираешь, что и как мы смотрим в мире маглов.

В общем, мы остались на колесе ещё на два круга. Оборот Ока занимает тридцать минут, для Луны этого явно мало. Так что я был вынужден и дальше отвечать на горы вопросов, вспоминая прочитанное до Хогвартса, в библиотеке магловской начальной школы.

— Чем займёмся теперь? — спросил я, когда с обедом было покончено, а десерт — уполовинен. — Опять на ролики?

— Нет. Я хочу посмотреть ожившие картинки.

— Э-э… Кино, что ли?

— Нет. Папа говорил, кино — что-то вроде театра с живыми людьми, который смотрят через думосброс. А мне нужно нарисованное действо. Ожившие картинки.

— Видимо, анимация. Мультфильмы. Есть предпочтения, что именно должно быть в сюжете?

Не силён я в этой теме, вот в чём проблема. В кино меня не водили. Дадлик смотрел по телевизору бесконечные мультсериалы про дерущихся роботов, русских экотеррористов и двуногих черепах. А потом у меня появился Саргас и Хогвартс. Тупые драчки и мне-то были неинтересны, а Луне уж тем более не стоит тратить время на подобный мусор.

Понятия не имею, что сейчас смотрят дети.

— Что-то про волшебниц.

— Ага. Кажется, я видел афиши «Красавицы и чудовища»…

— Нет, чудовищ там нет. Девочка-ведьма летает на метле. Такая же, как мы.

— Погоди, тебе нужен какой-то конкретный мультфильм? А название ты помнишь?

— Нет. Я таких букв не знаю.

«Букв не знаю» — это серьёзно. Папа — редактор журнала, так что читать Луна умеет хорошо. Возможно, не только по-английски.

— Жаль. Можно было бы попробовать поисковое заклинание… — я потёр лоб. — А где ты его видела?

— Во сне.

— Что?! А он точно суще…

— Его показывают сегодня в этом городе! — нахмурилась Луна.

— Хм. Так, ладно. Девчонка летает на метле и… что? Борется со злом, убивает…

— Фу, как скучно. Нет, она пироги по городу разносит.

— Это да, веселее… Ладно, не дерись. Ещё какие подробности?

— Я мало что успела увидеть. Сон закончился. Это когда ты мне те картинки принёс… ну, с большими глазами.

— Добрый день, мистер. Мы ищем кинотеатр, где показывают определённый мультфильм, но мы не знаем названия. Только сюжет, — сделал я вступление и передал слово Луне.

Пожилой дядька, поначалу не выказавший особого энтузиазма по нестандартной задаче, при виде Луны растаял и внимательно выслушал все известные нам детали.

— Х-м… Город с видом на море, а девочка — в тёмно-фиолетовом платье с огромным красным бантом?

— Да! И ещё у неё чёрный кот всегда с собой.

— Похоже, это «Ведьмина служба доставки». Блистательный полнометражный шедевр от Хаяо Миядзаки.

— У вас его показывают?

— Сожалею, молодые люди. Фильм до сих пор не дублирован и даже не запланирован к переводу с японского. Его нет в прокате. Удивлён, что юные британцы вообще о нём знают.

— Мы слышали, что именно сегодня его показывают. Где-то у нас в Лондоне.

— Х-м… разве что на заказном или частном показе, в небольшом театре. Как раз по случаю школьных каникул. Но вы должны понимать, что герои будут говорить по-японски. В лучшем случае вам повезёт читать любительский английский перевод внизу, в субтитрах.

— Нам бы хоть какую зацепку…

— Давайте я напишу вам несколько адресов, но дальше…

— Вот! Я слышал, это где-то на западе Лондона, — «вспомнил» я, выполнив почтовый поиск направления по ставшему известным названию и имени режиссёра.

— Видимо, Илинг, — кивнул администратор, уменьшая количество вариантов. — Вот, попробуйте.

Дверь с неприметной вывеской вела в… назовём это небольшим культурным центром. Азиат, встречающий посетителей в холле, вполне вероятно, мог вежливо нас развернуть, но Луна внезапно выполнила японский церемониальный поклон. Не ожидал от неё таких талантов. Нас пропустили. Сам я, если не знаю тонкостей этикета, предпочитаю не обезьянничать, а потому ограничился обычным вежливым наклоном головы.

Большинство детей в маленьком зале были азиатами. Да чего уж там — японцами. Видимо, это и вправду был какой-то частный показ для проживающей в Илинге японской общины. Поискав глазами билетёра, я уж собрался было идти искать распорядителя — оплатить наше присутствие, но был остановлен Луной.

— Сегодня этого не требуется.

Мы уселись в помещении, кинотеатром изначально не являющимся — не было наклонного пола, лишь ряды стульев, расставленные перед белым экраном. Пожилая азиатка произнесла короткую речь на японском, после чего начался показ.

Субтитры, к счастью, присутствовали. Без них было бы совсем грустно: сюжет оказался неожиданно серьёзным и насыщенным нетривиальными диалогами.

Фильм был о нас. О магах. Летающих на вполне узнаваемых мётлах и варящих зелья, успешность которых сильно зависит от настроения зельевара.

Маленькая ведьма по имени Кики растёт в счастливой магической семье. Достигнув тринадцатилетия, в одиночку отправляется в мир маглов. Согласно традициям, ей предстоит целый год прожить самостоятельно среди обычных людей, тем самым раскрывая новые грани своего Дара. Выбрав город, где ещё нет «своей ведьмы», героиня открывает небольшое собственное дело по доставке выпечки из местной пекарни жителям города. Дело закономерно не ладится, трудности нарастают снежным комом, но героиня находит верных друзей, совместными усилиями всё преодолевает и в финале показывает окружающим, зачем на самом деле городу необходима своя ведьма.

Ляпов, конечно, хватает. Мётлы опять без стремян, чтоб их дизайнерам век на своих палках сохнуть. Фамильяру-коту почему-то нужно шевелить ртом, общаясь мыслеречью. Папа-маг разъезжает на автомобиле с кучей барахла в верхнем багажнике, забыв про аппарацию и чары расширения. И даже транзисторный приёмник чудесным образом работает рядом с метлой, идущей в маршевом режиме. Очень хочу себе такой же для подробного препарирования…

Я потряс головой, отгоняя дурацкие мысли. Ты бы ещё со сказочкой для малышей поспорил, идиот! Зачем бельчонку дружить с зайчонком, ага. Я вздохнул и посмотрел на Луну. Опять вздохнул, поднял руку и осторожно вытащил палочку у неё из-за уха. Луна на это никак не отреагировала. Спрятал к себе в кобуру, в компанию к своей ветке. Опустил взгляд ниже… и обомлел. На коленях у Луны сидел её патронус. К счастью, пригасивший сияние и выглядящий обычным кроликом. Тоже неотрывно смотрел на экран.

— Шутиха, ну хоть ты прояви немного благоразумия, — попросил я мысленно. Зайчиха укоризненно покосилась на меня, потом вернулась к фильму. Каков поп, таков приход.

Я вернулся к происходящему на экране. Верный друг героини и начинающий авиаконструктор, мальчик Томбо проводил испытания только что собранного им велосипеда с пропеллерным бустером. Гусары, молчать! Определённо, это — девчоночий мультфильм. Я не могу такое смотреть: чесотка начинает одолевать. Или уберите техническую тему, или консультируйтесь с инженерами…

— Посмотри, Гарольд, — вдруг тихо сказала Луна. — Как мы могли бы жить…

В смысле? Как бы я мог изобретать велосипеды, отбирая крутящий момент для вентилятора?

Интересно, это просто красивая сказка или японцы пытаются донести что-то важное почти открытым текстом? Кому донести? Семейный мультфильм смотрят и дети, и взрослые. Кто должен увидеть послание? Это целенаправленная стратегия или инициатива отдельной группы?

— Нужно посмотреть другие мультфильмы этой студии, — тихо сказал я. — Ты молодец, Луна.

— Ага… — рассеянно ответили мне. — А бельём она могла бы светить и поменьше.

Что правда, то правда. На мой европейский вкус, это блюдо японской кухни в данном мультфильме безнадёжно пересластили. Впрочем, анимация разнообразно развевающейся на метле юбки — довольно дорогое удовольствие. Режиссёр понимал, что делает.

— Не обижай японцев, — шёпотом сказал я. — У них сейчас такая мода. Место традициям они знают лучше, чем британские чистокровные маги.

Сидящий впереди мальчик обернулся и посмотрел на нас.

— Sumimasen, — извинился я и прикрыл рот ладонью. Типа, всё, молчу.

Он, однако, отвернулся далеко не сразу, внимательно разглядывая нас. Ему было лет семь, а ещё… а ещё он тоже был магом. Не знаю, в курсе ли он о своей одарённости. Если нет, то что-то он замечать за собой должен. Как я когда-то.

Небольшой магический резонатор заставлял происходить выбросы чаще, но с меньшей разрушительной силой, заодно понемногу тренируя ядро. Несколько аварийных шунтов превращали опасные для юного мага сильные эмоции в… просто сильные эмоции без неконтролируемых последствий. Ну а главную изюминку таких амулетов — набор критериев, по которым всё это срабатывает, не затрагивая конструктивную магию, я рассмотреть не смог. Времени не было.

Пока я работал, Луна сплела из разноцветных нитей шнурок, а к мальчику подошла его мать и что-то тихо начала ему выговаривать. Японцы вообще публичных скандалов не любят. Контур невнимания действовал, но, поскольку японка была сквибом — лишь частично. Она видела нас, но не обращала внимания на наши манипуляции.

— Вот, возьми, — передала, наконец, готовую работу молчаливому пацану Луна. Амулет был повешен на шнурок, после чего я срастил последний безо всяких узелков, заодно наложив чары прочности. — Будет меньше битого стекла вокруг.

— Что? Что это есть? — подозрительная мама говорила с акцентом.

— Вокруг вашего сына иногда происходят странные вещи, госпожа, — спокойно ответил я. — Странные и опасные. Эта безделушка заберёт лишнее и разрушительное.

— Глупость! С чего ты взять…

— Я сам через это прошёл, — я грустно улыбнулся. — Но для меня такой безделушки не нашлось.

— Вы… Кто вы есть? Вы знаете, почему это… с моим сыном? Он… Мононокэ? Разрушитель?

— Нет, он просто ещё маленький и не может… управлять своим даром. Если младенец до определённого возраста не приучаем к горшку, это не означает, что он вырастет грязным и некультурным животным, — я посмотрел на пацана. — С ним всё будет нормально, госпожа. Потерпите до одиннадцати лет. Потом к вам придут и всё расскажут.

— Кто придёт?

— Я… не знаю. Правда не знаю. Сам бы хотел узнать, как оно устроено в Японии.

— Мы не есть в Японии.

— Тогда он пойдёт в школу, где его научат всему необходимому. Это всё, что я сейчас могу сказать, — я вздохнул. — И не ругайте его за это, пожалуйста. До одиннадцати лет от него ничего не зависит, такова природа. Лучше наденьте на него этот… подгузник.

Мальчик между тем взял амулет и, внимательно его рассмотрев, решился и надел на шею. Сработал резонатор. Шарик подпрыгнул и слегка засветился, принимая избыток юной магии.

— Первый выброс пойман, — кивнул я, наблюдая облегчение на лице пацана. Когда «под крышкой» накапливается избыток магии, которую ты никуда не можешь деть — это неприятно. К облегчению примешивалось смущение: из-за первоначальной непритёртости амулета небольшая часть магии просочилась наружу, и Луну осыпало облачком снежных хлопьев.

Силён пацан. С учётом того, сколько забрал у него накопитель… Что ж тогда творилось, когда он разряжался в полную силу?

Мать посмотрела на трепыхающийся кулон, потом — на погасший киноэкран.

— Нет, — проследив её взгляд, ответил я. — Это всего лишь детская сказка. В жизни всё… мрачнее.

— Как… к вам связаться? Если опять начнётся…

— Боюсь, никак, — вздохнул я. — Телефонов у нас нет.

Лицо японской женщины, смотрящей на сына, было непроницаемым. Я же внезапно вспомнил свой чулан. Мне точно так же не с кем было поговорить, поделиться происходящей дичью, спросить совета. Я вздохнул и достал специально подготовленный продолговатый кусок пергамента. Да, именно пергамента — тонкой выделанной кожи.

— Мне тоже сделай, — попросила Луна.

Кивнув, я достал ещё один. Убедился, что в зале никого нет, кроме нас.

— Как вас зовут?

— Кимико Мацудо. А это Юки.

— Гарольд Поттер. А это мисс Полумна Лавгуд.

Я изобразил наши имена на специальных полях, после чего сосредоточился на зачаровании. Выплетя и проверив кружево, подал энергию. Лист засветился, и я резко рванул его за края в стороны. С тихим хлопком у меня образовалось два листка пергамента размером с блокнотную страницу. Я повторил те же действия с другой заготовкой.

— Мацудо-сан, вы не должны никому говорить о том, что сейчас услышите, хорошо? Если вы проговоритесь, нас накажут. Вас — тоже.

Получив согласие, я объяснил, как пользоваться протеевыми листами.

— Здесь моё имя. Листы связаны. Если что-то написать на одном, это же появится на другом, и наоборот. Видите? — я продемонстрировал. — Написанное стирается куском любой ткани. Если вам будет нужно что-то мне сообщить или задать вопрос — напишите, я увижу. Если будет что-то срочное и неотложное, подержите лист в огне. Он не сгорит, не беспокойтесь. Кроме вас и Юки, никто не должен видеть, как вы что-то пишете.

— Я поняла.

— Одна пара будет наша с вами. Вторая — у Юки и Луны. Он по-английски пишет?

— Немного.

— Мы сможем поговорить без английского, — загадочно улыбнулась Луна. — Юки тоже любит рисовать.

— Откуда ты знать… узнала?

— В отношении Луны лучше сразу отучиться задавать этот вопрос. Иначе язык сотрётся.

На подходе к дому Лавгудов нарезала круги Джинни, делая вид, что прогуливается.

— Долго гуляете, психи! — крикнула она.

— Извини, забыли тебя предупредить, что задержимся, — загадочным голосом протянула Луна.

— Ничего, я рассмотрела вас из окна чердака ещё издали… ну то есть… Да кому вы нужны, ненормальные!

— Дай подумать… — на полном серьёзе скосила глаза к переносице Луна. И принялась загибать пальцы. — Я своему папе нужна. А ещё… — она посмотрела на меня.

И наткнулась на мой ошарашенный взгляд. Так мастерски играть лунатичку, переменившись в одно мгновение… Что же им могло угрожать, если Луна настолько хорошо научилась притворяться под безобидной маской полусумасшедшей?

— Сворачивай свой список, а то до утра тебя слушать! — рыжая потрясла каким-то конвертом. — Ну что, жалкий магл, не передумал? Всего три желания, и я, может быть, соглашусь придержать это у себя…

— Ой, — изобразил я испуг и шмыгнул носом. — Трёх прямо сейчас у меня нет. Может, два с половиной хватит?

— Х-м… дай подумать… Пожалуй… НЕТ! — крикнула Джинни. — Купился, червяк? Так и быть, одно желание — твоё и последнее. Начинай обдумывать, а я пока… Эррол! Эррол, старая кляча!

Послышались натужные хлопки старой совы. На плечо стоящей рядом с нами Джинни опустился почтальон семьи Уизли.

— Время вышло, магл. Твоё последнее слово?

— Только не бросайте меня в терновый куст!

Луна прыснула. Уизли озадачилась.

— Чего? А, ну да, ты же псих. Но ничего! — Рыжая торжественно посмотрела на сову. — Эррол! Отнеси это письмо Гарри Поттеру. Лично!

Эррол схватил письмо и немедленно швырнул его мне на грудь. Бинго! Самая быстрая доставка в истории, дамы и господа! Это нуждается в награде. Так, где-то у меня было…

— Ах ты, болотная сыть! Совсем охренел, *такими* письмами плеваться? — рыжая наклонилась, чтобы поднять письмо с земли, заставив балансирующую на плече сову забить крыльями.

— Что-то оно у тебя совсем несъедобное, — протянула Луна.

— Тебя не спросили! Так, тупая кляча, ещё раз по буквам: Гэ. Джэ. Поттер! Живо… Опять? Да ты…

Эррол вновь выплюнул письмо, после чего выхватил совиную печеньку у меня из рук и торопливо ретировался в сторону ближайшего вяза.

С какой же жадностью он её ел! Его совсем не кормят? Или кормят, но не таким? Да что ж тут сложного: хоть самому испечь, хоть купить на любой почте… Пожалев птицу, я достал и приготовил коржик побольше, для международных депеш. У нас же сейчас было две доставки, верно?

Луна меж тем заливалась смехом.

— Тварь. Живо ко мне, я сказала! — разорялась Джинни. — Я сказала… Ага, вот так. Это письмо… Ты куда, сволочь?

— У меня опускаются руки, Гермиона. Честно говоря, я больше не знаю, чем помочь, и готов отойти в сторону. — Я кивнул на патронуса. — Это — последняя попытка.

— А…

— Ты вроде бы прислушиваешься к доводам, соглашаешься с анализом ситуации постфактум. Но потом приходит Уизли, плетёт тебе очередную чушь — и ты со всей своей инициативой вляпываешься в очередную вонючую историю. Тебя достаточно поманить сказкой о том, что Великое Дело Добра опять в тебе нуждается — и ты без оглядки кидаешься в огонь за очередными каштанами.

— Да, сегодняшняя ночь — хороший пример. Кто притащил безусловно криминальное яйцо в Хогвартс? Кто его высиживал, затягивал до последнего, заставлял себя уговаривать? Кто остался в хижине, пока вы пёрли ящик в руки авроров? Главный любитель животных вообще не засветился в этой истории, а вы едва не поставили крест на своей дальнейшей судьбе.

Я вздохнул. Посмотрел на куски балахона, лежащие на траве.

— Ну и что в итоге? Может, он вас поблагодарил? Пригласил на чай, сердечно извинился? Сказал, что не мог иначе? Пообещал вступиться в ответ, если что? Нет? Конечно, нет, — я показал на ближайший тлеющий лоскут. — Он отправил нас сюда.

Грэйнджер изменилась в лице.

— Ты думаешь, что Хагрид… и это… эта тварь…

— Нет, — вынужденно признал я. — Не думаю, что тот, кто инструктирует Хагрида, предполагал здесь наличие дементора. Это, знаешь ли, такой скандал… Для сведения, именно эти твари охраняют тот самый Азкабан. Я это знал в теории, но ощутить на своей шкуре…

— Не знаю. Я многого не понимаю, Гермиона. Пока что предполагаю, что кто-то, играющий против условного руководства Хогвартса, поставил здесь свою ловушку. Не на нас. Слишком матёрый хищник. Эта тварь нам не по зубам, Гермиона. Чудом выжили.

— Но Хагрид ведь послал тебя именно сюда. Я потому и…

— Значит, изначально здесь что-то было и для меня. Не знаю… Кстати!

Я зажёг «Затмение» и послал его по тропинке. Метров через тридцать светляк осветил кучу чего-то белого, лежащего на дорожке и подходящего по размерам. Ауры нет. Ни дать ни взять — дохлая лошадь.

— Потеря найдена. Но мы к ней не пойдём, она на земле кентавров лежит. Пусть табун этой пад… трупом занимается.

— Ничего. Предпосылки отчасти верные. Я не знал, что здесь будет дементор. Знал бы — и сам не пошёл, и тебя не пустил. Обругал бы, оскорбил, загнал плакать в туалет — но не сюда.

— Знаешь что, я сама могу…

— Но, как я уже сказал, отчасти ты права. Я предполагал, что ты можешь получить защитника. — Я достал рисунок Луны. — Вот, смотри.

Наш сегодняшний бой. Мальчик с тёмно-синим щитом, девочка с белым мечом. Наши патронусы вполне узнаваемы. Кудри у девочки — тоже. Всё умещается на одной половине листа.

А вторая половина занята огромным серо-чёрным пятном.

— Кто это рисовал? Художник?

— Будешь себя хорошо вести, познакомлю.

— У него хорошо получается аниме!

— Да… принёс ей на свою голову один детский комикс. Испортил девчонку…

— Так это девочка? А…

— Поступает в Хог в этом году. Бери себе рисунок. Как знал, что тебе понравится. Это оригинал, я себе копию сделал.

— Ну… ладно. Но кто же тогда они такие, патронусы? В книгах говорится, что это просто заклинание, принявшее форму зверя. Но ты же с ними разговариваешь. Как заклинания чему-то учить могут?

— Ты задаёшь вопрос, над которым бились тысячи магов. Есть десятки версий, но ни одна не раскрывает и малую часть их сущности. Мне, например, нравится вот эта: патронусы — это бывшие волшебники. Маги, добившиеся невероятного могущества, ставшие бессмертными, избавившиеся от привязки к физическому телу, перешедшие в энергетическую форму. Им уже не интересны проблемы смертных, они играют галактиками и творят новые вселенные, их время — вечность, а ресурсы — вся энергия мира… И вот однажды некоторые из них возвращаются. Выбирают новорожденного и становятся его ненавязчивым опекуном.

— Но… зачем им это?

— Ты ещё спроси, в чём их выгода. Может быть, за определённой гранью мудрость побеждает зло, и остаётся только бесконечная доброта и забота. Если оно так, это даёт стимул и цель — продолжать жить дальше в окружающей грязи и безнадёжности. А может, они — просто существа из другого мира с другой моралью, отчего-то очень многое знающие о нас.

— Но в книгах…

— Забудь о книгах. То есть не забывай, но переосмысливай под то, что видишь. Твой критический взгляд — первичен. Я принесу тебе свои конспекты по патронусам, почитаешь предметнее. А сейчас… — я посмотрел на широко зевнувшую куницу. Нет, ну что за актриса, а? — Давай отпустим твою защитницу. Для первого раза она очень устала.

— Забудь о заклинании. Когда их выдёргивают палочкой, выдавливая из себя «счастье», — это как удар кнутом по дрессируемому животному. Они не зверушки. Будешь стегать — будут делать только то, что в книгах, печально ожидая, пока поумнеешь.

— Ты — маглорождённая. Заступиться за тебя некому. К счастью для маглорождённых, они обычно не блистают способностями. И, сама понимаешь: одно дело — беспомощный и бесполезный, и другое — беспомощный и одарённый.

— Но как на меня можно…

— Воспользоваться твоим незнанием — раз. Происшествие на башне — тому пример. Шантажировать угрозой родителям — два…

— Родителям?!

— А вот и не доводи ситуацию до того, чтобы у них соблазн ненужный появился. Умеешь считать до десяти — остановись на трёх. Вот тебе домашнее задание: подумай, почему во все эти авантюры втравливают тебя? Почему не шиложопых Томаса и Финнигана, а прилежную Грэйнджер?

— Но… Невилла тоже ведь… а за него есть кому заступиться. Там хоть и одна бабушка, но какая!

— Хороший вопрос, Гермиона. Почему втравливают чистокровного наследника, за которого может заступиться родовая магия. И на него я пока ответить не могу. Это какое-то странное исключение. Скажу так: бабушка не на нашей стороне. То есть не на моей. И потому связываться с этим я не буду. Легко шею свернуть можно. Это не просто чистокровный род. Это — древний и священный род. Родовую магию трудно перешибить.

— Э-э… а, да. Давай придумаем, что мы тут увидели. Сама понимаешь, про дементора сообщать не стоит. Нас сразу спросят, как мы выжили и, главное, куда он делся.

— Я не знаю. Есть мысли?

— Скажем, так… Пришли по следам, увидели дохлую… то есть лежащего на земле единорога. А над ним… кто-то в балахоне склонился и… кровь пил.

— Чего?

— Я встречал намёки на не очень хороший способ использования крови единорога. Интересная субстанция, я недаром сказал тебе не прикасаться. У единорогов это — один из способов природной защиты: кровь, которая проклинает убийцу… ну, и тех, кто с ним придёт или смертью воспользуется. Но если убийца небрезглив и умеет защититься от проклятия — кровь довольно целебная. Ну, если от заразной гангрены в её составе защититься можешь.

— Фу! — Гермиона осмотрела землю под чурбаком внимательнее. — Ну ладно, кто-то пил кровь, в балахоне. И?

— И… и тут он нас заметил. Зашипел, вытянул руку и попёр на нас.

— Попёр? Может, полетел?

— Не надо мистики и намёков на дементоров. Описываем предположительно человека в балахоне с капюшоном — обычного роста, шагающего ногами. Лицо скрыто тенью, только серебряная кровь на балахон капает.

— Ага. Ладно, он на нас прёт, а что же мы?

— И мы… О, точно! Тут из зарослей выскочил кентавр и саданул его копытами в бочину. И этот… гемофилик упал, вскочил и побежал.

— А кентавр остался и…

— Нет, мы не сможем достоверно воспроизвести ту пургу, что они обычно выдают в незащищённые уши. Кентавр, не гася инерцию, погнался за ним в лес. Мы вообще его едва рассмотрели. Цвет волос, пол, масть, оружие — мы не помним. Сильно испугались и ничего не запомнили. Напирай на испуг, на него всё можно списать.

Послышался копытный перестук. К нам приближалось что-то лошадиное в количестве более четырёх ног. Шагом.

На дорожку вышли два кентавра. Рыжей и чёрной масти. Или гнедой и вороной? Или брюнет и шатен?

Кони-переростки остановились метрах в пяти от нас, обдав лёгким запахом конского пота. Мельком оглядев сидящих на земле детей, они повернулись друг к другу и синхронно уставились на небо. Пауза затягивалась.

— Марс сегодня особенно ярок, — сказал рыжий. Гнедой задумчиво покивал головой. Компания опять надолго замолчала.

— Лес скрывает множество тайн, — наконец ответил брюнет. — А уж если Марс такой яркий…

Нда. И во всём лесу не нашлось места для неспешной беседы двух философов… Впрочем, в эту игру можно поиграть вдвоём.

— Гермиона, — сказал я негромко, прекрасно осознавая, что копытные уверенно меня слышат. — Когда было последнее *соединение* Марса, ты не помнишь?(1)

— Этой зимой, — без запинки ответила Гермиона. — В декабре-январе.

— Стало быть, прошло всего четыре месяца, — вздохнул я. Промежуток между соединением и противостоянием Марса — примерно год. — Да, Марс особенно ярок.

— Это шутка такая, что ли? — с подозрением уточнила Грэйнджер. — Он сейчас *под* горизонтом, градусов сорок к надиру.

— О! — воодушевился я. — То есть мы даже могли бы его увидеть, не будь тут этой дурацкой тверди?

Я поднял голову вверх. Высоко в небе горела яркая планета.

— Юпитер сегодня особенно ярок, правда, Гермиона?

Оба звездочёта давно прекратили профессиональную беседу и мрачно пялились на нас.

— Как полагаешь, что предвещает нашему миру выход на сцену блистательного короля планет?

— Вы нарушили границу территории Табуна! — рыкнул рыжий.

— Межевой камень — в десяти метрах за вами, уважаемый, — сказал я, не отрывая глаз от Юпитера. — Жаль, моя любимая Вега пока не в фаворе. Деревья эти ещё вокруг…

1) Термин «противостояние» знают многие: положение максимального сближения планет, движущихся по своим орбитам. При противостоянии Марс и вправду особенно ярок. Виден в середине ночи, высоко над горизонтом.

В противовес этому, «соединение» — положение максимального отдаления. Марс, образно говоря, улетает на другой край Солнечной системы и «прячется» за Солнце. Мало того, что он самый тусклый и далёкий в это время, так его ещё и увидеть почти невозможно: он появляется у горизонта вместе с Солнцем, и заря делает его наблюдения затруднительными. В любом случае видно его будет ближе к утру, а не около полуночи, на отработке.

— Всему понемногу, — скосил я глаза на парочку «философов» и перевёл разговор в более конструктивное русло. — У вас есть предположения, кто и зачем режет ваших единорогов?

— Так а разве… — удивилась Гермиона.

— *Та* тварь убивает иначе. Выпивает и порабощает душу, оставляя бездушное, но *живое* тело, — ответил я ей негромко. — Ну так что?

— Гарри Поттер, — внимательно посмотрел на меня Флоренц. — Вы знаете, зачем нужна кровь единорога?

— Свежая? Сильное исцеляющее действие с последующим побочным эффектом в виде гангренозного проклятия. И меня зовут Гарольд, уважаемый.

— Звёзды говорят иное. Итак, её решается пить тот, кому больше нечего терять. Ибо убийство единорога — чудовищное преступление, расплата за которое наступает всегда. Рано или поздно.

— Кто же будет пить такое исцеляющее зелье, если оно тебя всё равно гарантированно убьёт? — спросила Гермиона.

— Только тот, кто в ближайшее время надеется раздобыть напиток, который полностью восстановит его силы и сделает бессмертным… Мистер Поттер, вы знаете, что сейчас спрятано в школе?

— Там очень многое спрятано… Уважаемый Флоренц, если вы сейчас произнесёте слова «философский камень», я с сожалением запишу ещё одного образованного разумного в банду клоунов, усиленно натягивающих на меня байку о всемирном заговоре со Снейпом во главе.

— Поттер! При всём уважении, вам не кажется, что Запретный лес в начале второго — это чересчур даже для вас? — через заросли к нам ломился кто-то знакомый. — Вы совсем охренели по случаю наступившей весны?

Как всегда, он появился внезапно. Определённо, «Снейп» — это какое-то глобальное заклинание. Главное — при произнесении вербальной части не ожидать, что вызываемое лицо может оказаться рядом.

Снейп был в походной мантии, зачарованной на не-зацепистость к кустам и репейнику, и с увесистой сумкой на плече. Наверное, вышел за ингредиентами.

— У нас отработка. За происшествие на Астрономической башне в эту субботу. Ну, это их троих касается, а меня загребли для массовки.

— Видимо, то самое «происшествие», что окончилось вашей пафосной речью в коридоре.

Снейп покосился на кентавров и решил не развивать тему.

— Допустим. Что вы делаете ночью так глубоко в лесу? Вы тоже не поверите, но именно сейчас в Запретном лесу особенно опасно.

— Да, кто-то бездарно переводит ценную конину. Мы тут как раз по этому поводу. Нам было поручено пройти по цепочке вот этих следов, — я показал на капли крови, — и найти раненого единорога. Или мёртвого. В идеале — вместе с маньяком на нём.

Снейп не стал унижаться дальнейшими расспросами, с непроницаемым лицом решая, что делать дальше. С одной стороны, он не мог поверить рассказанному мной бреду, с другой — тому, что я могу настолько нагло врать: при Гермионе, кентаврах и с остальными участниками затеи на подходе. Положение разрядил выход Хагрида с компанией.

— Ха, трусло, ты ещё не обосрался? — без затей поприветствовал меня рыжий. — А это что за черти с тобой?

Ронан угрожающе рыкнул. Рон взбледнул и с ужасом уставился на него, и я этим воспользовался. Что-то ужасно громко треснуло веткой рядом с Уизли в зарослях и зашумело листвой. Рон заорал и бросился в другую сторону, но далеко убежать не смог. Заклинание «завяжи шнурки» не дало сделать ему и шагу в вертикальном положении, так что остаток пути до зарослей Уизли прополз, судорожно вытирая землю одеждой.

Тут такое дело. Серьёзного вреда ученикам я нанести не могу. Принадлежность к вертикали Хранителя этого не допускает, даже без принесения клятв — Хогвартс такого не одобрит. Предполагается, что у Хранителя достаточно возможностей, чтобы обходиться нелетальными способами воздействия. Здесь школа, а не гладиаторская арена. Так что и Фред с Джорджем пока ходят живыми и здоровыми, и Рона я могу напугать, но не могу отпустить его ломиться сквозь ночные заросли по моей вине. Были, конечно, исключения в виде самозащиты и защиты других учеников… но фатального лучше избегать до последнего.

— Хагрид, что здесь делают эти двое? — спросил Снейп, указывая на нас.

Ответ меня удивил.

— Э-э… не знаю, стало быть.

Установилась тишина. Попытке отморозиться сильно мешал отведённый в сторону взгляд полувеликана.

— Знаете, мистер Хагрид, — спокойно сказал я. — Мне почему-то пришло на ум слово «думосброс». А ещё у нас есть официальные вызовы от МакГонагалл. И Мистер Филч подтвердит, что передал вам нас с рук на…

— Слушайте больше этого старого прохвоста! — раздражённо топнул Хагрид, но быстро взял себя в руки. — Ладно, стало быть. Особое распоряжение, профессор Снейп. У него и… стало быть.

— Хорошо, — помолчав, ответил Снейп. — Они уже сделали свою работу?

— А откуда ж я… — он посмотрел на нас. — Вы чего нас вызвали? Нашли чего?

— Да, — я указал в сторону территории кентавров. — Вот там труп лежит.

Хагрид и Снейп спокойно прошли на чужую территорию и осмотрели мёртвого единорога.

— Дык эта… раз крови почитай что и нет, то всю, стало быть, выпили. И что ж, — повернулся Хагрид к нам, — вы никого рядом не видели?

— Мы… — начала Гермиона.

— Этому трупу много часов, — перебил я её. Байка про мужика в балахоне потеряла актуальность. — Если его и «пили», то давно уже ушли. Когда мы тут появились, никого не было. Мы к трупу не подходили. А потом пришли кентавры, и мы, ну, побеседовали о звёздах.

— Мистер Поттер, — сказал мне вслед Флоренц, когда мы уже повернулись, чтобы идти. — Иногда бывает, что движение планет истолковывается неправильно, даже кентаврами. Надеюсь, этот случай — как раз один из них.

Я раздражённо отвернулся.

Движение таких крупных тел, как планеты на резонансных орбитах, достаточно детерминировано. Это не отдельные куски льда в кольцах Сатурна и не погода на Земле. Если бы судьбы мира диктовались танцем небесных тел, я смог бы делать весьма точные предсказания на тысячи лет вперёд.

Я сидел в Планетарии и занимался восстановлением иллюзорного проектора. Несмотря на загруженность учёбой, выделяю себе по паре часов в сутки на это дело уже несколько дней. Как получится: то днём, то ночью. Сегодня вот вышел в ночь. Это не работа — это отдых. Приходится отвлекаться вот так, ибо мозги уже плавятся над книгами и эссе.

Я начинаю понимать, почему леди Ровена начала с теории. Практическая магия десятого века весьма специфична. Очень многое сегодня забыто, но и многое из современного арсенала тысячу лет назад было неизвестно. С чего вы начнёте изучение старой практической магии, если даже заклинание «Люмос» придумано восемь веков спустя, в 1772 году? Волшебники прошлого не использовали концентраторы для повседневных задач, обращаясь к помощи жезлов и посохов лишь при выполнении сложных, энергоёмких манипуляций. Подобных современным коротких вербальных частей не было: если уж дело дошло до посоха и в том была необходимость, декламировались длинные катрены.

А ещё мне кажется, что магии в воздухе тогда было больше. И волшебные расы — ближе. Половина рецептов старых зелий сегодня невыполнимы ввиду отсутствия в нашем мире части ингредиентов.

— Не трясите его так сильно!

— Сам бы помог, раз такой умный!

— Ты же видишь, у меня рука распухла!

Разгорячённое сопение, возня, гружёные шаркающие шаги. Трое первокурсников с хорошо знакомыми мне голосами тащат по коридору что-то габаритное и тяжёлое. Вот делать им больше нечего и негде: только в полдвенадцатого затеять свои скаутские игры там, где я работаю.

— Я устал, давайте передохнём, — пыхтит Невилл. — Нам ещё на Башню подниматься.

— Не время прохлаждаться! — возмущается ни разу не запыхавшийся Уизли. Похоже, из-за «руки» он проделал весь путь налегке. — До полуночи совсем мало осталось.

— Я тоже устала, — ставит окружающих в известность Гермиона, после чего что-то громоздкое со стуком грохается на землю. — До полуночи ещё полчаса, успеем отдохнуть.

— Да осторожнее вы, Норберта побьёте!

— Что-то он там ни разу не дёрнулся, этот Норберт, — бурчит тяжело дышащая Грэйнджер.

Умница, девочка. Жаль, в недостаточной степени. Но прогресс есть, хоть и медленный. А «Норберт» ваш просто перешёл в режим «энергосбережения», не будучи наблюдаем ни одним из зрителей.

Двое присели, третий пританцовывает. Чего Рону-то неймётся? Ладно, у нас другое дело. Я сосредоточился на проекторе. Сижу совой на спинке учительского кресла, так что мне ничего не грозит, даже если кто-то решит сюда зайти. А вообще-то дверь к лестнице в Астрономическую башню расположена в коридоре, рядом с помещением Планетария, но не в нём самом. Проходите мимо, не задерживайтесь.

Отдохнув, троица начинает свой эпичный подъём. Удачи вам. Если голова дурная, работают ноги. Почему четверо «друзей Чарли на мётлах» не могут забрать багаж с грунта, а только с самой высокой башни в замке, никто из вас вопросом не задался.

Звёзды на потолке мне удалось починить за несколько дней. Они, правда, не вращаются по текущему положению Земли, стоят на месте. Но я едва заставил себя оторваться от открывшегося вида и продолжить работу. Как же это красиво!

Сейчас я копаюсь в блоке расчёта положения планет. Создатели планетария уже были знакомы с законами Кеплера, но взаимное гравитационное влияние не учитывали, не говоря уж о перигелии Меркурия в рамках Общей теории относительности. Ничего, внесём накопившиеся поправки, и хватит ещё на пару столетий обучения. Или всё же поменять алгоритм? Тут бы с имеющейся реализацией разобр…

— Эррол! Эррол, старая кляча, где ты?

Беспокойная ночка. И ведь днём обычно ещё хуже, потому-то и прихожу после отбоя.

— Вот. Отнеси это МакГонагалл, срочно. Если будет спать, настойчиво разбуди.

Послышались хлопки крыльев разгоняющейся совы. Ага. Прояснилась причина нетерпения Уизли. Впервые становлюсь непосредственным свидетелем того, как стучат на своих друзей. Но МакГонагалл-то нам не страшна, она в уголовку не сдаст. Интересно, а Дамблдор сейчас в замке или опять «заседает»?

— Сюда, мистер Филч. Они должны быть на башне.

Определённо, сегодня здесь просто проходной двор какой-то. Сосредоточиться невозможно.

— Минуту… да, так и есть. Все трое наверху, к сожалению. Придётся подн… Что? А это ещё что такое?

Немного помедлив, МакГонагалл уверенно вошла в помещение Планетария. Зорко оглядела круглые ряды. Внимательно посмотрела в… какой-то артефакт в своих руках, больше всего похожий на крупную раскрытую пудреницу, выполненную из сложно составленных металлических частей. Чего это она?

— Мистер Поттер, немедленно вылезайте! Я знаю, что вы здесь, не смейте прятаться!

Что за? Ладно… Я шевельнул скрипнувшим сиденьем в противоположном от себя конце и, пока они туда глазели, обернулся человеком.

— Я не прячусь, профессор, — тихо сказал я, сидя в учительском кресле. — Доброй ночи.

— Что вы здесь делаете спустя два часа после отбоя? — строго спросила МакГонагалл. Зашедший Филч укоризненно посмотрел на меня.

— Вот, смотрю на звёзды.

— На какие ещё… Мерлин! Откуда?..

Оба взрослых поражённо уставились на потолок, у которого я плавно увеличил выразительность и глубину. Теперь медленно добавим спектральный класс… И усилим Млечный путь…

— Они почему-то зажигаются только в районе полуночи. Недавно обнаружил. Вот я и…

— Мне говорили, что Хогвартс просыпается, но я… — пробормотала профессор. Посмотрела в свой прибор, обернулась и досадливо вздохнула. — Следуйте за мной, Поттер. И чтобы ни звука от вас не было, понятно?

Мы преодолели уже больше двух третей пути, когда мою спину обдало ледяной волной. Замок уведомлял, что воздушный периметр пересекли четверо чужаков. МакГонагалл тоже вздрогнула, после чего достала палочку и ускорила подъём.

На площадке перед последним пролётом мы остановились, и декан приложила палец к губам. Наверху шёл оживлённый диалог.

— … Это будет просто отличное приключение, — хохотнул незнакомый весельчак. — Я Грег. Это Крис, это Слим, а вот тот мрачный молчун — Арчибальд. А ваша славная компания?

— Невилл Лонгботтом.

— Гермиона Грэйнджер.

— Я Рон, короче.

А фамилию ты, «короче Рон», не назвал, однако.

— Ага. А здесь у нас…

— Погодите, а как вы его понесёте? — спросила Грэйнджер. — Вас же четверо, а мётлы…

— О, у нас есть специальные крепления. Сейчас Слим достанет. Итак, здесь…

— Не беспокойтесь, там загрузили достаточно крыс и бренди, — продолжала тараторить Гермиона. — Хватит до самого конца.

— О! Бренди — это правильно, молодцы! Слим, доставай уже эти ремни.

Мне всё меньше нравится происходящее.

— Так, ребята. Нам всё же нужно знать хоть немного, с чем мы полетим. Сколько ему? Как давно он у вас?

Я лихорадочно зашарил магией по окрестностям. Мне кажется или кое-кто раскручивает детей на признательные показания?

— А Чарли вам разве не рассказывал? — подозрительно спросила Гермиона. Молодец, конечно, но работу ты выполнила процентов на десять. Назвать вместо «чарли» другое имя и посмотреть на реакцию было бы правильнее.

— Э-э, Чарли? Да мы буквально на ходу пересеклись. Он только и успел сказать, что нужно будет встретиться в полночь и забрать. Ну, путь-то к вам неблизкий, сами знаете.

Так, «четверо друзей», похоже, вообще не знают ни Чарли, ни кого конкретно им нужно забрать, и потому лепечут откровенную чушь. Неужели это настолько явная подстава? Хогвартс, помоги хоть чем-то! Где в этой пустой башне можно…

— Ну так что? Ты Невилл, правильно? Сколько ему, и…

Я наконец-то дотянулся до двери в самом низу башни и что есть силы хряснул ею о косяк. По лестничной шахте прокатился пушечный грохот. МакГонагалл вздрогнула и… прижала уши?

— Что это? — тревожно спросила Гермиона. — Там кто-то идет. Давайте уже быстрее, забирайте его!

— Да, да. Слим, да что ты там копаешься? Кстати, а какой у него…

Откуда-то снизу долетел заразительно-безумный хохот. Грохнула и дробно загремела куча старого железа, раскатывающегося по каменным плитам пола. По ступенькам башни торжественно и неспешно застучали шаги ног, одетых в пустые кастрюли рыцарских доспехов.

Пивз? Слава рандому! В кои-то веки умудрился сделать что-то полезное.

МакГонагалл, похоже, поняла, что выжидательный сбор информации себя исчерпал, ибо вот-вот половина участников просто свалит в закат, прихватив улики. Раздосадованно бросив взгляд назад, она ломанулась вверх. Мы последовали за ней, но не так быстро.

— Всем стоять! Палочки на пол! На пол, я сказала! «Aculeo»!

Короткий всплеск магии, и кто-то с воплем покатился по камню. Х-м-м, запомним-ка это интереснейшее плетение.

— Следующим будет «Ступефай»! Не факт, что вы выживете при падении с башни. Палки на пол, повторять не буду!

— Мэм, мы…

— Аргус, вызывайте Аврорат. Не двигаться, я сказала! Аргус, сразу боевую группу, у нас вооружённое проникновение в школу.

— Мэм, Аврорат уже здесь. Пожалуйста, мы бросили палочки и даже отошли от них. Позвольте мне показать жетон.

— Медленно, строго по одному.

Весельчак Грег медленно поднял руку к отвороту мантии и вывернул его. Блеснул уникальной магией металлический щиток с уродливой буквой «М» и сияющей звездой на палочке. Остальные повторили манёвр. МакГонагалл опустила палочку.

— Что вы делаете на территории Хогвартса?

— Поступил сигнал о контрабанде особо опасного существа, — ответил «Грег», подбирая палочку и пряча её в кобуру. — Насколько я могу видеть, сигнал оправдан и…

— Чушь! Здесь самая безопасная школа во всей…

Не вникая глубоко в начавшиеся прения, я приступил к делу. Нащупав сквозь доски и маркировав псевдотело «дракона», я нанёс пару прицельных «Секо вирми» изнутри. Нет, так не годится.

«Хогвартс, пожалуйста, прекрати подпитку энергией этого конструкта».

Замок послушался. Теперь дело пошло веселее.

Зачем я это делаю? Не проще ли распустить нити конструкта? Нет. Роспуск кружева лишь «умертвит», обездвижит анимированную куклу, но не уничтожит трансфигурированную псевдоплоть. Мне нужно вернуть «дракона» к исходному мусору, из которого он создан. Наверное, есть какие-то специальные заклинания-негаторы трансформы, но мне пока что известен только один способ: деформировать и разрушать трансфигурированный предмет, пока вложенная в новую форму энергия не исчерпается на её, формы, восстановление и поддержку.

— Так, вы трое, живо отвечайте: что в этом ящике? — приступил к раскрутке «по горячему» заводила Грег. — Или будете до утра сидеть в…

— Это дракон, — выпалил рыжий. — Он вылупился из яйца. Норберт был сначала маленький, но быстро вырос и перестал помещаться. Мы принесли его, чтобы Чарли пристроил у себя. Только я ничего не трогал! У меня рука больная, видите? Это всё они!

Долбаная зверушка наконец-то поддалась. Трансформа распалась. Тяжёлый ящик аж подпрыгнул от остаточного выброса. Авроры опасливо отступили на шаг. Пользуясь замешательством, я подошёл к Грэйнджер и осторожно положил руку на плечо. Девчонка дрожала.

— Мэм, это не допрос, — меж тем заговорил «Грег». — Мы просто хотим понять, что происходит. Почему бы детям не ответить на пару простых вопросов…

— Все следователи обычно говорят именно так, — буркнул я.

— Мистер Поттер!

— Мэм, ваших студентов пытаются осудить на пятнадцать лет Азкабана, беря на понт перепуганных детей. Вы вообще на чьей стороне?

— Мы просто хотим узнать, что в этом ящике. Мне показалось, эта мисс наиболее осведомлена в происходящем.

— Да дракон там, говорю же вам, — опять влез рыжий. — Видите, как он прыгает? Что вы этого урода слушаете, он известный брехун и трусло.

Игнорируя вопли, я повернулся к Гермионе.

— Грэйнджер, соберись. Ты видела *своими глазами*, что находится в ящике?

— Н… нет. Он… Когда мы пришли, он уже был заколочен. Нам сказали, что там…(2)

2) Чистая правда. Согласно канону, дети застали в хижине уже запечатанный ящик. Что на самом деле улетело с «друзьями Чарли», знает только Хагрид.

— Грег, мне кажется, этого умника нужно изолировать, — как бы между делом произнёс «Слим», так и не нашедший ремней в своей сумке.

— Никто никого не будет изолировать без Дамблдора! — отрезала МакГонагалл.

— Перед выходом сюда я случайно хлебнул «Memento omnia», — «примирительно» сообщил я. Это было враньё, ибо допинг памяти для такого дела мне не нужен, но авроров моё сообщение должно отвадить от поспешных шагов. — Завтра у меня будет раскалываться голова, но происходящее здесь зафиксируется полностью.

— Из камеры особо не пообщаешься, парень…

— Вам придётся устроить несчастный случай Гарри Поттеру. Иначе, по моему выходу из камеры, в «Пророке» появятся ваши лица и сюжет о том, как бравые авроры улучшают статистику, сажая детей за банальный ящик с мусором. В то время как в Лютном красных роб не видят десятилетиями.

Атмосфера стала очень тяжёлой.

— Зря ты так, парень, — посерьёзнел «Грег». Мои намёки, видимо, были не очень справедливы, но продолжил он другой темой. — Дракон может выжечь соседнюю деревню за пару выдохов.

— Почему бы вам, наконец, не заняться именно драконом? Например, открыть этот долбаный ящик?

— Судя по твоему уверенному виду, ты что-то о нём знаешь?

— Только пару общих соображений. Во-первых, несмотря на солидную загрузку бренди, здесь пока не звякнула ни одна бутылка.

Я, не сдерживаясь, саданул по ящику ногой. Внутри что-то глухо грохнуло и перекатилось, но ни звона стекла, ни бульканья жидкости не было.

— Тварь! — взвился рыжий. — Там же Норберт!

— И, во-вторых, несмотря на воображаемого Норберта, эта деревянная коробка отчего-то еще не превратилась в угли за пару выдохов.

— Хагрид зачаровал её от огня, с*ка!

— Полуграмотный лесник-недоучка, которому запрещено колдовать, зачаровал дерево от *драконьего* выдоха? — я посмотрел в сторону Хогсмида. — С такими талантами Хагриду срочно нужно идти в пожарные. Может, нам всё же стоит послушать, что скажет профессор Трансфигурации?

Немного сбитые с толку неожиданным поворотом, все присутствующие уставились на МакГонагалл. Она опомнилась, подошла к ящику и сделала пару жестов палочкой.

— Древесина не имеет защитных изменений. Внутри… — она недоумённо замолчала.

— Внутри — транс-шлак, — вступил молчавший до этого «мрачный Арчибальд». — Вскрывай ящик, Грег.

— Уверен?

— Ничего опасного там больше нет, — молчун мельком покосился на меня. — «Пластилин» пожевали.

— Там и не было ничего опасного, — буркнул я. Похоже, «молчун Арчи» в опергруппе — эксперт-криминалист.

Отработанным пассом Грег сбил крышку магией. Заглянул внутрь. Носком ботинка опрокинул ящик на бок и ударил сверху ногой. Двойного дна в разломанных досках не обнаружилось.

— Как видишь, Гермиона, они даже на виски сэкономили, — тихо сказал я.

Основной вес в ящике составляли булыжники и глина. Несколько кусков известняка, чей-то звериный череп, отрезы кожи и шкур, клок волос или шерсти, несколько поленьев, солома. Интересный набор материалов для куклы-дракончика.

Расцветив ночь небольшим белоснежным салютом, из шикарного огненного портала вышел Альбус Дамблдор с пылающим фениксом на плече.

— Что здесь…

— Вы не сделали, но намеревались сделать, — не давая прервать выдвижение обвинения, повысил голос Слим. — А это также трактуется…

— Намерения здесь демонстрировал только вот тот рыжий, — парировал я. — Мисс Грэйнджер не знала, что в ящике, а Лонгботтома вы вообще ни о чём не спрашивали.

— Да ты… — выдвинулся Уизли.

— А ещё мне интересно, что же случилось с «друзьями Чарли», — равнодушно произнёс я, вызывая «Темпус». — Так ведь и не появились сегодня. В дороге сгинули или замену себе прислали?

— Довольно! — отрезала МакГонагалл. — Альбус, кто-то устроил провокацию с ложным вызовом авроров. В этом ящике якобы переносили какую-то опасную тварь. Детей чуть было не арестовали!

— Я думаю, нам всем нужно успокоиться. Грег, я уверен, студентов можно отпустить на поруки под мою ответственность, пока Аврорат…

— В чём именно нас обвиняют? — удивлённо спросил я.

— Ни в чём, — внезапно согласился «Грег». — Мистер Дамблдор, это был ложный вызов. Кто-то кого-то разыграл качественной «лепниной». Хотя я бы проверил, чем занят ваш вспомогательный персонал, но это уже не дело Аврората. Доброй ночи.

...

Мы остались всемером. Дамблдор некоторое время смотрел на разломанный ящик с непроницаемым лицом.

— Минерва, почему у нас ученики за полночь не в кроватях?

— Как раз хотела к этому перейти, — МакГонагалл повернулась к нам. — Не думайте, что на этот раз вы отделаетесь легко. Мне очень тяжело на это идти, но вы не оставили мне выбора. За каждого из вас факультет Гриффиндор лишается по пятьдесят баллов.

Грэйнджер поражённо вскинулась. Минус двести баллов? Так много за раз факультет не терял ещё никогда за всё её обучение здесь. Этот вычет опускал ало-золотых на дно, в конец неофициального рейтинга факультетов.

Наверное, ей бы не помешало провести один день в Азкабане. Перекалибровало бы жизненные приоритеты, успокоило нервы…

— Разумеется. Каждому назначается отработка, о деталях которой вас уведомят позже. А сейчас все четверо следуете прямо в свои кровати по кратчайшему маршруту. Мистер Филч, проводите их, пожалуйста.

Долгое время мы шли молча. У каждого сейчас было о чём подумать и повспоминать. И первым свои выводы решил озвучить Уизли. Он слишком засветился в эту ночь, нужно было попытаться хоть как-то отыграть назад.

— Сволочь ты, Поттер, — прошипел рыжий. — Всех нас сдал.

— М-м… давай-ка спросим твоих друзей: не отлучался ли кто-то на минутку отлить в самый ответственный момент?

Грэйнджер вскинулась. Лонгботтом тоже поднял понуренную голову.

— Да ты…

— А потом, думаю, можно по-доброму поинтересоваться у МакГонагалл: кто принёс ей бодрящую весть, мальчик по имени Поттер или сова по кличке Эррол?

— Тварь! — Уизли попытался наброситься на меня сзади, но споткнулся и растянулся на полу.

— Так, ну-ка успокоились все! — выступил Филч.

— И главное, — мягко игнорируя старика, продолжил я. — Так и не раскрыта тема: где друзья твоего Чарли? Почему вместо них к нам заглянула четвёрка бобби?

— Это Малфой нас сдал!

— Чушь. Можно составить поминутный график, где был Малфой в те дни. Но сойдёт и метод попроще. Если твои друзья напрягут память, выяснится, что всякий раз Малфоя видел только ты. То он в кустах скрылся, то за поворотом…

Мы уже давно никуда не шли. Уизли дёргался, пытаясь до меня дотянуться, но физический щит за прошедшие месяцы я натренировал хорошо.

— Вспомни этот год, Гермиона. Вот, я специально говорю в его присутствии.

— Мистер Поттер, не стоит…

— Не беспокойтесь, мистер Филч, это не займёт много времени. А то нам никогда не дают поговорить. Он кидается, мне назначают месяц отработок, и всё по-новой.

— Тварь…

— Кто постоянно втягивает вас в истории? Кто тащил в запретный коридор каждый свободный час? Кто принял дуэль с Малфоем? Кто вытянул Лонгботтома прямо из кровати, когда я не повёлся на авантюру? Кто вывел вас к собаке? И кто, вот ведь совпадение, пострадал меньше всех от её зубов?

— Поттер, тебе не жить…

— Кто загнал Гермиону в туалет на Хэллоуин? Кто тащил Лонгботтома на подвиги?

— Ты труп!

— Кто заорал, увидев Хагрида в библиотеке? Кто повёл вас в хижину разузнать, что ж там не так? Кто постоянно видит Малфоя за окном? Кто предложил идею с Чарли? Кто прилетел вместо Чарли? Кто единственный из вас троих постоянно трепался о драконе перед аврорами? Кто старался свести к минимуму личное участие?

— Не слушайте его! У меня рука распухла и почернела! Дракон укусил, у него зубы ядовитые. Вы же видели!

— Очень опасный дракон, который сегодня в полночь превратился в тыкву… то есть в глину. Что ж, к вопросу о руке. Эта, что ли, шуйца зело болящая?

— Да, тварь! — Рон буквально впихнул мне её в лицо.

— «Removere fasciae»!

Медицинское заклинание снятия бинтов без тревоги подсохших ран прошло штатно.

— О чудо! Моментальное исцеление! Два волшебных слова — и ни раны, ни отёка, ни почернения, — я наблюдал, как Уизли пытается спрятать кисть в рукаве. — Вы, главное, смотрите на неё именно сегодня. Потому что с него станется до завтра и вправду её покусать. Своими нечищеными зубами.

— Поттер… ты даже не представляешь, что тебя ожидает.

Я вздохнул.

— Я вот часто думаю: а что бы меня ожидало, пойди я и вправду по вашей дорожке? — я посмотрел на Невилла. — Что ты выжигаешь во мне взглядом, Лонгботтом? Не нравится, что твой род сегодня не стал чьим-то должником?

— Я тебя об этом не просил, Поттер.

— А я и не для тебя это делал. Всё, сделанное сегодня, сделано для одного человека. Продолжай сохранять дистанцию.

Мы прошли половину пути, когда Гермиона, идущая рядом со мной, тихо спросила:

— Почему ты оказался с МакГонагалл сегодня на башне?

— Ах, это… — я вздохнул. — В Планетарии проснулся звёздный купол, Гермиона. Только почему-то звёзды зажигаются лишь ближе к полуночи. Вот, ходил смотреть… Если хочешь, проведу как-нибудь, сама увидишь и поймёшь. Обещаю сделать так, что не обнаружит даже профессор Снейп.

Пожалуй, нужно настроить купол так, чтобы он и вправду зажигался каждую полночь.

— Почему же в таком случае вас обнаружила ваш декан, Поттер? — с дежурной усталостью докопался идущий впереди Снейп.

— Наверное, это кому-нибудь нужно. Раз уж где-то каждый день зажигаются звёзды…

Мрамор — основной камень, применяемый здесь в отделке. Мозаика из бежевого, розового и коричневого — на полу, чёрный мрамор с золотистыми прожилками — в колоннах, благородный тёмно-коричневый с бежевыми карнизами — стены. Огромный часовой циферблат с пятью стрелками в дальнем конце зала — белый. Потолка не видно: судя по наблюдаемой картине, до него не менее двадцати метров хоть как-то освещённого пространства. Иллюзия, наверное.

А вот люстры у них роскошные. Исходя из наблюдаемого преломления, они бриллиантовые, а не хрустальные. Даже если и это — иллюзия, она красивая. Я люблю прозрачные кристаллы.

Операционный зал «Гринготтса» нисколько не изменился со времени моего первого визита с Хагридом. Да и с чего бы пятисотлетнему банку в чём-то меняться всего за одну ночь?

— Добрый день, — подхожу я к первому свободному гоблину, который не слишком усердствует в перекладывании монеток на столе. — Я бы хотел поменять галеоны на фунты.

— Тринадцать фунтов за четыре с четвертью галеона, — словно по заказу, в руках у гоблина возникает золотой самородок и хрустальная лупа в старой бронзовой оправе. Глаза, с деловым видом переключившиеся на изучение минерала, ушастый клерк на меня так и не поднял.

Неплохая попытка. И дело не в том, что галеон не делится на четверти без небольшого гешефта в пользу банка.

— За вами висит табличка с курсом «1 к 5.11», — сообщаю я.

— Курс меняется каждый день, — рассеянно отвечает гоблин, продолжая рассматривать оспины на самородке.

— На табличке — сегодняшняя дата.

— Это оптовый курс для безналичных переводов, — вешает мне лапшу на уши клерк, откладывая лупу и вытаскивая перо из чернильницы. — При обмене у кассира взимается комиссия.

— Сорок процентов? — уточняю я.

Гоблин не отвечает, полностью погрузившись в заполнение какого-то гроссбуха. Самородок он продолжает удерживать в левой руке, иногда уточняя в глубине его неровностей какие-то детали для записей.

— Могу я видеть ваше начальство? — делаю я последнюю попытку.

— Пятьдесят золотых, и я посмотрю, на месте ли оно, — равнодушно бормочет клерк, извлекая из чёрной бархатной готовальни измерительный циркуль.

Отойдя от стойки, я в растерянности оглядываю зал. Это точно банк с уважаемой историей, а не блошиный развальчик в общественном парке на выходных?

Думаю, вот тот пожилой гоблин выглядит солиднее этого хлыща у входа. Он, правда, глубоко погружён в изучение красного камушка у себя в руках, но нам это на руку. Будет время ознакомиться с имеющимся набором тарифных планов.

Я подхожу к стойке. Камушек — запоротый «мазарини», даром что рубиновый. Жаль, рубин был красивый. Но теперь понятно, почему он тут, а не в сейфе. Ладно, что у них с тарифами?

Тарифные планы перечислены на большом бронзовом транспаранте за спиной гоблина. Много мелкого текста, но нужный абзац иллюзорно приближается, если задержать на нём взгляд. Гоблин продолжает изыскивать способ спасти неплохой камень, одаривая клиентов комфортным неназойливым обслуживанием.

Так… Ну и названия тут у них! Сразу видно, что не люди придумывали. Интересно, что такое «буратино»? И почему только для богатых? Хотя да, не наш случай, видно из условий… Так, а вот это мне может подойти. Но я почему-то нигде не вижу…

— Что-нибудь присмотрели? — говорит гоблин, не отрываясь от угломерных работ.

— Да. Я бы хотел подписаться на пакет «Таинственный нищеброд»… э-э… то есть «Делоплёт»…

Надписи на бронзе пляшут, странным образом меняясь и рябя непонятным маревом. Названия тарифов теперь выглядят вполне презентабельно. Я что, во сне?

Гоблин забывает об испорченной огранке и внимательно смотрит на меня поверх очков. Опасно внимательно.

— Извините, — тушуюсь я. — Неудачная шутка.

Ущипнуть бы себя за руку, но не под гоблинским же взглядом! Тем более что по одной из нитей в его столе ушёл какой-то сигнал.

— Баланс до тысячи галеонов, оборот до ста галеонов в сутки. Счёт анонимный, без предоставления сейфа. Обслуживание — двадцать галеонов в год.

— Верно. Но только я бы ещё хотел получать наличность удалённо.

— Что, простите?

— Ну… я скоро еду учиться, в Хогвартс. И хотелось бы получать из банка монеты без поездок в банк. Как у маглов. Ну и класть на счёт…

Что-то не так. Физиогномика гоблинов для меня нечитаема, но, по-моему, этот клерк как-то странно реагирует на мои слова. Веселят они его, что ли?

— Вам нужен сквозной кошелёк ради сотни галеонов в день?

Зубы-то скалить зачем, образина? Я что, табу какое-то нарушил? Это банк или гоблинский храм, в конце концов?

— Я не знаю, что такое сквозной кошелёк.

— Разумеется, — гоблин осторожно кладёт рубиновый кристалл в резную шкатулку, а лупу — на неизменную бархатку. — Это малоизвестная вещь.

Он что, издевается?

— Вам нужно, чтобы вы положили галеоны у себя в Хогвартсе, а они появились у нас — и наоборот, верно?

— Ну… да, — киваю я. — А ещё чтобы оттуда же можно было получать и магловские фунты.

— О, конечно, — опять скалит зубы коротышка. — Видите ли, мистер Поттер…

Я дёргаюсь, и это не остаётся незамеченным.

— Мы обычно не интересуемся делами клиентов, — гоблин снимает очки, в которых рассматривал камень, и начинает протирать их извлечённой из нагрудного кармана ветошью. — Но, если уж вы открываете себе анонимный счёт, могли бы выбрать другого клерка. Не того, к которому подходили вчера с этим великаном.

— А, вот оно что… Я в очках был. Там своих ног не видно, не то что…

Видимо, гоблину, как и мне, без очков видится лучше, потому что рассматривает он меня ещё дольше, чем пару минут назад. Но, поскольку он — профессионал, в дела клиентов и вправду не лезет.

— Так вот, мистер Поттер, — меняет он ветошь первой очистки на белоснежную салфетку. — Как, по-вашему: зачем волшебникам почтовые совы?

Я замираю. На разносящих корреспонденцию сов я насмотрелся вдоволь, и не только во время спам-атаки в Литтл Уингинге. И на почтамте сегодня побывал, и снующие у магазинов стаи оценил.

Зачем всё это беспокойное хозяйство, если есть «сквозной кошелёк»? Алиса кладёт в кошелёк письмо, Боб — вытаскивает на другом конце.

Можно даже не снабжать британских магов кошельками в количестве «всех со всеми». Достаточно раздать каждому по одному, ведущему в единый сортировочный центр. Например, в…

— И почему Гринготтс не гребёт золото лопатой, предоставляя мгновенные почтовые услуги всей Британии, — негромко дополняю я риторический вопрос.

— Не без этого, — опять скалится гоблин. — Хотя за такую монополию пришлось бы побороться…

— И что же, такой полезной штуки совсем нигде нет? — осторожно спрашиваю я. — Тут рядом такие классные сундуки продаются, на пять комнат…

— Только слухи, молодой маг, — гоблин придирчиво оглядывает результат протирки и приступает к чистке другой стороны линз. — Ходят слухи, что подобные кошельки сохранились в сокровищницах некоторых древних родов. Ходят слухи, что некоторые из них и по сей день работают. Встречаются и совсем уж невероятные байки, будто Гринготтс снабжает такими артефактами особо уважаемых клиентов.

— Меня зовут Крюкохват, мистер Поттер, — гоблин достаёт из-под стойки солидного вида шкатулку, внутри которой обнаруживается набор поблёскивающих металлом и разноцветными кристаллами артефактов, а также батарея флакончиков с какими-то жидкостями. — Курс зависит от пробы, таблица у меня за спиной, справа. Давайте ваше золото, я его проверю, а вы пока подумаете, устраивает ли вас такой обмен.

Кивнув, я лезу в нагрудный карман и тянусь к Хранилищу за слитком.

— Гарольд Поттер? — звучит слева требовательный хриплый голос.

Отдав Крюкохвату слиток, я поворачиваюсь на звук. Гоблин делового вида, в строгом тёмном костюме и с солидной кожаной папкой в руках.

— Давно вас ждём, — не слишком приветливо говорит он. — Следуйте за мной!

Развернувшись, он уверенно топает к дверям в дальнем конце зала. Пожав плечами, я поворачиваюсь к Крюкохвату, выбросив непонятного типа из головы. Крюкохват взвешивает слиток на маленьких весах необычного вида, одновременно подсвечивая его розовым фонариком и рассматривая через мутноватое увеличительное стекло.

— Это Костегрыз, мистер Поттер, — не отрываясь от дела, говорит гоблин. — Поверенный Рода Поттер.

— За мной, мистер Поттер! — рявкает Костегрыз с полпути к дверям. — Или я найду вам компанию!

Куда, интересно, делись все люди в зале?

— Мистер Поттер занят, Костегрыз, — негромко сообщает Крюкохват. — Я пошлю его к тебе чуть позже.

— На подтирку твои дела! — окончательно теряет терпение поверенный. — Охрана! Взять его!

Непонятно когда оказавшаяся за моей спиной гоблинская боевая пятёрка поднимает оружие и жезлы. В меня летит что-то магическое и не очень приятное.

Я выставляю Щит пустоты, но он почему-то не срабатывает. Влетевшее в меня красное марево отрывает руку с кольцом Саргаса, а накрывшая голову шипастая сеть лишает возможности колдовать. Адская боль выгибает суставы и валит на…

Судорожно дёрнувшись, я вдохнул утренний воздух Саргаса.

Тьфу-ты, приснится же такое! Нужно уменьшить интенсивность обучения — книги уже лезут из ушей и не впитываются в подушку.

Помотав головой и вытряхнув из неё остатки морока, я встал и потопал в душ.

В действительности всё окончилось мирно. Крюкохват приобрёл у меня имевшееся в наличии золото, выполнил начисление в «родительский» сейф 687 и обменял часть галеонов на фунты, после чего и вправду отвёл к поверенному. Вот там пришлось поскандалить и даже двух охранников вызвать. Грозные воины внушительно водили жезлами, направленными в потолок, но отчего-то и не думали включать их даже на минимальный прогрев.

Расстались мы, основательно потрепав друг другу нервы, но целыми и невредимыми.

Сон, однако, вновь напомнил мне одну важную вещь, думал я, выбегая на утреннюю пробежку. Нужно быть осторожнее.

На что пойдут гоблины, если узнают, что монополия на сквозные кошельки приобретается довольно просто: достаточно убедить поработать на Гринготтс одного плохо разбирающегося в окружающем мире сироту? Можно даже полный пансион ему обеспечить, чтобы не сжигать время в пробках и общественном транспорте. Сухо, тепло и мантия рядом. Земная.

Ибо сквозные кошельки я делать умею.

— Кое-что из «остального» хорошо бы прекратить насовсем, — я внимательно посмотрел ей в глаза.

— Я… — её взгляд вильнул в сторону. Гермиона прикусила губу, но через секунду нахмурилась и попыталась нацепить на лицо маску показного непонимания. — Что ты имеешь в виду?

В другое время я бы обязательно прошёлся лёгким юмором по пантомиме пока что не научившейся врать подруги. Но вопрос был слишком серьёзным.

— Скажи, ты знаешь, что такое категория «пять-икс»?

— Высшая категория опасности в классификации магических существ, — оттарабанила Грэйнджер. — «Смертельные для волшебников, не поддаются приручению».

— Какие существа в неё входят?

— Акромантулы, Василиски, Драк… оны… — Гермиона запнулась, увидев мою поднятую бровь. — Откуда ты знаешь?

— Хочу дать тебе почитать один документ, — игнорируя вопрос, я достал толстую книгу. — Огласи титул.

— Уголовное уложение Магической Британии, редакция от…

— Хорошо, — я открыл заложенную страницу. — Статья 248, пункты 1-4. Можешь про себя.

Пару недель назад здесь, в библиотеке, произошёл интересный случай. Мы с Гермионой сидели за одним столом, занимаясь самостоятельным обучением, когда со стороны дальних книжных секций послышался грохот большого количества упавших книг и сдавленное ругательство, произнесённое голосом… Хагрида.

Вообще говоря, Хагрид заглядывает в библиотеку так же часто, как и на открытия театральных сезонов.

И я бы всё равно не обратил внимания на этот эпизод — ну мало ли что потребовалось леснику в библиотеке, может, он подарок мадам Пинс сделать хочет — однако в этот же момент в читальном зале присутствовал ещё один редчайший гость — Рон Уизли.

В течение недели я лениво наблюдал возобновившийся октябрьский сюжет: шпионская возня пары Уизли-Лонгботтом и традиционно пытающаяся от чего-то их отговорить Грэйнджер. Все трое ежедневно, как на работу, бегали в хижину Хагрида. Сообразив наконец, что если некий вымышленный дракон всё-таки окажется реальным, то всему Хогвартсу мало не покажется, я решил устроить личную ревизию происходящего. Дождавшись, когда трио скроется в жилище Хагрида, я обернулся совой и тихо приземлился на крыше.

— Отпусти его, — донёсся снизу глухой голос Лонгботтома. — Выпусти на волю.

— Не могу, — печально ответил Хагрид. — Он же маленький совсем. Он умрёт один.

Это что же, дракон всё-таки есть? Я прикрыл глаза, сосредоточившись на втором зрении. Три знакомых детских ауры, одна аура крупного взрослого, и… не понял?

— Я ему имя придумал — Норберт, — донёсся снизу умилённый голос Хагрида. — Смотрите… Норберт, Норберт, где твоя ма-амочка?

Послышалась какая-то возня, после чего все присутствующие внизу дружно куда-то дёрнулись. Упал стул. Кто-то выругался.

— Ох… — сказал Хагрид, по чему-то хлопая. — Эт’ он не со зла. Ну разве не красавчик? Узна-ал свою мамочку, да, малыш?

— Он рехнулся, — тихо пробурчал Уизли.

— Хагрид, — строго сказала Гермиона. — Ещё две недели, и Норберт не будет помещаться в твоей хижине. А к тому же у нас, быть может, нет и двух дней. Малфой в любой момент может донести на тебя Дамблдору!

Чего? Какой ещё Малфой? Драко? Я живо представил себе блондина, выжидающего несколько дней, чтобы донести местному режиссёру о его же спектакле. Наследнику заняться больше нечем, только следить за метущейся от бессилия жертвой? С чего они вообще приплели сюда Малфоя?

— Чарли! — вдруг воскликнул рыжий.

— Теперь и ты рехнулся? — парировала Грэйнджер. — Меня Гермиона зовут.

— Да нет же! Чарли, мой старший брат. Он изучает драконов в Румынии. Мы можем отдать Норберта ему. Чарли о нём позаботится, он умеет. А когда дракон вырастет, Чарли отпустит его на волю! Разве я не гений?

Отличная мысль. Видимо, никто из этих четверых не в курсе проблем с поиском прокорма у животных, воспитанных в неволе.

— Хагрид, как тебе эта идея? — спросил Невилл.

Судя по вялому продолжению дискуссии, Хагрид был от идеи не в восторге. Я же всё это время внимательно рассматривал «дракона» вторым зрением. Живой и тем более одушевлённой сущности там не было. А был… я видел такое второй раз в жизни.

Анимирующий конструкт, подобный игривой свинье, превращённой из стола профессором МакГонагалл на первом занятии. Только намного более совершенный и… долгоиграющий. С небольшой подпиткой энергией от Источника Хогвартса, со спецэффектами вроде огненного дыхания, медленно растущий и реагирующий на поведение окружающих. По моему непрофессиональному мнению, эту… игрушку делал мастер. Чтобы заложить все нюансы, разворачивающиеся по мере «взросления», понадобится не один час работы. Или даже не один день.

Внезапно внизу громко вскрикнули. Рыжий вскочил и подбежал к окну и прилип, во что-то всматриваясь сквозь стекло. Я повернулся в ту же сторону. Пустая дорожка к замку, унылый пейзаж вокруг. Чего паникуем, командир?

— Сволочь! — досадливо простонал Уизли.

— Что там? — к окну спешила Гермиона.

— Малфой! Я увидел, как он заглядывал в окно, а потом улепётывал в те заросли.

Тройка ломанулась к дверям и выбежала на порог. Да ладно?

— Я никого не вижу.

— Да вон, кусты колышутся. Всё, убежал, змеёныш.

— То есть если раньше он только подозревал, то теперь знает наверняка. Времени у нас ещё меньше.

— Я сегодня же напишу Чарли. Хагрид, можно одолжить твою сову?

Гермиона, ну как можно быть такой наивной? Да ещё раз за разом.

— Норберт — не игрушка! С чего ты вообще взял, что это… что он ненастоящий?

— Она замирает, когда никого рядом нет, чтобы экономить энергию. Изображает сон.

— Норберт — «он».

— У этой транс-иллюзии — форма самки, рогов нет. Про диморфизм почитай на досуге. Мы не о том говорим. Какого размера было яйцо?

— Не скажу.

— Я скажу. Сантиметров тридцать, чёрное. Верно?

— Ну…

— И дней за пять птенец вымахал почти до полутора метров от головы до кончика хвоста? Чем его Хагрид кормит — центнерами мяса с анаболиками?

— Раз в полчаса — ковшик цыплячьей крови с… бренди, — Грэйнджер недовольно поджала губы.

— Не буду спрашивать, где воруют самогон драконьи самки в естественной среде. Видишь ли, если выжать свежезабитого взрослого петуха в центрифуге, как раз пол-литра крови из него и можно извлечь. Сколько потребуется извести цыплят на каждую кормёжку раз в полчаса? Там рядом нового куриного кладбища случайно не появилось?

— Ты… очень циничен, — нахмурилась Грэйнджер. — Да откуда я знаю, где Хагрид взял эту кровь? Купил в Хогсмиде?

— Иногда полезно поставить себя на место другого, знаешь ли. Спроси «А что бы делал я?» — и многое становится понятнее. Ладно, ещё вопросы. Сколько, по-твоему, белка́ в литре крови? Как это согласуется с набранной массой? Ты интересовалась, сколько времени занимает откормить бычка или жеребца? Какое количество навоза выгребается? Там кучи драгоценного драконьего помёта рядом не появилось, часом? Эта ваша Норберт бабочками какает?

— Гарольд, — перешла к последнему доводу Грэйнджер. — Это магия. Здесь возможно всё.

Я вздохнул.

— Конечно. Магия, попирающая законы сохранения. Драконы высиживают яйца пару дней, откармливают птенцов кровью с бренди, а уже через три недели драконий слёток способен самостоятельно воровать овец, а потому выпинывается из гнезда на вольные хлеба. Так?

— Именно!

— Как полагаешь, при такой демографии — сколько им потребуется времени, чтобы расплодиться и выжрать всё вокруг?

Гермиона задумалась.

— Что мы не должны так писать эссе… Шучу! Гарольд, но мы же дети. Нас не могут посадить в тюрьму.

Я глубоко вздохнул.

— Гермиона, я пока не понял, в чём там точно дело, но Азкабан — это не совсем та тюрьма, которая… которые есть у маглов. Скажем так, чистокровные маги — те, которых не испугать ни пытками, ни жертвоприношениями — не хотят туда попадать даже на месяц. И я бы не переносил на общество магов либеральные традиции современных маглов. Представь, что на дворе — средневековье. Там никого не трогал ни голод, ни мучения, ни смерти детей. Половина умирала во младенчестве. Вот это — отношение чистокровных магов к нам, маглорождённым. За нас заступиться некому.

— Но так нельзя… Ты уверен?

— Я уверен, что «мы же дети» — не аргумент. Но ты права. Наша смерть в Азкабане не принесёт выгоды. Нас можно использовать рациональнее. И это ещё хуже.

— Что… Что ты имеешь в виду? — подозрительно посмотрела на меня Гермиона.

— За нас могут заступиться. Отмазать от обвинения. Но не бесплатно. И расплачиваться ты будешь всю жизнь. Чем-то очень плохим и затягивающим тебя в эту воронку всё глубже.

— А… почему всю жизнь? Я же могу…

— Те, кто сажают тебя на крючок, умеют это делать так, что ты не соскочишь. Даже у маглов. А у магов есть отличное подспорье: магические клятвы.

— Тебе-то откуда знать?

— Я лично встречал таких «должников». Тех, кто в молодости совершил что-то похожее, не очень уж и плохое по сути, но теперь вот расплачивается без надежды вырваться. Один обет тянет за собой второй, потом третий… и на руках заканчивается место для новых оков.

Леди Ровена. Боюсь, эта миссия не для меня, — мрачно высказался я.

Мы сидели в изящной беседке без перил, плывущей на туманном облаке посреди бескрайнего озера. В идеальном зеркале воды отражалось звёздное небо. Пара плетёных кресел с высокими спинками, столик с фарфоровым чайным набором да несколько декоративных жаровень — такова была сегодня обстановка в этом странном месте.

Я вернулся в Саргас, поудобнее устроился на кровати. Ночь слетела ко мне на грудь, посмотрела в глаза — и я оказался здесь.

Первое, что сказала Ровена после моего приветствия — «Мерлин, ты совсем ребёнок». После чего, не чинясь, приподняла мой подбородок обеими руками — так, как делают врачи, когда проверяют лимфоузлы или что они там ещё проверяют. Я не опасался: если появится хоть малейшая угроза, Ночь разорвёт связь.

Очевидно, смотрела Основательница не на цвет белков, потому что отпустила меня со словами «Действительно, ученик Хранителя».

Рассказ получился долгим. Время в Астрале течёт по-особому, так что разница между Саргасом и миром Ровены нивелируется законами этого места. Слушавшая меня Основательница здесь была моложе, чем её изображения на портретах в Хогвартсе. На спинке кресла сидел её патронус — так же, как за моим плечом сидела Ночь. Защитник Ровены — крупный чёрный ворон-крук. Одна из самых умных птиц. Одно из самых умных животных.

До сих пор не понимаю, почему символом Рэйвенкло выбран орёл. Ну и что, что видит хорошо — думать он так же хорошо не умеет. Ему даже на землю лишний раз спуститься — лень и в тягость, а ведь на земле — самое интересное. Если прирученная ворона живёт в доме, для неё каждый закрытый ящик или тумбочка — это прямой вызов. Хитрые защёлки не остановят — разберётся в устройстве и вскроет. И обязательно проверит до последнего закутка, что во вскрытом ящике от неё прятали.

Кстати, а ведь на гербе, который тогда появился в небе над Хогвартсом, птица Рэйвенкло была больше похожа на ворона, нежели на орла. Видел я тогда хуже, да и занят был другим… надо присмотреться в следующем году.

После моего рассказа и уточняющих вопросов о становлении на должность и.о. Хранителя леди Ровена некоторое время молчала.

— Пожалуй, ты правильно поступил, не став привлекать декана Флитвика к замковым делам. Не знаю пока, в чём тут дело, но открываться ему не спеши. И директору — ни в коем случае. Я попрошу Елену присмотреться к происходящему. Сам в это не влезай.

— Елену?

— Моя дочь. Вам она известна как привидение Серой Дамы. Мы с ней не очень ладим, но в делах, касающихся Хогвартса, работаем сообща. И кстати, — она церемонно возложила мне руку на плечо. — Я даю тебе разрешение на доступ к факультету Рэйвенкло, Гарольд Джеймс Поттер. Бессрочное. Используй его мудро, или мне придётся его отозвать.

— Да, леди.

— По текущим хранительским вопросам обращайся к Елене. Она же может быть сопровождающим в тоннелях. Кураторов трёх других факультетов ты знаешь?

— Толстый Монах, Почти Безголовый Ник, Кровавый Барон? — перечислил я. Конечно же, я их знал, но, имея такой авторитетный источник информации, как Основательница, не грех уточнять любые «общеизвестные» исторические сведения.

— Верно. В случае необходимости можешь обращаться и к ним. Они всегда помогут.

— Они точно работают не на руководство?

— В хранительских делах кураторы обязаны сохранять верность только хранительской вертикали, в факультетских — действующему декану. А вот прочие привидения действительно могут получать инструкции от кого угодно.

— Хорошо. Хоть какая-то опора.

— Теперь по поводу директора. Опять же, я сейчас ничего не могу посоветовать тебе относительно происходящих у вас интриг или причин описанного тобой поведения руководства. Меня там нет, чтобы оценить ситуацию своими глазами. Но на один момент я вынуждена обратить твоё внимание. Ты хоть понимаешь, как и в какой мере тебя защищает Хогвартс?

— Откровенно говоря, у меня слишком беспокойные будни, чтобы чувствовать эту защиту.

— Те инциденты, что ты описывал, очень похожи на обучение ученика Хранителя в нештатном, аварийном режиме. Да, оно проходит жёстко и несистемно, но подумай: пожалел ли ты хоть раз о том, что приобрёл после этих уроков?

— Ни на минуту, леди Ровена.

— Запомни это чувство, что сопровождает начало нового урока. Напрягай всё своё внимание, всё прилежание, пытаясь понять, что от тебя хочет твой наставник. Ему тоже трудно, Гарольд. Он создан нянькой и охранником, а не учителем.

— Твоя защита. Какие обязательства взял на себя Хогвартс, ты помнишь?

— Позаботиться о соблюдении инкогнито моего титула.

— Без уточнения, какого именно титула, — удовлетворённо кивнула Ровена. — Ты полагаешь, что такой интриган, как верховный судья и председатель Международного Ковена, может настолько впасть в маразм, что перестанет замечать происходящие в замке изменения?

Этот вопрос приходил мне в голову, но не в сочетании с произнесёнными Шляпой туманными обещаниями. Версия с маразмом тоже рассматривалась, чего уж там. Но сейчас смеяться расхотелось.

— У Хогвартса много возможностей, Гарольд, но он не всесилен. Постарайся его не напрягать. Он и так не в лучшей форме.

— Я не знаю, что ещё предпринять для этого, леди. Только если полностью свернуть свою деятельность. Да и то от меня не отстанут, хоть это уже будет не проблема замка.

— Просто помни, что твоё кажущееся везение — это не результат твоей удачливости. Думай, что и кому говоришь и показываешь. Может быть, у меня появятся более предметные советы, когда я расспрошу Елену.

— Леди, а зачем вам расслоение территории? — вспомнил я, с чего вообще всё началось.

— Хотела поручить тебе дело, которое не успела завершить при жизни, — вздохнув, оторвалась от дум Ровена. — Твои способности могли бы здорово помочь. Но статуя не передаёт ничего, кроме голоса. Тебе нужно подрасти, Гарольд.

Я не стал возражать. Нужно так нужно.

— Хорошо, слушай, — сдалась Ровена после очередной чашки чая, выпитой в молчании.

Настал её черед вести долгий рассказ. И чем дальше шло повествование, тем меньше оптимизма оно мне приносило. Стало тоскливо.

— Леди Ровена, — сказал я мрачно, когда она замолчала. — Боюсь, эта миссия не для меня.

— Да, ерунда, — я лихорадочно подыскивал повод уклониться. — Насчёт той платформы, с Хогвартс-экспрессом…

— Ах, это, — кивнула Ровена с грустной усмешкой. Но решила уступить моей деликатности. — Кто же у нас так расщедрился, вырастив для школы и подарив обществу уникальный «лист» посреди Лондона? Могила, Гарольд.

— Э-э… Не понял.

— Боудикка, царица иценов. Ты сказал, что, по преданию, где-то в этом месте находится её могила. «По преданию» — значит, не нашли, верно?

— То есть…

— Ты знаешь, кто она такая? Ладно, расскажу в другой раз. Место её погребения скрыли, Гарольд. Кельты расслоили «лист», чтобы сохранить курган от разграбления. Легионеры после подавления восстания не щадили никого… Твоя «платформа» недаром находится именно там, а не в более удобном месте на вокзале или в соседних строениях.

— Устроители железнодорожного пути просто воспользовались существующей свёрткой?

— Скорее всего. Переделывать проще, чем возводить впервые. Но далеко «свёртку» не переместишь, она привязана к могиле.

Нужно будет посмотреть повнимательнее, когда появлюсь там в следующий раз. Но внезапно меня посетила ещё одна, весьма неприятная мысль.

— Какой же я дурак, — холодея, пробормотал я. — Ходил с «безразмерной» мантией, не скрываясь.

Если им для свёрток жертвы приносить приходится… Я только сейчас начал осознавать глубину тёмной пропасти, над которой прошёл, насвистывая и пританцовывая. И трансмутация на глазах у Гринграсс. И что-то ещё Невиллу не нравилось в сумках со стазисным отделением. И перед Флитвиком выделывался на первом уроке. И…

— Леди Ровена, я, собственно, что сказать хочу. Вам нужен не специалист моего профиля. Или не только он. Вам нужен лидер.

— Разумеется. Ты же не один уйдешь. С тобой пойдёт магическое население Британии.

Я с тоской посмотрел на звёздный горизонт. Ну вот что ей ответить?

— Скажите… а почему вы вербуете — будем называть вещи своими именами — короля магической Британии на *своём* факультете?

— Не обязательно нужен король…

— Леди, мне одиннадцать лет, я ничего не понимаю в политике. Но вот за кем ещё может пойти такая разношерстная прорва народа? Чистокровная аристократия; обывательское большинство; агрессивные «маглолюбцы». С маглорождёнными что делать? Захотят они свои семьи бросать?

— Да пусть остаются здесь, если хотят.

Я крякнул.

— Вот я, например, полукровка. У меня мама — маглорождённая, но народ говорит, она десятка иных магов стоила; а отец — чистокровный раздол… ладно, не буду нарываться на третье ваше замечание, — я выдохнул. — Расслоение ведь обедняет хотя бы одну часть мира, верно? Наверх забираем всю магию, а миру маглов оставляем минимальный магический фон. Я правильно вас понял?

— Правильно. Все маги остаются наверху, маглов выталкивает вниз.

— Отличный план для военного парада. Если в семье магов — любимый ребёнок-сквиб, что произойдёт? Если в магловской семье малолетний маг — куда его выбросит?

— Дело не в средствах. Допустим, мы нашли идеальное организационное решение и приемлемо справились с исходом. Есть два нехороших момента. Не для нас нехороших — для магии. Первое: вы забираете почти всю магию из нижнего слоя. Это лишает будущие поколения маглорождённых какого-либо шанса на развитие.

— Будем, как сейчас, отслеживать и забирать их в Хогвартс, но уже в наш мир.

— У них не будет магии в их родном слое. Ядро не прорастёт без живительной влаги.

— Будем забирать с пелёнок, из колыбели.

— Похищать то есть. Как мы будем их находить? Выбросов не будет — магии нет.

— Что ж. Оставим, как есть, среди маглов. Жаль их, конечно, но…

— Одобрит ли это Магия?

Ровена замолчала и задумалась.

— Есть и второй момент. Как бы мы ни организовали исход — это будет насильственное переселение в светлое будущее. Пинками и строем, ради общего блага.

— Иногда, Гарольд, приходится…

— Оставим вопрос морали. Моих неглубоких познаний истории хватает, чтобы констатировать: ни одна затея «ради общего блага» ещё никогда и нигде не увенчалась успехом. Мы обречены на провал. А с учётом магии — обречены вдвойне.

— Что ты имеешь в виду?

— Магия антагонистична магловскому конвейеру. То есть, э-э… римскому военному строю в когортах. Она наделяет каждого одарённого самодостаточностью, в то время как маглы вынуждены объединяться в стадо ради выживания. Мне кажется… «пинками и строем» будет не в духе Магии.

— Гарольд, ты понимаешь, насколько ценны твои знания и навыки? Если с тобой что-то случится, потеряешь не только ты, уж прости за прямоту.

— Ничего, я ценю прямоту больше, чем ложь ради моего же блага. Но, леди, мне казалось, что о порталах в древности должны были знать больше, чем сегодня. Раз уж вы брались расслаивать такие огромные территории…

— Именно что брались… Это был эксперимент, и он не состоялся, — Ровена вздохнула. — Мы не владели нужными знаниями. Если коротко, самой методикой расслоения поделился один приблудный сид, в благодарность за своё спасение. И сделал он это не совсем добровольно.

— Сид? В смысле, высший эльф? Они что… существуют?

— Жили когда-то в нашем мире, потом «ушли в холмы». Вероятно, это был исход сродни планируемому нами. Они не выдержали давления возрастающей человеческой популяции. Теперь вот не выдерживаем мы… Это долгая история, Гарольд.

— Так, хорошо… То есть люди получили технику расслоения, но не в целостном виде, без теоретической базы. Образно говоря, выдрали и выкрали с десяток страниц из чьей-то книги.

— Даже в таком виде это — бесценный подарок, Гарольд. «Техника» была нами доработана. Большинство родовых гнёзд закрыто на основе полученных знаний. Хогвартс надёжно защищен от мира маглов и до сих пор стоит.

А на следующее утро после завтрака меня попытались привлечь к шахматной игре. Рон подошёл ко мне и с изяществом Шестого Уизли предложил сыграть партейку-другую. Помня, что Снейп редко делает что-то просто так, я не стал отказываться.

Играл Уизли медленно. Долго обдумывал каждый ход. Дебютов не знал. С ходу попытался поставить детский мат, после чего просто начал партию заново. Они тут все по одной программе учились?

Общую затянутость игры усугубляли шахматные фигуры. Это был *волшебный* шахматный набор. На большой метровой доске размещались искусные статуэтки, перемещавшиеся по клеткам самостоятельно согласно словесным командам игроков. Пешки маршировали, кони прыгали, ладьи осадными башнями-турами вставали на колёсики. Если назначался бой, пары разыгрывали целые батальные сценки. Не задействованные в процессе фигуры тоже не скучали: чесались, переминались с ноги на ногу, присаживались отдохнуть, болтали друг с другом и давали советы игрокам. Иногда устраивали потасовки с соседями, распивали на брудершафт и порывались ходить самостоятельно.

Всё это было очень интересно, но к шахматам отношения не имело. Особенно к быстрой игре. Потомившись первые пять ходов новой партии, я достал учебник Нумерологии и углубился в чтение. Уизли изредка озвучивал свои ходы, я, не глядя на доску — свои.

— Ферзь си-четыре. Тебе шах, Поттер!

— Слон эф-семь, — рассеянно сказал я. — Гардэ.

— Нет у тебя никакого слона!

Я поднял взгляд на доску. Действительно, моего белопольного слона не было ни на доске, ни среди битых фигур. И ладья стоит не на месте. Похоже, мальчик очень хочет выиграть.

Пожав плечами, я захлопнул книгу, опрокинул своего короля на доску и встал из-за стола. Наконец-то эта нудотина подошла к концу.

Снейп некоторое время смотрел на меня ничего не выражающим взглядом. После чего… достал палочку.

— Я, Северус Эйлин Снейп, клянусь своей…

Хогвартс, скрой звучащее здесь от… а, уже?

— … имеющееся, производимое или планируемое сидящим передо мной Гарольдом Джеймсом Поттером в отношении Замка Хогвартс, от кого бы то ни было; разве что мне не даст на то разрешение, находясь в ясном рассудке и не под принуждением, сидящий предо мной Гарольд Джеймс Поттер либо сам Замок Хогвартс. Dixi.

— Принимаю, — произнёс я одновременно с мигнувшими факелами на стенах.

— Откуда вы узнали? — спросил я прямо.

Это было не любопытство, а требование предоставить рекомендовавшую сторону. Конечно, у Снейпа есть собственные глаза и мозги, но если уж Хогвартс мягко скрывает моё инкогнито, он делает это не только в отношении директора. Иначе смысла нет.

— Мне сообщил об этом Кровавый Барон, — ответил Снейп. — Тоже под клятву.

У дверей в замок нас встретила МакГонагалл.

— Мистер Поттер, это возмутительно! Где вы были целый день?

— Минерва, я уже назначил ему отработки, — передал меня с рук на руки Снейп. — Встретимся на ужине.

Мэм, я могу хотя бы на каникулах сменить эти стены и учебники на что-то другое? Гулял снаружи, развлекался, в Запретный лес и запретный коридор не ходил. Что за всемирный потоп я опять пропустил?

— Не смейте мне дерзить! Мы за вас отвечаем, вы должны предупреждать…

— Чтобы мне немедленно нашли правильную компанию? Шашки-шахматы в Большом зале, под неусыпным присмотром? Да я лучше в туалете запрусь, как тогда Грэйнджер.

— Неслыханно! Вы…

— Вы многого не знаете. Мы беспокоимся о вас.

Угу. Так, первая неделя. Понедельник — отработка непонятно за что. Вторник — замёрз, пойманный лестницами. Среда — погнали на ЗОТИ с температурой и без магии. Четверг — Поттер, пойдём в коридор, у меня отработки закончились... Ладно, свою мысль я до неё донёс, пусть побурлит без оппонента.

— Почему вы игнорируете присланные подарки? Люди старались…

— Это наглый поклёп! — не выдержал я. — Разобрал их ещё утром. Конфеты от Грэйнджер, книга от Лонгботтома, металлолом от Ма…

— В гостиной до сих пор валяется ваша куча. Как можно быть таким…

В гостиной? Что они там делают?

— Это не мои, скорее всего. Их же рядом с кроватями кладут?.. Ладно, ладно, я посмотрю.

— Не опаздывайте на ужин. И оденьтесь подобающе!

— Да в смысле?! Под цвет ёлочки, что ли — зелёное с серебром?

Бедная МакКошка. Хватает ртом воздух.

— Ну, я вот тоже подумал, что слизеринцы могут обознаться и начать выбалтывать мне свои секреты. До встречи на ужине, профессор.

Со стороны президиума оглушительно грохнуло. Пенелопа Кристал, пятикурсница с Рэйвенкло, не глядя поставила общий щит над столом. Сверху дождём посыпались белые мыши. От гриффиндорского стола дружно завопили и захлопали. Я оглянулся. Дамблдор с весёлым видом опускал метровую дымящуюся трубу — видимо, только что взорванную магическую хлопушку. Преподаватели вокруг были обильно обсыпаны конфетти. МакГонагалл отчего-то имела довольный вид. Мышей увидела, что ли?
...
чудовищным грохотом разорвалось сразу три хлопушки. И немедленно — ещё две. На нас посыпался град разного хлама. Прицельно бьют, и именно по нам, в основном с президиума.

Хогвартс, если тебе не сложно, ливани чем-нибудь в ответ.

Грянул мощный многоголосый перезвон. Включился фейерверк. Над учительским столом разверзлись потолочные хляби, из которых с металлическим звоном вывалился поток ржавых кнатов. Джекпот, господа! Вы сами напросились. Ливень не переставал, засыпая преподавателей, стол и блюда перед ними. Народ радостно вопил. Монетки чувствительно тюкали по затылкам. Выставленные профессорские щиты почему-то не работали.

Отбомбившись, Хогвартс тренькнул мощным заводским звонком, лязгнул механикой игрового автомата, после чего в зале пошёл тихий рождественский снег. Преподаватели вытряхивали из шляп металл. Снейпа и Филча, сидевших по краям, катаклизм не задел. Все были довольны и веселы.

Красиво. Я смотрел на падающий снег, на ёлки… Увидел сине-звёздную сову, спрятавшуюся среди ветвей. Счастливо улыбнулся. Какой же сегодня замечательный день! И завершить его нужно подобающе. Ещё пока не знаю как, но мне необходимо пожелать кое-кому спокойной ночи. А когда дети ложатся спать?

В начале восьмого я по-английски покинул торжество. Преподавателям к тому времени уже было всё равно, что творится за столами.

Деревянная дудочка от Хагрида. И для Хагрида. Для меня — скорее кларнет. Ручная работа. «Когда одна палочка и девять дырочек истребят целое войско»… Дуть не будем, разве только и вправду крысиное население в озеро препроводить потребуется. Прости, Хагрид. Есть у меня такой недостаток — я брезглив. По навозу пройдусь спокойно, но в рот всё подряд тащить избегаю. Кроме следилки на упаковке, сюрпризов не видно. И ты единственный, кто подписал свой подарок в этой куче.

Следующий презент. В объёмистом пакете — свитер домашнего изготовления. Морковного цвета, крупной вязки, на два размера больше. Можно сэкономить на варежках, пряча ладони в свисающих рукавах. Жёлтая буква «Эйч» на груди. Ни открытки, ни обратного адреса. Кажется, я догадываюсь, от кого это. Фред с Джорджем сидели на ужине в аналогичных обновках.

Засада в том, что на свитер наложены слабые стационарные чары. Это не плетения — чары неотъемлемы от основы. Это не зелья — не размыты, да и большинство зелий после нескольких стирок выветриваются. Это… о, здравствуй, магия терпеливых вышивальщиц и кружевниц. Вышивки здесь нет — свитер однотонный, — а есть интересно скомбинированная вязка. Миссис Уизли, оказывается, полна скрытых талантов.

Я без боязни взял свитер в руки. Его нужно носить неделями, чтобы эффект начал проявляться. Зато затрат на поддержание нет. Извините, добрая мэм, но этот подарок я вам верну. Чем вы его зарядили, знаете только вы. Хотя… хорошо иметь совиное зрение. Я заново осмотрел обновку. То там, то здесь в оранжевую шерстяную нить вплетён чей-то волос. Рыжий, длинный, тонкий. Девичий. Дура вы, миссис Уизли. Знаете, что можно сделать с владельцем такого волоса, отданного добровольно? Однозначно на возврат. Благодарить ещё будете.

И последний пакет, самый загадочный. Обратного адреса нет, причём физически: принесено не совой. Кто-то из Хогвартса передал домовиком. Опять следилка на упаковке, как же вы достали со своим любопытством. А внутри… ничего. То есть совсем ничего: пустая бумажная ёмкость. Но что-то всё же имеется: на этом «чём-то», абсолютно невидимом, в воздухе лежит — или скорее пари́т — записка.

Надев перчатку из «драконьей кожи», осторожно развернул бумагу. «Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне. Настало время вернуть её его сыну. Используй её с умом. Хорошего Рождества». Кусок послания от кого-то кому-то о чьём-то отце. Ни приветствия, ни подписи. Знакомый почерк и знакомый стиль. Добрый дедушка демонстрирует хорошую обучаемость: лазейка с обратным адресом закрыта. Но я не намерен повторяться.

Перчатка осторожно зачерпнула из пакета что-то очень лёгкое. Второе зрение упорно ничего не видело. Совсем ничего, только идеально прозрачную среду, сквозь которую просматривались чары на стенах гостиной. Опасности я не ощущал, поэтому осторожно провёл тыльной стороной не одетой в перчатку руки. Гладкий шёлк, будто сотканный из прохладного ночного бриза. Решившись, взялся за ткань рукой. В воздухе проявилось большое полотно из невесомой полупрозрачной ткани таинственно-лунного цвета. Пахнуло волшебным разнотравьем Хрустального мира.

Я надел плащ на себя. Вещь из Ночного мира не несёт серьёзной опасности. В крайнем случае, вновь окажусь там. В плаще было удобно и… безопасно. Как когда-то в детстве на чердаке, где я непонятно как оказался, убегая от кузеновских дружков.

Я посмотрел в зеркало. Меня не было. В воздухе висела только голова, не прикрытая капюшоном. Ткань, видимая мне, в зеркале не отражалась. Плащ-невидимка? Я закрыл голову капюшоном и полностью исчез. Окружающий мир хорошо просматривался сквозь облегающий лицо полупрозрачный шёлк. Дышалось легко. Жаль, под тканью не полетаешь на крыльях. Сколько всего можно сделать, обладая таким сокровищем? Неужели она и вправду принадлежала моему отцу? Пожалуй, рассказывать об этом подарке никому не стоит — отберут. С ним можно обойти всю школу, попасть в самые интересные места. И кстати: праздничный вечер, удачное время, подвыпившие преподаватели веселятся в Большом зале. Почему бы не опробовать обновку прямо сейчас?

Я с сожалением снял капюшон с головы. И без предупреждения Миры понятно, насколько чужды последние мысли тому месту, *где* была создана эта волшебная вещь, не говоря уж о том, *куда* я тут могу попасть безо всякого скрыта, только попроси.

Я летел в морозном зимнем небе. Взялся быть совой — носи почту.

«Акцио Мама Рональда Уизли» указало куда-то далеко на восток. Я вспомнил, что рыжие братья остались на каникулы потому, что чета Уизли этой зимой отправились в гости к какому-то родственнику в Румынию, в драконий заповедник. Тащиться впотьмах две тысячи километров, околевать на ночном дубаке в Альпах и уворачиваться от огнедышащих виверн — благодарю, настолько моя забота о морковном свитере не распространяется. А ну как обратно письмецо отнести попросят?

«Акцио Дом Рональда Уизли» подарил лёгкую головную боль, но указал значительно ближе, на юг. Вот это пойдёт. Посмотрю, как живут чистокровные, если они рыжие.

Лететь через Ла-Манш не пришлось. На южном побережье в большой «ненаносимой» свёртке обнаружилось целое магическое поселение. А я ведь видел что-то в этом районе на карте в поезде. Длинное название… Оттери-Сент-Кэчпоул. Что ж, будем знакомы.

Чувство направления указало на один из щедро нарезанных участков и удовлетворённо отключилось. Конец маршрута. Нам сюда.

На участке стояло… жилое сооружение. Многоэтажное, если к нему можно применить эту характеристику. Когда-то давно здесь был добротный одноэтажный сельский дом. Затем, вторым этажом, к нему пристроили новую комнату. Далее, по мере необходимости, лепились ещё комнаты, но каждая новая — в случайном направлении от старой.

В результате получилась этакая… преимущественно вертикальная кишка, склеенная из кубиков, примерно в четыре-пять этажей в высоту. «Примерно», потому что последние надстройки имели разную высоту, и по хаотично разбросанным окнам нельзя было с уверенностью сказать, где и в каком количестве расположены перекрытия.

Папа здесь явно не инженер. Впрочем, в Косом переулке доминировал точно такой же архитектурный кошмар, только меньшей этажности и потому не настолько абсурдный. Магам проще подпереть нависающие стены магией, чем выучить сопромат.

Отыскав около входа в запертый дом приёмный ящик, я сбросил посылку и присел на дерево передохнуть.

Небогато живут рыжие. Дом выстроен из обветшалого, почерневшего дерева и нуждается в ремонте. Возможно, для этой семьи не имеют значения ни бытовые условия, ни внешний вид детей. А на путешествие в Румынию, к примеру, они деньги нашли. Каждый живёт, как хочет. От меня-то им только чего надо, вот вопрос.

Я осмотрелся. Участок большой. Имеется сад, огороды и выход к какому-то водоёму, сейчас подмёрзшему у берега. Сарайчики, курятник… обитаемый. Хозяева уехали — кто кормит птицу и отгоняет хорьков? Извечная проблема фермеров — трудно оставить хозяйство хотя бы на день. Опять какая-то магия?

Ржавый арочный ангар, который я с уверенностью назвал бы гаражом, не живи здесь… Минуту! К воротам ангара подходит узнаваемая колёсная колея отнюдь не от телеги или тарантаса. Я взлетел и заглянул внутрь через проржавевшую дыру в крыше. Небесно-голубой форд середины века в прекрасном состоянии, ломящийся от наложенных на него чар. Вот интересно, зачем я накручиваю весь этот жестяной хлам на несчастные электронные весы, если рыжий папаша на автомобиле летает и не парится? Закон что дышло…

Что ещё интересного? — продолжил я осмотр, вернувшись на облюбованное дерево. Сад подзапущен. Из… скорее даже — из-под земли торчат несколько трубок с козырьками, из которых струится дымок. Это что, маленькие дымоходики для маленьких гномиков? Может, это они следят за птицей?

Под крышей дома кто-то громко и тоскливо завыл. Наверное, вентиляция включилась или водонапорный насос.

Огород используется, но сейчас припорошен редким снегом. Есть мостки на местную речку. Детская площадка. Качели. Пёстрый сдувшийся мячик-квоффл. Игрушечная метла на лавке. Заборов нет, участок не ограждён.

Я закрыл глаза, пытаясь избавиться от подступившего к горлу комка. Передо мной, как на ладони, предстал весь магический посёлок. Такие же экстравагантные дома, участки без заборов, детские площадки и разбросанные игрушки.

Рон, я тебя не понимаю. Ты всю жизнь живешь среди сверстников-магов. Вы целыми днями пропадаете на этой природе, бегаете, беситесь, играете в каких-нибудь ваших индейцев или казаков-разбойников. Ты знаешь всех, кто здесь живёт. Но ты приезжаешь в Хогвартс и ни разу не упоминаешь ни одного из них. Только квиддичную команду-аутсайдера да навязчивый сундук с галеонами. Твои соседи настолько успели тебе надоесть?

Рядом присела на ветку знакомая душа. Извини, Ночь, просто вспомнил кое-что из детства. До того, как ты у меня появилась. Я открыл глаза. Ага, понятно, откуда картинка посёлка. Ну и зрение же у тебя, подруга. И кто же у нас тут ещё живет?

Выглянула луна, выпустив из ночных теней лунный зайчик. Налетевший ветерок заставил его прыгать по корням и бугристому снегу. Постойте-ка… не зайчик, а настоящий лунный заяц. Зайчиха-Шутиха.

Ночь слетела с ветки и пустилась с зайцем в игру наперегонки. Поскольку заяц был нематериальный, прыгал он высоко и быстро, а потому ничуть не уступал летящей сове.

Не может быть… Я сорвался за ними вдогонку.

Луна действительно жила неподалёку, только лужайку перейти. Рон, дурак, рядом с тобой живёт такое сокровище, и ещё несколько домов по соседству пока не проверены. Одно слово… Шестой Уизли.

Дом Лавгудов больше всего напоминает огромную шахматную ладью, доработанную креативным сюрреалистом. Ладья играет за чёрных. Сад со странными деревьями и красивый цветник перед домом, зеленеющий даже сейчас. Ночное светило заливает таинственным светом дорожки цветного камня. В отличие от Уизли, этот дом окружён куполом защиты. И, хотя меня — именно меня — она пропустит, ломиться не будем: сегодня нас приглашали только пожелать спокойной ночи.

Луна ждала в окне третьего этажа. Надеюсь, она не томилась целый вечер, а, пользуясь своим даром, вышла прямо к моему появлению. На её плече сидела Нокс.

— Спокойной ночи, Луна, — прокричал я, сделав круг перед окнами. В ответ на совиный крик мне замахали рукой.

Пожалуй, не только Снейпу стоит начать новую страницу в этот день, думал я, возвращаясь в Хогвартс. Призрачная спутница летела рядом, и я смотрел её глазами. Как полагаешь, Ночь, Луне понравится небо Саргаса? Яркий ответный образ обнадёжил: волшебная луна серебристой кисточкой рисует острова и материки, которых пока нет в моём мире.

Маленький кусочек лёг в мозаику бесконечно красивой картины сущего. Вот, наверное, как создаются такие миры, как Саргас. Мне ещё учиться и учиться. Но, пожалуй, сегодня я нашёл очень важную деталь этого знания: красота не создаётся в одиночку. Такое только Творцу под силу.

Мне внезапно стало очень спокойно. Какая-то часть мечущейся души примирилась, найдя правильный путь.

Передо мной стояла Фиби. Платье глубокого тёмно-фиолетового бархата со струящимися солнечными блёстками, которое просто обрывалось у пола безо всяких оборочек и подшивок. Первый раз, когда я увидел её новый наряд, мне стало стыдно. Но нужно учиться нести ответственность за свои распоряжения, иначе кто же будет тебя уважать? К тому же если домовики «сочли нужной для себя» именно такую одежду — значит, для них это почему-то важно.

Я присел на стул рядом и устало прикрыл глаза. Пришёл я ощутимо заранее, так что теперь придётся подождать. А я тоже умаялся.

Грэйнджер теперь, скорее всего, вернёт серёжки назад. Мамаша настоит. Если свяжет дарителя подарка с наглой совой-«конкурентом». Что вообще на эту родительницу нашло? Дочка пишет поздравления трём парням и ни одной подруге? Выбирать факультет нужно тщательнее. Ну, хоть понятно, в кого Гермиона такая… упрямо-правильная.

Ладно, я здесь для другого. Видеть всего этого, по-хорошему, меня не приглашали. Сосредоточимся на цели. Вот, скажем, проверим всё ещё раз, имея оригинал перед глазами. Не упущено ли чего по памяти? Десять раз перепроверял — и экспериментами, и повторными осмотрами во время отработок, — но не помешает и в одиннадцатый раз убедиться.

Контрольный импульс пришёл в половине второго. Гадкая волна заплескалась по кружеву. Проверка целостности, физическое состояние, эмоции, отбор трети резерва… Не знаю, насколько силён был Волдеморт сам по себе, но имея такой… массив живых волшебных палочек, в которые превращаются меченные рабским клеймом «соратники», сделать можно многое. Особенно если эти «палочки» не жалеть.

Я поднялся со стула и раскрыл сумку. Контрольный господский визит завершён, у меня есть время до следующего. Не успею — придётся работать «грязно». Времени, впрочем, достаточно. Из сумки появилась клетка с живым кроликом. Столько возни из-за него… Наличие клетки оказалось излишним: кролик дрых без задних ног. Вернувшись с ужина, я влил ему в пасть то же снотворное, что отдал Фиби. Состояние обоих должно быть по возможности схожим. В том, что Снейп получил свою дозу, я не сомневался: в противном случае меня бы сюда не впустили. Незачем.

— Хогвартс, запечатай, пожалуйста, вход в зельеварни. Именем Хранителя.

Сегодня я избавлю Снейпа от рабского клейма. Уничтожить его моими силами не получится: кружево поставлено на неизвлекаемость. Блок отмены в исходной печати угадывается, но в том варианте, чем заклеймён зельевар, он отрезан напрочь. Если попробую начать выжигать нити — Снейп умрёт. Многократно продублированная перекрёстная проверка с оповещением хозяина. Удаляемому кружеву ничего не надо делать, смерть уже подготовлена и отложена.

Клеймо можно только перенести. На живую ауру. Это в теории. На практике и здесь выставлен контроль. Тринадцать оков, стянувших руку и зазубренными колючками глубоко впивающихся в ауру зельевара, постоянно контролируют наличие друг друга. Параноидальная тварь.

Моя вторая стихия — Жизнь. Меня никто не учил этому, и я не спешу набиваться в ученики. У жизнюков, помимо уникальных плюшек вроде очень долгой здоровой жизни, есть и уникальная обязанность. Можешь помочь — обязан. Иначе дар уйдёт. Со всеми побочными эффектами.

Будь у меня только Жизнь — думать было бы не о чем, это мой путь. Но магов-пустотников ещё меньше. А обученный целитель — это образ жизни, а не профессия. Ни на что другое меня не хватит.

Но кое-что я могу видеть и делать без обучения. А раз могу — обязан. Вот смог напоить Снейпа таблетками и уговорить Хогвартс на эту авантюру — делаю.

Почему я вообще возомнил, что у меня есть право принимать решение за взрослого, битого жизнью мастера? Чем я в таком случае лучше Волдеморта или Дамблдора, загоняющих народ насильно в счастливое будущее?

Дело не в попытке скрыть свои способности. Можно поискать способ узнать мнение зельевара, не вскрываясь, полностью или частично. Не знаю как, но подумать можно.

Дело в том, что печать не позволит Снейпу ответить согласием. Он может всеми силами желать от неё избавиться, но при появлении внешней помощи будет сопротивляться избавлению и обязательно оповестит хозяина. Именно этот подлый момент, на который обратила моё внимание Мира, окончательно убедил меня в том, что такую гадость можно было поставить только обманом.

Или Волдеморт изначально был мерзавцем; или стал ничтожеством позже, изменив безобидные плетения связи на рабские кровососущие кандалы и начав лично расправляться с младенцами — я не знаю. Хоть метку и ставили (или меняли позже) обманом, но согласие на первоначальную установку всё же должно быть дано добровольно. Почему столько опытных, образованных магов на это пошло? Вам нужна связь — браслетов наклепайте, их всегда снять можно!

Так или иначе, Снейп обманут, и в его решении, будь оно свободным, я не сомневаюсь. Фанатик и садист, который мог бы принять рабский ошейник добровольно, ведёт себя иначе. Мрачным и злым не ходит. Ходит довольным, безумно хохочущим и изнывающим по выходу на следующее «дело».

Уже собравшись уходить, я ощутил, что в комнате есть кто-то ещё. Обернулся. Знакомая лань, сотканная из света, стояла у изголовья кровати и смотрела на меня.

— Береги его, ладно? — сказал я серьёзно. Слушайтесь своего покровителя, профессор.

Поднял взгляд на небо. Зимняя Вега взошла над горизонтом. Хоть и не такая яркая, как летом, но всё равно выделяется на небе сильнее других. Скоро начнёт светать. Нужно хоть на час отлучиться в Саргас, поспать. Завтра… уже давно сегодня — праздник.

Зимний солнцеворот. День, когда старое умирает и рождается что-то новое. Новый путь. Новая надежда. Новый чистый лист. Девушки гадают накануне о чём-то — это глупо. В этот день нужно начинать строить самому. С нуля. Без груза старых ошибок.

На плечо опустилась сине-звёздная сова. Волнуется, что меня долго не было дома.

Мой патронус поселился в Саргасе. Остаётся за хозяина, когда меня нет. Не знаю, почему он так привязался к моему миру — мне казалось, что у нас ему неуютно. Иногда он куда-то пропадает, но чаще всего я вижу его где-то в Замке, или в саду, или рядом с собой, когда работаю. Магия при нём, кстати, получается легче и точнее.

До сих пор не решился дать ему имя. Имя — это огромная ответственность. Я привяжу его этим к себе. Впрочем, он ведь разумный, так что это и его решение.

— Как полагаешь, имя Нокс тебе подойдёт? Ты не чёрный, как здешняя ночь, но ведь и у нас в Саргасе никогда не бывает темноты. В безлунную полночь можно газету читать. Зато звёзд в тебе — как на всём небе, вместе взятом.

Я сидел в кафе Фортескью. Налетавшись по праздничному Лондону совой — превращаться в человека не хотелось, на мне была мантия, — я перешел в Косой и сравнил впечатления. Затем решил здесь же пообедать и попробовать фирменное мороженое.

Утренний Хогвартс встретил меня горкой подарков на столе в моей комнате.

Гермиона прислала коробку шоколадных лягушек и новую открытку, с текстом покороче.
...
Зато хорошая книга по виноградарству пришла от Лонгботтома. Ты только сам не забывай, где и что у тебя главное, Невилл.

«Поттер, основной подарок будет летом», — вещала открытка от Малфоя. — «А пока что — вот, Крэбб с Гойлом нагребли тебе лома. Надеюсь, это была не хохма, потому что там больше двадцати тонн. Склад арендован на год, адрес и ключи прилагаю».

Склад… Хорошо быть мажором. Впрочем, я не знаю, насколько это было просто для Драко на самом деле. Но со складом буду разбираться после праздников.

Что дальше? Тонкая книга в твёрдом переплёте. Без названия. Тёмный бархат, маленькая снежинка в углу. Открытки нет. Гринграсс, как всегда, немногословна. Что у нас тут?

Это оказался альбом для колдографий. Всего несколько снимков. Мои родители. Высокий, худой мужчина в очках. Чёрные растрёпанные волосы. Весел и… немного раздолбаист. И красивая молодая женщина. Тёмно-рыжие волосы и ярко-зелёные глаза.

Женщина с колдографии на столе у Снейпа.

Пожалуй, у меня есть ещё одна причина не сообщать профессору, что я побывал в его покоях. Я ещё раз внимательно посмотрел на фото. Определённо, на отца я похожу больше, чем на Снейпа. И глаза у меня зелёные… были когда-то. Нет, здесь что-то другое. И с патронусом ничего не ясно.

Что ж, Дафна, ты умеешь зреть в корень. Этот подарок лучше, чем тысячи рассказов о славном охотнике гриффиндорской команды. Может быть, твои колдографии даже собирались по знакомым. Немудрено, что их набралось немного, на Слизерине-то. Но обилие пустых страниц намекает, что всё в моих руках.

Неясно, зачем так напрягаться ради сироты-полукровки. Впрочем, почём я знаю? Быть может, именно такие вещи у Гринграссов получаются легче или лучше всего. Я-то вот тоже ей сделал… ну, не самое лёгкое для меня, но сквозные кошельки моего плетения, уж извините, показывать не буду. Зубы отращу сначала.

Колдографию с родителями я поставил на столе.

Меню на завтрак было роскошным. Обед предполагается облегчённым, потому что ужин состоится на час раньше и будет по-настоящему праздничным. Присутствие на ужине обязательно. Этот распорядок немного расходится с традициями обычных британцев, но последние привязаны к полуночной праздничной службе.

Выяснилось, что посетить обычный Лондон именно 25 декабря было и плохой, и хорошей идеей. Город будто вымер. Людей на улицах нет. Общественный транспорт не работает. Большинство магазинов закрыто. На улицах множество гирлянд, ёлок и украшений, но всё закрыто. Здесь настолько много верующих жителей, отсыпающихся сейчас после ночной службы? Что ж, в отсутствии суеты есть и положительные стороны, особенно для летящей над городом совы.

Начал с Глаза — знаменитого колеса обозрения. На мне надета мантия, превращаться в человека не рекомендуется. Посидел сверху на кабине-капсуле, посмотрел. Эх, мне бы сюда пару лет назад. Как же я мечтал тут оказаться, глядя на этот велосипедный круг из окна машины дяди Вернона. А сейчас — скучно. Аттракцион — определённо не для птиц. Чего они тут не видели?(1)

1) Автор в курсе, что Лондонское око построили в 2000 году. Однако я просто не нашёл в Лондоне подходящего объекта с хорошей и доступной обзорной площадкой в 1991 году. Поэтому, пусть в этой реальности London Eye будет возведён на десятилетие раньше.

А вот потом мне повезло. На катке у Музея Естествознания шёл какой-то детский костюмированный праздник. И вот тут моя одежда зашла на ура. Особенно после того, как я доработал мантию и шляпу мишурой, спешно трансфигурированной из снега. Билеты на вход продавались дозированно, но мне выдали один без задержки, оценив мой костюм. Быстро освоив науку держаться на коньках — ну, после метлы-то! — я в этот день накатался и надурачился вволю.

Косой переулок, в первой половине дня бывший почти безлюдным, постепенно наполнялся народом. Маги празднуют дома в кругу семьи, потом идут в развлекательный вояж по магазинам.

— Я тебя помню. Ты живёшь под красивым небом, — раздался рядом задумчивый детский голосок.

Я живу под постоянным всевидящим рентгеном, подумал я, поднимая глаза. И замер. Звёздные левиафаны, что это за стихия?

— Ты, наверное, как раз с этого неба спустилась, — пробормотал я.

Тёплый водопад лунного света. Не серебро Ментала, не платина обетных скреп, не слепящий Свет и не солнечная Жизнь… Мира, предательница, просто млела под этим маленьким светилом. Такова оборотная сторона псевдоразумных артефактов — у них иногда может быть собственное мнение.

Девочка, чуть помладше меня. Светлые длинные волосы, мягкая полуулыбка, слегка удивлённые глаза. Глядящие куда-то вдаль и видящие недоступное другим. В чём-то мы похожи.

— Н-да, банально получилось, — отошёл я от начального очарования. — Где раздают столько лунного света?

На её лице почти ничего не изменилось. Но света вдруг стало меньше.

Вот как. Я баран.

— Прости, пожалуйста, — вздохнул я. — Мои вот… тоже. Меня Гарольд зовут.

Я замолчал, делая вежливую паузу. Не умею я с девчонками общаться. Грэйнджер отбрить — это сколько угодно, а вот… Где же я видел этот свет? Никак не могу вспомнить.

— У тебя необычные мозгошмыги, Гарольд, — сказала девочка, глядя чуть выше меня. — Они ещё не сказали, как меня зовут?

— Даже расстраиваться не хочу, — ответил я искренне. — Всё, кроме Луны, будет большой ошибкой.

— У тебя правильные мозгошмыги. Вот, покорми их, — она сняла с самодельного ожерелья редиску и протянула мне. — Можешь называть меня Луна.

— Спасибо, — ответил я, принимая необычный артефакт, действие которого не мог угадать даже приблизительно. Подумав, приколол на лацкан. Спохватился, вспомнив о манерах. — Будешь мороженое?

— Её не стало прошлым летом, — игнорируя мою попытку нарушить полотно разговора, проговорила Луна. — Я живу с папой. Он ненадолго отошёл в редакцию.

— Тоскуешь по ней, — сказал я утвердительно, опуская глаза. Чем тут можно утешить?

— Мы недавно виделись. Ты угощал нас чаем.

— На острове, под красивым небом, — опять согласился я. Задумчиво покачал головой. Прямо ходовой перекрёсток какой-то. Вроде бы войны нет, почему она… её матери не стало? Болезнь? Несчастный случай?

— Мама погибла в лаборатории, — будто читая мои мысли, сказала Луна. — Она искала способ подарить людям новое заклинание.

— Её почему-то не отпустили, — пробормотал я. — Мне вот…

Я внезапно вспомнил, где я видел этот свет. Целый мир, наполненный невидимым лунным теплом. Огромное ночное светило, играющее роль местного солнца…

— Луна, кажется, у меня для тебя кое-что есть, — сказал я, поднимаясь и оглядываясь вокруг. Похоже, никому мы не нужны, я выбирал закуток в стороне от общей сутолоки. — Подожди минутку. Не уходи никуда, ладно?

Я действительно отсутствовал чуть больше минуты. Хорошо иметь семикратную разницу во времени.

— Вот, — запыхавшись, поставил я ношу на стол. — Думаю, это тебе передали.

Перед ней легла спешно найденная коробка, в которой, прямо в куске вырезанного грунта, рос хрустальный цветок.

— Понимаешь, он не хочет у меня расти. Медленно чахнет. А он из… я не знаю, как оно называется. Из места, где создают новые заклинания, понимаешь? Там огромная невидимая луна, и светит вот прямо так… как ты. Только на весь мир.

Луна смотрела на меня. Она вообще весь разговор смотрела на меня. Я бы так не смог. Не выдержал и отводил бы глаза хоть ненадолго.

— Профессор Снейп называет его «Истинный асфоделий». Наверное, ему нужен этот особый свет. Цветку, не профессору. Может, у тебя приживётся? Он упал с порога, я думал — случайно, но вот теперь сомневаюсь. Может, его передали… кому-то? А я знаю только тебя, так что вариантов немного… — я стушевался окончательно. А, чуть не забыл.

— Я его поливаю вот этим, — я передал ей флягу. — Он не любит солнечный свет.

— У нас над домом всегда светит луна, — ответила Луна. И посмотрела на цветок.

— Прямо как там… — пробормотал я.

В отличие от прочего потустороннего разнотравья, асфоделий не хотел приживаться в атриуме. Вода из фонтана ему определённо помогала, но цветок медленно угасал.

— Поттер! — вполголоса рявкнули рядом. — Вам хоть в общих чертах известно, что такое дисциплина?

— Рождество, профессор, — спокойно ответил я. — Не наблюдать же безвылазно, как факультет бу… выпивает воду из бутылок. — Я покосился на Луну, увлеченно разглядывающую цветок.

— Добрый день, мисс Лавгуд, — сказал Снейп, присаживаясь за стол. — Ваш отец знает, что вы здесь?

— Он вот-вот подойдёт.

— Доверяю вашему чутью. Поттер, как вы сюда попали? Опять взломали камин?

— На своих двоих. Вам должно быть…

— Он — сова, — загадочно сказала Луна. Цветок под её пальцами мягко засветился, а вокруг закружилась стайка крохотных светящихся мотыльков. Снейп уставился на эту картину. — И дружит с совой. И с Зайчихой-Шутихой.

Рядом с Лавгуд на столе появился призрачный заяц-патронус, сотканный из лунного света. Увидев его, я помрачнел, припомнив сегодняшнюю ночь. Не выживают у меня зайцы.

— Мисс Лавгуд, я не думаю, что вам следует здесь …

— Её зовут Ночь, — невпопад перебила Снейпа Луна.

— Нокс, — рассеянно поправил я, наблюдая, как призрачный заяц обнюхивает левое запястье Снейпа — там, где недавно была печать. — Его зовут Нокс.

— Её зовут, — мягко возразила Луна. И внезапно, улыбнувшись, посмотрела на меня. — А ещё сова, называется!

Да ладно! Прыснув, мы оба рассмеялись. Как же с нею легко!

Что-то почувствовавший Снейп резко отдёрнул руку. Нахмурившись, потёр рукав в том месте, где принюхивался призрачный заяц, и внимательно оглядел стол. Я с удивлением понял, что Зайчиху-Шутиху он не видит.

— Луна, вот ты где, — к нам подошёл мужчина, одетый… несколько эксцентрично. Белые волосы до плеч. Строгий внимательный взгляд. Много амулетов вполне узнаваемого происхождения. Увидев Снейпа, нахмурился. — С тобой всё в порядке?

— Профессор Снейп делает мне выволочку, мистер Лавгуд, — ответил я. — Неудачно проходил мимо.

— Практического опыта немного, — ответил я, наблюдая, как Снейп высыпает из вазочки орешки, превращая их по одному в маленькие шахматные фигурки. — Блиц, я надеюсь?

— Лишний вопрос, Поттер. Остальное — не шахматы.

Спохватившись, я взял салфетку и трансфигурировал её в плоскую шахматную доску. Опыт игры у меня небольшой. По средам и субботам в нашем парке собирались местные любители этого интеллектуального хобби. Если было холодно, переносили встречу в кафе. Я спасался игрой от Дадли с компанией. Наверное, именно там я научился думать дальше, чем на шаг вперёд.

— Один балл Гриффиндору, — буркнул Снейп. — Что это за кракозябры?

Упс. Син-Талиш вместо латиницы здесь не к месту. Но трансфигурированное не исправишь.

— Э-э, не знаю. Задумывалось другое.

— Минус один балл, — констатировал Снейп, делая ход на e4.

Он попытался развести меня на детский мат, получил закономерно слабую начальную позицию… но это меня не спасло.

— Печально, Поттер, — резюмировал зельевар, поворачивая доску и убирая своего ферзя. — Начинайте.

Я полностью сконцентрировался на быстрой игре. Времени на глубокое обдумывание блиц не даёт, здесь большое значение приобретает опыт разыгрывания стандартных ситуаций и умение не расслабляться. Я же помнил только несколько дебютов… Но вот быстро думать магическое оперирование меня научило. Если никто не отвлекает.

С учётом сделанной форы у меня даже начало что-то получаться, но… Снейп решил усложнить условия.

— Что вы уже успели натворить сегодня?

— Э-э… Просто полетал по обычному Лондону. На главной ёлке посидел. К Биг-Бену наведался.

Снейп поднял злой взгляд.

— Да понял я, не стал соваться, — успокоил я. — Был неприятно удивлён. И опечален.

— А вы как думали?.. Здесь уже всё ясно, расставляйте заново, — Снейп развернул доску и продолжил. — Нужные люди — в курсе. У нашего министра есть прямой контакт с премьер-министром. Нам необходимо согласование в случае непредвиденных обстоятельств. С обеих сторон. И, разумеется, мы прикрываем ключевые структуры маглов… от неадекватных магов хотя бы. Остальное вам знать не положено. Мне тоже.

Разбирал меня зельевар быстро: партия заканчивалась за несколько минут. Иногда, однако, получалось удачно огрызаться. Блиц — это про ошибки игроков. Снейп тоже ошибался.

— Что ещё?

— Ну… на катке покатался.

— В этом? — Снейп посмотрел на мою мишуру.

— Без «этого» меня бы вообще не пустили. Там карнавал какой-то был, я отлично вписался.

Снейп вздохнул.

— Вы дилетант, Поттер. Ничего не понимающий дилетант, у которого всё получается. Влезаете в отлаженные схемы с изяществом мантикоры у аптечной витрины. Но битая посуда оказывается лучше того, что было.

— Учитесь думать, несмотря на идущий разговор, — безжалостно прокомментировал мою игру Снейп, с припечатыванием ставя очередной мат. — С содроганием представляю, что бы тут было, проявляй вы инициативу. Василиски в коридорах, дементоры в Лондоне?

— Какие ещё василиски? — не выдержал я. — Что они жрут, ваши чудо-терминаторы, когда никому не нужны и лежат на складе? Все эти дешёвые мифы примитивно однобоки: любая смертоносная тварь обязательно должна быть размером с поезд. Иначе кассовых сборов не будет.

— Как легко было бы жить в рациональном мире. Где до всего можно дойти, не вставая с дивана, — Снейп говорил негромко и отчего-то без язвительности. — Неужели анимагия ничему вас не научила, Поттер? Куда деваются полцентнера тела, пока вы резвитесь в своих самоволках? Вместе с одеждой, амулетами и работающими чарами? Вы всё так же не едите и не пьёте? В курсе, сколько воды должна потреблять сова? Думаете, активный полёт целый день — это нормальная нагрузка для такой птицы?

Он бессознательно потёр руку. Не похоже, что там что-то зудело или болело — просто ему отчего-то очень хотелось взглянуть на запястье, но не на чужих глазах.

— Признайтесь себе, Поттер: хотели бы вы лишиться полёта в угоду рациональности и детерминизма мира?

Это был удар под дых. Абсолютно справедливый, надо заметить.

— Мистер Поттер, почему вы не отметились в списке остающихся в Хогвартсе на каникулы? — нашла меня МакГонагалл в библиотеке.

Вообще-то у меня на праздники имеются собственные планы. Я несколько подустал от вида бесконечных тоннелей, перемежаемых картинками зачаровываемых трубок, и хочу на три-четыре дня сменить их на огромные открытые пространства. Я задумал облететь Англию в теле совы. Опробовать путешествие по воздушному «короткому пути», приметить места для переходов, поглазеть на города с высоты птичьего полёта… Да просто бесцельно помедитировать, планируя над красивой местностью в восходящем потоке.

Я же толком и не бывал нигде до сих пор. Дурсли никуда меня особо не вывозили, только по вынужденной необходимости, как тогда в зоопарке. И сами тяготились тем, что отбыть на отдых надолго не могут.

— Я еду на каникулы к дяде с тётей, профессор.

Такова была часть плана. Сесть в экспресс, доехать до вокзала, спуститься в метро и раствориться среди миллионов горожан, незаметно перейдя к зимнему вояжу.

— У меня нет информации, что они встретят вас у поезда.

Интересный поворот.

— Это так. Я в состоянии добраться до Литтл Уингинга самостоятельно, на метро и пригородном автобусе. Немного магловских денег дядя мне…

— Вами не отправлено ни одной совы за всё время пребывания здесь. Откуда вам знать, что ваши родственники не уедут куда-нибудь отдыхать на Рождество?

Логично. И даже в заявлении относительно сов ничего криминального нет. В письма не заглядывали, возможная отправка — общественными школьными совами, бдительный декан заботится о вверенных ему детях.

— Вы остаётесь на каникулы здесь, мистер Поттер. В никуда я вас отправить не могу.

— Да, мэм.

Конечно, можно было бы пободаться. Я упрусь, МакГонагалл справедливо потребует письма от родственников с подтверждением готовности меня принять, я попытаюсь его подделать, декан аппарирует на минутку к Дурслям… К чему? И так понятно, что меня хотят зачем-то оставить на каникулы в замке. Буду трепыхаться — сильнее устану.

Стиксовы галеры, Дамблдор! Дашь ты мне хоть неделю отдохнуть от твоей бороды?

— Гарольд, извини. Я не могу пригласить тебя на Рождество, мы с родителями уезжаем отдохнуть во Францию.

Грэйнджер с Лонгботтомом сидят за столом напротив, выискивая что-то в куче набранных книг.

— Да ты-то тут при чём? Езжай, конечно, у меня свои родственники есть.

Гермиона стала проявлять эпизодическую человечность? Да есть же он — первый результат наших усилий! Впрочем, меня быстро обломали.

— Гарольд, — понизила голос Грэйнджер, на что-то решившись и знакомо перебираясь поближе. — Нам нужно, чтобы ты кое-что сделал.

— Плохое начало, но я всё же послушаю.

Грэйнджер нахмурилась, но продолжила.

— Поищи на каникулах в библиотеке информацию по философскому камню. Это, — она махнула рукой на груду книг на столе, — последняя полка. Мы всё перерыли в открытой секции, но есть ещё закрытая…

Я обречённо прикрыл глаза. Следящих систем в библиотеке — море. И даже МакГонагалл далеко уйти не успела, для её-то слуха. А вот сходи-ка ты, Гарольд, в Закрытую секцию, на каникулах тут меньше народа мешаться будет.

— Где вы были в этот момент? Как вы поняли, что Снейп бежит именно в этот коридор?

— Мы… мы искали Гермиону…

— Невилл… кто выпустил тролля, как ты думаешь?

— Да Снейп, конечно! — вступила Гермиона. — Говорю же, он хотел отвлечь…

— Невилл, вспоминай. Снейп был на праздничном ужине?

Лонгботтом поморщился.

— Да. Сидел за столом со всеми. Мрачный, как обычно.

— Он куда-то отлучался?

— …Н…нет.

— Снейп всё время сидел за столом. Вбежал Квиррелл со своей хохмой. Кто выпустил тролля?

— Вы о чём?

— Я… не знаю.

— Невилл, почему вы подумали, что Снейп бежит в Запретный коридор? Большой зал на первом этаже, тролль в подвалах… А тот дурацкий коридор — на третьем. Как вы поняли, что Снейп бежит в Запретный коридор где-то на третьем этаже? Где вы были?

— Я… — Невилл слегка потряс головой. — Мы с Роном бежали. Он сказал: «Гермиона ревёт в сортире, нужно найти эту…»

— Невилл. Хоть этаж-то ты помнишь?

Он молчал. Я протянул руку и осторожно приподнял его за подбородок. У него задрожали губы. Что я могу сделать? Как тебе помочь, если ты сам в это лезешь? Бабка его если и приезжала с выволочкой, особо это не подействовало, судя по продолжению авантюры. Я опустил глаза.

— Гермиона, теперь ты. У тебя прекрасная память, на неё вся надежда. Вспоминай. Мы в разгромленном туалете, Снейп только что завалил тролля, вбежали остальные… Начался длинный разговор. Помнишь?

— Конечно. Снейп как раз прибежал, покусанный… Э-э…

— Да, прибежал покусанный. Вспоминай: он тогда хромал?

— Конечно нет, я хорошо пом… Эм… Но… может, он притворялся?

— Свежепокусанный Снейп. Рана кровоточит, обезболивающее не наложено, ничего не обработано… Он бежит со всех хромых ног спасать двух ненавистных гриффиндорцев. Ещё больше разбередил рану. Мастерски притворяется в течение длинного разговора, идеально изображая здоровые ноги и скрывая порванную одежду. Потом идёт, лечит ногу, убирает боль… и несколько дней не может притвориться при куда меньших помехах ходьбе?

— Я… но должно же быть… Я же хорошо помню…

— Думаю, всех сбил с толку Уизли. Заорал, что Снейп бежит к сундуку с галеонами…

Невилл вздрогнул. Нахмурился, что-то мучительно переживая или пытаясь вспомнить. Я замолчал, не мешая ему.

— И? Они же оба видели… — неуёмная Гермиона терпеть не может паузы в разговоре.

Невилл обмяк, сбитый с мысли. Нельзя его сбивать.

— Ничего они не видели. Рону что-то показалось, Невилл принял как данность. Сейчас вот, видишь, даже объяснить не может, почему так решил.

— Нет! Я тебе главного не сказала, — Грэйнджер понизила голос. — Когда я увидела, что делает Снейп, я побежала туда, пробралась под их трибуну и… в общем, я подпалила ему подол.

— Что?!

— Магия такая, «Согревающий уголёк». Если взять в руки — обжигает. Я насыпала этих угольков Снейпу на мантию. Ну, на тот кусок, что на полу лежал. Мантия гореть не хотела, но потом… Снейп вскочил, начал тушить, отвлёкся — и метла сразу перестала трястись! Вот! Это — железная улика!

— А Снейп, по-моему, не боевик. Он зельевар.

— Невилл. Не ходите туда. Не слушай Уизли. Я не знаю, чем еще тебе помочь. Моргни два раза — ты клятву дал?

Он отвёл глаза. Н-да.

— Сдохнешь ведь. Ни за что. И Гермиону погубишь. Рыжий-то где-то позади отстанет.

Он поднял на меня глаза.

— Да, Невилл. Несмотря на твоё благородство, чую я, что у «Порезался» были только вы вдвоём.

Лонгботтом долго молчал. Потом сказал:

— Я тебя услышал, Гарольд.

Кто шатал Невиллу метлу, я пока тоже не установил. Проверил всех, кто мог быть на трибуне, даже Кеттлберна и Синистру. Спектр не тот. Флитвик, МакГонагалл — не те палочки. Квиррелл колдует без палочки. Как колдует Дамблдор, пока увидеть не удалось. «Палочка-оглобля» тоже нигде не засияла, но она пригодилась бы лишь как исключающая владельца из круга подозреваемых.

А вот Снейпа я вычеркнул из списка стадионных злодеев сразу. Это — один из немногих более-менее ясных для меня моментов. Маги, державшие палочки, не имели той гадости, что оплетает левую руку зельевара.

Четвёртый учебный этаж стал тёплым. Я также подключил к отоплению спальни Гриффиндора. А вот с прочими факультетами образовалась проблема.

Факультет, он же «Дом», как его называла Шляпа — это что-то вроде личных гостевых покоев в чужом замке. Вне чрезвычайной ситуации Кастелян мог попасть в факультетскую гостиную, но не в заселённые спальни. Для этого требовалось согласование с человеком, отвечающим за факультет. Обычный вопрос приватности, этикета и порядочности. То же самое, и даже в большей мере, касалось личных покоев преподавателей.

Гриффиндорcкий теплотранзит я наладил, пользуясь правом собственной принадлежности к этому Дому. Но и здесь на загривке ощущалось пристальное внимание всё то время, пока я работал в тоннелях женской половины. Неужели я настолько подозрительно выгляжу? Да неинтересны мне картинки из душевых — магу, видящему не только ауры, но и кое-что из Жизни. Целительству меня не учили, но видеть-то не запретишь.

Хаффлпафф страдал от холода меньше всего. Факультетские спальни располагались недалеко от кухонь — место, тёплое само по себе. Кроме того, в их гостиной было целых четыре камина! Я там побывал втихаря ночью, чтобы иметь представление… Четыре камина по кругу в круглом же, уютном зале. И, вы не поверите — самый настоящий, вечнозелёный развесистый дуб, растущий в центре зала. У-у, как же у вас хорошо! Камины согревают не только гостиную, но и частично спальни, выстроенные вокруг неё.

Надеюсь, барсучата дождутся лета, а там я смогу работать без специального разрешения: в отсутствие насельников требования к приватности снижаются. Если же в феврале ударят сильные морозы… Осторожно сдамся Спраут. Ради своих барсуков она сохранит любую тайну.

Оставался Рэйвенкло и Слизерин.

Относительно Рэйвенкло у меня были кое-какие задумки в эти каникулы. Если только мне не помешают с очередным инклюзивным шапито, успею кое-что сделать.

А вот Слизерин — это засада. Глухая крепость, цитадель будущей аристократии. Никакого доступа даже летом, только с разрешения декана. Я пока не знаю, как решить этот вопрос.

Может показаться, что в подземельях при наступлении морозов должно стать холоднее всего. Не совсем так, здесь не настолько прямая зависимость. Под землёй холодно, но *стабильно* холодно. Влажная земля — хороший тепловой аккумулятор. Вспомните устройство погреба. При наступлении морозов у змеек похолодает, но происходить это будет медленно. И нагреваться по весне — тоже.

Остаются зельеварни, планетарий, личные покои… Перебьются личные покои, там камины. Теплицы, чуть не забыл! Нет, сначала дети, потом теплицы. Я на складе у Спраут какие-то буржуйки видел — вот недаром они там припасены. Протянет.

Директор, кстати, не имеет полномочий разрешать мне доступ в Дома. Не совсем понял, нынешний директор или вообще вся эта должность — в «Чертежах» неясно сформулировано. Наводит на мысли.

Я решил поработать почтовой совой. В смысле, лично разнести подарки по знакомым. Для этого понадобилось освоить три новых навыка.

Во-первых, я сумел «перетащить» на совиное тело кольцо Саргаса. Действовал опробованным способом: обращался, удерживая контакт с кольцом. Вышло не совсем идеально: на совиной лапе артефакт не прятался в невидимости, а выглядел невзрачным ободком то ли из старой жести, то ли из задубевшей коры какого-то дерева. Что ж, хоть сойду за почтовую птицу: штатные кольца британских сов были деревянными, поскольку зачаровывались друидами. Окольцованных пернатых не обижают ни маги, ни маглы.

Теперь я и в птичьей ипостаси имел доступ к хранилищу и возможность мгновенно перейти домой. Есть куда сложить посылки.

Во-вторых — поиск адресата. Я разобрался, как контролировать поисковую компоненту «Акцио», не погружая разум в розыскной транс на полную мощность. Лёгкий вариант просто давал почувствовать, в каком направлении находится знакомый тебе человек. Разумеется, если этот человек не предпринял меры против простейшего магического поиска.

Ну и третье. «Короткий путь». Друидские тропы.

Вы удивитесь, но мне недоступен этот вид быстрого перемещения. Он — вообще не магия пространства. Это… какая-то часть природы. Вы идёте по лесу, неспешно огибаете старое дерево — и вот вы уже за десятки километров от прежнего места. И главное — ничего вокруг даже не меняется поначалу. Ну, был осенний багряный лес, а теперь кое-где снег лежит — мало ли чего в лесу бывает. Или вот ручей бежит, которого только что не было — ну так смотри внимательнее под ноги, а то и обрыв впотьмах прозеваешь за очередной корягой. Спускался в низину, а вышел на гребень холма? Дружище, нельзя же так увлечённо ворон считать, в этой чаще и потеряться недолго. Вон там подосиновики лучше прибери.

Ходят по таким тропам исключительно маги природы. Наши друиды или, наверное, таинственные славянские ведуны. Неспешный путь по лесу, позволяющий за полдня оказаться на другом конце континента. И грибов набрать к обеду. Никто другой это освоить не может — не получается. Только если спутником тебя с собой возьмут, «ступай за мной след в след, отрок». Даже увидеть или почувствовать сам переход не удаётся, не говоря уж о его областях, что бы они собой ни представляли.

Друидом мне не стать. Но у птиц, оказывается, имеется свой «короткий путь» — воздушный. Места перехода увидеть или, скорее, почувствовать можно только совой, и это умение мне не удалось перенести в человеческое тело. И даже в птичьем обличье проходить «путём» удалось научиться далеко не сразу. Просто пролетать сквозь пятно — не получается, а то самолёты терялись бы быстрее, чем новые строились. Сосредотачиваться, напрягать волю и привычные навыки — нет, какой ещё переход, нет тут ничего.

Встать на «путь» удалось, успокоившись и отдавшись окружающей стихии. По лесу мне ходить ни разу не приходилось, так что просто вспомнил то ощущение покоя и уюта, что иногда обволакивало на уроках у Спраут. Это помогло. Только попроси немного — и вот вроде земля под крылом уже чуть другая. Следить, кстати, за переходом не стоит: это как пытаться поймать начало сновидения — тут или очнёшься выспавшимся, или бессонницу заработаешь.

О природной магии в книгах Средоточия написано очень кратко: что умеет, чем полезна, на что можно заменить. Предметные пособия отсутствуют: не вписывается она в общий поток космической цивилизации. Как и анимагия.

* * *

Отдельное и последнее — подарки. Готовил загодя.

Дурслям накануне послал открытку. Основная изюминка — открытка самая обычная, магловская, и послана с магловского почтового отделения за несколько шиллингов. Гашеная почтовая марка и оба аутентичных штемпеля в наличии. Текст написан шариковой ручкой. Никаких двусмысленных намёков, только поздравление с Рождеством. Надеюсь, они оценят. Главное — внимание, верно? А в том, что открытка перед прочтением будет тщательно проверена на следы «ненормальных штучек», я не сомневаюсь.

Филчу собрал хорошего чая и душистых танин-содержащих трав, купленных в Средоточии. Сверху — коробку шоколадных конфет. Домовики передадут.

Остальное разнесу сам.

Следующая — Гринграсс. Надеюсь, меня там не убьют. И позже — тоже.

Горы. Непонятно где. Не должно быть на британских островах таких гор. Довольно холодно. Да что там — откровенный дубак. Только солнце и спасает, слегка подогревая бок. В *этой* местности стоит ясная погода. Да где уже это ваше поместье… Ага. Горный замок. Частично замёрзший водопад, сверкающее зеркало озера. Красиво… по-своему. Замок Снежной королевы. Теплицы, впрочем, и здесь имеются, источник позволяет. И защита… Да, всё, я понятливый! Тоже мне, нейтральный Род называется. Где у вас совятня?

Совятня нашлась в одной из башен на стене. Широкий леток. Тепловая завеса. Отлично, можно отогреться перед броском на Францию. Четверо разномастных сов. Понятливо подвинулись на насесте. Избавившись от подарка, я присел под потолком и нахохлился. Пять минут перерыва — и двигаюсь дальше.

Я доволен сегодняшним вояжем. Вот где бы я ещё увидел такие места в Англии? Окрестности Хогвартса — красивые, но начали приедаться. А если бы просто бездумно летал по стране, нашёл бы только заводы да автострады. Чтобы попасть в листовую свёртку частного поместья, по «короткому пути» нужно идти целенаправленно.

Хлопнула дверь, и в совятню ворвалась Дафна с палочкой наперевес. Быстро окинув почти пустое помещение взглядом, она принялась внимательно осматривать стены и потолок. На ней было красивое домашнее платье и мягкие изящные туфли со снежинками. Надо заметить, платье ей идёт намного больше, чем мужской галстук и форменный свитер из обязательного школьного комплекта. Я вообще не понимаю, зачем девчонок заставлять носить эти дурацкие гал…

— Поттер, придурок! Тебе лучше немедленно проявиться! Я сейчас выжгу здесь всё! «Стужей»!

Эти слова отчего-то радикально взбодрили местное сонное царство. Встрепенувшиеся совы резво заторопились на выход. Решив довериться опыту местных, я пристроился в кильватер. Вот и отогрелись…

— Ваши совы удивительно умные, дочка.

Я покивал головой. И нетерпеливо посмотрел на часы.

— Это магия, мам… Кстати! — это уже ко мне. — Ты не могла бы отнести открытку ещё одному мальчику? Рону Уизли.

Я отрицательно затряс головой и отступил на шаг.

— Ну, пожалуйста. Он там же, где и Гарри Поттер.

Я вздохнул, закатил глаза.

— Я быстро… Ой! А ещё одному мальчику — Невиллу Лонг…

— НЕТ! — заорал я. Возмущённый совиный сип разнёсся по комнате.

— Ладно, ладно. Нет так нет. Только Гарри и Рону. Надо было покупать свою сову…

Гермиона опять заскрипела пером. Я понуро уставился в стол. Отстучал лапой короткий ритм.

— Удивительно умная сова. Уж не знаю, сколько здесь вашей магии. Кстати, она не ест почему-то. Может, пить хочет?

Нет, не хочу. Ни есть, ни пить. Сначала есть-пить, потом гадить… Знаем, проходили. Еле проср… вернул систему в исходное состояние. У птиц учтён каждый грамм на борту. От ненужного избавляются немедленно, не накапливая. Проще обернуться лишний раз — оборот восстанавливает баланс углеводов и жидкости. Только на обед потом нужно взять больше каши и компота.

— Верно, — опять отложила перо Гермиона. — Я сейчас.

Они издеваются! Я с тоской посмотрел на темноту за окном. Возвращаться придётся кольцом, иначе уже не успею.

— Вот, нашла только это.

Передо мной поставили пепельницу. Чистую. В неё налили воду. Я поднял глаза. Две дамы заботливо смотрели на меня.

Вздохнув, я отодвинул ногой и пепельницу. Посмотрел на них. На открытку. На них. К сожалению, это лишь окончательно застопорило процесс.

— Мам, ты права, она какая-то и вправду очень умная.

С непреходящей тоской я посмотрел на часы. Потом подхватил телекинезом капельку чернил из чернильницы и ляпнул её кляксой на чистый лист пергамента. Падая, клякса сложилась в немного искажённую, но читаемую надпись:

— «Гермиона, напиши ты уже это письмо. Я на ужин опаздываю».

Но изюминка не в этом. Бриллианты накачаны большим количеством Пустоты. Гигаметров на десять. Это создаёт полуминутную задержку для проходящего через алмазы света. *До* полуминуты, точнее — ход у лучей разный, всё сложнее. С учётом того, что и сама по себе огранка порождает красивую игру отражений и преломлений, эффект получается потрясающий.

В магловской школьной библиотеке мне как-то попалась интересная книга: «Roadside Picnic» какого-то русского фантаста. Или их двое? «A&B», что это означает? Так вот, книга описывает похождения по мистической «Zona» некоего «сталкера». «Зоны» у русского писателя получились очень похожими на то, что я зачастую вижу в Хаосе. Вот точно так же, нетривиально-необычно и непонятно одновременно. У меня крепнет желание отыскать адрес этого коммуниста и написать ему. Может, он маг и тоже тропит Царство Возможного? Но как отправить ему письмо? Совой? А она дойдёт до этого… Soviet Union? А там английский язык понимают? А через границу пустят?

Кстати, о птичках. Вот эта ПЫЛАЮЩАЯ ПЕЛЕНА впереди — это, часом, не магическая ли государственная границ… Фух, пронесло. То ли «короткий путь» позволил просочиться, то ли сов пропускают беспрепятственно.

Возвращаясь к теме. Есть в той Zona артефакты, очень похожие на мои алмазы: «Чёрные капли» или «Тёмные брызги», трудно сказать по переводу. Состоят из сильно сгущённой Пустоты. И вот точно так же, с задержкой, затейливо преломляют свет, а потому ценятся у ювелиров. Только автор зачем-то сгустил несколько парсеков пространства в шарике с булавочную головку размером, а это много. Задержка составит десятилетия. Скучно столько ждать.

Я попробовал воплотить эту идею, чуть изменив рецепт… и результат получился потрясающе красивый. Это точно не выдумка фантаста! Этот… или эти Strugatsky наверняка или сами маги, или у них маг Пустоты в друзьях.

Я занялся отоплением. В замке откровенно не хватало тепла, а ведь сейчас всего лишь начало ноября. Кратко ознакомившись с состоянием дел, я было опустил в отчаянии руки. Это нужно было начинать делать летом, а лучше с мая, как все нормальные коммунальные службы. Теперь же я успею закончить хорошо если к февралю, и это только то, что я увидел сейчас.

Погоревав денёк, я махнул рукой. Слона нужно кушать по частям, так что делай, что должно. Попробуем до наступления морозов восстановить подачу тепла хотя бы в учебные классы. В гостиных есть камины, а спальни… ну, детям одеяла раздадут потолще.

Хогвартс отапливался дровами. Огромные печи, обслуживаемые домовиками, располагались в подвале, и рядом с ними-то, кстати, и проживала трудовая община замка. Жарко и сухо, как они и любят — немудрено, что в наволочки одеты. Меня привела туда Фиби, и я убедился — да, домовики топят на совесть. Большими сухими метровыми поленьями, крупно нарубленными лесником.

Дровами делился Великий лес, и недостатка в сухостое для Хогвартса у него никогда не было. Грамотной валкой занимались кентавры, получая взамен продукты и вещи, которые не могли производить они сами. Телеги с брёвнами перевозил Хагрид. Заготовка дров в холодное время была одной из основных его обязанностей. Лесник он, в конце концов, или заводчик-любитель?

На другом конце системы отопления были радиаторы. Не жидкостные и не паровые — обычные теплообменные решётки, приспособленные для замковой теплотранзитной системы на основе тепловодов.

Именно в последних и была проблема.

Тепловод — тонкостенная трубка из кварцевого стекла, с руку толщиной, во внутреннюю поверхность которой вплавлены спиралью тонкие серебряные волоски. Не пытайтесь понять физический смысл — основную работу в этой схеме делают наложенные на трубку чары. К сожалению, им нужна именно такая физическая основа. Для удобства замены трубки нарезаны на сегменты в метр-полтора и соединяются медными втулками. Герметичности не требуется — в трубке передаётся не горячий воздух и даже не непосредственно тепло, а достаточно специфический магический поток, поглощающий на входе печной жар и отдающий его на выходе в радиаторы. Потерь в исправном тепловоде нет, он не нагревается.

Это — надёжная и очень удобная система, если у вас имеется возможность вложиться в её возведение. Не нужны десятки печей, рассредоточенных по огромному замку, и лабиринты дымоходных оборотов, из которых каждое лето необходимо выбирать тонны сажи. Почти всё тепло утилизируется с пользой — из прямоточного дымохода выбрасывается только тот минимум, что необходим для создания тяги. Распределением тепла легко управлять, а прогрев холодных радиаторов происходит почти мгновенно, как на магловских тепло-конвекционных трубках.

Правильно выстроенная тепловодная система не требует обслуживания веками. К сожалению, раз в несколько столетий всё же необходим её капитальный ремонт. Стекло — стойкий и долговечный материал, но сильные и неравномерные магические потоки, многие десятилетия пропускаемые через него, медленно делают своё дело: меняется состав, стенки мутнеют и деградируют. Появляются трещины, волосок рвётся, сегмент перестаёт работать в полную силу.

Квиддичное поле. Высокие трибуны, чтобы зрители не мучали шеи задранными головами. Ряд разноцветных башенок, ограничивающих игровую зону по горизонтали: за них залетать нельзя, но вверх — сколько угодно. И мячи в зрителей тоже запускать нельзя — за это штрафуют… эээ, штрафным ударом.

А вы знали, что соперникам не запрещено применять магию друг против друга? Есть строгий запрет на любое применение палочек. Запрещено физическое воздействие вроде захвата мётел или ударов битой не по мячам. Есть точечные запреты на конкретные магические воздействия, такие как поджог метлы противника или нанесение порчи квоффлу. Но вот о беспалочковой магии упоминания в правилах нет. Никакого.

Задумай я просто притянуть к себе снитч, мне не пришлось бы даже таиться. Ни одного правила такое подлое действие не нарушает.

Невилл. Зелья в его еде я видел, но употребляет ли он их… Лонгботтомы — древний род, входящий в «Священные двадцать восемь». Возможно, сейчас для его семьи наступили трудные времена, но фамильный комплект наследника у него должен быть. Не хочу в это влезать. Поттеры, кстати, в «Священные двадцать восемь» не входят, а я и вообще считаюсь полукровкой по матери и отрезанным ломтем. Пусть чистокровные сами разбираются. Если уж леди Августа зачем-то отдала сына на Гриффиндор, я однозначно чего-то не понимаю в их целеполагании.

посмотрел на Невилла. Что-то он застрял на одном месте. Прошёлся бы хоть туда-сюда для вида, снитч поискал. Минуту. Мне кажется, или… Невилл, баран, открой глаза! Здесь нельзя просто так…

Словно в подтверждение этой мысли, Дэвис вроде бы случайно пролетел мимо Лонгботтома, сильно его толкнув и едва не свалив с метлы. «Нимбус» устоял, но хорошо бы ему хоть немного помогал зрячий наездник.

— Фооол! — заорали трибуны. — Грачей на мыло! Красную тряпку!

Снитч облюбовал окрестности одной из башенок, умело маскируясь в контрастном клетчатом рисунке её стен. Наши забили ещё один гол. Потом Рэйвенкло взял реванш. Серьёзно прилетело Кэти Белл. Двух рэйвенкловцев здорово приложило о стойку кольца, когда они безуспешно пытались перехватить влетающий в ворота квоффл. Это не земля, шипами в бутсах не затормозишь…

Я мрачно смотрел на побоище. Снейп прав: здесь учат выживать, а не жить. Весь сраный магический мир — выживает. Не под угрозой взбунтовавшейся стихии, не слабея в борьбе с внешним врагом. Ему тупо некогда созидать и развиваться. Он упоённо занят самоедством.

Я не понимаю. Магов же и так мало. Почему они с энтузиазмом мочат друг друга? Давления популяции нет, плотность населения просто смешная. Маглов на порядки больше, но воюют они только в войнах, а не каждую минуту не переставая. Их, блин, не учат в школе — вот этому! И главное, мне даже спросить не у кого: меня тупо не поймут! А как иначе-то может быть, Гарольд?

И этот добрый дедушка ещё масла в огонь подливает. Может, и мочилова было бы поменьше, с обезлюдевшими после Первой магической Родами, но кто ж вам передышку-то даст? Травите их, львы, копите яд, змеи…

Я поднял глаза и нашёл Лонгботтома. Его метла вибрировала и совершала странные беспорядочные рывки. Знакомый симптом. Вот только у Невилла — не ветхий, десять раз перелатанный Чистомёт, а дорогой сертифицированный «Ливень», на котором муха не сидела.

Грэйнджер вперилась глазами в Лонгботтома, а потом зашарила биноклем по трибунам. Я закрыл глаза и отрешился от суеты. Источник Хогвартса я и за несколько километров увижу, а вот мётловые чары или тонкое воздействие на них…

— Я так и знала! — воскликнула Гермиона. — Гарольд, это… я сейчас!

Воздействие было. Спортивная метла хорошо защищена от внешней порчи — слишком много желающих на состязаниях, — и потому неизвестный вредитель умело комбинировал её с дестабилизацией окружающего магического фона. Когда вы подталкиваете в одном месте и подтягиваете в другом…

С трибун раздался слитный воодушевлённый рёв, перекрываемый громко затараторившим комментатором: Брэдли, наконец, увидел снитч и бросился в погоню. В нашем секторе послышались отдельные испуганные возгласы.

Испуг был оправдан: метле удалось сбросить Лонгботтома, и он беспомощно повис на дёргающемся древке. Что у него сейчас с лицом, я не видел, так как продолжал смотреть вторым зрением.

— Может быть, с «Нимбусом» что-то случилось, когда в него врезался Дэвис? — напряжённо спросил Симус.

— Да не, не может такого быть, — авторитетно ответил лесник. — С такой метлой ничего плохого произойти не могёт, разве только тут тёмная магия замешана, да притом сильная.

Кто же это у нас так беспредельно шалит? Тонкая нитка вела куда-то в преподавательскую трибуну. Зацепить её и пробежаться к магу не получалось: нить дёргалась, да и порчу насылали не на меня, а на метлу в полусотне метров.

Очень филигранная работа, я впервые такое видел здесь, в Хогвартсе. Главная сложность для мастера — расстояние. И беспалочковый каст. Или всё же палочковый? Я вгляделся в профессорскую трибуну повнимательнее. Да не может такого быть!

Работали целых две палочки. Зачем в мантиях такие глубокие рукава? Теперь я знаю зачем. Вот это соблюдение спортивных правил!

Одна палочка наносила порчу на метлу — ритм воздействия узнаваем, только что наблюдал на трепыхающемся ловце Гриффиндора. Спектр концентратора — не Снейп, не МакГонагалл, не Флитвик, но кто-то знакомый, видел же на уроках… Не проблема, я тебя теперь запомнил, мы обязательно встретимся ещё раз. Маркер на шею, маркер на крестец… чуть-чуть поскучай.

Вторая палочка… вот это оглобля! Кто ж тебя такую сделал, мечта закомплексованного импотента? Дядя Вернон, глядя на тот тройной лимузин, добавил ещё… Неважно, там Невилла трясут как грушу. Ты у нас, похоже, просто снитч по полю мотаешь, но и это тебе тоже непросто, поле-то очень большое. Да без разницы, правилами запрещено!

Ну что, господа, помощника рефери вызывали? Бан с занесением обоим.

Любителя тонкой порчи выгнуло дугой — немного электричества на потную от филигранной работы спину. Поскучай под лавкой, друг, это тебе чтоб наверняка. А спец по шарам получил предупредительный выверт запястья. Подними палочку с пола и больше так не делай. Дай людям доиграть нормально, в честной обстановке.

— Поттер, трусло, можешь открыть глаза! — прокричал Рон.

Одна рука у Невилла отцепилась от древка. Он попытался несколько раз забросить её назад. Я вскочил. Он что же, подтягиваться не умеет?

Оглушительный перезвон колоколов возвестил завершение матча. Джордан завопил о поимке снитча воронами. Невилл оторвался от древка и полетел вниз.

Разрывая воздух, я что есть сил бросился к нему. Дебильная игра, дебильная публика. Если Невилла нужно срочно перебрасывать в реанимацию… Нет, шевелится. Я сделал пару кругов. Аура живая. Но переломы будут, тут без вариантов. Клизму костероста бы тебе, Долгий Ум. Доволен «славой мира»?

Ничего интересного на стадионе я для себя больше не вижу. Эти люди равнодушно выбросят тебя из памяти, если ты умрёшь или покалечишься у них на глазах. Болеть зрителем на этой людоедской игре тем более глупо.

К концу ноября я заменил и заставил работать тепловодную систему на втором этаже Хогвартса. Здесь больше всего учебных аудиторий, находящихся в более-менее приличном состоянии.

После долгих колебаний я решился не воспроизводить слепо то, что сделали с трубками таинственные подгорные строители. Система полностью переделана — так, чтобы я понимал, как она работает. На этаже установлены тепловоды одного калибра и регуляторы в узловых местах. Такой подход хорошо документирован в литературе Средоточия. «Подгорная» разнокалиберная сеть вообще никак не регулировалась, она работала сразу правильно, со старта. Но чтобы *так* строить, нужно быть теми самыми гениями от строительства. Мне же пришлось отрегулировать новую систему вручную и оставить под своим присмотром. Хорошо бы подключить регуляторы к «интеллекту» замка, но я пока не представляю как. Оставим этот вопрос на будущее.

Зачем регуляторы? Один этаж снабжается обновлённой системой, другие — работающей туго и еле-еле пропускающей тепло. Как будут топиться печи? Правильно, по самому отстающему. Чтобы с таким подходом второй этаж не превратился в духовку, нужна регулировка. Причём — каждый раз, когда я буду вводить новые участки. Ненавижу чинить батареи в отопительный сезон.

Где я взял новые компоненты? Заготовки купил за свои деньги, после чего методично зачаровал их в Саргасе. Это кружево мне ещё долго сниться будет, оно, мягко говоря, не такое простое, как в спецпатронах северян, а трубок требовались тысячи. Ничего, сложно было только первую сотню.

Откуда деньги? Заготовки недорогие, если оптом. Со мной полностью рассчитались за выполненный заказ на торговое хранилище. Столько денег я у себя на счету ещё не видел. Кроме того, мы подписали опцион на возможное расширение Эриса в будущем — моё «небо» получилось удачным, экономным и допускающим это самое расширение. Повезло мне тогда в Хаосе.

Странное дело: медь в Средоточии дешевле, чем сейчас на Земле. А вот сталь — дороже. Что-то они массово делают со сталью. Корабли строят, станции в космосе? А медь на каких-нибудь интересных астероидах копают?

Средоточие — техномагическая цивилизация. Волшебство неотделимо интегрировано в общий уклад. Одиночек нет. Мой дар востребован, но не самодостаточен. Аррогант добывают узкоспециализированные старатели где-то в глубоком космосе, и его стоимость подчас — до четверти хранилища составляет. Вектор подбирается квалифицированным коллективом на сложном оборудовании. А сколько людей работает, чтобы довести мой сырой полуфабрикат до работоспособного и защищенного продукта?

Вместе с тем магия Средоточия — очень рационалистична. Никаких солнцеворотов и гороскопов там даже близко нет — космическая цивилизация вас просто не поймёт. Эгрегор? Да зачем он нам, и так всё работает, а расчёты проще.

Поначалу и я таким был. Но пожил в Хогвартсе, посмотрел по возможности непредвзятым взглядом…

Мистицизм — вот ключевое отличие магии на Земле. И это… тоже работает, если так можно выразиться. Ещё один кусочек в бесконечно сложной мозаике чего-то непостижимого. Ещё один взгляд, открывающий малую толику удивительно красивой бездны. Нельзя закрывать себя новому. Это остановка и тупик… Но палочку я всё равно использовать не буду!

— Гарри, мы тут с ног сбились, может, ты что-то знаешь?

— Всё, что могу, Генриетта.

Овсянка, сэр. Думаете, она мне надоест? Гречку бы ей в пару, позлить Уизли. Но отчего-то не дают в Хогвартсе гречку. Недоработка. Надо бы намекнуть Фиби.

— Только пообещай, что никому не скажешь.

— Извини, этого я делать не буду. Обещание мага имеет объективную обязывающую силу. И тебе советую оцеживать каждое высказанное обязательство, как десятикаратный бриллиант. Или, не дай магия, клятву.

— Этого нет в книгах!

Я поколебался немного. Но всё же вытащил те потрёпанные книжки с общими сведениями о магии, магическом обществе и основных законах, что когда-то покупал у Олдрида.

— Вот, почитай. Состояние не очень, я их в лавке подержанных книг брал.

— Где ты их находишь? — Гермиона ожидаемо вцепилась в ещё не читанные издания. Вот уж кого никогда не интересовало ни состояние переплёта, ни потёртость уголков. Прям как я. — Мы не видели таких лавок в Косом!

— Ты будешь смеяться, но и она рядом с тем зоомагазином. Лавка Максена Олдрида. Зря ты не купила себе сову.

Побывал я у Олдрида ещё раз. Забрал заказанные учебники. Был осчастливлен эксклюзивным предложением купить ещё три фолианта из родовой библиотеки Поттеров. Цены от сотни галеонов за самую тонкую книгу. Только для вас, юный маг.

Я вежливо, но твёрдо отказался. Попросил для меня больше ничего из этого специально не оставлять. Ещё раз повторил историю про ограниченный бюджет. Дело не только в неприятной динамике цен на каждое следующее предложение, хотя тоже — нашёл малолетнего лоха!

Просто я всё-таки починил предыдущий фолиант. Помните? «Защитные каскады на компактных основах». Прошивка не пострадала, книга ожила. Ужалила меня болевым предупредительным импульсом и потребовала кольцо Главы рода или токен права доступа в этот раздел библиотеки. Была послана в дальний угол вместе с остатками ностальгии по родовой библиотеке.

— Так что за напасть вас сбивает с ног?

— Да, точно, — отвлеклась от книг Гермиона и заговорщицки придвинулась ближе. — Ты не встречал где-нибудь в книгах упоминания, кто такой Николас Фламель?

Я удержал подступивший зевок. Обидится.

— Об этом написано даже в детских магловских энциклопедиях, Гермиона. Это изобретатель пенициллина.

Полюбовавшись на вытянувшееся, прозревшее и собравшееся мне что-то живо возразить лицо девчонки, я прыснул.

— Извини, не удержался. Пенициллин — это Флеминг, конечно. А Фламель — известная историческая фигура, о нём тоже пишут в магловских энциклопедиях. Жил в 14 веке. Книготорговец и алхимик, как их тогда называли. Якобы изобрёл хохму под названием «Философский камень».

— Нашёл тоже хохму, умник! — внезапно вызверился сидевший недалеко Рон. А интересные познания у рыжего.

— Гарольд, ты, это, правда… — запнулся Невилл. — Философский камень, он…

— Как полагаешь, Эликсир жизни — это нужная штука? — задал я риторический вопрос. — Очень нужная. Чем старше человек, тем вероятнее, что он оценит его как единственное, что имеет значение среди прочей суеты. Только очень мудрые люди…

Я помолчал. Достал золотую монетку.

— А метод простого превращения мусора в золото? Наверное, тоже не последняя вещь. Холодная трансмутация — мечта физиков-ядерщиков… — я посмотрел на Рона, завороженно глядящего на монетку и видящего горы золота из ничего. — Конечно, если ты не будешь трогать валютные металлы. Иначе придут специалисты из местного центробанка и по-тихому утопят тебя в нужнике. И промокашку с паскудным рецептом тоже утопят. Не читая. Чтоб не рушил финансовую систему.

На Рона было жалко смотреть. Да как можно добровольно отказаться от горы золота? Это… это же…

— Ну а если… и то и другое предлагается в одном флаконе? — приступил я к развязке. — Тогда две достойные идеи превращаются в фарс. Дурацкую комедию. Примитивный, дешёвый развод, на который поведутся только самые тупые лохи, без капли разума в голове. Их облапошивать безопаснее всего.

— Что? Да что б ты понимал, магловский выкормыш…

— Быть богатым и здоровым. Классический анекдот. Беспроигрышная позиция. Понимаешь, Гермиона? — я смотрел на наморщивших лбы собеседников. — Фламель, скорее всего, ничего не изобретал. А была коллективная легенда. Для спонсоров.

Я покрутил монетку в пальцах.

— Исследования стоят дорого. Найти для них спонсора — и сегодня проблема, а уж в средние века… Приходит алхимик к барону и талантливо врёт: я близок к получению философского камня. Всем известно, что у Фламеля он получился, но он не говорит никому рецепт. Ничего, скоро у нас будет свой. А знаете, что умеет эта волшебная вещь? И первое, и второе, и пятое-десятое. А нужно-то мне для этого всего… сумма прописью на первый транш.

— Беспроигрышный вариант, — пробормотал Невилл. Я кивнул.

— Пожилым нужна жизнь. Молодым — золото. Сработает всегда.

— Не понимаю, — спросила Гермиона. — Зачем алхимикам деньги на философский камень, если они знают, что это сказка?

— Да не нужен им этот камень. Они берут деньги и продолжают искать способ связывания атмосферного азота. Или чем там они занимались в 14 веке.

— Дыма без огня не бывает, Гарольд, — помолчав, сказал Невилл.

Я вздохнул.

— Не знаю. Я не верю в изобретения, которые сделал один человек, а потом все остальные семьсот лет пытались, но не получилось. Число учёных растёт. Число знаний растёт. То, что сделал один человек… это вопрос банальной статистики, помимо прочего.

— К твоему сведению, скрипки Страдивари до сих пор не смогли…

— Скрипки Страдивари — это инвестиции, Гермиона. Ты ещё про шесть тысяч шедевров Пикассо вспомни. По сотне в год, без перерыва на обед. Нет нужды повторять уникальные скрипки, потому что сейчас можно делать другие.

— Ты не должен так говорить о гениальном художнике!

— Я о нём и не говорил. Пикассо… наверное, гений, я просто не вижу так, как он. Но к цене картин на аукционах его гений точно не имеет никакого отношения.

— Ты полагаешь, сейчас можно делать скрипки лучше, чем у Страдивари? Почему же тогда…

— Да не лучше же, глухари вы! Другие. Почему, если кто-то написал прекрасную картину, нужно обязательно пытаться нарисовать такую же, но с чуть лучшими пуговицами? У вменяемых мастеров даже мысли такой не возникнет. Только у обывателей…

— А может, — продолжал я, — Фламель нашёл какой-то уникальный артефакт. Не знаю там, с другой планеты или от какого-то древнего народа. И этим артефактом он мог многое сделать. Теломеры нарастить, золотишка наварить… Но это крайне сомнительно.

— Почему?

— Потому что о Фламеле в Париже знает каждая собака. Образно говоря. Его дом сохранился, там ресторан его имени, туда экскурсии водят, и об этой сказке с камнем вещает каждая брошюрка в окрестных переулках. Маглы в энциклопедиях печатают, понимаете? Раструбили, будто скидочную кампанию на Рождество. Эту общеизвестную хрень только в Хогвартсе прячут. Зачем-то.

Я, конечно, преувеличивал. Немного. Просто навёл заранее справки, наслушавшись «секретов» от не умеющих сдерживать голос «заговорщиков».

— Поставьте себя на место Фламеля. У вас появляется это чудо. Что вы сделаете? Прежде всего — никому, никогда, ни даже намёком — не проговориться, что у вас такое есть. И через сто лет — тоже, и через двести. Я не упоминаю дикое палево с Живым эликсиром, там возбудившаяся инквизиция будет лишь замыкать очередь претендентов на игру с бессмертием. Вам хватит одних банкиров. Они целые империи закапывали, что им какой-то…

После того, как Рон взорвал котёл в третий раз, Снейп отсадил его отдельно, за огороженную парту в дальнем углу. А я-то думал, зачем она, такая зарешёченная… Рон откровенно маялся двухчасовым одиночеством, но народу просто надоело еженедельно попадать под кислотный дождь, лечить ожоги и чинить одежду. В «загоне» была какая-то особая защита: зелья там редко получались приемлемого качества, но взрывы варочной смеси имели пониженную разрушительность.

Вообще-то, туда не всегда сажают патологических лентяев. Встречаются маги, чей дар плохо совместим с требовательным к стабильности потоков искусством зельеварения. У барсуков в этом году закончила Хогвартс студентка с редкими способностями метаморфа, некая Тонкс. Лодырем её назвать сложно: после Хогвартса она поступила в академию мракоборцев, а там требуются высшие баллы С.О.В. по пяти основным дисциплинам. Но котлы в этом классе у неё стабильно взрывались все пять обязательных лет.(1)

1) В оригинале у Роулинг требовались превосходные результаты семилетней Ж.А.Б.А.-магистратуры. Однако автор считает, что для работы патрульным в линейном отделе избыточны и превосходные пятилетние (С.О.В.) результаты по, допустим, зельеварению и травологии. Поэтому здесь требования урезаны. Как бы то ни было, Тонкс не смогла бы сдать зельеварение на «превосходно» даже за первый курс.

— Поттер, где весы покупал? — поинтересовался со своего места Малфой.

Я запнулся с перетиранием зубов. Вздохнул.

— У меня нет лицензии, Драко, — ответил я, заставив запнуться уже его. — Могу на Рождество подарить такие же.

Я перестал заниматься кустарщиной, пытаясь приспособить земные магнитные тензодатчики к работе в магическом окружении. Нормальный, сертифицированный блок был куплен в Средоточии. В основе его работы — что-то связанное с поляризацией света, специально под мой случай. После доработки и калибровки точность весов поднялась на два порядка. Это меня пока что полностью устраивало.

— Золотить, правда, будешь сам, — сказал я, покосившись на сверкающие малфоевские весы. — Я в ювелирке — чуть лучше, чем в бальных танцах.

Малфой пренебрежительно фыркнул. Гринграсс молча покачала головой.

— На свой подарок есть предпочтения? — спросил он серьёзно. — Может, хороший курс бального танца?

— Стального металлолома тонн двадцать… — пробормотал я рассеянно.

Малфой чуть было не опрокинул ступку, в которой перетирал змеиные зубы. Гринграсс закашлялась. Крэбб с Гойлом переглянулись и уважительно посмотрели на меня. Я опомнился.

— Драко, извини. Задумался о своём. С подарком не запаривайся. Что-нибудь, что проще или лучше всего у вас получается. Только не ювелирку. Я её носить не умею.

Что я могу сказать об этой отработке. Грэйнджер и Лонгботтому выставили ведро флоббер-червей на двоих. Невилл позеленел, но Гермиона хладнокровно потребовала обучить их «тому же заклинанию, что и Поттера». Скривившись — пустил же единожды козла в огород — Снейп шлёпнул перед ней свой учебник.

Это было ошибкой. Грэйнджер обнаружила записи на полях и выпала из реальности. Зельевар два раза пригрозил ей котлами, после чего отобрал учебник назад. Что успела почерпнуть оттуда заучка с эйдетической памятью и прокачанной скоростью чтения — история умалчивает, но всё нужное для отработки она запомнила в первую очередь.

Большой зал был… оранжево-белым. Оранжевые «Джеки». Оранжевые свечи. Оранжевые гирлянды из тыкв на стенах. Белые скелеты, белые балахоны, белые сети по углам. Очарование волшебного замка исчезло. Кто пустил сюда дешёвого аниматора из супермаркета? Не хватает только аудиорекламы о небывалых скидках «чёрной пятницы».

Хотя народу нравится — все улыбаются. За нашим столом, по крайней мере. Ну, не будем портить людям праздник. Так-с, и что тут у нас?

Тыква. Запечённая, вареная, жареная, засахаренная, толчёная и жидкая. В виде каши, пудингов, супов и начинки пирогов. Дольками, кубиками, ёжиками, мороженками… Мороженое из тыквы? Бедные домовики.

Как там у Хайнлайна? «Он ел всё, что давали». Хорошая эпитафия хорошего человека. Попробуем всего понемногу, дабы уважить поварской труд сполна. Только вот этот витаминизированный коктейль… оставим на долю мёртвых.

Мои родители, кстати, умерли именно в этот день. А приснились почему-то не они, а этот… с очками. Нужно поискать хоть какую-то колдографию. Существует Самайн или нет — вопрос дискуссионный, но то, что я даже не знаю, как выглядели папа с мамой, — не дело.

Грэйнджер не видно. Не пришла, осталась в комнате. Нужно собрать вкусняшек для неё. Мороженое — в первую очередь. И вот этих пирожков…

Спину окатило ледяным водопадом. Что за… Огромное бугристое чудовище поднимается по лестнице, волоча дубину по ступеням. Коридор, вход в туалет. Ещё раз этот вход. Ещё раз… Я выпал из ледяного плена. Куда меня только что макнули? Мира, ты вообще мышей ловишь? Чудовище, похожее на…

Боковые двери с грохотом распахнулись. Вбежал бледный Квиррелл.

— Тролль!! В подземелье тролль! — заорал он и, падая на землю, бессвязно добавил: — Думал, вам будет…

Повисла мёртвая тишина. Я наклонился за якобы неловко сбитой ложкой… В поднявшейся через мгновение панике никто не заметил сову, во всю прыть несущуюся из зала.

— Грэйнджер! — сказал я негромко. — Срочно выходи! Здесь тролль, нужно…

— Что? Кто здесь? Мальчикам сюда нельзя!

Что-то сдвинулось в окружающей магии. Чуть пригасли факелы, в уши как будто набилось немного ваты.

— Тише, тролль рядом! Ты зарёванная, но одетая. Просто выйди и беги, пощёчин мне надаёшь потом…

Кабинка с грохотом распахнулась. Грэйнджер — красная, злая и очень громкая.

— Гарольд Поттер, ты…

За стенкой воодушевлённо взревели и ускорили шаг. Тряска стала приближаться.

— Отбой тишины. Фиби!

Нет ответа.

— Фиби!!

Домовички нет, анализировать будем позже. Шаг первый: в любой непонятной ситуации доставай палочку. Выполнено.

Шаг второй. Что я читал в «Северном бестиарии» о троллях? Самое главное: это — ходячий негатор. Пока тролль жив, простая магия полностью блокируется в непосредственной близости от его тела. К счастью для магов, этот дар крайне редок. К сожалению, детской магией его почти не взять. Трансфигурированный лом, запущенный в его сторону, развалится в исходный мусор на подходе. Огненный шар долетит несформированным горячим воздухом, не более. Есть специализированные заклинания, но… короче, северяне бьют своих троллей без магии. Получается проще.

Стену сотряс пробный удар. Видит вкусняшку, но упаковка мешает. Итак, тролли. Уязвимости: огонь, едкая кислота, когерентный ультрафиолет.

КОРОЧЕ. Молодые тролли — напалмом на шкуру. Старые — термит с занесением внутрь. Возраст у него на лбу не написан, поэтому… Выдернуть кольцо, сильно сжать рычаги. С хрустом ломается перегородка, разделявшая бинарный состав. Взболтать, прицелиться…

И не надо ржать, пожалуйста. Я у северян почти оружейник. Ну, один из. И напалмовая бомба у меня только одна. Вторую потратил… на любопытство, короче. Потому и купил когда-то парочку.

Оказавшись в воздухе, бомба окуталась выползающей наружу липкой пеной. Благодаря пене граната намертво приклеилась к троллю, ткнувшись в район груди. Не обратив на неё внимания, тролль нанёс второй удар. Дверь маленькая, тролль большой. Работы много.

Пена полезла обильнее, покрыла грудь… и вспыхнула ярким пламенем. Тролль взревел… к сожалению, скорее возмущённо, чем болезненно. Дурацкий свет мешал ему видеть, куда стучать дубиной. Удары стали неточными, но частыми. Полетели куски стены, снесло пару туалетных перегородок. Визг девчонки стал сильнее.

К сожалению, тролль попался не молодой. Как же мне не нравится этот вариант. Я поднял с пола… двустволку. Производства северян, приспособленная к работе в условиях магии. К сожалению, совсем не моего размера. Навырост бралась… На очень дальний вырост. Но какой же мальчишка откажется пострелять? Одного выстрела в Замке мне полностью хватило, лечил потом треснувшее ребро. Отложил в дальний угол… Н-да.

Посланный от души жакан угодил ему в самую обширную часть тела: пузо. Тролль оглушительно заверещал. Меня лягнуло копытом и развернуло, но я удержался на ногах. Приклад крепче прижимай, баран!

Тролль орал и бил дубиной по стенам. Ему было больно, но, к сожалению, не смертельно. Не то место. Бешенство меня отпустило, я оценил наше положение. Только один выстрел. Поближе к голове, грудину может не пробить. Перезарядить вряд ли успею.

— Авада Кх... кха-кха…

Из коридора донёсся чей-то крик, но судорожно ударивший по остаткам двери тролль заставил кричавшего зайтись в пыльном кашле. Прижимая приклад к побитому плечу, я выцеливал удобный момент и место.

— Вингардиум Левиоса!

Посланное Грэйнджер заклинание выхватило дубину у тролля из рук и подняло вверх. Что она хочет, уронить её на голову? Он башкой потолок скребёт, эту палку нужно с девятиэтажки кидать, чтобы ему череп пробить. Стукнуть тролля по кумполу — думаешь, тебе первой эта идея пришла? Эволюция раньше спохватилась.

Энергия у Грэйнджер закончилась или заклинание в область безмагии попало — дубина полетела вниз. Но помочь мне это успело. Тролль в бешенстве поднял голову на улетевшее вверх оружие — и я немедленно послал оставшийся выстрел в открывшуюся короткую шею.

Попало удачно. Загорелась сонная артерия, волна пошла вверх… Тролль ещё стоял, но был уже мёртв. Тёмный силуэт во втором зрении стал прозрачным — безмагия ушла. Туша начала медленно заваливаться вперёд.

— Авада Кедавра!

Сотрясая перекрытия, тонна вонючего мяса рухнула на пол. Разойдясь с плоской макушкой на пару дюймов, в меня летело что-то изумрудно-зелёное.

Нематериальный портал. Вещество он не перебросит, только какую-то тонкую составляющую — например, разум. На той стороне пахнуло знакомым спокойствием и нездешней красотой. Здравствуйте, хрустальные луга. Здравствуй, огромная луна, мы с тобой разминулись в прошлый раз. К тебе, оказывается, умеют не только сами ходить, но и других отправлять. Извини, меня вежливо попросили повременить с визитами. Домашняя работа пока не сделана, тут столько всего навалилось… Не к спеху? Но я обязательно вернусь. Вы же… впустите?

Отгородившись Пустотой на пороге, я сделал шаг назад и подождал, пока изумрудный сгусток погаснет. И двухсот метров не пролетел. В этом недостаток всех палочковых заклинаний: конструкт *летит*. И далеко он лететь не может.

Время возобновило свой бег. Догорал напалм под трупом. Резало глаза от смрада коптящейся бомженины. Я сфокусировал взгляд. Снейп с палочкой, посерел лицом. От пыли, наверное. Полный разгром и обломки унитазов. Посреди стою я с дымящейся двустволкой.

— В этом коридоре! Пролом в стене! — послышалось со стороны лестниц.

Ещё преподаватели на подходе. Я покосился на расширившуюся дверь — и нагло спрятал двустволку в мантию. Не докажете, профессор!

Присел, чтобы поднять с пола палочку — не до неё было — и увидел знакомый прозрачный цветок. Ещё один асфоделий? Возьмём и его.

— Вы… — начала было МакГонагалл, но из коридора раздался нетерпеливый крик:

— Живее, Невилл! Да забудь ты эту книжную лахудру, мы самое интересное пропустим!

Снейп и МакГонагалл развернулись к двери.

— ВАУ! — заорали за стенкой. — Невилл, тут такой пролом, как жопа у…

В комнату бесстрашно влетел Рон, но мгновенно остолбенел, последовательно наткнувшись на труп, на Снейпа и на МакГонагалл. Когда он, наконец, вспомнил о необходимости дышать, в непритерпевшиеся ноздри ударил ядрёный горелый смрад. Сильно побледнев, рыжий любитель проломов судорожно отвернулся куда-то к лежащему на полу Квирреллу, и его вырвало недоеденным тыквенным ужином.

— Рон, пойдём, нам нужно найти Гермиону! — донеслось из коридора.

Я прикрыл глаза.

— Как видите, забота о товарищах присуща не только мне, профессор, — тихо сказал я.

— Кто же ты такой, мальчик мой? — задумчиво бормотал Дамблдор, взирая на происходящее непотребство.

Хрустальный шар системы наблюдения транслировал картинку со школьной кухни. Сюда иногда наведывались проголодавшиеся студенты с целью подкрепиться и пообщаться, поэтому директор не оставлял этот уголок без внимания. Сейчас, впрочем, детей здесь не было. Сновали лишь трудолюбивые домовики, сегодня более многочисленные по случаю проходящего праздника.

Мысли директора, однако, были далеки от кухни. Планы, выстроенные под сегодняшний вечер, провалились. Рухнули. Пошли псу под хвост. Накрылись медным тазом. Унесены большой розовой птицей… Жадный рыжий гадёныш!

Самайн. День, когда грани истончаются. Барьеры становятся ниже. Границы слабеют. День, когда возможно проведение некоторых интересных ритуалов. Например, вызова кое-кого… с других Планов. Да, Планов… О мирах пусть грезят жалкие неудачники. И сегодня его Планы… Дамблдор досадливо хлопнул кулаком по столу и тут же взвыл от боли в ноге. Проклятая псина!

Защита — одна из двух основных проблем в таких ритуалах. Плата и защита. Плату он припас, а вот… Старшая палочка усиливает волшебство, но не даёт свободной энергии. Только под, так сказать, целевое использование. Прямо как Малфой в его последнем приколе с мётлами. Будь он трижды… да что ж так больно?

Энергию может дать Хогвартс. Но обычных объёмов не хватит. Нужен чрезвычайный резерв. Не расход — резерв, доступный для мгновенного задействования. *Оттуда* такое может вылезти вместо заказанного…

В отношении замка всегда приходится держать баланс между голодным пайком, чтобы не сопротивлялся, и минимально необходимой поддержкой, чтобы не загнулся и продолжал поставлять требуемые блага и ресурсы. Человеческие, прежде всего. Но и свободную энергию — тоже.

И вот, казалось бы, всё приготовлено. Горный тролль приобретён этим летом в обход бухгалтерии. Отъезжающего крышей Квиррелла удалось натолкнуть на мысль, что выпустить тролля в Хэллоуин будет неплохой идеей для его планов. Девчонку Грэйнджер — довести до истерики медикаментозной подготовкой и небольшим толчком от мелкого Уизли. В нужный момент спускаем тролля. Мелкий рыжий ведёт «героя» навстречу приключениям. Учеников с помпой эвакуируют через весь замок. Преподаватели бегут в огромный подвал ловить дырку от бублика. Тролля приманиваем туда, где как раз встречаются трое шиложопых придурков.

Чувствуете, что мы имеем? Существо класса «четыре-икс» на свободе во внутреннем периметре. Все боеспособные преподаватели критически заняты. Объявлена чрезвычайная ситуация. Ученический состав — в потенциальной опасности, поскольку боеспособных магов в сопровождении нет, а идти детям нужно далеко и по опасной территории. А двое-трое учеников — в опасности непосредственной, ибо уклоняются от вонючей дубины.

Всё! Полный список критериев для получения Малого чрезвычайного резерва. Клади домовиков баиньки, Хогвартс, тут детей спасать надо!

Замок не может отказать. Видит, понимает — но не может. Получаем резерв, идём в ритуальный зал, берём метиса от твари с Нижних Пределов…

Зацените красоту схемы. Глубину проработки. Время на подготовку, в конце концов! Казалось бы, ну что может пойти не так?

Рыжий гадёныш. Всегда найдётся жадный кретин, который не вовремя потянется за ржавым кнатом в базарную грязь. Веди «героя» к туалету — какая из этих букв тебе непонятна? Пункт А, пункт Б, препятствия убраны! Нет, нужно поинтересоваться, а чего это добрый дедушка ломанулся в направлении заветного «сундука с галеонами»?

Да кто вообще ему эту чушь в уши вложил?

Так бы и скормил ублюдка псине. Там же, на пентаграмме. Достаточно было не мешать. И даже откат пережить можно. Но… Молли пока ещё нужна. И с каким же скрипом я себя заставлял его вытаскивать!

— Фоукс, дружище, ещё вот сюда накапай.

Вы пытались оттаскивать за ошейник трёхголовую тварь? Когда от одной башки уворачиваешься, а две другие тебя жуют? Дамблдор болезненно застонал.

Пришлось спешно править память обоим. Мол, видели Снейпа, бегущего со всех ног в запретный коридор. Чушь полнейшая, но кто на Гриффиндоре знаком со словом «анализ»?

В итоге — всё. Время упущено, ритуал сорван. Кто-то оперативно завалил тролля. «Четыре-икс» нейтрализован, преподаватели освободились, дети эвакуированы в чистые зоны — спасибо за работу, господин директор, резерв я забираю, тут домовикам завтрашние оладьи переворачивать надо.

Словно издеваясь, трудяги на картинке подтащили к эпичной сковороде чан с чем-то белым и начали выливать на чугунную поверхность жидкое тесто порционными кружочками. Вот эта ещё проблема! В глазах натурально пестрит от свежей креативной обновки.

— Мелкий гадёныш…

Одежда. Ни одного повторяющегося цвета. Ни одного повторяющегося фасона, формы, узора и украшения. Все девяносто шесть домовиков, или сколько их там сейчас. Это же нужно было иметь столько упорства, чтобы каждого — каждого! — во всё это вырядить. Не пять, не десять — девяносто шесть! Столько шкодного терпения, столько пакостной фантазии, столько ВРЕМЕНИ, в конце концов! У мелких засранцев всегда уйма свободного времени, но чтоб такое! Засадить их, что ли, за усиленный курс… ах да, я же сам и скостил им учебный план.

И главное — непонятно, как этот… пачкун обошёл командную вертикаль? Нет, директор тоже не всё может приказать домовикам, но чтоб учащиеся! И нашли ведь лазейку. Некритичную, там всё важное наглухо перекрыто, но чтобы потрепать нервы этим калейдоскопом — вполне хватит.

И домовики ведь молчат! «Указание молодого господина», и точка. Молодые господа у нас на Слизерине, но почерк — вызывающе гриффиндорский. Гений каверзы и вредительства пролез в аристократы?

И вообще, завязываем с вызовами. Не его это дело, нужно честно признать. Не те таланты. Политика, интриги, марионетки — нужно делать то, что у тебя получается лучше всего. Понадобится вызов — найдём марионетку с нужными навыками. Хотя с такими кадрами…

Невилл. Герой с него, как пуля из… Пожалуй, поменяю жеребьёвку матчей, пусть первый гриффиндорский будет не со Слизерином. Посмотрю в реальном деле. Если всё совсем плохо, придётся Поттера ломать. Мётел он боится, надо же. Найдём ему таблетки от страха, не проблема.

Умный он оказался, вот в чём действительно проблема. Кампанию со змееустами как отбил — обзавидуешься. Сейчас заикнись где о парселтанге — сразу в ответ: «а, это те рептилоиды с плоской Земли»? Этак скоро о Темном Лорде похабные анекдоты травить начнут!

*Побеседовать* с ним, что ли? Нет, рано. С марионеткой каждый шаг контролировать нужно, замучаюсь пыль глотать. Других дел полно.

— Олух!

Появившийся домовик был старее большей части замковой общины. Вот, лёгок на помине. Герб Хогвартса — в наличии. Ярко-алый балахон — вообще замечательно. Но зачем ему множество мелких синих сов горошком? Он что, в пижаме поработать вышел? Директор раздражённо поправил сиреневую мантию со звёздочками и полумесяцами.

— Изменения в меню мисс Грэйнджер. Состав номер четыре — прекратить. Дозу состава «два» — удвоить. И вот… — Дамблдор достал колбу. — Состав номер семь. Одну каплю на обед, три — на ужин.

Да, настоящие названия зелий не упоминались. Даже если домовика смогут допросить, много не узнают. Директор витамины ученице давал, что такого?

— Олух сделает.

Дамблдор поморщился.

— Олух, а без этих дурацких сов никак нельзя?

— Указание молодого господина.

— Пошёл прочь.

«- Лорд Малфой, — обращалась Рита Скитер в расширенном интервью. — Есть мнение, что Попечительский совет в этот раз решил банально сэкономить. Переданные в дар мётлы, скажем прямо, не самые дорогие из имеющихся в продаже.

— Подобное мнение меня мало интересует, если речь идёт о безопасности наших детей, мисс Скитер. Кич и демонстрируемый статус здесь неуместен. Уверен, мой подход разделяют все родители, вне зависимости от достатка и положения. Специалисты уже многократно высказались, в том числе и на страницах вашего издания, чем именно хороши выбранные мётлы. Вы же не будете покупать ребёнку боевой жезл вместо палочки только потому, что он дороже?

— Мерлин упаси. Но почему именно «Девятка»? Есть же модели поновее.

— А давайте посмотрим, что именно есть в продаже. «Десятка» — тоже семейная, но полутораместная модель. Родитель с ребёнком. Не для нашего случая, согласитесь. «Одиннадцатая» — полуспортивный снаряд. Ослаблены ограничители, резервирование принесено в жертву динамике. А дети — вы сами знаете — ушатают что угодно…

— Это уж точно.

— Остаётся будущая «Дюжина». «Чистомёт» сохраняет интригу о её классе и характеристиках, но это в любом случае будет новое изделие. Оллертоны никогда не выпускают непроверенный продукт, именно поэтому «Дюжина» всё ещё не на прилавках. Но… пусть окончательную шлифовку нового шедевра выполняют взрослые покупатели. И, вообще говоря, мётлы в Хогвартс нужны уже сейчас.

— Ясный и обстоятельный анализ. Лорд Малфой, ходят слухи, что причиной обновления полётного инвентаря послужил какой-то жуткий случай в школе…

— Не жуткий. Был неприятный инцидент на уроке Полётов, но, благодаря профессиональным действиям преподавателя, жертв и пострадавших нет. Попечительский совет провёл расследование, претензий к преподавателю нет. И теперь уже наша очередь сделать так, чтобы в следующий раз педагог не оставался последним рубежом перед непоправимыми…»

В отдельной статье приводилось живое и обстоятельное разъяснение, какие именно вспомогательные и страховочные механизмы, оказывается, имеются в этой модели. Наверное, привлекли инженера с фабрики, умеющего толково и популярно излагать. Вряд ли это стали бы читать в обыденной рекламной заказухе, но на волне общего интереса…

Слишком много шумихи для простого подарка, на мой взгляд. Малфой вёл какую-то свою игру и использовал в ней данный информационный повод. Так или иначе, улыбающийся Дамблдор на презентации выглядел немного кисловато. Вряд ли из-за упущенного гешефта.

И, вы будете смеяться, метлу я себе купил. Ту самую «Девятку». Недорого — до презентации и повышения цены из-за подскочившего спроса. Летал на ней иногда в Замке у себя. Хочу я этого или нет, мне придётся её освоить для сдачи С.О.В. Лучше тренироваться в спокойной обстановке. Да и… после того, как я стал совой, моё отношение к мётлам выровнялось. Особенно к исправным.

В настоящий момент в совином теле я по широкой дуге огибал квиддичное поле. Шла тренировка нашей команды, могло прилететь бладжером. Вуд был не в духе.

На позицию ловца взяли Невилла. Не знаю, может, он и кладезь скрытых талантов, но, по-моему, настал песец котёнку. Не Невиллу — шансам на успех нашей сборной. Дамблдор что-то мутит, и фактор школьного квиддича окончательно принесён в жертву его игре. В этом году, по крайней мере, можно расслабиться и за чемпионатом не следить: астрологи объявили сезон подтасовок, договорных матчей и балагана.

Сейчас на поле Невилла не было: Вуд обучает его отдельно. Скрывает от конкурентов как тёмную лошадку, рассчитывая на фактор внезапности. Я как-то пролетал мимо их занятий. Лонгботтому выдали тот самый Нимбус-2000. Ну, не пропадать же добру, тем более такому недешёвому. В любом случае успехов ему. Хорошо, если игра даст Долгому Уму хоть немного самостоятельности и уверенности в себе.

Что ещё? В «Заклинаниях и жизни» напечатали статью некоего Саргаса о новом заклинании «Люмос Эклипсис». Публикация заняла несколько страниц: я подробно описал все доступные палочкам возможности настройки заклинания, которое оказалось довольно гибким. Сделал некоторые намёки по поводу того, как работает неслепящий механизм, оставив широкое поле для других исследователей. Съедать всё в одно рыло мне ни к чему, а в таком виде интерес к теме останется подогретым. Так или иначе, я выполнил одно из своих обязательств. Мир узнал о новом заклинании, доступном каждому владельцу палочки.

Кстати о птичках… Что-то наших летунов не видно. Солнце ещё высоко, почему не работаем? Я подлетел поближе. Понятно.

Обе команды на земле. В смысле, Гриффиндор и Слизерин. Наши тренировались, змеи пришли оспорить эту привилегию. Подлечу, послушаю дискуссию. Может, помощь понадобится.

Я снизился, присел на трибуны неподалёку. Повернул ухо. Они у меня немного несимметричны, как и у всех сипух. Зато слышимость разнообразнее.

— … забронировано до конца дня за нами, Флинт.

— Ты забыл, Вуд, что вчера вы тренировались весь день, а не до обеда.

— Это ваши проблемы, что вы не явились в ваше же выделенное время на тренировку. К тому же, а кто на прошлой неделе…

— … без ловца совсем туго, Вуд? Поттер обосрался, другие заныкались. Мы тут подумали: может, вам Лонгботтома выставить? Подобное к подобному, так сказать — оба круглые, снитч и…

Флинт провоцировал. Он сошёл с паритетной темы бронирования и нащупал слабое место Вуда: нерешённый вопрос с ловцом. Оливер почему-то не может подобрать ловца — руководство ему мешает или и вправду проблемы с кандидатами? Но Лонгботтом, на мой осторожный взгляд, всяко хуже пятёрки других вариантов, навскидку пришедших мне на ум. Вуд это понимает, досадует, но ничего с навязанным Долго-Умом сделать не может.

И тут Флинт, сам того не подозревая, попадает со своим абсурдным предположением в яблочко. Или… ему кто-то намекнул? Да просто выдал как мимолётную хохму, и это запало у слизеринского капитана в памяти?

Сейчас львы не выдержат, начнётся драка, Гриффиндор оштрафуют как виновную сторону. Стоит ли высовываться? Что мне до Гриффиндора?

Ничего. Но провоцируют и Слизерин. Кто-то же отправил их сюда бодаться? Сейчас раунд закончится за змеями, но львы запомнят и отомстят. Непропорционально, грубо, уж как умеют, да и директор поможет.

Это — будущая война. Их стравливают. Долго, планомерно, десятилетиями, каждый день. Этот счёт можно только открыть, а закрывается он очень туго, зачастую за отсутствием начисляющих сторон.

Погасить пожар хотя бы немного — это достойная цель. Как бы только не слишком сильно засветиться…

— Вуд, — сказал я спокойно. — Позволь им кое-что показать.

Капитан раздраженно обернулся, но, увидев моё лицо, выдохнул и приглашающе отступил.

— Одолжите мне метлу ненадолго, — попросил я, посмотрев на команду.

После недолгого раздумья свой снаряд протянул Фред. Я быстро оглядел полётный артефакт вторым зрением. «Пятёрка». Старый спортивный Чистомёт. Идеально ухожен. Кастомизирован напильником… в смысле, кустарно доработан. Дублирован энерговод, добавлены прутья… да он натуральный самоубийца! А, нет, догадались поставить сглаживающий накопитель, иначе задн… веник порвало бы на первом же спринте к воротам. Но вот этот момент мы тебе поправим… Всё, больше на ходу сделать ничего не получится. Да и не делается «Молния» из Чистомёта.

Я взлетел метров на пять и быстро проверил динамику в деле. Кто знает, что ещё «лишнего» здесь скрутили ради пяти процентов тяги… Тормозит неважно, учтём.

Проверка не заняла и минуты. Выглядело это как серия судорожных рывков и поворотов.

— Вуд, пожалуйста, не бери Поттера в команду, — произнесли снизу ехидным голосом. — Мы всё поняли и осознали.

Я опустился на землю.

— Как ты это назвал? — продолжал зубоскалить тот же парень. — Смертельный фляг Поттера?

Кажется, он и есть ловец змей. Отлично. А Флинт молчит, ребята. Вот поэтому он и капитан.

— Это называется «незнакомая метла». Приступим к показу.

— Хиггс, — обратился я к говоруну. — Ты хороший ловец, иначе бы…

— Поправка, Поттер, — перебил он меня. — Я лучший ловец.

— Ну, тем более. Предлагаю челлендж.

Змеи замерли.

— Ты и я. Ловим снитч. Максимум пять минут. Ты поймал — я проиграл. Пять минут прошли — я проиграл.

— Поттер, — отозвался рядом Вуд. — У нас нет времени…

Это он так меня отговорить от невыполнимой задачи пытается. Мало ли, магловоспитанный первачок, не понимает, что такое Золотой мяч.

— Всё в порядке, Вуд. Если что, я поймаю его сам, без метлы. У меня запасной снитч на замену есть. Слово.

Он у меня действительно есть. Комплект мячей я купил вместе с метлой. Заинтересовало заклинание, позволяющее «ореху» столь результативно уворачиваться от человека. Заодно изучил подробно и устройство, и возможность удалённого управления. «Убежавшие» мячи нужно как-то уметь возвращать назад, знаете ли.

— Что поставишь, Поттер?

— Мы не в казино. Я пытаюсь донести некоторую информацию, и это — самый быстрый путь. Делаем три попытки, чтобы исключить случайность. Снитч выпускает Флинт. Вуд наблюдает, но не вмешивается.

Змеи недоверчиво молчали. Я сел на метлу и взлетел на стартовую высоту ловца.

В начале матча ловцы повисают друг напротив друга, глядя оппоненту в лицо. Это не традиция, это правило. После запуска снитчу даётся минута, чтобы скрыться. Три, четыре, пять — я иду искать.

— Время! — крикнули снизу.

Я поощряюще улыбнулся Хиггсу. Он зло ощерился и развернулся в поиск. Я подождал, пока он отлетит, лениво ушёл в другую сторону и… Радостный колокольный звон огласил лётное поле. Да что ж он у них такой громкий!

— Один-ноль, — бесстрастно констатировал Флинт. — Двенадцать секунд. Занять позиции!

— Гриффиндор в этом году вынужденно играет не в полную силу, господа змеи, — сказал я, отдавая метлу Фреду и становясь перед зелёной командой. — Мы сознательно отказались от привлечения некоторых кандидатов, чтобы игра сохранила хоть какую-то зрелищность и состязательность.

Змеи молчали.

— Мы тебя услышали, Поттер, — ответил Флинт. — Вуд, от имени команды и от себя лично приношу официальные извинения. Завтра… за завтраком предлагаю утрясти расписание.

— Принято, Флинт.

Слизеринцы развернулись и удалились в сторону замка. Повисла тяжёлая тишина.

— Поттер, так какого ты… — раздражённо начала охотница Кэти Бэлл.

— Предположим, — перебил её я, — вы взяли меня на ловца. Вопрос: зачем тогда вы? И зрители?

Народ нахмурился.

— Вы глотаете пыль, месите воздух и жжете время на тренировках. Потом на поле собираются две сотни зрителей. Мы выходим, звучит свисток, и я сразу заканчиваю матч. Расходимся. Вы опять глотаете пыль, зрители откладывают дела, собираемся, свисток, расходимся. И в третий раз…

— После того, что ты тут устроил… — начал было Вуд.

— Верно. В реальности змеи сменят тактику, и произойдет вариант похуже. Прозвучит свисток, и они все бросятся на меня — сломать и выбить из игры. Вы ломанётесь на них, чтобы помешать. Через мгновение после начала здесь будет собачья свалка. Кто-то применит боевую магию…

Гриффиндорцы молча осмысливали перспективы.

— Мне нельзя играть в эту игру. Я имбалансен для неё.

— Чего? — не понял Джордж.

— Это называется «неспортивно».

— Да подумаешь!

— Не только «неблагородно». Но и — приводящее к не-зрелищности. Не-состязательности. К бойне. К позору.

— Зато Кубок Хогвартса всё равно будет…

— Помойное ведро это будет — кубок, полученный таким путём.

Вуд понимающе вздохнул.

— Как же жаль…

— Не горюй. Есть у меня чувство, что в следующем году придёт нормальный ловец. Первачок. Может, девчонка. А в этом… тут полная дичь творится, сам видишь. Толку не будет… Ну, хочешь, сяду на метлу, отбуду пару матчей? Постараюсь правдоподобно.

— Нет, ты прав. Не после сегодняшнего, по крайней мере. Будет бойня. Просто в отместку за то, что ты им… за то, о чём ты с ними сегодня договорился, а потом сам и нарушил.

Есть и на Гриффиндоре умные люди, оказывается.

— Если хочешь, могу немного помочь, — решился я. — Посмотрю ваши мётлы.

— Ты хороший парень, Поттер, но на первом курсе… Не выдумывай.

— О’кей. Если Фред сегодня ничего не скажет — забываем. А так — обращайся. Только моё условие — не болтать. И я возьму от согласившихся отказ от претензий. Хотя метлу Фреда, по виду, в каком-то шалмане допиливали, так что близнецам не привыкать.

Мне снился странный сон. Я иду на обычную отработку к Филчу. Почему-то из подземелий иду — ещё и у Снейпа отрабатывал, что ли? А в своей каморке вместо наряда на уборку завхоз мне заявляет: «Даже не знаю, куда вас послать, мистер Поттер. Картошку надо перетаскать. Мешки тяжёлые, третий день лежат».

Мы спускаемся в какие-то служебные подвалы. «Вот, — говорит Филч. — Грузовые камины. Агенты по всей Англии закупают, отправляют через камин, и всё сюда сваливается». Большое такое помещение, сплошь завалено мешками. Капуста, морковка, картошка. И грузовая тележка на колёсиках.

«Хлипковаты вы для грузчика, мистер Поттер».

«А мы вот так», говорю я. «Вингардиум Левиоса!»

И мешки один за другим перелетают на тележку. Филч наваливается и катит её в тоннель на склад.

«Закончим работать — я вас чаем напою. Знаю я вас, колдунов: выложитесь на работе и бледнеете сразу».

Что-то непривычное вокруг ощущается. Я выкладываю мешки в стазисную камеру — красивая белёсая дымка тягуче заполняет большую нишу в стене. Завхоз толкает полегчавшую тележку назад, за новой партией. Вокруг видны жилища домовиков и кладовки с постельным бельём.

«Эти стазисные хранилища заложил сам Салазар», говорит Филч.

Я машинально поглаживаю знакомый зелёный герб со змеёй у себя на мантии. Опять камин, привычная палочка из остролиста, Вингардиум Левиоса. Кольца нет, Миры нет…

Да что же мне не нравится вокруг? Чем я недоволен?

Холодает. Мы опять катим тележку по мягкой земле. Трава стеклянная разрослась, давно пора пройтись косой хотя бы по проходу. Рук на всё не хватает. Хороший человек наш завхоз, почему его все так не любят? Что же мне…

На спину обрушивается ледяной водопад.

— Мистер Филч. Что-то не так, — говорю я вслух. — Не бывает грузовых каминов. Грузы без магов не ходят. И ваш стазисный кисель — полное фуфло. Он должен выглядеть как объёмный узор инея на стёклах.

Филч надевает очки-полумесяцы, смотрит на меня внимательно и спрашивает:

— Кто ты такой, мальчик мой?

Судорожно втянув воздух, я вырвался из сна. Саргас, свежее тропическое утро. Сезон дождей закончился. Приснится же такое.(1)
...
1) Бастет. Мы, аристократы. https://fanfics.me/ftf847

Минут через пять на меня посыпалась пернатая труха. Её было раз в двадцать больше, чем материала в исходном пере. Лонгботтом отжёг. С почином.

Зря я это подумал. Через две минуты отжёг Финниган — уже по-настоящему. Наше перо ярко полыхнуло и плюнуло жирным чадом. Флитвик радостно выдал новое. Симус остался с закопчённым лицом.

Вот почему так? Неправильно исполненная формула или не срабатывает, или порождает яркую и *очень* разнообразную реакцию. Если вы ошибочно соединили электрическую цепь, вас ожидает примерно два варианта: смрадный дымок от сдохшей детали или синяя вспышка кратковременной дуги. Это — всё. Плата не покроется инеем и не станет золотой. Где тот невидимый котёл, в котором варится и иногда плещет наружу разноцветными брызгами всё это разнообразие?

— Здравствуйте, мистер Поттер. Даже не знаю, куда вас отправить.

Плохое начало.

— На картошку? — спросил я с подозрением.

— А вы откуда знаете? — удивился Филч.

— Снилась она мне сегодня.

— Немудрено, будь она неладна. Уже студентам снится. Нет, мистер Поттер, для грузчика вы хлипковаты, — Филч запирал подсобку. Да вы издеваетесь? — Убраться там надо, вот туда и пойдём.

Фух, пронесло. Потому что во сне всё закончилось не очень весело. Я проверил герб на мантии… и замотал головой. Да что такое! Выбросить эту чушь из головы!

— … и сюда присылают. И сваливают…

— Грузовым камином? — спросил я обречённо.

Старик запнулся и схватился за сердце. Что с ним?

— Не пугайте меня так, мистер Поттер! — укоризненно сказал он. — Не бывает грузовых каминов. Только сегодня объяснили, очень доходчиво.

— Вот как… В подвале, у стазисных камер? Ученик в зелёной мантии?

Старик неожиданно улыбнулся, задумчиво глядя куда-то далеко.

— Ни за что не угадаете. На острове, под очень красивым небом.

Пожалуй, настала моя очередь хвататься за сердце. Филч внимательно посмотрел на меня и сказал:

— Это Самайн, мистер Поттер. Удивляться нечему. Пойдёмте, а то к ужину не успеем.

Мы продолжили путь.

— А почему в зелёной мантии, мистер Поттер?

— Да так… Сон просто глупый приснился. Вот эта же отработка, мы с вами мешки с картошкой перетаскиваем. Я забрасываю магией на тележку, вы перевозите. Только я почему-то в зелёной мантии, и хожу, как лом проглотил.

— Это называется правильная осанка, мистер Поттер. Значит, точно слизеринец и аристократ. Что ж ещё интересного было?

— Да, в общем, всё по сути. Вы меня чаем грозились напоить да что-то про Салазара говорили.

— Почему бы и вправду чаю не выпить, после работы? У меня хороший, цейлонский.

— На мне — конфеты и печенье. С удовольствием, мистер Филч.

Брать в голову придётся. Трубы регулярно лопаются, потому что почти истлели и требуют замены. Казалось бы, мы в волшебном замке. Вас никто не заставляет опускаться в это хозяйство дерьма и пара, Хогвартс наращивает новые трубы сам. Только поставляйте металл на склад. Это что, трудно? Дорого? Стальной лом в любом виде, не обязательно готовый профиль или прокат — замок сам придаст форму и состав. Даже чугун и ржавчина пойдут, если уж совсем жлобьё — расход энергии выйдет больше, работа дольше — подавитесь своими кнатами. Немного меди, цинка, латуни…

Что ж вы за скряги?

— А почему Самайн, мистер Филч? Ну, вы тогда сказали: это Самайн, удивляться нечему.

Филч помолчал.

— Это день, когда истончаются границы между мирами, мистер Поттер. Обычно вспоминают лишь о Царстве мёртвых, но… Вы видели тень какой-то другой реальности. Где кто-то такой же, как вы, пошёл к Салазару, а не к Годрику. Обучился манерам, этикету, интриге… и попал ко мне на картошку. Я тоже побывал в гостях, видел чей-то дом под чужим небом, где кто-то, похожий на вас, в компании с синей совой угощал меня чаем с конфетами. Всё рядом, всё переплетено, и в этот день касается друг друга, приоткрывает покровы чего-то большего. Общего. Мы видели общий сон, мистер Поттер. Это реальность, не фантазии.

Я смотрел на дремлющую миссис Норрис.

— Красивое небо?

— Мне никогда не снилось таких снов.

Я долго молчал. Потом пробормотал:

— Почему под чужим небом тоже есть Самайн?

Солнцевороты у меня совсем не земные, если дело вообще в них. Но Филч меня понял.

— Магия живёт вне времени, мистер Поттер.

Он посмотрел на старые ходики на стене.

— Засиделись мы. Вам пора на праздник, да и мне тоже.

— Да. Спасибо за чай, мистер Филч. У вас интереснее, чем на празднике.

Очень надеюсь, что стеклянная трава и «мальчик мой» сегодня останутся за гранью. Не надо мне такого… общего.

На мне была надета одна из парадных мантий. Вняв совету Снейпа, я отправил рисунки и выкройки имеющихся у нас балахонов одному рекомендованному мне Северному ателье, попросив сделать что-то похожее, неброское, но прилично выглядящее и нужной расцветки. Отвороты и обшлага чёрной мантии были выполнены из тёмно-фиолетового бархата, поверх которого шла тонкая вышивка золотом. Как им удалось придать золоту солнечный оттенок, а бархату — поистине космическую глубину, суть профессиональные тайны северных портных, но оные, похоже, понимали, что и кому шьют. Пустота и Жизнь, мои личные стихии.

Больше украшений не было. Никакого кича. Удобная и качественно сшитая мантия из интересных, но неброских материалов. Мужской ювелирки я тоже решил не использовать, хотя финансы позволяли: во-первых, не по чину, а во-вторых, её нужно уметь носить.

Разумеется, к мантии прилагались соответствующие ей сорочка, брюки и обувь. Джинсы остались в комнате.

Я уже покончил с завтраком и поглядывал то на циферблат часов в зале, то на пустой преподавательский стол, когда рядом со мной появилась белоснежная светящаяся лань.

Ух ты! Чья же ты, такая красавица? Рука, осторожно протянутая, чтобы её погладить, замерла на полпути. Лань разразилась грубым голосом крайне раздражённого Снейпа.

— Поттер! Я у главных ворот. Где вас лешие носят? Доставить послание.

Забыв про всё, я смотрел на лань. Она не спешила уходить. Повернула голову, скосив один глаз. Это же…

Смутная, очень далёкая картина. Когда ещё не было ни голода, ни боли. Тепло и спокойно, ласковый женский голос и эта светящаяся лань — намного крупнее и выше. Мамино лицо я почти не помню, потому что этот светлый призрак стоял над колыбелью много больше и чаще матери, у которой, наверное, были и другие дела. Что он делал? Охранял? Учил чему-то? Разговаривал?

— Га… Гарольд, кто… что это было? — удивленный возглас Грэйнджер где-то далеко и рядом.

Лань растворилась. Я вынырнул из воспоминаний.

— Это был Снейп… Блин!

Я вскочил, побежал, споткнулся и полетел на пол. Но грязного камня на этот раз никто не достиг. Лишь немного далее бесшумно начала разгон простая сипуха, через мгновение вылетевшая в открытое окно. Внимания на неё не обратили. Мало ли сов летает в волшебном замке?

Зельевар резко обернулся на спрыгивающий звук — в человеческом теле я далеко не бесшумный. Уставился на мою мантию.

— Мне сказали ждать Кеттлберна в Большом зале, профессор.

— Ему нездоровится. Руку!

Он крепко взял меня за локоть и аппарировал. Да кто ж так… Я подправил сопрягающий тензор, сделал пару шагов вперёд и в сторону и огляделся. Глухой грязный тупик между домами где-то в центре Лондона.

Мы вошли в будку. Снейп снял трубку с оборванным проводом и набрал номер «MAGIC» на T9-клавиатуре. Подождал и произнёс в трубку: «Северус Снейп и Гарольд Поттер в кабинет 211 к девяти эй-эм». Аппарат звякнул и исторг из порта возврата пару каких-то кругляшей. Проигнорировав упавшие на пол жетоны, Снейп повесил трубку и ухватился за поручень. Не иначе как ожидавший этого, импровизированный лифт утробно лязгнул, вздрогнул и ломанулся вниз с такой скоростью, будто в центре Земли вот-вот закончится скидочное время на завтраки.

Кино, думал я, стоя в очереди на досмотр. Невзыскательный кассовый фильм — вот что это мне напоминает. Если в Хогвартсе — балаган со всё более расходящимся с действительностью сценарием, то в Министерстве — долбаная детская комедия. Где-то рядом — огромный тёмный зал и куча малолеток, жующих попкорн и дружно ржущих над каждым нарочито нелепым моментом. «Уши в груши», этот ракетный лифт… или вот, выкатывающиеся из некоторых каминов визитёры. Не выбегающие, не выпрыгивающие, не выпинываемые и не выбрасываемые — выкатывающиеся колобком, зло отряхивающиеся и следующие к проходу для сотрудников. Даже думать не хочется, что там может находиться на другом конце и через что проходит этот путь, но ржачно же — мочи нет!

А опытные продюсеры получают по два шиллинга за каждый писклявый хохот в каждой мелкой глотке. Копят, отгребают лопатой и снимают новые серии. Плюс попкорн, шутовские палочки и сувенирные балахоны.

— Сосна и змеиная требуха, — пробормотал маг, что-то записывая. — «Priori Incantatem». Мутабор Акус, Мутабор Акус, Му… так, проматываем. Люмос Эк… экслибрис, к лешему. Тергео, Тергео, Тергео… проматываем… проматываем… ещё пром… Вы что, уборщик?

— Нет. Случайный однофамилец одной известной личности.

— Бывает, — равнодушный аврор тут слышал и не такое. — Так, опять «подсвети экслибрис». Короче, непростительных нет. Фамилия, имя?

— Поттер, Гарольд.

Он поднял на меня глаза.

— Ага. Сочувствую, парень. Радуйся, что не очень на него похож.

— Что у вас за палочка, Поттер? На изящные работы Олливандера не похоже.

— Не знаю. Олливандер сказал, это палочка Грегоровича.

— Вы что, соврали дежурному?

— Вы не поняли. Это не палочка *работы* Грегоровича. Это палочка Грегоровича. Личная. Мастер неизвестен.

— Чушь. У Грегоровича была и остаётся одна-единственная палочка. За исключением…

— За что купил, за то и продаю. Олливандер говорил, что её конфисковали у юного Грегоровича, но его повествование было мутным и невнятным, а я — вымотан «выбором на всю жизнь», так что не настаивал на деталях.

Да, в футляре была именно она. «Удивительная». И хрен бы кто заставил меня подпустить к себе непонятную сущность, столь мастерски оперирующую менталом, если бы не полустёршийся одноцветный рисунок на крышке шкатулки.

Две спирали, побольше и поменьше, расположенные под углом друг к другу и к наблюдателю. Пустая бессмыслица, если только вы хоть раз не видели ночное небо Саргаса.

Не было времени размышлять, какая может быть связь между Землёй и моим миром. Проявлять хотя бы следы заинтересованности к происхождению этой вещи я не стал — хватило даже моего ума. Намертво запомнил всё, что выболтал «уговаривающий» меня Олливандер, и тем ограничился.

Очень может быть, что в виде рисунка на коробке мне показали ожидаемую иллюзию. И что полное признание Миры и моим Замком, и моим кольцом — тоже иллюзия. Но в таком случае нужно просто согласиться, что всё вокруг — одна сплошная приятная иллюзия, и продолжать жить дальше. Да что там, вообще всё, начиная с мощного удара дяди Вернона по фанере — это всё вполне может быть иллюзией или коматозным бредом. Бритва Оккама в помощь.

— Хорошо. Он вломился. Как он это объяснил? «Отдайте Поттера, я знаю, вы прячете его в чулане»?

— «Здравствуй, Гарри. С днём рождения! Я помню тебя совсем маленьким. Может, чайку? — Спасибо за оперативность, мистер. Чаёк до утра потерпеть не может?

— Дык, я ж письмо тебе принёс. — Ещё раз спасибо, ящик для спама переполнен.

— Тебе ж, наверное, не сказали… Вы что, ничего ему не сказали? — Основное я знаю сам, подробности потерпят до утра.

— Тогда нам нужно в магазины… — Именно в полночь? Они открыты?

— Да нет же, давай чайку, и я у вас заночую…»

— Поттер, что за бред вы несёте?

— Он остался у нас на ночь. Выпроводить его возможности не было.

Снейп вздохнул.

— Трудно понять логику произошедшего по рассказу, сделанному в вашей манере. Раз уж вы видели больше, у вас есть предположения?

— Только очень шаткие. Он отрабатывал порученную ему сцену не в том месте. А импровизировать не умеет.

— На колдографии в «Пророке» вы в очках.

— Хагрид заставил надеть. «Гарри, не надо портить зрение, одень очки. Где они? А если найду»? Применил какое-то недоученное «Акцио», вытащил из-под шкафа в прихожей… Столько лет они там валялись, я уж и забыл.

Да. День, разделивший мою жизнь на «до» и «после». Если не считать смерти родителей, конечно. Но там я ничего не помню, а здесь… Я поёжился.

— Разве в очках вы видите лучше?

— Хуже. Первую часть нашего похода я вообще почти не видел. Какой-то грязный паб, какие-то люди жмут руки… Где-то здесь меня и сфотографировали, наверное. Потом была мутная история в банке.

конфетах с мышьяком и купе начальника поезда

— Профессор, не сочтите за наглость, но… не наглейте, пожалуйста. Подумайте лучше, — не дал я ему возможности поставить на место зарвавшегося сопляка, — что и в каком количестве придётся рассказывать вам. Паритетом.

Дохнуло странной, тяжёлой магией.

— Обалдел, щенок? — прошипел зельевар. Вокруг него задрожала опасная рябь. — Олень безрогий, ты…

Пустота. Надёжная, отзывчивая, добрая. Между мной и Снейпом — едва локоть расстояния. И одновременно — тысячи километров. Пока неощутимых. Но готовых выпрыгнуть в реальность. Оттолкнуть, размазать перегрузкой, сплющить в плоскость — по желанию и воле плетущего. А ещё есть Время. Мы живём в пространстве-времени. Мне только предстоит освоение хронотехник, но… что, если половина вашего мозга начнёт жить с иной скоростью?

Говорят, мои глаза становятся синими, когда я смотрю из Пустоты. Не знаю, зеркал в такие моменты ни разу не подворачивалось. Но сейчас тёмно-фиолетовой стала вся моя мантия. Индиго, как в детстве.

Снейп осёкся.

— Quid pro quo, господин декан. Разве вы не слизеринец?

Он меня не слышал. Смотрел куда-то за спину. Взгляд стал… беспомощным? Я оглянулся, уже предполагая, кого увижу.

Белоснежная лань. Сияющий потусторонний свет. Пришла сама, и у меня появляются смутные догадки, почему. Но это теперь не моё дело. Я вздохнул и поднялся.

— Что вам от меня нужно, Поттер? — глухо спросили рядом.

— Ничего мне от вас не нужно, профессор, — равнодушно ответил я, не оборачиваясь. — Живите, как хотите. Я разомну ноги.

Могут они, наконец, понять, что я совершенно нелюбопытен к социальным секретам? Что, если о чём-то спрашиваю, то это нужно не только мне. Ответы для *своего* любопытства я отыскиваю сам.

Обладателем баса оказался сухонький старичок с жилистым телом, внимательным взглядом и мозолистыми руками. Бросив взгляд на меня, он ошарашил очевидно знакомого ему Снейпа тёплым солдафонским приветствием:

— Что, Принц, наконец-то решил прекратить платить алименты?

Снейпа перекосило. После предыдущего разговора — шуточка не слишком удачная.

— Ты, Коновал, слишком… не-туп, чтобы пародировать гриффиндорский юмор.

— Что же привело знаменитого Гарри Поттера в наши скромные палаты?

Не представишься. Нет проблем, будешь Анонимом.

— Гарри Поттер — сказочный персонаж, сэр, — ответил я нейтрально. — Меня зовут Гарольд Поттер. Пришел по официальному вызову, полагаю — на регистрацию анимага согласно поданной заявке. Входящий номер…

— Подотрись им. Тебе что, сраной славы не хватает? Выделиться решил? Что и кому ты этим хочешь…

Вот скажите, я его хоть чем-то тронул? Задел, оскорбил, косо посмотрел? Ещё один гуру морали и жизненного опыта. И все они почему-то готовы работать бесплатно и непрошенно.

— Согласно Положению о Реестре анимагов от…

— Похоже, ума у нового поколения Поттеров не прибавилось. Ты меня вообще слышишь? Или твои куриные мозги умеют только ртом шевелить?

Мне внезапно стало всё по барабану. Две вещи можно констатировать со всей определённостью: они со Снейпом заканчивали одну и ту же школу дешёвых провокаторов; и — мы с ним не сойдёмся.

— Мистер Аноним, — произнёс я спокойно. — Мне назначено на девять. Сейчас уже половина одиннадцатого. Хотелось бы сохранить остатки бездарно сожжённого времени и начать, наконец, процедуру *уведомительного* характера. Или получить назначение на другой день, с мотивированным отказом.

Снейп болезненно тёр виски, не реагируя на происходящее.

— Хамим, значит. Не вопрос, будет тебе процедура. И, поскольку у нас тут особый случай… Раздевайся. Догола. Поищем особые приметы.

Предсказуемо для солдафона. О, даже дверь в коридор вроде бы случайно приоткрылась.

Попытавшись схватить меня за плечо, старик с воем отдёрнул стреляющую зубной болью руку. Несколько милливольт напрямую на нервы запястья. Знаете, что такое истёршиеся до кости суставы?

— Артрит замучил, дядя Аноним? — холодно поинтересовался я.

— Ты в курсе, падаль, что полагается за нападение на чиновника?

— Мы не на приёме у ветеринара, чем бы ты там себя ни погонял, — перехватил я провоцирующую инициативу. — Что касается нападения — моя палочка осталась в одежде. А не в жопе, как у некоторых.

Перекошенное бешенством лицо… но холодные, оценивающие глаза. Хе-хе, да он продолжает меня провоцировать, только и всего. Опасный тип.

— Assez!(1) — негромко произнёс Снейп.

— Вали в клетку, выкидыш. Мотлох забери, оденешься там.

— Беспокоит ли вас полная луна? Ходите ли вы во сне? Испытываете ли что-то особое, глядя на…

Я сосредоточился на опросе. Похоже, выявляют скрытых оборотней. Тут не ответы важны, а реакция детектора. Обмануть его возможно, но при комплексном опросе с многократными повторами…

— Как часто метите территорию? Тянет ли вас спариваться с самкой своего вида? Как далеко можете учуять течку?

Десятки вопросов, предполагающих четвероногую форму. Они что, в заявку совсем не заглядывали? Кем я оборачиваюсь, даже краем глаза не читали?

— Сколько вы можете пробежать за день?

— С сотню метров. — Сколько может *пробежать* сова, дебил?

«Коновал» поднял на меня раздражённый взгляд. Детектор горел зелёным.

— Ещё раз: сколько вы можете пробежать за восемь часов, находясь в звериной форме?

— Не более сотни метров, — дальше птичка просто устанет. Я не трясогузка, восемь часов точно не выдержу.

Индикатор, как влитой, настаивал на кристальной, незамутнённой правдивости произносимого.

— В меня ударила молния.

Против обыкновения, «Коновал» не ответил. Откинулся на спинку, покосился на зелёный индикатор и задумался. Снейп лениво вздёрнул брови и поднял глаза на владельца кабинета.

— Молния объясняет… Значит, ты поднялся на метле, в неё ударила молния…

Я не стал поправлять этого хама. Прямого вопроса не было, пусть думает что хочет.

— Принц. Что за молнии у вас там шалят в сентябре?

— Не знаю. Во вторник была сильная гроза, после обеда. У них как раз первые Полёты в это время. Там у многих мётлы разметало, детей собирали по полю… Попечительский совет проводит расследование, пока негласно.

— Во вторник… — старик рылся в бумагах. — А он заявку как раз во вторник подал, вечером. Торопыга. И между прочим, прямо из… Что? СИПУХА?!

Он вскочил, с грохотом отпихнул стул и угрожающе выдвинулся к клетке, потрясая бумагами.

— Какого… Я что, клоун, по-твоему? «Блохастый блок», пятнадцать страниц, аж гланды пересохли — тебе смешно, да?

У стены тяжело, с надрывом вздохнул Снейп.

— Сев. Что за бедлам у вас там творится?

— Она линяет, Джим, — тихо сказал зельевар. — Всех уже достала.

Я судорожно кашлянул. Потом прыснул. Потом захихикал и, не сдерживаясь, заржал. Мне стыдно, но поделать я с собой ничего не мог. Сколько построил конспирологических теорий — опоили, одурманили, — но всё оказалось куда проще. В который раз.

Линька у шерстистых анимагов проходит, конечно, не два раза в год, а хорошо если раз в пять-десять лет, но она и во столько же раз неприятнее. Резкие перемены настроения, стервозность, кажущаяся неадекватность — всё это нужно просто перетерпеть. Эта информация, кстати, в книгах Средоточия имелась. В рубрике «что нужно знать о магах».

— Сев, влепи ему… Буду оформлять. Всё уже, в принципе, ясно.

Мне прилетело водяным шаром в лицо. Точнее, попыталось — на подходе агуаменти-водичка расплескалась о щит. Застольный Уизли — хороший тренер.

Ладно, пора завязывать со смехом. МакКошку нужно пожалеть, да и терпеть осталось недолго. Не повезло ей, что напасть вообще на сентябрь пришлась — могла ведь и летом проскочить.

— Поттер, — Снейп говорил спокойно и глухо. — Если это будет хоть где-то и кем-то произнесено, для вас наступит ад. Настоящий.

— Не валите всё на меня, профессор. Информация просачивается. Уже сейчас её могут знать не только преподаватели. Лучше пустите контр-слух. Встречным палом. Типа, замдиректора опоили проникшие в Хогвартс приспешники Волдеморта…

— Тридцать секунд. Тест пройден. Теперь поскучай минут пять.

«Коновал» прихватил обе пластины и отправился за стол. Вооружившись большой лупой, начал внимательно их рассматривать. Снейп сидел недалеко от решётки и задумчиво смотрел на меня.

— Есть хотите, Поттер?

Я помотал головой. Вопрос уместный, потребности у звериной формы иные. Но я правда не испытывал голода в теле птицы.

— Он ещё и головой мотает, пижон? — рассеянно пробормотал «Коновал», не отрываясь от работы. — Принц, мотали твои мародёры головами?

— Там у всех латеральное зрение. Я вот не помню, были в истории анимаги-птицы со стереозрением? Морриган — ворона…

— Из исторических — Фалько Эсалон, тут по имени понятно, какая форма. Но сколько их — тех анимагов, кто не скрывал свой дар? Слёзы. По слухам, в Хогвартсе ещё в восьмидесятых какой-то нетипичный орёл летал… Готово. Особых примет не найдено. Кто бы сомневался, что простого пути не будет.

— Опрос завершён. Оборачивайтесь… У меня для вас две новости. Вы прошли опрос с высоким баллом, поэтому вам присваивается неплохой начальный индекс доверия. Индекс будет снижен, если вас уличат в нарушении Статута в звериной форме. При снижении индекса ниже пороговых значений к вам будут применяться ограничительные меры, от принудительного отслеживания ваших действий в звериной форме до блокировки обращения или отправки в резервацию к оборотням. Обращаю внимание: индекс влияет только на исполнение вами Статута о секретности. Криминал и уголовка идут обычным порядком дознания и суда. Вам ясно?

— Как происходит повышение индекса?

— Почитаете сами, вопрос был данью вежливости. Моя рекомендация — не снижайте его, или потом замучаетесь отмываться. Вас будут ограничивать, потому что вы *можете* ставить под угрозу нашу безопасность перед маглами, а не потому, что когда-то это делали, а теперь исправились. Это не уголовное наказание. Это ограничение потенциальных неадекватов. Как справка из психушки у маглов, слышали?

— Ясно.

— Вторая новость. Ваш высокий индекс придётся периодически подтверждать. Демонстрировать, что вы не скатываетесь в звериные инстинкты. Для начала — ежегодно. Далее период увеличится.

— Могу я попросить перенести срок следующей проверки…

— Нет. Он утверждён Положением о…

— … на месяц раньше, с сентября на август?

— Зачем?

— Чтобы я мог посетить проверку самостоятельно и не заставлять преподавателя выслушивать отчёты о моих снах и стуле.

«Коновал» помолчал.

— Сожалею, но таков закон. Ещё вопросы есть?

— Вы говорили о каких-то документах.

— Будут присланы спецпочтой, сегодня или в понедельник.

— Как мне узнать, куда приходить в следующий…

— Вызов, как и в этот раз.

Альбус Дамблдор смотрел на свёрток с «Нимбусом» у себя на столе. Позади — напряжённый день и ещё более напряжённый вечер, а результат этих трудов можно оценить не более чем на «сносно». Произошедшее следовало обдумать, но, явившись в кабинет поздней ночью и предвкушая лишь традиционный чай с лимонными дольками и короткий ночной отдых, он с досадой обнаружил на кипарисовой столешнице свежий кусок… проблемы.

«Уважаемый меценат! По-видимому, вы отправили посылку не на тот адрес. В нашей школе безусловно запрещено иметь мётлы детям моего возраста, и директор строго следит за этим моментом. Мне всего одиннадцать лет, я сирота и мой бюджет довольно ограничен. Пожалуйста, не посылайте сюда больше ничего и никогда. Для меня довольно дорого отправлять назад ваши подарки».

Вот глупый мальчишка! Ясно же написано: разрешаю в виде исключения. Впрочем, я сам виноват: текст составлен в обезличенной форме, чтобы при случае… неважно. Но кто же мог подумать, что он обратит внимание не на метлу, а на детали? Новейший, взрослый спортивный болид — какой мальчишка сможет против такого устоять? Хотя он ведь даже не вскрывал упаковку.

Дамблдор ещё раз посмотрел на пакет с редким штампом «Отказ получателя». Шестой Уизли — тот ещё подарок. И дело вовсе не в «добавках к чаю», он от природы туп как бревно. Жаден, завистлив, ленив — просто прекрасный материал для работы, но, Мерлин, ему бы хоть каплю ума. Ни меры не знает, ни импровизации. Куда направили, туда и прёт, пока вручную не оттащишь. Не могу же я всё время в ручном режиме руководить, меня просто не хватит на всех.

И замены-то ему не найдешь. С близнецами у Поттера — слишком большая разница в возрасте, да и заняты они сейчас другим. Мелкая Джинни умнее, но она только в следующем году поступит, да и после… Роль для неё распланирована уже на первый год, но Поттер оказался таким недокормышем — сколько ещё ждать, пока девчонки для него перестанут быть капризными пацанками в юбках?

МакГонагалл… Вот уж подкузьмила. Полтора месяца! Зачем столько отработок, да за один раз? Дело не в том, что Поттеру оно несправедливым покажется — кто его спрашивать будет? — но здесь уже общественность роптать начинает. И перегорел малец, похоже, перекалили его с наказаниями. Отработка — она точечно должна применяться, чтоб наказуемый трепетал и боялся. А Поттеру теперь пофиг будет. И как его наказывать прикажете, если понадобится? Метлы лишить?

Голова разболелась. Метла… Что у них там произошло, что Поттер мётел боится? Хуч что-то говорила… Гроза какая-то, кто-то упал, повредил руку. Поттер увидел, как падают с метлы? Досадно, что он такой впечатлительный. Нужно было ему надёжный «Чистомёт» дарить тогда, но где вы видели ловца на Чистомёте? Хагридовы куры засмеют. Да что ж за напасть такая, всё наперекосяк: будущий герой, самый знаменитый ловец за последние сто лет — боится метлы! И дыра в команде, ловца нет, я ж эту позицию для Избранного резервировал. Кого туда сажать, рохлю Лонгботтома? Гм… хмм… попробовать можно. Уж школьный-то снитч я всегда подправлю…

И последнее, самое неприятное. Поттер упорно не хочет идти *туда*. Несмотря на все намёки, подсказки, ловушки, приманки и жирные указатели. Опять перестарались, тут даже до тупого дойдёт, что дело нечисто. Кстати, что-то «особые» составы на него не действуют. Лично видел несколько раз: выпивает всё до дна. Я уже дозу утроил, Помфри вот-вот метаболиты обнаружит. Поменять состав? Заимперить? И ведь силу не приложишь: нужен добровольный проход. Нет, «Империо» — не вариант.

Сегодня вообще всё развалилось. Малфоевский выкормыш оказался совсем дохлым: так капитально свалиться от пары капель «Йюлихского багрянца». И Поттер опять проигнорировал все намёки. Рональд, конечно, всех достал, даже дубовые столы в Большом зале стонали и корчились, но Поттер не собирался никуда идти изначально. Не стоило посылать ему метлу? Надо было придумать другой повод для дуэли? Возможно, но теперь не переиграть.

Итак, согласно инструкциям запасного плана, Рональд повёл на дуэль Лонгботтома. И зачем-то — эту законопослушную дурочку. Но рохля есть рохля, и Долгий Ум умудрился пострадать даже от зафиксированного на короткой цепи сторожа. Так, ну Рон у нас — трусло известное, а вот девчонка оказалась не промах… вытащила всех троих, да и дверь открыла. Почему, кстати, дверь запертой оказалась? А может, и псина была не очень-то зафиксированной? Ничего никому поручить нельзя, за всем самому следить нужно!

Итак, девчонка. Маглорождённая, связей с магами нет. Заступиться некому. Способности имеются, прекрасная память, но аналитическим умом не блещет. Может… может получиться неплохой вариант. Да и Роду Уизли нужно подыскать Обретённую… Но об этом рано думать. И вообще, давай-ка вот это всё — уже завтра. Сбор подноготной, психопрофиль, гематопрофиль, проверка в деле, подбор добавок к чаю…

Ты поймёшь, мальчик мой, что всеобщая слава и обожание в один миг могут обернуться огульной руганью, ненавистью и презрением. Что незаменимых Избранных нет. Что они легко превращаются в новых Темных Лордов, стоит им перестать слушать опытных наставников и пустить в своё сердце Тьму и тщеславие…

Хотя кого я обманываю? В раскрутку Поттера столько денег и времени вложено — попробуй его теперь заменить. И кем? Лонгботтом-то… кстати, псина могла ещё и потому озвереть, что на Лонгботтоме «Цепенею от страха» печатными буквами нарисовано.

Пожалуй, придётся немного сдвинуть график и устроить Поттеру показательный сеанс общественной опалы уже сейчас, а не в следующем году. Не поймёт — отвлечём близнецов от их важных дел. Ну а будет упорствовать… Будет жаль. Печёнкой чую, Лонгботтом с нужной ролью не справится. Так что ты уж постарайся поумнеть, мальчик мой. Постарайся…

Отчёты деканов, преподавателей, обслуживающего персонала и самого замка Хогвартс ложились на стол вовремя, копились в стопку и выдавливались в стол, в специальный Долгий ящик. О странных всплесках необычной и мощной магии. Об аномально быстрых перемещениях некоторых учеников и об эпизодических провалах фоновых перекличек о присутствии. О пробуждении некоторых систем замка, ранее считавшихся окончательно отказавшими. О внезапном обновлении помещений замка. О необычных успехах отдельных первокурсников на первых уроках. О полной потере магических способностей одним из учеников, и о внезапном и считающемся невозможным восстановлении мага из магла. О давней необходимости заменить инвентарь. Об испытаниях в больничном крыле экспериментального простудного зелья, изготавливаемого из импортируемого сырья по бартерным сделкам. О превышении отдельными преподавателями недельного лимита на количество взысканий и наказаний. Об инициации анимага без надлежащего контроля и подстраховки. О запросе на пополнение замковых складов металлом для нужд замковых восстановительных чар, повторяемом четвёртое десятилетие. О запросе на тепловодные трубки подгорного производства в количестве 10 тыс. штук, на рафинированный кварц в объёме…

Система составления замковых отчётов — адаптирующийся механизм. Если на фоне рутинных процессов появляются необычные или давно не происходившие события, они журналируются подробно и выделяются особым цветом чернил. Однако, если к таким записям никто не проявляет интерес, необычная градация меняется на предупредительную, потом на рутинную, потом о таковых упоминают лишь строки еженедельной итоговой статистики, а потом отчёты по игнорируемым и не несущим угрозы событиям перестают поступать и вовсе, освобождая место на бумаге для чего-то более важного. Пергамент на дне Долгого ящика спрессовывается, оставляя на себе лишь короткое резюме за неделю, а позже и вовсе исчезает, поступая на переработку. Хочешь что-то оставить для истории? Просто вытащи нужный лист из ящика и сохрани отдельно.

Хогвартс — или то, что можно назвать аналогом замкового разума — был бы рад не публиковать многие из отчётов и вовсе, но сковывался древними правилами и протоколом. Однако руководство Школы магии и чародейства в данный момент играло замку на руку: скоро даже самые необычные отчёты этого учебного года дойдут до дна Ящика Лени и Невнимания. У Величайшего мага столетия очень много дел.

Были, однако, отчёты, которые никогда не поступали и не должны поступать на стол директора. О появлении в школе потенциального Хранителя. О проведении тестовых испытаний. О принятии решения начать обучение юного ученика-Хранителя в нештатном режиме, силами замка. О последовательном выполнении учеником простых практических заданий, повышавших степень доверия замка к будущему Хранителю. О взятии ученика под особую защиту.

Замок не умел учить людей. Он обеспечивал им комфортные условия для жизни, кормил (при помощи домовиков), присматривал и защищал. Обучением всегда занимались люди — профессора или, в случае ученика-Хранителя, действующий Кастелян. Но у замка не было выбора. Более трёх веков от последнего Хранителя не поступало никаких вестей. Замок ветшал. Ему нужен был целитель и хозяин. Поэтому замок учил так, как умел — жёстко, неуклюже, в чуждой коммуникационной системе; и тем знаниям, которыми обладал — очевидно, преподавая их не всегда в правильной последовательности и приоритете.

Простейшая созидательная магия. Сделать маленькую, но настоящую стальную иголку из имеющейся материи — ну что может быть проще? Или финализирующее уравнивание простого зельевого состава.

Или вот, способность менять двуногую форму на более полезную для хранительских задач. Молния является ключевым элементом в процессе первой трансформации, это помнят даже многое забывшие современные маги. Смешно: они зачем-то обложили правильный ритуал странными действиями вроде «держать целый месяц лист мандрагоры во рту, не вынимая». Ни на секунду не вынимая. Замок призвал правильную грозу и создал правильные условия. Трансформация прошла идеально, нарушений не было, дальше дело за юным учеником. Поймёт ли он, что ему досталось необычное второе тело? Сможет ли обнаружить и раскрыть весь его потенциал? Замок не в состоянии здесь помочь: притирка к разуму будущего Хранителя только началась, он почти ничего не слышит.

Сердце Хогвартса умело ждать.

А виновник большинства странных отчётов в настоящий момент с восторгом осваивал новое совиное тело. Было пасмурно, шёл непрерывный тропический ливень — на экваторе начался мокрый сезон дождей. Но дожди здесь тёплые и неопасные, дома даже молнии — родные и нежалящие.

Литературы по анимагии в Замковой библиотеке не нашлось, так что трансформацию пришлось осваивать и тренировать самому. Но после первого, самого опасного оборота ничего невозможного на этой стезе уже нет. Вспомнить ту молнию и влить магию в воображаемые крылья — вот ты уже сова. Волевым усилием утяжелить и удлинить ноги — и ты на них стоишь, опуская расставленные руки. Каждый новый оборот удаётся всё легче и непринуждённее.

Хорошо, когда можно учиться без помех и ни от кого не скрываясь.

Мне казалось, что вопрос с моим участием в факультетской команде закрыт, но кто-то в руководстве был иного мнения. Четверг начался с бодрящего инцидента на завтраке.

Я спокойно поглощал овсянку, когда в зал традиционно влетели почтовые совы. Дождавшись летящего мне в тарелку «Ежедневного пророка», я привычно перехватил его и расслабился. Зря.

Многие в этот день впервые увидели, как делаются «грузовые авиаперевозки» в мире магии. В зал влетело шестеро крупных филинов, согласованно тащивших длинный свёрток. Бедные птицы немедленно оказались в фокусе всеобщего внимания.

Метла угадывалась в упаковочной бумаге уверенно. Обретение совиной аниформы что-то сделало с моим зрением — оно стало острее даже в человеческом теле, так что я читал надписи, не касаясь и не наклоняясь к пакету. Ценное отправление с обязательным уведомлением о вручении лично в руки. Объявленная ценность — две тысячи галеонов. Отправитель и обратный адрес не указаны.

Плохо. От посылки явственно попахивало неприятностями.

— Гарри! Что это? Кто это тебе прислал?

Рон вскочил и бесцеремонно поднял свёрток. Попытался разорвать упаковку. Наивный албанец. «С уведомлением о вручении лично» — вскрыть пакет может только адресат, собственными руками, о чем немедленно будет отправлено заверенное магическое сообщение.

Я обернулся и взглянул на письмо. Обычное, без обратного адреса, без магических меток и зелий внутри.

— Гарри! Да тут метла! — заорал Уизли на весь зал. Он прекратил терзать защищённый пергамент и увлеченно ощупывал содержимое. — Какая-то очень непростая. Ну же, открывай быстрее!

Я разорвал конверт с письмом. «НЕ ОТКРЫВАЙТЕ ПОСЫЛКУ ЗА СТОЛОМ!» — гласило анонимное послание. Я покосился на Уизли. Определённо, просьба запоздала. — «В ней — ваша новая метла «Нимбус-2000», но я не хочу, чтобы все знали об этом, в противном случае все первокурсники начнут просить, чтобы им разрешили иметь личные мётлы. Надеюсь увидеть вас на ней в составе команды».

Я посмотрел на Уизли. Он нёсся со свёртком к слизеринскому столу. Нужно быстро принимать решение, что делать.

Самый очевидный ход — передать метлу в команду Гриффиндора. Пусть Вуд решает, кого на неё сажать. К сожалению, здесь возможен один нехороший сценарий.

Посылка — с высокой объявленной ценностью и отправкой заверенного подтверждения о получении. Однако никаких документов о передаче прав ценной собственности не прилагается. Следовательно, данный случай может рассматриваться как передача на ответственное хранение, под которым косвенно появится моя подпись. Да, ребёнку, да, небрежно написанный адрес, но кто у нас тут главный судья в стране?

Итак. Если я сам иду в команду на этой метле — то всё нормально. О формальностях никто не вспоминает, пользуйся, Гарри, на здоровье. Но это не устраивает меня. Тренировки, дурацкая игра… А ещё — сильнейший повод для зависти и справедливого негодования. Почему только для меня сделано исключение? Почему только для гриффиндорца? Почему настолько крутая метла?

И кстати — я покосился на Рона, потрясающего свёртком перед Малфоем с компанией — для усиления этого негодования уже всё делается. Места случайностям не оставлено. Не вариант.

Путь второй. Я отдаю метлу Вуду, отказываясь играть лично. Меня по-доброму пытаются уговорить, убеждают передумать — я отказываюсь. И тогда вдруг объявляется «владелец» дорогой метлы. Ой, отправлена не туда, ой, нужно вернуть. Ой, а что это за царапина? Мальчик мой, ты хоть представляешь, насколько она обесценивает эту коллекционную вещь? Плати две тысячи. А таких денег у меня быть не может. Десять тысяч фунтов, цена автомобиля. Нет, я-то их наскребу, но это меня вскроет куда фатальнее. Не вариант.

Путь третий. Отправить посылку назад, невскрытой. И вот поэтому-то на ней нет обратного адреса.

Ай да шахматист. Всё закрыл! Хотя… Адрес не указан, но уведомление-то куда-то должно идти. Стало быть, технически он есть, но я его не вижу, видит только почтовая магия. А могу я отправить её обратно, так и не узнав имя благодетеля? Так… я ведь приобретал каталог почтовых услуг. Вспоминай, Гарольд… Точно, есть такая операция. Небесплатная.

Так, с легилиментом на таком расстоянии справится Мира. Достав карандаш, быстро пишу короткий ответ прямо на анонимной депеше. Теперь… как бы провернуть всё так, чтобы сверлящий во мне дырку взглядом Дамблдор не увидел слишком много?

Показательно морщусь и тру виски руками. Типа, дед, не ломись столь напористо, голова от тебя болит. Ставлю локти на стол — идеальные манеры! — кладу на ладони голову, закрыв лицо от большинства взглядов.

— Фиби! — шепчу я беззвучно. — Ты мне нужна, но так, чтобы тебя никто не видел.

— Что Фиби может сделать для мистера Поттера? — тихо звучит над ухом. На столе она стоит, что ли?
...
— Фиби видит обратный адрес. Фиби знает, кто отправитель.

— Я тоже догадываюсь, но нам нужно, чтобы посылка была отправлена официально, с почтового отделения. Тогда с меня будут сняты обязательства.

— Фиби поняла. Но такая отправка может стоить денег?

— Денег я дам. Ты готова выслушать, что нужно делать?

— Да.

Перепалка перешла в ругань. Но форсировать инструктаж нельзя — домовичка должна понять всю схему.

— Ты должна взять посылку у Рональда Уизли, оставаясь невидимой. Она отправлена мне, я разрешаю.

— Фиби сделает так, что посылка просто исчезнет из рук предателя крови.

Я вздрогнул. Ладно, сейчас не время.

Я поднял голову. Вовремя. К столу приближался Малфой, и был он натурально в бешенстве. В холодном бешенстве, но я-то мог сравнить обычного Малфоя и… этого.

Уизли далеко отстал, так что Малфой не видел, как из рук Рона внезапно исчез злополучный свёрток. Собственно, рыжий и сам это не сразу заметил. Удивлённо посмотрел на руку, оглянулся, стал искать его на земле.

— Поттер! Это — метла! — Малфой ткнул пальцем куда-то за спину. Да как можно было так его накрутить? Малфой не говорил — он шипел.

— Первокурсникам нельзя иметь свои мётлы. ЭТО ПРАВИЛО! Так какого ты…

— Посылка пришла по ошибке. Я…

— Не смей! — Драко, в отличие от Уизли, не орал, но его слышали. Никто не решался вмешиваться в разговор: отчасти Малфой озвучивал общие мысли.

Что-то было не так. Сама по себе метла не могла вывести его из себя настолько сильно. Что за… Его зрачки двигаются как-то необычно. Моё совиное зрение… Его что, опоили?

Может, ещё удастся сгладить конфликт или отложить развязку до прихода декана змеек? Нужно говорить покороче, впрессовывая в минимум слов самую необходимую информацию.

— Метлы больше…

Лицо Малфоя внезапно стало спокойным.

— Дуэль, Поттер! Сегодня, в полночь, в Зале наград.

— Мы согласны! — заорал подскочивший Уизли.

Наследник рода Малфой развернулся и зашагал прочь. Крэбб последовал за ним, Гойл на мгновение обернулся и коротко посмотрел мне в глаза, но тоже поспешил за лидером.

Драко, ну как же так? У тебя же есть комплект наследника, да и опыта тебе не занимать. Где Снейп, когда он так нужен?

Так, опять считаем. Понятно, что вызов на дуэль в такой форме — ничтожен. Тут и моё право на выбор места и времени, и то, что драться с Малфоем должен «мы»-Уизли и его невидимый друг. Но Малфой-младший откровенно себя подставляет. Кому нужно?

Попечительский совет взялся за мётлы, и нужно создать рычаг давления на одного из ключевых членов? Мелковато как-то, но в качестве комплексной меры к чему-то ещё… ладно, отбрасывать не будем.

Малфой-младший приходит на дуэль, его берут тёпленьким и в чём-то обвиняют? В чём? Что, кроме отработки, ему грозит? Могут ли за дуэли, которые здесь запрещены, исключить из Хогвартса? Вряд ли, но присовокупив что-то еще… Что? Понятно, что Дамблдору нужны крючки, а не политические трупы, но можно ли создать серьёзный крючок из такого проступка?

— Гарри, я буду твоим секундантом! Мы покажем ему…

Рыжий придурок орал прямо в ухо. Я обновил щит, отодвигая Уизли на полметра от себя. Вырубить бы слух и сосредоточиться, но уж больно много начальства на меня смотрит. Я осторожно обвёл глазами слизеринский стол. Невозмутимые лица, безукоризненные манеры. По какой-то причине они не вмешиваются. Не могут?

— … в полдвенадцатого — достаточно, чтобы успеть. Знаешь, зачем нужен секундант? Он закапывает твой труп, если тебя завалят. Но не ссы, вы пока не умеете ничего опасного. Если он выстрелит проклятием, лучше увернись, потому что я забыл, как их отбивать. А если…

— Хватит, вы оба! — не выдержала Грэйнджер. Почему оба-то?

— А можно здесь поесть спокойно? — блеснул умением делать толстые намёки рыжий. Даже не представляю, сколько людей сейчас хотели бы задать тот же вопрос ЕМУ.

Но Грэйнджер было нелегко сбить с выбранного курса.

— Гарри, — она повернулась ко мне. — Ты не можешь просто так бродить ночью по школе. Если тебя поймают, Гриффиндор получит штрафные очки. А тебя обязательно поймают. И если после всего тебе наплевать на факультет, то это — самый настоящий эгоизм.

— Вообще-то, это не твоё дело! — опять вылез Уизли. — Это только мужское… э-э, дело.

Грэйнджер продолжала смотреть на меня.

— Пора идти на Травологию, — сказал я спокойно, надевая сумку на плечо и вставая.

— Вот, я и говорю, — опять завёл шарманку рыжий. — Смотри. Если у тебя не сработает палочка, просто дай ему в ры… ай! Да что за?..

Уизли не мог выбраться из-за лавки. Каждая попытка приводила к тому, что он падал обратно. Что мешает, он тоже рассмотреть не мог — тяжёлая лавка была придвинута к столу, а желудок набит тройной порцией омлета.

— Гарри, подожди! Да подождите же… Предатели!

Шнурки ботинок у Рональда Уизли были намертво связаны. Узлы вязались долго, затейливо и прочно. Доставший всех монолог служил хорошим стимулом для здоровой злости. Кто на самом деле сотворил эту маленькую, но эффективную месть, сказать было решительно невозможно. Желающих набралась бы едва ли не половина зала. А что есть магия, как не воплощённое желание?

Перекапывая компостные кучи — да, сегодня всем нам планово досталась именно эта работа — я продолжал размышлять. Самое толковое — сообщить о происходящем Снейпу. Пусть разбирается. Как там называл его Драко? «Дядя Сев». Племянник, крестник, дружба семьями? Так или иначе, наиболее близкий ему из известных мне здесь.

«Патронус» — это ведь покровитель, не так ли? Попробуем.

Открыть каналы. Фиолетовый бархат Пустоты. Золотые созвездия Жизни. Ты здесь уже был когда-то, помнишь? Если не занят, мне бы не помешало немного твоей помощи.

Отклик, очень далёкий. Не наш мир. Он не может прорваться. Нужно больше магии. Звёзды засияли гуще, появилась полоска Млечного пути. Бархат приобрёл глубину, и… на стол бесшумно приземлилась знакомая призрачная сова.

А ведь это не магия. В смысле, не заклинание, не кружево, не конструкт. Самое настоящее, живое существо. Интересно, каков их мир? Знают ли британские волшебники, что «Экспекто Патронум» — это Зов, а не заклинание?

До самого ужина я готовился. Проверять пришлось на себе, так что аппетит на вечерней трапезе у меня отсутствовал. Ну да не до еды сейчас. В Большой зал я намеренно зашёл со стороны слизеринского стола и, проходя мимо Малфоя, поставил на него маркер, облегчающий удалённое плетение заклинаний.

Сев за свой стол, привычно отгородился щитом и начал выплетать весь подготовленный комплекс в ауре породистого блондина. Извини, Драко, но в полночь ты будешь занят другим делом. Надеюсь, — я посмотрел на Крэбба и Гойла, бросавших иногда на меня короткие взгляды, — хоть один из твоих телохранителей не только сильный, но и умный, и догадается, что надо делать. Сам Драко продолжал презрительно кривиться и сверлить меня злыми глазами.

Нужно, наверное, рассказать, как теперь проходили мои отработки. Я стал осторожнее. Уборочные плетения и тем более «генеральная уборка» отныне никогда не запускались там, где я работал последние несколько дней. Я наловчился быстрее находить и исправлять дефекты замковых плетений. Делал это преимущественно днём, устроившись на подоконнике с книжкой или в какой-нибудь нише с рыцарскими доспехами. Удобные они, эти ниши, и наверняка не один десяток детских поколений провёл в них вот так, сидя в покое и незаметности, отдыхая от принудительной социализации. Очень может быть, для того их и делали.

После холла единственная «генеральная уборка» была запущена на внешней галерее, без моего присутствия, в два часа ночи. Галерея находится снаружи, так что с моими отработками не связана даже в теории. Больше обновлений не было: частить с ними нельзя, оптимально запускать этот затратный процесс не более двух раз в неделю.

Так что на отработках я честно убирал при помощи «Тергео» помещения, в которых ещё не восстановил штатные чары. Филч подобрел. Он, вообще-то, нормальный человек, просто обычно имеет дело с детьми, которые ему только гадят. Их немного, таких детей, но именно их ему и присылают на отработки. Да и что прикажете делать? Наняли сквиба, поставили задачу «обеспечивать порядок» с вагоном дел в сопровождение, и оставили одного перед сотнями изнывающих от скуки малолеток-магов.

— Уже поздно, мистер Поттер, — подошёл ко мне Филч в начале одиннадцатого. — Давайте мы с миссис Норрис проводим вас до гостиной.

— Спасибо, мистер Филч. Я и сам могу дойти, у вас куча дел…

— А нам как раз по пути. Профессора Снейпа нет, мы одни на обходе. Пойдёмте.

Некоторое время мы шли молча.

— Надеюсь, вы сегодня не собираетесь делать глупостей, мистер Поттер?

Жаль, ни один преподаватель мне такого вопроса не задал. Только завхоз беспокоится.

— У нас завтра первой парой — Зельеварение. Сами знаете, у профессора Снейпа… нужна очень трезвая голова, да и той не всегда хватает.

— Это да, — усмехнулся Филч. — Слагхорн был добрее.

— Слагхорн?

— Профессор Гораций Слагхорн, вёл «Зелья» до Снейпа. У него учились и сам Снейп, и ваша мама, и… не к ночи будет помянут…

Филч прервался. У входа на наш факультет прямо на полу спал Лонгботтом. Причина прояснилась быстро: на двери отсутствовала Полная Дама. Именно сегодня ей вздумалось гульнуть по местным кабакам. Сволочь. Против меня даже портреты играют. В то, что это случайность, я не поверил ни на секунду. Удобнейший поворот: Поттер вернулся с отработок и якобы не смог войти. Отличная хохма, мистер Поттер, а теперь без вранья!

Вместе мы растолкали Невилла.

— Вставайте, мистер Лонгботтом, простудитесь. Я открою двери, входите и больше сегодня никуда не выходите. Вам понятно, мистер Поттер?

— Вполне, — я посмотрел на завхоза. В то, что он случайно вызвался меня проводить до предательских дверей, я почему-то тоже не верил. — Спасибо вам за заботу.

Мы расстались.

— А как же вы вошли тогда?

— Мимо патрулировал Филч со своей компанией, — зная, что меня слушает рыжий, я решил отвести удар от старика. — Кошка нас почуяла, конечно. Пришлось выслушать кучу злобной грязи про пустующий карцер и начищенные кандалы, но крыть ему было нечем. Отпер дверь и впустил.

Днём я поместил в гостиной и коридоре несколько наблюдательных артефактов — аналогов камер наблюдения, без звука. Купил в Средоточии. В Саргас решил не уходить, пока ситуация не разрешится так или иначе.

Общий план был несложный: нейтрализовать Малфоя на эту ночь. Примерно с одиннадцати вечера его с настойчивой периодичностью станет призывать «белый друг». Через двадцать минут диарея сменится повторяющейся рвотой, а к половине двенадцатого начнут валить на пол сильные приступы головокружения. Точные меры воздействия на гладкую мускулатуру, гортань с пищеводом и внутреннее ухо я подбирал на себе. Делал это в Саргасе и долго потом отлёживался, а за ужином ничего так и не съел. К половине первого интенсивность воздействия начнёт спадать, а в час ночи безусловно прекратится — этот момент я продублировал независимыми блоками.

Расчёт строится на том, что умные телохранители, оценив тяжесть симптомов, оттащат Драко в больницу и обеспечат железное алиби. Надеюсь, Слизерин дружнее Гриффиндора и старосты примут участие, чтобы не возникло проблем от хождения по замку в неположенное время.

Помфри проведёт диагностику и, возможно, обнаружит отраву, которой Драко наглотался утром. Скорее всего, мои «дразнилки» также найдут и нейтрализуют — они расположены в анатомически очевидных местах. В любом случае медведьме должно хватить ума оставить Малфоя до утра в больничном крыле, для верности накачав снотворным.

Уизли томился в гостиной до половины двенадцатого. Вместе с ним несла караул Грэйнджер с книгой. Парочка вяло переругивалась, изыскивая способы борьбы со сном. Когда стало ясно, что я не появлюсь, рыжий скрылся в спальне и вышел оттуда с полусонным, одетым в пижаму Лонгботтомом. Что за?..

Перепалка возобновилась с новой силой. Грэйнджер перекрыла собой путь к выходу, Уизли с ней спорил, Лонгботтом обречённо молчал. Наконец стороны о чём-то договорились и вышли наружу. Втроём. Абзац.

Возвращение затягивалось. А потом… Около часа ночи в гостиную вошли МакГонагалл, Филч, Уизли и Грэйнджер. Доброй ночи, декан, рады, наконец, увидеть вас на вашем факультете!

Сарказм быстро выветрился, когда я оценил внешний вид детей. Уизли слегка потрёпан, в перепачканой мантии и с поцарапанным лицом. У Грэйнджер — перебинтована левая кисть. Не понял! Моё заклинание не сработало и они таки подрались с неадекватным Малфоем? А где Лонгботтом?

МакГонагалл оглянулась и направилась на мужскую половину. А я бросился лихорадочно переодеваться. Халат и шлёпанцы на голые ноги. Ну нет у меня пижамы — я ночую в тропиках, а не в шотландском замке. Так, растрепать волосы, придавить скомканную одежду к лицу — типа, полоса от подушки, вид позаспаннее… Чуть не забыл — кровать разобрать! Всё, выходим.

МакГонагалл стучала в дверь Перси. Перси нужно время, чтобы проснуться, прогрузиться, открыть щеколду… Я появляюсь из-под скрывающей мою комнату иллюзии незаметно, так что декан обнаружила меня, стоящего посреди коридора, не сразу.

— Мистер Поттер! Где вы были?

Я заторможенно оглянулся в конец коридора, откуда якобы шёл. Обречённо посмотрел на неё. Час ночи, начальник, дай поспать, а?

— В туалете.

— Я спрашиваю, где вы были этой ночью?

— Здесь. У себя. Как обычно.

— Мистер Поттер, вы…

— Что произошло, вы можете сказать? Что за очередной армагеддон я имел наглость проспать?

— Здесь я задаю вопросы! Где вы были, начиная с ужина?

Я помедлил, вспоминая.

— Пришел в гостиную. Это видела куча народу. Около девяти пошел на отработку…

— В комендантский час? Кто вам…

— Вы. Это ваш приказ и ваше время. «Когда остальные отдыхают, вы будете…» и так далее.

— Я… Так, ладно. Кто может это подтвердить?

Я посмотрел на Грэйнджер.

— Профессор, это так, — ответила Гермиона. — Я его не хотела выпускать сначала, но…

— С вами будет отдельный разговор, мисс Грэйнджер.

— Профессор, мистер Поттер действительно прибыл на отработку в девять, как обычно. Он не опаздывает, — заговорил Филч. — Я поставил его убирать восточное крыло на втором этаже. Миссис Норрис за ним приглядывала. Он работал до половины одиннадцатого.

— А потом, конечно же, он пошёл в Зал наград.

Я вдохнул, чтобы ответить, но меня опередил Филч.

— Я проводил его до гостиной, лично, — он рассказал про дверь без консьержки и спящего Лонгботтома. Было видно, что МакГонагалл с готовностью отбросила бы аргумент с Полной Дамой как нелепый, но это было свидетельство Филча. Ох, и отыграются на старике…

— Так… И вы выждали время, после чего отправились…

— Спать. Я отправился спать, мэм. И Лонгботтом тоже отправился спать. И Грэйнджер посоветовал сделать то же самое.

— А дуэль?

Да она даже не палится.

— Какая ещё дуэль?

— В полночь, в Зале наград!

— Мэм, — устало ответил я. — У нас завтра с утра Снейп, очень злой и очень… снейп. Мне неинтересно, чем там будут заниматься младший Уизли с Малфоем под видом дуэли.

— Как вы можете! Почему вместо вас должен драться ваш друг?

— Вас кто-то дважды ввёл в заблуждение. На полночь в Зале наград была назначена только одна дуэль — Драко Малфоя с Роном Уизли. И я не дружу с людьми, которые называют меня ур…

— Врешь!!! Это твоя дуэль, все слышали! — рыжий шагнул ко мне с традиционно сжатыми кулаками.

— Нет. Даже собаки в Хогсмиде слышали, что согласился на вызов ты. Уж не знаю, зачем, но…

— Он согласился от вашего имени, мистер Поттер!

Я ошалело уставился на неё. Народ возмущённо загомонил.

— Вы… вот это сейчас серьёзно?

— Да как вы…

— То есть, — перебивая, вставил я, — я сейчас пойду к папаше Гринграсс, обзову его жёлтым земляным червяком и скажу: «А отвечать будет МакГонагалл. МЫ СОГЛАСНЫ!»

МакГонагалл хватала ртом воздух. Гомон превратился в возбуждённый базар и хохот. Посыпались советы, что ещё сказать Главе древнего Рода.

— Да как вы… Никогда ранее…

— Мэм, — сказал я примирительно. — Вы спросили, почему я пошёл спать. Я вижу это именно так. Дуэль — не моя. Дуэли здесь — вообще запрещены правилами. Я привычно проигнорировал очередную авантюру Уизли-младшего и пошёл спать.

— Месяц отработок, — продышавшись, выдала декан.

— Плюс тридцать отработок у мистера Филча, за отказ нарушать правила Хогвартса, — спокойно констатировал я. Факелы мигнули. — Принято. Я могу идти спать?

— Нет!

Я со вздохом перевёл взгляд на стену. Ну, пусть потешится. У меня вагон времени, чтобы отоспаться в Саргасе.

— Теперь вы, — обернулась декан к паре штрафников. — Ваш сегодняшний…

Она запнулась. Оглядела собравшихся вокруг. Поджала губы и припечатала:

— Каждому — отработка у Филча. Сами знаете за что.

Уизли, как ему казалось, незаметно скривил губы в пренебрежении. Грэйнджер поражённо вскинулась.

— Да, мисс Грэйнджер! Уж от вас-то я этого никак не ожидала. Приличные ученицы не лезут в…

Опять осечка. Пропорциональность наказания впечатляет, но куда интереснее то, что именно МакГонагалл хочет, но не может высказать. Впрочем, мне — неинтересно. В этом дешёвом сюжете ровно одна Большая Тайна, на «запретный» начинается, на «коридор» заканчивается. И почему они шли в Зал наград, а попали на третий этаж — тоже неинтересно, их вёл Уизли с навязчивой идеей о сундуке галеонов. Больше беспокоит отсутствие Лонгботтома. Судя по перебинтованной руке Грэйнджер, поиск придётся начинать с больницы.

— Отправляйтесь спать. Это всех касается!

Народ загомонил и начал расходиться. Я отчаянно зевнул. Определённо, режим сегодня поломан окончательно.

— Перси! Лонгботтом попал в больничное крыло. С утра проверьте…

А в субботу в Хогвартс вернулся Дамблдор. Собственно, появился он поздно вечером в пятницу, но, видимо, знакомился с состоянием дел и накручивал хвосты подчинённым и личной команде. Потому что утром в субботу прессинг первых дней возобновился с прежней силой.

Все мои приготовления «пришлись ко столу» уже за завтраком. Я сидел в компании гриффиндорцев и меланхолично поглощал овсянку с омлетом. Мой утренний чай был «заряжен» чем-то новым, причём только у меня — я не увидел этой же цветовой смеси у других. Разумеется, я безмятежно «запивал» овсянку «витаминизированным» чайком, чувствуя пристальное внимание со стороны преподавательского стола и лёгкую дамблдорскую легилименцию. Мира справлялась.

Стол слева от меня был забрызган полупережёванным омлетом. Проигнорировав кашу, севший рядом со мной Уизли набрал три порции яичной болтушки, но даже её толком не ел, выплёвывая половину во время возбуждённого монолога. Разговаривал он со мной. Догадайтесь, о чём.

Квиддич. «Пушки Педдл» — лучшая команда. Запретный коридор. Вуд набирает команду. Мы с братьями почти пробрались. Метла — это круто. Я не знаю, как открыть дверь, а ещё оттуда доносятся… У них нет ловца, Поттер. Вуд наверняка будет устраивать отбор в этом году, попробуй…

Допив чай и так и не сказав ни слова на протяжении всего сеанса агитпропа, я встал из-за стола и неспешно направился к выходу. Щит показал себя отменно. Завтрак вкусный, и как всегда, спасибо домовикам. Нужно…

— Ты, УРОД! Я с тобой разговариваю, вообще-то!

Этот вопль, наверное, услышали даже в Хогсмиде. Зал мгновенно стих. Я даже не сбился с шага. Чужое воспитание — не моя проблема. Тут полно профессионалов.

— Мистер Поттер!

Пришлось остановиться и обернуться. Здравствуй, новая отработка. Интересно, как МакГонагалл успела так быстро оказаться рядом с Уизли?

— С друзьями так себя не ведут. Немедленно извинитесь!

— То есть по поводу «урода» возражений нет, — спокойно парировал я.

— Двадц… Отработка! У Филча, сегодня в девять! Когда все будут отдыхать и праздновать первый выходной, вы будете…

Снейп традиционно мрачен, с презрительной гримасой наблюдает за крикливой сценой. Дамблдор поглядывает с доброй улыбкой, но, по-моему, ему что-то не нравится в разворачивающемся действе.

— Я понял. Помочь мистеру Филчу, сегодня в девять. Что-нибудь ещё?

— Извинения, мистер Поттер!

Я вздохнул.

— А смысл?

— Неделя отработок у Филча.

Нашла коса на камень.

— Итого, восемь отработок. Мне нетрудно извиниться, профессор, но какой смысл? Я всё равно не полезу в запрещённые директором места и не буду…

— Месяц! Месяц отработок, Поттер.

Слизерин взирал на это с каменными лицами, Хаффлпафф сидел с открытыми ртами. Похоже, МакКошку переклинило. В моей прошлой, «пролетарской» школе тёток тоже иногда клинило: не все могут выдержать ежедневный малолетний бедлам вокруг, иногда срываются.

— Тридцать восемь отработок, за отказ нарушать школьную дисциплину, — со спокойствием сфинкса подвёл я итог. По факелам в Большом зале как будто пробежал кратковременный ветерок. — Что-нибудь ещё?

— Вы… — МакГонагалл глотнула воздуха, чтобы выдать новый аргумент, но вмешался Снейп.

— Минерва, оставь что-нибудь и нам, — с негромким брюзжанием произнёс он. — Кто будет мыть мои котлы, если ты законопатишь его к Филчу до конца года?

На лицах слизеринцев появились лёгкие улыбки, гриффиндорцы посмотрели на зельевара как на врага всего светлого мира.

— Думаю, нам всем нужно успокоиться, — наконец вклинился Дамблдор. — Факультеты должны быть дружными, несмотря на, эээ… небольшие недоразумения. Гарри, мальчик мой, не сердись на Рона, он бывает иногда несдержан. Отработки я, наверное, отменю…

Внезапно и на короткое мгновение цвет факелов стал красным. Я такого ещё не видел, и, судя по ошарашенным детским лицам — не я один. Дамблдор уставился на что-то, видимое только ему одному.

— Что ж, мальчик мой, тридцать восемь отработок. Минерва, я думаю, инцидент исчерпан.

МакГонагалл укоризненно покачала головой и вернулась за стол. Я вышел из зала. Работа у Филча не противоречит моим планам — наоборот, имеется возможность познакомиться и с хозяйственной частью, и с завхозом. Зато мои официально занятые вечера дарят железную отговорку от любых авантюр. Может быть, это понимает и директор. Он просто не успел вмешаться — конфликт развился слишком быстро.

приложил руку к стене и мысленно обратился к замку: «Я собираюсь заняться починкой уборочных заклинаний. Пожалуйста, скрой меня от системы наблюдения за учениками. И мне нужно попасть в помещение, где накапливается собираемая пыль».

С лёгким хлопком в комнате появилась домовичка.

— Фиби перенесёт ми… мистера Поттера в нужное помещение.

Что ж, ситуация прояснилась. Используемый здесь *трансгрессионный аттрактор* блокирован с принимающей стороны. Скорее всего, засорился.

Непонятно? Придётся кое-что объяснить.

Чтобы избавиться от ненужного вещества, маги используют утилизирующие заклинания. Например, «Эванеско» «уничтожает» указанный предмет; «Тергео» — удаляет сухие загрязнения с поверхности, а «Экскуро» — делает то же самое с нечистотами. Вопрос: как именно происходит удаление ненужного вещества? Кто сказал «это всем известный раздел Трансфигурации под названием “Исчезновение”»?

Законы сохранения — очень упрямая вещь. Даже для магии. Материю нельзя просто так уничтожить. Более того, вещество ещё и очень устойчиво, поэтому и в энергию его превратить легко не получается. В противном случае у нас давно наступила бы эра энергетического изобилия. Ненадолго. До тех пор, пока на планете, неспособной отводить столько тепла, не стало бы слишком жарко для жизни.

Итак, ничего не «уничтожается». В основе утилизирующих заклинаний лежит перенос вещества. Мгновенно, очень далеко и очень дёшево. И с последним моментом имеются определённые трудности.

Британским волшебникам известно несколько разновидностей мгновенного переноса: трансгрессия, называемая также аппарацией; каминная связь; и мгновенное перемещение домовиков. Все известные способы объединяет одна деталь: перемещаться может только маг (или Дитя магии в случае домовиков). Маг может взять с собой груз или даже пассажиров, но он не может отправить груз или пассажира *без* себя. Даже через камин. В противном случае магам не нужны были бы почтовые совы.

На самом деле, перемещать только груз при помощи аппарации — возможно. Но очень недалеко и только через подготовленные зоны на обоих концах. Стоимость такой транспортировки возрастает нелинейно в зависимости от расстояния, причём нелинейность довольно крутая. Более-менее дёшево переброска обходится на расстояние до пяти-семи метров. В Хогвартсе небольшие транспортные камеры встроены в стены примерно на указанном расстоянии друг от друга, и вещество (в частности, мусор) передаётся через них по цепочке, автоматически и быстро. Понятное дело, далеко не каждый маг или даже владелец мэнора способен выстроить подобную транспортную систему, но Основатели об этом позаботились.

Имеется, однако, приятное исключение из этого правила: так называемые трансгрессионные аттракторы. Многочисленные аномалии неизвестной природы, трансгрессия вещества в которые обходится практически бесплатно. Разработаны способы поиска этих аномалий и простые методы переброски в них ненужного вещества. Однако до сих пор неизвестно, что они собой представляют «с той стороны».

Ни один выход аттрактора не найден в пределах Земли или обитаемых миров Средоточия. Сигналы мощных магических маяков, отправляемых в аттракторы с исследовательскими целями, никогда не доходили обратно. Редкие маги-смельчаки, решавшиеся уйти в аномалию лично, не возвращались: переход обходится дёшево только в одну сторону, а ведь даже неизвестно, есть ли там пригодный для дыхания воздух. Если выходы аттракторов вообще находятся в нашей Вселенной, они располагаются где-то очень далеко.

Возвращаясь к нашей теме, подведу итог: в основе применяемой в Британии магической утилизации лежит отправка ненужного вещества в один из найденных аттракторов. Возможно, это не совсем этично — вываливать свои отходы на неизвестные головы в неизвестных мирах, но так уж сложилось. А о том, что по крайней мере некоторые аномалии имеют выход не где-то в межзвездном вакууме, а на поверхности планет, говорит тот факт, что давно используемые аттракторы иногда «забиваются». То есть перестают принимать вещество, поскольку в точке выхода для него нет места. Может, выход заваливает оползнем или заливает водой, а может, мусорный «террикон» вырастает и накрывает точку выброса — неизвестно.

К счастью, это происходит редко, но в нашем случае получилось именно так. Сотни лет использовавшийся Хогвартсом аттрактор перестал принимать вещество. Иногда он ненадолго открывается — может, куча на той стороне немного оседает или часть пыльной массы ветром сдувает — неизвестно; но понятно, что утилизационную аномалию нужно менять на другую.

Гильдейский каталог известных аномалий у меня был. Выбрав из него три еще не использованных — ночью зарезервирую их на себя — я соорудил простейшую карусельную систему. Теперь аномалии будут использоваться попеременно, циклически меняясь при каждой отправке. Если, спустя какое-то время, одна из них опять откажет, две другие продолжат работать.

— Если уж меня кто и ненавидит, то это МакГонагалл, — ответил я, осторожно отхлёбывая горячий чай в утилизирующий карман. «Дружелюбие», «доверие», «снижение когнитивных характеристик». — Полтора месяца отработок за пару минут.

— Полтора… — вытаращился великан. — Мерлин, да что ж ты такое натворил-то?

Ах да, его же не было на завтраке. Но насколько же непоколебимо он уверен в правоте руководства!

— Официальная причина — «За отказ нарушать школьную дисциплину», — ответил я нейтрально.

— А, эт да, — успокоился Хагрид. — Дисциплину нарушать никак не можно. Ну, не при взросл… хгм, да…

Определённо, формальная логика — не его сильная сторона.

— Он отказался извиняться, — ляпнул Уизли. И громко сёрбнул чаем.

То ли он клинический идиот, то ли меня уже совершенно не стесняются.

— А за что? — удивился Хагрид. — И кому? Этому индюку Малфою, наверное? Вот уж подлая семейка, всех вокруг уродами и грязно… грязью, в общем, считают, кто не из ар… арест… чистокровных, в общем.

Рон, похоже, почувствовал какой-то дискомфорт и зыркнул на меня. Хагрид же продолжал распаляться.

— А было б чем там хвалиться, этим чист-то-кровным. Вот, посмотри, — он показал на Рона. — Тоже семья чисто-кровных, чтоб ты знал. Да, самые что ни на есть Уизли, все рыжие как один. А всё ж достойные люди, Гарри, один к одному. А почему достойные, спроси ты меня?

Хагрид придвинул мне пару кексов и назидательно поднял указательный палец.

— А потому как с наш-го факультета они, значт. Все как есть — с Гриффиндора, Гарри! И вот они-то не скажут тебе — ты грязь, там, ты урод! — никогда, слышишь? И за глаза, и в уме тебя уродом обзывать не будут. Они смотрят на человека, а не на…

Рон пытался проглотить непрожёванный кусок, но оный в горло пролезать почему-то перестал. Твердоватые всё же кексы получаются у Хагрида. Может, женские руки нужны, не знаю.

— Поэтому, Гарри, я так думаю: надо тебе держаться правильных людей. Вот, посмотри на…

Наверняка и Хагрид, и Рон для легилимента — открытые книги. И Дамблдор может просматривать воспоминания об этом разговоре. А потому изобрази-ка ты, Гарольд, лицо попроще и начинай выводить разговор со скользкой темы. Что бы такое…

Я опустил взгляд на газету и сделал вид, что постепенно увлекаюсь содержимым статьи. Получивший второе дыхание Рон протолкнул-таки порцию углеводов и возбуждённо спросил:

— Хагрид, а что это за статья у тебя на столе?

Он придвинулся ближе и едва не опрокинул мою чашку.

— Так это про то самое ограбление! А я помню эту историю: Гринготтс смогли ограбить впервые за… эээ, сколько-то сотен лет.

Не тупить, не играть в молчанку! Их воспоминания будут просматривать.

— Это дата моего рождения, — сказал я, глядя в окно и изображая, что пытаюсь что-то вспомнить. — Мы как раз были там в тот день. И вроде бы у этого сейфа.

— Да, — загадочно протянул Хагрид. — Не успели грабители. Не нашли уж там ничего. Шиш им, а не… Грхм…

Утомившись и решив, что на сегодня хватит, я вернулся в холл. Было ещё одно дело, которое я хотел сегодня опробовать: режим «генеральной уборки». Согласно регламенту, генеральная уборка выполняется раз в три года, на летних каникулах в отсутствие учащихся. Проведённая процедура существенно облегчала последующую работу уборки обычной. Что же, попробуем.

Выпив воды из фонтана и немного отдохнув, я ещё раз сверился с руководством, проверил кружево и активировал процедуру, коснувшись неприметной двенадцатилучевой звезды в настенной резьбе и отправив в неё немного своей магии с чётким приказом: генеральная уборка, только входной холл.

С громким скрипом двери главного входа захлопнулись. В проёмах выходящих в холл коридоров загорелось призрачное красное сияние — предупреждение не входить. В магическом зрении каменный пол полыхнул мощной и сложной магией. С полминуты шло какое-то прощупывание и анализ. Интенсивно заработала транспортная сеть в стенах. После чего… на полу появилась и с шипящим потрескиванием начала медленно двигаться светящаяся полоса.

Больше всего это походило на большой бенгальский огонь, если нанести магниевый состав трёхметровой линией и поджечь сразу по всей длине. Исходящая обильными бело-розовыми искрами активная область неспешно ползла по полу. Генеральная уборка, что бы она собой ни представляла, выполнялась медленно, полосой по три метра за раз. Воздух стал сухим, сильно запахло озоном и раскалённым камнем. Усиленно заработала вентиляция. Очевидно, работающее заклинание было опасным, но вляпаться в него мог только слепец, паралитик или полный придурок. Видимо, из-за наличия последней категории уборку следовало проводить на каникулах.

У моих ног мяукнули.

— Добрый вечер, миссис Норрис, — улыбнулся я. — Не подходите к этому свету, он сильно повредит ваши лапы.

Кошка вела себя вполне разумно. Огибая по широкой дуге шипящий жгут, она медленно подошла к уже убранному участку пола. Я последовал её примеру и присел. Не поверив своим глазам, провёл по полу рукой. Заклинание не просто чистило — оно восстанавливало и наращивало покрытие. Подо мной был полированный камень, выложенный красивой цветной мозаикой. Оказывается, серый цвет полов в замке — это въевшаяся многолетняя грязь. А вот такую, бежевую с прожилками, ровную и гладкую поверхность и убирать потом будет намного проще. Интересно, откуда берется материал для восстановления? Нужно проверить наполнение служебных складов. Трубы, например, в определённых пределах тоже восстанавливаются замковым волшебством, но происходит это отнюдь не из воздуха, нужен металл нескольких видов.

Очередной повод снять шляпу перед Основателями. Так… творить я ещё не умею.

Большинство людей называют нас пустотниками. Для этого есть все основания: мы много работаем с Пустотой и её магией. Управление пространством и временем — наша обычная деятельность. Истинное именование магов Пустоты знают немногие.

Тропящие Хаос. Находящие дорогу там, где нет ни направлений, ни мер, ни опоры и постоянства, ни причин и следствий. Отыскивающие островки Порядка там, где Порядка быть не должно. Отыскивающие, укрепляющие и превращающие эти островки в стабильные, полноценные, цветущие материки.

Высшая ступень развития Тропящего — создание миров. Ну или, что мне кажется более реальным — поиск готовых, наиболее подходящих из ничейных в бескрайнем океане вероятностей. Мир моего Саргаса — хороший тому пример. Не знаю, что случилось с его мастером, но творение получилось очень красивое.

Хаос не против. Он равнодушен и бесконечно богат, как и подобает подобной первостихии. Все существующие миры появились из Хаоса, так почему бы не позволить перейти в бытие ещё одному?

Каждый разумный увидит Хаос по-своему. Каждый ощутит лишь бесконечно малую толику этого дна — то, что доступно восприятию его разума. Большинство разумных вообще не в состоянии смотреть на Хаос, это опасно для рассудка. Мы, пустотники, можем выдержать больше обычного мага, но и нам лучше не забираться на те зыбкие дорожки, где Порядка становится критически мало. У каждого своя мера, в бездне Хаоса найдётся предел для любого гения самоконтроля.

И нет, мы — не Хаоситы. Мы не используем магию Хаоса, не черпаем из него силы, не являемся его адептами. Мы лишь находим в нём тропинки к островам.

— Ваша сегодняшняя работа, Поттер, — Снейп указал на большое деревянное ведро с какими-то склизкими шлангами. — Флоббер-черви. Необходимо сделать нарезку для рецепта противоожоговой мази. Результат складывать в эти банки. Наполните две, и можете быть свободны.

Снейп вернулся за письменный стол и углубился в проверку эссе. Я заглянул в ведро. Шланги оказались толстыми кольчатыми личинками в локоть длиной — к счастью, неживыми. Хм. Инструкций по разделке флоббер-червей, равно как и рецептов с их использованием, нет в учебниках ни первого, ни второго курса. Что ж, в эту игру можно поиграть вдвоём.

Я по-хозяйски заглянул в шкафы с инструментами и во втором обнаружил искомое. На пол со стуком опустилась монументальная разделочная доска — почти метрового размера, в два дюйма толщиной, старая и сильно пошорканная рубяще-режущим инструментом. В руку удобно лёг мощный нож для разделки крупной птицы. Туповат. Где у них тут точильный камень…

— Поттер! Что вы творите?

Ну то-то же.

— Телепаты в отпуске, профессор, — хех, звучит двусмысленно, но нехрен выпендриваться… О, да у него тут есть кое-что получше! — Вы не оставили инструкций, следовательно, методика разделки не имеет принципиального значения.

Я вернул нож обратно и вытащил мясницкий тесак. Оценивающе посмотрел на ведро с червями. Подойдёт.

— Умники в моём кабинете моют котлы, Поттер. Вручную, без магии.

— Как скажете, профессор, — я начал укладывать назад вынутый реквизит. — Всю свою сознательную жизнь я мою посуду. Почувствую себя вернувшимся домой на выходные.

Я не шутил. До тех пор, пока я не научился защищаться от Дадли, выполнение поручений на кухне было моей отдушиной. Кабанчик не решался пакостить по-крупному при тёте Петунии. А уж мою магию ещё нужно суметь обнаружить. Я же не палочкой колдовать буду. Создам из тряпки временный артефакт.

Сзади взвизгнул отодвигаемый стул. Снейп подошел к книжному стеллажу, достал оттуда потрёпанный том, раскрыл на нужной странице и раздражённо шлёпнул на лабораторный стол. Я захлопнул шкаф, подошёл к книге и быстро взглянул на титульный лист. «Либациус Бораго. Расширенный курс зельеварения». И — чернильная надпись «Собственность Принца-полукровки» на месте экслибриса.

Печатный текст обильно отредактирован чернилами. На полях многочисленные пометки. Очень толковые пометки, но всё же нужно уточнить.

— Ваши ремарки имеют приоритет, профессор?

— Лишний вопрос, Поттер.

У каждого свои способы избежать короткого «да». Зато мы подтвердили псевдоним Снейпа в публикациях.

Что там дальше? Контакт с железом противопоказан. Нарезка бронзовым или обсидиановым ножом на дюймовые куски… На полях предложен альтернативный способ: специализированное заклинание разделки, «Секо вирми», смотри в конце… Надо же, кто-то не поленился сделать магическую оснастку? В конце книги — оставленный редакцией десяток чистых листов «для заметок», густо исписанный владельцем книги. Заклинание вариативное, словесная формула неизменная, управляется жестом. Запоминаю инструкцию. Нужно пробовать.

Ох, и накручено тут. Анализ жеста — убираем, я буду управлять напрямую. Проверка на наличие червя — убираем… Хотя нет, кое-что оставим, стол трогать не надо. Распознавание размеров — убираем, я давно привык работать с маркерными узелками. Блок, порождающий режущую плоскость, запоминаем отдельно, очень перспективная наход…

— Поттер, я не могу сидеть здесь до утра. Быть может, котлы всё же будут проще для ваших мозгов?

— Как я сказал сегодня Малфою, в Хогвартсе почему-то никогда не дают подумать. Вы же помните того мужика с пятидолларовой банкноты: сначала точим топор, потом рубим дерево, — и добавил тише: — Если уж приходится забивать микроскопом гвозди, сначала нужно ободрать с него всё лишнее.

— Итак, Поттер, — сказал Снейп вместо похвалы. — Безоар. Вы берётесь критиковать классические ингредиенты зелий, но не владеете простейшими навыками уровня С.О.В. Например, разделкой флоббер-червей.

Он что, обиделся? Я пожал плечами.

— Я не критиковал чужие действия. Вопрос на уроке был: что делал бы именно я? Я ответил. Я волен варить для себя всё, что хочу, и так, как хочу. А сейчас у меня — флоббер-черви и указание подготовить их для чужой работы по чужому рецепту. Разумеется, я обязан уточнить, что и как в точности нужно делать для этого чужака. Не для себя.

— Вы полагаете, что доросли до собственных рецептов?

— Я никому их не предлагаю. Не публикую разгромные статьи. Не потрясаю основы. Не высказываю своё особое мнение, разве только от меня напрямую не требуют ответа, — я вздохнул. — Вообще, мы оба знаем, с какой целью назначена эта отработка.

Я достал бумагу с рецептом простудного отвара и протянул её Снейпу. Если бы не просьба Помфри, я бы вообще не стал подставляться.

Снейп пробежался глазами по рецепту и буркнул:

— Это не зелье, Поттер, это бездарно надёрганные травы из знахарских рецептов. Вы бы ещё ромашковый чай предложили.

Не нравится — не ешьте, подумал я, рассеянно пиная пол. Меня попросили, я предупредил, что рецепт непрофессиональный. Или он по-другому разговаривать не умеет?

— У меня несколько условий, профессор.

Зельевар вздёрнул брови, отложил бумагу на стол и поудобнее устроился в кресле.

— Отчего бы не послушать для разнообразия.

Я проигнорировал его сарказм.

— Вы не задаёте вопросов, откуда у меня ингредиенты и возможности их получения. В ответ я снабжаю ими в объёме, достаточном для нужд больничного крыла Хогвартса.

— А если я всё же решу позадавать вопросы?

— Я промолчу, совру или уйду от ответа, — озвучил я очевидную мысль, постепенно теряя терпение. — Профессор, я не понимаю: вы со слизеринцами тоже абсолютно не сдерживаете своё любопытство? И вас до сих пор не убили?

Опасный огонь мелькнул в глазах Снейпа, но намёк он понял. Этикет в общении высокородных придуман не просто так. Аристократия со змеиного факультета имеет слишком много личных, родовых и союзных тайн, неосторожное копание в которых может увеличить количество трупов в аудитории.

— И как же я объясню источник ингредиентов? — вряд ли бы у Снейпа возникли трудности с поиском подходящей версии. Просто его интересовал мой ответ.

— Ограниченные поставки из Средиземноморья, от хорошего знакомого, — пожал плечами я. — Как пример.

— А этот материал — из Средиземноморья?

— Мне начинать врать?

Снейп криво усмехнулся.

— Не буду интересоваться, откуда у вас такой ровный и густой загар. Хорошо, я согласен. Несите уже ваш таинственный виноград.

— У меня скопилось много вопросов относительно вашей одежды, Поттер. Хочу, чтобы вы знали: вопросы копятся не только у меня.

— Это наследие моей бабушки, — пожал плечами я.

— Юфимии? — Снейп был серьёзен. — Они очень ждали внука, Поттер. К сожалению, драконья оспа унесла их с Флимонтом совсем незадолго до вашего рождения. — Он поднял пакет на стол и вытащил гроздь на пробу. — Не стоит привлекать их память к своему неумелому вранью.

Нехорошо получилось. Но кто сказал, что это враньё? Если магические способности имеют отношение к наследственности, то…

— Что это такое? — в голосе Снейпа звучало неподдельное удивление. Редкий случай.

Ягоды ярко-лазурного цвета. Не за счёт пыльцы или налёта, они и внутри такие. Прожилки на листьях также небесно-голубые. Возможно, я совершаю крупную ошибку, отдавая Снейпу этот ингредиент на изучение. Но не похоже, чтобы он имел прямое отношение к местной труппе, разыгрывающей гниловатые спектакли с сомнительным сценарием. Рискну.

Я достал два пакета. Снейп покачал головой.

— Чары внутреннего расширения, которые вы, Поттер, неумело пытаетесь имитировать, не позволяют полностью нейтрализовать вес содержимого.

— Ну… Хогвартс-экспресс вроде как-то спрятан и не страдает от своего веса.

— В таком случае ваш «фамильный артефакт» должен быть действительно старым. *Ненаносимость*, которой скрываются родовые поместья или платформа экспресса, накладывается стационарно и на большую площадь. Мобильные варианты давно утрачены.

— Профессор, вы постоянно предполагаете глубокие знания у пацана, только месяц назад увидевшего волшебную палочку и Косой переулок. Этих загробных миров — не менее десятка у одних только маглов. Я не знаю, какой из них популярен у наших магов и откуда у вас сведения о его флоре, но почему бы этим цветам не расти где-нибудь ещё?

— Мимо, Поттер, — криво усмехнулся Снейп, проигнорировав мой вопрос. — Не прибедняйтесь. Вы обвешаны дорогими артефактами, будто рождественское дерево — игрушками, и обладаете весьма необычными знаниями и умениями, вроде нестандартной беспалочковой магии, вашего противопростудного зелья или, — он порылся в ящике стола — вот этого.

На столе появился флакон моего сегодняшнего зелья от фурункулов. Еще и с ним что-то не так.

— Нужно признать, в реалиях магического общества вы действительно не ориентируетесь. Выражается это, прежде всего, полным отсутствием чувства самосохранения. Вы рассказываете и показываете то, что ни в коем случае нельзя показывать и рассказывать.

Голос Снейпа, обманчиво-спокойный поначалу, становился всё более жёстким.

— Вы пользуетесь палочкой так, будто отрабатываете назойливую обязанность притворяться, что она вам необходима. Вы болтаете о варочных исследованиях так, будто занимаетесь этим многие годы. Вы имитируете артефактную одежду с уникальным зачарованием, но не потрудились не то что сменить современную дешёвку на что-то более подходящее, но и… — он перегнулся через стол, ухватился за левую полу моей мантии и вывернул её наружу. — Нашить здесь хоть что-то правдоподобное, вроде рунного комплекса и защищённого кармана.

Он сел на место.

— Не смотрите на меня так. У нас с Помфри была возможность осмотреть надетое на вас, когда мы лихорадочно искали, что мешает попыткам вытащить вас из магической комы. Думаете, здесь все будут настолько же деликатными? Или это ваш последний обморок?

Снейп помолчал, выстукивая флаконом рваный ритм и глядя куда-то сквозь предметы.

— Слизерин гудит, насколько это вообще возможно говорить о Слизерине. Обсуждают Поттера. Судя по скупым намёкам Гринграсс — о деталях она упорно молчит — вы что-то отмочили на Трансфигурации. В результате у класса — аномально высокий результат, а Кош… МакГонагалл в учительской весь вечер трещит о двух будущих светилах трансфигурации.

Разговор со Снейпом опустил меня на землю. Поведение нужно основательно менять. Не блистать успехами. Подстроиться под средний уровень учеников на моём факультете, быть поглупее на уроках. Эксперименты безжалостно свернуть, перенеся в приватную обстановку. Безумно жалко терять столько времени, скучая на занятиях, но безопасность важнее. Завести сумку, ходить с ней и «доставать» вещи из неё, а не из мантии. Возьму из своих запасов — да видом победнее и поскромнее! Обустрою пару сюрпризов на случай потери или кражи, но это уже детали.

Палочковая магия… нужно найти способ заставить палочку не срабатывать, даже если я делаю правильный жест и говорю правильную формулу. Потому что переходить на магию пульта с кнопками я решительно не желаю. Попробую имитировать жесты и слова, но колдовать как привык, сплетаемыми кружевами.

Ещё один пункт усиления собственной безопасности я реализовал в Замке этой же ночью. Зелья. Мне постоянно что-то подмешивают в напитки. Я это вижу и не употребляю их. Но рано или поздно непрошеные доброхоты решат проявить настойчивость. Зелья начнут подмешивать в еду, заставлять принимать насильно или вливать в бессознательную тушку. Правильнее и дальновиднее не упорствовать, а сделать вид, что пью отраву. Правдоподобно, с удалением содержимого из чашки, но, разумеется, так, чтобы ни капли не попало в желудок.

Решение было найдено, хотя мне очень не хотелось помещать такие вещи в своё тело. Аналог обычной сумки с расширением пространства, но с выходом горловины… в рот. Прошу прощения за подробности. Разумеется, горловина появлялась только по требованию, и я предпринял соответствующие меры безопасности, чтобы она не отрезала мне язык и не повредила гортань. Три возможных позиции, от зубов — самая безопасная, в рот не попадает ни капли, но кто-то наблюдательный рядом может что-то заметить — и до горла, открывать которую я, если решусь на это, поручу Мире при нахождении меня в бессознательном состоянии. Всё, проваливающееся в горловину, попадает в изолированный сосуд и сохраняется для анализа. Мой ответ безоару.

Следующий пункт. Уменьшить градус дистанцирования от общества. Нет, душой компании я становиться не собираюсь, продолжу гулять сам по себе. Но можно, например, садиться поглубже в толпу за завтраками-обедами. Пусть директор, если ему необходимо оказывать на меня влияние посредством того же Уизли, делает это на виду у всех, а не загоняет в невыгодную для меня обстановку из-за моего упорствования. А для защиты от рыжих слюней и полупережеванной пищи я освою лёгкий кинетический щит.

Зельеварение. Со Слизерином. Первой парой. Достойное завершение учебной недели.

Как и планировал, я пришёл в кабинет заранее. Дверь была закрыта, но поддалась со щелчком, едва я повернул ручку. Ну, не все любят держать класс нараспашку, подумал я, прикрывая дверь и оглядывая помещение.

Учебная зельеварня располагалась ниже уровня земли. Мрачно. Холодно. Немного сыровато. Воздух свежий, что неудивительно: вытяжка и вентиляция здесь усиленные, иначе никак. Длинные ряды крепких столов, служащих одновременно и партами, и лабораторными поверхностями. На столах — магические горелки и треножники для котлов. Ряды парт расставлены на удалении друг от друга, давая возможность спокойно проходить и стоять между ними.

К банкам с разноцветной гадостью мы не пойдём — там наверняка защита и сигнализация имеется.

— Поттер! Что вы тут делаете?

Снейп. Блин, да что опять не так-то?

— Ожидаю начала занятий, профессор, — я оглянулся на толпу входящих студентов. Слизеринцы. Приведены своим деканом на свой урок.

— Как вы сюда попали? — Снейп подозрительно оглядывал отдельно стоящие шкафы с укреплёнными дверцами.

— Дверь была открыта.

— Что вы говорите!

— Нажал на ручку, зашёл, сел. Я что-то сделал не так?

Снейп посверлил меня глазами, оглядел окружающую обстановку, развернулся и вышел из класса.

— Поттер, ты попал, — рядом со мной устраивался Малфой. Гринграсс на этот раз выбрала место с края, поменявшись с Малфоем. — Кр… Декан о тебе только и говорит со вторника. Как о любимой занозе в… шлицах. Готовься к погребению заживо.

— Поттер! — произнёс Снейп, останавливаясь передо мной. — Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделия с настойкой полыни?

Я невольно поморщился. «Спящий засранец, рецепт сто первый».

— Сладкий абсент со слабительным эффектом, профессор, — ответил я, вставая. Ладно бы ещё с «отваром полыни», но настойка — это на спирту, без вариантов. Корень асфоделия — слаще сахарного тростника, если кто не знает. И да, он слабит.

Снейп уставился на меня, как на средней паршивости экспонат, неожиданно найденный в ещё более скучном провинциальном музее. Рядом вытянула руку Грэйнджер.

— Ну, есть ещё зелье Живой смерти, — пожал плечами я. — Однако там семь компонентов, и эти два непосредственно не смешиваются.

— Заначка и абсент, — вздохнул Снейп. Грэйнджер опустила руку. — Что ж, попробуем ещё раз. В чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха?

Десница заучки затряслась ещё выше.

— Это названия одного и того же растения, синего аконита, — решил я на этот раз ответить максимально кратко и в то же время по сути. Но не тут-то было.

— Я спрашивал о разнице, мистер Поттер, — с показным огорчением покачал головой профессор.

Лёгкий шелест прошёл по классу. Грэйнджер неверяще уставилась на уважаемого преподавателя. Да, такую засаду тут мало кто ожидал. Уймитесь уже, здесь и сейчас показательно закапывают, а не опрашивают. Ну и раз уж от меня ничего не зависит…

— Печально. Что ж, возьмём что-нибудь совсем простое… Безоар, Поттер. Где вы будете его искать?

— Нигде.

Снейп изобразил вежливый интерес наведённого на меня артиллерийского орудия.

— Ни в желудке козы, ни в лавке Малпеппера, ни в большой банке у вас за спиной, — я говорил спокойно и уверенно. — Я возьму активированный уголь в аптеке. Абсорбирует лучше и на вкус приятнее.

— Безоар бывает не только нейтральным, Поттер, — вкрадчиво возразил Снейп.

— Кто же позволит мне потрошить единорогов, — пожал плечами я. — Разве что где-то рядом — колбасный цех из рогатой конины, о котором я не знаю?

Со всех сторон донеслись смешки. Справа — понимающие, слева — спровоцированные упоминанием колбасного цеха.

— Отработка, Поттер. Здесь, после ужина, — со спокойной безжалостностью резюмировал Снейп. Смешки как отрезало.

— Да, профессор.

И нужна ему эта лишняя головная боль? Ах да, рецепт отвара.

В классе зашевелились. Задвигались стулья, загрохотали котелки, начали зажигаться горелки. Выстроилась очередь за водой.

— Невилл, — негромким голосом я начал посвящать Лонгботтома в наш план. — Мы работаем в паре. Я делаю развеску, ты — варишь.

— Но я…

— Главное условие для получения хорошего зелья — зельевар должен быть сосредоточен на варке. Поэтому ты — сосредоточен на варке. Я даю тебе подготовленные ингредиенты, слежу за временем и рецептом. И беру на себя внешнее общение.

Лонгботтом тоскливо покосился на Снейпа.

— Если кто-то подошёл и буравит тебе макушку — он пришёл пообщаться со мной, — продолжал я негромко. — Если ты слышишь «Лонгботтом, вы, идиот…» — это кто-то здоровается со мной и обознался.

— Если у вас взорвётся варочная смесь, Поттер, — произнёс Снейп, не отрываясь от письма, — вы будете мыть котлы до конца месяца.

Особой агрессии, впрочем, не было, и я догадывался почему. Я цитировал летнюю статью из «Вестника зельевара», написанную кем-то причастным к школьному образованию и подписавшимся эксцентричным псевдонимом «Принц-полукровка».

— Грэйнджер, шестое чувство подсказывает мне, что на этой неделе рецепты на доске правильнее тех, что в учебнике, — сказал я сокурснице, отсчитывающей подвявших слизняков.

— Почему на этой неделе?

— Астрологи объявили. Ладно, шутки в сторону. Уверен, за многие годы Снейп до мелочей отточил план первого урока на первом курсе, так что ошибиться в рецепте первого зелья просто не может.

Лёгок на помине, в другом конце класса Снейп разразился язвительной тирадой по поводу Браун и Патил, перепутавших озёрную соль с поваренной. Я повернулся, чтобы на это посмотреть, скользнул взглядом по галёрке… и интуиция взвыла.

— Щиты! — не думая, сказал я громко и чётко. Сделал шаг вперёд, развёл руки и выставил Щит пустоты, прикрывая первый ряд за собой.

Котёл Уизли зашипел. Услышавшие мой нелепый возглас, слизеринцы отреагировали удивительно здраво: развернулось несколько зонтиков защитных заклинаний. Крэбб сколдовал щит, закрывающий себя, Гойла и Малфоя в первом ряду, а у Гойла на палочке засветилось на прогрев что-то атакующее.

Но быстрее всех оказался Снейп. Он мгновенно развернулся, и его купол накрыл гриффиндорцев — столько, сколько удалось достать с того места, где стоял зельевар. К сожалению, большинство львов просто пялились на идущую вразнос варочную смесь Уизли.

Котёл взорвался, плюнув едкой кипящей дрянью в верхнюю полусферу. На класс обрушился вонючий обжигающий дождь, с шипением загустевающий на поверхностях, куда попадал. Большинство поймали щиты, но пострадавшие тоже были. Уизли стоял в углу, поэтому в основном прилетело галёрке слева. Сам виновник выл с обожжёнными руками, которыми частично успел закрыть лицо.

— Уизли, дегенерат! Вы печатные буквы читать не умеете? — Снейп мелькал палочкой, накладывая первую помощь и убирая повреждения. — Зачем вы бросили иглы дикобраза в кипящий котёл?

— Крэбб, Гойл, чётко сработали, молодцы, — серьёзно сказал Малфой. — Поттер, респект за предупреждение. Щит у тебя неплохой.

По полу протянулся редкий ряд застывших капель. Долетевшие по навесной траектории остатки варева, попав в плоскость Пустоты, бессильно падали вертикально вниз.

Интересно, что Гринграсс невозмутимо продолжала перемешивать своё зелье. То ли не сомневалась, что защитники найдутся, то ли сама была небеззащитной.

— Последний шаг. Взмахнуть палочкой. Что бы это ни означало.

Невилл достал палочку и нерешительно остановился. Что-то мне в этом не понравилось. Старая, потёртая, есть несколько царапин. Но это нормально, родовые палочки часто подходят многим поколениям. А во втором зрении? Да она же…

— Невилл. Это твоя палочка?

— Ну… — Невилл не выглядел удивлённым. Скорее, в его взгляде прибавилось нерешительности. — Это палочка моего отца.

— По-моему, она тебе не очень подходит. Ты не похож на боевика. Вы консультировались с Олливандером или с другим мастером палочек?

Варочная смесь. В готовом состоянии она стабильна. Магии совсем немного. Требуется тонкое воздействие, энергия невелика. Интуиция молчит, не видя опасности. Ладно, осторожно попробуем.

Это похоже на балансировку источника, только ничего не вращается, что сильно упрощает задачу. Но принцип тот же. Зелье исцеления. Фурункул, гнойное воспаление, мерзкий пузырёк вокруг основания волоса. Убрать чужое. Убрать распад.

Каналы открыты. Поднимаем палочку. Начнём с юга, против солнца. Против времени. Нам нужна жизнь, а не распад. От края к центру — горизонтальная спираль над поверхностью зелья. Аспекта Воды поменьше — её в воспалении избыток. Землю перераспределить… Огонь убрать совсем… Надеюсь, остальное сделают подобранные мастерами ингредиенты и рецепт.

Спираль дошла до центра. Палочка потянулась вверх. Вертикальный штрих, кольцо, перекладина. «Анх», универсальный символ жизни. Ну, хоть здесь без сюрпризов.

— Potionem perficio — Furunculus careo.

«Анх» коротко вспыхнул. На кончике палочки сгустился ёжик извлечённых из смеси лишних аспектов. Я торопливо зажал его в кулаке и отвёл от котла. Немного неприятно, но далеко не так, как голыми руками лезть в разбалансированный источник…

Тёплые солнечные прожилки Жизни доминируют. Искры и завихрения других аспектов. Это не плетение, жидкая магия размыта, и моё зрение пасует в расшифровке искусства зельеваров. Не моё. Но…

— Поздравляю с первым уроком у Снейпа, Невилл, — сказал я, когда мы шли в гостиную. Занятий сегодня больше не было. — Как видишь, у него тоже можно жить.

— Хорошо, когда тебе не мешают и можно сосредоточиться.

— Поэтому в следующий раз мы поменяемся.

— Зачем? — Невилл забеспокоился.

— Тебе нужно отращивать шкуру потолще. То есть не терять концентрацию, даже если тебе мешают. Мне же нужно учиться варке зелий. Думаю, на следующей неделе мы ещё раз будем изготавливать это же зелье, так что процесс будет тебе знаком.

— Почему ты думаешь, что мы будем повторять это же зелье? — спросила Грэйнджер.

— В учебнике за первый курс имеется дюжина зелий. У нас три десятка учебных недель, — поведал я очевидное. — Сегодня лишь немногие сумели сварить зелье с первого раза, а оно, между прочим, самое простое. Не думаю, что Снейп удовлетворится такой статистикой, иначе экзамены почти никто не сдаст.

— И почему это должно беспокоить такого человека, как профессор Снейп?

— Злая ты, Грэйнджер, — вздохнул я и, игнорируя её возмущённый взгляд, продолжил: — Даже если бы нашёлся настолько равнодушный преподаватель, ему не позволили бы сачковать подобным образом ни руководство, ни попечительский совет. Какой смысл загонять насильно всё детское население в Хогвартс, если большинство выпускников не сдаст экзамены и будет подлежать принудительному отсечению от Дара? Директора просто четвертовали бы за подобный геноцид.

— Отсечению от Дара?

— Одарённый, неспособный контролировать свой Дар, опасен для общества магов, — ответил Невилл. — Волшебникам не нужно, чтобы о них узнали маглы. А что может натворить неумелый маг полной силы в толпе маглов…

Я подумаю. Гарри… Гарольд, такая сумка стоит больше десяти галеонов. А насчет лицензий особо не волнуйся, за соблюдением этого закона следят спустя рукава. Иначе бы уже давно…

— … в Британии перешли на натуральный обмен. Ты сам ответил на свой вопрос. Цена в рознице намного больше, потому что существует этот закон. Мне недавно пришлось полюбопытствовать, сколько требуется вложить в получение права делать такие сумки… Мастера в Косом просто отбивают свои инвестиции в чиновников.

Есть и ещё причина. Может, обычно на нарушения лицензирования и смотрят сквозь пальцы, но закон-то существует. И, если потребуется, устроить показательный процесс всегда возможно. А с учётом здешних стен…

Помня, насколько уверенно находил меня Снейп, я, как только вернулось второе зрение, внимательно обследовал свою одежду, но никаких посторонних плетений не нашёл. Значит, в Хогвартсе должна быть доступная преподавателям система наблюдения, способная как минимум определять положение нужного ученика. И нарушать под этим колпаком даже не школьные правила, а реальное законодательство… Не стоит дарить руководству настолько серьёзный компромат на себя.

— Дело не только в этом… — между тем бормотал Невилл.

— Десять галеонов — оптовая цена незачарованной основы. Работу мастера… учитывать не будем, поскольку делал ученик. Налога с продаж тоже нет. Ну что, чёрную или зелёную?

Вздохнув, Невилл выбрал сумку цвета тёмной травы.