#цитаты #русский_язык #феминативы #матчасть

И. А. Гончаров, «Пепиньерка».

P.S. А пепиньер — это класс подготовки пепиньерок, а не мужчина того же рода деятельности, что и пепиньерки. Впрочем, не жало же никому называть мужчину того же рода деятельности, что и маникюрши, маникюром.

#цветы_реала #русский_язык
Привычка делать утреннюю гимнастику под разнообразную музыку приводит к тому, что временно ничем полезным не занятая голова — а попробуйте в такт прыжкам и отжиманиям умные думы думать! — начинает задаваться дурацкими вопросами.
На сей раз я зацепилась за строчку из знаменитой песни «На безымянной высоте». Надо сказать, что исполнители довольно ясно выпевают все звуки — так что даже безударные звучат четко. Не то чтоб я их прицельно регистрировала, но тут уж не услышать трудно. И стало мне интересно: а как эта строчка звучит у других певцов?
Дай-ка, думаю, гляну: на что ж нам Интернет даден?
Силы небесные, да кто бы знал, что столько народищу пело / поет эту самую песню! Ладно бы женщины, но ведь и дети малые.
Ну, кое-кого из них я помню, конечно. Но 90% исполнителей... Ужас как я отстала от эстрадной жизни. В общем, имена и фамилии — по данным сайта «Музыка Mail.ru». Может, и переврали где.
Грант под это исследование, пожалуй, получить не удастся, — опубликую-ка его на Фанфиксе. Итак, что показали результаты расследования на тему: «НЕ vs НИ на всенародном певческом референдуме»?

— поют: «и как бы трудно НИ бывало, / ты верен был своей мечте».

— поют: «и как бы трудно НЕ бывало, / ты верен был своей мечте». Название последнего ансамбля — «Завтрашний День» — звучит прямо пророчески: НЕ и в самом деле слышится в 1,7 раза чаще.

А варианты есть?
Есть!!
Ядвига Поплавская & Александр Тиханович, Максим Кукнерик & Анатолий Анцупов, а также группа «Челси» поют вразнобой.
Хор Академического симфонического оркестра Санкт-Петербурга поет «и как бы трудно НИ бывало»… в основном.
Адилет (Шайлобек-Тегин) вместо этой роковой строчки просто повторяет «но только крепче мы дружили»; к аналогичному фокусу прибегает и Рашид Алиев (но это, похоже, и вовсе тролль: сложно поверить, чтоб у человека до такой степени не было ни голоса, ни слуха).
Звезды эстрадной и оперной сцены Эдуард Хиль, Владимир Трошин, Евгений Нестеренко и Борис Штоколов… благоразумно пропускают этот куплет вообще.
А Виктор Степаков (SoLiD) — самый хитрый.

В качестве контрольного образца выступила песня Р.Паулса «Старинные часы».
19 певиц и певцов убеждены, что ход времени неудержим: «И время НИ на миг не остановишь».
А вот 26 исполнителей, во главе с дорогой Аллой Борисовной, уверены, будто на миг — но только на миг! — можно: «И время НЕ на миг не остановишь». (Доктор Фауст в восхищении!)
Разница менее значительная, но в целом тоже в пользу НЕ.
Не знаю, можно ли отсюда вывести какую-либо мораль. Разве что — выбор большинства — не всегда правильный выбор. Но это звучит как-то недемократично.

И бонусом: в песне соблазнительницы из «Бриллиантовой руки» — «Помоги мне» — Наташа Королева (урожд. Порывай) выдает интересный фонетический эффект.
В «помоги» и «гибнет» у Наташи при первом использовании каждого слова звучит «Г» [ɡ], а при повторе, когда оно произносится с особенным надрывом, — совершенно четкий южнорусско-белорусско-украинский [γ]: почти «помохи» и «хибнет» (с жестким Х) — так называемый «фрикативный Г».
У Аиды Ведищевой — исконной исполнительницы, а также у Нины Бродской и Ольги Пирагс во всех случаях — однозначно [ɡ].
Мне прям сразу вспомнился второй курс универа и диалектологическая практика. И заодно профессор Генри Хиггинс из «Пигмалиона».
Для справки: в русском языке фрикативный Г считается фонетической нормой только в словах «Господь / Господи», «ей-богу» и… «бухгалтер». А также «ага», «ого» и «о-го-го».
Бухгалтера в этом месте могут гордо приосаниться: о-го-го!

#русский_язык #матчасть

О склонении/несклонении топонимов на -ово/-ёво/-ево/-ино.

Взяло меня любопытство, а когда вообще появилась эта тенденция к несклонению. Её приписывают речи военных и географов, якобы во времена Русско-Японской, Первой Мировой или даже Великой Отечественной войны так записывали топонимы для пущей точности. Для меня эта идея выглядит сомнительной, потому что уже в начале XX века несклонение иногда встречается в речи людей, никак не связанных с армией или географией. И вот откопал я пока что самый ранний известный мне пример такого словоупотребления, и не абы какой.

Письмо Фёдора Михайловича Достоевского к Александру Петровичу Милюкову, июнь 1866 года:

#из_комментов #русский_язык #феминативы #матчасть

Феминатив к слову “космонавт” — “космонавтка”. Это слово появилось ещё до того, как люди начали летать в космос. Например, ещё в 1960 году журнал “Огонёк” писал о собачке по кличке Отважная, которая совершила свой пятый полет в космос, став лидером среди собак по числу космических стартов:


Это слово было обычным в лексиконе генерала Николая Петровича Каманина, организатора и руководителя подготовки первых советских космонавтов. Он много раз употребляет его в своём дневнике, как до полёта Терешковой:





Так и после (это, конечно, не все примеры, я выбираю только некоторые):



Более того, если верить Каманину, это слово употреблял и сам Юрий Гагарин:


Обратите внимание, Каманин свободно употреблял как вариант “космонавтка”, так и вариант “женщина-космонавт”. Слово “космонавтка” можно встретить и в речи других членов космической команды, вот, например, Борис Евсеевич Черток, один из ближайших соратников Королёва, пишет в своей книге “Ракеты и люди”:


Это слово появлялось не только в личных дневниках и воспоминаниях, но и в публицистике, и в художественной литературе. Например, в экстренном выпуске “Правды” от 16 июня 1963 года, посвящённом полёту Терешковой, было напечатано “Заявление первой в мире космонавтки Валентины Терешковой перед стартом”, а в изданном в 1972 году публицистическом сборнике “Годы огневые” писателя Вадима Кожевникова был помещён очерк “Героиня среди героев”, в котором упоминается этот полёт:


В 1969 году сразу в нескольких газетах и журналах было напечатано детское стихотворение А. Говорова “Космонавтка”:


Слово “космонавтка” есть, например, в романе Геннадия Семенихина “Лунный вариант” (1968 год):


И в рассказе Маргариты Дальцевой “Я вечор молода...” (1976 год):


Недостатка в современных примерах тоже нет. Вот, например, роман Натальи Галкиной “Пишите письма” (2007 год):


А вот биографическая книга Льва Данилкина “Юрий Гагарин” (2011 год):


Хочу подчеркнуть, что это лишь некоторые показательные примеры, за пределами которых слово “космонавтка” фиксируется во множестве источников. Также важно, что слово “космонавтка” было признано филологами и лексикографами. Его можно найти в таких изданиях, как “Новые слова и значения: Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 60-х годов” Надежды Котеловой (1971 год), “Русская грамматика. Том 2” Вильмы Барнетовой (1979 год), “Развитие ономасиологических структур (на примере наименований лиц по профессии в русском языке)” Людмилы Шкатовой (1984 год), “Словообразовательный словарь русского языка: В 2 т.” Александра Тихонова (1990 год), “Словарь новых слов русского языка: середина 50-х-середина 80-х годов” Надежды Котеловой и Дмитрия Буланина (1995 год), “Большой толковый словарь русских существительных” Людмилы Бабенко (2005 год). Правда, в последнем словаре слово “космонавтка” дано со стилистической пометой Разг.

#матчасть #ягодки #русский_язык

В Бурятии морошкой называют не "официальную" морошку, хоть она и растёт там в изобилии, а смородину двуиглую (в других регионах известную как таранушка):

#русский_язык #всякаяфигня
Вам встречалось слово "тяпнул" в значении "схватил, утащил"? Мне сейчас попалось в каком-то тексте, и я вспомнила, что бабушка так иногда говорила. Забавно)

#русский_язык #феминативы #матчасть #из_комментов (ВК)

Просто чтобы не забыть все эти термины, пока собрал их в кучку. И до кучи, "увеличительные" слова — большущий, тяжеленный, книжища, человечище, домина и т.п. — называются аугментативами.

#русский_язык #странные_списки

Начал недавно коллекционировать свои глухо-звонкие опечатки, и вот набралась достойная публикации кучка (будет пополняться):

губги (губки)
отной (одной)
комблект (комплект)
коворили (говорили)
вонетическое (фонетическое)
ринктон (рингтон)
вруд (врут)
ядовиды (ядовиты)
на сдеблях (на стеблях)
следает (слетает)
раннесофетские (раннесоветские)
вамильярного (фамильярного)
подребностей (потребностей)
перворманс (перформанс)
фторой (второй)
торвяных (торфяных)
наобород (наоборот)
фещественного (вещественного)
мяготи (мякоти)

Очень интересно, как это прыгает из глубины сознания на пальцы.

#матчасть #русский_язык

А в 1909 году говорить "кофе" в мужском роде было ошибкой, а надо было говорить в среднем, бе-бе-бе (-:

#русский_язык #история #пики #из_комментов (Пикабу)

Какое предусмотрительное Инспект

#русский_язык #ягодки #матчасть #история

Сереборинный цвет в старорусском языке — это не серебряный. Это изжелта красный, цвет шиповника:

#пики #русский_язык #матчасть

Пара пруфов из сражения с филологическими големами на засолку:

#реал #русский_язык

На трамвайной остановке в спальном районе холодного серого города страстно целовались врач скорой помощи и судебный пристав-исполнитель.

А некоторые говорят и даже истерят, что феминитивы в русском языке не нужны.

#русский_язык #феминативы #из_комментов

Сложен русский язык. Какие феминативы образуются от слов на -ец?

Если это односложные слова, то либо на -ица, либо на -ея:
жница, жрица, чтица
жнея, швея

Если это двусложные слова, то либо на -ица, либо на -чиха:
юница (устар.), писица (устар.), певица, черница, вдовица (устар)
купчиха, пловчиха, борчиха, бойчиха, стрельчиха (устар.), кузнечиха, мертвечиха

Если это многосложные слова, то либо на -ица, либо на -ка:
умелица, сиделица, ленивица, любимица, упрямица, провидица, очевидица, ревнивица, скиталица, владелица, спесивица, безумица, пришелица, постоялица, кормилица, честолюбица, счастливица, живописица, щитоносица, нечестивица, строптивица, самодержица, земледелица, выходица (диал.), лихоимица (устар.), сорваница (устар.)
молодка (устар.), торговка, тунеядка, гвардейка, отщепенка, двоеборка, детсадовка, детдомовка, паршивка, поганка (устар.), знакомка (устар.), незнакомка, комсомолка, новобранка, извращенка

Очень интересно, что даже если корень один и тот же, количество слогов всё равно влияет на финаль: борец/борчиха и двоеборец/двоеборка.

Большой ряд исключений составляют феминативы от демонимов на -ец, которые, как и все остальные демонимы, всегда требуют финаль -ка или -анка/-янка, и это правило, как туз, кроет все остальные, про количество слогов, место ударения и так далее:
иностранка, туземка, горянка, нигерийка, канадка, немка, туринка, пекинка, нижегородка, белгородка, благовещенка, сочинка...

Есть также большое количество слов на -ец, которые вовсе не породили феминативов, хотя теоретически это несложно (в некоторых случаях причина, очевидно, социальная — не так-то много женщин-полководцев, знаете ли — но в других случаях это труднообъяснимо):
гонец, делец, скупец, подлец, глупец, наглец, мудрец, творец, храбрец, близнец, мздоимец, полководец, хлебопашец, первопроходец

Это относится и к почти всем названиям животных на -ец (за исключением пары телец/телица, которую современный человек может встретить разве что в Библии, и устаревших совсем безвозвратно феминативов от жеребец — жеребица и жеребка):
голец, скобец, тунец

Пара вдовец/вдова не является исключением, так как вдова — это вообще не феминатив, а наоборот, вдовец — это маскулинатив от вдова (а уже от него в свою очередь образован феминатив вдовица).

Отдельного упоминания достойно слово гордячка. В настоящее время оно является парным к слову гордец и как будто нарушает правило образования феминативов от двусложных слов на -ец, но по форме видно, что это слово образовано не от слова гордец, а от слова гордяк, которое можно найти в диалектных словарях. Такое случается: например, слово продавщица — это на самом деле феминатив не от современного слова продавец, а от устаревшего слова продавщик, оттуда в нём и появилась "лишняя" Щ.

#русский_язык #этимология #длиннопост
Происхождение и распространенность фамилий.

В России XVII века в состав именования могло входить несколько компонентов:
1) указание на место рождения или этническую принадлежность
2) профессия
3) личное имя
4) имя, прозвище или профессия отца (патроним)
5) индивидуальное прозвище
Женщины именовались по отцу, мужу, брату. Ср.: «Москвитин Истомка Феофанов сын прозвище Лабза» — и «столоначальника Ивановская жена Федорова сына Поливанова вдова Ульяна Петрова дочь».
Основная масса патронимических фамилий восходит к личным именам — календарным (Иван, Петр), некалендарным (Черныш, Миляй) и прозвищам (Курятник, Запруда).
Распространенных некалендарных имен было около 70, самых популярных — 5: Богдан, Истома, Томило, Ждан, Третьяк.
Несколько реже встречались: Бессон, Бажен, Воин, Волк, Дружина, Жук, Меньшой, Некрас, Нечай, Первой, Пос(т)ник, Пятой, Русин, Черной, Шестой.
За ними следовали: Булгак, Бурой, Бык, Беляй, Вешняк, Воробей, Ворона, Второй, Голова, Горяин, Губа, Девятой, Добрыня, Замятня, Заяц, Злоба, Козёл, Козарин, Кривой, Курбат, Лобан, Малыш, Молчан, Мороз, Неклюд, Немир, Неустрой, Нехороший, Онтоман, Поспел, Путило, Смирной, Субота, Сухой, Толстой, Угрим, Ушак, Чудин, Шарап, Шишка.
Перечисленные имена могли быть и внутрисемейными. Но для различения людей одного внутрисемейного имени было недостаточно. Так возникали прозвища: Шумило Швец, холоп; Пятой Моромец, стрелец; Первуша Черепан, крестьянин («черепан» — житель Череповца).
Для князей различительным признаком были названия вотчинных земель. Со временем они превратились в фамилии: Тверской, Милославский, Одоевский, Пронский, Ромодановский и др. Всего в XVI в. было более 50 княжеских фамилий на « ский».
Княжеские фамилии, существующие до сих пор: Барятинский, Белосельский-Белозерский, Вадбольский, Волконский, Вяземский, Елецкий, Масальский, Мещерский, Оболенский, Ростовский, Трубецкой, Ухтомский, Шаховской.
Вымершие роды: Воротынский, Глинский, Курбский, Мезецкий, Пожарский, Прозоровский, Хованский, Шуйский.
На Руси помимо вотчинного землевладения было и дворянское. Первоначально земельные наделы, пожалованные за цареву службу, не закреплялись по наследству: при неблагоприятных обстоятельствах они могли отойти другому человеку. Вследствие этого названия поместий, как правило, не становились источником дворянских фамилий. При Петре I поместья уравниваются с вотчинами, но к этому времени у помещиков уже были наследственные патронимические фамилии: Салтыков, Тургенев, Куракин и т. п.
Существуют также дворянские некняжеские фамилии на «-ский»: Вердеревский, Волоцкий, Дубровский, Каменский, Нелединский, Ржевский, Тухачевский и т. п. Префикс «за‑» указывал на местоположение имения: Заболоцкий, Запольский, Зарецкий...
Мода и традиции требовали, чтобы дворянский род начинался от предка-иноземца, приехавшего служить к русскому государю. Бестужевы, например, считали своим предком англичанина по имени Габриэль Бест (‘лучший’), хотя такая английская фамилия неизвестна. А фамилию Козодавлев ее носители выводили от якобы ливонского предка Кос фон Далена.
Около половины современных русских фамилий образовано от личных имен (в разных формах) православного календаря.
100 наиболее распространенных русских фамилий:
1 десятка: Иванов, Смирнов, Кузнецов, Попов, Васильев, Петров, Соколов, Михайлов, Новиков, Федоров
2 десятка: Морозов, Волков, Алексеев, Лебедев, Семенов, Егоров, Павлов, Козлов, Степанов, Николаев
3 десятка: Орлов, Андреев, Макаров, Никитин, Захаров, Зайцев, Соловьев, Борисов, Яковлев, Григорьев
4 десятка: Романов, Воробьев, Сергеев, Кузьмин, Фролов, Александров, Дмитриев, Королев, Гусев, Киселев
5 десятка: Ильин, Максимов, Поляков, Сорокин, Виноградов, Ковалев, Белов, Медведев, Антонов, Тарасов
6 десятка: Жуков, Баранов, Филиппов, Комаров, Давыдов, Беляев, Герасимов, Богданов, Осипов, Сидоров
7 десятка: Матвеев, Титов, Марков, Миронов, Крылов, Куликов, Карпов, Власов, Мельников, Денисов
8 десятка: Гаврилов, Тихонов, Казаков, Афанасьев, Данилов, Савельев, Тимофеев, Фомин, Чернов, Абрамов
9 десятка: Мартынов, Ефимов, Федотов, Щербаков, Назаров, Калинин, Исаев, Чернышев, Быков, Маслов
10 десятка: Родионов, Коновалов, Лазарев, Воронин, Климов, Филатов, Пономарев, Голубев, Кудрявцев, Прохоров
(Варианты см. в комментарии под постом.)

От одного слова или имени может произойти много фамилий, особенно если используются его варианты и местные формы. По 35 фамилий образуется от имен Юрия и Григория, 40 — от Василия, 57 — от Кирилла, 60 — от Павла, по 70 — от Александра и Алексея; целых 100 — от Ивана.
Так, от имени Пётр наряду с Петровым происходят также Петриков, Петрищев (Петрищин), Петруков, Петрунин, Петрухин, Петрушин, Петрушев, Петрушенков, Петин, Петькин, Петюнёв, Петюнин, Петренко, Петрушкин, Петрейкин, Петрин, Петровых, Петрунькин, Петрягин, Петряев, Петюшкин, Петяев, Петякин, Петяшин, Петровичев, Петровский, Петрик, Петрище, Петрук, Петруня, Петруха, Петруша и т. д. Сюда присоединяется и ряд фамилий топонимического происхождения, в основе которых лежит это же имя: например, Петрашевский — от названия дер. Петрашевка.
В ряде случаев даже не сразу можно определить, что та или иная известная фамилия произведена от крестильного имени. Примеры усечений:
Авилов ← Вавило
Асафьев ← Иоасаф
Зотов ← Изот
Лактионов ← Галактион
Лавренев ← Лавр(ентий)
Лейкин ← Фалалей
Лимонов. ← Филимон
Харламов ← Харлампий
Примеры фонетического упрощения:
Андропов, Антропов ← Евтропий
Аничков ← Аничко ← Аникей
Анциферов ← Онисифор
Барков ← Боркó ← Борис, Борислав, Боримир
Гаршин ← Гарша ← Герасим
Горин ← Гóра, Гóря ← Георгий
Гринёв ← Гриня ← Григорий
Доронин ← Дороня ← Дорофей
Карцев ← Карпец ← Карп
Кирсанов ← Крисан ← Хрисанф
Куприн ← Купря ← Купреян ← Киприан
Кураев, Куранов ← Курил, Кур, Курьян ← Кирилл, Кир, Кириан
Липатов ← Ипат (вставлено протетическое Л)
Лунин ← Луня ← Лука, Лукьян
Максаков ← Максак ← Максим
Мелехов, Мелихов ← Мелех, Мелих ← Мелентий, Мелетий, Емельян
Мичурин ← Мичура ← Дмитрий
Мишулин ← Мишуля ← Михаил
Нахимов ← Нахим ← Анхим (метатеза) ← Анфим
Нелидов ← Нелид (др.-рус., метатеза) ← Ле(о)нид
Оленин ← Оленя ← Александр
Останкин ← Останко ← Евстафий
Ошанин ← Ошаня ← Осип ← Иосиф
Паустовский ← Пáуст (укр.) ← Фавст
Полуэктов ← Полиевкт
Сатин ← Сата, Сатя ← Саторнил, Сатурнил
Свиридов, Свирин ← Свирид ← Спиридон
Селиверстов ← Сильвестр
Савинков ← Савинко ← Савва
Сапрыкин ← Сапрыка ← Софрон
Радищев ← Радище ← Родион
Сахнов ← (Алек)саха ← Александр
Фетисов ← Фетис ← Феоктист
Фурцев ← Фурсец ← Фирс
Иногда фамилиям не везло, и из имени Елевферий получался Олухов, а из Пантелеймона — Пентюхов.
Одна и та же фамилия может иметь разное происхождение. Например, Мичурин — не только от имени Дмитрий, но и от др.-рус. «мичура» (угрюмец, брюзга). Чуриков — как от имени Кирилл (Чурил), так и от «чурик» (раб, слуга, оруженосец). Фамилия Гавриков может восходить к сокращению от имени Гаврила (Гавриил) либо к одному из диалектных слов, причем в орловских говорах Гаврик — это ‘простак’, в тульских — ‘щеголь’, а в пензенских — ‘хитрец’. Поскрeбышев — и от прозвища невзрачного человека, и от имени последнего (позднего) ребенка. И так далее.
Соответственно, фамилия может указывать на разное происхождение. Крестьяне, освободившиеся после реформы, могли получить ту же фамилию, что и их помещик: от имени собственной деревни.
Также ни один из суффиксов, которые в быту считаются маркером принадлежности фамилии той или иной славянской нации (фамилии на –ко, -ич, -ин, -ов, -ский и др.), в действительности за нею не закреплен: можно говорить только о различной частоте бытования. В русских фамилиях доминирует -ов / -ев (>70%), заметно отстает -ин / -ын (<20%), за ним с большим отрывом следует -ский / -цкой (≈ 4%). Прочие еще более редки.

Фамилии от прозвищ образуются по названиям:
• черт характера: Благинин, Богомолов, Водопьянов, Говорухин, Задорнов, Лежнев, Лихачев, Лиходеев, Милюков, Мягков, Полежаев, Распутин, Ревякин (реветь), Смеляков, Тараторкин, Хлынов (мошенник), Щеголев
• физических характеристик: Горбачев, Курчатов, Корзунов (корзýн — человек без передних зубов), Маленков, Моргунов, Остроухов, Прыгунов, Рыков, Рябушкин, Скороходов, Слепцов, Товстоногов, Толстой, Тучков
• частей тела: Безруков, Безухов, Боков, Бородин, Жилин, Лыткин (икра ноги), Мокроусов, Носов, Рожин, Языков
• отношений родства: Бабушкин, Батюшков, Мамин, Пасынков, Сиротин, Вдовин
• социальных характеристик: Безыменский, Бирюков, Выборнов, Голиков, Горемыкин, Князев, Королев, Раскольников, Старостин, Терпигорев
• профессий: Бондарев, Бочаров, Гончаров, Дьяконов, Казаков, Калашников, Крашенинников, Писарев, Пономарев, Рыбаков, Сабашников (← собачник), Санников, Ткачев, Уланов, Шаповалов
• фауны: Балабанов (порода сокола), Блохин, Гагарин, Галкин, Карасев, Кнуров (кабан), Коровин, Петухов, Ремизов, Рыбин, Соловьев, Сурков, Шмелев, Щукин
• флоры: Горохов, Капустин, Крапивин, Лопухов, Можжухин (можжевеловая шишка), Ракитин, Репин, Рощин, Рябинин, Пшеницын, Соломин, Шишкин, Яблочкин
• орудий, домашней утвари и проч.: Багров, Горшков, Гребнев, Кольцов, Корчагин, Крючков, Лемешев (лемех), Лопатин, Обручев, Обухов, Пушкин, Хлудов (жердь), Шелгунов (сумка, котомка)
• тканей, одежды и обуви: Буркин, Голенищев, Лаптев, Лыков, Мочалов, Рогожин, Плетнёв, Скуратов (шкура, кожа), Чулков, Шубин
• построек: Балаганов, Бартенев (улей), Овсянников (род сарая), Храмов, Чердаков
• средств передвижения: Лыжин, Колесов, Салазкин, Спицын, Телегин
• продуктов: Дёжнев (простокваша с толокном), Кашин, Киселев, Лапшин, Маслов, Пирогов, Сахаров, Сметанин, Суслов, Плюшкин, Поскрeбышев
• отвлеченных понятий: Говоров, Долин, Потехин, Смехов, Страхов, Халтурин
• природных явлений: Громов, Морозов, Погодин, Потемкин, Сумароков (сумрак)
Есть фамилии от названий денег (Рублев, Копейкин), музыкальных инструментов (Бубнов, Дудин), драгоценностей (Алмазов, Аметистов) и т. д.
Отдельная группа — фамилии, образованные от женских имен: от личного (Аннушкин, Марьин, Ольгин, Оленин / Еленин), от именования по прозвищу или профессии мужа (Токарихин, Воронихин) либо по отчеству (Петровнин, Егоровнин). Сюда же относятся фамилии типа: Мамин, Княжнин и т. п.

В результате изменения значения некоторых слов отдельные фамилии стали жертвами языковых преобразований. Например, фамилия Блатов образована, конечно, не от «блата», а от старой неполногласной формы «болото»; Каюков — от областного обозначения долбленой лодки; Жуликов — от владимирского «жулик» — ‘чернорабочий’ или костромского ‘ножик’; Воров —  от старого значения ‘бунтовщик’ («вор Емелька Пугачев»); собственно же вор в старину назывался «тать» (Татищев).
На основе топонимов образовывались фамилии:
• от нарицательных обозначений мест: Бродский, Луговской, Об(о)лонский (оболонь — поёмные луга), Озеров, Полевой, Рощин
• по названиям мест: Белозерцев, Волгин, Галич, Ростов, Уралов
• по названиям жителей: Архангельский, Веневитинов, Достоевский, Дудинцев, Казанцев, Калужников, Костромитин/ов, Молоховец, Москвичев, Пермяк, Рязанов, Смольянинов, Сызранцев, Устюжанин
• от этнических названий: Башкирцев, Волохов, Волошин, Евреинов, Литвинов, Мордвинов, Немцев, Половцев, Поляков, Татаринов, Чехов
Опять же, фамилия конкретно А.П.Чехова произошла не от слова «чех», а от имени Чох, которым в старину могли назвать ребенка, чтобы уберечь его от простуд. От таких «охранительных» имен произошел целый ряд фамилий вроде Дуров, Злобин, Ненашев, Некрасов и др.
Фамилии Китай и Китаев известны издавна, но восходят они к имени-прозвищу XV—XVI вв.: Китай, Китаец (с нарицательным значением ‘укрепление’, ‘крепость’).
Образованные от глагольных основ фамилии обычно совпадают с формами повелительного наклонения (Держикрай, Нечай); иногда они прирастают суффиксами (Клюев, Наливайко, Покусаев, Чуйко).
Около 600 русских фамилий омонимичны именам прилагательным: Беленький, Благой, Броневой, Буденный, Задорожный, Малеванный, Непомнящий, Подгорный, Светличный, Яровой и др.
Фамилии на ‑ых/‑их — северные. Им присуще значение ‘из дома, из семьи таких-то’: Белы́х, Широ́ких, Седы́х и т. д. Еще до того, как эти фамилии вышли из употребления на русском Севере, они были занесены колонистами в Сибирь и теперь считаются сибирскими.
Еще одна категория «прилагательных» фамилий с характерным окончанием является типично дворянской: Дурново, Хитрово, Живаго, Мертваго, Чернаго и т. п. На древность их указывает сохранившаяся архаическая флексия родительного падежа: она употреблялась в те времена, когда фамилиями обладали только дворяне.
У русского дворянства нередко встречались двойные и даже тройные фамилии. Это помогало размежеванию отдельных ветвей разросшихся древних родов: Воронцовы-Вельяминовы, Воронцовы-Да́шковы и просто Воронцовы, Мусины́-Пушкины, Бобрищевы-Пушкины, Шафериковы-Пушкины и просто Пушкины…
Род Голенищевых-Кутузовых происходил от Василия Голенища, потомка Кутузы. Полководец Кутузов получил почетный титул князя Смоленского и стал Голенищевым-Кутузовым-Смоленским. Тройную фамилию — Голенищев-Кутузов-Толстой — имел его внук по женской линии.
Фамилия Муравьев-Апостол появилась, когда один из Муравьевых женился на единственной наследнице угасающего рода украинского гетмана по фамилии Апостол и прибавил фамилию жены к своей.
Опять же, далеко не всегда двойная фамилия — гарант дворянского происхождения. Такие знаменитые русские фамилии, как, например, Овсянико-Куликовский или Лаппо-Данилевский, возникли из желания увековечить память о матери и ее роде. Случались и банальные писарские ошибки: ничего не стоит, например, переделать в Лаппо прозвище Лапа. А художник Петров-Водкин и вовсе обязан своей фамилией прозвищу деда-сапожника — горького пьяницы.
Двойные фамилии могут возникнуть в результате объединения подлинной фамилии и псевдонима: Бестужев-Марлинский, Салтыков-Щедрин, Мамин-Сибиряк, Мельников-Печерский.
Двойные фамилии, обе части которых начинаются на один и тот же слог или звук, чаще всего польско-литовско-белорусского происхождения: Тур-Тубельский, Грум-Гржимайло, Бялыницкий-Бируля, Серб-Сербин, Миклухо-Маклай, Чернова-Черная, Серно-Соловьевич, Ян-Янчевецкий, Мехико-Мешковский, Доливо-Добровольский, Тарле-Тарновская, Равикович-Раневский, Бонч-Бруевич, Плющик-Плющевский. Они возникали на территориях с неоднородным национальным составом в результате различной по времени письменной фиксации. Так, если в одних документах кто-то из семьи был записан Драко, а в других — Дракон, при окончательной фиксации фамилии записывались оба варианта, объединяясь в целое: Драко-Дракон, Зельма-Зельманович, Сокол-Соколовский.

В XVIII—XIX вв. незаконнорожденным детям дворян нередко давали измененные фамилии отцов: Бецкой ← Трубецкой, Пнин ← Репнин, Мянцев и Умянцев ← Румянцев, Верстовский ← Селиверстов, Агин ← Елагин, Луначарский (нарком) ← Чарналуский.
Искусственные фамилии также принимали иностранцы, натурализовавшиеся в России: иногда путем сближения по созвучию, иногда — «переводом». Германского феодала Герхардта фон Клеве летопись именует «князь Григорий из заморья Клевьский», шведского посла Кристера Лёве — «Костянтин лютый зверь» (как в те времена называли льва). Русский лингвист А.X.Востоков происходил из немецкой семьи Остенек. Его русская фамилия — перевод слова Osten.
К числу искусственных относятся псевдонимы артистов, типа Яхонтов, Гиацинтов, Лиров. Фамилии от красивых слов придумывали себе и воспитанники сиротских приютов: Розов, Пальмов, Кипарисов, Самоцветов, Золотов.
Много новых фамилий возникло после революции: Первомайский, Октябрьский, Бастионов, Гранитов, Комиссаров…

Духовенство — очень своеобразная в этом отношении социальная группа. Создание искусственных фамилий было характерно лишь для великорусского духовенства.
При поступлении в семинарию или в духовное училище ученикам, ранее не имевшим фамилий, давались (либо присваивались вместо уже имеющихся) новые фамилии. Они часто играли роль награды или наказания. Например, двоечника Ландышева переименовали в Крапивина, а ученика Пьянкова — в воспитательных целях — в Собриевского (sobrii — ‘трезвый’).
Советский композитор Аедоницкий свою фамилию унаследовал от прадеда-семинариста, прекрасно певшего в хоре: αηδόνι (греч.) — ‘соловей’. Но в принципе эту же фамилию мог получить и русский Соловьев, т. к. исконные фамилии учеников нередко просто переводили на латынь или на греческий:
Бобров → Касторский
Городецкий → Урбанов
Песков → Аренский
Благоволин → Беневоленский
Преображенский → Реформатский
Крестовский → Ставровский
Первенцев → Протогенов
Петухов → Алекторов
Великов → Магницкий
Ключарев → Кустодиев
Надеждин → Сперанский
Воробьев → Струтинский
Хлебников → Артоболевский
Церковные фамилии, произведенные от личного имени, отличаются от мирских использованием полной формы: Иоаннов (а не Иванов), Дионисиев (а не Денисов) и т. п.
Широко использовались существительные и личные имена, связанные с античной традицией: Амфитеатров, Палимпсестов, Пирамидов, Урнов, Беллерофонтов, Демосфенов, Аполлонский…
Встречаются даже фамилии от географических названий (Гороблагодатский) и от научных терминов (Минералов).
Другой разряд церковных фамилий связан с библейскими событиями (Иорданский, Коринфский, Критский), названиями церковных праздников и икон: Богоявленский, Успенский, Рождественский, Троицкий, Казанский, Богодуховский и др.

Происхождение некоторых известных фамилий:
АБАЛКИН. Абалка, обалка (псковск. диал.) — охапка, вязанка
АДУЕВ. Адýями дразнили жителей Одоевского уезда Тульской губернии
АЗИМОВ. 1) άζυμο — опреснок (греч.), фамилия семинарская; 2) имя Азим (арабск.) — великий; 3) Озим(ый) — имя ребенка, родившегося накануне зимы
АКСАКОВ. Аксак (татарск.) — хромой
АЛЯБЬЕВ. Алаба, алабыш, алябья — виды пирожков и блинчиков
АПУХТИН. Опухтый (рязанск. диал.) — опухший, одутловатый
АРАКЧЕЕВ. Арак — водка (тур.); аракчи́ — выпивоха
АРГУНОВ. Аргунами называли знаменитых владимирских плотников. Было также личное имя Аргун
БАГРОВ. Багор — прозвище ухватистого мужичка, склонного подбирать все, что может пригодиться в хозяйстве
БАЖОВ. Бажить (сев. диал.) — ворожить, предвещать, накликать
БАЗЫКИН. Базыка (сев. диал.) — сварливый, придирчивый человек; болтун
БАКУНИН. Бакуня, бакуля — 1) говорун, краснобай; 2) от Абакум (Аввакум)
БАКШЕЕВ. Бакшей (татарск.) — писарь
БАЛАБАНОВ. Балабан — 1) пустомеля, балаболка, шалун, повеса, шутник, острослов; 2) порода соколов, используемая для травли зайцев
БАЛАКИРЕВ. Балáкирь — 1) глиняный кувшин или горшок; низенький толстый человек; 2) от «балакать» — шутник, веселый рассказчик
БАРУЗДИН. Барýздить — шуметь, кричать, бредить
БАРЫШНИКОВ. Барышник — перекупщик, мелкий торговец
БАСКОВ. Баскóй (диал.) — красивый, нарядный, хороший
БАСМАНОВ. Басман (тюркск.) — хлеб, выпекаемый для царского двора в XV–XVI вв.
БАТАЛОВ. 1) Ботáло — погремушка на шее лошади или коровы; пустозвон, легкомысленный человек. 2) от имени Батал (тюркск.) — медлительный, неповоротливый
БЕРДЯЕВ. Бердяй (новгородск. диал.) — трус
БЕРСЕНЕВ. Берсень (др.-рус.) — крыжовник
БЕСТУЖЕВ. Безстужий — незябкий; иногда — бесстыжий. «Стыд», «стужа», «студить» — родственные слова
БОЛДЫРЕВ. Бóлдырь — ребенок от смешанного брака
БОТКИН. Ботка, ботало (псковск. диал.) — шест, которым хлопают по воде, чтобы загнать рыбу в сети. Прозвище высокого худого человека
БРЕЖНЕВ. Бéржний — живущий на берегу.
БРУСИЛОВ. Бруси́ть — говорить неразборчиво; Брусило — человек, страдающий дефектом речи.
БУЛАХОВ. Булак (татарск.) — подарок, награда
БУЛГАКОВ. Булгак — беспокойный, суматошный
БУЛЫЧЕВ. Булыч — плутоватый
БУНИН. Буня — спесивый, гордый человек
БУРКОВ. Буркó — конь бурой масти; прозвище по цвету волос
БУРМИН. Бурмить — невнятно говорить; Бурма — косноязычный
БУСЫГИН. Бусóй, бýсый (диал.) — серый, седой; иногда пьяный или хвастун
БУТЛЕРОВ. Бутлер (нижненем.) — раздатчик провианта на корабле или сельский шинкарь
БУТУРЛИН. Бутурлá — пустомеля, говорун
БУХАРИН, БУХАРОВ. Бухáра (сев. диал.) — жалящие насекомые: пчела и шмель. В древности — личное имя.
БУШМИН. Бýшма — брюква или репа; прозвище толстяка или толстушки
ВАЛУЕВ. Волуй — воловий или коровий пастух; вялый, неповоротливый человек
ВЕЛЬТИСТОВ. Семинарская фамилия: βέλτιστος (греч.) — наилучший
ВЕРЕСАЕВ. 1) Нецерковное имя Верес — ‘можжевельник’ (сев. диал.); 2) вересить — ‘дымить, курить’ (диал.)
ВЕРЕЩАГИН. Верещага — болтун, говорун, тот, кто без умолку верещит.
ВИДОВ. Вид — обрубок распространенного в старину среди русских имени Давид
ВИЦИН. Вица — прут, хлыст, длинная ветка. Прозвище рослого худощавого человека
ВОЖЕВАТОВ. Вожеватый — обходительный, вежливый
ВОЛОШИН, ВОЛОХОВ. 1) Влах, волох — румын или молдаванин; 2) Волóша, Волóшка ← Володимер
ВОНЛЯРЛЯРСКИЙ. Дворянская фамилия. Предки — выходцы из Германии — именовались по своему владению von Laar. Перейдя на службу в Польское королевство, фон Ляры прибавили к фамилии польский ее вариант и стали писаться фон Ляр-Лярски. С 1655 года они служили русскому царю и стали Вонлярлярскими
ГАЕВ, ГАЕВСКИЙ. 1) Гай — роща (укр.); 2) имя Га(и)й, от γήινα (греч.) — земной
ГИЛЯРОВ, ГИЛЯРОВСКИЙ. 1) от имени Гилар(ий); 2) фамилия семинариста веселого нрава: ἱλαρός (греч.) — веселый
ГЛАДИЛИН. Гладила (курско-орловск. диал.) — бабник, повеса
ГОДУНОВ. Годун — 1) воспитатель, опекун (укр., белорус.) 2) безрассудный (тюркск.)
ГОЛЬЦЕВ, ГОЛЯДКИН. Голéц, голядка — бедняк
ГРАНИН, ГРАНОВ. 1) Граня ← Евграф; 2) granum (лат.) — зерно
ГРИБАЧЕВ. Грибака, грибач, грибуня — толстогубый; от обл. «грибы» — губы
ГУМИЛЕВ. Семинарская фамилия: humilis (лат.) — низкорослый
ДЕРБЕНЕВ. Дербéнь — грубый льняной холст. Прозвище неуклюжего, мешковатого человека
ЕГУНОВ. Егунами дразнили тех, кто произносил местоимение «его» не «ево», а так, как оно пишется: через Г (белорусы, часть смолян)
ЕЛЬЦИН. Éльца — ель (владим. диал.) или борона (смоленск. диал.)
ЕСЕНИН. От «осень» (др.-рус. и рязанск. диал.). Есенний — осенний. Имя ребенка, родившегося осенью
ЖЕЛЯБОВ. Жилявый — сильный, жилистый
ЖИТКОВ. Жидкий — тщедушный, слабый
ЗАГОСКИН. Загоска — кукушка
ЗАМЯТИН. Замятня — вьюга, метель; беспокойство, волнение
ЗАЦЕПИН. Зацепа — задира, тот, кто «цепляется»
КАВЕРИН. Ковéрить — кривляться; ковéра — тот, кто дразнит, паяц
КУЙБЫШЕВ. Кайбыш, Куйбыш ← Хайбулла (тюркск.) — ‘тайна аллаха’
КАЛЕДИН. Каледá — тот, кто клянчит. От обычая колядовать
КАЛИТИН. Калитá — мешок с деньгами
КАЛЯГИН, КАЛЯЕВ. 1) Каляга, Коляга, Каляй, Коляй (простореч.) ← Николай; 2) каляга — вид брюквы (диал.)
КАРАКОЗОВ. Каракóз — черноглазый (тюркск.)
КАРАМАЗОВ. Карамазый (диал.) — смуглый, черномазый
КАРАМЗИН. От родоначальника, крещеного татарина Карамурзы
КАРАНДЫШЕВ. Карáндыш, карáндаш — низенький человек
КАРАТАЕВ. Коротáй — короткий, низкорослый
КАРБЫШЕВ. Кáрбыш — хомяк; прозвище невысокого, но плотно сложенного человека
КАТАЕВ, КАЧАЛОВ. Катать, качать (обл.) — гулять, кутить. Катáй, Качало — гуляка, мот
КЛЮЕВ. Клюй — человек с клювообразным носом
КНУРОВ. Кнур (диал.) — кабан
КОКОРЕВ. Кóкорь — вывороченный пень. Прозвище тяжелого, упрямого человека, а также скупца
КОКОРИН. Кокóра — дерево, вывороченное с корнем. Прозвище сутулого или кривоногого
КОНЕЦКИЙ. Так называли людей, живущих в конце (на краю) деревни
КОРЗУХИН. Корзýха — ворчливая старуха
КОРЧАГИН. Корчáга — большой глиняный или чугунный сосуд. Прозвище полного, крупного человека.
КОСТОМАРОВ. Костомара — большая кость. Прозвище крупнокостного человека
КОСЫГИН. Косыга — косоглазый
КРАМАРЕВ, КРАМАРОВ. Крамар(ь) — мелкий бродячий торговец-коробейник
КРОПОТКИН. Кропоткий — 1) кропотливый, брюзгливый, ворчун; 2) трудолюбивый, усердный (диал.)
КУЛИГИН. Кулига — 1) кулик, бекас; 2) поляна, расчищенная для земледелия («у черта на куличках»)
КУРАВЛЕВ. Результат описки, вместо «Журавлев»
КУРАКИН. Курак (тюркск.) — высохший. Человек пустой, бессодержательный, а также скупой, жадный, задумчивый, мечтательный или мрачный
КУРБАТОВ. Курбат, курбатый (диал.) — малорослый толстяк
КУСТОДИЕВ. Custos (лат., род. падеж custodis ) — сторож. Такую фамилию могли дать семинаристу — сыну церковного сторожа
КУТУЗОВ. 1) Кутуз (тюркск.) — бешеный, вспыльчивый; 2) подушка для плетения кружев; толстяк
ЛАЖЕЧНИКОВ. Искаж. Ложечников — мастер, изготовляющий ложки
ЛАНОВОЙ, ЛАНСКОЙ. Лан (тульск. и воронеж. диал.) — поле
ЛЕВИТОВ, ЛЕВИЦКИЙ. Левит (др.-евр.) — священник
ЛЕМЕШЕВ. От «лемех»; лемешить — ходить вперевалку, как за плугом. Как прозвище — либо острый, напористый человек, либо ходящий вперевалку
ЛИВАНОВ. Ливан — 1) сокращ. от Селиван или Ливаний; 2) от церк.-слав. «ладан» либо от страны Ливан, где рос «кедр ливанский»
ЛЯДОВ. Ляд — одно из прозваний дьявола («на кой ляд он мне»)
МАЙДАННИКОВ. Майдан — также и место, где гнали деготь. Майданник — дегтяр
МАЙКОВ. Майкó (рязанск. диал.) — горемыка, тот, кто много мается
МАМАЕВ. Мамай — буян, драчун
МАМОНТОВ. От имени Мамáнт, а не от мамонта
МЕНЬ. Мень — рыба налим; неуклюжий, неповоротливый человек
МУСАТОВ. Мусат — огниво, кресало; вспыльчивый человек
МУСОРГСКИЙ. Мусóрга ← μουσουργός (греч.) — музыкант
НАБОКОВ. Набокий — кривобокий
НАГИБИН. Нагиба (онежск. диал.) — долговязый человек, который вынужден нагибаться, обращаясь к кому-либо
НЕВЗОРОВ. Невзóра (диал.) — невзрачный, неказистый
НЕВРЕВ. Нéвря — тот, кто не врет, правдолюб
НЕЁЛОВ. Неёла (костромск. диал.) — нерасторопный, неудачник
НЕЖДАНОВ, НЕЧАЕВ. Неждан, Нечай — младенец, появление которого для родителей было неожиданным
НЕКЛЮДОВ, НЕХЛЮДОВ. Неклюд, нехлюд — неуклюжий, нескладный
ОЖЕГОВ, ОЖИГОВ. Óжег / óжиг — кочерга. Прозвище долговязого человека
ОКОЁМОВ. Окоём — окаянный, негодный, проклятый, отверженный. Иногда так называли раскольников
ОЛЕЙНИКОВ. Олейник — человек, изготовляющий растительное масло
ПАРАТОВ. Порóтый — бойкий, сильный, быстрый
ПЛАСТОВ. Пласт (волжск. диал.) — рыба судак
ПЛЕЩЕЕВ. Плещéй — плечистый
ПРИМАКОВ, ПРИВАЛОВ. Примак, привал — зять, принятый в дом тестя
ПУГАЧЕВ. Пугач — большой ушастый филин
ПУКИРЕВ. Пукирь, пухирь (диал.) — пузырь. Прозвище малорослого толстяка
РАХМАНИНОВ. 1) Рахманный (диал.) — вялый, хилый; веселый, полный, красивый, самодовольный и т. п. 2) имя Рахман (арабск.) — милосердный
РАХМАТОВ, РАХМЕТОВ. Рахмáт, Рахмéт (тюркск.) — спасибо
РОМАДИН. Ромада — простой, необразованный человек
РЫЛЕЕВ. Рылей — старинный музыкальный инструмент, украинская лира
РЮМИН. Рюма — плакса, рева
САЛТЫКОВ. Салтык (татарск.) — хромой
СЕЧЕНОВ. Сеченый — тот, кому рассекли или отсекли в бою какую-то часть тела
СМОКТУНОВ. Смоктун — тот, кто имеет привычку причмокивать
СМЫСЛОВ. Семинарская фамилия для талантливых воспитанников. Из того же ряда — Умов, Мудров, Способин, Остроумов
СОЛЛОГУБ. Салогуб (укр. ) — торгаш. Фамилия впоследствии стала дворянской и «облагородила» написание
СОЛОУХИН. От «соловый» — серо-коричневая или пегая масть лошади
СТРОГАНОВ. Фамилия от родоначальника, получившего увечье в бою (также Колотов, Рубанов, Резанов и т. п.)
ТЕНДРЯКОВ. Тендряк ← тендéря (диал.) — робкий, нерешительный
ТИМИРЯЗЕВ. От имени татарина Тимир-Газа (‘железный воин’)
ТРОЕКУРОВ. Троекур — владелец «трех куров» (петухов). Дворянский род, родоначальником которого, тем не менее, явно был крестьянин
ТУРБИН. 1) Турбá — морда у кошки и собаки; кличка человека с неприятным лицом; 2) Диал. — хлопоты; прозвище беспокойного человека
ТУРГЕНЕВ. Турген, тюрген (тюрко-монгольск.) — быстрый, скорый, вспыльчивый
ФУРМАНОВ. Фурман — возчик на фуре, большой конной повозке
ХАЛТУРИН. Халтýра — побочный легкий заработок у священников и певчих. Прозвище человека, увлекающегося такими приработками
ЦИОЛКОВСКИЙ. От ciotek (польск.) — теленок, бычок
ЧАПАЕВ. Дед полководца, работая старшим на лесосплаве, любил покрикивать на медлительных артельщиков: «Чепай!», то есть зацепляй бревно багром
ЧАПЫГИН. Чапыга — тот, кто чапает (хватает), хваткий
ЧАЯНОВ. Чáяний — долгожданный. По смыслу совпадает с фамилией Жданов и антонимично фамилии Нечаев
ЧААДАЕВ, ЧЕГОДАЕВ. Чегодай, Чагатай (тюркск.) — ‘храбрец’
ЧЕЛИЩЕВ. Чели́ще ← чело. Прозвище лобастого человека
ШАДРИН. Шадрá, шедрá — рябой
ШАРАПОВ. Шарап (татарск.) — честь, благородство
ШЕРЕМЕТЕВ, ШЕРЕМЕТЬЕВ. 1) Шеремéт ( тюркск.) — имеющий скорый, легкий шаг; 2) грубый, вспыльчивый
ШОЛОХОВ, ШОРОХОВ. Шолóхий, шорóхий — шероховатый лицом, рябой
ШУКШИН. Шукшá — волокна, остающиеся после трепания и чесания льна. Прозвище последнего, поздно родившегося ребенка
ШУЛЬГИН. Шульгá — левша

Характерные «семинарские» фамилии. Около половины из них отметилось в нашей истории и культуре!
Аедоницкий, Аллилуев, Альбов, Амфитеатров, Аренский, Архангельский, Астров, Барсов, Басов, Беневоленский, Благовещенский, Богородский, Богословский, Богоявленский, Борисоглебский, Введенский, Вельтистов, Веселовский, Ветринский, Вигилянский, Виноградов, Воздвиженский, Вознесенский, Востоков, Всесвятский, Гиацинтов, Гиляровский, Глаголев, Горизонтов, Грацианский, Гумилев(ский), Делекторский, Десницкий, Дианов, Добровольский, Добролюбов, Духовской, Елеонский, Знаменский, Зодиев, Иорданский, Кардовский, Кастальский, Касторский, Кедров, Кесарев, Космодемьянский, Колокольников, Кондаков, Крестовский, Кустодиев, Лебединский, Левитов, Левицкий, Лентовский, Лентулов, Ливанов, Ляпидевский, Лауданский, Магдалинский, Магницкий, Макавеев, Меморский, Миловидов, Митропольский, Мягков, Назаретский, Нардов, Нисский, Орлеанский, Орнатский, Палладин, Пальмин, Петропавловский, Победоносцев, Покровский, Померанцев, Предтеченский, Преображенский, Приоров, Райский, Разумовский, Реформатский, Рождественский, Розанов, Розов, Сергиевский, Синайский, Славинский, Слонов, Смехов, Смыслов, Соллертинский, Софийский, Спасский, Сперанский, Сретенский, Ставровский, Страхов, Тезавровский, Тихонравов, Транквилицкий, Трезвинский, Триодин, Троицкий, Тропарев, Туберозов, Успенский, Фаворский, Фальковский, Фивейский, Фигуровский, Флавицкий, Флоринский, Формозов, Цареградский, Цветов, Цветков, Цветаев, Часовников, Эвентов, Якиманский

#книги (источники):
Федосюк Ю.А. Русские фамилии. М., 2009.
Унбегаун Б.Г. Русские фамилии. М., 2016.
Суперанская А.В. Современные русские фамилии. М., 2020.
Журавлев А.Ф. К статистике русских фамилий // Вопросы ономастики. 2005. №2. (Приводится 500 фамилий с обоснованием принципа выборки.)

#опрос #русский_язык

#русский_язык

Вот бы моя полость рта тоже самостоятельно приходила к стоматологу.

#русский_язык #писательство #длиннопост
Про контекстуальные синонимы и тому подобное.
Для Amby_99, которая мне напомнила об этой теме, и для всех, кому она интересна.

Когда автор стремится избежать повторов, это хорошо.
Когда он, как ИИ, механически чередует «заместительные», это… больно.
События произведения всегда изображаются в чьем-то дискурсе, с чьей-то точки зрения — POV. Даже если повествование идет не от данного конкретного лица, действие показано в его восприятии: типичный случай — тот же Гарри у Роулинг. С позиции одного из персонажей, или нескольких, чередующихся, или с позиции повествователя — неважно, в любом случае у этого «наблюдателя-повествователя» есть какое-то свое отношение к действующим лицам.
И оно выражается в выборе наименования (далее ИП — именование персонажа).
В первых главах ГП и ФК Дурсли по отдельности именуются исключительно «тетя Петуния» и «дядя Вернон». Тем самым они позиционированы как родственники Гарри. Но Гарри обращается к дяде — «мистер Дурсль».
Человека можно назвать по имени, по фамилии (в русском языке — по имени-отчеству и даже по одному отчеству, дружески-фамильярно), по профессиональному или семейному статусу («доктор», «бабуля»), по внешним приметам («блондинка», «коротышка»), по полу («девушка», «парни»), по формальному обращению («мадам», «гражданин») и т. п. Очевидно, что это не безразлично, и выбор неуместного обращения может вызвать резкую реакцию («Тамбовский волк тебе товарищ!»)
Это правило работает и в тексте. И тут неважно, чей текст — ваш или Льва Толстого. Принцип тот же самый. Выбирая ИП в каждом конкретном эпизоде, автор задает точку зрения на героя.
В «Войне и мире»:
Описание тильзитской встречи (замечает Б.Успенский) дается здесь сначала с безличной точки зрения, а затем с точки зрения Ростова. В первом случае французский император именуется нейтрально — Наполеон; во втором — неприязненно: Бонапарте.
А вот условная типовая драмиона. Гермиона, показанная глазами Драко. Одно дело, если она именуется при этом грязнокровкой. Другое — если гриффиндоркой. Или девушкой. Или Грейнджер. Или Гермионой. Если ИП постепенно меняется, это косвенно указывает на изменение отношение наблюдателя, и читатели делают соответствующие выводы. А если все эти ИП начнут чередоваться хаотично, что тогда читателям думать? Что у Драко семь пятниц на неделе?
Когда ИП меняется изредка и не очень вызывающе, то это не привлекает особого внимания, но когда оно совершает бесконечные и беспорядочные скачки… Разговаривает, к примеру, тот же Драко с Гарри. И чередуются в этой сцене то имена, то фамилии. Фамилия отстраняет (чужой), имя приближает (свой). Фокус ездит: туда-сюда, туда-сюда, — и у читателя начинается что-то вроде морской болезни.
Если это проделывает автор-повествователь, тоже ничуть не легче. Обратите внимание: на всем протяжении семитомной саги Роулинг в авторском дискурсе Гарри называется исключительно по имени — и только при первом появлении представлен как «Гарри Поттер». По имени его называют также друзья и расположенные к нему взрослые (Дамблдор, Хагрид, Уизли). «Поттером» он является для тех, кто относится к нему враждебно, недоверчиво или строго официально.
Есть и фанфики (причем хорошие), где этот момент тоже учитывается. Автор может даже сам расставить все точки над I:
Или:
Опять же, обратите внимание: в этой главе использование ИП «Поттер» говорит о том, что перед нами POV Гермионы; а ближе к концу ИП сменяется на «Гарри», и это даже без всякой отбивки текста указывает, что включается его собственный POV.

Попутно небольшое отступление по «канону».
Помню, как я прочитала в переводе «Росмэн» то место в «Истории Принца», где Дамблдор в финальной беседе по душам со Снейпом говорит:
Хотя Снейп здесь всего лишь переспрашивает, повторяя за Дамблдором, эта деталь меня поразила. До этого ни разу за все 7 томов Снейп не назвал Гарри по имени. Я полезла в оригинал, и… короче, чуда не случилось:
Переводчики косякнули — ну, или просто решили, что это «все равно». Нет, совсем не все равно. До самого конца Снейп упрямо не желает видеть в этом мальчишке кого-то, кроме Поттера. Впрочем, это не такой уж вопиющий факт, если учесть, что и Макгонагалл тоже обращается к студентам, включая Гарри, по фамилии.
Заодно отмечу еще пару характерных моментов с личными обращениями. Преподаватели в частных разговорах, между собой, могут называть друг друга по именам. Дамблдор исключения не составляет. Однако тот же Снейп (канонный — в фанфиках с ним, как известно, чего только не случается) наедине обращается к Дамблдору только по фамилии, а на людях использует формальное обращение «директор». Сам же Дамблдор, напоминающий Гарри о необходимости добавлять «профессор», в беседах с глазу на глаз неизменно называет Снейпа Северусом, даже во время его драматичной «явки с повинной». Это своего рода демонстрационные речевые маркеры, показывающие, на какую дистанцию говорящий готов подпустить к себе собеседника.
Однако в другом контексте выбор обращения (по имени или по фамилии) может принимать на себя иную роль: в разговоре Дамблдора с Фаджем и Люциусом Малфоем (ГП и ТК, сцена «хижина Хагрида») оба собеседника фамильярно называют директора Альбусом, явно стремясь выказать не столько близость, сколько свое пренебрежение. Он в ответ также называет их по именам — Корнелиус и Люциус, — вроде бы вежливо, но наблюдающий из укрытия Гарри замечает его горящий взгляд: «His blue eyes were full of a fire Harry had never seen before».
В общем, эмоциональный подтекст зависит от ситуации, и тут уж автору надо задействовать свое чутье. То же самое, кстати, касается выбора обращения на «ты» / «вы»: оно может меняться даже по отношению к одному и тому же человеку, смотря по обстоятельствам. Это действует и в отношении перевода английского “you”:
А вот случайно выбранный фрагмент еще одного фика. Действующих лиц — два человека, и в пределах одного абзаца использованы по три заместительных для каждого из них. У читателя начинает троиться в глазах:
Понятно, что если в каждой строчке текста болтается имя персонажа, чередуясь только с «он(а)», то это ни в какие ворота. Но каким-то чудесным образом есть масса произведений (в том числе фанфиков), где не наблюдается ни засилья повторов, ни скачков POV. Это реально можно сделать.
Очень удачно используется ИП во «Взломщиках»: главных героев все прочие действующие лица называют по-разному, в зависимости от своего к ним отношения. СС — Северус для Дамблдора, Север — для Темного Лорда, Сев — для добрых знакомых, Снейп — для недобрых, Севочка — для своего опекуна Кеса, Айс — для друга-Люциуса… и профессор — для студентов. «Профессором Хогвартса Северусом Снейпом» он является только для автора, который представляет его таким образом в названиях глав: автор воспринимает его как бы в целом, во всей совокупности отдельных ИП.
Такой прием избавляет даже от необходимости уточнять, кому принадлежит та или иная реплика: это видно по использованному обращению. То же самое с Малфоем. Для одних он — Люциус, для других — Люц, Люци или даже «наш Люци», для третьих — лорд Малфой, для отца и друга — Фэйт. По смене обращения видна ситуативная смена отношения:
Называя приятеля дружеским прозвищем в ответ на демонстративно официальное обращение, Люциус подчеркивает необоснованность его обиды и нежелание менять «регистр» общения.
И сразу вспомнилось, как герой «Трех мушкетеров» отказывался от лейтенантского патента со словами:

К слову о трех мушкетерах. Читатель в конце концов, далеко не сразу, узнает настоящие фамилии героев, но их имена — нет. Только в «Двадцать лет спустя» д’Артаньян подсматривает любовное свидание Арамиса с герцогиней де Лонгвиль и слышит, как она называет его «милый Рене» — один-единственный раз. Это всё. Больше нигде ни имя Арамиса, ни имена его трех друзей Дюма не упоминает. По непроверенным сведениям, в черновиках романа д’Артаньяна звали Натаниэлем (так себе французское имя, вообще-то), но в окончательном варианте у героев — только фамилии и прозвища. Это не столько индивидуальности, сколько типы и символы.
Или взять наших классиков. И Чичиков, и Базаров, и Раскольников (см. всю школьную программу и ее запределье) в авторском дискурсе именуются исключительно по фамилии. И ничего. Ни Белинский, с его тонким художественным вкусом, ни Писарев, с его талантом придраться к чему угодно, даже не вякнули. Просто у них это совершенно не мешает и не бросается в глаза. Напротив, странно было бы, если б Тургенев в одном абзаце называл Базарова Базаровым, а в другом, ни с того ни с сего, Евгением.
Тургеневская проза признана эталоном русского литературного стиля, и в тех же «Отцах и детях» формы ИП между героями (как при личном обращении, так и за глаза) исключительно разнообразны. Выбор зависит от социального статуса, личного отношения, конкретной ситуации и т. д. При этом один и тот же стиль в разных контекстах может выполнять разную функцию. Обращение «мсье» в устах «эмансипированной» Кукшиной характеризует ее как претенциозную особу; а Базаров, при расставании иронически бросивший Аркадию: «Прощайте, синьор!», прячет за ёрничеством те чувства, которые считает недостойными себя:
Сам главный герой для прочих:
• Евгений Васильевич (или Васильич) — для Николая Петровича, а также для Одинцовой, Фенечки и Ситникова;
• мсье Базаров — для Кукшиной;
• Евгений — для Аркадия Кирсанова и для отца Базарова (а свою радость от долгожданного приезда сына он скрывает за ироническим обращением «любезный мой посетитель»);
• Енюша и Енюшенька — для матери;
• барин — для встречного мужика;
• живодер и прощелыга (за глаза) — для лакея Прокофьича;
• «этот волосатый» (Николаю Петровичу), «новый твой приятель» (Аркадию), «господин нигилист» (тоже за глаза), «этот лекарский сын» (про себя), «милостивый государь» (в сцене конфликта), «господин Базаров» (в присутствии третьего лица) — для Павла Петровича: заметное разнообразие!
Однако в дискурсе повествователя ИП остается неизменным: он — Базаров. И только. Лишь в финале, при патетическом описании могилы героя, где прорывается даже ритм белого стиха с характерными инверсиями, возникает торжественное: «Евгений Базаров похоронен в этой могиле…»
Похожим образом обстоит дело в «Обломове». Только временами в повествование, где главный герой стабильно именуется по фамилии, врываются фрагменты, где он внутри авторского POV превращается в «Илью Ильича», и эти фрагменты всегда так или иначе отмечены сменой тона или типа повествования: например, от описания текущих событий (ИП-фамилия) к общей характеристике героя (ИП-имя-отчество). Смена ИП играет здесь роль, подобную перемещениям камеры кинооператора: ближе / дальше.
А вот в «Войне и мире» главный герой — Пьер, в некотором роде духовный двойник Толстого, — называется только по имени. А князь Андрей — только князем Андреем. Более того, даже в передаче мыслей Наташи (косвенная внутренняя речь) мы читаем:
Уж казалось бы, в любовных мечтаниях сам бог велел называть по имени. Но нет. И для влюбленной Наташи князь Андрей все равно остается князем Андреем. Несмотря на всю симпатию автора к этому герою, есть в нем что-то, никак не располагающее к фамильярности. И со всем семейством Болконских так (княжна Марья и старый князь).
Напротив, Наташа «титулуется» только в исключительных случаях — например, когда оскорбленный князь Андрей холодно говорит Пьеру: «Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна и что я желаю ей всего лучшего». Или в сцене танца, где причина использованного «заместительного» совершенно очевидна и не нуждается в комментариях:
Впрочем, не обязательно быть Толстым или Тургеневым, чтобы не трепыхаться с «заместительными» — достаточно подумать, как удачнее построить фразу.

В выборе уместного в конкретном эпизоде ИП действует общий принцип.
Если персонаж именуется, например, по профессии, то это можно делать в сцене, где он показан в процессе профессиональной деятельности, на худой конец — в профессиональном контексте. Снейп у котла — ладно, «зельевар». Снейп на педсовете — ну, тоже можно; хотя если он там за свой факультет топит, то уместнее будет «декан». Но «зельевар» в интимной сцене — ну, это уж пардон. Что за странные намеки.
ИП «мужчина», «женщина» и им подобные обычно уместны только: а) при первом появлении персонажа, когда о нем, кроме пола, еще и сказать-то нечего; б) в сценах, где они так или иначе выступают именно в своих «гендерных ролях».
И поэтому особо глаз да глаз нужен при переводе, когда транслейтер механически лепит этих «мужчин» на каждом шагу — даже там, где «man» употреблено в значении «человек». Ср:
Впечатление, что речь о любовном романе.
А вот тут явно чисто коммуникативные сложности…
Во-первых, повтор. Во-вторых, зачем тут нужно подчеркивать, что он идет именно «за мужчиной»? Возможный вариант:
Дальше:
Выглядит так, словно тут трое персонажей: Аберфорт, какой-то «мужчина» и зельевар. При этом оба ИП в отношении Снейпа неуместны: Аберфорт общается с ним не как с мужчиной (он и сам мужчина, в конце-то концов!), а как с клиентом. И Снейпу из виски вроде бы не зелье предлагается варить — так к чему тут «зельевар»? Вариант:
Аналогично:
Если это POV, например, Гермионы или кого-то из взрослых — все в порядке. Но если Гарри, то называть Рона «мальчишкой» неуместно, так как Гарри — его ровесник и тоже мальчик. ИП должно как-то отделять персонажа от собеседника или рассказчика — желательно актуальным для сюжетной ситуации способом.
Еще пример:
Опять неуместный «мужчина», да еще и «ведьма». При чем тут пол? А «ведьма» звучит особенно плохо, потому что по-русски добавляет еще и отрицательных коннотаций. Впечатление, будто речь о злом колдовстве, с помощью которого ведьма-Минерва должна вконец сглазить беднягу Люпина своими лицемерными утешениями.
Варианты:
И т. д.
Тоже три действующих лица: Джон, Шерлок и Холмс. Здесь оно, правда, не особо мешает, но можно убрать: в русском языке есть отличное указательное местоимение, которое позволяет из двух «он» указывать на последнего упомянутого. Вариант:
Вот еще случай, когда «тот» — просто спасение:
Тут непонятно, кто кого любил душить. Вариант:
Совершенно убийственные ИП, не уместные почти нигде (некоторое исключение составляют юмористические фики, но это всегда особая статья), — «брюнет» и «блондин». Ситуации, в которых важно было бы выделить именно этот признак, единичны. Например, в одном драрри Поттер теряет память — и когда видит Драко, называет его про себя «светловолосым незнакомцем» и «блондином» — единственный признак, который бросился ему в глаза.
В остальных случаях это обычно создает нелепицу:
Эта, прямо скажем, простительная антипатия едва ли связана с цветом волос. Тут как раз уместно слово «мальчик» или даже местоимение «он» — по контексту понятно, к кому оно относится:
Впрочем, тут тоже имеются нюансы. Например, достаточно естественно звучит нередко встречающееся «рыжик» по отношению к Рону: когда его так называют друзья, это своего рода ласковое прозвище.
Но допустимо оно только в сценах, показанных с точки зрения самого Гарри или разделяющего его отношение автора-повествователя — и никак не тех лиц, которые по отношению к упомянутому Рону настроены негативно:
Здесь ласкательное «рыжик» неуместно. Драко уж скорее мог бы сказать: «…наглость этого рыжего / рыжего придурка / рыжего недоумка» и т. д.

Отдельная история со стилистическими оттенками ИП.
Например, в английском “boy” — вполне нейтральное слово. И так можно обратиться к кому-то соответствующего возраста. Но по-русски это нередко звучит не очень естественно, и вдобавок существует заметная стилистическая разница между «мальчиком» (ласково-нейтрально) и «мальчишкой» (может звучать пренебрежительно, задорно — и с кучей еще других оттенков).
Из комментариев к одному переводному фанфику:
Или тот же «парень», который часто без разбора применяется ко всем подросткам, подходит далеко не всем.
Исторически это русское слово означало молодого крестьянина и закрепилось в составе фразеологизмов типа «рубаха-парень», «свой парень», «первый парень на деревне» и т. п. В НКРЯ ему сопутствуют коллокации вроде здоровенный, дюжий, крепкий, кудрявый, деревенский и пр. В общем, слово маркировано явно «демократически». В ГП, например, оно хорошо подходит Рону, плохо — Гарри, а для Драко вообще не годится.
Сказанное относится именно к авторскому дискурсу. Если Дурсль систематически использует слово «парень», обращаясь к своему племяннику, то это звучит органично, но подкрепляет только характеристику самого Вернона, как человека грубого и черствого. А в устах Хагрида то же самое обращение будет всего лишь отражать его простецкую натуру. Снова то же самое: другой человек — другая «химическая реакция» словесных компонентов.
Иногда (правда, очень редко) авторы пребывают в заблуждении, будто в обращении к одному и тому же знакомому человеку можно беспричинно чередовать «мистер» и «сэр». Как-то попался даже фик, где герой подписался: «мистер такой-то».
Еще в одном фанфике, стремясь разнообразить «заместительные» для птицы, ее называют не только по видовому признаку и по кличке, а также «питомцем» (что более или менее естественно), но вдобавок «животным» и даже «летуном». Напомнило это мне какую-то книгу, где персонаж любил употреблять слово «сапиенсы», — но там это работало на его характеристику. (А еще у меня была подруга с такой интересной речевой привычкой: периодически заменять видовые понятия на родовые. Однажды я наблюдала, как она ласково наглаживала кошку, приговаривая: «ах ты пушистость млекопитающая…».)

Другие способы избежать повторов в тексте — опускать избыточные слова и использовать возможность русского языка строить неполные предложения. Злоупотреблять ею не стоит, конечно, но злоупотреблять и вообще ничем не стоит.
Вот тут, например, обращение можно просто опустить, потому что по-русски оно выглядит неестественно (фанфик переводной), а из контекста и так ясно, что речь о Гарри:
Другие примеры:
• Ему хотелось смотреть куда угодно, только не на раненого [мужчину].
• Дик надеялся, что после всех этих стараний [ему] будет гораздо проще запомнить, в каком порядке располагаются эти чертовы книги.
• Эмма уверяла себя, что [она] не станет переживать из-за подобной ерунды.
• Страх начал брать своё, и [ему] оставалось только надеяться, что подруга выдумает что-нибудь достаточно убедительное.
• Ты же понимаешь, что если [ты] проиграешь эту партию, то на всех наших надеждах можно ставить крест?
• Он удивился, почему мальчишка молчал. Наверное, [он] устал, набегавшись за день.
• Сжимая ее в [своих] объятиях…
• Похоже, [что] сегодня не твой день.
• Хорошо, [что] никто не подумал, что я мог…
• Спасибо [за это], приятель.
• — Мне жаль, — неловко сказал Гарри. — [Нет, это] неправда, — желчно ответил Филч.
Нередко можно уменьшить скопление одинаковых союзов, заменив один из них:
Еще одна проблема — бесконечные «сказал» и «ответил».
Самый простой способ введения прямой речи в текст — диалоги без авторской речи — применим только там, где в разговоре участвуют лишь два человека — и очевидно, кому какая реплика принадлежит. Особенно если речь собеседников заметно различается по стилю. Но даже в этом случае слишком длинными такие цепочки быть не должны: внимание утомляется.
Альтернативы к глаголам говорения (после них обычно ставится имя говорящего либо замещающее его слово) беру — для примера — с первого десятка страниц фанфика Последний выпуск.
1. Глаголы, связанные с говорением косвенно, могут получать дополнительное смысловое расширение за счет сопутствующих эмоциональных характеристик, например:
Далее: расхохотался / прогудел / подхватил / догадалась / усмехнулся / скомандовал / засмеялся / удивился / кивнул / кричал / заорал / изрек / зашипел / протестовал / бормотал / пробубнил / машинально переспросил / желчно заметил / устало отозвался / нехорошим голосом осек / тупо смотрел / резко выдохнул… и так далее, и тому подобное (это только первые страницы фанфика).

2. Глаголы, описывающие сопровождающие слова действия, мимику и жесты (они могут включать в себя минимальные сюжетные события — т. е. прямая речь, разорванная повествованием), тоже способны как бы поглощать и заменять собой глаголы говорения. Например, вместо:
— можно написать просто:
Если этот прием применяется систематически, он образует характерный, узнаваемый авторский стиль, который, возможно, вам не подойдет. Но использовать его время от времени не только можно, но даже желательно — для оживления текста.
Примеры из того же фанфика: проследил за его взглядом / примирительно похлопал по плечу / пожал протянутую руку / подхватил саквояж / мягко отстранился / сжал губы / поморщился / сощурилась / поднял бровь / пожала плечами / наклонился / покачал головой / подняла глаза / раскрыл глаза / метнул взгляд назад / похлопал по карманам / отхлебнул на ходу / взял его за руку / толкался локтями / налетел на проводника / наклонил голову, и глаза его опасно блеснули / Гарри развернулся и минуту пожирал Люпина глазами / Лицо его горело / Женщина задернула занавески… и т. п.
В заключение процитирую сама себя, но тег «самопиар» ставить не буду, потому что это всего лишь моя рекомендация к пародийному фанфику на эту тему:
Отряд Дамблдоров
Для тех, кто не может этот фик открыть, помещу его в комментарии: это коротенький стёб.

#книги #русский_язык #этимология
Несколько выписок из книги: Н.М.Шанский. Лингвистические детективы. М., 2020.
И еще об одной типичной ошибке, касающейся буквы Ё.

Название Волга образовано от праславянского прилагательного *vъlga — ‘влажная, мокрая’ (ср. польск. wilgość — ‘влажность’). Оно сохранилось в глаголе волгнуть (‘становиться влажным’), прилагательном волглый и в существительном влага.
А у нашего Новгорода есть тёзка в Италии, и это Неаполь: neos / nea + polis. <Из серии абсолютно очевидных фактов, о которых как-то не задумываешься.>

Народная этимология (ошибочное объяснение происхождения слова в результате фонетической ассоциации):

#история #этимология #русский_язык

Я коллекционирую слова особого рода — те, что сначала умерли, а потом родились заново в новом значении. До сих пор в моей коллекции были только «задница» и «сникерсни». А теперь к ним добавилось слово «противень». В русском языке XV-XVII вв. так называли копию документа: «И яз с тех грамот к тебе к господину к своему отцю противень слово в слово послал»; «с тое купчие взять у него противень за его рукою»; «а сю б есте нашу грамоту прочитая и списывая с нее противни, отдавали назад митрополичьим людям, которые к вам с нею приедут». Это от «быти против» в смысле «быть сделанным по образцу». А в XVI веке это слово появилось в знакомом нам значении «поддон для запекания», но уже с совершенно другой этимологией — от немецкого «Bratpfanne» («сковорода»), хотя не исключено, что существующий в языке омоним повлиял на произношение.