Загробная жизнь (джен)

Скажем, я провожу научную работу на предмет через сколько времени ты сам возомнишь себя Господом, получив в свои руки власть над программой.

это будет маленькое ничто для того места, где свет от небесных светил живет дольше самих звезд.

— Ну что же вы, уважаемый, — возразил Петр. — Склеп для мертвецов, «Ковчег» — оплот для жизни.

С большим трудом он смог сфокусировать свой взгляд на худощавом лице, пытаясь взглянуть Петру прямо в глаза.

— Мудрость складывается не возрастом, мой друг.

1. Если что-либо складывается, значит, это образуется, формируется из отдельных частей. св.
У меня сложилась неплохая коллекция курительных трубок. | Дворцово-парковый ансамбль окончательно сложился к концу 18 в.
2. Если складывается какая-либо группа людей, значит, она создаётся, организуется.
Наше повседневное окружение складывается из разных людей.

— Да, но в последние годы, извините, конечно, но вы сошли с ума.

Это новый виток эволюции, построенной на трудах не одной тысячи людей.

– со мной ничего не произошло, агент Старлинг. Я сам произошел. Вы не можете зачеркнуть мое «я», считая меня всего лишь жертвой различных влияний. Вы предали добро и зло ради бихевиоризма[1], агент Старлинг. Вы всех заковали в непостижимые узы добродетели. Посмотрите на меня, агент Старлинг. Вы можете назвать меня исчадием ада? Я – олицетворение зла?
– Думаю, вы несете в себе разрушение. Для меня это одно и то же.
– Исчадие ада всего лишь разрушительная сила? Тогда ураганы тоже зло, если все так просто. Еще у нас есть огонь, град. Писаки назвали все это «Деяниями Божьими».

Бог, обусловливая в вещах благо миропорядка, в качестве следствия и как бы акцидентно обусловливает порчу вещей, согласно сказанному: «Господь умерщвляет и оживляет» (1Цар. 2, 6). А когда читаем: «Бог не сотворил смерти» (Прем. 1, 13), тут следует разуметь, что Бог не желает смерти ради нее самой. Однако порядок справедливости относится к порядку мироздания, и он неукоснительно требует наказания за грехи. Следовательно, по указанной выше причине зло наказания исходит от Бога, но зло преступления – никогда.

— Вы плохой метафизик, Уинстон. До сих пор вы ни разу не задумывались, что значит «существовать». Сформулирую яснее. Существует ли прошлое конкретно, в пространстве? Есть ли где-нибудь такое место, такой мир физических объектов, где прошлое все еще происходит?
— Нет.
— Тогда где оно существует, если оно существует?
— В документах. Оно записано.
— В документах. И…?
— В уме. В воспоминаниях человека.
— В памяти. Очень хорошо. Мы, партия, контролируем все документы и управляем воспоминаниями. Значит, мы управляем прошлым, верно?
— Но как вы помешаете людям вспоминать? — закричал Уинстон, опять забыв про шкалу. — Это же происходит помимо воли. Это от тебя не зависит. Как вы можете управлять памятью? Моей же вы не управляете?
О’Брайен снова посуровел. Он опустил руку на рычаг.
— Напротив, — сказал он. — Это вы ею не управляете. Поэтому вы и здесь. Вы здесь потому, что не нашли в себе смирения и самодисциплины. Вы не захотели подчиниться — а за это платят душевным здоровьем. Вы предпочли быть безумцем, остаться в меньшинстве, в единственном числе. Только дисциплинированное сознание видит действительность, Уинстон. Действительность вам представляется чем-то объективным, внешним, существующим независимо от вас. Характер действительности представляется вам самоочевидным. Когда, обманывая себя, вы думаете, будто что-то видите, вам кажется, что все остальные видят то же самое. Но говорю вам, Уинстон, действительность не есть нечто внешнее. Действительность существует в человеческом сознании и больше нигде.