Очень... В общем, очень. Спасибо, не знала об этом художнике, теперь буду знать.

От картин без людей такое странное уютно-тревожное сочетание. о_О

Спасибо за рассказ с использованием иллюстраций. И правда, пробирает.

Некоторые видела раньше, но не знала автора.

Спасибо за пост. Иллюстрации действительно атмосферные, цепляют.
Только вот почему же Гумилёв-то витиеватый?
"Прошёл патруль, стуча мечами,
Дурной монах прокрался к милой,
Над островерхими домами
Неведомое опочило."
Чеканный же слог, ну)

К слову, есть такой канал на Youtube, "Покинутый мир" называется (https://www.youtube.com/c/ПокинутыйМир). Смотрели?

WMR
Для меня Гумилёв витиеватый не тем, как он пишет, а тем, как он звучит. Не знаю, как объяснить.

Что-то типа такого я смотрел на канале «Неизвестная Россия», что ли. Этот плейлист.

Ну, вот это, например, может ждать мой родной город: https://youtu.be/dFi5LNnIa1o.

Спасибо, что поделились!

ХорошА подборка!)
Серость, блеклость и обыденность на картинах вдруг взрывается ярким фруктом, осколком зеркала реки, нежно-голубым оттенком краски на двери, ярко-желтым плащом, розовым платьем или трепещущей от ветра паутиной сетей и занавесок, а то и серебром Луны/снега...

My Chemical Victim
Ого, какие люди в Голливуде!
С возвращением)))

Тетя Шерон
Я не хочу возвращаться. Во-первых, теперь при мысли о том, чтобы чем-то поделиться, я вспоминаю пост МиртЭль или типа того, и мне становится противно от того, что кто-то может так же казаться нормальным, а потом вот так вот плюнуть в душу и потоптаться там из развлечения. Зато сразу развеиваются все иллюзии про приятных, милых и адекватных людей на фанфиксе.

Во-вторых, я сейчас исчерпал ресурс любого своего общения, меня тошнит от людей, мне хочется на них сорваться, сказать гадость, быть злым и резким. У меня это плюс-минус раз в полгода бывает — когда даже нормального соседа хочется удушить подушкой или забить книгой за то, что я не могу быть один. Да, интернет-общение меня почти так же напрягает, как и реальное, и я так же от него задалбываюсь.

В-третьих, в моей жизни происходит сейчас вроде бы и обычное, а ощущение от него «иди и вздёрнись», поэтому ничего позитивного я принести никуда не смогу.

Дорогой My Chemical Victim!)
Извините за некоторую фамильярность в обращении...
А вообще со всеми иногда происходит описанное вами: точно также становится плохо от неприятных слов, хоцца кого-то придушить и/или вздернуться...В бложики часто приходят поныть, а на пост нытья слетаются другие нытики, чтобы тоже поныть и получить/поделиться дозой обнимашек.
Если прям совсем боитесь неприятных комментов, то можно их закрыть и отслеживать реакцию людей по мимишкам))

И цитируя старую перечница из другого поста (там, это всё, правда, обсуждалось по отношению к Гарри Поттера и крестражам с окончанием войны, но, думаю, что здесь тоже уместно))

Я обожаю Жака Превера. Он такой простой и глубокий. С ума сойти.
И Уайета очень люблю.

и вас, мой дорогой студент тоже.
Можно не общаться если не охота. но...

У Превера любимое:
Я счастлива.
Он сказал мне вчера
что любит меня.
Я счастлива и горда
и свободна как ветер.
Ведь он не сказал
что это навеки.

и вот это всегда до слез:
DEJEUNER DU MATIN
J.Prevert

Il a mis le cafe
Dans la tasse
Il a mis le lait
Dans la tasse de cafe
Il a mis le sucre
Dans le cafe au lait
Avec la petite cuiller
Il a tourne
Il a bu le cafe au lait
Et il a repose la tasse
Sans me parler

Il a allume
Une cigarette
Il a fait des ronds
Avec la fumee
Il a mis les cendres
Dans le cendrier
Sans me parler
Sans me regarder
Il s'est leve
Il a mis
Son chapeau sur sa tete
Il a mis
Son manteau de pluie
Parce qu'il pleuvait
Et il est parti
Sous la pluie
Sans une parole
Sans me regarder
Et moi j'ai pris
Ma tete dans ma main
Et j'ai pleure.

Terekhovskaya
Не шарю за французский. Любимое у Превера — «Голодное утро» и «Город погиб».

***

Он страшен,
стук этот слабый, когда разбивают о стойку крутое яйцо;
он страшен, если всплывает
в памяти человека, которому голод сводит лицо;
и страшна голова человека,
которому голод сводит лицо,
когда человек, в шесть утра подойдя к магазину,
глядит на витрину
и налиты ноги его свинцом.
Он видит голову цвета пыли,
но он рассматривает совсем не ее,
ему наплевать на свое отраженье,
которое появилось на стекле витрины,
он думает не о нем,
в его воображении -
голова другая, совсем другая:
ему мерещится голова телячья,
голова телячья с острой приправой
или голова все равно какая,
лишь бы она съедобной была.
У человека шевелится челюсть
совсем тихонько,
совсем тихонько,
он тихонько скрежещет зубами,
потому что весь мир смеется над ним,
а он бессилен перед этим миром,
а он начинает считать на пальцах:
один, два, три,
один, два, три,
три дня без еды, три дня без еды...
И все три дня он твердил напрасно:
«Так продолжаться больше не может!»
Но это продолжается.
Тря дня,
три ночи,
совсем без еды...
А тут за витриной,
эти паштеты, бутылки, консервы,
мертвые рыбки в консервных банках,
консервные банки за стеклом витрины,
стекло витрины под охраной ажанов,
ажаны с дубинками под охраною страха —
сколько баррикад для несчастных сардинок!...
Немного поодаль - двери бистро,
кофе со сливками, хруст пирожков.
Человек шатается,
у него в голове
туман слов,
туман слов:
сардины в банках,
крутые яйца,
кофе со сливками,
кофе с ромом,
кофе со сливками,
взбитые сливки,
убитые сливки,
кофе с кровью...
Человек, почитаемый в своем квартале,
был среди бела дня зарезан;
убийца-бродяга украл у него
два франка,
что значит: кофе со сливками
(по счету семьдесят пять сантимов),
два ломтика хлеба, намазанных маслом,
и двадцать пять сантимов на чай официанту.
Он страшен,
стук этот слабый, когда разбивают о стойку крутое яйцо;
он страшен, если всплывает
в памяти человека, которому голод сводит лицо...

***

Слабые женщины,
милые женщины,
роковые женщины —
все страдали, рыдали, руки ломали
над соломенными мужчинами,
вспыхнувшими, словно костёр.
Потерявшиеся детишки бежали среди развалин,
побледнев от сознания, что никто никогда
не вернётся сюда разыскивать их.
И главы семей
сыпались сквозь перекрытия этажей
в облаке перьев из перин и подушек
и в ливне мелких домашних вещей.
Всё погибло.
Город вздрогнул,
разрушился,
рухнул,
своей изнанкою повернулся,
хотя, казалось, не шелохнулся.
Слепые чёрные хряки
во внезапно навалившемся мраке
мчались из развалившегося свинарника,
издавая не то визг, не то хрип.
Город погиб,
истекая кровью, водою
и разом взорвавшимся газом.
Те, что дрыхли без задних ног,
вырваны были из снов,
оказавшись вдруг без голов,
и потому
расчёски и щётки зубные им уже ни к чему.
Жених и невеста, обугленные и чёрные,
в окруженьи гостей, вернее, их костей
стояли, храня равновесье упорно
перед сожжённым, испепелённым
фотографом.
Новые, свеженькие развалины
лежали данью войне,
поприщем восстановления,
игралищем прибылей и убытков,
камнем на камне.
На верхней площадке доходного дома
в оконном проёме,
словно старая тряпка, висела
яичница,
а на углях сгоревшей кровати,
смешанных с серой золой испарившегося буфета,
готовилось жаркое из говяжьего мяса и человеческой плоти.

А за кулисами прогресса
интегрированное человечество интегрально шествовало
к прогрессивной мгновенной дезинтеграции
живой материи.

Класс!

Да! Он великий поэт!

вот мое, то, что на французском.
Дословный перевод:

Он налил кофе
В чашку
Он налил молоко
В кофейную чашку,
Он положил сахар
В кофе с молоком,
Ложечкой размешал
Он выпил кофе с молоком
И поставил чашку на место
Не разговаривая со мной

Он зажег сигарету,
Выпустил несколько дымных колец,
Стряхнул пепел в пепельницу,
Не разговаривая со мной,
Не глядя на меня,
Он поднялся,
Надел на голову шляпу,
Надел свой плащ,
Потому что шел дождь,
И ушёл
В дождь,
Не сказав ни слова,
Не взглянув на меня.

А я, схватившись за голову,
заплакала.

Terekhovskaya
Мне на эту тему нравится Хосе Анхель Валенте.

Он вошёл и наклонился поцеловать её:
она давала ему силы.

(Женщина смотрела на него безответно).

Запотевшее зеркало
лениво копировало жизнь.
Он затянул галстук —
сжалось сердце —
проглотил бессмысленный мутный кофе,
рассказал о своих планах
на сегодня,
о вчерашних мечтах,
о надеждах на никогда.

(Она взирала на него в молчании).

Он снова заговорил. Упомянул
ту долгую борьбу и прошлую
любовь. Жизнь — это неожиданность,
сказал он. (Слова хрупки как никогда).
И замолчал в её молчании,
приблизился губами к её
губам и заплакал
над их безответностью.