#деанон #рождественские_звезды_3

Хотя на самом деле это просто взгляд за кулисы и море впечатлений, потому что наше соавторство — один из самых ярких опытов моей творческой жизни.
Вимание: это очень-очень #многобукв. Это страшный #длиннопост. Действительно длинный. По счетчику фанфикса — 24 Кб. Сразу понятно, кто писал за Ханса, да?))
Будьте осторожны.
Призываю конкурсных и постконкурсных читателей, вдруг кому будет интересно: Ангина, Severissa, Агнета Блоссом, Pauli Bal, Sofie Alavnir, Georgie Alisa, Jane_Doe, Alleeya, Altra Realta, NAD, Lizwen, flamarina, Dart Lea, Сказочница Натазя, EnniNova, Fan-ny.
Возможно, в этой простыне будут ответы на некоторые ваши вопросы.
Торжественно разрешаю все неинтересное проматывать.

Видела, что вам там наплела Мряу Пушистая вот в этом посте, но только я никаких Осколков здравомыслия не знаю. Я с Мряу на «Рождественские звезды» писала вовсе не их, а историю с гордым названием «Святой Николай и Законы Терморегуляции».
Да-да, именно так называлась и называется наша сказка в ГуглДоках. А как так все вышло, я вам сейчас и расскажу:

Сцена 1. План на выходные летит к чертям:
Болталка: Мои ушки, мои усики! Скоро конкурс! Что нести? Куда нести? Сколько нести?
Я: А я ничего не понесу, мне хорошо.
Болталка: А что? А как? А почему?
Я: Я все идеи на Рождество вынашиваю по два года и несу только старое и хорошо продуманное. Все, нет идей — нету мультиков.
Болталка: Но что-нибудь ма-а-аленькое, а?
Я: Очередной призыв скоро. И вообще. Мне надоело графоманить, дайте расслабиться!
Болталка: Ну ладно, побежали!
Я, потягивая через трубочку просроченный летний коктейль: Ну вот, какая красота! В этот раз весь движ пройдет без...
Мря: Слушай, а давай замутим соавторство?
Я: ... без меня.

Было это 5 декабря. Призыв мой был назначен на 15. В прошлый раз мы с Мря успели замутить страшное всего за день. И Тимьян, ложечница и дикие розы были первым, причем для каждой из нас, блином на стезе соавторства, и он вышел даже не то чтобы комом... Этот опыт хотелось повторить, желательно еще и проверив, научились ли мы чему-то на своих же ошибках.

Сцена 2. Как Маша спасала Сашу от Снежной королевы:
Мря (Сомнительно сомневается.): Идей нет. Но хочу конфликт фокалов. Может, замутим ретеллинг какой-нибудь известной сказки? Да хоть «Снежной королевы».
И вот тут кроется проблема: при слове «ретеллинг» я хочу спросить...
Я: Мы назовем Кая Сашей, Герду — Машей и поселим их в Африке?
Потому что я привыкла к ретеллингам в духе «тот же шаблон, другие имена». Ску-у-ука!
Но... Мря! Предложила соавторство! А мы с ней вместе уже работали! И мне понравилось, хотя я вообще не верила, что могу в командное творчество! И...
И, конечно, я этого не спрашиваю.
Я (Излучает скепсис через экран.): Да-а-а, отличная идея...
Мря (Вдохновенно вещает дальше.): Осколок может попасть не в сердце, и тогда герой будет не бездушной ледышкой, а... Злословие, паралич, сколько гадостей можно придумать! А если ухо? Тогда у героя может развиться паранойя...
Я (Сомнительно сомневается, мучительно облизывается.)
Мря: ... молчишь? Да, я, наверное, переборщила, ну тогда...
Я: Ни слова больше. Каков наш план?

Сцена 3. План? Какой план?:
Мря: Гет или броманс?
Я (Активно не хочет Герду-Машу.): Броманс!!!
Мря: Отлично, броманс. Итак, два лучших друга... Ну, в крайнем случае — два друга детства. Одному осколок попадает, допустим, в ухо, второй помогает... Получает подсказку, допустим, от Святого Николая... Как будем помогать? Хотя логично. Будет шапка! Шапка согреет. И осколок растает.
Я (Глаз дергается: мораль сказки будет в «Дети, носите шапку», что ли?..): Вообще-то шапка не согревает, а только не позволяет уйти теплу самого человека... Вот такие вот законы терморегуляции. Зато осколок под шапкой может растаять. И какой Святой Николай?
Мря: Ну смотри, тот друг будет... м-м-м... скептиком, атеистом, а потом получит подсказку от самого Святого Николая и уверует. Рождество же! Нужно замутить что-то такое.
Я (Глаз дергается в ускоренном режиме: мораль что, в «Вера — это круто!»?..): Только давай без мыслей в духе «Религия рулит».
Мря: Не-не-не, вот уж чего нет, того нет.

И скоро мне скинули ссылку на файл «Святой Николай и Законы Терморегуляции».
Хе-хе. Эхе-хе-хе.
Ну, чтобы вводить в игру осколок, надо сначала ввести Тролля. Ну а, собственно, почему бы и не мне за него взяться? Там чисто пролог накатать.

Сцена 4. Переплюнь шедевр:
Мря: Так, пиши пролог, что ли. Перескажи первую главу Андерсена своими словами, и пойдем плясать.
Я: Ага, сейчас как раз открою текст... Мря-я-я, там же не пролог, там шедевр! Как я это перескажу? Это ж будет жалкая пародия. С Андерсеном тягаться? Ты посмотри, у него даже шутка про шпинат есть!
Мря: Блин, правда шедевр. Но будто именно для детей написано. А ты давай по-взрослому.
Я: ... Тролль ведь Дьявол, да? А если его лживое кривое Зеркало — это на самом деле... О!
«Мы драпируем способами всеми
Свое безводье, трусость, слабость, лень.
Нам служит ширмой состраданья бремя,
И совесть, и любая дребедень».
Ну и разбавим Фауста шутками про шпинат, да. Мы не плагиатим, мы заимствуем лучшее!

Так злобный мерзкий лживый Тролль стал борцом за правду. Ну, в чисто дьявольском понимании правды.
И мучить героя — Людвигом Мря его назвала чисто за подходящее звучание, и только потом мы поняли всю иронию — он должен был теперь сразу в двух направлениях: Людвиг — бездарь и дно, а еще Людвиг — врун и лицемер. И пришлось тогда Тролля выводить из пролога и в другие главы — мерз-с-с-ским голосом из уха.
Ну а что же с главными ролями? Чтобы образ каждого персонажа не разламывался на два — мой и Мря, — как произошло в «Тимьяне» с Геллертом, в этот раз мы решили устроить ролевые игры. Мря взяла на себя Людвига, я — Ханса. Людвиг у нас организованный и сурьезный. А Ханс — гуманитарий и балбес, он не может справиться с хаосом, поэтому возглавляет его... В общем, вы просто не видели мой рабочий стол. Он такой же, как у Ханса.
И никаких лучших друзей и даже друзей детства у нас не получилось, потому что Ханс Кристиан Андерсен и Людвиг ван Бетховен поцапались в первом же своем диалоге, и вообще Людвиг оказался не местный.
И вот тут-то наметилась большая и страшная проблема...

Ханс бесит.

Клуб Хансохейтеров, позвольте мне вас возглавить, да-да!
Нетактичный, лезущий в не свое дело, не уважающий чужое личное пространство... Понимаете, мы с Мря — два глубоких интроверта. И мы обе Людвига чувствуем просто на всех уровнях, ну свой же в доску человек! Еще и удивительно терпеливый, ну лапочка же!
А Ханс — это... Это тот самый приятель-экстраверт, который:
«А чего ты не пришел к нам на вечеринку, у нас же у всех праздник! Нет, ну можно и дома, конечно, но... В смысле ты сидишь дома _один_? Несчастный! Но не бойся, я сейчас приду! В смысле ты _хочешь_ быть один? Этого никто не хочет, ты что-то путаешь! Сейчас я приду...»
Ненавижу :D

Так что наша сказка на самом деле еще и социальный эксперимент. Покажи читателям _почти_ типичного интроверта и _почти_ типичного экстраверта и посмотри, кому они будут симпатизировать :D

Ханс Эльстер — самый сложный персонаж из всех, кого я прописывала, честно. Мря мне его дала как персонажа-функцию. У него была сюжетная роль, я должна была думать, как заставить его ей следовать. И я сама загнала себя в угол. Во многом как раз из-за выбранного формата работы: роли не менялись ни в фокале, ни в диалогах.
Мы с Мря каждый раз вели два диалога одновременно, и, как в жизни, разговоры героев тоже были импровизацией: мы обсуждали в личке общее направление разговора, но понятия не имели, чего ждать от следующей реплики. Диалоги писались _по-живому_, и их нельзя было потом перестраивать. Я специально еще до первого диалога написала небольшой отрывок в фокале Ханса, чтобы прощупать персонажа, но его характер все равно вырос из речи.
Он должен был стать доброй и отзывчивой булочкой с корицей, ну, да, очень экстравертной и лезущей не в свое собачье дело, но... но у него внезапно отросли острые зубы, он покрылся тонкой пленочкой цинизма и оказался жутким скептиком. Сказочный чудак, но не дурак. Открыт новым идеям, но старомоден.
И я совершила страшную ошибку. Я пошутила.

Сцена 5. Шутка:
Мря: Сказка волшебная, так что и шапка должна быть волшебная. Из чего там волшебные штуки вязали? Из нитей лунного света?
А я возьми и брякни: Ага! А нити лунного света окажутся какой-нибудь... ряской, плавающей в отражении луны в озере!
Мря: Ага. Ха-ха.
(На следующий день.)
Мря: Итак, Ханс свяжет шапку из ряски...
Я: А... Но... Это ведь была...
Мря: Не слышу?
Признать, что я без понятия, как вплести ряску в зимнюю сказку так, чтобы это не показалось бредом сумасшедшего? Черта с два! Я прекрасно берусь «на слабо».

... а вот Ханс на него не брался. Он оказался упрямым как баран. Пойти к доктору во имя спасения Людвига? Пожалуйста. Идти ловить ряску? Ну нет. Ну не-е-ет, он скептик, все ему покажи да докажи. И вот понимаете... не то чтобы все это прослеживалось в первом диалоге, но ноги у образа, который в моей голове возник, росли именно оттуда. И, чтобы Ханса поменять, надо было переписывать все с самого начала. А живые диалоги — слишком круто, чтобы в это вмешиваться. Так что на Ханса пришлось потратить просто километры обоснуя. Ты ему подсовываешь юродивого, а он думает, что тот без шапки замерзнет. Честно: Ханс этого юродивого вообще всерьез не принимал. Максимум — мог допустить иррациональное сомнение, и вот за это пришлось хвататься как утопающему за соломинку.
Так что да. Главы на 30 и 40 Кб — это все потому, что меня переупрямил мой же персонаж.

Который бесит.

Но я потакала Хансу, а мне потакала Мря. Надо знамение? Держи. Надо матчасть? Держи.
Но настоящим уважением и бесконечным обожанием к своему начальнику я прониклась тогда, когда...

Сцена 6. Капризная дива, которой и туфли жмут, и пол неровный, недовольно постукивает наманикюренными ногтями по лакированному столу:
Я: Мря, я тут подумала... (мне нужна новая машина, в старой пепельница засорилась) Мне нужен новый персонаж, нищий, чтобы Ханс сначала его порасспрашивал про юродивого, а потом пошел с ним к озеру. А то у меня один персонаж уже искупался в озере зимой и умер, и..
Мря: Да пожалуйста. Францль Зимпель устроит?
Я (В шоке.): Да ты лучшая.

Обоснуя требовала не только история с ряской. Обоснуя требовало даже поведение самого Ханса.
Людвиг: И как, интересно, в архиве относятся к тому, что один из сотрудников посреди рабочего дня шляется непонятно где?
А Мря расписала нашу историю по дням, и Ханс правда приходил к Людвигу тогда, когда должен был сидеть на работе... Упс.
Я: А Людвиг прав. Почему Ханс не на работе?
Мря: Выполняет какое-нибудь полевое задание. Скажем... Записывает, какой где флюгер.
Я: ... да ты смеешься.

Я _обожаю_ рассматривать флюгеры. У меня есть целая коллекция фотографий самых разных флюгеров, которые я делала в Таллине, в Париже, в Саарбрюккене... Да я родителям как-то даже полномасштабную истерику закатила, когда меня утащили слишком рано и не дали сфоткать флюгер (я была маленькая, мне не стыдно). Вернулись, я сфоткала. Так что флюгеры в нашей сказке — кусочек моей жизни, так и знайте.

Как Мря призналась в момент, когда сказка уже перевалила за 70 Кб и даже близко не подползла к своему завершению, она собиралась уместить эту историю в 30 Кб. Я до сих пор не представляю, как, но... Сказка была бы совсем другой, и совсем другим был бы Ханс. Хорошо это или плохо? А черт его знает. Затянутой бы история никому не показалась, но... Но как же все-таки хорошо, что в армии что-то напутали, и меня до конца декабря так и не призвали, а!

В свое оправдание могу сказать: каждая — каждая — сцена в этих двух гигантских главах зачем-то нужна, и я точно знаю, зачем писалось то или иное предложение. Ярмарка — единственный фрагмент, без которого обойтись было можно... но нельзя! Потому что нельзя рассказывать про Рождество в Германии, нельзя рассказывать, что герой любит ходить на ярмарки, а потом не показать рождественскую немецкую ярмарку! Это кощунство и варварство :D Плюс эта сцена дала Хансу несколько подсказок (а с этим бараном чем больше подсказок, тем лучше) и очень удачно подбросила дров в сомнение-напряжение: Ханс пытается на ярмарке отвлечься от тиканья часов, но и тут они его догоняют, и... Вообще, сцены с щелчком часов мои любимые.

А вот самая адская глава — «Шапка». Заявляю это громко и официально. Потому что я всю главу писала исключительно о вещах, в которых я ни бум-бум.
Я чувствовала себя гусеницей, ползущей по станциям, одна другой страшнее.
И я не знаю, как Мря меня не убила, потому что в то время наш диалог в личке выглядел так:
— Мря, а как!..
— Мря, а где!..
— Мря, а что!..
— Я ничего не зна-а-а-аю, Мря-я-я-я-я!!!

Сцена 7. Я знаю лишь то, что ничего не знаю:
Я: Мря, Ханс — архивист, это очень круто, но... а что он делает?..
Мря: Складирует документы градоуправления.
Я: Какие-какие документы?..
Мря: Приказы бургомистра, инвентарные списки, докладные и накладные, прошения жителей, жалобы, судебные документы...
(Глухая ночь. Тоскливым стенаниям кого-то, сгорбившегося перед ноутбуком, позавидовала бы баньши.)
Я (Копировать-вставить.): Ханс разбирал приказы бургомистра, инвентарные списки, докладные, накладные... Черт, нужны примеры.
(Станция «Архив» пройдена.)
Я: Мря, сколько стоит нанять нищего, который должен пойти с тобой, сумасшедшим, хрен знает куда и спасти тебе жизнь?
Мря: *выкатывает список с переводом валюты из одной в другую, прикладывает расчет зарплаты Ханса, сводку его затрат на часы, ярмарки, квартиру, бабушку...*
Я: Офигеть. А знаешь, откуда я ряску в озере зимой возьму?
Мря: Хы-хы.

Да, нашлась все-таки парочка вещей, которых не знала даже Мря. Беда в том, что я их не знала точно так же.
Я поползла к знакомому биологу. Получила ссылку на описание зимовки ряски. Станция «Ряска» пройдена.
Симптомы бронхита... Хе. Бронхитник в нашем дуэте — я, да. И меня конкретно так прихватило еще в начале работы над текстом, оттуда у бронхита Ханса ноги и растут. Кстати, сегодня я пошла уже на третий круг...
Но я в прорубях не купалась, тьфу-тьфу-тьфу, так что до такого запущенного состояния у меня бронхит никогда не доходил — опять же тьфу-тьфу-тьфу. Так что за все самые страшные симптомы спасибо Гуглу, на основе нагугленного же писалась белиберда про вязание.
Говорю же: в главе «Шапка» не было ни одной по-настоящему знакомой мне темы :D
К левым источникам информации пришлось обратиться не только в случае с ряской, но и в случае с кирхой. Потому что Гугл в ответ на запрос выдал мне пятьдесят тысяч совершенно разных картинок, так что...

Сцена 8. Бывший одноклассник учится на архитектора:
Час ночи
Я: К., нужна помощь! Если мне надо построить в вымышленном северном немецком городке протестантскую кирху, как она будет выглядеть? Действие происходит в 19 веке, кирха, естественно, постарше будет.
Два часа ночи
К.: Эм... Секунду. А что конкретно нужно? Описание? Ну визуально как-то так: *две похожие картинки* А так, ну, простое каменное/кирпичное здание типа базилики с двускатной крышей и башней с «шатровым навершием».
Вот она, крепкая дружба, которой не помеха даже расстояние!

Видите, как мы заморачивались с матчастью? Матчасть — наше все. И мы в этот раз без нее даже чихнуть боялись. Ее было перерыто — тонны. За эти две недели мы обе узнали о Германии раза в три больше, чем знали до этого.
Ну а еще о ряске (которая внезапно — вот он, тык в небо! — правда похожа на ниточки. Я об этом забыла, когда шутила, вот в чем вся ирония), вязаных шапках, бронхите...

С каким же удовольствием я мучила Ханса бронхитом и вязанием... Я чувствовала, будто отыгрываюсь на всех своих знакомых экстравертах разом... Гм.
Только после всех страданий я прониклась к нему симпатией, потому что искупление, все дела.
(Хотя раскаяться ему все равно пришлось.)
Так что Ханс бесит. Но, как сказала Мря, всем нам в жизни иногда нужен такой Ханс!
(И, возможно, я лукавлю. Ханс бесит — но ведь менять его характер я отказалась наотрез. Проще было ввести нового персонажа.)

Вот кто меня не бесил, так это тролль. Очень противный персонаж, но мне надо было куда-то сливать яд (и троллить Ханса, Людвига и вообще всех). Правда, когда Людвиг разговаривал с Хансом, а Тролль вставлял свои тролльские ремарки... я, честно говоря, боялась заООСить Ханса. Потому что у меня начиналось раздвоение личности. Самое сложное было — когда нужно было запараллелить реплики Ханса и Тролля и сказать почти одно и то же, но с совсем разными оттенками. Иногда это было так сложно, что я сама даже этого и делать бы не стала... но коварная Мря сама решала, когда мне говорить. Она ставила в ГуглДоке пустые кавычки, и это был сигнал: Троллю надо говорить. При этом я сама могла попросить добавить еще кавычки, но убрать уже существующие — нет.
А вообще, раздвоение личности у меня было в каждом диалоге, потому что нужно было как минимум отделить себя от своего персонажа.
И единственный раз, когда я этого не чувствовала, — разговор с юродивым. Потому что происходящее было одинаковым шоком и для меня, и для Ханса.

Сцена 9. Пурга:
Юродивый: *несёт какую-то пургу*
Я: ... чего?..
Мря: Эй, ты уже на семь минут зависла посреди диалога, все нормально?
Я: Я офигеваю. А, стоп. Точно.
Ханс: ... чего?..

Был в диалогах и еще один подводный камень... У нас с Мря разница во времени небольшая: у меня зимой всего на час меньше. Но вот часы активности не совпадают совсем. Мря — настоящая сова. Лечь спать часиков в двенадцать, встать в... ну, восемь утра. Но я не настоящая сова, я — сова наглухо отбитая, где-то заразившаяся вампиризмом. Я сейчас живу в стране жаворонков, но это не мешает мне ложиться в пять утра и вставать в два часа дня. Поэтому я начинаю колобродить после двенадцати. Ну, одиннадцати. Ночи. А у Мря-то в это время уже полночь...
А чтобы писать диалоги в реальном времени, нужно обеим быть онлайн.

Сцена 10. Спокойной ночи:
Час ночи по моему времени, два — по времени Мря.
Ханс: Бла-бла-бла, да как ты, бла-бла-бла!..
Людвиг: *молчит*
Ханс: ???
Людвиг: *молчит*
Я: Мря-я-я-я?..
Мря спустя семь минут: Я чуть не вырубилась в тишине. Возвращаюсь.

Я так Мря тоже нервы трепала. Я довольно косноязычна, поэтому мне надо фразу покрутить так и этак, пока она не примет нужный мне вид. И я поэтому очень неловко себя чувствую, когда кто-то видит сам процесс работы. Так что все фрагменты текста, превышавшие два предложения, я писала в отдельном файле, а потом вставляла в общий. И представьте себе: полчаса до дедлайна. На середине последнего диалога Ханс вдруг замолкает. Мря нервно пьет чай, поглядывая на секундомер. Спустя пять минут Ханс вдруг возвращается с длинной репликой. Ну слава богу!

Да. Напомню: Мря пришла ко мне с предложением соавторства 5 декабря. Последняя точка была поставлена 21 декабря в 23:51. При этом не было и дня, когда мы не написали в ГуглДоке хоть что-нибудь. Это не мы дедлайнеры, это жизнь такая.

Что еще сказать... Две пары рук на текст — это много. Но это коменсируют две пары глаз. Мы части друг друга перечитывали, по-моему, чаще, чем свои собственные. Раскидывали по главам подсказки и для своего героя, и для чужого. Фишки и детальки, которые закладывала Мря, в своих главах продолжала развивать я, а в конце их снова подхватывала Мря. И этих фишек, деталей было так много, что иногда было очень сложно не запутаться. И в них, и в фокалах, и вообще.

Сцена 11. Фокал Людвига. Ханс ковыряется в сумке:
Мря: Слушай, а что у Ханса в сумке? Ну, мне для авторской речи.
Я: А Ханс эти вещи из сумки достает или просто в них ковыряется?
Мря: Холодно же. Просто в них ковыряется.
Я: А тогда тебе этого знать не нужно.
Проходящая мимо Мама: Нифига вы детали учитываете. Молодцы!
Я: О_О
А из-за моей невнимательности клетушка Людвига чуть не превратилась в квартиру из нескольких комнат. Так что друг за другом был глаз да глаз!

И последнее, но главное.
С первого дня работы над текстом было ясно, что в этот раз капитан корабля — Мря. Она не просто писала за Людвига, одного из двух главных героев: она придумала идею, она расписала сюжет, выбрала персонажей, назвала их (именно Мря в нашем дуэте знает немецкий), отвечала за матчасть.
Меня это все абсолютно устраивало, потому что я вообще и фанфикшен люблю в первую очередь за необходимость реализовывать свою идею в рамках канона. Вписывать невписуемое (поэтому и от ряски не отказалась). И чем сложнее задача, тем лучше. Так что я творила весь беспредел в той сюжетной арке, которую мне выделила Мря.
И я все думала, какая это система отношений. Кукловод и марионетка, где Мря говорит — я пишу свою часть? Да нет. Начальник и важный подчиненный? Ближе, но не то.
Мря дала мне полную свободу действий. Почти все, что происходило в главах Ханса, — мой произвол. Контролируемый, конечно, ведь и доктор Штайн, и юродивый, и Францль Зимпель своими репликами частично определяли линию поведения Ханса. И все-таки. Да даже ряска, этот кошмар обоснуя, — всего лишь моя шутка.
И вообще у нас с Мря два разных подхода. Она любит, когда все на своих местах, я люблю хаос. И спонтанных решений у нас в истории ой как много. Например, вот захотелось мне ввернуть цитату Шиллера в реплику Ханса. Ну прикольно мне. Ввернула. Потом решила, что это неплохая фишка персонажа. Ввернула ее в фокал. И вот это уже потенциальное ружье, значит, надо вписывать в сюжет. И Шиллер помогает Хансу распутать историю с нитями... И вот что-то такое случалось постоянно. Мы даже схему «последнее предложение одной главы = первое предложение следующей» приняли тогда, когда у нас так пару раз само собой получилось.
(При этом ни одна шутка, придуманная еще в первой главе, не потерялась по дороге в последнюю, да. Мы помнили все!)
И я, наслаждаясь данной мне свободой, иногда задумывалась, как Мря может быть уверена, что у нас, двух во многом все-таки разных авторов, в итоге получится цельная история — более того, такая, какую Мря хочет. И меня напрягало, что мы с ней концовку все никак не обсуждали. Текст просто плавно к ней двигался.
Помните, я говорила, что Тролль высказывался тогда, когда Мря ставила кавычки? Кавычки поставлены — и я понимаю, что мне пора придумывать очередную подколку.

Сцена 12. Финал:
— Иди ты к чёрту! — зло сказал Людвиг. — Оставлять человека на морозе — последнее дело.
Он почти добрался до своего верхнего этажа. В компании Ханса путь показался вечностью, и Людвигу уже было совершенно наплевать, услышит ли его кто-нибудь.
«»

В этот момент в моей голове щелкнуло. Кавычки — они, конечно, потому, что Тролль должен ответить что-то на реплику Людвига, но... но Тролль уже показал в тексте, что мысли Людвига прекрасно читает. И «Людвигу уже было совершенно наплевать» было наживкой, которую Тролль, мной прописанный Тролль не мог не заглотить.

Я (Восхищенно-потрясенно.): Но, Мря, получается, что Тролль добился того, чего хотел.
Мря: Угу.
Я: То есть Тролль теперь может уйти просто потому, что ему делать тут больше нечего. От Людвига, забившего на мнение окружающих, ему уже нечего добиваться.
Мря: Угу.
До этого момента я была свято уверена, что осколок растает под шапкой, и так все и закончится. Мне казалось, что это слишком просто, но в основной сюжет я вмешиваться не собиралась.
И вот это ощущение, будто тебя вдруг уверенно поворачивают в сторону, в которую ты даже не глядел, только ты знаешь, что поворачиваешься туда сам, потому что по-другому просто нельзя...
Я: То есть Тролль уйдет сам. И, получается, Людвиг в конце концов спасет себя сам.
Мря: Ага. Я так и задумывала, на самом деле.

Мря — это серый кардинал, даже тогда, когда она на ведущих ролях. Я могла писать что угодно, вводить и выводить ряску, требовать вспомогательных персонажей и вообще балагурить, но в нужный момент мне бы ненавязчиво намекнули, куда идти. И я бы пошла, потому что это, черт возьми, красиво, а я люблю выбирать самое красивое решение из тех, что есть.
Это оффтоп, но не могу не. Я занималась танцами, но с парными у меня не сложилось. С одним партнером мы просто не сработались, а другого мне приходилось вести самой, потому что он не мог ничего.
И в итоге я в работе над чертовым текстом поняла, что это такое. Когда ты танцуешь свою собственную партию, следуешь своему плану, импровизируешь, если хочешь, возможно, наворачиваешь больше поворотов, чем твой партнер, — но остаешься ведомой. Но когда тебя ведут — тебя не тянут и не дергают силой, заставляя прерываться в середине шага. Тебя осторожно подталкивают, чуть заметно, и это твоя задача — это подталкивание почувствовать и понять, что от тебя требуется шагнуть именно сюда. И шагнуть, потому что ты знаешь свою работу и потому что ты с ведущим на одной волне, так что ты уверена: он придумал красиво.
И оно не зря называется партнерством. Между ведущим и ведомым возможно равноправие — и это тоже я почувствовала именно тогда.
Вот это, люди, — соавторство. И это, черт возьми, офигенно.
Мря, ты офигенная.
Но вот так и остался от Святого Николая — только Николаустаг, а от Законов Терморегуляции — обыкновенная шапчонка.

Кто дочитал до конца — молодец. Я бы не смогла. И ведь тут еще нет локальных мемов, шуток, картинок, расчетов и истории целой кучи деталей, нет цитат из переписки вроде «Мря, я вот сейчас на ярмарке пью глитвейн... Представляешь, я правильно его вкус описала!!! Боялась, что уже забыла».
Это были волшебные две недели, однозначно.