Свобода между обложкой и закладкой (джен)

Никто не ожидал, что возрождение Волдеморта на четвертом курсе Гарри будет иметь такие радикальные последствия.

Всего лишь три месяца спустя были совершены первые покушения. Еще через три Пожиратели смерти захватили Министерство магии.

Спустя еще год и Хогвартс перестал быть надежным местом.

Но Дамблдор все предусмотрел. Ему удалось переправить всех в безопасные места, прежде чем школу захватили Пожиратели; преподаватели, студенты, даже домашние эльфы стали недосягаемы для приспешников Волдеморта.

A Гарри и еще несколько человек, выбранных Дамблдором на роль «ключевых фигур», вот уже несколько месяцев жили в доме на площади Гриммо, 12. Здесь были почти все Уизли, Гермиона, профессор МакГонагалл, профессор Трелони, профессор Снейп, Сириус, Ремус, Тонкс, Грозный Глаз, Невилл, Луна, Кингсли и Хагрид. Кроме волшебников, к ним присоединились Добби вместе с пятью другими хогвартскими эльфами и даже Клык. Может, в доме был еще кто-то, просто Гарри не мог всех упомнить.

Несмотря на размеры особняка, в нем стало тесно, и атмосфера царила напряженная. Дамблдор задумал какой-то план, согласно которому нужно было запастись терпением и ждать. Именно поэтому все они и сидели взаперти в доме Блэков. Никому не позволялось покидать его стен, проникнуть к ним тоже никто не мог. Вынужденные пленники не получали даже «Ежедневный пророк», так как совы не могли преодолеть защитный барьер. А еще это было слишком опасно. Снова и снова Дамблдор уверял всех, что необходимо подождать. Но чего? Еще больше погибших? Еще больше Пожирателей, которые и так вот уже неделю чуть ли не толпами ходят вокруг дома, пытаясь пробить барьер? Чего?..

В ярости Гарри пнул старый комод, стоящий в комнате Сириуса, которую он делил с самим Сириусом, Роном и Добби. Ожидание и ничегонеделание медленно, но верно сводили с ума. Иногда Гарри пытался поговорить об этом с директором, но ни к чему хорошему разговоры не приводили. Дамблдор лишь в который раз твердил про «подождать» да часами пил чай с Трелони — ну почему, почему именно с этой сумасшедшей? Наверное, директор и сам уже спятил, и они ждут здесь понапрасну.

* * *

И дни, и ночи были длинными. Гарри с удовольствием спал бы до полудня и даже дольше, лишь бы время проходило быстрее, но, так как ему не от чего было утомляться, то и спать не хотелось. Наоборот, он долго не мог заснуть и тогда нервно бродил по дому. Нередко это приводило к очередной ссоре, почти всегда заканчивавшейся тем, что Гарри приказывали сидеть где-нибудь в уголке и не мешаться под ногами. Все были раздражены. Даже друзья действовали на нервы, поэтому он старался избегать их. Он знал, что споры и ссоры вредны, что они медленно разрушают дружбу. Если бы не теснота, им и в голову не пришло бы ссориться по таким пустяками, как разбитая чашка или неэкономно используемый гель для душа…

Поэтому главным занятием Гарри стало смотреть из окна. Он наблюдал за проходившими мимо дома людьми и завидовал их свободе, несмотря на то, что видел их страх и неуверенность. Большинство прохожих были плотно закутаны в мантии и держали под рукой волшебные палочки. Похоже, даже магглы что-то заметили. Они выглядели настороженными и угрюмыми, хотя, разумеется, не могли понять, отчего…

* * *

Снова наступил один из тех вечеров, когда он бездумно смотрел на улицу, как вдруг внезапно был вырван из летаргии. Только что он видел маленькую девочку-магглу, которая в испуге бежала по улице, а потом появились они — дементоры. Гарри резко втянул воздух и схватился за палочку, но внезапно почувствовал чужую руку на плече.

— Вы погубите нас всех, мистер Поттер. Возьмите себя в руки.

Больше всего Гарри хотелось обернуться и проклясть Снейпа. Почему? Почему тот его остановил? Как у него получалось оставаться таким… безучастным?

— Эта девочка не первая и не последняя жертва войны. Но если вы пойдете туда и будете убиты — тогда война закончится, а мы проиграем. И поверьте мне: даже я не желаю вашей смерти в такой степени, чтобы смириться с подобным исходом событий.

Ублюдок! Грязный, мерзкий, ублюдочный Снейп!

Но самое ужасное было, что он прав. Гарри не может выйти из дома. Он должен верить в Дамблдора и его план.

Снейп хотел было уйти, когда Гарри поймал его за мантию. Черные глаза удивленно уставились на него:

— Могу я попросить вас отпустить мою мантию, мистер Поттер?

Гарри глядел на него во все глаза, не в силах вымолвить ни слова.

— Вы слышите? Мое время дорого, мистер Поттер!

Как и во времена учебы, было в этом человеке нечто, заставляющее Гарри застыть, словно кролик перед удавом.

— Как… Как вы выдерживаете здесь, сэр? Как не сходите с ума?

Одна бровь устремилась вверх, потом Снейп разжал пальцы, все еще цепляющиеся за его мантию:

— Я читаю. Библиотека Блэков является настоящей сокровищницей для книголюбов. А кроме того…

Внезапно Снейп развернулся и быстро вышел из комнаты, так что Гарри с трудом мог разобрать последние слова. Может, они и не были предназначены для его ушей. Может, только по чистой случайности он смог расслышать:

— …многие говорят, что я и так давно уже не в своем уме.

* * *

С того дня Гарри начал проводить время в библиотеке. Поначалу он действительно хотел поискать себе какую-нибудь книгу, но потом нашел дело поинтереснее — наблюдать за Снейпом. Тот часами сидел в слабо освещенном углу и читал. И при этом излучал такой покой, какого Гарри уже давно не мог найти в других обитателях дома.

— Что вы читаете?

— Нечто, далеко выходящее за рамки вашего понимания, Поттер, — Снейп даже не взглянул на него.

И все же Гарри остался. Он призвал второе кресло и устроился рядом со Снейпом. Вид читающего профессора почему-то успокаивал.

— Что-нибудь слышали о личном пространстве, Поттер?

Гарри проигнорировал его слова. Точно так же, как игнорировал все дальнейшие протесты. Следующие два дня он тихо проникал в библиотеку и молча смотрел, как Снейп читает. Иногда взгляд Гарри скользил по высоким стеллажам, полным книг. Или он наблюдал за домашними эльфами, которые — за отсутствием другой работы — в который раз стирали пыль с книг. Наконец на третий день Снейп вновь заговорил с ним:

— Феноменология.

— Простите?

— Вы спросили, что я читаю. Это труд по феноменологии.

Снейп захлопнул книгу и положил ее на маленький столик, который разделял их кресла.

— Почему вы не с Грейнджер и Уизли? Здесь достаточно людей, с которыми вы могли бы чем-нибудь заняться. Младшая Уизли, не сомневаюсь, не отказалась бы от вашей компании.

— Что такое феноменология?

Снейп фыркнул. Гарри широко улыбнулся.

И тогда Снейп сдался.

Возможно, он всего лишь носил маску? Ну не может такого быть, чтобы бездействие никак не влияло на него.

— Феноменология, мистер Поттер, учит нас, что вещи не всегда таковы, каковыми мы их видим. Или, формулируя по-другому: нет гарантии, что то, что видят наши глаза, на самом деле является истиной.

— Я не совсем понимаю, сэр.

Он действительно не понимал. И знал, что в ответ на его высказывание ему устроят головомойку.

— Потому что вы — глупый мальчишка, который ничего не видит дальше оправы своих очков. Ступайте за мной!

При этих словах Гарри тут же выпрыгнул из своего кресла и последовал за Снейпом по перенаселенному дому. Они поднялись по лестнице сначала на второй, потом на третий этаж. Он чувствовал на себе взгляды Рона и Фреда, которые сидели в коридоре второго этажа и играли в шахматы. Добби был рядом и вертел в руках «съеденные» фигуры.

Они поднялись еще выше. Туда, куда никто не заходил. На чердак.

Хотя в остальном доме было людно и тесно, никому и в голову не приходило поискать приюта на чердаке. Там было очень пыльно, паутина свисала с потолка, а вещи, лежавшие повсюду, однозначно выдавали свое темномагическое происхождение. Чего же еще ожидать от дома Блэков?

— Сэр, я…

Гарри неуверенно посмотрел на тихо стрекочущий волчок, который жутковато вертелся в пыли, выплевывая облачка пара.

— Это место надежно. И это единственное помещение в доме, где нам никто не помешает.

Снейп опустился на старый деревянный ящик, на котором, к удивлению Гарри, почти не было пыли. Из ящика доносились какие-то гремящие звуки, но после взмаха волшебной палочки они смолкли.

— Люмос.

На кончике волшебной палочки Снейпа загорелся огонек, а спустя еще одно мгновение профессор невербально зажег свет и в старой лампе, висевшей под потолком. Темнота на грязном чердаке рассеялась, хотя и не полностью. Гарри снова мог видеть лицо своего спутника.

— Феноменологию интересует восприятие мира через органы чувств. В первую очередь, через зрение.

Снейп указал на старый тёмно-красный шкаф.

— Какого цвета этот шкаф, мистер Поттер?

— Красного, сэр, — ответил он на очевидный вопрос и недоумевающе посмотрел на Снейпа.

— А если я скажу вам, что это всего лишь восприятие ваших глаз?

— Вы имеете в виду…

— Я вас слушаю.

— …вы имеете в виду, кто-то другой может видеть что-то другое?

— Абсолютно точно. Или, по крайней мере, так утверждает феноменология. Для некоторых простейших умов это, возможно, не столь очевидно, поэтому попробую объяснить на примере животных: подумайте о кошках. Согласно новейшим научным исследованиям, кошки видят мир в сине-зеленом цветовом диапазоне. Они не различают ни красного, ни оранжевого, ни розового цветов. Для них все вокруг синее или зеленое.

Снейп встал и одним движением палочки изменил цвет шкафа. Шкаф стал сине-зеленым. Потом он прошелся по пыльному чердаку, до всего дотрагиваясь палочкой. Все вокруг окрашивалось в сине-зеленый цвет, пока, наконец, почти все вещи на чердаке не приобрели этот оттенок.

— А теперь, мистер Поттер, представьте себя кошкой. Вы видите мир таким, как сейчас. Все сине-зеленое. Вам и в голову не может прийти, что шкаф был когда-то красным, а лампа желтой, не так ли?

— Нет, сэр.

Гарри ничего не мог с собой поделать — он был в восторге. Спустя столько месяцев безделья его серые клеточки получили, наконец, пищу для размышлений.

— И какой из всего этого можно сделать обратный вывод?

Гарри подумал. Обратный вывод? Если кошка не знала других цветов, то…

— То есть речь идет о том, что мы, люди, может, чего-то не видим и даже не знаем об этом?

— Почти правильно, мистер Поттер.

Снейп в очередной раз опустился на деревянный ящик, внутри которого опять начало греметь. Тихое заклинание, короткий взмах палочкой — и ящик снова смолк.

— Это означает, что мы никогда не знаем, не обманывают ли нас наши глаза. Кто может заверить вас, что цвет «красный» — это именно то, что ощущаете лично вы как «красное»?

— Никто, сэр.

Снейп удовлетворенно кивнул. И это обрадовало Гарри.

— А эта теория… ее и к людям можно применить?

— Разумеется. Или вы так самонадеянны и можете с точностью утверждать, будто знаете, что именно я вижу?

— Нет, сэр.

Снейп кивнул, потом встал.

— Я думаю, что достаточно потратил на вас свое драгоценное время. Вероятно, вам все равно не осознать всей глубины данной тематики, не говоря уже о том, чтобы когда-либо понять ее в полном объеме.

Быстрыми шагами Снейп подошел к двери и выключил свет на кончике палочки.

— Сэр!

— Я же сказал — …

— Каким… А каким видите этот мир вы? Он для вас красивый?

Снейп остановился. В темной мантии, на мрачном чердаке, с горящими черными глазами — он выглядел зловеще.

— Я не знаю. Предпочитаю не присматриваться.

С этими словами он исчез.