Алый взор шарингана (джен)

Кушина, если честно, ненавидела политику. Причин тому было много, но основной, конечно же, являлся факт уничтожения её родной страны во время войны, которая была развязана политическими верхушками. Затем из соображений защиты Конохи в неё запечатали Девятихвостого лиса, превратив тогда ещё девочку в джинчурики. Никто не спрашивал её мнения, никому не было интересно, хотела ли она становиться сосудом для зверя или нет. Её просто поставили перед фактом того, что это поможет Узушио укрепить связи со страной Огня и Конохой в частности.

Мечтой Кушины было стать Хокаге, чтобы навсегда покончить с подобной несправедливостью. Ей не хотелось, чтобы ещё какой-нибудь ребёнок пострадал от политики так же, как она.

Однако вот она, Кушина Узумаки, стоит перед третьим Хокаге и Коко Учихой, нынешним главой клана Учиха, который готовится передать этот пост своему сыну, Фугаку Учихе, и не может поверить в услышанное. Ей предложили выйти замуж за Учиху Шисуи. Вернее, никаким предложением это и не было: ей просто сказали, что через три месяца у них свадьба и отвертеться не получится.

— Видишь ли, Кушина, клан Учиха сейчас находится в нестабильном положении, — произнёс Третий Хокаге, поставив локти на стол. — Если бы можно было избежать подобного, то мы бы избежали.

— Плохое оправдание, — гневно прошипела Узумаки.

— Какое есть.

— Неужели Хокаге настолько слаб, что не может защитить клан Учиха от общественного недоверия? Они и так возглавляют полицию, зачем свадьба? Я против!

Хирузен на это тяжко вздохнул, а взгляд Фукагу помрачнел. Он явно хотел сказать что-то в ответ, но сдерживался, понимая, что Кушина сейчас представляет из себя бомбу, готовую вот-вот взорваться. Не хватало им тут ещё разрушений или чего похуже, учитывая тот факт, что девушка совершенно не умела сдерживать силу Кьюби.

— Даже в окружении Хокаге есть те, кому не нравится клан Учиха, — ответил ей Третий. — Неприятно этого признавать, но давление, оказываемое на меня этими людьми, велико, из-за чего в некоторых вопросах я бессилен. Женитьба на джинчурики, да ещё и из Страны Водоворота, которую почитают в Конохе, станет отличным шансом для клана Учиха показать всем, что я, как Хокаге, доверяю им. Таким образом я передам им часть своего авторитета, если можно так сказать.

Кушина этого не понимала совершенно: в народе не было особых проблем с кланом Учиха. Да, были недовольные, постоянно приговаривавшие, что когда-то давно Учиха Мадара пытался убить Первого Хокаге, были и те, кто с ужасом смотрел на шаринган, боясь оказаться под его контролем, но в основном их уважали. Ещё бы — полицейский участок в Конохе практически полностью состоял из Учих. Это была честная и благородная организация, которая не только расследовала убийства, но и кошек с деревьев снимала. Люди могли спокойно спать по ночам и были благодарны за это.

Узумаки перевела взгляд на Коко. Тот вновь стал спокойным, как удав: на его безмятежном лице, покрытом морщинами, не отражалось ни единой эмоции, мужчина был холоден и будто бы вовсе не являлся заинтересованной стороной.

— А не кажется ли вам, господин Хокаге, что народные волнения и неприязнь усилятся, когда люди поймут, что джинчурики Девятихвостого теперь на стороне клана Учиха? А ваши «влиятельные люди», — она жестами показала кавычки на этих словах, — найдут, как подгадить и им, и вам?

Хирузен сжал губы в тонкую полоску, а после окатил Кушину нечитаемым взглядом, но по тому, как заходили его желваки на лице, Узумаки поняла, что ею недовольны. Что ж, она и не собиралась быть паинькой какой-нибудь и молча выходить замуж за того, кого видела всего пару раз в жизни.

— Если ты думаешь, что это единственный наш шаг, то ты ошибаешься, — заговорил Коко, и его голос был холоден, как лёд. Кушина даже немного остудила свой пыл, а по её коже прошлись мурашки. Нынешний глава клана Учиха ей никогда не нравился. — Мы также примем ряд других мер, стабилизирующих положение моего клана. Например, мой сын станет главой полиции.

Что ж, этого стоило ожидать: несмотря на то, что полиция практически полностью состояла из Учих, возглавлял её представитель клана Сенджу. Несмотря на родство с самим Первым Хокаге, этот человек был одинаково глуп и наивен. Когда-то давно, когда его только-только назначили главой полиции, народ ликовал: потомок Хаширамы будет защищать их! Теперь же среди населения о нём ходили не самые лестные отзывы. Так что шаг в смене главы полиции действительно мог восстановить престиж клана Учиха.

И хотя Кушина понимала это, она оставалась недовольной: она не хотела опять быть втянутой в политику. Свою мечту стать Хокаге она передала Минато, которого любила всем сердцем и который любил её в ответ. Всё, чего она хотела — это стать его женой и воспитывать их общих детей.

С Кушины достаточно войн и битв: Третья Мировая высосала у неё все силы и лишила близкой подруги. Теперь же она хотела отдохнуть в кругу семьи. Семьи, созданной ей самой на любви и взаимном уважении, а не по приказу Хокаге ради клана Учиха.

Узумаки не была глупой, и она всё прекрасно понимала: Третий боялся последствий падения авторитета Учиха. Ни для кого не секрет, что это сильнейший клан в Конохе, и если вдруг они, будучи оскорбленными, восстанут, плохо придётся всем. Чёрт знает, сколько людей погибнет и что наступит после того, как Учиха станут управлять деревней. Коко явно пригрозил Хирузену — и это факт.

— Я отказываюсь. Это моё последнее слово, — жёстко произнесла Кушина, ударяя кулаком по столу Хокаге.

Подобное отношение к ней раздраконивало девушку. Она не собиралась становиться марионеткой просто потому, что Хокаге чего-то там боялся. Авторитет Учиха если и был неустойчивым, то явно не настолько, чтобы выдавать её, джинчурики Девятихвостого, одну из клана Узумаки, замуж за Шисуи.

— Завтра будут смотрины, — ответил ей Коко. — Мой сын, Фугаку, зайдёт за тобой.

Кушина впилась ногтями в мягкую кожу ладоней. Она была готова перевернуть этот чёртов стол и накричать на Хокаге и главу клана Учиха, и плевать, что будет потом. Она была готова рвать и метать, и обязательно бы сделала это, потому что рыжая аура чакры вокруг её силуэта становилась всё насыщеннее, как вдруг сзади оказался какой-то АНБУ. Он коснулся её плеча, сложил руки в печать, и она перенеслась прямо из кабинета Хокаге на один из тренировочных полигонов.

Не узнать эту технику было невозможно. От того к злости прибавилась горечь и чувство предательства.

— Да ты издеваешься! Ты же слышал его слова! Верни меня обратно, я врежу им обоим! — закричала Кушина, разворачиваясь на сто восемьдесят.

— Тебе надо успокоиться, — спокойно ответил АНБУ, снимая маску.

На Узумаки глядели два больших голубых глаза, в которых было столько сожаления, что девушка разозлилась ещё больше. Не теряя ни секунды, она подскочила к Минато и замахнулась ногой. Мужчина, однако же, увернулся, но то была ловушка, и от мощного удара правой, приправленного чакрой Хвостатого, он отлетел в сторону, спиной врезаясь в дерево.

— Успокоиться? Успокоиться? Ты говоришь мне успокоиться? Да я самый спокойный человек в этом мире! — заорала в ответ Кушина. На её глазах выступили слёзы, а её красивое лицо исказила гримаса злости.

— Явно нет.

Намикадзе встал, отряхнув штаны, и тут же увернулся от выпада девушки. Затем он перехватил обе её руки и заломил ей их за спину. Кушина же, не собираясь так просто сдаваться, извернулась и лбом боднула Минато в челюсть. Парень непроизвольно ослабил хватку, и Узумаки, высвободив руки, ударила ему кулаком в нос, который так и не достиг цели, потому что Намикадзе успел переместиться в другое место.

Долго ли они сражались, Кушина не могла сказать. Ей казалось, что прошло всего ничего времени, но солнце уже клонилось к закату, а бледный лик луны появлялся на постепенно темнеющем небе.

Узумаки дралась, пока вся злость и вся ненависть не испарились вместе с силами, и она не рухнула на влажную от росы траву, тяжело дыша и чувствуя тупую боль в правой ноге.

Минато осторожно присел рядом с девушкой на расстоянии вытянутой руки и задрал голову вверх.

— Я сам очень расстроен. Я ведь люблю тебя, больше жизни люблю, — заговорил он надломленным голосом. — Ты не просто моя подруга, но и любимая девушка.

— Что ж ты тогда не борешься за меня, а, герой-любовничек? — ядовито прошипела Узумаки.

— Это приказ Хокаге, я не могу ему противиться, — ответил Минато, и в его голосе было столько сожаления, что у Кушины защемило сердце.

— Я могу сбежать из деревни. И ты можешь со мной… Если хочешь, — добавила она уже тише. — Мы можем зажить по-нормальному, без всего этого ужаса. Станем шиноби другой деревни или вообще притворимся обычными люди и будем скрывать чакру.

— Ты — джинчурики. На тебя будет объявлена охота, — юноша покачал головой. — Но даже если мы сбежим, то как долго нам удастся прятаться? Хокаге бросит все силы на твои поиски. Да и не факт, что сбежать получится: за тобой постоянно следят, и ты сама об этом знаешь.

Девушка кивнула. Знать-то она знала, но мириться с подобным не хотелось. Она желала свободы, а не быть птицей, запертой в клетке старыми политиками. Ключа от клетки не было, как и не было шанса на мирную жизнь. Даже оказавшись каким-то чудом на воле, Кушина не могла быть уверена, что её не найдут. Она знала, что на ней стоит отслеживающая печать, поставленная ещё Мито Узумаки. Способов разрушить эту печать, поставленную много лет назад, джинчурики не знала — это было тайное знание клана Узумаки, которое было доступно только главной ветке.

— Но, я думаю, есть выход, — внезапно произнёс Минато, и Кушина перевела на него заинтересованный взгляд, закусывая губу и думая о том, какой же он красивый в свете заходящего за горизонт солнца. Она любила Намикадзе всем сердцем и не желала быть с кем-то помимо него. Даже сама мысль об этом причиняла ей страдания. — Я подслушал разговор Третьего. Через полгода он собирается покинуть пост Хокаге и передать его другому. Я хочу стать кандидатом. Будучи Хокаге, я получу больше свободы действий.

— И как это относится ко мне? Свадьба через три месяца.

— Ну, ни ты, ни Шисуи не хотите жениться друг на друге. Цель вашего брака — сильный наследник. Я думаю, что, как только он появится на свет, тебя отпустят на все четыре стороны. Будучи Хокаге, я смогу расторгнуть ваш брак, и никто не сможет сказать ни слова против.

Кушина задумалась. Ей не хотелось быть матерью для ребёнка от человека, которого она не знает. Да, она мечтала о семье, но только при том условии, что её мужем будет именно Минато. Становиться средством для достижения цели ей не прельщало.

С другой же стороны, если нет иного выхода, то попробовать стоит. Она родит клану сына или дочь, Минато расторгнет их с Шисуи союз, и она будет свободна, как ветер. Вновь вернётся к обязанностям шиноби, будет выполнять миссии. Быть может, станет капитаном команды, воспитает из обычных генинов сильных и волевых джонинов и будет счастлива.

Возможно, однажды Минато всё же сделает ей предложение, и они поженятся. Воспоминания о первом браке останутся где-то там, в глубине, а дни наполнятся ярким светом. У них с Минато обязательно будет ребёнок или два, которых они будут очень-очень сильно любить, и пока Намикадзе будет выполнять свою миссию, как Хокаге, Кушина будет рассказывать детям о том, какой их отец крутой и классный, что он очень сильный и всегда будет их защищать.

И ничто ей не помешает оставить своего самого первого ребёнка, рождённого от Шисуи, клану Учиха, и забыть об этом, как о страшном сне, от которого она всё-таки проснулась. Пусть с трудом, но проснулась.

Ничто.

Она была уверена.

Примечания:

Бечено!