Под расколотым небом (гет)

5 апреля 281 г. Единой Эры

Сколько Адель Кайзер себя помнила, она никогда не бежала. Она всегда всё делала так, как ей заблагорассудится. Последствие детской избалованности, от которой она не избавилась даже спустя много десятилетий. Ей это не доставляло никаких проблем. Зато проблемы были у тех, кто стоял у неё на пути. Даже боги не могли ей приказать, что делать.

Тогда почему она бежала сейчас? Почему она, сделав всё то, что хотела, ощущала боль в груди? Почему перед глазами до сих пор его труп? Почему он бросил её? Почему не справился со своими демонами? Чего они с Клаусом коснулись, что их жизнь перевернулась на сто восемьдесят градусов? С самого детства им двоим была уготована одна судьба — судьба пурпурных магов, то ли полубогов, то ли чудовищ, то ли чего-то между. Это должно было значить, что их будущее только в их руках, и никакая социальная структура им не указ: они были вне её. Кто же ими манипулировал?

У Адель был ответ на этот вопрос. Сразу после смерти Клауса она услышала печальный голос в голове, который звучал одновременно знакомо и незнакомо. Адель боялась, что сходит с ума и от горя повторит действия мужа. Голос наверняка хотел ей манипулировать, несмотря на всю горечь, содержавшейся в словах незнакомки, когда она впервые проговорила «Мне жаль». Она всё говорила и говорила, но Адель её не слушала. Удивительно, но девушка сразу замолкала, когда Адель ей не отвечала. Нет, она не попадётся на эти уловки. Какой-то красный маг из партии добрался до её сознания? Что ж, эту войну Адель не проиграет, нет. Вместе с Клаусом они создали оплот сопротивления в Лахесе, а одна она доведёт революцию до Клодара. Она выживет, назло тем, кто довёл Клауса до самоубийства.

Адель прикрыла рукой обручальное кольцо. У них были парные, одинакового простого дизайна, но из разных металлов. Её кольцо было чёрным, его — белым, в них были вставлены чёрные опалы — символы их сопротивления, камни, позволявшие маскировать собственную магию. С ними преступное правительство, захватившее власть на двух планетах, не может их отследить. В теории. Тогда кто с ней говорил?

В окне иллюминатора блеснул мягкий свет красной планеты. Она приближалась к Марсу. Там её никто не должен достать.

Муж умер всего лишь день назад. Повесился в тюремной камере. В сообщении о смерти — ни капли сожаления. Будто Клаус не был самым успешным главой сопротивления за многие годы. Будто бы не его руками сопротивление сделало себе штаб в Лахесе, и правительство рубров чуть ли не пало. Оставался последний шаг, секунды до полуночи перемен. Кто ж знал, что главный скелет в шкафу мужа мог разрушить дело всей жизни.

Адель чувствовала, как к глазам опять подбираются слёзы. Она зареклась не плакать ещё пятнадцать лет назад, и нарушала своё обещание только вчера. Как же противно. Но ещё противнее было бежать. Она должна была быть там, в Лахесе, по кусочкам собирать «Чёрный опал» для последнего удара. Пусть Клаус пал, их дело должно жить. Рубры должны пасть. Они могли сколько угодно распинаться, какой её муж убийца и преступник. Только она знала, что это неправда. Адель видела по его глазам, всегда светлым будто от голубой магии, что это неправда.

Сообщения о готовящемся на неё покушении поступили быстрее, чем тело Клауса превратилось в пыль и развеялось над заливом. Могла ли Адель их проигнорировать? Могла. Она могла взять любого нападавшего силой. В теории. На практике проверять не хотелось. Она не солдат, а учёная, и последний раз в боевом применении магии практиковалась примерно никогда. Поэтому она просто взяла под подставным именем билеты на ближайший марсианский экспресс и бежала. Скинула сопротивление на человека сейчас не менее разбитого, чем она, который должен быть занят хлопотами с только что родившей женой, а не горем по другу.

Здесь, на Марсе, будет претворять в жизнь свой план Б, смесь научно-фантастического бреда и религиозной эзотерики, в которую их с мужем втянул человек со всегда пурпурными глазами. «Миру конец», — говорил он. «Примите свою судьбу», — говорил он. «Или я сделаю так, чтобы ваша жизнь стала похожа на кошмар». Сделал, молодец. Только Роджерс забыл, с кем имеет дело. Пусть Адель и убита горем, мир уготовленной богами участи недостоин. А для этого, к сожалению, она должна была жить и надеяться, что сказки про цикл перерождений хоть немного реальны, и где-то за тысячью и одним амнезийным барьером был и Клаус. Ждёт, пока она спасёт себя, две планеты. И, получается, всю Вселенную.

И вот она здесь, сидит в одной из его старых чёрных толстовок. Капюшоном она скрыла лицо, а волосы дополнительно выпрямила до отправления утюжком. Всё-таки её волнистое золотистое каре, типичное для Кайзеров, было слишком запоминающимся. Натуральный карий цвет глаз скрывали синие линзы, самые непрозрачные, что были у сопротивления. В них было неудобно, и в полумрак марсианского экспресса кромка её зрения неизменно оставалась синей. Третий элемент образа — подавленное настроение, которое можно было даже не изображать. За последний день случилось много всего дрянного.

Оставалось только как-то пройти детекторы магического потенциала, которые сразу выдадут в ней одного из трёх оставшихся пурпурных магов. Здесь должно помочь сопротивление. А дальше — прятаться и ждать новостей из Лахесы: за её передвижениями следили из штаба сопротивления. Временно исполняющая обязанности главы была слишком важной, чтобы её оставлять на произвол судьбы. Для неё оставили отдельный канал связи, тот самый, который был закреплён за Клаусом до вчерашнего дня. Через несколько минут, как только корабль коснётся поверхности Марса, ей должно прийти сообщение с номером безопасного гейта. Ждать, ждать. Она не хотела ждать, она не могла ждать. К чёрту горе. Она всегда справлялась с волнами эмоций с помощью работы. И теперь, когда Адель надо срочно встретиться со вторым человеком в своём плане, хотелось только разнести космоплан и аэропорт Атрополя к чертям. Туда же город. Повторить действия Клауса, только осознанно и на другой планете. Кожей она чувствовала, как магия рвалась наружу. Она не колдовала больше дня, и это плохо сказывалось на её психике. Магия искала выход. Почему боги вообще допустили такую ошибку, как она или как Клаус? Зачем даровать потенциал, несовместимый с практическим использованием? Они как ядерные бомбы прошлой цивилизации. Орудия разрушения, существующие, чтобы сохранять баланс сил. Хотя у них с партией не было никакого баланса: у партии был только один пурпурный маг, и то спорный, у них же оставалось двое лояльных.

Адель уже хотела щёлкнуть пальцами, чтобы посмотреть на пурпурные завихрения вокруг, но магия на корабле запрещена для пассажиров. Привлекать лишнее внимание не хотелось. И всё же это злило, сейчас чуть больше, чем обычно. Она владеет силой богов, а играет по правилам людей. Глупо, глупо, она могла бы проделать брешь в корпусе экспресса, сотворить воздушный пузырь и на чистой энергии пролететь оставшиеся километры. Обшивка корпуса была алюминиевой и холодной на ощупь. Пробить её не составит труда. Лишь бы освободить себя от этого ограниченного ординарными процессами тела…

«Аккуратнее с магией, она странно реагирует на сильные эмоции. Ты выше такого глупого риска», — предупредил голос. Адель вздрогнула, но больше никак не отреагировала. Каким-то образом она чувствовала разочарование своей призрачной собеседницы каждый раз, когда игнорировала её. Это и к лучшему.

— Мисс, у вас всё хорошо? — спросил один из бортпроводников экспресса, стоявший в дверях её каюты. Он постучался перед тем, как войти, но Адель была слишком занята схождением с ума, чтобы это заметить. Это был низкорослый мужчина лет тридцати в бордовом жилете, белой рубашке и бордовых брюках. Форма была сшита под него, но всё равно выглядела неудобной.

Адель кивнула и дрожащим голосом прошептала, что ей слишком холодно. Бортпроводник попросил её подождать пару минут и удалился. Вскоре подошла девушка, в похожей форме, в юбке-карандаше и тёмных колготках вместо брюк: ещё более неудобное сочетание. Глаза бортпроводницы обрели оранжевый оттенок, и температура в комнате возросла на пять градусов. Вокруг появился туман такого же цвета, что глаза девушки, который спустя мгновение вошёл в обогревательную систему комнаты. Нет бы просто повернуть кран, надо было обязательно нанимать в бортпроводники тёплых магов и использовать их для простых занятий. Адель не стала выказывать неуважение и просто поблагодарила девушку. Та поклонилась и вышла.

Остаток пути до Атрополя Адель провела в практически неподвижном состоянии. Под глазами точно были чёрные дорожки размазанной туши. Жалкое зрелище. Противно от самой себя. Думать нельзя. Оставалось только медитировать, очищать разум даже от намёка на предложение. Если она начнёт думать, то либо действительно пробьёт корабль от безысходности, либо потеряет последнюю крупицу самоконтроля и впадёт в истерику, будто ей в этом году исполнялось только пять, а не на тридцать лет больше. А ведь Клаус уже искал ей подарок, хотя её день рождения был только в конце августа…

Итак, на щеках она всё же ощутила слёзы. Нестрашно. Главное — молчать. И не позволить им пойти бесконтрольно. Она утёрла их рукавом и уловила тонкий мускусный аромат его любимого одеколона, очередной флакон которого она подарила Клаусу на день рождения. Да что ж такое.

В Атрополе было на удивление солнечно для начала февраля, пусть и прохладно: даже работавшие на полную мощность оранжевые обогреватели не могли полностью совладать с холодом сухой марсианской зимы. Зато их хватало, чтобы в толстовке было тепло. Она вышла из экспресса практически первая: у неё не было багажа, только небольшой чемоданчик в ручной клади. Пришёл сигнал от сопротивления, и она отправилась в восточный пункт досмотра.

Там было пусто, не считая охранницы, сидевшей нога на ногу и не смотревшей в её сторону. Адель не посмотрела ей в лицо, хотя должна была: она еле стояла на ногах, какой тут зрительный контакт. Теперь осталось сказать пару кодовых фраз, и она окажется в…

— Клянусь Тритием! Это и правда ты. Я думала, надо мной решили поиздеваться! — ахнула охранница от удивления и сразу подскочила к Адель, отчего та вздрогнула.

Пришлось поднять голову. Да, это Виктория. Зелёные глаза, длинные тёмно-каштановые, почти чёрные волосы, бледное круглое лицо с почти незаметными веснушками. Адель должна была бы радоваться, что с подругой всё в порядке, но дар речи отбило напрочь. Да и что Адель могла ей сказать? «Давно не виделись»? «Извини, что бросила тебя на Марсе»? «Кстати, я собираюсь втянуть тебя в свой эзотерический план, где главная роль будет у твоего ещё даже не зачатого ребёнка»? Нет, нет, всё не то. Слишком честно. Не нужно, чтобы Виктория ненавидела её сразу. Вот годиков через десять можно.

Подруга явно хотела её обнять, но сразу отринула эту мысль, увидев состояние Адель.

— Предваряя твои вопросы: да, Клод связался со мной. Да, я тут на часик «подменяю» охранницу. Только ради тебя. Пошли, останешься у нас. На неделе подберём тебе квартиру в городе, где партия никогда до тебя не доберётся, — шёпотом проговорила Виктория. Адель взглянула ей в глаза. Такие же яркие, как и раньше. Когда-то эти глаза были полны любви к ней, но сейчас там была только тревога. Подруги детства, первая любовь. Всё это было давно в прошлом, но каким-то образом они сумели сохранить дружбу даже после расставания. Да и само расставание прошло гладко, особенно для шестнадцати лет. Сейчас Адель оставалось только благодарить молодую версию себя, что не разрушила хотя бы одни отношения в своей жизни. И этот знакомый планирует ребёнка. Очень удобно для спасения Вселенной.

Подруга вывела её из космопорта. Адель натянула капюшон пониже. В машине Виктория не стала включать музыку: атропольское радио всегда было для Адель слишком громким. А сейчас она бы сломала подруге машину, лишь бы не слышать ни звука из приторно-сладких песен о любви до гроба, какие обычно крутили по станциям на обеих планетах.

В тишине ехать на удивление приятно. По стеклу заднего сиденья барабанил лёгкий дождь, начавшийся сразу же, как они выехали с третьего уровня, где находился космопорт, на второй. В Атрополе часто шёл дождь, искусственный, с равными интервалами. Он был нужен, чтобы периодически удобрять растительность на всех трёх уровнях. Адель посмотрела на время. Шесть вечера, четверг. Кажется, расписание за годы её отсутствия на Марсе не изменилось.

Спустя пять минут Виктория решила завести разговор:

— Слышала, у Арканов родился ребёнок.

«Да, если всё получилось, то совсем не простой. И твой должен быть таким же», — подумала Адель. Потом поёжилась, когда в очередной раз осознала, во что ввязалась ради высших целей. Совесть требовала во всём признаться и Виктории, и Клоду. Чего она, конечно, не сделает, секрет уйдёт с ней в могилу. Адель прикрыла глаза: так проще было сосредоточиться на том, что ответить подруге:

— Вчера. Девочка. Клод, правда, не успел порадоваться с последними новостями. Всё произошло слишком быстро, — вместо обычного уверенного голоса раздалось что-то похожее на хрип. Как бы не сгореть от стыда за такую видимую слабость.

Виктория долго молчала, а потом сказала:

— Клод будет в порядке. И ты тоже.

— Я знаю, — сразу отрезала Адель. — Мне нужно время. Тогда красным у партии станет не только магия. Но и шеи.

— Вот, видишь. Ты ещё можешь шутить, — прыснула Виктория.

Адель хмыкнула, вновь уставившись в окно. Это была вовсе не шутка. Она серьёзно представляла, как пурпурная магия разрывает главу партии и красных пешек в клочья за то, что они сделали с Клаусом. По частям, рука за рукой, нога за ногой, как в самых дешёвых слэшерах. Их крики стояли в ушах, но избавления от боли не приносили, потому что Адель знала: её не хватит на месть. А ещё, если она так сделает, на борьбе с рубрами можно будет ставить крест, потому что против её сопротивления объединятся две планеты. Сочувствующих просто не останется. Никому не будет дела, что рубры наверняка подстроили его самоубийство. Что они лишили её самого близкого человека.

— Так как назвали? — этот вопрос от Виктории она ожидала, но всё равно вздохнула. Знала бы, что эта тема ей неприятна не из-за бесплодия. Знала бы, чего ей стоило соглашение за спиной человека с пурпурными глазами.

— Катриной, кажется. В честь бабушки, — ответила Адель настолько спокойно, насколько смогла.

— Извини, плохая тема для разговора, — сказала Виктория. — Я надоела с этими детьми, да?

Вопрос остался без ответа, и подруга замолчала. Они ехали ещё пять минут в тишине. Тут не выдержала неловкости в воздухе уже Адель, потому спросила:

— У вас так и не получается с Медой?

— Нет, — с горечью призналась Виктория. — Всё меняем доноров. Но получится рано или поздно: бесплодия у нас нет. Значит, проблема в самой технологии. Или в донорах. В любом случае деньги есть. Значит, будет и результат. Просто уже не терпится, знаешь?

«А мне-то как не терпится, ты не представляешь», — подумала Адель и услышала, будто кто-то тихо прыснул у неё в голове. Изо всех сил она старалась не обращать на это внимания.

До особняка Виктории и её жены оставалось несколько минут, которые они проехали в тишине. В их доме Адель провела меньше недели: свободная квартира нашлась быстро. Хозяин отдал ключи без лишних вопросов: под его левым рукавом скрывался знакомый дизайн браслета, а в тоне его голоса чувствовалось уважение, которое незнакомым людям обычно не выказывают.

* * *

Десять месяцев спустя.

6 февраля 282 г.

Квартира оказалась слишком маленькой. Адель привыкла к другим размерам. Ни дом её детства, ни квартиры, где они жили с Клаусом, не были такими… тесными. Одна большая комната, разделённая простой перегородкой на рабочую зону и зону спальни. Маленькая кухня с окном внутрь двора. Хотя бы расположение хорошее: между центром и окраинами, в благополучном районе, где полицейские не присматриваются к прохожим. В квартире было тяжело дышать. Заметила она это только через несколько месяцев жизни, когда снова начала обращать внимание на окружение, а не сидеть безвылазно где-то в глубинах подсознания, погрузившись по уши в работу.

С той недели Адель больше не виделась с Викторией, но позволила себе в этот раз не прекращать с подругой все контакты: чат в зашифрованном мессенджере будет сложно отследить, даже если кого-то из них поймают. Они всё планировали сходить в кафе пообедать, но Виктория была занята на работе. И подготовкой к родам: они наконец-то нашли подходящего донора, и Андромеда забеременела. Кроме того, рубры следили за Викторией, зная о её прошлой связи с Адель. Конечно, о нынешней дружбе ни слова разведка не получила. Виктория не из тех, кто предаёт. Хотя Адель не знала, как бы она отнеслась к её настоящему плану, который вовсе не закончился на побеге с Земли. Миру угрожала опасность, и опасность эта не минует, пока она не нанесёт последние штрихи. Что должно было произойти сегодня.

План был, правда, не совсем её. Чужие планы никогда не были идеальны. Адель не понимала и половины из того, что собирается сделать. И какое отношение её магический потенциал имел ко всему. И почему в этом должны были быть замешаны чужие дети. К сожалению, она уже замечала первые признаки конца света, недоступные больше никому. Пурпурная магия позволяла ей видеть небольшие трещины в пространстве-времени. Их становилось всё больше. Каждый раз, когда она выходила в город, небо Атрополя становилось всё более расколотым. Сквозь трещины вытекала чистая магия, разноцветный туман, по которому то и дело пробегали вспышки света.

С прибытия в единственную марсианскую колонию прошёл практически год, прежде чем ей представилась возможность исполнить последнюю часть плана. Возможность, на минуточку, единственная, если она всё хочет сделать грамотно.

Она вышла на третий уровень, сейчас абсолютно пустынный. Здесь жили только учёные и студенты. Немножко технического персонала, которого не было видно в это время дня: все на сменах. На пустыре Адель одна. Использовать расколотое небо Марса она могла как хотела. Заклинание сложное, придумано не людьми. Больше походило на ритуал. Цель — создать связь между «душой прошлой» и «душой настоящей». «Так, чтобы после смерти душа перешла в туда, куда нужно», — пояснял её сообщник. Его-то она сейчас и ждала. Пара движений рук, короткая медитация, и заклинание было запущена. Ощущения в груди были, конечно, неприятные. Будто ей вырывали душу.

Внезапно — звук уведомления на телефоне. Виктория. Ну конечно, ведь ей больше было нечего делать, как писать подруге во время родов жены. Адель оставила сообщение непрочитанным и убрала телефон. Она не должна была быть замешана в этом. Адель могла выбрать другого ребёнка, не её сына, но не сделала этого. Ребёнок не заслуживает такой ноши. Никто её не заслуживал. Да кто она такая, чтобы распоряжаться судьбами людей? Сомнения в голове собирались в торнадо, из-за которого она застывала на месте, глядя в одну точку. Потом она успокаивалась. Этот план должен был сработать. А если нет, то у этого ребёнка не будет будущего в принципе. Как и у всего мира.

Быстрые шаги. Адель оглянулась. Напрягаться не пришлось — это и был её сообщник, который просто должен был убедиться, что связь установлена верно. Джордж Лир работал в марсианском институте, но сочувствовал делу сопротивления. Или, по крайней мере, одному Роджерсу, через которого они и познакомились. Выглядел он как обычно: мятый белый халат на футболке и джинсах, растрёпанные чёрные волосы, вечно уставший взгляд пурпурных глаз. Адель доверяла ему только по одной причине — их общий знакомый явно мистера Лира недолюбливал. Враги Роджерса — её друзья.

— Я надеялся, ты отказалась от этой идеи, — мужчина сразу перешёл к делу. — Но вот ты здесь. Ты уверена?

— Мой ответ не изменился, — сказала Адель.

— Или вы, или весь мир… — протянул мистер Лир. — Почему-то мне кажется, что я совершаю большую ошибку, помогая тебе. И ты мне тоже «спасибо» не скажешь. Но если…

Адель его прервала:

— У нас уже получилось раз. Должно получиться и теперь.

Мужчина тяжело вздохнул и сказал:

— Тогда прошу меня извинить.

Магический импульс пришёлся прямо по солнечному сплетению. Адель отлетела на десятки метров назад. Покатилась бы по пустырю, если бы быстро не нашла в себе силы взлететь. Живот всё равно болел.

— Что ты делаешь?! — крикнула она мистеру Лиру. Её вопрос он оставил без ответа, просто погнался за ней. В нос ударил запах озона. Магический потенциал у мистера Лира огромным, таким, что его глаза всегда горели пурпурным. Адель ему неровня. Нужно было бежать и не тратить воздух на лишние вопросы.

Вспышка боли в левой руке: по ней попал магический заряд, который Адель пропустила, пока пыталась осознать произошедшее. Она стиснула зубы, чтобы не кричать.

— Я сделаю то, что ты хочешь, но одного связывания потенциала мало, — его голос Адель услышала прямо позади себя. Когда он успел?! Она отлетела от него, пока он не успел снова что-нибудь выкинуть.

У неё появилась догадка, почему Джордж внезапно на неё напал. Но она ей не нравилась. Чужой голос в голове, однако, решил подтвердить её мысли:

«Чтобы перенести потенциал, ему нужно избавиться от его источника. От тебя. Мне жаль».

Это значило только одно. Адель не должна была тратить время на вопросы, а бежать, бежать. Но этот вырвался сам по себе:

— Ты и смерть Клауса подстроил, да?

— Нет, — решительно отрезал мужчина. — Тогда Захария решил, что было бы неплохо подтолкнуть его к смерти… И мы с этим нашим планом. Сложилось удачно.

Адель не слушала оправдания, она уже всё ещё решила для себя. Она подняла здоровую руку и создала луч фиолетовой магии, который должен был попасть мистеру Лиру прямо в сердце. Тот увернулся, как и подобало пурпурному магу его уровня. Затем, повинуясь кричавшему во всё горло инстинкту самосохранения, Адель на полную врубила голубую магию и помчалась прочь. Третий уровень был слишком пустым, а здания стояли слишком далеко. У неё не было шансов.

«Ты всё равно можешь его остановить…»

Опять чужой голос в голове, и опять Адель не отреагировала. Она продолжала лететь к границе третьего уровня.

«…В следующей жизни», — продолжал голос. — «У тебя остался последний шанс. Я прослежу, чтобы в этот раз меня не обошли».

— Заткнись, — приказала Адель голосу, и тот сразу же умолк. Хорошо, что сегодня тот не собирался спорить. Неужели понял, что это бесполезно? Адель не собиралась становиться героиней историй, где злобный голос приводил человека к погибели. Тем более что до этой самой «погибели» могло оставаться недолго, если она не найдёт…

А вот и выход. На границе третьего уровня стояли низкие заграждения, которые она перелетела, чтобы спуститься на второй. Там она найдёт укрытие. А пока Адель достала телефон и записала голосовое, где предупредила Клода, что заляжет «на некоторое время на дно». Сообщение не отправилось.

Мир растворился во внезапной вспышке. Приземление было жёстким. Где она? Клумбы на втором уровне находились только в центре, а не там, где она должна была приземлиться. Мистер Лир достал её в последний момент: он стоял прямо над ней. Удивительно, но Адель его не боялась. Она не чувствовала вообще ничего. Чувства притупились, как будто её накрыли одеялом. Каждый раз, когда она была на грани нервного срыва, эмоции для неё переставали существовать. Удобно.

— Ты ввязалась в игру богов, Адель, и оттуда люди живыми не выходят. Я прослежу, чтобы твоё последнее желание исполнилось. Извини, что не убил сразу, я надеялся, ты изменишь своё мнение, — несколько печальным голосом сказал мистер Лир. Но глаза не выражали ничего. Пустые пурпурные фонари. Даже усмешки не было.

Адель знала почему. Потому что человек перед ней — вовсе не человек. Потому что её последнее желание нарушало законы Вселенной, а та всегда расплачивалась с Адель кровью. Потому что этот «человек» — всего лишь проводник воли чего-то Высшего. В его глазах не было жажды крови, нет. Может быть, поэтому ей было всё равно на свою скорую смерть?

— И зачем ты мне это рассказываешь? — спросила Адель. Кажется, мистер Лир удивился её холодному тону. Думал, что она будет кричать от ярости. Но эмоций нет и не будет. Такого удовольствия она ему предоставлять не собирается.

— Чувствую вину, — честно признался мистер Лир. — А ещё жду, пока моя поддержка доберётся до сюда. Я всё-таки не могу убить тебя собственноручно. Так «рубры» не работают.

«Какая честь!» — фыркнула незнакомка в голове. Адель надеялась, что больше та не произнесёт ни слова, но увы. Вырваться не получалось: мистер Лир держал Адель при помощи магии.

Её страдания продлились недолго: одна из пришедших пешек выстрелила прямо в голову. В газетах Клодара об этом дне напишут с радостью, в газетах Лахесы — с сожалением. Перед тем как навсегда закрыть глаза, Адель в последний раз услышала слабое «прости меня». Только тогда до неё дошло, что чужой голос вовсе не был чужим.

Примечания:

Если вам кажется, что вы ничего не поняли, то не переживайте, так и надо ;)

Некоторые моменты проясняются в бесспойлерном глоссарии, можете обращаться к нему: https://fanfics.me/read.php?id=192135&chapter=26