Под расколотым небом (гет)

Катрина обыскала каждый уголок этого чёртового города, но Артура нигде не было. Они прошли портал вместе, она видела, как он отплыл от неё во время перехода, но всё равно в душе надеялась, что его отнесло на пару метров, и они встретятся через несколько минут. Этого не произошло. Тогда она ему позвонила. Оставалась надежда, что он, возможно, просто оказался где-то в лахесском пригороде, и сможет легко вернуться домой. Нет ответа, ни по телефону, ни по коммуникатору. Затем Катрина обзвонила всех. Вместо того, чтобы сосредоточиться на важной проблеме, каждый, кому она набирала, только радостно восклицал, что она вернулась. Только отцу не позвонила. Он и так должен быть в курсе, если Секунда говорил правду. Кстати, о втором боге… Катрина не хотела просить его помощи, поэтому его тоже в курс дела не поставила. Она просто вернулась в пустую квартиру вечером совсем разбитая и истощённая. Она легла спать, не переодевшись и не заведя будильник. Не то что бы её кто-то ждал завтра на работе, правда? Зря она так думала: её разбудил звонок в два часа дня от одного из обеспокоенных полумесяцев. Оказывается, отец хотел её видеть. В кабинете. Как можно быстрее. Катрина заставила себя встать, хотя хотела только лежать и забывать всё, что происходило. Всю жизнь. Точнее, за обе.

Её не было меньше недели, но в штабе уже слишком тихо. Атмосфера помещения съедала звуки, а люди переходили на шёпот. Прямо как в детстве. В те времена сопротивление было совсем другим. Стоило зайти в штаб, как в воздухе чувствовалось уныние. Катрине казалось, что она вернулась в те времена. Она вспомнила, как намеренно говорила громче, стремилась перекричать сковывающую тишину и через толстый звуковой барьер добраться до самого важного — сердца отца. «Твой папа переживает трудные времена, и так он с ними справляется», — ответила однажды ей мама, когда она, ещё шестилетняя наивная девочка, всегда убегавшая от родителей на улицу играть с друзьями или просто качаться на качели, собрала в кулачок всю свою смелость и спросила, почему у него «так часто меняется настроение». Ответ оставлял желать лучшего, а папа ничего не рассказывал. Он вообще не любил обсуждать свои проблемы с кем бы то ни было. И ведь всё налаживалось: Катрина это поняла спустя много лет. Мать творила с отцом чудо, и для этого ей не нужно было никакой магии. Просто она один за другим убирала скелеты из его шкафа и вычищала пыль. Но потом…

Катрина стояла подле двери в кабинет отца и чувствовала, будто ей снова двенадцать. Снова неопределённость заражает Лахесу, снова она потеряла близкого человека. Снова она не знает, вернётся ли этот близкий человек. Он должен был. Артур не мог не вернуться, тем более, если пророчество говорило, что их пути разойдутся тогда, когда это решит Катрина. Не то что бы она хотела верить в пророчества.

В 293 году рубры решили наконец устранить своего заклятого врага вместо со семьёй. Сопротивление всё равно переживало тяжёлые времена, и еле-еле восстановилось после ареста Клауса и смерти Адель. Если бы они добрались и до отца, то могли бы и наконец-то сокрушить оппозицию. Он завязал сопротивление на себе, никого не подпускал, всех держал в ежовых рукавицах. И как-то сквозь эту структуру проник шпион, получивший от Клодара простой приказ: убить лидера «Чёрного опала» и его семью. Шпион спланировал всё чётко: следил за отцом многие месяцы, избегая поимки, вычислил его расписание, довольно стабильное, вдобавок передал Клодару сведения про пурпурный потенциал Катрины. Тогда они решили «пощадить» дочь и просто выкрасть её, а убить только родителей. Двенадцатого декабря, в обычное воскресенье, они возвращались из театра. Мать настаивала, что «её дочь должно культурно просвещаться», поэтому каждое воскресенье она вытаскивала всю семью на очередной поход куда-то. На пути домой шпион и его приспешники, присланные из Клодара, напали на них. Отец сумел отбиться, в последний момент спасти Катрину и вырубить горе-похитителей, которые уже тащили девочку в машину, чтобы увезти в Клодар. В потасовке никто не заметил, что одна из пуль попала матери прямо в сонную артерию. Её крик никто даже не услышал. Мари Аркан просто исчезла навсегда. Растворилась во Вселенной, будто никогда и не существовала на этой семье, будто причудилась и мужу, и дочери. Катрина отчётливо помнила её всегда напряжённое, но мягкое лицо и пронзительный взгляд карих глаз, отливавших в свете солнца золотом. Если боги не врали, то когда-то после смерти Катрина станет ею. Её душа станет душой матери, и она переживёт всю её жизнь от начала и до конца, а потом погибнет от пули. Мысль эта странно успокаивала.

Наконец, дверь открылась, и Катрина заставила себя войти внутрь. Не потому что хотела сейчас видеть отца, но потому что надеялась, что уж у него есть информация по местонахождению Артура. Она прошла по коридору, не смотря на портреты на стене. Переживала, что один взгляд на портреты Адель и Клауса выбьют её из колеи.

Как обычно, отец сидел за столом и притворялся, что разглядывал документы. Катрина быстрым шагом прошла к столу и села. Теперь-то он на неё посмотрел. Пришло время для её любимой игры: «угадай личность отца по одному взгляду». В большинстве случаев не получалось. Сложно понять, о чём думает отец. Особенно сейчас. Его глаза заволокла дымка переживаний, которая с каждой секундой рассеивалась. Вряд ли он спал эти несколько дней, что Катрины не было на Земле.

— Я дома, — сказала она вместо приветствия.

— Вижу, — сухо ответил отец. И даже не улыбнулся.

Понятно, это одна из личностей, которую Катрину особо не жалует. Жаль. Хотелось поговорить по душам, но придётся этот разговор оставить на другое время.

— Зачем ты меня вызвал? — она сразу перешла к делу.

Отец положил перед ней стопку бумаг с грифом «совершенно секретно». Треугольникам такие бумаги смотреть не положено. И квадратам. Да и не каждому полумесяцу отец даёт доступ ко всем документам. Катрина медленно взяла бумаги в руки, не сводя глаз с отца. Он не возразил. Значит, и правда ей хотел показать что-то настолько секретное? Иногда она его совсем не понимала. На первой странице она разглядела слово «нападение». Прочитала предложение, абзац. И побледнела: в документах говорилось о плане рубров напасть на Лахесу до конца лета.

— Прислали отчёт через день после того, как на вас напали, — пояснил отец. — Рубры были совсем недовольны, что не прибрали вас к своим рукам.

— Мы бы не позволили, — заметила Катрина, не отрывая глаз от отчёта.

Там описывалось всё оборудование и вооружение, которое Клодар собирается использовать против Лахесы. Включая экспериментальные подавители, ружья, гранаты и множество всего, что использовали разве что люди предъединой эпохи. Оружие массового уничтожения? По спине прошёл холодок. План простой — стереть всех жителей Лахесы вместо со всем «Чёрным опалом» с лица земли.

Закончила она просматривать документ с ужасом на лице и медленно отодвинула его от себя, будто рубрианскую гранату. Затем перевела взгляд на отца. С каменным лицом он пояснил:

— Скорее всего, они поставят нападение на начало-середину июля. Разведчики заметили переброску вооружений на западе. Часть получилось уничтожить, но масштабы слишком большие.

— Каково моё задание? — осторожно спросила Катрина, пытаясь не показывать страх.

— Подготовить команду, — ответил отец. — Таких битв на этой планете уже не было более трёх столетий, но рубры, кажется, хотят вспомнить самые чёрные страницы истории. Нужны все мощности, чтобы выстоять перед их атакой.

Катрина опустила голову и поджала губы, чувствуя, что вот-вот заплачет. Не потому что не ожидала, что рубры нападут. Не потому что вспомнить все боевые заклинания за неделю практически невозможно. Даже не потому что на её плечах висела судьба чего-то большего, чем один город, который посмел заявить «все маги равны». Просто оно навалилось всё вместе. И нервы не выдерживали. Но она тоже умела скрывать эмоции за маской, поэтому быстро «успокоилась».

— Поняла, — сухо сказала она.

А потом заставила себя выдавить:

— Только есть проблема. Артур так и не появился. И со мной не связывался. Никаких новостей от него нет?

Отец качнул головой и ответил, уже более мягким голосом:

— Нет, но есть подозрения, что он оказался в районе Клодара. Жду новостей оттуда. Должны быть в течение часа. Как только что-нибудь получу, с тобой свяжусь.

— Спасибо. Я тогда пойду найду селенавтов, — с этими словами Катрина встала со стула и уже направилась к выходу.

— Подожди, Катрина. Ещё кое-что, — внезапно сказал отец, когда Катрина уже стояла в дверях.

Он достал из ящика под столом папку пурпурного цвета. Катрина сразу почувствовала что-то неладное. Что бы там ни было, оно касалось её.

— Захария посвятил меня в одну проблему, с которой ты и Артур можете столкнуться в будущем. И попросил найти её решение.

— Что за проблема? — тихо спросила она, возвращаясь к столу.

— Чужие воспоминания, — отец также перешёл на шёпот. — Думаю, мне не нужно рассказывать то, что ты уже знаешь. Пурпурная магия разрушает амнезийные барьеры, и нет человека, кто знает о них больше меня.

Катрина замерла там, где стояла. Он знал. Секунда ему рассказал. Только часть правды. По крайней мере, второй бог опустил, кем в прошлом жизни была Катрина, иначе бы отец совершенно не так сейчас себя вёл. Этот разговор бы очень быстро стал самым неловким в её жизни. Даже в двух.

— Секунда говорил, что ты не можешь восстановить эти барьеры, — заметила Катрина. — Это может сделать только он. Даже у меня не получится. Я его спрашивала.

На мгновение на лице отца появилось удивление, но быстро это выражение сменилось нейтральным. «Так она знает про то, что у меня в сопротивление уже много лет состоит буквально один из богов?» — наверняка думал он сейчас, подбирая, что сказать. Через минуту он собрался с мыслями и ответил:

— Да. Если действовать напрямую. Но есть и другой способ подавить ненужные воспоминания. Какой из меня отец, если я не буду помогать своему ребёнку? Разведчики и биологи сопротивления уже ищут решение. За несколько лет получится разработать лекарство для появления ретроградной амнезии, которое будет затрагивать только точечные воспоминания. Конечно, я им ничего не сказал про истинную причину исследований. Они думают, что это мой личный запрос.

Катрина поджала челюсть. Она поняла. Два зайца одним выстрелом. Он хочет помочь ей, да. Но больше себе. Какие детские воспоминания бы его не гложили, он хочет их забыть. Наверняка для себя подберёт дозу побольше, а для Катрины с Артуром закажет поменьше. План предсказуемый. Не нужно иметь степень в психиатрии, чтобы разбираться в плане Клода Аркана. Катрина опустила голову и шёпотом сказала:

— И все с этим согласны? Что вы убежите от проблемы вместо того, чтобы её проработать?

Отец отвёл взгляд и нахмурился. Наверняка чтобы скрыть, как его зрачки дрожали. Катрина нахмурилась и уставилась на него. Он молчал полминуты, потом тяжело вздохнул и ответил:

— Нет. «Главный» против. Но его никто спрашивать не будет. Для таких, как я… Как мы, скорее, остаётся только один выход.

— И что на это сказал психиатр? Не думаю, что она была в восторге от такой идеи.

Он проигнорировал вопрос. Да и отвечать ему не нужно было: любой специалист, конечно, даже не будет рассматривать такую идею. Катрина продолжила, уже громче:

— Я против, — она поставила руки на стол. — Спасибо, что стараешься для меня, но я против, чтобы ты испытывал это на себе. Если исследователем нужны подопытные, то я пойду вместо тебя. Может быть, согласится Артур, когда его найдут.

Отец всё молчал, явно жалея, что вообще завёл эту тему с Катриной. Хотя ей всё же показалось, что он прошептал: «Как вы с Мари похожи…»

Прежде чем Катрина в третий раз повторила отцу, насколько это плохая идея, в кабинет постучали.

Сколько Катрина себя помнила, сколько знала об особенности отца, она всегда удивлялась, как он умел играть на публику. Стоило только появиться неблизкому человеку рядом с ним, как все следы существования других личностей, стеклянный взгляд полудиссоциирующего состояния, неуверенность и смятение исчезали из всех его движений, и перед этим человеком представал один цельный Клод Аркан, картинка на потеху публике. Люди, однако, что-то всё же замечали, раз окрестили его «двуличным лицемером». Всё его лицемерие заключалось в том, что он мог «забыть», о чём говорил пять минут назад, но пытался вести себя так, будто его память не была поделена ментальными барьерами.

В кабинет вошла женщина лет тридцати пяти, в полностью чёрной одежде. Имени своего она тоже не назвала, лишь поприветствовала их с отцом, а потом отдала ему в руки тонкую папку бордового цвета. Бордовым обозначают всю полученную из Клодара документацию, по цвету Партии красных магов. Затем она вышла также быстро, как и вошла, оставив их с отцом вновь наедине. Её лицо было настолько непримечательным, что Катрина его сразу же забыла, как только она вышла из кабинета. Она посмотрела на Катрину с отвращение, когда они встретились взглядами. Типичная эмоция для разведчиков Лахесы. Они не любили посторонних, даже если были уверены, что от Клода обратно информация не просочится. Она была в кабинете меньше минуты и наверняка отправилась на следующее задание, которое отец ей отправил заранее по закрытому каналу с доступом только у него и проверенных людей.

Отец отложил папку, откинулся на спинку стула и потёр пальцами переносицу, то ли от усталости, то ли от раздражения. Возможен был и третий вариант: диссоциация, и Катрина к нему склонялась. В такие моменты отца лучше не трогать, чтобы не мешать сложному психологическому механизму перенастроить себя. И, конечно же, следить, чтобы никто больше в кабинет не вошёл, для чего Катрина закрыла дверь на замок.

— Спасибо, — сказал отец совсем другим тоном.

Значит, теперь с ней разговаривает уже другая личность, и Катрина сразу поняла, что перед ней снова «главный», который вряд ли в курсе, что происходило несколько минут назад. «Клод» нахмурился, а потом его глаза округлились, когда он увидел Катрину в кабинете. Он встал из-за стола и бросился её обнимать. Да так сжал, что Катрина чуть не задохнулась. Она обняла его в ответ и теперь-то расплакалась. Слёзы сами пошли, она не виновата.

— Я дома, — повторила Катрина уже с улыбкой на лице.

— Добро пожаловать, — мягким голосом ответил отец и затем отпустил её. — О чём вы сейчас говорили?

Катрина пересказала содержание всего предшествующего разговора в нескольких предложениях, не упустив ничего важного. Даже упомянула слова другой личности про исследования, из-за чего «Клод» сразу нахмурился. Кажется, он это Катрине рассказывать не хотел, но его опередили. Он раздражённо выдохнул, когда увидел пурпурную папку на столе и пожал плечами, сказав:

— Мы всё равно всё решаем консенсусом, так что они ничего не сделают. И на моей стороне большинство на самом деле. Так что не переживай, я ничего специально забывать не собираюсь. А по поводу твоего участия… Я ведь не могу тебе больше запрещать? Ты уже слишком взрослая и просто сделаешь всё так, как тебе хочется. Так что решение за тобой.

Она широко улыбнулась. Хоть это ему не пришлось объяснять.

— А теперь к более важным делам… — пробормотал он себе под нос и взял со стола бордовую папку.

Он сел обратно и просматривал содержимое минут пять. Внутри папки было несколько бумаг, от газет до секретных рубрианских материалов. В кабинете стояла гробовая тишина. Катрина осталась там, где и была, и пыталась не смотреть на стол. Привычка с детства: когда она находилась в кабинете отца, на его документы не смотрела, только если он не давал их ей лично. Он нахмурился. Плохой знак. Потом его лицо побледнело. Ещё хуже. Катрина за эти пять минут пережила полный спектр эмоций в ожидании новостей об Артуре. Вскоре отец отложил бумаги и посмотрел на Катрину. Она попыталась понять, что он чувствовал, но его лицо будто окаменело. Монотонным голосом он спросил:

— У меня две новости: хорошая и плохая. С какой начать?

— С плохой, — сразу же ответила Катрина. Она всегда начинала с плохой новости, и только потом просила ей зачитывать хорошие. Так настроение меньше портилось.

— Рубры нападут раньше, чем я думал. У нас время только до пятницы, — сказал он так, будто зачитывал прогноз погоды на завтра. И как он так умел?

— Но сегодня уже вторник!

— Именно, — кивнул отец. — Они поставили во внутренних документах дату нападения.

Вот только они обсуждали планы рубров, вот только Катрина собиралась бежать сообщать селенавтам новости, как дату уже сдвинули. Обычно у их шпионов никак не получилось пробраться на заседания верхних чинов министерства обороны, но в этот раз два человека смогли пролезть и протащить тридцатистраничный транскрипт собрания партколлегии, на последней странице красной ручкой вписана дата «22 июня». Через четыре дня. Точного времени не было, что значило одно: к полуночи нужно было уже быть готовыми.

— Если мы отобьём нападение, дорога на Клодар открыта. На нашей стороне боги, — тихо сказал отец.

Катрина не стала спорить, что на стороне рубров тоже есть бог, а Секунда вообще играет на два лагеря и не факт, что поможет им перед лицом опасности. Отец почему-то ему доверял.

— Так быстро, — вырвалось у неё. Она собрала себя в руки и выпрямила спину. Нет, нельзя было пугаться неизбежного. Они готовили город к обороне уже много месяцев, всё это — в тайне от простого населения и низших чинов сопротивления. Её поставили в курс по возвращении в город и то только как фактическую главу селенавтов. Даже Артур ничего не знает. Теперь, конечно, придётся поставить перед фактом. Когда он вернётся. Если его найдут.

— Не вешай нос. Есть и хорошая новость. Твой «котёнок» уже нашёлся. Разведчики заметили его в Клодаре.

Вместо того, чтобы радоваться, Катрина закатила глаза. Однажды она назвала Артура так перед отцом, и теперь её парень навсегда в глазах всех личностей Клода Аркана «котёнок». Она предвкушала момент, когда Артур услышит это. После такого, он, наверное, уйдёт в лес и больше никогда ни с кем не заговорит.

— Не называй так его, — пробурчала она.

— Понял, — ответил отец. — В любом случае, я организую миссию по спасению как можно скорее. Пурпурному магу в Клодаре не место.

Катрина кивнула. Как гора с плеч. Он жив. Он в порядке. Ну, насколько можно быть в порядке, когда находишься в центре вражеского улья. Нужно будет с ним связаться.

— Всё будет хорошо. Мы готовы. Никакие армии рубров нас не сломят, — сказал отец. Он снова встал, подошёл к Катрине и положил руку ей на плечо. Она кивнула ему, не зная, что ответить. У неё было предчувствие, что они приближались к катастрофе на всех уровнях существования, от личного до вселенского, и ужас пробирал её с ног до головы. Мысли путались, но надо было ответить отцу, что он прав, да, и сопротивление победит, а рубры исчезнут с лица двух планет. Что всё будет хорошо. Она подняла голову и сказала ровно то, что он хотел слышать. Лишний раз волновать его не хотелось, на его плечах и так слишком много, что бы пугать его шестыми чувствами и третьими глазами. Может быть, он видел, насколько сильно она переживала, но это было естественно. Они живут в исторический момент, и от их решений зависит, как сложится будущее.

— Я пойду донесу информацию до селенавтов, хорошо? — наконец сказала она.

Отец кивнул, и Катрина направилась в сторону двери. Они никогда не прощались друг с другом, поэтому их разговоры всегда обрывались неловким молчанием. Для них это был знак, что они поговорят ещё раз, и ещё. И так до бесконечности, пока кого-то из них не заберёт смерть. С камнем на душе Катрина осознавала, что, скорее всего, первой будет она.

Как только Катрина вышла за дверь, она набрала Артура по коммуникатору. Использовать обычную связь за пределами Лахесы опасно: рубры засекают, кто и откуда звонит, и звонки из центра сопротивления вызывают наибольшее подозрение. На коммуникаторах же была установлена зашифрованная связь, содержание которое третье лицо отследить не может. Даже если рубры и видят, что кому-то звонят при помощи сквозного шифрования, понять ничего они не смогут. Оставалось надеяться, что коммуникатор Артура был в порядке. Она ждала минуту, две. Нет ответа. Пришлось сбросить и набрать заново. Около кабинета отца всегда было пусто: других комнат здесь не было, да и люди в принципе боятся лишний раз тревожить главу сопротивления. Так что никуда заходить не пришлось, и можно было ругаться в открытую. Шёпотом. Чтобы камеры в кабинете не расслышали, что именно она говорит. И второй раз ничего! Тогда Катрина позвонила на коммуникатор в третий раз. Сработало: звонок прошёл. Катрина чуть не вскрикнула от радости, но успела прикрыть рот свободной рукой.

— Артур? — позвала она его.

На другом конце помехи, сквозь которые Катрина слышала шаги и какие-то голоса. Один из них, кажется, принадлежал Артуру. Он куда-то бежал? Наконец, связь установилась, и Катрина услышала его голос, позвавший её по имени.

— Ты как? — спросила она, стараясь не показывать беспокойство.

— Я? — переспросил Артур и чуть не рассмеялся, хотя в её вопрос совсем ничего смешного не было. — Могло быть и хуже. Пока я в безопасности, но сейчас еду прямо в центр по поручению…

Глаза Катрины округлились от ужаса. Какому ещё поручению?! Очень плохо. Если его поймают, неизвестно, что с ним сделают.

— Уходи оттуда, отец за тобой пришлёт людей! Нельзя, чтобы тебя поймали! — приказала она, теперь уже не скрывая страха.

— У меня задание, — отрезал Артур. — Мне нужно в архив. Прошу, это важно. Кажется, я знаю, как спасти нас и Вселенную одновременно.

Катрина молчала несколько секунд, пытаясь придумать ответ. Но в голове только страх. Она уже была готова сама сорваться в Клодар, чтобы спасти его.

— Доверься мне. Меня не поймают, — настаивал Артур.

— Хорошо. Но я скажу об этом отцу, — ответила она. — Возвращайся как можно скорее. В пятницу рубры нападут на город, ты нам нужен здесь.

Артур молчал недолго и сразу же поставил Катрине условие:

— Понял. Присылайте миссию через двадцать четыре часа к восточному выходу из города. Если я не появлюсь там, значит, меня поймали.

Он не стал дожидаться ответа и сразу же отключился. Катрина судорожно выдохнула. Пришлось возвращаться в кабинет и пересказывать содержание их разговора отцу. Разве что соврала, что Артур в архивы пошёл за какими-то тайными документами рубров. Она ожидала, что он разозлится, но, на удивление, воспринял самостоятельность Артура нормально и просто сказал, что пришлёт миссию так, как он попросил.

— Но он же нарушил протокол, — заметила Катрина. — Он должен был сделать так, как ты сказал.

Отец ответил просто:

— Артур принял на себя миссию, которую я не успел ему дать неделю назад. Так что всё в порядке.

Катрина выгнула одну бровь, но ничего не сказала. Кажется, у отца есть какой-то свой план, которым он делиться не спешил. Придётся ждать, даже если её уже начинало тошнить от вечного беспокойства за всё. Когда они успели поменяться с Артуром ролями? Во второй раз Катрина вышла из кабинета и в этот раз направилась прямиком к селенавтам.

У них был свой отдельный кабинет на третьем этаже. Однажды одна из личностей отца была в слишком хорошем настроении, и поставила печать под очередным заявлением Катрины на выдачу офиса. Она их отправляла раз в месяц больше в шутку, чем всерьёз. Также отец не посмотрел, какой кабинет им отдаёт, а ведь Катрина нарочно прописала туда кабинет 306, бывший кабинет руководителя сопротивления. Отец избегал этого места как огня. Катрина переживала, что скоро настанет момент, когда она сама сюда не сможет заходить, не проваливаюсь в пучины чужих воспоминаний, где была только боль, в груди расползался яд предательства, а шею душила невидимая верёвка. Конечно, Катрина надеялась, что воспоминания Клауса Фридена таят в себе что-то более продуктивное, может, какой-то секрет, который мог бы помочь им выиграть эту войну, но пока проберёшься через то, что пережил позапрошлый руководитель, захочется тоже верёвку завязать вокруг шеи. Внизу винтовой лестницы, разделяющей сознание и подсознание, было что-то ещё, возможно, именно там пряталось то, что ей было нужно, но она не могла преодолеть стену плача. Всякий раз, когда имела дерзость заглянуть за ширму, разделявшую её душу от души Клауса, подступал слёзы. Психологическая защита работала хорошо, когда её цель — человек, который был не в силах терпеть дискомфорт. Рано или поздно она всё узнает. Ей не давал покоя сон, который она видела на Китуе. Если она правильно его поняла, то Клаус общался с кем-то из врагов. Неужели он выдал им секреты сопротивления? Невозможно. Если бы это было так, «Чёрный опал» давно бы узнал об этих утечках: она проверила информацию за тот страшный год, и ничего там не нашла. Значит, нужно менять подход. Этим она и займётся в свободное время. Если оно у неё будет. Если пятница не будет её последним днём на этой планете.

Чтобы добраться от нынешнего кабинета руководителя до прошлого, стоило пройти всего лишь коридор до конца и спуститься вниз. Путь не занял и пяти минут, и Катрина ворвалась в офис селенавтов без предупреждения. Это была большая комната, хотя по размеру была меньше нынешнего кабинета отца. Здесь всё было сумбурно и хаотично, отражая внутреннее состояние практически всех членов специального отряда: огромный офисный стол на восьмерых, стоявший в центре по диагонали, зона отдыха прямо рядом с ним. Рабочее оборудование лежало по столам у стен. Чего тут только ни было: от коллекции необработанных чёрных опалов до самодельных ружей, которые они сюда принесли за последние несколько месяцев. Их сейчас проверяли Мина и Рэй у окна. Теперь этим пушкам будет применение. Катрина попыталась представить себя, заряжающей ружьё, и как пуля попадает в голову рубру. По коже прошли мурашки. Ей не хотелось, но выбора не было. Если они хотели добиться свободы для всех, то сначала нужно защитить свободу для лахессцев. Даже если в процессе погибнут люди.

На удивление, сегодня в «штабе селенавтов», как они называли этот кабинет про себя, были практически все. Кроме Артура, конечно же. Это не помешало Катрине оглядеть комнату в надежде, что он внезапно возникнет в поле зрения, перенесённый с другого континента на магических потоках, крыльях ветра или божественном благословении. Надежда не оправдалась, зато она увидела перед собой интересную картину: на стоявшем у стены небольшом диванчике сидели Мальком и Адам, рядом, а на коленях у второго был огромный том. Она что-то оживлённо рассматривали, и, судя по неудовлетворённому лицу Малькома, Адам откуда притащил альбом с детскими фотографиями. Катрина оставила их в покое и вместо этого повернулась к Ами, которая рубилась в какую-то игру на приставке. Она заметила её боковым зрением и вздрогнула, когда поняла, кто перед ней стоит. Затем отложила приставку и с широкой улыбкой спросила:

— Какие люди. Как там на Синих берегах?

Синими берегами называли западное побережье Аквилона — любимый туристический курорт всех жителей земли. Лахессцам, правда, проезд туда был запрещён. Если кто-то туда и попадал, то только по поддельному паспорту и под расписку об снятии ответственности, если человека поймает рубрианская полиция. Никого в городе это не останавливало: у большей части жителей всё равно был второй паспорт. В сопротивлении даже был специальный отдел под их выдачу. Рубры не могли пока что ничего противопоставить их копиям, но через год, наверное, снова придётся менять технологии. В любом случае, отметку о выезде на Синие берега Катрине поставили задним числом. Нападение в кафе тоже скрыли от низкоранговых членов сопротивления. Было бы сложно объяснить кому-то на Земле или на Марсе, что она несколько дней провела в обители богов.

— Я уже рассказывала. Всё нормально. Никаких вражеских укреплений, просто дорогой курорт. Хотя это скоро изменится, — сухо ответила Катрина.

— В смысле?

Катрина поджала губы. Она не знала, как рассказать им новости. Всё в штабе выглядело как обычно. Даже её исчезновение ничего не поменяло. И сейчас нормальная жизнь прекратится. Катрина подошла к столу и села на него. Да, он удобнее стула. И выше. Затем тяжело вздохнула и сказала:

— У меня новости. Плохие.

Катрина повысила голос, чтобы её услышали. Адам и Мальком отложили альбом и Катрина не могла не уловить, как лицо второго расслабилось, как только эта страшная книга прошлого снова закрылась. Ами сжала приставку в руках. Мина и Рэй отложили ружья и повернулись к Катрине. Их руки были чуть ли не по локти в масле и порохе.

В штабе повисла гробовая тишина, когда она закончила говорить. Катрина ждала хоть какой-то реакции, но видела только страх на их сосредоточенных лицах. Первой очнулась Мина, которая пожала плечами и сказала нарочито безучастными голосом:

— Значит, всё-таки война? А я уж надеялась на то, что партия сама себя съест изнутри. Раз мы в авангарде, то пора вспоминать боевые заклинания, да?

Катрина кивнула. Они давно распределили свои роли, давно знали, как вести себя в час Х. Даже если нападение было отсрочено, когда старое лахесское руководство было разоблачено и отправлено под конвой, когда рубры должны были потерять терпение. И вот час настал. Вместе с ними должен был стоять Артур. Должен. Но вернётся ли он из Клодара вообще? Может быть, зря она считала, что после двух месяцев тренировок он готов ворваться в осиное гнездо? Катрина скоро узнает ответ на этот вопрос. Боги смотрели на неё, она чувствовала их взгляд у себя на шее, они ждали её ответа на важный вопрос: исполнит ли она их волю, волю Вселенной. Или же будет бороться даже с ними.

Лучше действовать постепенно. Она решила начать подготовку сразу же и раздала указания. Пришлось утащить Мину с разбора оружия: её и Адама она отправила повторять боевые заклинания. Ами и Мальком должны были оставаться в тылу и следить за происходящим. По возможности — залечивать раны зелёной магией. То же касалось Рэя, но он, конечно, будет играть роль разведчика. Красная магия позволяла следить за войсками издалека.

Никто с указаниями спорить не стал, и все разошлись по своим углам. Рэй кивнул и попросил Малькома помочь проверить запасы. Мина за руку потащила Адама на задний двор, прежде чем он начал переживать, как отнесётся его семья к нахождению на поле боя. Они же не могут просто взять и не пусть фиолетового мага туда? Они их главный ресурс в предстоящем сражении. Рубры боялись всех холодных магов, но больше всего именно фиолетовых. Раньше именно из них, тогда ещё достаточно редких среди населения, составляли костяк армий: правильно обученный фиолетовый боец мог уложить противника одним прикосновением. Придётся доставать старые книги по искусству войны, если они хотят остановить рубров.

Катрина закончила раздавать всем указания и уже было направилась во внутренний дворик, когда в дверях столкнулась с тем «человеком», которого видеть не хотела. Она попыталась пройти мимо, проигнорировав Секунду, но тот перегородил ей дорогу. Катрина грозно посмотрела ему в глаза, чтобы стереть улыбку с его лица. На удивление, её там и не было.

— Нам нужно поговорить. Сейчас, — решительно сказал он.

— Не самое лучшее место, чтобы обсуждать судьбу Вселенной. Я занята, у меня война на дворе, можно я пойду? — отрезала Катрина и попыталась протиснуться мимо него.

— Подожди. Я… — он осёкся. — Я хочу извиниться. За то, что не уберёг вас.

Катрина ничего не ответила, просто опять попыталась пройти. Наконец, он её пропустил и вслед сказал:

— Я обещаю, что Артуру в Клодаре ничего не угрожает. Я лично его защищу.

— Конечно, ничего не угрожает, — прошипела Катрина, обернувшись, — По вашим планам, его убить могу только я. Но ещё раз повторяю, этого не будет.

С этими словами она наконец-то скрылась из вида Секунды и вышла на улицу в отвратительном настроении. В неё чуть не влетел теннисный шарик. Она его развалила на части при помощи мощного заклинания. Точнее, хотела просто развалить, но он взорвался прямо ей в лицо. Она закашлялась.

— Ты как? — к ней подбежала Мина и легонько коснулась её плеча. — Извини.

— Всё в порядке, — ответила Катрина.

Про себя Катрина добавила «будет в порядке, когда я пойму, как спасти всех и самой не умереть». Никто не знал про то, что на самом деле стояло за предстоящей пятницей. Никто не знал, что в руках Катрины — судьба Вселенной. Если бы кто-то только мог ей сказать, что делать. Встреча с Секундой служила очередным напоминанием, что её дни ограничены. И если она хотела увидеть Юнктерру свободной, если она хотела прожить хотя бы до шестидесяти, придётся идти против того, что хотят боги. Готова ли она к такой войне? Время покажет.

Примечания:

У Катрины и так настроения нет, а этот рыжий ещё докучает, ну его