Под расколотым небом (гет)

5 апреля 281 г. Единой Эры

Сколько Адель Кайзер себя помнила, она никогда не бежала. Она всегда всё делала так, как ей заблагорассудится. Последствие детской избалованности, от которой она не избавилась даже спустя много десятилетий. Ей это не доставляло никаких проблем. Зато проблемы были у тех, кто стоял у неё на пути. Даже боги не могли ей приказать, что делать.

Тогда почему она бежала сейчас? Почему она, сделав всё то, что хотела, ощущала боль в груди? Почему перед глазами до сих пор его труп? Почему он бросил её? Почему не справился со своими демонами? Чего они с Клаусом коснулись, что их жизнь перевернулась на сто восемьдесят градусов? С самого детства им двоим была уготована одна судьба — судьба пурпурных магов, то ли полубогов, то ли чудовищ, то ли чего-то между. Это должно было значить, что их будущее только в их руках, и никакая социальная структура им не указ: они были вне её. Кто же ими манипулировал?

У Адель был ответ на этот вопрос. Сразу после смерти Клауса она услышала печальный голос в голове, который звучал одновременно знакомо и незнакомо. Адель боялась, что сходит с ума и от горя повторит действия мужа. Голос наверняка хотел ей манипулировать, несмотря на всю горечь, содержавшейся в словах незнакомки, когда она впервые проговорила «Мне жаль». Она всё говорила и говорила, но Адель её не слушала. Удивительно, но девушка сразу замолкала, когда Адель ей не отвечала. Нет, она не попадётся на эти уловки. Какой-то красный маг из партии добрался до её сознания? Что ж, эту войну Адель не проиграет, нет. Вместе с Клаусом они создали оплот сопротивления в Лахесе, а одна она доведёт революцию до Клодара. Она выживет, назло тем, кто довёл Клауса до самоубийства.

Адель прикрыла рукой обручальное кольцо. У них были парные, одинакового простого дизайна, но из разных металлов. Её кольцо было чёрным, его — белым, в них были вставлены чёрные опалы — символы их сопротивления, камни, позволявшие маскировать собственную магию. С ними преступное правительство, захватившее власть на двух планетах, не может их отследить. В теории. Тогда кто с ней говорил?

В окне иллюминатора блеснул мягкий свет красной планеты. Она приближалась к Марсу. Там её никто не должен достать.

Муж умер всего лишь день назад. Повесился в тюремной камере. В сообщении о смерти — ни капли сожаления. Будто Клаус не был самым успешным главой сопротивления за многие годы. Будто бы не его руками сопротивление сделало себе штаб в Лахесе, и правительство рубров чуть ли не пало. Оставался последний шаг, секунды до полуночи перемен. Кто ж знал, что главный скелет в шкафу мужа мог разрушить дело всей жизни.

Адель чувствовала, как к глазам опять подбираются слёзы. Она зареклась не плакать ещё пятнадцать лет назад, и нарушала своё обещание только вчера. Как же противно. Но ещё противнее было бежать. Она должна была быть там, в Лахесе, по кусочкам собирать «Чёрный опал» для последнего удара. Пусть Клаус пал, их дело должно жить. Рубры должны пасть. Они могли сколько угодно распинаться, какой её муж убийца и преступник. Только она знала, что это неправда. Адель видела по его глазам, всегда светлым будто от голубой магии, что это неправда.

Сообщения о готовящемся на неё покушении поступили быстрее, чем тело Клауса превратилось в пыль и развеялось над заливом. Могла ли Адель их проигнорировать? Могла. Она могла взять любого нападавшего силой. В теории. На практике проверять не хотелось. Она не солдат, а учёная, и последний раз в боевом применении магии практиковалась примерно никогда. Поэтому она просто взяла под подставным именем билеты на ближайший марсианский экспресс и бежала. Скинула сопротивление на человека сейчас не менее разбитого, чем она, который должен быть занят хлопотами с только что родившей женой, а не горем по другу.

Здесь, на Марсе, будет претворять в жизнь свой план Б, смесь научно-фантастического бреда и религиозной эзотерики, в которую их с мужем втянул человек со всегда пурпурными глазами. «Миру конец», — говорил он. «Примите свою судьбу», — говорил он. «Или я сделаю так, чтобы ваша жизнь стала похожа на кошмар». Сделал, молодец. Только Роджерс забыл, с кем имеет дело. Пусть Адель и убита горем, мир уготовленной богами участи недостоин. А для этого, к сожалению, она должна была жить и надеяться, что сказки про цикл перерождений хоть немного реальны, и где-то за тысячью и одним амнезийным барьером был и Клаус. Ждёт, пока она спасёт себя, две планеты. И, получается, всю Вселенную.

И вот она здесь, сидит в одной из его старых чёрных толстовок. Капюшоном она скрыла лицо, а волосы дополнительно выпрямила до отправления утюжком. Всё-таки её волнистое золотистое каре, типичное для Кайзеров, было слишком запоминающимся. Натуральный карий цвет глаз скрывали синие линзы, самые непрозрачные, что были у сопротивления. В них было неудобно, и в полумрак марсианского экспресса кромка её зрения неизменно оставалась синей. Третий элемент образа — подавленное настроение, которое можно было даже не изображать. За последний день случилось много всего дрянного.

Оставалось только как-то пройти детекторы магического потенциала, которые сразу выдадут в ней одного из трёх оставшихся пурпурных магов. Здесь должно помочь сопротивление. А дальше — прятаться и ждать новостей из Лахесы: за её передвижениями следили из штаба сопротивления. Временно исполняющая обязанности главы была слишком важной, чтобы её оставлять на произвол судьбы. Для неё оставили отдельный канал связи, тот самый, который был закреплён за Клаусом до вчерашнего дня. Через несколько минут, как только корабль коснётся поверхности Марса, ей должно прийти сообщение с номером безопасного гейта. Ждать, ждать. Она не хотела ждать, она не могла ждать. К чёрту горе. Она всегда справлялась с волнами эмоций с помощью работы. И теперь, когда Адель надо срочно встретиться со вторым человеком в своём плане, хотелось только разнести космоплан и аэропорт Атрополя к чертям. Туда же город. Повторить действия Клауса, только осознанно и на другой планете. Кожей она чувствовала, как магия рвалась наружу. Она не колдовала больше дня, и это плохо сказывалось на её психике. Магия искала выход. Почему боги вообще допустили такую ошибку, как она или как Клаус? Зачем даровать потенциал, несовместимый с практическим использованием? Они как ядерные бомбы прошлой цивилизации. Орудия разрушения, существующие, чтобы сохранять баланс сил. Хотя у них с партией не было никакого баланса: у партии был только один пурпурный маг, и то спорный, у них же оставалось двое лояльных.

Адель уже хотела щёлкнуть пальцами, чтобы посмотреть на пурпурные завихрения вокруг, но магия на корабле запрещена для пассажиров. Привлекать лишнее внимание не хотелось. И всё же это злило, сейчас чуть больше, чем обычно. Она владеет силой богов, а играет по правилам людей. Глупо, глупо, она могла бы проделать брешь в корпусе экспресса, сотворить воздушный пузырь и на чистой энергии пролететь оставшиеся километры. Обшивка корпуса была алюминиевой и холодной на ощупь. Пробить её не составит труда. Лишь бы освободить себя от этого ограниченного ординарными процессами тела…

«Аккуратнее с магией, она странно реагирует на сильные эмоции. Ты выше такого глупого риска», — предупредил голос. Адель вздрогнула, но больше никак не отреагировала. Каким-то образом она чувствовала разочарование своей призрачной собеседницы каждый раз, когда игнорировала её. Это и к лучшему.

— Мисс, у вас всё хорошо? — спросил один из бортпроводников экспресса, стоявший в дверях её каюты. Он постучался перед тем, как войти, но Адель была слишком занята схождением с ума, чтобы это заметить. Это был низкорослый мужчина лет тридцати в бордовом жилете, белой рубашке и бордовых брюках. Форма была сшита под него, но всё равно выглядела неудобной.

Адель кивнула и дрожащим голосом прошептала, что ей слишком холодно. Бортпроводник попросил её подождать пару минут и удалился. Вскоре подошла девушка, в похожей форме, в юбке-карандаше и тёмных колготках вместо брюк: ещё более неудобное сочетание. Глаза бортпроводницы обрели оранжевый оттенок, и температура в комнате возросла на пять градусов. Вокруг появился туман такого же цвета, что глаза девушки, который спустя мгновение вошёл в обогревательную систему комнаты. Нет бы просто повернуть кран, надо было обязательно нанимать в бортпроводники тёплых магов и использовать их для простых занятий. Адель не стала выказывать неуважение и просто поблагодарила девушку. Та поклонилась и вышла.

Остаток пути до Атрополя Адель провела в практически неподвижном состоянии. Под глазами точно были чёрные дорожки размазанной туши. Жалкое зрелище. Противно от самой себя. Думать нельзя. Оставалось только медитировать, очищать разум даже от намёка на предложение. Если она начнёт думать, то либо действительно пробьёт корабль от безысходности, либо потеряет последнюю крупицу самоконтроля и впадёт в истерику, будто ей в этом году исполнялось только пять, а не на тридцать лет больше. А ведь Клаус уже искал ей подарок, хотя её день рождения был только в конце августа…

Итак, на щеках она всё же ощутила слёзы. Нестрашно. Главное — молчать. И не позволить им пойти бесконтрольно. Она утёрла их рукавом и уловила тонкий мускусный аромат его любимого одеколона, очередной флакон которого она подарила Клаусу на день рождения. Да что ж такое.

В Атрополе было на удивление солнечно для начала февраля, пусть и прохладно: даже работавшие на полную мощность оранжевые обогреватели не могли полностью совладать с холодом сухой марсианской зимы. Зато их хватало, чтобы в толстовке было тепло. Она вышла из экспресса практически первая: у неё не было багажа, только небольшой чемоданчик в ручной клади. Пришёл сигнал от сопротивления, и она отправилась в восточный пункт досмотра.

Там было пусто, не считая охранницы, сидевшей нога на ногу и не смотревшей в её сторону. Адель не посмотрела ей в лицо, хотя должна была: она еле стояла на ногах, какой тут зрительный контакт. Теперь осталось сказать пару кодовых фраз, и она окажется в…

— Клянусь Тритием! Это и правда ты. Я думала, надо мной решили поиздеваться! — ахнула охранница от удивления и сразу подскочила к Адель, отчего та вздрогнула.

Пришлось поднять голову. Да, это Виктория. Зелёные глаза, длинные тёмно-каштановые, почти чёрные волосы, бледное круглое лицо с почти незаметными веснушками. Адель должна была бы радоваться, что с подругой всё в порядке, но дар речи отбило напрочь. Да и что Адель могла ей сказать? «Давно не виделись»? «Извини, что бросила тебя на Марсе»? «Кстати, я собираюсь втянуть тебя в свой эзотерический план, где главная роль будет у твоего ещё даже не зачатого ребёнка»? Нет, нет, всё не то. Слишком честно. Не нужно, чтобы Виктория ненавидела её сразу. Вот годиков через десять можно.

Подруга явно хотела её обнять, но сразу отринула эту мысль, увидев состояние Адель.

— Предваряя твои вопросы: да, Клод связался со мной. Да, я тут на часик «подменяю» охранницу. Только ради тебя. Пошли, останешься у нас. На неделе подберём тебе квартиру в городе, где партия никогда до тебя не доберётся, — шёпотом проговорила Виктория. Адель взглянула ей в глаза. Такие же яркие, как и раньше. Когда-то эти глаза были полны любви к ней, но сейчас там была только тревога. Подруги детства, первая любовь. Всё это было давно в прошлом, но каким-то образом они сумели сохранить дружбу даже после расставания. Да и само расставание прошло гладко, особенно для шестнадцати лет. Сейчас Адель оставалось только благодарить молодую версию себя, что не разрушила хотя бы одни отношения в своей жизни. И этот знакомый планирует ребёнка. Очень удобно для спасения Вселенной.

Подруга вывела её из космопорта. Адель натянула капюшон пониже. В машине Виктория не стала включать музыку: атропольское радио всегда было для Адель слишком громким. А сейчас она бы сломала подруге машину, лишь бы не слышать ни звука из приторно-сладких песен о любви до гроба, какие обычно крутили по станциям на обеих планетах.

В тишине ехать на удивление приятно. По стеклу заднего сиденья барабанил лёгкий дождь, начавшийся сразу же, как они выехали с третьего уровня, где находился космопорт, на второй. В Атрополе часто шёл дождь, искусственный, с равными интервалами. Он был нужен, чтобы периодически удобрять растительность на всех трёх уровнях. Адель посмотрела на время. Шесть вечера, четверг. Кажется, расписание за годы её отсутствия на Марсе не изменилось.

Спустя пять минут Виктория решила завести разговор:

— Слышала, у Арканов родился ребёнок.

«Да, если всё получилось, то совсем не простой. И твой должен быть таким же», — подумала Адель. Потом поёжилась, когда в очередной раз осознала, во что ввязалась ради высших целей. Совесть требовала во всём признаться и Виктории, и Клоду. Чего она, конечно, не сделает, секрет уйдёт с ней в могилу. Адель прикрыла глаза: так проще было сосредоточиться на том, что ответить подруге:

— Вчера. Девочка. Клод, правда, не успел порадоваться с последними новостями. Всё произошло слишком быстро, — вместо обычного уверенного голоса раздалось что-то похожее на хрип. Как бы не сгореть от стыда за такую видимую слабость.

Виктория долго молчала, а потом сказала:

— Клод будет в порядке. И ты тоже.

— Я знаю, — сразу отрезала Адель. — Мне нужно время. Тогда красным у партии станет не только магия. Но и шеи.

— Вот, видишь. Ты ещё можешь шутить, — прыснула Виктория.

Адель хмыкнула, вновь уставившись в окно. Это была вовсе не шутка. Она серьёзно представляла, как пурпурная магия разрывает главу партии и красных пешек в клочья за то, что они сделали с Клаусом. По частям, рука за рукой, нога за ногой, как в самых дешёвых слэшерах. Их крики стояли в ушах, но избавления от боли не приносили, потому что Адель знала: её не хватит на месть. А ещё, если она так сделает, на борьбе с рубрами можно будет ставить крест, потому что против её сопротивления объединятся две планеты. Сочувствующих просто не останется. Никому не будет дела, что рубры наверняка подстроили его самоубийство. Что они лишили её самого близкого человека.

— Так как назвали? — этот вопрос от Виктории она ожидала, но всё равно вздохнула. Знала бы, что эта тема ей неприятна не из-за бесплодия. Знала бы, чего ей стоило соглашение за спиной человека с пурпурными глазами.

— Катриной, кажется. В честь бабушки, — ответила Адель настолько спокойно, насколько смогла.

— Извини, плохая тема для разговора, — сказала Виктория. — Я надоела с этими детьми, да?

Вопрос остался без ответа, и подруга замолчала. Они ехали ещё пять минут в тишине. Тут не выдержала неловкости в воздухе уже Адель, потому спросила:

— У вас так и не получается с Медой?

— Нет, — с горечью призналась Виктория. — Всё меняем доноров. Но получится рано или поздно: бесплодия у нас нет. Значит, проблема в самой технологии. Или в донорах. В любом случае деньги есть. Значит, будет и результат. Просто уже не терпится, знаешь?

«А мне-то как не терпится, ты не представляешь», — подумала Адель и услышала, будто кто-то тихо прыснул у неё в голове. Изо всех сил она старалась не обращать на это внимания.

До особняка Виктории и её жены оставалось несколько минут, которые они проехали в тишине. В их доме Адель провела меньше недели: свободная квартира нашлась быстро. Хозяин отдал ключи без лишних вопросов: под его левым рукавом скрывался знакомый дизайн браслета, а в тоне его голоса чувствовалось уважение, которое незнакомым людям обычно не выказывают.

* * *

Десять месяцев спустя.

6 февраля 282 г.

Квартира оказалась слишком маленькой. Адель привыкла к другим размерам. Ни дом её детства, ни квартиры, где они жили с Клаусом, не были такими… тесными. Одна большая комната, разделённая простой перегородкой на рабочую зону и зону спальни. Маленькая кухня с окном внутрь двора. Хотя бы расположение хорошее: между центром и окраинами, в благополучном районе, где полицейские не присматриваются к прохожим. В квартире было тяжело дышать. Заметила она это только через несколько месяцев жизни, когда снова начала обращать внимание на окружение, а не сидеть безвылазно где-то в глубинах подсознания, погрузившись по уши в работу.

С той недели Адель больше не виделась с Викторией, но позволила себе в этот раз не прекращать с подругой все контакты: чат в зашифрованном мессенджере будет сложно отследить, даже если кого-то из них поймают. Они всё планировали сходить в кафе пообедать, но Виктория была занята на работе. И подготовкой к родам: они наконец-то нашли подходящего донора, и Андромеда забеременела. Кроме того, рубры следили за Викторией, зная о её прошлой связи с Адель. Конечно, о нынешней дружбе ни слова разведка не получила. Виктория не из тех, кто предаёт. Хотя Адель не знала, как бы она отнеслась к её настоящему плану, который вовсе не закончился на побеге с Земли. Миру угрожала опасность, и опасность эта не минует, пока она не нанесёт последние штрихи. Что должно было произойти сегодня.

План был, правда, не совсем её. Чужие планы никогда не были идеальны. Адель не понимала и половины из того, что собирается сделать. И какое отношение её магический потенциал имел ко всему. И почему в этом должны были быть замешаны чужие дети. К сожалению, она уже замечала первые признаки конца света, недоступные больше никому. Пурпурная магия позволяла ей видеть небольшие трещины в пространстве-времени. Их становилось всё больше. Каждый раз, когда она выходила в город, небо Атрополя становилось всё более расколотым. Сквозь трещины вытекала чистая магия, разноцветный туман, по которому то и дело пробегали вспышки света.

С прибытия в единственную марсианскую колонию прошёл практически год, прежде чем ей представилась возможность исполнить последнюю часть плана. Возможность, на минуточку, единственная, если она всё хочет сделать грамотно.

Она вышла на третий уровень, сейчас абсолютно пустынный. Здесь жили только учёные и студенты. Немножко технического персонала, которого не было видно в это время дня: все на сменах. На пустыре Адель одна. Использовать расколотое небо Марса она могла как хотела. Заклинание сложное, придумано не людьми. Больше походило на ритуал. Цель — создать связь между «душой прошлой» и «душой настоящей». «Так, чтобы после смерти душа перешла в туда, куда нужно», — пояснял её сообщник. Его-то она сейчас и ждала. Пара движений рук, короткая медитация, и заклинание было запущена. Ощущения в груди были, конечно, неприятные. Будто ей вырывали душу.

Внезапно — звук уведомления на телефоне. Виктория. Ну конечно, ведь ей больше было нечего делать, как писать подруге во время родов жены. Адель оставила сообщение непрочитанным и убрала телефон. Она не должна была быть замешана в этом. Адель могла выбрать другого ребёнка, не её сына, но не сделала этого. Ребёнок не заслуживает такой ноши. Никто её не заслуживал. Да кто она такая, чтобы распоряжаться судьбами людей? Сомнения в голове собирались в торнадо, из-за которого она застывала на месте, глядя в одну точку. Потом она успокаивалась. Этот план должен был сработать. А если нет, то у этого ребёнка не будет будущего в принципе. Как и у всего мира.

Быстрые шаги. Адель оглянулась. Напрягаться не пришлось — это и был её сообщник, который просто должен был убедиться, что связь установлена верно. Джордж Лир работал в марсианском институте, но сочувствовал делу сопротивления. Или, по крайней мере, одному Роджерсу, через которого они и познакомились. Выглядел он как обычно: мятый белый халат на футболке и джинсах, растрёпанные чёрные волосы, вечно уставший взгляд пурпурных глаз. Адель доверяла ему только по одной причине — их общий знакомый явно мистера Лира недолюбливал. Враги Роджерса — её друзья.

— Я надеялся, ты отказалась от этой идеи, — мужчина сразу перешёл к делу. — Но вот ты здесь. Ты уверена?

— Мой ответ не изменился, — сказала Адель.

— Или вы, или весь мир… — протянул мистер Лир. — Почему-то мне кажется, что я совершаю большую ошибку, помогая тебе. И ты мне тоже «спасибо» не скажешь. Но если…

Адель его прервала:

— У нас уже получилось раз. Должно получиться и теперь.

Мужчина тяжело вздохнул и сказал:

— Тогда прошу меня извинить.

Магический импульс пришёлся прямо по солнечному сплетению. Адель отлетела на десятки метров назад. Покатилась бы по пустырю, если бы быстро не нашла в себе силы взлететь. Живот всё равно болел.

— Что ты делаешь?! — крикнула она мистеру Лиру. Её вопрос он оставил без ответа, просто погнался за ней. В нос ударил запах озона. Магический потенциал у мистера Лира огромным, таким, что его глаза всегда горели пурпурным. Адель ему неровня. Нужно было бежать и не тратить воздух на лишние вопросы.

Вспышка боли в левой руке: по ней попал магический заряд, который Адель пропустила, пока пыталась осознать произошедшее. Она стиснула зубы, чтобы не кричать.

— Я сделаю то, что ты хочешь, но одного связывания потенциала мало, — его голос Адель услышала прямо позади себя. Когда он успел?! Она отлетела от него, пока он не успел снова что-нибудь выкинуть.

У неё появилась догадка, почему Джордж внезапно на неё напал. Но она ей не нравилась. Чужой голос в голове, однако, решил подтвердить её мысли:

«Чтобы перенести потенциал, ему нужно избавиться от его источника. От тебя. Мне жаль».

Это значило только одно. Адель не должна была тратить время на вопросы, а бежать, бежать. Но этот вырвался сам по себе:

— Ты и смерть Клауса подстроил, да?

— Нет, — решительно отрезал мужчина. — Тогда Захария решил, что было бы неплохо подтолкнуть его к смерти… И мы с этим нашим планом. Сложилось удачно.

Адель не слушала оправдания, она уже всё ещё решила для себя. Она подняла здоровую руку и создала луч фиолетовой магии, который должен был попасть мистеру Лиру прямо в сердце. Тот увернулся, как и подобало пурпурному магу его уровня. Затем, повинуясь кричавшему во всё горло инстинкту самосохранения, Адель на полную врубила голубую магию и помчалась прочь. Третий уровень был слишком пустым, а здания стояли слишком далеко. У неё не было шансов.

«Ты всё равно можешь его остановить…»

Опять чужой голос в голове, и опять Адель не отреагировала. Она продолжала лететь к границе третьего уровня.

«…В следующей жизни», — продолжал голос. — «У тебя остался последний шанс. Я прослежу, чтобы в этот раз меня не обошли».

— Заткнись, — приказала Адель голосу, и тот сразу же умолк. Хорошо, что сегодня тот не собирался спорить. Неужели понял, что это бесполезно? Адель не собиралась становиться героиней историй, где злобный голос приводил человека к погибели. Тем более что до этой самой «погибели» могло оставаться недолго, если она не найдёт…

А вот и выход. На границе третьего уровня стояли низкие заграждения, которые она перелетела, чтобы спуститься на второй. Там она найдёт укрытие. А пока Адель достала телефон и записала голосовое, где предупредила Клода, что заляжет «на некоторое время на дно». Сообщение не отправилось.

Мир растворился во внезапной вспышке. Приземление было жёстким. Где она? Клумбы на втором уровне находились только в центре, а не там, где она должна была приземлиться. Мистер Лир достал её в последний момент: он стоял прямо над ней. Удивительно, но Адель его не боялась. Она не чувствовала вообще ничего. Чувства притупились, как будто её накрыли одеялом. Каждый раз, когда она была на грани нервного срыва, эмоции для неё переставали существовать. Удобно.

— Ты ввязалась в игру богов, Адель, и оттуда люди живыми не выходят. Я прослежу, чтобы твоё последнее желание исполнилось. Извини, что не убил сразу, я надеялся, ты изменишь своё мнение, — несколько печальным голосом сказал мистер Лир. Но глаза не выражали ничего. Пустые пурпурные фонари. Даже усмешки не было.

Адель знала почему. Потому что человек перед ней — вовсе не человек. Потому что её последнее желание нарушало законы Вселенной, а та всегда расплачивалась с Адель кровью. Потому что этот «человек» — всего лишь проводник воли чего-то Высшего. В его глазах не было жажды крови, нет. Может быть, поэтому ей было всё равно на свою скорую смерть?

— И зачем ты мне это рассказываешь? — спросила Адель. Кажется, мистер Лир удивился её холодному тону. Думал, что она будет кричать от ярости. Но эмоций нет и не будет. Такого удовольствия она ему предоставлять не собирается.

— Чувствую вину, — честно признался мистер Лир. — А ещё жду, пока моя поддержка доберётся до сюда. Я всё-таки не могу убить тебя собственноручно. Так «рубры» не работают.

«Какая честь!» — фыркнула незнакомка в голове. Адель надеялась, что больше та не произнесёт ни слова, но увы. Вырваться не получалось: мистер Лир держал Адель при помощи магии.

Её страдания продлились недолго: одна из пришедших пешек выстрелила прямо в голову. В газетах Клодара об этом дне напишут с радостью, в газетах Лахесы — с сожалением. Перед тем как навсегда закрыть глаза, Адель в последний раз услышала слабое «прости меня». Только тогда до неё дошло, что чужой голос вовсе не был чужим.

Примечания:

Если вам кажется, что вы ничего не поняли, то не переживайте, так и надо ;)

Некоторые моменты проясняются в бесспойлерном глоссарии, можете обращаться к нему: https://fanfics.me/read.php?id=192135&chapter=26

Двадцать два года спустя.

3 апреля 304 г.

Артуру нездоровилось. Голова раскалывалась на части, будто сам Тритий циркулярной пилой, одолжённой у Фив, пытался её распилить. До сегодняшнего дня Артур ни разу не засыпал на рабочем месте, так как старался каждый день ложиться так, чтобы проспать необходимые ему восемь с половиной часов. Но вот сегодня выспаться не удалось. Он ворочался в постели так сильно, что случайно скинул Катрину на пол. Пришлось извиняться, а наутро готовить завтрак в постель, который ей точно не понравился, но она молчала, видя по глазам, как Артур мучился. Они встречались чуть больше двух лет, и в отношениях приобрели невероятную способность угадывать мысли друг друга по взгляду. Ну, практически всегда. В двадцати случаях из ста, а это уже было больше статистической погрешности.

Он открыл глаза. Спина ныла от такой неудобной позы, поэтому он сразу же выпрямился и посмотрел на время. Он проспал всего лишь пятнадцать минут. Какое облегчение. Сон длился гораздо дольше, как ему показалось.

А что ему снилось? Артур напрягся. Нет, не вспомнит. Как и любой свой сон за последние лет пятнадцать. Если не все двадцать два года. Тут даже дневник сновидений ему бы не помог: сон улетучивался из памяти сразу, как сознание возвращалось.

— Карпентер! — его позвала начальница отдела, и Артур вздрогнул. Она же не заметила, что он спал, правда? Тогда почему она звала его по фамилии? Вдох-выдох. Вдох-выдох. Да, ему может быть сейчас тяжело, но это не повод дать тревожности захватить над ним власть. Он сильнее вымышленных сценариев в голове.

Начальница, женщина лет пятидесяти и один из лучших инженеров в отделе магических технологий, гений своего дела, которую Артуру надо бы наконец запомнить по имени, подошла прямо к его столу. Даже за огромным монитором не спрятаться. Ей обязательно было надевать такой яркий жёлтый костюм, напоминавший Артуру о самом ужасном цвете текстовыделителя? Он сосредоточился на волосах. Они у неё чёрные: она их красила в этот оттенок чуть ли не всю жизнь, и Артуру казалось, что за такое долгое время краситель должен был въесться в кожу головы.

— Почему ты ещё здесь? — спросила его начальница. — Босс тебя вызвал уже пять минут назад.

— Уже иду, — машинально ответил Артур, пряча своё удивление, и встал из-за стола.

Ну, попытался встать. Пришлось опереться обеими руками на стол, чтобы не упасть. Своими силами он мог пройти максимум до двери, а дальше ноги пронзала такая острая боль, что глаза начинали слезиться. В последнее время боль даже усилилась. Он выдохнул и нажал на небольшую кнопку, спрятанную на ремне. От кнопки отходило несколько проводов, которые соединялись с алюминиевыми обручами, спрятанными под джинсами и опоясывающими бёдра. Затем он активировал магию, и его глаза, и так зелёные, засветились. Если бы не чёрная ткань джинсов, можно было бы также увидеть лёгкое голубое свечение прорезей по середине обручей. Боль, как в голове, так и в ногах, отступила, и он смог встать. Весь процесс занял от силы секунд двадцать, хотя Артуру показалось, что он возился с этим аппаратом минуты две. Он всегда торопился с ним, хотя никто никогда не подгонял его. Все понимали. Все смотрели с сочувствием. Артур бы предпочёл, чтобы не смотрели вовсе.

Раньше он мог ходить нормально. Лет до одиннадцати. А потом яркий свет, жужжание инструментов, люди в масках, склонившиеся над ним, запах фенола и хлорки в коридорах… Он мало помнил из того дня, но родители его убедили, что эта была небольшая операция, после которой просто пошли осложнения. Врачи подтверждали то же самое. Мол, нерв хирурги защемили. Повторные операции только симптомы сняли, но процесс не остановили. Сначала ему было трудно подниматься по лестницам. Затем — ходить по длинным коридорам. Сейчас стало хуже. Надо было зайти к ортопеду. Когда он соберётся с мыслями и заставит себя перейти порог больницы, заткнув страх, что ему ещё что-то сломают, в глубины подсознания. Даже от мысли о визите к врачу пересыхало в горле. Какие уж там проверки, анализы. Лучше гаджет себе для ходьбы изобретёт, чем опять окажется в белых стенах.

— Всё хорошо, Карпентер? Выглядишь бледнее обычного, — с сочувствием в голосе спросила начальница.

Сначала Артур хотел ответить, что он не может выглядеть «бледнее обычного» — и так слишком бледный, но вовремя прикусил язык и придумал нормальный ответ:

— Да, не беспокойтесь.

Он всегда так отвечал, даже если несколько минут назад хотел отрубить себе голову, чтобы она не болела.

— Если что-то не так, ты можешь взять…

— Всё в порядке, мадам Синклер! — Артур поспешил прервать её, зная, куда зайдёт разговор. Начальница отдела была хорошим человеком и всегда заботилась о том, чтобы её подчинённые были в лучшей форме, но ему всё равно было неловко. От постоянной заботы Артур чувствовал раздражение. Когда-нибудь его перестанут постоянно отправлять на больничный. Он вздохнул и направился к выходу.

Из-за перегородок послышался знакомый смешок, и вдалеке мелькнула огненно-рыжая шевелюра, которая сразу же исчезла в глубине отдела. Он кивнул Катрине вслед и вышел в коридор.

Артур прошёл по коридору, стараясь не привлекать к себе взглядов. Не получилось, как и всегда. Люди отводили глаза в сторону, но Артуру не нужно было смотреть на их лица, чтобы чувствовать их жалость к нему. Он не знал, что раздражало сильнее: вот эти взгляды и перешёптывания или то, что его проблема с ходьбой могла решиться гораздо проще. Он зелёный маг, значит, помимо своего цвета, ему доступны два соседних: жёлтый и голубой. Второй вид позволял человеку левитировать. Однако пользоваться заклинаниями голубого, синего и фиолетового цветов было запрещено правительствами на обеих планетах из-за «опасений по поводу безопасности». Спасибо хотя бы его работе в Институте магии, что он выпросил разрешение на аппарат, и ему не нужно использовать трость, морщась от боли, пронзающей ноги при каждом шаге.

И опять его мысли зашли не туда. Артур резко выдохнул, отгоняя раздражение. Смысл злиться, если он сделал всё, что мог? Мир несправедлив. И в этом несправедливом мире он мог только молиться богам, чтобы они направили остальных людей к справедливости, к прогрессу. Только так их мир наконец-то понял, что страны — вымышленный концепт, что все люди одинаковы, вне зависимости от пола, цвета кожи, черт лица, ориентации, культуры, языка. С прогрессом люди поняли, что вместе они достигнут большего, и объединились. Одно разделение, однако, осталось. Деление по магическому потенциалу.

Лифт сегодня не работал. Артур тяжело вздохнул и поковылял к ближайшей лестнице: кабинет руководителя Института, куда его и вызвали, находился на последнем этаже, прямо под куполом главного здания, в то время как отдел Артура был только на втором. Между ним и кабинетом — двенадцать лестничных пролётов и куча не высказанных вслух матов.

Один из главных недостатков его аппарата, который Артур так и не смог решить: трудности с лестницами. Он мог подняться по ним, но медленно. Лишняя нагрузка на ноги также приводила к боли, который он пытался компенсировать применением зелёной магии, притуплявшей боль. Применение двух цветов одновременно сказывалось на эффективности аппарата. Итог: он плёлся по лестнице медленнее улитки, и на двенадцать пролётов у него уйдёт точно минут десять, если не пятнадцать. Артуру оставалось надеяться, что мистер Лир его дождётся.

Быстрые шаги сзади. Кто-то подбежал к нему. И врезался в спину, приобняв сзади. Кто-то на сантиметров тридцать ниже. Наверняка с огненно-рыжими короткими волосами и огромными серо-голубыми глазами. И самой заразительной в мире улыбкой, которую Артур чувствовал даже не оборачиваясь. Он улыбнулся Катрине в ответ и повернулся к ней.

— Вас понести на руках, спящая красавица? — спросила она.

Сегодня Катрина была в новом наряде, который купила себе в подарок на завтрашний день рождения. Простое белое платье свободного кроя с контрастной синей горловиной, доходившее ей до колен, короткая кожаная синяя куртка и громоздкие белые ботинки. Украшений она практически не носила, не считая кольца на цепочке, которое прятала под платьем. Артур таки сумел разглядеть на нём тёмный камень, скорее всего, оникс, хотя Катрина вечно прятала украшение, будто что-то запретное. Причуды приверженцев Второй тропы и их «тайных символов связи с Секундой». Лучше бы носили браслеты, как члены других троп.

— Я справлюсь, — уверенно ответил Артур.

— Да, — согласилась она, а потом добавила, — И придёшь в кабинет через двести лет. Нет, котик, так не пойдёт.

— Дорогая, я справлюсь, — повторил Артур. — Не надо ради меня нарушать закон. Тем более, мистер Лир может заметить.

У Катрины было своеобразное отношение к правилам, особенно касающихся применения магии. В теории ей, как фиолетовому магу, было в принципе запрещено пользоваться магией в пределах Атрополя. Любой, хоть своей, хоть соседней синей, хоть отстоящей чуть дальше голубой, которая была доступная ей в силу опытности. Обычно люди так не могли, и магам на двух противоположных концах цветомагического спектра, красном и фиолетовом, приходилось довольствоваться только двумя видами магии. Катрина — исключение, пусть и не такое редкое, как маги практически мифического восьмого цвета: пурпурного. Из-за своего чрезмерно высокого природного потенциала им были доступны заклинания любого цвета. Артур знал только об одном.

— Мистер Лир — пурпурный маг, какая ему разница, кто какую магию применяет? — спросила Катрина и ухмыльнулась.

— Есть прави…

Она посмотрела ему прямо в глаза, и Артур осознал, что спорить бесполезно. Поэтому он драматично вскинул руки и сказал:

— Ладно, твоя взяла. Только помни, что я бы поднялся и без тебя.

— Конечно, я и не собиралась забывать, — с улыбкой на лице ответила Катрина, обхватив его руку.

Её глаза загорелись фиолетовым, самым красивым оттенком фиолетового, который он когда-либо видел в своей жизни. Он был теплее обычного фиолетового, но, конечно, не дотягивал до пурпурного. Вокруг них засиял голубой туман, и они воспарили. В те несколько секунд, что они парили, Артур чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Свободным, сильным, здоровым. И, конечно, любимым. Улыбка не сходила с его лица. И с лица Катрины. Её улыбка была в разы красивее его, хотя она бы с этим поспорила. Какие же они глупые.

Полёт закончился слишком быстро. Как только они коснулись земли последнего восьмого этажа, к Артуру вернулось волнение. А если им придёт штраф за несанкционированное использование магии? А если их из-за этого уволят? А если… А если… Катрина поцеловала его, а потом, улыбнувшись и пожелав удачи, спустилась тем же способом. Ладно, это помогло. Её присутствие всегда помогало. Только надо было стереть глупую улыбку с лица, прежде чем входить.

Как только он переступил порог кабинета, по ушам ударил противный звук цветовой сигнализации, которая должна была предупреждать руководителя марсианского филиала Института о приходе холодных магов. И Артура. Она всегда ещё пищала на Артура, но не других зелёных магов. Артур совсем забыл про неё, потому что обычно сюда его не приглашали: он был простым старшим научным сотрудником, а не руководителем отдела. Проблему с калибровкой, однако, никто так и не удосужился исправить.

У руководителя был пульт, который дистанционно отключал сигнализацию, так что терпеть звук долго не пришлось. Перед Артуром оказалось небольшое помещение со стенами, сделанными под текстуру старого дерева. Прямо напротив стоял стол, но не мистера Лира, а его заместительницы мадам Эстер, которой, как обычно, не было на месте. Проще было найти четырёхлистный клевер среди марсианской растительности, чем застать эту женщину в кабинете.

Дверь в кабинет мистера Лира находилась справа. Почему Артур всегда чувствовал волнение, когда находился здесь? Он точно знал, что был одним из самых эффективных сотрудников, а его изобретения пользовались спросом даже за пределами третьего уровня. Через несколько месяцев должны начаться первые коммерческие поставки его аппарата на полки магазинов и в реабилитационные центры. А ведь ещё были браслеты, нарукавники, наколенники. Многое из этого он придумал сам, пытаясь направить раздражение от запрета на использование голубой магии в нужное русло. Его не могли уволить. Он был нужен и доказал это ещё до выпуска из университета. Иначе бы его не оставили в институте, и уж точно не продвинули до старшего научного сотрудника в двадцать два! И голове не нужно было придумывать множество нелогичных сценариев, как вся его жизнь закончится, ещё толком не начавшись. Но она всё равно это делала. Артур открыл ещё одну дверь и вошёл в кабинет.

Джордж Лир, сухой мужчина средних лет с седеющими короткими волосами и квадратным лицом, сидел в дальней части кабинета за дубовым письменным столом и смотрел прямо на него. Он кивнул, когда увидел Артура. Глаза руководителя горели пурпурным: насколько знал Артур, мистер Лир никак не мог их погасить, а скрывать свой потенциал от других цветными линзами не считал нужным. Все и так знали, кто он и что представляет: грубую силу в строгом костюме, оружие на защите Атрополя. Если что-то произойдёт, руководителя призовут первым, несмотря на возраст.

— А, Артур, — сказал руководитель. — Я думал, ты придёшь на пятнадцать минут позже.

Артур подошёл к столу и посмотрел на часы, висевшие под потолком. Полшестого. Он дошёл до кабинета от силы минут за десять, спасибо Катрине. И даже ноги не болели.

— Сэр, лифт… — начал Артур.

Мистер Лир поднял руку, сигнализируя, что ему неинтересны его объяснения. А жаль. Артур придумал парочку занимательных. И даже убедительных. Хотя мистер Лир наверняка по камерам всё видел.

— Садись, — руководитель показал на стул напротив. — Я могу позвать Марион, чтобы она сделала чай. Печение будешь?

— Не надо ничего, сэр, — сразу же ответил Артур, сев на стул. Нет, он потерпит без чая и печенья, лишь бы не видеть эту неприятную женщину.

— Я уже здесь, — раздался мягкий женский голос из-за спины, от которого Артур застыл на месте.

О нет. Цоканье каблуков слева, и вот он собственной персоной видел Марион Эстер, женщину лет тридцати пяти с длинными волосами медного цвета, завязанными в тугой высокий хвост. Сегодня она была одета на удивление обычно, и глаза Артура не заболели от взгляда на неё: простая рубашка и чёрная юбка-карандаш. Ну, и туфли на шпильках. Ни грамма цвета. Это значило, что сегодняшнее пальто мадам Эстер наверняка было ярко-розовым и с пайетками. Артур понадеялся, что никогда его не увидит. Мадам Эстер поставила чашки и, хитро улыбнувшись Артуру, вышла из кабинета. Какая же у неё неприятная улыбка. Да, неискренняя, но Артуру казалось, что за ней скрывалось что-то большее. И это «что-то» его тоже пугало.

Артур взял кружку. Чёрный чай, кипяток, обжигающий руки и язык, ни грамма сахара. Всё, как он любил. Сделав глоток, он наконец решил перейти к теме:

— Так что вы хотели, сэр?

Только потом он понял, что поступил невежливо. Нужно было дождаться, пока разговор начнёт руководитель, чего он не сделал. Стыд за такую мелочь будет преследовать его точно ещё несколько месяцев.

— Ты же вроде следуешь Третьей тропе, да? — спросил его мистер Лир.

Артур напрягся, но ответил чётко:

— Да, сэр.

Многие могли бы назвать чрезмерно религиозным. Он был не просто приверженцем Третьей тропы, части Церкви Шести, фокусирующейся на поклонении Тритию, богу астрономии и науки в целом. Молитвы раз в день за двадцать минут перед сном, походы в церковь по средам, всегда вечером. Ещё он часто помогал организовывать сборы на благотворительность: деньги шли не только священнослужителям (которые он всех знал поимённо), но и на поощрение занятий наукой. Религия и наука в мире, построенном на магии, синонимичны. Что не могла объяснить наука, объясняла религия, и наоборот. Две стороны одной монеты.

Но даже его родители не ходили каждую неделю в церковь. Никто из его знакомых не ходил. Катрину было не затащить: приверженцы Второй тропы отвергали церковь как концепт, считая, что остальные тропы неправильно интерпретирую суть Шести богов. Что им не нужно возносить молитвы — они сами всё видят. И делают так, чтобы их мир развивался в нужном русле. Невидимые наблюдатели, чьё существование не могла подтвердить наука. Кто-то говорил, что «боги ходят среди нас», другие вовсе раздражённо фыркали при упоминании этих «сказок для жителей предъединой эры».

Артур накрыл рукой простой стальной браслет с тремя выемками, символизировавшими Третью тропу. При молитве нужно было заряжать этот браслет своим настоящим цветом магии, что у Артура… никогда не получалось. Браслет всегда оставался тусклым. Он был ненастоящим приверженцем Третьей тропы, но никому не нужно было это знать.

Мистер Лир ухмыльнулся, и на его руке сверкнул титановый браслет с одной выемкой, светившейся пурпурным. Первая тропа — тропа Прима, бога физики и законов природы. Эта тропа — самая строгая и требовавшая от человека выдержки. Только после года испытаний тебе давали надеть браслет Первой тропы. Мало кто выбирал Первую тропу, но выбравших и усвоивших её учения, заключавшихся в том, что мир был создан взаимосвязанным, и будущее предопределено прошлым, уважали. Неудивительно, что пурпурный маг выбрал эту тропу.

— Нам нужно послать кого-то на открытие нового храма Трития на втором уровне. Я бы хотел послать нашего главного религиозного активиста, который по счастливой случайности даже принадлежит к нужной тропе, — сказал мистер Лир, не сводя светящихся глаз с Артура.

Артур подавил желание закатить глаза. Он не хотел ехать туда от слова совсем. Все эти мероприятия были пустыми и не отражали сути религии. Церковь Шести была не о поклонении, не о храмах. Она больше о базовом наборе ценностей, которых ты стараешься придерживаться, чтобы в конце своей жизни обернуться и увидеть, что благодаря тебе мир, в мелком или крупном масштабе, продвинулся вперёд и стал чуточку лучше. В теории все тропы должны были фокусироваться на этом. Партия красных магов, уже многие годы возглавлявшая правительство, придерживалась другого мнения, пытаясь превратить Церковь Шести в одну из монотеистических религий далёкого прошлого, пусть богов и было в шесть раз больше. Артур подавил раздражение и спросил:

— Это обязательное мероприятие, сэр?

— К сожалению, да. Там нужно пробыть всего час. Показать приверженность идеям единства и уважения к партии, все дела.

Артур отвёл взгляд и тяжело вздохнул.

— Через два часа, — продолжил мистер Лир, дипломатично игнорируя видимое раздражение своего подчинённого. — Снимать там не будут, но от тебя потребуется отчёт. Кроме того, в районе открытия есть хороший ювелирный, если ты понимаешь, о чём я. И можешь сказать своей девушке, что в следующий раз её трюки будут вычитаться из зарплаты.

Последнее предложение мистер Лир произнёс с напускной серьёзностью. Он просил Артура передать Катрине его предупреждение каждый раз, когда та применяла магию, но штрафы никогда не выписывал. В отличие от всех остальных сотрудников Института, включая самого Артура, однажды попавшегося на левитации. Напрягало ли его это? Да. Говорил ли он об этом с Катриной? Тоже да. Дала ли она ему пространный ответ, который ничего не объяснил? И тут да. Пахло коррупцией, хотя, насколько знал Артур, у её не было родственников среди высших чинов партии или местных богачей. Он должен был добиться правды от неё, но никак не мог найти слова, чтобы она не отходила от темы. А спрашивать руководителя было точно за гранью принятых в атропольском обществе рамок, даже Артур это понимал.

— Хорошо, сэр, — просто сказал он, не обращая внимания на пустую угрозу руководителя, а потом добавил, — Могу идти? Мне ещё нужно закончить дизайны последних моделей. Мне остались последние штрихи.

— Конечно. Не буду тебя больше задерживать, — ответил руководитель.

— Надеюсь, мне положены сверхурочные, — в последний момент добавил Артур. — Церковь Шести, особенно Первый путь, учит ценить свой труд.

Мистер Лир фыркнул и махнул рукой:

— Уже добавлены в зарплату следующего месяца, Карпентер.

— Спасибо, — кивнул Артур. — И за совет про ювелирный — тоже.

Руководитель уже не ответил: ему позвонил кто-то из Клодара и он, извинившись перед Артуром, вышел через другую дверь, которая вела в зал заседаний. Артуру оставалось только выйти.

В смежном помещении она впервые за свои годы в Институте увидел заместительницу за своим столом. Она просматривала какие-то документы и выглядела так, будто сейчас уснёт. По ней и не скажешь, что она один из ключевых специалистов по холодной и пурпурной магии и её работы постоянно двигают науку вперёд. Одна её статья, посвящённая сохранению магической энергии в металлических объектах, послужила вдохновением для создания аппарата Артура.

Заметив Артура, мадам Эстер отложила документы и улыбнулась ему. По коже побежали мурашки. Он кивнул заместительнице, пробормотал «до свидания» и вышел в коридор, не заметив, что та смотрела ему вслед и наверняка что-то замышляла.

Тут же Артур почувствовал укол раздражения. Перед ним снова была та же самая лестница, о существовании которой он забыл. Катрины рядом теперь не было. По крайней мере, спускаться было проще, чем подниматься.

Артур быстро расправился с остатками работы, отправив финальные чертежи на проверку. Он был доволен, однако знал, что это чувство улетучится, как только его голова коснётся подушки. Где-то в пространстве между сном и реальностью он найдёт ошибки и будет злиться, что не заметил их раньше. Но так как чертежи были финальные, он пообещал себе не расстраиваться. Он сделал всё, что мог. Проект должен дать возможность двигаться не только тем, кому доступна голубая магия. Преобразователь магии, который с помощью зеркал менял цвет любой магии на голубой — вершина этого чертежа. Идею, на удивление, предложила Катрина, однажды сравнившая магию со светом, который можно преломлять. Оказывается, и магию можно преломить, если найти правильный угол и пропустить магию через среду определённой плотности. В процессе разработки он натолкнулся на множество секретных документов о материалах-преломителях, разрешение на которые получить не удалось. Пришлось придумывать окольные пути, и наконец-то он добился своего.

Телефон завибрировал. Будильник на шесть. Если Артур хотел добраться до места открытия храма вовремя, ему нужно было выдвигаться: площадка находилась на уровень ниже Института. Поездка на машине, тем более в час пик, может занять более сорока минут. Он вызвал такси.

Катрина уже ушла. Обычно они уходили с работы вместе, но сегодня было редким исключением. Артур намекнул ей, что хочет что-то купить, и она хитро улыбнулась.

Такси приехало быстро, так что Артур скоро уже мчался по шоссе с полупустого третьего уровня на стоящий в пробках второй. Таксист пытался с ним заговорить, но быстро понял, что его пассажир сидел в наушниках и не хотел отвечать на вопросы про хорошую для начала апреля погоду. Или про политику. Особенно про политику.

У храма стояли даже трамваи. Артур заплатил таксисту и выбрался из машины за перекрёсток от нужного места, попутно включив обручи на ногах. По второму уровню было ходить гораздо проще: здесь власти позаботились о доступности для людей с ограниченными возможностями, поэтому лестниц было сравнительно мало, и практически все поверхности находились на одном уровне. Проблема была больше в количестве людей. Да, многие покинули Марс за последние годы, но места всё равно мало.

Протолкнувшись сквозь человеческие потоки, Артур оказался на площади. Раньше здесь был полупустой торговый центр, который снесли. Храм каким-то образом выглядел ещё хуже. Ни один представитель Третьей тропы не построил бы Тритию серый квадратный храм, больше походивший на необлицованный фасад здания. Артур протиснулся дальше, зажав в руке пропускное удостоверение.

На входе в храм стояли два коренастых мужчины-охранника, оба ниже его на полголовы. Правому Артур протянул пропуск. Тот долго его рассматривал, а потом также долго искал фамилию Артура в списке приглашённых. Так долго, что Артур уже собирался с облегчением уходить. К сожалению, фамилия всё же нашлась, и его пропустили.

Каким-то образом внутреннее убранство храма разозлило его сильнее, чем внешний облик. Разноцветные витражи? Фрески? В храме Третьей тропы, продвигающую аскетичный практичный дизайн в церквях? Это ещё ладно, может быть, они хотели сыграть на контрасте со скучным внешним обликом. Но почему священники храма ходят в чёрных рясах до пола, которые обычно носили только ученики Первой тропы? Артур стиснул зубы. Он забыл, что для многих религия — всего лишь очередной способ впихнуть деньги в строительство, сэкономив на налогах.

К нему подошёл один из священников и смерил взглядом. Артур натянул улыбку, как обычно делала Катрина.

— Молодой человек, я попрошу вас выйти. Храм ещё не открыт для посещения прихожанами, — сказал мужчина, показывая рукой на выход.

Артур молча протянул ему свой пропуск. Брови священника пошли вверх от удивления. Чему он удивлялся?

— Я здесь, чтобы составить отчёт для Института, так что я останусь, — ответил Артур. Пожалуй, слишком грубо. Но гораздо мягче, чем он мог бы.

Зря надеялся — священник решил сказать что-то более неприятное:

— Скажите вашим руководителем в следующий раз прислать тёплого мага, пожалуйста.

И вот опять его путали с холодным магом, хотя глаза Артура горели зелёным. Не бирюзовым, на минуточку, а именно зелёным, как раз таким, каким дети рисуют траву. Прежде чем Артур начал спорить, что имеет полное право находиться здесь, священник резко поменялся в лице и склонил голову:

— Извините, пожалуйста, обознался. Пожалуйста, проходите.

С этими словами он отошёл, наверняка ощущая на себе груз ответственности за оскорбление сотрудника Института. Артур закатил глаза и прошёл мимо мужчины, только теперь обратив внимание на его широкий браслет с узорами, которые указывали, что нагрубил ему настоятель храма. Хотелось отсюда уйти поскорее.

В центре внутреннего помещения стояли ряды скамеек, уже практически полные. Артур втиснулся с краю одной из самых дальних, поджав ноги. Потом вспомнил, что в детстве он терпеть не мог выражение «в тесноте, да не в обиде». Сейчас ничего не изменилось.

В первых рядах устроились журналисты, чьё оборудование загораживало аляповатый алтарь со стилизованным изображением Трития. Третьего бога было изобразить на самом деле достаточно просто: высокий мужчина, одетый во всё светло-серое. И волосы светло-серые. Только глаза на несколько тонов темнее.

Церемония открытия началась с речи настоятеля. Что-то про важность религии в современном мире. И её связь с наукой. Через пару абзацев начнёт объяснять причины, почему Третья тропа — самая верная. Или чем там занимались нынешние церковные чиновники. Артур время от времени делал заметки, для виду. Не будет же он придумывать такую бездарную речь с нуля.

Оказывается, церковь была построена на деньги Института и была с ним связана. Артур закатил глаза. Так вот чем занимался отдел пиара. Ничем полезным. И вот для чего его послали сюда. В толпе сидевших Артур заметил ещё несколько знакомых затылков сотрудников других отделов. Из его отдела больше никого. Скорее всего, мистер Лир решил направить только следовавших Третьей тропе, чтобы показать уважение. Не к церкви — к партии.

Речь длилась целый час, и это не считая перерывов на выступления оркестра, располагавшегося в любых церквях Третьей тропы на третьем этаже. В один из перерывов Артур выскользнул из церкви, радуясь, что ему разрешили уйти раньше. Снова заболели ноги, и пришлось ждать, пока они пройдут. Таблетки, как обычно, не помогли, хотя он успел закинуть в себя уже штуки три.

Пришлось признать, что площадь вокруг храма получилась хорошо. Да и само место, несмотря на катастрофично отвратительную архитектуру, будет довольно уютным в будние дни, когда прихожан будет поменьше. Артур машинально убрал свой церковный браслет.

Сзади что-то зашуршало. Кто-то коснулся его плеча. Артур обернулся. Никого. Ни души вокруг: все остальные гости находились внутри. Даже охранники почему-то зашли внутрь. Наверное, ему показалось. Мало ли как разыгрывается воображение от усталости. Запаха озона вокруг не чувствовалось, значит, вряд ли кто-то рядом с ним применял жёлтую магию, чтобы стать невидимым. Артур пошёл подальше от храма, пытаясь отогнать подозрения.

На проспекте рядом с площадью кипела жизнь: люди шли потоками, перебегали дорогу в неположенных и положенных местах, ждали автобусов и трамваев, заходили в магазины и выходили оттуда с пакетами. Нужный ювелирный находился в конце улицы. Артур быстрым шагом, пытаясь не оборачиваться, прошёл всю улицу и очутился перед его дверьми. Идея ещё одного подарка у него уже была, так что он вошёл внутрь и попросил продавца показать нужное украшение. Небольшое, просто как символ на очередной праздник. Настоящее ещё подождёт. Довольный своим выбором, Артур покинул магазин.

И снова кто-то коснулся его плеча. Артур обернулся опять, а потом почувствовал резкую боль в месте прикосновения, отчего охнул. Будто кто-то держал над кожей зажигалку. Боль быстро распространилась по всему телу и начала давить на глаза. От боли он потерял равновесие и свалился со ступенек перед ювелирным прямо на тротуар, каким-то чудом не ударившись о бордюр.

На ступеньках ювелирного стоял мужчина со светящимися пурпурными глазами. Неприятная улыбка и чёрный блестящий костюм. Он выглядел знакомым, хотя лица этого мужчины он точно никогда не видел. На мистера Лира непохож — у того волосы темнее. Мужчина наклонился над ним и что-то сказал с ухмылкой на лице, но из-за головной боли слова смешались. Вокруг начали скапливаться прохожие. Прежде чем Артур понял, что произошло, сознание его покинуло, не выдержав боли. Прекрасное завершение и так не очень приятного вечера.

Примечания:

Главный герой только появился, а у него уже проблемы...

За годы жизни с Артуром Катрина отвыкла от холодного чувства одиночества, колющее сердце, когда она оказывалась под утро одна. Конечно, так бывало, особенно зимой: иногда он зарабатывался над очередными чертежами и приходил засветло с огромными синяками под глазами. Сегодня же он не пришёл даже под утро, и Катрина начинала бояться худшего. Не вставая с кровати, она дотянулась до телефона, лежавшего на тумбочке, и обнаружила там сообщение от Артура, написанное в пять утра. «На меня напали. Я в больнице. Ничего серьёзного, должны отпустить утром. Не переживай». Последнее предложение Катрина не прочитала, потому что уже успела вскочить с кровати и начать натягивать на себя уличную одежду, чтобы быстрее доехать до этой самой больницы. Благо Артур догадался скинуть адрес следующим сообщением. Она чувствовала подступавшую к горлу панику. Кто на него напал? Почему напал? Из-за неё? Её раскрыли? Неужели они думают, что он тоже в сопротивлении? Катрина остановила себя от того, чтобы позвонить Артуру. Вместо этого она написала сообщение, что скоро будет. «Доставлено и прочитано», — показал мессенджер. Значит, Артуру не удалось сомкнуть глаз в таком неприятном для него месте. Отвечать на сообщение он, однако, не стал. Катрина решила, что напишет ему ещё раз, когда приедет на место.

И не хватало ей проблем, как на коммуникатор, встроенный в часы, пришло сообщение, помеченное пурпурным. Она чуть ли не подпрыгнула, когда поняла, что это значит. В сопротивлении этот цвет использовался только для одного направления: поисков потерянного пурпурного мага, застопорившихся лет одиннадцать назад. Катрина вздрогнула и потянулась открыть сообщение, но сначала убедилась, что задвинула шторы. Если рубры добрались до Артура, значит, за ней могут следить.

Поиски этого призрачного четвёртого мага — её единственная задача в сопротивлении, но за годы она далеко не продвинулась. Совмещать подпольную деятельность с учёбой и работой оказалось сложно, да и результатов от неё никто не требовал. Все думали, что ещё один пурпурный маг — фантазия верхушки сопротивления, в частности, полумесяца Роджерса. Катрина в свободное время продолжала поиски, пусть и понимала, что это задание ей дали для галочки, лишь бы отослать подальше от Земли. У неё даже был лист кандидатов, которые подходили под критерии: фиолетовые маги, примерно её возраста (полумесяц настаивал, что это важно, но не объяснял причин), связан с правительством либо через родственников, либо через работу. И сколько бы она ни проверяла этих кандидатов, никаких зацепок. Она искала опалы, блокираторы, что угодно, что выдало бы истинный потенциал пурпурного мага. Это мог быть совсем небольшой камешек, например, такой, какой она носила на шее под слоем серебряной краски. Неужели кто-то обошёл её в поисках?

Она встала около стены, заставила себя нажать на сообщение и ввести правильную комбинацию символов на маленьком экранчике часов. Экран загорелся, над часами появилась проекция чатов в сопротивлении. Важное сообщение, написанное Меркурий, находилось в чате селенавтов, специальной команды под её непосредственным началом, и гласило: «Кажется, мы нашли Землю (такое кодовое имя они дали неизвестному магу). Второй уровень Атрополя, первая центральная больница. Вчера был какой-то инцидент, но нам стоит проверить. Луна (а это было кодовое имя Катрины), сможешь пробраться туда сейчас?» Катрина быстро написала «Да», и выключила проекцию одним взмахом руки. В тот же момент на часы пришло предупреждение о высоком пульсе. Она сразу же села на диван и заставила себя глубоко дышать, в надежде сбить пульс. Именно по пульсу пурпурного мага было обнаружить проще всего, даже если у него был опал: запах озона в воздухе предаст все её попытки скрыться. Чем выше пульс, тем сложнее было маскировать магию, и Артур уже не раз её ловил, хотя, конечно, вряд ли что-то понял, потому что продолжал делать комплименты её «фиолетовому» цвету глаз. Если бы он только знал, что это не «фиолетовый». Если бы он знал, кто она на самом деле. Катрина настоятельно просила себя не влюбляться по-настоящему. С теми до него работало. С ним… Не очень.

Успокоительное опять заканчивалось. Третья коробка за месяц. Катрина теряла к нему чувствительность, так как всегда принимала слишком много, чтобы было проще прятать настоящий цвет. Любое проявление эмоций на виду, и её забирают власти. Потом вглядываются в её лицо, в отросшие русые корни волос, в серо-голубые глаза, сопоставляют возраст, может быть, заказывают тест ДНК, и с самой злодейской ухмылкой на лице сажают в тюрьму, прекрасно понимая, кого именно её заключение испугает больше всего. Похожие кошмары преследовали её чуть ли не каждую ночь, от которых она всегда просыпалась, успешно подавляя крик. Засыпала в ту же минуту, и часто забывала, что просыпалась вообще.

Через пятнадцать минут, убедившись, что пульс перестал подниматься выше восьмидесяти, она заказала такси прямо до больницы и собрала сумку с подходящим костюмом для маскировки, затем достала из ящика бейджик с подставным именем и положила туда же. По привычке оглядываясь по сторонам, она вышла из дома и села в такси, подъехавшее прямо к её подъезду. Если так продолжится, она станет ещё большим параноиком, чем Артур. Парочка параноиков спасает мир от рубров. Звучало глупо.

Таксист оказался неразговорчивым, чему Катрина была рада. Сейчас она была не в настроении разговаривать. На телефоне она открыла страницу с сегодняшними новостями, опасаясь, что слух про пурпурного мага попал к журналистам, но нашла там кое-что другое. Заметка спорная, как и всё, что попадало на полосы «Эллады», однако этот почерк Катрина узнает где угодно. Этот насмешливый тон, дополненный зашифрованным сообщением, которое распознать мог только член сопротивления. Дядя, как обычно, писал заметки о себе.

«Вор памяти объявился на улицах Атрополя!» — гласил заголовок заметки в углу восьмой страницы. Она была дополнена размытой фотографией, прямо в стиле конспирологических журналов, ищущих инопланетную жизнь. Только рыжие волосы выделялись. Под фотографией было несколько предложений, которые после расшифровки складывались во фразу «Начинается последняя фаза, будьте аккуратнее». Руки всё дрожали. С чем-то даже не помогали таблетки. Катрина всё равно чувствовала подступавший ужас. Воздух с самого утра был не таким. Она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, чтобы сосредоточиться, сфокусироваться на настоящем. Сейчас она приедет и заберёт Артура. Затем, отправив его домой, перевернёт всю больницу, но найдёт пурпурного мага. Пурпурного мага передаст дяде, который наверняка бродит где-то рядом с больницей и уже мониторит билеты на ближайший земной экспресс. Когда он вообще успел приехать? Как он вообще обходит все проверки безопасности, если рубры его ненавидят больше, чем лидера сопротивления? Конечно, Захария Роджерс любил шутить, что умеет телепортироваться, и серьёзного ответа на её расспросы не давал. Но Катрина всё равно надеялась выудить из него логичное объяснение. Когда-нибудь.

Больница была огромной. Катрина замерла, разглядывая здание причудливой формы, напоминавшее корабль из исторических книжек, который сделали из стекла вместо дерева, а потом убрали паруса, потому что в больнице им не было применения. Таких зданий на Земле найти было нельзя: только в Атрополе архитекторам дают полную волю строить что-то настолько сумасшедшее.

Она обогнула здание с правой стороны в поисках потаённых входов. В центре города у всех зданий были входы без охраны, скрытые от взора прохожих. На планах, которые Катрина успела нарыть за несколько минут в такси при помощи базы секретных материалов, полученных сопротивлением от местных информаторов, их тоже не было. Это была игра на отрицание: найти места, где почему-то пусто, хотя расположение стен и окон указывало на то, что там должна была дверь.

Такая действительно нашлась, в узком переулке между больницей и жилым домом. Её было не видно снаружи, но при помощи синей магии, обостряющей все пять чувств, включая зрение, она увидела зазоры в стене. Катрина огляделась по сторонам, и, не заметив вокруг ни камер, ни прохожих, положила руку на нужное место. Вокруг пальцев заструились потоки магии. Кольцо с опалом на её шее удлинило световые волны, что заставило цвет заклинания потеплеть с фиолетовго до жёлтого. На всякий случай. Дверь поддалась и с громким скрежетом открылась.

Катрина вздрогнула, оглянувшись по сторонам. Кто-то мог прибежать на звук, поэтому она поспешила внутрь, закрывая за собой дверь, не открывавшуюся, наверное, уже много лет, и оказалась внутри технического помещения, в котором практически не было места: всё занимали огромные шумные машины, подключённые к оборудованию в комнатах наверху. Она накинула на себя халат, прицепила бейджик. Так, ей никто не задаст вопросов, если она пойдёт по больнице искать пурпурного мага. Сумку Катрина убрала под одну из больших труб и при помощи жёлтой магии создала тень на всякий случай, чтобы сумку не украли, затем включила коммуникатор и написала в чат селенавтов, что уже на месте. Пока она была не в сети, селенавты успели настрочить около двухсот сообщений, в основном спекулируя по поводу личности пурпурного мага. Катрине не понравился ни один из вариантов. Особенно тот, что предложила Меркурий. Потому что Меркурий обычно была права. Не мог же пурпурным магом оказаться Артур? Он был зелёным магом, поэтому уже не подходил под самый первый критерий.

Катрина собиралась выйти из комнаты, когда поняла, что всё сделала наоборот. Нужно было сначала забрать отсюда Артура, а потом надевать маскировку. Он же может начать задавать вопросы! Катрина про себя выругалась, но халат снимать не стала. В голову пришла новая идея.

В подвальных помещениях никого не было, только издалека Катрина услышала препинания технического персонала в обеденной комнате, к сожалению, смежной с главной лестницей. Пришлось выбрать другой путь, по необлицованной узенькой лестнице в другом конце коридора.

На первом этаже она нашла ресепшен. За стойкой сидела девушка лет тридцати с убранными в хвост каштановыми волосами и яркой красной помадой, выглядевшей на её бледном лице как Большое красное пятно на Юпитере. Она сразу же заметила Катрину и выжидательно посмотрела на неё.

— Не подскажете, где разместили пациента, который поступил вчера вечером, в 20:24? Доктор Джонс попросил приставить к нему больше медсестёр, — уверенным голосом сказала Катрина, радуясь про себя, что селенавты успели сообщить ей информацию для маскировки. Иначе бы пришлось выбивать двери.

— И практикантов тоже, получается? — усмехнулась женщина, смотря на её бейджик. — Да, конечно, доктор Джонс мне об этом сообщил утром. Четвёртый этаж, общее крыло, комната 464.

Катрина поблагодарила её и уверенно зашагала прочь, заметив рядом лифт, который быстро её доставил на нужный этаж. Конечно, лифты здесь не сравнятся с теми развалюхами, что стояли в Институте.

На четвёртом этаже должно было быть пусто: время посещений начиналось через двадцать минут, но повсюду сновали доктора и медсёстры. На Катрину никто не обращал внимания. Она быстро сориентировалась на месте и нашла палату Артура. Рядом с ней Катрину остановила какая-то медсестра и взяла за плечо. Та выглядела напуганной и быстро зашептала: «Осторожнее с этим пациентом, он буйный, его будут скоро переводить». Катрина кивнула ей и поблагодарила, пытаясь не улыбаться. Как вообще можно описать Артура как «буйного»? Здесь было что-то не так. Никуда его не переведут, Катрина за этим проследит. Он не вынесет ещё дня здесь.

Прежде чем зайти в палату, она почувствовала магию вокруг. Что-то её искажало, будто рядом пурпурный маг, не скрывавший свои способности. Значит, он был в палате рядом с Артуром. Катрина напряглась, оглядевшись по сторонам. Из-за опала на шее она не могла понять, где именно находился источник, но ощущение её не покинуло, даже когда она осторожно открыла дверь и вошла.

В палате было пусто: только кровать стояла у окна, а у кровати — тумбочка и пустая капельница с болтающейся трубкой. Артур лежал на кровати, отвернувшись к окну, замерев в одном положении, практически не дыша. Катрина притворила за собой дверь и подошла ближе. Он не спал, только притворялся, надеясь, что врач или медсестра оставят его в покое ещё на несколько минут.

— Артур, это я, — сказала Катрина, и от этих слов он вздрогнул, сразу выдавая себя. Шпион бы получился из него отвратительный: его бы поймали на первой миссии.

Ничего не ответив, Артур сел на кровать и слабо улыбнулся. Катрина ответила ему такой же улыбкой и крепко обняла. Затем поцеловала. Он не сопротивлялся, наоборот, обхватил её и долго не отпускал. Катрина почувствовала его дрожь, чрезмерно высокий пульс, сбивчивое дыхание, будто он ребёнок, недавно закативший истерику. В отличие, однако, от такого гипотетического мальчика, Артур не плакал. Даже в стрессе. В стрессе он молчал, не мог произнести ни слова, становясь практически немым. Поначалу Катрину это вводило в ступор, но сейчас она уже привыкла и даже выучила язык жестов, чтобы они могли говорить даже тогда, когда он хочет брать в руки телефон. И когда звук любого чужого голоса, даже её, режет ему уши (обычно тоже в стрессовой ситуации). Наконец, Артур её отпустил, чтобы руками показать: «Зачем ты здесь? Я же сказал, что я в порядке».

Катрина ответила ему тоже на жестовом языке: «Нет, ты написал, что на тебя напали».

«Меня не нужно спасать, — ответил Артур. — Тем более, меня должны выписать. Скоро. Они вроде нашли что-то странное в общих анализах».

«Обычно врачи говорят „скоро“, когда не хотят выписывать пациента, но не могут дать конкретной причины. Тебе нужно покинуть это место, и срочно».

«Это как-то связано с твоим костюмом врача?»

«Практикантки, вообще-то. Фальшивого врача бы быстро раскрыли. Без него меня бы к тебе не пропустили, тут на этаже суматоха, и простых посетителей разворачивают домой».

По глазам было видно, что костюм его напрягал, но он не стал жаловаться. Катрина руками вывела «Прости». Артур отвернулся, уставившись в окно. Не поворачиваясь обратно, он одной рукой сказал: «Что-то странное всё же произошло. Я правда не знаю, что именно. Просто мир ощущается по-другому. В голове чище, хотя на меня напали. И ещё…»

Тут он быстро спрыгнул с кровати. И сам встал на ноги! Катрина, попытавшаяся его поймать, но не успевшая, на мгновение застыла в странной позе, протянув к нему руки. Затем встала, наблюдая за тем, как Артур сдерживает смех. Он отошёл к окну, и Катрина поняла, о чём он говорил: походка. Совершенно обычная. Так не ходят с больными ногами.

«Новый аппарат?» — спросила Катрина.

«Нет. И вообще, мой конфисковали, — с горечью на лице отметил Артур. — Ноги не болят. Совсем. Не понимаю как».

«Думаешь, это связано с нападением?»

Артур пожал плечами, а затем добавил: «Можешь говорить, если руки болят. Я хочу слышать тебя».

На удивление Артур всегда чётче формулировал свои желания, когда говорил жестами. Руки у неё не болели: язык жестов был построен так, чтобы сильно их не напрягать, но мысль, что он за несколько часов успел соскучиться по её голосу, вызвала знакомое ощущение теплоты в груди. Катрина перешла на голос и сказала:

— Хорошо. В любом случае я здесь, чтобы тебя вывести. В больнице находится опасный человек, и он может что-то сделать.

Артур вскинул брови и перевёл взгляд на стену, а затем спросил:

«Медсёстры сказали? Они наверняка про меня. Они всю ночь перешёптывались, что со мной что-то не так. И это что-то не связано с тем, что я опять не могу выговорить и полслова в стенах этой чёрной дыры».

— Ты? Опасен? — удивлённо переспросила Катрина. В этом не было смысла. Артур и мухи обидеть не может, а зелёная магия — одна из самых стабильных в спектре, так как находится посередине.

Он кивнул и добавил: «Ещё мне сказали ни в коем случае не применять магию, так как это может отразиться на моём восстановлении. И что они быстро поймут, если я это сделаю. Может, они думают, что я фиолетовый маг? Даже мой потенциал проверять не стали. Вообще, я думал нарушить их запрет, но ты вошла раньше. Не думал, что в атропольских больницах настолько драконовские условия».

— Подожди, — прервала его Катрина, вспоминая догадку Меркурий из чата. Она внезапно поняла, что именно чувствовала. Пурпурный маг был где-то рядом. Совсем рядом. Катрина думала, что он либо в соседней палате, либо в палатах под и над его. Либо же он был прямо перед ней.

Пазл сложился быстро. Катрина вспомнила, что Артур рассказывал о детстве. Однажды Артур набрался смелости поделиться с ней самым страшным эпизодом из своей жизни, когда врачи клодарской больницы навсегда ему «сломали» ноги. Затем она перевела взгляд на кольцо с опалом, до сих пор спрятанное под футболкой. Шпионы из Клодара однажды загрузили в базу любопытный доклад про рубров-хирургов. Про слухи, как они искусственно меняют потенциал человека, «безболезненно» переправляя его в иное русло. Кроме того, логично, если именно ребёнок Карпентеров — пурпурный маг. Если он всегда был под их носом, но они его не замечали. Если Катрина лично его не замечала.

«Что такое?» — спросил Артур.

Катрина его проигнорировала и потянулась к кулону на шее, расстегнула застёжку, вытащила его и откинула в дальний угол комнаты так, что он закатился под шкаф. На неё нахлынула волна цвета: мир вокруг окрасился в пурпурный. Артур охнул, то ли от боли, то ли от удивления. Конечно, ответ был перед ней все эти годы. Вот он, перед ней, четвёртый пурпурный маг, не знавший об этом до вчерашнего дня.

Артур попытался что-то показать руками, но у него не вышло. Их потенциалы находились слишком близко, что отдавалось болью по всему телу. Катрина тоже её чувствовала. Она протянула руку в сторону шкафа и призвала голубую магию, понимая, что сейчас Артур увидит её настоящий цвет магии по глазам, поймёт, кто она такая. Только позже она призналась себе, что ей надоело лгать. Сейчас же Катрина чувствовала себя на поле боя, все чувства, кроме шока, отключились. Они вернутся потом, примерно тогда же, когда Артур опять заговорит, но сейчас она ему позволит увидеть пурпур в глазах. Вокруг руки завились голубые огоньки, и кольцо притянулось из-под шкафа к ней. Как только чёрный опал коснулся её кожи, боль спала.

— Прежде чем я объясню, что произошло, нам нужно выбраться отсюда. Не задавай пока вопросов, хорошо? — попросила его Катрина.

Артур смотрел на неё округлыми глазами, будто видел перед собой одну из богинь, которым всё любил отдавать молитвы, но не стал спрашивать, а просто молча встал и махнул рукой на шкаф. Да, вещи, действительно. Катрина забыла. Артур был в больничных штанах, доходивших ему только до щиколотки, и рубашке (она, однако, была по размеру). Он опустил руки. Даже не смотрел на неё. Катрина почувствовала укол страха в груди, предчувствуя, что на этом их любовь закончится. Любовь, построенная на лжи: Артур не знал настоящую её, а она, как оказывается, не знала настоящего его. Она молча наблюдала за тем, как Артур накинул на себя джинсы и водолазку прямо на больничную одежду, и затем обулся.

Катрина в это время отвела взгляд и наблюдала за дверью. Обычно в такие моменты весь план и идёт наперекосяк. Она прислушивалась к шагам, и сердце ушло в пятки, когда пара из них направилась сюда. Дверь, которую невозможно было запереть, открылась через несколько секунд. Катрина успокоилась сразу же, как увидела, что у вошедшего рыжие волосы и зелёные очки, скрывающие глаза. В дверном проёме стоял её дядя, полумесяц «Чёрного опала» Захария Роджерс, почему-то в халате врача, смотревшимся на нём так, будто он всю жизнь лечил пациентов. Катрина подавила улыбку и подошла к Артуру, который замер на месте, думая, что их поймали в самый последний момент.

— Да, я знаю, Катрина, мне не идут унылые наряды, но иначе бы меня сюда не пропустили, — вместо приветствия сказал дядя. — Я пришёл сюда вас вытаскивать, потому что снаружи через несколько минут скопится куча полицейских.

Артур выступил вперёд и уже голосом сказал:

— Кто вы?

Перед лицом конкретной опасности немота Артура прошла, чему была Катрина рада: его голос, как бы сбивчиво и испуганно ни звучал, её успокаивал. Он здесь. Она здесь. А вместе, может быть, они что-то смогут сделать правильно.

Катрина положила руку на плечо Артуру.

— Я? Не врач, — ответил дядя, махнув рукой. — Или врач, в зависимости от того, как посмотреть? Врач общества?

Катрина хотела позволить ему самому представиться, зная, что для него это самый важный момент любой миссии. Однако проблема дяди была в том, что он говорил слишком много, если его не прервать. А у них не было времени. В итоге она добавила:

— Это мистер Роджерс, член «Чёрного опала». Да, того самого. Но он не враг, он нас вытащит отсюда. Ему можно верить.

Катрина послышалось, что Артур хмыкнул, но промолчал. Его родители — информаторы сопротивления, так что ненависти к сопротивлению не имел.

В дверь опять постучали, отчего Артур и Катрина вместе вздрогнули. Кто-то ещё хотел войти, но дядя им не дал: он махнул рукой, и вокруг заискрились потоки голубой и синей магии. Первая заперла дверь, вторая — создала вокруг комнаты звуконепроницаемый барьер. С его лица, как обычно, не сходила хитрая улыбка: он наверняка про себя отметил, что Катрина не сказала Артуру, кем «мистер Роджерс» ей приходится.

— Холодный маг, — тихо произнёс Артур, с неприкрытым удивлением смотря на то, как дядя смешал два вида магии в единый щит. Такая техника требовала большого мастерства и сосредоточенности от мага. Наверняка Артур читал об этой технике только в атропольских учебниках, известных тем, что опускают всю на самом деле важную информацию.

— Пурпурный, — исправил его дядя. — Как и вы вдвоём. И ребятам из Клодара мы не нравимся. Совсем. Так что либо вы идёте со мной, либо… вам запечатают потенциал, а потом с садистской радостью на лицах будут наблюдать, как эта магия съедает вас изнутри. Неприятное чувство, думаю, да, Артурчик?

Артур сделал шаг назад. Он и так был бледным, а сейчас его кожа была белой, как лист принтерной бумаги. Катрина взяла его за руку, с раздражением посмотрела на дядю и сказала:

— Мистер Роджерс, прекратите, пожалуйста. Или вы хотите потом объяснять руководству, почему успели рассориться с четвёртым пурпурным магом этого поколения?

Дядя, спасибо ему за это, сдержал смех. И убрал улыбку.

— Да, нужно помягче, вы правы, мисс…

— Фальке, — сразу прервала его Катрина, прежде чем он сделал ещё одну глупую ошибку, и назвал её настоящую фамилию, которую Артур бы сразу вспомнил из новостей. Затем она посмотрела на Артура, и взяв его руку в свои, прошептала:

— Извини за это всё. Но мне нужно, чтобы ты пошёл со мной. С нами. Я хочу тебя спасти.

Разглядеть эмоции на его лице было невозможно, но он всё же кивнул и пошёл за ней, не отпуская руки. Дядя подошёл к ним, не убирая с двери щит, и все втроём: «врач», «практикантка» и пациент, — вышли из палаты. Через только что разбитое окно.

Катрина парила, не отпуская Артура. Воздух теребил волосы и бил в глаза, отчего пришлось прищуриться. Она активировала голубую магию, проводя потенциал через камень на шее. Вокруг дяди тоже была голубая аура, которая частично перекидывалась на Артура, стиснувшего челюсть от ужаса. За считаные секунды они оказались внизу, и у Катрины закружилась голова от перепада высот. Она сделала глубокий вдох, позволяя поддельному фиолетовому цвету в глазах потухнуть.

— Куда теперь? — спросила она у дяди, слишком спокойного для человека, за которым гнались.

Он мягко улыбнулся, и спустя секунду в его руках оказалась сумка, которую Катрина оставила в подвале больнице и совершенно о ней забыла. Очередной его фокус. Затем дядя спросил, обращаясь к ним двоим сразу:

— На кого зарегистрирована ваша квартира?

Артур посмотрел на дядю с неприкрытым раздражением, но ответил быстрее Катрины:

— Снимаем. Без договора.

Дядя удовлетворённо цокнул языком и добавил:

— Тогда туда. Я вас подвезу. За мной.

Он одним драматичным движением развернулся на 180 градусов и широким шагом пошёл к машине, так, чтобы его халат развевался по ветру, как плащ. Катрина сдержала улыбку и посмотрела на Артура. Она не могла не уловить выражение безысходности на его лице. Она снова протянула Артуру руку, он без слов её взял.

Катрина уже чувствовала на языке привкус объяснений, попыток убедить Артура, что ему обязательно нужно пойти с ней и покинуть свой дом, родителей, планету ради высшей цели, которую сопротивление может и недостигнуть. Дотянет без мольб до вечера. Она коснулась кольца на шее и попросила второго бога, которому формально поклонялась, «ничего не испортить в последний момент».

Машина дяди была припаркована на другой стороне больницы, так что им пришлось бежать. Артур запыхался, но не отставал. Через пару минут они добежали. Дядя бросил машину прямо посреди тротуара. Катрина хотела удивиться, почему на лобовом стекле до сих пор не было штрафа, но потом заметила слабое жёлтое мерцание вокруг корпуса, которое дядя частично развеял, чтобы она и Артур увидели, куда садиться. Чёрный кабриолет выглядел знакомо, а по номерам Катрина догадалась, что машина принадлежит Институту. Когда психиатр-шпион научился ещё и взламывать двери у новомарок? Дядя заметил её смущение и ответил на него своей обычной ухмылкой.

Катрина проигнорировала его и открыла заднюю дверь машины. Белый кожаный салон внутри выглядел новым, будто машину только что прикатили на парковку больницы из салона. Артур сел поодаль от неё и повернул голову так, чтобы смотреть в окно. Он всегда так делал, но Катрина всё равно переживала. Он не хочет быть рядом с ней, и делает всё, что может, лишь бы оказаться подальше от неё. Как только ему представится первая возможность, он уйдёт. Исчезнет из её жизни, неважно, спрячется ли он среди улиц первого уровня Атрополя, согласится убежать с ней в Лахесу, или полиция во второй раз в жизни отправит в Клодар. Она практически чувствовала, как нить между ними истончалась и вот-вот разорвётся. Им придётся поговорить. Даже при дяде. Хотя он вряд ли что-то слышал: был слишком занят опасным вождением.

Они молчали десять минут. Пятнадцать. Семнадцать. Катрина не могла заставить себя заговорить, а на Артура тем более не было надежды. Даже непонятно, с чего начать, когда в голове бардак из воспоминаний, обещаний и лжи. Что говорить, что нет? Она не знала. Катрина не заметила, как достала кольцо из-под футболки и сжимала его в руке. Зато заметила, что кольцо с интересом рассматривал Артур.

— Это вообще обручальное. Не моё, конечно. Мне его отдали, когда выяснили, что у меня пурпурная магия, — объяснила Катрина.

— Я видел похожее, — ответил Артур. — У родителей. Только чёрное.

Катрина вскинула бровь и недоверчиво переспросила:

— Ты уверен? У этого кольца действительно есть парное чёрное, но оно потерялось. Давно ещё!

Артур нахмурился и сел поближе, чтобы осмотреть кольцо, затем сказал:

— Дизайн колец одинаковый, не считая цвета. Я его в детстве часто разглядывал. Думал, это кольцо мамы. Мне, правда, запретили о нём говорить из-за чёрного опала.

Это было слишком логично. Катрина хотела на себя накричать за то, что не догадалась раньше.

— Ты ведь знаешь, у кого в прошлом была пурпурная магия? — спросила его Катрина.

— У двух революционеров, да. Которые чуть не свергли партию, но их в последний момент поймали.

— Поймали только одного, Клауса Фридена. У меня его кольцо. Его жена, Адель Кайзер, успела убежать от партии сюда, на Марс, но потом её нагнали. Мы думали, её кольцо утеряно. И твои родители никогда о нём не упоминали. Кажется, я понимаю почему. Оно должно было остаться у тебя: опал в кольце специально настроен на пурпурную магию.

— Подожди, мои родители в сопротивлении?!

Катрина посмотрела на Артура с недоверием. Он не знал? Он правда не знал? Судя по удивлённому выражению лица, Карпентеры строго его охраняли от политического мира теней. Спасибо, что ненависть к «Чёрному опалу» случайно не привили.

— Виктория, одна из твоих мам, была лучшей подругой Адель с раннего детства. И не только подругой, но это было давно. Сейчас твои мамы — информаторы, не больше. Официально членами сопротивления они не считаются. Ни в каких списках не значатся.

Артур промолчал, обрабатывая информацию, которую только что узнал. Чем больше Катрина ему рассказывала, тем меньше света оставалось в его глазах. Она не решила, как на это реагировать, поэтому решила перевести тему. На более тяжёлую:

— Я должна извиниться. За ложь.

Артур опять отвернулся от неё и тихо произнёс:

— Ты со мной встречалась, потому что знала, да, кто я такой? Я понял. Просто не верится, что два года…

Катрина подавилась слюной от удивления. Так вот что он думал. Она почувствовала, как щёки становятся красными.

— Нет! Я знала про то, что твои родители — информаторы, да. Но не про то, что ты пурпурный маг! Я бы в жизни не потратила два года своей жизни на человека, который мне не нравится!

Тут Катрина могла добавить, что никогда она раньше ни на одного партнёра не тратила два года, но не стала. Артур всё равно ей не верил. С ним всегда было сложно: он прекрасно понимал логику вещей, но эмоции, вечно бурлящие где-то глубоко внутри, не позволяли ему эту логику полностью принять. Катрина не стала больше ничего говорить: тут объяснения не помогут. Будь она на его месте, она бы уже выпрыгнула из машины, скрылась среди улиц и никогда бы не вернулась. Так что осталось только молчать. Тем более, они уже подъезжали к дому. Уже оцепленному полицией.

Катрина выругалась. Все её попытки скрыть их с Артуром место проживания потерпели крах. Куда теперь? Она успела набросать в голове примерный план, как пробраться на космолёт между Атрополем и Землёй, отбросить его из-за опасности наткнуться на полицейских, как Артур сказал:

— Они же вряд ли будут обыскивать загородный дом двух чиновниц? У них нет ордера.

Спереди раздался весёлый и совсем не обеспокоенный происходящим голос:

— Ты так можешь подвергнуть их опасности. Мы всё-таки террористы, которые украли тебя из больницы. Полиция может выйти на их связь с сопротивлением. А тебя опять украдут. Потенциал подавят. Или тебе не страшно?

На лице Артура мелькнула улыбка, которая сразу же, однако, исчезла, и он ответил:

— Справлюсь. Сделайте так, чтобы не вышли. Если я туда не приеду сегодня, мне придётся бежать не от полиции, а от чего-то пострашнее.

Затем он назвал адрес, который дядя быстро забил в навигатор. Катрина отвернулась к окну. Она почувствовала, как Артур легонько коснулся её плеча.

— Я ещё не до конца понял, что происходит, но я хочу тебе верить, — прошептал он. — Ты ведь не подведёшь меня?

Она молча помотала головой. Артур выдавил из себя улыбку, несколько фальшивую, небольшую, но всё равно красивую.

— Вы только на стадии знакомства с родителями? — опять раздалось спереди. На этот раз дядя звучал удивлённо.

— Нет, они встречались. Оказывается, она вообще их знает лучше меня, — ответил Артур, без раздражения в голосе, пусть Катрине всё равно стало неуютно.

— Вам сейчас лучше пристегнуться, — предупредил дядя и повернул на другую улицу. Затем он резко нажал на газ и помчался по городу, нарушая все писанные и неписаные правила дорожного движения. Артур сразу же обхватил руку Катрины. Он точно не так себе представлял следующий визит к своим родителям.

Примечания:

У вас тоже так было, когда вы просто хотели кофе, но ваш парень оказался тем, кого ищет ваша подпольная организация, и вам нужно срочно его вытаскивать из тюрь... больницы? И у меня нет.

Уже второй день у Артура раскалывалась голова, как оказалось, от спрятанной внутри магии, которая проломила барьеры внутри тела и теперь не может никуда приткнуться. И Катрина, и странный Роджерс, как Артур его про себя называл, отговорили его от применения магии, беспокоясь, что он что-нибудь невольно взорвёт неуправляемым потоком. Он тоже боялся. Головная боль от этого не прошла. Он прикрыл глаза, надеясь, что отсутствие света уменьшит мигрень.

— Подожди, пока мы тебе достанем опал, — сказала Катрина, зажав его руку в своей, будто боялась, что он сбежит, если она его отпустит. У Артура даже мыслей таких не было. Зато его продолжали съедать сомнения примерно обо всём происходящем. Вот-вот он должен был проснуться, рядом с настоящей Катриной, которая ни к какому сопротивлению не принадлежала и никаким пурпурным магом не была. Вот-вот всё в мире вернётся на свои места, и в холодном поту Артур будет пересказывать Катрине, насколько яркими и абсурдными стали его сны. Осталось только открыть глаза, и… Ничего не поменялось.

— Мы не можем пользоваться одним? — спросил Артур.

— Можем. Но это неудобно и опасно. Проблема пурпурной магии в том, что она слишком мощная даже для тела мага, который её использует. Поэтому её нужно перенаправлять через опал. Сейчас мой камень настроен ещё на то, чтобы имитировать фиолетовую магию, поэтому мои глаза не светятся пурпурным. Но даже в Лахесе мне нужен опал. И тебе тоже.

Артур мог предположить, что внутри него тоже было установлено какое-то подобие опала, начать обсуждать эту тему с Катриной, спросить, нет ли про это каких-либо документов (создание устройств для использования внутри организма было больше по её части), но почувствовал подступавший ужас, примерно тот же, что охватывал его каждый раз, когда он видел стерильно белые стены больниц и вдыхал специфический запах этих коридоров. Он откинул эту мысль в дальний ящик, туда же, где хранились все остальные воспоминания одиннадцатилетней давности. Никто его никогда не увозил в Клодар. Глаза никогда не слепил свет ламп в операционной. Люди в столице никогда не смотрели на него с ужасом. Он никогда не звал мам, думая, что вот-вот умрёт. Этого не было в его жизни. Это было не с ним, этого не было никогда и нигде. А что вообще было? Он вовсе не знал. У него всё хорошо, не считая внезапно открывшего пурпурного потенциала, связей с сопротивлением и преследования со стороны полиции, рискующее затронуть и родителей. Всё было абсолютно прекрасно.

Катрина положила голову на колени, вытащив Артура из неприятного места. Опять. Он должен злиться на неё сильнее, но чувствовал лишь удовлетворённость. Что все секреты уже раскрыты, а у его проблем всё это время было название и решение. Отсюда можно действовать дальше. Он глубоко вздохнул, пытаясь угадать, какие духи были на Катрине, но ничего не услышал: она выбежала в спешке, и никакие не нанесла. Неважно. Так тоже хорошо. Он откинулся на спинку кресла и только успел заснуть, как они приехали.

И только сейчас Артур снова посмотрел на телефон, протирая глаза. Когда его взгляд сфокусировался, он увидел сообщение от мамы, которая должна была приехать сюда через пару часов. Он достал из дальнего кармана рюкзака комплект ключей от загородного дома, которые родители дали ему на всякий случай, и заволновался. Всё же он подвергал маму опасности. Она, конечно, сама вызвалась приехать, но Артур не мог подавить чувство вины. За ними придут, что бы он ни сделал. И с этой мыслью было тяжело смириться. Он рассказал о своих сомнениях Катрине, на что она лишь сказала:

— Раз уж ты теперь под защитой сопротивления, то мы сделаем всё возможное, чтобы защитить и твоих родителей.

Артур кивнул, не став говорить, что ещё сомневается в «Чёрном опале». Об этом он поговорит с ней потом. Катрина неохотно убрала голову с его колен, а затем вышла из машины. Артур последовал за ней.

Казалось бы, что в марсианской колонии не должно хватать места для загородных домов, однако архитекторы городского проекта специально оставили внешние окружности первого и второго уровней специально под сельскую местность. На первый взгляд это место нельзя было отличить от Земли: такое же голубое, пусть и симулированное, небо, зелёная трава, лёгкий ветерок, ворошивший кроны деревьев в лесу неподалёку, звуки насекомых, от простых мух и комаров до бабочек и кузнечиков. Артур здесь не был с тех пор, как поступил в университет: если он и навещал родителей, то в их квартире в центре, а не здесь. Да и сами мамы здесь бывали нечасто, и это можно было заметить по траве, которую долгое время никто не косил: родители опасались нанимать кого-либо постороннего и приглашать к себе в дом ещё до того, как Артур «заболел». Многочисленные шпионские романы, прочитанные в детстве, его научили, что обычно агенты правительства прячутся под обличиями садоводов, уборщиков, домработников и прочего персонала, на который никто в теории не должен обращать внимание. А за Карпентарами точно следили, иначе бы его пурпурную магию так просто не раскрыли и мамам не пришлось его отдавать в Клодар на растерзание. Артур прикрыл глаза, чтобы отогнать неприятные мысли. Катрина обняла его за руку и шёпотом сказала:

— Идём?

— А где твой… коллега? — спросил Артур, оглядываясь по сторонам в поисках рыжеволосого водителя. Роджерс, как оказалось, всё это время стоял у машины и наблюдал за ними с широкой улыбкой на лице. Затем он подошёл к ним и изобразил печаль на лице, которую даже Артур мог распознать как наигранную. На лице мужчины средних лет такие выражения смотрелись странно, и Артуру от этого было не по себе. Обычно старшее поколение у него ассоциировалось с некоторой безэмоциональностью. Роджерс полностью не соответствовал этому представлению.

— Мне придётся вас покинуть, дети, нужно разобраться с бумажками. Встречу вас уже в городе.

Не дав им ответить, он развернулся и пошёл обратно к машине. Артур и Катрина молча проводили его взглядом, а затем посмотрели друг на друга в недоумении.

— Он всегда такой? — спросил Артур, когда убедился, что Роджерс его не слышит.

— Обычно хуже, поверь, — с улыбкой на лице ответила Катрина. — Он при тебе ещё сдерживается.

Когда они подошли ближе к дому, Артуру он показался заброшенным, лозы, пробирающейся по одной из стен и заржавевших оконных рам. По крайней мере, он не заметил осиных гнёзд. И вообще каких-либо насекомых: на доме всё ещё стояла защита от живности, которую он придумал лет семь-восемь назад. Это была сеть небольших устройств с самовоспроизводящимся запасом голубой магии. В остальном же дом выглядел пустым. Вряд ли мамы здесь появлялись раньше позднего мая, пусть сезонов в Атрополе и не было, а снаружи всегда стояла комфортная температура. У жителей Марса было вообще много выработанных ещё на Земле привычек, которые никак не согласовались с климатом Атрополя. Все жители города — земляне, и остаются землянами, даже родившись здесь. Культура — земная, язык — земной, правительство — земное. Всё земное. Всё одинаковое в городе так далеко от колыбели человечества.

Катрина бросила сумку на пол, а сама плюхнулась на диван с тяжёлым вздохом. Только тогда Артур заметил, что она выглядит изнеможённой. Она не спала? Ждала его с работы, когда он не был на работе? Или её истощили новости? В любом случае Артур заключил, что это всё была его вина. Настроение опять испортилось. От Артура опять одни проблемы.

— Извини, — вырвалось у него, на что Катрина отреагировала моментально (как всегда делала, после того как узнала о его привычке извиняться за всё происходящее): села на диван и посмотрела ему в глаза.

— Артур, нет, даже не начинай, — в её голосе он уловил раздражение, — В мире бывают события, на которые ты повлиять не можешь. Ты не выбирал быть пурпурным магом. Ты не заставлял полицию за тобой гнаться. Ты не заставлял меня быть членом сопротивления, а своих родителей — быть нашими информаторами.

— Но…

— Есть только одна вещь, которую ты сейчас можешь выбрать: остаться здесь, на Марсе, или бежать со мной на Землю. За мной приедут вечером. Я не могу тебя заставить пойти со мной, это твой выбор, и за него я тебя винить не буду…

Артур хотел её прервать, сказать, что ему не нравится, когда она такая серьёзная, но не стал. Он понимал, что просто не хотел об этом думать. Он был не готов решать. Он никогда не был готов решать. Ему нужно время, которого не было.

— Я…

— Не нужно говорить мне сейчас, — продолжила Катрина. — У тебя время до того времени, как приедут селенавты, моя команда.

— У тебя есть команда? — удивлённо спросил Артур. На работе Катрина обычно держалась в тени, предоставляя другим делать всю важную работу. Она не была похожа на человека, которому доверили бы целую команду. Это впечатление о ней тоже оказалось ложным.

— Ну, как команда… А, я не должна тебе про них ничего рассказывать, это секретная информация, — она прервала себя на полуслове и улыбнулась, сквозь какую-то смесь неприязни и душевной боли. Смотреть на это было невозможно. Он хотел что-то сделать, чтобы вернуть ту Катрину, что была с ним все эти годы. Интуиция подсказывала, что той фальшивой девушки больше нет.

— Что ты во мне нашла? Я даже политикой не интересовался никогда, — спросил Артур. — Ты правда… меня любишь?

Катрина посмотрела ему прямо в глаза, прекрасно понимая, что он терпеть этого не мог. Артур поёжился и отодвинулся от неё подальше.

— Я не должна была тебе лгать, — отчеканила она. — Не должна была в это втягивать. Извини. Но мои чувства к тебе всегда были честными. Я любила тебя. Люблю. И буду любить, наверное, пока дышу, понимаешь? Даже если ты никогда мне не простишь моей лжи, я буду любить тебя.

И хоть Катрина отвела взгляд, он всё равно понял, что в этот раз она говорит правду. С души отлегло. Совсем немного.

— Ты… ты точно моя Катрина? — прошептал Артур и увидел слабый кивок.

— Диссоциативным расстройством идентичности не страдаю, нет, — ответила она и рассмеялась со своей же шутки. Если это вообще была шутка.

— Диссо… Чего?

Она игриво закатила глаза и села поближе.

— Раздвоения личности у меня нет, говорю.

— Я не это спрашива…

Она заткнула его поцелуем. Надо было бы отпрянуть, показать, что такие грязные тактики на нём не работали, и вовсе после этого разговора он не перестал на неё обижаться, будто она просто опоздала на свидание. Не получилось. Артур слишком легко прощал. Ну, практически. Катрина явно надеялась на что-то большее, чем просто поцелуй, но Артур её отодвинул с обещаниями «подумать над этим позже, если она исправится». В ответ она только фыркнула и наигранно надула щёки. Затем встала с дивана, поцеловала его ещё раз, теперь в щёку, и ушла на кухню. Через несколько минут вернулась жутко разочарованная и села в кресле рядом.

Говорили они долго. Обо всём и ни о чём. Катрина юлила, отмалчивалась на вопросы о своём детстве. Артур даже прекратил на неё давить. Он просто надеялся, что в этот раз не ошибся с выбором человека. Артур чувствовал, что сознание от него по капле уползает. Уснуть, однако, не получилось, потому что на телефон пришло сообщение, и громкий звук его испугал. Взял телефон со стола. Сообщение от мамы, что она будет через пять минут. Пришлось всё-таки встать, и он уже в какой раз удивлённо отмечал, что ноги не ныли совершенно. Зато у него защемило спину от неудобного дивана. Ему было всего двадцать два, когда он успел постареть? Не хватало только глухого кряхтения, чтобы Катрина начала его считать стариком, несмотря на то, что была старше его на десять месяцев (он считал).

С самого детства у Артура выработалась привычка встречать родителей у входной двери, от которой он до сих пор не избавился. В коридоре, где и находилась дверь, также была и кухня, так что Артур облокотился на стену, чувствуя, как в ушах отдаётся стук сердца. Что там Катрина говорила про высокий пульс? Что-то её это несильно заботило минут десять назад. Где она вообще? Он огляделся, но её не заметил.

Снаружи послышались шаги. Цоканье каблуков, неоправданно высоких, по плитке. Если бы мама была низкой, такие каблуки были бы понятны, но ведь Виктория Карпентер была выше Катрины. Он в принципе пошёл в неё. Только волосы темнее, полностью чёрные, вообще, от донора, как ему рассказывали в детстве. Но так как они выбрали донора, похожего на вторую маму, получалось, что внешностью Артур походил в них обеих. Удобно.

Мама, как только его увидела, сразу прослезилась и бросилась к нему, чтобы обнять. Артур замер на месте. Она всегда первым делом его обнимала, когда видела после долгой разлуки. Пусть ему это совсем не нравилось, сердца об этом сказать не было. Тем более, когда его жизнь и правда недавно была на волоске, и их встреча на праздники месяц назад могла и правда быть последней. Он неловко обнял её в ответ.

— Мой котёнок! — вместо приветствия сказала мама, и Артур почувствовал, как на щеках проступает стыдливый румянец. Ну какой «котёнок», ну ему же не пять. Хоть шипи от возмущения, но мама не перестанет его так называть. Точнее, они обе, разве что другая мама обычно делает это за его спиной. Издалека послышалось хихиканье Катрины, вышедшей из гостиной, и Артуру захотелось провалиться под землю, но вместо этого он сказал:

— И тебе привет, мам.

Она выпустила его из объятий и смахнула слёзы. У неё были тёмные мешки под глазами: не спала всю ночь. Конечно, Артур ей ничего не писал (у него хватило сознания написать только первому контакту в телефоне, то есть, Катрине, прежде чем отвлечься на экзистенциальный ужас от нахождения в больнице), но родителям всё равно всё сообщили. Артур вообще удивился, что первой к нему пришла Катрина, а не мама, но им наверняка сказали держаться подальше. Как и в тот раз одиннадцать лет назад.

— Когда ты пропал из больницы, я всё поняла. Мы с Медой допустили одну большую ошибку, что не отдали его тебе сразу.

Она достала из сумки небольшую коробочку и поставила её на подоконник. Артур достал оттуда кольцо из чёрного золота. Надевать его было бесполезно: оно налезало ему разве что на мизинец. Придётся искать цепочку. Или просить Катрину обменяться кольцами, так как её кольцо было, по сути, мужским. Он рассматривал кольцо пару секунд, потом положил обратно и сказал:

— Если бы меня с ним нашли, тоже были бы вопросы. Лучше скажи мне, мам, почему вы мне не сказали правду. Про то, что я вовсе не зелёный маг. Вам запретили?

Мама кивнула и добавила:

— Это была партия. Они использовали против нас два факта. Первый — это ты. Сказали, что заберут тебя, если мы не будем молчать. Даже тебе было запрещено что-то говорить.

— Мне стирали память? Я должен был, наверное, помнить, что моя магия была изначально пурпурной.

Ещё один кивок.

— Они боялись, что воспоминания могут снять ограничитель, который они поставили внутри. Вокруг аорты. Он должен был сжать её и убить тебя, если в нём что-то сломается. Но его кто-то убрал, поэтому ты жив.

У Артура всё похолодело внутри. Он должен был умереть, если его пурпурная магия пробудится? Вокруг его аорты что-то было? Тогда каким образом он вообще ещё жив? Неужели тот нападавший что-то с ним сделал, чтобы убрать устройство, которое даже по законам древности считалось бы нелегальным и бесчеловечным. От мыслей об этом начинало тошнить, поэтому он решил перевести тему:

— А второй факт?

— Что вы были лучшей подругой Адель и укрыли её у себя после смерти Клауса, да? — вмешалась в разговор Катрина. Она подошла к Артуру и приобняла его за руку.

— Да, — подтвердила мама, улыбнувшаяся при виде Катрины. — Для них всё сложилось хорошо, и они нашли одного из пурпурных магов простым давлением. До другой они не добрались, не так ли?

Катрина помрачнела и сильнее сжала руку Артура. На секунду она уставилась в пол, вспоминая что-то страшное, а потом посмотрела на мать Артура и спросила:

— Вы сразу поняли, кто я такая, да?

Мама рассмеялась:

— Ни одному пурпурному магу меня не провести, дорогая. Ну и ты пошла лицом в…

Катрина резко убрала свою руку и замотала головой, не давая маме закончить предложение. Артур нахмурился. Она никогда не говорила с ним о своих родителях, сказала только, что у неё и отец, и мать. И даже после всего она продолжает молчать? Артур начинал раздражаться. Он терпеть не мог чего-то не знать. Особенно когда это что-то касалось Катрины. Все их отношения он боролся с желанием расспрашивать у неё всё, веря в её открытость, а теперь она продолжает скрываться. Желание возмутиться пришлось подавить при маме. После того как она уйдёт, он у неё всё спросит.

Мама подошла к Катрине и пожала ей руку. Затем она сказала:

— Я поняла, что если кто-то и убережёт моего сына от опасности, то только ты. Спасибо тебе.

— Не совсем у меня это получилось, по правде говоря, — прошептала Катрина, отводя взгляд и сделав шаг назад.

— Не получилось? Он же стоит здесь, на двух ногах и в полном здравии. Если бы ты не успела его забрать из того отвратительного места, то…

Она опять прослезилась, и Артур почувствовал укол жалости, поэтому обнял её. Только раз он видел маму плачущей: как раз тогда, одиннадцать лет назад. И сейчас. Обычно она гораздо радостнее и с гордостью носит титул единственного оптимиста в доме Карпентеров.

Катрина снова подошла к ним и начала говорить:

— Здесь небезопасно, мадам Карпентер. Полиция не оставит Артура. Они приедут сюда через три часа максимум. У него есть выбор: либо бежать в Лахесу, либо пытаться скрываться здесь, с вами.

— Нам с Медой полиция не доставит проблем, — ответила мама. — Артур, даже не думай о нас…

Он бы хотел, конечно, так просто решиться на переезд, пока на него ожидающим взглядом смотрели Катрина и мама. Но Артур просто стоял в ступоре, пытаясь понять, что слышит. Сколько бы он ни подавляли эмоции, они накапливались внутри и совсем блокировали центры, отвечающие за принятие решений.

— Я не могу… — тихим голосом пробормотал он, выпуская маму из объятий. — А как же…

Тут он опять замялся, встретившись взглядом с Катриной. Лучше бы в этих серо-голубых глазах была злость, но нет, ей было будто всё равно, что дальше произойдёт с ним.

— Артур, — обратилась к нему мама. — Ты уже взрослый, я не могу тебя заставлять принять то решение, которое я хочу. Но здесь тебя достанут. Тебя достанут в любом уголке мира, что контролирует правительство. Знаешь, что они с тобой сделают, если ты окажешься у них в руках?

Артур промолчал. Конечно, он знал! Но не мог же он всё бросить. Здесь квартира, работа, знакомые. Там — неизвестность, вселявшая в него ужас. Почему-то он вспомнил, как только попал в университет года четыре назад. Дрожь не унималась всю первую неделю. И это он с Марса не уезжал! А теперь…

— У меня нет выбора? — спросил он. — А если я не могу всё оставить?

— Выбор всегда есть. Просто тебе нужно будет скрываться от властей. А сколько — зависит от того, сможем ли мы этих товарищей в Клодаре быстро свергнуть, — подала голос Катрина. — И помощь нечленам «Чёрного опала» доставлять сложнее, хотя ради тебя, конечно, лидер постарается.

Она всё это говорила так спокойно, будто описывала плюсы и минусы покупки квартиры в новостройке, а не внезапное переселение от всего, что Артур когда-либо знал. И ведь ни капли боли в голосе. Неужели их отношения так просто и оборвутся? После всего, что было? Руки дрожали.

— И что-то в Лахесе будет по-другому? Я там никого не знаю! — последнее предложение Артур произнёс слишком громко. — А на что мне жить?

Катрина пожала плечами. Тут-то Артур и увидел, что она только играла спокойствие. Перебирание телефона в пальцах, то и дело прикушенная губа. Ей ведь тоже не хотелось его отпускать, правда ли? Катрина вздохнула и сказала, будто смущаясь:

— Ты знаешь меня. В Лахесе этого достаточно, поверь.

— Почему?

Артуру послышалось, что его мама издала тихий смешок. Катрина отвела взгляд и покраснела. Затем сказала:

— Скажем так. Мой отец — важная шишка в Лахесе, и он не посмеет тебя оставить на улице.

— Но это значит, что я буду жить на твои деньги, — возразил Артур.

Катрина закатила глаза.

— Нет, не значит, — процедила она. — Учёные там нужны, ты без работы не останешься. Институт там тоже есть. Денег хватит даже на отдельную квартиру, так как там аренда гораздо ниже. Мы и правда будем вдаваться в такие подробности, когда на хвосте копы?! Просто скажи, едешь ли ты со мной или бежишь сам. Я любой твой выбор приму. Но через 24 часа на этой планете меня не будет.

О нет, он её разозлил. И мама почему-то ничего не сказала, она только стояла и улыбалась. Наверняка думала, как Катрина похожа на её очередного загадочного знакомого. Артур сжал кулаки, пытаясь унять дрожь, заткнуть сомнения и решить. Взвесить за и против, включив логику. Его же всегда за ум хвалили, правда? Тогда почему принять решение, которое разделит его жизнь на до и после, так сложно? Он стоял так минуту, пока не объявил тихим голосом:

— Л-ладно. Я еду. Я не могу тебя бросить. Всегда хотел посмотреть, что из себя представляет Земля.

Глаза Катрины сделались чуть ярче, будто в них загорелась сверхновая. Ей не нужно было улыбаться, чтобы Артур понял, что сделал правильный выбор. Катрина будто смутилась, пусть и не подала виду. Неужели она правда думала, что он её оставит? Ни в жизни. Ни в этой, ни в прошлой, ни в следующей.

Мама взяла его за руку и попросила:

— Просто будь осторожен.

Учитывая, куда он едет, вряд ли он сможет последовать этой просьбе, но Артур всё равно кивнул, заставляя себя мягко улыбнуться. Ещё не понятно, кто из них волновался за него больше: мама или сам Артур. И, пусть её здесь не было, другая мама наверняка не может сейчас найти себе место на работе, прекрасно понимая, что происходит.

— Смогу ли я вам звонить? — спросил он маму.

Позади фыркнула Катрина и сказала:

— Вряд ли в первые месяцы.

Он предполагал, что так и будет, но всё равно такая перспектива его расстраивала. Пусть он их не видел часто, но всё равно всегда был на связи, и созванивались они хотя бы раз в неделю. А теперь что? И правда «прощайте»? «Прощай, родной город, ведь меня ищет полиция»? Как его угораздило докатиться до такого?

— Ты нас знаешь, котёнок, — сказала мама. — Мы выбьем из Шести способ связаться с тобой. Главное, не забудь кольцо. А то…

Артур рукой взял коробку с кольцом и положил в карман джинсов. Так точно не потеряется. Никогда не потеряется.

— Не забуду, мам, — пообещал он. — Тебе нужно идти. Я не хочу, чтобы ты столкнулась с полицией.

Мама рассмеялась, и на секунду её глаза мелькнули голубым.

— Скорее полиция столкнётся со мной, молодой человек. Извините, уж если несколько машин до вас не доедут, думаю, — в её голосе чувствовалось что-то такое, чего Артур раньше не видел. Уверенность, способная снести горы. Только теперь Артур понял, что за женщина растила его все эти годы: за жизнерадостностью скрывалось неиссякаемое желание защищать своё счастье. Это был её последний урок: делать то же самое. Защищать то, что наиболее ценно.

— Мы это точно переживём, — ответил Артур, чувствуя, как к глазам подступают слёзы, которые он сумел сдержать в последнюю секунду. Нельзя плакать, нельзя показывать, не в этот момент, иначе вся его уверенность разобьётся на щепки, и он от истощения не сможет продолжить. Мама всё поняла, однако. Она его не винила, потому что сама делала то же самое.

Они попрощались. Последнее объятие длилось вечность, которая, к сожалению Артура, закончилась слишком быстро и слишком больно. Больно было от ожидания будущего. Он помахал маме через окно, как всегда делал в детстве.

Тяжело. Нужно было бы собрать вещи, чтобы в нужный момент выбежать из дома и найти нужную машину. Но первым делом Артур включил телефон. И сделал кое-что безрассудное: позвонил другой маме. На часах уже подходило к семи вечера, она должна была выйти с работы. Долгие гудки пугали его, но он не бросал трубку и уже готовился оставлять ей сообщение, как на том конце взяли. Раздался женский голос, и вовсе не мамин:

— А вот и преступник собственной персоной. Думаешь, мы тебя не найдём? Жди, мальчик, и никто из Шести не придёт к тебе на помощь.

— Где мама?! — прокричал он в трубку незнакомой женщине.

Трубку бросили. Артур бросил телефон на пол, но вокруг него появилась голубая аура. Телефон переплыл по воздуху в руки Катрины. Она молча положила телефон на стол.

Он должен был извиниться перед ней, но не мог заставить себя произнести больше ни слова. Точнее, мог, просто понимал, что если это сделает, то действительно рассыплется. Он подошёл обратно к столу и снова взял телефон — на этот раз, чтобы написать только что уехавшей маме о случившемся. Руки дрожали от ужаса, и пальцы не попадали по клавишам. Катрина подошла к нему и положила ладонь на плечо, как всегда делала, чтобы его успокоить. Только он не мог успокоиться. Кто эта женщина? Где его мама? Будет ли в порядке другая мама? Не разрушил ли он им жизнь своим поступком? Своим существованием?

Катрина наклонилась к нему и прошептала:

— В сопротивлении есть специалисты по отслеживанию локации и по распознаванию голоса. Мы найдём, что за тварь говорила с тобой, и она ещё поплатится, что наложила руки на твою мать. А твоя мать будет в порядке, я тебе обещаю, что ты никого не потеряешь. Не успеем приехать на Землю, как её отпустят.

Артур пропустил всю её речь мимо ушей, но звук её голоса всё равно сделал своё дело, успокоив. Она здесь, он здесь, они здесь, значит, всё будет хорошо. Даже если он слышал приближавшиеся машины и их оглушительные сирены, которых здесь не должно было быть ещё пару часов. Их нашли, и сейчас ему будет вдвойне страшно за свою жизнь. Катрина резко потащила его в гостиную, снова спасая ему жизнь: кто-то из полицейских выпустил пулю прямо в окно кухни-коридора.

— Прячься внутри дома, проверь наши сумка. Не высовывайся. Я с ними разберусь. Как только селенавты приедут, я подам сигнал зелёной магией, — сказала ему Катрина стальным голосом, а сама вышла из дома, освящённая пурпурной аурой. Артур сделал всё, как она сказала, и затаился в тени гостиной, сжимая в руках свой рюкзак и её спортивную сумку. Снаружи доносились крики и звуки взрывов.

Артур достал из кармана коробку с кольцом, переживая, что ему придётся им воспользоваться. Дом трясло, а ещё в Артура чуть не попала шальная пуля. Ещё одна. Он бы даже не смог отразить её голубой магией, потому что любое использование магии сейчас приведёт к катастрофе, даже с коробкой в руках. Сколько там полицейских? Справится ли Катрина с ними? Он хотел выглянуть в окно и посмотреть, что происходит, но всё-таки пытался умерить любопытство. Где-то в венах пульсировала магия, желавшая выбраться наружу. Его настоящая магия, которую он потерял одиннадцать лет назад. К сожалению, он вспомнил, что с помощью синей магии в теории можно было смотреть сквозь стены. Умел ли он ею пользоваться? Конечно же, нет. Хотелось ли это сделать прямо сейчас? Сильнее, чем обычно.

«Если ты это сделаешь, ты умрёшь. Не рановато ли для смерти?» — вдруг раздался незнакомый ему голос. Навскидку — женский, его ровесницы или чуть помладше. Несмотря на слой иронии, звучал он мягко. Артур вжался в стену от испуга и оглянулся по сторонам. Никого. Прежде чем он решил, что ему показалось, голос продолжил: «Ой, ты меня не слышал». И замолчал. Отлично, он сходит с ума от недосыпа и морального истощения. Не хватало только визуальных галлюцинаций. Эта ситуация его даже веселила. Мир становился более и более абсурдным с каждой секундой, и он за ним не успевал.

Ещё один взрыв, совсем близко. Кажется, кухне-коридору конец. Артур медленно отполз в самый дальний угол гостиной и попытался восстановить дыхание. Сердце билось как бешеное, ужас был перемешан с сумасбродной эйфорией и тысячелетней печалью, его зрение расплывалось. В нос бил сильный запах озона, настолько сильный, что казалось, вот-вот в атмосфере совсем не останется других элементов.

«Готовность десять минут. Потерпи. Я почти закончила», — опять голос в голове, на этот раз знакомый. Катрина использовала красную магию, которая позволила ей силой мысли передать сообщение. Хотелось ей ответить. Как-то помочь. Но вот он здесь, абсолютно ненужный, трясётся как лист по ветру, ждёт, пока за него всё сделает девушка. Не жалко ли это?

Незнакомые голоса в разрушенном коридоре. Шаги. Артур затаил дыхание и ещё сильнее прижался к стене. Дверь в гостиную открылась. Шаги становились всё ближе и ближе. Пока их звук не заглушил очередной взрыв, и входившие не упали на пол. Во внешней стене образовалась дыра, из которой в комнату проникал свет уже почти зашедшего красного солнца. Прохлада апрельского вечера ворвалась в комнату с порывами магическими потоками взбудораженного ветра. Артур закашлялся от пыли разрушенной стены, попавшей в нос и рот. Глаза прослезились, но, даже прищурившись, невозможно было не увидеть в образовавшемся проёме тёмный силуэт, освещённый пурпурным. Одежда Катрины была разорвана в нескольких местах, она была вся в пыли и запёкшейся крови. Глаза горели ярко, как две звезды, выкрашенный в цвет её настоящей магии. В тот же цвет горело кольцо на шее. По фибрам души пробежал импульс одновременно восхищения и страха. Перед ним точно стояла Катрина? Она оглянулась по сторонам, осознавая, что сделала, и выражение сосредоточенного раздражения сменилось на шок.

— Извини. Сопротивление возместит ущерб! — сказала она и спрыгнула внутрь комнаты, поближе к Артуру. Озон в буквальном смысле кружил ему голову, казалось, все атомы кислорода в помещении соединились в тройные пары, непригодные для дыхания.

Прежде чем Артур ответил, один из полицейских схватил его при помощи магии. Он попытался пошевелиться, но вокруг возникла клетка из голубой магии, державшая его на месте. Артур увидел этого человека — мужчину в чёрной форме, с ружьём, наведённом прямо на его лицо, который каким-то образом пробрался в комнату, пока Артур отвлекался на взрыв. Между ними были несколько метров, которые с каждым мгновением сокращались. Он шёл слишком быстро: усилил себя фиолетовой магией. Лицо скрыто маской. Такие полицейские не носят. И огнестрельное оружие они с собой обычно не носили. Нет, это были спецназовцы, специально для них, специально здесь. За мужчиной Артур увидел второго, на подхвате, тоже с ружьём. На мгновение Артуру показалось, что ему конец, и этого хватило, чтобы магия нашла выход наружу.

Думая о том, что произошло дальше, Артур заключал, что ему ничего не угрожало. Катрина смотрела прямо на него. Ещё мгновение, и голубая тюрьма бы развеялась под её умелыми руками, а незадачливые «полицейские» упали бы на землю к своим коллегам, довершая гору мусора, образовавшуюся в разрушенном доме Карпентеров. Но Катрина не успела. Прогремел взрыв, стёрший с лица Марса дом Карпентеров.

Наблюдавшие за местом происшествия третий бог впоследствии сравнил его со взрывом небольшого «тактического снаряда», оружия древности, использовавшегося империями в веренице войн, мировых и гражданских, империалистических и колониальных, маленьких и больших. После этого взрыва сейсмографы в округе нарисовали на графиках небольшой пик, соответствовавший единице по шкале магнитуды землетрясения. Когда Тритий взглянул на происходящее с орбиты, он раздражённо цокнул языком, щёлкнул пальцами и наложил на всех людей, затронутых взрывом, небольшой щит. Если бы он этого не сделал, ему бы пришлось выслушивать возмущённые вскрики второго бога, что его план, гениальный и выверенный до последней секунды, его пешка в лице Артура посмела нарушить, потому что уж очень сильно боялась людей в чёрном. Может быть, он бы ещё возмутился, что кто-то в этом мире посмел умереть не с его позволения, а из-за очередного бесконтрольного взрыва магии. Тоже вариант. Тритий в любом случае не хотел его расстраивать. Пусть не благодарит.

За мгновение до взрыва Артур почувствовал, как закипает кровь в венах, как по телу разливается ярость от собственной беспомощности, ужас от наведённого на него курка. В это мгновение Артур хотел закончить всё, вернуть всё в прошлое, к тому, как было, когда полиция за ним не гналась, и он каждый день просыпался в семь-тридцать, чтобы собраться, позавтракать и пойти на работу, где он менял жизни шаг за шагом. Больше этого не будет: и курок, смотревший в душу, был этому подтверждением. На волне раздражения из него вытекла магия, которая при соприкосновении с воздухом взорвалась хуже водорода. Глаза загорелись пурпурным, мир затмило пурпурным. Он даже не услышал взрыва, не увидел разноцветного щита вокруг себя, не понял, что дом исчезает под прикосновением его настоящей силы. Только под конец, когда сила иссякла, услышал он стойкий звон в ушах на фоне мёртвой тишины и чёрного пустыря.

— Артур! — Катрина бросилась к нему. Взрыв её, кажется, совсем не затронул, а вся запёкшаяся кровь была не её. Она заключила его в свои объятья, такие крепкие, что Артуру было трудно дышать. Это вернуло его на землю, и только тогда он понял, что натворил. Он перевёл взгляд на лежавших поодаль полицейских и сфокусировался. Двое, вырубленные ещё Катриной, лежали на своём месте, а напавших на него же отбросило подальше и вырубило. Их одежда даже не обуглилась, в отличие от дома вокруг. Но они дышали, значит, живы. Они живы. Они живы! Артур выдохнул от облегчения.

— Я в порядке, — соврал он Катрине, чтобы та перестала его обнимать.

Она встала и оглянулась на спецназовцев, скрестив руки на груди.

— Жить будут, — заключила она. — Разве что пара переломов. Нечего было лезть к нам, ублюдки.

В ответ Артур услышал сдавленные стоны и тяжёлое дыхание. Катрина подошла к ним и подняла правую руку, вокруг которой заплясал зелёный огонь. Голоса нападавших стихли: все четверо потеряли сознание от истощения, но Катрина вылечила их поверхностные раны, а затем обернулась на Артура. Он не увидел её. Зрение расплывалось. В воздухе всё ещё стоял тошнотворный запах озона, и Артур удивлялся, как до сих пор не потерял сознание.

«И Тритий туда же. Так сложно понять, что нельзя вмешиваться в чужие дела?! Ладно, ты можешь прыгать от радости, если хочешь, но ничего хорошего сейчас не произошло», — прозвучал неудовлетворённый голос в голове, от которого у Артура прошли мурашки по коже.

— Какой ещё радости? Моя жизнь разрушена, — прошептал Артур, чувствуя, как к горлу подступала тошнота. Он воображал, что бы было, если бы взрыв затронул людей. Кого угодно из них, даже этих мерзких, ворвавшихся в его дом. Перед глазами стояла чёткая картинка их обуглившихся трупов и его холодного наслаждения возмездием. Наслаждения собственной силой, сравнимой с божественной, которая бы вскружила ему голову. Он даже бы не обратил внимание, что взрыв задел не только спецназовцев. Второе напугало больше первого.

Артур дрожал. От страха, злости, истощения. Впервые он понял, что за магия на самом деле бежала по его телу, и почему её хотели скрыть даже от него самого. И всё-таки он сходил с ума. Какая-то часть него с ним говорила чужим голосом, так ещё была разочарована, что никто не погиб. Что за день. Что за жизнь. Что происходит? Он не поспевал за этим миром. Он разрушил собственный дом, и чуть не стало причиной смерти пятерых человек, включая Катрину. Шок добрался до него, по щекам текли слёзы.

Катрина молча подошла к нему и села на корточки.

— Всё будет хорошо, — повторила она. — Дом можно восстановить. Эти ублюдки тоже будут жить. Мы тоже.

Артур кивнул ей. Дрожь не проходила, слёзы не переставали литься, он стиснул челюсть, пытался не дышать, лишь бы успокоиться. Не получалось. Ничего не получалось, мысли путались, хотелось исчезнуть, но он был здесь, магия вскружила ему голову, его дом был в руинах, и Катрина должна была смотреть с отвращением, чего, однако, не делала. Она потрепала его за плечо и встала, предоставляя возможность успокоиться. У Катрины было какое-то шестое чувство на людей: она всегда знала, что им нужно, особенно в моменты кризиса. Она никогда не злилась на Артура, когда он такой, хотя должна была. Она никогда не предъявляла ему за его поведение, за его неосознанную грубость, хотя должна была. Всё это приводило Артура к выводу, что он её недостоин. Она должна была давно его бросить, особенно сейчас.

Продолжить самобичевание не дали звуки приближавшейся машины, тёмно-серого неприметного седана с полностью затемнёнными окнами. Катрина подала Артуру руку, чтобы помочь встать. Он схватился за неё, как за спасательную верёвку, брошенную упавшему в яму. Еле как он держался на ногах: дрожь всё не проходила. Его морозило от истощения. Зато спустя пару минут он наконец смог утереть слёзы, хотя глаза наверняка выглядели опухшими. Неважно. Всё неважно. Он даже не посмотрел на тех, кто сидел в машине, а отвернулся к окну, моля темноту быстрее забрать его в царство снов, так долго закрытое от него. Лишь бы этот ужас закончился хотя бы на восемь часов.

Примечания:

Хм, кольцо...

Как только они забежали в машину, Артур откинулся на спинку кресла и, отвернувшись к окну, уснул. Или пытался уснуть. В любом случае вряд ли он понял, что сейчас его с неприкрытым любопытством разглядывали все селенавты, даже сидевший на водительском сидении Юпитер. Катрина оглядела свою команду с раздражением, и они сразу же отвернулись. Потом поговорят. Этот день и так довёл её парня до нервного срыва, ещё не хватало знакомств с новыми людьми.

— С ним всё в порядке? — сзади раздался высокий звонкий голос, явно обеспокоенный тем, что Артур ни с кем не поздоровался, когда оказался в машине. Меркурий сидела прямо позади неё и вытянула руку, чтобы дотронуться до Артура. Катрина поймала её на ходу и попросила шёпотом:

— Не трогай его. Он устал. Насколько можно быть в порядке, когда внезапно выясняется, что тебе врали о твоей магии всё жизнь, твоя девушка в глазах правительства террористка, да ещё и загородный дом взорвался?

Меркурий явно подавила улыбку и вместо этого сказала:

— Луна, дорогая, ты мне должна…

Катрина закатила глаза и вытащила из кармана две банкноты по 25 люмосов каждая и молча вручила ей. Она была явно довольна тем, что оказалась права насчёт Артура. Никто не был удивлён этому. Когда Катрина спорила с ней, она лишь откладывала неизбежное. Что Катрину и удивило, так это то, что она вообще оказалась на Марсе. Она и Юпитер жили на постоянной основе в Лахесе, и Катрина их давно не видела. А теперь приехали, только ради того, чтобы их забрать из этого забытого богами места. Катрина хотела их обнять, но, к сожалению, никто из них не любил объятья. Можно было обнять Венеру, сидевшую на переднем пассажирском сидении, но она явно видела восьмой сон о вилле на берегу океана.

— Опять потратишь на парикмахерскую? — поинтересовался у Меркурий Марс, который сидел рядом с ней на заднем ряду, преобразованном из багажника. Его глаза горели красным: он маскировал сигналы от телефонов всех пассажиров и от самой машины, чтобы их не нашли. Судя по тёмным кругам под глазами, делал он это уже несколько часов и держался на одной силе воли. Он посмотрел на Катрину, и она протянула руку, чтобы стукнуться с ним кулаками.

— Мне кажется, здесь есть человек, которому это важнее, — хитро улыбнулась Меркурий. Катрина презрительно смерила её взглядом. Та улыбнулась ещё сильнее. Не успела Катрина увидеть подругу, как она начала снова всё иронично оскорблять. Что-то никогда не меняется.

Вдруг Артур повернулся к Катрине и недовольно посмотрел на неё. Кажется, он всё слышал. Ой.

— Ты разве не спишь? — спросила она его.

Он приподнялся, чтобы сесть нормально на кресле, и ответил:

— Когда рядом неприятные люди, не могу. И когда весь день… такой.

Катрина и забыла, что он ребёнок комфорта, который не может уснуть без своего удобного ортопедического матраса. Тем более, в таком шуме. И рядом с Меркурий, которая была готова устроить несмешное юмористическое шоу, только чтобы Катрина на неё наорала.

— Доброе утро всем спящим принцессам! — громко сказала Меркурий, наклонившись вперёд. Артур сморщился от звука её голоса. Катрина обернулась на неё, и она, кажется, наконец-то заметила, что слишком сильно старается произвести на её парня плохое впечатление.

— Она специально тебя доводит, — сказала Катрина, не сводя с подруги раздражённого взгляда. — Это Ами. Её язык общения — ироничные оскорбления. Она обычно прекращает минут через пятнадцать.

С широкой улыбкой на лице Ами приподнялась, чтобы подать Артуру руку. Так Катрина смогла разглядеть её короткие каштановые волосы, ещё более взъерошенные, чем обычно. Судя по всему, она их недавно обрезала ещё короче, так, чтобы они чуть закрывали уши. Своими острыми и маленькими чертами лица она всегда напоминала Катрине воробья.

— Для тебя только «Меркурий», по кодовому имени. Стратег и детектив селенавтов. Тоже рада познакомиться.

Артур слабо пожал ей руку и кивнул. Катрина видела по глазам, что он хотел бы ей врезать, но был слишком истощён для перепалок. Поэтому просто спросил:

— У вас всех кодовые имена — названия планет?

— У вас двоих — нет, — с ходу ответила Ами.

А, да. Кодовые имена. Катрина их сама придумала и всем раздала. Много-много лет назад, до того, как отец отправил её на Марс. Когда «сопротивление» казалось Катрине одной большой семьёй, где все к ней относились как к принцессе, которой однажды суждено спасти мир от страшного-страшного зла. Точнее, так себе это представляла Катрина, особенно когда видела на экране телевизора запись старого мультсериала с одноголосной озвучкой, где команда магических (удивительно, но у них была совершенно другая магия) воительниц спасала мир. Каждая из них была названа в честь планет, а главная — в честь Луны. Оттуда их кодовые имена и пошли, пусть в их команде (которая стала командой только пару лет назад) роли «Марса» и «Юпитера» достались парням, когда в самом мультсериале был только один относительно важный мужской персонаж. И его кодовое имя досталось…

— У меня? Кодовое имя? — он повернулся к Катрине, а она лишь отвела взгляд. Неловко.

— У второго пурпурного мага есть. «Земля». А ты второй пурпурный маг, вроде как, — пояснила Ами. — Все претензии к Луне.

Ами перевела взгляд на Катрину, и она почувствовала, как начинали гореть её щёки от смущения. Артур ничего не понимал. И хорошо. Катрине будет сложно объяснить, как так вышло, что даже в реальности «Земля» и «Луна» встречаются. И что вообще все эти имена основаны на детском мультике, который ей мама включала лет в семь.

— Так пурпурных магов четверо, — задумчиво произнёс Артур. Явно пытался отвлечься от тем более насущных.

— Ну, мы дедов не считаем. Они странные, — махнула рукой Ами. — А один вообще предатель своей магии. Который институтом руководит.

Катрина вмешалась в разговор:

— Мистер Роджерс тебя отправит чистить туалеты в штабе, если узнает, что ты его назвала «дедом». Или что ты плохо отзываешься о ком-то из пурпурных магов, даже о вражеском.

— Мистер Роджерс? Меня? Он меня любит, так что нет, такого не будет, — ответила Ами, а затем повернулась к Артуру.

— Думаю, тебе надо представить всю команду, раз уж тебя к нам занесло, — решила она и рукой показала на Марса, который весь разговор сидел в тени. — Это наш местный заметатель следов и единственный нормальный красный маг на двух планетах.

— Я Рэй, — тихим хриплым голосом поздоровался он и протянул руку Артуру.

Красная магия, как и любая другая, отнимает у человека много сил, поэтому Рэй старался не совершать лишних движений, говорить тише, отключиться от разговора. Так как Рэю приходился использовать её постоянно в течение долгого времени, а для этого — сохранять силы. Ему это даже нравилось. Одним взглядом Рэй показал на Ами и посоветовал Артуру не обращать внимания на её «причуды». Тот молча кивнул. Кажется, два молчаливых брюнета подружатся. Они даже выглядели похоже: бледная кожа, еле заметные веснушки, светлые глаза. Если бы Катрина не знала Рэя всю жизнь, а Артура — последние лет пять, она бы подумала, что они братья.

— А теперь, извини, мне пора вернуться к работе, — продолжил Рэй, не дожидаясь, пока Артур в голове сформулирует какой-либо вопрос. Он откинулся на спинку заднего кресла и молча прикрыл глаза.

Артур в недоумении посмотрел на Катрину. Она жестами показала два слова: «красная магия», и на его лице отразилось понимание.

Осталось представить Артуру только Юпитера и Венеру. Прежде чем Ами успела что-то сказать, Юпитер посмотрел в зеркало заднего вида прямо на Артура и напущено резким голосом сказал:

— Мальком. Единственный с водительской лицензией и здравым смыслом в этом цирке.

Катрина не сдержала смех. Привычка начинать разговоры так у него уже давно, но Катрина всё равно смеялась каждый раз, когда он специально понижал свой голос на полтона. Куда уж ниже?

— Неправда, я сдала на права пару лет назад, — ответила Катрина. Ами закатила глаза и закрыла лицо руками, в драматичном порыве скрывая свой стыд.

— Артур, не пускай её за руль, если хочешь выжить. Она взорвёт машину и переломает тебе все кости без магии, — абсолютно серьёзным тоном посоветовал ему Мальком, а затем снова перевёл взгляд на дорогу.

Теперь Артур выглядел испуганным. Наверняка вспоминал все разы, когда вела машину она. На бледном лице промелькнул румянец.

— О нет, меня раскрыли, — наигранно вздохнула Катрина и положила голову Артуру на плечо. — Всё это время ты был на грани смерти! Кто бы мог подумать! И как ты только выжил?

— Просто когда тебя в жизни хочет убить всё, тебя не убивает ничего, — ответил Артур и улыбнулся.

Вот, вот она, наконец-то. Его мягкая улыбка. Он на мгновение расслабился! Катрина думала, что увидит его улыбку ещё нескоро, и уж точно не в компании всех этих странных личностей, которых она насобирала в течение жизни.

— Давайте не здесь, — раздался тихий голос Ами сзади. Вот с её лица улыбка пропала. — Мишуру оставьте на Лахесу, пожалуйста. И желательно не при мне.

Катрина знала, что нужно делать. Она резко повернулась к Артуру и без предупреждения поцеловала его. Он даже не успел ничего сказать, и его лицо стало красным, как помидор. Опять смущается на людях, будто ему четырнадцать.

Ами толкнула её в плечо, а потом рассмеялась. Артур прикрыл рот рукой, стараясь не рассмеяться вместе с ними. Как же глупо. Катрина чувствовала, что за весь этот разговор её интеллект упал на несколько процентных пунктов, но наконец-то она могла сказать, что все дорогие ей люди на месте. Точнее, практически все.

Их шум разбудил Венеру. Девушка повернулась к ним с явным желанием накричать, но передумала, увидев незнакомое лицо. Вместо приветствия, она лишь бросила взгляд на Артура, рассмотрела его с ног до головы и задумчиво протянула, обращаясь к Катрине:

— И в парнях у нас один вкус. Ты точно меня не копируешь?

— И тебе доброе утро, Мина, — ответила Катрина, не прекращая улыбаться. Эту шутку Мина точно держала в себе несколько лет, пока они не могли встретиться.

Она совсем не изменилась: такой же чрезмерно драматичный яркий макияж, визуально увеличивавший её карие глаза, короткая стрижка, короче, чем у Катрины, чёрные волосы, которые она в подростковом возрасте успела покрасить во все цвета радуги, в итоге вернувшись к своему натуральному. На удивление она была не в вечернем платье, а в простой белой футболке с логотипом любимой группы Рэя (точно забрала у него), заправленной в широкие синие джинсы.

— А, так мы сразу и без кодовых имён? А вдруг он шпион партии? — сказала Мина нахмурившись. Если бы взглядом можно было выжечь человека, у Катрины бы сейчас не осталось парня.

Артур невольно вжался в спинку кресла и уже начал отвечать Мине, когда она его прервала:

— Тихо, Рэй-два, не к тебе обращаюсь.

Катрине пришлось ответить вместо него:

— Артур скорее сбросится с третьего уровня, чем будет работать на партию.

Мина хмыкнула и медленно кивнула.

— Извини, что мы тебя разбудили, — продолжила Катрина, виновато потупив взгляд.

— Разбудили? — переспросила подруга. На её лице появилась хитрая улыбка, — Ты правда думаешь, я вас не слушала всё это время? Или что я правда подозреваю Рэя-два?

Катрина почувствовала, как к щекам приливает кровь, то ли от смущения, то ли от раздражения, что все её друзья решили в день воссоединения быть настолько несерьёзными. Судя по лицу Артура, он уже про себя решил, что все селенавты — люди либо неприятные, либо странные. Заметив, что сегодня её шутки Катрине не нравится, Мина тяжело вздохнула и снова обратилась к Артуру:

— Ладно, ладно, извини, Рэй-два. Когда видишь бывшую с её новым партнёром, над ней хочется подшутить, поиздеваться, знаешь ли?

Катрина закатила глаза:

— Мина, мы встречались, когда нам было по четырнадцать. Не смущай Артура.

Мина рассмеялась:

— Всегда срабатывает. Артур, если хочешь вывести свою девушку из себя, просто упомяни, что мы встречались. Можешь потом сказать, что я единственная среди всех партнёров бросила её первая.

Нет, Катрина точно её убьёт при первой возможности. В этот раз обязательно. Она вовсе не обещала это себе всё время, что знала Мина. Её вовсе не забавляла её манера речи. Она обращалась так со всеми партнёрами Катрины, которые были после неё, были они парнями или девушками. Рэй на заднем сидении наверняка смеялся со всего происходящего, прикрывая рот рукой. Но Катрина знала, кто точно не смеялся. Она взяла Артура за руку и наклонилась к нему, чтобы прошептать «она шутит, не переживай». Артур лишь спросил Катрину, все ли её друзья такие странные. Она улыбнулась. Привыкнет. Он же продержался с ней два года, уж менее эксцентричных селенавтов точно поймёт.

Тем временем за окном сменялись пейзажи. Они объехали второй уровень по внешней кольцевой дороге, чтобы не заезжать в центр, где их могли поймать патрули полицейских. Одиночные коттеджи сменялись уродливыми квадратными высотками, которые построили в последние лет пять, чтобы стимулировать (безуспешно) спрос на жильё. Люди уезжали с Марса, и селенавты вместе с Артуром собираются сделать то же самое. Постепенно ряды новостроек поредели, и вместо них открылся вид на технические здания, где жили и работали круглосуточно маги разных цветов. Они поддерживали жизнедеятельность колонии и оберегали её от непригодных для существования условий внешнего Марса. Когда-то Катрина думала пойти туда: самое место для «пурпурного» мага. Её быстро отговорили: шпионы сопротивления выяснили, что именно в этих «лабораториях окружающей среды» за холодными магами самый высокий уровень слежки. Там точно поймут, что она не простая девочка из земной деревушки вблизи Клодара.

За «лабораториями» наконец-то начался пустырь, свидетельствовавший о том, что они оказались на атропольском участке марсианско-земного шоссе. Здесь Мальком остановил машину, чтобы позволить Артуру и Катрине сесть назад: на среднем ряду их проще заметить. Когда они уже поменялись местами с Ами и Рэем, Катрина увидела, как Мина взяла своего парня за руку. Её глаза загорелись синим: она передала ему часть энергии. Рэй заметно приободрился и прошептал ей хриплое «спасибо».

Через несколько минут они подъехали к пункту досмотра легковых автомобилей. Рэй и Мальком, как единственные два тёплых мага во всей команде, вышли, чтобы показать полицейским документы. Фальшивые, конечно. На четверых человек, которых полицейские видели в машине. Катрина тем временем попросила Артура распустить волосы на всякий случай, а также пригнуться, чтобы их двоих не было видно через лобовое стекло.

Досмотр между планетами был в теории строгим: заставляют выходить всех пассажиров, а также открывать багажник. Их же машину полицейские осмотрели лишь визуально. Селенавты знали, к какой стойке подъезжать, чтобы их пропустили без лишней головной боли. Сочувствующие полицейские не знали, что могли заработать себе пожизненный, так как выпустили с планеты даже не одного, а двух пурпурных магов. Если эти полицейские, конечно, узнают, что именно в этом машине скрывались Катрина и Артур. Оставалось ждать в молчаливом напряжении. Катрина не сводила глаз с Артура: он выглядел чуть лучше, чем в начале поездки. Хотя мешки всё равно были огромными, а взгляд так и бродил по салону, лишний раз на Катрине не задерживаясь. Она тихо поцеловала его и смахнула прядь со лба. Он не отпускал её руки, сжимал её сильно, так, что Катрина боялась перелома пальцев.

Через несколько минут Мальком и Рэй вернулись в машину. Последний показал Катрине большой палец, и она выдохнула. Успешно. Они тронулись в то же мгновение. Пункт досмотра остался позади, и им наконец-то можно было перестать прятаться. Дорога круто пошла вверх, пересекая слои тонкой, практически несуществующей марсианской атмосферы. Здесь машинам помогал подъёмник, встроенный в эфемерное полотно, так что до верхних слоёв атмосферы они добрались быстро. За это время все в машине, кроме троих — уснули.

Артур же всё время не сводил взгляда с заднего стекла, откуда открывался вид на Атропольскую равнину, уменьшавшуюся с каждой секундой, пока её окончательно не скрыли полупрозрачные облака. Через лобовое стекло виднелись кусочки космоса, и Катрина тронула Артура за плечо, показав на вид из лобового стекла. Для придания особой атмосферы она проговорила напущено официальным тоном:

— Добро пожаловать на шоссе Марс-Земля. Мы приедем в аквилонский пункт досмотра через двенадцать часов.

— Двенадцать часов? — переспросил Артур, переводя взгляд на Малькома. Тот каким-то шестым чувством понял, что вопрос адресован ему и одной рукой показал большой палец.

Катрина перевела его жест в слова:

— Автомобильная часть шоссе едет медленнее космолётной. И требует полного внимания водителя. Мальком не первый раз тут едет, он поспал перед поездкой. Но ехать всё равно долго.

— Всё так, — подтвердил Мальком.

Катрина фыркнула. Он мог бы и сам пояснить этот момент, но друг всегда был немногословным. Или говорил абсолютно не по делу. Неважно. Их ждала долгая дорога домой. Катрина чувствовала, что снова начинала переживать. Она не была в Лахесе с шестнадцати лет, и узнавала оттуда все новости через друзей. Даже дядю она видела редко, хотя тот на Марсе появлялся чаще любых других членов сопротивления.

Гораздо большее беспокойство вызывал отец. Катрина совсем не та пугливая наивная девочка, какой была перед отправкой (скорее похожей на ссылку) в Атрополь. Та девочка не умела доверять. Та девочка не умела поддерживать долгие отношения, и даже с друзьями часто ссорилась. На Марсе она наконец-то узнала, что на самом деле значит «стабильность». И на чём на самом деле строилась любовь. Она снова взглянула на Артура. Как его вообще примет отец? Примет ли? Катрина не помнила, чтобы он хоть раз одобрительно отнёсся к её выбору. Для него идеальный вариант — если бы она была одна, «ведь так гораздо безопаснее для сопротивления». Под «сопротивлением» он, конечно, подсознательно имел в виду только себя. Как он вообще решился отослать её одну на Марс, если всю жизнь до этого пытался держать в ежовых рукавицах?

— Что-то не так? — заметив, что она не сводит с него взгляд, спросил Артур. Он слегка наклонил голову, как часто делал, когда что-то его интересовало. Катрина заметила эту привычку с первой встречи, но так о ней не рассказала ему, потому что знала, что он сразу же попытается прекратить так делать. А Катрине нравилось: он походил на котёнка.

— Всё-таки мы едем в город моего детства, — ответила она

— И тебе придётся наконец-то познакомить меня с отцом?

И опять он читал её мысли.

— Да, но пока я хочу оставить его личность секретом, — пришлось ей честно признаться. — Если ты, конечно, не понял, кто он, без меня.

— Да, да, какая-то лахесская важная шишка, — заключил Артур.

Катрина кивнула, надеясь, что на этом его ход мысли закончится. Не закончился. Он прищурился и осмотрел её, будто видел в первый раз. Пытался вспомнить известных личностей Лахесы. Общественность Атрополя знает только одного такого человека, и то был как раз её отец. Артура к этой общественности можно было причислить только с натяжкой, поэтому она молилась второму богу, что он не понял.

Он понял. Его брови медленно поползли наверх от осознания. Не получится у неё оставить личность отца секретом.

— Не может быть… Неужели ты… дочь Клода Аркана?

Надо разрядить обстановку. Катрина бросила взгляд на сидевших спереди, но, к счастью, отметила, что никто не проснулся. Если бы Ами не спала, она бы точно уже выдала секрет, что Катрина — дочь лидера сопротивления, а Фальке — девичья фамилия бабушки по материнской линии. А потом бы ещё рассмеялась, что Артур это понял так поздно. Мина бы точно назвала её «принцессой», как постоянно делала в детстве. Рэй бы ничего не сказал, но про себя тоже бы смеялся. А Катрине было бы ещё более неловко, чем сейчас.

— Не может быть, что два года смотрел на моё лицо, и только сейчас догадался, — тихо рассмеялась Катрина. Смех получился неубедительным. Волнение слишком пробиралось наружу.

— Ты знаешь, какая у меня память на лица. И не то чтобы я прямо рассматривал лидера «Чёрного опала» подробно, — начал оправдываться Артур. — Но вы и правда на одно лицо. Теперь я это вижу.

Ей все так говорили: только цвет глаз у неё был от матери. Всё остальное, от формы лица до пропорций и улыбки — отцовское. На Марсе это происходило нечасто и обычно с незнакомыми людьми, тем самым сортом, который любил комментировать чужую внешность и лезть не в своё дело. Эти же люди обычно разубеждались в этом после быстрого объяснения или (если время позволяло) небольшого воздействия красной магии.

— И поэтому я крашусь в этот вырвиглазный цвет, — призналась Катрина, дотронувшись до своих взъерошенных волос. — Все сначала смотрят на них, а потом на лицо.

До Артура, кажется, дошла вся серьёзность ситуации, потому что он опять побледнел. Катрина положила руку на его бедро и сказала:

— Атропольские новости про него врут. Он не чудовище. У чудовища не было бы меня, правда?

— Дело не в этом, — чуть дрожащим голосом ответил Артур. — Я же, ну…

— И? Если ты ему не понравишься, я его заставлю тебя полюбить, — убедила его Катрина. Она сама не верила в свои слова, но надеялась, что Артур поверит за неё.

— Если он похож на тебя не только внешне, будет трудно, — сказал он со слабой улыбкой на лице.

— Он гораздо хуже, поверь, — тихо рассмеялась Катрина.

Артур откинулся на спинку кресла, чуть поджав ноги — сзади было для его роста слишком мало места. Он выглядел измотанным, и вряд ли сама Катрина выглядела лучше. Даже разговаривать становилось трудно, и она чувствовала, как мысли постепенно превращаются в кашу. Катрина невольно зевнула. Затем зевнул Артур. Прежде чем они попали в цикл бесконечных зевков, он попросил:

— Поговорим обо всём позже, хорошо? Я всё-таки попробую уснуть. Я… я не могу больше находиться в сознании, понимаешь? Я будто в кошмар наяву попал. Вся моя жизнь разрушилась на моих глазах, а я… Не знаю. Просто на сегодня мне хватит этого мира. Даже думать о твоём отце не хочу.

Катрина кивнула, снова не сдержав зевка, и тоже попыталась устроиться поудобнее. Слишком тесно: её парень занимал много пространства. Решив не мучиться, она просто легла ему на колени. Он провёл рукой ей по волосам, отчего Катрина приятно поёжилась и закрыла глаза.

Тихо гудел мотор, слышался тонкий писк магической дороги, гнавшей машину вперёд со сверхзвуковой скоростью, с предельной, при которой время не искажалось слишком сильно. В базе данных она видела заметку, что партия пыталась приручить околосветовую или даже сверхсветовую скорость, но была безуспешна, так как все эксперименты плохо заканчивались для испытуемых. Для людей, для холодных магов, которых отправили на верную смерть в мире, где существуют одни фотоны. Катрина быстро откинула эти мысли, слишком для неё негативные, и уснула.

Обычно сны у неё были яркие, немного абсурдные, смесь мыслей, чувств, эмоций в отсутствие логики. Такими они были всегда, и у Катрины с утра появлялся запас историй, которыми она спешила поделиться с первым попавшимся человеком (то есть, Артуром, у которого все эти истории вылетали из головы сразу же, как Катрина заканчивала их рассказывать). Сейчас же её сны перестали походить на артхаусное кино, за ним начался новый фильм — приглушённый, драматичный психологический хоррор, и от которого она часто просыпалась в ужасе. В новых снах не было ничего страшного, кроме тянущего ощущения на душе. Кто-то раскрашивал её душу чёрной самоненавистью, чрезмерной паникой по непонятному Катрине поводу.

Сегодняшний сон тоже не был подробным. Она находилась в небольшом помещении, сером и сыром. Из мебели — металлическая кровать с неудобным матрасом и старый стол, тоже металлический, и потому холодный на ощупь. Вообще, в клетке было холодно, изо рта выходил пар. Получилось разглядеть дверь: железную, с небольшим окошком для еды. Комната расплывалась перед глазами, по стенам танцевали тёмные пятна. Мозг пытался изо всех сил понять, что видел, но у него получалось хуже, чем обычно. В голове была только одна эмоция — сожаление. Всю жизнь диктовало сожаление. Она знала, что сделала, но никогда не смогла произнести это вслух. Пронёсся единственный всплеск цвета, который сдуло как ветром, как только Катрина попыталась его разглядеть. Воспоминание, оживившее абстрактное горе. Она ведь знала, что совершила, пусть этого не помнила. И за это она должна была умереть. Катрина вытянула руку вперёд к светящей ленте, зависшей в воздухе перед ней. Этот мир достоин лучшего человека, чем она. Лента это понимала. Её не нужно было уговаривать, чтобы забраться по руке Катрины и оплести шею. Она сжимала всё сильнее. И сильнее. И сильнее. И сильнее. Катрина не сопротивлялась — она пыталась затянуть сожаление потуже, чтобы переломить шейные позвонки.

Прежде чем у неё это получилось, она проснулась в холодном поту. И затёкшей шеей. Она резко села и заметила, что Артур не спал, а пристально наблюдал за ней. На его лице читалось беспокойство.

— Кошмар приснился, — прошептала Катрина, руками поправляя волосы. Это её успокаивало, хотя она до сих пор ощущала дрожь в руках и странную меланхолию в голове. Хотелось плакать, прямо выть от чужого ей сожаления. После каждого такого «кошмара» так. Проходило за полчаса, самые неприятные тридцать минут в её любом дне.

— Они тебе снятся каждый день в последнее время, — заметил Артур.

«Это не кошмары. Это знак, что началось самое страшное. И вы оба в этом будете замешаны».

Катрина невольно оглянулась на источник звука, который на самом деле был в её голове. Молодой женский голос, несколько расстроенный, но в остальном мягкий. Впервые она его услышала с месяц назад и сначала подумала, что с ней разговаривает дух матери из загробной жизни. Потом поняла, что он звучал абсолютно по-другому. Да и сам голос, кажется, читавший все её мысли, смеялся над такой идеей.

— Не тебе одной, — продолжил Артур, конечно, не услышавший никакого голоса. — Меня недавно во сне убили.

— Ты что-то помнишь оттуда? — удивилась Катрина. Он никогда ничего не помнил оттуда, пусть ему всегда что-то снится: он постоянно говорил во сне.

Артур кивнул и пояснил:

— Да. Сам удивляюсь. Мне ещё это приснилось в тот день, как на меня напали. А потом…

Он замолчал и смущённо опустил голову. Он же не остановится на этом, правда? Нельзя вот так может прервать историю! Катрина коснулась его руки и спросила:

— А потом?

Артур отвёл взгляд. Что ему могло присниться такого, что он так смутился? Тем более, это просто сны, несмотря на то что сейчас пытался сказать голос в голове.

— Это прозвучит странно, — начал тихо говорить Артур, будто боясь, что его услышат спавшие, — Но мне кажется, у меня начались галлюцинации. Знаешь, будто кто-то со мной говорит.

Катрина напряглась, но ничего не ответила. Она не так себе представляла его ответ.

— Какая-то девушка, — сразу же продолжил он. — Перед тем, как приехали твои друзья, она мне сказала, что Тритий спас нас от взрыва. Или что-то такое. Какое-то влияние пурпурной магии на мозг, наверное.

Катрина вскинула брови в удивлении. Ей голос, тоже женский, тоже странный, сказал то же самое примерно в то же время. Артур её взгляд интерпретировал опять неправильно, потому что он сбивчиво затараторил:

— Ты только ничего не подумай, я не знаю, чей это голос! Вообще, странно, что он женский, учитывая, что это мои галлюцинации…

Катрина засмеялась и была готова поспорить, что голос в голове смеялся вместе с ней. Артур? Изменять? Катрина даже себе представить такого не могла. Он сам ей признавался, что его психологические ресурсы в романтических отношениях могут быть ограничены только одним человеком. Он не был способен изменять в силу личности, и это ему скорее надо волноваться теперь, что Катрина найдёт кого-то на стороне. Кого-то, кто будет терпеть всё её заскоки с таким же спокойствием, как Артур. Таких людей, однако, попросту не существует, так что ему повезло: никого она не найдёт.

На самом деле, она думала вовсе не об этом, потому что до неё дошёл смысл слов Артура довольно быстро. И прежде чем обдумать этот вопрос в голове, чтобы он не звучал настолько глупо, она его произнесла:

— Ты тоже её слышишь?

Не было никаких подтверждений, что они слышат один и тот же голос. Или что их галлюцинации связаны. Но почему-то это показалось Катрине верным, даже до того, как они вместе с Артуром одновременно услышали:

«Вы догадались даже быстрее, чем я думала».

Они переглянулись и не успели ничего сказать, как голос продолжил:

«Да, да, вы оба меня слышите. Поздравляю, вы это поняли. К сожалению, я не могу вам ничего рассказать о себе. Даже имя. Можете его выбрать сами. Просто знайте, что ваши жизни в опасности, и ваши сны с этим связаны. Я бы вам сказала больше, но он следит за вами. Будьте аккуратнее».

— Кто «он»? — спросила Катрина, но ответа не получила: голос замолчал. Будто и не было его никогда.

Артур даже потянулся ущипнуть себя и очень разочаровался, когда понял, что это был не сон. Затем застонал и закрыл лицо руками. Оттуда раздалось не совсем разборчивое «да сколько можно». Катрина коснулась плеча Артура. Сейчас его не стоило обнимать: во время стресса у него начинается стойкая аллергия на любой тесный физический контакт.

Тем временем на горизонте уже появилось синее пятно Земли, которое с каждой секундой становилось всё больше. Когда они успели пересечь лунную орбиту? Артур наклонился к ней, заворожённый видом на Землю из космоса. Колыбель человечества была не такой красивой на картинках.

— Как думаешь, кто это? — прошептал Артур ей на ухо, отчего Катрина вздрогнула. Быстро он затолкал эмоции в подсознание.

— Ты правда веришь, что это не простые галлюцинации? — Катрина обернулась на него.

— Это одна теория. Вторая — что это… кто-то из богов, — объяснил Артур, отсел от неё на нормальное расстояние и опять опустил голову.

Катрине вторая теория показалась абсурдной, но раз им было нечего делать, она решила подумать над этим. Вряд ли боги будут связываться с людьми таким странным методом? Она дотронулась до левого запястья, где когда-то висел браслет Второй тропы, который ей как-то отдал дядя. Он же ей пытался объяснить одну простую истину: «Все боги — идиоты». Особенно Захария Роджерс почему-то не любил второго бога, несмотря на то что формально принадлежал его тропе (оттуда у него и браслет). И со священниками он ругался каждый раз, когда приезжал в Лахесу, а маленькой племяннице объяснял «правильную историю», которую «в текстах всегда опускают». Единственный плюс рассказов дяди — он очень подробно описывал характер каждого бога, от первого до почему-то седьмого. Если обладательница голоса принадлежит к богам, то точно не подходит ни под одно описание дяди. Или описание из священных текстов, чего уж там.

— Либо она прячет свою личность, либо это Гепта, — предположила Катрина.

— Мёртвая седьмая богиня? Которая не факт, что существует? — скептично переспросил Артур.

Катрина пожала плечами. Этот вариант ей казался самым логичным, пусть современная церковь холодно относится к идее существования ещё одной богини, «переставшей существовать при загадочных обстоятельствах», как ей рассказывал дядя. Может быть, она просто потеряла свой облик, и теперь ей стало скучно в бестелесной форме, поэтому она решила поговорить с двумя пурпурными магами. Кто знает эту религию? Катрина понимала в ней примерно ничего.

— Я за первый вариант. Секунда же любит менять облики? Может, ему стало скучно? — предложил свою теорию Артур.

Тоже вариант, который вызвал у Катрины улыбку на лице. Перед дядей ему точно не нужно упоминать второго бога, иначе он начнёт десятичасовую лекцию про свою интерпретацию Шести. Катрина однажды совершила эту ошибку. Ей не понравилось. Совсем не понравилось.

— И теперь вы обсуждаете богов? А у вас интересные темы для разговоров бывают? — спереди раздался сонный голос только проснувшейся Ами. Через мгновение она показалась из-за спинки кресла. Артур отвёл взгляд, скрывая раздражение.

— Ами, успокойся, твои шутки сейчас не к месту, — огрызнулась Катрина и снова посмотрела в окно.

Земля теперь загораживала весь вид. Они входили в атмосферу. Катрина показала Артуру знак, что они продолжат этот разговор позже, на что он кивнул, а затем спокойным, холодным голосом обратился к Ами:

— Если ты хочешь сказать, что религия — выдумка, то можешь не начинать.

Она на него посмотрела так, будто он её ударил, а затем молча показала браслет Пятой тропы на руке. Артур стал красным, как помидор, и начал извиняться.

— Тебе не нравится Седьмая тропа? — спросила его Ами.

«Седьмой тропой» в религии называли всех сомневающихся, неверующих и попросту тех, кто не выбрал другую из шести троп. Относились ли к ним хуже? Нет. По крайней мере, на словах эти времена прошли примерно в то же время, что и национализм, пусть среди совсем радикальных верующих в Шестёрку встречались те, кто с подозрением поглядывал на Седьмую тропу. Артур был не из этих.

— Или тебе не нравлюсь я? — продолжила Ами.

Конечно, она догадалась сама, и ей хватило одного взгляда Артура, чтобы это понять. Катрина откинулась на спинку кресла и не стала вмешиваться. Им нужно разобраться с этим самим.

— Неправда, — ответил Артур. Его голос немного дрожал, и Катрина чётко слышала в нём ложь. Разведчик из него бы получился явно отвратительный.

— Катрине я тоже не нравилась, — задумчиво хмыкнула Ами. — Потому что я слишком много говорю, да, Катрин?

Ами посмотрела на неё, и Катрине пришлось кивнуть, а затем добавить:

— Просто поубавь шутки, ладно? Ты многого хочешь от человека, у которого отняли всю нормальную жизнь.

Подруга кивнула и отвернулась от них, чтобы выглянуть в окно.

Они уже входили в атмосферу, и воздух вокруг стал красным. Катрина поёжилась, вспоминая свой сон. Казалось, один из языков пламени вот-вот оторвётся от остальных и схватит её за горло. Кошмары даже умудрились испортить её любимый момент в межпланетном путешествии, чудесно. Артур приобнял её, и страх чуть отступил. Затем он сказал тихим голосом:

— Твои друзья, конечно, странные. Но они не плохие люди.

Его точно услышали спереди, но Ами не обернулась. Катрина тихо ответила «да», и легла на его плечо. Вместе они наблюдали за тем, как машина приступила к снижению на Землю. Скоро они будут дома.

Примечания:

Кто угадает, откуда я взяла идею с такими кодовыми именами, тот молодец

К одновременному счастью и сожалению Артура, он наконец-то смог уснуть, как только машина оказалась в нижних слоях атмосферы Земли. По-настоящему уснуть, а не на секунду прикрыть глаза, борясь с очередными проявлениями головной боли. Как ему потом рассказали, на аквилонском пункте досмотра было пусто: Мальком подгадал время приезда так, чтобы попасть на смену охраны, а Рэй с Миной смогли сломать систему контроля за въезжавшими. До земель сопротивления оставалось ещё несколько часов, поэтому Мальком, уже вполне уставший от дороги на планету, поменялся с Миной, проспавшей больше всех.

В пригороде Лахесы Катрина растолкала Артура, и ему пришлось проснуться. По крайней мере, никаких странных снов ему больше не снилось, да и голос он больше не слышал. Может быть, и тот разговор был фантазией уставшего сознания? Может быть, он это сам придумал, что Катрина слышала тот же голос? Одного упоминания в разговоре с ней хватило, чтобы понять, что ему, однако, не приснилось. Удивительно и страшно.

Когда Артур заставил себя открыть глаза, он увидел через окна жёлтый свет солнца и обратно зажмурился. Натуральный свет был слишком ярким, он привык к мрачному освещению Атрополя, находившегося от звезды гораздо дальше любого места на Земле. Через открытые окна в салон проникали звуки чириканья птиц и запах свежескошенной травы. Машина остановилась, что вынудило Артура всё-таки окончательно открыть глаза и рассмотреть, куда же они приехали.

Перед ним открылся захватывающий пейзаж, по яркости напоминавший скорее детский рисунок. Вдалеке он видел огромные горы, верхушки которых скрывались за белыми облаками, медленно плывущими по ярко-голубому небу. Середина весны на Земле явно что-то магическое. Артур не дышал, рассматривая все детали. Вон там летела стая птиц. Вон там ветер ворошил только начинавшие зеленеть кроны деревьев. Вон там облака сложились в фигуру зайца. Артур даже не заметил, что приоткрыл рот от удивления, пока не услышал смех Катрины.

— Добро пожаловать на Землю! — сказала она.

— А… Ага, — промямлил он и продолжил рассматривать земную природу. На картинках она выглядела не так красиво. Не так ярко. Не так громко.

До ушей донёсся звук воды. Только тогда Артур понял, что они находились недалеко от морского побережья. В воздухе чувствовалась некоторая солоноватость и свежесть, какой он никогда не чувствовал в Атрополе. Ему казалось, что он вот-вот заплачет от всех этих новых ощущений. Но всё-таки не заплакал. С силой он отодрал себя от окна и заметил, как на него все смотрели с улыбками на лице. Артур смущённо отвернулся. «Они же все с Земли, а я тут сижу восхищаюсь. Для них это был обычный пейзаж», — подумал он и пообещал себе больше не восхищаться в открытую. Только осторожные и незаметные взгляды на небо или на море. По секунде. Может, по две секунды.

— Через сколько мы приедем? — Артур решил перевести тему со своего удивления земными пейзажами.

— Через два часа. Мы решили сделать остановку, чтобы позавтракать, — ответила Катрина.

Под её глазами были огромные тёмные мешки, так что Артур решился спросить:

— А ты вообще спала?

Катрина не ответила, только пожала плечами. Её испугал очередной кошмар, и она не смогла заснуть. Артур сделал мысленную заметку найти в Лахесе для неё мелатонин, потому что он не мог видеть свою девушку настолько измотанной.

Артур вышел из машины и впервые в жизни увидел морское побережье вблизи. Прежде чем он успел побежать к воде, Катрина взяла его за руку и показала на раскладной столик с шестью стульями.

— Поможешь мне разложить еду? Мы заехали за ней по дороге. — попросила его Катрина.

Он, конечно, не мог сказать «нет», да и ходьба на свежем воздухе должна была помочь ему окончательно проснуться. Подумать только, несколько дней назад каждый шаг давался ему с трудом, а теперь казалось, что ничто не сможет его остановить. Он успешно боролся с желанием начать подпрыгивать при каждом шаге, будто ему снова пять лет.

Через пятнадцать минут вся еда оказалась на столе. Из багажника Рэй притащил странную металлическую конструкцию и попросил Артура помочь её собрать. В итоге у них получилась коробка на ножках, которую они поставили между машиной и столом. Затем Мина откуда-то достала кусочки маринованного мяса. Завидев Артура, она попросила его принести из машины какой-то «мешок с углом». Артур не стал переспрашивать, что подруга Катрины имела в виду, а просто пошёл искать этот самый «угол», который, вообще-то, оказался «углём». Мешок был невероятно тяжёлым, и где-то глубоко внутри проскочил страх, что вот-вот у него откажут ноги, хотя этого не происходило ни разу с того злополучного дня. Перед глазами встала картина, как он падает вместе с этим мешком на землю, и Артура на мгновение парализовало. Рэй в это время вопросительно смотрел на Артура всё то время, что тот стоял с мешком.

— Что-то случилось? — спросил он. — Сыпь уголь в мангал.

То есть, эта странная коробка на ножках называлась «мангалом». Интересное слово. Действительно. Артур открыл мешок и насыпал в мангал столько угля, чтобы вся корзина была заполнена чёрными камнями. Рэй громко рассмеялся:

— Ты же с Марса, точно.

У него на лице проступили слёзы от смеха. Артур почувствовал, как щёки загорелись от смущения. Он явно сделал что-то не так и спросил:

— А при чём тут это?

— Мангалы в Атрополе запрещены, потому что сокращают запас кислорода. Ты всю жизнь прожил на Марсе, конечно, ты этого не знал, — спокойно (и вовсе не обиженно, отметил Артур) пояснил Рэй. — Слишком много угля. Мангал нужен, чтобы на нём жарить мясо и овощи, а если в нём слишком много угля, то мясо и овощи сгорят, а не пожарятся.

— Ой, извини, — промямлил Артур.

Как там его учили подавлять стыд за себя? Глубокий вдох, глубокий выдох, прогнать желание провалиться под землю от простой неудачи. Не думать о том, что его все бросят, потому что он что-то не знал, будучи всю жизнь практически затворником, да ещё и с Марса. Артур им нужен как пурпурный маг. А Катрине тем более нужен. Его страх не обоснован, а потому Артуру можно было не чувствовать стыда. Только от этого рационального заключения стыд всё равно не проходил.

— Всё в порядке, правда, — повторил Рэй. — Но часть угля нужно убрать обратно в мешок…

— Я помогу! — к ним подскочила Ами, как всегда радостная. Её глаза загорелись голубым, и лишний уголь сразу же поплыл аккуратно в мешок. Через где-то секунд десять угольная катастрофа была предотвращена и Ами, сказав простое «не благодарите, мальчики», побежала обратно к столу. Вприпрыжку. Артур почувствовал укол зависти.

После того как Рэй зажёг с помощью оранжевой магии огонь, Артур пошёл смотреть, что делали Мина с Катриной. А они резали мясо и нанизывали его на шампуры. Ами в это время раскладывала на решётки нарезанные овощи. Зрелище показалось Артуру удивительным, но он не стал этого произносить вслух, чтобы снова не показаться необразованным марсианином. Он лишь передал сообщение Рэя, что мангал будет готов через несколько минут.

Часа через полтора они впятером наслаждались едой. Всем процессом жарки заведовал, опять же, Рэй, а мясо с овощами ему приносила Мина. До Артура наконец-то дошло, что они пара, где-то через полчаса. Через ещё полчаса, когда он прищурился, то заметил обручальные кольца на их пальцах. Морской воздух был прохладным, но Артур всё равно не предполагал, что начнёт замерзать. На нём была тёплая толстовка, да и рядом горел открытый огонь. Почему тогда его колотило? Катрина, сидевшая рядом с ним и одетая гораздо легче, выглядела в порядке. Не считая беспокойства на лице.

— Ты в порядке? — спросила она.

Артур не стал врать и просто предположил, что заболевает. Катрина на секунду задумалась, а потом помотала головой.

— Акклиматизация и стресс. Я принесу одеяло, — пояснила она, и, не дожидаясь возражений Артура, пошла в сторону машины.

«Одеяло» оказалось серым мягким пледом, взятым прямо из их квартиры. На нём до сих пор был марсианский запах, от которого Артур почувствовал тоску по дому. Да, он здесь, на Земле, вдыхает морской воздух, впервые в жизнь ест еду, обжаренную на открытом огне, но скучает он по фальшивой атмосфере, тусклому солнцу и бело-красной цветовой гамме марсианской колонии. Скучает по той жизни, скучает по родителям. Он накинул плед на плечи, потому что дрожь не прекращалась. Зря Артур опять подумал о родителях. Воображение рисовало картины пыток, криков. И всё из-за него.

Стол ломился от закусок, но Артуру кусок в горло не лез. Он просто сидел и слушал, как говорят другие, пытаясь сосредоточиться на звуке их голосов и выкинуть из головы плохие мысли. Всё равно он теперь далеко и ничего не сможет сделать. Переживания эта мысль, однако, не отменяла.

Внезапно Катрина встала со своего места вместе с пластиковым стаканчиком.

— Думаю, мне надо произнести пару слов, раз уж мы собрались все вместе впервые за столько лет, — громко начала она свою речь, которую, однако, сразу же оборвал другой женский голос.

— Ты произнесла уже больше пары слов, и Мальком до сих пор отсыпается в машине.

— Тихо, Венера! — шикнула Катрина на Мину, и та сразу замолчала. Широкая улыбка не сходила с её лица. Катрина прокашлялась и продолжила:

— Это были долгие семь лет в разлуке, но вот селенавты снова в сборе. Практически. Думаю, Юпитер не хочет, чтобы его будили до приезда в город, но он согласится со всеми моими словами. Мы пережили многое, от внезапной свадьбы Марса и Венеры, — (тут она долго молчала, осуждающе смотря на упомянутую пару, которая одновременно рассмеялась, когда их упомянули), — До нового члена селенавтов. Пока неофициально, но я думаю, штаб согласится с моим решением как лидера, которая больше не команда, а группа друзей, почему-то объединённая в одну команду, но неважно! Артур, можешь встать?

Артур не хотел признаваться, что прослушал всё, кроме последнего предложения, поэтому быстро встал, сильно сжав свой полупустой стаканчик с соком.

— Итак, можете поприветствовать нового члена селенавтов, «Землю»!

Все захлопали, как в концовке одного из психоделических мультфильмов, который ему как-то показала Катрина. Артур замер как вкопанный, не зная, как реагировать. Думал пошутить, что теперь Катрина даже по кодовому имени его «спутница», но не стал, оставив простые каламбуры для других. Он решил помахать рукой. Нет, так стало ещё хуже. Почему Катрина его не предупредила?! Артур почувствовал небольшое раздражение, которое, однако, сразу погасло, когда он посмотрел на абсолютно радостную Катрину и остальных селенавтов.

Ему разрешили сесть, и только тогда Артур понял, что у него опять горели щёки от смущения. Катрина к нему наклонилась и прошептала:

— Небольшой сюрприз. Надеюсь, ты не против. Заявку на вступление я уже подала, должны скоро одобрить. Удобнее, если оба пурпурных мага будут вместе, так что тебя должны принять в селенавты.

Артур понял, что, несмотря на фоновое раздражение, он не чувствовал злости, только ощущение приятной теплоты. Он решил спросить:

— Как вообще селенавты появились?

— Папа не хочет давать продвигать меня в рангах, так как боится, что это посчитают коррупцией. Поэтому создал отдельную команду для меня, чтобы туда запрятать. А они, — Катрина кивнула на общавшуюся между собой троицу, — пошли за мной. Сами. В итоге ему пришлось сделать из неофициальной команды официальную ячейку.

— Странно, — отметил Артур.

— Так он аргументирует, почему я до сих пор треугольник, хотя уже могу квалифицироваться в квадраты!

— Кто? — переспросил он. — Это ранги у вас такие?

Катрина кивнула и ответила:

— Да. Ранги названы в честь фигур. Круги внизу, затем треугольники, квадраты, полумесяцы — заместители руководителя. А сам руководитель — звезда, но его так никто не называет. Ты уже знаком с одним из полумесяцев, кстати.

— Тот Роджерс? — предположил Артур, вспоминая эксцентричного пурпурного человека с Марса. От одного воспоминания о нём по коже пробежали мурашки.

— Ещё этот «полумесяц» меня формально вырастил, так что я его называю «дядей», хотя он мне не родственник. Это так, для справки, — призналась Катрина с небольшой улыбкой на лице.

Артур закатил глаза и откинулся на спинку хлипкого пластикового стульчика с такой силой, что чуть не упал.

— Ты серьёзно?! — вырвалось у Артура, и все резко обратили взгляды на него. Ой.

— Ты ему наконец-то сказала, что «главный террорист двух планет» — твой отец, Катрин? — поинтересовалась Ами, пытаясь не засмеяться.

— Нет, я это уже упомянула. Теперь про дядю Захарию.

Ами, в конце концов, не сдержала смех, и вместе с ней засмеялись все остальные, включая Катрину. Даже Артур засмеялся.

— Так, а ещё родственники? Давай уж сразу про всех. Мэр — твоя тайная тётя со стороны матери? — сквозь смех спросил Артур.

— Нет-нет, больше никого нет, обещаю, — ответила Катрина, помотав головой. — Остальные либо мертвы, либо не в сопротивлении, и я о них не знаю.

Артур поблагодарил Шестерых, что больше ни с кем не придётся знакомиться. Он даже не хотел представлять, какими людьми могли бы быть её бабушки с дедушками. Или тайные братья с сёстрами. Столько знакомств он не выдержит. Его предел новых знакомых уже был переполнен одной Ами!

Они общались ещё час, а затем собрали остатки еды для Малькома, столики со стульями, мангал и образовавшийся мусор, который выкинули в один из контейнеров по пути в город. Артур помогал везде, где только мог. В машине у него уже заболели ноги, но это была совсем другая боль, более приятная и, как понимал Артур, временная.

Воздух был солёным. Артур думал о том, как здорово было бы оказаться на побережье наедине с Катриной. Он слышал, что в морской воде можно купаться, хотя сам, конечно же, этого никогда не делал. Недолго представлял себя на море: мысли опять вернулись к произошедшему за последние дни. Сейчас он наконец-то думал об этом без ужаса, будто наконец начал принимать произошедшее: «Может быть, так было задумано Вселенной? Всё это бегство на Землю. Может быть, это и к лучшему?» Что-то ему подсказывало, что с этим выводом не согласится даже Катрина.

Они приехали в Лахесу около полудня. Солнце слепило глаза так ярко, что Артур даже в машине сидел прищурившись. Катрина хотела отдать ему свои тёмные очки, но Артур с ходу отказался, понимая, что будет выглядеть в них глупо. Какие тёмные очки в апреле? Он справится и без них! По крайней мере, он так думал, прежде чем выйти из машины, и свет больно ударил по глазам. Тогда-то ему и пришлось согласиться.

Лахеса была противоположностью Атрополя. Если родной марсианский город — чётко выверенный, построенный по планам урбанистов и архитекторов в рамках трёх заранее обозначенных круглых уровней, то Лахеса будто возникла в результате эволюции: хаотично расставленные домики, от старых деревянных до новых железобетонных.

Зрелище на дальнем конце города его ужаснуло: хаотичная застройка прерывалась кратером. Результат взрыва, произошедшего ровно полвека назад. Артур почему-то думал, что его последствия устранили ещё до союза с опальцами, но вот он, пустой и безжизненный шрам на теле города, а вокруг заброшенные здания. Катрина подошла к нему и молча положила руку на плечо. Она тоже не сводила глаз с кратера, и почему-то выглядела слишком бледной.

— По крайней мере, город всё ещё живёт, — сказал Артур.

Катрина кивнула и тихо добавила:

— Районы вокруг были эвакуированы из-за повышенного магического фона, но сейчас он спадает. Люди туда возвращаются. Если всё пройдёт хорошо, то через 30 лет там можно будет жить.

— Только районы вокруг?

— Большую часть магии смогли ликвидировать в первые часы после катастрофы, так что город целиком не расселяли, — начала рассказывать Катрина, на автомате, будто повторяла одну и то же много раз. Поймав себя на этом, она прервалась. — Оставим историю на потом. Нам ещё проходить контроль.

— Опять?! — удивлённо воскликнул Артур.

Катрина улыбнулась и кивнула:

— Фактически Лахеса и все владения сопротивления — другое государство, так что на въезде в город тоже проверяют документы. Их и на въезде проверяли, просто ты спал. Не волнуйся, нас быстро пропустят.

Если их должны были «быстро пропустить», то почему на въезде стояли люди с автоматами? Артур начинал нервничать. Где-то в душе закралось сомнение, что его застрелят на месте. Напомнило ему о Клодаре, а мысли о Клодаре, как обычно, вызвали приступ тихой паники, который он успешно скрыл. Катрина его держала за руку всё время, как ребёнка, отчего Артуру было ещё противнее. Но вырывать руку не стал.

Наконец, им отдали вещи и пропускные документы, и все селенавты смогли вернуться в машину. Когда Артур открыл свой паспорт, он увидел там вкладыш с зелёной печатью: оказывается, в Лахесе никто не ставит печати именно в документы, чтобы при досмотре документов по ту сторону границы не было никаких вопросов. Только вкладыш терять нельзя, по крайней мере, пока ему не оформят второй паспорт, действующий только в пределах территорий «Чёрного опала».

— Формально город просто отделился от Юнктерры. Прошлый мэр был ярым противником их правительства и попросил о защите со стороны «Чёрного опала». Это позволило нам войти в город и заключить с городской администрацией соглашение о взаимопомощи. Они нам — территорию, мы им — защиту от рубров, — объяснила Катрина по дороге в штаб сопротивления.

— То есть, твой отец — министр обороны, по сути? — подытожил Артур.

— Да, но в дела города он не вмешивается. Всем здесь заведует городская администрация, подотчётная только жителям региона.

Машина ехала в центр города. Оказывается, Лахеса была совсем небольшой, потому что они доехали очень быстро, и Артур не успел ничего рассмотреть. Только с удивлением отметил, что здесь не было небоскрёбов. В остальном же Лахеса походила на совсем обычный город. Дети шли из школы, мамы прогуливались с колясками, парочки заходили в кофейни, где сидели сосредоточенные студенты с ноутбуками. В воздухе Артур слышал тонкое жужжание насекомых и птиц. По всей Лахесе пахло свободой, но он не знал, что конкретно входило в это понятие. Будто с души сняли замок.

Машина доехала до главной площади. Они остановились на парковке около городской мэрии. Мина и Ами вдвоём растолкали Малькома, который явно не хотел вставать. Все вместе селенавты пошли в сторону от мэрии на противоположную сторону улицы. Когда они подошли поближе, Артур заметил, как один комплекс выделялся на общем фоне. Здание выглядело старым, с обтрескавшейся на фасадах светло-жёлтой краской и деревянными оконными рамами. Около входа стоял человек в чёрном пальто, широких штанах, свободной белой рубашке и широкополой шляпе. Образ дополнялся грубыми кожаными ботинками с серебряными вставками. Точно пират сошёл с экрана кинотеатра. «Пират» заметно оживился, когда увидел селенавтов, и подбежал к ним. Как только с него не слетела шляпа? Завидев Малькома, парень заключил его в свои объятья. Тогда Артур смог рассмотреть незнакомца: у «пирата» была смуглая кожа, тонкие черты лица, из-за которых он выглядел на несколько лет младше, и большие серые глаза. Под шляпой развевались волнистые волосы медного цвета, доходившие «пирату» до плеч. Мальком молча обнял его в ответ, и Артур впервые увидел на его лице улыбку. Затем незнакомец начал здороваться со всеми и подошёл к Артуру:

— Я Адам, рад знакомству.

Адам был ростом с Катрину, даже чуть ниже, поэтому Артур почувствовал себя особенно неловко. Но пожать руку и поздороваться в ответ всё равно пришлось. Затем Адам позвал всех внутрь в пункт оформления пропусков, где за несколько минут Артура сфотографировали и оформили пластиковый пропуск с этой фотографией (очень неудачной, просто отвратительной). У остальных селенавтов карточки уже были, и их просто проверили, а также перенастроили на новый код. Артур, к своему сожалению, не успел взглянуть на пропуск Катрины, хотя она там точно была ещё с натуральным цветом волос. Катрина намеренно её убрала быстро, чтобы Артур ничего не увидел. Прежде чем он успел возмутиться, к ним снова подошёл Адам, наблюдавший за всем процессом оформления пропусков. Он позвал Артура пройти за ним в отдел документации, чтобы заполнить последние бумаги.

— А мне не нужно зарегистрироваться в мэрии? Почему мне оформляют документы не там? — поинтересовался Артур, пока они вдвоём шли по затхлым коридорам первого этажа. Под ногами скрипел деревянный пол.

— Особое решение мэра и главы сопротивления, — ответил Адам, — Говорят, ты слишком важный, так что для тебя процедуру упростили. Поэтому так быстро.

Да, точно, пурпурная магия, от которой у него все проблемы.

— Так что, тебе уже дали кодовое имя? — внезапно поинтересовался Адам.

Артур ответил ему прямо, и парень тихо посмеялся.

— Так и думал, — проговорил он с нескрываемой радостью. — Я, кстати, кажется, не сказал своё. Я Сатурн.

— Ты тоже в команде? — удивился Артур.

— Формально нет, но я знаю их всех уже лет десять, так что кодовое имя дали и мне, — начал рассказывать он. — Вообще, как ты понял, я работаю в отделе документации. Не то чтобы мне родители позволили пойти в военную ячейку, но место в сопротивлении я всё равно нашёл. Они этому были, правда, не очень рады.

— Родители?

— Моя бабушка — Диана Дюмон, мэр. Её выбрали пару лет назад, но и до этого она была в администрации. Родители там же, но в департаменте образования. И все они… несколько негативно относятся к мистеру Аркану.

Артур тяжело вздохнул. Конечно, они все знакомы между собой. Но чтобы дружить? Увидев реакцию Артура, Адам опять рассмеялся и отметил:

— У Малькома была такая же реакция, когда бабушку выбрали мэром.

Тем временем они дошли до отдела документации, который был расположен на цокольном этаже за многими поворотами, и неловкий разговор, к счастью Артура, можно было прервать. Он не знал, как общаться с людьми, которые рассказывали о себе слишком много в первые минуты знакомства. Не потому, что Артур осуждал, нет, просто он делал также и не умел ставить себя на место людей, находившихся по другую сторону этого неловкого разговора.

В небольшом кабинете сидел мужчина средних лет, почему-то в повседневной одежде, состоявшей из белой простой футболки и синих джинсов. Сотрудник, чьё имя у Артура вылетело из головы в ту же секунду, как Адам его произнёс, попросил расписаться в нескольких местах. Артур пробежал каждый документ глазами. Матери учили его никогда ничего не подписывать без внимательного прочтения. Ничего подозрительного в бумагах не нашлось, хотя Артур уже представлял, как там мелким шрифтом будет написано что-нибудь абсолютно сумасшедшее. Мелкого шрифта даже не было! Разочарование, полное разочарование!

После оформления всех документов они тем же путём вернулись к входу, где их ждали остальные. Здесь Артур и Катрина попрощались со всеми и направились домой к ней. По пути Артур не мог не спросить Катрину про Адама, но ничего нового она про него не рассказала. Зато при каждом упоминании бабушки друга в её голосе чувствовалась нотка отвращения.

— Между вами что-то случилось? — спросил Артур, не выдержав приступа любопытства.

— Ты что, нет, — удивлённо ответила Катрина, и больше ничего не добавила.

Артур ей не поверил, но не стал этого говорить, чтобы не лезть не в своё дело. Катрина сразу же поменяла тему и описала ему все свои любимые места в городе, которые «они обязательно посетят». Они зашли за кофе в её любимую кофейню, которая, к счастью, не закрылась за долгие годы отсутствия Катрины в городе, и затем дошли до дома. Это было одно из современных зданий в девять этажей, облицованное дешёвой плиткой в светло-жёлтых тонах.

На часах уже было два, когда они зашли в свою квартиру на восьмом этаже и оказались в широком коридоре. Слева двери вели в гостиную, совмещённую с кухней и столовой, а справа — в спальную и кабинет, где уже стояло два стола.

— Большая, — вырвалось у Артура. В Атрополе квартиры стоили гораздо дороже, да и строились гораздо меньше. Здесь же, казалось, по коридорам гулял затхлый воздух. Артур открыл форточку в гостиной, и сразу стало легче дышать.

— Мы с родителями здесь жили раньше. Отец отдал её мне в качестве подарка на совершеннолетие, а сам себе купил однокомнатную в двух шагах от штаба. Ему здесь тяжело находиться после смерти мамы, — объяснила Катрина, задумчиво рассматривая вычищенный интерьер. Она сидела на диване, поставив сумку рядом с собой. — Отец прислал по почте две единственные копии ключей. Это твоя, — она бросила Артуру ключи, и те упали на пол. Он поднял ключи с пола и осмотрел их. На связке их было всего два: один для домофона, другой от самой квартиры.

— Нам нужно купить вещи для дома, — сказал Артур, снова осматривая неприятно пустое пространство.

— Сейчас пойдём, — ответила Катрина, встав с дивана. — Только… ты ничего не слышишь?

Артур думал, что сходил с ума: сразу, как только они вошли, он услышал какой-то гул. Источник шума нашёлся в кабинете. Прямо на стене они увидели нечто, похожее на трещину. Она разрезала дальнюю стену комнаты пополам, от потолка до пола. Внутри трещины они увидели переливы всех цветов радуги. Цвета двигались в хаотичной манере, волнами перемешивались друг с другом, растворялись и появлялись вновь. Это было завораживающее, даже манящие зрелище. Однако было что-то в этой трещине пугающее, ужасающее на уровне древних инстинктов. Катрина и Артур переглянулись между собой, но никто из них не знал, что это такое. Катрина медленно подошла к трещине и закрыла её при помощи смеси нескольких цветов магии. От гула у Артура успела заболеть голова, и он вздохнул с облегчением, когда он прекратился. Катрина тяжело дышала, будто только что пробежала марафон. Она села на стол и сказала:

— Не знаю, что это, но, по крайней мере, оно закрылось.

Как бы не так. Трещина открылась вновь, ещё больше и громче, чем прежде. Вскрикнув от боли и удивления, они выбежали из кабинета и закрыли за собой дверь.

— Понятно. Я попрошу дядю с этим разобраться. Он точно должен знать, что это, — несколько дрожащим голосом проговорила Катрина.

— Он же на Марсе, нет? — спросил Артур.

Катрина только пожала плечами и набрала дядю по телефону, и уже через пару минут Захария Роджерс стоял у входной двери, в пурпурном пиджаке, чёрных брюках и зелёных тёмных очках. Но без фальшивой улыбки на лице. Наоборот, он выглядел так, будто ему только что сообщили о случившемся конце света. Как он вообще успел добраться до Земли насколько быстро? Он даже не обратил внимания на Артура и поздоровался только с Катриной, потрепав её по голове и сказав «показывай». Катрина медленно открыла дверь, сморщившись от неприятного звука. Артур закрыл уши руками, но сильно ему это не помогло.

Мистер Роджерс быстро вошёл внутрь и снял очки, драматичным жестом кинув их на пол. Вокруг него появилась разноцветная аура, такая же, как у трещины, и он направил магический поток прямо на неё. Артур не заметил, как сполз на пол, не в силах удержаться на ногах. В воздухе запахло озоном. Кажется, прошло несколько лет, прежде чем гул прекратился, а мистер Роджерс вышел из кабинета, снова с очками на лице.

— Ребёнок, ты в порядке? Я со всем разобрался, — мужчина наклонился к нему и протянул руку, чтобы помочь встать.

Неловко, но Артур не стал отказываться от помощи. Он встал и оглянулся в поисках Катрины, которая, как оказалось, ушла в гостиную подальше от гула, а теперь вернулась.

— Что это было? — поинтересовался Артур.

— Последствие нестабильного магического фона. Ничего страшного, — сказал мистер Роджерс, а затем повернулся к Катрине. — Молодец, что позвала меня, а не техников. Они бы ничего не сделали.

— А ты не сможешь нас научить также? — спросила Катрина, к которой наконец возвращался румянец. — Я пыталась её закрыть, но она сразу заново открылась.

— Опасно, опасно, ребёнок, — Роджерс неодобрительно покачал головой. — Больше так не делай. Она могла взорваться, и тогда я даже не знаю, что сказал бы твой отец. Вы не сможете закрыть трещину, даже если объедините силы. Здесь нужно чуть больше магии, что доступна даже вам вместе. Так что вызывайте меня, я всегда успею прийти. На Марсе вы таких не видели?

И Артур, и Катрина одновременно помотали головой.

— Чудесно. Значит, ещё есть время… — пробормотал себе под нос мистер Роджерс. — Ладно, дети, бывайте. У дяди Захарии ещё много дел!

С этими словами он поклонился до пола и ушёл, оставив Артура и Катрину в одиночестве. Ну, практически в одиночестве. Потому что как только Роджерс скрылся за входной дверью, они услышали другой голос, несколько раздражённый: «Не верьте ему, эти трещины гораздо опаснее, чем вам кажется. Он просто не хочет вас пугать».

— И что они значат? — с неприкрытой досадой спросила Катрина.

«Конец света, который устраивает эта пародия на бога».

И голос снова замолчал, будто его и не было. Артуру тоже начинали надоедать игры в шарады.

— Может, хотя бы ты мне скажешь, как он добрался из Атрополя в Лахесу так быстро? — спросил он Катрину после долгого неловкого молчания. — Это же невозможно. Кто он вообще такой?

Катрина пожала плечами, а затем ответила:

— Пурпурный маг, просто калибра повыше нашего. А на Землю он добрался так быстро, потому что его сюда вызвал отец. У него есть транспорт побыстрее.

— Какой?

— Телепорт.

— Что? — переспросил Артур. — Давно установлено, что телепортация невозмож…

— Пурпурная магия, — ответила Катрина. — Он сам мне не говорит, как это делает. Поверь, я его спрашивала всё детство.

— Тебе не кажется это подозрительным?

Опять молчание. Катрина отвела взгляд и прошептала:

— Нет. У рубров нет технологий телепортации, мы это из чертежей знаем. Значит, он не их шпион. А остальное не так важно. Ему доверяет отец, мне этого достаточно.

На этом тема была исчерпана. Пришло заняться делами более насущными: например, сходить по магазинам.

Они разобрались с этим лишь к глубокому вечеру, когда время приближалось к полуночи. Артур упросил Катрину на тренировку завтра: ему не терпелось наконец научиться управлять собственной силой. Прошло не так много времени с того, как она вышла из-под контроля на Марсе, но она снова просилась наружу. Артур постоянно ловил себя на том, что вот здесь или здесь или вон там хочет применить, например, голубую магию. Сейчас хотелось выбраться из окна и осмотреть окрестности города в воздухе. Занять голову хоть чем, чтобы не думать о происходящем с родителями. Рутина, рутина, если он снова вольётся в рутину, то перестанет переживать… Наверное.

Из окна открывался вид на побережье. На рябой поверхности воды отражался белый свет полумесяца, а небо было усыпано кластерами звёзд. Здесь они собирались в другие формы, чем на Марсе, и Артур изучал их с любопытством пятилетнего ребёнка. С кружкой чая в руках он сел на подоконник. Надо будет найти карту земных созвездий и сравнить их с марсианскими.

— Я скучала по этому пейзажу, знаешь, — задумчиво сказала Катрина. — Не думала, что снова его увижу. Здесь ничего не изменилось. Я боялась, что совсем не узнаю Лахесу.

— Ты здесь жила всю жизнь? — поинтересовался Артур.

— Да, пока отец не решил меня отправить заканчивать школу в Атрополь, подальше от опасности. Я его долго за это ненавидела, но с другой стороны…

— Ты встретила меня? — прервал её он с улыбкой на лице.

Катрина вскинула руки и рассмеялась:

— Не смей угадывать, что я скажу!

— Прости, прости, — тоже рассмеялся Артур. Может быть, он и далеко у дома, но хотя бы у него есть Катрина. С ней любые препятствия точно окажутся ему по плечу.

— Прощаю, — напыщенно поговорила она, улыбаясь от уха до уха.

Их разговор внезапно прервали: Катрине кто-то позвонил, и она удивлённо взяла трубку.

— Пап? Всё в порядке? — растерянно спросила она, не ожидавшая от отца звонка так поздно. Артур же замер на месте и от испуга забыл, как дышать. Он почему-то боялся, что мистер Аркан узнает о его нахождении рядом с Катриной. И сделает что-то. Например, придёт сюда, чтобы в лицо сказать Артуру, что он недостоин его дочери. Или ещё что-нибудь. Сценариев в голове прокрутилось сразу несколько, и ни один Артуру не понравилась.

Она разговаривала с отцом недолго, и весь её диалог состоял из отрепетированных, чуть ли не бездушных, фраз:

— Да, всё хорошо. А у тебя? Да, мы зайдём завтра. Во сколько? Давай позже, у нас с Артуром дела до двенадцати. Ладно, поняла. Пока.

С этими словами она положила трубку. Улыбку с её лица стёрло, так что Артур встал и подошёл к ней, чтобы приобнять.

— Всё в порядке? — спросил он шёпотом.

— Да. Просто он… человек своеобразный, скажем так. И ещё он просил нас зайти завтра в час. После того как мы выйдем с тренировки.

— И меня тоже?

Катрина кивнула. Душа ушла в пятки, пусть Артур и предполагал, что рано или поздно ему придётся столкнуться с Клодом Арканом лицом к лицу. Наверное, отец Катрины хотел проверить его. Артур не был готов ни морально, ни физически. На самом деле, сейчас он находился в наихудшем состоянии для знакомств, тем более с отцом его девушки. Тем более, когда отцом его девушки был лидер сопротивления, которое уже не первый десяток лет безрезультатно борется с квазидиктаторским клодарским правительством.

— Не волнуйся. Он не может тебя не принять, — пыталась успокоить его Катрина.

Артур притворился, что слова ему помогли, а сам думал, что знакомиться с мистером «точно-главнее-мэра» придётся в футболке и джинсах, на многих часах недосыпа и морального истощения. А ещё просить, буквально умолять сказать ему, что происходит с мамами. Если Артур будет жить в неведении ещё двадцать четыре часа, никакие тактики игнорирования не спасут его от опустошающей тревоги.

Завтра ему предстоял тяжёлый день, очень тяжёлый.

Примечания:

Вы только узнали, кем работает отец вашего партнёра, а вас УЖЕ тащат знакомятся? Жуть.

У Катрины никогда не было проблем со сном. Она засыпала сразу же, как голова касалась подушки. Сейчас же ей не помогала даже двойная доза мелатонина. Сон означал возвращение туда. В ней боролась две силы: одна, рациональная, была готова вытерпеть очередной кошмар (который она обязательно увидит), лишь бы хоть несколько часов отдохнуть, другая же под кожей ощущала страх, впивающийся во все мышцы тела. Артур замечал, что она мало спала, пытался заставить её уснуть, как только мог. Он даже купил вторую коробку таблеток, не зная, что Катрина запаслась мелатонином уже на Марсе. Ради его спокойствия она притворялась спящей, прикрывала глаза, замирала в кровати, успокаивала дыхание и ждала, пока он тоже уснёт. Затем вставала и заваривала себе очередную кружку чая, мысленно готовясь к нескольким часам абстрактного ужаса от подсознания.

— Если ты действительно хочешь помочь мне, то скажи, как избавиться от кошмаров, — раздражённо прошептала Катрина.

Она не надеялась на ответ, но, кажется, голосу было скучно, потому что Катрина сразу же услышала:

«Думаю, я знаю причину твоих кошмаров, но ты мне не поверишь».

Незнакомка, которая так и не назвала своё имя, звучала отрешённо, но совсем незлобно, и Катрину это выводило из себя. Эта девушка, кто бы она ни была, бог, опытный красный маг или плод её воображения, говорила о страшных вещах, в которые невозможно поверить, так, будто описывала, что ела на завтрак. Она рассуждала о «конце света», «истоке и исходе», «божественном заговоре», «важной роли» Катрины и Артура, но ничего не объясняла. Катрина должна была бы прекратить обращать внимание на незнакомку, но не могла. Она чувствовала, что между ней и всем происходящим есть связь.

— Объясняй. А я уже решу, верить тебе или нет, — приказала Катрина тихо, чтобы не разбудить Артура.

И голос действительно начал что-то говорить. Только Катрина его не услышала, потому что комната начала расплываться перед её глазами, пока не стала гораздо меньше. Это была спальня, явно детская, судя по несуразным синим обоям и игрушкам, раскиданным повсюду. Её комната. Точнее, комната её альтер-эго из кошмаров, потому что Катрина почему-то сохранила способность различать себя и его. Её позвал взрослый женский голос, точно произнёс имя, которое она не услышала. Спустя секунду в комнату вошла обладательница этого голоса — женщина без лица. Кто она? Почему Катрине страшно от одного её вида? Катрина замерла на месте, наблюдая за тем, как женщина приближалась к ней. С каждым шагом фигура женщины распадалась на ленты, пока весь этот клубок не упал на Катрину. Она закричала.

Кухня вернулась на своё место с громким звуком разбитой кружки и разлитого на пол чая. Катрина очнулась на полу посреди осколков. Дверь тут же открылась. В кухню забежал Артур.

— Катрина! — выкрикнул он.

— Я в порядке, в порядке, — Катрина рукой дотянулась до стула и встала. — Давление. На Земле оно другое, вот и голова закружилась. Иди спать, я сейчас приду.

Голова у неё действительно кружилась, но в остальном пришлось соврать. Она не хотела, чтобы он переживал, просыпался от крика и в одних трусах бежал на кухню, лишь бы ей помочь. Это было унизительно. Она справится со своими проблемами сама.

— Ты уверена, что всё в порядке? — начал допытываться он.

— Да, — солгала Катрина. — Я всё приберу, иди спать. Иначе ты на тренировке будешь носом клевать.

Артур не стал спорить. Он просто кивнул, сказал разбудить его, если что-то произойдёт, и пошёл обратно в спальню. В последний момент Катрина чуть не попросила его остаться, но сдержала порыв. Когда дверь спальни закрылась, она тихо заплакала.

«Этого не должно происходить», — с искренним сожалением произнесла незнакомка. Катрина хотела её ударить. Или голубой магией откинуть на много километров, так, чтобы она врезалась на скорости света в какую-нибудь гору. К сожалению, на воображаемых собеседников магия не действовала.

«Если найдёшь в себе силы, скажи ему, что происходит. Артур скоро будет происходить через то же самое, и вам обоим нужна поддержка», — попросила она.

— Так что со мной происходит? — дрожащим голосом спросила Катрина, утирая слёзы, которые всё не хотели прекращаться.

«Это не кошмары, это воспоминания. Чужие. Из ваших прошлых жизней», — ответила незнакомка. Звучало абсурдно, но Катрина была не в том состоянии, чтобы спорить с ней, поэтому просто задала ещё один вопрос:

— И что нам с этим делать? Их можно как-то забыть обратно?

«Частично, может быть. Эти воспоминания — результат чужеродного вмешательства. Но есть два способа облегчить симптомы. Первый — украсть у рубров экспериментальные лекарства для секторальной амнезии. С ними, правда, можно заодно забыть и что-то и из своей жизни…»

— А второй?

«Я не могу раскрывать вам всё, потому что это разрушает и так хрупкую структуру пространства-времени. Пример такого разрушения вы сегодня видели. Но я могу сказать, что в ваших прошлых жизнях произошло страшное событие, которое привело к катастрофе. Поэтому при вспоминании его происходит когнитивный диссонанс. И если вы исправите произошедшее сейчас, то это должно помочь».

Катрина слушала непонятный рассказ незнакомки, пока дрожащими руками убирала осколки кружки и вытирала чай с пола. Где-то на половине она поймала себя на мысли, что где-то глубоко внутри верит ей. Будто голос не пытался выдать за правду самые безумные идеи. Это испугало Катрину даже больше, чем перспектива «схождения с ума» из-за «чужих воспоминаний». Если она и правда начинала верить, то пора нанести визит психиатру. Вместо того чтобы думать об этом, Катрине не давало покоя ещё кое-что:

— Я знала Артура в прошлой жизни?

Незнакомка рассмеялась так громко, что Катрина на мгновение испугалась, как бы она не разбудила сейчас Артура. Затем она ответила:

«Да. Больше не могу рассказать, потому что ещё слово, и эта кухня упадёт в разрыв».

— Ты просто уходишь от ответа, — проворчала Катрина.

«Думаю, кухня тебе в данный момент полезнее, чем мои рассказы. Тем более, ты сама можешь понять, кем вы были. Самый очевидный ответ. Разбери, что вам снится».

Катрина тяжело вздохнула. Это был самый долгий разговор с голосом, и у Катрины начинала опять кружиться голова, уже от усталости. Она уже закончила с уборкой и вышла на балкон. В такой ситуации хотелось курить, хотя Катрина в жизни до этого не притрагивалась к сигарете. Влияние прошлой жизни? Катрина надеялась, что нет. Мир вокруг неё становится всё страннее и страннее, и оставалось только смеяться.

На следующее утро Катрина качалась от усталости: она смогла поспать только четыре часа, и никакой консилер не скрыл мешки под глазами. Тренировку они решили провести в парке недалеко от дома. Катрина усердно старалась не зевать. Она обещала Артуру тренировку — он её получит, даже если Катрине хочется вернуться в кровать. Свои обещания Катрина всегда выполняет.

Они нашли пустую полянку, идеальную для тренировок. Вокруг слышался тихий шелест деревьев и звонкий щебет птиц, что позволило Катрине окончательно проснуться. Она заставила Артура снять обувь и разулась сама. Так лишняя магия может выходить в землю. Урок Катрина начала с небольшого вступления:

— Пурпурная магия, как ты уже знаешь, особенная. Никто не знает, каким образом появляются пурпурные маги, но они очень редкие: четверо во всём мире, а рождаются раз в десятилетия. Пурпурному магу подвластны все цветовые заклинания, от красных до фиолетовых. Кроме того, наша магия такая же сильная, как фиолетовая, и может действовать на тех же расстояниях, что и красная.

— Как зелёная, но мощнее? — переспросил Артур.

— Да, — подтвердила Катрина. — Так что основы ты знаешь. Мы начнём с голубой магии, потом изучим зелёную и жёлтую. Ты уже знаешь, как их применять, нужно только перестроить технику на более высокий потенциал. Потом разберёмся с остальными.

Он сосредоточенно наблюдал за каждым движением Катрины, наверное, ожидая от неё какого-то подвоха. Например, она вполне могла кинуть в него камнем, чтобы он отразил. Изначально Катрина так и хотела сделать, но потом поняла, что её внезапная атака внезапной вовсе не окажется, и потому избрала более спокойный способ обучения. Она показала на большой валун справа от себя. До него было примерно двадцать шагов.

— Попробуй приподнять тот камень так, чтобы он не касался травы. Мне нужно понять, насколько большая разница между твоим «ложным» потенциалом и настоящим, — приказала она.

Артур кивнул и поднял левую руку так, чтобы она показывала на камень. Его глаза загорелись пурпурным, одновременно с кольцом на шее. Камень окутала магическая аура, и он взлетел вверх на высоту девятиэтажного здания, отчего Артур испугался и потерял концентрацию. Камень полетел вниз, и вот-вот бы проделал в земле небольшой кратер, но Катрина успела вмешаться: подняла руку и «попросила» валун медленно спуститься на землю. Тот послушался — полянка была спасена. Артур от стыда опустил голову. Ему не нравилось, когда у него что-то не получалось с первого раза. Катрина заметила его подавленное настроение и сразу же сказала:

— Всё хорошо! У тебя техника нормальная, хотя ты от неожиданности и потерял концентрацию. Судя по всему, твой прошлый магический потенциал был раз в 30 слабее.

Число Катрине подсказал коммуникатор: в него был встроен неточный измеритель магии. Только магии, потраченной на заклинание, потому что измерить весь потенциал человека при помощи умной камеры невозможно. Но и без него Катрина знала, что Артур был с ней примерно на одном уровне: его глаза светились пурпурным, только когда он применял магию, а не постоянно, как у дяди или главы марсианского института.

— То есть, мне надо применять магию в 30 раз слабее, чтобы добиться того же результата? — заключил Артур.

Катрина улыбнулась и кивнула, а потом попросила его повторить первое задание. Артур послушался. В этот раз камень плавно поднялся на высоту десяти метров, но в воздухе рассыпался на куски, которые градом полетели вниз. Катрина заставила их упасть в аккуратный небольшой холмик.

Потом она кинула Артуру камень поменьше. Второе задание — расколоть его магией на несколько кусков. То есть, ему нужно было проконтролировать интенсивность магии так, чтобы не стереть камень в пыль. Потом было и третье задание, и четвёртое, и пятое. Под конец Артур был совсем мокрый от усердия. Он явно пытался не злиться, что у него ничего не получалось. Техники применения магии изучаются в детстве и проносятся человеком через всю жизнь. Никому не нужно было переучиваться, и вот Артур первый.

Камни стирались в пыль или разлетались на кусочки, трава загоралась, воздух спонтанно взрывался, но постепенно у Артура начинало получаться, и к полудню он смог удержать камень в миллиметрах от земли, при этом тоже находясь в воздухе. Он, однако, всё равно выглядел расстроенным. Про себя наверняка думал, что у него ничего не получается. В заключение занятия Катрина ему сказала:

— Итак, голубая магия у тебя уже получается. У меня на неё в детстве ушла неделя, к слову. Так что всё хорошо, правда. Завтра будем разбираться с зелёной и жёлтой. Думаю, у тебя с ними тоже не возникнет проблем, ты знаешь, как они работают. За день справимся.

— Понял, — отрешённо ответил Артур.

Катрина подошла к нему и поцеловала. Почему он всегда краснел при поцелуях? Ему вроде не четырнадцать, но он всё равно становился похожим на помидор. Мило.

— Это за успехи. Ты молодец. И не дуйся, ты быстро всё схватишь, понял? — с улыбкой сказала она. Артур улыбнулся в ответ.

В пятнадцать минут первого они вышли из парка, уставшие и промокшие, поэтому зашли переодеться, а затем направились прямиком в штаб. Катрина старалась не думать о том, каким сейчас увидит отца. Прошло семь лет с того, как она его видела вживую, а не по пропагандистским телеканалам. Когда он вчера позвонил… Катрина должна была радоваться, но не могла. Отец явно думает, что может скрыть от неё своё состояние, но даже по одному голосу Катрина поняла: ему явно стало хуже.

Они залетели в штаб за пять минут до назначенного времени, и Катрина, не выпуская руки Артура, бегом повела его по запутанным коридорам на четвёртый этаж. В восточном крыле находился кабинет главы сопротивления, который использовали уже много лет. Отец, к счастью Катрины, его никуда не перенёс, как порывался во время особо острых приступов паранойи. Кабинет выделялся на фоне остального коридора чёрной металлической дверью, сделанной из тех же материалов, что подавители в рубрианских городах.

Дверь не откроется ровно в час дня, это не в стиле отца, но Катрина всё равно боялась опаздывать. Мало ли, в каком из своих настроений отец. В 13:15 отец ей позвонил и извинился, что задерживается ещё на пятнадцать минут. Катрина с облегчением поняла, что по поводу его настроения она могла не переживать. Если, конечно, оно за эти пятнадцать минут не «изменится». Артур же побледнел, как бумага.

— То есть, мы его встретим… в коридоре? — шёпотом спросил он, когда отец положил трубку.

Катрина закатила глаза. У него было право переживать, да, но не настолько же! Иногда его тревожность выводила из себя.

— Ну да. Всё будет нормально, — сказала она. Это его успокаивало. Обычно. Не сейчас.

Через пятнадцать минут коридор оставался всё таким же пустым, и Катрина только тогда вспомнила про существование второго пути в кабинет через западное крыло, который и был главным. Почему тогда она повела Артура по-другому? Через секунду позвонил телефон: отец по камерам увидел, что они в восточном крыле.

— Извини, я за семь лет, кажется, забыла, как правильно идти, — сразу извинилась перед ним Катрина.

Отец только рассмеялся в ответ и сказал, что откроет для них восточную дверь. Катрина снова взяла Артура за руку и повела его внутрь так быстро, что он чуть не споткнулся. В восточном коридоре, более длинном, чем западном, было несколько дополнительных дверей, уже деревянных. За предпоследней — небольшая выставка портретов всех прошлых лидеров «Чёрного опала», включая… Нет, не может быть.

Катрина поняла, на что ей намекал голос. Мысль, очевидная, даже идиотская в своей простоте, обрушилась на неё девятым валом, и она чуть не упала под натиском воды. «Нет, не время об этом думать, это всё бред», — сказала она себе, кивнула растерянному Артуру, который уже готовился её ловить. Они вместе вошли внутрь, где их уже ждали.

Клод Аркан, лидер сопротивления, сидел за своим рабочим столом в углу комнаты. Он даже не обратил внимания на вошедших, пока они не подошли к нему вплотную. Тогда он наконец-то поднял голову и посмотрел на Катрину. Отец сильно постарел: ему можно было дать все шестьдесят, хотя он младше на семь лет. Волосы ещё сильнее поседели, он их стал стричь короче. Морщин стало больше. Только глаза не изменились, такие же серо-голубые и несколько стеклянные. Наконец, он встал, и первым делом обнял дочь. Тут пришло второе осознание: она скучала. От одного объятья она чуть не расплакалась, но вовремя сдержалась. Всё это время, все эти семь лет её семья была далеко. Теперь Катрина вернулась.

Отец взял её за плечи и незаметно сжал правое. Один раз. Затем совсем отпустил. Точно, этот язык. Катрина его помнила лучше, чем язык жестов. Так он ей сообщал, какая из его «личностей» сейчас управляет телом. Сколько Катрина помнила отца, у него всегда было несколько личностей, но никто, кроме самых близких людей, об этом не знал. Она не уверена, что об этом вообще знает в сопротивлении кто-то, кроме неё. Не факт, что он посвятил в этот секрет даже дядю. Каждая личность выполняла свою роль, у них были свои воспоминания, способности и имена. Кого-то из них Катрина знала хорошо, кто-то отказывался с ней говорить, кто-то вообще забывал, что у Клода есть ребёнок. Всего Катрина насчитала четыре такие личности, но за семь лет количество могло измениться. Кто-то, однако, остался, что она поняла по жесту отца. Одно сжатие правого плеча означало, что с ними сейчас разговаривает основная личность, та, что выходит наружу чаще всего, и имя которой просто совпадает с его настоящим. «Клод» спокойнее всех остальных, поэтому разговор должен пройти нормально. Про себя Катрина подумала, как ей повезло, что это не личность-защитник, так как именно он отправил её подальше от Лахесы, и она до сих пор злилась. Кроме того, сейчас бы его встретить было втройне неловко, учитывая… «Прекрати об этом думать!» — приказала она себе. — «Это неправда, неправда, слышишь?» Тяжело было держать себя в руках. Слишком тяжело.

Пока Катрина молчала, Артур и отец успели друг другу представиться и обменяться рукопожатиями.

— Не думал, конечно, что Катрина кого-то себе найдёт. Но вижу, она с выбором не ошиблась, — довольно проговорил отец и потрепал дочь по голове.

Гора упала с плеч. Хотя бы одна его личность одобряет Артура — уже успех. Упрёк в свою сторону она, конечно же, пропустила мимо ушей. Вместо этого она заметила, что отцу тяжело стоять: его трость была приставлена к другой стороне стола. Он явно заказал себе новую, с узором на стволе и двумя чёрными опалами на набалдашнике. Камни искрились в искусственном освещении кабинета. Несмотря на явную боль в правой ноге, отец остался стоять. Никакой неодобрительный взгляд Катрины не заставил его сесть. Он просто сложил руки на груди и продолжил говорить:

— Как вы поняли, я вас вызвал не только чтобы познакомиться с будущим женихом моей дочери…

Катрина закатила глаза. Он это делал специально, чтобы её смутить! Что-то никогда не меняется! К сожалению, на ней такие комментарии всегда работали, и щёки явно стали красными от смущения. Артур вопросительно посмотрел на Катрину, и она помотала головой. Ни о каких свадьбах они ещё не думали и вряд ли подумают в ближайшее время! Тогда почему Артур будто скрывал улыбку?

— …но и чтобы объявить о важной миссии, которую я бы хотел вам поручить, — продолжил отец.

Им? Миссию? Прямо от него? Катрина вопросительно подняла бровь. Треугольники получают задания от квадратов, а не от главы напрямую. А Артур здесь при чём? Прежде Катрина успела запротестовать сама, это сделал Артур:

— Подождите, мистер Аркан! Я ещё формально не член сопротивления и ни на какие задания не могу согласиться.

Иногда Артур не чувствовал социальный контекст напрочь. Например, сейчас, когда ему явно нужно было молчать и слушать отца, а возражения оставить Катрине. Мало ли, он может рассердиться! Катрина наступила Артуру на ногу. Несильно. Он резко посмотрел на Катрину, пытаясь не скривиться от боли.

— Разве нет? — мистер Аркан склонил голову набок и нахмурился. Через секунду его осенило. — Точно, церемонии ещё не было. Вы же только вчера приехали. Я совсем забыл…

Под «забыл» он на самом деле имел в виду «этим занималась другая личность, а мне об этом не сообщила».

— …Ну, ничего страшного. Захария с документами разберётся, но миссию я поручу сейчас.

— Пап, почему нам? — вмешалась в разговор Катрина. План был задать этот вопрос спокойно, но она явно не рассчитала, потому что звучала не так. И вот отец нахмурился. Она его разозлила. Пора искать пути выхода из кабинета. В принципе, можно было выпрыгнуть через окно, как в больнице.

— Миссия важная, и для неё нужны именно вы двое. Независимо от рангов, — спокойным голосом пояснил он. — По поводу твоего повышения, Катрина, можешь спрашивать Захарию.

Дядя не занимался этим вопросом (потому что отец не позволял), поэтому последнее предложение переводилось как «нет, я не одобрю твоё повышение». Катрина больше не стала возражать.

— Мистер Аркан, я… — тихо начал Артур. Его голос явно дрожал. — Я не могу согласиться на миссию сопротивления, пока мои родители в опасности. Если в Клодаре узнают, что я работаю с вами, мамы… Им не поздоровится.

Катрина отвела взгляд. Со всеми остальными событиями она совсем забыла о том злополучном звонке. Но, кажется, о нём не забыл отец, потому что он ответил:

— Я понимаю, Артур. Можешь быть уверен, твоим родителям больше ничего не угрожает…

Отец подошёл к столу, взял ещё одну бумажку и передал её Артуру.

— Думаю, за доказательство моих слов сойдёт, — продолжил отец, — Андромеду отпустили с небольшим штрафом, без каких-либо уголовных дел. В административном деле ни слова о тебе, ей просто приписали уклонение от налогов в мелком размере. Наши юристы похлопотали. Ещё мы приставили к ним охрану. Теперь рубры до них не доберутся. А если что-то попытаются выкинуть, то мы их эвакуируем сюда. Не мог же я оставить своих информаторов без защиты?

Лицо Артура просияло. Дрожащими руками он сжал отчёт по своим родителям и тихо сказал:

— Спасибо, мистер Аркан, я… я не знаю, как вас отблагодарить…

— Думаю, знаешь, — ответил отец с немного хитрой улыбкой. — Если, конечно, согласишься выслушать, чего я от вас двоих прошу.

Катрина нахмурилась, услышав в голосе отца нотки другой личности. Той, что явно был нужен Артур для непонятного задания. Могла ли Катрина сказать что-либо против такой дешёвой попытки манипуляции? Сказать отцу, что неправильно сразу по приезде затаскивать Артура в политику? Да, но не стала. Она решила понаблюдать за тем, что же отец их попросит сделать.

— Мне доложили, что из бюджета мэрии уже два года пропадают деньги. Эти деньги, скорее всего, перетекают в руки рубров, а в самой мэрии завёлся шпион. Ваша задача — его выследить и вскрыть. А деньги — вернуть, — изложил он.

Так и хотелось спросить, для чего в этой миссии два пурпурных мага, ни один из которых не был опытным следователем или шпионом. Артур так вообще вряд ли понимает различия полумесяца и круга. И сразу такое серьёзное задание, выходящее за рамки компетенции селенавтов? Что-то здесь было нечисто. Катрина скрестила руки на груди.

— Не забудьте ознакомиться с документами. Они вам должны помочь, — с этими словами отец вручил Катрине несколько толстых пластиковых папок, которые она сразу же обернула голубой аурой. Носить тяжести самой? Нет, спасибо.

Вообще, отец не одобрял её постоянное использование магии, но сейчас не повёл и глазом, а просто продолжил.

— Тебе, Катрина, отдельное задание — потребовать от мэрии полные копии бюджетов. Лучше это сделать до конца рабочего дня. Артур, ты тем временем можешь изучить документы.

Понятно, отец не доверял бумажки ей: она ненавидела рыскать документы, потому что через пять минут кропотливых поисков слова начинали расплываться перед глазами. И он явно навёл справки про её парня ещё до встречи (вот параноик!), иначе бы не поручил это задание ему. Катрина передала Артуру папки. Он тоже не стал их держать самостоятельно, а применил голубую магию, как она его учила несколько часов назад. Бумаги не взорвались на месте и не пробили потолок: значит, он и правда всё освоил. Гордость затеплилась в сердце, и Катрина про себя отметила, что пурпурные глаза ему идут даже больше зелёных.

С этими словами отец выставил их за дверь в западном крыле. Ну, как выставил. Катрина и Артур вежливо попрощались, отец ещё раз потрепал её по голове, и они спокойно вышли из кабинета через другое крыло.

Артур сел на ближайшую лавочку и положил папки на колени: он явно был истощён морально, пусть и улыбался, думая о том, что родители в безопасности. Катрина осталась стоять. По венам растекалась ударная доза адреналина. Если бы она выставила руки перед собой, то увидела бы, как они дрожат.

— Ну, всё закончилось хорошо. Я тогда пойду нанесу визит мэру, а ты можешь идти домой, ладно? — тихо сказала Катрина, наклонившись к Артуру, так, чтобы отец не услышал, о чём они говорят. И чтобы Артур не заметил усталости в её голосе.

— Тебе не нужна помощь? — поинтересовался Артур. Он всегда так делал, даже когда Катрина явно могла справиться со всем сама.

— Иди домой, — повторила Катрина. И опять раздражение выбралось наружу.

— Понял, понял, — с мягкой улыбкой ответил он.

Они вместе дошли до выхода по указателям. Раньше в западном крыле их не было, но теперь Артур и сам бы смог сориентироваться. Их поставили при прошлом ремонте: несмотря на то что западному крылу было от силы лет пятнадцать, из-за постоянного использования магии внутри интерьер изнашивался. На выходе они попрощались до вечера и разошлись в разные стороны: Артур — домой, Катрина — в сторону мэрии, наконец-то наедине с мыслями.

Между штабом и мэрией ходил автобус, и на нём Катрина бы доехала за десять минут, но она решила пройтись пешком по окольным путям. Не потому, что хотела тайно пробраться в здание: мадам Дюмон достойна только того, чтобы Катрина выламывала ей главные двери. Она шла пешком, потому что хотела дать волю копошащимся в подсознании мыслям, пока они не свели её с ума. Катрина хотела, чтобы незнакомка опровергла их, но та молчала. Не восстановилась с прошлого вечера?

В любом случае Катрина поняла, о чём она говорила. Тёмная страница «Чёрного опала» связана с тем, что произошло 23 года назад, за несколько месяцев до её рождения. «Партия красных магов» одним махом уничтожила репутацию тогдашнего лидера сопротивления — Клауса Фридена. Через «независимых» журналистов рубры выпустили расследования, доказывающие, что он единственный причастен к главной катастрофе в истории Лахесы — взрыву в промышленном районе. После этого взрыва город был на грани запустения, люди начали бояться холодных магов, и рубры использовали эту возможность, чтобы захватить власть на выборах. История полувековой давности, которая никогда не интересовала Катрину. До сегодняшнего дня. Сейчас её бросало в дрожь от мысли, что в прошлой жизни она была именно этим человеком. Стоило только посмотреть на его портрет в коридоре, с уложенными каштановыми волосами, холодными голубыми глазами, фальшивой широкой улыбкой, как Катрина будто снова оказалась внутри кошмара. Этим объяснялись сны про тюрьму, постоянное чувство вины, ужас, самоненависть. Этим объяснялась верёвка вокруг шеи, которая душила Катрину во сне: Клаус повесился в камере, не дождавшись решения суда. Так просто складывались факты.

Если, конечно, она верит рассказам про прошлые жизни. А Катрина верила, как ни пыталась отрицать. Она верила на уровне подсознания, верила сердцем, но не головой. Потому что этот абсурд объяснял всё.

После того как Клауса посадили в тюрьму, сопротивлением около года руководила его жена — Адель Кайзер, чей портрет был крайним левым. Её лицо Катрина помнила хорошо: женщина лет тридцати пяти, мягкие черты лица, волнистые светлые волосы и пронзительные карие глаза. Казалось, она одним взглядом осуждала весь окружающий мир. Или только Катрину как реинкарнацию её мужа. Потому что Катрина посмела столкнуться с Артуром. Посмела влюбиться во второй раз. Кто, как ни он, может быть реинкарнацией Адель? В этом была ирония судьбы.

У Катрины кружилась голова, и она зашла в узкий переулок, в тень, подальше от прохожих. Не в силах стоять, она села прямо на холодный асфальт, спиной опершись о стену. Рот пришлось прикрыть руками, чтобы никто не услышал, как она плачет. Почему она плачет? Ей не нужно было плакать. Даже если незнакомка права про прошлые жизни, в нынешних это ничего не меняет — она Катрина Аркан, дочь нынешнего руководителя «Чёрного опала» Клода Аркана, которую он в шестнадцать отправил на Марс. Там в университете она встретила Артура Карпентера, сына двух информаторов сопротивления, и они подружились. Потом полюбили друг друга. И ничто из этого не связано ни с какими взрывами городов, расследованиями рубров, самоубийствами и фантазиями про прошлые жизни. Но Катрина всё равно плачет, сидя на асфальте посреди Лахесы. Сквозь истерику она слышала шёпот:

«Вспомни, что я говорила. Произошедшая тогда катастрофа — не ваша вина. Ваши прошлые жизни подставили. У тебя есть шанс это исправить».

Катрина медленно опустила руки на землю, чтобы спросить:

— Он не знает, да?

«Пока нет. Артур пройдёт через то же, что и ты, но позже. Рано или поздно он догадается. Но можешь сказать ему раньше, в этом опасности нет. Даже не так: лучше скажи ему раньше».

Катрина утёрла слёзы. Реальный мир постепенно возвращался. Когда она последний раз плакала, причём так сильно? В шестнадцать, когда отец отослал на Марс? Нет, ещё раньше. В двенадцать, когда… Пришлось ущипнуть себя за запястье, иначе бы она забрела в другой уголок сознания, не менее мрачный. На вторую истерику её не хватит. Глаза опухли, голова всё кружилась, будто Катрина только-только сошла с самой тошнотворной карусели в парке развлечений. Она заставила себя подняться. Хотя бы ноги перестали дрожать. Еле как она дошла до ближайшего магазина и купила бутылку воды, которую осушила за минуту, пока пыталась собраться с мыслями окончательно. Была ли она в таком состоянии выбить из мэра нужные бумаги? Нет. Но это не значит, что она не попытается. Пока Катрина шла к мэрии, всё ещё пешком, вдыхая свежий морской воздух, ей пришла идея, которую она озвучила шёпотом:

— Получается, между прошлой и настоящей жизнью стоит амнезийный барьер? А его нельзя… восстановить, если он сломался?

«Думаешь об отце? Механизм похожий, соглашусь, но даже такой умелый фиолетовый маг, как он, не сможет помочь. Барьер между жизнями гораздо твёрже, чем между личностями в диссоциирующем сознании, его просто так не сломать и просто так не построить заново», — сразу опровергла мысль Катрины собеседница.

— Как он вообще мог сломаться? — спросила наконец Катрина. Только сейчас этот вопрос пришёл ей на ум.

Ответ был коротким:

«Боги. Все проблемы в этом мире от них».

— Разве ты не одна из них? — удивилась Катрина.

Этот вопрос остался неотвеченным. Собеседница вообще замолчала: явно испугалась. Или просто увидела, что Катрина на месте. Мэрию, здание с кирпично-красным фасадом, белыми колоннами и небольшим соборным куполом наверху, недавно реставрировали. Краску обновили, сколы и трещины залатали, фундамент укрепили. Катрина даже помнила, как злилась, что сначала занялись мэрией, а не штабом. Адам даже поделился с ней новыми чертежами, явно в попытке доказать свою принадлежность к селенавтам. Она ему раз за разом повторяла, что ей не нужны никакие доказательства: если у человека есть «космическое» кодовое имя, то он селенавт по духу, независимо от списков «Чёрного опала». Да, она ненавидела его бабушку, чувствовала в ней что-то неправильное, но Катрина прекрасно умеет различать детей и их родителей. Хотя чертежи наверняка пригодятся позже, когда ей придётся проникать сюда тайно. Сейчас же она пойдёт напрямик.

Парадные двери выглядели обычно. Их не меняли, только покрасили в белый. Внутрь её пропустили без вопросов. Интерьер мэрии тоже отреставрировали. Видимо, самыми дешёвыми материалами: иначе Катрина не могла объяснить, почему она очутилась не в здании доюнктеррской эпохи, а в стандартной атропольской школе. Даже краска такая же мятно-зелёная, будто в неё добавили мышьяк. Катрине снова стало дурно, но не из-за очередного наплыва чужих воспоминаний. Нет, эту боль она изучила хорошо: это подавитель магии. Самый простой, влияющий разве что на фиолетовую магию, поставленный на минимум, чтобы скрыть его присутствие. Но с потенциалом Катрины даже такой подавитель вызывал приступ тошноты. За несколько дней вне земель рубров она и забыла, как тяжело к этим подавителям приспособиться. Пришлось перенаправлять поток магии, для чего она, не глядя, достала кольцо. Как её учил дядя ещё до Атрополя. Тошнота отступила. Можно было идти дальше, прямо до офиса мэра, тоже на четвёртом этаже.

В кабинете мэра было довольно просторно. Это была большая овальная комната, которая занимала, наверное, всю нижнюю часть купола. Посреди кабинета стоял стол из прочного благородного дерева, скорее всего, дуба. На столе Катрина увидела, помимо документов, стойку для канцелярских принадлежностей и небольшую рамку с фотографией внутри. За столом было большое окно, выходящее во внутренний дворик мэрии. У окна стояла низенькая женщина в ярко-оранжевой шали с выкрашенными в медный короткими волосами. В остальном её наряд был непримечательным: блузка молочного цвета, половина которой скрывалась шалью, и чёрная атласная юбка по колено.

— А, это ты, дорогая. Я надеялась, меня почтит визитом новый пурпурный маг. Даже письмо ему послала, но вижу, ему гораздо интереснее заниматься делом… военным, чем гражданским, — без приветствия сказала мадам Дюмон.

Главное в разговоре с этой старухой — ей не отвечать, смотреть злобно и пристально, пока она не замолчит. Тогда можно и говорить.

— Ну, садись уж, раз пришла. Рассказывай, что твоему папеньке от меня надо, — продолжила мэр.

Катрина машинально поморщилась на слове «папенька». И осталась стоять на месте. Затем пересказала в общих чертах нужные отцу документы. Умолчала про подозрения в коррупции. Почему-то мадам Дюмон не прекращала улыбаться, как обычно, приторно и фальшиво.

— И ради простой проверки мистер Аркан послал тебя? — с недоверием спросила мэр. Она, конечно, догадывалась, что к чему. А Катрина знала, что она догадывалась.

— Все вопросы к нему. Я просто исполняю свой приказ, — отчеканила Катрина ровным голосом. Нужно было бы поубавить раздражение, но у неё был слишком плохой день для этого.

— Допустим, — ответила мэр и подошла к шкафчику, чтобы достать нужные документы. Катрина не сводила с женщины глаз: мало ли, она захочет что-то подменить. Но мадам Дюмон просто отдала ей нужные папки целиком, пусть и с явным раздражением на лице. Неважно. Катрина получила то, что хотела. Уже на выходе из кабинета она обернулась к женщине и сказала:

— Подавители магии в Лахесе запрещены, надеюсь, вы это помните. Зря вы думали, что здесь его никто не заметит. Уберите его, пока это обстоятельство не дошло до отца. Первое и последнее предупреждение.

— Не знаю, о чём ты говоришь, дорогая.

К счастью, Катрина не услышала ответа, потому что успела захлопнуть дверь. Сегодня мадам Дюмон ещё сильнее выводила её из себя, чем раньше: Катрина встречалась с ней, когда та была министром образования и постоянно возмущалась её «плохой академической успеваемостью». Раньше это была простая детская неприязнь. А что теперь? Неужели у Катрины были в прошлой жизни более обоснованные причины для ненависти этой женщины? Неизвестно. Может быть, виноват просто этот день, отвратительный день. Катрину качало на эмоциональных качелях так сильно, что даже магия переставала слушаться. Пришлось нести папки в руках. Домой она вызвала такси: ходьбы на сегодня достаточно.

Примечания:

Если бы вы знали, сколько я сидела над магической системой( Не столько, сколько Сандерсон в своих книгах, но тоже прилично

Современный мир не любит монотонную работу. Каждый работник должен стремиться к чему-то большему, участвовать в гонке за более высокие зарплаты, за место менеджера, за большую ответственность. Артур намеренно убежал от этого в науку. Спустя месяцы стажировок и практик, ещё во время учёбы, ему дали место, на котором он делал что-то полезное. У него был чёткое видение будущего, чёткий карьерный путь, связанный с его достижениями, а не способностями убедить «важных шишек» в том, что он незаменимый работник. А теперь? Он сидит на полу чужой квартиры в чужом городе, разбирает чужие документы, не понимая, зачем живёт. А ещё на него могли в любой день возбудить уголовное дело за «предательство интересов страны», или как там эта политическая статья называлась, и любые дороги домой для него будут навсегда закрыты.

В перечитывании раз за разом строк канцелярита было что-то методичное. Документ ли это сопротивления или партии, они везде одинаковые. Слишком много существительных, слишком мало сказано по существу. Его будто возвращало в Атрополь, где приходилось заполнять страницы ненужных отчётов, лишь бы его проект одобрили. Лишь бы его услышали. Листов было много, поэтому Артур их разложил по темам: стопка финансовых отчётов, стопка аналитических бумаг, стопка опровержений, стопка ненужной информации. Похоже, коррупцию мэрии опальцы исследуют не первый год.

В документы попал отчёт, который не имел никакого отношения к его делу. Артур должен был сложить его в стопку к остальным ненужным документам, но не сложил. И вообще не выпустил из рук. Это был отчёт о причинах взрыва в Лахесе 50 лет назад. Катрина уже рассказывала об этом событии, но отчёт всё равно выглядел любопытно. В 254 г. город пострадал от масштабного магического взрыва, самого мощного в истории человечества. Большая часть Лахесы была разрушена, но людей погибло сравнительно мало, так как эпицентр взрыва пришёлся на спальный район на окраине города. Давно доказано: причиной взрыва была вырвавшаяся из-под контроля магия. Изначально имя «виновника» было скрыто, но правительство рубров её раскрыло в попытке навредить сопротивлению. Попытка оказалась настолько удачной, что заставила «Чёрный опал» на долгие годы скрыться из общественного пространства и сосредоточиться на восстановлении собственной репутации перед лахессцами.

Нижняя часть стопки, сделанная на бумаге поновее, рассказывала, что сопротивление установило «настоящую причину катастрофы». В Лахесе тогда произошло два взрыва: один небольшой, от которого пострадала только одна семья (но никто не погиб), и второй, как раз и разрушивший город. И второй взрыв был с пурпурной магией совершенно несвязан: в районе эпицентра располагался завод, работавший с опасной концентрацией магической энергии. После взрыва там нашли следы нескольких бомб, а также трансформатора, нужный для «дестабилизации магического поля». Внизу страницы стояли инициалы «А. К.», и никаких других сведений об авторе не было.

Артур наконец-то отложил отчёт и лёг на пол, потому что буквы начинали расплываться перед глазами. Дело вовсе не в сложности языка, нет: Артур понял каждое слово. Ему вообще показалось, что он уже читал этот отчёт, хотя это невозможно: на первой странице стоял гриф «совершенно секретно», и сопротивление точно не выкладывало его в открытый доступ. Что он вообще делал в бумагах по мэрии? Случайно оказался там? Или мистер Аркан специально подложил его сюда?

Дверь открылась и с грохотом стукнулась об стену, так громко, что Артур вздрогнул. Наконец-то вернулась Катрина, с ещё одной огромной папкой на руках. Она быстро сняла обувь и вошла в квартиру. Артур не мог не заметить её опухшие глаза, но ничего не сказал, притворившись, что слишком занят разбором документов: не глядя, снова взял отчёт по взрыву. Он не знал, как ей помочь, а она, конечно, молчала. Притворялась, что всё хорошо, хотя Артур видел: она мучилась. И опять пыталась всё нести на себе.

— У тебя тут работа кипит, вижу. Нашёл что-нибудь? — спросила Катрина, увидев разбросанные по полу бумаги.

Артур помотал головой, сильнее сжал в руках отчёт и замер, не понимая, что вообще чувствует. Иногда его мозг просто переставал понимать ядрёную смесь химикатов в голове, формирующих эмоции, забывал, как их интерпретировать. Виноват наверняка недосып. Ещё бы это был простой недосып, но Артура ведь всю ночь опять преследовали странные сны, похожие больше на воспоминания. На чужие. Он точно кого-то навещал в тюрьме. Потом от кого-то бежал, на удивление, из Лахесы в Атрополь, а не наоборот. Вот бы они не переросли в кошмары.

Катрина бросила папку на пол с характерным громким стуком, от которого Артур опять вздрогнул. Потом легла на диван и повернула голову к документам.

— Плохой день. Я, кажется, заболела, — пожаловалась Катрина. — Но документы на месте.

— Я уже половину просмотрел. Никаких прямо серьёзных нарушений я не нашёл. Если мэрия что-то и сделала, то они хорошо заметают следы, — доложил Артур.

Катрина бросила взгляд на отчёт в его руках и нахмурилась. Артур сразу решил объяснить:

— Это было среди бумаг. Не знаю зачем. Наверное, случайно попало.

Он дал Катрине отчёт, и она села, чтобы его просмотреть. Стоило ей прочитать заголовок, как цвет полностью исчез с её лица. Зрачки глаз бегали по строкам.

— Ты точно в порядке? — не выдержал он.

— Я? Нет.

Они сидели молча минут пять, и Артур перешёл на диван. Когда он попытался сесть рядом, Катрина отодвинулась. Он её чем-то обидел?

— Если я что-то сделал не так… — начал было он, но Катрина его прервала:

— Нет, не твоя вина.

— Катрин, ты знаешь, что у меня плохо с намёками. Если что-то случилось, прошу, скажи прямо, — он уже начал умолять её.

Катрина отложила бумаги на диван рядом с собой. Сверху была последняя страница отчёта: пустой лист, уже пожелтевший от времени, на котором что-то написано от руки. Артур взял его. На листе было две надписи, первая, судя по кляксам, написана перьевой ручкой. Узкий каллиграфический почерк был Артуру знаком:

«Аркан, я знаю, что тебе тяжело это читать, но прошу, прочитай отчёт. Не верь врагам, я вскрыла их ложь. Клаус не виноват. Рубры взорвали старый завод и использовали трагедию для прихода к власти. Потом свалили всю вину на него. Когда Клаус пошёл против них, они открыли старые лживые архивы. Как мы смели в нём сомневаться?

31.01.282»

Подписи опять не было.

Во второй надписи, написанной уже карандашом, было всего три слова, без указания даты:

«Что мы натворили?»

Когда Артур дочитал последнюю строчку, он почувствовал на губах привкус солёного. Он провёл тыльной стороной ладони по щекам. Мокро. Почему он плакал? Почему в горле застрял комок? Женский голос вдалеке позвал его. Потом ещё раз, и ещё. Артур не слышал. Перед глазами встала другая комната: кабина марсианского экспресса. В окне он увидел Землю, отдаляющуюся с каждой секундой.

Катрина коснулась его руки, и видение исчезло. Это она его звала по имени. А она почему плачет? Артур чувствовал, что когда-то знал ответ на этот вопрос, но забыл его. Катрина его обняла. Тепло её тела вернуло Артура на землю. Он обнял её в ответ, но слёзы пока не прекращались. Пока Артур только чувствовал, что что-то на подкорке подсознания давило на него, душило, причиняло боль, которую он никогда не чувствовал. Будто весь мир давно ушёл из-под ног, и он остался наедине с демонами вокруг. Он заставил себя глубоко вздохнуть, и постепенно голова прояснилась, хотя неприятный осадок до сих пор остался.

— Ты помнишь? — тихо спросила Катрина.

Артур переспросил её, и Катрина выпустила его из объятий. Затем она рассказала ему всё, что поняла за сегодня, с широкой, но фальшивой улыбкой на лице. Артур не хотел знать, как выглядел, когда слышал её рассказ. Это было не удивление, а скорее полное смятение. У него точно всё в порядке со слухом? Какие ещё прошлые жизни? Катрина над ним так пыталась пошутить? Потом она объяснила, что с этим «падением амнезийных барьеров», что бы этот набор слов ни значил, и крылась причина странных снов, необъяснимых дежавю и прочих странностей. Артур молча позволил ей закончить свой рассказ, а затем ладонью коснулся её лба. Не горячий. Ничего не понятно. Чувство дежавю его не оставляло, и Артур чувствовал, как упорно его подсознание боролось с её объяснением. Оно не хотело верить, что это правда, вспоминать что-то из «прошлой жизни».

«Она говорит правду, Артур», — внезапно он услышал знакомый голос в голове и вздрогнул. Ещё и этого не хватало. Может быть, он спит? Артур ущипнул себя. Мир не изменился.

— Мне нужно над этим подумать, — промямлил он.

— Ты мне не веришь? — спросила Катрина и взяла его за руку.

Артур вздрогнул от прикосновения: он вот-вот мог провалиться в другой приступ «вспоминания», если такое слово вообще существовало. Одного взгляда на Катрину хватило, чтобы понять — она испытывала то же самое.

— Не в этом дело, — честно ответил он и заставил себя рассказать. Катрина явно восприняла его видение как подтверждение собственных слов, потому что отвела взгляд и прошептала:

— Я понимаю, звучит странно, но это самое разумное объяснение тому, что происходит. Я боюсь, что с тобой будет то же самое.

Артур не хотел это представлять. Чужое прошлое его совершенно не интересовало. До сегодняшнего дня. Только сейчас до него начало доходить. Вероятно, Катрина права. Вероятно, на горизонте появилась ещё одна проблема, которую ему придётся решать. Или не придётся.

— Если я правильно понял, то уже всё хорошо? Если мы узнали, что обвинение было ложным, — предположил Артур. — Тогда кошмары должны пройти?

Катрина кивнула и одними губами сказала спасибо. Она выглядела гораздо лучше. И наконец-то Артуру перестало казаться, что она от него что-то скрывает, неся на своих плечах непосильную ношу. Только ноша эта оказалась по меньшей мере странной. В прошлой жизни они были женаты?! А потом рассорились из-за вмешательства партии, но Катрина винила себя?! Полный абсурд.

«Боги всё равно могут вмешаться, не теряйте бдительности», — опять Артур услышал голос в голове. Зря он надеялся, что это был кто-то из прошлой жизни: говорившая всё равно была им незнакома.

— Вернёмся к этому разговору позже, — решила Катрина. — Тебе помочь с документами?

Артур посмотрел на бумаги, всё ещё лежавшие на полу. Ему стало противно, что нужно прочитать ещё половину. Помощь ему совсем не помешает. Так что он согласился. Вместе они управились за несколько часов. За окном уже было темно, когда последний документ был рассортирован. Первый этап расследования они закончили, но прямых зацепок не нашли. Да, в мэрии было явно что-то нечисто, но ответственные лица себя хорошо скрыли за вереницами подставных компаний. Даже масштаб было трудно установить. Им нужно было что-то более существенное.

Отчёт о взрыве в Лахесе в стопку, конечно, никто не убрал: они оставили его на столе. Как напоминание. Или как предупреждение: ещё всё может испортиться.

Неделю ни Артура, ни Катрину не мучили кошмары. Приступов дежавю тоже стало меньше, и Артур радовался, замечая, насколько Катрине легче. Она снова стала собой, и на время Артур даже забывал, что они сейчас находились совершенно в другом месте. Тренировки тем временем продолжались, и он сумел заново освоить жёлтую и зелёную магии. Артур мог снова парить в воздухе, залечивать простые порезы и создавать световые иллюзии. Только теперь ему были доступны такие высоты, буквальные и фигуральные, о которых раньше он не мог мечтать. Любимым его занятием стал полёт на крыши, где он мог созерцать ночной город. На кратер вдалеке он не смотрел: одного взгляда было достаточно, чтобы Артур начинал ощущать что-то чужеродное, опасное. Он всё-таки переживал. Не могло всё закончится так просто. Да, была прошлая жизнь, да, Артур то и дело что-то вспоминал. И да, это проблема вроде как решилась одним секретным документом. Пока что. Он посмотрел на небо, туда, где жили боги, и коснулся браслета Третьей тропы. Голос говорил, что во всём замешаны именно они, космические наблюдатели. Но зачем им это? Ради чего эти испытания? Каким образом Тритий связывал прошлую жизнь с поиском знаний, если заниматься наукой гораздо сложнее, когда в голове каша из личных переживаний, чужих и своих? Ответа на этого вопрос не было. Или же его умалчивал голос, больше с ними не говоривший.

На шестнадцатое число (то есть, уже на завтра) была назначена очередная церемония вступления в сопротивление: их проводили раз в два месяца, так что Артуру повезло. Проблема: нужно было к ней готовиться. Ничего серьёзного, только две стандартные фразы клятвы. Он их выучил (или уже знал наизусть, это с какой стороны посмотреть), но всё равно волновался, что где-то напортачит. А если он напортачит, то все поймут, насколько он фальшивый человек, и выставят из Лахесы. А там рубры быстро поймают «пурпурного мага в бегах». Кто знает, какие пытки тогда придётся пройти. Там и смертная казнь покажется благом. Все такие мысли разносят волнение по кровеносной системе и только пугают. Нужно прекратить об этом думать. За двадцать два года жизни Артур пришёл к выводу, что его переживания никогда не оправдываются, а у жизни достаточно тузов в рукаве, чтобы поставить на место все рудиментарные механизмы выживания, как какой-то из психиатров описывал его «чрезмерную тревожность».

Катрина тоже поднялась на крышу, села рядом и положила голову ему на плечо. Их ноги свисали со стены здания. Опасности никакой: если они упадут, всегда успеют активировать голубую магию, но душа Артура всё равно трепетала.

— Волнуешься? — поинтересовалась Катрина.

— Да. Боюсь всё испортить, — признался Артур. — Но я всё выучил.

— На трибуне всегда лежит текст. Так что мог не учить.

— И потом твой отец меня вышвырнет за неуважение к его организации, нет, спасибо, — драматично фыркнул Артур. Катрина легонько толкнула его в плечо. Не одобряла она такие шутки, конечно. Но Артур не мог себе отказать.

— Ладно, не вышвырнет, — добавил он.

— Уже другое дело, — с улыбкой сказала Катрина и поцеловала его. Её поцелуи всё облегчали. Волнение потихоньку отступало.

— Как думаешь, всё закончилось? — внезапно сменил тему он, заметив в периферийном зрении тёмный силуэт кратера. Катрина избегала смотреть в ту сторону в принципе, даже не поворачивала голову.

— Ну, кошмары меня больше не преследуют, и на том спасибо. Тем более, хорошо знать, что мы надоедали друг другу и в прошлой жизни, — ответила она и пожала плечами.

Они сидели на крыше полчаса, пока не замёрзли окончательно, затем вернулись в квартиру тем же путём. На Марсе такие трюки были бы невозможны, конечно. Артур был рад, что оказался в Лахесе. Здесь он себя чувствовал лучше, и речь не только о ногах, которым впервые за многие годы была дарована свобода, нет. Речь о душе, о том, как он себя чувствовал в атмосфере опального города. Несмотря на проблемы местной администрации, здесь всё равно дышалось гораздо легче, и Артур теперь не мог себя представить опять в воображаемых цепях марсианской колонии.

На следующее утро они пришли в штаб очень рано, за несколько часов до церемонии: Катрину позвали организовывать техническую часть мероприятия, а Артуру не хотелось оставаться дома в одиночестве (иногда и у него такое настроение бывает, да). Поэтому он помогал ей со стульями. Вместе они управились за несколько минут.

— Не хочешь увидеть свою мантию? — спросила Катрина.

Каждому вступавшему в сопротивление полагалась мантия, чёрная с вкраплениями в цвет твоего магического потенциала и сшитая под заказ.

— Нет. Это же сюрприз, — ответил Артур и помотал головой, — Скоро увижу.

— Как хочешь, — хмыкнула Катрина и ушла обсуждать с кем-то последние приготовления.

Через два часа начали собираться люди: церемония была назначена на час. С Артуром в сопротивление вступали ещё семь человек. Поговаривают, в последнее время заявок на вступление становилось больше, но пока этого было не слишком заметно.

Артур ждал Катрину в комнатке для персонала. Там же он оставил свой рюкзак. За полчаса до церемонии она написала ему и попросила «пройти вместе с остальными вступающими в первый зал». Зал этот был гораздо меньше, и там были установлены шкафчики с мантиями. Артур нашёл шкафчик, подписанный его именем. Внутри была чёрная мантия, его собственная. Артур развернул её и понял, что та не светилась несмотря на заявления Катрины. Он попробовал применить на мантии магию, легко проведя рукой по ткани. Действительно, на плаще загорелись цветные узоры, которые испещряли всю ткань. Он услышал шёпот: пурпурный слишком сильно выделялся. Неловко. Он погасил магию и накинул мантию.

В зал зашла Катрина и приказным тоном заявила:

— Начинаем через десять минут. Можете занимать свои места.

С этими словами она провела всех вступающих в главный зал, незаметно подмигнув Артуру. Его место было на первом ряду с правого края. Им раздали лист, в котором записана очерёдность их выхода на сцену: оказалось, Артура записали последним. Придётся ждать. Остальные о чём-то шептались между собой, но Артур не был в настроении разговаривать, так что он устроился поудобнее в кресле и решил прикрыть глаза. Через пять минут он почувствовал, что засыпает, поэтому заставил себя сесть в кресле нормально. Тем временем церемония уже начиналась.

В зале погасили всё освещение, кроме дорогой ажурной люстры, искрившейся прямо над зрительскими креслами всеми цветами радуги. Артур присмотрелся и увидел на ней множество маленьких чёрных опалов. В тусклом свете ламп он заметил ржавчину на металлической конструкции, а также отверстия из-под отвалившихся камней. Здесь в принципе пахло стариной. Видно, что последний раз его ремонтировали несколько десятилетий назад. На деревянных ручках кресел были трещины и следы от ручек, на мягкой обивке — старые застиранные пятна, а скрип опускающихся сидений резал по ушам.

Шумный зал смолк, и включился белый прожектор, который подсветил стоявшего на сцене ведущего в чёрном плаще. Звон лахесских колоколов через колонки проник в зал. Ведущий активировал плащ, и тот загорелся пурпурными узорами. Как Артур раньше-то не понял, кто будет вести сегодняшнюю церемонию?

— Дорогие друзья, — уверенный и звонкий голос Катрины эхом пронёсся через весь зал. — Добро пожаловать на сто двадцать восьмую очередную церемонию вступления в сопротивление «Чёрного Опала». Пятьдесят восемь лет назад лучшие правозащитники, политологи, социологи и активисты Юнктерры основали нашу организацию, чтобы отстоять права и свободы всех людей перед захватившей власть Партией красных магов. С того дня утекло много времени, мы смогли освободить от контроля рубров Лахесу и регион вокруг, но рубры до сих пор у власти. Скоро это изменится. Вы, новые члены Чёрного Опала, ключ к этим переменам. С каждым новым человеком, что рискует положить на алтарь свободы свою жизнь, мы всё ближе к нашей цели: свободной Юнктерре. Моё вам обещание, дорогие друзья, шестидесятилетний юбилей Чёрный Опал отметит во Дворце рубров в Клодаре! Да здравствует «Чёрный Опал»!

Все люди в зале, включая новобранцев, повторили за Катриной последнее предложение, в то время как Артур невольно вжался в своё кресло. Слишком громко. И слишком похоже на речь лидера какого-нибудь древнего культа. Артуру не понравилось, что это первое сравнение, пришедшее в голову. Свет в зале полностью погас, и мимо зрителей пронеслись восемь разноцветных лучей. Лучи достигли сцены и плавно закружились над залом, пока не растворились под люстрой. Всё это полуминутное светопреставление сопровождал громкий звук оркестра из колонок. Потом свет опять зажгли, и Катрина уже стояла за подиумом. Капюшон она не сняла, но Артур был уверен, что все присутствовавшие в зале знали, кто вёл церемонию просто по цвету узоров на плаще.

— А теперь официальная часть. Поочерёдно я буду вызывать на сцену каждого новобранца на сцену. Надеюсь, все выучили слова! — теперь Катрина звучала гораздо спокойней. Артур не сводил глаз с её плаща. Он опять поудобнее устроился в кресле и начал внимательно наблюдать за происходящим. Так как он последний, у него было время морально настроиться.

Ждать пришлось долго, хотя люди вроде шли быстро. Кто-то забывал слова, выходил просто с чёрным плащом. Катрина, на удивление, хорошо скрывала своё раздражение.

С радостью для себя Артур понял, что ему не нужно снимать капюшон. Человека можно было определить только по имени и цвету магии. Конечно, в его случае такая форма анонимности бесполезна, но он всё равно не хотел показывать лицо на весь зал. Тем более, ещё в начале церемонии он краем глаза заметил камеры с логотипом главной лахесской телестанции.

Наконец, Катрина назвала его имя, и он поднялся на сцену, предварительно активировав пурпурные узоры на своём плаще. Люди в зале ахнули, когда увидели двух пурпурных магов на сцене. По рядам прошёлся шёпот. Кто-то из ветеранов сопротивления даже побледнел, явно считая наличие ещё одного мага в сопротивлении плохим знаком. Артура напрягло удивление аудитории. Неужели слухи по Лахесе распространялись не так быстро?

«Клянусь бороться за свободу Юнктерры своей магией!» — клятва отлетела от зубов, и его окружила пурпурная магия Катрины. Своей магией ведущая церемонии принимала человек в сопротивление. Он видел это движение уже 7 раз, пока ждал своей очереди, но со сцены сияние смотрелось ещё загадочнее. Правда, от магического поля вокруг у него почему-то зашумело в ушах.

— Вот мы с тобой и предатели родины, да? — сквозь шум Артур услышал мягкий голос, но другой, не тот женский, уже привычный ему. Нет, с ним точно говорил мужчина, пусть и кто-то знакомый. Голова закружилась, и Артур руками вцепился в трибуну, чтобы не упасть. Он посмотрел на зал и понял, что тот выглядит новее, будто его только что построили. Боковым зрением Артур увидел стоявшего с ним на сцене человека. Третьего. Не Катрину. На её месте стоял другой ведущий, с изумрудно-зелёными узорами на мантии. Шум в ушах усилился, Артуру пришлось зажать их руками, лишь бы звук прекратился. Не помогло. Он терял равновесие. В воздухе чувствовался запах озона. Артур услышал стук каблуков по деревянному полу сцены. Потом — грохот. Бок заболел, и сознание в то же мгновение погасло.

Артур стоял за той же трибуной в мантии с пурпурными узорами. Получилось рассмотреть третьего: на нём была такая же мантия, как у Артура. Они вдвоём сошли со сцены, не держась за руки, и вернулись на свои места в первом ряду, с левого края. Мужчина снял капюшон: под ним оказался Клаус Фриден. Видение прервалось.

Получилось открыл глаза. Вокруг было темно и душно. Голова раскалывалась, а комната плыла. Над ним кто-то стоял. Артур прищурился и понял, что это была Катрина, которая пыталась привести его в чувство магией. Он заставил себя сесть. Зрение восстановилось и адаптировалось к темноте. Катрина сразу же бросилась его обнимать:

— Артур! Ты очнулся!

Он действительно очнулся. Иначе как он сумел сесть на… Только теперь Артур понял, что лежит на жёстком матрасе на полу. Краем глаза он заметил ещё одного человека, находившегося с ними в небольшом помещении, том самом, где Артур ждал начала церемонии (у стены стоял его рюкзак). Человек стоял у полки с книгами и внимательно рассматривал их корешки. Одна книга была у него в руках. Мужчина стоял к Артуру и Катрине спиной. Артур видел, что у него были короткие рыжие волосы, которые в темноте помещения выглядели чуть ли не красными. На мужчине была чёрная дизайнерская рубашка, состоявшая из нескольких слоёв, которые наискосок прикрывали друг друга, и брюки с ярким огненным принтом. Завершали образ громоздкие ботинки на тракторной подошве. Артур его узнал: перед ними был Захария Роджерс собственной персоной. Он тоже был на церемонии?

— Любовь, преодолевающая смерть и время… Красивая история, скажите же? — бормотал мистер Роджерс себе под нос, но Артур сумел его расслышать. Неужели Катрина ему рассказала? Мужчина тем временем обернулся и подошёл к ним.

— Вот мы и снова встретились, юный пурпурный маг! — сказал он весёлым, немного издевательским голосом, когда наклонился к Артуру. На его лице были всё те же круглые очки с полупрозрачными зелёными линзами. Полумесяц явно был в хорошем настроении. — Я, правда, ожидал более красивой встречи, но что поделаешь, Вселенная вмешалась в мои чудесные планы.

— Планы? — переспросил Артур.

— Нет, нет, мальчик, не могу сказать пока, конфиденциальная информация. Расскажу, когда придёт время, — ответил мистер Роджерс и приложил палец к губам.

И всё-таки этот человек Артуру не нравился. Что-то было с ним не так. По внешности он годился Артуру в отцы, по поведению — в старшие братья, по глазам… Вся проблема в глазах, пусть и частично скрытых зелёными очками. Будто Артур снова смотрел в пространственно-временной разрыв, по спине шли мурашки, когда их взгляды сталкивались. От запаха озона пришлось руками прикрыть рот и нос. Он попытался встать, но Катрина, сидевшая рядом, не дала и сказала:

— Сиди на месте, не то опять в обморок упадёшь. Дядя помог перенести тебя сюда. Ты упал прямо на сцене, но переломов нет. Раны я залечила, конечно, но нужно аккуратнее. На этом этаже магическое поле нестабильное, и на тебя оно плохо влияет.

— Галлюцинации плохо влияют на людей в принципе. Особенно на пурпурных магов. По крайней мере, ничего не взорвалось, а то был бы вместо штаба второй кратер. Этому городу их и так хватает, я считаю, — отметил мистер Роджерс.

Катрина повернулась к Артуру и нахмурилась. Затем снова посмотрела на дядю. Неужели она ему ничего не говорила?

Мистер Роджерс драматично вскинул руки, будто находился на театральной сцене, и улыбнулся. А затем сказал то, чего ни Катрина, ни Артур не ожидали:

— А, так вы уже в курсе, что с вами происходит? Жаль, я придумал даже получасовой музыкальный номер, чтобы вам всё объяснить. Потом достать из шляпы тот отчёт, что я подложил Клоду в документы по мэрии, чтобы вы его увидели. Но да, при окончании жизни душа человека переселяется в другое тело и всё забывает. А если она что-то начинает вспоминать из прошлой жизни, то это плохо.

— Откуда… — начала спрашивать Катрина, но мистер Роджерс сразу же продолжил:

— Видите ли, пурпурные маги моего уровня легко замечают нестабильности в потенциале. Я не Клод, от меня сложно что-то скрыть. Наверное, потому что я не умею забывать.

Артур и Катрина молча переглянулись. Катрина выглядела такой же растерянной. Но с мыслями она собралась быстрее и повернулась спросить:

— И что нам с этим делать?

Мистер Роджерс встал у стены и перекрестил руки на груди, будто в задумчивости. Он прищурился и осмотрел их с ног до головы. Многозначительно хмыкнул. Потом совершенно серьёзным тоном ответил:

— Умереть.

И замолчал. Прежде чем Артур почувствовал, как земля уходит из-под ног, мужчина громко рассмеялся и сам себе захлопал в ладоши.

— Вы бы видели ваши лица, дети! Такие вы все смешные, конечно, — задыхаясь от смеха, сказал он.

Он смеялся ещё полминуты. С этим мужчиной, кажется, не всё в порядке. Один его вид Артура выбешивал до мозга костей. Артур выдохнул и закрыл глаза в попытке успокоиться. Глубокий вдох, выдох, и вроде сознание прояснилось. Катрина замерла, сжав кулаки. Она серьёзно рассердилась и выкрикнула:

— Дядя, не смешно!

— Ладно, ладно, — сдался мистер Роджерс. — Но всё равно ситуация опасная. Простое дежавю может смениться смешением личностей за год, по моим оценкам. По сути, можно потерять себя. Раньше, пару веков назад, такие случаи были и тоже с пурпурными магами. Можете сами догадаться, чем всё заканчивалось. Разве что я могу попробовать повторить любимый трюк Клода и восстановить барьер между вашими жизнями. Должно сработать.

Он снял очки, подошёл к ним и прикоснулся. Из-за ярко светящихся глаз мистер Роджерс походил на кота. И правду говорят: рыжие коты — самые странные. Артур внимательно смотрел на него, не думая о том, что сейчас полумесяц сопротивления пытался совершить невозможное. Когда Роджерс закончил, ничего необычного Артур не почувствовал.

— Готово, дети. Всегда пожалуйста. Я завтра, наверное, ещё выкраду у рубров их любимые таблетки, на всякий случай. А так никакие галлюцинации больше вас не будут беспокоить, — мистер Роджерс отошёл от них и улыбнулся. Катрина соскочила с матраса и обняла его, чего полумесяц, судя по удивлению на лице, не ожидал.

— Не мог же я вас оставить в беде, дети. Человеческое тело слишком хрупкое. Вселенной вы двое ещё нужны, — сказал мистер Роджерс, когда Катрина отпустила его.

— При чём тут Вселенная? — спросила она.

— Я пока не могу сказать вам. Скоро смогу, когда все игроки окажутся на одной сцене. А пока предупреждение: в мэрии всё гораздо хуже, чем кажется. К сожалению, я сильно вмешиваться не могу, так как у меня нет доказательств, но я слышал от Клода, что он поручил вам всё расследовать. Не забудьте об этом. О, и ещё! Жду вас сегодня на вечеринке в десять вечера!

На этом Роджерс откланялся и вышел из комнаты, не дожидаясь их ответа. Установилась неловкая тишина. Они так сидели минуты две, а затем Артур повернулся к Катрине с простыми словами:

— Что не так с твоим дядей?

Катрина сначала подняла одну бровь в недоумении, а потом, когда поняла, что Артур имел в виду, рассмеялась:

— Он своеобразный, конечно. Но не плохой. Просто у него манера речи… театральная. Он всегда таким был.

— А сколько ему?

— Около пятидесяти где-то, — неуверенно ответила Катрина. — Я точно не помню, но он точно старше сорока пяти, просто молодо выглядит. Я только у папы узнала его возраст. Когда я пыталась сама у дяди спросить, он сказал, что ему многие миллиарды лет.

— Странное чувство юмора, — отметил Артур. — А что за вечеринка?

— В честь принятия новых людей в сопротивление. Дядя её организует. Так что мы обязаны пойти, иначе…

— Иначе что?

— «На нас наложит проклятье бог вечеринок», — произнесла серьёзным тоном Катрина, уставившись Артуру прямо в глаза. Затем рассмеялась. Училась у лучших, это заметно.

— Бог вечеринок? — переспросил Артур.

— Дядя просто расстроится, — объяснила Катрина. У него хобби такое — устраивать вечеринки. Но можешь не идти. Всё равно тебе надо восстановиться.

— Я в порядке, правда. Я пойду, — отрезал Артур. — Может быть, мне удастся узнать у него что-то. Он явно что-то недоговаривает.

— Да, — Катрина кивнула. — Откуда он вообще столько знает? Я ему не говорила. Может, он мысли читает?

— Чтение мыслей невозможно, — отметил он.

— Мне кажется, он бы смог. Дядя Захария всегда может то, чего не могут другие. Я не знаю как.

— Катрин, он притворяется. Ни один человек ни на Земле, ни на Марсе, не может читать мысли. Наверное, он угадал. Или подслушал наши разговоры, — предположил Артур.

Катрина побледнела при мысли, что их мог подслушивать дядя. Она не ответила, просто подошла к матрасу и подала руку Артуру со словами:

— Пошли домой.

Артур встал, и вместе они вышли из подсобного помещения, которое, как оказалось, находилось прямо рядом с церемониальным залом. Вокруг ни души. Артур достал телефон и увидел, что на часах уже четыре часа дня. До вечеринки ещё было много времени, и он сказал Катрине, что полежит, чтобы окончательно восстановиться. Катрина же решила пойти за покупками, поэтому они разделились, когда дошли до дома: она — в магазин, он — наверх в квартиру.

Примечания:

Почему этот странный рыжий кот — полумесяц? Хм...

Уже в магазине, когда Катрина успела дважды обойти его в поисках опять переставленного молока, ей пришло сообщение на коммуникатор. Пришлось уйти с пустыми руками и написать Артуру, что её позвали по работе.

Сообщение от Ами, которую Катрина попросила «проверить» базы данных мэрии. Уже через десять минут она стояла на пороге её дома. Ей открыли родители подруги. Мама Ами её обняла и сказала, что без Катрины «её доченьке было очень скучно без подруги». Катрина кое-как отказалась от обеда с ними, соврав, что худеет. На самом деле она просто знала, что на вечеринку дядя обычно заказывает столько еды, сколько этот город съедает за несколько дней. А про алкоголь и нечего говорить… Пусть Катрина сама не пила, она была на многих студенческих вечеринках и видела, как на людей влияет этанол.

Катрина прошла в комнату Ами. Подруга лежала на кровати вместе с ноутбуком и не заметила её прихода, пока она не подошла вплотную.

— А, привет, — сказала Ами и села, поставив ноутбук на колени. — Тебе надо на это посмотреть.

Ами повернула экран к ней. Там был открыт какой-то документ со стенами цифр. Ничего не понятно. Катрина попросила её объяснить, что Ами и сделала с широкой улыбкой на лице:

— Это шифр! Скрывался в коде сайта мэрии, в закрытой секции. Кажется, они его и использовали для обсуждений. Шифр, кстати, простой, я его уже взломала.

— И что там? — спросила Катрина.

— Ничего хорошо, — лицо Ами помрачнело. Она повернула ноутбук обратно к себе и зачитала диалог.

Уже на первых предложениях Катрина поняла, что готовится страшное. Повторение 254 года, прямо к юбилею партии. Конечно, в этом замешаны рубры, кто же ещё. Без их помощи настолько хорошо стереть доказательства воровства невозможно. Готовили взрыв мэрии, который должны повесить на кого-то из сопротивления. Скорее всего, на кого-то из трёх пурпурных магов, как и было в прошлый раз. А на сегодняшней вечеринке должны были передать материалы для бомбы.

— Так вот зачем им подавитель… — вырвалось у Катрины. Всё вставало на свои места.

— В мэрии есть подавитель? — удивлённо переспросила Ами.

— Я его почувствовала, когда туда ходила. Он был слишком слабый, разве что влияет на фиолетовую магию. Думаю, они его используют, чтобы скрывать магическое поле бомбы, — объяснила она.

Ами испуганно смотрела на Катрину и прошептала:

— Бомба в подвале мэрии? Смело, конечно.

Точно. Родители Ами в детстве жили в том районе города, где сейчас находился кратер. Катрина наклонилась к ней, чтобы пообещать:

— Они её не взорвут. Мы же не допустим, верно?

Ами кивнула и наконец-то встала с кровати, так и не заправленной, несмотря на то что дело шло к вечеру. Ничего не изменилось за столько лет. Они накидали примерный план действий на сегодня, чтобы поймать участников обмена прямо на вечеринке, а затем разошлись. Перед этим, конечно, обнялись, легко, потому что Ами не любила долгие объятия.

Перед вечеринкой Катрина даже успела зайти в магазин и подняться в квартиру, чтобы разбудить Артура. Вставать он не хотел, и Катрина уже было ушла на вечеринку одна, но тот её догнал прямо у выхода. По пути она объяснила ему находку Ами, отчего он опять сделался бледнее бумаги.

— Твоя задача — стоять в углу и не высовываться. А, и не пить. Пурпурным магам нельзя пить, — заключила Катрина.

— Я не уверен, что твой дядя соблюдает это правило. Да и мистер Лир точно вино пьёт, — поспорил Артур. Просто чтобы поспорить, ему никогда не нравились ощущения от алкоголя. Катрина посмотрела ему в глаза, и он замолчал насупившись. Всегда работает.

Вечеринка проводилась в арендованном помещении прямо на главной площади Лахесы, напротив штаба сопротивления. Когда Артур и Катрина наконец дошли, время приближалось к восьми вечера. Танцевальный зал ломился от людей. Судя по всему, здесь собралась чуть ли не вся молодёжь Лахесы, независимо от того, состоят они в сопротивлении или нет. На входе их остановили охранники, дали светящиеся пурпурные браслеты и пустили внутрь. Пурпурных браслетов больше не было ни у кого.

— На вечеринках дяди пурпурным обычно отмечают важных гостей, — пояснила Катрина, когда Артур спросил про цвет браслетов.

— И в чём проявляется важность? — поинтересовался Артур.

— Всё бесплатно! — Катрина улыбнулась от уха до уха.

— А встреча с организатором включена? А то у меня к нему ещё много вопросов.

Катрина пожала плечами. Дядю слишком сложно выловить на вечеринке, потому что он бегал с места на место, контролируя всё происходящее. Тем временем она оглядывалась по сторонам в поисках кого-либо подозрительного. Какого-нибудь парня во всём чёрном, в кепке, скрывающей глаза. А, такого она уже видела: Артур был прямо перед ней и не отходил ни на шаг. Но нет, ей нужен был другой подозрительный человек. Подозрительно подозрительный.

Катрина потащила Артура к бару и заказала им два безалкогольных коктейля. Они друг друга совсем не слышали, и Катрина одними жестами попросила его не соваться на танцпол. Артур кивнул и уселся поудобнее.

Затем Катрина его оставила и вышла в коридор, ведущий на крышу, чтобы связаться с Рэем, который тоже искал шпиона. У него, однако, тоже никаких зацепок. Зато она встретила Адама, почему-то без шляпы. Без шляпы его было сложно узнать, и она даже вздрогнула, когда к ней подошло какое-то маленькое смуглое существо с яркими фиолетовыми тенями. Он в принципе был во всём фиолетовом. Даже коктейль и тот фиолетовый. Маги давно не одевались в цвета своего потенциала, но Катрина не могла не признать, что другу шёл фиолетовый.

— Есть зацепки? — прошептала Катрина.

Адам осмотрелся по сторонам и оттащил Катрину ещё дальше, прижав к стене. Учитывая их разницу в росте, выглядело нелепо, но Катрина притворилась, что совсем не ожидала происходящего.

— Мы с Малькомом слушали полицейские радиочастоты, и им сказали выдвигаться сюда около двух часов ночи. Хотят выставить всё так, что в обмене участвовал мистер Роджерс, арестовать его, сделать вид, что угроза устранена, а потом… — тихо затараторил Адам, забывая, что, вообще-то, играет роль флиртующего. Вряд ли бы ему кто-то поверил, даже если он вместо пересказа новостей начать засыпать Катрину комплиментами: их он умел говорить только парням. Точнее, только одному конкретному парню.

— Повернуть всё так, что никому в «Опале» доверять нельзя? — спросила Катрина, случайно прервав его рассказ. Он даже не заметил.

— Да, именно, — ответил Адам и «отпустил» её. Наконец-то, казалось, что даже в пустом коридоре на них смотрят с некоторым недоумением.

Ситуация складывалась неприятная. Дядя точно сейчас где-то в здании. Он наверняка стал целью просто потому, что находится слишком близко к Клоду. Для мужчины среднего возраста у него слишком много прыти, и в городе найдутся люди, которые поверят в то, что этот человек с несколько клоунскими замашками планирует второй взрыв. Катрина начала беспокоиться.

— Продолжайте с Малькомом следить. Я вернусь в зал и попробую найти либо дядю, либо кого-то из шпионов, — приказала она Адаму и снова пошла на танцпол.

Дядя нашёлся у входа на танцпол, как всегда в ярком наряде. Который ещё и светился. Описать это аляповатое сочетание тканей, цветов и текстур было невозможно, и в этом костюме он выглядел как пришелец.

— Моя дорогая, как тебе вечеринка? — с огромной улыбкой на лице спросил он.

Катрина проигнорировала вопрос и выложила ему всё происходящее. Улыбка с его лица не сошла. Она стала даже шире. Почему-то Катрине показалось, что его выражение лица сделалось каким-то садистским. Заговорщики не понимали, кто такой Захария Роджерс, и что его сердить нельзя.

— А, так вот что они хотят. Самонадеянные какие. Я понял, спасибо, — ответил он и ушёл, потирая руки и тихо хихикая. То есть, выглядя как злодей из старых детских мультиков, созданных ещё в те века, когда эксцентричность была свойственна только антагонистам. И этого человека Катрина пыталась уберечь от беспочвенных обвинений?

Затем Катрина увидела Мину. Её глаза горели синим: она настроила свою магию так, чтобы подслушивать чужие разговоры. Подруга заметила её издалека и осторожным жестом показала в правую часть танцпола, где было меньше людей. Катрина перевела взгляд туда, где стояло несколько кучек людей. С помощью синей магии она быстро поняла, на кого указывала Мина. Вот она эта девушка. На вид ей было около тридцати, может, чуть больше, и она выглядела шикарно. Тонкие руки, тёмный макияж, короткое чёрное платье и волосы, причёсанные в аккуратный пучок, большие светлые глаза. Любое очарование, которое эта девушка источала, быстро разрушалось её словами. Она с кем-то говорила по телефону, приказывала в грубых выражениях «тащиться в эту дыру, чтобы наконец-то долбануть по этим предателям». Катрина похолодела, услышав такие выражения. Затем натянула самую широкую улыбку, пытаясь повторить садистское выражение лица дяди, и широким шагом пошла к девушке. На ходу Катрина подала сигнал в чат, чтобы все заняли свои позиции: Мина и Мальком — в зале, Рэй и Ами — на входе, Адам — в коридоре на крышу. Артура она попросила оставаться за барной стойкой и следить за происходящим, и, если что, бежать к ней, чтобы помочь. Охота началась.

Наконец, девушка заметила Катрину и положила трубку, а затем рукой взялась за свою маленькую сумочку. К ней подошёл второй человек — коренастый мужчина, на голову выше Катрины. Его рука была шириной с её голову, но Катрину это не испугало. Пурпурный маг может уложить и такого «амбала» на пол одним фиолетовым ударом в солнечное сплетение. Или в шею. Второе больнее и опаснее. Катрина ещё думала, какой из приёмов всё-таки применит, если дело дойдёт до драки.

Её обогнали, и к компании подошёл третий человек. Тоже сообщник? Судя по лицам двух других, нет. Это был парень лет семнадцати в простой белой футболке и синих джинсах с тёмной кожей и кудрявыми осветлёнными волосами. Глаза его были скрыты тёмными очками. Кто носит очки на танцполе ночью? Ничего же не видно! Очки, однако, не мешали ему разводить двух заговорщиков на разговор. Катрина встала около стены, чтобы подслушать. Паренёк спрашивал девушку про содержимое сумки! И требовал показать! Ещё пытался флиртовать одновременно с ними двумя, что со стороны выглядело максимально стыдно, даже для семнадцатилетнего подростка.

— Я знаю, что ты мне принесла мою закладку, Дебра! Отдавай! — требовал парень. Наркотики? На вечеринке полумесяца «Чёрного опала»?! Серьёзно?! Катрине нужно будет сказать об этом дяде.

— Я не Дебра, повторяю в сотый раз, малыш, уйди отсюда по-хорошему, — фыркнула девушка, прикрывая сумку.

— Да, пацан, тебе тут не рады, — амбал вплотную подошёл к пареньку, так, чтобы испугать размером.

Но парень был какой-то бесстрашный, он ничего не ответил и лишь улыбнулся, и через секунду сумка «Дебры» оказалась у него в руках. И превратилась в пепел. Катрина не поверила своим глазам. Казалось, парень применил оранжевую магию вместе с фиолетовой, что было невозможно. Тем временем «Дебра» и её спутник накинулись на него. Нужно вмешаться. Катрина подбежала к ним и разняла: в одной руке странный паренёк, в другой — амбал. Вокруг них она поставила голубую ауру, которая ограничивала движения. Но паренёк вырвался. Даже не так, он улыбнулся, прошептал Катрине на ухо «всегда пожалуйста» и точно исчез. Хотя бы мужчина остался на месте. Катрина убрала руку, но оставила ауру, и серьёзным тоном спросила:

— Так, что здесь происходит?

Конечно, они не могли знать, что Катрина их подслушивала, поэтому они пытались повесить вину на парня. Тогда Катрина включила коммуникатор, на котором уже минут пятнадцать шла запись, отмотала на восемь минут назад и проиграла её. Хорошо, что музыка в этот самый момент куда-то делась, а людей вокруг не было.

— Вообще-то, синие записи запрещены законом, — начала было «Дебра», но тем же себя и выдала. Катрина распространила голубую ауру и на неё, отчего та возмущённо вскрикнула.

— В землях рубров запрещены, да, как проявление холодной магии. Лахеса позволяет использовать синие записи полицейским при исполнении обязательств, а также отдельным членам «Чёрного опала», у кого есть разрешение. Могу его тебе показать. Статья 160 Уголовного кодекса, пункт 4, — с улыбкой на лице произнесла Катрина. — На этой записи всё есть, чтобы арестовать вас.

Катрина видела ненависть в их глазах. «Дебра» смогла магией ослабить свои путы и нажать на ручку, которую достала из кармана. Катрина вскрикнула: это был подавитель магии. Через мгновение, когда пришла в себя, ухмыльнулась: теперь есть обоснования для их ареста даже без синей записи. «Дебра» и амбал побежали в сторону выхода, но остальные селенавты их задержали. Вокруг них снова возникла голубая аура. Приближалось к двум ночи, и через несколько минут показалась полиция, которую вызвала Ами. Самое время.

Амбал пытался накричать на полицейских, чтобы те арестовали дядю, но они лишь покрутили пальцами у виска: настоящие преступники очевидны. Дядя же наконец вернулся, весьма довольный. Где он был? Катрина подошла к нему, и уже вблизи заметила на его руках следы от пепла, хотя он не курил. Её это насторожило, но она ничего не сказала, предоставив дяде возможность высказаться самому.

— До меня поступила информация, господин страж порядка, что эти достопочтеннейшие граждане нашего прекрасного города хотели передать взрывчатые вещества. А потом это повесить на меня, — спокойным голосом сказал дядя, а затем повернулся к преступникам и отчитал их, уже громче:

— Дети, если вы хотите пойти против меня, вам нужны трюки поумнее. Но попытка хорошая, я повеселился.

А затем рассмеялся, потрепал удивлённую девушку по голове и приказал полицейским их забрать, что они и сделали несмотря на протесты преступников. Они даже пытались убежать, но их быстро вывели наружу и посадили в машину. На этом спонтанная операция селенавтов завершилась очередным успехом. Дядя приказал диджею «врубить музыку обратно» и крикнул, чтобы никто не расходился, потому что «веселье продолжается». Будто и не было никакой угрозы второго лахесского взрыва.

Теперь Катрина наконец-то могла позволить себе расслабиться, но сразу же появилась новая проблема: Артур куда-то пропал. Она прошла весь танцпол вдоль и поперёк, но его не было. Потом подошла к бармену, и он ответил, что Артур недавно ушёл. Катрина проверила телефон целиком — разрядился. На коммуникаторе тоже ничего. В последний момент Катрина вспомнила про крышу, где она ещё не была ни разу за вечер. И, конечно, Артур был там, стоял, облокотившись на ограждение, и смотрел на ночную Лахесу.

На крыше больше никого не было. Наверное, поэтому он и выбрался сюда, чтобы убежать от шума вечеринки. Но Катрина всё равно была недовольна: ей могла потребоваться помощь, а он убежал. Вместо того чтобы высказывать претензии, она решила поступить проще — внезапно обнять его сзади. В наказание. Артур чуть ли не подпрыгнул от неожиданности, и сразу же повернулся к Катрине.

— Я тебе сказала оставаться на месте, — сказала она, чуть насупившись, чтобы он почувствовал свою вину целиком.

— А кто, по-твоему, их задержал голубой магией? Я только пришёл, — легко парировал Артур.

И не поспоришь. Катрина видела его краем глаза, когда разговаривала с преступниками, но затем потеряла. Ладно, наказание отменяется. Катрина выпустила Артура из объятий и встала рядом, тоже облокотившись на заграждение. Шёл третий час ночи, но Лахеса не спала. Повсюду из окон шёл свет, слышалась музыка и крики празднующих. Здесь, на крыше, переоборудованной под открытую площадку, веяло ночной свежестью, и с моря до них долетал солёный ветерок.

— Знаешь, пока тебя не было дома, мне кое-что доставили, — вдруг начал Артур.

Он повернулся к ограждению спиной и достал из кармана мятый конверт. Катрина разглядела марки лахесской мэрии. Артур раскрыл конверт, достал оттуда письмо, написанное на плотной бумаге, и отдал его Катрине. Широкий почерк, выведенные перьевой ручкой аккуратные буквы, двухцветные чернила, явно дорогие, прямо из Восточного Аквилона. В свету искусственных ламп фиолетовые слова отливали розовым.

Мэр звала её парня поработать личным секретарём.

— Чего? — вырвалось у Катрины, когда она перечитывала строки, продиралась сквозь высокопарный, даже архаичный язык письма. — Тебя?

Артур пожал плечами. Он ни разу не видел мадам Дюмон, вряд ли знал, как она выглядит, и вот она зовёт его на работу? Не только члена сопротивления, но именно Артура, человека противоположного мэру Лахесы практически во всём. Как бы он ни пытался, Артуру трудно давался даже базовый этикет, в основе которого лежало умение улавливать самые незаметные детали окружения и поведения собеседника. Он пытался, да, но в его голове слишком много шума, и ему некогда тратить время на то бесполезное, что для мадам Дюмон, женщины старшего поколения, имело значение. Если она, конечно, не изменилась за эти семь лет.

Что-то здесь нечисто. Понятно, мэру был не нужен такой отвратительный секретарь, как Артур. Но ей нужен был Артур, наверняка как пурпурный маг. Почему тогда она не могла обратиться к ней или к дяде?

— Я не собираюсь принимать, — сказал Артур и убрал письмо обратно в карман. — Звучит подозрительно.

— Подожди, — ответила Катрина. Ей пришла в голову идея. — Можно использовать это нам на пользу.

— Ты же не хочешь, чтобы я пробрался в мэрию? — сразу догадался он.

Катрина широко улыбнулась. Артур побледнел и замотал головой.

— Не волнуйся, мы тебя подстрахуем. А ты проберёшься в её кабинет, пока она будет пытаться войти к тебе в доверие. Дело простое.

— А если мы ничего не найдём?

— Не может быть. Все косвенные доказательства указывают на то, что она замешана. Нам нужно только подтверждение. Чек, визитка, телефон, пульт, что угодно. Они хотят сделать с отцом то же самое, что сделали с… позапрошлым лидером. Для нас это будет…

— Да, катастрофа, ты говорила, я знаю, — прервал её Артур. — Я тоже ведь что-то помню оттуда. Просто не факт, что в этом замешана именно мэр, а не рубры.

— А если она и есть шпион рубров? Мадам Дюмон в администрации города больше лет, чем они существуют. И она не любит отца. Кандидат идеальный, — предположила Катрина.

— С другой стороны, она все эти годы была на стороне сопротивления. Тем более, её дочь вышла замуж за синего мага, а внук — фиолетовый маг. Не может же она сотрудничать с теми, кто ненавидит половину её семьи? — поспорил Артур. Он всегда играет в их разговорах адвоката дьявола, пусть и бессознательно. Это помогало Катрине думать и не упускать никаких несостыковок. В это раз, однако, несостыковок не было. Катрина пояснила:

— Всё не так просто. Рубры не говорят, что хотят уничтожить холодных магов, они просто «беспокоятся» за безопасность населения. А холодные маги, по их мнению, главная угроза безопасности, но их можно контролировать. Ты же сам знаешь, что почти все холодные маги под контролем рубров просто сами себя считают опасностью, пытаются не высовываться, терпят унижения, считая свой потенциал не даром, а испытанием стойкости от Шести.

— Ты на их фоне сразу выделялась, знаешь, — отметил Артур с лёгкой улыбкой на лице.

— С опущенной головой ходить сложно, особенно когда знаешь, что все их слова — ложь. Если бы ты знал, как мне приходилось сдерживаться, чтобы не накричать на половину моего курса. С виду — хорошие люди, со здравым взглядом на вещи. А стоит заговорить про политику, как они начинают убеждать меня, что они «вне политики», и вообще это грязное дело, и нечего простым учёным об этом разговаривать. Либо нахваливают рубров и говорят, что без них Земля бы вновь скатилась в эпоху враждующих национальных государств. Даже не знаю, за что мне их хотелось ударить больше, — сказала Катрина. Воспоминания о старшей школе и университете были не самыми приятными. Почему она вообще про это вспомнила?

— И поэтому у тебя не было друзей? — с ещё более широкой улыбкой спросил Артур. Этот мелкий!

Катрина фыркнула и ответила:

— Грубо. Друзья были. Ну, знакомые. Не могла же я им рассказать, что во снах вижу, как сжимаю шею Дезире Мур, а она корчится от боли. Меня бы сразу сдали полиции. А там проверить, почему я так похожа на лидера «Опала», труда ноль.

— Катрина! — возмутился Артур. Ему такие шутки никогда не нравились, казались слишком злые. Катрина же постоянно об этом забывала.

— Ладно, ладно, я так не сделаю, — пообещала она. — На трибунал тоже хочется посмотреть, признаюсь. Тем более, я точно буду в первых рядах!

— Если мы доживём до трибунала, конечно, — хмыкнул Артур. Катрина пихнула его в плечо и сказала:

— Уж в этой жизни доживём.

Они разговаривали ещё минут десять, а потом Катрина потащила его на танцпол, несмотря на заверения Артура, что он совершенно не умеет танцевать. Неважно. Будет повторять за ней. Катрина мечтала вытащить его в клуб уже год, а на танцпол — все отношения. Теперь ему не отнекаться.

Его хватило на одну песню, после чего он убежал обратно в бар, чтобы отдышаться. Пусть пока отдыхает, скоро Катрина потащит его в спортзал. Ни один селенавт не должен быть таким хилым, неважно, красный он маг, зелёный или фиолетовый. Артуру об этих планах она ещё не говорила. Пусть будет сюрпризом.

Под утро Артур наконец-то убедил её пойти домой, потому что хотел лечь спать до рассвета. Катрина не стала настаивать: вечеринки дяди всегда длились долго, по десять — двенадцать часов, и от громкой музыки уже начинала болеть голова. На горизонте уже светлело. Они держались за руки всю дорогу до дома.

Уже около дома они увидели скопление людей. Вряд ли они только что с вечеринки. Катрина с ходу активировала синюю магию и услышала, что эти люди дожидались их. Зачем? Тут она увидела в их руках биты. Опасно. Артур замер на месте и сильнее сжал руку Катрины. А затем взлетел вместе ней, и на волнах голубой магии они долетели до своей квартиры: Артур быстро нашёл их окно. Снизу слышался шум: люди с битами явно их заметили, но не могли повторить трюк с полётом за ними. Среди них не было холодных магов? Катрине показалось это странным. Она попросила Артура отпустить её и спикировала вниз, чтобы застать людей врасплох. Те разбежались, как только Катрина достигла земли.

Входная дверь была в порядке: на ней был механизм, впускавший внутрь только жильцов дома. Незнакомцы без согласия не пройдут. На ночь они точно были в безопасности, но завтра первым делом она поднимет этот вопрос в сопротивлении. Катрина вернулась в квартиру уже привычным способом, чтобы на всякий случай перепроверить и коридоры. Они, конечно, были пустыми. Но уснуть всё равно не получилось.

Ровно в семь утра Катрина сдалась и вместо сна пошла в штаб за час до открытия. По дороге на неё никто не напал, хотя она была готова и даже настроила синюю защиту.

Зевающий охранник на входе пропустил её без проблем и что-то сказал про «принцессу». Катрина ненавидела это прозвище и уже была готова развернуться и пойти отчитать мужчину, но сдержалась. Если она будет устраивать спектакль каждый раз, когда её так называют, ничего не изменится. Охранник был не единственным членом сопротивления, который в Катрине видел не Катрину, а только дочь Клода. Это началось ещё в детстве, и гиперопека родителей тоже сыграла в этом свою роль. Сейчас же Катрина знала: как её не называли люди вокруг, сколько бы людей ни считало её пустым местом, продолжением отца, это не влияет на то, что она является внутри.

Беспрепятственно Катрина вошла в кабинет отца: для неё эти двери всегда были открыты. Он уже был там, готовился к очередному рабочему дню. Как узнала Катрина, отец завёл нездоровую привычку приходить на работу в шесть часов утра, а вставать в четыре. Не потому что он жаворонок, нет. Просто он постоянно живёт на пяти — шести часах сна. Как — Катрина не знала.

Отец стоял у окна, допивал свою вторую за день чашку кофе и очень удивился, когда увидел дочь у входа в кабинет. Катрина быстро поняла, что говорит с той же его личностью. Так что после быстрого приветствия и дежурного заверения, что «у неё всё хорошо, её никто не обижает, и она нормально спит» (обычного из этого предложения ложью была только одна фраза, а не все три, как сейчас), она выложила всё, что узнала.

Судя по выражению лица, отец не верил, но не мог подобрать слова, чтобы это сказать.

— Пап, слушай. Я знаю, что мадам Дюмон — твоя старая коллега, и ты даже когда-то хотел предложить её кандидатуру на пост лидера. Но сейчас практически всё указывает, что это не простое дело по коррупции. Ты можешь пострадать. Город может пострадать. Это не шутки, — попыталась его убедить Катрина.

Отец поставил недопитый кофе на стол и сказал:

— Ты слишком быстро делаешь выводы. Явно кто-то ниже по должности её пытается подставить.

— Если бы это был кто-то ниже по должности, она бы это поймала сразу. Все важные транзакции проходят через неё, — продолжила Катрина, пытаясь вспомнить все факты, которые указывали на вмешательство мэра. Хотя это были не факты, а скорее простая логика.

— Просто чтобы Диана, и сотрудничать с рубрами… — тихо произнёс отец, отвернувшись к окну. — Она же ведь тогда, в первые годы, мне помогала всем, чем могла.

Катрина начинала злиться. С ним было невозможно разговаривать, когда он её попросту не слышал! У неё вырвалось:

— Ты ведь понимаешь, что это не аргумент?

Он тяжело вздохнул. Может быть, детское прозвище Катрины было оправдано: если бы с отцом так говорил даже кто-то из полумесяцев, его бы уже понизили обратно до квадрата, а то и треугольника. Но с Катриной терпение Клода Аркана было бесконечным и вместо того, чтобы тоже начать на неё кричать, он сказал:

— Понимаю, понимаю, я должен тебя слушать. Но я не могу принять на веру, что она могла меня предать.

— А что ты скажешь по поводу вечеринки? — спросила Катрина.

— Захария мне рассказал, что произошло. Пока от полиции нет новостей, но вряд ли они что-то найдут. Не факт, что вообще установят связь с мэрией.

— Потому что полиция работает на мэрию, да, — разочарованно пробормотала Катрина. — Но вдруг хоть что-то.

— Катрина, мэрия нам не враг. Только предатели внутри мэрии. Ты должна это чётко понимать.

О нет, он начал причитать. Значит, Катрина его действительно рассердила. Нужно аккуратнее выбирать выражения. Так бы решил любой рациональный человек. Катрина же сказала прямо:

— Пап, не меняй тему. Ты понимаешь, что я имею в виду.

Отец посмотрел на неё своим любимым взглядом. Независимо от личности, взгляд всегда был один, долгий и осуждающий. В детстве Катрина верила, что он умеет стрелять лазерами из глаз, а этот взгляд — предупреждение. Это же ей рассказывал дядя, обычно в темноте и с фонарём под подбородком. После того как отец узнал, откуда Катрина это взяла, он долго кричал на брата. Потом ещё несколько месяцев пытался объяснить ей, что никакие маги из глаз стрелять не умеют. Катрина ему не верила. И даже сейчас сомневалась.

Наконец, он прервал своё молчание простым «ладно» и рассказал, что знает:

— Захария передал сумку, которую конфисковал у преступников. Я её передал группе по разминированию, они подтвердили, что там находится бомба. Так что вы хорошо справились.

Катрина нахмурилась. Насколько она помнила, эта сумка исчезла в руках подозрительного паренька в тёмных очках, а дядя у них ничего не конфисковывал. Но ничего не сказала. Дядя умел находить улики из воздуха. Наверняка было объяснение, но пытаться его выведать у отца бесполезно.

— Ещё Захария сказал, что третий человек пытался сумку выкрасть, но он ему не позволил. Но самого парня найти не могут до сих пор.

Так вот оно что. Значит, дядя всё-таки догнал того паренька, пусть и забыл об этом сказать? Ещё одна проблема, не дававшая Катрине спать, была решена. Теперь осталась последняя, о которой она отцу так и не сказала. Катрина заставила себя сообщить ему о людях с битой. К сожалению, голос её предательски задрожал именно на этом моменте, но, по крайней мере, она успела закончить рассказ, прежде чем отец оправился от шока. Она попросила у него усилить охрану города.

Затем отец взял кофе, выпил остатки залпом и сказал:

— А вот это уже опасно. Я сделаю, как ты просишь. Если ситуация станет совсем опасной, знай, в моей квартире для тебя всегда есть место.

— Пап, нет, — уверенно прервала его Катрина. — Со нами всё будет хорошо. Я могу себя защитить.

Он кивнул и слабо улыбнулся. Его глаза немного бегали, будто он её не слышал. Катрина на прощание обняла его, сказала, что любит, а потом вышла, оставив его наедине с собой.

Долгий 48-часовой день продолжался, и на Катрину снова накатила волна усталости. Разговоры с отцом выматывали. Она видела, что его время на посту лидера давно вышло, но он не хочет уходить, пока не оставит сопротивление в хороших руках. Катрине было невыносимо смотреть на него. Он оставался упрямым и тревожным, и никакие годы терапии не могли успокоить его сгоревшие ещё в детстве нервы.

Сколько ему ещё осталось, прежде чем он окончательно свихнётся в гонке за недостижимой мечтой о свободе? Да, рубры теряли позиции, да, люди бежали от них в Лахесу, но этого было недостаточно. Нужен был катализатор, искра, которая подожжёт засушливый политический лес. Нужен был другой лидер, и Катрина не знала никого, кто бы подходил на эту должность. Катрина резко поняла, что в прошлой жизни руководила этим местом, причём довольно долго. Страшная мысль. Лидер «Чёрного опала» — работа неблагодарная, она сводит с ума. А судя по кошмарам (которые ей, слава Шести, больше не снились), у Клауса тоже были свои проблемы, даже до задержания.

На коммуникаторе она увидела сообщение от Артура, присланное полчаса назад. Он потерял её и тоже волновался. Катрина рассмеялась про себя. Её окружает слишком много тревожных людей, и она сама не лучше. Она ответила ему и пообещала, что вернётся, как позавтракает. В столовой, однако, она увидела Артура за столом. Официально работа селенавтов как отдела начиналась позже, в полдесятого, но практически все они приходили раньше, чтобы позавтракать. Катрина подсела к нему и пересказала содержание разговора с отцом.

— Если ему нужны доказательства, мы их найдём, — воодушевлённо сказал он и чуть не подавился панкейками.

Рядом с ним стоял красный поднос с первого этажа. Артур обычно ел здесь, на втором, где подносы были только фиолетовые, а еда — гораздо проще и дешевле. Катрина улыбнулась: он повторял за ней, ведь она всегда брала на завтрак панкейки со сливочным кремом и клубникой. И сегодня решила взять их же. В столовой, как обычно, много народу, и на лестнице вниз не протолкнуться. Помимо панкейков, она попросила самый большой стаканчик кофе и вернулась.

— Ты связывался с мэром? — спросила Катрина Артура, на что тот кивнул.

— Сказал ей, что выйду как можно скорее, — ответил он.

— А она?

— Завтра в семь утра уже надо прийти, — разочарованно выдохнул Артур.

Катрина похлопала его по плечу и подбодрила:

— Это ненадолго. Я думаю, ты быстро найдёшь, что нам нужно. Нам даже легче, что ты уже завтра можешь приступить к поискам.

— Мне кажется, она не знает, что я у тебя в команде. Или что мы встречаемся, — предположил он. — Иначе бы она меня не подпустила к себе ни на пушечный выстрел.

Катрина тоже об этом думала. Это самый логичный вариант. Она наклонилась к Артуру и прошептала:

— Поэтому, если что, мы просто соседи по дому. И ты меня терпеть не можешь. Разрешаю тебе вспомнить все мои негативные качества. Но если я узнаю…

— Ты меня выкинешь из окна? — он с улыбкой закончил фразу за неё.

Катрина рассмеялась. Она до сих пор удивлялась, насколько легко её настроение, даже самое плохое, улучшалось в присутствии Артура. Это его сверхспособность, о которой он даже не догадывался. Точнее, не понимал, насколько она сильная. Катрина поцеловала его, легко, в щёчку. Могла бы и в губы, но ей не нравились другие парочки, которые так делали. И становиться такой же она не собиралась.

На часах уже было 9:20, когда они доели. Вместе они унесли подносы обратно на первый этаж и пошли в отдел. Их отдел. Прямо как на Марсе.

Примечания:

Дядя Роджерс свою племянницу в обиду не даст C:

Стоя перед центральным входом в мэрию в 8:50, Артур перестал вообще что-либо вообще чувствовать. Подсознанию надоело искать везде причины для паранойи. Вчера он купил пиджак, рубашку, простой синий галстук и брюки. Их подбирала Катрина, которая несколько часов водила его по магазинам. У неё намётан глаз на одежду гораздо лучше, чем у Артура. На одном из костюмов она отыскала единственную выбивавшуюся нить и забраковала весь наряд. Ещё она пыталась рассказать Артуру все премудрости лахесского этикета, но он не запомнил и половины. Всё равно эта работа на неделю, не больше. Во внутренний карман пиджака он положил кольцо, чтобы лишний раз им не светить.

Внутри мэрии было красиво. Ему нравились стены мятно-зелёного цвета, которые навевали ностальгию по Атрополю. Он будто снова там. Почему Катрине тут не нравилось? Лепнина, белые колонны, небольшие статуи божественных символов, в основном посвящённых Квадре, четвёртой богине, покровительнице руководителей и перфекционистов. На мраморном полу Артур чуть не поскользнулся.

Пропустили его с трудом. Охранник явно не верил, что мэр могла взять в секретари такого «сопляка». На Артура с интересом пялились и другие сотрудники мэрии, шептались между собой, чего же «этот пацан» сделал, чтобы оказаться здесь в таком молодом возрасте. Разве никто из них не был на церемонии? Лахеса сопротивления и Лахеса мэрии — два разных города, перекликающихся между собой только в отдельных местах. До Артура это быстро дошло.

На десять минут позже назначенного времени он дошёл до кабинета на четвёртом этаже, потерявшись за это время раза два. Спрашивать дорогу у сотрудников было неловко. В отличие от людей на улице, здесь никто не улыбался. Казалось, на него смотрят с презрением. Но хотя бы таблички на дверях были, да и он запомнил номер — 416. Его ли вина, если 415, 417 и 418 находятся в одном месте, а нужный ему — совсем в другом конце коридора?

Конечно, Артур не стал ничего говорить в своё оправдание, когда зашёл в кабинет, и увидел впервые мэра Лахесы собственной персоной. Сегодня она была в чёрном платье по колено с широким красным поясом и красных туфлях на шпильках. Хотя мадам Дюмон было уже за семьдесят, она всё равно была одета по последней моде. Она сидела за столом и уже разбирала бумаги. На Артура мэр даже не посмотрела, не поздоровалась, а просто сказала:

— 10 минут и 24 секунды опоздания в первый день? Вы поставили рекорд среди всех моих секретарей, Карпентер.

Артур быстро произнёс заученную фразу:

— Больше не повторится.

— Я надеюсь, на это, Карпентер. Первое задание. Вот бумаги, отнесите их в 530, потом возвращаетесь сюда.

Она дала ему целую стопку, которую в руках было нести тяжело. Мадам Дюмон смотрела на своего нового секретаря выжидательно, и отвела взгляд, когда он применил голубую магию. Комната с нужным номером находилась на этаж выше. Пока Артур шёл туда, он решил испробовать трюк с фиолетовой магией и усилил ею ноги, чтобы идти быстрее. В кабинете на него даже не посмотрели, просто показали, куда нужно складывать документы. Когда он поставил стопку на стол, он заглянул наверх и увидел, что нёс финансовые сведения за прошлый год. А на плашке кабинета 530 было написано «шредерная». Артур сжал челюсть и схватил первый документ сверху. Затем незаметно вынес его из кабинета и уже в туалете спрятал под рубашку так, чтобы бумага не шуршала. Хоть что-то должно сохраниться. В кабинете мэра мониторов с камерами не было, и Артур правильно понадеялся, что его не поймают.

— Долго, — отрывочно произнесла мэр, когда он наконец-то вернулся. Теперь-то Артур позволил себе сказать, что потерялся по пути. Это мадам Дюмон совсем не впечатлило.

— Если бы Вы внимательно прочитали моё последнее письмо Вам, Карпентер, Вы бы увидели в левом верхнем углу буквы RSVP, и поняли, что Вам нужно было ответить на него ещё раз. Тогда бы я Вам выслала все необходимые материалы, включая карту здания.

Что ей мешало это сделать сразу, а не придумать такие странные оправдания? Какие ещё буквы? Артур не видел их ни разу в жизни. Они разве в доюнктеррской эпохи, чтобы играть в секретные обозначения на простой электронном письме? Артур не знал. Артур хотел поспорить с ней, но держал язык за зубами. Он не должен подвести свою команду, и Катрину в частности, на первой же официальной работе. Поэтому он заставил себя поклониться и извиниться за свою «необразованность».

— Ну ничего, больше таких ошибок Вы себе не позволите, так ведь? Теперь садитесь. Мне нужно полчаса, чтобы рассказать Вам о Ваших базовых функциях в качестве моего секретаря. А могла бы выслать письмом.

Артур подавил желание вздохнуть и молча уйти из мэрии. Будь на его месте Катрина, она бы уже злилась, но Артур заставлял себя молчать и терпеть. Тем более что работа была совсем несложной: носить бумажки из одного кабинета в другой, отвечать на звонки (страшно, но терпимо) и электронную почту, делать кофе. С такой работой мог справиться практически любой человек. Тогда зачем мэру нужен именно Артур? Он продолжил наблюдать.

— И последнее. В конце недели приезжает делегация из Атрополя, твоя задача — их встретить и показать город.

Делегация из Атрополя? В Лахесу? Мадам Дюмон перечислила тех, кто должен был приехать: среди них был мистер Лир. Будет совсем несмешно, когда бывший босс узнает его. И что тогда? Кроме того, он в городе не так давно, чтобы встречать делегацию! Артур оставил размышления при себе, а мадам Дюмон сказал, что всё сделает.

Целый день он продолжал носить бумажки из её кабинета в другие, несколько раз возвращался в шредерную и прятал часть бумаг. Сначала под рубашку, потом в сумку. К вечеру он даже вошёл во вкус, начал понимать, как общаться с этой женщиной так, чтобы она не отчитывала его через предложение.

Вернулся он только в восемь вечера. Только на пути домой он понял, что ноги такой нагрузки не выдерживают, и потому применил левитацию. У подъезда, никого, слава богам, не было. Катрина с порога бросилась ему на шею.

— Ты не отвечал на телефон, я думала, что-то случилось, — обеспокоенно сказала она. Артур вспомнил, что отключил телефон где-то в середине дня, и забыл включить его обратно.

— Не отключай его больше, — попросила его Катрина. — Мало ли что мэр может сделать, а потом мы тебя потеряем. Как первый день?

Артур вкратце ей рассказал всё. Она теперь выглядела совсем испуганной.

— Про делегацию в сопротивлении никто не говорил, — пробормотала она. — Я сейчас напишу дяде. Есть вероятность, что это прикрытие.

— Прикрытие чего? — недоумённо спросил Артур.

— Мэр могла попросить тебя встретить «делегацию», чтобы эта самая «делегация» выкрала тебя из города, — ответила Катрина, скрестив руки на груди. — Другого объяснения быть не может.

Артур посмотрел в окно, на уже привычный ему вид вечерней Лахесы. Катрина права, и он должен был догадаться до этого сам. Теперь он представлял, как он идёт «встречать делегацию», а через десять часов оказывается в Клодаре, в больнице, и над ним стоят хирурги, те же самые, что в детстве. Их лица он помнил на удивление чётко. От этого воспоминания он вздрогнул. Надо перевести тему.

— Я всё равно не понимаю, почему она ничего не знает про меня, — прошептал он.

Катрина пожала плечами и начала рассуждать:

— Сопротивление не публикует списки вступивших, а наши отношения — наше с тобой дело, знают только друзья и родственники. Адама я просила молчать. Но он бы и так ей ничего не сказал, они вообще сейчас не разговаривают.

— Почему? — спросил он.

— Из-за Малькома вроде. Мэр его не одобряет. Возмущается, что это должен быть кто-то «нормальный». То есть, из гражданских, — объяснила Катрина. — Только никому ни слова, меня просили не рассказывать.

Артур хмыкнул. Друзья и родственники? Все они остались на Марсе. А старые друзья не факт, что помнят его. После выхода на работу в институт он постоянно отказывался от встреч с ними. Не потому, что Артур не хотел их видеть, нет, просто они обожали назначать их на шесть утра, чтобы «насладиться утренним солнцем». Или же они ходили на пикники в его рабочие часы, а потом скидывали фотографии в общий чат. Постепенно Артура перестали приглашать, и он только за несколько дней до всех событий догадался почему. Хотя произошедшее — полностью его вина, ему всё равно было обидно. Разве кто-то из них объяснил ему, что своими отказами он отдаляет друзей? Что он должен был подстраиваться под них, ломать себя, чтобы только сохранить хрупкую дружбу, построенную на поверхностных разговорах? Может быть, всё это было к лучшему. Артур уверен: ни один из этих «друзей» бы не понял, почему он вдруг перешёл на сторону сопротивления.

Внезапно он вспомнил про документы и достал их из сумки. Катрина удивлённо посмотрела на Артура и рассмеялась:

— Быстро учишься!

Они их разглядывали минут десять, и только тогда поняли, что ничего полезного в них не было. Кое-где Артура просто выкрал титульную страницу. Он извинился перед Катриной, но она махнула рукой и ответила:

— Найдёшь ещё.

И он найдёт. С этой установкой он пришёл в мэрию на следующий день. В этот раз он лучше подготовился: проделал в подкладке пиджака дыру, в которую просовывал нужные листы каждый раз, когда мадам Дюмон посылала его в шредерную. Внутри подкладки был пух, он не позволял бумагам шуршать. За второй день получилось выкрасть ещё несколько документов, уже более полезных, потому что Артур успевал просматривать часть стопки, пока нёс её в 530. Правда, эти документы ничего нового не раскрывали.

— Вряд ли она просто так отдаст нужные документы, — предположил он. — Придётся действовать наглее.

Катрина радостно закивала и похвалила его, будто они снова находились на поле для тренировок. Их пришлось поставить на паузу из-за внезапной работы в мэрии. На второй день Артур понял, насколько сильно по ним скучает. Всё лучше постоянно пассивной агрессии со стороны подозрительного мэра, явно желающей выдать его рубрам.

Вскоре Артур добился значительных успехов. В среду Мадам Дюмон его впервые похвалила. Сдержанно, в своём обычном стиле, но всё же похвалила, что он наконец-то научился делать ей правильный кофе. Артур не стал ей говорить, что вместо обычного «ристретто», или как там называется её любимая разновидность кофе, налил ей обычный растворимый. Больше из желания насолить, чем угодить. Артур смекнул, что она любила горький кофе, а и в этом мире нет ничего более горького, чем самый дешёвый кофейный порошок.

Постепенно он понимал, почему Катрина терпеть не могла эту женщину, и сам начинал раздражаться. Артур отдавал ей должное: она ничем не выдавала своё сотрудничество с рубрами. Если бы он не знал, он бы даже не подумал, что эта женщина способна на большее, чем простые оскорбления в вежливой обёртке. Она выполняла свою работу: занималась распределением обязанностей между министерствами, ругалась c министрами, если те отклонялись от её чётко расчерченного плана, по два раза в день звонила мистеру Аркану, чтобы отчитать его за «прожигание городского бюджета». Артур даже выучил обычный ответ отца Катрины: «Сопротивление прожигает ровно столько, сколько ему позволено по Соглашению 277 года».

Он даже посмотрел текст этого соглашения, и с удивлением осознал, что оно было подписано при Клаусе Фридене. Не это имя он ожидал увидеть в столь важном документе. Для него этот человек был страшной тайной, скрытой где-то за амнезийном барьером Катрины, её ночным кошмаром. Артур тяжело осознавать, что он реально существовал. Он коснулся кольца во внутреннем кармане пиджака. По крайней мере, больше никаких видений с самого дня церемонии у него не было. И, Артур надеялся, больше не будет.

В четверг Артур сделал что-то более безрассудное, чем трюк с кофе: спрятался в кабинете мадам Дюмон, когда она ушла на совещание с министром финансов. За дни в мэрии он выучил расположение предметов в этой огромной комнате и нашёл укромный уголок. Притворился, что уходит, а сам просто-напросто остался. Мадам Дюмон вышла из кабинета, заперла его на ключ, не осознавая, что там кто-то был.

Сердце билось слишком громко, казалось, стук могли услышать даже этажом выше. Артур забывал дышать, пока рыскал документы в её столе и шкафу. Сначала он нашёл ключ к шифру, затем — странную корреспонденцию на этом самом шифре. Потом визитку, уже с другим шифром. В нижнем шкафчике был ещё один документ, от которого волосы встали дыбом. Это было письменное соглашение, подписанное рукой мадам Дюмон и… мистера Роджерса. Его полное имя и подпись стояли прямо на бумаге, Артур ни с чем не мог их спутать. Содержание соглашения касалось его самого. И предполагаемого похищения Артура атропольской делегацией. Соглашение подписали четыре дня назад, в воскресенье. Зачем мистеру Роджерсу сотрудничать с мэром и делегацией? Он вчитался в текст письма, и помимо имён подписантов и самого Артура ещё упоминался мистер Лир. Похоже, мистер Роджерс согласился закрыть глаза на «похищение», если в составе делегации будет глава марсианского института. Артур перечитал эту строчку несколько раз, потому что не мог понять её смысл. При чём тут полумесяц «Чёрного опала» и мистер Лир? Старые знакомые, что ли? Он решил спросить это у Катрины. Артур всё сфотографировал и сложил обратно в том же порядке, как оно и лежало. Даже если мадам Дюмон догадается о его проделке, всё равно ей завтра избавляться от непутёвого секретаря.

Пока Артур разбирал документы, на компьютер пришло уведомление. Через пару секунд оно скрылось, но он успел разглядеть три слова: «Всё в силе?» Имени у отправителя не было, вместо него высвечивался номер телефона. К сожалению, у Артура не было фотографической памяти на цифры, но он был уверен, что писал либо кто-то из рубров… либо дядя Катрины. Как так получилось, что шпион Клодара мог быть не только в мэрии, но и в самом сопротивлении, причём на такой высокой позиции?

Когда мадам Дюмон вернулась в кабинет, она заметила, что часть документов была чуточку сдвинута, но решила списать всё на открытую форточку. Своего нерадивого секретаря, который выбежал из кабинета при первой попавшейся возможности, она не поймала, и Артур спокойно доработал четверг. Относительно спокойно, так как страх, что предателем может оказаться дядя Катрины, его не покидал. С другой стороны, он чувствовал дежавю. Будто предательство мистера Роджерса — само собой разумеющееся. Однако детали прошлой жизни, чтобы это проверить, он не знал. Похоже, Адель в отличие от Клауса всячески охраняла свои воспоминания за пределами амнезийного барьера.

По пути домой Артур обошёл группу подозрительных лиц с битами. В этот раз охотились не за ним — простые хулиганы, которые разбежались, как только увидели зевающего полицейского за углом. Точнее, женщину-полицейского, у которой глаза в свете закатного солнца отливали пурпурным. Она посмотрела прямо на Артура, широко ему улыбнулась, приложила указательный палец к губам и скрылась за тем же углом. В любой другой день Артур забыл бы эту встречу. Но сейчас он был на взводе от паники и пытался избавиться от мысли, что его преследует весь город. Что он окружён одними предателями. А если Катрина тоже предатель? Логичных аргументов этому не было, но он всё равно об этом думал всю дорогу домой. Когда Катрина спросила его, что случилось, он долгое время молчал. Потом сел на диван, заставил себя несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть. Теперь можно и показать находки: Артур отдал ей телефон. Она опять посмеялась с его заставки, на который был чёрный котёнок, свернувшийся клубочком в коробке из-под пирожных. Артур не знал, что его девушка имела против милых пушистых котят, но на всякий случай фыркнул.

Катрина рассматривала фотографии долго, молча, и вдруг цокнула языком:

— Вот эта смазалась. Там было что-то важное?

Она повернула экран к нему. Артур ударил себя по лбу. Это была фотография соглашения мэра и мистера Роджерса, он узнал его по розоватой бумаге! Всё содержание, включая подписи, смазалось, и ничего не было видно! Почему он её не проверил?! Катрина теперь ему не поверит. Он признался ей честно. Рассказал все подробности, от начальных слов до формы подписи мистера Роджерса. Потом подчеркнул, что сам не поверил своим глазам, когда увидел второе имя на листе бумаги.

— Дядя?! С этой женщиной?! — удивлённо вскрикнула Катрина.

— Я знал, что ты не поверишь без доказательств. Поэтому сфотографировал! Но именно эта и смазалась. Как назло, — тяжело вздохнул Артур.

«Несовпадение…» — раздалось у них в головах одновременно. Голос вернулся. В этот раз незнакомка звучала совсем тихо и с такими помехами, будто их головы — радио, а она не могла настроиться на нужную частоту. Артур и Катрина одновременно попыталась спросить, что она имела в виду, но больше ничего не услышали. Даже спустя пять минут.

— Ладно. Просто пообещай, что не врёшь, — сказала Катрина насупившись.

— Я не вру. Я не умею врать о таком, Катрин, — ответил он и сжал её руку. Слишком сильно, потому что Катрина вырвала её и встала.

— Я спрошу дядю напрямую, — решила она и уже потянулась к телефону, но Артур её остановил.

— У нас нет никаких доказательств, кроме смазанной фотографии. Он быстро всё опровергнет и будет прав, — пообещал он. Катрина убрала руку с телефона и кивнула.

— Лучше мне скажи, что нужно твоему дяде от нашего бывшего босса, — спросил Артур.

Катрина пожала плечами и ответила:

— Если бы я знала. Дядя несильно распространяется о своей жизни до сопротивления. Я только знаю, что у него был «дорогой человек, которого он потерял». Может, это и есть мистер Лир?

— И ради него предавать твоего отца? — хмыкнул Артур, скрестив руки на груди. Вся ситуация злила его слишком сильно.

— Не говори так… Я не вынесу, если окажется, что один близкий мой человек желает зла другому. Я знаю дядю всю жизнь… Его точно подставили, — дрожащим голосом прошептала Катрина, сдерживая слёзы.

Артур её крепко обнял, и она заплакала. Никто не смеет ранить её. Никто не смеет играть с её чувствами. Завтра он либо найдёт доказательства, либо…

Документ, конечно же, исчез на следующий день. Его не было ни в ящиках стола, ни в шкафах. Мадам Дюмон забрала его с собой. Артур сразу же написал об этом Катрине. Потом предположил, что ему показалось, из-за чего Катрина на него накричала прямо в голосовом сообщении. Он бы мог сказать, что его вылазка в кабинет и во второй раз завершилась успешно, если бы мадам Дюмон не застала его прямо во входной двери. Про себя Артур выругался. Вчера он слышал её шаги из-за цоканья каблуков. Почему он не обратил внимание, что сегодня она в обуви на низкой подошве?! Артур уже готовился к последствиям, но мадам Дюмон лишь разочарованно на него посмотрела и сказала:

— Так и знала, что это был не ветер. Иди на встречу, мальчик, потом поговорим о твоих «карьерных перспективах».

Артур кивнул и вышел, не посмотрев на мэра. Он не знал, что сегодня она впервые за многие годы отказалась от своих любимых каблуков, просто чтобы проверить догадку.

На пути до выхода Артур с облегчением понял, что его миссия заканчивается сегодня. Больше никакого притворства, никаких тайных вылазок. Он был бы рад, если бы последняя часть этой миссии не была самой страшной. И она чуть не накрылась крышкой, когда во входных дверях он заметил мистера Роджерса. Полумесяц с ним не поздоровался и сделал вид, что не заметил. Артур отвёл взгляд. Зачем полумесяцу сотрудничать с мэром? Катрина говорила, что никогда не видела более ярого противника рубров, чем её дядя, и теперь Артур находит то письмо в ящике мадам Дюмон? Когда Артур проходил мимо, он услышал тихое фырканье и заставил себя не оборачиваться. Мистер Роджерс знал его секрет. Пока Артур не нашёл прямых доказательств его предательства, портить с ним отношения опасно. Этот человек мог разрушить его жизнь по щелчку пальцев.

До прибытия делегации оставалось полчаса. Артур включил трекер в телефоне. Ещё один, работавший с утра, был в подкладке пиджака. Рано он решил, что перестал бояться, сердце опять стучало быстро, а дыхание всё сбивалось. К месту встречи его отвозил личный водитель мэра. Через коммуникатор он написал Катрине. Она ответила кратким «мы на месте». Хотя Артур знал, что за его спиной стоят селенавты, и никто ему не навредить, всё равно было страшно, что всё пойдёт не по плану. Вместо того чтобы размышлять, какие пытки могли ему приготовить рубры, он смотрел в окно. Город становился ему родным, он начал ориентироваться в хаотичных улицах Лахесы, начать немного разбираться в архитектурных стилях. Водитель с ним даже не пытался заговорить, но хмурился каждый раз, когда замечал, что Артур в открытую разговаривает по коммуникатору сопротивления.

Приехал он за десять минут до назначенного времени. Здесь, около центрального въезда в город, было слишком мало людей, даже для двенадцати часов рабочего дня. В другой день Артур бы порадовался, что прохожие его не беспокоят. Сейчас же он думал только о том, насколько проще скрыть преступления, когда нет свидетелей.

Пограничный пункт был расположен на первом этаже здания у городской стены. Это место навевало воспоминание о прибытии в Лахесу, когда они с Катриной разглядывали кратер вдалеке. Водитель сразу же уехал, как только Артур вышел из машины. Хотя по договорённости не должен был. Артур понял: это просто ещё один знак, что обратно мэр его не ждала. Как же он хотел увидеть её лицо, когда вернётся. Селенавты уже отослали информацию доверенным полицейским и попросили их следить за ситуацией издалека. Артур не заметил полицейских машин в округе, но надеялся, что они всё же недалеко.

Он сел на диван в приёмной и стал ждать, что хоть кто-то из вероятных его похитителей выйдет к нему. Время подходило к часу дня, но делегации всё не было. Артур беспокоился. Если сейчас никто не покажется, то его обманули дважды. Он уже начал сомневаться, а был ли какой-либо заговор.

К полвторого наконец-то показались первые лица из делегации, обычные чиновники, которые сразу начали жаловаться Артуру на скрупулёзность проверки. Из института в составе делегации был один мистер Лир, и пока его не было. Артур начал объяснять им, что Лахеса не Клодар, и все прибывающие из «внешних земель» проходят такой досмотр. На этом он потерял бдительность. Делегация, совсем небольшая, человек десять, возмущалась из-за задержек. Пришлось по несколько раз повторять чиновникам, что «водитель скоро приедет». Прошло полчаса. Не было ни мистера Лира, ни водителя. Самый важный чиновник, судя по его грубым манерам, попросил Артура выйти на улицу и перепроверить всё ещё раз.

Тут-то он должен был приготовиться, но совершенно забылся в попытке угодить этим людям. И когда он отвернулся от делегации, кто-то включил подавитель. Мощный, от которого могла заболеть голова и у жёлтого мага. Такие устройства запрещены даже в Клодаре, где стандарт — подавители для голубого потенциала и выше. Артур вскрикнул от волны боли, обрушившейся на него, и потерял равновесие. А затем и сознание.

Очнулся он уже связанным, явно в грузовике. Ничего не было видно, зато снаружи он слышал голоса. Один из них принадлежал мэру. Артур попытался развязать верёвки голубой магией, но как только он попытался применить её, в глаза будто воткнули два острых штыря. Подавитель работал на полную мощность. Осталось только ждать, что его спасут. Телефон у него забрали: он не чувствовал его в кармане. Но вряд ли они нашли трекер в пиджаке. Артур прикрыл глаза и попытался выровнять дыхание. Сейчас где-то там Катрина поняла, что что-то случилось, и вот-вот его спасёт. Вот-вот.

Грузовик поехал, и Артура охватила паника. Не может всё так закончиться, правда? Нужно вырываться. Но снять верёвки с себя он не мог: никогда в жизни ему ещё не нужен был этот навык. Никогда в двух жизнях, он уверен, потому что в момент стресса он бы точно вспомнил, как это делать. Тогда он попытался всё-таки пробиться сквозь подавитель, но это было невозможно, и с каждым разом он делал себе хуже, так как боль росла в геометрической прогрессии.

Перед глазами он будто увидел картинку из прошлого. Ему одиннадцать, родители пропали, его привязали к столу, над ним — яркий свет и лица людей в медицинских масках. На него они надели другую маску, пластиковую. Анестезия сработала не полностью: врачи побоялись ставить ребёнку высокую дозу, так что Артур видел потолок, чувствовал, как хирурги копошатся где-то в грудной клетке, но не мог закричать. И сейчас не мог кричать. Хотя сейчас рядом с ним никого, Артуру казалось, что вот включится свет, и люди в этих же масках заберут его снова, чтобы на этот раз убить. В грузовике похолодало, Артур чувствовал, как машина подпрыгивает на скорости точно сто, если не двести километров в час, и точно-точно разобьётся. Артура начинало тошнить, его укачивало. Он забился в угол, и ощущение двух стен ему помогло. Немного. Всё равно его не покидало чувство, что смерть близко, уже идёт за ним, девушка с длинными пурпурными волосами и мягкой улыбкой на лице, в белом летнем платье и босоногая, прямо как в детских сказках.

А вот и свет в конце туннеля. Артур встретил смерть с улыбкой на лице, благодаря богов за хотя бы двадцать два года на земле. Он увидел силуэт, знакомый. Это смерть за ним пришла? Девушка подбежала к нему и принялась развязывать верёвки. И что-то кричать. Артур ничего не слышал, в ушах шумело, зрение долго не фокусировалось, паника — не проходила. «Смерть» быстро расправилась с верёвками и подала Артуру руку, чтобы он встал. Но ноги не слушались. Тогда девушка схватила его за руку и вытащила из движущегося грузовика. Затем вокруг себя Артур увидел другой свет, уже голубой, который смягчил их падение. Это наконец привело его в чувство, мир вернулся на круги своя.

— Катрина! — вскрикнул он от радости и обнял её, свою спасительницу. Катрина обняла его в ответ.

— Ты как? — тихо спросила она.

— Физически — нормально, психологически… бывало и лучше, — признался Артур. Врать не было смысла: он наверняка был бледный как бумага. Это не считая щёк, мокрых от слёз, и покрасневших глаз. — Тебе нужно будет научить меня развязывать верёвки.

— Хорошо. Извини, что задержалась. Полицейские всё не хотели нас слушать. Я ринулась за грузовиком сразу, как только поняла, что тебя забрали.

Вместо того чтобы ответить нормально, Артур внезапно даже для себя произнёс:

— Катринулась за грузовиком, то есть?

— Я тебя сама сейчас в Клодар отправлю, — фыркнула она, подавляя улыбку.

Он сам рассмеялся от своей глупой шутки. Катрина приложила руку ко лбу и тяжело вздохнула, затем отпустила его и встала. Теперь Артур рассмотрел, где находился, и осознал, что прошло меньше десяти минут: до Лахесы было рукой подать.

— А что с водителем? — спросил он, оглядев место своего заточения.

— Вырубила. Полицейские уже подъезжают, его заберут. Пока мы их ждём.

Катрина махнула рукой в сторону кабины водителя. Артур решил, что смотреть на своего похитителя не пойдёт. Ждать пришлось недолго: полицейские подъехали уже через пару минут, спросили Артура несколько дежурных вопросов про самочувствие и подвезли обратно до города.

Внутри машины было очень тесно, и Артур беспокоился, что у него снова начнётся паническая атака. К счастью, организм ещё не восстановился от предыдущей, самой сильной за последние лет десять, чтобы возвращать его туда. Катрина попросила полицейских остановить машину у пограничного пункта, где стояло ещё несколько машин такого же тёмно-синего цвета.

— Успели прямо к представлению, — прошептала Катрина и за руку вытащила Артура из машины.

Он быстро понял, что она имела в виду: другие полицейские как раз зачитывали мадам Дюмон её права в суде. Мэр протестовала, прерывала женщину-полицейского, кричала, что ни в чём не виновата. Затем мадам Дюмон увидела Артура и рассвирепела на глазах. На него посыпался поток оскорблений, половину из которых он никогда не слышал. Бывшая глава города обвинила его в шпионаже на Клода, в разрушении её жизни и вообще во всех грехах человечества. Артур смотрел на неё так, как обычно в зоопарке смотрят на рычащего тигра. Захватывало дух.

— Меня обманула эта шавка, которая слила всю информацию опальцам! — крикнула она напоследок, уже в небо. — Слышишь, Роджерс?! Ты за это поплатишься!

Артур услышал позади себя смех и обернулся. А вот и ещё один виновник торжества. Мистер Роджерс улыбался от уха до уха и ответил мадам Дюмон соответствующе:

— Поплачусь, не волнуйся! Увидишь новости из тюрьмы, где будешь гнить до конца света!

Бывший мэр ахнула от такой грубости. Удивились даже Артур и Катрина: они переглянулись между собой. Обычно мистер Роджерс выражался не так прямо. Наконец, мадам Дюмон отвели в машину, хотя кричать она не переставала всё время. Как только большая часть полицейских разъехалась, Катрина подошла к дяде и громко потребовала:

— А теперь объясняйся, иначе мне придётся рассказать отцу, что в сопротивлении предатель.

Она явно пыталась скрывать свою злость, но безуспешно. Улыбка исчезла с лица мистера Роджерса, и он скрестил руки на груди. Затем сказал:

— Я сделал то, что требовалось, чтобы вывести эти старую каргу на чистую воду. Клод в курсе и уже меня отчитал. Потратил на это полчаса и ещё понизил меня до квадрата. Он сегодня в плохом настроении, понимаешь? Не ходи к нему, мой тебе совет.

— Ты чуть не подверг члена сопротивления опасности! Как ты мог! — крикнула Катрина.

— Катрина, вы на войне с подлым врагом. Если вы хотите победить, то нужно действовать нагло. Идеализм не работает, пора бы в двадцать три снять с себя розовые очки и увидеть мир таким, какой он есть, — ответил мистер Роджерс сдержанным голосом, таким, который в устах этого мужчины, обычно весёлого, звучал страшно. Драматизм, однако, остался, потому что на последнем предложении он снял свои очки и посмотрел на них горящими пурпурными глазами. Артур поёжился от этого взгляда.

— «Вы»? Ты уходишь? — спросила его Катрина дрожащим от злости голосом. На его жест внимания она не обратила.

— Нет, мне тут нравится. Тем более, как я могу уйти, когда все игроки наконец на сцене? Я столько усилий приложил, чтобы выманить его сюда, ко мне обратно, — так же безэмоционально ответил он, а в конце фразы улыбнулся одним ртом. Выглядело жутко. Неужели это и есть настоящее лицо Захарии Роджерса?

— Это про мистера Лира, да? Вы знакомы? — вмешался в разговор Артур.

Мистер Роджерс не ответил, он сжал губы и посмотрел куда-то на небо, совершенно пустое. Ни одного облака на горизонте, хотя вечером обещали дождь.

— Можно и так сказать, — наконец ответил он, а затем резко переменился в лице, снова надев свою любимую весёлую маску. — Ладно, дети, бывайте. Ещё увидимся.

Он помахал им на прощание и ушёл в сторону метро, также быстро, как появился. Никто его не остановил. Артур и Катрина проводили его взглядом, а потом заказали такси до дома. Неделя выдалась бешеной.

Примечания:

Зато дядя Захария подвергнет опасности парня племянницы

Из-за пробок на дорогах домой они ехали больше часа. Новости об аресте распространились быстро, и люди потихоньку начинали выходить к мэрии с рукописными плакатами. Народ требовал объяснений. В интернете уже объявили об общегородском митинге, который назначили на пять вечера. Конечно же, безопасность протестующих повесили на сопротивление: организаторы не доверяли полиции. Катрина сидела в машине нахмурившись. Это не первый и не последний протест в этом городе. Она их видела каждый год, когда жила здесь, постоянно спрашивала родителей, зачем нужны протесты, а когда узнала, что так жители пытаются достучаться до властей, упрашивала маму пойти вместе с ней на очередную демонстрацию. Отец мог ей запрещать лет до четырнадцати, потом Катрина начала попросту сбегать. Сейчас же ей официально можно было там находиться.

Артур всю дорогу молчал. Его глаза были до сих пор красными от слёз. С одной стороны, Катрина могла его отчитать за непрофессионализм на миссии, за нервный срыв. С другой, она знала, что если бы оказалась на его месте, так быстро бы в себя не пришла. Один раз её уже пытались похитить, лет в двенадцать. Она кричала, звала маму, папу, пока один из похитителей не всунул ей кляп в рот. Который она сразу сожгла оранжевой магией. Тогда на неё направили подавитель, мощнее даже того, что был применён против Артура. От воспоминаний она начинала злиться, поэтому выключила коммуникатор и прикрыла глаза, вслушиваясь в шум мотора.

Вскоре они приехали домой, и Катрина оставила Артура отсыпаться. Когда он начал протестовать, что не хочет спать, она просто на него шикнула и попросила не выходить из дома. Её парню противопоказано ходить на протесты, тем более в одиночестве. Слишком много незнакомых людей вокруг, могут и затоптать. И кто знает, не начнут ли полицейские, до сегодня лояльные мадам Дюмон и её шайке, пытаться разогнать протест. Артур фыркнул.

— Но если хочешь пойти, я тебя не останавливаю. Только отпишись тогда, чтобы я тебя не потеряла, — решила Катрина и поставила ему условие.

— Хорошо, мам, — съязвил он. Катрина закатила глаза. Порой Артур был просто невыносим. И это её веселило уже два года.

Около трёх часов дня Катрина вышла из квартиры и практически сразу получила сообщение на коммуникатор: селенавтов ждали в полицейском участке. Быстро решили, что поедут туда только двое: сама Катрина и Рэй. Не для дачи показаний, нет. Расследование продолжалось. Хотя «Чёрный опал» мог выбить из мадам Дюмон чистосердечное, всё равно требовались неопровержимые доказательства её вины. Слова проверить сложнее, чем документы.

Катрина приехала через десять минут, и её провели в кабинет следователя по Центральному району, где, помимо него самого, уже был Рэй. Катрина кивнула ему. Среди селенавтов обычно он разговаривал с полицейскими, особенно в районах, контролируемыми рубрами: красным магам доверяли больше всего. В Лахесе необходимость посылать его везде отпала, но он делал всё равно делал эту работу, потому что у него больше опыта. И потому что ему полиция была близка: отец был до пенсии следователем в другом районе города.

Полицейские в Лахесе, конечно, гораздо спокойнее даже самых довольных копов Атрополя. Катрине всё равно было здесь некомфортно, но она заставила себя вежливо поздороваться со следователем.

— Итак, раз вы двое здесь, излагаю суть дела. Моя команда прошерстила дома и кабинет Дианы Дюмон. И вы не поверите, что мы нашли.

— Подождите, дома? Во множественном числе? — прервала его Катрина. В Лахесе были не такие высокие зарплаты, чтобы позволять себе много недвижимости.

Следователь раздражённо посмотрел на неё и продолжил:

— Три дома и один кабинет в мэрии, если точнее. Но важно другое. Рубры пытались давить на госпожу мэра тем, что что-то раскроют и «устроят в Лахесе беспорядок хуже, чем в 281-м». Мы долго ломали голову, какой компромат у красных может быть против неё. Так и не нашли ничего. Можете посмотреть.

Он махнул рукой на вещи, разложенные в другой части комнаты на огромном дубовом столе. Ничего не оставалось, как начать разбирать. Спустя несколько минут Рэй нашёл пожелтевшую от времени пластиковую карточку:

— Оказывается, она работала на заводе. Который в кратере был.

Катрина вздрогнула. На том самом заводе?! Чутьё подсказывало: что-то здесь было нечисто.

— Дай сюда, — попросила она и вытянула руку, не смотря на друга. Рэй явно удивился, что она так сильно заинтересовалась какой-то карточкой.

На ней Катрина увидела молодую мадам Дюмон, с таким же неприятным, как и в 74 года, выражением лица. Затем она осмотрела текст, и её подозрения подтвердились. Эта карточка — пропуск на завод в северо-западном округе. Том самом, где произошёл взрыв. На карточке также была должность — оператор охладительных систем. И дата выдачи: 1 мая 254 года. За несколько месяцев до взрыва, изменившего ход истории Юнктерры и истории Катрины в частности, правда, в прошлой жизни. Она почувствовала озноб. В голове складывался пазл, но у неё опять не хватало доказательств. Без них она отсюда не уйдёт. Катрина отдала карточку Рэю и вернулась к разбору вещей. Должно было быть хоть что-то! Рэй стоял рядом с ней и наблюдал за тем, что она делает. Затем наклонился и шёпотом спросил:

— У тебя всё в порядке? Мина за тебя переживает.

Катрина усмехнулась. Рэй всегда упоминает свою жену, когда спрашивает о таком, хотя сам тоже переживает. Просто не любит это говорить напрямую.

— По мне видно, думаю, — ответила она, не в силах врать. — Но когда всё это закончится, буду в порядке. Наверное.

— Понял, отстал, — сказал он и замолчал.

Теперь в кабинете слышалось только шуршание бумаг, изъятых у мэра, а также тиканье часов. Катрина наконец-то нашла её телефон, уже взломанный полицейскими. Она повернулась к следователю и спросила:

— Записи получить удалось?

Тот кивнул и рукой махнул на стопку с расшифровкой звонков, которая всё это время лежала у него на столе. И которую Катрина до этого не замечала. Прекрасно.

— Но мы не просматривали, все внезапно загружены тем, чтобы поймать всех рубров. А их в мэрии, оказывается, было много.

— Сколько?

— Человек сто где-то. Может, больше.

Катрина сжала в руках бумаги. Сто человек, не простых человек, но сотрудников мэрии. Посылали информацию в Клодар, получали от них деньги. Люди в этом списке всегда считались самыми богатыми в городе, но сопротивление не проверяло источники их доходов. Потому что цифры на первый взгляд сходились. Это лишь могло означать, что предатели могли быть и в сопротивлении. Кто-то хуже дяди, кто делает это не ради миссии, а тоже ради денег. Катрина поёжилась и наконец-то села, чтобы просмотреть расшифровки.

Судя по всему, их не сортировали, так что Катрине пришлось искать те разговоры, которые велись с обладателями номеров не из Лахесы. Таких было немного, большинство — в конце стопки, то есть, чуть более пяти месяцев назад. Звонил один и тот же номер, записанный в адресной книжке бывшего мэра одними инициалами «Д. Г». Судя по окончаниям слов — женщина. Больше ничего о личности звонившей Катрина установить не смогла. Никого с такими инициалами в Партии красных магов она не знала. Она смотрела на эти инициалы несколько минут, надеясь, что ей хотя бы воспоминания из прошлой жизни подскажут, кто это. Несколько раз так уже происходило. Но не сегодня. Ноль идей и никакого дежавю. Следователь наверняка смотрел на неё, как на умалишённую.

Затем она отложила все ненужные разговоры в другую стопку и просмотрела расшифровки звонков «Д. Г». Мадам Дюмон была осторожна, и ни разу не назвала свою собеседницу по имени. Зато «Д. Г.» только и делала, что обращалась к мадам Дюмон на «ты», хотя подругами вряд ли они были. Катрина долгое время искала между строк причину такой фамильярности. И, наконец, нашла.

Разговор от 18:32 19 февраля, самый долгий. Они разговаривали почти час, и судя по пометкам, под конец начали кричать друг на друга. Катрина нахмурилась. Так проще читается. Началось всё как обычно, с обсуждения успехов на «прошлом задании». Потом «Д. Г.» дала мадам Дюмон новое: «получить у опальцев результаты расследования по взрыву в северо-западном округе». Тому самому, в 254 г. Катрина заставила себя сохранить каменное лицо. Мадам Дюмон отказалась выполнять это задание, сославшись на то, что достать эту информацию у сопротивления было невозможно, но собеседница ей не поверила. «Не пытайся покрывать себя. Партия помнит своих героев поимённо, даже если об этом пока публично умалчивает», — ответила «Д. Г.» После этой фразы расшифровщик поставил пометку: мадам Дюмон повысила голос на «Д. Г.». Потом сказала что-то про то, что рубры не имеют никаких доказательств её «участия в тех событиях». Слово «участие» Катрина перечитала несколько раз, пока до неё дошло. Она отложила бумаги и перевела взгляд на следователя, копавшегося в компьютере.

— Страница 242. Вот мотив сотрудничества, — сухо сказала она. Лишь бы голос не задрожал, лишь бы голос не задрожал.

Прежде чем объяснить суть своей находки остальным в комнате, Катрина достала телефон и позвонила Артуру. Тот взял трубку сразу же и обеспокоенно спросил, что случилось.

— Приходи в участок. Адрес вышлю по коммуникатору. И захвати расследование. То самое, — вместо ответа на вопрос, приказала она. И бросила трубку.

Нужно было действовать быстро. Катрина не сводила глаз со страницы. И вообще со всей стопки. Она не позволит ей потеряться, как это сделал Артур с договором дяди и мадам Дюмон. Никто не вытащить у неё из-под носа одно из самых важных открытий века. Один из самых важных аргументов против партии.

— То есть, вы знаете, что это за события? — спросил её следователь, на мгновение вырывая из урагана мыслей.

Катрина кивнула и ответила:

— Мне нужно разрешение лидера, чтобы поделиться этой информацией с полицией. Сейчас его запрошу. Извините.

С этими словами она выбежала из кабинета в коридор, всё ещё с самой важней страницей в руках. К сожалению, в коридоре сновали сотрудники, поэтому она дошла до туалета, где никого не было. Только выдержка позволила ей сохранить спокойствие. Хотя руки дрожали. Она набрала отца, и тот сразу хотел бросить трубку, потому что был занят. Не в этот раз. Что бы он ни делал, произошедшее сейчас гораздо важнее. Катрина быстро объяснила ситуацию ему и запросила разрешение на использование отчёта в полиции. Отец хотел начать протестовать и спрашивать, откуда вообще у неё этот отчёт.

— Не знаю, он был среди тех документов, что ты нам сам отдал, — взорвалась она. — Спрашивай Захарию. Или кого угодно ещё. Просто дай разрешение. Мы должны перевернуть предательство мадам Дюмон так, чтобы выйти победителями!

По крайней мере, она кричала не на весь полицейский участок, а только на конкретную комнату. Шёпотом. Тяжело было сохранять самообладание, когда на руках оказались доказательства невиновности. Своей? Чужой? В любом случае это расследование, которое они обязательно опубликуют как можно скорее, перевернёт все аргументы рубров против холодных магов. Лахесу взорвал не восьмилетний ребёнок. Лахесу взорвали рубры, которых допустила на завод сотрудница. Наконец, отец дал согласие, но сказал, что лично позвонит следователю, чтобы результаты подали правильно. Катрина уловила в его голосе радость и тоже улыбнулась, а затем вернулась в кабинет. Она молча дождалась Артура, который приехал через пятнадцать минут после звонка. Он поздоровался со следователем и показал ему кольцо как символ сопротивления. Не нужно было: Катрина объяснила ему, кому звонила и какое открытие его ожидает в ближайший час. Интригу выдержала, ему назло.

Артур передал расследование Адель следователю, и Катрина наконец выложила, что там. В комнате стало так тихо, что Катрина перестала слышать даже тиканье часов.

— Это… важное открытие для всего города. Почему сопротивление молчало? — наконец спросил следователь.

— Потому что не было прямых доказательств. Если бы мы выступили с этими результатами раньше, то нам бы просто сказали, что мы пытаемся оправдать «настоящего виновника». И это бы уничтожило нашу репутацию, а па… мистер Аркан кое-как восстановил её после катастрофы.

Следователь поблагодарил их за сотрудничество и выставил за дверь. Только после того, как позволил Катрине сделать копии разговора от 19 февраля. Три. Одну из них она оставила полиции, а оригинал унесла с собой, чтобы вернуть отцу.

Рэй молча плёлся позади Артура и Катрины, явно не зная, что говорить в компании, где ощущал себя третьим лишнем.

— О чём думаешь? — повернулась к нему Катрина.

— Да так. Мой папа ведь недавно на пенсию вышел. Пошёл в следователи только для того, чтобы самому расследовать лахесский взрыв. И теперь… Всё?

«Его расследование закончилось, потому что мне и Артуру принесли доказательства на блюдечке с золотой каёмочкой. Воспоминания из прошлой жизни тоже помогли, пусть и косвенно», — мысленно закончила за него Катрина.

— Так вот почему не он был в участке, — сказала она уже вслух.

— Поэтому ты так быстро пришёл? — внезапно спросил Артур. И тоже повернулся к Рэю. Катрина удивилась: её парень обычно не подключался к разговору с селенавтами, но теперь начал набираться смелости. Она им гордилась.

— Да и да, — с ходу ответил Рэй. — Меня всё равно там все помнят, так что быстро пустили.

Они шли от участка до штаба пешком и успели за семь минут увидеть толпы с плакатами, которые собирались на центральной площади, прямо у статуй основателей города. Катрина взяла Артура за руку на автомате. Он отпускать не стал. Рэй наконец-то выровнялся с ними и шёл справа, рассказывая про безрезультатное расследование своего отца, у которого доступа ко многим документам не было: часть была выкрадена рубрами, часть — засекречена сопротивлением.

Чтобы пробиться в штаб, пришлось искать запасный вход, потому что около главного тоже встала толпа. Судя по выкрикам, люди пытались добиться ответа о происходящем хоть от кого-то, будь это честные сотрудники мэрии, которых не арестовали, или члены «Чёрного опала». Город кипел от злости и грозился взорваться в любой момент, если кто-то не ответит на вопросы людей. Катрина понимала, что это явно будет отец.

Рэй оставил их: решил посмотреть на протестующих поближе. Катрина с Артуром снова остались вдвоём. Их быстро пропустили в кабинет отца. Его там не было, зато была одна из полумесяцев, женщина лет сорока. Темнокожая с карими глазами, волосы нежного персикового цвета заплетены в тугие косички и собраны в хвост. Она всегда одевалась в белое, и сегодня было не исключением: на ней была белая блузка и такая же белая юбка-карандаш. Катрина часто видела её в кабинете: она заведовала всеми административными вопросами.

— Мистер Аркан сейчас пишет речь, чтобы обратиться к народу, — сказала она, когда увидела Катрину. — Прошу ему не мешать.

— Я официальный член сопротивления, мадам Ольсен, — напомнила ей Катрина, почувствовав некоторое раздражение в голосе полумесяца. — Я принесла оригинал расследования о лахесском взрыве. Держите.

С этими словами она достала документ из сумки и протянула его женщине. Та взяла его без лишних вопросов. На её лице отразилось сожаление по поводу сказанного. Катрина знала: мадам Ольсен — неплохой человек, просто выполняла свою работу. Даже если иногда Катрине и доставалось. Она привыкла.

— Куда теперь? — спросил Артур, когда они вышли из кабинета.

— На площадь. Если ты хочешь посмотреть на то, как выглядит настоящий протест. Всё равно мне нужно за порядком следить.

Он рассмеялся:

— Быстро ты поменяла своё мнение.

В его глазах загорелся огонёк интереса. Катрина не удивилась, но про себя порадовалась, что он туда не пошёл один. Они вышли из штаба кое-как: толпа пробралась и к запасному выходу. Здесь были даже репортёры с микрофонами и операторы с камерами. Часть из них узнала Катрину и пыталась утащить её на интервью. От такой чести она отказалась, но попросила всех не расходиться, чтобы дождаться речи отца. Будет неловко, если простой треугольник сопротивления даст комментарий раньше, чем лидер. Артур спрятался за неё, но на него репортёры и так внимания не обратили: если его кто и помнил, то только по тому, как он упал на церемонии вступления. И то тогда его лица практически никто не видел.

Наконец, они вышли из толпы и пробрались на другую сторону улицы. Даже Катрина утомилась. Они остановились в пустом переулке, откуда виделся балкон на втором этаже штаба: оттуда к жителям города должен с минуты на минуту обратиться отец. Постепенно народ стекался к штабу с площади, и Катрине с Артуром решили срочно эвакуироваться наверх, прямо на крышу здания, чтобы не стоять в толпе.

— Первое впечатление от протеста? — спросила она Артура, когда они наконец удобно устроились.

— Я думал, люди будут кричать громче. И машины переворачивать, — признался он.

— Будут, если папа скоро не выйдет. Или если скажет что-то не то. Но пока протест мирный, иначе бы сюда не пришли старики и семьи с детьми, — Катрина махнула рукой вниз, чтобы Артур обратил внимание на количество седых голов в толпе и увидел, как родители брали детей на руки, чтобы не потерять их.

— А могут быть провокации?

Плохой вопрос. Неприятный. Катрина ответила честно:

— Могут. Но вряд ли будут. Рубры не успели бы так быстро сориентироваться. Тем более, протест охраняют наши люди. И скоро должны подключиться полицейские. Вряд ли они пропустят кого-либо с бутылкой горючего в сумке.

Она показала рукой на бело-фиолетовые машины полиции вдалеке. Потом взглядом попыталась найти с высоты кого-то из сопротивления, но лица в толпе было разглядеть трудно. Да и времени уже не было: отец вышел на балкон. Он принарядился в новый чёрный костюм-тройку, недавно сшитый на заказ. Галстук на шее тоже новый и был выкрашен прямо в цвет его потенциала. Да, любого мага можно классифицировать по цветовой группе, но ни у кого не было двух одинаковых фиолетовых. Или зелёных, или красных. Или даже пурпурных, хотя невооружённым глазом их с Артуром потенциалы вряд ли кто-то отличит.

Отец смотрел на толпу несколько обеспокоенным взглядом. Катрина удержалась и не стала ему махать: он её нашёл сам ровно через полсекунды, и даже не поменялся в лице, хотя она была уверена, что он почувствовал облегчение. В лице он не поменялся.

Практически сразу он начал речь:

«Дорогие друзья. Сегодня я, как и все жители этого прекрасного города, был поражён, когда услышал об аресте мэра. Двадцать семь лет тому назад Лахеса приняла важное для себя решение: быть на правильной стороне истории, не дать страхам и предрассудкам затмить истинную цель создания Юнктерры, каковой нам её завещали предки. Единой, неделимой, открытой к развитию и закрытой к дискриминации. Но 27 лет спустя мы до сих пор далеки от этой цели, потому что наш враг хорошо обучен, хорошо экипирован и знает наши слабости.

И действия госпожи Дюмон — яркий тому пример. За нашими спинами она присваивала городские деньги себе, за нашими спинами она выдавала информацию врагу. Это и ошибка сопротивления, не распознавшего угрозу в срок, и мы берём на себя полную ответственность.

Вы ожидаете от меня новостей по поводу будущего этого города. Первое — „Чёрный опал“ не собирается изменять своей миссии по защите вас. Второе — выборы нового мэра состоятся через полгода, как мне сообщили пятнадцать минут назад из мэрии. Своё заявление они сделают позже. Правила изменены не будут, ибо „Чёрный опал“ в 277 году дал обещание защищать, а не захватывать города. Пока же члены мэрии, не запятнанные скандалом, назначат „исполняющего обязанности“.

Третье. Обращаюсь к врагам, закравшимся в этот город. Мы продолжим сражаться до конца. Мы никогда не сдадимся, и даже если (хотя я в это ни на минуту не верю) наш город будет порабощён, тогда сопротивление продолжит борьбу до тех пор, пока вы не оставите в покое обе планеты. Пятьдесят лет тому назад вы захватили власть, использовав этот город как разменную монету, и теперь этот город сражается против вас.

Друзья-лахессцы меня спросят, что я имею в виду. Все мы помним, что произошло в Лахесе полвека назад, но только сегодня один из виновников наконец признался о грандиозной лжи, которой морочили голову и нам, и всем остальным жителям двух планет…»

Здесь он замолчал, и через секунду включили запись признания мадам Дюмон. Так вот где он был: он лично её допрашивал. И заставил всё выложить. Катрина не верила своим ушам. Мадам Дюмон и правда признавалась в том, что тогда, 50 лет назад, когда ей было всего лишь 24, она впустила на завод членов подпольной Партии красных магов. Не потому, что им сочувствовала, но по просьбе одного из них, «кто ей был особо мил». А через неделю — взрыв.

Толпа замерла. Катрина заметила сверху, как люди переглядывались между собой и судорожно шептались. Кричали только репортёры на операторов, чтобы те не пропустили ни секунды происходящего. Артур сжал её руку слишком сильно, и Катрина повернулась к нему. Он смотрел куда-то выше отца, на крышу штаба, невидящими глазами. Катрина щёлкнула перед ним, и он вздрогнул от неожиданности. Затем отпустил руку и извинился.

— Мы только что прослушали одну из важнейших речей этого века, да? — задал он риторический вопрос. Он явно был в трансе от происходящего, и Катрина совсем не могла понять, о чём он думал. И неважно. Катрина лишь ему ответила:

— Ещё не всё.

Наконец, запись закончилась, и отец продолжил, ещё громче, чем до неё:

«Сейчас вы прослушали чистосердечное признание Дианы Дюмон по поводу событий полувековой давности. Именно из-за этого мерзкого секрета она предала честь жителя Лахесы. Но теперь все слушатели этой речи знают правду о фундаменте власти Партии красных магов. Эти террористы пришли в Клодар на лжи, а потом попытались уничтожить своих оппонентов, повесив вину на восьмилетнего ребёнка. Ни одно заклинание не разрушает столько, сколько ненависть, ложь, стремление к власти. Клодарские враги могут попытаться опровергнуть эту речь, заявить, что мы вложили слова в уста мадам Дюмон. Но не только на слова опирается наше заключение. Завтра в это же время будет опубликовано расследование произошедшего в тот ужасный год. И оно ответит на все ваши вопросы. Сопротивление работает над тем, чтобы привести всю информацию в нужный вид, и опубликовать её в газетах двух планет.

Вы спросите, какова наша цель? Я отвечу одним словом: свобода, свобода любой ценой и для каждого человека на Земле и на Марсе. Тот день, когда зазвенит свобода с вершин небоскрёбов Кавра, гор Аквилона, из непроходимых лесов Скирона, портов Экзорда, равнин Нотевра и ледников Иемса, когда мы позволим свободе звенеть с вершины атропольского купола, тогда человечество, наконец, вступит в золотой век своего существования. И он начнётся уже при вашей жизни».

Как только он закончил говорить, толпа взорвалась в аплодисментах. Кто-то из репортёров даже попытался добраться до отца на балконе, но их в здание штаба не пропустили охранники. Вместо этого отец сам вышел к ним. Катрину это удивило даже больше, чем речь: куда делась его обычная паранойя, из-за которой он практически никогда не выступал на публику, а интервью давал только в письменной форме или по видеосвязи? Катрина приняла это как знак изменений в стратегии сопротивления. И правда, начинался новый этап.

Их с Артуром приземление обратно в переулок заметили, и к ним тоже поспешили журналисты. Зачем? Что нового кто-то из них может сказать? Катрина держала Артура рядом и не позволила толпе их разделить. Катрина снова отказалась от каких-либо комментариев. Пусть докапываются до кого-нибудь выше по рангу. Но репортёры настаивали: они повернулись к её парню. Вопрос был один, самый неприятный:

— Не считаете ли вы, что два пурпурных мага в сопротивлении — плохой знак? Все помнят, что произошло в прошлый раз.

Катрина заставила себя скрыть раздражение, дёрнула Артура к себе и отогнала журналистов. Сквозь толпу получилось пробраться обратно в штаб, но то и дело на них наводили камеры. Характер взял своё: Катрина прикрикнула на журналистов, заявив, что ни она сама, ни Артур в сопротивлении ничего не решают, так как находятся на низких должностях. Только тогда от них наконец-то отстали.

Даже на втором этаже штаба они слышали гам толпы, которая становилась всё больше: люди от мэрии приходили сюда, уже с плакатами в поддержку сопротивления. Когда они их только успевали рисовать? Артур и Катрина пошли в столовую перекусить. По пути Артур предложил подождать в штабе, пока люди уйдут домой.

— Не факт, что все уйдут, — отметила Катрина. — Кто-то может остаться ночевать в палатках у мэрии, если та тоже заявление не сделает. Но я рада, что отец успел первым. Теперь инициатива — у нас, а остальным придётся отвечать.

Пусть она не чувствовала себя на седьмом небе от счастья, но всё равно была рада, что наконец-то всё закончилось. Старые сожаления, бесцельное существование. Сопротивление готово писать новую страницу своей истории.

Пока они сидели за столом, Артуру позвонили. Он сразу переменился в лице, как только увидел, кто ему звонил.

— Мам! — крикнул он чуть ли не на всю столовую, благо полупустую, поэтому на них не обратили внимания.

Весь разговор он сидел бледнее бумаги. А потом покраснел. Радость из него высосали. Он практически весь разговор молчал, Катрина только отрывочно слышала голос из трубки. Наконец, он положил трубку, не прощаясь, и откинулся на спинку стула, положив руки на голову. Катрина не стала спрашивать, что ему сказали, но подождала, когда он сам будет готов рассказать. Всего лишь через несколько минут он тихо произнёс:

— Они увидели меня по телевизору.

Катрина подняла одну бровь в недоумении, но ничего не ответила. Она уже ожидала, что с его родителями опять что-то произошло, но, кажется, она ошиблась.

Артур продолжил:

— И сказали, что гордятся мной? Только переживают, как это скажется на них. Но вроде как они из города уехали?

— Как они? Их больше не преследуют? — спросила Катрина.

— Всё в порядке. Говорю же, они уехали за город. Обе взяли отпуск. Но с работы их не уволили, только понизили в должности и поставили на учёт. Вроде как сказали, что «преступления ребёнка — не преступления родителей».

— Их ошибка, — ухмыльнулась Катрина. — Зато нам оставили наших информаторов. Мама тебе должна была звонить по безопасному каналу, иначе бы звонок не дошёл.

— Или заложников для меня, — угрюмо ответил Артур. — Я всё равно за них переживаю.

— Сопротивление за ними наблюдает. — Думаю, они в безопасности. Если что, их сразу перевезут сюда. Мой отец — человек слова.

Артур кивнул и наконец-то расслабился.

— Ты выглядел так, будто тебе сообщили что-то ужасное, — отметила Катрина.

— Да? Извини, не хотел пугать. Всё в порядке. По крайней мере, пока.

Внезапно Катрина услышала уведомление на коммуникаторе. Точнее, двух уведомлений: и ей, и Артуру. Она открыла свой быстрее Артура и сказала:

— Кстати, о родителях…

И показала коммуникатор ему. Артур тем временем увидел сообщение на своём и встрепенулся:

— Меня твой отец тоже вызывает… Неужели я что-то сделал?

И опять он беспокоится. Катрина его поцеловала и заверила, что вряд ли отец скажет что-то страшное. А если сообщение пришло на коммуникатор, значит, дело это не личное, а связанное с сопротивлением. Может быть, новое задание. А вот зачем он саму Катрину по коммуникатору вызывал, она не знала. Они быстро доели ужин, убрали подносы с грязной посудой и пошли на четвёртый этаж. На этот раз Катрина повела его правильно, через западное крыло. Людей в здании было больше обычного. И опять журналисты. Катрина поморщилась, увидев логотип главного телеканала города. Наверняка убедили кого-то из полумесяцев пригласить их сюда.

К отцу журналисты вряд ли попадут. Они с Артуром прошли мимо. Катрина даже не посмотрела в их сторону. Это она выучила у него: если не смотреть людям в глаза, они не заводят с тобой разговор. В теории. Кто-то из журналистов пытался, и Катрине на них пришлось шикнуть, а также напомнить, что она просто треугольник, и «если они хотят услышать что-то о будущем сопротивления, пусть обращаются к кому-то из полумесяцев».

Ей хотелось домой, лечь в кровать и уснуть где-нибудь часов на восемнадцать. А лучше на сто восемнадцать. День всё не заканчивался, и Катрина еле держалась на ногах. Наконец, они дошли до кабинета. Отец долго их не пускал, где-то минут двадцать. Нужно было не злиться, он так делал всегда, но Катрина всё равно немного злилась. Вот бы он ещё извинялся за задержку, но этого в привычке у лидера сопротивления не было.

— Почему-то я не подумал, что вы придёте вместе, — отметил отец, когда увидел их в дверном проёме. Катрина выгнула одну бровь и уже хотела сказать, что он видел их вместе на крыше, но не стала. Мало ли, забыл. Его личности не любили, когда им пытались рассказать что-то друг о друге. Сами разберутся, Катрина слишком устала, чтобы даже думать об этом.

— Что вы хотели, мистер Аркан? — осторожно поинтересовался Артур.

— Поздравить вас двоих с успешным завершением миссии. Благодаря вашим действиям сопротивление получило второй шанс. Ваше расследование, обе его части, помогли нам наконец-то заново встать на ноги. В связи с этим…

Катрина сжала кулаки. Она уставилась на отца с мольбой, но он её взгляда будто не замечал. Вместо этого он смотрел на Артура с лёгкой улыбкой.

— …сопротивление выдаст вам премию. А вас отдельно, мистер Карпентер, поздравляю с повышением. Теперь вы треугольник.

— Спасибо, сэр, — на автомате ответил Артур. Он явно нервничал, потому что отец не сводил с него глаз.

— Подойдите завтра к мадам Ольсен, чтобы обновить бумаги и получить инструктаж по новым обязанностям в рамках вашего отряда. Можете быть свободны, — закончил отец. Артур откланялся и практически сразу вышел, шепнув ей на ухо, что подождёт её в коридоре.

Катрина не хотела злиться. Но она была в бешенстве. Долгие семь лет отец держит её в треугольниках. Она давно заслужила звание квадрата, которое, вообще-то, и давало право командовать отрядом. Но так как в селенавтах никогда не было никого выше треугольника, то фактическую роль лидера исполняет она. Катрина хотела признания от отца, но ни одна его личность не шла навстречу. Она умоляла их все, даже самых строгих и злобных, но каким-то образом именно в этом вопросе они достигли консенсуса. Она уже хотела всё это высказать отцу снова, но вдруг увидела, как он поменялся в лице. Перед Артуром он силился, но теперь Катрина видела, что он измотан не меньше неё самой. Спал ли он вообще сегодня? Вряд ли. Отец медленно сел в кресло и посмотрел в окно.

— Я знаю, ты на меня злишься. Да, ваше с Артуром расследование действительно помогло нам. Я давно знал, что Кл… мистер Фриден невиновен в лахесском взрыве, но нам не хватало доказательств. Теперь у нас есть и чистосердечное, и документы. Благодаря вам. Может быть, я ошибаюсь. Может быть, я должен был тебя давно повысить. Но пойми, дочь, ты не простой член сопротивления. Я не могу позволить злым языкам навредить тебе. Или сопротивлению, — устало начал он, явно избегая смотреть ей в глаза. — Средний возраст квадрата у нас — 30 лет. Если я тебя сделаю квадратом в 23, то ко мне возникнет много вопросов.

В теории она понимала, но не могла ничего поделать с чувством несправедливости. Да, квадраты обычно старше. Но и в сопротивление эти квадраты приходят позже. Катрина же здесь всю жизнь. Она знает изнанку «Чёрного опала» лучше некоторых новеньких полумесяцев. Не будь она Катриной Аркан, её бы тотчас повысили. Она еле как заставляла держать язык за зубами, потому что знала, что не права.

Дальше отец сказал что-то, чего он никогда не говорил:

— Но я могу дать тебе обещание. Через 5 лет ты будешь квадратом. Если, конечно, не покинешь сопротивление.

Она не верила своим ушам. Никогда он не давал даже такого примерного срока. Да, пять лет — долго. В 28 она будет совсем другим человеком.

— Почему именно через пять? — спросила она.

— Потому что через 5 лет я ухожу. Если всё пойдёт хорошо, и мы выгоним рубров из Клодара, то раньше. Хватит с меня политики.

— Неужели! — вырвалось у Катрины. Она сразу же прикрыла рот руками. Не нужно было так радоваться.

— Да-да, знаю, — рассмеялся отец. — Тебе надоел твой старик на посту лидера. Ну, придётся потерпеть ещё пять лет.

Один вопрос висел в воздухе. Катрина задала его прямо:

— Ты уже думал над преемником?

— Думал, но кандидатуру оставлю при себе. И да, я запрещаю тебе говорить кому-либо об этом. Не хочу, чтобы сопротивление переживало раньше времени. До транзита ещё долго, и у нас много работы.

Катрина подошла к столу и села. Затем она наклонилась поближе к отцу и прошептала:

— Прошу, только не перетруждайся. Мне «мой старик» ещё нужен.

Отец отвёл взгляд, и тем самым выдал себя: с ней разговаривал не «Клод», но кто-то притворявшийся им. Катрина ещё не выучила новую конфигурацию личностей отца, которая за семь лет несколько поменялась, но подозревала, что это был кто-то из тех, кто её особо не жаловал. В плохом смысле. Катрина заставила себя сесть прямо и сменила тон на более нейтральный:

— Новые задания будут?

— От меня — нет. Жди распоряжений полумесяца, — сухо ответил отец. Кажется, он понял, что Катрина всё заметила.

Затем она задала второй вопрос, скрестив руки на груди:

— Кого приставили к моему отряду? Я слышала новости от дя… квадрата Роджерса.

Отец цокнул языком и посмотрел в свой любимый блокнот, который всё это время лежал раскрытым на столе. Если любой другой человек заглянет внутрь, он увидит там лишь непонятные каракули: это был специальный шифр, который выработала одна из его личностей, чтобы они все могли общаться друг с другом. Проще было бы, конечно, делать это при помощи приложений на телефоне, Катрина даже предлагала некоторые отцу, но все варианты, кроме «старой доброй бумаги», он отвергал, потому что боялся, как бы эти сообщения ни перехватили рубрианские хакеры. Катрина так и не смогла разгадать этот шифр, хотя лет в девять пыталась. Тогда она даже выкрала блокнот себе в комнату, чтобы «провести исследование». Ей было любопытен внутренний мир отца, скрываемый на страницах, выкрашенных разноцветными закорючками. Потом он с ней долго не разговаривал, пока мама пыталась их помирить. Хорошие времена, которые давно закончились.

— Я ещё не решил, — после долгих секунд замешательства буркнул он. — Скоро решу. Ко вторнику ждите в отряде новых заданий. На этом всё, можешь идти.

Катрина кивнула и попрощалась. Отец сразу принялся строчить что-то в блокноте ручкой с бордовыми чернилами. Уже в дверях Катрина обернулась и сказала:

— Твоя речь войдёт в учебники истории, пап, когда мы победим. Поздравляю.

И улыбнулась. Тогда-то он-то поднял на неё глаза, и во взгляде она почувствовала огонёк теплоты. Он улыбнулся в ответ. Вот этого Катрина от него и добивалась. У каждой его личности своя улыбка, и она их коллекционировала. Вот эту она явно видела, но совсем давно, ещё до отъезда из города.

Из кабинета она вышла в не таком уж и плохом настроении. Артур встал, как только увидел её. Она рассказала ему, что её не повысили, но умолчала обо всём остальном.

Когда толпа разошлась, они смогли уйти домой. На заслуженный отдых.

Примечания:

Плюсы хороших пар по английскому: знаешь известные речи и можешь бессовестно тащить оттуда куски. Если кто-то угадает, что именно я использовала, тот молодец :^)

После череды потрясений, шедших в апреле одно за другим, в жизни Артура наступил период относительного спокойствия. Он снова сосредоточился на тренировках. Теперь не только с Катриной, но и с другими членами сопротивления. Пятницы остались за ней, по средам его практически всегда тренировал мистер Роджерс, а по понедельникам — кто-то другой. Вызывались, к удивлению Артура, не только другие селенавты. Много кто из «Чёрного опала» хотел познакомиться с третьим пурпурным магом поближе, пусть Артур и подозревал, что не оправдывал их ожиданий. Особенно по части эксцентричности.

Артур даже свыкся с характером мистера Роджерса. После понижения бывший полумесяц стал чуточку спокойнее. Но ничего выяснить у мистера Роджерса Артуру не удалось, как бы он не спрашивал. Как только Артур пытался завести разговор, например, про прошлые жизни, квадрат бросался в него камнями, заряженными голубой магией. А если упоминал мистера Лира, то камни набирали первую космическую. Скоро Артур понял, что есть только один вид безопасных вопросов — про магию. Вот про неё мистер Роджерс знал много и мог часами рассказывать про разные её аспекты, от способов применения до связи с богами:

— Конечно, многие ассоциируют цвет магии с конкретным богом, но это не совсем верно. Магия — это энергия, позволяющая преодолевать законы физики и совершать невозможное. Это умеет каждый из богов, как ты понимаешь. Поэтому магия — от всех богов сразу.

— Тогда почему есть цвета? — спросил Артур.

Мистер Роджерс тяжело вздохнул и ответил:

— Просто это не объяснишь. И вроде как причину ещё не установили. Но вообще, цвет характеризует конкретного человека, а не его связь с богами. Можно сказать, цвет — результат фильтрации магии конкретным человеком. Что тебе смогли поменять цвет — неслыханно. И то это, конечно, был костыль из чёрного опала. Тебе просто уменьшили вывод магии, и она накапливалась внутри, например, в конечностях. То есть, она оставалась пурпурной, но снаружи показывалась как зелёная. Та примерна похожа по соотношению дальности и мощности с пурпурной, но гораздо ниже по уровню.

— Разве пурпурный и зелёный не противопол…

— Не совсем, — прервал его мистер Роджерс. — Противоположные, если смотреть на цветовой круг компьютера, да. И на магическом тоже, но суть у них одна: смешение дальности и мощности. Но зелёный маг вот так сделать не может…

Он пальцем показал на дерево, стоявшее в нескольких десятках метров от них. Вокруг дерева появилась голубая аура, и оно взмыло вместе с корнями. Затем мистер Роджерс осторожно вернул его в землю. В воздухе резко запахло озоном, так, будто учитель что-то взорвал.

— Хотя, если подумать, для вас с Катриной это тоже слишком сложно, — пробормотал он. — Короче, ты понял, о чём я, да?

Артур кивнул. Но всё же ещё один вопрос не давал ему покоя:

— Почему есть два вида пурпурных магов?

Мистер Роджерс рассмеялся, пожал плечами и ответил:

— Понятия не имею. Потенциал человека не предскажешь.

В плечо Артуру прилетел камень. Он вскрикнул от неожиданности.

— Отвлекаешься, ученик. И ты забыл щит. А если бы это была пуля?

— Извините.

Он единственный заставлял Артура тренироваться до самого вечера, оправдывая это тем, что «никто не может предсказать будущее». В штаб он просто посылал уведомление, что по средам единственное задание Артура — тренировки. Статус квадрата это всё равно позволял. После такого Артур приходил домой совершенно вымотанным. Эта усталость была приятной: он чувствовал, что становился лучше во владении магией.

К июню Артур успел познакомиться со всеми гранями «лахесского лета». Из-за близости к морю воздух в городе влажный. Обычные даже для марсианской колонии +25 превращались в +35. Тренироваться при такой погоде тяжело. От жары не спасала даже тень. Устав слушать его жалобы на жару, Катрина в одну пятницу решила показать ему трюк с оранжевой магией:

— Этим цветом можно делать воздух не только теплее, но и холоднее. Поэтому можно при жаре создавать вокруг себя ауру оранжевой магии, чтобы не перегреваться.

Артур попробовал повторить за ней и будто перенёсся в зиму. Прежде чем его пот превратился в лёд, он отключил магию и повторил заклинание заново, пытаясь понять, как расходились потоки магии. Именно их положение в пространстве определяло поведение заклинания. Если заклинание получалось слишком сильным, значит, нужно потоки направить по-другому, вместо прямых линий, растягивающихся невидимой лентой на многие километры, скрутить их в спирали. Это была игра на воображение. Катрина молча наблюдала за его попытками. Во второй раз вместо приятной прохлады он устроил себе сауну. Не в ту сторону направил магию. Он попробовал ещё раз. И ещё. На пятый раз наконец-то получилось, о чём он, конечно, крикнул Катрине. Она стояла неподвижно, вокруг вилась еле заметная в солнечном свете пурпурная аура.

В Артура чуть не прилетело камнем, но в последний момент он сумел отскочить. Магия его ослепила, и он не заметил весёлую ухмылку Катрины, готовившей в его сторону уже вторую атаку. Она бросила в него камень, который окружила не только голубой, но и жёлтой аурой невидимости. Артуру пришлось полагаться только на следы магии. Незаметные колебания воздуха, запах озона. Он сумел построить в голове примерную траекторию камня, но просчитался, и камень попал в ногу. Катрина заставила его отклониться от обычной траектории. Вот и ещё один синяк Артур себе заработал. У него таких уже больше десяти. Защитная аура ему давалась тяжело, потому что состояла сразу из трёх видов магии, которые должны переплетаться между собой. В теории, по крайней мере. Красная скрывает от слежки. Жёлтая скрывает от человеческих глаз. Голубая отталкивает мелкие предметы, например, пули. Катрина ещё предлагала добавлять синюю для усиления пяти чувств, но Артур пока и эти три не мог применить вместе. Когда он настраивал голубую магию, красная и жёлтая ломались. И наоборот.

Его мысли прервал очередной снаряд, который пронёсся мимо левого уха. Катрина молча выпустила и четвёртый, и пятый, а на её лице красовалась всё та же ухмылка, которая говорила, что ей нравится такая тренировка. Артур сконцентрировался на голубой магии. Если он не начнёт отражать камни, то какой-нибудь из них может испортить ему и любимые джинсы. В Лахесе такие же не достать! Шестой, седьмой, восьмой снаряд — все три пролетели мимо. За ними сразу же шёл девятый. Артур вытянул руку к нему и повернул ладонь. К голубой магии добавил фиолетовую для усиления. Камень остановился в воздухе, а затем полетел в обратную сторону. И взорвался на полпути к Катрине.

Артур не успел порадоваться: боковым зрением он заметил десятый снаряд, который успел отбить в последнюю секунду. В этот раз он уменьшил интенсивность магии, и камень до Катрины долетел. Она его, однако, легко смогла остановить и превратить в пыль. Артур цокнул языком от раздражения. Мимо на высокой скорости пронёсся одиннадцатый снаряд, чуть подпалив торчавшую прядь волос.

Артуру надоело находиться под постоянным обстрелом. Он остановил следующий снаряд и одним движением руки запустил его снова в Катрину. Этот камень она отразила. Артур сделал то же самое. Пять минут они играли в магический волейбол одним и тем же «мячом».

Хотя он занимается уже два месяца, он всё равно чувствовал себя ребёнком, только учившимся контролировать свои силы. В детстве контроль не доставлял ему никаких проблем. Зелёная магия гораздо покладистей пурпурной, она не могла спонтанно поменять свою дальность или интенсивность только потому, что Артур сместил большой палец правой руки на один градус влево. Но постепенно он начинал верить в свои силы. Он был рождён для пурпурной магии. Каждая мышца пела, когда у него получалось.

Боковым зрением Артур заметил движение справа. Ещё один камень. Артур его отразил так, чтобы он отлетел перпендикулярно в воздух. Потом он заметил ещё несколько снарядов, которые двигались гораздо медленнее тех, что делала Катрина. Артуру не составило труда их отразить. Земля под ногами стала гораздо теплее и начала обжигать стопы. Оранжевая магия. Артур создал вокруг ног холодную ауру, как только что научился. Он уже хотел удивиться, насколько резко Катрина увеличила темп атак, но тут заметил рядом с ней других селенавтов, всех пятерых. Они улыбались и кричали Артуру, что он молодец. Он подошёл к ним, тяжело дыша. Со лба скатывались капельки пота.

Он поздоровался со всеми.

— Катрина решила, что вдвоём тренироваться скучно, и позвала меня. А я решила, что надо позвать всех, — сказала Ами. Артур был уверен, что она начнёт смеяться, увидев его в настолько растрёпанном виде. Но она не смеялась. Только улыбалась самой невинной улыбкой.

— И всё-таки, мисс пурпурный маг не такая уж и плохая учительница. Я переживала, что она тебя убьёт, — с притворной обеспокоенностью сказала Мина, которая не отпускала от себя улыбавшегося Рэя, как всегда молчаливого.

— Ты меня недооцениваешь! — Катрина обиженно скрестила руки и наигранно отвернулась от подруги. — И вообще, Артур выживает на тренировках с дядей, а с мной-то и подавно. Я же не начинаю занятие с дождя из камней на голову.

По спине пробежали мурашки, когда он вспомнил свой первый вопрос квадрату про мистера Лира. Лучше бы не спрашивал.

— Удивительно, как этого предателя вообще не выгнали, — буркнул Мальком. Он и Адам стояли поодаль.

— Прекрати, — обернулась на него Катрина. — Я уже говорила, зачем он это сделал. У него была причина. Ему и так досталось.

— Давайте не начинать, — встрял Рэй и сразу заставил всех сменить тему. — Вы закончили? Мы вообще направлялись в кафе, пока нам не позвонила Ами. Хотите с нами?

Артур и Катрина синхронно кивнули и пошли обуваться. Артур вспомнил, что оставил обувь далеко, но сумел её перенести к себе при помощи магии. При этом кроссовки не взорвались. Кажется, он и правда научился управлять своими способностями.

Рядом с парком был ресторан, который, по какому-то невероятному стечению обстоятельств, специализировался на марсианской кухне. Артур подозревал, что они выбрали это место специально под него, и не стал протестовать. Хотя близилось к вечеру, ресторан стоял практически пустым, и им быстро нашли столик на всю компанию. Артур на диване оказался между Катриной и Малькомом, напротив Рэя.

Артур никогда не объяснит, чему его не хватало на Земле. Блюда были похожие, но за почти век существования колонии жители придумали свою кухню. И тут она была перед ним, в полной пресной красе, на широком пластиковом меню. Паста с добавлением марсокадо, дальнего родственника земного авокадо, но более сухого и пряного? Пицца с клубникой, от которой плюются все земляне, не понимая, что в Атрополе клубника только кислая? У Артура разбегались глаза. Другие селенавты были озадачены разнообразием. Но хотя бы они не начали плеваться с пиццы. Наверное, они успели принять существование этого ужасного «кулинарного греха», когда были на Марсе. Но Артур всё равно видел, как Катрина поморщилась. Она шепнула ему на ухо, что брать пиццу не будет.

— А я возьму, — внезапно сказал Мальком. Все селенавты разом посмотрели на него.

— Ты же несерьёзно? — спросил его Адам, сидевший справа от своего парня.

Артур решил вмешаться:

— Она не настолько плохая, правда!

И сразу же словил пять вопросительных взглядов в свою сторону. Он никому не позволит обижать клубничную пиццу! Так что он её действительно заказал и разделил с Малькомом.

Через полчаса их стол ломился от всех тарелок, чашек и кружек. В центре стояла она, гениальное творение марсианских мастеров, клубничная пицца. Точнее, её лахесская копия. Всё-таки она была другой. Артур взял кусочек. Ему показалось, что пекари пожалели клубники, да ещё и взяли не тот вид ягоды! Это была обычная земная, со всей её сладостью. Несмотря на это, Малькому понравилось. В лагере сторонников клубничной пиццы прибавился один человек. Остальные, однако, отказались даже попробовать.

А сами заказали действительно отвратительную пиццу, с ананасами! Странные эти люди. Артур осудил их про себя. Только фыркнул, когда Катрина заявила, что над его «марсианскими чувствами» шутить нельзя. В итоге все семеро полвечера спорили о лучшем виде пиццы, пытаясь не подавиться от смеха. Мина, главная любительниц пиццы с ананасами, нацелила на Артура вилку и предупредила:

— На следующей тренировке берегись. Мы устроим турнир лучшей пиццы, и ты в нём проиграешь.

Артур рассмеялся так сильно, что из глаз пошли слёзы, а потом ответил:

— Посмотрим, кто кого.

Счёт показался Артуру огромным, даже после того, как его разделили на семерых. Из-за политической обособленности региона Лахесе приходится опираться на продукцию, выращенную в пригороде, а также на нелегальный импорт из ближайших рубрианских городов. В сопротивлении даже есть специальный отряд, занимающийся именно вопросами подкупа фермеров. Рубры их часто ловят, однако, количество негласных сторонников сопротивления росло с каждым годом. Артур про себя надеялся, что теперь город получит настоящую атропольскую клубнику на пиццу, а не вот это кисло-сладкое недоразумение, кое-как сочетающееся с томатным соусом. Ну, и цены упадут. Может быть.

Когда они вышли из ресторана, Артур осознал, что никто не расходился: остальные селенавты что-то задумали. Его куда-то вели, причём незаметно. Просто пытались заболтать. Артур предполагал, что к морю, и не ошибся. В Лахесе на днях открыли новую набережную, о чём он знал из новостей. И вот она перед его глазами. Возле набережной — череда магазинчиков с сувенирами, едой и прокатом велосипедов и так далее. Сама набережная была разделена на две полосы: более широкую для пешеходов и узкую — для велосипедистов. Несмотря на чёткие обозначения, Артур всё равно умудрился забрести не на ту полосу, и его чуть не сбили. Катрина успела вытащить его оттуда за футболку и чуть не задушила.

— Смотри, куда идёшь! — крикнула она на него.

— Извини, извини, — ответил Артур откашлявшись. — Зачем мы вообще здесь?

— Вытащить нашего новейшего члена на прогулку, конечно же! — вмешалась в разговор Ами, которая выбежала вперёд и повернулась к ним так, что идти пришлось спиной вперёд. Так как она была голубым магом, баланс у неё был хороший. Артур на её месте споткнулся бы сразу же.

— А ещё посмотреть на шоу, — добавил Мальком.

В его руках оказалось семь билетов, и один из них он отдал Артуру. С удивлением Артур увидел на картонке своё имя. Когда они успели их купить?

— Моя идея, — ответила Катрина на вопрос, который он не успел ей задать. — И да, билеты за нас я купила сама. Только что их получили.

— А что за шоу? — спросил Артур, рассматривая разноцветный билет с надписью «Восемь колец». Адрес не написали, но и так понятно, куда идти: вдалеке Артур заметил огромный шатёр с разноцветными горизонтальными полосами, по каждой на вид магии. Даже пурпурная была!

— Цирк! — объявила Катрина с огромной улыбкой на лице. — Давно там не была.

Артур отвёл взгляд и смутился. Он секунд десять пытался вспомнить, что такое «цирк». На Марсе их не было. Даже гастролирующий не приезжал: слишком далеко, слишком много затрат и мало окупаемости. Выгоднее провести несколько шоу на Земле, чем одно в Атрополе. Он осторожно спросил:

— Разве цирк не для детей?

— Нет, ты что, — ахнула Ами. — Не только для них. Тем более, это представление должно быть хорошим. Там будут выступать акробаты семи различных магий!

Артур равнодушно хмыкнул, но ничего не сказал. Звучало не очень интересно. Казалось, что он видел магию во всех её проявлениях, и ничего его уже не может удивить. Вслух он это говорить не стал, но Катрина всё равно заметила, что объяснение Ами его не впечатлило. Она наклонилась к нему на ухо и шепнула:

— И там будет попкорн.

— Другое дело! — Артур кивнул. С попкорном любое шоу терпимо.

Первый поход в цирк за жизнь Артуру запомнился, и не только потому, что попкорн был отвратительным. Уже первый выступавший напомнил Артуру, что тот почти ничего не знает про красную магию. На сцену вышел мужчина в полностью красном костюме. Он медленным шагом прошёл в центр арены и встал неподвижно. Затем мир вокруг заплясал красками, и каждая из них сопровождалась эмоцией, которую Артур чувствовал на удивление остро. На синих оттенках было трудно сдерживать слёзы, на жёлтых — радость. Кто-то начинал кричать. Только в конце номера Артур понял, что красный маг всё это время не двигался, но воздействовал на толпу при помощи мощнейшего красного заклинания. Он поклонился и быстро покинул сцену.

Как раз в этот момент выбежала миниатюрная девушка. Там, где она ступала, покрытие поджигалось, а в других местах — покрывалось льдом. Несколько минут девушка скользила по сцене на своих огненных магических коньках под громкие звуки струнных. Окружали сцену огненные столбы, которые под конец представления сменились на розы: это вышел жёлтый маг. Артур, конечно, знал, что этот цвет используется для манипуляции светом и тенью, но чтобы создавать такие детальные иллюзии?

Мужчина кружился в танце со своим клоном в золотом наряде, пока на сцену не вступила женщина в зелёном. Музыка притихла. В её руке что-то было. Женщина вышла на центр и коснулась пола сцены. Из-под него начали расти лозы, такие, что обычно можно увидеть только в джунглях. Как только они коснулись потолка, среди них Артур увидел голубой силуэт, который бросился на женщину в зелёном. Она отбивалась лианами, но человек в голубом пробирался даже через самое маленькое отверстие, на ходу совершая акробатические трюки. Их борьба вышла за край сцены, и они пронеслись над восторженными зрителями.

Голова закружилась от резкого запаха озона. Лианы стали отмирать одна за другой. Артур оторвал взгляд от артистов и посмотрел на сцену. На ней сиял раскол, такой же, какой он видел два месяца назад в квартире. Гул трещины не слышался из-за громкой музыки. Артур тронул Катрину за плечо и жестом попросил её посмотреть на сцену.

— Откуда… — удивлённо сказала она и уже хотела выбежать на сцену, чтобы самой расправится с трещиной.

Артур её остановил, напомнив, что они ничего не могут сделать.

— Я отдам приказ об эвакуации, как только мне его одобрят наверху. Здесь опасно находиться, — решила Катрина.

Затем она шепнула Рэю и Малькому, чтобы те уходили как можно скорее: она подозревала, что на тёплых магов она влияла хуже. Артур даже в сумраке сцены заметил, что Рэй позеленел.

Представление продолжалось так, будто всё под контролем. Женщина в зелёном отбилась. Она вернулась на центр сцены, как вдруг мимо неё на высокой скорости пронёсся синий магический заряд. Софиты направили на ряды зрителей, среди которых, как оказалось, находилась синяя девушка с ружьём из чистой магии. Это она стреляла, используя свои улучшенные пять чувств. Она медленно спустилась на уже пустую сцену. И снова выстрел, уже за пределы сцены. Магическая пуля пробила брезент.

Отверстие от пули сразу же расширилось, и на сцену вступил последний маг. Под завершающие аккорды музыки они сражались: фиолетовый маг пытался задеть синюю, но у него не получалось, потому что она предугадывала все его движения. Артур с тревогой наблюдал за тем, как они танцевали вокруг трещины.

— Фиолетовый отводит синюю от центра! — заметила Катрина.

Синяя девушка скрылась из виду, и на арене остался только фиолетовый маг. Его голос пронёсся над ареной:

— Дорогие зрители, оставайтесь на своих местах! Сейчас вы увидите, для чего на самом деле нужна ваша магия!

На сцену вышли остальные артисты. Артур отметил, что тёплые маги явно еле держались на ногах, но крепились для продолжения шоу. Кто-то из зрителей, вопреки совету фиолетового мужчины, начинали уходить: им стало дурно от присутствия трещины. Оркестр затих, и гул трещины разнёсся по всему шатру. Даже у Артура начинала болеть голова. Он оглянулся на оставшихся селенавтов: они тоже выглядели не очень хорошо.

— Выйдете на улицу. Здесь опасно, — шёпотом сказал он, обращаясь к ним. Его шёпот услышали и люди спереди, и они обернулись к нему. Артур продолжил. — Вас это тоже касается.

Внутри шатра оставалось совсем немного людей.

— Дядя написал мне и приказал отложить эвакуацию. Типа «он сам со всем разберётся», — сказала Катрина.

Артур прищурился, чтобы лучше рассмотреть артистов. Если мистер Роджерс «со всем разберётся», значит, он был где-то рядом. Возможно, притворялся одним из выступавших. Или сидел в оркестре. Но никого похожего на бывшего полумесяца Артур не увидел. Катрина тоже пыталась его найти взглядом. И у неё не получилось.

«Фиолетовый», — услышал он в голове шёпот знакомого голоса. В это же мгновение фиолетовый маг обернулся и посмотрел Артуру прямо в глаза. Он почувствовал этот взгляд кожей и вжался в кресло, но тот лишь окинул зрительские ряды взглядом и продолжил разбираться с трещиной. По команде выступавшие направили магию туда. Если мистер Роджерс находился среди них, если он и есть в фиолетовом костюме, как на это намекал голос, то один из потоков должен быть пурпурным. Но нет, все потоки соответствовали костюмам. Трещина затянулась. Артур затаил дыхание, переживая, как бы трещина ни открылась вновь. Но здесь этого не произошло. Атмосфера внутри шатра стабилизировалась, и запах озона постепенно рассеялся.

Катрина протянула Артуру голограмму своего коммуникатора. Он всмотрелся: мистер Роджерс написал ей «говорил же, всё под контролем». Артур пересказал ей то слово, что услышал от голоса. Она снова посмотрела на сцену и пожала плечами. Там всё было не так хорошо: красному магу стало плохо от количества магии вокруг, и он не удержался на ногах. Фиолетовый его подхватил на руки и объявил:

— А теперь, друзья, переходим к настоящей концовке нашего шоу.

Удерживая красного мага одной рукой, другой он коснулся центра сцены. Шатёр раскрылся, но не так, как ожидал Артур или кто-либо из других зрителей. Он был соткан не из ткани, но из чистой магии всех цветов. Брезент распался на восемь светящихся колец, семь из которых взмыли в воздух: каждый из артистов управлял своим цветом, даже красный протянул руку и поднял своё кольцо. Фиолетовый маг наконец-то поставил его обратно на сцену, и его придержали оранжевый и жёлтый маги. Последнее кольцо, пурпурное, составляло фундамент брезента, и единственное было настоящим, сделанным из металла. Артур наблюдал за каждым магическим потоком, и от количества озона в воздухе опять начинала кружиться голова. Кольца растворились, все восемь, вместе с металлическим. Последнее явно разрушали жёлтый и зелёный маги сообща.

Под конец артисты поклонились, взявшись за руки, и ушли со сцены. Будто всё так и задумывалось. Зрители провожали их аплодисментами. Артур не мог перестать думать о трещине. Глазами он выискивал ещё разрывы, не понимая, как семеро обычных магов смогли разобраться с тем, что не получилось у двух пурпурных.

Мальком и Рэй ждали остальных на улице. Они даже засняли, как раскрывшийся купол выглядел снаружи.

— Что это было? — спросил Рэй, который теперь выглядел гораздо лучше.

В итоге Катрина и Артуру пришлось наперебой рассказывать про пространственно-временные разрывы, откуда они (по их догадкам) берутся, а также про разрыв в их квартире, который закрыл мистер Роджерс. Катрина даже показала селенавтам последние сообщения дяди.

— Если бы где-то на сцене был мистер Роджерс, его бы все заметили, — отметила Ами. — Он же пурпурный, и у него глаза светятся. Может, он соврал, когда сказал, что только он может заделывать разрывы? А у тебя, Катрин, не получилось, потому что ты ошиблась в заклинании. Или же важно именно количество магов. Думаю, верить этому человеку на слово не стоит.

— Ну, если бы мистер Роджерс правда представлял опасность, его бы выгнали из сопротивления и закрыли доступ в штаб, — вмешался Рэй. — Есть же процедура, которая позволяет «Опалу» быстро избавляться от предателей.

— Думаю, мистер Аркан не заинтересован в удалении своего «брата» из «Опала», — добавил Мальком, который, прищурившись, смотрел на Катрину.

— Нет, Ами права. Его бы выгнали. Отец с таким не шутит, — сразу же ответила она и скрестила руки на груди.

Катрина переглядывалась с Малькомом целую минуту. Наконец, он отвёл взгляд и фыркнул. А затем сказал:

— Посмотрим, останется ли он в сопротивлении через пару месяцев.

— Ты слишком к нему строг, — вмешался Адам.

Мальком закатил глаза, но ничего не ответил. В итоге между ним и Катриной встала Мина, которая попыталась разрядить обстановку:

— Может, вместо того, чтобы спорить, пойдём поужинаем? Не в ресторан с марсианской кухней, конечно.

Все согласились, и наконец-то отвлеклись от спора. Артур попытался узнать у Катрины, почему Малькому не нравится её дядя, на что она пожала плечами и спросила, помнит ли сам Артур, как относился к нему изначально.

После ужина в ресторане на набережной они разошлись по домам. Атмосфера оставалась напряжённой весь вечер, и Артур к разговору не присоединялся. Вместо этого он размышлял. В голову пришла идея, и он записал её в телефон. По пути домой Катрина тоже молчала, явно недовольная тем, что её друзья плохо относятся к мистеру Роджерсу. Артур решил не говорить ей, что они имели на это полное право. И что у него самого было ещё больше причин ему не доверять.

Артур попытался связаться с голосом ещё раз, но ответа не получил. Неужели незнакомка разговаривала с двумя пурпурными магами, но настолько сильно боялась третьего? В чём смысл? Оставалось наблюдать.

В штабе он отвлёкся. Артур нашёл заметку на телефоне и попытался зарисовать схему нового устройства. К сожалению, без линейки, так как в кабинете селенавтов её не водилось. Здесь много хлама, весь бесполезный. Он забывал купить линейку уже второй месяц подряд и вместо неё использовал телефон без чехла. Работало! Через несколько минут у него на столе было два изображения: крупным планом были нарисованы переплетения магических потоков в ткани шатра, а большую часть листа занимал купол.

К столу подошла Мина и посмотрела на рисунок. Она скрестила руки на груди. В её глазах было ноль понимания. Она в команде больше из-за способностей сражаться, так что Артур не удивился. Звук сообщения на коммуникатор. Мина открыла свой и вдруг проговорила:

— А твою схему нельзя использовать? От руководства пришло задание. Только что. Посмотри.

Артур сделал, как она говорила. И действительно новое задание по укреплению обороноспособности города.

— А, я поняла. Я слышала в столовой от разведчиков, что на Лахесу готовится нападение. Рубрам совсем не нравится, что мы уничтожили их репутацию. Но это вроде как секрет, иначе бы в задании упомянули, — бросила Мина таким спокойным голосом, что Артур повернулся к ней. Увидев его испуганное выражение лица, она улыбнулась и добавила:

— Они готовятся напасть уже много лет, ничего удивительного. Рано или поздно это произойдёт. Первая война за четыре века.

— Не пугай его раньше времени, — к ним подошёл Рэй. — Пока нет объявления от руководства, ничего не доказано. Сколько таких слухов, и никакого выхлопа.

Артур кивнул и показал Рэю чертёж.

— Может, сделать купол, как в Атрополе? Но не против марсианской природы, а против магических атак? — предложил Рэй.

В ответ на это Артур только пожал плечами, но идея ему понравилась. Структура магического полотна будет другой, чем у колониального купола или циркового шатра, но механизм похожий. Хотя сам концепт «противомагической» защиты Артуру не очень нравился. Подавители магии были чем-то похожим. И один из них был в его теле кучу лет!

В конце рабочего дня у него появилась рабочая версия проекта, которую он решил представить селенавтам. Точнее, тем из них, кто в конце дня ещё не ушёл, то есть, Малькому и Ами. Он объяснил свой концепт так:

— Можно сделать экран, который будет отражать входящую магическую энергию. На жителей внутри он не сможет оказывать никакого воздействия. Над Атрополем купол другой: он не даёт воздуху и теплу просочиться наружу. А если расположить потоки так, как на слайде, то можно этот процесс перевернуть и настроить только на магическую энергию.

— А потребление магии не будет слишком большим? Такое расположение потоков трудно поддерживать долго, — спросил Мальком и неаккуратно тыкнул в экран ноутбука Артура. Не специально, по привычке, но Артур всё равно скривился. Он терпеть не мог, когда на экране были следы от пальцев, особенно чужих, но ничего не сказал.

— Это концепт. Можно в принципе расположить нити под углом не 90, а 60 градусов. Или использовать пурпурную магию, — с ходу ответил Артур, пытаясь не думать о грязном экране.

— Если на Лахесу нападут, у вас могут быть другие дела, — заметила Ами. Она сидела на широком подоконнике поодаль, но всё видела.

— Так плана ещё нет, — поспорил Мальком. — В принципе, что мешает поставить одного пурпурного мага на щит, и к нему отряд для защиты? Тогда остаётся один свободный пурпурный маг. Потому что кто знает, куда пропадёт мистер Роджерс, когда ситуация станет действительно опасной.

У Артура вырвался прямой вопрос:

— Почему он тебе не нравится?

Мальком фыркнул и скрестил ноги. Затем ответил:

— Долгая история. Просто он лезет не в свои дела, когда его не просят. У него явно свои интересы в сопротивлении, и он просто пользуется добротой отца Катрины.

— Мальком просто дружит с ней дольше всех, — пояснила Ами. — И видел, когда появился мистер Роджерс.

— Да, — кивнул Мальком. — Изначально он представился как младший брат мистера Аркана. Потом эту историю вскрыли, и мистеру Аркану пришлось объяснять, что мистер Роджерс — его доверенное лицо и «главный разведчик сопротивления». Никто не знает, откуда он взялся и чего на самом деле хочет, но почему-то мистер Аркан доверяет ему больше, чем собственной дочери. А ты, наверное, знаешь, что наш лидер обычно не доверяет никому.

Артур нахмурился. Звучало и правда подозрительно.

— Ещё есть слухи о его связях с марсианским институтом. У него какой-то странный интерес к руководителю, — добавила Ами. — Я ставлю на то, что они в разводе. Мистер Роджерс так сильно с ним поссорился, что сменил фамилию и бежал в Лахесу.

От своей шутки она же и рассмеялась. Мальком приложил руку ко лбу. У Ами была сверхспособность смеяться со своих шуток без особого стыда. Артур ей даже завидовал: на её месте он бы уже провалился под землю. Вместо того чтобы долго размышлять над смыслом шутки (до Артура не дошло), он решил тоже подключиться к беседе:

— Я от самого мистера Роджерса тоже слышал о нём. Он что-то говорил про то, что «все игроки теперь на сцене». Тогда, когда была вся эта эпопея с мэром. Мистер Лир должен был приехать на Марс, но его я так и не увидел. Может быть, мистер Роджерс с ним говорил?

— И вот мотив сотрудничества с рубрами! — одобрительно крикнул Мальком и ударил по подлокотнику дивана. Артур вздрогнул от резкого звука.

— Ладно, хватит нам спекулировать. Всё равно мы ни к чему не придём. Проект купола, кстати, хороший, — внезапно вернулась Ами к изначальной теме их разговора. — Можешь посылать наверх, они там два месяца будут думать, а потом что-то да решат.

Так Артур и сделал, но только ночью, когда время было уже далеко за двенадцать. После работы он решил докрутить макет до конца и добавить пояснения. «Лёгкая работа, на полчаса», — думал он. И зря: слишком часто отвлекался. Разговор с Малькомом его напрягал. Он обычно не замечал странности в поведении бывшего полумесяца и нынешнего его преподавателя. Надо будет придумать, как задать эти вопросы в понедельник.

К трём часам макет был закончен. Купол, напоминавший ему о далёком доме. В сердце закололо чувство тоски. Проект был почти готов. Купол, созданный на основе магического поля, который изо дня в день должен будет поддерживаться магами трёх разных цветов: красного, жёлтого и синего. Магия будет поступать в генераторы и с их помощью менять своё направление, образуя над городом защиту. Если взять большое количество холодной магии, примешать к ней немного тёплой, то можно растянуть магическую конструкцию на многие километры ввысь и вширь. Если её перенастроить, то можно отражать не марсианские песчаные бури, а только магические атаки. Он сидел в темноте, только экран ноутбука светил на лицо. Катрина уже поцеловала его на ночь и пошла спать, так как утром должна была прийти в штаб на час раньше обычного.

Его мысли прервал знакомый голос в голове:

«Я знаю, кто на самом деле Захария Роджерс. Но если я скажу, он меня найдёт. Он меня чуть не обнаружил в цирке. Вы скоро сами догадаетесь».

— Твой обычный ответ, — шёпотом ответил Артур и пожал плечами. В душу продолжали закрадываться подозрения. Он упускал что-то важное, но не понимал, что именно. Ответ ускользал от него. Вместо того чтобы размышлять об этом до самого рассвета, Артур сохранил макет, написал письмо полумесяцу, которому отряд теперь отчитывался, и поставил отправку на восемь утра. Глаза закрывались, а всё тело уже ломило от усталости, и он еле как дошёл до кровати. Не успела голова Артура коснуться подушки, как он уже спал.

Примечания:

Голос просто не любит рыжих котов(

Спокойные дни напрягали Катрину. Во всём она искала подвох. Жизнь шла своим чередом, никаких проблем ни в городе, ни в сопротивлении. Ни в личных отношениях. На Марсе она жила в постоянном страхе, что её раскроют и сдадут властям. По приезде в Лахесу она пыталась расправиться с кучей наваливавшихся проблем, в которую вошли и «схождение с ума», и вся эпопея с мэрией, и всё-всё остальное. Но вот уже июнь. И мир вернулся на круги своя, а она вошла в стабильный ритм: пять дней в штабе на рутинной работе, затем — два дня отдыха.

Казалось, Лахеса осталась прежней, несмотря на новые улицы и здания. Это был тот же город, она ходила с тем же людьми по тем же местам, так же злилась, когда в кофейне заканчивался лёд в жару +30. Также ловила на себе любопытные взгляды жителей, знавших дочь Клода Аркана в лицо.

Ещё и знакомые из Атрополя пытались с ней связаться. Кто-то из них не верил, что она вообще связана с «Чёрным опалом». Другие начинали свои письма сразу с оскорблений. Третьи письма были совсем сухие, по простой причине, что их присылали автоматически с правительственных сайтов Юнктерры: рубры заставляли каждого жителя там регистрироваться, чтобы «было проще платить налоги». То есть, для сбора информации. Благодаря этим «достижениям цивилизации», Катрина сразу узнала, что её счета, и так пустые, арестовали. А потом увели в минус на несколько миллионов люмосов за «ущерб инфраструктуре». Ещё и открыли против неё дело о «предательстве», или как там любимая политическая статья рубров называлась, она постоянно забывала. Теперь выезд за пределы Лахесы под своим именем ей запрещён. Не то чтобы Катрина хотела вернуться туда. Даже по Атрополю она не скучала. С тем местом её связывала только одна ниточка, и эту «ниточку» она украла с собой.

Катрина подозревала, что ещё через полгода тренировок Артур обгонит её по магии. Она ему не признавалась, что из неё был плохой учитель и маг. На каждом занятии Катрина с Артуром ужасалась, насколько сложно ей давались те вещи, которые в шестнадцать не представляли никакой проблемы. Гордость, однако, не позволяла попросить дядю заниматься магией и с ней. Тем более, она не могла смотреть на него так же, как раньше. Даже от мысли, что он мог подвергнуть Артура опасности, ей становилось дурно от ярости. Когда она вспоминала, как Артур дрожал на её руках, хотелось дядю придушить. Если Захария Роджерс вообще умрёт от удушья. После того циркового шоу она начинала верить, что он вовсе не человек. Или, по крайней мере, не тот, за кого себя выдаёт.

Мальком ей раз за разом говорил, что ничего хорошего от дяди ждать не стоит. Она, конечно, ему не верила, потому что источник его неприязни был сугубо личный. Друг с подозрением относился к дяде с первой встречи. Десять лет назад, когда дядя только стал полумесяцем, он пытался заслужить расположение всех селенавтов с помощью личных бесед. Малькома такой беседой довёл до слёз. Впервые тогда Катрина видела его в таком состоянии, а она дружила с ним с самого детства, с тех самых пор, когда все во дворе ещё считали его девочкой и знали под другим именем. Он долго не признавался, что вообще мог ему сказать дядя.

Тогда Катрина пошла выуживать информацию из дяди. Оказывается, он предложил Малькому «помощь с гендерным вопросом». От чистого сердца, но понятно, почему Мальком это воспринял так, будто дядя не считал его парнем. Катрина чуть не бросилась на дядю с кулаками, когда услышала это объяснение, и заставила дядю извиняться. Ссора произошла из-за недопонимания: почему-то дядя посчитал, что лахессцы доставляют Малькому проблемы из-за его трансгендерности и поэтому хотел предложить помощь с переходом. Мальком извинения принял., но осадочек от ссоры остался и по сей день.

Ещё и заговор с мэром. Помирить их не представлялось возможным, а Катрина бы хотела, чтобы никто из её близких не ссорился. С каждым днём это становилось всё сложнее. В прошлом месяце она заставила дядю поговорить с ней тет-а=тет, но ничего нового от него не услышала. Только те же объяснения своего «предательства», только та же холодность в голосе. Будто его подменили. Катрине больно видеть его таким.

Артур потратил пол-июня на проект противомагического купола. Руководству идею понравилась, и ему сказали доработать проект так, чтобы его было возможно построить как можно скорее. И как можно дешевле. Он не спал по ночам, лишь бы закончить проект. Судя по моделям, которые он ей иногда показывал, у него всё получалось. Артур сумел упростить конструкцию щита до минимума при помощи нескольких умных трюков с потоками. Катрина в нём не сомневалась: ему всегда хорошо давались системы, будь то механические или магические.

Но она по нему скучала, так как виделась с ним разве что дома и во время пятничных тренировок. Наконец, в одну из них, числа девятнадцатого, ей надоело одиночество, и она его спросила:

— Может, сходим на свидание, как на Марсе? Я не могу без тебя.

От удивления Артур уронил конструкцию из камней, которую держал при помощи холодной магии. Затем несколько раз кивнул и ответил с улыбкой на лице:

— Да. Я тоже скучаю. Меня проект скоро вообще съест.

— Как успехи?

— Закончу до конца месяца. Но на тебя время у меня найдётся и раньше. Хоть завтра пошли.

И он улыбнулся, а затем бросил в неё камень, скрыв его жёлтой магией. Она отвлеклась на его улыбку и не уклонилась, так что снаряд попал в плечо. Катрина сразу заставила боль уйти при помощи зелёной магии и рассмеялась:

— Ты меня и правда обгонишь такими темпами!

В эту пятницу они тренировались дольше обычного, так что вернулись домой поздно. По пути зашли в магазин. Катрина чувствовала себя неуютно: ей казалось, что на неё кто-то смотрит, хотя ничего подозрительного вокруг она не увидела. Неужели она становилась похожей на отца?

— Всё в порядке? — спросил Артур. Пакеты он теперь держал только при помощи магии и отказывался даже к ним прикасаться.

— Просто паранойя на пустом месте, ничего серьёзного, — ответила Катрина.

Изначально она хотела соврать, но совесть запротестовала. Она врала Артуру постоянно на протяжении двух лет, пора исправляться. Иначе их отношения перестанут быть настоящими. А повторять судьбу прошлого воплощения ей совсем не хотелось. В этот раз их ничто не разделит.

Дома они приготовили рис с овощами и маринованной курицей, на что у них ушло каких-то пятнадцать минут. Зелёной магией Катрина ускорила приготовление продуктов, попутно объяснив Артуру:

— Зелёная магия не только создаёт или разрушает, но ещё и влияет на некоторые химические процессы.

— Так вот почему ты быстрее меня готовишь! — воскликнул он. Катрина рассмеялась. Артур впервые готовил вместе с ней со времён Атрополя, где она могла использовать при нём только три вида магии.

— Разве тебя этому заклинанию не учили? Оно же не такое сложное, — спросила Катрина, только чтобы поддержать разговор.

— Не-а. Наверное, родители думали, что я никогда не буду готовить, — ответил он и тоже рассмеялся, но тихо. Зря Катрина напомнила про родителей. Он по ним скучал, а она опять сыпала соль на рану. Катрина всегда забывала, что в мире есть люди, которые со своими родителями общаются не раз в месяц, когда ловят их в коридоре по пути на очередное совещание.

— Так куда пойдём? — спросил Артур, когда они уже сели за стол. — И когда? Я, конечно, прикинул универсальный маршрут, который можно сделать в любой день, но не знаю, куда ты хочешь…

Если бы Катрина не набила рот едой, то рассмеялась бы. Конечно, как она могла забыть, что Артур подробно планировал каждый их шаг.

— Покажи, — наконец прожевав, попросила Катрина. Он отдал ей свой телефон, на котором было открыто приложение с заметками. Катрина молча просмотрела его план несколько раз. В программу свидания он и правда включил почти всё интересное в их городе.

— Ну как? — спросил он, не вытерпев её молчания. — Если что-то надо исправить…

Катрина положила на его руку свою и наклонилась, чтобы сказать:

— Чудесно. Так и сделаем. Можем пойти завтра, если у тебя есть время. Мне неважно, куда идти, лишь бы с тобой. И чтобы было комфортно тебе.

Он сразу же расслабился. «Какой же ты глупый», — сказала Катрина про себя и поцеловала его. Стоило увидеть, как он копошится в абсолютно незначительных деталях, а потом дома забывает ключи, то на душе становилось легче, и Катрина забывала об ощущении приближающейся катастрофы, вызванным годами жизни в тревожности. К её сожалению, после усердной тренировки и сорока минут готовки он был в настроении только спать, так что пошёл в спальную, пожелав ей спокойной ночи. Ничего. У них ещё много времени.

Ни в одном глазу у неё сна не было, так что она заварила себе кружку травяного чая и села на подоконник. Под ней была ночная Лахеса. Вид города усыплял лучше самой сильной таблетки мелатонина. Нужно не думать о плохом: бессонница могла подкрасться незаметно.

В спальне тихо, темно и прохладно: Артур никогда не закрывал окно, потому что в Лахесе ему было всегда душно. Катрина поёжилась, но окно оставила открытым. Затем забралась под одеяло и обняла Артура. Сразу стало теплее.

Только с утра Катрина вспомнила один из минусов свиданий с Артуром: чтобы посмотреть всё, приходилось вставать на два часа раньше. Под рукой, конечно, были таблетки от головы, но в последнее время Катрине казалось, что они работают на чистом плацебо. Первой встала она, потом кое-как растолкала Артура. В итоге они вышли на час позже запланированного, но Катрина заставила его успокоиться: ничего не случится, если они поменяют маршрут на ходу. Он с ней пытался спорить, но Катрина крепилась: с утра он всегда чуть зануднее обычного.

Свой мини-тур по Лахесе они начали с кафе у дома, где позавтракали, а затем пешком прошлись до парка. Не того, где тренировались: то место Артур и Катрина выучили уже наизусть. В пятнадцати минутах ходьбы на юг был другой парк, куда по выходным приходили дети и взрослые, чтобы покататься на старых, чуть проржавевших аттракционах. Для Катрины запах ржавчины и подгоревшего попкорна, продававшегося в каждой лавке, был родным. Каково же было её удивление, когда она увидела, что за годы её отсутствия в городе парк привели в порядок. Аттракционы выглядели как новые: их отремонтировали и покрасили. Большую часть лавок снесли, а оставшиеся поставили заново. И людей здесь было гораздо больше, чем когда она была ребёнком. Артур не отходил от неё ни на шаг. Солнце палило как ни в себя: полдень в июньской Лахесе — самое жаркое время дня. Хорошо, что Артур вспомнил про солнцезащитный крем и кепки, иначе бы Катрине пришлось спасаться от солнечного удара оранжевой магией. Она не любила тратить энергию попусту.

Дети чуть не сбили их с ног, пока они шли до кассы. Катрина купила трёхчасовые пропуски на все аттракционы и для начала потащила Артура на колесо обозрения. Она видела, каким энтузиазмом загорелись его глаза, когда он увидел эту махину воочию. Лахесское колесо вовсе не особенное. Такие есть во многих городах Земли, больших или маленьких. В одном крупном городе колесо обозрения не было — в Атрополе. Большая часть аттракционов не проходят там ни по высоте, ни по технике безопасности.

На удивление, очередь на колесо была совсем небольшая, в отличие от аквильских горок, на которые люди стояли от самого входа в парк. Туда они решили пойти попозже, когда толпа чуть уменьшится. Они сели в кабинку и медленно поплыли наверх.

Да, сверху на Лахесу можно было посмотреть и при помощи голубой магии. Взлететь на высоту двадцатиэтажного здания и застыть в воздухе. Поменять точку зрения силой мысли, выбрать уникальный угол обзора, орлом спикировать вниз. Всё это они уже делали и не раз. А вот на колесе обозрения посреди города пока не были. При использовании магии не расслабишься и не насладишься ветерком, дующим в лицо. Нужно контролировать потоки, чтобы не разбиться насмерть. Так что ощущения от колеса совсем другие. Артур откинулся на стенку кабинки и прикрыл глаза. Когда они достигли вершины, Катрина осторожно дотронулась до его руки, и он немного вздрогнул. Затем оглянулся и замер, когда увидел, что чуть не пропустил.

Сверху Лахеса огромная: до взрыва в городе жило больше четырёх миллионов человек, сейчас же население еле доходит до одного. Много кто уехал. Но для атропольского взгляда и много: на Марсе население никогда не превышало трёхсот тысяч. Сейчас люди возвращаются в Лахесу, движимые недовольством рубрианским правительством, но многие дома всё равно пустые, особенно рядом с кратером, выделявшимся на общем фоне города как незаживающий шрам. «Когда-нибудь жизнь вернётся и туда», — подумала Катрина с надеждой. Вид кратера всё равно вызывал острую боль на сердце, вызванную смесью собственной тоски и чужого горя. Катрина быстро отвела взгляд, беспокоясь, что вот-вот провалится в видение. Конечно, их не происходило с тех пор, как дядя восстановил амнезийный барьер, но страх остался.

На спуске Артур внезапно спросил:

— Что это?

Рукой он показал на район в стороне от кратера, может быть, в ста метрах от его края. Там зияла трещина. Такая же, как в цирке, как в их квартире. Откуда? Катрина не видела её там, когда сама осматривала кратер! Неужели она только что появилась?! Её разноцветные переливы сияли, и Катрина могла их разглядеть невооружённым взглядом. Катрина тяжело вздохнула и открыла коммуникатор. Затем набрала дядю, единственного человека в сопротивлении, который мог вообще эти трещины устранить. По выходным он не проверял сообщения вообще, но звонок должен услышать. Он сразу же взял трубку и очень недовольным шёпотом спросил, что ей нужно. На фоне кто-то довольно стонал. Катрина подавила смешок и быстро сообщила ему о трещине, одновременно выслав примерные координаты. Затем настояла, чтобы он выдвинулся срочно. Если трещина достигла таких размеров, что её видно с колеса обозрения в другой части города, значит, то могут быть затронуты и обычные жители.

— Понял, устраню, — недовольно буркнул он и бросил трубку.

— Дядя разберётся. Он пока… занят, — сказала Катрина Артуру, когда они сходили с колеса.

— Трещины появляются всё чаще… — шёпотом произнёс он, чтобы никто из прохожих их не услышал.

— Разберёмся, — пожала плечами Катрина. — Пока беспокоиться не о чем. В штабе уже собрали отдел по изучению их природы. Скоро мы узнаем, что они такое, и может ли кто-то, кроме дяди, их закрывать. Маги же в цирке закрыли, но они своими секретами с нами не поделились и быстро уехали.

Понятно, такой ответ не успокоит Артура. Катрина повела его на другие аттракционы. Очередь перед горками уменьшилась, так что они скоро оказались в вагонетке на двоих. Горки в Лахесе были небольшими, рельсы — не очень длинными, но состояли из несколько уровней. Скорость Катрине показалась низкой. В детстве они гнали быстрее, но для виду она всё же покричала. Не могла же она оставить Артура в одиночестве! После горок он, совсем зелёный от укачивания, пытался уже сам затащить Катрину на кружащиеся ракушки, так же известный как аттракцион её ночных кошмаров. Каждый раз именно на этих ракушках ей становилось плохо. Когда они ходили в парк вместе с семьёй, отец выносил её оттуда на руках. Готова ли она побороть этот страх? Готов ли её организм столкнуться с ними? Катрина не знала, но не собиралась отступать.

Пожалела она уже на первом обороте. Голова быстро начала кружиться. Тело протестовало против нахождения в этой машине для пыток. Катрина держалась за Артура, но и он тоже выглядел не очень. Это были самые долгие три минуты в жизни Катрины. Они еле как вывалились из ракушки, пытаясь крепиться, чтобы не привлекать взгляды прохожих. Мало ли, их кто-нибудь сфотографирует и выложит в интернет с унизительной подписью. Ещё и приплетёт «Чёрный опал», чтобы рубрам было чем занять вечерние эфиры на неделю вперёд. Их телевидение любило такие истории ни о чём.

Зелёная магия быстро помогла Катрине восстановиться, но ощущения были не из приятных: тяжело представлять заклинания, когда перед глазами двоится. Она помогла и Артуру, потому что он бы вряд ли смог проделать то же самое. Мало ли, магия пойдёт не в ту сторону. На этом их поход по аттракционам прервался на полчаса, чтобы не перегружать лишний раз организм. Они купили по сладкой вате и решили пройтись из одного конца парка в другой. Артур явно хотел повести их безлюдной дорогой, но Катрина его остановила в последний момент. Опять ей казалось, что за ними следят. Не могла же это быть простая паранойя! Пришлось сказать об этом Артуру. Катрина не хотела, но лучше заставить его переживать на пустом месте, чем оказаться действительно в ловушке.

— Шпионы могли проникнуть несмотря на все проверки сопротивления и полиции. Поток мигрантов в последние два месяца слишком высокий, — шепнула она. — Но я надеюсь, что мне просто кажется.

— Тебе кажется уже не первый раз, — заметил Артур. — Я тебя понял.

С этого момента они ходили только по главным дорогам и выбирали самые людные горки. Из-за этого на многие аттракционы попасть не удалось. Катрина поняла, насколько выросла: по истечении трёх часов ей хотелось уйти из парка как можно скорее, а не остаться и пройти всё по второму кругу.

— Теперь можно пойти пообедать. До театра ещё четыре часа, мы всё успеваем, — сказал Артур, когда они вышли. Он шёл, не поднимая глаз от телефона, где у него был расписан план.

Мысли о свидании помогали отвлечься от ощущения слежки, которое после выхода из парка сделалось хуже. Она на ходу даже проверила, не применяет ли никто на них красную магию. Чисто. Если за ними действительно следили, то делали это аккуратно. На всякий случай Катрина написала о своих подозрениях в чат селенавтов.

Со всеми этими беспокойствами Катрина даже не могла насладиться знойным солнечным днём! Как же она любила это обжигающее кожу солнце, от которого лахессцы спасались литрами холодной воды. Даже в тени жарко. Артур ради неё крепился и даже не жаловался, хотя ему вряд ли такая погода была по душе.

— Сейчас мы дойдём до центра, там не так жарко, — сказала она ему. От парка аттракционов до главной торговой галереи, располагавшейся на самом широком проспекте Лахесы, было пятнадцать минут пешком. Автобусов тоже достаточно, но они все были полны битком. Катрина туда лезть не хотела. Так что они шли пешком в тени навесов.

Катрина заметила, что глаза Артура загорелись пурпурным, а вокруг них возникла оранжевая аура. Сразу стало прохладнее. По пути в центр они наткнулись на киоск с мороженым. Артур взял своё любимое, шоколад с мятой. Катрина нарочито поморщилась, увидев зелёный ужас у него в руке. Он улыбнулся и предложил ей разделить его. Она медленно помотала головой и открыла своё, клубничное. Теперь уже поморщился Артур, главный ненавистник земной клубники.

— У тебя нет вкуса, инопланетянин, — съязвила Катрина, когда они отошли от лавки с мороженым.

— Я не инопланетянин, а гурман, — также язвительно ответил Артур.

Они разразились смехом на всю улицу. Как же глупо! Катрина понадеялась, что это отпугнёт рубров, если они где-то сейчас пряталась. Пришлось попросить Артура перестать охлаждать их магией. Когда человек применяет заклинание, его проще отследить. Мороженое практически сразу превратилось в кашу. Лахесское солнце беспощадно.

Через десять минут наконец-то показалась торговая галерея во всей её красе. Артур повёл их через боковой вход, хотя центральный был ближе. Издалека Катрина увидела штаб, который находился на соседней улице. Туда можно добежать минут за пять. Это даже успокаивало: если на них нападут, помощь придёт быстро.

Петляющим маршрутом они ходили по торговому центру. Катрина пыталась высмотреть в толпе кого-нибудь подозрительного. Бесполезно. Возможно, с ней играло воображение.

Под крышей галереи располагались кафе, рестораны, а также большой грязный фуд-корт, куда всегда после школы приходили толпы шумных школьников. Там делать нечего, поэтому Катрина потащила Артура в своё любимое кафе на втором этаже. Он пытался возмутиться, что лучше пойти в марсианский ресторан, но Катрина ничего про это слышать не хотела.

Как оказалось, в кафе подавали только самые популярные блюда. Артур рылся в меню минут семь, но ничего там для себя не нашёл. Наверняка хотел снова заказать свой любимый мятно-морковный суп. Такого здесь, конечно, не было. Катрина быстро определилась с выбором, поэтому всё оставшееся время рассматривала других посетителей, прикрывшись меню. Осторожно она зажгла красную магию вместе с синей, чтобы подслушать, кто о чём говорил. Вместе с этим она провела магию через кольцо на шее, чтобы глаза казались фиолетовыми, а не пурпурными. Старый трюк ещё с атропольских времён. Так её сложнее заметить, но заклинания даются тяжелей. Никого подозрительного за столиками не было. Затем она обратила внимание на мужчину, только что вошедшего в кафе. Выглядел обычно, одет по погоде. Лицо невыразительное, такое запомнить сложно. Он говорил с кем-то по телефону, смотря прямо на них. Катрина напряглась. Затем быстро отвёл взгляд, сел за соседний столик сзади так, чтобы Катрине его было не видно, и перешёл на шёпот. Будто её это когда-то останавливало. Она усилила синюю магию и сосредоточилась на звуках. Мужчина говорил какую-то околесицу. Явно зашифрованный сигнал. Он убрал телефон и заказал себе стакан воды. В их сторону странный человек больше не смотрел. Катрина погасила магию и убрала меню от лица.

Артур наклонился к ней и спросил шёпотом:

— Видишь что-нибудь?

— Мужчина сзади за соседним столиком за нами следит, — ответила Катрина, тоже тихо, и пересказала всё, что услышала из его разговора.

Судя по его лицу, Артур не совсем верил ей. Он хмыкнул и предположил, что это простой прохожий. Затем попытался повернуться, чтобы посмотреть на таинственного мужчину, но Катрина его вовремя остановила:

— Не оборачивайся, а то он поймёт, что мы его заметили. Я попробую подслушать, что он там говорит. Сиди смирно.

— Хорошо, босс, — ответил Артур и широко улыбнулся. Катрина закатила глаза. Ещё мог бы честь отдать, чтобы подчеркнуть всю абсурдность ситуации.

К ним подошёл официант и налил два стакана воды. Бесплатно: в Лахесе достаточно воды, чтобы рестораны позволяли себе не брать за неё плату. Катрина осушила свой быстро и смогла успокоить быстро бьющееся сердце. Она пыталась поймать взгляд подозрительного мужчины, но он, как назло, смотрел в окно. Ей нужно было собраться. В голове быстро сформировался план:

— Предположим худшее, — начала она шёпотом. — Если это и правда рубры, то нас хотят выкрасть.

Артур побледнел, когда это представил. Катрина продолжила, не обращая внимания на страх в его глазах:

— Но этого не произойдёт, потому что мы не идиоты. И потому что пересилить двух пурпурных магов очень сложно. Вряд ли у них остались мощные подавители. А если и остались, у меня есть решение. Для защиты можно проводить всю магию через опалы. Так магия угаснет не так быстро, и можно выиграть время. Заманим их в ловушку, дадим поймать, а потом вырвемся и задержим их.

— Понял, — шёпотом ответил Артур. Его голос явно дрожал.

Катрина взяла его руку и изложила свой план:

— Спокойно. Нас не возьмут. Через полчаса уже будем обедать. Даже еда не успеет остыть. Оставайся здесь и следи за тем мужчиной. Когда он начнёт двигаться, подай сигнал при помощи красной магии, как учила. Я разведаю обстановку снаружи. Если появится подкрепление, зови. Понял?

— А если у нас паника на пустом месте?

— Тогда они ничего не сделают, — ответила Катрина.

Не дожидаясь ответа Артура, она встала и вышла из ресторана быстрым шагом. По пути она окинула подозрительного мужчину взглядом. На вид лет 35, загорелая кожа оливкового цвета, вьющиеся каштановые волосы короткой длины, узкое лицо с острым подбородком. Одет в широкую белую футболку с логотипом местного лахесского футбольного клуба и бежевые шорты-карго. Если бы не странное поведение, Катрина бы подумала, что перед ней обычный лахесский мужчина, зашедший на обед. Они встретились взглядами, но лицо незнакомца было абсолютно нечитаемо. Катрина зажгла синюю магию, когда скрылась из виду. Мужчина опять с кем-то говорил кодовыми фразами. Среди непонятных слов она услышала глагол «следить». Неужели их похитители и правда думают, что могут переговариваться шёпотом с двумя пурпурными магами? Дилетанты.

Она поднялась на фудкорт. Здесь было много людей, и никого подозрительного она не видела. Зато чувствовала, что за ней следили. И снова она попыталась хоть что-то уловить при помощи магии. На этот раз она позволила ей течь свободно, совсем без опала. Нечего скрываться, если она хочет, чтобы её нашли. Вот они, трое в толпе, две мужчины и женщина. Два красных мага и один жёлтый. Катрина поняла, почему не видела их невооружённым взглядом. Один красный маг следил за ней, второй — на подхвате у первого, а женщина делала их незаметными в толпе. Катрина пошла в сторону выхода, расширяя действие магии. Все трое пошли за ней, не замечая, что она их видит.

Нужно было увести их подальше от толпы и поговорить «с глазу на глаз». Катрина спустилась на улицу, совершенно пустую. Люди прятались от жары и палящего солнца внутри. Затем медленно пошла в сторону тупика, не прекращая наблюдать за троицей. Они тоже вышли за ней.

В тупике Катрина остановилась и набрала домашний номер телефона. Таким уже давно никто не пользовался, но в их квартире он всё равно стоял: им с Артуром было лень его убирать. Конечно, в квартире сейчас пусто, и никто трубку не возьмёт. Она приняла обеспокоенный вид, будто звонила отцу. Шаги теперь слышались даже без синей магии.

Вот и показалась троица. А за ней — ещё трое. Их Катрина не увидела, потому что они магию не применяли. Шестёрка заблокировала выход из переулка. Катрина подняла магический щит и провела его через опал. Её подавителем они не возьмут.

Из толпы к ней вышла женщина — жёлтый маг, сложила руки и начала фальшиво увещевать:

— Мисс Аркан, здравствуйте, мы ваши большие фанаты! Можно ли взять ваш автограф?

Катрина подавила желание закатить глаза. «Если вы проводите такую важную миссию, то лгать нужно убедительно», — подумала она и улыбнулась самой глупой улыбкой, которая только у неё была. Ответить ничего она не успела: кто-то из заднего ряда включил подавитель. Предсказуемо. Катрина не переставала улыбаться, терпя боль, которая раскалывала голову на части. Затем увеличила щит и попыталась закрыться от подавителя зелёной магией. Боль уменьшилась. Подавитель был не очень сильный, но снять его эффекты целиком она не могла.

Не этого ожидали похитители. Явно думали, что она сразу же упадёт на месте. Это бы могло сработать на Артуре, но не на ней. Вокруг стало жарче, как в сауне. Оранжевая магия. Катрина попыталась сдвинуться с места, но её окружила голубая аура. Кажется, среди похитителей были не только тёплые маги. В воздухе Катрина почувствовала резкий запах озона. В щите появились трещины, которые она еле как успевала заделывать. Из-за подавителя рядом пользоваться магией было всё же сложно.

— Пройдите с нами, мисс Аркан, если хотите жить, — теперь уже мужской голос. К женщине присоединился мужчина — холодный маг, который как раз и держал над Катриной ауру. Он ждал, пока она устанет и сама попадётся. Как бы не так.

— Заставьте меня, — вырвалось у неё. И пустилась бежать.

Ниже и ниже, перепрыгивая через эскалаторы и пикируя вниз, пока не выбежала на улицу, выбив одну из дверей. Похитители — за ней. Катрина с неудовольствием отметила, что ей придётся компенсировать ущерб из собственной зарплаты.

В голову ударил адреналин. На улице людей совсем мало. Это ей играло на руку. Никто не пострадает от схватки. Главное — она увела похитителей от гражданских, и они купились на её приманку. Она забежала в один из тупиков и притворилась, будто этого не ожидала. Обернулась к «похитителям». Вот они все здесь, медленно приближаются к ней, подкручивая подавитель. Будто это им поможет. Катрина осмотрела их с ног до головы и осознала одну простую вещь: её не поймают. Их миссия провалится с треском. На губах заиграла ухмылка. Если рубры всегда присылали на задания таких некомпетентных людей, то Катрина могла бы и собственноручно захватить Клодар дня за три. Она замерла и снизила подачу магии, ожидая, когда похитители попробуют надеть на неё оковы. Затем отправила сообщение Артуру при помощи красной магии. От него ответа не поступило. Разберётся позже, пока нельзя отвлекаться.

Весь её план пошёл коту под хвост, о чём она вспомнила только сейчас. Ну и ладно. Конечно, играть с рубрами было увлекательно. Но не менее весело ловить преступников прямо. Похитители ожидали, что она сразу нападёт, и потому смутились. Затем подошли ближе. Концентрация озона в воздухе приближалась к максимально безопасной, и Катрина почувствовала покалывание внутри носа. Дышать в жаре становилось тяжело, даже несмотря на то, что она постоянно себя охлаждала оранжевой магией.

Вокруг рук похитители попытались наложить оковы, и Катрина не смогла с них вырваться с первого раза. Уверенность на секунду превратилась в ужас. Холодный маг подошёл к ней. В руке у него была одноразовая ампула с иглой. Наверняка снотворное. На секунду Катрина подумала, что погибла, но её рефлексы подействовали быстрее, чем она поняла, что произошло. Раздался тихий писк, после которого поднялся сильный ветер. Она подсознательно направила резкий поток пурпурной магии от себя во все стороны и создала разницу в давлениях. Похитители потеряли равновесие и упали на землю. Подавитель вышел из строя.

Катрина отряхнулась и прошла мимо своих неудавшихся похитителей, не смотря им в глаза. Однако ещё ничего не закончилось: всё-таки перед ней были какие-никакие профессиональные маги, которые потратили на оттачивание своей техники многие годы. Они быстро поднялись и попытались остановить её при помощи смеси заклинаний. Один из них коснулся её ноги, и Катрина вскрикнула от боли: фиолетовая магия пронзила кожу. Она совершенно не заметила, что щит совсем разбился! Катрина отскочила и попыталась снова поднять щит, но не успела и ощутила на себе давление, из-за которого упала на землю. Подняться было невозможно: голубой магией для неё увеличили гравитацию. Она явно недооценила противников, раз так попалась на такой простой трюк.

Она оставила злобу на потом, когда выберется из этой передряги. Нужно было срочно успокоиться. Способ противостоять магии нашёлся сразу: надо было просто голубую магию в противоположную сторону и нейтрализовать её эффект. Катрина это и сделала, но ничего не получилось: оказалось, на неё воздействовало сразу несколько цветов. Похитители окружили её. Сверху образовался магический купол, из которого не вылетишь: он блокировал голубую магию. В их руках Катрина увидела пистолеты.

— Раз вы не пошли с нами по-хорошему, мисс Аркан, нам придётся принести вашему отцу соболезнования, — сказал всё тот же холодный маг, явно довольный собой. — Думаю, он не очень расстроится, что у него была такая непутёвая дочь.

Катрина вовсе не боялась. Она разозлилась. Никто не смеет говорить об отце так. Это человек положил жизнь на неё, на лучший мир, на размытый образ будущего. «Непутёвая дочь»? Может быть. Только эта «непутёвая дочь» её не вышла из игры. Ничего ещё не решено. У неё козырь в рукаве, о котором могла знать только она. Ни в какой методичке этот приём они не увидят. Потому что придумала его не Катрина. Это заклинание запретили первым в рубрианской Юнктерре, и Катрина его никогда не изучала. В этой жизни не изучала. До неё уже другому человеку пришлось убегать от рубров. За мгновение Катрина ощутила, какую магию против неё использовали, и нейтрализовала неё. Мужчина выстрелил, но она уклонилась и взлетела при помощи голубой магии, выставила в ту же секунду щит. Их купол распался на отдельные магические ленты при первом же прикосновении.

Выпустить град пуль по ней не успели: она применила свой козырь. Заклинание, по мощности сопоставимое с небольшим землетрясением. Оно вступало в резонанс с мозговыми волнами, из-за чего человек падал в обморок на несколько минут. Рубры упали один за другим, а по улице прокатился низкий гул. Когда это заклинание применял Клаус, он с рубрами не церемонился: вырубил их на несколько дней, да так, что их мозговую активность пришлось лечить зелёной магией. В городе она такого себе не могла позволить, так что снизила мощность заклинания до минимума, а часть потоков так вообще направила вверх. Сработало, но Катрина подозревала, что похитители проснутся очень и очень быстро.

Первым делом Катрина написала в чат селенавтов о произошедшем, а затем попыталась снова связаться с Артуром. И он опять не ответил. Тогда она позвонила. Долгие гудки. Катрина запаниковала. Неужели его поймали?! Она не могла оставить похитителей, но ей нужно было бежать на помощь Артуру. При помощи магии она прижала всех шестерых к земле. Немного переплетения потоков, и заклинание продержится до прибытия подмоги. Её она уже вызвала…

Лахессцы не знали, насколько им повезло: практически постоянное присутствие одного из Шести в городе стабилизировало магическое поле. Пространственно-временные разрывы появлялись нечасто. Двадцатого июня всё играло против Катрины. К сожалению, один из Шести в тот день был на другой планете, занят личной драмой. К сожалению, магическое поле около штаба было особенно нестабильным. К сожалению, заклинания Катрины до конца истощили и так прохудившуюся ткань пространства-времени, и прямо под её ногами открылся разрыв. Небольшой (неудачливых похитителей не задело), но достаточный, чтобы затянуть её целиком. Голубая магия, как и любая другая, внутри перестала работать, и Катрина падала всё дальше и дальше.

К своей идиотской смерти.

Примечания:

Все герои умрут в следующей главе, потому что их засосёт в непонятные космические разрывы. Вот и вся история(

Примечания:

Осторожно, после этой главы может заболеть голова

В кафе всё было спокойно. Официант принёс им блюда, к которым Артур так и не притронулся. От переживаний он весь извёлся на месте, и даже заставил себя пересесть, чтобы видеть мужчину за соседним столиком, о котором говорила Катрина. Артур уставился на него, пыталась одним взглядом выпытать, о чём он думает. Но его лицо не отражало ни одной эмоции. После того, как Катрина вышла, мужчина кому-то позвонил и всё время не слезал с трубки. Говорил он шёпотом, но Артур боялся применять синюю магию прямо перед ним, чтобы разобрать его слова. Мало ли, сразу закончит разговор. Катрина уже сказала, что слушать там нечего: зашифрованные команды, скорее всего, сообщникам, тем, кто (гипотетически) погнался за Катриной. Артур попытался вслушаться просто так, даже сходил до туалета и обратно, чтобы подобраться поближе. Одно он понял: мужчина постоянно говорил об «изменении статуса Фобоса», но, как только Артур встал, внезапно переключился на «статус Деймоса». Два спутника Марса. Сходу Артур предположил, что так похитители могли обозначать Катрину и его самого. А все разговоры про орбиты отмечали передвижения.

Возможно, это и правда простой мужчина, пришедший пообедать. Не мог же Артур подойти к нему, завести разговор, и, может, пролить ему воду на шорты, чтобы отвлечь от такого важного телефонного звонка? Когда Артур подумал об этом, вода уже пролилась. Он просто шёл мимо из туалета и задел рукой стакан, который стоял на углу стола! И вовсе он не притянул стакан к себе голубой магией! До такого трюка Артур бы в жизни не догадался.

— Что вы сделали?! — крикнул на него мужчина.

Артур сразу извинился и сказал, что не видел, куда смотрел. Затем предложил оплатить новый стакан воды и подозвал официанта, всё это время наблюдая за действиями мужчины. Он не выпускал телефон из рук, но продолжить разговор не мог. Другой рукой он достал на вид обычную ручку и нажал на кнопку сверху.

Это был небольшой подавитель, такой, которого хватает только на фиолетовую магию. Артур быстро сориентировался и подавил головную боль при помощи зелёной магии, пропущенной через кулон. В этот же момент официант его схватил сзади. Неужели и сотрудников кафе подкупили?! Нет, невозможно. Похитители не могли знать, куда именно они пойдут, заранее. Тогда они подменили официанта, пока Артур не видел?!

На этот раз он легко вырвался и отбежал к пустым столикам. Затем повернулся к ещё сидевшим посетителям: некоторым стало резко плохо из-за подавителя. Обычно такие устройства работали, когда человек применял магию. Тогда у него начинала резко болеть голова. Их использовали рубры, чтобы контролировать действия холодных магов даже за закрытыми дверями, делать их жизнь в городах невыносимой, если они не знали, как этим эффектам противостоять.

Этот подавитель выкрутили на полную мощность, чтобы насолить Артуру, поэтому все фиолетовые маги рядом почувствовали, будто их череп проткнули гвоздями. Неприятное ощущение. Артур крикнул всем посетителям кафе бежать отсюда и сообщить охране о подавителе, что они и сделали. Уже через минуту в помещении остались только Артур и пара его незадачливых похитителей. Они явно ждали подкрепление: почти все их силы были заняты Катриной снаружи. Для них она была более ценной жертвой. Артуру же проще. Он всё равно бы не смог разделаться с врагом, у которого большое численное преимущество. С двумя же можно было работать.

В кафе вбежали ещё двое и тоже накинулись на него. Артур еле как уклонился, в последний момент врубив голубую магию и взлетев. Головой он ударился об потолок и чуть не упал прямо в руки к рубрам, но сумел удержаться в воздухе. Четыре мужчины, трое в повседневной одежде, и один, кто притворялся официантом. Сверху было видно настоящего официанта. Он лежал за прилавком без сознания.

С такой толпой он не справится, Артур это сразу понял. В команде, собранной для его поимки, два тёплых и два холодных мага. Они все толпились в небольшом кафе, пока снаружи слышался шум. Сюда ещё кто-то приближался. В этот раз — охрана торгового центра, которая уже получила информацию о происходящем. Двое охранников бросились на четверых рубров и отвлекли их.

В момент замешательства похитителей Артур открыл панорамное окно и вылетел оттуда. Сверху Катрины не видно, зато он заметил летящие по улице полицейские машины. Решив остаться в воздухе, он осмотрел окрестности в поисках девушки. Её нигде не было, но около главного входа он увидел уже подоспевший наряд полиции. Они арестовывали шестерых. Артур спустился к ним и сообщил о нападении.

— Что за день сегодня, перегрелись что ли эти туристы? — возмутился один из полицейских.

— Это не просто туристы, это шпионы Клодара, которые хотели выкрасть меня и Кат… дочь лидера «Чёрного опала».

Полицейский запихал последнего похитителя в полицейский грузовик и запер дверь на ключ. Затем повернулся к Артуру и рассмотрел его. Затем расплылся в улыбке и сказал:

— А, так ты тот новый пурпурный маг. Слышал, что ты и мисс Аркан вскрыли весь тот ужас в мэрии. Не хочешь в полицию?

— Нет, спасибо. Не знаете, где она?

Полицейский помотал головой и опросил остальных. Катрины нигде не было. Земля уходила из-под ног. Её наверняка похитили.

— Невозможно, — уверенно сказал полицейский, когда Артур упомянул про возможное похищение. — Улицы патрулируют, ни один из подозреваемых не мог сбежать, тем более на машине.

Артур поблагодарил полицейских, но всё равно чувствовал, что вот-вот упадёт от паники. Он проверил сообщения, чат селенавтов, позвонил ей раз десять, написал всем знакомым, что она не выходит на связь. А гипотетический грузовик с пойманной Катриной в это время уже мог мчаться прочь из города. Такая картинка чётко предстала перед Артуром, и он задыхался от ужаса. Не глядя, куда идёт, он зашёл в переулок с другой стороны торгового центра.

— Её здесь нет. Её нигде нет. Все следы Катрины Аркан пропали из Вселенной, — сзади раздался низкий монотонный голос, который испугал Артура. Он обернулся и одновременно применил голубую магию, чтобы отлететь от источника звука. Оказалось, это один из полицейских. Под его фуражкой светились пурпурные глаза.

Артур замер на месте. Точнее, в воздухе. Пятый пурпурный маг?! Нет, такое невозможно. Тогда зачем полицейскому пурпурные контактные линзы?!

— Маскировка не сработала, да? — мужчина опустил голову. — Но неважно. Богам запрещено вмешиваться в дела людей. Но ситуация страшная. Так что я здесь.

Что он нёс? Артур молчал, не сводя глаз со странного мужчины, который вздохнул, расстроено опустил голову и прошептал:

— Как Секунда это делает? Исход совсем не хочет со мной говорить!

— Кто вы такой?! — наконец, Артур собрался с силами и задал вопрос. Так громко, что его наверняка услышали полицейские у главного входа. Один даже прибежал в переулок, но странный полицейский махнул рукой своему коллеге, и тот ушёл.

— Тише, тише, а то подумают, что ветер с ума сошёл, — предупредил его мужчина. — Я сделал нас невидимыми для остальных.

— Это невозможно, — ответил Артур.

— А, то есть, моя маскировка работает, — тем же безэмоциональным голосом отметил полицейский. — Позволь представиться, исход восьмого мира.

Через мгновение перед ним стоял уже не низенький мужчина лет тридцати в полицейской форме, а кто-то совершенно инопланетный. Незнакомец был выше Артура на две головы: такими высокими люди точно не бывают. На нём была серая мантия с высоким воротником, который сзади полностью закрывал голову, а спереди резко шёл вниз наискосок и заканчивался на уровне уха. Грубое вытянутое лицо мужчины Артур мог разглядеть, только потому что продолжал парить. У мужчины были короткие серебристые волосы, которые так сильно искрились при дневном солнце, как седина не искрилась. Выглядел он на лет пятьдесят, но ни один прохожий бы не смог определить, откуда он родом. Браслет Третьей тропы на руке внезапно завибрировал. Артур обхватил его руками. В тот же момент он понял, почему странный человек показался ему знакомым.

— Я Тритий. На этой планете вы меня знаете как бога-покровителя Третьей тропы, тропы учёных и исследователей, — торжественным голос объявил странный мужчина. Вокруг него появилась разноцветная аура.

Артур заставил себя опуститься на землю. Нет, ему пора к психиатру. Сначала дежавю, потом странные голоса. Теперь и визуальные галлюцинации. Да ещё и с богами! Чудесно.

— У тебя, наверное, много вопросов ко мне, исход.

— Меня зовут Артур, — ответил он дрожащим голосом. — И вопросов нет. Я пойду, спасибо, мне ещё девушку спасать.

Прежде чем незнакомец успел что-то ответить, Артур рванул дальше по переулку за угол. И бежал, и бежал, пока не очутился во дворах, старых, ещё не затронутых перестройкой города.

И снова галлюцинации, но уже знакомые. С ним заговорила всё та же девушка:

«Артур, тебе нужно убежать от Трития, иначе ты Катрину не найдёшь. Я знаю, где она, прошу, доверься мне».

Точнее, затараторила. Артур огляделся, ничего не отвечая. Во дворе стояли небольшие серые домики, составленные из аляповатых панелей тёплых цветов. Напоминали игрушки-конструкторы, которые мамы покупали ему в детстве. В некоторых местах краска на панелях уже отвалилась, и виднелся серый бетон. Окон в домиках не было: кто-то их выбил, да ещё забрал рамы. Откуда такое заброшенное пустынное место в нескольких минутах ходьбы от штаба сопротивления? Артур думал, что в центре таких мест не осталось.

У него опять заболела голова. Лоб горячий, он мог вот-вот упасть от солнечного удара, хотя был снаружи не так долго. Артур попытался применить оранжевую магию, но заклинание не прошло. Голова стала только тяжелее. Что-то в этом месте было не так. Артур заметил, что дома вдалеке немного плыли, как в пустыне. Там же виднелось разноцветное мерцание.

«Иди туда. Поспеши. Тритий найдёт это место через девяносто секунд. Тебе нужно от него сбежать», — и снова девушка попыталась с ним связаться. Артур сделал так, как она сказала, и побежал в сторону мерцания, не раздумывая лишний раз над её словами.

Эти дома ничем не отличались от двух других, разве что заросли чуть больше. Дом справа был пониже из-за осевшего цокольного этажа. В отверстии второго дома, где раньше стояла входная дверь, Артур увидел огромную пространственно-временную трещину. Это был не просто разрыв, но огромная кровоточащая рана на теле Вселенной, которую какой-то злодей нанёс точно двуручным мечом.

Артур подошёл ближе и почувствовал, что гравитация его тянет войти. Он вытянул руку. Никогда так близко он не рассматривал трещину. В ней содержался первородный хаос, который его гипнотизировал. Ещё шаг. И ещё. По голове будто постоянно били тыльной стороной топора. В глазах темнело, и из последних сил Артур держался, чтобы не закрыть глаза. Ещё шаг. И вот он вошёл в трещину. Гравитация резко изменилась: Артур начал падать, навстречу смерти в разноцветной бездне. И его следы исчезли из Вселенной.

Рядом с трещиной стояли двое знакомых. Они были готовы перегрызть друг другу глотки из-за произошедшего, но держали себя в руках, понимая, что рядом люди. Этой планете не нужен был апокалипсис раньше времени.

— Как ты его мог упустить, я не понимаю? — кричал один, низкий, с огненно-рыжими волосами. Он только появился рядом со своим знакомым, но уже был в курсе всего произошедшего, поэтому был в ярости. Все его планы пошли коту под хвост, а его знакомый просто… стоял, и даже не смотрел на него.

— Он сбежал, ещё раз повторяю, Секунда. А потом аномалия скрыла его. Когда я наконец нашёл его следы, было поздно, — ответил знакомый. Это был тот самый «человек», от кого скрылся Артур.

Первый, названный «Секундой», сел на землю рядом с трещиной и закрыл руками лицо. А потом захныкал:

— Один день, один день меня нет в этом чёртовом городе, и конец…

— Ещё не всё потеряно. Возможно, эти трещины куда-то ведут, — сказал Тритий.

Он осматривал разрыв и на Секунду совсем не оглядывался, потому что был привычен к его фальшивым эмоциональным всплескам. Пройдёт, когда Тритий ему объяснит, что произошло в этом укромном уголке Лахесы. А чтобы Секунда понял, что имеется в виду, Тритий рассказал ему про трещины:

— Квадра заметила, что на Земле-8 есть два вида разрыва. Один такой же, что появился впервые на Земле-7. Назовём этот тип «спонтанным». Второй тип обозначим как «искусственный». Он притворяется первым, но в узорах внутри есть смысл.

— Что ты хочешь этим сказать? — Секунда убрал руки от лица и посмотрел на своего собеседника. — Что кто-то из нас намеренно создаёт трещины, чтобы перенести куда-то исток и исход? Кому это надо? Все же помнят, что случилось в прошлый раз!

Тритий не ответил. Он в воздухе чертил символы, пристально записывая все закономерности, что видел в разноцветных переливах. Через полминуты он закончил. Секунда за это время успел прийти в себя, встал и с интересом наблюдал за тем, что делал его собеседник.

— Тот же код, что и в трещине, которую я только закрыл, — заключил Тритий, когда расшифровал трещину. — Это координаты.

— Записанные в единицах этой планеты, — удивлённо добавил Секунда.

— Можешь расшифровать?

Через полминуты они получили результат, но были разочарованы. Координаты показывали точку, откуда начиналась трещина, но не куда она вела. Это им придётся высчитывать вручную. Кто бы с ними ни играл в эту игру, он знал, как обвести двух богов вокруг пальца.

От боли Артур потерял сознание, и очнулся уже на земле. На удивление, все конечности оказались на месте. Он лежал на тёмном грунте головой вверх и видел над собой звёздное небо. Но это было непростое ночное небо: половину его закрывала чёрная дыра. Её край переливался всеми цветами радуги, как трещина. На другой части неба увидел семь планет разных цветов, явно слишком больших. Или находящихся слишком близко. Если Артур правильно помнил курс астрономии, который брал в университете, то небесные тела не должны находиться так близко друг другу: они просто столкнутся. Или упасть в чёрную дыру. Но система выглядела стабильно: ничего никуда не падало. Пока что. Небесный пейзаж нарушал все известные законы физики.

Смотря на небо, Артур пришёл к единственному возможному выводу: он спит. Упал около трещины, и бредит из-за нестабильности магического поля. Пока он тут лежит и пялится в пустоту, его ищут. Но как выйти из сна? Никогда он не сталкивался с осознанными сновидениями, потому что просыпался всякий раз, как только понимал, где находится. Но сейчас ничего такого не происходило. И все ощущения были слишком реальными: сухость грунта, ветерок, теребивший волосы, тонкий писк чего-то вблизи. Артур составил себя встать, чтобы оглядеться.

Вокруг на многие километры — чёрная пустыня. Он пытался вспомнить, на каком из земных континентов можно увидеть такой пейзаж. Место казалось инопланетным. Воображение, конечно, разыгралось ни на шутку: таких красочных снов у него не было даже в детстве. Вокруг себя он увидел разноцветную ауру, будто прилипшее свечение от той трещины в доме. Аура растекалась прочь от него и вела в одном направлении. Артур решил исследовать сон.

Пустыня оказалась не такой уж и пустой: вдалеке показался острый шпиль. Артур продолжил идти его в сторону, пока строение не показалось полностью. Такого причудливого архитектурного стиля он никогда не видел. Разноцветная линия вела внутрь, но Артур побоялся заходить туда. От строения веяло какой-то негативной энергией. Оно было сделано из чёрного металла, искрящегося пурпурным в тусклом свете скрытой звезды. Огромные металлические пластины были сложены перпендикулярно поверхности земли и придавали зданию форму вытянутого прямоугольника.

Заканчивалось оно шпилем со светящимся божественном символом наверху. Так Артур понял, что перед ним храм, пусть и необычный. Знак на шпиле его смутил. Божественный символ каждого бога — правильный многоугольник. Количество углов отражало номер бога: у третьего — треугольник, у четвёртого — квадрат и так далее. При этом первому и второму богу религиозные деятели присудили круг и полукруг соответственно, так как из одного и двух углов фигуры не составишь. Тогда почему шпиль заканчивался правильным семиугольником? Объяснение, конечно, одно: перед ним храм седьмой богини, той самой, о чьём существовании спорили поколения священников и учёных. В исследованиях её называли «Гептой», так что это имя будет использовать и он.

Артур рассмотрел и магическое поле здания. Он закрыл глаза, сосредоточился и увидел, что кто-то в храме применял пурпурную магию. «Катрина? Но это же сон», — подумал Артур. Но не исследовать храм теперь он не мог. Он побежал по разноцветным следам так быстро, как никогда ранее. Зря. Он споткнулся и упал прямо на землю, которая у храма была испещрена трещинами. Обычными. Они не светились, и спасибо на этом. Несмотря на то что Артур упал и по-хорошему должен был содрать себе кожу на предплечье, никакой боли он не почувствовал. Странно.

Наконец, он дошёл до входа в храм, который представлял собой семиугольную арку. Рядом с ней Артур заметил потёртую табличку, но прочесть её не мог: она была написана на незнакомом языке. Оставалось надеяться, что это просто приветствие, а не надпись «Осторожно, путник! Внутри тебя ждёт смерть!» Хотя он и во втором случае бы вошёл внутрь. Двери не было, впереди — только чёрная пелена неизвестности. Артур вступил в неё и оказался в тёмном широком коридоре. Дорогу освещали только тусклые пурпурные лампы на стенах. Артуру оставалось только следовать за их светом по коридору.

Пол в коридоре был чрезвычайно холодным, и он это чувствовал даже через подошвы. Артур попытался даже нагнуться и коснуться пола рукой, но рефлекторно отдёрнул её, так как чуть не заработал себе обморожение. Судя по всему, пол выложили из металла-сверхпроводника. На Земле так никто не делает. Из этого же материала сделали и стены, и потолок, и, скорее всего, всё внешнее покрытие. Артур начал перебирать в голове все названия металлов и их соединений, которые могли бы дать такой чёрный цвет вкупе со сверхпроводимостью, но ничего похожего не вспомнил. Металл тоже инопланетный? Интересный сон.

Он дошёл до конца коридора и увидел лестницу на нижний этаж, из того же холодного металла. Артур забеспокоился, что может поскользнуться и упасть. Тут ему помогла голубая магия. Он слетел вниз в полной темноте: при активации магии все лампы разом выключились. Только разноцветные следы освещали путь, и их хватило, чтобы заметить на стенах рисунки.

Все изображения были сделаны белой краской в одном стиле, так что рассмотреть их было несложно даже в таком тусклом освещении. В начале лестницы была нарисована формирующаяся планета. Чуть пониже — та же планета, но уже полная жизни. На третьем рисунке неизвестный художник изобразил причудливых животных, каких Артур никогда не видел. На четвёртом — обезьяны, которые на пятом рисунке стали людьми. Дальше рисунки рассказывали историю человеческой цивилизации, но Артур не узнавал не одно из событий. История резко обрывалась у подножия лестницы: на предпоследнем рисунке была изображена человеческая фигура, летевшая на расколотой и горящей планетой, а на последнем — эта же фигура, но уже упавшая на землю, явно мёртвая. «Похоже на предсказание», — подумал Артур. От этой мысли стало страшно. Неужели их мир ждёт такая судьба? Нет, нет, это же сон. Значит, всё это — лишь плод его воображения, и бояться нечего.

Он оторвал взгляд от последнего рисунка и увидел, что на нижнем этаже тоже был коридор, уже светлый, с нормальным лампами. Проходов здесь было несколько, и они вели в разные стороны. Все тёмные, кроме одного, где горел пурпурный свет. Нарушая все правила фильмов ужасов, он решил пройти в этот единственный проход, прямо на съедение инопланетянам. Шёл он на цыпочках, чтобы не разбудить страшного космического поедателя людей, если тот вдруг спал.

Внутри Артур увидел ещё один проход и ещё несколько комнат. В одну из них, по правую сторону коридора, дверь была открыта: оттуда и лился пурпурный свет, Артуру знакомый. Он сделал глубокий вдох и вошёл туда. Помещение оказалось совсем небольшим, размером максимум с кладовку в штабе. На дальней стене виднелась карта Вселенной, похожая на ту, что висела у Артура в школе много-много лет назад, разве что эта, судя по всему, гораздо подробнее. Остальные стены были пустые. Мебели в кладовой не было: ни стульев, ни стола, ни даже шкафов. Было зато другое. Другая. На неё Артур обратил внимание сразу же. Только потом он заметил всю остальную комнату. В кладовой стояла Катрина, смотревшая на карту. Она не видела, как Артур вошёл, так как повернулась спиной к входу.

Если спросить его, что случилось в храме Гепты, то Артур в жизни не признается, что расплакался, увидев Катрину. И что она поняла, что в комнату кто-то вошёл, по тихим дрожащим всхлипам. Она обернулась сразу же, думая, что увидит в дверях врага, а не своего парня, пришедшего за ней тем же путём. Катрина сразу заключила замершего на месте Артура в объятья. И тоже заплакала.

— Я думала, что не увижу тебя, — шёпотом сказала она.

Какой же хороший сон! Артур обнял Катрину в ответ и рукой вытер слёзы.

— Я тоже.

Катрина отпустила его только после долгого поцелуя. Неохотно.

— Ты тоже провалился в трещину, да? — спросила она. — Она прямо под моими ногами появилась! Я думала, что всё, конец. Но, кажется, богам я ещё для чего-то нужна.

Артур замешался. Разве он сейчас не спит? Тогда про провал в какую трещину говорит Катрина? Насколько же сильно его сознание додумывало! Будто он и не спит вовсе.

— Ты в порядке? — продолжила Катрина. Она положила руку ему на лоб, проверяя температуру. — Ты какой-то бледный.

— Я… я не сплю? — вырвалось у Артура. Он вовсе не это хотел сказать. Но уже поздно: Катрина смеялась.

— Нет, не думаю. Я сюда попала, когда провалилась в трещину. Ты, думаю, тоже, — ответила она.

То есть… Он сейчас и правда находится в храме Гепты? То есть, перед ним стоит настоящая Катрина? Артур осторожно коснулся её руки, и она не растворилась. В это не верилось. Артур оглядел кладовку, ничего не ответив. Он не мог принять, что не спит. Почему-то теория про сон казалась логичней любой другой.

— Я тоже сначала не поверила. Но если бы это был сон, мы бы давно проснулись, не думаешь? — добавила Катрина и скрестила руки на груди.

Артур пересказал ей всё, что произошло, когда она вышла из кафе. На моменте с «Тритием» она подняла одну бровь, как всегда делала, когда чему-то не верила.

— Мне кажется, это галлюцинация была, — сразу добавил Артур, несколько замешкавшись.

Катрина качнула головой:

— Не думаю. Голос же говорил, что боги замешаны? И что мы важны. Если они подумали, что я мертва, то понятно, почему один из них явился перед тобой. Я больше не верю, что ты мог так просто сбежать…

Артур хмыкнул. Он об этом не подумал. Ноги его сами несли подальше от «Трития». Если же это был настоящий третий бог, то Артур совершил серьёзное богохульство. Долго думать над этим не хотелось, поэтому он продолжил свой рассказ. И чем дольше он говорил, чем больше всё произошедшее казалось ему абсурдным. Почему он без страха подошёл к трещине, позволил гравитации пересилить, не вырывался? События этого дня будто прошли по сценарию невидимой руки, которая управляла каждым их движением с тех самых пор, как они разделились в кафе.

— Ты сам вошёл в трещину?! Чем ты думал?! — удивлённо спросила Катрина. — А если бы ты умер?!

— Я не знаю, — честно признался он. — Я… не подумал. Не знаю, что на меня нашло.

Внезапно раздался знакомый женский голос, но не в их головах, но откуда-то из-за стены:

— Извини его, Катрина. Мне пришлось его подтолкнуть, чтобы вы вместе оказались здесь, вдали от взора богов.

Прежде чем они успели что-то ответить девушка, комната раскрылась перед ними, как карточный домик. В воздухе опять запахло озоном, от чего Артура чуть не затошнило. Только одна стена с картой осталось на месте. Внутри кладовки оказалась комната побольше, уже похожая на гостиную, с диваном, креслами и журнальным столиком. У дальней стены, на одном из кресел, сидела она, обладательница этого голоса. В фольклоре двух планет Смерть изображали как девушку в белом платье с длинными, прямо до пола, пастельно-розовыми волосами, которые на кончиках становились фиолетовыми. И вот сама Смерть сидела в гостиной, пристально наблюдая за ними.

Девушка встала и подошла к ним. Артур заметил в её руках книгу, которая растворилась, как только она её захлопнула. Когда Смерть подошла поближе, ему почему-то показалось, что он знал её имя. Другое. Не «Смерть». Оно будто вертелось на кончике языка, но никак не приходило в голову. Её глаза светились пурпурным, как у Трития, мистера Роджерса и мистера Лира. Волосы у неё были заплетены в косу, похожую на хвост русалки, и даже в такой причёске доставали до пола. Одета она была в белое платье с деталями на груди и рукавах, будто сотканных из полупрозрачного звёздного света. Юбка платья состояла из множества слоёв — нижнего пастельного-розового и нескольких белых сверху.

Катрина встала между ним и девушкой, резко спросив:

— Кто ты?

— Богиня. Не одна из тех, что вы знаете. Меня, по сути, ещё не существует, но я не буду посвящать вас в детали пространственно-временных парадоксов. Имя у меня есть, но если вы его узнаете раньше времени, то весь мой план нарушится…

Артур встал рядом с Катриной, из-за чего она на него с раздражением посмотрела. Он ответил таким же взглядом, а затем посмотрел снова на «богиню». Предугадав его вопрос, она продолжила говорить:

— Вас интересует моя форма, я знаю. Я выгляжу как Смерть, каковой её видят все люди двух планет. Но я не Смерть, потому что в этой Вселенной нет такого понятия в том смысле, каком его знают люди. Боги при своём появлении выбирают себе знакомую форму. И для меня самой знакомой оказалась эта.

Артур не понял её объяснения, но вместо того, чтобы продолжать эту тему, он принял на веру, что перед ним стояла не Смерть, но богиня в её форме. Он задал другой вопрос:

— Почему мы здесь? Что это за место?

— Храм Гепты. Седьмой богини, которой больше нет. Она умерла из-за того, что другие боги вмешались в её мир и направили людей на неправильный путь. Из-за этого люди невольно нарушили процесс появления бога, и Гепта не смогла задержаться в этом мире надолго. Её смерть сотрясла Вселенную и сломала ткань пространства-времени. Мой разговор с вами — последствие этой смерти. Из-за этой смерти Шестеро поссорились, из-за этого в вашем мире есть магия в такой форме, какой вы её знаете.

— Битва Прима и Секунды? — предположил Артур.

Богиня кивнула, и комната вокруг превратилась в апокалиптический пейзаж. Под ногами — океан и расплывающиеся кто-куда рыбы. Они трое парили прямо над водой. Не небосводе Артур увидел две пурпурные падающие звёзды, которые летали туда-сюда, сталкивались и отлетали друг от друга на космических скоростях.

— Конец седьмого мира разрушил их многолетний брак. Прим обвинил Секунду в смерти Гепты и возжелал заключить его в человеческое тело. Но Секунда повернул его заклинание против него, и Прим попался в собственную ловушку… — продолжила девушка.

В такт её слов одна из звёзд начала падать на землю пурпурной кометой. В то же мгновение прямо под кометой открылась трещина. Артур и Катрина одновременно ахнули. Вторая звезда полетела за первой, и вместе они исчезли в трещине, которая закрылась прямо за ними.

— Моя необычная ситуация позволяет мне открывать трещины, но к этой я не причастна. В такое далёкое прошлое я вмешаться не могу. Прим и Секунда попали туда по несчастливой случайности. И по такой же случайности перенеслись в ваше время. Вернулись прямо под конец света.

Пейзаж сменился на атропольский, но не такой, каким его знал Артур. Этот Атрополь выглядел новее, будто сошёл с тех открыток, где город изображают таким, каким он выглядел лет тридцать-сорок назад. Над городом появилась трещина, которая заняла половину неба. В марсианской атмосфере её было различить сложно, и под куполом её было практически не видно. Зато было видна пурпурная комета, вылетевшая оттуда.

— Заклятье Прима заставило его вселиться в тело только что умершего человека. Им был красный маг по имени Джордж Лир, попавший в тот вечер в автокатастрофу по дороге домой. Вы его знаете хорошо. Что же касается Секунды…

Катрина крепко сжала руку Артура и выпалила:

— Дядя, да? Захария Роджерс — это Секунда?

«Смерть» мягко улыбнулась и кивнула. Катрина опустила голову, сдерживая слёзы. Артур её приобнял.

— Это не единственное его имя, пусть вам и самое известное, — продолжила девушка. — В поисках своего потерянного возлюбленного он внедрялся и к рубрам, и в мэрии различных городов, и в университеты. Вы его видели ещё в Атрополе в качестве не очень трудолюбивой секретарши мистера Лира. Боги умеют менять свои обличья, но пурпурные глаза изменить не могут. Это подтверждение нашей божественности. Никогда в вашем мире не было более двух пурпурных магов.

— Но мистер Ро… Секунда уже нашёл Прима. Зачем он остаётся на нашей планете? — спросил Артур.

— Шестеро мечтают исправить свои ошибки, и потому вмешивается. Время Вселенной подходит к концу, ткань пространства-времени разрывается на части. Им нужно перезапустить Вселенную, но шести богов для этого недостаточно. Им нужна я. Но меня не существует. Пока ещё. Бог — это не то, что вы думаете. Не бог создаёт человеческую цивилизацию, а цивилизация порождает бога в конце своего существования. У вашей цивилизации бога ещё нет, но он необходим остальным.

— А ты тогда кто? — прервал её Артур.

Девушка улыбнулась ещё раз и ответила:

— А меня ещё нет. Наша встреча — парадокс.

— Я не понимаю.

— Не нужно, — бросила она. — Просто слушайте дальше, у меня осталось мало времени, прежде чем окно связи закроется навсегда. Я пошла на этот шаг, чтобы рассказать вам как можно больше, и вы не совершили те же ошибки, что люди седьмого мира. Смерти нет, дети мои. После окончания жизни душа человека переселяется в другое тело. Она преодолевает пространство и время. Сначала ты можешь быть девушкой в современном Атрополе, а потом — крестьянином на аграрном Аквилоне тысячи лет назад. Когда эта душа, одна на всех, побывает в каждом человеке, когда она накапливает критическую массу опыта, она возносится до божественности. В этом цикле перерождения особую роль играют двое — исток, первый человек, у которого нет никакой прошлой жизни, и исход, последний человек перед вознесением.

— И это мы?

— Технически, нет. Истоком и исходом были ваши предшественники, но в процесс вознесения уже тогда вмешались. Но ещё ничего не потеряно. Ваша задача — избегать взаимодействия с другими богами. Они не ваши друзья. Вселенная знает, как создать бога, если Шестеро продолжат вмешиваться в этот процесс, они убьют меня, вас, ваш мир и всю Вселенную.

— А кто из нас… кто? — Артур продолжил прерывать девушку, хотя ей это совсем не нравилось. Он не мог иначе. Он и так сдерживался, чтобы не засыпать её вопросами, потому что их у него было предостаточно.

— Не скажу, — с ухмылкой ответила «Смерть». Такую же ухмылку Артур видел на мистере Роджерсе. Неужели все боги умели так? — Это такая же информация, как моё имя. Я предвижу, что рассказывать вам некоторые вещи опасно. Но всё, что нужно, вы теперь знаете. Ваша задача — не встревать в божественные игры, даже если Секунда или кто-то ещё из богов будет вас тащить за волосы. Иначе…

Перед ними встал чёткий образ поля боя. Артур пригляделся к разрушенным зданием, и узнал лахесскую архитектуру. В горле застрял комок. Вдалеке горизонт озарился пурпурным светом, а через полсекунды ветер ударной волны откинул Артура назад. Если бы он не успел поставить защитное заклинание, он бы опять ударился головой об стену. Вдалеке Артур разглядел два летевших на высоких скоростях человеческих силуэта, которые то сталкивались, то расходились. «Прим и Секунда опять будут сражаться?» — так сначала подумал Артур, но затем оказался на месте одного из силуэтов. Вторым силуэтом была Катрина. Голову заполонила пелена гнева и ненависти. Он хотел придушить её собственными руками, увидеть бездыханное тело, медленное падающее на землю. Она избегала его заклинаний и отвечала тем же. Кажется, ненависть была взаимной. И вот он попал, однако радости испытать не успел. В груди он почувствовал острую боль, которая отдалась волнами в головной мозг. Яркая вспышка ослепила его. После этого — темнота.

Видение завершилось, и они вернулись в ту же комнату. Артур схватился за сердце. Кажется, он был жив. Он пощупал лицо, руки, тело. Всё на месте. Катрина тоже. Она сидела на полу, обхватив голову руками. Артур сел рядом с ней и снова обнял, приговаривая, что всё это было нереально. Только после этого он посмотрел на богиню, которая выглядела так, будто у неё только что умер близкий человек. Она была где-то в своих мыслях, но сразу же взяла себя в руки, как только заметила, что Артур и Катрина на неё смотрят. Эмоции исчезли с её лица совсем.

— Что это значит?! — крикнул Артур на неё.

— Видение ближайшего будущего, если вы меня не послушаете. Я понимаю, у вас нет причин верить мне. Боги вас хотят натравить друг на друга. Мы умеем контролировать людей, подталкивать на нужным нам шаги. Вы должны их обойти в их же игре. Ваши предшественники уже думали над этим вопросом. Их воспоминания к вам скоро вернутся: к сожалению, амнезийный барьер Секунды в ваших головах треснул из-за прохождения через трещины. Мне пришлось пойти на этот шаг, чтобы поговорить с вами. Но у этого…

Катрина её не дослушала. Она бросилась на девушку с голубой магией, но так легко вобрала в себя её атаку и вернула магию назад. Катрина упала на колени и схватилась за сердце.

— Извини меня, — с горьким сожалением в голосе сказала богиня. — Людям больно вспоминать что-то чужое, особенно такое тяжелое. Но если кто-то и может преодолеть все трудности, то только вы двое. Вселенная готовит вас к великим свершениям. Но теперь моё время истекло. С этого момента вы меня больше никогда не услышите: я не смогу с вами связаться, потому что тогда моё присутствие разорвёт этот мир на части. Но мы ещё встретимся. Может, вы и забудете меня, но мои слова навсегда в вашем сердце. Я уверена, что вы сможете спасти эту Вселенную. Прощайте.

— Как забудем?! — крикнул Артур, но девушка уже не ответила.

Она растворилась в воздухе с улыбкой на лице, и вместе с ней комната исчезла. Её образ исчез из их памяти. Не осталось ни имени, ни внешности. Ничего. Всё, как она и сказала: только слова отпечатались на подкорке подсознания.

Примечания:

Ну и драма у этих богов...

Можете, кстати, делать ставки, как зовут «Смерть» на самом деле

На этой вечеринке Клауса Фридена никто не ждал. Он стоял у стены и наблюдал за танцующими, но сам присоединяться не хотел. На всех была одежда в ярких неоновых цветах, он же —- в чёрном. Ничего кроме чёрного не носил. За чёрной одеждой проще ухаживать и заставить выглядеть хорошо. Влиться в толпу. В этот раз не получилось. Здесь он был белой вороной. Его пригласили в последний момент, и он думал не приходить, но не хотел показаться в глазах давней знакомой «нелюдимым». И вот он тут, уже планирует, как побыстрее сбежать, чтобы перестать натягивать на лицо улыбку. Уже мышцы сводит! Его хотели познакомить с «кем-то удивительным», и знакомая пошла встречать этого человека. Её не было уже более получаса. В организме было уже несколько коктейлей, и бокал снова пустой. Больше Клаус не выдержит. Вроде как врачи ему запрещали пить вовсе, но разве в этом тоскливом месте можно обойтись без этанола в крови? «Может быть, Виктория меня обманула? Не в первый раз ей», — подумал он, и в эту же секунду увидел свою знакомую в дверях с другой девушкой. Клаус подошёл к ним, но сначала, конечно, заглянул в зеркало и поправил причёску. Ни одна прядь не должна выбиваться, если он хочет произвести хорошее впечатление. Тем более, даже издалека незнакомка выглядела красиво: светлые волнистые волосы, атласное платье до колена светло-фиолетового цвета, туфли на каблуках того же цвета. Просто, элегантно. Не те слова, совсем не те, но ничего в голову не лезло. Клаус с первого взгляда понял, что незнакомка умела подбирать такие наряды, чтобы они выглядели на ней и естественно, и стильно одновременно. Этим навыком Клаус мечтал овладеть, но никогда не мог.

Нужно было придумать комплимент получше, но Клаус совсем потерялся в словах. У него были заготовлены варианты комплиментов (у какого уважающего себя джентльмена их не было?) на любой вкус: про луну, про звёзды, про цветы различных видов, про котиков и кроликов. План был придумать хоть что-то, когда он смотрел на себя в зеркало, но в мыслях иемская пустыня. Неважно. Уверенность его и не из таких проблем вытаскивала. Улыбнуться посильнее, увести разговор в сторону, попросить другого человека рассказать себе. Не зря эти навыки оттачивал все восемнадцать лет жизни.

— А, ты уже здесь! — с улыбкой сказала Виктория, когда он подошёл к ним. — Адель, знакомься, это Клаус, Клаус, знакомься, это Адель.

Он вытянул руку, чтобы поздороваться, но Адель осталась неподвижной. Она оглядела Клауса с ног до головы и задержалась на глазах. Клаус заставил себя улыбнуться пошире и убрать руку.

— А, я поняла, — вместо приветствия произнесла Адель. — Ты тот пурпурный маг. Мать о тебе говорила, помню. Ты украл у меня первое место на олимпиаде в восьмом классе. По физике.

Клаус опешил. Затем понял, что всё его намерение создать хорошее первое впечатление пошло коту под хвост. Какая олимпиада по физике? Что вообще на такое «не-приветствие» можно ответить? Он не нашёл, что сказать, и просто промямлил:

— Я не выигрывал олимпиаду в восьмом классе, мне кажется, ты ошиб…

— Ты был в десятом, а я участвовала в олимпиаде для старшеклассников. И ты меня обошёл, — сразу прервала его Адель. Она вообще не смотрела ему в глаза и вместо этого разглядывала причёску. Клаус забеспокоился. Неужели он пропустил прядь? Виктория прикрыла рот рукой, чтобы скрыть улыбку, а затем оставила их, чтобы поговорить с другими гостями. Клаус слишком поздно понял, что попался в её ловушку.

— Но я думала, ты сначала спросишь, почему я знаю, кто ты, — тем же отстранённым голосом произнесла Адель. — Кажется, я ошиблась в своих расчётах.

Клаусу не нужно было это спрашивать: он вспомнил. Рано-рано в детстве, когда Страшное (такое название Клаус дал тому событию, из-за которого сбежал с Земли сюда, в Атрополь) только случилось, его несколько месяцев осматривали учёные. Первый пурпурный маг за многие десятилетия представлял для них огромный интерес. И среди этих исследователей была одна, с волосами такого же песочного цвета, которая вертелась вокруг Клауса постоянно. Она же помогла ему начать контролировать магию по-настоящему. Сначала — при помощи экспериментальных лекарств, затем — уже самостоятельно. Говорила немного, только отдавала приказания, но Клаус к ней даже привык за несколько месяцев.

— Наверное, я должна сказать тебе спасибо, — внезапно продолжила Адель. — Благодаря тем экспериментам над тобой мама знала, что делать со мной. У меня тоже пурпурный потенциал, видишь ли.

Как можно о таком говорить настолько спокойно? Клаус тону удивился даже больше, чем тому факту, что Виктория его познакомила со вторым пурпурным магом их поколения. Для него пурпурная магия — то, чего нужно стыдиться. Скрывать. Знакомым он обычно говорил, что потенциал у него фиолетовый. Виктория узнала правду случайно, когда он забылся и зажёг оранжевым заклинанием свечу. Сколько расспросов тогда было

Прежде чем Клаус что-то ответил, Адель наконец-то посмотрела ему в глаза и сказала:

— Проснись.

Что? Он не спал. Разве он спал? Не может быть. Адель сжала его плечи и подошла так близко, что он чувствовал её дыхание на шее.

— Прошу, проснись, — повторила она. — Вставай!

Катрина открыла глаза. Голова раскалывалась. Над собой она увидела обеспокоенное лицо Артура, который пытался её разбудить, а когда увидел, что она проснулась, облегченно вздохнул и сел рядом. Где она? Катрина села и осмотрела. Воспоминания сразу к ней вернулись, но комнату она не узнавала. И тем более почему-то полностью голубую кровать, которая не могла быть такой мягкой. Кажется, она была целиком голографической, но тогда на ней невозможно было бы лежать. Таких технологий у них точно не было, люди только десять лет назад придумали, что голограммы можно в теории использовать для звонков, ни о каких физических проектах даже речи нет.

— Извини, что разбудил. Просто ты совсем не просыпалась, сколько бы я ни кричал, я… испугался, — тихо произнёс Артур, опустив голову.

— Даже поспать спокойно нельзя! — проворчала Катрина с улыбкой на лице. — Мне сон снился. Про наше первое знакомство.

— В прошлой жизни, да? Мне тоже. Честно, странно понимать, кто нас тогда познакомил.

Катрина нахмурилась. Через секунду она поняла, что он имел в виду. Она почувствовала себя глупо, ведь даже не подумала, что «знакомая Клауса» во сне выглядела как молодая миссис Карпентер. Слишком была занята наблюдением за другой девушкой. Имела право!

Она решила подколоть Артура:

— Лучше скажи, зачем тебе сдалась та олимпиада по физике.

— Наверное, я хотел победить? — ответил он, пожав плечами. — А ты мне помешала? Я честно ничего не помню про ту олимпиаду. И не то что бы в этой жизни наше знакомство было нормальным. Но тут уже не моя вина.

Ах он! Катрина легонько толкнула его в плечо и сказала:

— Нормальное оно было! Я просто сходу нашла общую тему для разговора!

— Ничего не знаю.

Ну да, может быть, Катрина и правда слишком напористо пыталась подкатить к красивому парню, которого постоянно видела на встречах клуба механиков. И которого, может быть, про себя называла «единственным плюсом клуба механиков». Тем более, что у него на рюкзаке был значок с парой из любимого фильма Катрины. Как тут не завести разговор? Не то что бы Артур прямо пользовался в клубе особой популярностью: стоял в уголке как рыба на дереве, хотя по глазам Катрина видела, что он хотел с кем-то поговорить. И что она сделала? Подошла и спросила про значок! Да, на её голос кто-то обернулся, и да, Артуру было неловко, но ведь сработало же. Катрина фыркнула. Вот он точно потерял любое право её осуждать!

На удивление, у них ещё оставались силы, чтобы осмотреть храм, даже если они и устали после всех драматичных преследований, внезапных трещин и новой информации. Для начала они попробовали выбраться, но не получилось: они попали в магический лабиринт, который мешал им подняться наверх. При этом обратно в жилой модуль вернулись они без особых усилий. Почему в религиозном здании вообще есть жилой модуль? «На случай конца света», — сразу же пришёл ответ на ум. Лучше бы не приходил.

Пришлось оставаться на ночь, а потом уже думать, как преодолеть лабиринт. На нижнем этаже было всё нужное: от сменной одежды их размера до ванной с туалетом. Кто-то специально обустроил тут всё, зная, что они здесь рано или поздно окажутся.

В шкафах Артур отрыл старые книги, но прочитать их они не смогли — слова на незнакомом языке. Катрина хотела сфотографировать этот язык, чтобы потом на Земле попробовать его перевести, но их телефоны, как назло, сломались. Дурацкие трещины. Починить их вряд ли получится, им нужны были новые. Из устройств работали только её механические часы, которые отец отдал на какой-то из дней рождения. Показывали сразу лахесское и атропольское время. Катрина не меняла их даже под прикрытием, а тем, кто спрашивал, просто говорила, что живёт в регионе Аквилона рядом с землями «Чёрного опала». На удивление, срабатывало.

К часу ночи они вернулись в кровать, уже переодевшись. В качестве подушки Артур выбрал её колени. Катрина не возражала.

— Знаешь, что обидно, — затянул он, — Свидание пришлось прервать.

— По-моему, с такими изменениями свидание стало в десять раз лучше. А в театр сходить всегда успеем. Может быть, даже в Клодарский.

— Я не про театр, — хмыкнул Артур и провёл рукой по её щеке.

А. До Катрины дошло. Мог бы и прямо сказать. Неужели её парень научился намёкам? Такой прогресс, и всего лишь за два месяца? Невозможно! Его явно подменили на клона. Катрина улыбнулась. Кто бы ни обустраивал это место, поступил правильно, что дал им двуспальную кровать. На маленькой развернуться сложнее. Седьмая богиня вряд ли бы их осудила, даже если бы была жива.

На следующий день они еле как заставили себя встать. Всё место будто на них давило, и чем ближе к выходу, тем сильнее. Храм не хотел, чтобы они уходили отсюда. «Оставайтесь здесь, пусть это будет вашим новым домом, я вас защищу, никто не посмеет вас тронуть и пальцем в этих стенах», — нашёптывали стены. В нижних коридорах они обнаружили склады с запасами еды. Там же был генератор предметов… из окружающей атмосферы. Катрина рассматривала его даже дольше, чем Артур. Сама идея такой машины казалась ей абсурдной.

Это место каким-то образом скрывало их от богов: никто их ещё здесь не нашёл. Они помнили: их нужно остерегаться. Почему, кто их об этом настоятельно просил — выветрилось из памяти. Но ни Катрина, ни Артур не могли позволить себе этого. Их ждали там, в Лахесе. Связи с городом не было: Катрина уже представляла, насколько извёлся отец.

— Нам нужно выбираться отсюда, — сказала она наконец Артуру. На часах был час дня.

Артур молча кивнул, и они вместе пошли обратно к выходу, борясь с головной болью и одышкой. В этот раз лабиринт не появился, им просто каждый шаг давался с таким трудом, будто они катили в гору огромный валун. Место засасывало вглубь, как чёрная дыра. Прошло полчаса. Час. Два. К четырём часа дня они добрались до этажа, который окрестили «минус первым». Дальше только первый и только выход. Катрине хотелось ругаться, а Артур выглядел так, будто его переехал грузовик. Или два. А может, и все три, по грузовику каждый час. Катрина шла вперёд, представляя палящее солнце Лахесы, морской бриз. Всё лучше этого ужасного места.

Наконец, они увидели заветную лестницу наверх и собрали последние силы, чтобы взлететь. Лестница почему-то была в разы длиннее, чем день назад. Неужели ещё один трюк этого адского здания? По крайней мере коридор вверху оказался прямым, и вдалеке наконец-то показался выход. В проёме виднелся чей-то тёмный силуэт. Если бы Артур и Катрина не были бы такими уставшими от борьбы с магическим полем храма, возможно, они не пошли бы напролом к выходу и поостереглись незнакомца. Однако они бы не вынесли ещё нескольких минут здесь, давление на первом этаже было невыносимым.

— А вот и вы, дети мои. Я уже вас заждался, — сказал мужчина. Катрина сморщилась от отвращения. Кто же ещё их мог встречать в этом ужасном месте, как ни «дядя». Хотя бы он не улыбался, иначе бы Катрина ударила его сразу.

— Давай с ним ты будешь говорить. Иначе я его придушу, — шепнула она Артуру. Он посмотрел на неё с удивлением.

«Дядя» сделал вид, что не услышал её. Но наверняка всё понял и без слов.

— Лучше выходите быстрее. В храме нестабильное магическое поле, людям там вредно находиться, — обеспокоенно призвал он.

Пришлось сделать так, как он попросил.

Дядя выглядел также, как и всегда. Катрина резко уставилась ему в глаза, будто искала там ответы на свои вопросы. Искала там отстранённый холод, тысячелетнюю мудрость, что-то необычное. Но ничего нового она там не увидела. Его глаза горели знакомым пурпурным. Надо было догадаться сразу: она не заметила ничего необычного, потому что привыкла к его странностям, а сейчас только узнала их источник. Он даже бросился к ней и крепко обнял. Так, как в детстве делал, если она где-то задерживалась. И держал в объятьях всегда долго.

— Наконец-то я вас нашёл! — радостно воскликнул он. — Надо было нам сразу догадаться, куда вас занесло из-за этой трещины. Это проклятое место мы всегда стороной обходим.

Катрина не могла смотреть на него так, как раньше. Она вспомнила всё, что узнала в этом месте, вспомнила, как он чуть ли не отдал Артура на растерзание рубрам. И не могла заставить себя увидеть в нём «Захарию Роджерса» снова. Один вопрос всё крутился в голове: беспокоился ли он за неё из любви или потому что боялся потерять одну из своих пешек? Конечно, второе. Только второе. Он ей пожертвует, когда она ему станет не нужна, и Катрина была в этом уверена. Она быстро вырвалась из объятий. Дядя не удивился, он отпустил её сразу же, с лёгкой печалью на лице.

— А я говорил, — раздался монотонный голос справа, который принадлежал мужчине среднего возраста. Тоже бог? Судя по огромному росту, совсем бесцветной светло-серой коже и пурпурным глазам, да. — Их захватили, чтобы выложить наш план.

Дядя шикнул на него и снова повернулся к Катрине с широкой улыбкой на лице. Явно хотел что-то сказать, но она его опередила:

— Лучше расскажи правду, «дядя». Кто ты такой? Ты ведь не человек? Где мы? Что тебе нужно от нас?

Он сразу изменился в лице и перевёл взгляд на другого бога. Затем тяжело вздохнул и шёпотом сказал:

— Я… Да, я не человек. Никакого «Захарии Роджерса» на вашей планете никогда не существовало. На самом деле, я Секунда, второй бог. А это, — он махнул рукой на своего компаньона, — Тритий. Раз вы не удивлены, то догадались сами. Или вам кто-то выдал меня?

Катрина не стала отвечать. А почему она была так уверена? Из памяти будто вырезали часть, оставив там только самое важное. Что вообще произошло с ними в храме Гепты? Она помнила, как нашла его, как зашла, потом столкнулась с Артуром в кладовке. Которая на самом деле оказалась библиотекой. И там они узнали всё. А затем очнулись на голографической кровати в комнате рядом? Что-то всё равно не сходилось.

— Второе, — в разговор вмешался Тритий. — Видишь следы? На таком уровне манипулировать сознанием может только бог.

Секунда нахмурился, пристально вглядываясь в глаза Катрины, и недовольно цокнул языком.

— Что-то не так? — спросил Артур, который всё это время стоял сзади и выглядывал из-за её плеча. Учитывая их разницу в росте, выглядело нелепо.

— Вам беспокоиться не о чем, не умрёте. Пока что, — ответил второй бог. — Скажем так, кто-то что-то сделал с вашей памятью, но мы не понимаем, кто. Что невозможно. Богов всего было семь за всю историю Вселенной, один мёртв. Остаётся шестеро. Но никому из нас копаться в памяти смертных не нужно, понимаете? У нас много других путей повлиять на ситуацию, не таких грубых. А эта работа, она…

Тритий громко кашлянул, намекая Секунде, что он слишком много говорит. Знакомая сцена. Кажется, второй бог совсем не меняется, притворяется он человеком или нет. Хотя Катрина всё же отметила, что с ними он говорил в своём человеческом облике, в то время как Тритий выглядел так, будто сошёл с церковных изображений. Если Секунда так думал сохранить расположение Катрины, то у него не получилось.

Поняв намёк компаньона, он сразу сменил тему:

— Лучше нам отсюда уйти. Магическое поле Кифы нестабильно: этим храмом мы заткнули огромную трещину, которую не может закрыть. Вообще-то, это не храм, а штаб-квартира давно исчезнувшей организации с…

Тритий кашлянул ещё раз.

— Да понял я! — прикрикнул на него. — Пошлите отсюда. Я вам покажу обитель богов.

Прежде чем Катрина или Артур успели что-то сказать, пейзаж изменился. Они зависли в воздухе. Чёрная дыра оказалась прямо под ногами. Артур невольно вскрикнул, Катрина вцепилась ему в плечо и судорожно осмотрелась. Вроде они не падали, спасибо и на этом. И чёрная дыра — вовсе не чёрная дыра, а какое-то устройство. Механизм медленно открывался: оттуда лился свет. Катрина отвела взгляд. Ослепнуть совсем не хотелось.

Рядом с «чёрной дырой» Катрина заметила зелёную планету, которая совершенно не походила на Землю. Где они вообще? Она повернулась к Артуру, всему бледному, как лист бумаги.

— Это Олимп, да? — шёпотом спросил он богов. Смотрел он на Трития, но ответил ему Секунда:

— Правильно! Перед вами планета собраний, Китуа. Это нейтральная территория для богов. За ней мы установили и другие планеты, по одной на каждого из нас. Не считая Китуи, их семь. Последняя из них, Кифа, принадлежит седьмой богини, которая…

— Умерла из-за вашего вмешательства, да? — закончила за него Катрина. Ей уже надоело его слушать. — Конечно, экскурсия по Олимпу очень интересная, но мы хотим домой. Да, Артур?

Артур неохотно кивнул. Ну, конечно, ему нравился весь этот спектакль с экскурсией. Но Катрина чувствовала, что ещё немного, и начнёт кричать от злости. Секунда резко замолчал и уставился на Трития. Тот закатил глаза, прокашлялся и обратился к ним:

— Есть одна проблема. Мы не можем вас вернуть домой сейчас. Не потому что не хотим. Прохождение через трещину и пребывание в храме Гепты на вас повлияло. Вы этого влияние пока не замечаете, но стоит вам вернуться на Землю, как ваша магия может выйти из-под контроля. И в этот раз я вас спасти не смогу.

Понятно, почему Секунда не хотел это проговаривать сам. Катрина бы ему не поверила. А Тритию незачем держать их здесь, во многих километрах от дома. Да и говорил он говорил всё так, будто читал инструкцию, а не сообщал плохие новости.

— В этот раз? — переспросил Артур.

— Взрыв в Атрополе 4 апреля. Должен был вас превратить в пепел. Я перенаправил часть магии, чтобы никто не умер. Можете не благодарить, — тем же несколько монотонным голосом ответил Тритий.

Артур притих и посмотрел на Катрину. Никогда она не видела его глаза настолько большими. Катрина не знала, что думать. Если верить Тритию, он им спас жизнь тогда. Но понятно, для чего: у него свои планы на них.

— В любом случае… — Секунда встрял в разговор. — Тритий говорит правду. Я не могу рисковать вашей планетой. Если что, Катрина, твоему отцу я сказал, что спрятал вас двоих от рубров.

— Он знает? — прямо спросила она.

На лице Секунда появилась улыбка. Он ответил:

— Про то, кто я? Да. Единственный на двух планетах. Случайно получилось. Проговорился много лет назад, надеялся, что он забудет. А он не забыл! Наверное, меня просто невозможно забыть!

На последней фразе он рассмеялся, от чего Тритий закатил глаза. Катрина не хотела себе в этом признаваться, но она нашла себе нового любимого бога. Даже если он и по сути её враг.

«Получается, всё это время отец знал? Ну и разговор у нас с ним будет, когда я вернусь, конечно», — подумала Катрина.

Пейзаж тем временем снова изменился. Теперь под их ногами была твёрдая земля. Они оказались посреди тропического леса, прямо под огромными деревьями, закрывающими их от яркого солнечного света. Катрина не стала думать, каким образом эта планета вообще была такой яркой, если белая звезда Олимпа была постоянна скрыта за «чёрной дырой». Зато этот вопрос задал Артур. Тритий пояснил:

— «Чёрная дыра» — устройство для сбора энергии звезды и продления её жизни. Этой звезды уже многие миллиарды лет, хотя обычно жизнь таких объектов не превышает нескольких миллионов лет. Вообще, устройство закрывается раз в несколько дней, вы вышли как раз в этот момент.

— Есть и третье применение, — встрял в разговор Секунда. Тритий посмотрел на него так, будто хотел испепелить лазером, и он сразу замолчал. Катрине эта сцена показалась очень знакомой: также на Секунду смотрел отец, когда он делал что-то не так.

— В любом случае… — снова сменил тему второй бог. — Добро пожаловать на Китую.

Он щёлкнул пальцами, и все четверо оказались около небольшого здания. Выглядело оно странно, но не так, как храм Гепты. Здесь была другая архитектура, вдохновлённая, как поняла Катрина, природой вокруг. Казалось, что дом находился в стволе дерева, на нём также виднелись жилы, а по ним бежали разноцветные магические потоки. Входную дверь было практически не видно, но Катрина сумела её разглядеть, когда они подошли поближе.

— Я просил Шесть сделать что-то в стиле вашей цивилизации, но меня не послушались. Как обычно. Надеюсь, это вас несильно смущает, — несколько разочарованно сказал Тритий.

Хижина была больше внутри, чем снаружи. Это был целый небольшой дом в три этажа. На верхнем располагались гостиная и кухня, на самом нижнем — спальня. Посередине же был самый широкий этаж, он находился, кажется, прямо под землёй. Здесь были и игровые приставки, и телевизор, и библиотека, и кабинеты. Только интернета не было, а все фильмы были старыми. Часть из них — вообще на инопланетном языке. Понятно, какой рыжеволосый бог занимался подбором. Тритий объяснил это совершенно просто: в хижине через магические потоки проведён земной интернет. Связи, однако, не было, как и выхода в социальные сети. Сообщения не отправлялись (Катрина попробовала написать отцу сразу же и была разочарована). Боги знали, что Артур и Катрина захотят с кем-то связаться, и потому решили сразу им помешать.

Одна из комнат на втором этаже была идентична кабинету Захарии Роджерса на Земле. Разве что выглядела больше. Секунда даже сел в своё кресло и сложил руки домиком, как любил делать, когда говорил что-то серьёзное. Тритий садиться не стал, а просто встал у стены. Катрина и Артур же сели рядом на диване.

— Я расскажу вам про нашу самую большую ошибку, — начал говорить Секунда. — Наш враг это уже упоминал, не правда ли?

Катрина зря надеялась, что её лицо ничего не выдавало: он всё понял. Он всегда всё понимал по одному взгляду.

— Так и думал. Многие миллиарды лет назад, когда ваша планета была безжизненным камнем, существовало другое человечество. Седьмое по счёту с Большого взрыва. У него были свои проблемы, и мы решили, что не можем оставить тех людей как есть. Поэтому мы вмешались. Все шестеро. Давали советы политикам, учёным, общественным деятелям. В итоге наше вмешательство привело к тому, что седьмой бог, то есть, бог седьмой цивилизации, не смог существовать. Цикл перерождений, дети мои, не так прост. Исход седьмого мира его нарушила, а мы даже не заметили.

— Как именно нарушила? — спросил Артур.

Секунда долго молчал, а потом посмотрел на Трития. Тот пожал плечами и качнул головой, мол «сам решай, рассказывать им или нет». На лице второго бога отразилась боль. Ему не хотелось вспоминать прошлые ошибки. Следующие слова он произнёс шёпотом:

— Люди злятся, когда узнают, как на самом деле появляются боги. Чтобы завершить цикл перерождений, Вселенная ставит исток и исход, первого и последнего человека в такие ситуации, чтобы они… стали причиной смерти друг друга. В прошлом мире исход избежала смерти от рук истока, что и убило Гепту. В этом мире мы… я этого не допущу. Восьмой бог появится на свет, хотите вы того или нет.

В комнате воцарилась полная тишина. Звук будто перестал проникать сквозь воздух. Так вот что значило то странное «боги вас хотят убить». Не хотят. Им это ни к чему. Им нужно, чтобы Катрина избавилась от одного из самых близких их людей. И чтобы он сделал то же самое.

— Я не хотел вам рассказывать этого, пока не придёт время, — признался Секунда. — Но теперь вы знаете всю правду. Надеюсь, вам стало проще.

Даже без улыбки на лице он умел издеваться. Катрина хотела встать и высказать ему всё, но Артур сжал её руку.

— Я не могу сказать, когда настанет этот момент, — продолжил второй бог. — Может быть, через месяц, а может и через семьдесят лет. Но вы станете причиной смерти друг друга, напрямую или косвенно. Сейчас можете не думать об этом. Ваша задача — сидеть тихо и не высовываться. Магию не применяйте, иначе взорвёте хижину. Через неделю я вас заберу. Если не я, то Тритий или Шесть. Это место спрятано, так что другие боги не должны найти вас. Если же найдут, можете всю вину за ваше нахождение здесь свалить на меня, меня всё равно пол-Олимпа ненавидит.

Не дожидаясь ответа от них, Секунда исчез. Тритий подошёл к ним. Выглядел он отстранённо, но раздражённо.

— Не знаю, кто с вами говорил, но не верьте им. Мы не плохие и не хорошие. Наша цель — спасти Вселенную. И без вас, люди, у нас это не выйдет, — сказал он.

Затем осмотрел помещение, остановил взгляд на браслете Артура и добавил:

— Меня вы не знаете, вы видели только Секунду. Сюда вас перенёс он. Бывайте.

С этими словами третий бог тоже исчез. В комнате снова стало тихо.

Так Катрина и Артур сидели четверть часа, то и дело обмениваясь испуганными взглядами. В голове вопросы копошились как тараканы, но чем больше времени проходило, тем меньше Катрина понимала, с чем вообще они столкнулись. Она резко встала с дивана, не в силах дольше сидеть неподвижно, кругом обошла комнату и глубоко выдохнула.

— Над нами шутят что ли? — спросила она.

Артур пожал плечами:

— Если и шутят, то несмешно. Кто делает шутки такими запутанными?

Катрина не стала ничего говорить, а просто выразительно посмотрела на Артура. Он понял её сразу и рассмеялся.

— Неправда, мои проще! — возмутился он.

Хотя бы получилось разрядить обстановку. Голова раскалывалась, несмотря на то что они находились за многие миллионы километров от храма Гепты с его магическими аномалиями. Артур выглядел не лучше.

На Китуе стоял жаркий полдень, но не такой, как в Лахесе. Они будто оказались посреди пустыни в зимней одежде. Спасал от жары только кондиционер. «Могли бы и нормальные условия на планете сделать, раз уж всё равно сослали нас сюда», — раздражённо подумала Катрина. Она нашла пульт от кондиционера, на удивление, не на инопланетном языке, и сделала поток воздуха посильнее.

Спустя несколько минут бесцельного хождения по хижине они нашли гостиную на верхнем этаже с огромным телевизором, диваном и двумя креслами. Было решено найти фильм и отвлечься хоть бы на полтора часа. В медиатеке телевизора Артур нашёл какое-то старое кино, чтобы они посмотрели вместе, но сам отрубился минут через десять на её коленях. Как он так быстро засыпал? Катрина осторожно встала, нашла в шкафу плед, укрыла Артура, и вышла из комнаты, чтобы его случайно не разбудить.

Помимо гостиной, на этом этаже была кухня с полном холодильником. Но Катрина совсем не хотела есть: переживания отбили аппетит. Она спустилась на самый нижний этаж. На первом этаже была одна спальная, огромная, а также две ванные комнаты по обе стороны от неё. Конечно же, первым делом Катрина исследовала спальную. Такой большой кровати она никогда не видела. На ней спокойно могли поместиться человек десять, и ещё бы осталось место для толстого кота. Над кроватью висел кондиционер, который она тоже выкрутила на полную мощность. В шкафу по левую сторону от кровати Катрина нашла несколько комплектов постельного белья, халаты для ванной, а также пижамы на любой вкус и цвет. «Явно обстановкой этого места занимался дя… Секунда», — подумала она. Даже в мыслях Катрина старалась больше не думать об этом челов… в смысле, боге, как своём близком. Тяжело. С одной стороны, она злилась. С другой, она не могла всё ещё поверить, что её воспитывал один из жителей Олимпа. На руке она заметила браслет Второй тропы. Катрина вспомнила, что именно эту тропу посоветовал ей дядя. Теперь понятно, почему. Она сняла браслет и положила его в шкаф. Больше ей он не понадобится.

Катрина решила проверить кровать самым простым способом: лечь на неё. Зря. Она оказалась очень удобной. В матрасе можно было утонуть. На секунду она прикрыла глаза. Сон впервые пришёл так быстро.

Клаус беспокойно ходил по квартире и смотрел на часы, чьи стрелки совсем не хотели сдвигаться с места. Только секундная лениво плыла по циферблату со скоростью самой медленной черепахи в мире. В руках — телефон, старая модель, без навороченных функций. Да и зачем, если эта звонилка выполняла всё, что ему нужно, например, раз в секунду обновляла диалог с… Неважно. Он ждал ответа, но собеседник так и не хотел выходить на связь. Собственными руками Клаус пытался разрушить свою жизнь, а ему в этом даже не хотели помогать? Он знал, что пожалеет об этом. Он знал, что не выдержит даже одного её разочарованного взгляда. Но ему придётся принести себя в жертву, если он хочет хоть что-то сохранить. Выбора не было.

Наконец, телефон завибрировал, и на экране высветилось сообщение. Прочитать Клаус его не смог: он начал задыхаться и потерял сознание. А потом — пустота, окружённая пурпурными завихрениями магии. Она несла его по широкому туннелю, у которого не было видно ни стен, ни конца. Хотелось навсегда закрыть глаза и растворится в воздухе, превратившись в поток магии. И больше никогда ни о чём не беспокоиться. Тишина…

Длилась недолго. В конце туннеля появилось ослепительно белое сияние, от которого у него заболели глаза. И вообще всё тело. Река магии резко понеслась вперёд, будто приближаясь к водопаду. Клаус пытался удержаться, схватиться хоть за дно, хоть за берег. Он не хотел обратно, но кто его спрашивал? Всё поле зрения застелило белым.

Катрина проснулась в холодном поту и застонала от боли. Сердце билось так, что должно было вот-вот покинуть грудную клетку. На лбу выступил пот. Глубокий вдох, глубокий выдох, и через несколько мгновений она вспомнила, где находится. Абстрактные кошмары вернулись. Катрина и забыла, насколько их ненавидела. Ладно бы она понимала, что во сне происходило, но когда накладывалось несколько событий из прошлой жизни, да ещё в придачу и вихрь эмоций, разобраться было практически невозможно. Но она решила попытаться хотя бы раз, поэтому села на кровати и принялась вспоминать все детали. На удивление, ответ пришёл просто:

«Два воспоминания перемешались в один сон. Первое — какое-то сообщение. Второе — смерть, очевидно, хотя тюрьмы вокруг не было. И ещё что-то. Переход между жизнями? Разве его можно вспомнить?»

И так легко кошмар перестал быть страшным. За слоями абстракции скрывался потаённый смысл, который Катрина отковыряла слой за слоем. Но истинный смысл всё равно ей был непонятен. Почему сон начинался с какого-то сообщения? Кому? И о чём писал Клаус?

Катрина посмотрела на часы. Оказалось, она проспала от силы часа четыре. По-хорошему, ей надо было лечь обратно, но сна уже ни в одном глазу. Точно, ещё один побочный эффект «клаусовских» кошмаров. Вот обязательно ей было в прошлой жизни иметь столько проблем, чтобы от них терять сон даже в нынешней? У Артура таких проблем не было!

Его она в гостиной не нашла, и сначала испугалась, что его украли. Но он просто сидел в библиотеке на втором этаже и корпел над книгами. Катрина тихо подошла к столу, и он вздрогнул, наконец увидев её.

— Я думал, ты спишь! — воскликнул он.

Катрина пожала плечами и ответила, что ей не спится. Про кошмары умолчала. Опять по привычке. Потом скажет.

— Смотри, что я нашёл, — Артур поднял книгу, чтобы показать её обложку, на которой золотыми буквами было набрано «История Вселенной». — Её я заберу на Землю.

— А учёные поверят тому, что там написано? И что там вообще?

Теперь плечами пожал уже Артур. Затем он пересказал Катрине, что вычитал. В книге подтверждались самые дикие теории происхождения Вселенной, которые даже никто и не выдвигал, а если и выдвигал, то этих людей считали сумасшедшими конспирологами. «Вселенная была создана максимум 20 миллиардов лет назад», — к такому выводу пришли археологи и геологии после анализа структуры планеты. С этим всегда спорили астрономы: по расположение звёзд не сходилось с их предсказаниями и с записями из архивов. Но это было не так. С начала Вселенной прошло гораздо больше времени, чем думали на Земле. Их мир старше. На более чем 95 миллиардов лет старше. Катрина нахмурилась и отметила вслух:

— Если Вселенной более ста миллиардов лет, то мы, значит, должны уже наблюдать конец света. Там, большое сжатие, например. Или тепловую смерть.

— Или большой разрыв. Например, пространственно-временной, — закончил Артур её мысль.

Катрина побледнела. Даже представить такую смерть Вселенной сложно. И это… им нужно остановить? Артур перелистнул обратно на форзац, где было набрано: «Между богами случилась война, которая навсегда вас изменила, дети восьмой цивилизации. Если вы читаете эти строки, значит, скоро всё решится. Прошу, сделайте правильный выбор». В конце заметки стояла цифра 3, красноречиво намекая на автора.

Прежде чем Катрина успела дочитать, Артур захлопнул книгу прямо у неё перед носом, от чего она вздрогнула.

— Мы ведь не можем здесь остаться на неделю? Когда нашей планете угрожает опасность? — дрожащим голосом сказал он.

Катрина выдавила из себя улыбку. Он был прав. Нужно было прекратить слушать врагов, и выбираться из их ловушки.

— Я уверена, что они соврали про магию. Им просто нужно оставить нас здесь, чтобы что-то сделать на Земле, — предположила она. — Но я не знаю, как мы можем вернуться. Не то что бы отсюда есть космические корабли прямиком до Лахесы.

Артур недовольно хмыкнул и отвёл взгляд. А затем шёпотом предложил:

— Что, если нам исследовать Китую? Завтра, например. Может быть, мы что-нибудь найдём.

— Хорошо, — сразу же ответила Катрина. Она хотела предложить то же самое, но Артур её опередил.

Осталось только приготовить всё для возвращения на Землю, чем они занимались весь оставшийся день. К «развлечениям», оставленными богами, они даже не притронулись. Вместе они расписали все возможные ситуации, которые могут произойти во время похода, и их решения. Артур задавал вопрос, Катрина расписывала ответ. Всё-таки, из них складывалась хорошая команда, что не могло её не радовать

Весь день Катрина думала о том, насколько же сильно поменялась их жизнь. Если бы ей кто-то полгода назад сказал, что они встретят богов, а потом пойдут на их планете на «свидание»-исследовательскую миссию, она бы не поверила. Что дальше? Убийство бога? Создание новой планеты? Путешествия во времени? Возможности были бесконечными, а Катрина чувствовала, что совсем разучилась удивляться. Она была готова ко всему, лишь бы в конце у неё была спокойная жизнь в домике за городом. В нормальном государстве. Вместе с Артуром, конечно.

Примечания:

Факт о богах: все проблемы валят на Секунду. Он только за.

P. S. После этой главы можно прочитать небольшой приквельный рассказ «Вор памяти» (https://fanfics.me/fic192141). Там раскрываются некоторые подробности знакомства Секунды и его второго любимого человека на Земле :З

— Вода, перекус, зарядные устройства… — Катрина монотонно зачитывала список вещей, который они сложили для похода. Артур проверял всё собранное и уверенно кивал ей. В шкафах они откопали два довольно вместительных рюкзака, сделанных из чёрного кожзама. Не лучший вариант для похода, но и это сойдёт. Выглядели они как новые. Артур долго размышлял, для чего вообще было сделано это место. Здесь было много вещей, которыми боги вряд ли когда-либо воспользуются. Катрина наставила, что хижину построил Секунда специально для них, но не мог же он знать, что они на неделю застрянут на Олимпе, потому что провалятся в пространственно-временную трещину? Напрашивался вывод, что кто-то из богов умел предсказывать будущее. Секунда сам говорил, что магия — способность совершать невозможное. Но тогда зачем он и Тритий их искали по всей Вселенной? Почему они сразу не знали, где Катрина, где он? «Могли и знать, просто меня убедить в обратном», — подумал Артур.

— Всё на месте, — подытожил он, когда Катрина дошла до конца списка. Пока они собрали всё, настал уже вечер следующего дня. Они решили выдвинуться поздно вечером, когда свет белого солнца не доходил до планеты собраний, и сверху их было разглядеть не так просто. Артур даже не хотел думать, что что боги вполне могли их обнаружить с помощью инфракрасного излучения. Всё равно его без магии не получится. Оставалось надеяться, что никто не будет проверять Китую в такой поздний час, и боги заняты, например, наблюдением за Землёй и Марсом.

В перерывах между сборами Артур нашёл ещё одну книгу про войну богов. Его бог-покровитель в свободное время, оказывается, любил писать научные труды просто ради развлечения. Вряд ли кому-то из других богов было интересно читать, что писал третий бог, поэтому на полях трудов он не сдерживался и оставлял много заметок, пояснительных или просто эмоциональных. В одних третий бог жаловался, что остальные постоянно ссорятся вместо того, чтобы искать решение проблем. В других он злится уже на себя за то, что позволил вообще всё довести до войны на Олимпе. Артур видел в этих рассуждениях что-то знакомое, что-то человеческое. Всё же религия не совсем правильно интерпретировала богов, несмотря на то что доля правды в них присутствовала. Жаль, не получится подойти к настоятелю главного храма Трития с этой книжкой в руке и рассказать всё, что Артур здесь увидел. Ему попросту не поверят, скажут, что он сошёл с ума. Недалеко от правды.

Артуру уже не терпелось увидеть знакомые пейзажи, а не эти четыре стены с причудливыми устройствами и механизмами. Дом на него давил, и он не мог избавится от странного ощущения в голове. Как дежавю, только хуже в разы, потому что это чувство раскалывало голову надвое от боли. Стоило ему отвлечься, задуматься на мгновение, как сразу начинались галлюцинации, будто его разум соединялся со Вселенной. В одном секторе две чёрные дыры наконец закончили свой танец вокруг друг друга и слились воедино, и волны их слияния прошли через весь мир, через его тело. Кожей Артур ощущал изменения магических потоков, от чего голова кружилась.

— Китуа вызывает Артура! — Катрина подошла к нему и легонько тронула за плечо. Это его сразу привело в чувство. Оказывается, он полминуты стоял и смотрел в стену.

Лучше бы что-то из прошлой жизни вспоминал. Артур подозревал, что его «видения» связаны с его статусом как «исхода». После него (в теории) больше никаких перерождений, и сознание к этому готовилось заранее. Таблетки от головной боли такое не исправят. Катрина выглядела обеспокоенной. Когда же Артур рассказал про то, что видит, она начала переживать ещё сильнее.

— Если ты не в порядке, мы можем пойти завтра! — настаивала она. Артур каждый раз качал головой, когда она пыталась его уложить обратно в кровать. Ещё он заставит её укладывать два рюкзака в одиночестве! Обойдётся. Тем более, ей тоже было плохо, и Артур это прекрасно понимал. Всю ночь она ворочалась и то и дело просыпалась от кошмаров. Он притворялся, что спит, но на самом деле всё замечал. Когда ей было плохо, её глаза начинали бегать по сторонам, будто в поисках потаённого решения. И тут ещё он со своими проблемами. Как бы всё не закончилось тем, что они оба просто не смогут встать с кровати от вечных мигреней. Вот так просто рубры закроют для себя проблему пурпурных магов. Даже делать ничего не придётся. Из-за попыток Катрины уложить его в кровать и укрыть одеялом они вышли на час позже запланированного, и то только когда он выпил четыре кружки чёрного чая с лимоном, выпил горсть таблеток обезболивающего и соврал Катрине, что теперь у него ничего не болело.

Ночная Китуа встретила их безразлично. Несмотря на богатую растительность вокруг, они ничего не слышали. Даже листья не шелестели. Ничего не стрекотало, не ухало. Пейзаж казался мертвей марсианского за куполом. Внутри всё сжалось от ужаса. Казалось, вон там в кустах притаились боги, которые вот-вот их поймают. И что-нибудь с ними сделают. Может, превратят в мух? Навсегда?

Однако на горизонте успокаивающе пусто. Через шаг, два, пять, десять, тысячу никто так и не появился, несмотря на то, что их магический след бог мог бы обнаружить очень просто: они не могли себя скрыть при помощи магии, так как всё-таки переживали по поводу предупреждения богов.

Не считая отсутствия звуков, пейзаж вокруг до боли в груди напоминал земной. Только если не смотреть направо: там Артур увидел светящийся грибной лес. Прежде чем он успел затащить Катрину туда, в другой стороне они заметили круглую постройку. Туда-то они и направились. Здание оказалось дальше, чем они думали. Гораздо дальше.

— Знаешь, я видела такие пейзажи, когда читала про равнины Восточного Аквилона, — вдруг начала Катрина, пока они шли к зданию. — Прямо один в один. Может, дядя с нашей планеты рисовал?

— Больших грибов на Земле точно нет. И на Марсе, — ответил Артур, опять обернувшись в сторону грибного леса, который почему-то стал ближе, хотя они шли вообще в другую сторону.

— Значит, надо их посадить! Когда мы вернёмся.

Катрина тихо посмеялась с собственной шутки.

— А если мы не вернёмся? — сказал себе под нос он, надеясь, что Катрина не услышит. К сожалению, услышала. Они остановились.

Катрина долго молчала, опустив голову, будто не думала над его неудачным вопросом, а рассматривала ярко-изумрудную траву, которой на Китуе было покрыто всё. Мимо пролетели разноцветные птицы, похожие на красно-зелёных попугаев. Разве что эти «попугаи» очень громко каркали. Рассмотреть их окраску Артур смог из-за светящихся грибов, которые теперь были гораздо ближе: ночь вообще перестала походить на таковую. Птицы приземлились на дереве рядом и стали наблюдать за ними сверху с таким интересом, которого обычно у представителей их вида не бывает. Артур отвёл взгляд от Катрины и решил рассмотреть попугаев. Завязалась игра в гляделки. Артур её с позором проиграл и готов был поклясться, что услышал птичий смех, когда моргнул.

— Мы должны верить, что вернёмся, — наконец, ответила Катрина и тяжело вздохнула. Она повернулась к нему и только тогда увидела, что с ними рядом откуда-то взялся старый морщинистый дуб, от которого Артур почему-то не отводил взгляд. На ветке уже ничего не было.

— Но ведь мы можем и не вернуться. И что тогда?

— Артур, нет, — отрезала она. — Я отказываюсь об этом думать. Мы вернёмся.

Катрина говорила с такой уверенностью, что Артур ей сразу же поверил. Она была готова разрушить всю солнечную систему, если мир не сделает так, как она хочет. И, судя по её взгляду, она не блефовала, поэтому Артур решил не говорить ей, что даже опытному пурпурному магу вроде неё это было ни под силу. Побоялся, что его сожгут на месте.

Они двинулись дальше, но храм так и не приблизился к ним. Наоборот, он становился всё меньше и меньше, пока и вовсе не превратился в точку на горизонте. Грибной лес же, наоборот, стал гораздо ближе, и теперь Артур мог разглядеть нижнюю часть огромных шапок, которая совсем не светилась, в отличие от флуоресцентного верха. Катрина взяла его за руку, и они пошли через лес напрямик, не останавливаясь, чтобы насладиться пейзажем.

— Мы заблудились, — заключил Артур.

— Нестрашно, — ответила Катрина. — Начнём отсюда, а потом исследуем круглое здание.

С этими словами она быстрым шагам направилось вглубь леса, и Артур еле за ней поспевал. Несмотря на разницу в росте, она ходила быстрее.

— Впереди что-то есть, видишь? — она показала свободной рукой куда-то за грибы. Артуру пришлось прищуриться, чтобы хоть что-то рассмотреть. Серое пятно приобрело очертания здания с круглыми стенами. Как у того здания на холме. Артур не поверил своим глазам, и ещё раз вгляделся вдаль. Это оно и было! Ландшафт планеты их каким-то образом обманул.

Вокруг — ни души. Даже странные птицы исчезли. Только высокие грибы со светящимися шляпами, которые отбрасывали на землю служили маяками в непроходимой тьме инопланетного пейзажа. В промежутках между шляпами виднелось ночное небо со скоплениями звёзд. Тишина навалилась на Артура пеленой, тишина оглушающая, какой невозможно было достичь даже в комнате сенсорной депривации. Через пару мгновений он начал слышать стук своего сердца и даже течение крови по венам и артериям. Воздуха стало не хватать, и сознание погасло.

Наконец, самое важное исследование в её жизни было закончено. Вот он, прорыв. Сколько Адель искала решение? Несколько месяцев? Другие бы не справились и за несколько лет. И то уже поздно. Клаус уже мёртв. Технически, Вселенная вполне может засчитать его смерть на её счёт. Технически, она уже проиграла. Технически, то, что она делает, ей не понадобится. В этой жизни. Адель посмотрела на бумажный календарь на столе. 5 февраля 282 г. Впервые за месяцы со смерти Клауса в сердце затеплилась надежда. Она оставила записи на столе: всё равно исследование уже отправлено в печать. Она не проиграет богам.

Артур очнулся уже на земле. Голова всё кружилась, его чуть ли не вырвало от боли. Но приступ прошёл также быстро, как появился. Катрина положила руку ему на лоб и недовольно цокнула языком. Неужели ещё и температура? Какой инопланетный вирус он успел подцепить?

— Мы возвращаемся, и точка. Ты не в состоянии продолжать. Встать сможешь? — сказала она.

Говорить не хотелось: горло тоже болело. Поэтому Артур просто кивнул и еле как заставил себя подняться. Ноги как ватные, но ходить он мог. Сейчас бы ему применить зелёную магию, чтобы унять боль, но опасно. Придётся терпеть.

Позади внезапно раздался незнакомый голос:

— И что люди забыли на планете собраний, м?

Они синхронно обернулись и увидели перед собой девушку с ними одного возраста. На ней были чёрный комбинезон размера на два больше нужного и белая футболка. Глаза, конечно же, пурпурные. Их нашли. Катрина схватила Артура за руку, чтобы приготовиться к побегу. Заметив испуг на их лицах, девушка рассмеялась:

— Вы думаете обогнать меня? Интересные, вы, конечно.

И ещё одна богиня, которую Артур узнал по иконам. Это Фив, пятая богиня, покровительница инженеров и механиков. А если это она, то значит, у них большие проблемы: пятая и четвёртая богини практически всегда были вместе. Столкнуться с Квадрой ещё страшнее: практически все истории про «божественные наказания» начинались с того, что кто-то рассердил именно её. Самая жестокая и непреклонная из богов. Олимп был бы совсем другим местом под её руководством.

Они ринулись в другую сторону от Фив. Бесполезно. Она снова им перегородила дорогу и заставила застыть на месте щелчком пальцев.

— Вы никуда не пойдёте, пока вы не ответите на мои вопросы, — сказала она. — И пока не придёт Квадра. Она вас отправит домой. Людям не место здесь.

Богиня звучала несколько самодовольно, как чересчур уверенный в себе подросток. Она скрестила руки на груди и мерила их взглядом, как обычно мясник смотрит на корову, пытаясь понять, из какой части тела вырезка будет самой вкусной и изысканной. Артуру стало не по себе. Они с Катриной продолжали молчать и крепко держаться за руки. Фив не представляла большой опасности сама по себе: пятая богиня редко во что вмешивалась. Да и судя по книге Трития, которую он просмотрел в хижине, даже во время «войны богов» она заняла нейтральную сторону. А вот её «наставница»… Как только она узнает, кто их разместил в этой хижине, проблем не миновать. Нужно вырываться. Но как?

У Катрины возникла такая же мысль, и долго она не думала: просто применила противоположную магию. Не сработало. Заклинание Фив не спало, зато она увидела цвет её глаз.

— Пурпурный? Каким образом? У вас там в восьмом мире магия есть? — удивлённо спросила она. Артур порадовался, что пятая явно не поняла, что сейчас хотела сделать Катрина. Она обошла их кругами, то и дело издавая какие-то восторженные звуки, будто смотрела не на людей, а на лабораторных крыс.

Наконец, она снова щёлкнула пальцами и отпустила их. А затем сказала:

— Итак, вы мне скажете, что исток и исход восьмого мира делают за многие световые годы от восьмого мира? Кто вас сюда перенёс?

Прежде чем Катрина успела ей ответить, Фив приставила палец к её рту и продолжила говорить:

— А, не надо, я всё поняла. Этот след ни с чем не спутаешь. Он… Он вернулся. Отвратительно. Сначала убивает Гепту, а теперь ещё и на восьмого позарился? А это что за след… Ой, ой, а вот это плохо. Квадра расстроится…

Фив не сводила с них глаз. Убежать невозможно: как только они попытаются, она снова их заморозит. Артур судорожно выдохнул и решил объяснить ей ситуацию. Начиная разрывов в пространстве-времени и заканчивая тем, что им нельзя покидать эту планету ещё шесть дней. Про все рассказы от Секунды и Трития он, однако, умолчал, подозревая, что этого людям на самом деле знать не положено, даже таким важным, как он и Катрина. Судя по тому, как пятая богиня нахмурилась, она не поверила Артуру ни на слово.

— То есть, Китую взрывать можно, а Землю-8 нет? Этот Секунда опять за своё. Носится с планетой Прима как с писаной торбой, — недовольно фыркнула она. — Оставайтесь на месте, малыши, и не двигайтесь. Я попробую устранить аномалию. На Олимпе вам не место. Ещё успеете тут побывать. Ну, косвенно, конечно, но неважно.

Артур вскрикнул от боли и снова чуть не потерял сознание. В этот раз обошлось: он просто упал. И даже смог заново встать. Катрина сжала челюсть: она тоже почувствовала, как от неё что-то оторвали.

— Больно, да? Простите, не делала этого уже несколько миллиардов лет. Но аномалия теперь с вас сползла. Удивительно, что Секунда и Тритий сами этого не сделали.

Послышалось шуршание, на которое Фив обернулась. Катрина сразу поняла, что к чему, и схватила Артура за руку. Вместе они ринулась прочь от пятой богини. Он еле поспевал за ней и несколько раз чуть не упал. Вокруг появилась фиолетовая аура, которая ускоряла их, и голубая, которая помогала не падать. Артур тоже развернул заклинание, чтобы помочь Катрине. Ничего, спасибо Фив, и правда не взорвалось.

На этот раз их не заморозили, и пятая богиня за ними тоже не последовала. Почему? Артур подозревал, что Фив и Квадра сейчас обменивались информацией, и вот-вот кинутся за ними в погоню. Если это так, то теперь их преследовали две очень злые богини, которые явно были не рады их неповиновению.

До хижины они не добегут: Квадра и Фив их явно нагонят. Зато здание, из-за которого у Артура и случился припадок, было прямо перед носом. Туда они и влетели на полной скорости. Дверь за ними захлопнулась, и на чистом адреналине Артур вспомнил голубое заклинание, которое не позволяло никому приблизиться к выбранной точке более чем на пять метров. Явно одно из изобретений Адель, которое прорвалось через амнезийный барьер. Он применил его на дверь. Конечно, никакое человеческое заклинание не остановит бога, но позволит им выиграть время.

Они всё продолжали бежать, вниз и вниз, так и рискуя свернуть голову. И только когда они достигли самого дна здания, Катрина остановилась. Артур по инерции упал лицом вниз и проехался по полу. Ноги заболели, причём боль была знакомой. Электрические заряды будто отдавались в икры. Сердце бешено билось и всё не хотело успокаиваться. Он тяжело дышал, воздуха не хватало снова. Но сознание на месте. Катрина положила руку ему на грудь и зелёным заклинанием залечила раны. Полегчало. Он сбивчивым голосом поблагодарил её и сел, чтобы осмотреться.

Внутри здания боги разбили настоящую поляну с ухоженным газоном и мелкими пурпурными цветами. Под яркими голубыми лампами они светились. Артур сорвал один из любопытства, но тот сразу же погас. Больше цветы он решил не трогать, просто запомнить пейзаж. Стены во внутреннем саду были сложены из цельного белого мрамора с чёрными разводами. Он встал и подошёл к стене. Комната оказалась огромной. Артур заметил двери в другие помещения. Куда-то туда на разведку пошла Катрина. Несколько раз он обошёл комнату, прежде чем окончательно заключил, что здание внутри в несколько раз больше, чем им показалось снаружи. Оно было построено при помощи таких же технологий, как и хижина, откуда они пришли. И архитектура была похожей: кто бы ни строил этот место, он решил сделать из этих двух зданий ансамбль. Может быть, так выглядели все дома во втором мире, и Секунда решил привнести частичку своей планеты сюда?

Он нашёл Катрину в соседнем помещении, которое было ещё больше внутреннего сада. Эта комната была построена в форме полусферы, разделённой на восемь одинаковых секторов. В их широкой части пол выложили из чёрных плит. Артур попробовал встать на одну из них. Ничего не произошло, хотя он надеялся, что, может быть, зажгутся символы на узкой части сектора, выложенной из гранита. Но увы. Светового шоу не намечалось. Зато он заметил полупрозрачные провода, тянувшиеся из-под плит на полу по стенам и к центру потолка, где исчезали в небольшом отверстии. На потолке тоже были какие-то символы, походившие на руны из фантастических книжек.

Стояла мёртвая тишина, которую нарушали только звуки их шагов. Артур старался ходить тихо, боясь, что вот-вот их поймают боги. Но ни Фив, ни Квадра так и не появились. Заклинание пока что работало. А дальше? Артур не знал. Об этом лучше не думать.

— Какая-то машина, — сказала Катрина через всё помещение. Пока Артур разглядывал потолок, она успела перебежать на противоположный сектор. Она обошла все чёрные плиты по кругу, но никакой реакции не последовало. То же самое сделал Артур. На стенах он заметил выгравированные символы, которые шли в порядке возрастания. Вот одна черта, вот к ней пририсована вторая, а вот символ с четырьмя чёрточками и четырьмя точками. Догадаться было несложно: это были цифры, от одного до восьми. Артур быстро нашёл восьмой сектор и задержался на нём. Может быть, если он «исход восьмого мира», то он сможет заставить этот механизм работать? Артур попробовал активировать механизм смесью фиолетовой и красной магии. Не сработало. Только заболела голова от перенапряжения. На подкорке подсознания возник розовый расплывчатый образ, мягкий голос и пурпурные глаза. Где-то он его уже видел. В ушах начало шуметь. Артур охнул от резко боли и опёрся на стену, чтобы не упасть.

Катрина подбежала к нему, заметив, что ему стало плохо. После зелёного заклинания опять полегчало. Она выглядела устало. Её лицо было бледным как лист бумаги, и на нём выделялись огромные чёрные мешки под глазами и несколько нездоровый румянец. Кажется, злой космический вирус перекинулся и на неё.

— Тебе нужно лечь, — сказала Катрина.

— Не думаю, что здесь есть кровати, — выдавил он хриплым голосом. И сразу же закашлялся. Только сейчас он понял, что воздух в «святилище» (так он окрестил эту комнату) был спёртым.

— Что за… — вырвалось у Катрины, когда она посмотрела на стену за ним.

Артур тоже повернулся. Восьмёрка светилась! Слабо, но светилась пурпурным, будто вобрала его магию. Плитка под ногами тоже поменяла цвет на тёмно-пурпурный.

— Нам лучше отойти, — сказал он. Катрина отвела его на гранитную часть пола. Символ светился ещё несколько секунд, но затем погас.

Послышалось жужжание, будто механизм за пределами комнаты пытался использовать вобранную магию, чтобы запуститься. Но её явно было слишком мало: провод над восьмым сектором оставался таким же полупрозрачным. Артур предположил, что для запуска комнаты нужна энергия богов. Причём не одного, а всех восьми.

— Но тогда эта комната никогда не заработает, — отметила Катрина. — Если седьмой нет?

На её вопрос ответили шёпотом из дверного проёма:

— Тут механизм сложнее. Но если наш план верен, то даже семерых может хватить.

Катрина вскрикнула и закрыла собой Артура. В дверном проёме виднелась пара пурпурных глаз. Их поймали. Бог вошёл в комнату. Перед ними оказалась не Квадра и не Фив, а единственный бог, которого они ещё не встречали. Андрогинная внешность, взъерошенные короткие волосы, которые топорщились во все стороны, мешковатые штаны и широкая рубашка с разноцветными вставками. Никто из священников так и не решил, в каком роде описывать шестого бога, которых обозначали просто как «Шесть», и каждый раз, когда тема гендера поднималась, начинались большие споры. Кто-то из умников вообще отмечал, что у богов нет и не было определённого пола, потому что все они могут выбирать свою внешность, просто для остальных пяти сложился консенсус, а для Шести — нет. При виде шестого бога Артур вспомнил, как присутствовал на таких дебатах и про себя думал, насколько же всесильным бессмертным жителям далёкого космоса плевать на обозначения. Потом в голову пришла и более полезная мысль: Секунда — наставник Шести. А значит, шестой бог на них не охотился. В теории.

— Не знаю, каким образом вы попали в Святилище Вселенной, но вам тут не место, — сказали Шесть. — Идите сюда, я перенесу вас обратно. И больше не выходите из хижины, а то…

— Вы столкнётесь со мной? — раздался ещё один незнакомый голос. Явно принадлежал четвёртой богине.

Шесть не стали ждать, пока другие боги подтянутся в комнату, они телепортировались к Артуру и Катрины, резко схватили их и снова переместились, уже в хижину. Фив и Квадра помчались за ними. В итоге в гостиной хижины оказалось пять существ: два человека и три бога. Артур наконец-то смог разглядеть четвёртую богиню: Квадра приняла форму высокой смуглой женщины 40-50 лет. Вид у неё был по истине королевский. На ней была длинная тёмная мантия в пол, украшенная золотыми узорами и высоким металлическим воротником, которые дополнялись золотой диадемой с пурпурными вставками на голове. Из поколения в поколение люди передавали истории, как она пыталась нарушить порядок Вселенной и сместить с поста главы Олимпа Прима, и сейчас явно выглядела как королева Олимпа. Сердце ушло в пятки, и Артур попытался спрятаться подальше за спину шестого бога, чья нынешняя форма, к сожалению, была ниже него.

— Пойманы с поличным, да, Шесть? — обратилась Квадра. — Что люди делают на Олимпе?

— Не твоё дело, — бросили они. — У меня распоряжение — оставлять их здесь, пока магическое поле не стабилизируется. То, что они зашли в Святилище Вселенной — случайность.

— Это не могла быть случайность, на святилище — заклинание миража, которое люди бы не преодолели.

— Зачем нам заклинание миража на святилище? Не то что бы в этом уголке Вселенной кто-то живёт, — внезапно спросили Шесть.

— Чтобы мы заходили туда только по назначению. Я его поставила после исчезновения Прима. Не пытайся менять тему разговора. Я всё ещё жду объяснений, — отрезала Квадра.

Фив что-то шепнула четвёртой богине. Она сразу изменилась в лице, и на нём теперь читалось раздражение, граничащее с яростью. Артур предположил, что пятая богиня рассказала что-то про Секунду: согласно мифам, второй и четвёртая терпеть друг друга не могли из-за противоположных взглядов.

— Так он вернулся? Это всё объясняет. Но теперь я хочу услышать всё от людей. Шесть, позволь мне с ними поговорить. Обещаю их не трогать.

Шесть промолчали, но всё-таки отошли. Теперь четвёртая богиня подошла к ним и обратилась напрямую. Артур предполагал, что она будет говорить с ними мягко, чтобы не испугать, как обычно поступают все существа с таким устрашающим видом. Но ей было, очевидно, всё равно, потому что свой несколько монотонный, но всё равно надменный тон она не поменяла:

— Тысячелетия проходят, а люди всё равно боятся меня…

Она будто зачитывала уже много раз отрепетированную речь. Ни капли эмоции не было в её голосе. «Что она с нами сделает?» — крутился вопрос в голове, и ответы, конечно же, приходили самые ужасающие. Может быть, она была настолько зла, что испепелит их на месте. Зато ускорит появление восьмого бога. Может быть, она сотрёт им память обо всём произошедшем. Артур не знал, что и думать. Он просто дрожал и держался за Катрину. А она — за него, хотя не переставала пристально смотреть четвёртой богине в глаза, будто хотела испугать её взглядом.

— Я здесь, чтобы исправить ошибку моих некомпетентных коллег, не более, — продолжала Квадра. — По состоянию полотна Вселенной и по следам на вашей ауре я заключила, что сюда вы и правда попали случайно, и в этом вашей вины нет. Но это не означает, что смертные должны бродить по божьей обители, когда и как им вздумается. Это место — не для вас. Оно опасно. Вы должны вернуться на Землю немедленно. Но прежде чем я вас отправлю обратно, мне нужно знать, как вы преодолели барьер.

Артур подавил желание переспросить, потому что когда они вбегали в здание святилища, никаких барьеров они не почувствовали. Они просто хотели скрыться от преследователей, и святилище как раз выглядело как безопасное место. Хотя наличие защиты объясняло, почему изначально они не могли приблизиться к этому зданию и попали в грибной лес. Значит, на Китуе магическое поле зачем-то искажено, а круглая комната, куда они попали, представляет для богов особую важность. Их теории подтверждались.

Отвечала Квадре Катрина:

— Неужели это место настолько важно? Мы в него просто вбежали, нас туда никто не впускал.

— Значит, покрываете Секунду, — каким-то образом подытожила Квадра. — Для вашего сведения, он предатель, и верить ему нельзя. Он будет наказан, как только я до него доберусь.

Оставалось только поделать удачи четвёртой богине в её нелёгком деле. Артур подавил улыбку, потому что понимал: вряд ли до второго бога дойдёт наказание, ведь прошлое он умудрился повернуть против своего палача.

— Нам не интересны божественные войны. Как по мне, никто из вас доверия не заслуживает. Мы просто хотим домой, — резко ответила Катрина. Её терпения хватило совсем ненадолго.

Квадра подошла к ним вплотную. Она была выше Артура. Смотреть на злое лицо четвёртой снизу вверх было особенно страшно. Как только Катрине хватало безрассудства с ней спорить? Он представил все виды пыток, какие-то из книжек, какие-то из фильмов. А какими-то он даже был свидетелем в прошлой жизни. Ему опять поплохело, но он всем видом старался это не выдавать. Квадра наклонилась, чтобы рассмотреть Катрину. Та даже не шелохнулась.

— Я вас поняла, люди восьмого мира. Я вас отправлю домой. Но сначала вы мне расскажете обо всём, чем занимался второй бог в вашем мире. И первый, если он, конечно, всё-таки приземлился у вас.

Она не знала? Артур не мог в это поверить. Он думал, все боги были в курсе того, что делали Прим и Секунда у них.

— Мы не знаем, мы простые люди и никаких богов на Земле не видели. Можно нам домой? — отрезала Катрина и снова посмотрела Квадре в глаза. В её голосе не было ни капли неуверенности. Каким-то образом ей удалось создать образ раздражённой, но ничего не знающей девушки. Она наверняка смогла бы убедить четвёртую даже в том, что не является истоком. Артур закивал и про себя взмолился её «коллегам», чтобы его не испепелили. Почему он вообще думает, что его испепелят? Разве не он же несколько часов назад рассуждал, что богам невыгодно их убивать? Тогда откуда это паническое предсмертное ощущение?

Такой ответ, очевидно, Квадру не устроил. Она злилась, хотя всем видом старалась этого не показывать, сохраняя на лице маску благоговейного неучастия. Артур сделал небольшой шаг назад и перевёл взгляд на Фив. Она встала у стены и скрестила руки на груди, пристально наблюдая за происходящим. Судя по ухмылке, всё происходящее её забавляло. «Наверное, думает, что мы заслужили», — решил про себя Артур и посмотрел на пол под собой. Повисла напряжённая тишина, которая практически сразу перемешалась с едким запахом озона в воздухе. Голова кружилась. Артур сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Лишь бы не упасть в обморок. Продержаться так он мог ещё несколько минут, не больше. А дальше?

— Квадра, оставь их в покое, видишь, они ничего не знают. Если у тебя есть вопросы к Секунде, то и обращайся к Секунде, а не пытайся выпытать его секреты у непричастных смертных, — в разговор вмешались Шесть. Они снова встали перед Квадрой, чему Артур был несказанно рад: ощущение, что его убьют на месте, чуть уменьшилось.

— Не так нужно обращаться со старшими, — недовольно фыркнула четвёртая.

— Мы по силе и статусу равны. Все шестеро, даже лидер — только первый среди равных. Или ты забыла, что сама выбила для себя такие условия, только когда появилась? А теперь я попрошу тебя и Фив удалиться. И оставить смертных в покое. Ваше присутствие негативно влияет на магическое поле. Не видите, они еле на ногах стоят?

— Вообще-то, я очистила их ауры от аномалии, их можно отправить домой, — напомнила пятая, всё это время стоявшая молча.

— Мы с этим разберёмся, спасибо. Выметайтесь, — Шесть уже перешли на крик. И даже показали рукой, где находится выход.

Фив и Квадре ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Они исчезли из хижины, и в гостиной наконец-то стало посвободнее. Хотя от запаха озона Артуру всё равно было дурно. Как он вообще ещё не упал в обморок? Когда уровень адреналина в крови наконец-то упал, он почувствовал, как его морозило.

Шесть увидели, что Артур еле стоял, и усадили его на диван, приговаривая:

— Плохо, плохо. Ты же исход, парень? Тебе вообще опасно здесь находиться, потому что твоя магия резонирует с окружающей средой. Да и исходу тоже не особо желательно. Хорошо, эти двое не поняли, кто вы, иначе и на меня бы взвыли… От них и у меня голова начинает болеть, знаете.

— Что им нужно вообще? — спросила Катрина.

— Да ничего особенного. Они не хотят, чтобы мы вообще вмешивались в ваш мир, и уже настроились, что погибнут вместе со Вселенной, — пожали плечами Шесть. — Но это неправильно, на мой взгляд. Вселенная заслуживает спасения. И нужно делать хоть что-то. Например, помогать вам. Я сейчас вернусь, мне нужно объяснить ситуацию Тритию. Потому что вам двоим будет явно хуже здесь, чем на Земле. Надеюсь, он разрешит мне отправить вас обратно.

С этими словами шестой бог исчез. Артур лёг на диван и прикрыл глаза в надежде быстро уснуть. Катрина принесла из спальной одеяло, накрыла его и ушла в другую комнату, чтобы не мешать. К сожалению, сон не шёл. Каждый раз, когда у него болела голова, организм напрочь отказывался засыпать. Оставалось только ждать, что боль утихнет, хотя в этот раз ни одна таблетка не помогала. Про себя Артур проклял всю магию мира вместе с Олимпом. Даже отвлечься он не мог, потому что думать получалось только о пульсирующей мигрени и том, как у него болит всё тело.

Шесть вернулись быстро, примерно через четверть часа. Артур это почувствовал из-за того, что в гостиной резко запахло озоном, что вывело его из полусонного состояния. Он только зажмурился сильнее, надеясь, что потеряет сознание хотя бы от отравления. Не получались. Катрина вошла в комнату вместе с Шестью: они сначала нашли её, и только потом пошли сюда. Артур заставил себя открыть глаза и сесть, но плед накинул на плечи. До сих пор морозило.

— Хорошие новости. Я вас могу вернуть домой прямо сейчас, — объявили Шесть.

Артур хотел ответить что-то вразумительное, но вместо этого чихнул. Магическая болезнь слишком сильно напоминала простуду. Он уже предвкушал, как ему станет лучше, когда он вернётся на Землю. Шесть протянули руку. Как только Артур коснулся её, мир вокруг расплылся как акварельная зарисовка, попавшая под воду. Но ничего не произошло. Они остались на месте, как бы Шесть ни старались.

— Тупые аномалии, — процедили они. — Тогда попробуем вот так. Просто войдите в него, и окажетесь дома.

Шестой бог открыл портал на Землю. Внутри уже виднелись знакомые пейзажи Лахесы, одного из множества её безлюдных переулков. Артур и Катрина поблагодарили Шесть и вошли внутрь вместе. В эту же секунду, однако, всё пошло не так. На Олимпе портал закрылся, и, с точки зрения шестого бога, всё прошло нормально. Но внутри на портал начали влиять магические ауры Катрины и Артура, и их потянуло в разные стороны. Как бы Артур не старался удержать её за руку, его силы на исходе. Истощение сделало своё дело, и в самый неподходящий момент он потерял сознание. За долю секунды его тело отплыло от Катрины, и она не смогла его притянуть назад. В Лахесу он так и не попал.

Примечания:

Артур умеет, конечно, попадать в передряги...

Катрина обыскала каждый уголок этого чёртового города, но Артура нигде не было. Они прошли портал вместе, она видела, как он отплыл от неё во время перехода, но всё равно в душе надеялась, что его отнесло на пару метров, и они встретятся через несколько минут. Этого не произошло. Тогда она ему позвонила. Оставалась надежда, что он, возможно, просто оказался где-то в лахесском пригороде, и сможет легко вернуться домой. Нет ответа, ни по телефону, ни по коммуникатору. Затем Катрина обзвонила всех. Вместо того, чтобы сосредоточиться на важной проблеме, каждый, кому она набирала, только радостно восклицал, что она вернулась. Только отцу не позвонила. Он и так должен быть в курсе, если Секунда говорил правду. Кстати, о втором боге… Катрина не хотела просить его помощи, поэтому его тоже в курс дела не поставила. Она просто вернулась в пустую квартиру вечером совсем разбитая и истощённая. Она легла спать, не переодевшись и не заведя будильник. Не то что бы её кто-то ждал завтра на работе, правда? Зря она так думала: её разбудил звонок в два часа дня от одного из обеспокоенных полумесяцев. Оказывается, отец хотел её видеть. В кабинете. Как можно быстрее. Катрина заставила себя встать, хотя хотела только лежать и забывать всё, что происходило. Всю жизнь. Точнее, за обе.

Её не было меньше недели, но в штабе уже слишком тихо. Атмосфера помещения съедала звуки, а люди переходили на шёпот. Прямо как в детстве. В те времена сопротивление было совсем другим. Стоило зайти в штаб, как в воздухе чувствовалось уныние. Катрине казалось, что она вернулась в те времена. Она вспомнила, как намеренно говорила громче, стремилась перекричать сковывающую тишину и через толстый звуковой барьер добраться до самого важного — сердца отца. «Твой папа переживает трудные времена, и так он с ними справляется», — ответила однажды ей мама, когда она, ещё шестилетняя наивная девочка, всегда убегавшая от родителей на улицу играть с друзьями или просто качаться на качели, собрала в кулачок всю свою смелость и спросила, почему у него «так часто меняется настроение». Ответ оставлял желать лучшего, а папа ничего не рассказывал. Он вообще не любил обсуждать свои проблемы с кем бы то ни было. И ведь всё налаживалось: Катрина это поняла спустя много лет. Мать творила с отцом чудо, и для этого ей не нужно было никакой магии. Просто она один за другим убирала скелеты из его шкафа и вычищала пыль. Но потом…

Катрина стояла подле двери в кабинет отца и чувствовала, будто ей снова двенадцать. Снова неопределённость заражает Лахесу, снова она потеряла близкого человека. Снова она не знает, вернётся ли этот близкий человек. Он должен был. Артур не мог не вернуться, тем более, если пророчество говорило, что их пути разойдутся тогда, когда это решит Катрина. Не то что бы она хотела верить в пророчества.

В 293 году рубры решили наконец устранить своего заклятого врага вместо со семьёй. Сопротивление всё равно переживало тяжёлые времена, и еле-еле восстановилось после ареста Клауса и смерти Адель. Если бы они добрались и до отца, то могли бы и наконец-то сокрушить оппозицию. Он завязал сопротивление на себе, никого не подпускал, всех держал в ежовых рукавицах. И как-то сквозь эту структуру проник шпион, получивший от Клодара простой приказ: убить лидера «Чёрного опала» и его семью. Шпион спланировал всё чётко: следил за отцом многие месяцы, избегая поимки, вычислил его расписание, довольно стабильное, вдобавок передал Клодару сведения про пурпурный потенциал Катрины. Тогда они решили «пощадить» дочь и просто выкрасть её, а убить только родителей. Двенадцатого декабря, в обычное воскресенье, они возвращались из театра. Мать настаивала, что «её дочь должно культурно просвещаться», поэтому каждое воскресенье она вытаскивала всю семью на очередной поход куда-то. На пути домой шпион и его приспешники, присланные из Клодара, напали на них. Отец сумел отбиться, в последний момент спасти Катрину и вырубить горе-похитителей, которые уже тащили девочку в машину, чтобы увезти в Клодар. В потасовке никто не заметил, что одна из пуль попала матери прямо в сонную артерию. Её крик никто даже не услышал. Мари Аркан просто исчезла навсегда. Растворилась во Вселенной, будто никогда и не существовала на этой семье, будто причудилась и мужу, и дочери. Катрина отчётливо помнила её всегда напряжённое, но мягкое лицо и пронзительный взгляд карих глаз, отливавших в свете солнца золотом. Если боги не врали, то когда-то после смерти Катрина станет ею. Её душа станет душой матери, и она переживёт всю её жизнь от начала и до конца, а потом погибнет от пули. Мысль эта странно успокаивала.

Наконец, дверь открылась, и Катрина заставила себя войти внутрь. Не потому что хотела сейчас видеть отца, но потому что надеялась, что уж у него есть информация по местонахождению Артура. Она прошла по коридору, не смотря на портреты на стене. Переживала, что один взгляд на портреты Адель и Клауса выбьют её из колеи.

Как обычно, отец сидел за столом и притворялся, что разглядывал документы. Катрина быстрым шагом прошла к столу и села. Теперь-то он на неё посмотрел. Пришло время для её любимой игры: «угадай личность отца по одному взгляду». В большинстве случаев не получалось. Сложно понять, о чём думает отец. Особенно сейчас. Его глаза заволокла дымка переживаний, которая с каждой секундой рассеивалась. Вряд ли он спал эти несколько дней, что Катрины не было на Земле.

— Я дома, — сказала она вместо приветствия.

— Вижу, — сухо ответил отец. И даже не улыбнулся.

Понятно, это одна из личностей, которую Катрину особо не жалует. Жаль. Хотелось поговорить по душам, но придётся этот разговор оставить на другое время.

— Зачем ты меня вызвал? — она сразу перешла к делу.

Отец положил перед ней стопку бумаг с грифом «совершенно секретно». Треугольникам такие бумаги смотреть не положено. И квадратам. Да и не каждому полумесяцу отец даёт доступ ко всем документам. Катрина медленно взяла бумаги в руки, не сводя глаз с отца. Он не возразил. Значит, и правда ей хотел показать что-то настолько секретное? Иногда она его совсем не понимала. На первой странице она разглядела слово «нападение». Прочитала предложение, абзац. И побледнела: в документах говорилось о плане рубров напасть на Лахесу до конца лета.

— Прислали отчёт через день после того, как на вас напали, — пояснил отец. — Рубры были совсем недовольны, что не прибрали вас к своим рукам.

— Мы бы не позволили, — заметила Катрина, не отрывая глаз от отчёта.

Там описывалось всё оборудование и вооружение, которое Клодар собирается использовать против Лахесы. Включая экспериментальные подавители, ружья, гранаты и множество всего, что использовали разве что люди предъединой эпохи. Оружие массового уничтожения? По спине прошёл холодок. План простой — стереть всех жителей Лахесы вместо со всем «Чёрным опалом» с лица земли.

Закончила она просматривать документ с ужасом на лице и медленно отодвинула его от себя, будто рубрианскую гранату. Затем перевела взгляд на отца. С каменным лицом он пояснил:

— Скорее всего, они поставят нападение на начало-середину июля. Разведчики заметили переброску вооружений на западе. Часть получилось уничтожить, но масштабы слишком большие.

— Каково моё задание? — осторожно спросила Катрина, пытаясь не показывать страх.

— Подготовить команду, — ответил отец. — Таких битв на этой планете уже не было более трёх столетий, но рубры, кажется, хотят вспомнить самые чёрные страницы истории. Нужны все мощности, чтобы выстоять перед их атакой.

Катрина опустила голову и поджала губы, чувствуя, что вот-вот заплачет. Не потому что не ожидала, что рубры нападут. Не потому что вспомнить все боевые заклинания за неделю практически невозможно. Даже не потому что на её плечах висела судьба чего-то большего, чем один город, который посмел заявить «все маги равны». Просто оно навалилось всё вместе. И нервы не выдерживали. Но она тоже умела скрывать эмоции за маской, поэтому быстро «успокоилась».

— Поняла, — сухо сказала она.

А потом заставила себя выдавить:

— Только есть проблема. Артур так и не появился. И со мной не связывался. Никаких новостей от него нет?

Отец качнул головой и ответил, уже более мягким голосом:

— Нет, но есть подозрения, что он оказался в районе Клодара. Жду новостей оттуда. Должны быть в течение часа. Как только что-нибудь получу, с тобой свяжусь.

— Спасибо. Я тогда пойду найду селенавтов, — с этими словами Катрина встала со стула и уже направилась к выходу.

— Подожди, Катрина. Ещё кое-что, — внезапно сказал отец, когда Катрина уже стояла в дверях.

Он достал из ящика под столом папку пурпурного цвета. Катрина сразу почувствовала что-то неладное. Что бы там ни было, оно касалось её.

— Захария посвятил меня в одну проблему, с которой ты и Артур можете столкнуться в будущем. И попросил найти её решение.

— Что за проблема? — тихо спросила она, возвращаясь к столу.

— Чужие воспоминания, — отец также перешёл на шёпот. — Думаю, мне не нужно рассказывать то, что ты уже знаешь. Пурпурная магия разрушает амнезийные барьеры, и нет человека, кто знает о них больше меня.

Катрина замерла там, где стояла. Он знал. Секунда ему рассказал. Только часть правды. По крайней мере, второй бог опустил, кем в прошлом жизни была Катрина, иначе бы отец совершенно не так сейчас себя вёл. Этот разговор бы очень быстро стал самым неловким в её жизни. Даже в двух.

— Секунда говорил, что ты не можешь восстановить эти барьеры, — заметила Катрина. — Это может сделать только он. Даже у меня не получится. Я его спрашивала.

На мгновение на лице отца появилось удивление, но быстро это выражение сменилось нейтральным. «Так она знает про то, что у меня в сопротивление уже много лет состоит буквально один из богов?» — наверняка думал он сейчас, подбирая, что сказать. Через минуту он собрался с мыслями и ответил:

— Да. Если действовать напрямую. Но есть и другой способ подавить ненужные воспоминания. Какой из меня отец, если я не буду помогать своему ребёнку? Разведчики и биологи сопротивления уже ищут решение. За несколько лет получится разработать лекарство для появления ретроградной амнезии, которое будет затрагивать только точечные воспоминания. Конечно, я им ничего не сказал про истинную причину исследований. Они думают, что это мой личный запрос.

Катрина поджала челюсть. Она поняла. Два зайца одним выстрелом. Он хочет помочь ей, да. Но больше себе. Какие детские воспоминания бы его не гложили, он хочет их забыть. Наверняка для себя подберёт дозу побольше, а для Катрины с Артуром закажет поменьше. План предсказуемый. Не нужно иметь степень в психиатрии, чтобы разбираться в плане Клода Аркана. Катрина опустила голову и шёпотом сказала:

— И все с этим согласны? Что вы убежите от проблемы вместо того, чтобы её проработать?

Отец отвёл взгляд и нахмурился. Наверняка чтобы скрыть, как его зрачки дрожали. Катрина нахмурилась и уставилась на него. Он молчал полминуты, потом тяжело вздохнул и ответил:

— Нет. «Главный» против. Но его никто спрашивать не будет. Для таких, как я… Как мы, скорее, остаётся только один выход.

— И что на это сказал психиатр? Не думаю, что она была в восторге от такой идеи.

Он проигнорировал вопрос. Да и отвечать ему не нужно было: любой специалист, конечно, даже не будет рассматривать такую идею. Катрина продолжила, уже громче:

— Я против, — она поставила руки на стол. — Спасибо, что стараешься для меня, но я против, чтобы ты испытывал это на себе. Если исследователем нужны подопытные, то я пойду вместо тебя. Может быть, согласится Артур, когда его найдут.

Отец всё молчал, явно жалея, что вообще завёл эту тему с Катриной. Хотя ей всё же показалось, что он прошептал: «Как вы с Мари похожи…»

Прежде чем Катрина в третий раз повторила отцу, насколько это плохая идея, в кабинет постучали.

Сколько Катрина себя помнила, сколько знала об особенности отца, она всегда удивлялась, как он умел играть на публику. Стоило только появиться неблизкому человеку рядом с ним, как все следы существования других личностей, стеклянный взгляд полудиссоциирующего состояния, неуверенность и смятение исчезали из всех его движений, и перед этим человеком представал один цельный Клод Аркан, картинка на потеху публике. Люди, однако, что-то всё же замечали, раз окрестили его «двуличным лицемером». Всё его лицемерие заключалось в том, что он мог «забыть», о чём говорил пять минут назад, но пытался вести себя так, будто его память не была поделена ментальными барьерами.

В кабинет вошла женщина лет тридцати пяти, в полностью чёрной одежде. Имени своего она тоже не назвала, лишь поприветствовала их с отцом, а потом отдала ему в руки тонкую папку бордового цвета. Бордовым обозначают всю полученную из Клодара документацию, по цвету Партии красных магов. Затем она вышла также быстро, как и вошла, оставив их с отцом вновь наедине. Её лицо было настолько непримечательным, что Катрина его сразу же забыла, как только она вышла из кабинета. Она посмотрела на Катрину с отвращение, когда они встретились взглядами. Типичная эмоция для разведчиков Лахесы. Они не любили посторонних, даже если были уверены, что от Клода обратно информация не просочится. Она была в кабинете меньше минуты и наверняка отправилась на следующее задание, которое отец ей отправил заранее по закрытому каналу с доступом только у него и проверенных людей.

Отец отложил папку, откинулся на спинку стула и потёр пальцами переносицу, то ли от усталости, то ли от раздражения. Возможен был и третий вариант: диссоциация, и Катрина к нему склонялась. В такие моменты отца лучше не трогать, чтобы не мешать сложному психологическому механизму перенастроить себя. И, конечно же, следить, чтобы никто больше в кабинет не вошёл, для чего Катрина закрыла дверь на замок.

— Спасибо, — сказал отец совсем другим тоном.

Значит, теперь с ней разговаривает уже другая личность, и Катрина сразу поняла, что перед ней снова «главный», который вряд ли в курсе, что происходило несколько минут назад. «Клод» нахмурился, а потом его глаза округлились, когда он увидел Катрину в кабинете. Он встал из-за стола и бросился её обнимать. Да так сжал, что Катрина чуть не задохнулась. Она обняла его в ответ и теперь-то расплакалась. Слёзы сами пошли, она не виновата.

— Я дома, — повторила Катрина уже с улыбкой на лице.

— Добро пожаловать, — мягким голосом ответил отец и затем отпустил её. — О чём вы сейчас говорили?

Катрина пересказала содержание всего предшествующего разговора в нескольких предложениях, не упустив ничего важного. Даже упомянула слова другой личности про исследования, из-за чего «Клод» сразу нахмурился. Кажется, он это Катрине рассказывать не хотел, но его опередили. Он раздражённо выдохнул, когда увидел пурпурную папку на столе и пожал плечами, сказав:

— Мы всё равно всё решаем консенсусом, так что они ничего не сделают. И на моей стороне большинство на самом деле. Так что не переживай, я ничего специально забывать не собираюсь. А по поводу твоего участия… Я ведь не могу тебе больше запрещать? Ты уже слишком взрослая и просто сделаешь всё так, как тебе хочется. Так что решение за тобой.

Она широко улыбнулась. Хоть это ему не пришлось объяснять.

— А теперь к более важным делам… — пробормотал он себе под нос и взял со стола бордовую папку.

Он сел обратно и просматривал содержимое минут пять. Внутри папки было несколько бумаг, от газет до секретных рубрианских материалов. В кабинете стояла гробовая тишина. Катрина осталась там, где и была, и пыталась не смотреть на стол. Привычка с детства: когда она находилась в кабинете отца, на его документы не смотрела, только если он не давал их ей лично. Он нахмурился. Плохой знак. Потом его лицо побледнело. Ещё хуже. Катрина за эти пять минут пережила полный спектр эмоций в ожидании новостей об Артуре. Вскоре отец отложил бумаги и посмотрел на Катрину. Она попыталась понять, что он чувствовал, но его лицо будто окаменело. Монотонным голосом он спросил:

— У меня две новости: хорошая и плохая. С какой начать?

— С плохой, — сразу же ответила Катрина. Она всегда начинала с плохой новости, и только потом просила ей зачитывать хорошие. Так настроение меньше портилось.

— Рубры нападут раньше, чем я думал. У нас время только до пятницы, — сказал он так, будто зачитывал прогноз погоды на завтра. И как он так умел?

— Но сегодня уже вторник!

— Именно, — кивнул отец. — Они поставили во внутренних документах дату нападения.

Вот только они обсуждали планы рубров, вот только Катрина собиралась бежать сообщать селенавтам новости, как дату уже сдвинули. Обычно у их шпионов никак не получилось пробраться на заседания верхних чинов министерства обороны, но в этот раз два человека смогли пролезть и протащить тридцатистраничный транскрипт собрания партколлегии, на последней странице красной ручкой вписана дата «22 июня». Через четыре дня. Точного времени не было, что значило одно: к полуночи нужно было уже быть готовыми.

— Если мы отобьём нападение, дорога на Клодар открыта. На нашей стороне боги, — тихо сказал отец.

Катрина не стала спорить, что на стороне рубров тоже есть бог, а Секунда вообще играет на два лагеря и не факт, что поможет им перед лицом опасности. Отец почему-то ему доверял.

— Так быстро, — вырвалось у неё. Она собрала себя в руки и выпрямила спину. Нет, нельзя было пугаться неизбежного. Они готовили город к обороне уже много месяцев, всё это — в тайне от простого населения и низших чинов сопротивления. Её поставили в курс по возвращении в город и то только как фактическую главу селенавтов. Даже Артур ничего не знает. Теперь, конечно, придётся поставить перед фактом. Когда он вернётся. Если его найдут.

— Не вешай нос. Есть и хорошая новость. Твой «котёнок» уже нашёлся. Разведчики заметили его в Клодаре.

Вместо того, чтобы радоваться, Катрина закатила глаза. Однажды она назвала Артура так перед отцом, и теперь её парень навсегда в глазах всех личностей Клода Аркана «котёнок». Она предвкушала момент, когда Артур услышит это. После такого, он, наверное, уйдёт в лес и больше никогда ни с кем не заговорит.

— Не называй так его, — пробурчала она.

— Понял, — ответил отец. — В любом случае, я организую миссию по спасению как можно скорее. Пурпурному магу в Клодаре не место.

Катрина кивнула. Как гора с плеч. Он жив. Он в порядке. Ну, насколько можно быть в порядке, когда находишься в центре вражеского улья. Нужно будет с ним связаться.

— Всё будет хорошо. Мы готовы. Никакие армии рубров нас не сломят, — сказал отец. Он снова встал, подошёл к Катрине и положил руку ей на плечо. Она кивнула ему, не зная, что ответить. У неё было предчувствие, что они приближались к катастрофе на всех уровнях существования, от личного до вселенского, и ужас пробирал её с ног до головы. Мысли путались, но надо было ответить отцу, что он прав, да, и сопротивление победит, а рубры исчезнут с лица двух планет. Что всё будет хорошо. Она подняла голову и сказала ровно то, что он хотел слышать. Лишний раз волновать его не хотелось, на его плечах и так слишком много, что бы пугать его шестыми чувствами и третьими глазами. Может быть, он видел, насколько сильно она переживала, но это было естественно. Они живут в исторический момент, и от их решений зависит, как сложится будущее.

— Я пойду донесу информацию до селенавтов, хорошо? — наконец сказала она.

Отец кивнул, и Катрина направилась в сторону двери. Они никогда не прощались друг с другом, поэтому их разговоры всегда обрывались неловким молчанием. Для них это был знак, что они поговорят ещё раз, и ещё. И так до бесконечности, пока кого-то из них не заберёт смерть. С камнем на душе Катрина осознавала, что, скорее всего, первой будет она.

Как только Катрина вышла за дверь, она набрала Артура по коммуникатору. Использовать обычную связь за пределами Лахесы опасно: рубры засекают, кто и откуда звонит, и звонки из центра сопротивления вызывают наибольшее подозрение. На коммуникаторах же была установлена зашифрованная связь, содержание которое третье лицо отследить не может. Даже если рубры и видят, что кому-то звонят при помощи сквозного шифрования, понять ничего они не смогут. Оставалось надеяться, что коммуникатор Артура был в порядке. Она ждала минуту, две. Нет ответа. Пришлось сбросить и набрать заново. Около кабинета отца всегда было пусто: других комнат здесь не было, да и люди в принципе боятся лишний раз тревожить главу сопротивления. Так что никуда заходить не пришлось, и можно было ругаться в открытую. Шёпотом. Чтобы камеры в кабинете не расслышали, что именно она говорит. И второй раз ничего! Тогда Катрина позвонила на коммуникатор в третий раз. Сработало: звонок прошёл. Катрина чуть не вскрикнула от радости, но успела прикрыть рот свободной рукой.

— Артур? — позвала она его.

На другом конце помехи, сквозь которые Катрина слышала шаги и какие-то голоса. Один из них, кажется, принадлежал Артуру. Он куда-то бежал? Наконец, связь установилась, и Катрина услышала его голос, позвавший её по имени.

— Ты как? — спросила она, стараясь не показывать беспокойство.

— Я? — переспросил Артур и чуть не рассмеялся, хотя в её вопрос совсем ничего смешного не было. — Могло быть и хуже. Пока я в безопасности, но сейчас еду прямо в центр по поручению…

Глаза Катрины округлились от ужаса. Какому ещё поручению?! Очень плохо. Если его поймают, неизвестно, что с ним сделают.

— Уходи оттуда, отец за тобой пришлёт людей! Нельзя, чтобы тебя поймали! — приказала она, теперь уже не скрывая страха.

— У меня задание, — отрезал Артур. — Мне нужно в архив. Прошу, это важно. Кажется, я знаю, как спасти нас и Вселенную одновременно.

Катрина молчала несколько секунд, пытаясь придумать ответ. Но в голове только страх. Она уже была готова сама сорваться в Клодар, чтобы спасти его.

— Доверься мне. Меня не поймают, — настаивал Артур.

— Хорошо. Но я скажу об этом отцу, — ответила она. — Возвращайся как можно скорее. В пятницу рубры нападут на город, ты нам нужен здесь.

Артур молчал недолго и сразу же поставил Катрине условие:

— Понял. Присылайте миссию через двадцать четыре часа к восточному выходу из города. Если я не появлюсь там, значит, меня поймали.

Он не стал дожидаться ответа и сразу же отключился. Катрина судорожно выдохнула. Пришлось возвращаться в кабинет и пересказывать содержание их разговора отцу. Разве что соврала, что Артур в архивы пошёл за какими-то тайными документами рубров. Она ожидала, что он разозлится, но, на удивление, воспринял самостоятельность Артура нормально и просто сказал, что пришлёт миссию так, как он попросил.

— Но он же нарушил протокол, — заметила Катрина. — Он должен был сделать так, как ты сказал.

Отец ответил просто:

— Артур принял на себя миссию, которую я не успел ему дать неделю назад. Так что всё в порядке.

Катрина выгнула одну бровь, но ничего не сказала. Кажется, у отца есть какой-то свой план, которым он делиться не спешил. Придётся ждать, даже если её уже начинало тошнить от вечного беспокойства за всё. Когда они успели поменяться с Артуром ролями? Во второй раз Катрина вышла из кабинета и в этот раз направилась прямиком к селенавтам.

У них был свой отдельный кабинет на третьем этаже. Однажды одна из личностей отца была в слишком хорошем настроении, и поставила печать под очередным заявлением Катрины на выдачу офиса. Она их отправляла раз в месяц больше в шутку, чем всерьёз. Также отец не посмотрел, какой кабинет им отдаёт, а ведь Катрина нарочно прописала туда кабинет 306, бывший кабинет руководителя сопротивления. Отец избегал этого места как огня. Катрина переживала, что скоро настанет момент, когда она сама сюда не сможет заходить, не проваливаюсь в пучины чужих воспоминаний, где была только боль, в груди расползался яд предательства, а шею душила невидимая верёвка. Конечно, Катрина надеялась, что воспоминания Клауса Фридена таят в себе что-то более продуктивное, может, какой-то секрет, который мог бы помочь им выиграть эту войну, но пока проберёшься через то, что пережил позапрошлый руководитель, захочется тоже верёвку завязать вокруг шеи. Внизу винтовой лестницы, разделяющей сознание и подсознание, было что-то ещё, возможно, именно там пряталось то, что ей было нужно, но она не могла преодолеть стену плача. Всякий раз, когда имела дерзость заглянуть за ширму, разделявшую её душу от души Клауса, подступал слёзы. Психологическая защита работала хорошо, когда её цель — человек, который был не в силах терпеть дискомфорт. Рано или поздно она всё узнает. Ей не давал покоя сон, который она видела на Китуе. Если она правильно его поняла, то Клаус общался с кем-то из врагов. Неужели он выдал им секреты сопротивления? Невозможно. Если бы это было так, «Чёрный опал» давно бы узнал об этих утечках: она проверила информацию за тот страшный год, и ничего там не нашла. Значит, нужно менять подход. Этим она и займётся в свободное время. Если оно у неё будет. Если пятница не будет её последним днём на этой планете.

Чтобы добраться от нынешнего кабинета руководителя до прошлого, стоило пройти всего лишь коридор до конца и спуститься вниз. Путь не занял и пяти минут, и Катрина ворвалась в офис селенавтов без предупреждения. Это была большая комната, хотя по размеру была меньше нынешнего кабинета отца. Здесь всё было сумбурно и хаотично, отражая внутреннее состояние практически всех членов специального отряда: огромный офисный стол на восьмерых, стоявший в центре по диагонали, зона отдыха прямо рядом с ним. Рабочее оборудование лежало по столам у стен. Чего тут только ни было: от коллекции необработанных чёрных опалов до самодельных ружей, которые они сюда принесли за последние несколько месяцев. Их сейчас проверяли Мина и Рэй у окна. Теперь этим пушкам будет применение. Катрина попыталась представить себя, заряжающей ружьё, и как пуля попадает в голову рубру. По коже прошли мурашки. Ей не хотелось, но выбора не было. Если они хотели добиться свободы для всех, то сначала нужно защитить свободу для лахессцев. Даже если в процессе погибнут люди.

На удивление, сегодня в «штабе селенавтов», как они называли этот кабинет про себя, были практически все. Кроме Артура, конечно же. Это не помешало Катрине оглядеть комнату в надежде, что он внезапно возникнет в поле зрения, перенесённый с другого континента на магических потоках, крыльях ветра или божественном благословении. Надежда не оправдалась, зато она увидела перед собой интересную картину: на стоявшем у стены небольшом диванчике сидели Мальком и Адам, рядом, а на коленях у второго был огромный том. Она что-то оживлённо рассматривали, и, судя по неудовлетворённому лицу Малькома, Адам откуда притащил альбом с детскими фотографиями. Катрина оставила их в покое и вместо этого повернулась к Ами, которая рубилась в какую-то игру на приставке. Она заметила её боковым зрением и вздрогнула, когда поняла, кто перед ней стоит. Затем отложила приставку и с широкой улыбкой спросила:

— Какие люди. Как там на Синих берегах?

Синими берегами называли западное побережье Аквилона — любимый туристический курорт всех жителей земли. Лахессцам, правда, проезд туда был запрещён. Если кто-то туда и попадал, то только по поддельному паспорту и под расписку об снятии ответственности, если человека поймает рубрианская полиция. Никого в городе это не останавливало: у большей части жителей всё равно был второй паспорт. В сопротивлении даже был специальный отдел под их выдачу. Рубры не могли пока что ничего противопоставить их копиям, но через год, наверное, снова придётся менять технологии. В любом случае, отметку о выезде на Синие берега Катрине поставили задним числом. Нападение в кафе тоже скрыли от низкоранговых членов сопротивления. Было бы сложно объяснить кому-то на Земле или на Марсе, что она несколько дней провела в обители богов.

— Я уже рассказывала. Всё нормально. Никаких вражеских укреплений, просто дорогой курорт. Хотя это скоро изменится, — сухо ответила Катрина.

— В смысле?

Катрина поджала губы. Она не знала, как рассказать им новости. Всё в штабе выглядело как обычно. Даже её исчезновение ничего не поменяло. И сейчас нормальная жизнь прекратится. Катрина подошла к столу и села на него. Да, он удобнее стула. И выше. Затем тяжело вздохнула и сказала:

— У меня новости. Плохие.

Катрина повысила голос, чтобы её услышали. Адам и Мальком отложили альбом и Катрина не могла не уловить, как лицо второго расслабилось, как только эта страшная книга прошлого снова закрылась. Ами сжала приставку в руках. Мина и Рэй отложили ружья и повернулись к Катрине. Их руки были чуть ли не по локти в масле и порохе.

В штабе повисла гробовая тишина, когда она закончила говорить. Катрина ждала хоть какой-то реакции, но видела только страх на их сосредоточенных лицах. Первой очнулась Мина, которая пожала плечами и сказала нарочито безучастными голосом:

— Значит, всё-таки война? А я уж надеялась на то, что партия сама себя съест изнутри. Раз мы в авангарде, то пора вспоминать боевые заклинания, да?

Катрина кивнула. Они давно распределили свои роли, давно знали, как вести себя в час Х. Даже если нападение было отсрочено, когда старое лахесское руководство было разоблачено и отправлено под конвой, когда рубры должны были потерять терпение. И вот час настал. Вместе с ними должен был стоять Артур. Должен. Но вернётся ли он из Клодара вообще? Может быть, зря она считала, что после двух месяцев тренировок он готов ворваться в осиное гнездо? Катрина скоро узнает ответ на этот вопрос. Боги смотрели на неё, она чувствовала их взгляд у себя на шее, они ждали её ответа на важный вопрос: исполнит ли она их волю, волю Вселенной. Или же будет бороться даже с ними.

Лучше действовать постепенно. Она решила начать подготовку сразу же и раздала указания. Пришлось утащить Мину с разбора оружия: её и Адама она отправила повторять боевые заклинания. Ами и Мальком должны были оставаться в тылу и следить за происходящим. По возможности — залечивать раны зелёной магией. То же касалось Рэя, но он, конечно, будет играть роль разведчика. Красная магия позволяла следить за войсками издалека.

Никто с указаниями спорить не стал, и все разошлись по своим углам. Рэй кивнул и попросил Малькома помочь проверить запасы. Мина за руку потащила Адама на задний двор, прежде чем он начал переживать, как отнесётся его семья к нахождению на поле боя. Они же не могут просто взять и не пусть фиолетового мага туда? Они их главный ресурс в предстоящем сражении. Рубры боялись всех холодных магов, но больше всего именно фиолетовых. Раньше именно из них, тогда ещё достаточно редких среди населения, составляли костяк армий: правильно обученный фиолетовый боец мог уложить противника одним прикосновением. Придётся доставать старые книги по искусству войны, если они хотят остановить рубров.

Катрина закончила раздавать всем указания и уже было направилась во внутренний дворик, когда в дверях столкнулась с тем «человеком», которого видеть не хотела. Она попыталась пройти мимо, проигнорировав Секунду, но тот перегородил ей дорогу. Катрина грозно посмотрела ему в глаза, чтобы стереть улыбку с его лица. На удивление, её там и не было.

— Нам нужно поговорить. Сейчас, — решительно сказал он.

— Не самое лучшее место, чтобы обсуждать судьбу Вселенной. Я занята, у меня война на дворе, можно я пойду? — отрезала Катрина и попыталась протиснуться мимо него.

— Подожди. Я… — он осёкся. — Я хочу извиниться. За то, что не уберёг вас.

Катрина ничего не ответила, просто опять попыталась пройти. Наконец, он её пропустил и вслед сказал:

— Я обещаю, что Артуру в Клодаре ничего не угрожает. Я лично его защищу.

— Конечно, ничего не угрожает, — прошипела Катрина, обернувшись, — По вашим планам, его убить могу только я. Но ещё раз повторяю, этого не будет.

С этими словами она наконец-то скрылась из вида Секунды и вышла на улицу в отвратительном настроении. В неё чуть не влетел теннисный шарик. Она его развалила на части при помощи мощного заклинания. Точнее, хотела просто развалить, но он взорвался прямо ей в лицо. Она закашлялась.

— Ты как? — к ней подбежала Мина и легонько коснулась её плеча. — Извини.

— Всё в порядке, — ответила Катрина.

Про себя Катрина добавила «будет в порядке, когда я пойму, как спасти всех и самой не умереть». Никто не знал про то, что на самом деле стояло за предстоящей пятницей. Никто не знал, что в руках Катрины — судьба Вселенной. Если бы кто-то только мог ей сказать, что делать. Встреча с Секундой служила очередным напоминанием, что её дни ограничены. И если она хотела увидеть Юнктерру свободной, если она хотела прожить хотя бы до шестидесяти, придётся идти против того, что хотят боги. Готова ли она к такой войне? Время покажет.

Примечания:

У Катрины и так настроения нет, а этот рыжий ещё докучает, ну его

Вокруг пустота, чёрная первозданная тьма, в которой тонуло всё сущее, в которой разум переставал существовать. В ней хотелось раствориться, стать её неотъемлемой частью, лишиться я, эго и ид, навсегда забыть о существовании человеческого мира. Древний рептильный мозг пел убаюкивающую колыбель, осталось только впустить эту тьму в себя и больше никогда ничего не делать. Мира не существовало, не существовало и человека, сейчас лежавшего на тротуаре большого шумного города. В этой тьме время растягивается в бесконечное и тоже перестаёт существовать, понимая, что нет смысла в изменениях, когда вокруг — чёрный лист бумаги. На этом листе бумаги было всё и не было ничего, на этом листе не нужно было бороться за своё существование, только плыть по невидимым потокам тьмы возрастом старше Вселенной и наслаждаться вечным путешествием.

Лимбическая система была не согласна с этими выводами, на подкорке сознания разгорался тихий бунт оппозиционного движения в разваливающейся империи. «В твоей жизни есть смысл. Ты ещё ничего не закончил. Вставай, тебя ждёт твоя девушка, тебя ждёт весь мир», — нашёптывала лимбическая система низким женским голосом, знакомым и незнакомым одновременно. На самом деле, «лимбической системе» не нравилось такое имя. У неё было своё имя, красивое, данное родителями при рождении, а теперь она застряла в голове своего непутёвого преемника, пытаясь до него достучаться и прервать увещевания рептильного мозга.

Темнота, тем временем, расступалась, поддавшись аргументам лимбической системы. В голову начали проникать звуки внешнего мира. Кто-то трогал его за плечо. Потом попытался толкнуть. Неразборчивая речь, сначала тихая и удивлённая, потом — громкая и беспокойная. Сети темноты хоть и ослабели, но не отпускали. Разве можно было отказаться от комфортной пелены ради сложного света, распадающегося на части? Цвета вселяют ужас. Особенно пурпурный. Пурпурный — цвет неизбежной смерти. Остальные цвета не лучше. Они холодные и страшные, а темнота — чёрная и приятная. Больше ничего в жизни не было нужно, вот и главный вывод всей этой истории.

Цвета ворвались на сетчатку глаза и ослепили. От головы к плечам распространился резкий холод, а в носу появился запах озона от зелёного заклинания. Артур открыл глаза, и реальный мир обрушился на него волной.

Над ним стоял старик с длиннющей седой бородой. На нём были порванные грязные лохмотья, в которых только интуицией угадывалась одежда. Старик вознёс руки к небу, когда увидел, что Артур открыл глаза, и начал благодарить богов за помощь. Если бы у Артура не раскалывалась голова, он мог бы тихо посмеяться и пробормотать, что боги и были причиной всех его нынешних проблем. И вообще, где он? Артур попытался сесть, но все мышцы в теле отдались тупой ноющей болью. Лучше было не двигаться, хотя, конечно, лежание на голом асфальте вряд ли было полезно для спины. Выбора, однако, не было.

— Где я? — хрипло выдавил из себя Артур, успешно не закашлявшись перед мужчиной.

— Округ Геварты. Вы тут лежите уже долгое время, сэр. Удивительно, как вас не обокрали!

Артур не сразу вспомнил, что это за место такое. А как вспомнил, сразу же испугался и опять попытался встать. Не получилось: в глазах потемнело, и он упал обратно под оханье старика. Обморока получилось избежать, чему Артур был рад.

— Сэр, у вас множественные переломы, я вижу. Вам нужно в больницу, но я не могу её вызвать сам — денег нет.

Не надо было Артуру в больницу. Если он окажется в правительственном помещении в таком состоянии — его поймают и посадят в тюрьму. Или казнят? Рубры обычно жестоки с такими, как он. Удивительно, что он оказался именно здесь, в их гнезде. Геварта — округ за пределами кольцевой дороги Клодара, столицей республики Юнктерра и гнезда Партии красных магов. Город с дешёвых открыток, город-паразит. Как его только не называют жители других городов. Какие только описания Артур не слышал. Клодар должен был оказаться конечной остановкой в выверенном плане сопротивления, где они штурмом берут столицу рубров и столицу двух планет, и вот он здесь, лежит в полуобморочном состоянии на асфальте в считанных километрах от осиного гнезда, полного людей, желающих ему смерти.

— Не нужно, спасибо. Я зелёный маг, — хрипло солгал Артур. Правда, использовать свой потенциал при мужчине не получится: его выдадут глаза. Даже с помощью опала их не скроешь.

— Самолечение опасно, молодой человек, — внезапно строго ответил старик, чьи глаза загорелись цветом свежескошенной травы. — Лучше предоставьте это врачу.

Артур напрягся, но ничего не смог возразить, потому что ещё бы слово, и он бы опять упал в обморок от боли. Кажется, выход из портала образовался высоко над землёй, и Артур при падении сломал себе всё, что только можно было сломать. Темнота звала его обратно, и он хотел прикрыть глаза, как почувствовал под кожей жар. Зелёная магия. Про себя Артур решил, что выставит противомагический барьер, если вдруг что-то пойдёт не так. А потом сам залечит все свои раны. И доедет до Клодара, не попавшись на глаза полицейским.

— Готово! — глаза старика погасли и снова стали серо-водянистыми. — Через день должно всё точно пройти. Встать можете?

Артур не успел закончить свои размышления, как осознал, что теперь действительно мог двигаться. Он аккуратно встал, опасаясь, что каждое последующее движение может отдастся болью, однако, старик и правда оказался врачом. Боль утихла, и Артур теперь чувствовал только её тихие отголоски.

— Так вы врач? — спросил Артур. — Сколько я вам должен?

— Уволили давно, но навыки остались. Нисколько, я же не мог оставить человека на улице. Тем более, друга, — ответил мужчина и на мгновение отодвинул левый рукав. Оттуда разноцветными огоньками мелькнул браслет из чёрного опала. Артур с облегчением вздохнул. Значит, его не выдадут полиции.

— Уволили, конечно, по причинам политическим. Вот и живу непонятно как, непонятно где. Зато с чистой совестью, — начал рассказывать старик, то и дело прерываясь на кашель. Он предложил Артуру переночевать у него после того, как тот рассказал, как вообще оказался в Клодаре. Пришлось придумать историю, как он приехал в столицу окольными путями, а вовсе его сюда не выбросило из-за неправильно настроенного божественного портала. Вообще тему с богами Артур опустил. Пока он говорит с другими людьми, их не существует. Никаких судеб, никаких смертей, никаких межбожественных противостояний и пугающих взглядов пурпурных глаз. Он находится за многие километры от Секунды, за многие световые года от остальных. Здесь, в Клодаре, городе хороших людей, правят плохие люди, и только людское вмешательство это может изменить. Его вмешательство. Артуру нужно было выработать план, как выбраться отсюда, что он и делал по пути к дому старика, слушая его рассказ лишь в пол-уха. Ему удалось только узнать, что старика зовут Конрад Ренар, ему далеко за 70, а уволили его три года назад, когда ему надоело молчать об идиотстве режима рубров. Терапевт, когда-то — один из лучших в Клодаре, лечил только гражданских, никогда — членов партии. Его за это не любили, пытались давить, переманить в Центральный госпиталь, но он всегда отказывался под различными несвязанными друг с другом предлогами. Затем терпеть перестали и уволили по старости. Надавили на родственников, чтобы от него отказались, да и вышвырнули в лачугу в Геварте. Разве что мизерную пенсию не крадут.

Артуру стало жалко старика, и он предложил дать ему денег. Мистер Ренар отказался, и попросил не доводить его случай до лахесских чиновников. Опасался, что это может разрушить его жизнь ещё сильнее.

— Почему бы вам не переехать в Лахесу? — поинтересовался Артур.

— Долгий путь, сердце может не выдержать, — с еле заметной печалью в голосе ответил старик.

Они подошли к высотке на окраине Геварты через полчаса ходьбы. За это время боль практически полностью спала. Здание выглядело на удивление современно, с обустроенным подъездом, где кто-то разбил небольшой цветочный сад, новым лифтом и аккуратно сделанной лестницей. Этажей в этой махине было целых девятнадцать. Такие высокие здания Артур видел только в интернете.

Старик жил на последнем этаже. Он уверенно зашёл в лифт и нажал кнопку 19, после чего двери закрылись, и железная кабина устремилась вверх чуть ли не со скоростью звука. У Артура заложило уши. Через три секунды они уже были на месте, и двери снова открылись.

Весь путь сюда Артура не покидало ощущение обмана. Вот, сейчас этот хилый старик воспользуется его доверием и нападёт сзади и сдаст рубрам на растерзание, а он даже не успеет подготовиться к визиту в это логово ос-паразитов. Ничего опасного, однако, так и не происходило, но Артур всё равно на всякий случай попытался выставить ауру. Сразу же его встретила головная боль от подавителя. Точно. Он и забыл, что в городах Юнктерры невозможно существовать.

Квартира старика оказалась слишком новой для человека, ходящего в лохмотьях, но мистер Ренар объяснил это тем, что её ему отдали дети, лишь бы навсегда избавиться от неудобного дедушки. Артур не знал, верить его рассказам или нет, но решил не спорить, потому что дедушка пообещал, что может устроить Артура на ночлег.

— Вы ничего не рассказали о себе, молодой человек. Даже имени, — сказал старик, когда поставил чайник.

— Артур. Артур Карпентер. Я в сопротивлении недавно, только в прошлом месяце приняли.

— И вам поручили миссию в Клодар? Удивительно, — морщины и на его лбу углубились.

— Я пурпурный маг, — внезапно для себя решил признаться Артур. Он начинал потихоньку доверять этому дедушке, хотя другая часть его подсознания возмущалась такому развитию событий.

— Я думал, у Клода дочка, — прокряхтел он, от чего Артур чуть не рассмеялся. С Катриной его точно ещё не путали. В итоге ему пришлось объяснять, что он другой пурпурный маг. Про отношения с Катриной он, конечно же, умолчал.

— Так вас двое в сопротивлении, — задумчиво сказал дедушка, будто что-то вспоминая. — Как тогда, получается. Вам стоит друг от друга держаться подальше, — заключил он и поставил на стол две кружки с чёрным чаем, а также кубики сахара. Артур не стал уточнять, что по сути у «Чёрного опала» три пурпурных мага, и вместо этого спросил:

— Вы знали их?

— Только слышал по новостям. Сам в глаза не видел. Не нравились мне они. Я так и знал, что ничего хорошего пурпурные маги в главе сопротивления сделать не могут. Слишком нестабильные ментально. Извини, если задел, но это правда.

Артура передёрнуло от такой мысли, но сил спорить со стариком не было. Да и разве он его переубедит, когда сам чуть ли не час без сознания лежал на асфальте, как типичный бедняк Геварты?

— Могу вас порадовать, я в главы не собираюсь, — сказал Артур самым безэмоциональным голосом из возможных и решил сменить тему. Всё равно ничего полезного о Клаусе и Адель от старика не узнает.

Они просидели на кухне до позднего вечера, говоря обо всём и ни о чём одновременно. Под конец Артур почувствовал, что боль вернулась, но сидел молча, выслушивая кряхтение одинокого дедушки. Всё равно не помогла бы. Закончили они разговаривать только в два часа ночи. Мистер Ренар, увидев на кухонных часах столь поздний час, сразу же извинился и пошёл спать. Артур поступил также, не забыв предварительно заскочить в небольшую ванную комнату. Мистер Ренар выделил ему небольшую комнату, в которой не жили десятилетиями. Однако матрас, одеяло и подушка были, так что Артур не стал жаловаться. Он завёл будильник на коммуникаторе (который всё никак не находил связь, как он не пытался — сломался). Как только его голова коснулась подушки, мир снова растворился в родной тёплой темноте.

Адель стояла посреди лаборатории, стены которой были полностью сделаны из чёрного опала высшего качества. Оборудования внутри не было, как и стекла. Изолированная камера, в которой она экспериментировала с магией. Раз за разом повышала градус, заставляла потоки выходить под большим и большим давлением, таким, что стены начинали трескаться. Запах озона стоял невыносимый, но она его не чувствовала, потому что в этот раз не забыла надеть противогаз. Вентиляции в помещении не было, чтобы ни капли магии не сбежало. Но голова уже кружилась от истощения: это была восьмая попытка за день понять, как отделить магический поток от человека. Она чувствовала, что если найдёт ответ на этот вопрос, то сможет спастись. Но как на зло, потенциал намертво привязан к носителю. Невозможно создать переносной источник магии, все их механизм созданы на условии, что человек сам их запускает своей магии. Она же хотела сделать нарушить одно из главных правил этого мира.

Стена треснула, и давление в камере резко понизилось. Вся магия рассеялась. В глазах на секунду потемнело, но Адель устояла на ногах. На чистой злости, на самом деле, потому что опять ничего не получилось, и опять придётся чинить стену. Придётся опять жалобы Клауса, что сопротивление должно тратить меньше на науку. Не может. Не когда на кону их жизни.

— Ну как дела? — из-за трещины показалась знакомая рыжая шевелюра. И что опять эта пародия на человека делала в её лаборатории?

Адель качнула головой и вышла через дверь, которая удобно находилась на противоположной стороне от трещины. Лишь бы пройти мимо Секунды, который всё ухмылялся и рассуждал с довольным видом об их с Клаусом смертях. Будто Адель позволит. Её исследование продвигалось семимильными шагами. Она уже сделала запросы (анонимные) в университеты на обеих планетах, и Клодарский согласился его опубликовать, как только она закончит. Осталось собрать последние сведения, сделать схемы, и наконец-то на практике отделить магию от себя.

Тут Артур проснулся. Он был приятно удивлён, что над кроватью не стояли полицейские. Значит, старик не обманул.

В последнюю секунду сна Артур вспомнил, что копии исследования Адель действительно напечатали. Их, однако, практически все уничтожили, но несколько должно было быть в Клодаре, где-то в подземных архивах. И если он хотел добраться до одной из копий, придётся ехать в город, во вражеское логово.

«Нет, я туда не поеду», — уверенно решил он и заставил себя встать с кровати. На кухне мистер Ренар уже приготовил завтрак, и Артур почувствовал, будто вернулся в детство, когда с родителями навешал бабушек и дедушек. На душе стало как-то поспокойнее, учитывая, что сегодняшний сон не давал ему покоя. Дежавю не отступало, и он чувствовал, будто одна часть его радовалась, что он решил не делал ничего глупого, а другая злилась, что он не хочет использовать все возможности, чтобы спасти себя и Катрину. Старик пытался понять, почему его внезапный гость выглядел так подавлено, но ответа так и не получил.

На коммуникатор пришло сообщение, которого там не должно быть. Отправитель — мистер Роджерс, конечно же. Больше никто не мог знать, где он, но Артур всё равно чуть не упал со стула, когда почувствовал вибрацию на руке. Он извинился перед стариком и ушёл в другую комнату, чтобы прочитать сообщение.

«Наконец-то я тебя нашёл! Напугал ты меня, котёнок. Раз уж ты в Клодаре, у меня к тебе задание. Считай это моим личным поручением», — писал второй бог.

Артур закатил глаза и спросил, что именно ему надо было от него. Он уже подумал, что Секунда явится к нему лично, но, кажется, у него было слишком много дел, поэтому на коммуникатор пришло второе сообщение:

«Только не пугайся. Тебе нужно проникнуть в подземный архив и кое-что там для меня достать. Подробную информацию сейчас приложу. Вместе с картами. Там подарок от твоей прошлой жизни. Интересует?»

Секунда специально подгадал, когда Артуру приснился сон про исследование Адель? К сожалению, он не мог проигнорировать такое задание. Но доверия второму богу всё равно никакого не было. В следующем сообщении он прислал целый план того, как проникнуть в архив. Всё было продумано: от использования магии до пути по туннелям метро. «Задание продумано специально под тебя, просто Клодик не успел его тебе отдать. Но вот отдаю я. Считай, что задание от него, а не от меня. Всем в Лахесе скоро сообщу, где ты, не беспокойся. Из Клодара ты выберешься живым», — добавлял он. Артур нахмурился. Конечно, у второго бога были свои планы. Конечно, в Клодаре опасно. Но он всё равно одним глазом решил посмотреть, что там за задание такое. Иначе дежавю его сведёт с ума.

Первым пунктом оказалась встреча с матерью. Не той, что отправляла его с Марса сюда, а другой, которая все эти месяцы была в командировке здесь. Что-то в душе затрепетало и Артур, долго не думая обо всех опасностях, что его ждут, принял задание.

Артур вернулся на кухню и рассказал, что его вызывают в центр города. Затем спросил мистера Ренара, какое такси лучше заказать. Общественный транспорт опасен: судя по докладам агентов, в Клодаре повсюду были камеры и даже маговизоры. Если за ним действительно охотятся, то сразу же поймают, как только он по глупости расплатится картой и пройдёт через турникеты с распознаванием черт лица.

— Я закажу тебе сам и посажу, сынок. Сам не ходи снимать деньги, — сказал ему мистер Ренар. Ещё с прошлого вечера он стал называть Артура исключительно как «сынок». Поправлять его он, конечно же, не стал. — Наличные я тебе дам, а потом ты просто мне вернёшь сумму через Банк Лахесы.

У рубрианских властей был абсолютный контроль за всеми денежными отправлениями, кроме Банка Лахесы, единственного действующего в штаб-квартире «Чёрного Опала». Он поддерживал только переводы с одной карты банка на другую, межбанковские никогда даже не вводились. В Лахесе Артур первым делом сделал такую карточку, с простым чёрным дизайном и без какой-либо информации на пластике. Кажется, она осталась в Лахесе, потому что он сумел привязать каким-то образом привязать карту к телефону, и больше её с собой не носил. Не то что бы эта карта работала в клодарских магазинах. Да и тем более, в его положении опасно пользоваться чем-то, кроме наличных.

Через три часа Артур попрощался с мистером Ренаром и сразу же перевёл ему деньги на карту. Раза в полтора больше, чем он ему дал. Должно хватить и на одежду, и на что-либо другое, в чём старик в себе отказывал. Затем он надел на себя медицинскую маску, такую, какую обычно носят врачи, прокрутил у себя в голове оправдание, что недавно болел и ещё восстанавливается, и дошёл до припаркованного у подъезда такси, уже ждавшего его. Артур сухо поздоровался с водителем и сел на заднее сидение. Ехать предстояло долго, больше часа. Сна не было ни в одном глазу, так что Артур решил просто смотреть на сменяющиеся пейзажи Клодара.

Водитель пытался с ним заговорить, видно, от скукоты. Он даже понизил громкость игравшего джаза и посмотрел через зеркало заднего вида на Артура. Артур же решил, что не хочет тратить свои силы на разговоры, когда ему предстояло испытание гораздо сложнее. Как только он сел в такси, телефон завибрировал в руке и на экране высветилось сообщение с более чем знакомого номера: от матери. От той, что сейчас была здесь, в Клодаре. Они точно не говорили много месяцев. И вот она пишет ему со своей обычной идеальной грамматикой, вплоть до точек на концах сообщений.

«Мне сообщили, что ты в Клодаре. Жду тебя сегодня в одиннадцать. Кабинет 408. Не попадись», — говорилось в сообщении. Артур почувствовал лёгкий прилив ужаса. Сколько он её не видел? Дойдёт ли он вообще до администрации? Вдруг его поймают? А что будет с матерью, если его поймают? Артур сглотнул и попытался понять, как же ему не попасться. Таксист наконец-то замолчал и обратно включил джаз.

У Артура была вся поездка, чтобы продумать свои действия. Он даже достал блокнот и ручку, чтобы накидать простую ментальную карту, как его учили ещё в школе. Пришлось, однако, то и дело поднимать голову, чтобы посмотреть в окно, иначе его начинало подташнивать. Люди добились такого технологического прогресса, а придумать средство, чтобы в машине не укачивало, если не смотреть в окно, не придумали. Тут даже магия бессильна.

Где-то на половине пути его коммуникатор начало разрывать от звонков. Не мог же он его достать при таксисте?! Пока Артур вспомнил, как вывести звонок с коммуникатора на телефон, он пропустил уже два звонка. Разозлиться он на настырность звонившего он не успел, потому что понял, что это Катрина. Конечно, она переживала за него. Он не стал с ней говорить долго, потому что боялся, как бы его не заподозрит таксист, но всё же попросил за ним прислать миссию через двадцать четыре часа. Он прикинул, что этого времени будет достаточно. Если всё пойдёт по плану.

Через один час, двенадцать минут и шестнадцать секунд такси стояло на проспекте рядом с городской администрацией. Артур расплатился с таксистом, дал ему щедрые чаевые и пошёл вглубь клодарских улиц, мимо обедавших на бесчисленных верандах бизнесменах, шатавшихся по магазинам зевак и только прогуливавших школу подростков.

Клодар, всё-таки, не зря называют отдельной страной, не похожей на остальную Юнктерру. Древние небоскрёбы из стекла из стали, отражавшие столько солнечного света, что на уличной плитке можно было жарить яичницу, стояли рядом с новой малоэтажной элитной застройкой, в которой угадывались заимствования из природы. Такие кривые линии человек мог только повторить, но никак не придумать самостоятельно. За центром города следили: нигде не было мусора, грязи, отвалившейся плитки или трещины на фасаде, люди будто сошли с обложки рекламного буклета, куда Артура случайно засосало вместо настоящей планеты Земля. Здесь не было шумно, жизнь текла по городским рекам стремительными потоком, и нельзя было ни к чему придраться. Вот банк, вот кофейня, вот супермаркет, вот — вход под землю на одну из более чем пятисот станций клодарского метро, а вот высаженные в аккуратные рядки могучие дубы — символ власти красных магов, а вот плывущая между ними рыба-трамвай на магической тяге машиниста. Артур не хотел себе признаваться, что загляделся на сытую жизнь под крылом рубров, на вид с открытки. Только образ клодарского пригорода помогал развеять иллюзию полного достатка и комфорта в городе.

Городская администрация занимала здание бывшего вокзала, построенное известным архитектором, чьё имя Артур так и не запомнил. Красный фасад с белыми колоннами и лепниной, статуи Квадры и Трития, приглашавшие Артура войти и исчезнуть всегда в руках полиции. Статуи здесь появились лет десять назад, но настолько органично вписались в окружающий пейзаж, что Артуру пришлось раз десять перечитать год постройки, выгравированный на постаменте. В голове промелькнула гордость: он видел богов, выбитых в белом идеальном мраморе из далёких шахт Экзорда, в живую, даже бегах о них. И он пока что живой! Такая честь вряд ли выпадает многим. Артур откинул эту мысль. Плохая, плохая мысль. Боги хотели убить его, убить Катрину, а он стоит ухмыляется как глупый подросток, что сейчас выбрался с Олимпа живым. Артур перепроверил ещё раз планы здания и быстро определил, где находится нужный вход. Он обошёл здание и увидел слева небольшую дверь, которая, судя по старым картам из базы сопротивления, вела в подвал, который соединялся окольными путями с основными коридорами. Так он сможет пройти мимо охраны.

Артур аккуратно набрал пароль, который ему скинул мистер Роджерс, и дверь открылась. В подвале пусто. Архитектор задумывал этот этаж для отдыха работников вокзала, но в итоге здесь были только голые стены и квадратные колонны на потрескавшемся заасфальтированном полу. Темно, пахло сыростью, вдалеке слышался гул проезжавших поездов метро. Где-то здесь должен быть проход в туннели, но он здесь пока что не за этим.

Лестницу искать не пришлось: она находилась прямо посередине пустого зала и шла наверх. Артур решил не испытывать судьбу и приподнялся над полом, чтобы звук его шагов никто не услышал. Давно он так, конечно, не делал. Голова отдалась резкой болью, которую он стойко вытерпел.

Наверху ступени прерывались ржавой металлической дверью. Артур прислушался, а также опустился на пол, чтобы прощупал обстановку за стеной при помощи магии. Пусто. По-настоящему пусто, никаких искажений. Артур собрался с мыслями и толкнул дверь. Медленно, с неприятным скрежетом она открылась. Пустой коридор первого этажа.

Теперь, когда он был в основном помещении, нужно было добраться до 408-го кабинета. Судя по номеру, он должен был быть на четвёртом этаже, и Артур, сняв с себя капюшон, но натянув маску повыше, медленно пошёл туда, настраиваясь, что вот-вот из-за угла выскочат полицейские или охранники или все вместе. Никого. Даже работников было не видать.

Так Артур поднялся на второй этаж, на третий. Вокруг — ни души. Может быть, ловушка. Но пока его ловили, и поэтому он смог спокойно дойти до кабинета с единственной открытой дверью, на которой как раз висел аккуратное число 408, а также имя его матери — Андромеды Карпентер.

Он быстро вошёл внутрь, пока коридор пустовал. В небольшом входном помещении было пусто и не было света. Артур попытался разглядеть хоть что-то из вещей или грамот на стенах, но не успел: издалека он услышал знакомое цоканье каблуков. Дверь напротив входной открылась, и в проёме стояла мать. Сколько он её уже не видел, а она совсем не изменилась. Если бы Артур был не Артуром, а 53-летней женщиной (а именно столько лет его матери), то он бы выглядел примерно как Андромеда: и волосы, и форма лица, и цвет глаз. Рост и веснушки только не от неё. В отличие от него, правда, мать никогда не отращивала свои волосы и всегда носила короткое каре. Говорила, так проще за ними ухаживать. На ней были аккуратные бордовые туфли на высоком каблуке, такого же цвета юбка-карандаш и идеально-белая рубашка, которая могла бы своим сиянием, наверное, ослепить человека. Артур несколько удивился: мать ненавидела и бордовый, и уж тем более белый, и никогда их не носила, когда приезжала на Марс. Теперь он понял: всё дело в дресс-коде администрации.

Мать бросилась к Артуру и заключила его в свои объятья. Он дёрнулся от неожиданности: последний раз она его обнимала лет в 10. Она стояла так несколько долгих мгновений, а потом наконец отпустила и тихо сказала:

— Я так рада тебя видеть.

— Я тоже, — прошептал Артур. Он еле вспомнил, как разговаривать: объятье от матери его настолько шокировало.

— Заходи. Я знаю, что ты здесь не просто так. Внутри поговорим.

Вместе они зашли внутрь кабинета. Артур к счастью для себя обнаружил, что внутри не было никакого наряда из полицейских, хотя всё-таки переживал. Если только они не выскочат из огромного чёрного шкафа, стоявшего в дальнем углу кабинета. Правда, туда поместится наряд только в количестве двух человек. С ними, он может быть, и справился бы, особенно если голова перестанет болеть. Он находился в центральном Клодаре уже точно минут сорок пять, и все эти сорок пять минут лёгкая мигрень путешествовала из одной части черепа в другую. Использование голубой магии прямо под администрацией только усугубило боль. Ему было душно, несмотря на то, что окна в кабинете были полностью открыты. А ещё он замерзал в тридцать градусов. Неужели в Клодаре настолько развилась своя система вирусов, которые поражают несмышлёных приезжих? Теория, конечно, интересная, но Артур сразу от неё отказался, когда увидел перед собой на столе стакан воды и таблетку.

— Держи, выпей, это от подавителей, — голос матери вывел его из размышлений. — Клодар — не место для пурпурных магов, так что будь аккуратен. Я тебе дам ещё упаковку…

— Спасибо, — сказал Артур и положил неприметную белую коробочку в карман. Таблетку же запил водой. Постепенно мигрень начала отступать.

— Как ты вообще? — спросил он.

Мать тяжело вздохнула:

— Могло быть лучше. Сопротивление, конечно, поставило всех на уши. Я еле отбилась от их проверок, хотя до тюрьмы мне всё равно недалеко. Может быть, я доживаю последние дни на свободе. Мадам Гарт последнее время меня совсем не жалует.

Если она показывала эмоции при нём, значит, всё было совсем плохо. Артур побледнел от страха. Он представил, как мать хватают. Страшно.

— Ты должна бежать, — настоял он. — В Лахесе тебя примут. Ты можешь жить у нас.

Мать промолчала, а на её лице появилась мягкая улыбка. Артур понял: она уже давно планировала отправиться туда. Может быть, даже завтра. То есть, ему повезло оказаться в городе сейчас. Даже если обстоятельства его появления здесь были странными.

— У тебя есть планы архивов? — перешёл он к делу.

Мать кивнула и отдала ему карточку с информацией, которую Артур сразу же вставил в специальный слот в коммуникаторе. Загорелся голографический экран. Всё работало. Он кивнул и отключил коммуникатор.

Послышались быстрые шаги. Дверь в кабинет резко открылась и с грохотом ударилась о противоположную стену. Артур даже не успел спрятаться в шкаф, как его нашли рубры.

— Что и требовалось доказать, — сзади Артур услышал чей-то женский голос. — Держите их.

На Артура наложили голубое связывающее заклятие. Не сдвинуться с места. Если бы в городе не было подавителей, он бы сразу выбрался: заклинание слабое, но для того, чтобы через него продраться в Клодаре, требовалось слишком много усилий. Он попытался и сразу стиснул зубы от того, как резко боль прошла по всему телу. Но всё же он сумел медленно отойти к стене и повернуться к вошедшим.

Их было несколько: женщина лет пятидесяти в военной форме и охранники в самом современном обмундировании. Такого не было даже у атропольских полицейских. В руках у них Артур разглядел странные устройства: интуиция подсказывала, что они могли заблокировать практически полностью его магический потенциал.

Женщина же, явно главная, показалась Артуру отдалённо знакомой. Наверное, это и есть мадам Гарт, которую упоминала мать. Женщина подошла к Артуру вплотную, от чего он вздрогнул, хотя она была гораздо ниже его. На ней была военная форма армии Юнктерры с погонами генерала, а волосы, уже седеющие и немного волнистые, были практически полностью были скрыты фуражкой. Она молча осмотрела его с ног до головы, а потом протянула руку и достала из-под рубашки кольцо. Тут Артур сквозь боль развеял заклинание и резко ушёл в сторону. Затем создал вокруг себя и матери защитный барьер, который оттолкнул от них всех рубров.

— Нет, нет, ты никуда не пойдёшь, мальчик, — сказала мадам Гарт голосом уставшей учительницы, у которой в классе в очередной раз напортачил самый проказный школьник. — Показывай, что у тебя там. Кайзеры всегда возвращают своё.

— Кайзеры? — глухо переспросил Артур. Не та фамилия, которую он бы хотел слышать из уст министра внутренних дел Партии красных магов.

— И хватило же наглости вам, лахесским крысам, украсть кольцо моей сестры. Думаю, можно добавить это как отягчающее вам двоим, что думаете, мадам Карпентер? Может быть, ваши камеры даже будут рядом. Если вы с нами будете сотрудничать.

Мать ничего не ответила, только стиснула зубы. Она никак не могла помочь Артуру, так как знала только красную и оранжевую магии, не очень полезные против нескольких человек. Особенно если не проходил боевое обучение. Неважно. Артур ещё защитит.

«Сестра, значит», — подумал он. Артуру хватило ума не сказать это вслух. Зато теперь всё встало на свои места. Вот почему эта женщина показалась ему знакомой. Потому что она была знакомой. А это значило, что надо было срочно выбираться отсюда, а единственный выход был закрыт людьми с оружием, которые не постесняются его применить, если он ещё раз двинется с места.

— Что вы стоите? Испугались пурпурного животного? Хватайте его, — тихо, но чётко проговорила мадам Гарт.

Охранники врубили самый сильный подавитель, от которого он уже не сдержал крика. Заклинание рассеялось, и он упал на пол. Ему сразу же заломили руки. Она подошла к нему и смогла наконец достать из-под футболки белое кольцо, которое висело на цепочке. Мгновение она его рассматривала и, убедившись, что это действительно вещь Адель, с помощью красной магии сломала цепь и забрала кольцо себе. Артур не смог ничего сделать и просто наблюдал, как у него забирают технически его вещь.

— Можете уводить его в изолятор, нам есть, о чём побеседовать с миссис Карпентер.

Перед тем, как его развернули, Артур заметил, что его мать побледнела, а лице мадам Гарт появилась тень ухмылки. А дальше… Нет, он не потерял сознание, но почувствовал, как его накрыла волна злости, перемешанной с магическими потоками, бегущими по крови. Без камня контролировать их было довольно сложно.

Взрыв, и охранники, державшие его, упали на пол без сознания. Их оборудование сгорело под натиском магии. По крайней мере, они были живы, хотя что-то внутри хотело взять и передавить им сонные артерии. Он этого, конечно же, не сделал. Пострадали стена и дверной проём, на их месте оказалась полукруглое отверстие от взрыва. Вокруг Артур расплывчато, как во сне, видел танцующие языки пурпурной магии и двух женщин, одну рядом, и другую — чуть подальше. Мать он поднял на ноги, спросил, в порядке ли она, и приказал бежать, что она и сделала. Затем позвонил мистеру Роджерсу и тот, оказывается, наблюдал за происходящим и даже нейтрализовал последствия взрыва. И уже ждал мать Артура вместе с небольшим отрядом. Гора с плеч.

Теперь оставалась последняя проблема. Мадам Гарт упала на пол, прокричав что-то неразборчивое. Она дрожала от ужаса и пыталась отползти от Артура подальше. В голове даже формировалась причина. Не в первый раз эта женщина выживала во взрыве пурпурной магии, хотя из-за того первого, в котором была виновата её старшая сестра, ожоги пришлось залечивать гораздо дольше. В этом же она практически не пострадала, разве что вспомнила старые страхи. Как же хотелось на них сыграть, но он сдержал этот порыв. Артур медленно подошёл к мадам Гарт и посмотрел ей прямо в глаза, в которых не осталось ни капли усмешки, только животный страх. Он молча забрал у неё кольцо и выбежал из комнаты. В коридоре также пусто.

Артур вернулся в подвал администрации. Как только он убежал с этажа, пришлось снять связывающее заклятие, чтобы не тратить силы, и последние метры пришлось преодолевать с охраной и практически всем министерством на хвосте.

В подвале, однако, никого не было: сюда ещё не успели добраться. Но скоро они и тут проверят. Но вряд ли поймут, что можно пробить стену, смежную с туннелем метро. Артур это и сделал. Затем, когда он оказался между другой стороны стены и проносящимися поездами, на неиспользуемой маленькой платформе метро, он неаккуратно вернул камни на место и наложил ещё одно заклинание, которое внезапно предстало перед его глазами, будто кто-то ему подсказывал ответ. Рунический круг с вязью на непонятном языке, который он никогда не изучал. Какое-то из заклинаний прошлой жизни, спасибо, что она разбиралась в них гораздо лучше Артура. С этим пробить стену снова сможет только пурпурный маг. Так у Артура появилось время отдышаться. Потому что глаза закрывались, магия высосала из него все силы. Болело всё тело, он стонал от боли и еле дышал. Звон в ушах не прекращался. Ещё мгновение, и Артур упал на платформу для работников метро, только чудом не свалившись под поезд. Сознание погасло.

Примечания:

У мадам Гарт и её старшей сестры были сложные отношения. Очень сложные...

Примечания:

Меня на самом деле удивляет, что фикбук считает страницы по количеству строк, а не по количеству символов. Но ладно.

Ночи перед нападением выдались бессонные, потому что всякий раз, когда Катрина прикрывала глаза, ей снился один и тот же сон. В нём она видела Лахесу, но совсем другую, процветающий город с открыток полувековой давности, до того, как к власти на двух планетах пришла одна партия. Тогда вдали возвышался металлический шпиль уродливого зеркального торгового центра, из-за которого летом на асфальте можно было жарить яичницу. Тогда город не был изолирован от остального мира политикой, тогда Лахеса была культурной столицей Юнктерры. Для рубров этот город Западного Аквилона стал настоящей жемчужиной, но во сне до этого события ещё оставалось какое-то время.

Наслаждаться красотой города она не могла, потому что видела её только через окно, а на любые просьбы выпустить её на улицу родители мотали головой и говорили, что делают это для её же блага. «Люди — страшные существа, кто знает, что они сделают, если увидят, какая у тебя магия», — тихо и серьёзно повторяла мать, надеясь, что до её ребёнка наконец дойдёт, зачем нужно это заточение. Катрина каждый раз видела в её глазах ужас и каждый раз этому расстраивалась. Иногда даже просыпалась в слезах, и только наяву вспоминала, что это вовсе не её родители и вовсе не её воспоминания.

В последнее время к снам добавились галлюцинации, которые не подавлялись никакими таблетками. И хорошо, если они начались в момент, когда она ничего не делала, но обычно им надо было обязательно прийти тогда, когда она пыталась проговорить какое-то заклинание. Это обязательно был чей-то голос, обычно — голос Адель, сердитый и разочарованный. К разу третьему она научилась не обращать внимание, но голова сразу же начинала болеть, а магия так и норовила выйти из-под контроля. Особенно неприятно, что это происходило во время тренировок. На поле боя она должна быть в лучшей форме, но сейчас стояла еле на ногах. Да и заклинания у неё то и дело не получались: то спонтанно меняли цвет, то их мощность стремительно падала, и поток утекал куда-то на запад. Вечером среды стало совсем плохо: голова кружилась, магия не просто меняла цвет, но распадалась на разноцветные лучи. Селенавты силой её заставили пойти домой отдыхать. Мальком молча затолкал её в такси, несмотря на все возражения и сказал, что не будет лечить её во время битвы, если она сейчас не отдохнёт. Пришлось послушаться: он с такими угрозами никогда не шутил.

И вот Катрина снова дома, хотя на часах было всего восемь вечера. По плану тренировки должны были продолжаться до полуночи. И что ей теперь делать? Здесь слишком тихо. Она не могла здесь находиться слишком долго, и поэтому, выпив очередную таблетку от головы, вышла обратно на улицу. Если она покажется в штабе — её оттуда выгонят. Так что она пошла в парк, не обращая внимания, как тоска снова разлилась по душе. Сколько тут они с Артуром провели времени, пока она его заново учила основам магии? Она прошлась по дорожкам туда и обратно, зашла на любимую поляну для тренировок, где сейчас играли дети. А потом заметила разноцветное свечение за деревьями. Ей не нужно было подходить к новой пространственно-временной трещине, но она всё равно это сделала. Их становилось всё больше: это пята за два дня, что нашла Катрина. В сопротивлении находили ещё больше, иногда поступали запросы от обеспокоенных жителей. Никто не знал, что эти странные разрывы значат. Те же, кто знал, молчали: слишком долго объяснять их природу. Катрина с удивление узнала, что трещины появляются не только в Лахесе, но вообще по всей планете: разведчики сообщали о том, что рубры с ними не справляются, хотя некоторые из них «зарастали сами собой».

Долго Катрина наблюдала за цветовыми переливами внутри трещины, и только потом написала «дяде». Он не ответил. И вообще не был в сети. Такого никогда не происходило: обычно он отвечал в течение минуты даже в самые напряжённые дни. А теперь?

Появился другой бог. Катрина вздрогнула, когда увидела рядом с собой Трития, всё такую же высоченную статую, отливающую серебром. Он кивнул ей, молча закрыл трещину и исчез так же внезапно, как появился. Вот так трещины и зарастали. Катрина наблюдала за тем, как разноцветный след третьего бога исчез в небе. На мгновение она увидела там, среди облаков, ещё несколько огромных трещин, расколовших небо на несколько частей. Иллюзия исчезла, как только Катрина моргнула. Расколотое небо вновь стало единым.

Вместо того, чтобы сделать разумный выбор и пойти обратно в квартиру, Катрина осталась в парке на час и нашла укромный уголок, одинокую лавочку под липами, где решила поработать над маленькими заклинаниями. Даже они перестали даваться: магия смещалась, и вместо синего заклинания выходило фиолетовое, а вместо красного — зелёное. Причём градус смещения всегда был разным, но шёл в одну сторону — от красного к фиолетовому. Если бы в этих изменениях была закономерность, она бы настроилась. Но магия просто решила в этот ответственный период вести себя непредсказуемо.

— Миру конец. Он и так уже двадцать два года живёт в долг, — послышался знакомый голос. — Вам его не спасти.

Катрина подняла голову и посмотрела второму богу в глаза. Не хотела она сейчас видеть его, но всё равно позволила ему сесть рядом.

— Тритий заделал трещину за меня, какой молодец, — недовольно сказал он, когда не увидел вокруг никаких пространственно-временных разрывов.

— Ты мог это увидеть, не приходя сюда, — заметила Катрина.

— Ты права, — бог не стал спорить. — Но я пришёл к тебе. Слышал, у тебя проблемы с магией. Это моя вина, кстати.

— Как и всё остальное, что происходит на этой планете, — она пожала плечами.

— Нет, я серьёзно, — Секунда перешёл на шёпот и наклонился поближе к Катрине. — Я разделил магический потенциал исхода надвое, и часть отдал истоку. Ещё тогда, в год лахесского взрыва. И поэтому сейчас твоя магия шалит: под конец света ей захотелось назад к твоему пареньку в Клодаре.

Глаза Катрины округлились, и она спросила:

— То есть… Это не моя магия?

— В теории, да, не твоя. На практике, никакой разницы, — ответил он. Но, может быть, эта информация вам с Артуром чем-то поможет. Мало ли, и правда найдёте способ выжить. Я не удивлюсь. В тот раз я об этом умолчал, сейчас говорю.

— И ты пришёл, чтобы это сказать?

— Да! — воскликнул Секунда. — У меня, вообще-то, много дел, но я вспомнил, что это так и не сказал. Вот теперь сказал. Бывай, ребёнок. Мне ещё свою личную жизнь восстанавливать, время не ждёт!

Он потрепал Катрину по голове против её воли и растворился в воздухе. Будто и не сидел никогда рядом с ней. Секунда всё продолжал ей являться в облике Захарии Роджерса, который был на самом деле более старой и приземлённой версией его божественного обличия. Она теперь замечала сходство, особенно когда он прекратил скрывать все свои странности. Катрина не хотела себе признаваться, что честный «дядя» ей нравился даже больше. Она помнила прекрасно, что он хотел сделать с Артуром, да и в прошлой жизни, Катрина чувствовала, ничего хорошего от Захарии Роджерса она не получала. В прошлой жизни она его ненавидела, теперь чувствовала злость на него на кончиках пальцев. Пусть даже она успешно подавляла всё, связанное с Клаусом Фриденом. Небо заполнили тучи, и начался дождь. Катрина посидела ещё несколько минут, а потом всё-таки вернулась домой, стараясь не думать о том, что сейчас узнала. Не время для секретов Вселенной, когда на кону главная битва её жизни.

На следующий день, последний до нападения, Катрина смогла взять себя в руки. Она явилась в штаб селенавтов раньше всех, чем словила их недовольные взгляды. Они же не думали, что она весь день будет прохлаждаться в постели? Нет, она лично пойдёт и проверит, что всё готово, а потом заставит Мину и Адама тренироваться опять. Катрина уже была готова всё это сделать, как Ами усадила её на диван в кабинете и приказала «сидеть смирно». Ещё она повторила, что Катрина «и так ко всему готово, и нечего её лишний раз себя напрягать». Отвертеться от этой заботы было невозможно, так что Катрине пришлось с «радостью» принять чай. Оказывается, пока её не было, Ами на себя взяла всю подготовку, и уже всем раздала поручения. И всё было готово к завтрашнему ужасному дню. Только вооружение в третий раз не проверили. Тут в штаб зашли другие селенавты, все вернувшиеся с утренних заданий.

Кажется, на этой неделе никто не спал нормально. Руки у всех дрожали, а по темноте мешков под глазами можно устраивать конкурс. Катрина мягко улыбнулась, представляя, когда это всё наконец-то закончится, и они смогут зажить нормально, в нормальной стране с нормальным правительством, в нормальной вселенной.

— Завтра важный день. Нам нужно всем отдохнуть, — сказала Мина, посмотрев ей прямо в глаза. Катрина покачала головой. На самом деле, она только и ждала момента, как бы улизнуть от них, чтобы проверить всё самой.

Мину это сразу заметила, и её это не понравилось.

— Давай так, — сказала она. — Можешь не спать, если не хочешь, но никакой больше работы на сегодня. Мы справимся без тебя. Завтра ты должна быть в лучшей форме, ты это и сама знаешь.

Понятно, против неё были все селенавты, кроме Артура. Редко когда такое случалось. Катрина улыбнулась, почувствовать укол предательства в сердце, и подняла руки вверх, сдаваясь. На самом деле, ей срочно нужен был день без работы, людей и любых других внешних раздражителей, иначе её психика могла и в самом деле отказать.

— Хорошо, делайте всё без меня, — наконец, ответила Катрина. В отчет она услышала коллективные вздохи облегчения и рассмеялась.

— А где Мальком, кстати? — Ами повернулась к Адаму, но тот лишь пожал плечами, сказав, что не видел его.

Катрина огляделась. Его и правда не было, а она даже не заметила. Как обычно бывает, Мальком появился тогда, когда о нём вспомнили. Только Ами успела задать свой вопрос, как дверь кабинета открылась, и Мальком медленно вошёл внутрь. Лица на нём не было. Все в штабе селенавтов сразу поняли: случилось что-то страшное. И они знали, что именно страшное.

— Срочное распоряжение от главы сопротивления. Выдвигаемся на окраины города, — резко сказал Мальком и положил на стол бумажку. — Они начали атаку. Гарнизоны заметили на подступах к землям сопротивления.

Никто не был шокирован таким поворотом событий, но в кабинете всё равно повисло тяжёлое молчание. Катрина опустила голову. Реальность добралась до неё. Теперь оставалось только в этой реальности выжить. И неважно, что отдохнуть она сможет только после битвы. Только она приняла идею отдыха, как его у неё отобрали. Ну, ничего не поделаешь. Оставалось только взять оружие, таблетки (голова снова заболела, что ж такое), и надеяться, что всё обойдётся, а они вернутся в штаб уже в новом мире.

Сопротивление работало как только что купленные механические часы. Катрина побежала на четвёртый этаж и получила у одного из полумесяцев распечатку с расположением всех селенавтов: Рэй останется в центре, чтобы заниматься разведкой, остальные выдвинутся на поле боя. Мальком присоединится к врачам, Ами будет наблюдать за битвой из пункта рядом, Адам и Мина шли в боевую ячейку. А вот и главное изменение, к которому руку явно приложил отец: Катрина не пойдёт на поле боя, но будет заниматься противомагическим щитом. Этим должен был заниматься Артур как создатель первого концепта, но в итоге его дело пришлось взять на себя ей как другому пурпурному магу. Чудесно. Как и тот факт, что они едут не на стену, а к кратеру. Оказывается, именно оттуда шли войска. Ну конечно, проще пройти через пустующий шрам на теле города, чем идти через давно построенные укрепления. Но и кратер не был прямо беззащитным: стратеги сопротивления сразу поняли, куда захотят ударить рубры и развернули там баррикады. Но хватит ли их? Приготовления не закончили!

Они быстро выдвинулись к кратеру. На горизонте шумело. Люди бежали от обстрелов на юго-восток. У Лахесы не было системы противоракетной обороны, её разрушили в первые годы после объединения всех земных государств в Юнктеррскую республику. Война никогда не приходила сюда, до сегодняшнего дня. Вместо него стоял наспех наколдованный магический щит, над которым трудилось около одно пятой всех магов сопротивления. Проект Артура и правда работал так, как он хотел. Он был бы рад. К покинутым районам их подвезли на машине, а дальше было дано распоряжение идти пешком прямо до границы города. Снаряды рубров до зданий не долетали, щит работал, но Катрина даже невооружённым взглядом видела, что на долго его не хватит.

Вдалеке слышался гул выпущенных снарядов, которые сталкивались с магическим щитом. Один из снарядов пробил щит прямо над ними. На них летела настоящая бомба, разработка Клодарского института на основе чертежей прошлого. Катрина застыла на месте и почувствовала, как по коже пробежали мурашки. Она смогла разглядеть снаряд поближе: он был похож на изображение из книжки по истории, которую она читала лет в четырнадцать. Там автор в подробных деталях расписывал, как люди считали своё место рождения наиболее ценным, и потому не могли прекратить войны. Национальная гордость в прошлом ценилась больше принадлежности к одному виду. Потом люди, конечно, поняли, что воевали на пустом месте. Каждому человеку на Земле была дарована магия, и в каждой стране можно было найти потенциалы всего спектра. Каждый человек на Земле принадлежал к одному виду, испытывал на себе практически одинаковую гравитацию, дышал одним воздухом. И шаг за шагом мир пришёл к тому, что страны оказались попросту не нужны. Как не нужны были и бомбы. Выгода пропала из войн. До сегодняшнего дня.

Катрина подняла руку вверх и почувствовала, как через неё прошла магия. Снаряд завис в воздухе, окружённый голубым свечением, и затем медленно опустился на землю. Воздействие такого интенсивного магического поля отключило внутреннюю электронику. Мина, однако, всё равно решила проверить снаряд вблизи: внутри в любом случае должно было оставаться ещё активное топливо, судя по данным разведки, нестабильное и готовое разорваться в любую секунду. К счастью, магия устранялась магией, аккуратно подобранной и правильно направленной. Мина потратила на изучение техник ликвидации мин последние несколько месяцев, причём учить всё пришлось в условиях, когда половина информации была засекреченной, а другая — на три века устаревшей. Удивительно, как разведке вообще удалось узнать о вооружении рубров столько всего. Это говорило о том, что и в Клодаре у них было много сторонников, которые могли рискнуть собственной безопасностью, чтобы доставить им информацию. Катрина услышала, как подруга облегчённо вздохнула, когда от снаряда перестало фонить магией. Конечно, разорвись бомба на земле, Катрина успела бы перевести взрывную волну вверх, но потратила бы на это слишком много энергии. А так они проверили, что их тренировки были не зря.

Каждый из них учил что-то своё. Ами перерыла за несколько месяц все доступные учебники по ведению войны, от самых древних до написанных полвека назад основателями Чёрного Опала. Адам и Мина как типичные холодные маги учили более боевую магию, вкупе с ликвидацией бомб. Катрина же… Не то что бы ей нужно было чему-то учиться новому, эти месяцы она больше бегала за Артуром и пыталась сама вспомнить, что такое — быть пурпурным магом. Знаний хватило, чтобы залатать зияющую дыру в щите прямо над ними. На это потребовалось секунд тридцать, и следовавший за уже упавшим снаряд взорвался в воздухе, не достигнув города. А селенавты побежали дальше, уже после того, как Катрина окончательно превратила снаряд в пепел, чтобы он точно никому не навредил.

С каждым шагом головная боль снова усиливалась, и она нарыла в сумке первую таблетку от боли. Что-то ей подсказывало, что не последнюю. Через пять минут они дошли до здания прямо на краю кратера. Катрина не могла не посмотреть туда, в центр бездны, где её прошлая жизнь потеряла всё. По коже прошли мурашки, и она быстро пошла внутрь.

Там разместили разведывательный пункт сопротивления. Мальком отделился от их группы и присоединился к другим зелёным магам на первом этаже: здесь они пройдут быстрый инструктаж и побегут под бомбами вытаскивать раненых. Адам долго не выпускал руку своего парня, но наконец на выдохе пожелал ему удачи и вместе с остальными поднялся наверх. В воздухе второго этажа плавала многолетняя пыль, настолько густая, что Ами, как аллергик, закашлялась и достала платок, чтобы прикрыть нос. Заправлял пунктом Секунда. «Он же говорил, что будет в Клодаре, что он тут забыл?» — подумала Катрина, но ничего не сказала.

Сегодня он был одет необычно для себя: на нём было лёгкое чёрное пальто, выглядевшее на нём мантией колдуна из книги. Под пальто были белые футболка и штаны, а на ногах — чёрные кроссовки. Неправильная одежда для лахесских +30, но дяде было всё равно. Вряд ли боги чувствовали температуру так, как другие. Кроме того, на полную был включён кондиционер, так что вскоре все начали мёрзнуть.

Конечно же, Захария Роджерс всегда её замечал первой, как бы она не пыталась прятаться. Он кивнул ей. Катрина отвела взгляд и одним видом дала понять, что не хочет говорить ни о чём. И в принципе существовать в одном пространстве. Кажется, он не понял, потому что улыбнулся ей слишком искренне. Потом, однако, всё же отвёл взгляд и обратился ко всем:

— Вы знаете, зачем вы здесь и что произошло. Ваше будущее в ваших руках, друзья. Мы можем или отстоять свободные планеты, или проиграть их диктаторам, разделяющим людей на касты по цвету их магии. Выбор ваш. Если кто-то опасается за свою жизнь, однако, я не могу вас винить. У вас есть единственный шанс уйти, и он сейчас. Можете уходить.

Дядя сделал небольшую паузу в речи, но, конечно же, никто из селенавтов не развернулся, хотя всё же переглянулись, и увидели в глазах друг друга решительность идти вперёд.

— Ну, я в вас и не сомневался. Итак, теперь к делу. Свои специальности вы, надеюсь, прекрасно помните. Ким, Дюмон, — он посмотрел на Мину и Адама. — Вы присоединитесь к первому боевому отряду, который прямо сейчас подходит к штабу. Ваша задача — подобраться к вооружению противника и уничтожить, при этом не попав под обстрел. Ружья вам выдали в центре. Используйте магию, чтобы не получить повреждения. Вы часть отряда, но ваша первая задача — исполнить задачу и вернуться живыми. Тёплые маги в первом отряде поддержки обеспечат поддержку.

Адам и Мина переглянулись и кивнули полумесяцу, а потом скрылись в проходе здания. В небольшой комнатке на последнем пятом этаже, откуда открывался вид на улицу, они остались вдвоём с Ами.

— Аркан, Най, вы остаётесь здесь…

Катрина хотела возразить, что её настоящую фамилию нельзя использовать при исполнении, а потом поняла, что уже всё равно. После этой битвы исчезнут либо они, либо рубры, и ничего не случится экстраординарного, если последние наконец узнают, кем она приходится лидеру сопротивления. Поэтому Катрина прикусила губу и продолжила слушать, не смотря Секунде в глаза.

— Най, будешь следить на экране за тем, чтобы отряды всё делали правильно, — он махнул за себя. —Если ситуация меняется, меняешь тактику, посоветовавшись со мной. Я буду здесь же, за левым столом.

Ами кивнула, подошла к экрану и сразу же пропала в цифрах, символах и стрелках показателей. Её родная стихия. Теперь достучаться до неё не по делу нельзя было. Почти сразу же она начала отдавать по микрофону какие-то указания четвёртому юго-восточному отряду, который на один градус отклонился от своего маршрута.

И тут Захария Роджерс подошёл к Катрине поближе. Она подняла голову и смерила его презрительным взглядом. Он не повёл и бровью, будто не скрывался под маской квадрата «Чёрного Опала» второй бог со своими планами на неё и Артура. Будто все их разговоры были страшным сном. Будто Захария Роджерс был настоящим человеком.

— Аркан, нужно усилить противоракетный щит. Твоего потенциала хватит. Можешь уединиться в соседней комнате, чтобы мы с Най тебе не мешали. Но не забудь ружьё. На всякий случай.

Ни слова не выдавало в нём Секунду, но Катрина всё видела по глазам. Она ещё раз туда заглянула. Там отражалась нечеловеческая бесконечность, как ей казалось. Неважно. Если ему сейчас не было дела до божественных игр, то ей тоже, поэтому Катрина кивнула и пошла в другую комнату, на вид — чей-то кабинет, который себе обычно позволяют богатые люди прямо в квартирах. Окна здесь были ещё больше, чем в прошлой комнате (наверное, гостиной), но вид из них открывался только на соседние дома. Катрина села как можно дальше от окон прямо на пол и закрыла глаза. Перед собой она увидела ленты магических потоков, текущих через Лахесу. Вдалеке — разноцветное озеро магии рубрианских солдат, которое приближалось и в отдельных местах тянулось прямо к городу. Эти отдельные потоки и прерывал худо-бедно неплотный щит над городом, созданный из переплетения красной и фиолетовой магии. В некоторых местах уже были бреши. Катрина встала, не открывая глаз, и провела рукой по воздуху. Этого не требовалось для создания заклинания, но привычка осталась с детства. Сначала она увидела пурпурную ленту из правой руки, потом — из левой. Если скрестить их вместе под определённым углом, а потом резко направить вверх, получится щит. Сначала маленький, потом, если продолжать держать руки в таком положении и не прекращать магический поток, он становился всё больше и больше. Через минуту он покрывал весь город, и Катрина сумела опустить руки, при этом не прекращая поддерживать новый щит, более крепкий. С её помощью большая часть тех магов, что работала над первым щитом, могла вступить в бой. Таким образом, у них будет преимущество в виде нового отряда.

«Только бы не упасть в обморок», — подумала Катрина. Голова начала опять раскалываться, и она аккуратно, чтобы не повредить заклинание, достала вторую таблетку и запила водой. Оставалось надеяться, что простая химия победит сложную магию.

Клаус Фриден ходил по кабинету, сжимая в руках только что принесённую почтальоном газету. Он единственный во всём сопротивлении до сих пор выписывал себе газеты, потому что сугубо негативная онлайн-среда плохо влияла на него. Новости он узнавал последним. Кроме этой.

«Расследование взрыва в Лахесе: Найден виновник!» — так называлась статья на первой полосе. Рядом с заголовком напечатали фотографию мальчика лет восьми, худого и бледного, но с широкой улыбкой на лице. На его плече лежала рука женщины, чьё лицо было обрезано. Клаус помнил этот снимок: его сделал отец. Он помнил, как он улыбался, предвкушая свой первый год в настоящей живой школе, с настоящими людьми, вместо той пародии на домашнее обучение, которое пытались проводить его родители, работник завода и простая домохозяйка, получившая диплом для галочки. И как стремительно его надежды разрушились в августе, когда родители всё же решили, что маленького Клауса опасно показывать миру с его странной магией, непонятно розовой, то ли фиолетовой, то ли красной. Тем более, она то и дело «вырывалась из-под контроля», как было у всех детей в самом начале пути, только его за это ругали, а когда было плохое настроение — могли и вовсе отвесить оплеуху. В один день, который мозг старательно вычищал из головы все эти долгие годы, ссора была особенно бурной. Даже её последствия он помнил плохо. Пока не вспомнил всё в мельчайших подробностях, окинув взглядом статью в сегодняшнем номере. Доказательства, документы, спекуляции, всё в этих четырёх столбцах текста вырисовывало одну картину: пурпурная магия опасна. Сфабрикованная ложь: он то помнил, что за первым взрывом, небольшим, задевшим одну квартиру, последовал второй. И за второй он ответственен не был. Рубры, конечно, об этом умолчали. Тем более, когда им представилась возможность повесить все события того трагичного дня на одного человека. На него.

Дверь в кабинет резко открылась, и Клаус услышал громкий стук каблуков. Если бы не дрожь в руках, которую он никак не мог унять, он бы повернулся и улыбнулся жене. Нужно было убедить Адель, что всё в порядке, и никакие статьи в третьесортных газетах, какой, конечно же, являлась главная газета двух планет, которую он держал в руках, на него не влияют. И вовсе ему не трудно дышать! Он отложил газету и сжал переносицу, так и не подняв глаз на неё. Мало ли, прочитает мысли.

Клаус услышал её голос среди потока мыслей:

— Я сообщу всем, что у тебя выходной. Иди отдыхай. В таком состоянии тебе работать нельзя.

Адель наверняка что-то говорила до этого, но он, как обычно, не услышал, потому что его сознание выцепляло из окружающей среды только самые важные слова, остальное же поглощалось волнующимся морем где-то между нейронов. Голос у неё всегда безэмоциональный, всегда твёрдый и уверенный. На самом деле, Адель переживала, но показывала это не жестами, но действиями. Сейчас у полумесяцев вообще-то было собрание, и Адель их никогда не пропускала. Сегодня она нарушила эту традицию, только чтобы прийти к нему и заставить уйти из штаба. В этом случае он применял самую эффективную тактику действия, с помощью которой получалось всегда успокоить других.

— Всё в порядке, — стоило только проговорить эти три слова достаточно отчётливо, как мир вокруг становился лучше. Все проблемы исчезали, сопротивление побеждало, а рубры и все остальные плохие люди переставали существовать.

Или нет.

— Тебе нужно залечь на дно, — чётко проговорила она. — А я разберусь со всем. Не может быть, что в такой катастрофе виноват ты.

Клаус опустил голову. Нет, не работают никакие его приёмы с ней, они знали друг друга слишком хорошо, чтобы друг другу врать. Адель подошла к нему и аккуратно коснулась щеки. Даже в июльской жаре Лахесы её руки оставались холодными.

— Я знаю, как выглядит вышедшая из-под контроля пурпурная магия. И города она не разрушает.

Клаусу оставалось только усмехнуться. Он ничего не ответил и ждал, пока Адель сама догадается, почему он подавлен. Конечно, она права: пурпурная магия не взрывает города, на такое способны только боги. А им совсем не надо вмешиваться на чужую территорию. Клаус сделал другое. Нечто ужасное, что никакой руководитель «Чёрного опала» не должен делать. Он поставил свои интересы выше интересов сопротивления. И, кажется, он всё-таки жалеет об этом.

— Рубры хотят тебя подставить. Не верь им, — продолжала она.

— Я им не верю, — возразил Клаус. — Потому что я это сделал ради тебя.

— Сделал что? — не поняла Адель.

Клаус промолчал. Он знал: ещё секунда, и до неё дойдёт весь его план. Так и произошло. Она побледнела и схватила Клауса за плечи.

— Только не говори, что сообщил рубрам фальшивую историю, только чтобы тебя арестовали.

— Если моя судьба — убить тебя, то я сделаю всё в своих силах, чтобы этого избеж…

Он не договорил: Адель влепила ему пощёчину. Затем молча забрала газету со стола и сожгла её одним движением руки. На мгновение её глаза загорелись пурпурным, но сразу же погасли. Удивительно, как бы Клаус не ненавидел этот цвет, жене пурпурный шёл. Она напоминала ему древнюю богиню каждый раз, когда делала какое-то заклинание. Эта мысль даже его отвлекла от полуистеричной паники и от боли в щеке.

— Клаус, ты идиот. Иди домой. Журналистам никаких комментариев. Вечером поговорим. И знай, что твоя жертва ни тебя, ни меня не спасёт, — чуть ли не прошипела она.

Адель вышла, громко хлопнув дверью. Он решил сделать так, как она сказала, и пошёл искать пальто, которое оставил где-то в конце коридора. Но где? Он почему-то ничего не видел, а руки только и делали что дрожали. Сердечный приступ? Неужели на этом всё? Клаус даже услышал чьи-то тихие всхлипы. Неужели смерть ужаснулась, увидев своего нового гостя? Тогда почему у смерти его голос?

Катрина открыла глаза. Она могла поклясться, что не спала. И вообще никогда не засыпала на ходу, особенно в такой ответственный момент. Судя по часам, прошло всего лишь пять минут с момента, как она создала щит. Тот остался на месте, спасибо бесчисленным тренировкам.

Примечания:

Ууу, романтика на поле боя

От полиции пришлось скрываться в туннелях. Спать в отелях или гостиницах было опасно — его сразу опознают и поймают. Не самое приятное место, но хотя бы здесь больше никого не было. По крайней мере, он нашёл шахт без охраны и смог на поверхности купить припасы. До места встречи отряда он добрался и попросил ещё день отсрочки. Он знал, что где-то в этих туннелях скрывался ответ. Где-то в этих туннелях был секретный архив рубров, и он его обязан найти.

Дважды ему снился один и тот же сон. В первый раз Артур ничего не понял, лишь проснулся с пульсирующей головной болью и еле ушёл от работников метро, пришедших проверить служебные помещения. Артур спал прямо под оборудованием и, кажется, головой что-то задел, когда пытался встать. Бежать пришлось быстро, времени думать об очередном воспоминании из прошлой жизни не оставалось. Во второй же раз детали не забылись.

Адель постоянно навещала Клауса в изоляторе. И всегда уходила оттуда ни с чем, только портила себе настроение. Но этот визит был особенным. С первой секунды в небольшом помещении запахло озоном, а по полу туманом растекалось пурпурное свечение, которое, однако, замечала только Адель. Работа её невольного союзника, который в обмен на информацию решил помочь ей и Клаусу выжить.

При постройке изоляторов используют материалы на основе магопоглощающих материалов, из-за которых даже красный маг не мог использовать магию внутри, так как рисковал потерять сознание. Но ничего не мешало применить магию снаружи и заставить её проследовать внутрь. Особенно когда этим занимается пурпурный маг. Клаус не заметил в комнате для встреч ничего необычного, потому что был слишком подавлен, чтобы вообще видеть хоть что-то, и даже не повёл бровью, когда почувствовал, как магические потоки сплелись вокруг него. Он просто спросил ослабевшим и лишённым прежнего энтузиазма голоса:

— Зачем ты пришла? Ещё раз поиздеваться надо мной?

Она долго не отвечала, просто села на стул рядом и осмотрела мужа, будто перед ней был подстреленный олень. По венам расползалась горечь, которую Адель старательно скрывала, нацепив каменную маску. Наконец, она тихо сказала:

— Ты должен меня выслушать. Я понимаю, зачем ты засунул себя сюда, но это никому не поможет. У меня есть другое решение.

Если бы перед ней был кто угодно, кроме мужа, то она не была бы такой грубой. Но с Клаусом она себе позволяла говорить правду. Он промолчал и посмотрел на потолок. Адель продолжила:

— Можешь обижаться сколько угодно, что я «сотрудничаю с врагом». Но, во-первых, ты не лучше. Во-вторых, если мы хотим выжить, нужно идти на жертвы. Я знаю, как мои действия выглядят со стороны, я не слепая, Николас. Я просто делаю то же, что и ты.

Вот опять она назвала его по полному имени, и он притворился, что его это злило. Эту привычку он давно перестал за ней замечать. Ему пришлось напрячься, чтобы распознать среди волн её голоса полное имя, а потом на это разозлиться. Но во всех его движениях читалась ложь. Сколько лет они вместе, и он всё безуспешно пытался ей врать.

— Не нужно оправданий, ты просто воспользовалась доверием «Чёрного опала», чтобы сломить его изнутри. Наслаждайся победой и выметайся отсюда. Никакие стены не могут сдержать пурпурную магию.

Несмотря на все её попытки не обращать внимание на его эмоциональные выпады, у неё плохо получалось. Обида ранила в самое сердце, даже если снаружи она не снимала железную маску и говорила ровным голосом:

— Думаешь, кто-то что-то узнал? Только ты знаешь правду. И ты прекрасно знаешь, что мы в опасности.

— Неужели? — цокнул он. — Я и не заметил.

— Во вселенской опасности, Николас. Помнишь, что нам говорили про конец света? Это всё правда. Если мы ничего не сделаем, мы умрём вместе с этим миром.

Клаус рассмеялся, но фальшиво. Он не верил, не потому что Адель сказала что-то абсурдное, а потому что он боялся посмотреть правде в глаза. Неважно. Самое главное, что все игроки на месте. И время уже остановилось по щелчку пальцев стоявшего за пределами комнаты человека. Камеры отключились, и они оказались в полной изоляции от внешнего мира. Адель достала из кармана сложенный в несколько раз листок и протянула его мужу. Может, хоть ответ его оживит.

— И что это? — спросил он.

— План, как нам выбраться. Читай сейчас: мне нужно забрать записку с собой. Это на тот случай, если у меня ничего не получится.

Клаус сделал так, как она сказала. Когда он дочитал, его глаза округлились и, сдерживая нервный смех, он спросил:

— Ты шутишь? Цикл перерождений?

— Если бы ты знал, как я вытащила эту информацию, ты бы не смеялся, — прошептала Адель. — Но это нам, скорее всего, не понадобится. Я работаю над другим решением. Через неделю с тебя снимут все обвинения и выпустят отсюда. Мы сбежим. Больше нас не достанут. Этот мир не достанут. Они хотят его уничтожить. Нашими руками.

— Хорошо, делай, что хочешь, — безразлично сказал Клаус и пожал плечами.

Он вернул ей бумажку. Если бы Адель не знала его многие годы, она бы подумала, что он ей совсем не поверил, и хотел, чтобы она исчезла долой с его глаз. Но в его обиженных глазах не было ненависти, нет, там оставалась надежда, которую он неумело пытался скрыть. Если бы Клаус на секунду отвлёкся от своего горя, он бы понял, что что-то не так. Что его окружила магия, недоступная даже ему. Что она что-то сделала. Он должен был накричать на Адель, спросить что она сделала. Но он просто замер, притворился частью остановленного времени, опустив голову.

Время возобновилось. Их разговор был предан забвению. Никто так и не узнал, чего Адель добивалась. Они должны были убежать вместе на край света, туда, где их не достали бы и боги. Но этого не произошло. На следующий день Клауса нашли мёртвым. Никакой записки он не оставил. Просто повесился. Он наверняка решил это ещё тогда, когда говорил с Адель. И не послушал её. Не позволил себе даже подумать, что всё обойдётся. Не посмел поверить ей. Решил, что его существование — угроза для мира, поверил фальшивому психиатру, пародии на бога.

Никто не видел слёзы Адель в день смерти Клауса. Она бежала одна, оставила сопротивление в руках человека более компетентного. И за кем боги не охотятся. Она надеялась, что отомстит. Но и это у неё не получилось: до неё добрались рубры.

Сон всегда обрывался на том, как Адель выходит из комнаты, не удостаивая мужа даже взгляда. Его тоже отводят обратно. Она незаметно кивает одному из охранников, чьи пурпурные глаза скрывали цветные линзы. Никто не заметил, как этот пурпурный маг пробрался в тюрьму, переоделся в охранника и применил технику, которую не знал никто из людей. После того, как Адель уходит, он тоже исчезает, переодевается обратно и звонит кому-то в Клодаре.

В этом воспоминании Артур чувствовал какой-то подвох. Неужели Секунда уже рассказывал им всё в прошлых жизнях? Зачем тогда помогал Адель в её плане, явно связанный с тем, чтобы привязать их души к земле и предотвратить появление восьмого бога? Нынешний Секунда никогда бы на такое не согласился. Да и Адель его, кажется, не жаловала, тогда почему разрешила ему помогать? Но никто больше не мог проникнуть в тюрьму, притворится охранником и сотворить то заклинание, что Артур увидел. Что-то здесь было нечисто. У Артура было предчувствие, что его сомнения разрешатся, когда он наконец-то найдёт дорогу в архив.

Сложнее всего в туннелях метро — не попасть под поезд, однако, Артур сумел вскоре высчитать примерный интервал движения, ориентируясь по часам. Утром и вечером — час пик, лучше вообще не высовываться. По ночам движение останавливалось, однако, туннели проверяли работники метро. Оставалась двигаться днём, держась по противоположную сторону от контактного рельса. Интервалы по пять минут как раз позволяли добраться от одной технической платформы до другой. Он плутал в транспортной системе города часами, с перерывами на еду и сон. Секунда с ним больше не связывался, но Артур знал: вряд ли ему это требовалось. Боги наблюдали за ним. Боги не допустят, чтобы он умер здесь, вдалеке от Катрины. Так что он, подавляя панику, шёл вперёд. Путь был недолгий: нужный туннель находился между двумя станциями на красной линии. Он же попал в служебную ветвь как раз на нужном маршруте. Оставалось пешком пройти туннели найти нужную стену в перегоне между станциями «Клодарский институт» и «Проспект Гофмана». Без карты у него бы ничего не получилось, и он бы попал прямо в руки к полицейским: наряды шастали на каждой станции. Но Артур знал обходные пути. Жёлтую иллюзию, который прикрывался секретный проход, он заметил издалека. Она быстро развеялась под его рукой, и путь в подземные помещения института открылся.

Тут нужно было действовать особенно осторожно: в проходах стояла охрана. Артур нашёл укромное место и перевёл дыхание: голова заболела от применения магии. Подавители в Клодаре были хуже, чем на Марсе. На самом деле, болело всё тело, но Артур терпел и то и дело закидывался обезболивающем. Когда он вышел обратно в главный проход, оказалось, что его охраняли только камеры наблюдения, которые он быстро вывел из строя. Все его попытки предотвратить боль оканчивались неудачей: чтобы попасть в архивы, нужна магия и много магии. У боли был один плюс: она вызывала сильное ощущение дежавю. Адель здесь была много лет назад, а он просто повторял её маршрут. Так у него появилось понимание: до архива осталось не так долго, но на пути было много тупиков, которые он преодолел, не советуясь с картой. Наконец, туннель закончился, и Артур оказался рядом с лифтовой шахтой. Несколько десятилетий назад лифт здесь приводился в действие кнопкой, теперь же установили датчик магического потенциала. Его не обманешь: он быстро считает, что лифтом пытался воспользоваться пурпурный маг. Если этот пурпурный маг — идиот, конечно.

Артур надел перчатки, повыше натянул маску так, чтобы было видно только глаза, и коснулся крышки датчика. Устройство простое, и перегрузить его не представило труда. Вместе с привязанной к нему сиреной, которая должна была играть каждый раз, когда лифтом пытался воспользоваться не сотрудник института с нужным доступом. Насколько же удобнее было работать, когда имелся точный нож в виде фиолетовой магии. Её Артур-то и использовал, чтобы сделать нужные «разрезы» и запустить лифт без проверки. Двери металлической коробки закрылись, и она медленно поплыла вниз.

«Слишком просто», — подумал Артур, и решил на всякий случай подготовиться к засаде на нижнем этаже. Которой не случилось. Нижний уровень туннелей казался заброшенным и жутким. Света тут не было, и Артуру пришлось включить фонарик, выдавая своё местоположение всему населению корневой системы города. Где-то здесь должен был быть архив, как он видел по картам и помнил из прошлого. Оставалось только медленно и аккуратно искать.

Несколько раз Артур чуть не попался: из соседних туннелей выходили люди в белых лабораторных халатах, тоже с фонариками. Он успевал от них спрятаться, выключить фонарик и навести на себя жёлтую иллюзию, чтобы его приняли за часть тёмной стены. Получалось: учёные проходили мимо него и даже не замечали, что со стеной в этом месте что-то не так.

Один раз его чуть не поймал полицейский, который сопровождал двух людей в халатах. Любого юнктеррского полицейского учили распознавать магический камуфляж, и этот мужчина смотрел Артур прямо в глаза, разглядывая странный участок стены при помощи фонарика. Артур задержал дыхание в ужасе, хотя знал, что это никак не поможет. Полицейский мог с лёгкостью развеять жёлтую иллюзию, и тогда Артуру придётся или драться, или бежать. Пока же он замер. Глаза полицейского зажглись голубым, и тут сердце Артура ушло в пятки: холодным магам проще определить камуфляж. Нужно было что-то делать. Артур решил медленно отойти в сторону от группы. Шаг в сторону раз, два. Ни полицейский, ни учёные его не заметили.

— Помехи от ваших экспериментов, — подытожил полицейский, повернувшись к другим. — Наделают всякие девайсы, а потом ходи ищи в таком магическом поле призраков. Недооцениваете вы нас. Из архивов ни один опалец не сбежит. Даже самые глупые из них туда не суются.

Действительно, не суются. До Артура не совались. У него не было выбора. Он решил пойти туда, откуда пришла эта троица и завернул в туннель. Потом ещё раз и ещё, то и дело советуясь с картой, которая мало помогала на самом деле: включать коммуникатор каждый раз опасно. Тогда он положился на память. И ещё час плутал по коридорам. Наконец, ему повезло: он пришёл в архивы. Помогло чутьё. Хотя вряд ли можно было назвать чутьём увиденный вдалеке странно знакомый силуэт, за которым Артур решил побежать. В темноте он сумел разглядеть розовые волосы. Ни у кого из знакомых не было розовых волос, однако, это Артура не остановило. Догнать силуэт он так и не смог, зато наткнулся на подозрительно огромную дверь. Перед глазами снова возникла сцена из прошлого: как сюда заходила Адель со своей сестрой, что-то при этом от неё скрывая. На двери было два замка: по сетчатке глаз и по магическому потенциалу. Хорошо, что фиолетовая магия ломает оба.

Наконец-то Артур оказался внутри одного из главных секретов Партии красных магов. Огромная библиотека-архив, высотой метров двадцать, под завязку заполнена книгами, папками и документами обо всём на свете. Кладезь всех человеческих знаний, написанная на всех языках, которые когда-либо существовали на двух планетах.

Тут есть документы по сопротивлению и даже их манифесты, которые местные газеты никогда не печатают: рубрам нужно знать, что происходит у врагов. Артур увидел эту секцию первой, на пятой полке сверху. Рядом стояла лестница, чтобы каждый мог достать себе нужное. Артур ей, конечно же, не воспользовался, а просто взмыл в воздух. Подавителей вокруг на удивление не было: наверное, кто-то из учёных наконец-то пожаловался, что они мешают работе. Невозможно работать, когда у тебя из-за устройства рядом на части раскалывается голова. Артур, однако, не рассчитал энергию, и чуть не стукнулся головой об потолок. Хотя он тренировался с пурпурной магией уже почти три месяца, всё равно она иногда-таки норовила вырваться из-под контроля. Или он сам забывал, что теперь на заклинания ему требовалось гораздо меньше магии. Удивительно, как вся эта энергия годами копилась в нём, выходя куда-угодно и отравляя тело. Удивительно, как он после такого жив.

Он наткнулся на доклад, подробно описывающий всё, что рубры с ним сделали одиннадцать лет назад. Его передёрнуло, и он отшатнулся от этой полки. Он не хотел ничего про неё знать, нет, перед глазами до сих пор свежи картинки того дня. И ничего приятного они за собой не несут, только желание прекратить существовать на этой планете, лишь бы заглушить страх, который туманом заполнял голову всякий раз, когда он вспоминал, как его положили под общую анестезию, как она сработала не целиком, как он чувствовал, что хирург копался где-то в грудной клетке, устанавливая вокруг аорты смертельное устройство. Как быстро после операции его ноги начали болеть, и его походка ухудшалась с каждым месяцем. Как он просыпался по ночам в холодном поту и кричал, лишь бы мамы пришли, его обняли и успокоили. Артура пробила дрожь. От переизбытка эмоций он потерял контроль над голубым заклинанием и резко начал падать, но вовремя заставил себя очистить сознание. Ещё не хватало разбиться из-за собственной ошибки.

Он оказался перед секцией с запрещёнными исследованиями учёных. «Преимущества рубрианской идеи» стояло вместо с многотомным сборником под названием «Лахесский кризис. Предпосылки, ход, способы урегулирования». Артуру даже стало интересно, что пишут в таких книгах, и он взял первый том, наугад выбрав страницу. И сразу же пожалел. Что значит «холодные маги по своей природе агрессивнее тёплых из-за накопления магии внутри организма»? И как это вообще могло «привести к установлению различных режимов на территориях, принадлежащих им»? Артур пробежал страницу наискосок и в мишуре терминов только понял, что автор винит в отделении Лахесы одних холодных магов, хотя те были по обе стороны границы. Как и тёплые. Спасибо более объективному домашнему образованию, он знал, что дело было вовсе не во врождённых различиях. Он резко закрыл книгу и поставил её обратно, поборов в себе желание её сбросить вниз. Или вообще сжечь.

Прямо под «Лахесским кризисом» стоял аккуратный ряд тоненьких книжек без названий на корешке. Напечатанные для галочки издания, которые можно найти только в этих стенах. Этим книжечкам никогда не было суждено выбраться из-под земли. Артур перестал удивляться, откуда он это знал. Он наугад взял одну из книжек и вытянул её. Может, ему повезёт? Но вряд ли в книжке под названием «Расследуя траты Партии» было что-то полезное. Нет, может быть и было, но тогда надо было тащить её с собой в Лахесу, чтобы отдать на растерзание финансового отдела. А у него не было возможности брать с собой лишний груз.

— Не это ищете, товарищ Карпентер? — послышался знакомый голос снизу, от чего Артур чуть не упал.

Внизу стояла мадам Эстер, в чёрном пышном платье и длинных чёрных перчатках по локоть. Несмотря на траурный наряд, она широко ухмылялась. Точно, Секунда говорил, что это тоже было одним из его обличий. Артур выдохнул от облегчения и молча спустился. Он попытался поприветствовать второго бога по настоящему имени, но он не дал ему сказать ни слова:

— Привет, ребёнок. Так и думала, что ты меня сразу узнаешь! Просто забирай книгу, и я тебя отправлю в Лахесу. Ты там нужен больше, чем я.

Секунда передал ему книгу, которую держал в руках. Артур посмотрел на обложку и в замешательстве нахмурился. Это было то самое издание, откуда он узнал в Лахесе про цикл реинкарнаций. Зачем ему эта информация? Он и так всё знал. Ему нужно было найти что-то, что-то, что сможет помочь спасти Вселенную по-другому. Артур попытался это объяснить Секунде. Не получилось.

— Я знаю, что вы надеетесь на другой способ, но вряд ли здесь ты найдёшь ответ на свой вопрос. Спасти мир могут только ваши жертвы.

Артур ничего не ответил, только покачал головой. Он не мог ничего ответить, так как организм до сих пор пребывал в шоке от того, что нашёл в этом архиве. Только упёртость заставляла его вообще стоять на ногах. Если бы он не торопился, он бы забился в уголке, пока флешбэки не прошли. Но времени не было.

— Какие же вы все упёртые, я не могу, — продолжал Секунда. — В этот раз от судьбы не убежишь от судьбы, Примом ты не воспользуешься.

Артур отвёл взгляд. Опять Секунда что-то недоговаривал. Ничего нового, Артур уже не обращал внимания, просто слушал, что говорил Секунда, а сам глазами прикидывал пути к отступлению.

— Ты не помнишь? — спросил второй бог. — Ладно, я расскажу. В прошлой жизни ты и мой непутёвый супруг заключили сделку. Не знаю, помнишь ты или нет, как к Клаусу проник другой пурпурный маг, кроме Адель, но это был не я, а Прим! Ты, то есть, Адель его надурила, что для спасения Вселенной нужно спасти исток и исход, он поверил, так как ничего не помнил. И привязал ваши души к циклу так, чтобы вы переродились в телах тех, кто родится в момент вашей смерти. Последнее Прим, правда, умолчал, и поэтому заказал твоё убийство. Ей почему-то очень надо было переродиться в теле ребёнка лучшей подруги. Вы люди странные, знаешь?

Артур не придумал, что ответить. Так вот что сделала Адель во сне. Так вот кто на самом деле её убил. Загадка решалась не так, как Артур думал. Всё, однако, возвращалось к богам. Боги — источник их проблем.

— А теперь, извини меня, котёночек, у нас нет времени на разговоры. Можешь идти поискать ответы на свои вопросы, только не попади под обстрел. Если ищешь книгу Адель, то посмотри у потолка. Вроде её никуда не девали отсюда. А я… — тут Секунда щёлкнул пальцами. Для дополнительного драматизма в смене формы, — Приму самого важного гостя.

Артур не успел возмутиться новой кличке от второго бога, как в архив ворвались люди. Это были те же самые учёные, которых он видел раньше, а также сопровождавший их полицейский. С ними также было знакомое лицо — глава атропольского института и первый бог в человеческом теле. Если верить Секунде, именно его действия привели к его смерти в прошлой жизни. Но он же был ответственен за то, что Клаусу и Адель всё же дали второй шанс всё сделать правильно.

У Артура не было времени на размышления. Как только они показались, он ринулся к потолку, при этом не сводя глаз с происходящего внизу. А там, конечно, было увлекательно. Секунда принял новую форму, не похожую ни на мадам Эстер, ни на мистера Роджерса. Теперь он был мальчиком-подростком лет семнадцати, чьё лицо скрывал капюшон. Полная противоположный обычно его эпатажным нарядам, но второй бог явно решил, что лучше выбрать что-то мало запоминающееся. Он поставил перед прибывшими мощный магический занавес, и полицейский попытался его пробить. Не вышло. Тоже самое сделали учёные, но без результата. Этот барьер не преодолеет даже пурпурный маг. Они не знали, с кем сражались.

Тут Артур вспомнил, что он здесь не для того, чтобы наблюдать за попытками Секунды задержать людей, не причиняя им вреда, и перевёл взгляд на полки, рядом с которыми оказался. Их было слишком много, и Артур не знал, что он искал. Именно в тот момент, когда они были нужны, не было никаких наваждений из прошлого. Он быстро пролетел мимо полок, проглядывая корешки. Снизу доносились голоса и какой-то шум. Теперь между собой боролись Секунда и мистер Лир. Они что-то кричали друг другу, помещение то и дело освещалось разноцветными вспышками. Артура не задевало только потому, что он был слишком высоко.

«Нужно выбираться отсюда», — решил он, однако, боги решили сражаться прямо рядом с единственном выходом из помещения. И в этот же момент поняли, что им было недостаточно сражаться на земле, нет, теперь магические потоки добирались до потолка. Обдало жаром, а часть книг рядом обуглилась. Кроме одной, на которую было наложено мощное защитное заклинание с пурпурным отсветом. Ему было уже много лет, и поэтому его нельзя было заметить невооружённым взглядом. И даже при помощи магии. Только пожар показал её Артуру, и он понял, что это была как раз та книга, которую он искал. Единственная, чьим автором была «А. Кайзер». Артур совершенно ничего не помнил про то, как эта книга писалась, будто эти воспоминания Адель специально скрыла от него. Он быстро схватил книгу с полки и прижал к себе, успев увернуться от очередного разноцветного магического потока.

Внизу продолжалась баталия, но Артур не мог понять ничего, что боги друг другу кричали. Это был другой язык, на котором здесь не говорили. Секунда не сдерживался и выпускал в сторону Прима магические заряды, а тот только успевал уклоняться, лавируя между книжными рядами. Они были неравны в скорости, и Секунда должен был вот-вот его настигнуть, кажется, совсем забыв о том, зачем вообще остался здесь и что в архиве был ещё кто-то. Все люди, кроме Артура, лежали на полу без сознания, и вокруг них был установлен щит.

Артур боялся приближаться, опасаясь попасть прямо под заклинание. Он отлетел в противоположную часть архива и приложил руку к стене. Пробить её не получилось: внутри — толстый стой поглощающего магию металла. Артур попробовал провести через стену больше магии, но у него закружилась голова и начало темнеть в глазах. Он чуть не выронил книгу, но в последний момент успел её подхватить, уже падая на пол.

Вокруг всё стихло.

В забытье до Артура лишь доносились отдалённо знакомые голоса. Двое кричали друг на друга. Они говорили на иностранном языке, но Артур его понимал. Это был язык, что каждый человек знал в своих снах. Конечно, никто не замечал, что в снах люди говорят не на том языке, к которому привыкли. Для человеческого уха родной язык звучит всегда одинаково, каким бы этот язык ни был. Измени его во сне, никто ничего не заметит. Невидимый язык Вселенной, невидимый язык человеческой души, который никто не помнит наяву.

— Чего ты от меня хочешь? — кричал один голос.

— Закончить начатое. Ты не помнишь, как здесь оказался? — отвечал второй.

Они спорили и дрались, дрались и спорили, разнося стеллаж за стеллажом, а Артур лежал поодаль, весь в синяках и явно со сломанным ребром. По крайней мере, его не погребли под кучей упавшей книг. Это была бы глупая смерть. С другой стороны, какая смерть не была бы глупой?

— Я не знаю, кто ты, оставь меня в покое! — повторял первый голос.

— Правда? За миллиарды лет ты так и не научился врать, — отвечал ему второй.

Послышался взрыв, но Артура это не разбудило, он продолжал существовать между сном и явью, слушая чужие разговоры. Которые, однако, затихли. Эхом по архивам пронёсся стук каблуков. Кто-то упал.

— Я тебе не дам убить меня! — первый голос дрожал от страха.

— Будто я могу тебя убить, дурачок, — удивительно мягко ответил второй. — Думаю, ты достаточно времени провёл в этой клетке. Если бы ты знал, как мне без тебя плохо.

Он не дел первому ответить, и Артур наконец проснулся. От крика и яркого столба света, от которого в архиве стало ярко как днём. Ещё и включилась сирена. Столб света угас, и Артур увидел Секунду. Он стоял над чьим-то обугленным телом с вытянутой рукой и широкой улыбкой. В другой стороне без создания лежали два учёных и полицейский. Значит, около второго бога лежал труп мистера Лира. По спине побежали мурашки. В архиве стало необычно тихо, Артур слышал только своё дыхание и как стук сердца отдавался в виски. Голова раскалывалась.

Артур аккуратно попытался встать. Всё тело болело. Особенно сильно ломило в коленях, как в старые-добрые времена. Если он двигался резко, в глазах темнело, а в ушах начинало шуметь. Ему точно ещё двадцать два? Может быть, он пролежал в этом архиве шестьдесят лет, и теперь находится одной ногой по ту сторону завесы? Нет, вроде на руках морщин нет. Кто-то помог ему встать при помощи магии. Тёмный силуэт, знакомый силуэт. Артур поднял голову. Секунда подошёл к нему, всё ещё с такой же широкой, несколько маниакальной улыбкой.

— Доброе утро, спящая красавица. Нашёл, что искал? — удивительно было слышать Секунду таким измотанным. Неужели потратил много сил в поединке? Но как, если преимущество было на его стороне? Что вообще произошло? Мысли крутились в голове, но Артур не мог выдавить из себя ни слова.

— Нашёл, вижу, — Секунда перевёл взгляд на книгу, которую Артур всё ещё крепко прижимал к себе.

Артура покачивало из стороны в сторону. На него навалилась усталость, перемешанная с осознанием всего произошедшего за последние несколько дней. Будто он на самом деле спал всю неделю, а всеми действиями заведовала сомнамбула. Конечно, никакая это не была сомнамбула, он всё сделал сам. Приехал к матери, устроил сцену прямо в администрации, сбежал в метро. Очутился здесь. Увидел что-то, что не мог объяснить, в сотый раз за последнее время.

— Где… — наконец, он сипло выдавил из себя. Речь постепенно возвращался к нему, — Где мистер Лир?

Бог драматично опустил голову и тяжело вздохнул. Артур услышал, как он тихо рассмеялся, но будто подавил смех, чтобы его не пугать.

— С ним всё в порядке. Я просто уничтожил физическую оболочку, которая ему была разве что тюрьмой. Он несколько десятилетий жил без большей части памяти. Хватит с него наказания. Ему место на Олимпе, а не среди вас.

— То есть, вы убили его? — проговорил Артур медленно, с ударением на каждом слове. Он не верил во все эти рассказы с физической оболочкой. Перед глазами был только обугленный труп.

Секунда ответить не успел, его снесло магическим потоком, и он на полной скорости врезался в стену. Удивительно, из чего построили архив: он не развалился, несмотря на весь ущерб от борьбы.

Снова шаги. Снова запах озона. Свет в архиве погас целиком. Только пурпурное свечение сзади позволяло хоть что-то видеть. Артур замер на месте, будто его нашёл хищник, который медленно приближался к нему. Он задержал дыхание, почему-то надеясь, что странное присутствие его не заметит. Справа Артур увидел силуэт, явно мужской. Ни одежды, ни лица он не разглядел, только глаза, горевшие яростным пурпурным пламенем. Артур медленно отполз от первого бога, чего он, кажется, не заметил: он смотрел только на стену, только на Секунду, чьи глаза тоже светились.

Шаги ускорились, пока боги не столкнулись друг с другом, снова в битве. Они снова кричали, но теперь Артур не понимал ни слова из странного вселенского языка. Он просто забился в уголок, лишь бы не попасть под перекрёстный огонь. Стены дрожали, книги падали.

Потом пурпурные огни прошли прямо через потолок, и свет в помещении вернулся, но Артур не смог перевести дыхание.

— Держать нарушителей! — рявкнул кто-то за его спиной. В архив зашёл целый наряд полицейских с автоматами. Артура они сразу увидели. Раздался выстрел: пуля попала в книжный шкаф справа, не долетев до предназначавшегося ей плеча. Следующая тоже. Они отклонились по дуговой траектории: Артур сумел в последний момент поставить голубой щит.

Но бежать некуда: на входе тоже стояли полицейские. Им на подмогу бежало ещё несколько человек, их силуэты Артур увидел в глубине туннеля. Он махнул за книжный стеллаж, чтобы увернуться от новых выстрелов. Судя по следам в воздухе, что пули оставляли, они были заряжены холодной магией. «Такие бьют сильнее обычных, а раны затягиваются дольше. Их запретили так-то ещё во времена раздельных государств, но рубры вернули», — в голову сразу же пришло пояснение Катрины. Шаги приближались, а выхода не было. Скоро его найдут, и тогда всё, конец игры.

В следующую секунду до Артура донёсся вопль. Ещё секунда: стук ботинок. Он не решился проверить, что происходит, только вжался в стеллаж и поставил вокруг себя жёлтую иллюзию. Книгу он прижал ещё крепче, будто его магия исходила оттуда, а вовсе не из глубин души. В глазах опять темнело от боли. Сознание уходило сквозь пальцы под аккомпанемент приближавшейся толпы.

Артур удержал себя в сознании. Вокруг снова затихло, только один человек ходил по архиву. По коже прошёл холодок. Вдруг около него появился тёмный силуэт, и Артур вскрикнул, прежде чем распознал вернувшегося второго бога.

— А вот и ты, котёночек! — радостно воскликнул он. — Я успел. Как обычно, в последнюю секунду!

— Я не…

Секунда его прервал:

— Потом возмущаться будешь, нам пора идти. Я тебя подкину до Лахесы.

Прежде чем Артур ответил, второй бог коснулся его, и пейзаж вокруг изменился. Они оказались в пустом парке, но плитку он узнал сразу: такая была только в Лахесе. Потом Артур посмотрел наверх и увидел уже знакомые пальмы. Над небом он увидел, однако, не присущий земному городу марсианский купол: переплетение красных и фиолетовых нитей.

— Плохо, плохо, — недовольно цокнул языком второй бог.

Артур отошёл от него и уже хотел сбежать. От Секунды исходила опасность, он чувствовал это всем телом. Где-то на подкорке сознания чёрными пятнами был выжжен ужас от этого существа, что стояло перед ним. Это не их первая встреча, почему же он почувствовал страх только сейчас?

Перед глазами пронеслись размытые образы, которые он уже прекрасно научился отличать. Адель и Клаус, где-то, когда-то, зачем-то. А ещё третий образ, с огненно-рыжими волосами, которые Секунда, кажется, никогда не менял. Точно, в прошлой жизни второй бог вызывал у Артура ужас.

Тогда несколько десятилетий назад Захария Роджерс пытался играть в психиатра, а главным его клиентом был Клаус. И после разговоров с ним он был сам не свой — Адель не могла этого не замечать. Однако она также не могла не замечать, что без сессий с психиатром он мог продержаться максимум месяц. Иначе ей приходилось каждый день его убеждать, что любит его, что он нужен ей, людям вокруг, миру в целом, что он больше не запуганный семилетний мальчик, которого нашли в эпицентре лахесского взрыва, испуганного и растерянного. Что те времена давно прошли. Что магия ему больше не враг, что ею можно и нужно управлять, что она продолжение его, что он не может от неё отказаться. Клаус за жизнь сменил множество психиатров, ко всем ходил редко, только когда голова совершенно отказывалась видеть мир не в оттенках серого, и его туда буквально затаскивало насильно. Все специалисты разводили руками, пытались, конечно, лечить его от депрессии и ПТСР, давали таблетки. Никто из них не мог понять ключевую часть проблемы, скрывавшуюся в его отношении к магическому потенциалу. И только Захария Роджерс как-то умудрился заставить Клауса начать им пользоваться. Аккуратно, по чуть-чуть, для самых несложных вещей. Научил его видеть в себе не сосуд для заснувшего внутри магического чудовища. Ему было проще после походов к нему, но что-то было не так. Адель долго думала, что беспокоилась без причины. Однако это оказалось не так.

Теперь Артур вспомнил, что Адель связывала смерть Клауса с тем, что ему внушал Секунда в человеческом обличье. Как пытался убеждать, что самой Вселенной будет проще, если и Клаус, и Адель умрут.

— И где моё «спасибо»? Мне даже пришлось оставить своего нерадивого супруга с Тритием, чтобы тебя спасти! — недовольно фыркнул второй бог, чем вывел Артур из задумчивости.

— Вы правда женаты? Этого в книгах не было, — переспросил Артур, отвлекаясь от прошлого. Насколько же абсурдно это звучало: их борьба чуть не разрушила планету. Откуда у богов вообще концепт брака, их же всего шестеро? Артур не стал спрашивать ничего из этого, потому что половина мыслей сразу же стёрлась в приступе головокружения.

— Что у вас за книги такие, что самое важное вырезали? — возмутился Секунда, а затем махнул рукой. — Ну, неважно. Я больше удивлён, как ты до сих пор не упал в обморок от магического фона вокруг.

— Тренировки помогли, — предположил Артур, но второе слово выговорил не до конца, так как зашёлся в тяжёлом приступе кашля, будто в горле застрял комок. Комок становился всё больше и больше, уже душил его, а потом резко исчез, как появился, оставив за собой только укол боли в груди.

— Тренировки, конечно, — бог оглядел его с ног до головы в поисках чужой магии. Судя по выражению лица, он действительно что-то нашёл.

— С… Спасибо, — сквозь зубы выдавил из себя Артур. — Я бы оттуда не вылез сам.

— Подожди, котёночек, так не пойдёт, — снова прервал его Секунда. Бог осмотрел его с ног до головы и недовольно охнул. — Ты когда себе ребро сломал? Тебя вообще-то ждут на поле боя. Давай подлечу.

Через мгновение боль действительно ушла, и Артур задышал полной грудью. Теперь он наконец-то осознал, что упустил в потоке речей второго бога тот факт, что на Лахесу так-то напали. Артур побледнел и переспросил:

— На поле боя?

— Да, — кивнул Секунда. — Я координаты перешлю. Когда сам их узнаю… Ну, бывай. Дорогу найдёшь. Скоро увидимся.

Артур попытался его остановить, но второй бог уже исчез, оставив его одного. Он узнал парк: тот самый, рядом с домом. Он решил побежать в штаб, чтобы там узнать, что происходит, но на полпути получил сообщение с координатами. «Мог бы и туда меня перенести», — подумал Артур. До кратера далеко, а общественный транспорт резко прекратил ходить. Улицы Лахесы опустели. Он бежал по ним, советуясь с картами.

И вот через час ходьбы он увидел нужное ему здание и заходящих туда людей в военной форме. На отличительных знаках — эмблема Юнктерры. Он побежал за ними, пока не услышал в одном из помещений звуки борьбы. Недолго думая, Артур заглянул внутрь. Катрина. Катрину хотели застрелить. «Пусть попробуют», — подумал Артур и оглушил двух рубрианских солдат магической волной. Они упали на пол. Катрина спасена. Артур вбежал внутрь, чтобы вытащить её оттуда. По-хорошему, ему должно быть страшно, но радость от воссоединения затмила любые другие эмоции. Самое главное, что она цела. В этот раз он не допустит её смерти.

Примечания:

Ёжик в тумане, а Артур в архиве...

На то, чтобы пересказать Артуру всё произошедшее, ушла четверть часа. Он в это время успел связать рубров и отобрать их ружья. Артур их вырубил хорошо: они совсем не просыпались, хотя дышали нормально. Без оружия они ничего сделать не смогут. Одно он оставил себе, другое отдал Катрине. Затем они спустились пошли на этаж ниже, в уже опустевший госпиталь, где оставалось только несколько зелёных магов. Их Катрина предупредила о «гостях» сверху, и двух солдат перетащили в госпиталь, чтобы соблюсти правила старых конвенций о войне.

Остальные зелёные маги, включая Малькома, ушли дальше к основным войскам, чтобы вовремя вытащить раненых. Койки пока были свободными: от начала сражения прошло не так много времени, и рубры не успели сломать защиту их армии. На втором этаже никого не осталось: командный пункт разнесли, следы Секунды и Ами простыли. Катрина надеялась, что с ними всё в порядке.

— И правда что ли война, да ещё и в нашем столетии? — внезапно прошептал Артур, когда собрался с мыслями.

— Не война, скорее сражение, — поправила его Катрина. — Весь мир рушится. И мы в центре всего.

— Если хочешь меня убить, то просто это тебе не дастся, — Артур мягко улыбнулся. Зачем он про это шутит? Катрина побледнела, представив, как поднимает на него ружьё. Нет, этого не будет. Прежде чем Катрина успела шикнуть на него, чтобы он не обсуждал эту тему при посторонних, он достал из сумки какую-то белую книжку, явно напечатанную в университетской типографии, и протянул Катрине со просьбой посмотреть, когда рядом никого не будет. Книжка была небольшой, так что с лёгкостью поместилась в карман. Но успела заметить автора и пошутила:

— Мог бы и по памяти воспроизвести, а не рубров на уши ставить.

— Если я докачусь до такого, то можешь меня смело убивать, — Артур тоже улыбнулся.

— Обойдёшься, — отрезала она. — Нам нужно что-то сделать с щитом.

— Щитом? А что с ним?

В тот же момент в соседнее здание прилетела ракета, и Катрина на чистом инстинкте успела выставить щит вокруг первого этажа. Никто не пострадал, но в госпитале было небезопасно: раненые могли пострадать. И так как Катрина с Артуром тут единственные, кто могут выставить щит, нужно было действовать быстро. Врачи предложили помочь с щитом и поставить свой вокруг госпиталя. «Если защита строится из смеси красной и фиолетовой магии, то зелёная должна уметь создавать небольшие», — предположил один из оставшихся врачей. Катрина об этом даже не подумала, но идея звучала логично, так что она попросила всех так и сделать. Странно было отдавать приказы врачам-квадратам, когда она самом была треугольником.

Они вышли из здания, чтобы осмотреть ущерб. От соседней постройки осталось одно облако пыли, и по району были раскиданы части ракеты.

— Щит состоит из двух слоёв, и второй слой исчез, когда на меня напали. Без него снаряды прорываются, — запоздало пояснила Катрина.

А затем прикрыла глаза, тяжело выдохнула и сосредоточилась на восстановлении щита. Процесс шёл медленнее, чем в первый раз. Где-то через секунд пятнадцать, когда щит накрыл район вокруг, в сознании помутнело, и Катрина чуть не потеряла равновесие, упав на колени. Пробила дрожь, несмотря на июльскую жару в Лахесе. Магии не хватало: она практически все силы потратила на создание первого щита. Артур подскочил к ней и положил руку на плечо. Она почувствовала, как ей стало легче: он передал ей часть своей энергии через зелёную магию, и у неё получилось за считанные секунды расширить щит над половиной города.

Но не дальше: внезапно все её запасы энергии, собственные и чужие, начали исчезать. Голова закружилась, в ушах шумело. У неё не оставалось сил вскрикнуть, она просто упала на землю. До неё донёсся крик Артура. Он взял её за руку, но это только сделало хуже. Магия волной перетекала от ней к нему. К счастью, Артур быстро понял, в чём дело, и оборвал связь. Остатки её магии медленно вернулись к ней, и Катрина смогла встать, пусть ноги всё ещё дрожали. Голова опять раскалывалась и она чувствовала, что у неё подскочило давление. В последний раз оно бушевало, когда ей было семнадцать, и она использовала слишком много магии за короткий промежуток времени. Если Катрина продолжит в том же духе и не остановится хотя бы на полчаса, то будет плохо. Щит рассыпался в воздухе на магические осколки, а потом и вовсе исчез.

— Ты в порядке?! — обеспокоенно спросил Артур, держась на расстоянии. Явно боялся, что опять сделает что-то не так.

Катрина кивнула и шёпотом произнесла:

— Не твоя вина. Кто знал, что мы даже магией поделиться не может без каких-то странных побочных эффектов.

— Не понимаю, почему. Должно же быть какое-то объяснение.

Объяснение было, Секунда ей его сообщил ещё вчера, будто знал, что так произойдёт. Катрина скрестила руки на груди и опустила голову. Она не хотела говорить Артуру о той встрече, но заставила себя всё же пересказать всё про разделённый потенциал, половина которого с лёгкой руки второго бога была передана ей в прошлой жизни. Артур нахмурился.

— Тогда просто не будем делиться магией. А щит сделаю я, — решил он.

— И всё? — спросила Катрина. — Ты ничего не скажешь про то, что я формально пользуюсь твоей магией?

Артур пожал плечами и ответил:

— Мне достаточно и той, что у меня сейчас, больше не надо. И вообще у меня подозрения, что Секунда делает всё, чтобы нас поссорить.

На небе Катрина рассмотрела, как тяжело справляться одному слою со снарядами: те, что были заряжены холодной магией, прорывались через его структуру и оставляли бреши. Этот недостаток в сопротивлении заметили ещё в прошлом месяце, но решение нашли только одно: поставить кого-то из пурпурных магов на поддержку щита. Отец был так доволен этим развитием событий, что сразу же одобрил проект. Но теперь Катрина временно исчерпала все свои ресурсы магии, и на её восстановления уйдут часы. Такой щит она больше повторить не сможет, иначе упадёт в обморок.

— Я разберусь со щитом, только скажи, что именно нужно. Я примерно его структуру помню, но не знаю, поменяли ли вы в ней что-нибудь, — предложил Артур.

— Ты уверен? — спросила его Катрина. — Это заклинание требует слишком много энергии.

— Ну, я сейчас чуть не забрал твою магию, так что со мной всё в порядке, — ответил он и кивнул. А потом улыбнулся игривой улыбкой, которую Катрина на нём не видела много месяцев.

Удивительно, как он мог выглядеть весёлым в такой ситуации. Катрина вздохнула. Если он что-то решил, то его нельзя было переубедить. В этом они были похожи. Удивительно, что их отношения не трещали по швам после первой ссоры. Наверное, Вселенной выгодно держать две упёртые катастрофы вместе, чтобы они нейтрализовали друг друга.

Катрина рассказала коротко принцип действия щита и ещё раз попросила его подумать, готов ли он к такому. Артур скрестил руки на груди и ответил:

— Всё будет хорошо. Из тебя хороший учитель.

— Только давай лучше найдём укрытие, а то тут нас легко достать, — предложила Катрина. — Ты не успеешь сориентироваться, если на тебя нападут.

— Можем пойти туда, — Артур взял Катрину за руку, и направились в сторону неповреждённых зданий.

Вокруг было подозрительно тихо, лишь издалека слышался грохот орудий вдалеке. Вокруг них больше ничего не взрывалось. Людей вокруг тоже не было. Основная часть битвы оставалась за пределами Лахесы, и Катрина то и дело заставляла себя не думать об этом. Она злилась, когда вспоминала, что практически все селенавты сражаются там, на передовой, а она застряла здесь, не в силах ничего сделать.

— Ну если второму богу мы будем нужны, он нас найдёт. Мы же для них как маяки. Наверное, — рассуждал Артур по пути. Катрина рассеянно кивала ему, не прерывая.

Артур всегда прибавлял в конце своих рассуждений «наверное», и Катрину это всегда раздражало. Он говорил логичные вещи, основанные на стройной канве мысли, так почему он выражает такую неуверенность в своих словах? Хотя, на самом деле, это прибавляло ему какого-то несуразного шарма.

— Можно попробовать соседнее здание. Вон то например, — Катрина показала на здание на углу, где виднелась вывеска местного продуктового и не горел свет: жители срочно эвакуировались на юго-восток, в самые дальние от битвы районы.

В остальном это здание было жилым. Они вошли в подъезд с другой стороны. Катрина про себя отметила, что в Лахесе до сих пор никто не устанавливал домофоны. Люди могли оставить двери в дома открытыми и знать, что никто не испортит их подъезд. Двери в квартиры, однако, были закрыты, так что они поднялись на последний пятый этаж и сели на лестничной клетке. Конечно, можно было сломать замок фиолетовой магией и войти в одну из квартир, но это аморально. Тем более, какой смысл им лишний раз тратить и так скудные запасы магии.

— Готов? — спросила Катрина, когда они оказались наверху.

Она села на пол и скрестила ноги. Артур устроился рядом и закрыл глаза. Он так сидел пятнадцать минут, не издавая ни звука. Катрина вслушивалась в его размеренное дыхание, но не вмешивалась. Всё шло нормально. Щит появился сначала над ними, потом исчез, войдя в стену. Он расширялся и расширялся, пока не сомкнулся над головами всех жителей города.

Только после этого Артур снова открыл глаза. На лбу проступила испарина, он тяжело дышал. Но хотя бы не упал в обморок.

— Прекращай, если не можешь, — сказала Катрина и положила свою руку на него. — Я сообщу штабу, чтобы придумали другой способ укрепить оборону города. А мы вернёмся в центр.

Артур покачал головой. Опять упирается, что всё выдержит. Катрина не удивилась.

— Всё нормально, — прохрипел он. — Просто, если можешь, побудь рядом.

— Ты думаешь, я тебя оставлю? Нужно, чтобы кто-то контролировать твоё состояние. Пурпурные маги слишком важны для нашего плана, чтобы мы лишились хотя бы одного.

— В чём план? — глухим шёпотом спросил он, но хрипоты в его голосе уже не слышалось.

— Победа в битве. Перехват инициативы. И штурм Клодара, если всё пойдёт хорошо, — перечислила Катрина. Она открыла коммуникатор, чтобы ещё раз прочитать распоряжения штаба. Ничего нового на поле боя, но, судя по сообщениям, они не проигрывали.

— Клодар на другом континенте, — заметил Артур. Нормальными методами туда добираться как минимум час. А в условиях активного противодействия со стороны правительства рубров — так вообще целый день. И как вы собрались перенести целую армию через океан?

Катрина игриво улыбнулась и ответила:

— Ты думаешь, мы собрали только одну армию?

Глаза Артура округлились. Катрина также отреагировала, когда до неё наконец донесли планы отца. Он шёл ва-банк. И ведь это ещё не всё, как оказалось. Она увидела новое распоряжение от Секунды у себя на коммуникаторе, которое не успела открыть раньше.

— А нас… должны перенести в Клодар, — зачитала она. — Нам нужно будет сломать его купол Клодара. У них он механический и поддерживает в городе невозможное для нормального штурма магическое поле. Пока мы её не перегрузим.

Артур простонал:

— Я только оттуда, я не хочу обратно! Разве они не могут использовать кучу холодных магов?

— Нет, — покачала головой Катрина. — Для слома защиты нужен большой объём холодной и тёплой магии. У нас стольких магов нет. Так что вся надежда на нас. А ты думал, почему твой потенциал запечатали?

Зря она это сказала. Опять не подумала. Артур опустил голову и снова побледнел. Она сразу же перед ним извинилась, а потом внезапно даже для себя продолжила:

— Знаешь, они меня тоже хотели похитить. И почти похитили…

И вот она рассказала ему всё про тот страшный день, который разбил её отца вдребезги и оставил её без матери. Катрина не думала, что пересказывать эти события Артуру будет настолько больно. К глазам подступали слёзы. Артур её крепко обнял. Она подавила желание заплакать. Слишком важный день для слёз по прошлому.

Катрина заставила себя выбраться из объятий Артура и сказать:

— Я пойду проверю периметр. Никуда не уходи, я скоро вернусь. Можем тогда посмотреть, что ты нашёл в Клодаре.

Голос так и дрожал, хотя она думала, что уже успокоилась. Кажется, нет. Она поднялась на крышу и осмотрела окрестности. Пусто, только следы боя вдалеке, за пределами кратера, куда их войска оттолкнули рубров. Всё шло хорошо, но Катрина всё равно переживала за остальных и мысленно пожелала им удачи. Единственное, на что можно рассчитывать в мире с некомпетентными богами. Не увидев ничего нового на горизонте, она через несколько минут спустилась обратно.

Лестница вниз на площадку оказалась слишком скрипучей. Катрина случайно разбудила Артура, который уже прикрыл глаза и явно видел сон. Он вздрогнул и сразу огляделся вокруг, и его лицо смягчилось, когда он увидел Катрину.

— Щит не исчезнет. Можешь дальше спать. Я послежу за тобой, — сказала она, спустившись на площадку.

— Не хочу. Я просто задумался, — соврал Артур сонливым голосом.

А сколько он спал? Вряд ли беготня от клодарских полицейских способствовала хорошему сну. Катрина нахмурилась, разглядывая его мешки под глазами.

— Скоро это закончится, — пообещала она. — Тогда будем спать нормально.

Артур опустил голову, но молчал недолго. Шёпотом он сказал то, о чём явно давно думал:

— Как? По-моему, ещё месяц, и можно прощаться со мной как с Артуром, и с тобой как с Катриной. И, привет, перегрузка нейронных связей и смерть. А если этого не произойдёт, то боги нас всё равно убьют, чтобы «спасти Вселенную» или что они там хотят.

— Не думала, что ты будешь о богах с таким пренебрежением говорить, — заметила Катрина.

Артур фыркнул:

— Сами виноваты. Какое тут уважение, когда они желают твоей смерти. И не только твоей.

— Добро пожаловать в клуб, — сказала она и мягко улыбнулась. Артур рассмеялся.

Катрина рассказала ему про то, чем занимается отец, и, кажется, он немного расслабился.

— Хоть что-то, — сказал он. Я скучаю по нормальным снам.

— Если я увижу ещё один нервный срыв своей прошлой жизни, я покупаю верёвку, — на одном выдохе произнесла Катрина.

— Только меня с собой на этот раз возьми.

Они посмеялись, и Катрина поймал себя на страшной мысли, что эта идея ей перестала казаться совсем безумной. Проще умереть в полном сознании и рассудке, чем медленно скатиться в безумие. Артур тоже понял, что сказал, и его глаза округлись в растерянности.

— Ладно, пока есть время, нужно посмотреть, что ты нашёл, — она сменила тему и села рядом с Артуром, прижавшись. Из кармана она достала книжку, немного помятую, и осмотрела её ещё раз. И от этой напечатанной в университетской типографии на некачественной бумаге вещи, возможно, зависело их выживание в принципе? Катрина надеялась, что там будет что-то про то, как бороться с чужими воспоминания, потому что она была не готова мириться с постоянными дежавю. Пустые образы, которые её могут довести даже до безумия. Диссоциативное расстройство идентичности без идентичности, смешение прошлого и настоящего эго, которое их попросту убьёт.

— Я надеюсь, там есть что-нибудь, — сказал Артур, взял книжку из рук Катрины и открыл её на странице с содержанием. Катрина поискала глазами какие-нибудь заметки на полях, но первые страницы были абсолютно пусты. Книга, несмотря на это, новой не была, иначе бы она «хрустела» при перелистывании страниц. Она даже догадывалась, кому эта копия могла принадлежать.

— Можно начать с теории реинкарнаций, думаю, — предложила Катрина.

Артур что-то пробурчал себе под нос и открыл 44 страницу, с которой глава «Теория реинкарнаций» и начиналась. Она занимала целую треть небольшого издания. И, в отличие от первых страниц, нетронутых и потому белоснежных, эта часть книги была полностью исписана красной ручкой, точнее — уже розовой (чернила немного выцвели).

— Это мой почерк. Не твой… — заметила Катрина, а потом сама удивилась, что вместо имён Клауса и Адель использовала прилагательные. Кажется, её болезнь прогрессирует. Артур кивнул, но ничего про её оговорку не сказал.

Катрина пробежалась глазами по заметкам Клауса, и извлекла из них примерно ничего. Всё это они с Артуром уже знали: и про связь магии с твоим местом в цикле, и про, что ей рассказал Секунда про разделённый потенциал. Артур только хмыкнул:

— Мне кажется, будь мой потенциал в два раза больше, мне бы рубры сразу ноги ампутировали.

Катрина ничего не ответила, и они продолжили листать главу в тишине, то и дело смеясь с комментариев Клауса на полях. Хотя бы в этих комментариях Катрина видела его хорошую сторону: заметки были написаны примерно за год до того, как всё пошло наперекосяк. Ни в пометках, ни в самом тексте не было ничего полезного. Катрина начинала злиться. Примерно в этом же месте главы почерк Клауса стал чуть более размашистым, а содержание пометок — менее спокойным. И чем ближе был конец главы, тем меньше Артур задерживался на одной странице. Он листал страницы всё быстрее, и Катрина уже не могла понять, что именно имело в виду. Язык, которым пользовалась Адель, был слишком заумный даже для академического текста, и поэтому смысл слов от неё. Катрина выжидательно посмотрел на Артура, что он ей сможет всё расшифровать, но бесполезно: он тоже ничего не понимал и вообще пожаловался, что «используемой терминологии у него болит голова».

Она взяла книгу из рук Артура и перелистнула на случайную страницу где-то в конце. И попала на что-то интересное: здесь Адель рассуждала, возможно ли навсегда отделить магию от человека. Клаус же в заметке писал о том, что если и возможно, то встаёт другая проблема: «Даже если мы отделим от себя магию, то как из этого сделать бога?»

— Почему он говорит про создание бога? — спросил Артур. — Я думал, магию хотят отделить, чтобы её хранить где-то. Я даже видел, как это делается. Точнее, неудачные попытки Адель.

— Значит, они почему-то думали, что отделение нашей магии поможет и создать бога, и выжить, — заключила Катрина.

Артур наклонил голову в задумчивости и ничего не ответил. Он отложил книжку в сторону. Катрина видела, как у него закрывались глаза, но он изо всех сил боролся со сном.

— Что такое «магия»? — внезапно спросил он и сел прямо, снова схватив книгу. — Если мы найдём ответ на этот вопрос, то поймём, что делать.

— Способность нарушать законы физики, исходящая из концентрации человеческого опыта, — отчеканила Катрина. Сколько раз Секунда пытался ей вдолбить это определение, она до сих пор была готова рассказать его целиком, но пока ограничилась первым предложением. И вдруг у неё сформировалась идея. Она резко встала, из-за чего Артур чуть не упал, и попросила его подождать, пока она вернётся. В тишине думалось легче. Она спустилась на этаж ниже и ходила по лестничной клетке внизу, пока не пришло озарение.

«Не может быть, что всё так просто?» — подумала она, пока шла обратно. Точнее, бежала. И чуть не сбила Артура, который, как любопытный ребёнок, всё это время смотрел и проём между перилами и следил за тем, как она ходит.

— Поняла что-нибудь? — спросил он.

— Если мы не можем убить друг друга, чтобы создать восьмого бога, но восьмой бог нужен сейчас, то нам нужно сделать две вещи: отделить наши магии от себя, объединить их и преобразовать в божественную энергию. Последнее, думаю, можно сделать рядом с трещиной, как местом концентрации искривления пространства-времени, — протараторила Катрина, будто боялась, что её прервут на самом важном месте.

Артур нахмурился и добавил:

— Но для создания бога нужны ещё и воспоминания всех живших людей. Этого у нас точно нет.

Катрина тоже вспомнила об этом, хотя Секунда это точно не рассказывал. Она задумчиво хмыкнула. Артур прав. Может, они и могут каким-то невозможным способом отказаться от магии, но так они просто совместят магию в один большой комок. И кто знает, что из этого получится?

— Ладно, подумаем об этом потом, — решила Катрина.

Вряд ли они сейчас что-то придумают. У них ещё было время, так что можно было позаботиться об этом после битвы. После того, как они победят и захватят все секретные архивы. Скорый доступ к ним будоражил кровь, и Артур, снова закрыв глаза, предвкушал, как закроется там от внешнего мира, и его больше никто не будет беспокоить.

— Как ты? — спросила она Артура. Он пожал плечами, но ничего не ответил. Всё ещё хотел спать, но ради чего-то держался.

Внезапно Катрина почувствовала, что в воздухе запахло озоном. Совсем слабо, запах шёл откуда-то снаружи, но она всё равно решила проверить. В мире существует несколько источников озона. Первый — гроза, но небо над Лахесой оставалось солнечным. Второй, конечно же, магия. Если кто-то рядом с ними пытался колдовать, то нужно было быть начеку. Это могли быть рубрианские солдаты. Катрина схватилась за ружьё, наставила его на лестницу, ведущую вниз, и прикрыла собой Артура.

— Что-то не так? — спросил он, зевая.

— Озон, — ответила Катрина, не сводя глаз с пустой лестницы.

Позади она услышала шуршание. Артур отполз в дальний угол лестничной площадки. Катрина повернулась и сказала ему подняться на крышу.

— Если кто-то нападёт, снимай щит и беги. Твоя безопасность важнее. Распоряжение с самого верха, — распорядилась она.

— Понял, шеф, — несколько уставшим голосом ответил он и скрылся наверху.

Катрина осталась наедине с собой. Теперь она смотрела на лестницу через прицел. С минуты на минуту мог напасть враг, она должна быть начеку, хотя от химического запаха начинала кружиться голова. Казалось, её сейчас вырвет, и Катрина сильно жалела, что не взяла противогаз. Рубры вполне могли найти многовековые заметки военных про химическое оружие и повторить их. Она решила проверить нижние этажи и уже встала, как её окутало пурпурное сияние. С помощью скудных запасов голубой магии она отскочила от источника вспышки и выпустила предупреждающий выстрел, который попал в стену.

Через несколько секунд свет исчез, и на лестничной клетке стоял второй бог собственной персоной, успевший сменить наряд на более яркий. Если бы Катрина не знала, что Захария Роджерс — не человек, она бы сильно удивилась, что он приходит на поле боя в вещах, которые снайперы могут распознать с лёгкостью даже без прицела.

— А, Катрина, это ты! — с широкой улыбкой на лице воскликнул он.

Катрина хотела сказать что-нибудь плохое. Например, назвать Секунду худшим богом из всей шестёрки. Чудовищем. Плохим дядей. Как-нибудь поддеть, сказать, что он никогда не победит их, что Артур никогда в жизни на неё не поднимет руку. Что они никогда не будет следовать сценарию Вселенной, что они сильнее, чем он думает. Рассмеяться в лицо, может, плюнуть. Один вид второго бога у него вызывал иррациональное отвращение. Но она сдержалась. Не время. Он сюда пришёл не в качестве второго бога, но как квадрат «Чёрного опала». Можно оставить противоречия на потом, когда это всё закончится.

— Хорошая работа с щитом. Благодаря вам с Артуром удалось избежать разрушения города, — сказал он максимально спокойно, не прекращая улыбаться.

— Большую часть работы сделал Артур. Я лишь защищаю его, — ответила Катрина.

— Ну что ты! — возразил он. — Если бы ты ему сразу не показала, как это делается, то много мирных жителей бы умерло в бессмысленной борьбе. Жаль, что Клодик тебя не пустил на передовую, правда.

— Не называй моего отца так, — вырвалось у Катрины. Она чуть не подняла ружьё на второго бога, но в последний момент сдержалась.

— Ладно, понял, — недовольно фыркнул Секунда, явно давая понял, что ничего он не понял. — В любом случае, битва подходит к концу. Запасы врага истощены. Но возникла ещё одна проблема. Трещины. Трещины везде! Я устал их закрывать! И ведь вас людей ещё спасай, иначе мне потом достанется от всего Ол…

Его голос заглушил выстрел. Катрина сморщилась, так как не смогла прикрыть уши руками и поэтому чуть не оглохла. Только потом она увидела, что кто-то всадил пулю второму богу в плечо. Она вышла насквозь и исчезла где-то в стене. Секунда сначала даже не повернулся на звук, а потом, когда увидел, куда попала пуля, широко улыбнулся. В его глазах сверкал безумный огонь. Катрина подняла ружьё и наставила курок по направлению, откуда прилетела пуля. Но она быстро поняла, что стрелявшего пули вряд ли испугают.

На лестничной клетке стоял мистер Лир. Он выглядел таким же, каким Катрина его помнила на Марсе: чёрный костюм-тройка, зачёсанные назад волосы и очки прямоугольной формы. В нём, однако, что-то было другим. Мистер Лир подошёл к ним, не сводя светящихся пурпурных глаз с Секунды. В них, однако, не читалось ненависти. Только какое-то подобие разочарования. Катрина поняла, что не так, по одному взгляду. По тому, как он держал себя. Несмотря на высокую должность на Марсе, мистер Лир всегда выглядел будто не на своём месте, будто его поставили руководить филиалом просто так. Теперь же в каждом шагу чувствовалась уверенность и понимание, что он выше этого мира. Выше законов Вселенной. Даже Секунда был ему не ровней. Нет, это больше был не Джордж Лир, каковым его знала Катрина. Это был первый бог, согнанный на Землю вторым после того, как попытался уничтожить эту планету. Настоящий глава Олимпа, чью позицию никто не смел оспаривать.

— Предупреждающий. Убирайся отсюда, — безэмоциональным голосом сказал Прим, когда подошёл к Секунде. Он даже не смотрел на Катрину, да и вряд ли вообще заметил, что здесь кто-то был помимо второго бога.

Нужно было и правда убираться, но Катрине, если она не хотела попасть под перекрёстный огонь, как случилось с Артуром в Клодаре. Так вот что Секунда имел в виду, когда говорил, что идёт «восстанавливать свою личную жизнь». Он просто хотел натравить на них с Артуром ещё одного бога. Теперь, когда первый бог вернул себе память, а с ней и все свои способности, их сражение могло стереть Лахесу с лица Земли.

К сожалению, путь отступления оставался только один — лестница на крышу, которая находилась в поле зрения Прима. Сам же первый бог всё ещё стоял на лестнице вниз.

— С чего ты решил, что на меня действует человеческое оружие? Это же по твоей части, — вместо приветствия сказал второй бог.

Прим ничего не ответил только подошёл вплотную к Секунде и вжал его в стену. Тот даже не сопротивлялся. Наоборот, судя по довольному лицу второго бога, ему всё нравилось.

— Я знаю, что ты задумал, и я этого не допущу. Ты играешь с огнём, — прошептал Прим так тихо, что Катрина его еле расслышала.

— Я просто хочу жить. И чтобы ты жил. Это наш последний шанс, — бросил Секунда. — Я делаю всё, что в моих силах.

— Ты это говорил и в прошлый раз. Помнишь, чем всё закончилось? Нельзя вмешиваться в дела людей, — шипел первый бог.

— Мы уже вмешались, когда дали им магию, так что уже поздно, — второй бог пожал плечами, — Да ведь, Катрина?

Он резко повернулся к ней, отчего она невольно вздрогнула. Первый бог тоже посмотрел на неё выжидающим взглядом, и по спине прошёл холодок. Катрина слабо кивнула, надеясь, что её не спалят лазеры из двух пар пурпурных глаз. Но всё обошлось. Прим лишь недовольно фыркнул и снова посмотрел на Секунду, сказав:

— Не поздно всё исправить. Возвращайся на Олимп. Может быть, я тебя даже прощу за твою выходку.

Второй бог рассмеялся, так громко, что чуть не начал плакать. Такое поведение, кажется, смутило его супруга, и Катрина решила воспользоваться ситуацией, чтобы пробраться к Артуру на крышу. Тем временем Секунда перестал смеяться и практически шёпотом ответил:

— Именно. Не поздно. Святилище ждёт, пока мы его запустим, и без ещё одного бога этого не произойдёт. Я этого не допущу. В этот раз я всё делаю правильно. Скоро ты это увидишь.

Второй бог перехватил руку первого и усилием оттолкнул его от себя так, что тот спиной чуть не врезался в лестницу на крышу. Заметив наверху Катрину, Прим ей сказал:

— Уходи отсюда, исток восьмого мира. Я его сдержу. Он не в себе.

Катрину не нужно было предупреждать дважды: она быстро забралась на крышу и закрыла за собой лаз. Голова кружилась. Обстрелы, несмотря на сообщения Секунды, продолжались, и Катрина видела, как снаряды ударялись о двухслойный щит. Артур ещё как-то его поддерживал. Катрина осмотрелась вокруг, но, к своему удивлению, нигде его не увидела. И тут подкрался страх. «Где он?» — только один вопрос звучал в голове. Крыша была абсолютно пуста.

Катрина заставила себя успокоиться и сосредоточиться. Далеко в таком состоянии он уйти не мог. Скорее всего, Артур воспользовался остатками голубой магии, чтобы спуститься вниз, так как почувствовал нестабильность магического фона под собой. Катрина сделала также. Её силы постепенно восстанавливались, и теперь магией она могла бы отбить нападение какого-нибудь рубрианского солдата. Может быть, двух, если после битвы её сразу унесут медики.

На земле она тоже ничего не увидела, зато поняла, что спрыгнула в самый подходящий момент, потому что в следующую же секунду увидела, как здание буквально развалилось на части, а из обломков вылетело два пурпурных луча. Эти лучи насквозь пронзили оба слоя щита, и он погас. По воздуху распространилась магическая волна, настолько сильная, будто Катрину ошарашили сразу несколькими подавителями. Она вскрикнула и рухнула на землю. Катрина бы потеряла сознание, но через пару секунду над Лахесой прогремел взрыв, от которого она снова пришла в себя и встала на ноги.

Она посмотрела на небо с ужасом. Над городом образовался пурпурный гриб. Во второй раз за всю его историю. Скоро ударная волна снесёт её с ног, но она стояла, не в силах пошевелиться, заворожённая видом из прошлой жизни.

Кошмар продолжился. Катрина увидела армию с красными нашивками, марширующую на горизонте. Рубры. Рубры использовали момент, когда щит пал, чтобы наступить на сопротивление и пробраться внутрь. Они шли прямо на неё. Вокруг — ни души. Артур исчез.

Где же он? Она не справится с армией рубров в одиночку, а Артуру вообще крышка, если они на него наткнутся. Щит вытянул из него все силы, скорее всего, он потерял сознание и лежит где-то совсем беззащитный. Его либо затопчут, либо возьмут в плен. Либо убьют одним выстрелом в шею. Катрина схватила ружьё покрепче и побежала в сторону противоположную армии. Они были далеко, её ещё не увидели. Она обязана найти Артура. Он не мог быть далеко, и Катрина надеялась, что найдёт его вокруг разрушенного здания. Ноги её не держали, а магия опять начала барахлить. Так передвижение с помощью левитации тоже отпало. Она кое-как добрела до разрушенного госпиталя, от которого осталось только пара стен, за которыми она пока и скрылась. Сил идти дальше нет. Всё тело отдавалось эхами боли, особенно усиливающимися, когда на дневном небосводе вспыхивали пурпурные звёзды борьбы двух богов. Наверное, что-то такое видели предки людей в тот день, когда первый бог задумал уничтожить эту планету. Хотел ли он уничтожить её сейчас? Катрина не знала и не могла знать, она только чувствовала ужас перед невозможностью остановить происходящее. Она начала думать о худшем. Даже если рубры не найдут её, они идут уже в центр. Тёплые маги их не остановят, а практически все холодные, скорее всего, лежали где-то на окраинах. Или без сознания, или мертвы. Её друзья лежали там. Или без сознания, или мертвы.

Катрина должна спасти себя и обогнать армию, чтобы успеть вернуться в штаб до того, как рубры доберутся до Рэя и отца. Она заставала себя встать и ещё раз решила посмотреть место расположения армии. Но когда она выглянула из-за стены, армия рубров исчезла целиком, растворилась в пурпурном тумане. «Какое-то их очередное изобретение», — подумала Катрина и побежала в сторону штаба, благо, что помнила дорогу. В штабе она наконец-то узнает, что произошло на поле боя: её коммуникатор барахлил от нестабильного магического поля вокруг. Связь тоже отключилась, как только появились боги. «И их мы почитали столько тысячелетий? Похоже, боги от людей недалеко ушли», — фыркнула она про себя, снова увидев пурпурные следы на небе. В некоторых местах за следами следовали только зарождавшиеся трещины. За несколько минут они полностью раскололи небо на части, как в недавнем видении. Кажется, они и правда приближались к концу света.

Путь неблизкий, но теперь её магия работала нормально. Она усилила себя фиолетовым заклинанием и включила левитацию. Поднявшись на несколько метров в воздух, Катрина почувствовала, будто у неё открылось второе дыхание. Прилив был такой, что восстановил все её магические запасы. Она решила не думать о странностях и осмотрела город с воздуха. Ни армии рубров, ни пурпурного тумана нигде не было. Лахеса будто вымерла, и вокруг не было не души.

По пути в штаб Катрина пыталась придумать, что делать дальше, если битва закончится не в их пользу. Битва и против рубров, и против Вселенной. Нужно было понять, как преобразовать их с Артуром магию, а до этого, как её отрезать от себя. Ещё стоял вопрос с Клодаром: сейчас вокруг столицы Юнктерры стояло их ополчение, которое уже долго время ждало, пока они с Артуром помогут им начать штурм. Если их не перенесёт кто-то из богов, то конец. Если, конечно, в подвале штаба не найдётся секретного портала на другой континент, но вряд ли даже у отца есть такой туз в рукаве.

Клонилось к вечеру, и осколки неба, незатронутые трещинами, покраснели. Даже порозовели. Солнце освещало прямые улицы Лахесы пурпурным. Катрина спустилась на землю, чтобы лишний раз не тратить запас пурпурной магии, и сразу же услышала позади себя шаги. Кто-то бежал к ней. Просвистел выстрел. Пуля каким-то чудом не прошла через плечо, и Катрина заметила пурпурный след, тянувшийся за ней. Она обернулась, навела ружьё и приготовилась стрелять в своего противника.

В тишине запустевших улиц стоял один единственный рубрианский солдат, с ружьём, нацеленным прямо на неё. Несмотря на то что она не видела лица, Катрина почувствовала при его виде прилив ярости. Его армия пыталась уничтожить её город. Её свободу. Её счастье. Она прицелилась и выстрелила солдату прямо в голову.

Артур бежал и бежал, дальше от богов, дальше от армий, дальше от пурпурных туманов. Лишь бы выжить, лишь бы удержать щит. Ноги не справлялись. Удивительно, как он ещё не потерял равновесие. За ним неслась армия безликих красных солдат, которые вот должны были его настигнуть, но исчезли в воздухе, когда он случайно повернулся. Вокруг был только туман, запах озона и подкатывающее чувство тошноты. И тут он заметил укрытие, и сразу же побежал в туда.

Вдруг в него выстрелили. Артур успел отскочить чисто на инстинкте. Сознание ещё не до конца сообразило, что происходит. Сначала он подумал, что с ним играет злую шутку магическое поле, и кто-то решил напугать его такой иллюзией. Однако иллюзия не исчезла, и раздался второй выстрел. Из-за страха сознание прочистилось, и Артур почувствовал, что у него есть силы дать отпор. Он схватил ружьё, которое всё это время болталось у него за спиной. Ещё бы знать, как им пользоваться: он подозревал, что один выстрел, и из-за отдачи он себе вывихнет обе руки. Артур спрятался за стеной. Третий выстрел. Шаги приближались.

Он выдохнул, повторяя в голове базовый инструктаж, который ему дали в сопротивлении с месяц назад. Он не думал, что придётся стрелять так скоро. Но Артур всё-таки высунулся из-за стены и сделал предупреждающий. Пуля пролетела в нескольких сантиметрах над головой атаковавшего. Это был одинокий рубрианский солдат, чьё лицо Артур не разглядел. Он медленно подходил к Артуру, выверяя каждый свой шаг. И сделал четвёртый выстрел. Над солдатом Артур заметил что-то странное. Будто от него отходили разноцветные нити, уходившие куда-то в атмосферу. Вокруг же фигуры солдата: остатки пурпурного тумана.

К своему удивлению, такой же туман Артур заметил вокруг себя, но долго не стал размышлять о его природе, а отлетел от солдата при помощи голубой магии. Скорость была такой большой, что вражеский силуэт быстро уменьшился в размерах. Но не успел он перевести дыхание, как солдат бросился за ним в погоню, тоже с помощью голубой магии. Артур улетел ещё дальше, надеясь, что простой холодный маг его не догонит. К сожалению, догнал. К сожалению, только тогда Артур понял, в чём дело. «Иллюзия!» — пронеслось в голове. Туман, армия рубров. Всё — чьё-то творение, кто-то играл его органами чувств будто на гитаре, перебирая струны. Что-то давило на него, вызывало смесь страха и злости, от которых у Артура начинала кружиться голова. Даже солдат, стрелявший в него, и то был нереален. Только один человек во всём мире мог угнаться за Артуром, за пурпурным магом.

— Катрина! Это я! Прекрати! — выкрикнул он, не сбавляя скорости. Иллюзия растворилась перед глазами, и теперь он видел, как за ним гонится она. Всё ещё с ружьём. И всё ещё стреляла в него, будто не поняла, кто перед ней.

«Будто?» — переспросил себя Артур. — «Может, она тоже видит что-то другое?»

Он взлетел повыше, надеясь, что её силы быстро иссякнут. Но она всё не отставала. Артур чувствовал, как по венам разливался страх. Разноцветные нити наверняка означали только одно. Он вспомнил видение, что ему показали на Олимпе. Как боги начнут ими играть, если они продолжат их слушаться. Всё происходящее — их вина.

— Катрина! — повторил Артур. — Ты меня слышишь?

Ответа, конечно, не последовало. Зато у Катрины закончились пули, и она бросила ружьё. Артур прижал своё к себе и спустился на землю. Но голубую магию он не отключил, а просто продолжил бежать по земле. Попытался усилить себя фиолетовой, но быстро оступился и чуть не покатился кубарем. А затем врезался в что-то. Точнее, в кого-то.

— Люди восьмого мира, оказывается, крепкие. Исход прошлого мира из-под контроля не выбиралась,— Артур знал этот голос. На Землю спустился ещё и третий бог.

Тритий с некоторым любопытством в глазах оглядел Артура. Вдруг мир вокруг озарился пурпурным. Пурпурное солнце освещало заполненные пурпурным туманом улицы. Артур застыл, не в силах пошевелиться.

— Не знаю, дойдёт ли это сообщение до восьмого бога, но у нас не было другого выбора. Надеюсь, нас простят после такого, — продолжал Тритий, с некоторой печалью в роботическом голосе.

Теперь разноцветные нити появились вокруг Артура, и он их еле как заметил: всё скрывал пурпурный туман. Эти нити связывали Артура с Тритием, но к Катрине не шли. Ею управлял другой бог. Понятно, какой. И тут Артур почувствовал злость, больше за неё, а не за себя. За всё произошедшее. Разве они были достойны такого конца? Он мог только стоять и смотреть, как Катрина подходит к нему: Тритий любезно его развернул от себя, чтобы Артур не пропустил начало собственного конца.

— Вам может казаться, что это несправедливо. Или что мы инфантильные идиоты, которые хотим вашей смерти. Это не так. Мы хотим спасти эту Вселенную. Мы её дети, такие же, как вы. Вы двое — ключ к спасению. Нам это знание далось многими жертвами. Как исток этого мира и его исход, вы, к сожалению, должны были умереть уже 24 года назад. Ваши предшественники избежали нас. У вас так не получится, — прочитал речь Тритий, а затем заставил Артура двигаться. Поднять ружьё, навести его на Катрину. Положить палец на курок. Всё делалось само, не нужно было думать, как ставить руку, как снять предохранитель. Тритий навёл прицел на плечо Катрины: не хотел убивать раньше времени. Нужно было подгадать время так, чтобы они убили друг друга практически одновременно.

Артур сопротивлялся, кричал внутри, хотел, чтобы это всё прекратилось. Силой воли превозмочь не описанный ни в каких религиозных текстах божественный контроль и вытащить оттуда Катрину. Мир замедлился, и его сознание отчеканивало каждый момент перед неизбежными перекрёстными выстрелами. Перекрёстным. Артур заметил позади Катрины две другие фигуры, и по одежде узнал в них Прима и Секунду. Первый был, судя по всему, без сознания, потому что Секунда его держал на руках, и он совсем не шевелился. Во театре пантомимы двигались только люди. Артур порадовался, что не успел дойти до штаба, потому что не хотел, чтобы эту сцену видел кто-то оттуда. Особенно отец Катрины.

Он почувствовал, как в палец, лежавший на курке, поступил импульс, и он медленно начал усиливать давление на курок. Мир замер. Сейчас всё закончится. Даже боги ничего не говорили и застыли в напряжении, лишь продолжали натягивать нити. Артур начал считать моменты до смерти. Три, два…

До «одного» он так и не досчитал, потому что почувствовал, как нити оборвались. Точнее, их оборвал очнувшийся Прим. Первый бог успел за мгновение вырубить державшего его Секунду, оборвать нити, что шли к Катрине, потом телепортироваться к Тритию и проделать то же самое с ним. Артур и Катрина сразу упали на землю. Каким-то образом сознание Артура не покинуло, и он протянул руку к Катрине. Она не двигалась, но грудь её вздымалась — потеряла сознание.

Боги разве что покачнулись, и попытались снова взять контроль над ними, но Прим их остановил. Он поднял обе руки вверх, и Секунда с Тритием застыли на месте. Артур почувствовал, как в воздухе появился запах озона и пурпурное свечение, которое одеялом накрыло их с Катриной. Лучше было не двигаться.

— Вы решили последовать плохому примеру, друзья, — размеренно проговорил Прим. Его голос был таким же, каким он был у мистера Лира, но ощущался по-другому. Неестественно. Будто он завышал его на октаву.

Тритий первым пришёл в себя и сразу же сказал:

— Прим, извини, но в одиночку ты не пересилишь. Не мешай нам делать то, что нужно.

Он то их дело пытался захватить Артура под контроль, но Прим каждый раз мешал ему. У Артура опять начинала болеть голова, теперь от постоянных качелей между свободой и рабством.

— Спасать мир, что ли? — Прим тихо рассмеялся. — Судя по количеству разрывов, получается у вас отвратительно. Давайте вы оставите исток и исход в покое. Вселенная сама распорядится их судьбой.

— А ну отпусти меня! — крикнул Секунда. Он пытался вырваться из-под заклятия, но двигались у него только мышцы лица. Эта сцена показалась Артуру абсурдной, и он бы посмеялся, если бы качели не продолжались. Он лишь понадеялся, что Секунда не в состоянии сейчас проворачивать то же самое с Катриной.

— Отпусти нас, Прим, — потребовал Тритий. — Мы сделаем, как ты просишь.

— Правда? — усмехнулся первый бог. — Допустим, тебе я ещё доверяю.

Он опустил руки. Одновременно с этим качели прошли: Тритий сдержал своё обещание.

— Выметайтесь. Оба. Квадра с вами ещё поговорит, — приказным тоном сказал Прим. Если бы Артур не лежал на земле, он бы заметил, что плечи первого бога на этом моменте расправились, а Секунда вжался в Трития, будто пятилетний ребёнок, который прячется за одного родителя, пока его отчитывает другой.

— Ты нас недооцениваешь, дорогой, — страх в голосе Секунды надолго не задержался, и он уже начал пререкаться с Примом.

— А вы недооцениваете других богов, — это был уже четвёртый голос. Женский, молодой, несколько насмешливый. Фив. А вместе с ней…

— Я была о тебе лучшего мнения, Тритий, — пятый голос, уже более взрослый. А вот и Квадра. Таким образом, перед ними стоял практически весь Олимп. Не то что бы Артуру хотелось отдавать почести тем, кто пытался управлять ими как куклами, но другую сторону конфликта можно было и поприветствовать. Встать, однако, так и не получилось.

Артур посмотрел на Катрину, которая всё это время лежала неподвижно. Она потеряла сознание. Всё-таки, Секунда контролировал её дольше, чем Тритий его.

— То есть, это война? Вы правда собирайтесь пойти против нас троих? — прошептал Секунда.

— Секунда, тронешь Землю-1 ещё раз, опять отправишься в чёрную дыру. На этот раз навсегда, — пригрозил Прим.

Артура шокировали его слова. На Земле действительно находили следы прошлой цивилизации, погребённой под слоями продуктов радиоактивного распада. Но он никогда не мог подумать, что эти останки были как-то связаны с кем-то из богов, тем более с первым.

— Если для вас я до сих пор что-то значу, вы уйдёте с миром. Если нет, я объявляю войну. И в ней не выиграете, — продолжал первый бог.

— Какая война, дорогой, если эти двое не умрут сейчас, мы все будем мертвы через считанные дни! — кричал Секунда.

— И они будут вашим сущим кошмаром, — прошептала Квадра, но достаточно громко, чтобы услышал даже Артур.

Тритий повернулся к Секунде и скрестил руки на груди. Второй бог разочарованно вздохнул и тихо произнёс:

— Мы уходим. Можете умирать вместе с этим миром. Надеюсь, смерть Вселенной стоит этих двух, — он пренебрежительно махнул на Артура и Катрину. Артур порадовался, что Катрина так и не очнулась. Если бы она услышала, с каким пренебрежение сейчас о ней говорил её «дядя», она бы лично попыталась его убить. Тритий и Секунда исчезли. Прим что-то сказал Фив и Квадре, и потом они тоже растворились в воздухе.

У Артура наконец-то получилось встать, и он подбежал к Катрине, пытаясь не смотреть первому богу в глаза, потому что переживал, что самое страшное ещё не закончилось. Прим наблюдал за происходящим издалека, и Артур чувствовал, как взгляд пурпурных глаз его обжигал. Он коснулся лица Катрины, и она сразу же очнулась, будто от долгого сна.

— Артур! Ты в порядке! — это было первое, что она сказала.

Артур ей улыбнулся. Катрина встала и растерянным взглядом оглядела местность. Потом перевела взгляд на всё ещё стоявшего неподвижно первого бога и сразу же сделала шаг назад, схватив Артура за руку и тихо его спросив:

— Что происходит?

Артур сбивчиво попытался объяснить Катрине, что произошло. Она не задавала вопросы, только сосредоточенно на него смотрела. Прим молчал и качал головой, когда Артур переводил на него взгляд. Внутри закипела тревога: «Зачем он тут стоит? Чего он хочет?» Он даже думал поставить какую-нибудь защиту от него, потом понял, что это бесполезно. Ничто не спасёт от бога, если он решил что-то с тобой сделать: это уже доказали Тритий и Секунда. Катрина побледнела, когда услышала, что хотел сделать Секунда, и отвела взгляд. Она, конечно, притворялась, что её это никак не задело, но Артура не обманешь: Катрина выглядела так, будто сейчас заплачет.

Чем больше Артур обдумывал случившееся, тем противнее ему становилось. Он точно сожжёт все свои книги по религии. Такие боги ему точно не нужны.

— И в итоге они все ушли. И ты очнулась. Вот такие дела, — подытожил он.

— Не все же. Один бог ещё здесь, — прошептала Катрина и оглянулась на Прима, который к ним наконец-то подошёл.

— Я слежу, чтобы с вами другие боги ничего не сделали, — ответил бог на незаданный вопрос. — Секунда, конечно, исчез, но ещё может вернуться. Ему хватит глупости опять к вам лезть. Я посторожу. Представьте, что меня тут нет.

Катрина скрестила руки на груди и опустила глаза, в которых читалась злость. Она снова замолчала и явно хотела заплакать, но не могла себе этого позволить при посторонних. Артур сжал её руку и решил обратиться к нему:

— Мы правда на этой планете не первые?

Прим поморщился, но затем всё же кивнул.

— Прошлая цивилизация. Самая первая, моя, — тихо рассказал он. — Они перебили друг друга в ядерной войне и не оставили на планете ни живого места. Когда я понял, что произошло, я решил сохранить это место таким, какое оно было. Просто как напоминание самому себе, на что люди способны. Конечно, заморозить время невозможно, и планета просто многие миллиарды лет существовала без жизни. Но потом восстановилась. И на ней снова появились люди. Я их не знал, и сразу понял, что домом восьмая цивилизация выбрала мою планету.

Он тяжело вздохнул и посмотрел на небо. Туда же перевёл взгляд Артур и тихо охнул: оно было расколото на множество фрагментов, между которыми пролегали пространственно-временные трещины.

— Вы видели, что боги неидеальны. Мы притворяемся, что утратили свою человечность при появлении, но это не так. Если мы чувствуем что-то, то во много раз сильнее. И как же я разозлился, когда понял, что у моей планеты, у моей Земли может появиться другой бог. Что она больше мне не принадлежит. И решил просто её уничтожить, пока было не слишком поздно. Секунда меня, конечно, остановил. Я хотел его сослать сюда, в тело какого-нибудь только умершего человека, но он отразил моё заклинание, и в человеческом теле застрял я. А так как боги помнят гораздо больше, чем способен выдержать человеческий мозг, память мне отшибло полностью. По крайней мере, ваша цивилизация прикоснулась к божественному раньше времени, и мне не придётся объяснять восьмому богу самые простые концепты.

Катрина заметно напряглась от словосочетания «восьмой бог».

— Вы не думайте, что я предотвратил его появление, — добавил Прим. — Он в любом случае появится, хотите вы или нет, просто после вашей смерти. Просто я не дал идиотам этот процесс ускорить.

— То есть, нам нужно будет в любом случае… — начала Катрина.

— Создание бога — процесс естественный, — прервал её Прим. Вам ничего не нужно делать, Вселенная сама распорядится так, как нужно. Вот и весь секрет. Люди не должны замечать этот процесс, но вас вмешали в него, что само по себе опасно.

— Секунда говорил, что у Вселенной нет времени ждать нашей смерти, и что это подтверждают разрывы. И что осталось несколько дней, — добавил Артур.

— Он не соврал, — подтвердил первый бог. — Если никто ничего не предпримет, Вселенная разорвётся на части примерно через сто часов. Я пересчитал, когда вернулся на Олимп.

— Я не понимаю! — воскликнула Катрина. Она отпустила руку Артура и впервые за весь разговор посмотрела на Прима. — Причём тут мы? Мы просто… люди. Мы просто хотим нормальной жизни. А не это всё.

Первый бог кивнул ей, но вопрос будто не услышал, и вместо этого сказал:

— У нас есть механизм для перезапуска Вселенной, однако, мы не можем его использовать вшестером. Нужен ещё один бог. А так как седьмой бог… мёртв, то остаётся надеяться на восьмого. Если мы успеем применить этот механизм, то Вселенную можно будет перезапустить. Если нет, мы не знаем.

— Что вообще такое бог? — спросил Артур и понял, что любой религиозный человек на его месте испугался задавать такой смелый вопрос.

Приму же этот вопрос показался совершенно обычным, и он ответил заготовленным определением:

— Опыт человеческой цивилизации, собранный в одну относительно цельную личность и наделённый способностью частично менять структуру Вселенной. Чаще всего мы принимаем человеческий облик, потому что он нам привычен. Это, однако, не делает наши тела человеческими. Поэтому выстрелом в сердце нас не убить.

Артур увидел в объяснении первого бога несостыковку и хотел её уже упомянуть, чтобы поймать бога на лжи, но Прим снова заговорил:

— Вы вроде собирались свергать авторитарное правительство в Северной Америке, как я понял?

— Где? — переспросил Артур и посмотрел на Катрину. Она покачала головой: название ей тоже оказалось незнакомым.

— Континент к западу отсюда? Где Клодар… — сказал он на автомате и, когда не увидел понимания на их лицах, ударил себя по лбу. — А, вы материки по-другому называете, я уже забыл. Там последняя сверхдержава была перед ядерной войной. Но неважно, я просто ошибся. Лучше скажите, каким образом вы успеете перелететь из Евр… Да что ж такое, все ваши названия и правда вылетели. Отсюда туда.

Катрина обречённо ответила, на ком весь план держался, и Прим громко рассмеялся. Артур бы в жизни не подумал, что первый бог умеет смеяться. Или мистер Лир. В любых своих ипостасях казалось, что он не должен смеяться. Кажется, Артур ошибся.

— Хорошо, конечно, он устроился. Кажется, мне придётся исполнять его обещания. Ведите в штаб. Я поговорю с вашим лидером.

— Мистер Аркан не пойдёт, если мы вернёмся вместе с главой марсианского института туда, — сказал Артур.

— Действительно, хорошее замечание, — кивнул Прим. — А если я приму такой облик?

В мгновение ока перед ними вместо Джорджа Лира возник Захария Роджерс, от чего Катрина невольно дёрнулась и прижалась к Артуру. Те же рыжие волосы, зелёные очки и странный чёрно-белый наряд, в котором он почему-то сегодня был. Сходство было настолько идеальным, что Артур тоже замер на месте в тихом ужасе. Он даже начал сомневаться, был ли перед нем первый бог в другом облике, или их с Катриной опять провёл Секунда. Сомнения быстро развеялись, когда Прим разочарованно вздохнул и сказал:

— Кажется, он хорошо вас напугал. Вряд ли вам это поможет, но я хочу принести извинение за его поведение.

— Не нужно. Если вы сможете провести мистера Аркана, этого достаточно. Он хорошо чувствует притворство и ложь, — ответила Катрина. Она отошла от Артура и посмотрела Приму прямо в глаза. Что она там видела? Артур не решился сделать также. Один взгляд на первого бога в облике Роджерса его напрягал. Артур чувствовал пробегавшую по телу дрожь, с которой придётся пока что мириться.

— Я не для того прожил с самым невыносимым богом миллиарды лет, чтобы не уметь провести простого человека, — ответил Прим голосом Роджерса. Не отличишь.

Артур и Катрина переглянулись между собой. Варианта лучше у них не было. Даже если их поймают на лжи, можно было всегда всё списать на обман. Всё должно получиться.

— Только мне нужно, чтобы вы рассказали, как Секунда относился к лидеру Сопротивления. Мне же с ним придётся говорить, — добавил первый бог.

— На грани флирта, — сразу выпалила Катрина, из-за чего Артур невольно рассмеялся.

Прим приложил руку к лицу и сказал:

— Я не удивлён. У него всегда были странные увлечения. Он любит смущать людей, но за его флиртом никогда ничего не стоит.

— Па… — осеклась Катрина. — Лидер обозначил сразу, что ничего к нему не чувствует. А потом привык.

— Когда они в последний раз виделись?

— Сегодня перед началом битвы, — несколько неуверенно ответила она. — Он же буквально его правая рука. Был ею, то есть. Скорее всего обсуждали план действий. Если что-то ещё, то не знаю. Хотя его два месяца назад понизили в должности, когда он чуть не позволил рубрам украсть Артура.

— Понял, — кивнул бог. — Идём? Только пешком, чтобы никого не смущать.

До штаба было недалеко, и Прим пошёл впереди, имитируя походку Секунды. Артур и Катрина плелись позади в полном молчании. Им было что обсуждать, но не было никаких сил этого делать. Все проблемы были слишком далеко, чтобы о них думать, была только глухая тревога, которая давила на сердце. Ещё ничего не закончилось. Ещё всё может стать хуже. Секунда и Тритий могут вернуться. От одной мысли бросало в дрожь.

— Я повторю ещё раз, — шёпотом произнесла Катрина. — Я тебя ни за что не убью.

— Я тоже, — так же тихо ответил Артур и сжал её руку. — Есть способ спасти всех. Я в этом уверен. И у меня есть подозрения, что я близок к разгадке.

— Поделишься соображениями? — интерес вспыхнул в её глазах.

Артур кивнул и ответил:

— Мне кажется, ты права. Должен быть способ отделить магию и переделать её в разноцветную.

Прим остановился и повернулся к ним, сосредоточенно оглядев пару с ног до головы. Затем посмотрел Артуру в глаза и улыбнулся:

— То, что вы называете «разноцветной магией», появляется очень просто…

Он взял камень, который в его руках сразу же превратился в сгусток энергии. Затем бросил обратно на землю, где камень превратился в жёлтый одуванчик.

— Как только любой объект касается магии богов, он в неё и превращается.

— Но как её отделить? — спросил Артур.

— Нет, я тебе помогать во второй раз не буду, — бог покачал головой и после этих слов замолчал, повернувшись обратно.

Катрина посмотрела на Артура с недоумением. До него тоже долго доходило, что имел в виду Прим: не то чтобы глава марсианского института сильно ему помогал в жизни. Только потом он вспомнил про то, что видел в воспоминаниях Адель. Она использовала цикл перерождений в качестве плана Б, и помогал ей в этом вовсе не Секунда. Это же значило, что заказал её убийство…

— А, ты вспомнил, — радостно сказал Прим. — Не самая приятная страница моей земной биографии. Прощу прощения. В этот раз я вас не трону.

Артур от удивления аж закашлялся, но сумел из себя выдавить:

— И… И всё?

Прим кивнул и фальшиво улыбнулся. На этом тему первый бог закрыл, а Артур был слишком шокирован, чтобы что-то говорить. Секунда ему уже говорил, что Прим причастен к смерти Адель (о чём Артур благополучно забыл до нынешнего разговора), но сам тон его удивил.

— То есть, способ есть. Мы его найдём сами, спасибо, — в затихший разговор вмешалась Катрина. — А что будет, если вся эта магия окажется у Артура?

Ей Прим ответил:

— Ничего. Это же его магия. Секунда её разделил, просто чтобы сила не вскружила голову ещё одному исходу. Но вот тебе скорее всего будет без магии тяжело.

Катрина хмыкнула и больше ничего не спрашивала. Оставшийся путь они наперебой пытались рассказать Приму всё, что нужно. Штаб совсем не изменился за неделю. Будто и не было за пределами города никакого сражения. Будто их с Катриной не пытались убить самым странным и страшным способом. У входа никого не было, внутри же их ждал контрольно-пропускной пункт с сидевшим за стойкой охранником, который сразу же встал при виде Роджерса. Прим просто сказал охраннику, что потерял пропуск, идеально повторяя и интонации, и язык тела Секунды, и их троих пропустили. Артур порадовался, что в их мире ни один человек не мог сменить свою внешность на другую, и таким образом внутрь мог проникнуть только бог. А боги к их сопротивлению, как он понял, относились лучше, чем к рубрам. Даже если и использовали его для претворения в жизнь своих бесчеловечных планов.

Лифты в здании отключили по каким-то непонятным требованиям безопасности, так что им пришлось подниматься на четвёртый этаж пешком. Артур видел, что Прим был готов начать возмущаться, что ему приходится идти так долго. Он мог бы просто телепортироваться в кабинет мистера Аркана, но так как Роджерс был по вымышленной биографии человеком, а не богом, пришлось идти всем втроём вверх по старым лестницам, чтобы не пугать носящихся туда-сюда членов сопротивления.

По пути им встретились какие-то люди, которых не знал Артур. Зато их знала Катрина и должен был знать мистер Роджерс. Катрина здоровалась со всеми первая, специально называя собеседника по имени. Только на третьем человеке Артур догадался, к чему такая любезность: она сообщала информацию об этих людях Приму, который, в отличие от парня, сразу понял, как себя вести.

Если бы Артур не знал, что перед ним вовсе не тот Роджерс, что раньше, он бы не поверил. Даже самые мелкие жесты, вроде рукопожатия двумя руками, когда левой рукой он накрывал руку собеседника, совпадало. Те же морщины при улыбке, хитрый взгляд глаз. Никто не должен был заметить подмены, но они шли к человеку, лучше всех в мире распознавшем ложь. Сможет ли бог его перехитрить? Несколько месяцев назад Артур сказал бы, что сможет. Сейчас, когда он знает весь пантеон и самого Клода Аркана, он начинал сомневаться.

Лидер сопротивления ждал всех троих в кабинете. Выглядел он неважно: бледный и с крупными мешками под глазами. Он сразу же встал и бросился к Катрине, когда он увидел её целой и невредимой. Явно услышал обо всех странных происшествиях на месте госпиталя. Затем повернулся к Артуру и мягко улыбнулся ему. А вот «мистера Роджерса» он встретил прохладно:

— Захария, что ты здесь делаешь? Ты должен быть в пункте на поле боя, и следить, чтобы с Катриной всё было в порядке.

— На меня напали, — сразу ответил «Захария». — Щит сломали, и я был занят тем, чтобы никого не задело снарядами. Артур создал новый щит, но…

— На него тоже напали, пока ты делал непонятно что? Не похоже на тебя, Захария. Ты обещал охранять их. Что-то случилось? — мистер Аркан прищурился от ярости. Шло всё очень плохо, и Артур взял Катрину за руку.

Прим молчал полминуты, смотря куда-то в стену, а потом наконец ответил:

— В битву решили вмешаться другие боги. На чужой стороне.

Мистер Аркан побледнел и опёрся на стол, чтобы не потерять равновесие:

— Как другие? Кто вообще на Олимпе может одобрять рубров?

— Первый бог, — совершенно серьёзным голосом ответил Прим. — Тот, кого я с Олимпа прогнал. Он вернулся и теперь выступает на стороне рубров. К сожалению, такого я предугадать не смог.

Катрина сказала, что её отец в курсе настоящей личности Роджерса в самый последний момент, и это их только что спасло. Надо было конечно обсудить, что они будут говорить мистеру Аркану, а не спрашивать Прима про разноцветную магию. Но сейчас уже ничего не поделаешь.

Тем временем бог подошёл ближе к мистеру Аркану и начал его заверять, что новый враг не сможет переломить ход войны:

— Я знаю Прима как свои пять пальцев. Все его слабости — тоже. Больше врасплох он меня не застанет.

Всё это время «Роджерс» мягко улыбался, а его глаза горели решимостью защищать то, что ему было дорого. Так казалось Артуру со стороны, хотя он всё равно переживал, что другая версия «Роджерса» уж слишком спокойная. Катрина положила ему руку на плечо, чтобы унять панику. Они должны были выглядеть так, будто всё в порядке.

Мистер Аркан выслушал рассказ всех троих о том, что произошло. Артур и Катрина решили опустить момент, где их телами управляли Тритий и Секунда, и ограничились объяснением, что «новый враг разбил щит, и теперь его было невозможно восстановить». Лицо лидера не выражало ничего, кроме полного сосредоточения. Поверил ли он в их историю? Артур надеялся, что да.

— В любом случае, щит свою службу сослужил, — признал мистер Аркан. — У рубров не осталось ракет, и ущерб городу нанесён минимальный. Вы молодцы. Только у меня ещё один вопрос. Где мисс Най? Она должна быть с вами.

Катрина побледнела. Она совершенно забыла про то, что Ами исчезла вместе с Секундой, а потом не появилась. Заметив реакцию Катрины, мистер Аркан пристально на неё посмотрел и тихо произнёс:

— Она жива?

Катрина быстро сориентировалась вложила в свой ответ как можно больше искренности:

— Она пропала, когда на нас напал Прим. И мы её так и не нашли. Но она должна быть жива. Её коммуникатор работает.

— Её могли взять в плен, — тихо произнёс мистер Аркан, а потом замолчал. Он долго молчал, точно несколько минут. За это время что-то произнёс только «Роджерс», пытаясь действовать в характере Секунды и говорить какую-то глупость, чтобы развеять обстановку. У него не получалось. Не потому что Прим плохо играл, а потому что и у настоящего Роджерса никогда не получалось.

Мистер Аркан сжал переносицу, а потом полез куда-то в стол. Оттуда он вытащил пистолет и навёл на Прима. Артур и Катрина замерли на месте.

— Ты не Захария Роджерс, и ты не Секунда. Так с кем я разговариваю? — размеренно произнёс мистер Аркан, сжав пальцы на курке.

«Роджерс» рассмеялся так громко, что у него выступили слёзы. Он их смахнул и ответил:

— У тебя паранойя, Клодик. Или ты меня настолько не узнаёшь в чёрно-белом?. Думал, по серьёзному случаю можно одеться и по-скучному.

— Признаться, твоя игра идеальна, и я бы до сих пор сомневался, если бы не дочь. На Секунду она смотрит только с ненавистью. Кто ты такой? Откуда у рубров способность менять внешность? Внутри этого пистолета ограничитель магии, настроенный на частоты пурпурных магов прошлого. Если я его применю, будет больно, так что отвечай, пока я добрый.

Катрина выступила вперёд и встала между дулом пистолета и «Роджерсом»:

— Пап, я всё объясню. Он нам не враг.

— Тогда рассказывайте, что произошло на самом деле, и кто этот человек. Иначе… тут больше одного заряда, — Мистер Аркан медленно опустил пистолет, но всё равно не выпускал его из рук.

Рассказывать правду было в тысячу раз сложнее, чем лгать. Зато лицо лидера сопротивления расслабилось, будто его переключили в другой режим. Он чуть ли не вскрикнул, когда Прим снова поменял облик, но не на Джорджа Лира (вдаваться в такие подробности он не стал), а похожий, как Артур понял, на свой настоящий. Теперь он выглядел как мужчина средних лет с тёмной кожей, квадратным сухим лицом и короткой стрижкой. Его волосы были чёрными, и практически сливались по тону с кожей. На нём был синий камзол с золотыми и светящимися пурпурными деталями, синие брюки и чёрные ботинки. Он был похож на генерала прошлого. Артур даже подумал, что он мог повторять облик форму одного из генералов прошлой цивилизации, но имя этого человека вряд ли ему что-то скажет.

Артур почувствовал, как изменилась атмосфера в кабинете, когда Катрина сказала отцу о предательстве Секунды, но умолчала, что тот практически убил их, потому что, как оказалось, боги умеют контролировать людей как кукол, но даже без этого правда далась Клоду Аркану тяжело. Ещё решили опустить момент про смерть Вселенной и восьмого бога, потому что надеялись, что всё-таки решат эту проблему рано или поздно.

— Я, конечно, думал, что у него свои планы. Но я не думал, что он хотел… — мистер Аркан осёкся. — Нет, я не могу в это поверить.

— Пап, он напал на меня, когда я охраняла Артура и пошла на разведку. Если бы не вмешательство Прима, ни Артур, ни я здесь бы не стояли, — повторила Катрина.

Мистер Аркан опустил голову, тяжело вздохнул и сказал:

— Я не думал, что могу ошибаться в людях. Даже если он не человек. Ещё я не думал, что вам нужны для чего-то человеческие жертвы.

— У Секунды своё видение мира, — добавил Прим. — Я никогда не одобрял вмешательства в ваши дела, но он решил по-другому. Так что пришлось мне нарушить свои принципы.

— Спасибо вам, — тихо произнёс глава сопротивления и убрал пистолет обратно в стол. В этот момент он выглядел дряхлым и немощным стариком на грани смерти.

Первый бог сразу перешёл к делу:

— У вашего плана, как мне рассказали, была ещё одна часть, которая держалась только на Секунде.

— Да, — ответил мистер Аркан. — Мы планировали перенести их двоих в Клодар. Там уже ждёт вторая армия. Они должны сломать магическую защиту города, чтобы наши войска туда вошли. Я уже у вас в долгу, господин, но…

Прим скрестил руки на груди и перебил его:

— Я их перенесу, когда вы скажете. Я не хочу видеть, как этот мир скатывается в мировую автократию под конец своего существования. Мне их и в своё время хватило, спасибо.

В серых глазах мистера Аркана промелькнуло облегчение, но потом она сменилась тревогой. Он спросил, что хочет Прим взамен от «Чёрного опала».

— Взамен? Разве у людей есть что-то, чего я не могу создать сам? Мне ничего не нужно. И Секунде было ничего не нужно от вас, только в доверие войти, чтобы подобраться к одному из пурпурных магов.

— За всё нужно платить, — прошептал мистер Аркан.

— Вы заплатили достаточно этому миру, — отрезал Прим. — Боги не настолько немощны, чтобы требовать подачки у людей за свои действия.

Мистер Аркан нахмурился и замолчал. Катрина подошла к нему, положила руку на плечо и сказала, что обязательно вернётся. Затем добавила, что тогда ему можно будет выходить на пенсию.

— Рано ещё, мне даже шестидесяти нет, — рассмеялся он.

Мистер Аркан мягко улыбнулся, смотря на дочь. Артуру хотелось выйти из кабинета, чтобы не мешать им разговаривать. Однако выходить не пришлось: по кабинету прошёлся булькающий звук нового сообщения на телефоне лидера сопротивления, и он достал телефон. Морщины на его лице несколько разгладились, и он озвучил присланное:

— Основная группа рубров разбита. Город отстояли.

Катрина облегчённо вздохнула. Даже Артур почувствовал, как часть груза спала с плеч. Прим, стоявший всё это время молча, пробормотал:

— Вам повезло, что они не придумали межконтинентальные баллистические ракеты.

Никто из троих людей в кабинете не решился спрашивать, что за страшный набор букв он только что произнёс. Вряд ли это знание положительно скажется на их настрое.

— Можете отправляться в Клодар. Вот координаты.

Прим взял листок с записанными координатами, и тут на его лице появилось выражение полной растерянности. Он не знал, как читать набор цифр на бумаге, несмотря на все годы на этой планете. Прошло полминуты, прежде чем он сдался и попросил карту.

При её виде растерянность полностью исчезла с его лица. Он видел другое в очертаниях этих материков, он смотрел на ландшафт и по памяти восстанавливал границы стран и местоположения древних городов, погребённых под радиоактивным пеплом. Артур на мгновение представил, какой могла бы быть жизнь на той Земле. Как они использовали магию? Сделали ли они межпланетные дороги к дальним планетам? Какие звёзды видели, смотря на древнее ночное небо?

Наконец, Прим кивнул, повернулся к Артуру и Катрине и попросил их взять его за руки. Через мгновение перед ними предстал пейзаж пригородов Клодара, с укрытыми одеялом зелени горами и рекой вдалеке, разделявшей город пополам. У Артура захватило дух. Он был в Клодаре несколько часов назад, но не знал, что столицу Юнктерры, грязную и серую, окружала красота с фотокарточек. Здесь даже река выглядела чище. На секунду он даже забыл, зачем они здесь.

Катрина похлопала его по плечу и показала на стоявшие вдалеке части войск сопротивления. Он даже увидел сам город, точнее, окружавший его пурпурный купол. Его и нужно было разбить. Они были на финишной прямой. Через пару часов решится судьба этой планеты. И первый шаг они сделают прямо сейчас.

Примечания:

Клода просто так не обманешь, да

В пригороде Клодара гораздо холоднее, чем в Лахесе, так как столица Юнктерры находилась гораздо севернее. Лето здесь вообще не похоже на лето. Небо затянуто серыми облаками, но даже не скрывали трещины. Такая погода была не похожа на июльскую, от неё веяло поздним августом, когда мир вокруг истрачивает последние силы и готовится к медленной смерти. От сине-зелёного пейзажа веяло холодом, и Катрина, одетая легче Артура, поёжилась. Она даже не подумала, что для Клодара нужна другая одежда.

Вдалеке слышался шум реки, протекающей прямо через город, невзрачной и серой от сливаемых в неё отходов. Если не смотреть внимательно, пейзаж казался сказочным. Иллюзия нетронутой красоты разбивалась сразу же, если прищуриться. Вон там — одинаковые некрасивые домишки. Вот здесь — высохшая земля. Вдалеке — дым от промышленного района города. Катрина посмотрела на стоявшую прямо под клодарским щитом армию, скрытую от систем наблюдения смесью тёплых заклинаний. Солдатов было немного, и Катрина снова почувствовала тревогу. возникла тревога. Как они таким составом смогут штурмовать самый населённый город двух планет? В штабе ставили на хорошую подготовку, пассивность клодарцев и бегство рубров после начала атаки. Катрина переживала, что всё быстро пойдёт наперекосяк.

Из мыслей её вывел голос Прима:

— Я вас оставляю здесь. Удачи.

С этими сухими словами первый бог исчез, будто его и не было. Они даже не успели ничего сказать ему в ответ. Катрина про себя надеялась, что он поможет им со щитом, но у первого бога явно были какие-то свои планы. Она повернулась к Артуру, который выглядел практически прозрачным от истощения и холода. Только мешки под глазами добавляли его лицу цвет. Руки его дрожали, и он разглядывал Клодар пустыми глазами, которые на фоне клодарского мрачного пейзажа даже отливали серым.

— Ты помнишь, как устроен щит? — спросила Катрина его.

Артур долго думал, что ответить, а потом честно покачал головой. Тогда она объяснила ему ещё раз, не ругая его за то, что забыл. Время ещё было. Она рукой махнула в сторону щита. Его механизм похож на атропольский, если бы его упростили и перенастроили только на отражение магических атак. Рубры построили его после того, как обновили инфраструктуру марсианской колонии, а потому использовали наработки оттуда. Много времени ушло на то, чтобы найти актуальные схемы для клодарской защиты. Этот тщательно охраняемый секрет всё-таки им выдали информаторы из министерства обороны. Их потом поймали и устроили из их суда публичное представление. Но схемы уже были у «Чёрного опала», и изменить их рубры точно не успели. Клодар — огромный корабль, который меняет курс слишком медленно.

Щит сделали из тонких магических нитей всех цветов спектра. На прямые жёлтые нити, выступающие в качестве каркаса конструкции, положили полотно из переплетённых между собой красных и фиолетовых нитей. Над основным каркасом есть и дополнительный, состоящий из синих и оранжевых нитей на зелёной основе. Щитом занимаются специально обученные маги. Их рабочая смена длится всего лишь час, и в течение всего часа они поддерживают одну из структур щита. Смены разнесены по времени, чтобы щит оставался стабильно крепким в течение всего дня. Магия работников идёт в специальные аппараты, которые формируют те самые нити и заплетает их в нужную конструкцию. Всех сотрудников допускают к работе только после кучи проверок, пробраться туда члену сопротивления, чтобы сломать механизм изнутри, невозможно. Тем более, щит формировался при помощи большого количества мини-станций во всех частях Клодара. Проделать прореху даже в одном из слоёв. невозможно.

— Давай я возьму левую сторону, а ты правую, — предложил Артур после её короткого объяснения.

— Только на мою не заходи, — Катрина улыбнулась и отвернулась от Артура, создавая заклинание. Времени терять не хотелось.

Заклинание она придумала сама, и отточила его до автоматизма. Оно использовало пурпурную магию на полную: дальность позволяла добраться до щитового механизма издалека, а интенсивность — сломать систему, разорвать нити чистой силой. Катрина медленно тянула магическое поле в сторону города и попутно расширяла его в радиусе, стараясь не заходить на соседнее поле, которое только разворачивал Артур. Он морщился от напряжения и то и дело оглядывался на Катрину, повторяя её действия.

Через несколько минут они разошлись в разные стороны, чтобы друг другу не мешать, но далеко уходить друг от друга не стали: в одиночку легче попасться под руку рубрам, если те поймут, что на их щит нападают. Так как они с Артуром находятся посреди пустыря вдали от главных дорог, у них будет как минимум полчаса до того, как клодарская полиция до них успеет уберётся. Если, конечно, рубрам не помогает кто-то из богов, что маловероятно: Прим заверял, что Секунда, несмотря на все попытки убить их двоих, на самом деле терпеть не мог режимы, ограничивающие свободу.

Катрина сделала глубокий вдох и прикрыла глаза, когда наконец-то нашла у щита слабое место. Она пробралась внутрь, и волна магии, которая дрожала от соприкосновения с мощной оболочкой, успокоилась, превратившись в свободный поток. Теперь нужно было найти в этом многомиллионном гиганте точки, откуда поддерживался щит. Это было трудно: поиск осложняли подавители магии внутри города, от которых магия становилась нестабильной. В ушах загудело, а в голове заиграли образы чужого прошлого, что сбивало с толку.

Окрестности Клодара сменились небольшой детской комнатой, в стене которой зияла огромная дыра. Оттуда виднелся кусок осеннего пейзажа, и в дом задувал холодный воздух, обжигавший щёки. В венах кипела взбудораженная от магии кровь. Вдалеке кто-то кричал, но Катрина решила не оборачиваться. Мир снова потемнел.

Когда она открыла глаза, клодарский пейзаж вернулся на своё место. Магическое поле продолжило расширяться даже во время очередной галлюцинации, а не развалилось на части. Оно даже наткнулось на что-то интересное, и Катрина поняла, что нашла одну из станцию по поддержке щита. Через пару секунд станция была отключена, и щит ослабел процентов на пять, если её ощущения, до сих пор сбитые с толку из-за неприятного видения, её не обманывали.

Остальные станции находились быстрее, несколько из них успел сломать Артур. Она почувствовала, как усилились подавители. Клодарские власти их явно заметили и хотели остановить, что только раззадорило её. Катрина направила свою магию на то, чтобы разрушить хотя бы часть из них. Сразу с плеч спала часть груза, хотя магии ушло на это больше, чем бы ей хотелось.

Даже один подавитель дался ей с трудом, и голова отдалась острой болью. Только тогда она вспомнила, что по заданию им сказали не трогать никакую городскую инфраструктуру, даже подавители. Вся она была усилена магией настолько, что разрушать её трудно. Катрина еле как удержалась на ногах. Лоб был мокрым от перенапряжения. Но ни на секунду она не останавливала поток магии. Седьмая станция, восьмая, девятая. «Сколько их там вообще?» — возмутилась Катрина, когда сломала десятую, и решила сесть на землю, чтобы поберечь силы. Станции щита были распределены по городу неравномерно, больше — на окраинах, подальше от глаз привилегированного сословия. Снизу дело пошло быстрее, так как под землёй магия текла быстрее, по электрическим проводам.

Магия была плохим, но всё же каким-то проводником звука, и до неё доносились объявления рубров по громкоговорителю. В городе вводился комендантский час, пока они «не перепроверят все системы обеспечения безопасности». Катрине хотелось их поправить, взломать сообщение и сказать: «пока Партия красных магов не исчезнет с лиц двух планет», но ей прилетит от всего руководства, если она так сделает. Тем более прилетит от отца, а видеть его в гневе не хотелось. Да и магию лучше лишний раз не тратить: хотя Секунда благородно ей восполнил все запасы, когда заставлял её гнаться за Артуром в форме рубрианского солдата, она чувствовала, что магия снова была на исходе. Но осталась только последняя станция на её участке. Лучше бы её найти за минуту, иначе Катрину затошнит.

Воображаемой рукой она дотянулась до самого центра города, где располагался Дворец рубров, жемчужина архитектурного ансамбля центра города. Именно там находилась последняя станция, Катрина чувствовала её характерную пульсацию. Но быстро она не поддавалась. Рубры установили отражающие элементы, чтобы сохранить последнюю часть щита. «Не на ту напали», — подумала Катрина, ухмыляясь. И усилила поток. К сожалению, рубры сделали также. Они увеличили подачу энергии на подавители. Катрина сжала зубы. Воздуха не хватало, и она в любую секунду она могла потерять сознание. Болело всё, нужно было разорвать связь, отозвать магию, но сознание её не слушалось, магия хотела вырваться наружу и исчезнуть в атмосфере. И вдруг всё закончилось. Катрину будто окатили водой. Подавители внутри станции сломали. Рядом с её магическим полем было другое, и вместе они смогли вывести из строя последнюю станцию. После этого Катрина отозвала магию, и та вернулась к неё со скоростью света, чуть не отбросив назад.

— Ты как? — спросил Артур. Пока Катрина пыталась в одиночку бороться против рубров в администрации, он подоспел к ней на помощь и теперь стоял рядом.

— Пойдёт, — выдохнула Катрина. — Если бы не ты, то было бы хуже.

— Мы справились, и это самое главное. Щит уничтожен, — сказал он и выдавил из себя улыбку. Теперь он выглядел совсем истощённым и еле стоял на ногах, так что Катрина попросила его сесть. Он плюхнулся рядом и положил голову на колени.

Они полминуты сидели молча, собираясь с силами. Затем Артур вздохнул, поднял голову и спросил:

— И что теперь?

— А теперь — кульминация, — ответила Катрина и улыбнулась.

Она включила коммуникатор и подала сигнал в штаб. Через несколько минут вдалеке, в рядах их армии по штурму Клодара началось волнение, и солдаты задвигались по заранее продуманному плану.

Так как Катрина и Артур истратили остатки своих магических запасов на слом щита, им оставалось только ждать и наблюдать издалека за происходящей операцией. Конечно же, их никогда бы не бросили на передовую — Клод Аркан слишком сильно ценил свою дочь. Катрина была недовольна таким раскладом, а Артур же сидел и отдыхал, явно радуясь, что находится вдалеке ото всех разрушений. Выглядел он неважно: мешки под глазами, встрёпанные распущенные волосы, даже на чёрной толстовке заметны пыль, грязь и бурые пятна от засохшей крови.

На коммуникатор Катрины пришло ещё одно сообщение, и сердце упало. Рубры их нашли. Нужно обороняться.

— Через пять минут прибудут гости. Нужно организовать им тёплый приём, — сказала она и показала на ружья, которые лежали рядом с ними. Артур вздрогнул, взглянув на них, будто забыл, что они пришли сюда с оружием.

— Я плохо стреляю, — признался он.

— Я же тебя учила недавно, — удивлённо ответила Катрина. Это заявление ввело Катрину в ступор. Она помнила их занятия по стрельбе, но Артур выглядел так, будто впервые об этом слышал.

— Нет, — ответил он, наклонив голову на одну сторону.

— Как нет?! — возмутилась Катрина. — Я же помню. Я даже тебе руки ставила.

— Катрин, нет, — отрезал Артур. — У меня только инструктаж был в штабе. Ты точно ничего не путаешь? С прошлой жизнью, может быть?

Катрина отвела взгляд. Он прав. Что-то такое было в прошлой жизни. Может быть, в те времена, когда Клаус и Адель только попали в сопротивление. На секунду она перестала понимать, где находится, прошлое и настоящее перемешались. Но всё прошло, когда она моргнула. Катрина посмотрела Артуру прямо в глаза, будто хотела там что-то найти, разочарованно вздохнула, извинилась и взяла в руки ружьё. Артур застыл на месте, а потом тоже встал, забрав другое. И вроде взял его правильно.

— Держись за мной, — сказала она. — Я их отгоню. И не забудь создать щит.

— Магический что ли? — спросил он. — Мы же магию израсходовали.

И тут Катрина улыбнулась самой искренней улыбкой, которая у неё была:

— Ты не недооцениваешь свой потенциал, Артур. Уж на щит у тебя ресурсы остались, разве ты не чувствуешь?

Взгляд Артура сделался пустым. Сейчас он пытался прислушаться к пустоте внутри, где обычно находилась магия. И очень удивился, когда понял, что там что-то осталось. Катрина давно заметила, что он не выкладывается на полную, а экономит магию, потому что с «заглушкой» рубров она кончалась очень быстро. Катрина ему об этом намекала все их занятия, но он всё равно забывал, что теперь мог пользоваться магией гораздо дольше.

— Откуда… Я же истратил всё! — воскликнул он.

— Не всё, — покачала головой Катрина.

Он хмыкнул и на мгновение прикрыл глаза. Вокруг него появилось пурпурное сияние, которое перекинулось и на неё. Пурпурный в глазах еле заметен: его силы всё равно были на исходе. На щит должно хватить. Катрина кивнула и сказала:

— Даже самого тонкого хватит. Не траться сильно. На защиту от пуль хватит. Даже усиленных фиолетовой магией.

— Понял. А у тебя осталось хоть что-то? — перевёл он тему на Катрину.

Она покачала головой и честно призналась, что истратила всю магию. Практически. В этот раз получилось оставить совсем небольшой запас, которого хватит разве что на тёплые заклинания. Может быть, на один рывок при помощи голубой. Но остальное отпадало.

Их разговор прервал грохот вдалеке, со стороны города. Завершив все приготовления, армия начала штурм. Куски неба озарились одеялом разноцветной магии, которая так и норовила перекинуться на трясущийся от страха город. С щитом они расправились, но оставались и другие линии защиты. Магическое поле, создаваемое солдатами, разбивалось на части о подавители внутри города, а потом, преодолевая их сеть, вновь становилось целым. В одеяле, конечно, преобладали холодные тона: тёплая магия мало подходила для штурма города, зато могла использоваться для поддержки издалека. Через четверть часа армия разделилась на две части: холодные солдаты двинулись дальше в город, а тёплые остались охранять лагерь и мешать рубрам на расстоянии. Всё шло как по плану. Катрина мысленно пожелала всем удачи и подняла ружьё.

В воздухе раздался уже знакомый Катрине свист. Пуля. Она отклонилась от неё, и та улетела дальше в неизвестность. Катрина тем временем навела ружьё в ту сторону, откуда прилетела пуля. Нападавших не было видно. Значит, за ней и Артуром послали снайперов. Скорее всего, опытных красных магов, которые могли определить их положение по магическим следам. Так что маскировка за деревьями не поможет. Надо было их устранять другими методами. И магия, конечно, отпадала. Катрина просто выставила ружьё и начала стрелять туда, где снайперы спрятались. Она активировала самое слабое красное заклинание, что знала, и увидела их следы. Затем рукой подозвала Артура, и вместе они начали подбираться к ним.

Она не смотрела на Артура, но по его частому дыханию чувствовала, что он переживает. Он сжал в руках ружьё, но не стрелял, сосредоточившись на щите. Пули отлетали от них, и их стало гораздо больше. Катрина сделала несколько выстрелов, но по снайперам не попала. Ей не хватало точности в обращении с оружием. Да и убивать кого-то всё равно не хотелось. Её бросало в дрожь от мысли, что она может отнять чью-то жизнь. Выбора не было, она пыталась очистить сознание от волнующегося потока мыслей. На точность её выстрелом это не повлияло.

Тогда она решила сделать что-то неразумное — зарядить пули оранжевой магии. В теории пули должны разорваться в воздухе. Но ничего не получилось: они просто расплавились в воздухе и даже не долетели. И тут она перестала видеть нападавших. Магия закончилась совсем, придётся ждать хотя бы пятнадцать минут, прежде чем она снова сможет применить красную магию. И двадцать четыре часа — для самых сложных комбинированных техник. А у неё не было и пяти минут! В любой момент с другой стороны мог подойди другой отряд, их убить или взять в заложники. У них не было магии, чтобы отбиваться, их всего двое, и никто не придёт им на помощь. Щит ещё держался, спасибо Артуру, но Катрина уже видела в нём пробоины. Они добежали до того небольшого леса, где скрывались снайперы, и спрятались за деревьями. Артур тяжело вздохнул и сел на землю в изнеможении. Щит пропал.

— Я больше не могу, извини, — тихо произнёс он запыхавшимся голосом.

— Всё в порядке. Щит больше не нужен, просто сиди тут и отдыхай. И держи наготове ружьё, — сказала Катрина и, не дождавшись ответа, пошла дальше в лес.

Оставалось ещё одно решение. Если не работают пули, то можно попробовать кое-что другое. Она достала транквилизаторы. По размеру и весу они отличались от пуль, так что сбить магией их было сложно, если не знать, что в тебя летит. Затем пробралась дальше. Одна. Один выстрел, и с ней покончено. Сердце стучало, как бешеное, но так как у неё не осталось магии, снайперы её никак не заметят. Они видели только Артура, и пробирались к нему. Поэтому далеко от него она уходить не стала. Она их встретит с сюрпризом.

В кустах послышалось шуршание. Катрина выстрелила дважды. Звук падения тел. Она скрылась обратно за деревьями, вернувшись к Артуру, и тоже села. Затем посчитала до тридцати. Тишина. «Сработало», — подумала Катрина и вздохнула с облегчением. Она отрыла коммуникатор и послала в штаб сообщение о случившемся. Теперь им должны были прислать помощь, и оставалось только ждать.

Катрина повернулась к Артуру и спросила, в порядке ли он. Он покачал головой и сказал:

— Ты не нашла, что искала?

Она подняла одну бровь в недоумении:

— Артур, я разбиралась со снайперами, ты о чём?

Он хмыкнул, тяжело вздохнул и положил голову на колени:

— Извини. Кажется, моя память меня подводит. Я уже не знаю, где что.

— Понимаю, — на выдохе ответила Катрина. — Тебе тоже кажется, что прошлое и настоящее начинают мешаться, а единственная схожесть — что мы каким-то образом вместе?

Артур кивнул. Выглядел он совершенно напуганным.

— Кажется, нам осталось недолго, — сказал он.

— До чего? — спросила Катрина и подавила желание наклониться к нему. Она до сих пор сидела за деревом и боялась, что вот-вот снайперы проснуться и выстрелят ей прямо в голову, если она вылезет.

— До полного сумасшествия, — пояснил Артур. — Не знаю, как это назвать по-другому. Человеческий мозг не способен держать в себе воспоминания двух разных людей, и они смешиваются, ломая весь механизм запоминания.

Катрина вопросительно посмотрела на него. Но он не шутил. Он замолчал и сжал губы, понимая, что сказал что-то странное. Прежде чем он успел попросить Катрину «не думать об этом», она решила развить эту тему:

— Если я правильно помню, и Адель, и Клаус умерли, не дожив до сорока, а нам нет и тридцати. То есть, вместе наши воспоминания составляют от силы лет шестьдесят. Это не так уж много, люди в два раза больше могут прожить. Почему тогда мозг должен вдруг перегрузиться?

Он посмотрел на небо, затянутое разноцветными облаками, и предположил:

— Может, потому что воспоминания из прошлой жизни не сочетаются с нынешним мозгом, который эти воспоминания не формировал? И поэтому всё мешается. Или из-за пурпурной магии? Я не знаю.

Неловкое молчание длилось недолго, потому что Катрина сказала на одном разочарованном выдохе:

— Нам нужно вернуться. И сначала решить проблему с концом света, а потом уже с воспоминаниями.

— Может, нам просто отказаться от них? Если бог формируется из памяти людей, то…

— Даже не думай об этом! — шикнула на него Катрина.

Артур отвёл взгляд и сказал:

— Знаешь, я готов отказаться от воспоминаний, если это сохранит мне жизнь. И тебя. Я только поэтому об этом подумал.

Если подходить с этой стороны, то звучало не так плохо. Даже если Катрина может забыть не только прошлую жизнь, но и себя. Как выглядела мама. Её голос. Всех других близких… Готова ли она на такие жертвы?

— Может, есть и другой путь, — пробормотал Артур, заметив, что Катрина расстроилась. — Потому что если мы ничего не сделаем, то всё равно потеряем себя.

Катрина кивнула и добавила:

— Должен быть. Я, может, тебя и люблю, но не настолько, чтобы помнить только о тебе.

Артур рассмеялся и согласился с ней. Вселенная свела их вместе опять, несмотря на то что в прошлой жизни всё закончилось печально. Скорее всего это было связано с созданием восьмого бога, но не с сопливыми сюжетами про любовь сквозь десятилетия. Результат, однако, в любом случае, был одинаков: они вместе и в сопротивлении. Будто ничего и не менялось.

— Не то что бы мы знаем, насколько эти отношения наши, а насколько — эхо прошлого, — прошептал он. Чем опять испортил Катрине настроение. Она старалась не думать об этом. Он был прав, она знала, что он прав. Возможно, им не суждено было быть вместе, но подсознания, на которые повлияла разорванная ткань Вселенной, подтолкнули их. Тогда вряд ли можно было назвать их отношения собственным выбором. Она не хотела об этом думать. Она не хотела думать, что у неё отобрали выбор, и ответила:

— Если Вселенной всё равно конец, то мне неважно, настоящие ли мои чувства или нет. Я просто знаю, что ни с кем другим проводить остаток жизни не хочу.

И будто после заклинания, Вселенная услышала её слова. Между ними возник пространственно-временной разрыв.

Недалеко от их укрытия послышались крики и ругань, от чего Катрина встрепенулась. Она решила проверить обстановку и приказала Артуру ждать на месте, пока не вернётся. Артур, конечно же, её не послушался, перепрыгнул трещину и пошёл следом. Катрина недовольно фыркнула, но не остановила его. Они вышли из небольшой рощи и оказались на поляне, полностью разъединённой трещиной. Разрыв здесь была шире, чем рядом с укрытием. Катрина одним жестом приказала Артуру держаться за ней, пока она настраивала ружьё.

— Кто там? — рявкнула Катрина самым злым голосом, который только могла сделать. Получилось не очень убедительно. Артур позади даже тихо прыснул.

Молчание. Вокруг не звука, только сдавленный гул разрыва, но без манящего свечения. Что-то на Олимпе отключило его, но Катрина не помнила, что именно произошло. Теперь трещина вызывала только ужас и отторжение.

Сквозь гул они услышали чей-то тихий хрип о помощи. Он шёл с другой стороны поляны. Перескочив трещину, они дошли до места, откуда исходил звук, но там никого не было. Хрип раздался во второй раз, уже гораздо громче и откуда-то снизу. Катрина посмотрела под ноги, и увидел тёмный силуэт, державшийся за край трещины. Человек висит на краю. На чистом инстинкте Артур бросился к нему, чтобы вытащить, но ему не хватало сил, чтобы поднять тяжелого мужчину оттуда. Катрина помогла ему, и вместе они вытащили его на поверхность. Но встать не помогли. Катрина приставила ружьё к виску спасённого. У него на предплечье висела нашивка рубрианской армии на предплечье у спасённого. Прежде чем установилось напряжённое молчание, Катрина обратилась к рубру:

— Позовёшь кого-то на помощь свой отряд, и пожалеешь, что не упал туда.

— Не позову. Они все там, — прохрипел мужчина и показал на трещину. — Я единственный, кто успел зацепиться. А вы меня вытащили.

Судя по лицу, которое Катрина только-только разглядела, перед ними их ровесник. Как же армия и военная форма старит людей. Ружьё она не убрала. По венам разливалась ненависть, но она сдерживала себя ради Артура. Он решил приободрить вражеского солдата:

— Если тебе от этого полегчает, то есть высокая вероятность, что они живы.

— А что это вообще такое? Эта бездна?

— Сначала ты ответишь, какое задание дали вашему отряду. Клодарская армия сейчас обороняет город, — процедила Катрина сквозь зубы. Как же тяжело строить из себя справедливого допросчика, когда хотелось рубра сбросить обратно. В ней боролись две крайности. С одной стороны, чувство гуманизма твердило, что ко всем нужно относиться почтительно и человечно, даже к врагам. С другой, ненависть шептала ей на ухо, что пощады им быть не должно. Катрина послушала первый голос.

— Думаю, это очевидно. Вас ловили. Пытались. Не получилось, — разочарованно хмыкнул мужчина. — Но спасибо, что спасли.

— Человеческая жизнь — это человеческая жизнь, — ответил Артур.

— Не стоит благодарностей, — бросила Катрина. — Тебя ждёт трибунал. И всех твоих братьев по оружию. За потворство авторитарному режиму. За организацию похищения. Или что там вы планировали. Найдём в приказах.

— Успокойся, прошу, ты его только злишь, — прошептал Артур. Катрина его заткнула одним раздражённым взглядом, но ружьё от виска всё же убрала. Когда связала ему руки за спиной.

— Мы должны сразу обозначить, что мы это сделали не по доброте душевной, а из прагматических соображений, — сказала она, а потом обратилась к солдату. — Имя, ранг, сколько человек в отряде? Тогда скажем, что это.

— А не слишком ли много?

— Не тебе решать.

Хорошо, что солдат долго не пререкался, иначе бы он понял, что вся её строгость — напускная, а на самом деле руки у неё дрожали, даже просто держа курок у его головы. Он рассказал ей всё, и Катрина записала его слова на диктофон. Пригодится для сопротивления. Затем она в общих чертах рассказала, что перед ними — пространственно-временная трещина. Про причину её появления умолчала, но солдат сразу же её нашёл сам:

— То есть, вы, чудовища, решили придумать новый способ нас убить? Партия вам не даст!

Катрина не ответила, но пнула его с такой силой, что парень потерял сознание. Не жалко. Артур посмотрел на неё осуждающее. Пока она занималась допросом, он встал и сделал круг вокруг поляны, но ничего не нашёл.

Тут послышалось шуршание кустов. Артур достал ружьё и наставил туда. Даже снял предохранитель и поставил палец на курок.

— Кто там? Выходи! — повторил он слова Катрины. Голос, однако, дрожал, и он звучал как испуганный кролик, а не как «преступник», за которым охотится вся Лахеса.

Катрина наблюдала за тем, как он сделал предупреждающий выстрел в ствол дерева и поморщился от боли. Шуршание усилилось.

— Там кто-то есть! Я пойду проверю, — сказал Артур и уже хотел забраться в кусты, как оттуда выбежал второй человек и сбил его с ног.

Прежде чем Катрина что-то осознала, она уже сделала выстрел. Попал он в плечо. Артур сумел стащить с себя человека и встать на ноги. Та же нашивка, что и у первого солдата. Значит, один отряд. Ногой он выбил из рук солдата ружьё и забрал себе.

Этот солдат был ещё моложе первого. Только заключил контракт, скорее всего, а уже такой наглый. Он лежал в нескольких сантиметрах от края трещины. Катрина сдержалась, что бы не спихнуть его туда. Артур присел рядом с солдатом и сказал самым искренним голосом, который только мог из себя выдавить:

— Не получилось, пацан.

Только искренность его звучала как издёвка, и Катрина заметила обиду в глазах неудачливого нападавшего. Артур перевязал ему руки. Катрина подошла к ним, не забыв привести другого солдата, которого кинула рядом. Не очень осторожно.

— Их всего было шестеро: два снайпера, двое упали в трещину и двоих поймали. Я связалась со штабом, к нам идёт подкрепление. Скоро будут, — подытожила она, включив коммуникатор.

— Нам нужно разобраться с этим, — Артур дулом ружья показал на трещину.

— И оставить рубров там? Я за, — Катрина улыбнулась, а потом рассмеялась, увидев выражение ужаса на лице бодрствующего солдата. — Молитесь богам, чтобы ваших товарищей вытащили, и вы увиделись на трибунале.

— Вашем, то есть? Мы уже купили для него выпивку, — съязвил солдат.

Тут Катрина позволила себе самую мерзкую ухмылку, которую только подсмотрела когда-то у второго бога:

— Хорошо, что вы не остались в Клодаре. Вы бы разочаровались, если бы увидели, как быстро ваша любимая партия теряет контроль.

С этими словами Катрина его тоже вырубила, на этот раз аккуратнее. Артур тяжело вздохнул, но ничего не сказал. Она достала коммуникатор и попыталась успокоиться. В венах бурлила кровь. Она написала отцу про ситуацию с трещиной, но тот был не в сети. Сидел где-то на самых секретных каналах и раздавал команды армии.

Через несколько минут послышался топот. Их нашел один из отрядов сопротивления в составе четырёх человек. Артур и Катрина пошли за ними, передав пленных. По пути в лагерь они нашли и двух снайперов без сознания и тоже потащили с собой. Маги расспрашивали их про трещину, и Катрина честно сообщила, что туда упали ещё двое. По отряду прошёл смешок. На него они с Артуром реагировать не стали, но Катрина наклонилась к нему, чтобы сообщить:

— Отец сказал, что Прим их вернёт.

Он одобрительно кивнул. Всё-таки, удобно, когда на твоей стороне сражается бог. Затем Катрина снова повернулась к отряду и спросила самый страшный вопрос сегодняшнего дня:

— Как ситуация в городе?

— Высшее руководство сбежало. Дворец пока сопротивляется, правда. Но скоро должен сдаться, — со сдержанной улыбкой ответил один из солдат.

Катрина улыбнулась в ответ. Всё шло прекрасно.

Через полчаса они дошли до позиций армии сопротивления. Здесь было максимум человек сто, практически у всех глаза горели красным, оранжевым или даже жёлтым: так была выстроена защита штаба. Пленных отвели в специальную палатку, а Артур с Катриной зашли в самую крупную, стоявшую вдалеке от формирований. Поздоровались с командующим, заместителем, а потом увидели единственного холодного мага в этой палатке.

Катрина подбежала к ней, обняла и радостно воскликнула:

— Ами! Ты в порядке!

— Да, каким-то образом. Я думала уже всё, пришла моя смерть, — рассмеялась она. — Но, кажется, богам я ещё нужна для каких-то планов. Может, им показалось, что без меня этот мир станет слишком скучным.

Они обнялись. Катрина почувствовала, как часть груза спала с плеч. Теперь она знала, что ещё один селенавт в порядке. Оставалось только встретиться с Малькомом, Миной и Адамом, когда всё закончится, и она вернётся в Лахесу. Объятья были такими долгими, что Ами буквально пришлось оттуда вырываться. Катрина и не заметила, как застыла в одном положении на долгое время. Он просто чувствовала, как ненависть и раздражение сменялись радостью, и даже забыла, насколько сильно Ами терпеть не могла долгие объятия.

Артур тоже поздоровался с ней, и Ами, судя по всему, удивилась, что он был здесь. В её глазах читалось что-то наподобие «я думала, ты сбежал», пусть она и не стала это говорить при Катрине вслух. Вместо этого она решила рассказать, как вообще очутилась на поле боя. Катрина так и подумала, что в этом опять виноват всё тот же бог.

— Он меня перенёс сюда и исчез. Я так и не поняла, как он это делает. Ничего не слышала о магии телепортации, — подытожила Ами.

Её глаза горели любопытством, и Артур с Катриной переглянулись. Они-то знали, почему «Захария Роджерс» сумел её перенести, но раскрывать этот секрет совсем не хотели.

— А как вы сюда добрались? Между континентами точно несколько часов лететь, — спросила их она.

— Тем же способом, — сразу сориентировалась Катрина. — Дядя не раскрывает свой секрет.

— Я думаю, я знаю, как он это делает! — внезапно сказала Ами.

Артур заметно вздрогнул, но Катрина не повела и бровью. Ами не должна знать. Даже если она узнает, Катрина сможет её разубедить. Но сначала она осторожно спросила:

— И как же?

— Он тоже пурпурный маг! Вряд ли кто-то ещё так умеет, — радостно сказала Ами.

— Мы так не умеем, — вырвалось у Артура.

Зачем?! Катрина чуть не дала ему оплеуху. Надо было согласиться, чтобы Ами опустила эту тему, но он был честным до боли.

— Значит, он придумал, как, — пожала плечами Ами. — Фиолетовые маги тоже не умеют память стирать. Кроме одного.

— Логично, — согласилась Катрина, лишь бы закончить разговор. — Я его спрошу, когда мы вернёмся. Это нам поможет в обустройстве нового мира.

«Если он не умрёт вместе с нами», — добавила Катрина про себя.

Они разговаривали с Ами ещё несколько минут, пока Катрина вводила её в курс дела. Их помощь, оказывается, теперь не нужна. Катрина почувствовала облегчение: она всё равно истратила всю магию целиком. Артур тем временем вышел из палатки, но быстро вернулся, весь бледный и испуганный. Катрина сразу поняла, что дело неладное.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила она.

Он выглядел так, будто хотел заплакать. Его руки дрожали, и он еле-как из себя выдавил:

— Трещины… Трещины везде.

— Везде? В смысле? — переспросила Катрина, но Артур ничего не ответил.

Он просто взял её за руку и вывел на улицу, не обращая внимание на Ами, тоже стоявшую рядом и тоже пытавшуюся спросить Артура, что он вообще несёт. Она пошла за ними следом.

Когда они вышли, перед Катриной предстала ужасающая картина. Те трещины, что весь день раскалывали небо на всё меньшие и меньшие части, постепенно начинали появляться на земле. Сейчас они были тонкими, но Катрина понимала, что дай им минут пятнадцать, и весь этот лагерь исчезнет. И никаких богов не хватит, чтобы их перенести обратно. Вселенная грозит разорвать их мир на части.

Примечания:

Победа? Ну, почти

Трещины разрастались с феноменальной скоростью. На весь лагерь приходилось лишь несколько холодных магов, у которых в принципе ещё остался хоть какой-то запас магии, чтобы отнести предметы в безопасное место. Их сил были на исходе. Ами долго не стояла на месте, и побежала спасать вещи, оказавшиеся над трещинами. Вернулась она уже через пятнадцать минут: её магия быстро закончилась, так как большую её часть она израсходовала на анализ ландшафта сверху как в Лахесе, так и здесь. Трещины расширялись, заходили на новые участки, стремительно подбирались к городу, его жителям и к застрявшей там. Артуру и Катрине оставалось только наблюдать за тем, как мир стремительно умирал. Они застыли на месте от ужаса, что ничего не могут сделать: их силы до сих пор не восстановились. Их попросту не было. Все резервуары пусты, как Марс за пределами Атрополя.

Трещины на небе выглядели ужасающе. Отсюда они казались не такими уж и большими, но Артур понимал, что они растягивались на многие тысячи километров. Их никто не затягивал. Наверное, такие разрывы появились по всей Вселенной, и никто из богов не пришёл спасать последний человеческий мир. Если они вообще затягивали трещины, в чём Артур сомневался. Будь он богом, знай он, что приближался конец света, он бы закрылся на своей планете и никуда не выходил. Скорее всего, часть из них решила также.

В лагере началось какое-то волнение, которое вывело их двоих из ступора. Артур ощутил, что в магическом поле что-то изменилось. Рядом появился новый мощный источник силы: кто-то из богов решил всё-таки проверить, что тут происходит. «Скорее всего, Прим» — подумал Артур, но всё равно напрягся. Привычка опасаться богов надолго останется с ним.

— Мистер Роджерс прилетел! — прокричал кто-то вдалеке, и Артур с Катриной повернули головы в сторону шума. Там действительно стоял Захария Роджерс, всё в том же костюме, но уже без очков. Ничто не скрывало его пурпурные глаза, которые горели всегда, независимо от того, пользовался он магией или нет. Сам Роджерс раньше объяснял это любопытствующим тем, что любит необычные и плотные линзы, скрывающие настоящий цвет его глаз. Артур находил это объяснение занятым и не правдоподобным, но уже усвоил урок, что людям тем проще поверить в ложь, чем сложнее и запутанней она была.

Роджерс направлялся к ним, и не прекращал смотреть прямо в глаза. Не осталось ни капли его прежней весёлости, даже той наигранной, которую пытался изображать Прим. Наверное, ему надоело, и он решил, что ситуация стала достаточно серьёзной, что бы даже аватар Секунды перестал улыбаться.

Кто-то из солдат вырвался из толпы, подбежал к Роджерсу и схватил за рукав. Тот застыл на месте, терпеливо выслушивая его сбитую речь, которую издалека было не разобрать. Артур и Катрина напряглись, пытаясь по губам прочитать, о чём они говорили, но всё было без толку, потому что подбежавший мужчина говорил слишком быстро. Когда солдат замолчал, Роджерс кивнул, улыбнулся и что-то ответил, успокаивая подбежавшего. Несильно помогло, потому что солдат отошёл от него в полной растерянности. Роджерс встал около самой большой трещины, что открылась. Она с каждой прошедшей секундой увеличивалась и грозилась поглотить несколько палаток, стоявших рядом. Затем он присел на корточки, не боясь испачкать одежду, и положил руку на край трещины. По лагерю пронеслась волна взбудораженных вздохов. Трещин боялись, и уж точно ни у кого из людей не было смелости их касаться. Конечно, никто не знал, что сейчас страшный трюк проворачивает не человек, и ничего ему из-за прикосновения к непонятному космическому объекту не будет.

От трещины пошло неровное свечение, которое извивалось и даже шипело под действием божественной магии. Через секунду её уже не было, и Роджерс встал, отряхивая руки от пыли. Затем они сложил их вместе, и лагерь накрыл магический купол разноцветных разводов, от чего опять все люди в лагере охнули. Эта магия совсем не походила ни на тёплую, ни на холодную, ни на их смесь. Конечно же, у всех были вопросы, что делает мистер Роджерс. Предваряя вопросы, громогласным голосом он объявил:

— Мой приказ всем находящимся здесь: не выходить за пределы купола. Он защитит вас от трещин. Вы уже знаете, что они опасны. Не испытывайте судьбу. Внутри они больше не образуются.

— А что по поводу города?! Там наши товарищи! — крикнул кто-то из толпы.

— Они получили такой же приказ. И купол, — сухо ответил бог, а потом махнул в сторону Клодара. Все солдаты синхронно повернулись и очень удивились, когда разглядели там такой же щит. Несколько секунд назад его не было.

Артур и Катрина услышали, как между собой шептались солдаты о полномочиях Роджерса, который уже давно квадрат, и таким же квадратам отдавать приказы не мог. Его, однако, всё равно послушались, потому что до сих пор считали «правой рукой лидера», просто впавшим мистеру Аркану во временную немилость. Ами стояла поодаль и переводя взгляд то на Роджерса, то на землю, ещё недавно испещрённую трещинами. Она нахмурилась, скорее всего, пытаясь разгадать секрет этого «странного пурпурного мага». Конечно, они могли ей сказать ответ, тем более, что сам Роджерс, кажется, перестал скрывать свою настоящую силу, но вряд ли Ами поверит, что всё это время под личиной рыжеволосого молодого заместителя скрывался бог. И даже не один.

Роджерс подошёл к ним, и вблизи Артур заметил, что он выглядит неважно. Обычно Секунда старался поддерживать для людей иллюзию, что ему всё было по плечу. Сейчас же, наоборот, казалось, что Роджерсу всё равно на правила этикета восьмого мира.

— Нашёл вас, — сказал он хриплым голосом, от которого по коже прошли мурашки.

— Так вы же их сюда и перенесли, — заметила Ами, которая неловко стояла рядом, смотря на ситуацию. Артур надеялся, что она уйдёт обратно в палатку, но любопытство заставляло её оставаться на месте.

— Правда? — устало, но совершенно не удивлённо произнёс Роджерс, — За сегодня столько произошло, мисс Най, что я уже и забыл. Кстати говоря, не могли бы вы нас оставить наедине с ними? Частный разговор между пурпурными магами.

Ами хотела возразить, потому что у неё было ещё много вопросов, касавшихся её собственной телепортации, но Роджерс на неё так посмотрел, что ей ничего не осталось, кроме как оставить их наедине. У Артура закралось подозрение, что сейчас Роджерса мог играть вовсе не Прим. Подозрение, основанное не на чём, но он всё равно взял Катрину за руку, будто это поможет, если перед ними действительно был не первый бог.

— Вы, наверное, размышляете, Прим перед вами или Секунда, — угадал его мысли бог. — Удивительно, что Прим вообще на это согласился, а потом удивился, что его разгадал Клодик. Из него актёр никакой, я вам скажу. А меня он никогда изображать не умел, я ему много раз говорил! Он никогда не слушает. Но это неважно. И да, вы меня поняли правильно, перед вам снова ваш нелюбимый бог.

— Мягко сказано, — процедила Катрина, на что Секунда только усмехнулся.

Подозрения Артура подтвердились, и он ещё сильнее сжал руку Катрины.

— Не волнуйтесь, никаких трюков на это раз. Всё равно Прим следит за мной, как коршун. А мне с ним ещё так-то мирится придётся! У богов в отношениях всё ещё хуже, чем у людей, — Секунда показал ладони, будто это помогло бы определить, пытается он опять ими управлять или нет. Однако пока что он не врал: ни Артур, ни Катрина не чувствовали себя странно, хотя всё равно были настороже. Артур даже попытался создать вокруг себя и Катрины щит, но осёкся, поняв, что магия до сих пор не поступала. Секунда издал слабый смешок.

Затем он встал на колени и взял Катрину за руку. Она вздрогнула, выдернула руку и сделала шаг назад.

— Если бы хотел с вами что-то сделать, я бы уже сделал, — начал Секунда шёпотом. — Нет, я понял, это не поможет. Теперь я пришёл вас просить. Вы видите, что творится, и думаю, мне не нужно объяснять вам, что происходит. Прим сделал ошибку в расчётах. Осталось меньше часа. У всех нас. Не только вашего этого сопротивления или этой планеты. Если вы не сделаете то, что нужно, умрёт сама Вселенная. Её разорвёт на части. Ваши астрономы создали же теорию Большого разрыва? Вот он и будет через час. Разорвёт вас, нас, ваших близких, все планеты, даже вами не открытые. Можете ничего не делать и прожить оставшийся час, зная, что мир закончился по вашей вине. Заставить я вас теперь не могу, раз за мной наблюдает мой распрекрасный партнёр. Я от него сбежал, кстати. Он не хотел пускать меня к вам, дети, но я хотел попрощаться. И попытаться убедить вас в последний раз. В отчаянные времена прибегаешь к отчаянным мерам.

Его сбитая речь звучала искренне, хотя слушать её было трудно, то ли от разгоравшейся в груди злости, то ли от того, что Секунда говорил тихо, чтобы никто его не подслушал. Ещё хранил свою тайну, непонятно от кого. Второй бог скрестил руки в ожидании их ответа и не сводил пурпурных глаз с Артура. Может, надеялся, что человек, в прошлой жизни привязавший свою душу к планете и провернувший то же самое с партнёром, в этой образумился?

Катрина тяжело вздохнула и встала между Артуром и Секундой. Она была ниже второго на полголовы, но всё равно дала ему пощёчину. Он не стал отражать удар, и даже симулировал на лице красноту. Больно ему, конечно, не было: он даже не шелохнулся, когда её рука коснулась щеки.

— Это за то, что ты сделал, — сказала Катрина, смотря ему прямо в глаза.

— Заслужено, — вздохнул Секунда. — Подумайте над моими словами, дети. Выбор за вами. Больше я вас тревожить не буду. У вас сорок пять минут что-то решить. Если поставите меня в известность, буду благодарен. Но заставить не могу.

С этими словами он зашёл в палатку, и там сразу же сделалось шумно и весело: он снова надел маску эксцентричного квадрата сопротивления. Артур и Катрина остались стоять снаружи, не зная, куда себя деть. Не пойдут же они обратно к Ами и второму богу. Проблема трещин временно решена, их магия закончилась. Оставалось только решить, будут ли они убивать друг друга для того, чтобы убрать разрывы с неба.

— Давай пройдёмся. Я не могу здесь находиться. Нам нужно поговорить наедине, — предложила Катрина, на что Артур сразу же согласился. Ему тоже было плохо, и атмосфера в лагере угнетала.

Они вышли за пределы действия щита Секунды. Снаружи земля была испещрена разноцветными разрывами. Пришлось смотреть под ноги, чтобы туда не упасть. Артур опять бессознательно применил магию, чтобы подняться в воздух, и сильно разозлился, когда ничего не получилось. Впервые он потратил все свои запасы полностью. Ощущения странные. Казалось, что чего-то не хватало, он чувствовал такую усталость , что все бессонные ночи перед университетскими экзаменами на её фоне казались походом в спа. Хуже, чем когда ноги не давали покоя. Катрине тоже без магии некомфортно, и она морщилась, перепрыгивая через каждую трещину на своих двоих.

Ни одна из трещин не шла прямо к щиту, а те, что рано или поздно добирались до лагеря, сразу же пропадали. Зато разрывы сверху занимали уже большую часть неба. Никаких облаков, солнечного света. Только разноцветная магия, света которой было недостаточно для Земли. Наступила ночь, хотя на часах было около трёх часов дня. Артур, однако, увидел, что часть разрывов медленно затягивалась, а по краям трещины пробегали волны пурпурных вспышек. Остальные боги добрались до этого сектора.

— Как думаешь, кто там? — спросил он Катрину, показав на одну из вспышек.

— Прим, наверное. Секунда говорил, что за ним следят, чтобы он не попытался снова взять нас под свой контроль, — предположила Катрина. — И Прим же до сих пор считает эту планету своей. Вряд ли бы он оставил нас в беде.

В горле застрял комок. Артур не сводил глаз с разноцветного неба, и ему становилось противно. В душе играло чувство вины, ощущение, что он обменял свою жизнь на существование Вселенной.

— И что мы будем делать? — прошептал он, когда они отошли от лагеря ещё дальше.

— У меня есть план, как всё исправить. Попытаться, по крайней мере. Он простой, но… рискованный, — тихо произнесла Катрина, отводя взгляд. Вряд ли любой другой вариант будет хуже перспективного двойного убийства. Артур положил руку ей на плечо и попросил:

— Выкладывай.

Она долго молчала, не зная, с чего лучше начать. Артур видел, насколько она не уверена, что ей вообще стоит это говорить, видел, как она подбирала слова, смотря то на одну трещину в земле, то на другую. Он не стал её торопить, просто пытался не захлебнуться в собственном страхе, когда смотрел вглубь пространственно-временного разрыва. Он знал, что скрывается по его сторону, но где-то внутри всё равно было страшно, будто теперь это совсем другие разрывы. Менее манящие, но более опасные. Будто что-то, защищавшее их от вредного воздействия космической радиации исчезло и ждало, пока кризис разрешится. Может быть, так и было, но Артур уже ничему не верил, особенно тому, что помнил. Память обманывала, смешивалась с бредом и прошлым, никак не помогала. Память его медленно убивала изнутри, как когда-то магия, запертая на ключ партийными врачами.

Под ними появилась тонкая разноцветная линия формирующегося разрыва, и они быстро отскочили от неё. Это вывело Катрину из ступора, и она дрожащим голосом выложила свою идею:

— Я тебе просто передам всю свою магию. А ты попросишь Секунду изменить всё вместе и отделишь от себя. Если не получится, то просто… Просто выстрелим друг в друга.

И эта была весь план? Артур попытался не показывать своё удивление. Не то что бы боги предлагали им что-то другое, но он не стал этого говорить Катрине, и вместо этого неожиданно сам для себя сказал:

— Я не хочу умирать.

Катрина не поднимала взгляд на Артура, будто боялась, что увидит там что-то неправильное. Он хотел осторожно поднять её голову и поцеловать, но не стал. Не та атмосфера, не тот момент.

— У нас нет выбора, — уверенно произнесла она.

Артура удивил такой ответ. Сколько он её знает, Катрина всегда перечила правилам и судьбе. А теперь она хочет сдаться, в то время как ему нужно убеждать Катрину, что всё будет хорошо? Он аккуратно обнял её, и почувствовал, как она дрожала под его руками, совсем слабо, скрывая свой страх. Казалось, что Катрина вот-вот заплачет, но Артур понимал, что вряд ли она даст волю эмоциям. Он заставил себя согласиться с ней. И весь дальнейший разговор они шептались, будто боялись, что их услышат трещины, превратятся в страшных пространственно-временных монстров и съедят их за излишний шум.

— Мы не можем убегать от судьбы вечно. Мы уже это попытались сделать в прошлой жизни. И у нас есть шанс выжить, если мы сможем провернуть с магией такой трюк, — продолжала Катрина.

— Но ведь убежали! — возразил Артур.

— Отложили неизбежное, — поправила она. — И оно пришло. Наши прошлые жизни предоставили нам шанс. Мы должны им воспользоваться. Мы не можем просто сидеть сложа руки и гадать, что же будет, когда трещину поглотят эту Вселенную. Я хочу увидеть Юнктерру свободной, а это будет трудно, если никакой Юнктерры не останется.

Артур должен был ей что-то ответить. Она права. Что было в прошлой жизни, в этой не сработает, и расколотое небо ему свидетель. Конечно, он не станет пытаться повторять за Адель, но, может быть, в самом этом процессе скрывалось что-то полезное для них сейчас. Артур открыл книжку в случайном месте, где не было никаких комментариев ни от Клауса, ни тем более от Адель, потом понял, что дело это сугубо бесполезное, и поэтому вернулся к содержанию. Первая глава называлась «Природа магии», и в ней описывалось всё то, что они уже знали. Во времена до людей и в результате борьбы богов на Землю осел остаток их магической силы, смешался с почвой и срезонировал с человеческой душой, породив магию. Всё это он не раз читал в священных текстах, но теперь, когда эти же строки были у него перед глазами, возникла идея:

— Попробуем сделать так. Ты направишь свою магию на меня, но не чтобы «вернуть» её мне, а чтобы перерезать мою связь с ней. Магия и душа — разные вещи же, я должен быть в порядке.

Катрина впервые посмотрела на него с тех пор, как они вышли из лагеря. И впервые на её лице было что-то кроме пустого отчаяния. Она твёрдо произнесла:

— Поняла. Тогда возвращаемся?

Прежде чем он ей ответил, раздался ещё один голос, и его появление полностью сбило Артура с толку:

— У вас появилась какая-то идея, как вижу.

Конечно, кто же это мог быть ещё, кроме второго бога, которому не терпелось узнать, что же такого они там напридумывали.

— Не прошло и двадцати минут, — процедила Катрина.

— Не могу ждать, когда на кону мой мир, простите. Мне нужно знать, что вы решили, — ответил Секунда, сделав вид, что он не увидел их раздражённые взгляды.

— Что нужно для создания бога: магия или душа? — спросил Артур, не объясняя деталей их разговоров.

Секунда пожал плечами и сказал:

— Мы всегда думали, что душа. А магия появляется потом, как один из признаков божественности. Хотя ваша цивилизация это пытается опровергать. Так что не могу сказать. Какой ответ для вас лучше, тот и принимайте.

Абсолютно бесполезный ответ, который никак не разрешал его дилемму. Артур хотел, чтобы Секунда исчез с его глаз, но что-то внутри не давало ему наорать на одного из богов даже после всего того, что тот сделал. Оставалось надеяться, что это сделает Катрина, но даже она только злобно смотрела на второго бога и молчала, сжав губы в тонкую линию.

Тогда Артур начал рассуждать вслух, надеясь, что это приведёт его хоть к какому-нибудь ответу:

— Если предположить, что нужна магия, тогда мы её в теории можем отделить, но остаться живы, да?

Секунда рассмеялся:

— Какие же вы упёртые.

— Так способ есть или нет? — допытывался Артур, пытаясь не прерывать зрительный контакт с Секундой, что было тяжело. Даже когда Артур отводил взгляд, он чувствовал, как Секунда смотрел на него в упор. И совсем не моргал. Артур то и дело оборачивался, но всегда пугался, когда смотрел второму богу прямо в его светящиеся пурпурные глаза. В них что-то пугало. Секунду, кажется, веселило, что Артур играл с ним в «гляделки». На Катрину же он совсем не смотрел, явно понимая, что на её лице увидит только ненависть. «Не обидно ли ему? Он столько времени играл роль её дяди, пытался изображать любовь. Неужели его совсем не задевает, что Катрина теперь не хочет иметь с ним ничего общего?» — подумал Артур и сразу откинул эту мысль. Он не должен сопереживать второму богу.

— Да, — наконец, сказал Секунда. — Но вы должны это сделать сами, потому что вы взрослые, и ваш потенциал давно закрепился в душе. Я могу только помочь вам вытащить магию наружу. Всю целиком, даже ту, что ещё не восстановилась после битвы… Битв? Вы поняли.

Артур и Катрина переглянулись. План постепенно формировался, но никто из них до сих пор не был уверен в том, что он мог сработать.

— Так что? — спросил Секунда их ещё раз. — Другие боги, конечно, там затягивают трещины, а я оберегаю вас. Но это нам не поможет, если вы хотите что-то сделать, а мы опоздаем.

— Оставь нас, пожалуйста, на несколько минут. Я хочу обсудить всё наедине с Артуром, — крикнула Катрина и отвела Артура в сторону.

Секунда даже не расстроился, он просто остался там, где стоял, и сказал ровным голосом:

— Понял, принял. У вас двадцать минут, потом я к вам вернусь. Надеюсь, к этому времени вы решите, что делать.

Бог развернулся и пошёл в сторону лагеря пешком. Артур и Катрина смотрели, как его силуэт уменьшался, а потом скрылся за палатками. Только после этого они выдохнули. Теперь им никто не помешает обсудить самое важное решение в жизни.

Они спорили о том, что делать, так долго, что Артур потерял ощущение времени. Он даже не понимал, почему они продолжали спорить. Артур подозревал, что из-за страха. Сколько бы они не обсуждали план, он не запоминался, они по очереди начинали переживать, что что-то пойдёт не так. Они не хотели действовать, несмотря на расширявшиеся трещины под ногами, чей гул они уже перестали слышать. Катрина чуть не упала в одну из трещин, когда потеряла равновесие, но Артур успел схватить её за руку и вытащить. После этого было решено отойти от мест с трещинами в принципе. Они выбрали уголок подальше от лагеря, где уже начинался небольшой лес, и сели в тени деревьев. Чем меньше рядом было людей, тем меньше было трещин. Скорее всего, пассивное магическое поле влияло на их образование.

— Понимаешь, в чём проблема, Артур, — объясняла Катрина. — У нас нет выбора. Мы либо умрём, ничего не сделав, либо умрём, пытаясь что-то сделать. И в этом случае действие разумнее бездействия.

— Ты это повторяешь уже раз пятый! — взорвался Артур. — Может лучше обсудим, что как мы отделим наш потенциал?

— Я не знаю! — теперь закричала Катрина. — Мы ходим по кругу, это бесполезно обсуждать. Что бы мы ни планировали, всё все равно пройдёт не по плану. Мы ничего не знаем, боги ничего не знают.

Артур тяжело выдохнул и признал:

— Ладно. Сделаем и помолимся, что всё будет хорошо.

— Кому помолимся? Не богам же?

— Да кому угодно! — отрезал Артур. Ещё не хватало, чтобы она прикапывалась к его фигурам речи.

Катрина опустила голову, ничего не ответив. Она на что-то смотрела, и Артур проследовал за её взглядом. Трещина медленно подбиралась к ним и угрожала разрушить их импровизированное укрытие. Они не сдвинулись с места.

Не отводя взгляд от приближавшегося к ним разрыва, Катрина сказала:

— Если мы всё-таки умрём, то я рада, что столкнулась с тобой в обеих жизнях.

— Я тоже.

Он потянулся к ней. Поцелуй длился минуты, месяцы, годы. Тело горело, будто кто-то наложил оранжевое заклинание. Они не хотели отпускать друг друга, но в итоге пришлось встать. В этой буре эмоций Артур не мог существовать. Он хотел что-то сделать, но волна несла его, и он просто стоял в ступоре. Сколько они так просидели на самом деле? Артур не считал.

В этот раз Секунда сдержал обещание, и появился рядом с ними ровно через двадцать минут. Он подошёл к ним, теперь испуганный и взъерошенный, на грани истерики, которую он даже не скрывал.

— Что вы решили? — спросил он и улыбнулся, но улыбка получилась вымученной, абсолютно пустой и бессмысленной. Секунда это быстро понял и прекратил улыбаться. Его лицо сделалось абсолютно мрачным, и Артур испугался, когда понял, что теперь не чувствовал диссонанса, когда смотрел на второй бога. Маска за маской слетели со второго бога, и теперь Артур видел перед собой его настоящее лицо: древнее вымученное существо, которое с самого своего появления чувствовало себя не на своём месте. Он отвернулся от Секунды, чтобы не думать об этом.

Тем временем Катрина выступила вперёд и уверенно пересказала второму богу весь план. Украдкой она то и дело смотрела на Артура, а он кивал. Секунда слышал её внимательно, не прерывая, всё время хмурился, будто обдумывал каждое её слово. Он не верил им. Он не верил, что их план может сработать.

Когда Катрина рассказ, он сказал:

— Одно условие, и я вам помогу. Если у вас не получится, я всё верну обратно, и вы…

— В этом и план, — прервала его Катрина. — Мы убьём друг друга, как ты и хотел.

— По рукам, — ответил второй бог, но руки не протянул. — Я вам помогу, если, конечно, никто не против.

Последние три слова он произнёс громче и посмотрел на небо. Повисла недолгая тишина, и через мгновение прогремел взрыв. Будто метеор упал на Землю, а на его месте оказался кратер, разрушивший всё вокруг. Только кратера не было, просто рядом с ними появился первый бог в своём настоящем облике. Выглядел он неважно, будто лишился цвета, хотя снаружи никак свою усталость не показывал. Он смерил взглядом всех остальных, и задержался на Секунде. Второй бог не сводил с него взгляд, и Артуру показалось, что они в третий раз начнут драться. Вместо этого Прим сказал:

— Если люди не против твоего вмешательства, то не могу протестовать.

— Так ты правда нас подслушивал! — заулыбался Секунда. — Ты никогда не меняешься, дорогой.

Прим тяжело вздохнул и проигнорировал слова второго бога.

— Можете приступать, — обратился он к Артуру и Катрине. — Вселенной осталось не так долго. Если мы хотим успеть, конечно. За происходящим здесь следят все боги, хотя остальные решили не показывается.

В душе закрался страх. Он не был уверен, что их игра стоила свеч. Что их жертва в принципе что-то принесёт, Земля и Марс останутся на месте, что Вселенную не разорвёт на части, что все дорогие ему и Катрине останутся живы, смогут сломить старый режим и вернуться к демократии прошлого.

Место ритуала, пусть и спонтанное, было выбрано будто специально. Дул лёгкий прохладный ветерок северных широт, слышался шум изумрудных листьев на деревьях, ещё не проглоченных трещинами, которые приближались к ним всё быстрее и быстрее. Даже в горах вдалеке были видны разноцветные разрывы, вызвавшие свои появлением каскад лавин и землетрясений. Он опять отвлёкся, размышляя, как бы люди не пострадали в этих лавинах. Если из пространственно-временной трещины человека можно было достать, то толстый слой снега может стать его могилой, если помощь не подоспеет быстро. «Пространственно-временной? Но ведь она не перемещает во времени», — мимо пролетела мысль, которая сразу же канула в лету. Не время думать об устройстве мира, находившемся на грани гибели.

Катрина смотрела на него выжидающе. Казалось, что она вообще перестала дышать. Мир вообще показался Артуру застывшим. По телу прошёл холодок, и он услышал, как кто-то ему на ухо прошептал:

— Направь магию в трещину.

Это был знакомый голос, женский, он его слышал когда-то давно. Старая знакомая? Нет, голос не походил ни на кого из них. Может быть, его деменция настолько усугубилась, что теперь с ним говорит Адель? Тоже нет, этот голос был гораздо мягче, как сахарная вата в детском парке, единственном в Атрополе, куда он ходил с родителями в детстве. Где его силы впервые проявились. На американских горках его глаза зажглись пурпурным, и на чистом инстинкте он активировал магию, чтобы не вылететь из кресла, так как боялся, что его унесут встречные потоки. Никто не заметил, как ему и мамам тогда показалось. Тем более, из всех людей именно его мамы могли знать, как в принципе обращаться с пурпурным магом. Но их заметили. Заметили шпионы партии, промышлявшие на каждой улочке марсианской колонии, неважно, многолюдной или пустынной. Почему он это вспомнил только сейчас?

Артур решил повиноваться странному голосу (он заметил, что они его никогда не подводили) и выставил руку в сторону трещины под ногами, чем, кажется, удивил все присутствующих. Пришло убеждать их, что всё под контролем, напустить уверенности, выровнять дыхание и не думать, что произойдёт сейчас. Не думать, что сейчас, скорее всего, умрёт. Артур давал себе шанс выживания в процентов восемь. Значит, на смерть приходилось оставшиеся девяноста два. Практически сотня. Он чувствовал, как накатывал страх, но пытался не обращать на него внимания. Наконец, он кивнул Катрине. Процесс был несложным, и это пугало его сильнее всего. Закрыть глаза и ждать, пока Катрина начнёт отдавать ему магию. Затем самому нужно её не забрать, а сразу выпустить в трещину, как сказал знакомый голос. И надеяться, что таким образом закроются все трещины, из воздуха появится восьмой бог, а все проблемы их мира будут решены.

На него накатила приятная волна силы, и вместе с ней пришла эйфория. Он уже чувствовал себя так сегодня, но теперь это ощущение усилилось в разы. Он мог свернуть горы, он мог расколоть землю на два, он мог устроить могучий взрыв и стереть под чистую даже огромный по площади Атрополь. Магия растекалась по венам как оживляющий раствор, и он не хотел его отдавать, нет, он хотел остаться в нём навсегда, погрузиться головой, задохнуться в нём, как сейчас захлёбывался в собственной крови, дрожать от искрящийся на кончиках нервов силы, как сейчас дрожал от накатившей волны холода.

— Артур! — он не разобрал, чей это был голос, но он его смог вывести из транса.

Пришлось сосредоточиться, чтобы перенаправить энергию в землю. Всё тело сопротивлялось этому. Оно кричало и метало, и процесс шёл медленно, пока Артур не почувствовал, что его толкнули. Не в физическом смысле, но на уровне духовном, начали выталкивать магию из него со скоростью гораздо большей, чем он рассчитывал. Вместо магии по венам разлился первобытный страх. Забирают не силу, нет, забирают его самого, его хотят убить, это надо предотвратить, прервать процесс.

В тумане он не смог определить, кто забирает силу, и подсознательно попытался защитить свою магию от вмешательства. Только тело не двигалось совершенно, его будто сковали пурпурным сиропом. Этот сироп не вытягивал у него магию, нет, мешавших ему было двое. И он не мог ничего сделать. Ярость накапливалась, он чувствовал, что если постарается, то можно было прекратить всё. Только для этого нужно было больше силы. Ещё и ещё. Он попытался забрать всё быстрее, и сквозь туман эйфории почувствовал сдавленный хриплый вскрик. «В трещину…» — эхо пронеслось среди спутанного потока мыслей. Артур пытался опустить руку, но тело не двигалось. При этом он заметил, что его магия, изгибаясь и извиваясь как ядовитая змея с самой взрывной окраской, которую он когда-либо видел, исчезала внутри пространственно-временного разрыва. Разноцветная лента заканчивалась как раз там, куда он хотел её направить сам.

И тут его сознание начало путаться. Не хватало воздуха, не хватало воды, солнечного света, вместе с магией его покидало всё, что делало его человеком. Он услышал глухой стук. Кто-то рядом упал. Кто-то, кого он хорошо знал. И он тоже упал, рядом, хотя в темноте закрытых глаз он ничего не видел. Только почувствовал тупую боль в голове, постепенно расширявшуюся. Казалось, он стал дряхлым стариком и лежал на кровати в ожидании смерти. Никто на его смерть, правда, не пришёл. Может, у никого никогда и не было, а вся жизнь была иллюзией? Может, всё человечество было иллюзией, созданной Вселенной, чтобы поиздеваться лично над ним? Темнота подступала, темнота чернее самой тёмной беззвёздной ночи на Марсе. В детстве он боялся темноты.

А теперь уходит в неё.

Абсолютная тишина была абсолютно приятной, и выбираться из неё не хотелось. И чему он так сопротивлялся? Нет эго, нет забот. Нет человека, нет мира. Нет Наблюдателя, нет Вселенной. Всё было просто, как дважды-два. Проще атома водорода. Он уже был готов раствориться в абсолютной тишине, как мир опять решил сыграть ему мелодию. Яркая вспышка светло-пурпурного, взрыв энергии, дуновение ветра, щебетание птицы, и всё вернулось к нему. Он сделал первый вдох и открыл глаза.

Над Артуром склонились Прим и Секунда, но ему нужно было несколько мгновений, чтобы узнать их лица. Что-то изменилось в нём, особенно в его памяти. Артур попытался понять, что именно, и практически сразу наткнулся на барьер. Он больше не помнил ничего, что случилось в прошлой жизни. Первое воспоминание — его, из самого далёкого детства, как в год мама пыталась заставить его есть рыбу, а он отнекивался и громко плакал. До этого — ничего.

Сфокусировав взгляд, Артур понял, что видит на лицах богов отчаяние. Неужели ничего не получилось? Он попытался подняться с земли, но всё тело запротестовало такой острой болью, что он вскрикнул.

— Не думал, что такое кто-то из вас переживёт. Я должен принести вам свои извинения, — пространно сказал Секунда, встав с земли и отошёл в сторону.

Артур попытался открыть рот, чтобы ответить, но не смог, так как зашёлся в приступе сильнейшего кашля. Не просто так он чувствовал металлический привкус на языке, получается. Даже не спросить, что случилось. Даже не повернуться, чтобы посмотреть, как там Катрина. Он смутно помнил, что думал во время всего этого процесса, но вряд ли что-то хорошее. Иначе почему он чувствовал вину по отношению к ней? А что если она вообще мертва? Он хотел перевернуться и посмотреть на неё, потому что чувствовал её рядом, но не видел.

Прим тоже встал, но, в отличие от Секунды, продолжал смотреть на Артура. Молча. В этот момент хотелось, чтобы боги прочли его мысли и сказали ему, что вообще происходит, но он не мог. Мог только смотреть на небо. Которого не было. Оно не было больше расколото на части, нет, оно просто исчезло, заменённое разноцветными переливами. Красиво. Хотя Артур замечал, что не мог думать ни о чём, кроме того, как у него всё болело. Хотелось обратно уснуть, опуститься в приятную темноту, но головная боль не давала даже спокойно закрыть глаза.

Первый бог смотрел на него с жалостью, и Артур почувствовал, как сердце ушло куда-то в пятки. Затем Прим хриплым голосом сказал:

— Не знаю, насколько повреждено твои тело и мозг магией, но, думаю, тебе всё равно стоит знать, как всё закончилось. Плохо закончилось, к сожалению. Секунда перенаправил магию в трещину. Это усилило её многократно, но теперь её след простыл. Если тебя беспокоит твоя девушка, то она не проснулась. Я не уверен, что она жива. Это, правда, неважно. Можете не беспокоиться о восьмом боге. Вселенная явно посчитает ваш подвиг попыткой убить друг друга.

Артур не хотел в это верить. Не хотел верить, что все их усилия были зря. Что зря они убегали от судьбы, потому что их судьба была стать свидетелями конца Вселенной. Разноцветное небо было тому свидетелем. Разноцветное небо с единственным голубым кусочком, проглядывавшим из-за деревьев. Его же там не было.

— Богам нужно больше верить в людей, знаете. На вас даже смотреть жалко, — откуда-то сверху раздался молодой женский голос, тот же самый, который сказал ему про трещину.

— Кто здесь? — вздрогнул Прим и начал оглядываться по сторонам.

— Вы ради меня хотели убить их, а теперь не признаёте? Не похоже на тех богов, которых мои люди описывали в мифах.

Деревья зашуршали, и оттуда спрыгнула девушка. Секунда вскрикнул и спрятался за застывшего на месте Прима. Теперь Артур понял, почему голос показался ему знакомым. Он слышал его тогда, на седьмой планете Олимпа. Те же длинные пурпурные волосы, длинное белое платье, чуть ли не свадебное по объёму, и розово-синяя накидка, походившая на крылья.

Перед ними стояла новая богиня Вселенной. Богиня их мира.

Примечания:

Она вернулась!!!

Оказывается, можно привыкнуть даже к такой сильной боли. Артур чувствовал, что с каждой секундой ему становилось легче дышать, хотя говорить он больше не пытался. Зато он смог сесть и посмотреть на Катрину. Потом он увидел, что она дышит, спокойно, будто спит и видит самый приятный сон. Артур попытался её разбудить, аккуратно погладив по голове. Катрина вздрогнула, сразу же открыв глаза. Она выглядела слишком бледной для своей оливковой кожи, а мешки под глазами стали ещё больше. Катрина попыталась что-то сказать, но закашлялась. Видно, она была в ужасе, и Артур взял её за руку, чтобы хоть как-то успокоить. Только тогда Катрина заметила ещё одного «человека», находившегося в роще. Если бы у неё были силы говорить, она бы точно воскликнула от радости: восьмая богиня была похожа на главных героинь её любимых детских шоу. По крайней мере на тех, кого Катрина показывала ему. Только девушки оттуда могли носить такие эксцентричные платья и в них выглядеть не глупо. Слишком много швов, панелей, нагромождения деталей. И если воображаемых девушек рисует художник, то объяснения, почему такая сложная одежда была у безымянной богини, у него не было. Незнакомая девушка стояла к ним спиной, тихо что-то говоря двум другим богам, но затем резко развернулась с улыбкой на лице и сказала:

— Если уж все в сознании, то теперь я могу объяснить, что происходит. Думаю, это будет полезно послушать всем.

Артур опять попытался что-то сказать, но голоса не было, и изо рта вышел только хрип. Горло болело, но он чувствовал, что ему становится легче.

— Не утруждайтесь, — сказала девушка, подойдя к ним. — Вы потратили все свои силы, чтобы призвать меня, и это перегрузило ваши тела. Это не смертельно, но в больнице придётся полежать.

Наверное, Артур слишком сильно побледнел при упоминании слова «больница», потому что девушка сразу же добавила:

— Ненадолго, Артур. Пары часов хватит. Думаю, «мистер Роджерс» всё устроит. В качестве извинения.

Богиня повернулась к Приму и Секунде. Им было неловко находиться рядом с ней, и они то и дело переглядывались в попытках понять, что делать. Когда девушка упомянула человеческое имя Секунды, он встрепенулся и сразу начал оправдываться:

— Я просто пытался…

— Передо мной, — она его перебила. — Вмешиваться в развитие чужой цивилизации запрещено не просто так. Если бы не помощь моих людей, я бы здесь не стояла, а вас бы уже разорвало на части вместе со Вселенной. Хотя, на самом деле, ещё может разорвать. Благодарите Артура и Катрину, что у вас есть ещё век.

— Так какой в этом смысл? — осторожно спросил Прим. — Мы сейчас можем пойти и расправится со всеми проблемами.

Девушка скрестила руки на груди и помотала головой.

— Часть моей силы ещё с ними, — она махнула рукой на Артура и Катрину. — Но если кто-то ещё раз попытается повлиять на них, я вас лично брошу в чёрную дыру. Захария Роджерс и Джордж Лир должны исчезнуть с двух планет. Теперь люди под моей защитой.

— Но Вселенная… — дрожащим голосом продолжил Секунда, но безымянная богиня опять его прервала.

— Я здесь, и умирать не собираюсь. Артуру и Катрине пришлось отказаться от своего магического потенциала. Ради меня, ради вас, ради планеты. Они дали своей планете ещё сто лет жизни. И они не единственные, кто пойдёт на жертву. Магия исчезнет из этого мира целиком.

Отказаться от магического потенциала? Неужели их безумная идея сработала? Артур посмотрел на Катрину, которая решила не тратить силы, чтобы сесть, и просто продолжала лежать, тихо наблюдая за происходящим. В её глазах Артур видел что-то похожее на сожаление, и тогда же понял, что чувствует то же самое. Да, они живы, но какой ценой? Им правда предстоит жить без магии? И не только им, но вообще всем? Больше никаких полётов, переноса тяжёлых вещей при помощи левитации, никакого сокрытия потенциала при помощи чёрного опала? Артур не мог в это поверить. Может быть, всё происходящее было последним криком его умирающего головного мозга? Сил проверить эту теорию не было.

— Но как это возможно? — спросил Прим.

Девушка ничего не ответила и села рядом с Артуром, положив одну руку ему на плечо, а второй коснулась Катрины. Резко стало легче дышать, но захотелось спать. Артур закрыл глаза, и сон сразу же пришёл к нему. Впервые за многие месяцы спокойный.

* * *

После этого богиня встала и мягко улыбнулась:

— Некоторые вещи им знать не нужно. Им достаточно досталось в этой божественной игре. А по поводу трюка, который они провернули. Он был прост. Трещины позволили перенести собранную магию сюда из будущего. Так они призвали меня. С вашей помощью, конечно. Теперь же я вернусь в прошлое, чтобы забрать оставшуюся магию и поддерживать эту Вселенную изнутри. Ну и по пути предупрежу Артура и Катрину про ваши выходки.

— То есть, я помог! — радостно воскликнул Секунда, из-за чего чуть не получил по лицу от Прима. Однако второй бог уклонился от удара. Они провели слишком много времени вместе, и Секунда успел выучить все привычки своего партнёра. Девушка наблюдала за ними с особым интересом, пытаясь понять, насколько разной может быть природа богов. Пытаясь понять себя. Например, почему она выбрала именно это белое, чуть ли не свадебное платье, именно эти длинные пурпурные волосы, заплетённые в тугую косу? Зачем кончики волос делать фиолетовым? Почему ей было комфортно в этой форме, выбранной неосознанно, созданной из коллективного подсознательного практически всего человечества? А почему Прим и Секунда были другими? Почему сейчас они называли себя в мужском роде, а она — в женском? У богов не было полов, они выбирали облик на свой вкус. И девушка подозревала, что будет часто менять свои обличия и местоимения. Как и все остальные.

Несмотря на всё, что эти двое богов сделали с её миром, с её людьми, а, значит, и с ней тоже, девушка всё равно хотела разузнать у них всё о себе. Пока что она знала только своё имя — Октава. Как в музыке. Ноты, различающиеся ровно на октаву, звучат похоже, но различаются по высоте. Как первый мир и восьмой. Начало нового, так похожее на начало старого. Интересно, что Прим и Секунда так и не поинтересовались, с кем говорят. Она решила сказать им сама, прерывая их зарождающуюся ссору, наверняка не первую и не последнюю в их жизнях.

— Мы и правда за всем этим забыли представиться… — задумчиво произнёс первый бог. — Рад знакомству, Октава. Несмотря на все обстоятельства.

— Как они это делают, Прим?! Я имя выбирал несколько десятилетий! — полушутя пожаловался Секунда, от чего на лице первого бога возникла ухмылка.

— И всё равно все думают, что ты его выбрал, потому что умеешь управлять временем. А ты не умеешь.

— Секунда — вторая уменьшенная часть часа! По-моему, очень даже подходит!

— Если бы меня звали «Минутой», то может быть. А так нет, — покачал головой Прим.

Какие же боги странные. Она тоже была странной, и её имя было не менее странным, чем у второго бога. Всё-таки, их влияние ощущалось во всех её воспоминаниях, и Октава подозревала, что это ощущение только усилится, когда она получит воспоминания Артура и Катрины.

— Если ты из будущего, то ты можешь нам сказать, что будет, не так ли? — поинтересовался Секунда с хитрой улыбкой на лице, которая уже успела её взбесить.

— Нет. Меня сразу же перенесло сюда. Но вы можете радоваться тому, что будущее вообще есть. И у вас, и у этого мира. Но есть другая проблема, о которой я умолчала. Миру даровано ещё сто лет. Но не мне. Моя форма требует огромного количества магии, которого у двух пурпурных магов нет. И чтобы её получить, мне придётся забрать магию не только у Артура и Катрины.

Прим и Секунда опять переглянулись. Октава даже пыталась прочесть по глазам, о чём они могли говорить, но ничего не видела, и поэтому просто выдумывала их диалоги. Получалось довольно смешно, самое главное было не произнести эти диалоги вслух, потому что в них двое старших богов предстают ещё большими клоунами, чем они есть на самом деле. Прим снова повернулся к ней с обеспокоенным выражением лица, веселившим Октаву. Она подавила улыбку и выслушала, что решил сказать первый бог:

— И мир не погибнет?

— Если ты про Вселенную, то нет. Я заберу магию каждого человека этого мира, в прошлом и будущем. История не изменится, потому что она записана во мне такой, какая она есть, но люди, живущие сегодня, проснутся без своих способностей…

— И как это работает? — прервал её рассказ Прим.

Октава пожала плечами. На самом деле, она не знала ничего. Что может вообще знать только появившейся на свет бог, да ещё такой «неполный», как она? У неё не было ответов на их вопросы, она просто действовала по инстинкту, как ребёнок, который делает свой первый вдох не потому что рационально разумел, что ему нужен кислород, а потому что так заложила природа. У Вселенной оставались свои секреты. Она осторожно подобрала слова для ответа:

— Чтобы завершить все приготовления, мне придётся вернуться в трещины. Их стены ведут за пределы пространства-времени, и я чувствую, что могу по ним перемещаться. Я помогу пурпурным магам и одновременно соберу нужную мне энергию. Затем вернусь, через сто лет, когда Артур и Катрина уже… станут частью меня. Конечно, я не позволю им оставить свои души на Земле. Да они и не вспомнят, как это делается. В любом случае, это компромисс. Люди получили свою возможность построить новое правительство, а мы — спасти Вселенную. Но прошу не говорить никому, что им отведён только один век. Пусть считают, что спасены.

Больше никаких вопросов боги не задавали. Секунда вообще замолчал. И правильно. Понял, что Октава его совсем не жалует. Вдалеке послышался топот, отчего все трое встрепенулись. Сюда приближалось несколько человек из армии сопротивления. Её они точно не должны были видеть. Как и Прима, в принципе. Сопротивление знало только одного из них. Октава быстро сориентировалась и сказала:

— Встреча вышла короткой. Но пора прощаться. Ненадолго, вы ещё успеете мне показать Олимп. До скорых встреч.

С этими словами она ступила в ещё не затянувшуюся трещину и растворилась в пространстве-времени, что позволило ей протянуть свои руки во все его стороны. И постепенно она забрала то, что ей принадлежит и что позволит продержаться век.

Через несколько минут разведывательный отряд нашёл в роще около лагеря квадрата Роджерса, Катрину и Артура. Когда они спросили, что случилось с двумя пурпурными магами, Роджерс мягко улыбнулся и сказал:

— Спасли всех нас.

Солдаты ничего не ответили квадрату, но про себя отметили, что он казался ещё страннее, чем обычно. Полумесяц попросил разрешения у руководителя отвезти Артура и Катрину в Лахесу, связавшись с ним по коммуникатору, который держал в кармане длинного плаща. Впервые пригодился. Разрешение было получено сразу же, и Роджерс попрощался с ландшафтами холодного континента, напоминавшими ему о собственной планете. Когда-то она была и у него. Когда-то и он был человеком.

* * *

Артур открыл глаза и увидел над собой белый потолок с яркими лампами. Пахло антисептиком, таким, который обычно используют в больницах. Он аккуратно повернул голову. Кровать отдалась скрипом. Спина болела. Он лежал не на своём матрасе. А что это был за пакет с прозрачной жидкостью над ним? Артур прищурился. От пакета с мелкой неразборчивой надписью шла трубка, которая присоединялась… Артур не стал переводить взгляд ниже, он знал, где оканчивается трубка, и не хотел видеть. Он закрыл глаза обратно, пытаясь не думать о том, где находился. Чувствовалась подступающая паника, от запаха больницы начинало тошнить. Надо было успокоиться. Надо было вспомнить, что произошло. Он начал дышать глубоко, как когда-то его научили, чтобы справляться с приступами паники. По крайней мере, теперь он не чувствовал привкуса крови во рту.

Кровь во рту. Теперь-то он вспомнил. Справиться с паникой это не помогло, только усилило её. Как бы не закричать от ужаса. Он даже сам не понимал, почему один вид больницы наводил на него такой ужас. Да, конечно, это было связано с событиями из детства. С тем моментом, когда его магию искусственно ограничили и случайно сделали инвалидом. Но это было давно. Он успел вернуть всё, а потом это успешно потерять.

— Артур… — сквозь досаждавший ему звон в ушах пробился знакомый голос. — Дыши глубже.

Он сделал так, как его попросил голос. Через пять минут он смог прийти в себя и наконец-то понять, что всё это время с ним сидела Катрина, которая держала его за руку. Он сам её попросил так делать ещё в начале отношений. И говорить с ним спокойным голосом. Она до сих пор помнила всё. Но Артура порадовало даже не это. Он воскликнул:

— Ты жива!

Катрина рассмеялась и сказала:

— Да куда я денусь. Проснулась час назад.

— А где мы?

— В главной больнице Лахесы. Нас в одной палате положили. Должны выпустить вечером, если никаких проблем не обнаружат. Но вряд ли. Кроме исчезнувшего потенциала, с нами всё в порядке. Но он исчез у всех. Так врач сказал, который заходил.

— Я не останусь здесь, — дрожащим голосом произнёс Артур, когда представил, что сегодня вечером не окажется в собственной кровати. Несмотря на присутствие Катрины, ему всё равно было здесь неуютно. События того дня возвращались с пугающей детальностью, как он не пытался их отогнать, закрыв глаза.

— Ты больше не там, Артур. Ты в безопасности. Ты здесь. Я здесь. Всё будет хорошо. Если тебя не выпустят сегодня, я останусь с тобой, — Катрина нежно взяла его руку в свои. Оказалось, он дрожал, но её прикосновение унимало дрожь.

— Можно написать отказ от медицинского вмешательства. Тогда меня точно выпустят, — рассуждал Артур. Точнее, та же часть его мозга, которая отвечала за панические атаки. Он понимал, что это нерационально, но всё равно хотел убежать отсюда, исчезнуть, выпрыгнуть из окна и улететь на энергии даже чистого страха. Лишь бы не видеть зелёные стены и белый потолок, не чувствовать запах хлорки и антисептика.

Катрина сжала его руку и посмотрела ему в глаза, а потом серьёзным голосом сказала:

— Артур. Ты только что чуть не сжёг себе нервную систему чрезмерной магией, лишился всего потенциала и помог призвать бога. Я думаю, нам стоит остаться здесь, пока врачи не скажут, что всё в порядке.

Она была права полностью, но разве он мог что-то поделать с инстинктивным ужасом, который у него вызывало нахождение в больнице? Сколько бы он это не прорабатывал сам, с психотерапевтом, внутри все равно всё сжималось. И мозг искал логичные объяснения этому страху. Например, его беспокоила капельница. Он не видел, что там написано. Но ему могли вливать любую прозрачную жидкость. Или растворённый в воде яд. Конечно, так было думать нерационально, но он всё равно, не вспоминая про какую-либо логику, произнёс:

— А вдруг нас хотят убить? Может, мне вливают там раствор ацетата свинца, чтобы я умер от отравления тяжёлыми металлами.

Катрина каким-то немыслимым образом сдержала смех и встала, чтобы рассмотреть капельницу внимательней. Она зачитала надпись на пакете:

— Это глюкоза, Артур. Не раствор ацетата свинца. Где вообще они бы его взяли? Не то что бы у ацетата свинца было какое-то медицинское применение. Никто тебя травить здесь не будет.

— А если…

— Артур, — Катрина его перебила, — Вряд ли врачи могут даже дышать в нашу сторону, пока по больнице ходит мой отец. Ты просто не знаешь, какой он в гневе. Они ему и слова против сказать не могут после того, как сопротивление свергло партию. Правда, я надеюсь, ты не думаешь, что мой отец имеет что-то против тебя и тайно планирует лишить тебя жизни. Не планирует, нет.

Артура её слова успокоили, и у него получилось унять панику. Немного. Вряд ли его убьют врачи. По крайней мере, сейчас. Это радовало Артура, но комок тревоги внутри всё равно оставался. Ему нужно отвлечься. Поэтому он решил продолжить разговор:

— Он не заходил?

Катрина покачала головой:

— Нет. Но врачи сказали, что он никому тут не доверяет, поэтому он останется, пока меня не выпишут. И что он ходит злой и всех строит. Поэтому никто меня здесь держать не будет. А значит, и тебя тоже.

— Страшный человек, — прошептал Артур.

— Слишком заботливый скорее. И тревожный. Вы этим похожи.

Артур хмыкнул и ничего не ответил. Он никогда бы и не подумал сравнить себя и отца Катрины. Неужели он бы тоже гиперопекал своих детей? Вряд ли он это узнает. Насколько он помнил, у людей с пурпурным потенциалом не бывает детей. Хотя он не знал, относится ли этот факт к ним. Проверять пока не хотелось. Они отвоевали себе жизнь. Чужие воспоминания их больше не тревожили: их забрала себя восьмая богиня, восстановив амнезийные барьеры, что первой заметила Катрина.

Всё успеется. Теперь уж точно.

Внезапно он увидел на лице Катрины слёзы. Почему она плакала? Он её обидел? Она заметила его обеспокоенное выражение лица и утёрла слёзы ладонью. Лицо у неё было красным и чуть опухшим.

— Извини. Я просто не верю, что всё это закончилось. Даже рубров свергли, — произнесла она тихо.

Артур приобнял её и спросил:

— И кажется, что больше нет никакой цели жить, да?

Катрина кивнула.

— Я не должна об этом думать. Мы же устроили всё это ради того, чтобы получить этот мир. А теперь я не знаю, что делать.

— Жить как нам вздумается, что же ещё, — ответил Артур. Конечно, проще было это сказать, чем сделать. Что вообще могло значит «как нам вздумается»? Что вообще он хотел от этой жизни теперь? Он понимал Катрину. Они так боролись за жизнь, чтобы теперь не знать, что с ним делать. Была и другая проблема. Проблема, которую Катрина обозначила:

— Но мир изменился… Я услышала разговоры врачей. Магия исчезла, Артур. Целиком.

Он ничего не ответил, шокированным этой новостью. Как? Зачем? Весь их мир держался на сочетании магии и технологии. Многие устройства работали от магии. Например…

— А как же Марс? — дрожащим голосом произнёс Артур.

Катрина побледнела и полезла в телефон проверять новости. На удивление, атропольский купол был в порядке, но теперь он сделан из материальных субстанций. Все устройства, работавшие от магии, могли активироваться через другие законы, уже соотносящиеся с законами физики. Пока они спали, Вселенная подменила их мир копией, где магии никогда не было, но все жители о ней помнили. История не изменилась, просто восьмое августа вошло в историю как «день, когда боги забрали магию обратно».

Через пару минут к ним зашла медсестра и убрала капельницу Артура. Заодно она сказала, что их выпустят вместе через три часа, когда будет готова вся документация. У Артура упала гора с плеч, и тревога несколько отступила. Не придётся выбивать окно и прыгать, как оказалось, с третьего этажа, а значит, и ноги останутся целы.

Весь их мир застыл в ожидании чего-то ещё. Чего-то большего. Нового поворота событий, очередной трудности, из-за которой они не смогут расслабиться. Но ничего не было. Война закончилась. Конец света закончился.

— Мы можем пойти в политику, — предложил Артур.

— Не думаю, что я смогу чего-то там добиться, учитывая, кем был мой отец, — грустно отметила Катрина.

— Был?

— Он обещал уйти из политики, когда добьётся своей цели. Вся эта атмосфера на него влияет хуже, чем на других людей. Ему нужен отдых.

— И что ты будешь делать? — спросил Артур.

— Я думала вернуться на Марс, в институт. Знаешь, научная работа оказалась не такой уж и скучной. Особенно когда половину этого времени пришлось бороться с воспоминаниями учёного. Клаус подкинул несколько идей, будь он неладен.

Вернуться на Марс. В Атрополь. Снять новую квартиру, купить родителям новый дом. Жить с Катриной, жить для себя. Идея казалась не такой уж и плохой. Но будет ли он этим доволен? С другой стороны, ему нужно было узнать, что случилось с мамами после падения рубров. Столько дел, столько дел. Вряд ли они смогут отдохнуть в ближайшем будущем.

Вечером, когда они уже собрали все вещи, их выпустили из больницы, отдав все заключения. У входа в больницу их ждал автомобиль, который довёз их, к сожалению, не до дома, а до штаба сопротивления. Когда Артур спросил Катрину, почему так, она только пожала плечами и ничего не ответила. Потом они поняли, что вся секретность была организована Секундой, который ещё наверняка подговорил отца Катрины всё организовать. Только поэтому Катрина не удивилась, когда их отвели обратно в тот же кабинет на четвёртом этаже. Она хотела обнять отца, но сразу заметила, что он был не в том настроении, что бы его трогали. Как и всех остальных, его вымотали две битвы.

Катрина долго думала, стоит ли ему рассказывать про то, что на самом деле с ней и Артуром произошло, и так не пришли ни к какому решению. С одной стороны, она не хотела, чтобы он волновался. С другой стороны, он и так в курсе настоящей личности Захарии Роджерса, и объяснить ему остальное было не так уж и сложно.

— Вижу, вы отдохнули, — улыбнулся им мистер Аркан и сразу перешёл к делу. — У меня к вам есть предложение, дети.

Катрина посмотрела на отца с подозрением, но прежде чем она успела что-то сказать, тот сказал:

— Нет, Катрина, о свадьбе вы уж договоритесь сами, если захотите. Предложение деловое. Я знаю, на какие жертвы вы пошли, чтобы спасти этот мир и всё, за что мы боролись. Меня уже посвятил в это мистер Роджерс…

Они одновременно смерили взглядом стоявшего в тени Секунду. Катрина думала, что сейчас же пойдёт и опять ударит его за выдачу секрета, который боялась рассказывать отцу сама. Но не стала, когда поняла, что отец выглядит нормально. Скорее всего, второй бог рассказал ему не всё. И хорошо: вряд ли исполняющий обязанности президента был бы в форме для переезда на другой континент, если бы знал, что Артур и Катрина чуть друг друга не перебили. И чуть не умерли, когда призывали пурпуроволосую магическую девушку в дизайнерском свадебном платье, которая даже не сказала им своё имя, и просто усыпила. Такая грубость почему-то веселила Катрину, хотя Артуру богиня восьмого мира не нравилась.

— Я хочу взять вас двоих с собой в Клодар, — продолжал отец. Эту страну придётся отстраивать заново. Всё то же самое, что вы делали на Марсе, только на Земле.

Артур и Катрина переглянулись между собой. Они только что обсуждали своё будущее в палате лахесской больницы.

— Ты уверен? — спросила Катрина.

— Можешь пойти в любое министерство, — предложил мистер Аркан. — Но твои навыки пригодятся в любом месте, куда бы ты ни пошла. Не потому что ты моя дочь, конечно.

— Без магии у меня не осталось никаких навыков, — тихо сказала Катрина, надеясь, что её не услышат. Шёпот, однако, получился слишком громким.

— Что за глупости! — воскликнул отец. — Магия не определяла нас и что мы можем в жизни. Так считали рубры. И это уничтожило. Уж точно моя дочь не думает, что без своего потенциала она ничего не может. Все мы лишились её, Секунда посвятил меня в курс дела. Да, будет тяжело, но для нас нет ничего невозможного.

Лучше бы сейчас с ней говорила другая его личность. Кто-нибудь из пессимистов, которые чувствуют ту же пустоту на месте, где была магия. Катрина ничего ему не ответила, только скрестила руки на груди. Артур хотел приобнять её, но она отпрянула. Повисло неловкое молчание. Конечно, никто не знал, как её утешить. Она потеряла что-то ценное для себя, и теперь никогда это не вернёт. Весь мир сегодня утратил важную часть себя, и все готовы так просто идти дальше? Да, это была справедливая цена за выживание, но Катрине было обидно. Она бы смирилась, лишись магии только она. Но теперь по её вине исчезла вся магия, мир перевернулся, и это было больно осознавать. Могла ли она выразить все эти чувства словами? Конечно, нет! Все присутствующие в комнате сразу начнут её разубеждать в причастности к краже магии.

— Катрин… — начал было Артур, но она его прервала.

— Я попробую. Извините. Мне просто нужно время, чтобы свыкнуться, — дрожащим и потерянным голосом произнесла она, сдерживая слёзы.

Одного человека ни одна её попытка прятать чувства не обманет. Отец подошёл к ней и заключил в объятья. Для неё — последняя капля. Она уткнулась к отцу в пиджак и заплакала, даже не думая о том, что её было слышно в соседней комнате. Также она не заметила, что Секунда, отошедший к стене, чтобы не мешать, создал магическое поле, приглушающее звук. Её просто захватила волна эмоций. От неё тоже было стыдно. Отец молча сжал её покрепче, и рядом с ним даже на душе стало легче. Через несколько минут слёзы иссякли и Катрина шёпотом сказала отцу «спасибо». Он мягко улыбнулся и кивнул. Она хотела было извиниться за испорченный пиджак, но он покачал головой, предсказывая, что она хотела сказать.

Когда Катрина отошла от отца, она заметила, что Секунда успел подойди к Артуру и даже пытался завести разговор. Второму богу надоело стоять поодаль, будто он не имел никакого отношения к этому миру и к этим людям. Секунда провёл на этой планете десятилетия, наблюдая за её последними мгновениями, следя за тем, чтобы Прим не делал ничего опасного. Не мог он позволить первому богу обогнать его в навыке создания хаоса. И теперь Секунда замечал за собой, что привязался. Особенно к двум пурпурным магам. Точнее, даже к четырём. И к сопротивлению в принципе. Он играл на два лагеря, изображая восхитительную заместительницу Джорджа Лира с потрясающим вкусом в одежде, но на самом деле давно выбрал сторону. Секунда по-другому не мог, за что его порицали другие боги. «Мы не должны вмешиваться, это не наши миры», — говорили они. И Прим, и Тритий, и Квадра. А он не мог. Его мир погиб давно, ему не хватало его больше, чем другим. Он чувствовал неразрывную связь между собой и людьми, к какой цивилизации бы они не относились. Даже если логика Вселенной говорила, что эти люди должны умереть. Конечно, ни Катрина, ни Артур ничего не знали о приключениях Секунды за миллиарды лет его жизни, а потому удивились, когда тот внезапно сказал:

— Я рад, что вы выжили, дети. Мне бы вас не хватало.

Катрина хотела возразить, что второй бог не мог по ним скучать, если бы они погибли от его руки. Что это была бы полностью его вина и его ответственность. Но спорить не хотелось, когда в его пурпурных глазах и так читалось сожаление.

— Мы с Роджерсом отправляемся в аэропорт через полчаса. Если хотите присоединиться, то подходите к тому же такси, — объявил отец, подытоживая их несколько эмоциональный разговор. И опять каменная маска лидера сопротивления. Если бы он не был политиком, он мог бы стать прекрасным актёром, о чём Катрина ему ни раз намекала, но он шутливо отнекивался, что это не для него.

— Вы полетите в Клодар на самолёте? — спросила Катрина и подняла одну бровь, смерив взглядом Секунду.

Тот тяжело вздохнул и пояснил:

— Я и так достаточно засветился на поле боя. Возникнут подозрения, если я продолжу всех переносить. Меня и так на Олимпе не жалуют. Тем более, после… всего, что произошло.

— И скоро ты планируешь возвращаться туда? — поинтересовался Артур.

Видно, она задала ему неприятный вопрос, потому что он хитро улыбнулся и заявил:

— Когда захочу. Но я непредсказуем, и планы вам точно раскрывать не буду.

— На некоторое время придётся задержаться. Новому правительству нужен его полумесяц, — вмешался мистер Аркан.

Секунда широко заулыбался и ответил:

— А, так ты больше не обижаешься? Не волнуйся, про обещание помню. Только своё не забудь.

— Какое обещание, пап? — спросила Катрина.

— Секрет, — отрезал он.

Неважно, она всё равно так или иначе узнает. Она уставилась отцу в глаза, где так и читалось «Ну, попробуй догадаться». «Вызов принят», — про себя ответила Катрина и повернулась к Артуру. Он стоял весь бледный и смотрел в коммуникатор. Наверняка сообщения от родителей. Так как они состояли в партии, к ним сейчас должны были прийти полицейские, чтобы увести на слушание. Такое проводили для каждого рубра, работающего в государственных структурах, и Карпентеры были первые, кого слушали. Для галочки. Проще было разобраться с союзниками сразу, чем оставлять кучу небольших дел на потом.

— Артур? — позвала она его.

— Всё хорошо, — ответил он и тоже улыбнулся. Вместе они отправились в Клодар.

* * *

Конечно, никаких обвинений родителям Артура не предъявили, их отпустили из зала суда за пятнадцать минут, о чём те принялись судорожно строчить сыну. Кто бы мог подумать, что именно от Андромеды они получили сведения об устройстве щита. И благодарила она за то, что взрывом одного из генераторов задело её босса, которую она терпела все эти годы. Которая тогда и отправила Артура к «хирургам», прекрасно зная, что из себя на самом деле представляют пурпурные маги.

Главный же трибунал состоялся через год после «битвы за два города», как прозвали те события журналисты. Раскрывались преступления как партии в целом, так и её главы. На отчёте про взрыв в Лахесе полувековой давности Артур и Катрина переглянулись. Николас Фриден ждал своего обеления долгие годы и наконец-то дождался. Настоящие виновные получили по заслугам, и это всё, что было важно. Отец сидел чуть поодаль от них, недалеко от трибуны, и ни разу так и не взглянул в их сторону. Родители Артура же сидели сзади и то и дело всхлипывали.

Они остались в Клодаре на несколько месяцев, пока не поняли, что у государственной службы было одно неприятное свойство — она высасывала все жизненные силы. Неудивительно, что после завершения суда Клод Аркан ушёл на пенсию и улетел обратно в Лахесу, поселившись в пригородном домике. Катрина его часто навещала, но никогда не брала Артура с собой. Неловко, да и рассказывать свои тайны отец всё не хотел. Артура это не смущало, хотя иногда он их чистого любопытства интересовался, что же от него скрывают. Вопрос был этот сугубо риторическим, так что Катрина никогда не утруждала себя придумыванием оправданий.

После Клодара они решили пожить на Марсе, но Атрополь быстро надоел своей тусклостью, чрезмерной краснотой и сухим искусственным воздухом. После свержения рубров здесь конечно, стало легче дышать, но после Земли Катрине всё равно не хватало свободы. Артур тоже чувствовал себя некомфортно, он слишком привык к земным просторам. Его родители, кажется, разделяли его мнение, потому что они поселись в Клодаре, а дом в Атрополе продали. Вынужденная ссылка Карпентеров окончилась вместе с их работой в партии.

Никто никогда так и не догадался, что же это были за трещины, а знавшие не спешили рассказывать остальным. Никто никогда так и не узнал, на какую жертву пошёл весь мир, лишь бы выиграть шанс подышать воздухом свободы в последний раз. Но каким же вкусным был этот воздух, его хотелось заглядывать ртом, дышать в полный нос, лишь бы насытиться миром без подавителей. По крайней мере, так рассказывали селенавты. Катрина и Артур лишь молча стояли и завидовали тому, что у них было. В иной день больше, в другой день — меньше.

В один из дней к ним в квартиру постучались. Стук был тихий, но настойчивый. Когда Катрина открыла дверь, там стояла уже знакомая девушка с пурпурными волосами. Она хотела обратно закрыть дверь, но посчитала это невежливым.

— Я не отниму у вас много времени. Просто хотела проверить, что у вас всё хорошо, — сказала она и вошла внутрь. Катрина поставила чайник из уважения, но богиня этого не заметила. Всё её внимание было поглощено рассмотрением их квартиры.

— Разве ты не знаешь этого из своей памяти? — спросил её Артур.

Октава покачала головой и пояснила:

— Ваших душ и, значит, воспоминаний, у меня нет. Но это и к лучшему. Не хочу знать, как закончится ваша история.

Из этой фразы Катрина вывела, что богиня знала, как закончатся жизни остальных людей. Даже ещё не родившихся. Даже их с Артуром родителей. От этого осознания стало жутко, но думать об этом не хотелось. Катрина решила перевести тему:

— Ты нам никогда и не сказала своё имя.

Девушка загадочно улыбнулась, как это всегда делал Секунда. Насколько же заразителен его пример. Она ответила:

— Оно у меня есть, и боги его знают. Но я бы хотела, чтобы вы придумали мне другое имя. Всё-таки, без вас меня бы здесь не было.

Катрина закатила глаза. Перед ними стояла сборная странность всех людей этого мира, а она ожидал от богини что-то другое. Страшно было подумать, какой в итоге будет она, когда к её воспоминаниям ещё добавятся оставшиеся. Наверное, богиня сможет побороть Секунду в конкурсе эксцентричности. Если, конечно, на Олимпе проводят такие конкурсы.

— Надо подумать, — ответил Артур.

— Если у него будет значение, то будет лучше, — добавила она.

Они думали долго, но в голову ничего шло.

— Как насчёт Октавы? Я как раз про ноты читала, — предложила Катрина, наливая всем троим чай.

Октава рассмеялась:

— Что-то мне подсказывало, что так и получится. Вселенная хочет, чтобы меня звали так, и никак иначе. Какая же она скучная.

— Мы угадали? — решил уточнить Артур.

— Да, к сожалению. Я надеялась, что вы придумаете что-то поинтересней. Или бы просто меня назвали Восемь, — грустно отметила богиня. — Но так уж быть, Октава так Октава. Рада нашему официальному знакомству. И до встречи в далёком будущем.

С этими словами восьмая богиня исчезла прямо на их глазах. И больше никогда не появлялась. Точнее, они её не видели, но она с интересом пятилетнего ребёнка следила за каждым их шагом, и Катрина постоянно оглядывалась, пытаясь наконец-то понять, почему ей постоянно было некомфортно. Артур списывал всё на развившуюся паранойю, хотя сам был не лучше, так как шарахался от каждого странного звука.

* * *

Так прошло несколько лет. В итоге они поселились в Лахесе поближе к морю. Катрина бросила науку, окончательно поняв, что это не её. Зато её навыки пригодились в подготовке полиции, которую новый мэр Лахесы решила реформировать, чтобы поднять доверие горожан к администрации. Артур нашёл работу на университетской кафедре. Студенты его не очень любили, считали занудным, но он всё равно упорно продолжал рассказывать свои лекции про механические устройства, бывшие когда-то магическими.

Они держались в тени и пытались никак не показывать себя. Хватит с них подвигов. Хотелось только хорошей жизни. Хорошей жизни вместе. На пятую годовщину отношений Катрина сделала Артуру предложение. Без колец, потому что они уже были, зато с походом в ресторан. Конечно, Артур не мог сказать «нет». И на следующий день всё равно купил им двоим новые кольца, а старые отдал на чистку и переделку. Не всегда же их носить как кулоны. К дате свадьбы, простой и без большого числа гостей (как об этом умолял жених), их успели вернуть.

Главным открытием свадьбы для Артура и Катрины стало то, что их родители друг друга знали, но решили держать это в секрете от детей. Конечно, дети могли и догадаться хотя бы по количеству общих знакомых, но такая мысль всё равно не укладывалась в голове. Когда родители, однако, начали обсуждать прошлое, Артур и Катрина сразу поняли, зачем от них всё скрывали. Чтобы им не было стыдно за них и их несмешные шутки. Хотя Артур от души посмеялся, когда одна из мам назвала отца Катрины «малышом». Он же с наигранной обидой пытался убедить, что разница в два года была не настолько значительной.

— Если они подерутся, разнять я их не смогу, — шепнул Артур Катрине.

— Я тоже.

— Для этого, дети, у вас есть мы, — позади раздался знакомый голос.

На Захарии Роджерсе было блестящее то ли платье, то ли странное кимоно, от которого даже Катрине пришлось прищуриться. Стоявший рядом с ним Прим был одет в свой обычный тёмно-синий камзол.

— И вы здесь! — удивлённо воскликнула Катрина, подходя к ним. Артур подошёл следом.

— Мы пригласили сами себя, если вы позволяете, — сдержанно сказал Прим. Он выглядел недовольным, зато Секунда искрился от радости и мог бы убежать в толпу, если бы первый бог не держал его за талию.

— Позволяем, — сказала Катрина после недолгих размышлений. — А где остальные?

— Остальным было не так интересно сюда приходить, — ответил Секунда таким тоном, что стало ясно: другие боги не пошли из-за присутствия второго.

За столом гости произнесли свои тосты, желая им всего того, что обычно желают молодожёнам. Половину речей Катрина прослушала, даже сверхэмоциональную речь Секунды. А ведь когда-то он был ей практически вторым отцом. Теперь… ей понадобится очень много времени, чтобы его простить. Наверное, даже двух полных циклов реинкарнаций не хватит.

К раннему утру гости наконец-то разошлись. На улице было тихо: они специально выбрали ресторан в безлюдном месте, чтобы им никто не мешал.

— Как думаешь, сколько этот мир продержится? — спросил Артур, обнимая Катрину.

— Столько, сколько нам понадобится, — ответила она.

Поцелуй длился миллиарды лет и простирался в бесконечность, где смешался с далёкими галактиками и туманностями.

Примечания:

Когда я только разрабатывала книгу, я думала сделать душераздирающую концовку, где все умирают. Но она что-то не легла на историю, так что вот вам счастливый финал :)

В среду будет ещё эпилог, и на этом всё.

Сто лет спустя.

7 августа 404 г.

На берегу Лахесского залива, по которому уже давно не ходили туристы, стояла девушка. Она наблюдала за ритмичным движением волн и про себя считала секунды между каждой из них. Вода омывала её стопы.

Ночью было заметнее, что этот мир был на грани смерти. Смерти необратимой, неоткладываемой. На чёрном небе виднелись тусклые белые звёзды, но не Луна, скрытая за тенью в это время месяца. Тишина угнетала: в городе на заливе стоял главный оплот сопротивления «Чёрного опала», который за ненадобностью вскоре после падения режима пришёл в упадок. В Лахесе доживали свой век старики, которых время от времени посещали потомки, ещё не знавшие, что уже завтра их поглотят пространственно-временные трещины. Зато знала Октава. Она могла перечислить всех живущих на планете и вкратце описать весь их жизненный путь. Память бога — удивительная вещь, и за век существования она не переставала удивляться самой себе. Часто мысли возвращались к одному и тому же вопросы: кто и зачем создал такой причудливый механизм? Зачем нужны боги, которых даже «богами» нельзя было назвать в настоящем смысле этого слова? Они не создавали жизнь, они произошли из жизни. Они не заставляли людей следовать своим заповедям, а сами следовали логике коллективного бессознательного размером в сто миллиардов умов. Они не государи человеческой цивилизации, но её главные рабы и заложники. Пойди что-то не так в тонко настроенным механизме создания бога, она бы здесь не стояла, не наслаждалась ночной Лахесой. За время, проведённое внутри трещин, за пределами материальной Вселенной, где она не могла принимать человеческую форму, Октава многое узнала. И больше всего её пугали события, приведшие к смерти богини до неё. Потому что не направь Октава своих людей в нужное русло, не дай ей Вселенная силу рыться в своей изнанке, она бы повторила судьбу Гепты. И от этого осознания шёл мороз по коже.

Она боялась оставаться на Земле больше положенного: любое её действие здесь могло её убить. Никто из богов не знал, насколько тонким было лезвие, по которому она ходила. Октава подняла голову к небу. Где-то там вдалеке был Олимп — дом для богов, созданный Примом. Девять планет — одна общая и по одной для каждого из них. Она видела через трещины, что для неё тоже выделили небольшой камень на краю Олимпийской системы. Иногда Октава выходила из своей изоляции и обустраивала свою планету, попутно знакомясь с жителями Олимпа. Но она всё равно скучала по этим местам. По этому воздуху, по этой воде, по песку, по причудливым созвездиям в небе. На Олимпе всё было не так. Она не видела смысла имитировать на своей планете Землю. Монд был похож на рай, каким она его представляла. Земля же была Землёй.

К ней кто-то бежал, но Октава не повернулась на звук. Если игнорировать людей достаточно долго, они уходили, считая, что Октава странная или просто не хочет разговаривать с ними. И то, и то было полной правдой. К ней подбежал ребёнок, девочка лет четырёх. На ней было простое платье голубого цвета с ромашками и белые сандалии. А лицо ей кого-то напоминало. Веснушки, зелёные глаза и рыжие волосы. Нет, не их дочь, у них не было детей. На языке она почувствовала сдавленную горечь. Теперь они были частью неё, со всей историей, воспоминаниями, но ей всё равно было грустно видеть, как люди умирают. Особенно те двое.

— Тётя, а что вы здесь делаете? — спросила девочка. Быстрее, чем Октава успела сама придумать какой-нибудь вопрос.

— Жду друга, — честно ответила она, мягко улыбнувшись девочке, отчего та прямо засияла. Богиня присела на корточки, чтобы не приходилось смотреть на девочку снизу вверх.

— А что маленький ребёнок делает здесь в такой поздний час? — спросила Октава. Девочка отвела взгляд, будто виновато. Она не отвечала долго, а потом насупилась и опять посмотрела на богиню. Октава терпеливо ждала, пока девочка ей ответит, даже если знала, что она скажет.

— Я потерялась, — наконец призналась девочка. — И я не могу найти дорогу. А мама всегда говорила, что в этом случае надо искать помощи! Вот я и увидела, что вы стоите и смотрите на море.

Октава была абсолютно уверена, что мама девочки такого не говорила. Или хотя бы предупреждала, что незнакомцы могут быть опасными. Тут даже не надо было рыться в памяти, чтобы понять это. Может быть, Октава просто выглядела так, будто ей можно было доверять. Всё-таки, не просто так она принимала именно такой облик. Секунда говорил, что богу комфортнее всего в том облике, который бы понравился большинству людей.

— Я отведу тебя домой, только не убегай от меня, — уверенно сказала Октава, встала и взяла девочку за руку. Этого было достаточно, чтобы та опять улыбнулась. Октава не могла не улыбаться в ответ, когда видела детские улыбки, даже если это происходило нечасто: на Олимпе нет детей. И в принципе на Олимпе всегда довольно пусто. На семерых богов приходилась целая искусственная солнечная система, и в таком масштабе Октава продолжала теряться даже спустя век. Эта солнечная система была гораздо уютнее, потому что на целых двух планетах были люди. И даже на одном спутнике! На Луне наконец-то обустроили постоянное поселение, и Октава не могла смотреть на третью колонию с грустью: ей никто не даст шанса на развития.

Богине, конечно, не пришлось искать дом девочки: она прекрасно знала, где та живёт, помнила все запахи и звуки, помнила родителей, собаку, которая проживала с ними. А потом… Октава решила об этом не думать, потому что девочка точно почувствует, что что-то не так и начнёт спрашивать, почему «тётя-спасительница» внезапно погрустнела.

Дом Миры, а именно так звали девочку, которая так и назвала своё имя Октаве, находился прямо на берегу залива, но в пятнадцати минутах ходьбы от того места, где богиня нашла девочку. Октава осторожно позвонила в домофон, и через секунду им открыла мать Миры — женщина лет тридцати трёх с угловатыми чертами лица и огромными синяками под глазами от бессонной ночи поисков дочери.

Мира сразу же побежала к матери с радостным криком и обняла её. Мать даже заплакала и начала извиняться перед дочерью за то, что не уследила за ней. Потом начала извиняться Мира, что убежала. Октава хотела оставить их наедине, но не успела, потому что мать выпустила Миру из объятий и обратилась к девушке с благодарностями и просьбой остаться на чай. Из-за угла даже вышел отец, который крепко пожал Октаве руку. Ей оставалось только улыбнуться и принять приглашение. «Друг» мог и подождать.

Дом четы Авенир был небольшим, да и жили они в принципе довольно скромно. Мебель была старая, отданная родственниками, а внутренним помещениями требовался ремонт. Однако внутри всё пропахло уютом, который для Октавы явился запахом корицы и жжёного сахара. Миру отправили играть в свою комнату, а сами сели за стол. Они разговаривали обо всём и ни о чём. Октава отвечала сдержанно. Не только чтобы не выдать свою настоящую личность, но и потому что ей было тяжело вести беседу: слишком давно она не разговаривала с людьми.

Оказывается, день назад мать готовила свой любимый домашний пирог, которым сейчас и угощала Октаву. На удивление пирог оказался вкуснее, чем Октава себе его представляла на основе воспоминаний. В меру сладкий, в меру терпкий, в меру мягкий. Мать Миры налила ей простой чёрный чай, и вместе с ним пирог приобретал новые грани. Октава невольно вспомнила рассказы Секунды, что все их ощущения — бессознательная симуляция. Боги чувствуют всё как люди, потому что когда-то были людьми. И их «тела», на самом деле сотканные из света и космической пыли, под это адаптируются. Она потихоньку начинала понимать, почему второй бог так часто возвращался на Землю, к смертным. Здесь она себя чувствовала таким же человеком, как и все другие сидевшие за столом. Здесь божественный концерт имел столько же значения, сколько рассуждения теоретиков государственного управления о несостоятельности авторитарных режимов и ловушке средних доходов.

— Как вас зовут? — поинтересовалась мать.

Конечно, богиня не назвала своего настоящего имени, потому что никто ни на Земле, ни на Марсе не знал пока других «октав», кроме тех, которых учат в музыкальных школах. Не придумав ничего лучше, она ответила, что её зовут Сесилия. «Слепая». Она видела одновременно всё и одновременно ничего. Она знала, что Авениры умрут максимум через двадцать четыре часа. Она знала, как её цивилизация придёт в упадок. Но она совершенно не понимала людей. Люди не помнят всё из своих жизней — часть забывается намеренно, часть — ненарочно. Люди не знают, кем были до этого и кем будут в будущем. Люди не знают, что отведённый им срок уже заканчивается.

Октава рассказала родителям Миры про то, где её нашла, и в их глазах читалось непонимание, как девочка вообще оказалась на пляже, если они ходили в центр города, где девочка и затерялась в толпе. Октава пожала плечами. Если бы в этом были замешаны другие боги, она бы заметила. Но, конечно, никакой магии вокруг Миры не ощущалось. Ни чужой, ни своей.

— У детей столько энергии, что ничего удивительного, — сказал отец. От него пахло спиртным, но слабо и еле заметно. Пил он точно что-то крепкое, но несколько часов назад. Октава про себя подумала, что лучше бы у неё не было такого внимания к деталям.

Часы пробили полночь, и Октава поняла, что провела в доме Авениров слишком много времени. Она встала из-за стола и вежливо попрощалась с ними. Так просто уйти, однако, не получилось. Она недооценила щедрость лахессцев. Пришлось чётко и резко отказываться от денег, предлагаемых матерью. И от кусочка пирога, который она аккуратно завернула в пергамент и положила в контейнер. И от предложения обменяться номерами телефонов. Мало того, что это было неуместно, у неё попросту не было телефона! Наконец, она вышла из их дома, только чтобы в тени увидеть знакомую пару пурпурных глаз.

— Какие-то дела? — с некоторой усмешкой спросил Секунда. Он снова был в своём любимом рыжеволосом облике, который Октава не видела со времён прошлого «конца света».

— Потеряшку домой отводила. Извини, — безучастно ответила она, пытаясь не смотреть второму богу в глаза. Октава его недолюбливала его. Секунды было слишком много в её воспоминаниях. У него было столько масок и имён, что Октава до сих пор путалась в них. Она понимала, что говорила в той или иной жизни с его аватарами, так как не могла найти воспоминания этих самых аватаров у себя в голове. Их было даже больше, чем она предполагала. И только в этом обличии человек смог вывести его на чистую воду.

— Я знаю, ты ждала не меня. Но я решил, что нам нужно поговорить, — продолжил Секунда, уже более серьёзно.

На самом деле, Октава не хотела с ним говорить. И вообще видеть. Помнить, что он существует, что он был в её жизни ещё до того, как она появилась на свет. Конечно, он не единственный вмешивался в её мир. Прим тоже ходил по этой Земле, но его она давно простила. Он попал сюда по желанию стоявшего перед ней, а не потому что сам захотел. И неважно, что первый бог хотел уничтожить эту планету до того, как на неё ступил первый человек восьмой цивилизации.

— Очередное извинение? — раздражённо спросила Октава, наблюдая за тем, как второй бог отводит взгляд, собираясь с мыслями. Где-то внутри Октава почувствовала укол стыда за то, что она так разговаривает со старшим богом. С коллегой. А учитывая его вмешательство в историю восьмого мира, чуть ли не с божественным аналогом отца. Или матери? Октава откинула эту мысль, прежде чем не залезла в дебри бесполезных рассуждений. Своё отношение к нему она давно определила, и менять его не собирается.

— Нет, — Секунда помотал головой. — Ты не обязана меня прощать, и я не вижу смысла просить ещё раз. Но я решил, что это не должно мешать нам разговаривать.

Примерно то же самое он говорил и в прошлый раз, когда пытался наладить с ней отношения. У него не вышло. Слишком часто Октава вспоминала, что её мир и она сама могли бы быть другими, не такими странными, если бы боги не вмешались. Если бы не было магии, не было никаких пурпуроглазых шпионов Олимпа в различных обличиях. Может быть, тогда восьмой мир бы стал копией первого, замыкая вселенский цикл, начавшийся с Прима и заканчивающейся ей. Она часто думала, что могло быть. И как это гипотетическое параллельное настоящее было хуже того места, в котором оказалась она. Было странно видеть перед собой бога, который взаимодействовал с тобой на протяжении всего цикла появления, от красных магов до пурпурных. От обычных людей до вошедших на страницы учебников по истории.

— Разве нам есть, о чём говорить? — тихо спросила она.

— У нас одинаковый взгляд. На людей. На их ценность. И другие нас не понимают. Мы похожи, Октава. Мы вмешиваемся в человеческий мир, потому что не можем видеть его плохие стороны. Мы хотим лучшего для людей. Для человечества. Для Вселенной. Ты на меня дуешься, но я такой же, как ты, — пояснил Секунда с глупой ухмылкой на лице, той самой, которая Октаву взбесила с самого первого мгновения в этом мире.

— Интересно это слушать от того, кто хотел пожертвовать двумя моими людьми, — фыркнула она.

Одного предложения было достаточно, чтобы вывести второго бога из себя, и своего раздражение он скрывать не пытался. Закончились времена его человеческих масок, относительно спокойных и адекватных. Настоящий Секунда был всеми ими, только в несколько раз эмоциональней и эксцентричней. Октава это понимала не до конца, поэтому удивилась, когда он сразу же перешёл на повышенный тон:

— Что я мог ещё сделать? Мир разрывало на части, а путь к его спасению лежал прямо передо мной! Я не мог попросту остаться в стороне, Октава! Не в этот раз. Мы уже упустили одного бога. И тебя приносить в жертву нашей пассивности я не собирался.

Октава ничего не ответила. Она не знала, как заставить второго бога понять, что он сделал что-то не то. Он не понимал. Он объяснял ей раз за разом, в каком кризисе находился мир. Но Октава ему не верила. Перед глазами стояли, конечно, картины разноцветных разрывов, пугающих людей. Она даже умудрилась использовать один для своих целей, пошаманив с пространственно-временным континуумом. Теперь эти силы у неё пропали, потому что она перестала существовать между реальностью и вымыслом. Теперь она простая богиня, с миром, который скоро умрёт, как и семеро миров до него. Ничего особенного.

— Если бы мир не разрывало на части на моих глазах, если бы люди не падали в эти ужасные трещины, то я бы оставил этот мир в покое, — продолжил Секунда.

— Может быть, через много миллиардов лет я тебя прощу, — решила Октава. — Но ничего не обещаю.

Секунда скрестил руки на груди и опёрся о стену. Они до сих пор стояли во дворе дома Авениров, но чуть поодаль. Кроме того, они сделали себя невидимыми для людей. Очередное напоминание, что вся их человеческая форма — лишь фикция.

— У нас не будет миллиардов лет, — печально проговорил второй бог. — Со Вселенной можем умереть и мы.

— Ты это уже говорил, — напомнила ему Октава.

— Не совсем. Я говорил и сам верил, что твоё появление поможет нам вылечить Вселенную. Использовать силу семерых богов по назначению. Но оказалось, что это не так. Мы провели анализ святилища. Как только мы туда войдём, выходы закроются. Весь этот процесс… Это не лечение нашей Вселенной. Её уже не спасти. Как и эти миры. Как и Олимп. Недавно закончили с Тритием исследование. Результаты удручают.

— Тогда для чего нужно Святилище? И кто его построил? Разве не вы с Примом? — безучастно спросила его Октава.

Не то что бы она не верила в очередное пророчество скорой смерти, нет, она чувствовала, как ей становилось неуютно. Как возвращались воспоминания о подкрадывающихся трещинах, захваченном сознании и собственной беспомощности. И опять мороз по коже, который Октаве вовсе не казался «бессознательно симулируемым».

Богиня просто поняла для себя, что не хочет быть пессимистом. Весь её мир был наполнен безысходностью за красивой обложкой. Твоё место предопределяет магия. Твоё место предопределяет партия. Твоё место предопределяют многочисленные армии государств, существовавших до Юнктерры. В восьмом мире был только один вид дискриминации, и он же был самый страшный. И заканчивался единственный век, в котором люди начали узнавать, что такое настоящая толерантность. Приближающийся апокалипсис её пугал не меньше, чем других богов. Но ещё больше её пугала неизвестность.

Секунда, не заметив её беспокойство, тщательно скрываемое, рассмеялся:

— Что ты, нет! Мы до появления Трития только ссорились и бросались друг в друга планетами. И уж точно мы ничего не строили. Святилище было до нас, и Прим нашёл его таким, какое оно есть. Вокруг он решил поставить планеты. Архитектура Святилища не похожа ни на что, что можно было встретить на любой из наших планет. Она просто… инопланетная. Может быть, из другой Вселенной.

Октава отогнала от себя плохие мысли. Всё будет хорошо, даже если она не знает, что делать. Опыт вековой давности это показал. Опыт вековой давности научил её никогда не верить пророчествам и всегда задавать вопросы. Как, например, этот:

— Но вы же знаете, для чего оно нужно?

— Мы только догадываемся. Хотел тебе признаться честно. Об этом даже Тритий не знает, только я, ты и Прим, — ответил Секунда.

— Тритий может нас подслушивать, — заметила Октава.

— Я слишком долго его знаю, так что его слежку обойду. Думаешь, он всегда знал, что делал Захария Роджерс? Или Марион Эстер? Некоторые вещи ему полезно не знать, — улыбнулся он. На этот раз без неприятной ухмылки, а немного по-другому. С морщинками под глазами, придававшие его выражению лица честность. В любых своих формах второй бог по привычке улыбался только ртом, но иногда всё же вспоминал, что такое настоящая улыбка.

— Думаю, нам стоит отправляться в путь. А то остальные нас уже ждут, — продолжил Секунда.

— А какой план? — спросила она.

— План? Нет никакого плана. Мы просто зайдём, сделаем, что предначертано, и примем свою смерть. Мы для этого и живём, — с грустным выражением лица ответил он.

И тут Октава и правда почувствовала мурашки по коже. У второго бога и нет какого-нибудь заковыристого плана, чтобы предотвратить неизбежное? И он планирует плыть по течению, зайти в потенциально опасный храм и просто делать всё, что хочет от них Вселенная, создатель Святилища, высшее существо, кем бы оно ни было.

— Я что-нибудь придумаю, — тихо пообещала Октава, надеясь, что Секунда её не услышит.

Земля осталась позади, и Октава не могла не оглянуться на исчезавший вдалеке голубой мраморный шар, к которому уже начали подбираться тонкие разноцветные нити, предвещавшие начало нового конца. После того, как они вышли на орбиту, Секунда остановился и тоже оглядел Землю. Октава не могла понять, почему он плакал. Это была не его планета, никогда ею не была. И вот в космическом пространстве виднеется его искренне плачущая фигура. Он быстро пришёл в себя, вытер слёзы и ответил на не заданный Октавой вопрос:

— Я не бог этой планеты. Но я её тоже ценил как собственную. Можешь попрощаться с ней, пока есть возможность.

Октава молчала и наблюдала за движением облаков в атмосфере. На щеках чувствовались слёзы. При Секунде не хотелось плакать, но если они действительно чем-то и похожи, то как раз чрезмерной эмоциональностью. Внутри что-то кольнуло при осознании приближавшегося конца. Секунда витал вдалеке, давая так необходимое личное пространство. Может быть, мысль про невольного родителя была не настолько сумасшедшей.

— Пойдём, — наконец, сказала она, утирая слёзы рукавом платья.

Олимп во многом походил на обычные солнечные системы, если не считать того факта, что планеты вращались вокруг странного механизма, похожего на «чёрную дыру» и скрывавшего раз в несколько дней белое солнце системы. Эта звезда существовала на свете гораздо дольше любого своего собрата. Боги до неё вытащили её из какой-то солнечной системы и поставили в качестве генератора энергии. Планет было ровно девять, и любой человеческий астрофизик бы сразу понял, что в них было что-то не так: слишком большие диаметр и масса. Кроме того, они располагались слишком близко друг к другу. Так и было задумано тремя старшими богами, которые и отстраивали Олимп. Они хотели сделать что-то необычное, чего на первых трёх землях не видели. Что ломало человеческое понимание. Нарушало надоедливые законы физики. Планеты не падали в звезду только благодаря магии, которая стабилизировала и подсвечивала их орбиты. Октава впервые увидела это место ещё в начале цикла перерождений, а потом ещё раз в конце, но всё равно засмотрелась, когда попала сюда будучи полноценной богиней. Тогда для неё уже была готова планета — девятая по счёту от полумёртвого солнца и самая далёкая. Планет было на одну больше, потому что самая близкая к центру считалась общей. Здесь боги раз в несколько лет собирались, чтобы обсудить важные вопросы. И именно там они с Секундой оказались буквально через пару мгновений после долгого и тяжёлого прощания с её Землёй. Её домом.

На Китуе было жарко и влажно: по всей планете росли дикие джунгли, ещё гуще, чем в Экзорде или Скироне, южных континентах Земли. Щебетали птицы, что-то кричали друг другу звери, стрекотали насекомые. Октава буквально заставляла себя выключать внутреннего любопытного ребёнка, который умолял её бросить второго бога и убежать в джунгли, чтобы узнать, кто там живёт и какие виды были на Китуе самыми распространёнными.

Святилище Вселенной невозможно было найти, если не знать заранее, где его искать. Но Октава дорогу помнила, спасибо воспоминаниям Артура и Катрина, случайно сюда забежавших. Небольшой храм, больше внутри, чем снаружи, на дверь которого было наложено заклятие. Октава не знала, от кого требовалось скрывать это место: у богов не было врагов. Очередная причуда Вселенной, у которой на них были какие-то свои планы. Секунда её вёл по пещерам, и Октава вспоминала туннели, сад со светящимися цветами, которые на самом деле излучали разноцветный свет, недоступный для человеческого восприятия. С каждым шагом Октава ощущала, как что-то начинает на неё давить. Сначала слабо, просто ощущение на затылке, но к тому времени, как они прошли несколько метров, она себя опять почувствовала человеком со всеми его проблемами с головными болями и мигренями. Боль пульсирующая, будто зовущая её дальше в темноту.

— Всё хорошо? — послышался голос Секунды откуда-то позади.

— Ты не чувствуешь? — спросила она.

Секунда помедлил с ответом. Этого было достаточно, чтобы понять: с ним всё было в порядке. В отличие от Октавы. Она отвела взгляд и махнула рукой. Конечно, этого недостаточно, чтобы провести второго бога, но больше эту тему с ним она затрагивать не будет. Разберется на месте.

— Это место особенное, — начал медленно объяснять Секунда. — Магические потоки текут здесь не параллельно друг другу, а находят друг на друга и переплетаются. А так как мы из этих потоков созданы целиком и полностью, на нас это место влияет странно. К этому привыкаешь.

— И как оно влияет на тебя? — прямо спросила Октава.

— Мне мерещится, что я снова человек, — признался он. — Пугающее, конечно, ощущение. Мне оно не нравится. Даёт ложную надежду на то, чего никогда не произойдёт. Как бы я ни хотел того.

В его голосе слышались нотки печали, застарелой, как тысячелетнее вино. Однако Октава поняла, что лучше этот диалог не продолжать. Что-то в жизни второго бога сделало его таким, каким он есть. И она на шаг приблизилась к разгадке. Она решила расспросить всё у Прима после того, как они выйдут отсюда. «Если мы выйдем отсюда…» — напомнила она себе. Ещё ничего не решено.

Путь оказался совсем другим, каким она его помнила. Её пришлось приглядеться, прежде чем она поняла, что святилище меняет себя под каждого входящего. Они шли по тёмному коридору. Боги здесь экономили на освещении: разноцветные факелы стояли только на концах длинного пути, а большая же часть пути пролегала в полной темноте. Точнее, в том, что любой человек бы назвал полной темнотой. Октава видела больше, даже если человеческая форма накладывала бессознательные ограничения. Теперь темнота доставляла лишь дискомфорт, сравнимый с попытками человека разглядеть силуэт знакомого в навигационные сумерки. Неприятно, но возможно. Выложен коридор был серым камнем, от которого звуки отражались с удивительной звонкой чистотой. Поэтому она слышала стук обуви по полу в главном зале, пусть никто их и не вышел встретить. Только равномерные шаги. Октаве даже послышался звук дыхания.

Голова продолжала пульсировать, и пульсация усиливалась с каждом её шагом. Октава даже хотела остановиться, но ноги тянули её вперёд, как зачарованного огнём мотылька. Говорить было тяжело. К счастью, обычно болтливый Секунда тоже молчал, и просто плёлся позади. Октава даже не была уверена, что он действительно там есть, и ей не померещилось. Иногда она в этих сомнениях доходила до того, что ставила под вопрос реальность самой Вселенной. Может быть, всё это было огромным экспериментом, а она в центре него? Но кем должно быть существо, ставящее эксперименты над богами?

Пламя дальних факелов приближалось медленнее, чем хотелось бы Октаве. Она уже думала, не превратиться ли в чистый свет и так преодолеть расстояние, но потом отказалась от этой идеи, так как слышала от других богов, что собрать свою человеческую форму обратно сложнее с каждом разом, как ты от неё отказываешься, пусть пройдут даже мгновения. Оставалось только идти и идти, то ускоряясь, то замедляясь, хотя разницы это не делало никакой, так как факелы приближались с равной скоростью. Весь коридор они прошли ровно за одну минуту и четыре секунды.

Центральный зал выглядел на удивление маленьким и пустым. Судя по линиям на полу и стенах, зал делился на восемь частей. Пять секторов источали слабое разноцветное сияние, а оставшиеся три, находившиеся рядом друг с другом у другого конца круглой комнаты, были чёрными.

— То есть, мы не последние, — сделал вывод Секунда, а потом застыл на месте, поняв, кого не хватает.

Краем глаза Октава заметила какое-то движение. Из тени вышел Прим:

— Нет, последние. Просто я решил убедится, что никто не сбежит.

Он обращался, конечно, к Секунде. Прошло сто лет, они так и не помирились, и обходили друг друга на встречах. Судя по рассказам от других богов, они всегда вели себя так, как будто ссорились в первый раз.

— Ты за кого меня принимаешь? — Секунда сразу же разозлился и почти сразу же оказался рядом с Примом.

Смотреть на то, как они снова препираются, не хотелось, поэтому Октава решила сразу это пресечь:

— Давайте мы сосредоточимся на более важных вещах. А ваш спор вы решите потом.

— Хорошо! — выкрикнул Секунда и быстрым шагом дошёл до своего сектора.

Прим в это же время молча сделал шаг назад и тоже встал прямо на свой сектор, находившийся слева от Секунды. Ничего не произошло, хотя Октава была уверена, что эти секторы активируются тогда, когда на них оказывается нужный бог. Она напряглась, но всё-таки встала рядом с Примом на свой сектор, обозначенный числом восемь. И опять ничего не произошло.

— И что дальше? Оно не работает! — раздражённо сказал Секунда. Он прижался спиной с стене и скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, как его злит Прим. Хотя Октава знала его довольно недолго, она уже поняла, что он любит приукрашивать большую часть своих реакций. Это даже забавляло.

— Ждём, — ответил Прим. — Храм древний, работает медленно.

Не успел первый бог закончить своё предложение, как Октава почувствовала пульсацию в голове с новой силой. Теперь она тянула её вниз, и богиня упала на пол, но осталась в сознании. В ушах стоял громкий гул, который слышала не только она. Гул становился всё громче и громче. Мир пропадал по крупицам, и наконец полностью исчез в темноте. Октава в последний раз вошла в изнанку Вселенной, лишившись человеческой оболочки.

У Вселенной был второй слой, недоступный никаким живым существам, не людям и не богам, из людей сотворённых. В этом слое и существовала магия в её изначальной форме, незаметная и никому не понятная. Способность нарушать жёсткие законы природы. Способность творить мир. С каждой секундой, с каждым новым человеком, ступающим на планеты внутри Вселенной, количество магии в ней увеличивалось. И обычными способами от магии не избавиться, она не могла исчезнуть, её невозможно уничтожить, потому что просто переходила в другую форму, как любая другая форма энергии. Магия, символ жизни Вселенной, и есть причина её смерти. Её следы повсюду, как человеческие отпечатки на металлической поверхности. Единственный способ избавиться от магии — перезапустить Вселенную. Стереть все магические следы в надежде, что в следующий раз такой резкой смерти можно будет избежать. Так продолжает думать Вселенная. На это надеется Вселенная.

Где-то посреди океана коллапсирующего мира Октава проснулась. В момент проблеска сознания она поняла, что находится вовсе не в Святилище. Переливы разноцветной энергии подсказали ей, что это изнанка, но уровень глубже. Сюда она никогда не заходила, сюда её притащила Вселенная. Она видела взрывающиеся звёзды, которые приближались к единственной общей точке со скоростью, которая в теории была невозможна. Невозможно было и то, что она вообще не утратила сознание. Что она боролась с тем, что от неё отрывают её же магию. Её силы. Её суть. Единственное, что у неё осталось, потому что иллюзорное тело сгинуло вместе с Олимпом и другими богами. Почему она до сих пор существует, когда Вселенная сжимается? Она знала, что идёт дальше: всё сожмётся в единую неизмеримую точку, а потом снова взорвётся волной первичных частиц. И этот цикл будет длится вечно. Её место в мире — позволить циклу продолжиться, единственная причина её существования. Боги — праведный огонь, позволяющей Вселенной-фениксу сжечь себя, чтобы потом возродиться вновь.

И всё-таки в этом было что-то жестокое. И что-то неправильное. После того, что пережили её люди, она просто будет повиноваться заповедям Вселенной? Она богиня мира, который выиграл себе век. Она не смела принимать свою судьбу такой, какой ей её преподносят. Сознание угасало, но эта мысль разожгла его с новой силой. Вокруг Октава видела разноцветные нити, одна из которых тянулась к ней. Остальные семеро плыли рядом с ней. Почему семеро? Она потянулась к самой ближней нити, и только потом вспомнила, что у неё больше не было рук. Однако нити она как-то коснулась и почувствовала, как по ней пробежал электрический заряд.

Вселенная сжалась до размера небольшого дома, пока Октава занималась «собиранием» всех нитей рядом. Теперь, когда они были в её гипотетических руках, она сделала усилие, чтобы выйти из Вселенной. Если они останутся в нём, они исчезнут, как наверняка исчезли любые боги до них. Но Вселенная не хотела выпускать. Они были её частью, без Вселенной их существование бессмысленно. Но возможно. И Октава решила послушать чутьё. Она «поплыла» в сторону «вселенской стены» и с силой навалилась на неё. Её сжимало, а от сознания оставались только базовые инстинкты. Что она вообще делала?

За происходящим наблюдала Вселенная, носитель мира в себе, энергия, создавшая разум, источник всего разумного. Ей в принципе нынешние боги казались забавными, и теперь она даже прониклась к ним уважением за все их безумные действия, от сохранения планет и прыжков в чёрные дыры до намерения порвать так тщательно ею сотканное одеяло пространства-времени. Удивительные боги от не менее удивительных людей. Она поняла, что всё же будет по ним скучать. Если не…

Ткань порвалась, и Октава от неожиданности вскрикнула, вывалившись наружу. Она крепко держала нити остальных богов, которые теперь тоже оказались вне тела Вселенной. Они в безопасности. По крайней мере, их не раздавит. Однако, прежде чем Октава придумала, как пережить новый Большой взрыв, сознание её окончательно покинуло, вместе с крупицами оставшейся силы, которая не могла существовать вне Вселенной.

Вселенная-разум радовалась. Решение проблемы было наконец найдено, и кто бы знал, что его Ей предоставят её Глашатаи. Не зря Она позволила этому поколению назвать себя «богами». Так они наконец-то нашли смелость противостоять Ей, чего никто до них делать не смел. А ведь это был уже восьмой цикл. Вселенная-разум собрала себя и взяла в «руки» своих восемь Глашатаев. Тут даже был седьмой Глашатай, слишком рано исполнивший своё предназначение, слишком рано понявший основное предназначение святилища. Вселенная-разум создала небольшой защитный пузырь и прижала их к себе, как ребёнок сжимает любимую игрушку, а затем «щёлкнула пальцами». Со звука началась новая Вселенная, новое тело для Её разума. Вселенная-разум чувствовала себя обновлённой и готовой на перемены. В этом цикле Она оставит место для старых Глашатаев, которых она положила обратно. Вместе с этим Она сделала аккуратный надрез в своём новом, ещё горячем от всей плазмы тело, и через рану воссоздала их Олимп. Теперь там, где должны были быть бесчисленные звёзды, была брешь, чтобы позволить магии свободно вытекать наружу, за пределы тела, за пределы разума, в бездонную квантовую бездну. А рядом с брешью — знакомые Глашатаям белое солнце, искусственная «чёрная дыра» и девять планет.

Девятая Вселенная обещала быть интересной.

Примечания:

Помню, как моя подруга, первый человек, кому я вообще рассказала о своей идее, умоляла меня не убивать Секунду, её любимого персонажа. Надеюсь, она довольна.

И вы, надеюсь, довольны, что потратили на эту работу своё время. Спасибо всем, кто дал моей истории шанс и дошёл до конца! Жду ваших отзывов, позитивных и негативных! <3

P.s. Если вам интересно, что стало с богами в новой Вселенной, то можете прочитать рассказ «Частота» (https://fanfics.me/fic192142)

Примечания:

Глоссарий по основным моментам книги для тех, кто потерялся, и желает узнать больше про устройство мира. Можно читать в любой момент, спойлеров здесь нет :3

О магии

«Боги — защитники и хранители нашего мира, даровали каждому из нас особый дар. Все мы по-разному умеем влиять на мир вокруг нас.

У каждого человека — свой особенный цвет магии, которые учёные делят на семь условных подгрупп. Маги каждой подгруппы обладают определённым набором способностей, перечисленными ниже:

1. Красная магия: передача информации на расстоянии, манипуляция эмоциями;

2. Оранжевая магия: манипуляция температурой, теплоотдача;

3. Жёлтая магия: манипуляция светом и тенью, простые иллюзии;

4. Зелёная магия: регенерация и деградация;

5. Голубая магия: телекинез, манипуляция пространством;

6. Синяя магия: обострение пяти чувств, рентгеновское зрение;

7. Фиолетовая магия: точечное воздействие на материю, увеличение физической силы.

Магия каждого человека уникалька по своему цвету, дальности применения и интенсивности. Для упрощения изучения магия была разделена по цветовой температуре на семьи и по цвету — на группы, которые обладают похожими свойствами.

Красная, оранжевая и жёлтая магии составляют семью тёплых магий, которые отличаются высокой дальностью применения, но низкой интенсивностью. Тёплые маги специализируются на передаче сообщений, разведке и поиске.

Голубая, синяя и фиолетовая магии относятся к семье холодных, и отличаются низкой дальностью, но высокой интенсивностью. Холодные маги специализируются на приведении в действие магических механизмов, магиёмких действиях, поединках и т. д. Холодные маги гораздо чувствительнее к подавителям магии, так как накопление магии более высокой интенсивности плохо влияет на человека.

Зелёная магия является переходной со средними дальностью и интенсивностью, но в обиходе её считают частью холодной семьи. Зелёные маги могут выбирать свою специальность свободнее, но обречены справляться с заданиями хуже, чем тёплые или холодные маги.

В среднем магический потенциал человечества держится в районе бирюзового-голубого, существуют большие диаспоры как тёплых, так и холодных магов.

У каждого мага есть основной цвет, которым он владеет лучше всего. Помимо него, он может использовать два дополнительных, находящиеся слева и справа от основного. Красные и фиолетовые маги, не имеющие только один соседний цвет, могут посредством тренировок научиться использовать и цвет через один (красные маги — желтую магию, фиолетовые — голубую)».

* * *

О пурпурных магах

«Помимо основных цветов существует ещё один вид магии — пурпурная. По своим характеристикам она является смесью дальности красной и интенсивности фиолетовой. Пурпурные маги редки, встречаются раз в несколько десятилетий. Они умеют пользоваться всеми видами заклинаний, как тёплыми, так и холодными.

Без тренировок или при подавлении пурпурная магия может быстро и разрушительно выйти из-под контроля, что, например, случилось во время взрыва в Лахесе в 254 г. ЕДЭ.

Ранее считалось, что пурпурные маги быстро сходят с ума и умирают, однако пурпурные маги, жившие за последние 100 лет, это опровергли. Учёные подозревают, что между пурпурными магами прошлого и настоящего есть различия в дальности и интенсивности магии, но подтвердить или опровергнуть это они не могут».

* * *

О Республике Юнктерра

«Присутствие магии в мире позволило нам быстрее перейти от стадии соперничества разных стран к объединению в единую цивилизацию федеративного характера. Новое единое государство получило название Республика Юнктерра, и с вступления договора об объединении Земли в действие 1 января был перезапущен календарь: новый год был объявлен первым годом Единой эры (ЕДЭ). В остальном календарь не поменялся.

Юнктерра — федеративное государство, её субъекты — бывшие страны, которые заключили договор об объединении. Так как с объединения прошло уже 3 века, постепенно языки и культуры различных субъектов перемешиваются между собой. Быстрее всего этот процесс идёт на культурно близких друг другу континентах. Также смешение культур быстро происходит между Западным Аквилоном и Кавром.

Юнктерра поделена на 6 континентальных округов. Внутри округи подразделяются (от большего к меньшему) на территории, субъекты и области. Государственные органы Юнктерры находится в г. Клодар на континенте Кавр. Юнктерра — смешанная республика. Во главе страны стоит президент».

* * *

Об Институте магии

«Институт магии был основан несколько веков назад, ещё до создания Юнктерры. Изначально целью института было изучение магии для создания новых технологий. При помощи созданных технологий новообразованное единое государство землян сумело покорить Луну и Марс, а также отправить многочисленные спутники за пределы Солнечной системы. Сейчас институт не только занимается созданием новых машин, но и градостроительными решениями, а также изучением магии для создания новых лекарств, подавления опасного магического потенциала и т. д.

Филиалы Института магии находится в каждом крупном городе планеты Земля. Один из крупнейших филиалов Института расположен на Марсе, третьем уровне Атрополя. Здесь организован самый большой полигон по тестированию различных технологий».

* * *

О богах

«Наука до сих пор не дала ответа на вопрос о природе богов. Но доказала, что они существуют и охраняют наш мир от космических угроз. Нам они даровали магию. Церковь Шести, главная в Юнктерре, считает, что каждый из шести богов покровительствует одной из научных сфер (или же Троп), а также одному из шести цветов магии, кроме зелёного. Ниже приводится список Шести:

1. Прим — покровитель физики и красной магии;

2. Секунда — покровитель химии и фиолетовой магии;

3. Тритий — покровитель астрономии и оранжевой магии;

4. Квадра — покровительница географии и синей магии;

5. Фив — покровительница геологии и жёлтой магии;

6. Шесть — покровитель биологии и голубой магии.

Боги могут использовать облик с любыми внешностью и гендером, но в церковной практике сложилась традиция обращаться ко всем богам, кроме четвёртого и пятого, в мужском роде.

Приверженцы Церкви Шести часто носят браслеты с выемками. Их количество разнится у каждой из Троп. При молитве выемки заряжаются цветом магии носителя браслета.

„Седьмой тропой“ условно называют тех людей, кто не причисляет себя к Церкви Шести. Версии происхождения этого термина разнятся».