Яркий (джен)

По потолку полз паук. Он перебирал своими длинными согнутыми волосатыми лапками; качаясь, быстро пробирался в маленькую щель между стеной и потолком. Путь ему преградил бледный тонкий палец, похожий на паучью ногу своей цепкостью, какой-то странной аристократической красотой. Два больших изумрудно-зелёных глаза уставились на паука из-под чёрной чёлки, спадающей на бледный лоб. Паук замер. Он боялся, и юный обладатель зелёных глаз чувствовал это, ухмыляясь с каждой секундой всё ядовитее и ядовитее. Резкий щелчок ногтей отшвырнул паука так, что тот отлетел в дальний угол, постаравшись поскорее схорониться в какой-нибудь наиболее близкой и доступной щели.

Мальчик поймал нового красивого чёрного паука и заставлял его постоянно переползать с ладони на ладонь, двигая при этом руками так, чтобы со стороны казалось, будто паук стоит на месте. Будучи увлечённым своей игрой, ребёнок не заметил, как дверь его комнаты открылась, и внутрь заглянул толстый мужчина. У этого человека была очень короткая шея и красное лицо. Он во всём был абсолютной противоположностью худому черноволосому ребёнку на кровати, сложившему под себя ноги и с выражением невинной, искренней радости на бледном личике игравшему с пауком. Мужчина ненавидел пауков. Он вообще ненавидел мелких бледных созданий, каковым являлся мальчик, и даже не знал, почему терпит этого ребёнка в своём доме. Из-за жены терпел, наверное. Они боялись этого ребёнка, боялись его ненормальности. Он постоянно разговаривал сам с собой, бывало даже замирал и смотрел невидящим взглядом как будто вглубь себя, поднимал руку и замороженно улыбался, как будто здороваясь с кем-то. Когда они с сыном и женой собирались на прогулку, оставив мальчишку в комнатке, мужчина обнаружил у себя в башмаке крысиный скелетик. Тот двигался, бегал и пытался укусить всех, кто приближался. Прогулка сорвалась, так как у Петуньи случилась истерика — всем было известно, как она боится крыс. Но через некоторое время чета Дурслей забыла об этом инциденте. Подозрительно быстро и очень уж начисто.

Ребёнок был жутким. На предыдущий Хэллуин он куда-то пропал, одевшись весьма странно. Даже для этого праздника. Странно в том смысле, что если все одевались шутить, он оделся серьёзно и без толики улыбки. Мальчик был похож на какого-то отрицательного персонажа из мрачной сказки, и странно себя вёл. В школе от него старались держаться подальше. Его присутствие вызывало, если не мурашки по коже, то дрожь по позвоночнику. Когда он помогал разобраться в карте тем, кто был проездом в их городке, людям хотелось шарахнуться от него, никогда больше не подходить и забыть эти слова, стереть их, выкинуть из памяти вместе со взглядом этих пронзительных и не по годам мудрых глаз.

— Мальчишка, — промолвил мужчина требовательно, вспомнив при этом все гадости, которые вообще помнил. — У Дадли сегодня день Рождения.

— Ага, — мальчик замер, только паук продолжал бегать кругом по его запястью, как будто что-то не давало ему остановиться или убежать.

— Веди себя прилично, — мужчина сглотнул тугой комок страха, затравленно следя за пауком. Мальчик тоже смотрел на паука.

— Хорошо, сэр.

— Ни шагу из чулана.

— Это комната, а не чулан, сэр.

— Ни шагу из комнаты, — неохотно поправился мужчина. — Поешь как-нибудь потом.

— Нет проблем, — мальчик понятливо улыбнулся и вальяжно раскинулся на кровати, отпустив бедную зверушку. Мужчина проследил за пауком, скрывшимся в трещине между стеной и ступеньками. В этой комнате было прохладно, несмотря на лето. Где бы ни был этот мальчик, рядом с ним всегда было прохладно, он всё время источал холод, но, судя по привычке сидеть на тёплых камнях, греться на солнце очень любил. Мальчик проявлял себя сговорчивым и покладистым, прекрасно готовил еду и пел песни на различных языках, но песни были грустные, и каждый раз, когда он своим чистым детским голоском принимался за очередной этюд, людей, сидящих рядом, бросало то в жар, то в холод.

— Э... Поттер, — твёрдость голоса вернулась к мужчине, — тебе оставить торт?

— Спасибо, не надо. Но, если можно, купите мне лимонный замороженный сок на палочке.

— Хорошо, Поттер. До скорого.

— Пока. Диддикинса с днём рождения, — мальчик задумался, говорить следующую фразу, или нет. — Он приблизился к смерти ещё на один год и Ад передаёт ему поздравления.

— Поттер, не надо, — обречённо пробормотал мужчина.

— Ладно, — мальчик осклабился.

Мужчина со вздохом захлопнул дверь комнаты. Пауки забились глубже в щёлочки, а мальчик, и не думавший уже о них, со вздохом откинулся на подушки. Через четверть часа, когда входная дверь за Дурслями захлопнулась, он тихо закрыл глаза.