Вторая попытка (джен)

Здание администрации да небольшой ресторан — вот и все общественные места, в которые мог заглянуть на досуге житель или гость магического квартала города Шонла. В ресторанчике, типичном для Юго-Восточной Азии заведении, прямо под ненадёжного вида навесом вовсю жарилось что-то в равной степени маняще-ароматное и недоступное для европейских желудков. Посетители не стеснялись громко переговариваться, и многоголосый гвалт вместе с насыщенным пряным ароматом пропитывал весь склон невысокого холма, на котором располагалась волшебная часть поселения.

Появившийся на его главной и единственной улице Волдеморт никакого интереса к прелестям восточной кухни не проявил. Коротко оглядевшись, он направился прямиком к зданию местной администрации. От прочих домишек его отличал разве что выцветший флаг, по случаю отсутствия ветра бессильно свисавший с бамбукового флагштока. В остальном это был такой же приземистый дом с круглой крышей и низким дверным проёмом, завешенным цветастым пологом. Ничего общего с помпезно-монументальной цитаделью в Тханглонге, где квартировалось местное министерство магии, это скромное строение не имело.

Внутри за низкими конторками сидели двое служащих, а в небольшом зале на бамбуковых креслах расположились посетители. В местной администрации было немноголюдно — только почтенная супружеская пара, лениво развалившись на креслах, о чём-то неторопливо беседовала с одним из клерков. Сложно было сказать, пришли ли они по делу или просто заглянули сюда от скуки. Тёмный Лорд удостоил эту компанию лишь беглого взгляда, в два шага добравшись до конторки и коротко сказав:

— Портал до Лондона.

Миниатюрная девушка, на вид едва ли старше нынешней версии Тома Риддла, постучала палочкой по высокой стойке с артефактами и, изобразив грустную улыбку, торопливо ответила:

— К сожалению, на сегодня все порталы до Лондона уже зарезервированы. Вы можете…

Не вслушиваясь в слова служащей, Волдеморт почти рефлекторно бросил:

— Круцио.

Девушка выгнулась и с диким воплем упала на пол. Не отводя палочки от корчащейся жертвы, Тёмный Лорд медленно повернул голову в сторону в ужасе замерших посетителей. Едва встретившись с ним взглядом, те поспешили аппарировать, а спустя секунду, под аккомпанемент разрывающих уши криков, воспользовался порталом и оставшийся клерк.

Волдеморт как раз собирался снять заклятие, чтобы повторить свой запрос, когда услышал за своей спиной характерные хлопки аппарации. Мгновенно развернувшись, он окинул взглядом пятёрку новоприбывших. Бесформенные коричневые балахоны с короткими полами, высокие сапоги, поблескивающие золотом значки со свернувшейся змеёй на груди. Чьенбины, местный аналог авроров. Спустя миг в сторону всё ещё стоявшего у конторки Тёмного Лорда полетели лучи незнакомых заклятий. Хоть слова на искалеченном санскрите звучали непривычно, догадаться об их назначении было несложно — всё те же оглушающие, парализующие и связывающие заклинания, с которых начинается задержание волшебника-нарушителя в любой стране мира. Волдеморт не обращал на них внимания, небрежно закрывшись одним из высших щитов. Под его прикрытием он уже раскручивал тугую плеть Финдфаера. Заметив это, его оппоненты прекратили атаковать и поспешили сплести коллективный щит, возникший перед огненным потоком. Тёмный Лорд вложил в заклинание все силы, что были в его распоряжении, и теперь удовлетворённо смотрел, как за завесой огня один за другим падают от истощения его противники, силясь поддержать хрупкую защиту.

Когда ярость адского пламени утихла, Волдеморт с неудовольствием осмотрелся. Хлипкое здание местной администрации частично обрушилось, зияя прожжёнными дырами в стенах и крыше, на его руинах медленно занимался пожар. А вот из пятерых чьенбинов на ногах остались стоять целых двое. Всё же его нынешнее тело, не познавшее десятков тёмных ритуалов укрепления да ещё и ослабленное после ритуала байюэ, было физически не способно выдать то количество магической энергии, которым привык оперировать Тёмный Лорд. Впрочем, ещё на пару заклинаний его уж точно хватит.

Волдеморт уже поднял палочку для смертельного проклятия, как прямо перед ним появились новые бойцы. Видимо, кто-то из первой партии успел вызвать подмогу, и теперь среди тлеющих руин стояло больше дюжины фигур в балахонах. Не тратя время на попытки обезвредить преступника, они начали забрасывать его боевыми заклинаниями. Подготовленные бойцы сноровисто рассредоточивались, стараясь окружить противника, а кто-то из них набросил на руины администрации антиаппарационное заклятие. Несмотря на слаженные действия, пока что стражи порядка особых успехов не имели. Взрывные, режущие и огненные заклятья всех мастей бессильно вязли в выставленном щите, но и Тёмный Лорд не атаковал.

Одна часть его личности рвалась немедленно применить всё то, что он полвека любовно собирал по всему миру. Разъедающие, выжигающие, заживо разлагающие своих жертв проклятия — весь богатый арсенал темнейшей магии, который за века сумели создать самые извращённые умы, был в его распоряжении. Он был сильнее этих букашек, что осмелились встать на его пути, так чего медлить?

Но неожиданно в его сознании возникла другая мысль. Обжигая холодным рационализмом, она призывала не делать ничего слишком громкого, а поскорее уйти, чтобы потом спокойно добраться до Англии. Ведь никакие жертвы и разрушения несчастной Шонлы не ускорят его возвращение на родину. Новая мысль была странной, но… знакомой. Так когда-то мыслил юный Том Риддл, норовящий обернуть любые обстоятельства себе на пользу.

Неожиданный рецидив рациональности сбил Тёмному Лорду весь боевой настрой. Вместо потока каких-нибудь ужасающе-смертоносных заклятий в ряды атакующих его волшебников врезалось одно-единственное заклинание. Он выучил его от скуки во время пребывания в Норвегии, когда ждал допуска к описанию ритуалов викингов в местной магической библиотеке. Дурацкие формальности задержали его тогда почти на три недели, и всё ради того, чтобы выяснить, что ритуалы абсолютно никак не влияют на магическую силу. Однако и от случайно изученного норвежского ослепляющего заклинания, которым тамошние волшебники отгоняли троллей, нашёлся толк. Яркая вспышка и оглушающий хлопок дезориентировали чьенбинов на несколько секунд, которых Волдеморту хватило, чтобы бросить Обливиэйт во всё ещё лежащую на полу служащую и взмыть вверх. Пролетев сквозь дыру в крыше и поднявшись на сотню футов, Тёмный Лорд покинул границы выставленного предусмотрительными стражами порядка антиаппарационного барьера и спокойно переместился в Тханглонг.

Вьетнамская столица встретила Волдеморта тропическим ливнем. Сплошная стена воды обрушивалась на узкие улочки, но Тёмный Лорд не обращал внимания на льющийся с небес водопад. Впереди сквозь водяную завесу проступали контуры величественного дворца, в котором располагалось местное министерство магии. Там наверняка ещё ничего не знали о произошедшей стычке с чьенбинами, и можно было спокойно получить портал в Англию. Не трудясь наколдовывать защиту от дождя, Волдеморт медленно шёл, не разбирая дороги. За внешней неторопливостью движений молодого волшебника таилась клокочущая ярость семидесятилетнего тёмного мага. Он проиграл мальчишке Поттеру и в результате оказался отброшен на полвека в прошлое, без власти, влияния и ресурсов! Лишь непревзойдённое мастерство ментальных наук, дисциплинировавших ум, не давало ему сорваться и начать громить ничего не подозревающий Тханглонг.

Его импульсивная натура требовала немедленно заняться делом. Каким угодно, но желательно привычным. На краю сознания мелькали мысли о повальном истреблении всего семейства Поттеров, подготовке засады на Альбуса Дамблдора или убийстве Сибиллы Трелони в младенчестве. Он был вынужден поминутно напоминать себе, что здесь он — не могущественный Тёмный Лорд, перед которым дрожало в страхе древнейшее магическое сообщество планеты, а вчерашний школьник Том Риддл, двадцати одного года отроду. Вместо отлаженной, скреплённой кровью и страхом организации — кружок по интересам из вчерашних школьников, вместо золота десятка чистокровных фамилий — сотня галлеонов, скопленная за время работы у Горбина и Бэрка, вместо власти над магической Британией — туманные планы.

Первый приступ бешенства прошёл, и теперь Волдеморт мог худо-бедно анализировать происходящее. Будучи в каком-то смысле прагматиком, он не тратил время на философские вопросы, вроде «есть ли у попадания в прошлое высший смысл?» или «имею ли я моральное право вмешиваться в ход событий?». Мало занимал его и способ такого перемещения — Тёмному Лорду вполне хватало знания того, что найденный ритуал оказался рабочим. Вместо этого он направил все свои недюжинные интеллектуальные способности на решение одного вопроса: что теперь делать?

Конечно, в его положении было и преимущество — никто не ожидал от него каких-либо активных действий. Первая эйфория от победы в недавней войне прошла, и сейчас что магловская, что магическая Великобритания вступала в долгое десятилетие послевоенного похмелья. Империя, над которой никогда не заходит солнце, стремительно ветшала и рушилась. Лейбористский кабинет Эттли реализовывал слишком амбициозные социальные и экономические проекты, не слишком-то заботясь об источниках их финансирования. По другую сторону Статута о секретности истощённое войной магическое общество шло по скользкому пути либеральных реформ, запуганное могуществом чистокровной аристократии. Эта самая аристократия тоже переживала не лучшие времена — война с Гриндевальдом была в первую очередь столкновением представителей старых магических родов со всей Европы. Хоть эта война и закончилась дуэлью между Дамблдором и Гриндевальдом, победу определял перевес той или иной стороны на поле боя, в сражениях между десятками и сотнями волшебниками. Времена войн, сводящихся к набору дуэлей, безвозвратно канули в прошлое.

Власть, к которой Тёмный Лорд так стремился всю свою жизнь, была сейчас даже дальше, чем в начале его пути. Если молодой Том Риддл мог наивно верить, что взлететь на вершину магического мира можно за десяток лет, то опытный Лорд Волдеморт был лишён подобных иллюзий. Каким бы сильным и знающим тёмным магом он ни был, он хорошо понимал, что этого недостаточно. Без верных ему сторонников, золота и политического влияния о приходе к власти нет смысла даже мечтать. А ничего этого у Волдеморта здесь и сейчас не было.

Становящимся уже привычным усилием воли подавив очередную вспышку ярости в адрес ненавистного мальчишки Поттера, по милости которого он оказался в такой ситуации, Тёмный Лорд сконцентрировался на имеющихся у него возможностях. Пожалуй, сейчас он был самым знающим и, после заточения Гриндевальда в Нурменгард, самым сильным тёмным магом планеты. Кроме того, в его распоряжении находились сведения о том, как будут развиваться события в магическом мире в ближайшие полвека, а это — куда важнее знаний о десятках тёмных ритуалов. Вернувшийся рационализм услужливо подсказывал, что эту информацию можно выгодно обменять на деньги, известность или влияние. На основании которых, в свою очередь, можно будет заново начинать свой путь к власти.

Теперешний Волдеморт отчётливо понимал, что одной только расправой с врагами общество будущего, о котором мечтал ещё молодой Том Риддл, не построить. Нужно многое переосмыслить, порой действовать тоньше, а порой — напротив, решительнее. Но, для начала, стоило реализовать своё послезнание, сыграть на опережение, вбросив имеющуюся у него уникальную информацию. Это сразу же сделает его из никому неизвестного вчерашнего школьника политической фигурой. Лорд Волдеморт удовлетворённо усмехнулся, и оскал на красивом лице молодого Тома Риддла не сулил миру ничего хорошего.

* * *

Небольшая, но богато декорированная гостиная была отражением витавшего здесь духа умеренного консерватизма — пышность убранства оттенялась строгостью серебристо-зелёных тонов, высокие потолки блистали позолоченной лепниной, а сквозь широкие окна открывался прекрасный вид на обширный французский парк. Привыкший к аскетизму Тёмный Лорд всегда находил Малфой-мэнор излишне вычурным, но сейчас относился к этому гораздо терпимее, чем в конце века. Во многом благодаря нынешнему хозяину, практичному и предприимчивому Брутусу Второму, поместье выглядело хоть и роскошно, но аккуратно. Как и все аристократы, заставшие военное время, он не возводил роскошь в культ, соблюдая баланс между богатством внешнего вида и функциональностью.

Сегодня Волдеморт планировал впервые серьёзно вмешаться в ход истории. Кроме нынешнего владельца поместья услышать его должны были только двое молодых магов — Вистан Эйвери, уже расположившийся в соседнем кресле, и Орион Блэк, чьего визита ожидали с минуты на минуту. Пока что беседа не складывалась — подчиняясь строгим правилам этикета, собравшиеся обменивались ничего не значащими замечаниями о погоде, да интересовались положением дел у многочисленных родственников друг друга. Брутус от лица своего сына, Абраксаса, любезно передал гостям приглашения на его свадьбу с Пенелопой Розье — как оказалось, она запланирована на начало осени.

Наконец, спустя четверть часа обмена пустыми любезностями, из вспыхнувшего зелёным пламенем камина элегантно шагнул Орион Блэк. Молодой наследник древнейшего и благороднейшего рода вполне соответствовал своему статусу как внешне, так и идеологически. Безупречно одетый в классического кроя костюм, он казался лет на десять старше своего возраста. Хотя Орион окончил Хогвартс только в прошлом году, он уже отметился ревностной поддержкой идеалов чистоты крови, которых традиционно придерживалось это семейство, с благословения отца объявив о своей помолвке с троюродной сестрой Вальбургой.

Пока молодые аристократы обменивались подобающими такому случаю приветствиями, Волдеморт вспоминал детали будущих биографий собравшихся сегодня в этом доме волшебников. Блистательный Брутус II Малфой, недавно ставший главой рода после безвременной кончины своего отца, был самым старшим из присутствующих, разменяв пятый десяток лет. Опытный делец, он грезил о политической карьере, но пока что не мог даже отстоять много поколений принадлежащее его семье кресло в Визенгамоте. Дело в том, что в тридцатые годы он вместе с отцом весьма опрометчиво ввязался в большую политическую партию на континенте, поставив на Гриндевальда. Из-за этого после начала войны ему пришлось приложить титанические усилия, чтобы вывернуться из цепких лап правосудия. Благодаря баснословным взяткам и показательным пожертвованиям в разные патриотические фонды, честное имя Малфоев официально не было запятнано, но путь к вершинам власти был для Брутуса закрыт.

Сам Брутус прекрасно понимал тщетность своих попыток пробиться на политический олимп магической Британии, и готовил своего единственного сына Абраксаса для продолжения своих начинаний. Тёмный Лорд испытывал смешанные чувства по этому поводу — с одной стороны, в прошлой жизни Абраксас был одним из преданнейших сторонников его идей, с которыми познакомился ещё в школьные годы. В отличие от своего сына и, тем более, внука, он был не только хитёр и изворотлив, но действительно умён и последователен в своих убеждениях. С другой стороны, именно его неудачи в затянувшемся противостоянии с Нобби Личем, ставшим в итоге министром магии, истощили терпение Волдеморта и склонили его к силовым методам борьбы за власть.

Впрочем, сейчас всё это не имело особого значения — наследник рода Малфоев сразу после окончания Хогвартса отправился стажироваться по политической линии в Магический Конгресс Управления по Северной Америке и собирался вернуться на родину только перед самой свадьбой. В иной истории он примкнул к Пожирателям Смерти лишь через доброе десятилетие. Волдеморт написал ему короткое послание, рассчитывая заставить его на пару дней прервать свою затянувшуюся командировку. В ответном письме Абраксас многословно извинялся, ссылался на занятость и неожиданно предлагал обсудить политические вопросы со своим отцом. Это даже упрощало действия Тёмного Лорда — изначально он планировал передать информацию Брутусу через его сына, а так получалось поговорить с ним напрямую, не вызвав при этом дополнительных подозрений.

В отличие от Малфоя, Орион Блэк в прошлой версии истории так и не стал Пожирателем Смерти. На словах горячо поддерживая идеи Тёмного Лорда, он был слишком осторожен, чтобы открыто присоединиться к их организации. Внутри Волдеморта привычно вскинулась ярость, требовавшая немедленно вразумить двуличного идеалиста, желательно с использованием пыточных проклятий, но он быстро усмирил её, ни на миг не убрав с лица выражения вежливой заинтересованности.

После того, как он провёл полчаса в переговорах с Бобом, нынешним владельцем «Дырявого котла», обуздание эмоций давалось ему на удивление легко. Вредный старикашка, поминутно подозревавший молодого Риддла во всех смертных грехах, отчаянно торговался за номер в своём заведении, и только отточенное мастерство окклюменции позволило Тёмному Лорду завершить беседу с трактирщиком без применения непростительных. Вынужденные тренировки по самоконтролю не прошли даром, и теперь он мог спокойно анализировать поведение наследника Блэков. Их первая после выпуска из Хогвартса встреча в иной реальности произошла на доброе десятилетие позже, а потому можно надеяться, что сейчас молодой Орион будет более решителен. Кроме лояльности древнейшего и благороднейшего семейства Блэков, его поддержка означала появление в их рядах могущественного мага, когда-нибудь в будущем — мастера защитных заклятий и амулетов. С учётом некоторых своих планов, Волдеморт считал подобную перспективу весьма полезной.

Наконец, четвёртый присутствующий на встрече волшебник, Вистан Эйвери, был тем, кого с наибольшим правом можно было назвать школьным другом Тома Риддла. Его однокурсник со Слизерина был одним из основателей организации Пожирателей Смерти, долгое время оставаясь правой рукой Тёмного Лорда. Столь же импульсивный, сколь и верный, Вистан был, наверное, наиболее ярким деятелем в их рядах. Дружеская привязанность была чужда Тому Риддлу со времён приютского детства, но сейчас, слушая цветастый рассказ Эйвери о свадьбе его старшей сестры, он улыбался вполне искренне. Это был всё тот же Вистан, блестящий оратор и хороший дуэлянт, с которым они прошли долгий путь становления и развития их движения. Некоторый недостаток амбициозности он с лихвой компенсировал преданностью, умудряясь сочетать разумную инициативность с точным выполнением приказов.

Увы, с этими людьми не получится отстроить ту организацию, к которой он привык за последние десятилетия — с безоговорочным подчинением, фанатичным блеском в глазах последователей и смесью страха и восхищения перед своим лидером. Орион слишком осторожен, Вистан воспринимает его как своего друга, а Брутус и вовсе относится к юному волшебнику недостаточно серьёзно. Собрать их всех сегодня удалось только обещаниями сообщить крайне ценную информацию политического характера.

Пока что, однако, беседа перешла в неформальную плоскость. Давно не видевший своего друга Вистан искренне обрадовался встрече, а Ориона явно интересовали подробности путешествия Волдеморта по Юго-Восточной Азии. Впрочем, не успели эльфы подать чай, как владелец поместья прервал начавшуюся было между молодыми волшебниками дружескую беседу:

— Уверен, послушать подробности скитаний мистера Риддла было бы весьма занимательно, но все мы собрались здесь сегодня по иному вопросу. Что же такого ценного вы хотите нам поведать, мистер Риддл?

Немного помедлив, тот ответил:

— Как вы знаете, Спенсер-Мун объявил о том, что не намерен баллотироваться на пост министра по истечении своих полномочий этой осенью.

Собравшиеся дружно кивнули — наследникам благородных родов полагалось хорошо разбираться в политике, а недавнее заявление министра наделало много шума в верхах. Успешно проведя магическую Британию через пламя войны с Гриндевальдом, немолодой уже волшебник счёл, что его главное дело сделано, а потому решил с почётом отправиться на пенсию.

— Также вам, вероятно, известно, что консервативное большинство Визенгамота склонно поддержать Вильгельмину Тафт на следующих выборах, как кандидата, нейтрального всем заинтересованным сторонам. Считается также, что министр-полукровка не будет отстаивать интересы того или иного чистокровного альянса, что вполне устраивает либералов, а потому можно ожидать единодушной поддержки её кандидатуры.

На сей раз кивнул только отчётливо поморщившийся Брутус. Сложно сказать, что беспокоило главу рода Малфоев больше — сам факт того, что кресло министра магии займёт полукровка, или же возможные сложности при лоббировании своих проектов. Вистан и Орион, видимо, были не осведомлены о тонкостях внутриминистерских интриг и теперь слушали Волдеморта с некоторым недоумением.

— Однако, как мне стало известно из заслуживающих доверия источников, за этим ходом кроется план либерального меньшинства… — привычно чуть не сказав «грязнокровок», он вовремя вспомнил, что в официальном аристократическом обществе конца сороковых употребление подобных слов считалось дурным тоном, и нейтрально продолжил, — маглорожденных и полукровок. Их целью является ослабление влияния Визенгамота на реальную политику и сосредоточение всей полноты власти в руках Министерства.

Брутус немедленно подобрался и тут же сменил расслабленную позу радушного хозяина на сосредоточенный вид дельца на важных переговорах. После минутного молчания, последовавшего за этим сенсационным заявлением, он осторожно заметил:

— Вы же понимаете, мистер Риддл, что, при всём уважении к вам, подобные слова требуют подтверждения. Не могли бы вы представить доказательства или хотя бы подробнее изложить сущность этих планов?

— Увы, но никакими документальными свидетельствами я не располагаю. Могу лишь сообщить, что их реализация начнётся практически сразу после смены министра и будет маскироваться под восстановительные меры после окончания тяжёлой войны. Количество департаментов Министерства будет расширено, и увеличившийся документооборот захлестнёт Визенгамот. Под предлогом упрощения принятия законов, вместо обязательного визирования всех решений Визенгамотом ему оставят только право обжаловать министерские распоряжения и отменять их квалифицированным большинством. Многие делегаты будут только рады уменьшению своих обязанностей, так что через несколько лет за ними останутся чисто судебные функции. Не сразу, но за пару десятилетий либералы намерены и вовсе превратить Визенгамот в синекуру, выполняющую чисто номинальные функции.

Тут Волдеморт преувеличивал, но такое развитие событий будет казаться логичным после первых шагов по уменьшению прав верховного суда, пока что выполняющего и законодательные функции. Именно фактическое упразднение независимой законодательной власти позволило в будущем трижды вводить режим, очень похожий на военную диктатуру — при Крауче, Скримджере и Толстоватом. Помедлив минуту, он продолжил:

— Другой аспект заговора — окончательная заморозка гоблинского вопроса. Новому министру и её соратникам потребуются деньги для осуществления своих амбициозных планов, а потому, не располагая капиталами чистокровных семейств, они пойдут на новую сделку с гоблинами. Гринготтс не только станет единственным эмитентом нашей валюты, но и получит полную финансовую монополию на британской земле. Внешне это будет облечено в заботу о развитии предпринимательства, но, по сути, новые законы сделают гоблинов единственными распорядителями на нашем финансовом рынке.

— Но ведь Визенгамот не будет сидеть сложа руки! — воскликнул Эйвери. Ему всегда не хватало выдержки. Даже став респектабельным главой семейства, он остался всё так же горяч, что в полемике, что в бою. Именно это, в конце концов, его и погубило, когда в одной из стычек конца семидесятых он слишком увлёкся схваткой с парой авроров и пропустил смертельное заклятье с фланга.

В ответ на эмоциональное замечание своего школьного друга, Волдеморт пристально посмотрел в глаза каждому из собравшихся и, немного понизив голос, проговорил:

— Будем честны, нынешний Визенгамот не сможет противостоять подобным инициативам Министерства. Прошедшая война слишком сильно ударила по лучшим чистокровным фамилиям. Многие влиятельные и опытные главы родов погибли, другие же слишком заняты восстановлением разрушенного за годы войны или делами своих семейств. К тому же, вслед за завершившейся войной последует период расцвета, начало которого Министерство поспешит приписать к своим заслугам. Это усыпит бдительность обывателей. Будет ли, например, молодой лорд Гринграсс так уж интересоваться переделом властных полномочий, если его зельеварный концерн будет процветать? Или, — тут он взглянул на внимательно слушающего его Ориона, — отвлечётся ли ваш достойный дед, Сириус Второй, от своих исследований и практик ради отстаивания прав своего древнейшего и благороднейшего рода? Нет, конечно, если Министерство пойдёт на какие-нибудь откровенно вызывающие действия, консервативная аристократия возмутится, но не будет ли тогда слишком поздно?

В его истории всё так и произошло — спокойное правление Тафт с вялотекущими реформами и показным процветанием совершенно усыпило чистокровных. Они встрепенулись только тогда, когда в кресло министра усадили маглорожденного, и стало очевидно, что власть над магическим обществом уплывает в руки либеральных бюрократов. Увы, тогда было наделано много ошибок — показательные уходы в отставку с министерских постов многих чистокровных волшебников только усилили их оппонентов. Переход же от глухого недовольства и попыток политического давления к активной борьбе занял почти десятилетие, да и то состоялся только благодаря его, Волдеморта, усилиям. Акции устрашения быстро вылились в затяжную террористическую войну, которая истощила магическое общество сильнее, чем две предыдущие европейские кампании и последнее восстание гоблинов вместе взятые. Такого результата нужно было избежать любой ценой.

— Наконец, третьей частью заговора является ослабление и разложение аврората. Увидев, как отважно сражались лучшие представители нашей элиты, или, — поспешил оговориться Тёмный Лорд, вспомнив, кто принимает его в гостях, — сколь самоотверженно они поддерживали борьбу за правое дело в последней войне, все эти либералы испугались. Пока у них нет власти, но будьте уверены — лишь только они до неё дорвутся, они сделают всё, чтобы ослабить наших защитников. Конечно, это будет облечено в многословные речи о торжестве закона и гуманизме по отношению к преступникам, но сутью всех этих реформ станет снижение роли авроров и максимальная бюрократизация их деятельности. Аврорат увязнет в ворохе бессмысленных ограничений, а когда либералы открыто узурпируют власть, станет их послушным инструментом. Первые шаги к этому новый министр сделает сразу после принесения клятвы. Вильгельмина планирует направить авроров на борьбу с уличной преступностью, попутно окончательно расформировав добровольческие отряды. Будут сказаны пафосные слова о начале мирной жизни и помощи другим отделам Департамента магического правопорядка, но сути дела это не изменит. Вдумайтесь, те, кто три года назад лицом к лицу сражался с опаснейшими тёмными магами континента, теперь будут ловить мелких мошенников в Лютном!

Сделав небольшую паузу, куда спокойнее, подпустив в свой голос побольше грусти, Тёмный Лорд продолжил:

— Вот почему сегодня я обращаюсь именно к вам. Увы, хоть я и располагаю всей этой информацией от вполне проверенного источника, предотвратить столь печальный ход развития событий в одиночку я не могу. Вы же, представители лучших чистокровных фамилий, обладаете и влиянием, и заинтересованностью, чтобы не дать либералам уничтожить тысячелетние традиции нашего великого народа. Я понимаю, из уст столь молодого человека, как я, подобные речи звучат неуместно пафосно, но иного выбора у меня нет. В истинности предоставленной мной информации вы сможете убедиться уже через несколько месяцев, но тогда может стать уже слишком поздно. Все здоровые силы нашего общества должны объединиться перед лицом промагловсого заговора, и я надеюсь на вас в этом деле!

Воцарившееся после речи Волдеморта молчание прервал хозяин поместья:

— Вы говорите интересные вещи, мистер Риддл. Если всё, сказанное вами, сбудется, наше общество действительно ждут тёмные времена. Вы правильно поступили, что обратились ко мне и этим достойным молодым представителям древнейших и благороднейших семейств. Полагаю, ваш неназванный источник сможет снабжать нас столь ценной информацией и в дальнейшем?

— У меня нет причин сомневаться в этом, лорд Малфой.

— Что ж, в таком случае, подождём выборов. Конечно, я сделаю всё возможное, чтобы предупредить людей, связанных с Министерством, но, — тут владелец поместья деланно поморщился, — я сомневаюсь, что они прислушаются к моим словам без соответствующих доказательств. Если же ваши опасения оправдаются, мистер Риддл, вскоре после выборов, думаю, к Рождеству, мы встретимся вновь. Теперь же прошу меня извинить, мне нужно связаться с некоторыми моими коллегами в связи с полученной информацией. Думаю, вам, молодёжи, есть, что обсудить.

Действительно, стоило Брутусу с полагающимися раскланиваниями покинуть малую гостиную, гости возобновили беседу. Первым высказался Вистан:

— Да, я всегда знал, что ты умеешь удивлять, но чтоб так! Не стану спрашивать, откуда у тебя информация, но что ты будешь со всем этим делать?

— Ну, уж точно не сидеть сложа руки, — через силу рассмеялся Волдеморт. После того, как в течение тридцати лет никто, кроме старика Дамблдора, не позволял себе неформально обращаться к ужасному Тёмному Лорду, непринуждённо вести беседу в таком ключе было сложно. — У меня есть определённые идеи, но об этом потом. Пока же давайте поговорим о чём-нибудь кроме политики. Как-никак, мы не виделись три года!

— И действительно! Кстати, Бетти так обрадовалась, узнав, что ты вернулся! Она будет очень рада тебя видеть. Не заглянешь к нам в гости?

Вистан, не особо скрываясь, мечтал свести своего друга с младшей сестрой ещё со школьных времён. Учившаяся на два курса младше Элизабет была миловидной блондинкой и никогда не могла пожаловаться на дефицит ухажеров, но курса со второго была всерьёз увлечена Томом. В своей прошлой жизни он вернулся в Англию в конце пятидесятых, когда она уже воспитывала двоих детей. Но сейчас, на восемь лет раньше, подростковые чувства младшей сестры Вистана, видимо, ещё не успели развеяться. Волдеморт с трудом сдержался, чтобы не поморщиться:

— С радостью. Но, боюсь, что все эти… — он сделал неопределённое движение рукой, словно пытаясь лучше подобрать слово, — события требуют активных действий. Так что перед дружеским визитом давай лучше встретимся наедине и обсудим наши дела.

При упоминании «наших дел» у Вистана загорелись глаза, и он преувеличенно серьёзно ответил:

— Да будет так.

— Впрочем, мы отвлеклись, — Волдеморт повернулся к молчавшему Ориону. — Я верно помню, мистер Блэк, что вы всерьёз увлекались теорией защитных заклинаний?

— У вас отличная память, мистер Риддл. Я до сих пор не оставил своих изысканий в этой области, — казалось, Орион вовсе не заметил изменения стиля общения и продолжал говорить, будто бы находясь на светском рауте. — К слову, что вы можете сказать о защитных ритуалах народов Юго-Восточной Азии?

Вистан страдальчески закатил глаза, демонстрируя своё отношение как к манерам Ориона, так и к теме его вопроса. Волдеморт никак на это не отреагировал и столь же учтиво ответил:

— Там много разных практик, непохожих на привычные нам. Боюсь, я недостаточно квалифицирован, чтобы прямо сейчас вас проконсультировать. Если вы пожелаете, мы могли бы встретиться позднее и обсудить этот вопрос отдельно.

— Действительно, это было бы занимательно. Я пошлю вам сову, вот только адрес…

— Давайте я сам с вами свяжусь, как только подготовлю нужные материалы, — Тёмный Лорд изобразил виноватую улыбку и пояснил. — Мне нужно привести в порядок свои записи. Я был вынужден собираться в спешке, так что… Думаю, через пару недель я вам напишу.

— Буду ждать. Что же касается ваших слов о политической ситуации... — Орион замялся, но спустя мгновение решительно продолжил. — Поймите меня правильно, мистер Риддл. Я уважаю вас и не сомневаюсь в искренности ваших намерений, но ваши сведения кажутся мне слишком необычными, чтобы так просто в них поверить. Как и ваш друг, я не буду задавать вопросов об их источнике, но мне кажется, вас ввели в заблуждение.

Семейная горячность Блэков почти не сказалась на характере вечно спокойного Ориона, вот и сейчас его волнение выдавала лишь чуть ускоренная речь. Молодой Блэк оказался в затруднительной ситуации. С одной стороны, он знал Тома как сильного и умного мага, да и сообщённые им сведения указывали на связи в высшем эшелоне британской политики. С другой — Орион был наследником одного из самых могущественных магических кланов Великобритании, и ему не пристало прятаться за изящными формулировками. Так что он высказался почти прямо — в иной ситуации его слова могли расценить как завуалированное обвинение во лжи. Ощутимым усилием сдержав желание резко ответить дерзкому выскочке, Волдеморт невесело проговорил:

— Хотел бы я, чтобы всё это было лишь чьей-то неудачной шуткой. Увы, мы все убедимся в обратном уже очень скоро, — даже самоконтроль Тёмного Лорда имел свои пределы, а потому Волдеморт решил поскорее свернуть непривычную для него беседу. — Что ж, буду ждать встречи с вами в скором будущем.

Всё такой же безукоризненно-спокойный Орион встал с кресла и лёгким наклоном головы обозначил вежливое прощание:

— Был рад видеть вас, господа.

Немного сбитый с толку Вистан рассеянно ответил:

— Взаимно, мистер Блэк. Том, мы…?

— Я пошлю тебе сову, Вистан. Думаю, через пару дней, как только тут устроюсь. Мистер Блэк, — Волдеморт отвесил Ориону преувеличенно-вежливый поклон.

Аристократы поочерёдно покинули гостиную через камин, а Тёмный Лорд направился к аппарационной площадке. Спокойным уверенным шагом миновав ещё одну гостиную и холл поместья, он вышел в медленно сгущающиеся сумерки и аппарировал прямиком в «Дырявый котёл». Даже не оборачиваясь, он чувствовал на себе задумчивый взгляд Брутуса Малфоя, рассматривающего своего гостя из окна кабинета на втором этаже.